Золотой шар Извольский Сергей

– Паша тут где-то, – кивнул Макс, – Алла и Вика тоже в лагере должны быть, с ними все нормально. А вообще, народа много погибло, – нахмурился он.

Ничего не говоря, я кивнул, выдохнув. А если бы…

Да, мне теперь и с этим жить. И как ни уговаривай себя, что никто бы не поверил, но…

19 июня, поздний вечер

Нилов Вадим, временный лагерь

– Расскажи, что было-то?

Мы с Великом сидели сейчас на отшибе палаточного городка. Пару минут назад я его вылепил, позвав за собой, чтобы без суеты пообщаться и узнать, что же произошло после того, как у меня воспоминания заканчиваются.

– Тебе с какого момента?

– Когда корпус, к которому мы сразу подошли, разрушился.

– Когда дом обрушился, еще несколько человек под завалами оказались, – кивнул Велик. – Но люди еще подошли – несколько патрулей вернулись, два взвода почти полностью выжили в начале – их с другой стороны базы командир вывел организованно, как катавасия началась вся… Проходы на территории более-менее отгородили, начали раненых собирать – тебя как раз подобрали, еще пару человек рядом. Те говорили, что ты их вытащил. А после начали пытаться завалы разобрать, а там «ведьмин студень» оказался уже. Он же коллоидный газ. Нескольким пришлось… помощь оказывать, первую, – нахмурился Велик при воспоминаниях.

Ну да, ясно, что за помощь, – тоже передернул я плечами, вспомнив лежащую в траве хрупкую кисть Аллы, превращенную в желе зеленоватым газом.

– А меня как? Нашли, в смысле.

– Да так и нашли – тебе по голове балкой заехало, рядом валялась. Руслан тебя вытащил, – ответил на мой вопросительный взгляд Лёха.

– Ясно…

– В общем, выносили раненых за забор, – продолжал между тем Лёха, – а через какое-то время смотрим – неподалеку дымовые шашки палят. Оказывается, мы почти на самой границе Зоны были. Еще бы полкилометра дальше база стояла, и не зацепило бы нас, прикинь? – поджав губы, покачал головой Велик.

– М-да, дела… – протянул я.

– Да, – произнес Лёха, – дела… Сначала к нам разведка подошла, путь вешками обозначили – сюда армейские дивизии кинули, а после организованно всех эвакуировали по коридору. Тебя вон в госпиталь определили, но ты в себя пришел почти сразу же, так что остальное знаешь.

– Сколько нам здесь куковать? – задумавшись, спросил я, просто чтобы не молчать.

– Говорят, несколько дней, но, думаю, обманулово. Вряд ли меньше двух недель получится, иначе какой это карантин?

– Ну да… – машинально кивнул я.

– Ух ты, вот они! – вдруг раздался позади негромкий возглас.

Одновременно обернувшись, мы с Великом увидели знакомые лица. Подошедшие Алла и Вика стояли в нескольких шагах, и на фоне закатного солнца их фигуры необычно ярко выделялись.

– Привет, – почти в один голос поздоровались мы с Лёхой. Девушек за сегодняшний день так и не видели – лагерь разделили на две половины – мужскую и женскую, и свободное перемещение днем было запрещено. А тот утренний проход по лагерю, когда меня никто не задержал, можно было счесть удивительной случайностью. Ну или списать на то, что лагерь только-только возводили, вот и неразбериха была. Сейчас же вокруг было полно солдат, периметр по широкому кругу уже огорожен, везде ходили караулы, и нас уже несколько раз прогнали через временные шатры «вошебойки», проводя санитарную обработку, после чего еще всех придирчиво осматривали работники Института и медики.

– А вы как сюда попали? – удивленно спросил Велик.

– Уметь надо, – произнесла Алла, а Вика промолчала, но усмехнулась слегка. – У вас телефоны остались?

Я не ответил, пытаясь поймать взгляд Вики, а Лёха только головой покачал отрицательно.

– Черт, – скривилась расстроенная Алла, – козлы… Я не хочу здесь две недели куковать! – взмахнула рукой девушка. Вторая рука у нее была в стягивающем корсете, прижатая к плечу, как я только сейчас заметил.

– Почему две недели? – попытался успокоить Аллу Лёха. – Может быть, всего несколько дней – карантин, ты же понимаешь…

– Ага, ага, – покивала Алла, – давай ты мне еще в уши повливай. Есть варианты позвонить? Не хочу я здесь сидеть!

– Нас отсюда просто так не выпустят, – возразил ей Велик, – ты же понимаешь…

– Лёша, – поджала губки Алла, – я же и не подружке звонить собралась, а папе. Давай, ты же шаристый, придумаешь что-нибудь?

Велик задумался, почесал затылок, а после глянул на Аллу, дернув подбородком. Она поняла и быстро продиктовала прямой номер, очень простой и легко запоминающийся. Такие еще золотыми называют.

– Подойду скоро, – Велик кивнул и, развернувшись, быстрым шагом двинулся в сторону госпиталя.

– Вадим, – вдруг произнесли обе девушки одновременно, стоило только Лёхе удалиться немного. И сразу, удивившись, переглянулись, после чего Алла кивнула: говори, мол.

– А ты чего хотела? – спросила ее Вика, слегка нахмурившись.

– Ладно, поговори, потом просто спрошу кое-что у него, – усмехнулась Алла и, даже не посмотрев на меня, развернулась и быстро пошагала за Великом.

Вика не подошла. Пока Лёха и догнавшая его Алла уходили, она просто стояла и смотрела куда-то в сторону. Через некоторое время девушка обернулась, удостоверившись, что рядом теперь никого нет, и, наконец, посмотрела мне в глаза:

– Вадим.

Не отвечая, я смотрел на нее. На душе было тяжело, и внутри давило предчувствие сложного разговора.

– Ты знал.

Без вопросительных интонаций – просто констатация факта. Говорить я ничего не стал, а глубоко вздохнул и медленно выдохнул, отведя взгляд в сторону.

– Вадим, скажи, ты знал?

И что ей ответить?

– Ответь, пожалуйста.

Наклонив голову, я посмотрел Вике в глаза. И покачал головой.

– Не знал? Как? Ты же мне сказал спать не раздеваясь! И ты самым первым поднял тревогу, ты же чувствовал, что происходит! – Произнося последние фразы, Вика почти кричала.

– Предполагал, – наконец выдавил я из себя с усилием.

– Почему? – широко открытыми глазами посмотрела на меня девушка. – Почему ты молчал?

Почему? Да потому, что люди глухи к предупреждениям, вот почему! Потому что о том, что Зона расширится, предупреждают не просто хрен с горы, а группа ученых, и никто их слова не воспринимает всерьез! Потому что я был не готов прекратить существование ради того, чтобы сыграть в лотерею «поверят не поверят»! Потому что надеялся, что расширение Зоны не достанет до территории базы патрульных, где мы были! Потому что не был готов умирать рядом с Золотым Шаром, зная, что все те, с кем я был вместе, уже погибли… и Алла тоже, которой досталась самая страшная участь…

Потому что не был готов умереть ради других. Ради тех, кого не знаю, а хотел сделать так, чтобы все вы остались живы!

Внутренний голос истошно заходился оправданиями, но я все так же молчал.

– Вадим, если ты не знал – предполагал, почему ты промолчал?

– Вика, я не могу тебе сказать, почему, – ответил я на вопросительный, полный тоски взгляд девушки. – Это будет… все непросто на самом деле… – замялся я, подыскивая слова.

– Вадим, столько людей погибло! Ты о чем?! Что непросто? Сказать всем вокруг, что ты чувствуешь, что может произойти? Я не могу поверить в то, что, зная, ты промолчал… так не должно быть! Ты… ты понимаешь?

– Вика… – перебил я девушку. – Вика… – произнес машинально ей вслед, когда она, развернувшись, только хвост волос взметнулся, пошагала прочь. – Вика, подожди! – Опомнившись, я бросился следом и, в пару быстрых шагов догнав девушку, прикоснулся к ее плечу.

– Не трогай меня! – ожгла она взглядом, резко откинув мою руку. И, снова развернувшись, пошла, почти побежала прочь. Поникшая.

В этот раз догонять ее не стал. Просто стоял и смотрел вслед, пока она уходила. Ее фигура еще некоторое время четко виднелась на багряном закатном фоне, а после Вика свернула в сторону, скрывшись за одной из палаток.

Вздохнув, я не сдержался и выругался. А потом еще раз выругался. И еще раз.

Стоял довольно долго, после чего развернулся и пошел вдоль периметра, стараясь найти уединенное место. В палатку, где нас поселили вместе с Русланом, Великом и Пашей, возвращаться не хотелось.

Мне надо было побыть одному.

20 июня, очень раннее утро

Нилов Вадим, временный лагерь

– Сталкер?

Не ответив, я смотрел в прозрачные серые глаза лейтенанта.

– Ты сталкер? – повторил вопрос военный, еще раз окинув меня взглядом. Голос его звучал очень гулко в тишине раннего утра, еще ночи почти.

– Можно и так сказать, – наконец ответил я, пожав плечами, – а что?

– Пойдем, – бросил военный и, развернувшись, широко пошагал к выходу из палаточного городка. Оба сопровождающих его бойца вперили в меня взгляды и не двинулись с места, пока я не последовал за лейтенантом.

Миновав заграждение, мы вышли из лагеря и вдоль колонны колесной бронетехники направились к виднеющемуся неподалеку штабу. В том, что это штаб, сомнений не возникало: большая зеленая палатка, караул рядом, бойцы снуют, несколько кунгов в камуфляжной раскраске с антеннами неподалеку, слышно тарахтенье генераторов поодаль.

Обойдя командно-штабную машину у входа – БТР без башни, предназначенный для перемещения командного состава, – вошли в небольшой предбанник, и лейтенант жестом пригласил меня в большое помещение. Под тканевым потолком несколько ярких фонарей давали достаточно света, и я различил в углу несколько компактных рабочих мест – зеленые стойки с экранами компьютеров, за которыми расположились операторы в форме, рядом несколько человек склонились над картой. В центре длинный стол, почти все стулья заняты. А нормально – удивился я, увидев за столом Руслана, Сергея – второго сталкера из сопровождения туристической группы, и Велика. Еще за столом сидели человек десять, но больше знакомых лиц я не заметил.

– Еще один? – тут же спросил сухопарый военный с коротким ежиком седых волос, привстав.

– Так точно, – подтвердил лейтенант и вышел почти сразу после кивка подошедшего ко мне командира.

Полковник – наконец присмотрелся я к плохо видимым здесь звездам на полевых погонах.

– Петр Вячеславович, из ваших? – обернулся седой, обращаясь к внимательно глядевшему на меня мужчине средних лет. Этот был единственный в гражданской одежде здесь и с ходу напомнил мне директора СБ в организации, в которой я давным-давно работал.

– Нет, – покачал головой безопасник.

– Кто, откуда, – даже без вопросительной интонации повернулся ко мне полковник.

– Здравствуйте, – негромко и четко, выделив все буквы в слове, произнес я.

Полковник ничего не сказал, но вперился в меня настолько тяжелым взглядом, что я сразу давление всей атмосферы на себе почувствовал.

– С кем имею честь? – так же негромко, постаравшись не выдать волнения, спросил я.

У меня бывает периодически, накатывает – могу, образно, бежать по путям навстречу поезду с криком: «Я тебя забодаю!» Знаю, что лишнее, но ничего поделать с собой не могу.

– Бесстрашный? – коротко спросил полковник.

– Никак нет, тарищ полковник, – чуть качнул я головой. И краем глаза заметил, что сидящий за столом Руслан уже исходит гримасами, показывая мне, что… не знаю что, но, наверное, что я что-то неправильно сейчас делаю.

Но седой вдруг слегка улыбнулся. Даже не улыбнулся, а лишь тень улыбки по его лицу пробежала.

– Полковник Борисов, начальник штаба Объединенной Южной группировки.

– Нилов Вадим, начинающий сталкер.

– И где начинал?

Под тяжелым немигающим взглядом я медленно вздохнул.

– Новосибирское Энтомологическое Общество, стажер, – выговорил без запинки – все же не зря тренировался.

– Ты Хохла, что ли? – цыкнул Борисов и обернулся к столу. Набычившись, он повел тяжелым взглядом и столкнулся глазами с Русланом, который кивнул, подтверждая, видимо, что знает меня.

– А хуле тогда мозг делал? – бросил седой, жестом указав мне в сторону свободных стульев.

Пришлось еще немного посидеть в молчании – кого-то ждали. Полковник находился рядом с операторами, периодически раздавая указания и склонившись над мониторами.

Интересно, а зачем все эти люди здесь собрались? Впрочем, вслух я свой интерес не озвучивал, просто осматривался.

Наконец, когда в палатку влетели двое запыхавшихся парней в разнотипном камуфляже, полковник кивнул и подошел к столу. В это время те самые офицеры, которые корпели над картой, закрепили ее на держателе и поднесли ближе к собравшимся.

– Ситуация тяжелая, – без предисловий начал Борисов, – к новым границам Зоны стянуты несколько дивизий округа, периметр сейчас спешно укрепляется. Аномальная территория неожиданно увеличилась примерно в два с половиной раза, поглотив несколько населенных пунктов, а самое главное в данный момент – полностью поражен Академгородок. И хуже того, сейчас на территории Зоны находится сразу пять исследовательских групп. Для тех, кто не знает, – обвел взглядом присутствующих полковник, – аномальная активность в Зоне значительно возросла, и старые проторенные тропы уже не безопасны. Так что с помощью курсографа платформы с учеными выйти из Зоны не могут.

– Господин Разуваев, как вы могли допустить выпуск сразу пяти групп в поле? Вы же начальник службы безопасности Института! Ведь каждому дураку понятно, что обеспечить безопасные выходы ученых в таком количестве…

Воспользовавшийся паузой мужчина продолжал сыпать претензиями к безопаснику. Я же, не вслушиваясь, присмотрелся к говорившему – дородный, розовое упитанное лицо, ярко выраженный второй подбородок. И не военный точно – камуфляж новенький, с иголочки, без знаков различия. Наверняка чиновник какой, а форму надел, чтобы перед телекамерами покрасоваться.

– Заместитель, – вдруг прервал исходящего обвинениями товарища безопасник. – Не начальник службы безопасности филиала, а заместитель, временно исполняющий обязанности, – пояснил он на вопросительный взгляд, – причем рапорт об увольнении еще вчера положил на стол Евсентьеву. После отрицательной реакции на мой доклад московской комиссии о том цирке-шапито, который ваше руководство развело здесь совместно с деятелями из Института. У меня людей не хватает, а вы туристические группы за периметр ведете! Бордель… – едва не плюнув, закончил Разуваев.

– Олег Геннадиевич! – прервал вскинувшегося розовощекого полковник. – Мы здесь не отношения выяснять собрались! А ваш рапорт, Петр Вячеславович, – посмотрел Борисов на Разуваева, – вряд ли будет подписан. И думаю, вам самому придется разгребать наследство вашего предшественника на месте руководителя безопасности филиала Института. Сейчас прошу сообщить о наличных в данный момент сотрудниках. Имею в виду институтских сталкеров, естественно.

– По списку двадцать человек, – все тем же вкрадчивым голосом начал говорить Разуваев, не обращая внимания на яростные взгляды розовощекого чиновника, – десять в поле, в сопровождении научных групп, статус неизвестен. Двое здесь, – кивок в сторону Руслана и Сергея, – трое в Искитиме, на временной базе Института, ждут указаний. Один в отпуске, вне пределов устойчивой связи, четверо погибли при попытке эвакуации имущества из Академгородка.

– По остальным? – повернулся полковник к одному из своих подчиненных.

– Группа Параманчука за периметром, – подняв планшет и бросив взгляд на экран, ответил офицер, сидящий рядом с картой. – Практически вся, – глянул он на меня и продолжил: – Сальцев со своими должен прибыть через два часа. Ооновские подразделения переведены в оперативное подчинение Северного штаба. Остальные наши сотрудники здесь, – кивнул говоривший в сторону расположившихся за столом парней.

Сотрудники, значит. А по виду сталкеры все. Вроде и разные люди – вон лысый громила, к примеру, рядом с ним тщедушный паренек, тонкий как девушка, два невозмутимых азиата, несколько серьезных по виду дядек за тридцатник, но, несмотря на внешние различия, все присутствующие чем-то неуловимо похожи. Даже Велик со своей серьгой в носу не выделяется. Аура, может, особая?

Вдруг один из операторов в углу дернулся, пальцы его запорхали по клавиатуре, а после он быстро вскочил и подбежал к полковнику, что-то негромко докладывая. Борисов, выслушав подчиненного, только кивнул, а когда тот вернулся на рабочее место, витиевато выругался.

– Так, господа, – выругавшись еще раз, повернулся к карте Зоны Борисов, взяв указку, – здесь и здесь должны быть временные лагеря научников. Примерно в этом и в этом районе, – обвела указка значительные области на карте, – группы должны работать в поле. Командованием поставлена задача во что бы то ни стало обеспечить их эвакуацию. К сожалению, в связи с утерей Академгородка у нас нет информации о более точном нахождении научных групп, – глянул полковник на Разуваева.

– Службе безопасности в последнее время оставили только право галочки на выходе ставить да фотографии на пропусках сверять, – развел руки в стороны тот, – и даже руководство группой на выходе осуществляют научники, а не мои сотрудники.

Борисов хмыкнул, покачав головой, но комментировать не стал.

– Здесь, – уткнулась его указка в место неподалеку от поселка Маяк, – должна находиться сейчас группа Параманчука. Великий! Иванов! Ставлю задачу.

Сидящий за столом Лёха чуть вытянулся, кивнув, а вторым, к моему удивлению, отреагировал широкоскулый азиат. Надо же – Иванов.

Когда вышли из командной палатки, похожий на корейца Иванов со своим спутником, имеющим более соответствующую облику фамилию Ким, быстрым шагом двинулись в сторону шатров роты МТО получать снаряжение.

Мы за ними не пошли – в сторону стоянки Паутиныча мы должны были выдвигаться разными маршрутами. Азиаты восточнее, мы западнее поселка, обходя его по дуге, через аэродром. В подчинение Велику полковник определил меня и Руслана. Не думаю, что случайное совпадение, – Рус же показал ему кивком, что меня знает, а я, соответственно, Параманчука, то есть Паутиныча как бы стажер.

За все то время, пока полковник ставил задачу – а предстояло нам не только добраться до поселка Маяк, – у меня и мысли не было сказать, что я лишь приблудившийся турист. Хотя, независимо от результатов поисков у поселка, мы должны были продолжить розыск научных групп – бумажную карту с назначенным нам маршрутом перед выходом получил Велик. Нет, вернее, мысли-то мелькнули у меня, что еще не поздно отыграть назад, прикинувшись валенком и совершенно сторонним человеком, но это желание было подавлено в зародыше.

Если вчера я смалодушничал и оказался не готов подвергать свое существование опасности, зная о грядущем расширении, то сегодня мне предстояло доказать самому себе, что все же готов рискнуть жизнью ради спасения других. Меня сейчас переполняло даже чувство, близкое к радостному возбуждению. И благодарности судьбе за предоставленную возможность.

К тому же вчера была четко определенная опасность – угроза прекращения жизни в случае, если начну делиться знаниями, а сегодня все просто – войти в изменившуюся Зону, выйти в место предполагаемого нахождения группы Паутиныча, а после прошерстить квадрат поиска, где может находиться группа ученых. Как два пальца об асфальт.

Выйдя из штабного шатра, не сговариваясь, остановились и молча переглядывались исподлобья. Мы с Великом старались сохранить невозмутимость, а вот Руслан, глядя на нас поочередно, совершенно не скрывал эмоций.

– Рассказывайте, – нахмурившись, произнес он.

Не глядя ни на Велика, ни на Руса, я опустил взгляд.

– Будете в молчанку играть, а? – поинтересовался сталкер. – Туристы, епть… блогеры, мля.

В этот раз мы с Великом переглянулись все же.

– Там я промолчал, – кивнул Руслан на штабную палатку, – но имейте в виду, пока не объяснитесь, с вами не пойду.

– Рус, не горячись, – даже приподнял руку Лёха, – я, когда срочную служил, пересекался несколько раз с Борисовым, знает меня. Тесен мир, так что все просто, видишь?

Угу, конечно. Вот прямо так и поверил.

– Просто, да, – кивнул я, – только скажи, откуда у тебя в потайной кобуре пистолет бесшумный?

В принципе, невозмутимость Велик сохранил, только уголком губ чуть дернул.

– Хорошо, – после небольшой паузы произнес он, – ладно. Давайте так тогда: каждый рассказывает о себе. Я о том, почему знаю Борисова.

– А ты о том, откуда Параманчука, – посмотрел на меня Руслан.

– И о том, почему аномалии чувствуешь или видишь, – добавил вдруг Велик.

– Что? – машинально переспросил я, но сразу вспомнил его недоумение, когда мы по моей указке обходили ловушки на базе патрульного отряда. – Хорошо, – кивнул я, заметив удивленный взгляд Руслана.

– А Рус нам расскажет, почему по чужому паспорту в Институт устроился, – вдруг произнес Велик. Сталкер даже дернулся было, но почти сразу взял себя в руки.

– Рус? – произнес я вопросительно.

– Хорошо, – согласился тот, – договорились. Ты первый, – глянул Руслан на Лёху.

– Все просто, – пожал плечами Велик, – у каждого якобы сталкера, который там сидел, – кивок в сторону шатра, – дома в шкафу китель висит с погонами. Сложно догадаться, что ли?

– Какого ведомства?

– Епть, разных! – даже удивился Велик. – Просто здесь и сейчас Борисов командует – паника у всех, нечасто Зона скачет, особенно так.

– А у тебя китель висит? С погонами?

– Не, – покачал головой Лёха, – я не штатный агент.

– Агент?

На этот вопрос он не ответил, просто расплылся в широкой улыбке.

Рус вдруг тронул меня за плечо, и я обернулся. В небе постепенно нарастал равномерный рокот, и буквально через полминуты все еще цепляющуюся за землю предрассветную тьму сверху разорвали лучи мощных прожекторов.

Прошелестев винтами, прямо над нами прошло три вертолета. Два из них – массивные боевые «крокодилы» – взмыли вверх, расходясь в стороны, а третий, гражданский, в серебристо-серой окраске, своими стремительными обводами похожий на акулу, резко пошел на снижение. Рухнув, будто кирпич, у жилого сектора, он почти у самой земли затормозил падение, приземляясь. Да, за штурвалом явно пилотас – проводил я глазами машину.

– А Серёга Параманчук? Паутиныч? Он тоже? – обернувшись к Велику, постучал я рукой по плечу, подразумевая погоны.

– Слушай, на службе он точно, – кивнул Лёха, то и дело бросая взгляды на кружащиеся над лагерем вертолеты, – но подробности у него сам спросишь!

Воздух сейчас наполнял гул от винтов, Велику даже пришлось голос повысить.

– Давайте в палатку нашу, Пашу и девчонок предупредим, – предложил он, – а после за снарягой. Потом и поговорим!

Когда мы быстрым шагом подошли к караулке жилого сектора, со стороны палаток уже быстрым шагом двигались несколько широких черных фигур, сопровождающих Аллу, Пашу и Вику.

– О, парни! – заметив нас, подбежала Алла, перекрикивая шум набирающего мощность двигателя вертолета неподалеку. – Как раз все вместе, искать не надо! Полетели!

– Куда? – удивленно вырвалось у меня.

– На базу отдыха какую-нибудь! Там карантин просидим, а эти яйцеголовые сами к нам приедут, осмотрят, – махнула рукой Алла в сторону санитарных палаток, – я же говорила, мне только папе позвонить!

– Алла, мы не можем, – после того как переглянулся с Русом и Лехой, произнес я громко.

– Почему? – также крикнул Паша, который вместе с Викой уже рядом стоял.

– Не можем, – сказал уже Велик и виновато развел руками. – Простите, у нас тут дела… важные, – чуть криво улыбнулся он, глядя на удивленных Пашу и девчонок.

Алла между тем посмотрела на меня, а я взглядом подтвердил, прикрыв веки: да, он прав.

– А как закончите?

– Не вопрос! – почти в один голос ответили мы. Алла повернулась к своим сопровождающим в строгих костюмах и требовательно протянула руку, что-то сказав. Один из дядек тут же достал несколько визиток и протянул девушке.

– Позвоните! – крикнула Алла, отдавая пластиковые прямоугольники. – Скажете, чтобы меня позвали!

Стоящий неподалеку вертолет разгонял винтами воздух, прибивая к земле траву, и мы так и продолжали кричать.

Попрощались, причем Велик, как я понял, резко осадил собравшегося с нами остаться Пашу. Когда я, в свою очередь пожав здоровяку руку, глянул на Вику, она демонстративно отвела взгляд в сторону.

– Пойдем на пару слов! – подошла ко мне Алла, потянув за собой.

Когда отошли на десяток шагов, девушка приблизилась и встала почти вплотную, положив руки мне на плечи.

– Гашников точно умер? – неожиданно огорошила вопросом Алла. Произнесла она это негромко, встав на цыпочки и почти касаясь моего уха губами.

Отведя назад голову, я встретился с ее взглядом и кивнул.

– Он мучился? – снова негромко спросила Алла, потянувшись ко мне.

Отпрянув, я вопросительно смотрел на нее, не в силах поверить в свою догадку. Девушка между тем убрала руки с моих плеч и обхватила свое правое запястье, массируя его.

– Тянет, представляешь! – громче сказала мне она, наблюдая за реакцией. И добавила, когда увидела мои расширившиеся глаза: – Ты реально помнишь? Это действительно был не сон?

– Прости, – негромко сказал я.

– Что? – громко произнесла Алла, снова положив руки мне на плечи.

– Прости, пожалуйста, – с трудом сглотнул я ком в горле.

– За то, что вы мне руку отстрелили? – поймала Алла мой взгляд.

– Не только, – с трудом справился я с голосом, – за то, что оставил тебя одну…

– Дурак ты, – тронула губы девушки легкая улыбка, и она снова потянулась ко мне: – Спасибо, что до Шара этого дошел! Так он мучился?

– Да! Мучился, – добавил я, невольно приобняв девушку, вспоминая Гашникова, погребенного заживо.

– Это хорошо! – кивнула Алла. – Спасибо. А с Викой я поговорю – она из-за тебя всю ночь сегодня истерила!

– Не надо, – покачал я головой, глянув на вертолет, в котором уже скрылись Паша и Вика.

Истерила, угу, вспомнил я каменное выражение лица и поджатые губы девушки.

– Да ладно, – уже широко улыбнулась Алла, – все нормально будет, не парься!

Поднявшись на цыпочки, она вдруг обхватила меня и крепко поцеловала в губы. Причем совсем по-взрослому – удивился я невольно, чувствуя ее требовательный язык.

– Увидимся, – резко отпрянув, так что я по инерции даже потянулся вслед за ней, с непередаваемым выражением улыбнулась Алла и, развернувшись, побежала к вертолету. – Спасибо! – донесся до меня ее крик, подкрепленный воздушным поцелуем.

Все еще чувствуя вкус ее губ, я стоял и невидящим взглядом смотрел вслед взмывшему в небо вертолету.

«Для нее это будет как страшный забытый сон, без воспоминаний» – бесстрастно и сухо раздались в голове слова знакомого голоса, а перед глазами возникло лицо того, с кем я разговаривал на поляне у Золотого Шара.

– Как забытый сон, говоришь? – еле слышно, одними губами произнес я и добавил: – М-да, ошибочка вышла.

Почти сразу же сердце забилось от внезапной догадки. В картинке воспоминаний я сейчас будто со стороны посмотрел на себя, сидящего на бревне рядом со сталкером с полыми черными глазами. И наш диалог:

– Но Зона же меняет людей?

– Да.

– А люди могут менять Зону?

– Нет.

Я перевел дыхание, пытаясь унять сердцебиение.

– Вот ты какой, значит… северный олень… – протянул я, все так же вглядываясь в картинки воспоминаний.

Он ошибся? Или соврал? А может, правда нет?

Вот и проверим.

Но, прежде всего, надо постараться найти людей, которые понимают и чувствуют Зону.

Первый – заочно знакомый мне по своей теории профессор Лавров.

Второй… а второй Безумный. Человек, который точно знает Зону, чувствуя ее как родную. И желательно бы нам с ним поговорить, прежде чем начинать стрелять.

Да и, как до Шара дойти, он знает. Мало ли что случится, есть вариант к последней сохраненке отмотать.

Страшно, правда.

Зато очень, очень интересно. За этим, собственно, сюда и прилетел.

Санкт-Петербург

25.05.2014-22.07.2014