Тёмный Человек Россик Вадим

Глава восемнадцатая.

Мукомель приходит в гости

В «Беличьем дупле» на улице Крокусов господствовали уныние и скорбь. Ночью начался грустный дождик и к утру все еще не прекратился. Частая капель монотонно стучала по крыше, наводя на постояльцев пансиона зеленую тоску. В окна было бы лучше вообще не смотреть: серо, прохладно, мокро.

Завтрак прошел в молчании. Наевшись картофельных лепешек со сметаной, квартиранты Матильды собрались в гостиной. Гильбоа со скукой катал шары по зеленому полю бильярда. После вчерашних бесплодных поисков своей прекрасной девы, залихватские усы ротмистра печально повисли. Мельхиор рассеянно наблюдал за игрой гусара. Барабара воспитывала Харизму. Нотариус читал толстый «Гведский родословник». Его помощник давно заметил, что старик благоговел перед титулованными вельможами: князьями, герцогами, маркизами, графами и баронами. Заветной мечтой Мартиниуса было однажды получить золотые рыцарские шпоры и титул из рук самого короля. Ведь «барон Мартиниус!» звучит гораздо лучше, чем просто «месьер Мартиниус».

Неожиданно в дверь пансиона громко постучали. Матильда пошла открывать.

– Кого это демоны принесли в такую погоду, – проворчал Гильбоа. Ему никто не ответил. Все в ожидании уставились на вход в гостиную. В прихожей хлопнула дверь, послышались голоса и на пороге появился неприятно бодрый инспектор королевской полиции Мукомель собственной персоной. Он него пахло сыростью.

– Приветствую вас, уважаемые! – воскликнул он. – Какое замечательное утро!

– О каком замечательном утре вы толкуете, инспектор? – буркнул ротмистр. – На улице льет как из ведра!

Мукомель добродушно улыбнулся.

– Ну, немного свежести не помешает. Наши добрые гвинбургцы устали от летнего зноя.

Квартиранты с недоумением посмотрели на инспектора. Летний зной? Где? В прохладной северо-западной Гвинляндии?

– Чем обязаны вашему визиту, месьер инспектор? – задал вопрос нотариус, откладывая в сторону книгу.

Мукомель уселся в кресло, заметил массивную пепельницу из цветного камня и достал сигарету.

– Здесь можно курить?

Барабара поморщилась.

– Мне не нравится табачная вонь! Фу!

Нотариус одернул племянницу:

– Прекрати, Барб! Нужно быть вежливой девочкой. Если тебе не нравится запах табака, ты можешь пойти в спальню. У нас будет серьезный разговор. Не для детских ушей.

Барбара недовольно фыркнула, взяла куклу и, демонстративно топая изо всех сил, выбежала из гостиной. Мукомель закурил. Гильбоа тоже достал трубку, набил ее душистым гведелупским табаком, разжег. Комнату наполнил голубой дым.

Глубоко затянувшись несколько раз, инспектор сказал:

– Должен признаться, месьер нотариус, я пришел просить вашей помощи. У меня на руках уже два трупа. Смерть отца Кароля вызвала сильное волнение в определенных кругах. Мое начальство не желает ждать и требует от меня скорейшей поимки преступников. А я в тупике. Просто не представляю, за что тут можно ухватиться.

Слушая признание инспектора, Мартиниус довольно потирал руки.

– Чем же я могу помочь королевской полиции?

Мукомель усмехнулся.

– Я уверен, месьер нотариус, что вы знаете намного больше, чем рассказали на следствии.

Мартиниус лукаво улыбнулся.

– Клянусь, инспектор, все, что я видел в квартире покойного священника, я, ничего не утаивая, сообщил вам. И мой помощник тоже.

Мукомель замахал рукой, держащей сигарету.

– Я не сомневаюсь в вашей искренности! Я веду речь о том, что, так сказать, окружает эти события. О том, что произошло раньше, что так или иначе связано с этими смертями.

Инспектор выжидательно посмотрел на хитрого старика. Мартиниус потер свой длинный нос.

– Я предлагаю вам, заключить сделку, месьер Мукомель.

Инспектор поднял бровь.

– Какую же?

– Во-первых, вы расскажете нам все, что вам удалось узнать в ходе следствия о смерти месьера Жасмина Лохматуса и отца Кароля.

Мукомель согласно кивнул.

– А во-вторых?

– Во-вторых, вы немедленно вернете мне шкатулку из красного дерева со всем содержимым. Повторяю, она не принадлежала священнику.

– Будет и «в-третьих»?

– В-третьих, если появится такая необходимость, вы поможете нам своими полицейскими силами.

– А что я получу взамен?

– Взамен я расскажу вам о том, что случилось во время нашей поездки в Гвинбург. Это важно! Я думаю, эти события неразрывно связаны со смертью бастарда и священника.

Мукомель пренебрежительно скривился.

– И это все?

Мартиниус встал с кресла во весь свой маленький рост и торжественно произнес:

– Я при свидетелях обещаю вам, месьер инспектор, что найду для вас того, кто повинен в смерти двух гвинбургских граждан. О, это личность необыкновенная! Вам самому с ней не справится, уж не сердитесь на меня.

Мельхиор печально посмотрел на своего патрона. Опять они оказались по уши в убийствах! Инспектор скептически хмыкнул.

– Вам не кажется, месьер нотариус, что вы недооцениваете меня, Леопольда Мукомеля, а вместе со мной всю гвинбургскую полицию?

Мартиниус улыбнулся обиженному полицейскому.

– У вас есть шанс сделать головокружительную карьеру, месьер инспектор. Кроме того, я боюсь, что убийца не остановится и Гвинбург ждет цепь новых смертей. Предотвратить их – ваш прямой долг!

Поглаживая свои усики, Мукомель задумался.

«С одной стороны – этот писклявый столичный лилипут, конечно, наглый зазнайка, но с другой стороны – начальство долго ждать не будет, а если еще последуют новые убийства? Просто страшно себе представить реакцию полицмейстера! Для тихого провинциального Гвинбурга и два-то покойника уже перебор. Да еще такие известные личности: побочный потомок властителей края и настоятель городского собора! Тайные осведомители докладывают, что народ уже начал шептаться о неспособности полиции поддерживать порядок. Это становится опасным! Если бургомистру понадобится козел отпущения, то чья голова полетит первой?»

Инспектор поежился.

– Хорошо, месьер нотариус! Договорились. Вы поможете мне, я помогу вам. Но ваше участие будет, так сказать, совершенно неофициальным.

Мартиниус засмеялся.

– Ну, разумеется! Все лавры достанутся вам, месьер инспектор.

Мукомель недовольно поморщился. «Все же этот старикан изрядный наглец!»

– Что вы желаете знать, уважаемый месьер нотариус?

Мартиниус нахально выставил нос и пропищал:

– Ну, для начала хотелось бы узнать, когда вы вернете нам шкатулку?

Инспектор побагровел.

– Далась вам эта шкатулка, демоны ее совсем забери! Она сейчас в полиции, преспокойненько лежит себе в сейфе в моем кабинете. Там же, где и гвинбургская хроника. Клянусь ушами Деуса, вы сегодня же получите шкатулку, не будь я Леопольд Мукомель!

– Отлично! – потер ладошки друг о друга нотариус. – Ответьте на такой вопрос, месьер инспектор: ваш врач установил причины смерти месьера Лохматуса и отца Кароля?

– Да, причины он установил. Лохматуса закололи длинной, очень тонкой и прочной иглой. Чем-то вроде спицы для вязания. Удар был нанесен сзади в шею, чуть ниже черепа. Очевидно, внезапно. Иначе свалить такого богатыря было бы невозможно. Лохматус умер мгновенно. Такой прокол, естественно, почти незаметен. Даже кровь на коже не выступила.

– Значит убийство, – кивнул Мартиниус. – Я так и думал. А отец Кароль?

– Святой отец был отравлен. Эразмус говорит, что, возможно, это какое-то искусственное зелье на основе змеиного яда.

Мельхиор сразу вспомнил слова покойного священника об огромной желтой змее и волосы у него на голове зашевелились от ужаса. Неужели отец Кароль был прав и за ним пришел страшный Темный Человек, чтобы исполнить проклятие, наложенное древней ведьмой?

– Но я никак не могу понять, каким образом отец Кароль выпил яд, а вы ничего не заметили, – продолжал Мукомель. – Вы все утверждаете, что он не ел и не пил. А наш Эразмус убежден, что яд священник принял непосредственно перед смертью. Этот яд действует почти сразу. Быть может, вы что-то от меня скрыли, месьеры?

– Нет-нет, уважаемый месьер инспектор! – замахал обеими руками нотариус. – Вас никто не обманывал. Все именно так и было. Позже я скажу вам, как яд попал в кровь несчастного отца Кароля.

– Теперь ваша очередь, – проговорил Мукомель. – Я весь одно большое ухо!

Мартиниус поведал инспектору о том, как доктор Зудик попросил отвезти шкатулку своему брату отцу Каролю в Гвинбург. Он рассказал про нападение ос в «Отравленном путнике», появление Лохматуса в «Золотой стрекозе», нападение разбойников на почтовую карету в Гвинском лесу. Мукомель слушал не перебивая.

– И что вы думаете по поводу этих событий, месьер нотариус? – спросил он, когда Мартиниус замолчал.

– В шкатулке спрятана какая-то тайна. О ней знал Лохматус и поплатился за это жизнью. Мелодия и прокаженный стараются заполучить шкатулку, значит, они тоже знают ее секрет.

– Но в чем ее секрет? – спросил Мукомель. – Я самым тщательным образом осмотрел и саму шкатулку, и все предметы в ней. Странный набор, должен признаться! Кинжалы с буквами, земля, вода, перстень, молитвенник. Что это все значит?

Нотариус объяснил инспектору назначение каждого предмета. Мукомель добродушно засмеялся:

– И вы верите, месьер нотариус, во всю эту чепуху? В Темного Человека, проклятье ведьмы?

– Тем не менее, проклятье Астрелии Гильом работает. Последний отпрыск кренов и арнольди убит. У него на лбу было выжжено слово «виновен». Потомок Гуга Зудика отравлен.

На это инспектор не нашелся, что сказать.

– А что вы узнали у плененного нами разбойника? – задал вопрос Гильбоа. Он выбил свою трубку в пепельницу и снова взялся за кий. Мукомель закурил новую сигарету. Выдохнул в воздух ровное кольцо дыма, гордо поглядел на собеседников, затем начал рассказывать:

– Мы в полиции давно знали, что в Гвинском лесу орудует опасная шайка грабителей. Они часто нападали на почтовые кареты и богатых купцов. Однако их никак не удавалось поймать. Даже патрули жандармов Третьего полка из Вилемусбурга, чьей обязанностью является охрана дорог в Гвинляндии, ни разу не столкнулись с бандитами. Когда вы, уважаемые месьеры, привезли схваченного вами разбойника, его допросил наш городской экзекутор Головоруб – большой специалист по допросам. От бандита мы узнали, что во главе шайки стоит всем известный месьер Жасмин Лохматус. Он оказался отъявленным злодеем. Опозорил все знатное сословие! Вот что значит бастард!

Мукомель с возмущением посмотрел на присутствующих.

– Я вполне разделяю ваше негодование, месьер инспектор, – взволнованно пропищал Мартиниус. – Потомок благородного баронского рода и одновременно главарь лесных грабителей. Это безнравственно! Осмелюсь вас спросить: куда мы катимся?

Гильбоа лишь презрительно хмыкнул. На его лице было написано: «А что еще можно ожидать от этих штатских?» Мельхиор ехидно подумал про себя: «Ну, конечно, мой старик разгневался. Такой поклонник нашей аристократии!»

– Я рассчитываю на ваше благородство, месьеры. Надеюсь, эта конфиденциальная информация не покинет стены «Беличьего дупла»? – с тревогой спросил Мукомель.

Гильбоа отсалютовал инспектору кием, нотариус приложил обе руки к сердцу, а Мельхиор просто кивнул. Инспектор успокоился.

– Так, вот, месьеры. Пленник признался, что, оказывается, у нас в Гвинбурге в переулке Негодяев есть притон, где бандиты сбывали награбленное и пьянствовали. Они не постоянно жили в лесу, а выбирались туда для налетов на дороге. Разумеется, мы немедленно окружили притон и арестовали всех, кто там находился. Сидят теперь голубчики у нас под замком. Я уверен, что вся шайка в наших руках.

– Отлично сработано, месьер инспектор! – довольно потер руки нотариус.

– Да, согласен с вами, отлично сработано, но вот с двумя убийствами все плохо, – опять погрустнел Мукомель. – Непонятно, кто же мог убить Лохматуса и отца Кароля. Кто и почему?

– Смерть обоих связана со шкатулкой, – сказал Мартиниус. – Мы должны узнать тайну шкатулки. Тогда, надеюсь, преступники будут установлены. А схваченные грабители не знают, почему месьер Лохматус искал шкатулку?

– К сожалению, нет. Однако главарь дал им понять, что их всех ожидает огромное богатство, если они добудут шкатулку.

– Это тоже полезная новость, – заметил Гильбоа.

– Что вы собираетесь делать дальше, месьер нотариус? – спросил инспектор.

– Нам нужно попасть в Вилемов Двор. Я уверен, что разгадка там. Покойный отец Кароль посоветовал нам обратиться к сельскому священнику отцу Цедрику.

Мукомель пожал плечами.

– Ну что же. Это сделать нетрудно. Нужно ехать на запад от Гвинбурга в сторону Кругогведских гор. Через пару миль от городских ворот будет перекресток с большой железной статуей злой колдуньи Астрелии в центре. От статуи в разные стороны расходится несколько дорог. Налево в селение Гусиный Двор, направо в маленький городок Гусик, еще одна дорога на Козью Гору. Вам прямо. Вилемов Двор находится в пяти гведских милях от перекрестка. Я отлично знаю те места – частенько охочусь в окрестных лесах на дичь. Бывает, что и кабан или олень попадется.

Нотариус обрадовано пропищал:

– Как хорошо, что селение совсем рядом! Как только мы найдем лошадей, мы сразу же туда отправимся!

– Должен предупредить вас, дорогие друзья, что я не смогу сопровождать вас, – неожиданно сказал Гильбоа.

Все с недоумением посмотрели на гусара.

– В чем дело, месьер ротмистр? – спросил инспектор.

Гильбоа пожал плечами.

– Ну, во-первых, ваши полицейские дела меня совершенно не касаются, во-вторых, у меня нет коня – мой верный Ганнибал сейчас жует овес в полковой конюшне в Вилемусбурге, а в-третьих, я завтра опять пойду искать свою прекрасную деву.

– Я полагаю, у вашей прекрасной девы есть имя и фамилия? – язвительно задал вопрос Мукомель.

– Ее зовут Мелодия Дзюйн, – вместо ротмистра, ответил Мартиниус.

– Ах, вот как! – удивился инспектор. – Долго же вам, месьер гусар, придется искать вашу даму сердца!

– Это еще почему? – сердито спросил Гильбоа.

Мукомель рассмеялся.

– Потому, что ваша прекрасная дама – мираж! В реестре жителей Гвинбурга нет девушки с таким именем. Я лично проверил!

Ротмистр презрительно посмотрел на инспектора.

– Я все равно ее найду. Даже, если мне придется потратить на это год, месьер полицейский!

– Право, очень жаль, что вы нас покидаете, дорогой Гильбоа, – произнес Мартиниус. – Но в этом вы правы: коней у нас пока нет.

– Если проблема только в лошади, я мог бы предложить месьеру ротмистру одну из полицейских кобыл, – примирительно сказал Мукомель.

Гильбоа резко обернулся к нему. Его большие усы от ярости встали торчком.

– Вы хотите, чтобы гусар сел на полицейскую клячу?! Девятнадцать тысяч демонов и кулаки Деуса! Да никогда в жизни, клянусь своей саблей!

– Хорошо-хорошо, как изволите! – поспешно согласился инспектор.

Провожать Мукомеля вышли на крыльцо только нотариус и его помощник. Дождя уже не было. Инспектор поднял голову к поголубевшему небу и довольно произнес:

– Смотрите, месьеры, погода-то налаживается. Вот и солнышко выглянуло!

Прощаясь, наши герои не заметили прокаженного с черной повязкой на глазах, стоящего за углом в ожидании милостыни. Несчастный слепец, услышав, как Мукомель желает Мартиниусу и Мельхиору завтра счастливо добраться в Вилемов Двор к отцу Цедрику, задумчиво что-то пробормотал про себя. Потом, подождав, когда инспектор скроется из виду, прокаженный неспешно поплелся в сторону улицы Фиалок, постукивая тростью перед собой.

Глава девятнадцатая. Вилемов Двор

Солнце с самого утра пекло немилосердно. Как будто ты находишься не среди елей и сосен Верхней Гвеции, а под кипарисами жаркой Желтой страны. По крайней мере, так казалось Мельхиору, сидящему на серой спине ослика по кличке Упрямец. Упрямец, как и положено нормальному ослу, имел хвост с кисточкой на конце, серый окрас, белое брюхо, широкие белые круги вокруг глаз и отвратительный нрав. Он неторопливо трусил следом за пони, на котором ехали нотариус, Барабара и Харизма. К поясу Мартиниуса была надежно привязана старая заштопанная котомка, в которой лежала шкатулка из красного дерева. Инспектор Мукомель сдержал свое слово. Вчера, через час после его визита в «Беличье дупло», здоровенный полицейский стражник привез шкатулку в пансион и под расписку вручил нотариусу.

В седельные сумы Упрямца хлопотливая Матильда уложила провизию: холщовый узелок пирожков с картошкой и яйцом, глиняный горшочек с холодным картофельным киселем, яблоки, а для Барабары миндальное пирожное. Каждый из путешественников, включая девочку, имел при себе большую, сделанную из тыквы, флягу с водой.

Церковный транспорт – пони Копытце, нотариус за пять гведских крон одолжил на один день у толстяка Филеаса. Упрямца, скрепя сердце, разрешила взять Матильда. Тоже не даром. За ослика пришлось выложить три кроны. После завтрака постояльцы «Беличьего дупла» разделились. Ротмистр Гильбоа, как и обещал, ушел на поиски Мелодии, а Мартиниус с племянницей, помощником и куклой, не мешкая, отправились в путь.

Выехав из гвинбургских ворот, они повернули на запад к Кругогведским горам. Сразу за городской стеной начался лес. Узкая дорога, окаймленная невысокими черно-белыми столбиками, увенчанными коронованным гведским орлом, запетляла среди деревьев. Обширный Гвинский лес занимает добрую половину Гвинляндии или, как ее называют по-другому, Фиолетовой страны. Он не такой темный, мрачный и страшный как Черный лес у подножия Большой горы. Это настоящая житница края. В Гвинском лесу местные жители заготавливают древесину, собирают грибы и ягоды, охотятся на кабанов, оленей, дичь.

Встречных-поперечных и попутных прохожих и проезжих почти не было. Только однажды маленький караван обогнал группу мужчин сельского сословия, шагающих в ту же сторону, что и наши герои. За спиной у селян висели туго набитые дорожные мешки, а на плечах лежали крепкие палки с привязанными на концах ножами.

Когда гвины остались позади, нотариус обернулся к Мельхиору и не преминул обратить его внимание на это обстоятельство. Он увлеченно пищал, отмахиваясь от мух, кружащих над его головой:

– Вы заметили, мой юный друг, что несли с собой эти добрые люди? В старину в Гвинбургской баронии все мужчины обязаны были иметь при себе такое оружие. В те времена в Гвинском лесу водилось очень много волков. Церковные колокола каждую неделю возвещали о несчастном, погибшем от их клыков. И гвинбургский барон приказал своим подданным ходить по лесу вооруженными. Как видите, эта традиция сохранилась. До сих пор многие селяне не выходят из дома без такой палки.

Проехав две гведские мили, всадники оказались на просторной поляне, залитой солнцем. Посреди поляны возвышалась зловещая фигура в два человеческих роста высотой. Это была старуха со злобным лицом, протягивающая руки к путникам. Статуя была отлита из железа. Ее покрывала ржавчина и толстый слой грязи. На голове старухи сидели каркающие вороны. У ног лежала груда камней всяческого размера и вида: от мелкой речной гальки до тяжелых булыжников. Эти камни путники швыряли в ведьму, чтобы благополучно добраться до дому. Таково было древнее поверье.

Здесь дорога ветвилась на несколько направлений. Большие деревянные стрелы с названиями селений показывали, в какую сторону ехать. Налево – в Гусиный Двор, направо – в Гусик, еще правее – в Козью Гору, прямо – в Вилемов Двор. Цифры на указателе сообщали, что Вилемов Двор находится в пяти гведских милях от перекрестка.

К удивлению Мельхиора, нотариус остановил Копытце перед статуей Астрелии и достал из кармана три камешка.

– Возьмите камень мой дорогой помощник. Давайте не будем нарушать старинную традицию.

«Все понятно, – усмехнулся про себя Мельхиор. – Знакомая история. Старик не может спокойно проехать мимо знаменитой статуи. Вон, даже камешки заранее припас».

– А почему нет камня для Харизмы? – вдруг спросила Барабара.

Мартиниус виновато развел руками.

– Извини, деточка. О твоей кукле я не подумал.

Барабара нахмурилась, на ее глазах заблестели слезы.

– А если теперь Харизма заблудится? Потеряется из-за тебя? Что тогда будет?

– Нет-нет, маленькая дева! Клянусь своей саблей, твоя подружка останется с тобой! – раздался веселый голос и из леса на поляну вылетел огромный вороной жеребец. На угольно-черном красавце лихо сидел ротмистр Гильбоа.

– О, мой дорогой друг! Как вы здесь оказались? – поразился нотариус.

Ротмистр поднял коня на дыбы перед статуей. Подкручивая усы, он заулыбался во весь рот.

– Поздравьте меня, месьеры! Я, наконец-то, нашел свою прекрасную деву!

– И где же она? – с любопытством спросила Барабара, оглядываясь вокруг.

– Ну что ты крутишься, как волчок, егоза! – сердито пропищал Мартиниус, которого племянница нечаянно чуть не вытолкнула из седла. – Месьер Гильбоа не прячет Мелодию за деревом!

– Разумеется, нет! – захохотал ротмистр. – Мне удалось узнать, что сегодня утром Мелодия уехала в Вилемов Двор. Я немедленно бросился к этой ищейке, инспектору Мукомелю и уговорил его дать мне Играя – лучшего полицейского жеребца во всей баронии! Полчаса бешеной скачки и вот я здесь! Этот Играй – настоящая молния!

– Какое странное совпадение, – пробормотал нотариус. – Мелодия едет в то же самое время и в то же самое место, что и мы. В высшей степени подозрительно!

Мельхиору, несмотря на его чувства к Мелодии, это тоже показалось странным и подозрительным. Один Гильбоа радовался как ребенок, что скоро увидит свою прекрасную деву. Всадники тронулись дальше по дороге на Вилемов Двор, на ходу швырнув камни в статую Астрелии. Однако ротмистр камень бросать не стал. Подъехав поближе, он просто с презрением плюнул в сторону железной старухи.

– Будьте осторожны, дорогой Гильбоа, – шутливо заметил Мартиниус. – Как бы ведьма вам не отомстила за такое хулиганство.

В ответ бравый гусар только рассмеялся. Он резко пришпорил жеребца. Его Играй играючи обогнал ослика и пони. Те невольно ускорили шаг, стараясь не отстать от горячего коня. Конечно, тщетно. Куда уж там этим коротконогим созданиям тягаться с чистокровным скакуном! Но все же скорость каравана заметно увеличилась. Ротмистр обгонял спутников на несколько сотен шагов, потом ждал, когда они его догонят. Стоя под деревьями, Играй нетерпеливо перебирал тонкими ногами. Гильбоа успокаивающе поглаживал его по крутой шее. Когда медлительные Копытце и Упрямец подходили к жеребцу, ротмистр посылал его рысью дальше. Так они и двигались.

Дорога сделала плавный поворот, спустилась куда-то вниз и путешественники, наконец, увидели посреди небольшой долины, несколько десятков домиков, сложенных из толстых бревен. Вилемов Двор. Маленькое селение, затерявшееся среди Гвинского леса. В центре долины на невысоком холме возвышалась церковь с колокольней, окруженная вековыми вязами, буками и дубами. Перед селением у дороги стоял каменный крест, а кругом, куда ни посмотри, домики окружали густые заросли.

В знойном воздухе плавно плыл колокольный звон. Полдень. Всадники проехали через селение, провожаемые любопытными взглядами местных жителей, поднялись на холм к церкви и спешились. Внимание Мельхиора привлекли часы, украшавшие колокольню. Их циферблат был нарисован прямо на стене. Большие медные стрелки несколько раз в день переводили вручную.

Гильбоа привязал Играя к плетню, потом разочарованно воскликнул, оглядывая окрестности:

– Ну и дыра! Деревенщина-посельщина! Да тут, наверное, ложатся спать в десять вечера!

– А зимой в восемь, уважаемые месьеры, – проговорил тихий дрожащий голос.

Спутники дружно обернулись к входу в церковь. На пороге стоял невысокий старик в фиолетовой сутане, такой же, как у покойного отца Кароля.

– Я отец Цедрик, священник, – сказал он.

Мартиниус вышел вперед, поздоровался с отцом Цедриком и назвал имена своих товарищей. Потом представился сам:

– Месьер Бенедикт Мартиниус, нотариус из Квакенбурга, ваша святость.

– Что привело вас, уважаемые месьеры, в наши края?

– Мы приехали к вам, ваша святость. Отец Кароль посоветовал нам, поговорить с вами. Нам нужна помощь.

Отец Цедрик удивился:

– А что же сам отец Кароль не приехал? Может быть, у вас есть письмо от него?

– Отец Кароль умер, – коротко ответил нотариус.

– Vita brevis – жизнь коротка, – печально пробормотал отец Цедрик и сделал охранительный знак. – Что с ним случилось?

– Убийство. Его отравили.

Отец Цедрик ничего не сказал, но жестом пригласил всех следовать за собой. Он провел гостей в комнату, служащую ему кабинетом. Священник сел за стол, остальные устроились на простых деревянных стульях. Кабинет был обставлен очень просто – стол, стулья, книжные полки на оштукатуренных стенах. Только медная клетка с канарейкой нарушала аскетизм помещения.

Мельхиор заметил, что на полках стоит несколько заумных трактатов по цифрологии, немного неожиданных в сельской церкви.

– Интересуетесь числоведением, ваша святость? – спросил Мартиниус, кивая на полки.

Отец Цедрик порозовел.