Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник) Макгвайр Джейми

- Детка, все хорошо?

- Да, просто… все происходит так быстро. Мне нужно пару минут, чтобы подышать.

По ее голосу, она явно была не в порядке. Я намеревался держать голову высоко, побороть панику, которая вечно подталкивала меня на необдуманные поступки. Мне нужно было быть мужчиной, которого она заслуживала.

- Ты уверена, что дело только в этом?

Эбби не ответила.

Шантили прочистила горло и сложила руки, явно пытаясь придумать какую-нибудь подбадривающую фразу.

Мне нужно было войти в ту комнату.

- Голубка… - сказал я и ненадолго замолчал. Мои следующие слова могли изменить все, но желание успокоить Эбби перебороло мои собственные эгоистичные потребности. - Я знаю, что ты знаешь, что я люблю тебя. Но, возможно, ты не понимаешь, что больше всего на свете я хочу быть твоим мужем. Если ты не готова, я буду ждать тебя, Эбби. Я никуда не денусь. То есть, да… Я хочу этого, но только если и ты тоже. Просто… мне нужно, чтобы ты знала - ты можешь открыть эту дверь, и мы пройдем по проходу или вызовем такси домой. В любом случае, я люблю тебя.

После очередной долгой паузы, я понял, что время пришло. Я достал старый, потрепанный конверт из внутреннего кармана своего пиджака и схватился за него двумя руками. Поблекшие чернила вырисовывали красивые завитушки, которые я обвел указательным пальцем. Моя мама написала слова: “Будущей миссис Трэвис Мэддокс”. Папа дал мне его, когда посчитал, что наши с Эбби отношения стали серьезными. С тех пор я лишь раз доставал это письмо, гадая, что было написано внутри, но так и не решился его открыть. Эти слова были предназначены не для меня.

Мои руки дрожали. Я понятия не имел, что мама там написала, но я серьезно нуждался в ее поддержке и надеялся, что в этот раз ей как-то удастся помочь мне, где бы она сейчас ни была. Я нагнулся и просунул конверт под дверью.

Эбби

“Голубка”. Раньше я закатывала глаза на это прозвище. Я не знала, почему он начал так меня называть, да и мне было плевать. Теперь моя кличка, которую придумал Трэвис, произнесенная его глубоким, хриплым голосом, заставила все мое тело расслабиться. Я встала и прошла к двери, прижав ладонь к дереву.

- Я тут.

Я слышала свое дыхание; сиплое, медленное, будто я спала. Каждая часть меня ощущала умиротворение. Его теплые слова плавно обволокли меня в уютное одеяло. Не важно, что произойдет, когда мы вернемся домой, главное, что я буду его женой. В тот момент я поняла, что не имело значения, ради чего я это делала, я была здесь, чтобы выйти замуж за мужчину, который любил меня больше, чем любой другой любую женщину. А я любила его… да так сильно, что хватило бы на три жизни. В церкви Грейсленд, в этом платье, я практически была там, где хотела быть. Единственное место получше - это рядом с ним, в конце прохода.

Тут у моих ног появился небольшой белый, квадратный конверт.

- Что это? - спросила я, наклоняясь за ним. Бумага была старой и пожелтевшей. Письмо было адресовано будущей миссис Трэвис Мэддокс.

- Это от моей мамы, - ответил Трэв.

У меня перехватило дыхание. Я чуть не передумала открывать его, очевидно, что его берегли очень долгое время.

- Открой его, - сказал парень, будто прочитав мои мысли.

Я аккуратно поддела пальцем отверстие, напрасно надеясь сохранить конверт в лучшем виде. Затем достала трижды сложенный листок, и мир остановился.

Мы не знакомы, но я знаю, что ты должна быть очень особенной. Я не могу быть сегодня с вами, чтобы посмотреть, как мой мальчик клянется тебе в вечной любви, но будь я там, то могла бы сказать тебе следующее:

Во-первых, спасибо, что полюбила моего сына. Из всех мальчиков, у Трэвиса всегда было самое нежное сердце. Он также самый сильный. Он будет любить тебя со всей душой столько, сколько ты позволишь. Иногда трагедии меняют нас, но некоторые вещи остаются неизменными.

Мальчик, растущий без матери, очень любопытное существо. Если Трэвис хоть каплю похож на отца, а он похож, то в душе он хрупок и защищается стеной из нецензурных слов и напускного безразличия. Мэддоксы умеют доводить до крайностей, но если ты станешь его опорой, он последует за тобой хоть на край света.

Больше всего на свете я жалею, что не смогу быть там в этот день. Хотела бы я увидеть его лицо, когда вы сделаете этот важный шаг, а я стояла бы с мужем и переживала этот день вместе со всеми. Думаю, по этому я буду скучать больше всего. Но сегодня речь не обо мне. То, что ты читаешь это письмо, значит, что мой сын любит тебя. А когда Мэддокс влюбляется, это навсегда.

Пожалуйста, поцелуй моего мальчика за меня. Желаю вам, чтобы самая большая ссора между вами была из-за того, кто кого чаще прощает.

С любовью,

Диана

- Голубка?

Я прижала письмо к груди одной рукой и открыла дверь другой. Лицо Трэвиса исказилось от беспокойства, но в секунду, когда наши глаза встретились, оно исчезло.

Казалось, он был поражен моим видом.

- Ты… не думаю, что есть слова, которыми возможно описать твою красоту.

Его добрые ореховые глаза, затененные густыми ресницами, успокоили мои нервы. Его тату были скрыты под серым костюмом и белой рубашкой. Господи, он был идеальным. Сексуальным, храбрым, нежным, и самое главное - моим. Все, что от меня требовалось, это пройти по проходу.

- Я готова.

- Что она написала? - спросил парень.

Мое горло напряглось, чтобы не издать всхлипа. Я поцеловала его в щеку.

- Что письмо от нее.

- Да? - на его губах заиграла сладкая улыбка.

- И она практически в точности описала все твои плюсы, хоть не видела, как ты растешь. Она такая замечательная, Трэв! Хотела бы я с ней познакомиться.

- Хотел бы я, чтобы вы познакомились. - Он задумался на мгновение, а затем поднял руки вверх.

Его рукава задрались, открывая вид на тату “ГОЛУБКА”.

- Утро вечера мудренее. Тебе не обязательно решать сейчас. Мы вернемся в отель, все обдумаем и… - Он вздохнул, позволяя своим рукам и плечам опуститься. - Знаю. Это безумие. Я просто так этого хотел, Эбби. Это безумие - мое счастье. Мы могли бы…

Я больше не могла смотреть, как он запинается и мучается.

- Малыш, перестань, - сказала я, касаясь его губ тремя пальцами. - Просто остановись.

Он с ожиданием наблюдал за мной.

- Просто чтобы ты знал, я не уйду отсюда, пока ты не станешь моим мужем.

Поначалу он недоуменно свел брови, а затем насторожено улыбнулся.

- Ты уверенна?

- Где мой букет?

- О! - опомнилась Шантили, отвлеченная нашим разговором. - Держи, золотце. - Она вручила мне идеально круглый букет красных роз.

Элвис предложил свою руку, и я взялась за него.

- Увидимся у алтаря, Трэвис, - сказал он.

Тот взял мою другую руку, поцеловал мои пальцы, а затем побежал обратно в зал, преследуемый хохочущей Шантили.

Этого легкого касания было недостаточно. Внезапно я не могла дождаться, когда доберусь до него, и ноги быстро понесли меня к церкви. Внутри играл не свадебный марш, зато из динамиков доносилась песня, под которую мы танцевали на моем дне рождении: “Чувства к тебе”.

Я остановилась и посмотрела на Трэва, наконец, получив возможность рассмотреть его серый костюм и черные “конверсы”. Он улыбнулся, прочитав узнавание в моих глазах. Я сделала шаг, затем второй. Священник указал мне замедлиться, но я не могла. Все мое тело желало быть рядом с ним больше, чем когда-либо раньше. Должно быть, парень чувствовал то же самое. Элвис не проделал и полпути, когда Трэвису надоело ждать, и он пошел к нам. Я взялась за его руку.

- Э-э… я собирался ее отдать.

Уголки губ Трэва приподнялись.

- Она и так была моей.

Я обняла его руку, пока мы проделывали оставшийся путь вместе. Музыка затихла, и священник кивнул нам.

- Трэвис… Эбби.

Шантили забрала мой букет и встала в стороне.

Наши трясущиеся руки сплелись. Мы оба так нервничали и радовались, что стоять смирно было практически невозможно.

Даже при том, что я безумно хотела выйти за Трэвиса, мои руки все равно дрожали. Не уверена, что именно говорил священник. Не помню его лица или что на нем было, лишь его глубокий носовой голос, северо-восточный акцент, и руки моего будущего мужа, держащие мои.

- Посмотри на меня, Голубка, - тихо сказал он.

Я взглянула на него, теряясь в искренности и восхищении в его глазах. Никто, даже Америка, не смотрел на меня с такой любовью. Уголки рта Трэва поднялись, должно быть, мое выражение отражало его.

Пока священник говорил, Трэвис поглощал меня взглядом: мое лицо, прическу, платье… он даже посмотрел на мои туфли. Затем он наклонился, пока его губы не оказались в паре сантиметров от моей шеи, и вдохнул.

Священник замолчал.

- Я хочу запомнить каждую деталь, - сказал Трэв.

Тот улыбнулся, кивнул и продолжил.

Вспыхнула вспышка, напугав нас. Трэвис оглянулся, кивнул фотографу и вновь посмотрел на меня. Наши довольные улыбки отражали друг друга. Мне было плевать, что мы, должно быть, выглядели по-дурацки. Казалось, будто мы вот-вот прыгнем с самой высокой скалы в самую глубокую реку, переходящую в самый великолепный, пугающий водопад, прямо в лучший и самый фантастический переворот во вселенной. И это чувство умножить на десять.

- Истинный брак начинается задолго до дня свадьбы, - начал священник. - И само бракосочетание длится гораздо дольше, чем церемония. Пару минут и роспись ручки - вот и все, что нужно, чтобы сотворить легальные узы брака, но потребуется вся жизнь, полная любви, преданности, прощения и компромисса, чтобы сделать брак прочным на века. Я думаю, Трэвис и Эбби, вы только что показали нам, на что способна ваша любовь в трудные моменты. Ваши вчера были дорогой, ведущей к этой церкви, и ваш путь к общему будущему становится немного яснее с каждым новым днем.

Трэвис прислонился щекой к моему виску. Я была рада, что он хотел прикасаться ко мне при любой возможности. Если бы я могла обнять его и не прервать при этом церемонию, то обязательно бы это сделала. Слова священника начали сливаться в кучу. Пару раз мы с Трэвисом вставляли свои фразы. Я надела на его палец черное кольцо, и он счастливо улыбнулся.

- С этим кольцом я беру тебя в законные супруги, - сказала я, повторяя за священником.

- Хороший выбор, - сказал Трэв, рассматривая кольцо.

Когда настал его черед, возникли некоторые проблемы, но затем он надел два кольца на мой палец: обручальное и простое золотое.

Хотелось воспользоваться моментом, чтобы оценить, что он купил мне классическое кольцо, может, даже поблагодарить его, но слишком уж непривычно я себя чувствовала. Чем больше пыталась сосредоточиться на мгновении, тем быстрее все происходило.

Я подумала, что, может, стоит действительно прислушаться к списку моих обещаний, но единственный голос, который я слышала, был Трэвиса.

- Я чертовски согласен, - сказал он с улыбкой. - И клянусь никогда больше не участвовать в боях, пить до потери сознания, играть в азартные игры или бить кого-то со злости… и я никогда, никогда больше не вызову у тебя слезы грусти.

Когда настал мой черед, я замерла.

- Просто хочу, чтобы ты знал, прежде чем я скажу свои обещания… я безумно упрямая. Ты уже в курсе, что жить со мной трудно, и десятки раз дал понять, что я свожу тебя с ума. И уверена, что доводила до ручки любого, кто наблюдал за последними месяцами моей неуверенности и нерешительности. Но ты должен знать, какой бы любовь не была - это она. Сначала мы были лучшими друзьями, пока пытались не влюбиться друг в друга, но у нас ничего не вышло. Если тебя нет со мной, значит, это не то место, где я хочу находиться. Я здесь. Я с тобой. Мы можем быть импульсивными, полностью свихнувшимися, стоя здесь в нашем-то возрасте, через шесть месяцев после знакомства. Все это может оказаться замечательной, прекрасной катастрофой, но я хочу ее, если мы будем вместе.

- Как Джонни и Джун, - сказал Трэвис, его глаза слегка заблестели. - С этого момента наша жизнь станет труднее, но я буду любить каждую ее минуту.

- Согласны ли вы… - начал священник.

- Согласна.

- Хорошо, - хихикнул он, - но я должен это сказать.

- Я уже слышала эти слова. Мне не нужно повторять, - улыбнулась я, не отрывая глаз от Трэва. Он сжал мою ладонь. Мы повторили наши клятвы, а затем священник замолк.

- Это все? - поинтересовался парень.

Тот улыбнулся.

- Все. Вы женаты.

- Серьезно? - спросил он, подняв брови. Трэв выглядел как ребенок на Рождество.

- Теперь можете поцеловать…

Трэвис схватил меня двумя руками и крепко обнял, сперва целуя меня восхищенно и страстно, а затем медленно, с большей нежностью.

Шантили захлопала в свои пухлые ладошки.

- Как прекрасно! Лучшая свадьба за неделю! Люблю, когда все идет не по плану.

Священник сказал:

- Хочу представить вам, госпожа Шантили и господин Король, мистера и миссис Трэвис Мэддокс.

Элвис тоже захлопал, и Трэв поднял меня на руки. Я взяла его лицо и наклонилась, чтобы поцеловать.

- Я тут пытаюсь не спародировать Тома Круза, - сказал он, улыбаясь всем в комнате. - Теперь я понимаю всю эту фишку с прыганьем на диване и избиением пола. Не знаю, как выразить свои чувства! Где Опра?

Я издала нехарактерный хохот. На его лице была широкая улыбка, и я уверена, что выглядела так же раздражающе счастливо. Трэвис отпустил меня и осмотрел всех присутствующих в зале.

Он казался слегка шокированным.

- Ву-у-у-у! - закричал парень, тряся перед собой кулаками. Он очень пародировал Тома Круза в тот момент. Трэв рассмеялся и снова меня поцеловал. - Мы это сделали!

Я тоже засмеялась. Он взял меня в свои руки, и я заметила, что его глаза заблестели.

- Она вышла за меня! - сказал он Элвису. - Я чертовски люблю тебя, детка! - снова закричал парень, обнимая и целуя меня.

Не знаю, чего я ожидала, но определенно не этого. Шантили, священник и даже Элвис смеялись: отчасти от веселья, отчасти от восхищения. Вспышки фотографа мигали с такой скоростью, будто нас окружали папарацци.

- Осталось подписать пару бумаг, сделать несколько фотографий, а затем сможете начать свою долгую и счастливую жизнь, - сказала женщина. Она повернулась, а затем посмотрела на нас с широкой улыбкой во все зубы, протягивая бумагу и ручку.

- О! - вскрикнула она. - Твой букет! Он понадобится для фотографии.

Шантили вручила мне цветы, и мы с Трэвисом начали позировать. Мы стояли вместе. Показывали наши кольца. Бок о бок, лицом к лицу, в прыжке, обнимаясь, целуясь… в какой-то момент Трэвис поднял меня на руки. Быстро расписавшись на свидетельстве о браке, Трэв повел меня за руку к лимузину, ожидающему нас снаружи.

- Это действительно произошло? - спросила я.

- Да, черт возьми!

- Мне показалось, или я видела слезы у тебя на глазах?

- Голубка, ты теперь миссис Трэвис Мэддокс. Я в жизни не был так счастлив, как сейчас!

По моему лицу расползлась улыбка, я засмеялась и покачала головой. Никогда не видела такого милого психа. Я кинулась на него, прижимаясь своими губами к его. С момента, как его язык побывал в моем рту в церкви, я могла думать только о том, как вернуть его обратно.

Трэвис запустил руку в мои волосы, и я запрыгнула на него, вжавшись коленями в кожаные сидения. Мои руки лихорадочно возились с его поясом, пока парень наклонился, чтобы нажать на кнопку и поднять перегородку в машине, чтобы мы остались наедине.

Я ворчала из-за его рубашки на пуговицах, которую так долго расстегивать, а затем нетерпеливо взялась за его ширинку. Губы Трэвиса были повсюду; он целовал чувствительную кожу за моим ухом, проводил языком вдоль моей шеи, покусывал за ключицу. Одним движением он перевернул меня на спину, мгновенно проведя рукой по моей ноге и поддевая пальцем мои трусики. В долю секунды они уже висели на моем каблуке, и рука Трэва поглаживала мои бедра, пока не остановилась на нежной коже между моих ног.

- Малыш, - прошептала я, прежде чем он заставил меня замолчать, прижавшись своими губами к моим. Его дыхание участилось, парень держал меня так крепко, будто это был наш первый и последний раз.

Трэв опустился на колени, его точеные кубики, грудь и татуировка предстали моему взору. Мои бедра инстинктивно напряглись, но он взялся двумя руками за мою правую ногу, плавно раздвигая их. Я наблюдала, как его рот с голодом накинулся на мои пальцы, пятку, икру, колено и внутреннюю часть ноги. Я приподняла бедра к его рту, но парень задержался на моих ногах на пару мгновений, будучи более терпеливым, чем я.

Стоило его языку прикоснуться к самой чувствительной части меня, как он скользнул пальцами под платье, хватая мои ягодицы и слегка подтягивая к себе. Каждый нерв моего тела одновременно напрягся и расслабился. Трэвис и раньше находился в подобном положении, но тогда он определенно сдерживался для нашей брачной ночи. Мои колени подкосились, затряслись, и я схватилась за его уши.

Парень замер лишь на мгновение, чтобы прошептать мое имя у влажной кожи, и я вздрогнула, закрывая глаза, чувствуя, будто они закатывались назад от чистого экстаза. Я застонала, из-за чего он зацеловал меня с новой страстью, а затем напрягся, поднимая мое тело ближе к своему рту.

Каждая проходящая секунда становилась все более накаленной, словно кирпичная стена между желанием сдаться и нуждой остаться в этом моменте. Наконец, когда я больше не могла ждать, я потянулась и притянула к себе лицо Трэвиса. Я закричала, чувствуя его улыбку, преодолевая мощные удары тока по своему телу.

Со всеми отвлечениями Мэддокса, я не заметила, что мы приехали к “Белладжио”, пока не услышала голос по динамику:

- Простите, мистер и миссис Мэддокс, но мы приехали к вашему отелю. Хотите, чтобы я сделал еще один круг по бульвару?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Наконец

Трэвис

- Не нужно, только дайте нам минутку, - сказал я.

Эбби наполовину лежала, наполовину сидела на черном кожаном сидении лимузина, ее щеки были красными, дыхание - учащенным. Я поцеловал ее лодыжку и снял трусики с ее каблука, протягивая их ей.

Господи, какой же красивой она была. Я не мог отвести от нее глаз, застегивая свою рубашку. Эбби сверкнула широкой улыбкой, натягивая трусики себе на бедра. Водитель постучал в дверь. Девушка кивнула, и я позволил ему открыть ее. Затем вручил ему огромные чаевые и поднял свою жену на руки. За пару минут мы прошли вестибюль и казино. Можно сказать, у меня была хорошая мотивация, чтобы вернуться в номер - к счастью, Эбби на моих руках прикрывала мой выступающий член.

Она игнорировала людей, пялящихся на нас, пока мы входили в лифт, а затем прикоснулась своими губами к моим. Когда я попытался сказать забавляющейся парочке рядом наш этаж, то число вышло приглушенным, но уголком глаза я увидел, что они нажали правильно.

Как только мы вышли в коридор, мое сердцебиение ускорилось. Когда мы дошли до двери, я попытался достать карточку из кармана, при этом держа Эбби на руках, но не вышло.

- Я достану, малыш, - сказала она, целуя меня и открывая дверь.

- Спасибо, миссис Мэддокс.

Эбби улыбнулась у моих губ.

- Обращайся.

Я занес ее в комнату и опустил у кровати. Эбби наблюдала за мной с мгновение, снимая свои туфли.

- Давайте-ка уберем их с дороги, миссис Мэддокс. Эту часть вашего наряда я не хочу испортить.

Я повернул ее и медленно расстегнул платье, целуя каждый открытый участок кожи. Каждый дюйм Эбби уже укоренился в моем сознании, но касаясь и пробуя кожу женщины, которая теперь была моей женой, я почувствовал, будто все ощущения были новыми. Я чувствовал такую радость, которой не знал раньше.

Платье упало на пол, и я поднял его, оставляя на спинке стула. Эбби расстегнула лифчик, позволяя ему упасть, и я пролез пальцами под тонкую ткань ее трусиков. Затем усмехнулся. Мне их снимать не впервой.

Я наклонился, чтобы поцеловать кожу за ее ухом.

- Я так тебя люблю, - прошептал я, медленно опуская трусики с ее бедер. Они упали к ее лодыжкам, и она отбросила их босыми ногами. Я обнял девушку, делая глубокий вдох через нос, прижимая ее голую спину к своей груди. Мне нужно было оказаться внутри нее, мой член практически тянулся к ней, но растягивать удовольствие тоже было важно. Брачная ночь бывает лишь однажды, и я хотел, чтобы она была идеальной.

Эбби

Все мое тело покрылось гусиной кожей. Четырьмя месяцами ранее Трэвис забрал у меня кое-что, что я никогда не давала другому мужчине. Я так чертовски хотела отдаться ему, что у меня не было времени на нервотрепку. Теперь, в нашу брачную ночь, зная, чего ожидать и как сильно он меня любил, я нервничала больше, чем в свою первую.

- Давайте-ка уберем их с дороги, миссис Мэддокс. Эту часть вашего наряда я не хочу испортить, - сказал он.

Я коротко хихикнула, вспомнив свой розовый кардиган и капли крови на нем. Затем подумала о нашей первой встрече с Трэвом в кафетерии.

“Я испортил множество свитеров”, - сказал он с убийственной улыбкой и ямочками на щеках. С той улыбкой, которую я хотела ненавидеть; теми губами, которые опускались сейчас по моей спине.

Трэвис подтолкнул меня вперед, и я залезла на кровать, оглядываясь, ожидая, надеясь, что он присоединится. Парень наблюдал за мной, снимая рубашку, откидывая обувь и роняя штаны на пол. Он покачал головой, повернул меня на спину и сел на меня сверху.

- Нет? - спросила я.

- Я предпочту смотреть своей жене в глаза, чем придумывать что-то креативное… по крайней мере, сегодня.

Он смахнул выбившуюся прядь волос с моего лица и поцеловал меня в нос. Было немного забавно смотреть, как Трэвис наслаждался моментом, размышляя, как и что он хотел со мной сделать. Когда мы разделись и устроились под одеялом, он сделал глубокий вдох.

- Миссис Мэддокс?

Я улыбнулась.

- Да?

- Да нет, ничего. Просто хотел назвать тебя так.

- Вот и хорошо. Мне нравится.

Трэв посмотрел мне в лицо.

- Правда?

- Это риторический вопрос? Потому что я не знаю, как еще это доказать, после того, как поклялась быть с тобой вечно.

Парень замер, противоречия омрачили его выражение.

- Я видел тебя, - тихо прошептал он. - В казино.

Моя память мгновенно перешла в режим перемотки, уже убедив меня, что он встретился с Джесси и, возможно, увидел с ним похожую на меня девушку. Ревность умеет затуманивать взор. Только я приготовилась поспорить, что я не видела своего бывшего, Трэв снова заговорил:

- На полу. Я видел тебя, Голубка.

Мой живот ухнул. Он видел, как я плакала. Как я могла это объяснить? Никак. Единственным способом было отвлечь его.

- Почему ты зовешь меня Голубкой? В самом деле?

Мой вопрос сбил его с толку. Я ждала, надеясь, что он забудет о прошлой теме. Не хотела врать ему в лицо или признаваться в содеянном. Не сегодня. Никогда.

Его выбор позволить мне сменить тему был написан в глазах парня. Он знал, что я делала, и позволял мне это.

- Ты знаешь, кто такая голубка?

Я слегка покачала головой.

- Это птица. Голуби чертовски умны. И очень верные, у них один партнер на всю жизнь. Когда я впервые увидел тебя в Круге, то знал, кем ты была. Стоя с застегнутым кардиганом в крови, ты не собиралась поддаваться мне. Ты хотела заставить меня заслужить тебя. Тебе нужна была причина, чтобы доверять мне. Я увидел это в твоих глазах и не мог избавиться от мыслей об этом, пока мы не увиделись в кафетерии. Хоть я пытался это игнорировать, даже тогда мне уже было все ясно. Каждая лажа, каждый неудачный выбор были крошками хлеба, помогающими нам найти дорогу друг к другу. Чтобы мы нашли путь к этому моменту.

Мое дыхание перехватило.

- Я так тебя люблю.

Он лежал между моими раздвинутыми ногами, и я чувствовала его на своих бедрах, лишь в паре дюймов от места, где я хотела, чтобы он находился.

- Ты моя женя. - Когда он это сказал, его глаза наполнились умиротворением. Это напомнило мне о ночи, когда он выиграл спор, чтобы я осталась жить с ним.

- Да. Теперь ты застрял со мной.

Парень поцеловал мой подбородок.

- Наконец.

Он растягивал время, нежно входя в меня, закрывая глаза лишь на секунду, прежде чем снова посмотреть на меня. Трэв задвигался медленно, ритмично, периодически целуя меня в губы. Должно быть, он знал, что это все было для меня в новинку, хоть я никогда этого не упоминала. Весь кампус знал о похождениях Трэвиса, но мои опыты с ним никогда не были дикими извращениями, о которых все столько говорили. Он всегда был нежным и ласковым со мной; терпеливым. Сегодня не было исключением. Даже наоборот.

Как только я расслабилась и задвигалась вместе с ним, Трэв потянулся вниз. Он поддел рукой мое колено и нежно поднял его, прижимая к своему боку. Он снова в меня вошел, на этот раз глубже. Я вздохнула и приподнялась ему на встречу. Были вещи куда хуже, чем обещания чувствовать голое тело Трэвиса Мэддокса внутри себя всю оставшуюся жизнь. Гораздо, гораздо хуже.

Он поцеловал меня, попробовал на вкус, и застонал у моего рта. Двигаясь взад и вперед, желая меня, он гладил мою кожу, пока поднимал вторую ногу и прижимал колени к моей груди, чтобы войти еще глубже. Я простонала и заерзала, не в силах молчать, пока он двигался так, чтобы входить в меня под другим углом, качая своими бедрами, пока мои ногти не впились в кожу его спины. Мои пальцы глубоко погрузились в его влажную от пота кожу, но я все равно могла чувствовать его мышцы, бугрящиеся под ними.

Бедра Трэвиса терлись и бились о мои ягодицы. Он опирался на локоть, а затем сел, таща мои ноги за собой, пока мои лодыжки не оказались на его плечах. После этого наше занятие любовью стало еще более страстным, и хоть мне было немного больно, эта боль вызвала искры адреналина по всему телу. Из-за нее, та доля удовольствия, что я чувствовала, перешла на новый уровень.

- О Боже… Трэвис, - выдохнула я его имя. Мне нужно было сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы расслабить напряжение, возрастающее во мне.

Эти слова заставили его тело напрячься, и ритм движений парня ускорился, стал более жестким, пока капли пота не появились на нашей коже, из-за чего стало легче скользить друг по другу.

Парень позволил моей ноге упасть на кровать, пока он снова пристраивался ровно надо мной. Он покачал головой.

- Мне так хорошо с тобой, - простонал он. - Хотел бы я, чтобы это длилось всю ночь, но…

Я коснулась губами его уха.

- Я хочу, чтобы ты кончил, - предложение я закончила нежным поцелуем.

Я расслабила бедра, позволяя ногам раздвинуться еще больше и ближе к кровати. Трэвис вошел глубже в меня, затем еще раз и еще, его движения ускорялись, и он простонал. Я схватила свои колени, прижимая их к груди. Боль была такой сладкой, как наркотик, и я чувствовала ее нарастание, пока все мое тело не напряглось от коротких, но сильных всплесков эйфории. Я громко закричала, не заботясь, кто может услышать.

Трэвис застонал в ответ. Наконец, его движения замедлились, но не утратили силы, пока он не прокричал:

- О, черт! Да! Ах!

Его тело дернулось и задрожало, когда он прижал свой лоб к моей щеке.

Мы не разговаривали, едва находя силы на то, чтобы дышать. Трэв продолжал прижиматься к моей щеке, дергаясь еще раз, прежде чем закопаться лицом в подушке под моей головой.

Я поцеловала его шею, чувствуя, насколько соленой была кожа.

- Ты был прав, - сказала я.

Трэвис отодвинулся, чтобы посмотреть на меня с любопытством.

- Ты был моим последним первым поцелуем.

Он улыбнулся, с силой прижался ко мне губами, и снова уткнулся в мою шею. Парень тяжело дышал, но ему все равно удалось сладко прошептать:

- Я люблю тебя, Голубка.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Прежде

Эбби

От глубокого сна меня пробудило навязчивое жужжание. Занавески защищали от яркого солнца, сужая его сияние до тонких лучей. Одеяло и простыня наполовину свисали с нашей огромной кровати. Мое платье упало со стула, присоединяясь к костюму Трэвиса, разбросанному по всей комнате. Я нашла взглядом лишь одну свою туфлю.

Мое нагое тело переплелось с Трэвом после третьего раза, как мы консумировали наш брак и отключились от усталости.

Снова жужжание. Это был мой телефон на тумбочке. Я потянулась и перевернула его, увидев имя Трента.

“Адама арестовали. Джон Савадж в списке мертвых”