Трилогия тумана (сборник) Сафон Карлос
Велосипеды, вызволенные Максимилианом Карвером из круга забвения в маленьком гараже, сохранились гораздо лучше, чем ожидал Макс. На самом деле они выглядели так, словно ими почти не пользовались. Вооружившись замшевыми тряпочками и жидкостью для чистки металла, всегда имевшейся в запасе у матери, Макс обнаружил под слоем грязи и плесени настоящие сокровища – отличные велосипеды, сверкавшие новенькой краской. С помощью отца Макс смазал маслом цепи и шестерни, а также накачал колеса.
– Вероятно, придется заменить камеры, – предупредил Максимилиан Карвер, – но ездить уже можно.
Один велосипед был меньше другого, и Макс, пока начищал и смазывал машины, все время спрашивал себя, неужели много лет назад доктор Флейшман купил их, чтобы кататься вместе с Якобом по дороге вдоль моря. Максимилиан Карвер заметил в глазах сына тень смущения и вины.
– Не сомневаюсь, что старому доктору было бы приятно, что ты катаешься на его велосипеде.
– А я сомневаюсь, – пробурчал Макс. – Почему их здесь оставили?
– Плохие воспоминания не нуждаются в подпитке, – пояснил Максимилиан Карвер. – Думаю, велосипедами давно перестали пользоваться. Ну посмотрим, садись. Давай попробуем.
Они вынесли велосипеды на улицу, и Макс отрегулировал высоту сиденья, одновременно проверяя упругость тормозных тросов.
– Надо бы еще смазать тормоза, – высказал он свое мнение.
– Пожалуй, – согласился отец, принимаясь за работу. – Послушай, Макс…
– Да, папа?
– Не изводи себя из-за велосипедов, хорошо? Мы не виноваты в горе, которое постигло несчастных родителей. Наверное, мне вообще не стоило вам рассказывать о той семье, – добавил часовщик с выражением озабоченности на лице.
– Ничего страшного. – Макс вновь нажал на тормоз. – Вот теперь отлично.
– Тогда вперед.
– А ты со мной не поедешь? – спросил мальчик.
– Вечером, если у тебя еще останутся силы, я задам тебе жару. Но в одиннадцать мне нужно встретиться в городе с человеком по имени Фред. Он согласен уступить мне помещение под мастерскую. Нужно подумать о делах.
Максимилиан Карвер начал собирать инструменты и вытирать руки замшей. Макс наблюдал за отцом, пытаясь представить, каким тот был в его возрасте. По укоренившейся семейной традиции считали, что они с отцом очень похожи. Ирина будто бы походила на мать. В сущности, все это было из рода тех благоглупостей, набивших оскомину, которые повторяли из года в год (кудахтая как куры) бабушки, тети и противные кузины, являвшиеся в полном составе на рождественские обеды.
– Макс опять грезит, – с улыбкой заметил Максимилиан Карвер.
– А ты знал, что у леса, за домом, есть сад скульптур? – невольно вырвалось у Макса. Он сам удивился, услышав свой вопрос.
– Думаю, тут масса вещей, которых мы еще не видели. В том же гараже полно коробок и ящиков. А утром я обратил внимание, что подвал похож на музей. По-моему, если мы продадим антиквару весь хлам, собранный в доме, мне не придется открывать часовой магазин. Мы припеваючи проживем на ренту. – Максимилиан Карвер испытующе посмотрел на сына: – Послушай, если ты не сядешь на велосипед, он снова зарастет грязью и превратится в ископаемое.
– Уже сажусь, – ответил Макс, нажимая на педаль велосипеда, который Якоб Флейшман не успел обновить.
Макс покатил к городу по прибрежной дороге. Она тянулась вдоль длинного ряда домов, с виду похожих на новое жилище семейства Карвер, и выходила прямиком к устью небольшой бухты, где располагалась рыбацкая пристань. У старых причалов замерли на якоре всего четыре или пять суденышек. Местная флотилия состояла в основном из небольших деревянных шлюпок, в длину не превышавших четырех метров. С этих лодок рыбаки тралили древними сетями дно на расстоянии ста метров от берега.
На берегу же вокруг причалов ремонтировались лодки и высились штабеля деревянных ящиков местной торговой биржи. Макс успешно выбрался на велосипеде из этого лабиринта. Не спуская глаз с маленького маяка, он вырулил на изогнутый волнорез, полумесяцем обнимавший бухту. Доехав до конца пирса, мальчик остановился и, прислонив велосипед к подножию маяка, сел отдохнуть на одну из каменных глыб, наваленных на внешней стороне дамбы и обточенных прибоем. Отсюда открывался вид на океан, расстилавшийся у ног, словно лучезарное полотнище, без конца и края.
Не прошло и нескольких минут после того, как Макс устроился на краю волнореза, когда на пристани появился второй велосипедист. Высокий худой мальчик, почти юноша (Макс дал бы ему лет шестнадцать-семнадцать) направил велосипед к маяку и поставил его рядом с великом Макса. Потом, неторопливо поправив упавшие на лицо густые волосы, он зашагал туда, где примостился юный Карвер.
– Привет. Это твоя семья поселилась в доме в конце пляжа?
Макс кивнул.
– Меня зовут Макс.
Парень, с бронзовой от солнечного загара кожей и живыми проницательными зелеными глазами, протянул руку:
– Роланд. Добро пожаловать в наш тоскливый город.
Макс улыбнулся и ответил Роланду рукопожатием.
– Ну и как дом? Вам нравится? – спросил новый знакомый.
– Кому как. Отец очарован. А все остальные его восторга не разделяют, – пояснил Макс.
– Я с твоим отцом познакомился несколько месяцев назад, когда он приезжал в нашу деревню, – сказал Роланд. – Он мне показался занятным малым. Он ведь часовщик?
Макс снова кивнул.
– Отец бывает занятным – иногда, – подтвердил он. – Когда его не осеняют идеи вроде переезда сюда.
– Почему вы перебрались? – спросил Роланд.
– Из-за войны, – ответил Макс. – Отец считает, что сейчас не время жить в большом городе. Наверное, он прав.
– Из-за войны… – повторил Роланд, потупившись. – Меня забирают в армию в сентябре.
Макс онемел. Роланд заметил, что собеседник притих, и улыбнулся.
– Война требует свое, – сказал он. – Возможно, это мое последнее лето в городе.
Макс несмело улыбнулся парнишке, подумав, что через несколько лет он сам получит повестку о призыве в армию, если только война не кончится. Несмотря на то что день был ослепительно солнечным, невидимый призрак войны окутал будущее грозовыми сумерками.
– Наверное, ты еще не видел города как следует.
Макс молча кивнул.
– Отлично, новенький. Бери велик. Мы совершим экскурсию на колесах.
Максу стоило немалых усилий угнаться за Роландом. Они проехали не больше двухсот метров от начала волнореза, но Макс уже чувствовал, как пот заструился по лбу и спине. Роланд повернулся и одарил Макса насмешливой улыбкой:
– Давно не тренировался? Жизнь в большом городе тебя изнежила! – крикнул он, не переставая энергично крутить педали.
Макс, следуя за Роландом, пересек аллею, проложенную вдоль берега, и углубился в городской квартал. Карвер начал заметно отставать, когда Роланд сбавил скорость и остановился посреди площади у большого, выложенного камнем фонтана. Макс кое-как дотянул до этого места и бросил велосипед на землю. Из фонтана текла восхитительно прохладная вода.
– Не советую, – предупредил Роланд, словно прочитав его мысли. – Живот раздует.
Макс глубоко вздохнул и сунул голову под струю холодной воды.
– Мы поедем помедленнее, – уступил Роланд.
На несколько секунд Макс замер, склонившись над источником, потом привалился к каменному бортику фонтана. Вода текла с волос на одежду. Роланд улыбнулся.
– Откровенно говоря, не думал, что ты столько продержишься. А это, – он повел рукой вокруг, – центр города. Площадь городского совета. В том здании расположена судебная палата, но оно уже не используется. По воскресеньям тут работает рынок. А летом по вечерам на стене мэрии показывают кино. Обычно старое, с катушек, подобранных как попало.
Макс вяло кивнул – он пытался отдышаться.
– Заманчиво звучит, да? – рассмеялся Роланд. – А еще есть библиотека, но даю руку на отсечение, в ней наберется не больше шестидесяти книг.
– А чем тут можно заниматься? – сумел выдавить Макс. – Не считая катания на велике.
– Хороший вопрос, Макс. Вижу, ты начинаешь понимать. Ну что, вперед?
Макс вздохнул, и мальчики вернулись к велосипедам.
– Только теперь поедем с моей скоростью, – решительно заявил Макс. Роланд пожал плечами и закрутил педалями.
За пару часов Роланд и Макс прочесали городок и окрестности вдоль и поперек. Они задержались на скалистом обрыве на южной оконечности побережья. По признанию Роланда, интереснее всего было нырять у затонувшей в 1918 году барки, превратившейся ныне в подводные джунгли, поражавшие разнообразием водорослей. Роланд рассказал, что во время сильной ночной бури судно налетело на острые рифы, находившиеся совсем неглубоко. Неистовый шторм и кромешная темнота, изредка прорезаемая грозовыми вспышками молний, стали причиной того, что члены команды при кораблекрушении утонули. Погибли все, кроме одного пассажира. Единственным человеком, выжившим в катастрофе, оказался инженер. В благодарность судьбе, которой было угодно спасти ему жизнь, он поселился в городке и построил маяк на вершине холма с крутыми скалистыми склонами, возвышавшегося над местом ночной трагедии. Этот человек, теперь уже старик, по-прежнему оставался смотрителем маяка и являлся не кем иным, как приемным дедушкой Роланда. После кораблекрушения семейная пара из числа местных жителей привезла инженера в больницу и ухаживала за ним, пока он полностью не поправился. Через несколько лет супруги погибли в автомобильной катастрофе, и смотритель маяка взял на себя заботу о маленьком Роланде – ему тогда не исполнилось и года.
Роланд жил с ним в доме при маяке, правда, большую часть времени проводил в хибарке, которую сам построил на берегу у подножия скал.
Во всех отношениях смотритель маяка был Роланду настоящим дедом. В голосе юноши сквозила горечь, когда он вспоминал о печальных событиях. Макс слушал его молча, не задавая вопросов. Поговорив о кораблекрушении, ребята проехали по соседним улицам к старой церкви, где Макс познакомился кое с кем из жителей городка, все они оказались приветливыми и радушно встретили новосела.
Наконец Макс, совершенно обессилев, решил, что нет необходимости обследовать весь городок за одно утро. Карверы, видно, проживут в этом месте несколько лет, следовательно, будет достаточно времени, чтобы открыть все его тайны, если только они имелись.
– Тоже верно, – признал правоту Макса Роланд. – Послушай, летом я почти каждое утро ныряю на затонувший корабль. Хочешь пойти со мной завтра?
– Если ты ныряешь так же, как гоняешь на велосипеде, я утону, – проворчал Макс.
– У меня есть запасные маска и ласты, – сказал Роланд.
Предложение звучало весьма заманчиво.
– Договорились. Мне нужно что-то взять с собой?
Роланд мотнул головой:
– Я все принесу. Хотя… Если хорошенько поразмыслить, прихвати что-нибудь перекусить. Я заеду за тобой в девять.
– В девять тридцать.
– Не проспи.
Когда Макс двинулся в обратный путь к дому на пляже, церковные колокола отбили три часа дня, а солнце стала заволакивать пелена темных туч, явно предвещавших дождь. Не останавливаясь, Макс на миг обернулся, чтобы посмотреть назад. Роланд, стоявший рядом со своим велосипедом, махал ему вслед рукой.
Буря коршуном обрушилась на городок. Разыгравшееся ненастье напоминало кошмар из комнаты ужасов парка аттракционов. В считанные минуты небо превратилось в свинцовый купол, а море обрело тусклый металлический оттенок и походило теперь на озеро ртути. С первыми вспышками молний ураганный ветер пригнал с моря холодную водяную пыль, застлавшую воздух как метель. Макс мчался во весь дух, но ливень застал его в дороге – до дома оставалось еще метров пятьсот. До белого забора он добрался, промокнув до нитки, словно окунувшись с головой в море. Макс добежал до гаража, чтобы поставить велосипед, и ворвался в дом через дверь, выходившую на задний двор. На кухне не было ни души, но в воздухе витали аппетитные ароматы. На столе Макс заметил поднос с бутербродами с мясом и кувшин с домашним лимонадом. Рядом с подносом лежала записка, написанная затейливым почерком матери:
«Макс, вот твой обед. Мы с отцом уезжаем на весь день в город по делам. Не вздумай воспользоваться ванной комнатой на втором этаже. Ирина едет с нами».
Макс отложил записку и решил прихватить поднос наверх. После велосипедного марафона он падал с ног от усталости и был голоден как волк. Дом казался пустынным. Алисия то ли ушла, то ли заперлась у себя в спальне. Макс сразу направился в свою комнату. Он переоделся и растянулся на кровати, предвкушая, как съест восхитительные бутерброды, приготовленные матерью. За стенами дома хлестал проливной дождь, и стекла в окнах дрожали от громовых раскатов. Макс зажег маленький ночник на прикроватной тумбочке и взял в руки книгу о Копернике, подаренную отцом. Прочитав в четвертый раз один и тот же абзац, мальчик понял, что ждет не дождется завтрашнего дня: ему не терпелось понырять на затонувший корабль в компании с новым другом Роландом. Макс быстро съел бутерброды и закрыл глаза, слушая, как ливень барабанит по крыше и оконным стеклам. Максу нравилось, когда шел дождь и вода с журчанием бежала по водосточному желобу по краю крыши.
В сильный дождь ему всегда казалось, будто время останавливалось. Словно наступала передышка, когда можно забыть о насущных делах и просто, приникнув к окну, часами смотреть на бесконечную завесу, сотканную из слез неба. Макс снова положил книгу на тумбочку и погасил лампу. Постепенно он заснул, убаюканный гипнотическим шумом дождя.
Глава 5
Мальчика разбудили голоса домашних, доносившиеся с первого этажа, и топот ног Ирины, бегавшей вверх и вниз по лестнице. Макс увидел, что уже наступил вечер, а дождь прошел, выстлав небо за своей спиной ковром из звезд. Бросив взгляд на циферблат, Макс понял, что проспал около шести часов. Он начал вставать, и в этот момент в дверь постучали.
– Пора ужинать, спящий красавец, – пророкотал за дверью голос явно возбужденного Максимилиана Карвера.
Секунду Макс недоумевал, чему так радуется отец. Но он тотчас вспомнил, что не далее как нынешним утром за завтраком отец пообещал устроить киносеанс.
– Сейчас приду, – отозвался Макс, до сих пор ощущая во рту вязкий вкус бутербродов с мясом.
– Лучше поздно… – заметил часовщик, уже шагая по лестнице вниз.
Максу совершенно не хотелось есть, однако он спустился на кухню и сел за стол вместе со всеми. Алисия рассеянно смотрела в нетронутую тарелку. Ирина с наслаждением поглощала свою порцию и что-то бормотала сидевшему у ее ног несносному коту, который не спускал с нее глаз. Семья спокойно ужинала, а Максимилиан Карвер тем временем рассказывал, что нашел в городке замечательное помещение, где можно открыть мастерскую и начать дело заново.
– А чем занимался ты, Макс? – спросила Андреа Карвер.
– Я был в городе. – Все члены семьи уставились на него, явно ожидая подробностей. – Познакомился с одним парнем, Роландом. Завтра мы идем с ним нырять.
– Макс уже нашел друга! – с торжеством воскликнул Максимилиан Карвер. – Видите, что я вам говорил!
– А что за мальчик этот Роланд, Макс? – задала вопрос мать.
– Не знаю. Он славный. Живет с дедушкой, который работает смотрителем маяка. Роланд показал мне город.
– А где, ты говоришь, вы собрались нырять? – поинтересовался отец.
– На южном пляже, за портом. По словам Роланда, там на дне лежат останки корабля, затонувшего много лет назад.
– А мне можно пойти? – встряла Ирина.
– Нет, – отрезала Андреа Карвер. – Макс, а это не опасно?
– Мама…
– Ну хорошо, – сдалась Андреа Карвер. – Но будь осторожен.
Макс кивнул.
– В юности я здорово нырял, – начал часовщик.
– Господи, только не сейчас, – перебила его жена. – Или ты уже передумал показывать нам фильмы?
Максимилиан Карвер пожал плечами и встал, исполненный решимости продемонстрировать таланты оператора.
– Макс, помоги отцу, – велела мать.
Прежде чем выполнить просьбу, Макс коротко покосился на Алисию, которая сидела молча в течение всего ужина. Ее отсутствующий взгляд красноречиво говорил, как она далека мыслями от всего окружающего. Причину апатии сестры Макс понять не мог, а остальные ее настроение либо не замечали, либо предпочитали не замечать. Он сделал попытку привлечь внимание сестры:
– Хочешь пойти завтра с нами? Роланд тебе понравится.
Аисия слабо улыбнулась в ответ и безмолвно кивнула, однако в ее темных бездонных глазах заблестели искорки интереса.
– Все готово. Гасите свет, – распорядился Максимилиан Карвер, вставляя катушку с фильмом в проектор. Аппарат, казалось, был сделан в эпоху самого Коперника, и Макс сомневался, что он способен работать.
– И что мы будем смотреть? – спросила Андреа Карвер, покачивая на руках Ирину.
– Представления не имею, – признался глава семьи. – В гараже стоит ящик с десятками бобин без всяких надписей. Я взял несколько наудачу. Целлулоидная кинопленка, покрытая эмульсией, легко портится. Весьма вероятно, что изображение утрачено – сколько лет прошло.
– И что это значит? – прервала отца Ирина. – Мы ничего не увидим?
– Есть только один способ проверить, – ответил он, поворачивая выключатель проектора.
Через секунду старый аппарат ожил с мотоциклетным треском. Из объектива упал подрагивающий пучок света, пронзив темноту гостиной, точно световое копье. Макс сосредоточенно уставился на прямоугольную проекцию на белой стене – так человек заглядывает в волшебный фонарь, не зная наверняка, какие изображения появятся в магическом устройстве. Макс задержал дыхание, и через миг стена заполнилась картинами.
Максу хватило минуты, чтобы понять: к архивам старого кино фильм не имеет никакого отношения. Эта пленка оказалась не копией какой-нибудь известной картины, и даже не давно забытым роликом эпохи немого кино. Мелькавшие на экране изображения, от времени потерявшие четкость и затянутые мутной сеткой, явственно выдавали пристрастия оператора. Лента представляла собой всего лишь любительский фильм. Возможно, его сделал много лет назад прежний владелец дома, доктор Флейшман. Макс не сомневался, что остальные катушки, найденные отцом в гараже вместе со старым проектором, родные сестры первой. Мечты Максимилиана Карвера о домашнем киноклубе обратились в прах в мгновение ока.
В фильме была показана (снятая довольно неумело) прогулка – кажется, по лесу. Оператор неторопливо шагал среди деревьев с камерой в руках – лента крутилась, изображение наплывало скачками, с резкими изменениями света и фокусировки, и потому окрестный пейзаж представлялся некоей абстракцией. Во всяком случае, вычислить место, где велась съемка, было трудно.
– Но что это? – воскликнула Ирина, заметно разочарованная, поворачиваясь к отцу. Тот в растерянности смотрел странную и, судя по первым кадрам, невыносимо скучную картину.
– Не знаю, – подавленно пробормотал Максимилиан Карвер. – Я такого не ожидал…
Макс тоже стал терять интерес к фильму, как вдруг среди хаотической чехарды изображений нечто привлекло его внимание.
– А если попробовать другую катушку, дорогой? – предложила Андреа Карвер, пытаясь спасти от полного крушения веру мужа в существование кинематографического архива в гараже.
– Погодите, – вмешался Макс, увидев знакомую картинку в кадре.
Камера уже вынырнула из леса и приближалась к сооружению, выглядевшему как небольшая крепость с высокими каменными стенами и коваными воротами, увенчанными пиками. Макс узнал это место – он был там накануне.
Мальчик завороженно смотрел на экран. Камера слегка вздрогнула, а затем медленно двинулась в глубь сада скульптур.
– Похоже на кладбище, – пробормотала Андреа Карвер. – Что это?
Камера проплыла несколько метров по саду. В фильме он совсем не выглядел заброшенным, каким предстал перед Максом вчера. Не было ни следа сорняков, гладкие каменные плиты под ногами сияли чистотой, словно старательный садовник неустанно следил за порядком на территории.
Камера поочередно задерживалась на каждой из скульптур, размещенных в кардинальных точках большой звезды, изображение которой можно было различить на постаментах. Макс узнал лица, выточенные из белого камня, и костюмы артистов бродячего цирка. За неподвижностью призрачных скульптур, которая сама по себе казалась мнимой, и напряженными позами и выражениями лиц скрывалось что-то, внушавшее тревогу.
Под прицел объектива попали все члены цирковой труппы без исключения. Семейство Карвер смотрело фильм, затаив дыхание. В комнате слышалось только сухое стрекотание проектора.
Наконец камера переместилась в центр звезды, отмеченной фигурами на площадке. Против света нарисовался силуэт улыбавшегося клоуна, вокруг которого группировались остальные статуи. Макс внимательно рассмотрел черты лица клоуна. И снова мальчика пробрала дрожь, как в тот момент, когда он стоял перед изваянием. В фильме имелась информация, не отвечавшая картине, отложившейся в памяти Макса после посещения загадочного сада. Однако неважное качество съемки не позволяло получить целостное представление об ансамбле скульптур и определить, где кроется несоответствие. Семья Карвер безмолвствовала, пока последние метры пленки пробегали в луче проектора. Максимилиан Карвер остановил аппарат и включил свет.
– Якоб Флейшман, – прошептал Макс. – Это любительские фильмы Якоба Флейшмана.
Отец молча кивнул. Киносеанс был окончен. На секунду Макс ощутил, что невидимый гость, много лет назад утонувший неподалеку в море, заполнил своим присутствием каждый уголок дома, каждую ступеньку лестницы, и оттого почувствовал, что сам находится тут не по праву.
Максимилиан Карвер без лишних слов принялся разбирать проектор. Андреа Карвер взяла на руки Ирину и понесла ее вверх по лестнице, чтобы уложить спать.
– Можно я буду спать с тобой? – спросила Ирина, обнимая мать.
– Оставь, – сказал Макс отцу. – Я уберу проектор.
Максимилиан улыбнулся сыну и хлопнул его по плечу, принимая предложение.
– Спокойной ночи, Макс. – Он повернулся к дочери: – Спокойной ночи, Алисия.
– Спокойной ночи, папа, – отозвалась та, наблюдая, как отец поднимается на второй этаж. Вид у него был усталый и разочарованный.
Как только затихли шаги отца, Алисия пристально посмотрела на Макса:
– Обещай, что никому не проболтаешься о том, что я скажу.
Макс кивнул:
– Обещаю. А в чем дело?
– Клоун. Из фильма, – начала Алисия. – Я его видела раньше. Во сне.
– Когда? – выдохнул Макс. Пульс у него участился.
– В ночь накануне переезда в этот дом, – ответила сестра.
Макс уселся напротив Алисии. Было трудно по лицу прочесть, какие чувства обуревают сестру, но Максу почудилась тень страха в ее глазах.
– Расскажи, – попросил он. – Что именно тебе приснилось?
– Очень странно, но во сне он казался… Не знаю, другим каким-то, – сказала Алисия.
– Другим? – переспросил Макс. – В каком смысле?
– Он не был клоуном. Не знаю. – Она пожала плечами, словно старалась преуменьшить важность события, хотя дрожь в голосе выдавала ее истинное отношение ко всему этому. – Думаешь, это что-то значит?
– Нет, – солгал Макс, – нет, наверное.
– Естественно, нет, – подхватила Алисия. – Насчет завтра – все остается в силе? Пойти нырять…
– Конечно. Тебя разбудить?
Алисия улыбнулась младшему брату. Впервые за много месяцев, а может, и лет, Макс увидел, как она улыбается.
– Я встану раньше, – заявила Алисия, отправляясь к себе в комнату. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Макс подождал, пока не услышал, как за Алисией закрылась дверь спальни, а потом сел в кресло около проектора. Из комнаты родителей доносились их голоса – отец с матерью разговаривали вполголоса. Остальная часть дома была погружена в ночную тишину, которую почти не нарушал шум волн, накатывавших на берег. Макс почувствовал, что от подножия лестницы на него смотрят. Золотистые блестящие глаза кота Ирины следили за ним не мигая. Макс не остался в долгу и тоже посмотрел на кота в упор.
– Убирайся, – приказал он.
Кот еще несколько мгновений словно гипнотизировал Макса, а затем растворился в полумраке. Макс встал и принялся убирать в коробку проектор с пленкой. Сначала он хотел отнести оборудование назад, в гараж, но ему совсем не улыбалось выходить одному на улицу посреди ночи. Макс погасил свет в доме и поднялся к себе. Напоследок он бросил из окна взгляд туда, где находился сад скульптур, неразличимый в густой темноте. Мальчик вытянулся на постели и выключил ночник на прикроватной тумбочке.
Против ожидания последним образом, промелькнувшим у него в голове в тот поздний час, была вовсе не злополучная кинопрогулка по саду скульптур. Прежде чем сон сморил его, Макс вспомнил, как неожиданно улыбнулась ему Алисия, когда они прощались. Ничего особенного в этом вроде бы не было, но Макс интуитивно чувствовал, что между ними словно открылась дверь, протянулась незримая нить, и теперь он больше не сможет относиться к сестре как к незнакомке.
Глава 6
Алисия проснулась чуть свет и обнаружила, что из-за оконного стекла за ней цепко наблюдают два внимательных желтых глаза. Алисия резко села, и кот Ирины не торопясь покинул карниз. Девочке не нравилось это животное. Ее раздражало его высокомерное поведение и распространявшийся от шерсти резкий запах, возвещавший о приближении кота раньше, чем тот успевал войти в комнату. Алисия не раз замечала, как кот тайком ее разглядывает. С тех пор как Ирина притащила эту мерзкую тварь в дом, Алисия частенько видела, как кот шпионил за кем-то из членов семейства: сидя на пороге в комнату или прячась в тени, он замирал неподвижно на несколько мгновений и напряженно отмечал каждое их движение. В глубине души Алисия лелеяла надежду, что как-нибудь во время одной из его регулярных ночных прогулок какой-нибудь бродячий пес разделается с ним.
Небо за окном, как всегда окрасившееся пурпуром на рассвете, бледнело. Первые лучи яркого солнца позолотили лес, поднимавшийся вдалеке, за садом скульптур. Друг Макса должен был зайти за ними только часа через два. Алисия снова легла, закутавшись в одеяло, хотя знала, что больше не заснет. Закрыв глаза, она внимала приглушенному шуму прибоя.
Через час Макс тихонько постучал в спальню сестры.
Алисия спустилась по лестнице на цыпочках. Макс с приятелем дожидались ее на террасе. В прихожей Алисия замешкалась на мгновение, прислушиваясь к голосам непринужденно болтавших ребят. Глубоко вздохнув, она открыла дверь.
Макс, прислонившийся к перилам, повернул голову и улыбнулся сестре. Рядом с ним стоял парень, дочерна загорелый, с густой соломенной шевелюрой. Он был выше Макса примерно на пядь[2].
– Это Роланд, – начал Макс. – Роланд – моя сестра Алисия.
Роланд приветливо кивнул и перенес внимание на велосипеды, но от Макса не ускользнула игра глаз его друга и Алисии, когда на десятые доли секунды их взгляды встретились. Макс, сдержав улыбку, подумал, что история обещает быть еще интереснее, чем он предполагал.
– Как мы поедем? – спросила Алисия. – У нас только два велосипеда.
– Думаю, Роланд может прокатить тебя на своем, – отозвался Макс. – Верно, Роланд?
Его приятель уставился в землю.
– Да, конечно, – наконец пробормотал он. – Тогда ты повезешь экипировку.
Макс закрепил снаряжение для подводного плавания пружинной клипсой на багажнике велосипеда. Он помнил, что в гараже стоит еще один велосипед, но ему было приятно, что Роланд повезет его сестру. Алисия уселась позади Роланда и обхватила его за шею.
Максу показалось, что под темным загаром парня проступил румянец смущения, с которым тот безуспешно боролся.
– Я готова, – объявила Алисия. – Надеюсь, я не очень тяжелая.
– Тронулись, – скомандовал Макс и устремился по дороге вдоль берега. Роланд с Алисией последовали за ним.
Вскоре Роланд обогнал Макса, и тому снова пришлось усиленно жать на педали, чтобы не отстать.
– Тебе удобно? – спросил Роланд Алисию.
Она кивнула, глядя, как исчезает вдали белый дом с темной крышей.
Пустынный пляж на южной оконечности бухты лежал за портом, изгибаясь широким полумесяцем. Берег покрывал не песок, а мелкая галька, гладко отшлифованная волнами и усеянная раковинами, морскими водорослями и прочими морскими организмами, обреченными прибоем и приливами высыхать на солнце. За прибрежной полосой почти вертикально вздымалась стена отвесных скал, а на ее вершине возвышалась башня маяка, темная и одинокая.
– Маяк моего деда, – сообщил Роланд, пока ребята пристраивали велосипеды около тропинки, спускавшейся среди скал к пляжу.
– Вы живете вдвоем? – спросила Алисия.
– В общем и целом, – ответил Роланд. – Я в свое время обзавелся маленькой хижиной тут внизу, на пляже. Можно сказать, она почти стала мне домом.
– Собственной хижиной? – удивилась Алисия, оглядываясь по сторонам в надежде ее увидеть.
– Отсюда не видно, – пояснил парнишка. – На самом деле раньше это был заброшенный рыбацкий сарай. Я привел его в порядок, и теперь он выглядит прилично. Сами посмотрите.
Роланд вывел брата и сестру Карвер к пляжу. Оказавшись на берегу, он сбросил сандалии. Солнце поднималось на небосклоне, и море сверкало, словно расплавленное серебро. Пляж был пустынен, с океана веяло ветерком, пропитанным запахом соли.
– Осторожнее на камнях. Я привык, но тут легко упасть, если не смотреть под ноги.
Алисия с братом двинулись вслед за Роландом по берегу к его хибарке. Фактически это была маленькая деревянная будка, выкрашенная синей и красной краской. К будке примыкало небольшое крылечко. Макса заинтересовал висевший на цепи фонарь, подернутый ржавчиной.
– Это с корабля, – сообщил Роланд. – Я поднял со дна кучу всяких вещей и принес сюда. Ну и как вам?
– Фантастика! – воскликнула Алисия. – Ты тут спишь?
– Иногда, в основном летом. А зимой становится холодно, да еще мне не хочется бросать деда одного там, наверху.
Роланд открыл дверь хибарки и пропустил вперед Алисию и Макса.
– Входите. Добро пожаловать во дворец.
Внутри хижина Роланда напоминала антикварную лавку, где торгуют корабельным имуществом. Трофеи, которые мальчик годами отвоевывал у моря, мерцали в полумраке, словно волшебные сокровища из сказки.
– Всего лишь безделушки, – сказал Роланд, – но я их собираю. Возможно, мы и сегодня что-нибудь до станем.
Обстановка хижины состояла из старого шкафа, стола, нескольких стульев и узкой раскладной кровати, над которой висели полки с книгами. Для освещения имелась масляная лампа.
– Я был бы счастлив иметь такой дом, – пробормотал Макс.
Роланд недоверчиво улыбнулся.
– Предложения принимаются, – шутливо сказал он, явно гордясь, что хижина произвела на друзей неизгладимое впечатление. – Ладно, а теперь в воду.
Роланд подвел брата с сестрой к воде и там принялся распаковывать тюк с аквалангами.
– Корабль находится метрах в двадцати пяти – тридцати от кромки берега. Дно в бухте глубже, чем может показаться. Через три метра уже нельзя встать. Остов корабля лежит на глубине десяти метров, – ввел спутников в курс дела Роланд.
Алисия и Макс молча обменялись красноречивыми взглядами.
– Да, в первый раз не рекомендуется опускаться на самое дно. Порой, когда прилив достигает наивысшей точки, образуются подводные течения. Они довольно опасны. Однажды я до смерти перепугался. – Роланд протянул Максу маску и ласты. – У нас только два комплекта снаряжения. Кто ныряет первым?
Алисия ткнула в Макса указательным пальцем.
– Спасибо, – тихо поблагодарил Макс.
– Не волнуйся, – успокоил его друг. – Главное – начало. Когда я впервые нырнул, то чуть не нарвался на неприятности. В одной из труб сидела огромная мурена.
– Кто? – вскинулся Макс.
– Никто, – откликнулся Роланд. – Шутка. Там, на дне, нет никаких опасных тварей. Честное слово. Что очень странно, поскольку обычно затонувшие корабли кишат всякой живностью, напоминая аквариум. А тут нет. Полагаю, рыбам этот корабль не по вкусу. Эй, ты ведь не испугаешься, да?
– Испугаюсь? – возмутился Макс. – Я?
Читать бесплатно другие книги:
