Солнце и луна, лед и снег Джордж Джессика

Глава 30

На следующую ночь все практически повторилось. Принцесса Индейл и несколько дюжин ее придворных пронаблюдали, как ласси расчесала шерсть в аккуратную скрутку, и принцесса оставила девушку в покоях принца. У ласси еще кружилась голова оттого, как таращилась на нее королева сквозь двери бального зала: она была еще страшнее своей дочери. В ожидании принца девушка не могла даже притворяться, будто читает, а он снова явился в том же состоянии — лежа без сознания поперек спины того же самого кентавра.

Кентавр перекатил его на кровать, поклонился ласси и ушел. Она пыталась остановить его, чтобы спросить, что происходит, и даже осмелилась коснуться его руки, а потом и конского бока, но он даже не взглянул на нее. Глядя прямо перед собой, он вышел из комнаты, захлопнув двери и заперев их, несмотря на ее мольбы.

— Ладно! Отсюда помощи ждать не приходится, — сказала она Ролло. Однако ей вспомнилось сочувствие в глазах кентавра накануне ночью. — Возможно, ему под угрозой смерти запрещено разговаривать со мной.

Еще одна ночь ушла на бесплодные попытки разбудить принца. Ласси дергала его за волосы, со всей силы била по щекам, хотя у самой от этого наворачивались слезы. Он не отзывался, и последний час, проведенный вместе с ним, ласси просто лежала рядом и наслаждалась знакомым звуком его дыхания.

Когда на рассвете принцесса троллей пришла забрать их, улыбка ее была еще шире. Ласси слишком измучилась и не вспомнила о веретене, пока ее не выставили из дворца. Они с Ролло отправились к себе в гнездо, но ни тот ни другая не могли спать. У них осталась всего одна ночь.

Проворочавшись час, ласси встала, разделась и принялась обтираться снегом. Скоро руки и ноги у нее посинели, а суставы заболели от холода, но она упрямо довела дело до конца. Затем надела самую чистую из рубашек и чулки, любимую синюю юбку и алый жилет, а поверх всего этого — парку. Она расчесывала волосы, пока те не заблестели, и заплела косу в четыре пряди, как ее научила Тордис. Оставив Ролло сторожить ранец — волк решил, что хозяйка спятила, — она взяла золотое веретено и скрутку расчесанной накануне шерсти и отправилась сидеть под окном у Индейл.

Ласси выскребла себе в смерзшемся снегу плоскую площадку под веретено, затем скатала большой снежный ком для сидения. Аккуратно расправив юбки, она взяла шерсть и начала прясть.

Через несколько минут окно у нее за спиной со скрипом открылось, но ласси не обернулась. Она заставила себя продолжать работу и даже немножко напевала себе под нос.

— Что, во имя Господа, ты делаешь?

Голос был женский и произносил норвежские слова, но принадлежал не принцессе Индейл. Голос был человеческий и молодой. Удивленная, ласси прекратила прясть и обернулась.

Из окна принцессиных покоев высунулась одетая в голубую ливрею молодая женщина с вышитой алой лентой на шее. Светлые до белизны волосы были уложены в корону, а молочная кожа и розовые щеки выдавали в ней уроженку северных краев. В больших голубых глазах таился смех, а губы замерли в изумленной улыбке.

— О нет! И ты тоже? — воскликнула она, как следует разглядев ласси.

— Това? — ахнула ласси. — Это правда ты?

Голубые глаза сделались еще больше.

— Откуда ты знаешь мое имя? — Ее взгляд уперся в белую парку ласси, и румянец пропал со щек. — Где ты взяла эту парку?

— Она принадлежит моему брату Хансу Петеру.

— Так ты… ой, ты, должно быть, самая младшая, маленькая пика!

Това подтянулась, перевалилась через подоконник и почти упала ласси в объятия. Они обнимались, целовали друг друга в щеки и плакали.

— Такое ощущение, будто я тебя сто лет знаю, — сказали обе одновременно.

От этого они снова расхохотались и расплакались. Това потребовала рассказать о том, где Ханс Петер и как у него дела. Ласси хотела знать, почему Това служит во дворце.

Отрезвленная вопросом и вестями, что Ханс Петер благополучно сидит дома, хотя по-прежнему одержим заклятием, Това плюхнулась на снег рядом с ласси. Она погладила пальцами вышивку на белой парке.

— Я изменила узор, чтобы Ханс Петер мог убежать от нее. Но я никогда прежде не занималась магией и не знала, получилось ли. Я пришла сюда в поисках него и попалась. — Това пожала плечами. — Еще я надеялась полностью разрушить ее власть над твоим братом. — Она указала на часть вышивки вдоль рукава. — Это проклятие: даже смерть не освободит его. Ей надо, чтобы он ее любил, думал только о ней, вечно.

— Ты такая хорошая! — Ласси стиснула руки Товы, из глаз хлынула новая волна слез. — Мне бы так хотелось сделать то же самое, но если ты провела здесь годы и ничего не узнала… — Ласси вздохнула, чувствуя, что все еще безнадежнее, чем прежде. — Я даже не догадалась, что медведь в столовой и мужчина в моей постели — одна и та же персона.

На это Това хихикнула:

— Ханс Петер разговаривает во сне. Я задавала ему вопросы, а он отвечал, принимая беседу за часть сновидения.

— О. — Ласси обдумала услышанное. — Это объясняет, почему Торст и Аскель всегда жаловались, что им приходится делить с ним комнату.

Това снова рассмеялась. Несмотря на грусть в глазах, в душе она была веселая. Ласси прикинула, что она уже почти десять лет в услужении у троллей. Должно быть, ей скоро тридцать, при всей ее моложавости.

— А потом мы передавали друг другу записки, — продолжала Това, понизив голос. — Когда он становился человеком, ровно перед тем как войти в мою спальню, он оставлял письмо в гостиной. И я ему там же оставляла. Слуги не знали, а то принцесса пронюхала бы. — Она помолчала, улыбаясь воспоминаниям. — Ты так и не нашла парку своего принца?

— Его парку?

Това ущипнула белый меховой манжет:

— Это Ханса Петера, у твоего принца тоже есть такая. Если бы мы могли ее переделать, как я переделала эту, он бы освободился. Но времени мало, они должны пожениться завтра в полдень.

— Погоди, ты хочешь сказать… — Ласси почувствовала себя еще глупее, чем раньше. — Так это парка вызывает превращение?

— А ты не знала?

Ласси в ответ лишь покраснела, но тут ее осенила одна мысль:

— Как же она делает такие красивые парки, если даже шерсть чесать не умеет?

— Тролли ничего сами не делают, — сказала Това, помотав головой. — Они не созданы естественным путем и могут только разрушать.

— Эразм как-то упоминал, что они не способны создавать вещи, поэтому их так завораживают человеческие инструменты. — Ласси сглотнула. — И я слышала легенды об их… дворцах. Ролло, мой ручной волк, утверждал, будто ледяной дворец пах тухлым мясом.

— Это правда. — Това поморщилась от отвращения. — Они забирают тысячи жизней, наполненных силой творения, которой у них нет, и возводят подобный дворец. Наверное, он учуял… зло. И парку с сапогами тоже не она шила, — продолжала Това. — Это делает слуга, причем из шкуры предыдущего мужа, не меньше.

Обе женщины вздрогнули.

— Затем она заколдовывает ленту, и ее пришивают. — Това провела пальцем по вышитой полосе.

Ласси покачала головой: природа троллей выходила за пределы ее понимания.

— Но шкура Ханса Петера… Ведь Ханс Петер жив.

— Она использовала обрезки от предыдущего, того же, из которого сделана эта парка, — объяснила Това, потемнев лицом. — Мне пришлось помогать горгулье, которая ее шила. Это было ужасно.

— Почему ты не сбежишь? — Этот вопрос терзал ласси с того момента, как она узнала Тову. — Ханса Петера здесь нет, почему ты не уйдешь?

Това указала на ленту вокруг шеи:

— Из-за этого. Все слуги носят такие ленты. Именно так тролли узнают, где мы и чем заняты. Лента слишком близко к коже, ее не перешить. Кое-кто из слуг позволял мне поэкспериментировать с их лентами, но ничего не вышло. — Она хотела сказать что-то еще, передумала, потрясла головой, но потом все же сказала: — Наяда, фавн и кентавр попросили меня попробовать переделать их ошейники. Они умерли.

— О нет, — ахнула ласси и обняла Тову. — По крайней мере, ты пыталась освободить их, — утешила она подругу, поколебалась, а потом спросила в лоб: — Как думаешь, ты могла бы переделать парку моего принца?

— Придется поторопиться. Тебя ведь не пускают во дворец днем?

— Нет, но я обменивала вещи на возможность побыть с ним ночью. А он не просыпался!

— Она подмешивает ему что-то в вино по вечерам, чтобы он спал, — сказала Това. — С тех пор как Ханс Петер бежал, она предпринимает больше предосторожностей.

— Почему она вообще играет с ними подобным образом? Зачем заставляет проводить целый год в шкуре исбьорна, да еще в нашем обществе?

— Хороший вопрос, — откликнулась Това. — Я потратила два года на поиски того, кто смог бы на него ответить. Судя по всему, первый человеческий принц, которого она окрутила, вырвал у нее обещание, что она предоставит ему и любому, кто придет за ним, шанс на спасение. Если принц найдет кого-то, кто проживет с ним — днем зверем, ночью невидимым мужчиной — целый год, то он свободен.

— По-моему, это даже более жестоко, чем просто красть их и жениться сразу, — сказала ласси.

— Такова природа троллей, — просто сказала Това. — Мне не позволено разговаривать с твоим принцем. Но я готовлю ему подносы с едой. Спрячу в одном записку и предупрежу его, чтобы не пил сегодня вина. И посмотрю, не удастся ли мне отыскать его парку. Парку твоего брата я нашла скорее благодаря везению, нежели уму. Он не давал мне спать, разговаривая во сне, я расхаживала по комнате и однажды ночью споткнулась о нее.

— Но как ты узнала, о чем здесь говорится? — Ласси провела пальцами по вышивке. — Для меня бы это не значило ничего, не научи меня Ханс Петер тролльским символам.

— Мой отец был капитаном «Морского дракона», — объяснила Това. — Он и раньше сталкивался с троллями и научил меня рунам — так они называются.

— Он учил и Ханса Петера?

— Скорее всего. Они уже много дней торчали на одном месте, застряв во льдах, когда их обнаружила принцесса троллей. Большая часть экипажа погибла. — Лицо Товы сделалось печальным. — Я навещала родителей спустя несколько месяцев после того, как поселилась в ледяном дворце. Отец думал, что Ханс Петер тоже умер.

Ласси обняла Тову одной рукой, утешая.

— Разумеется, — продолжала Това, — отец мой теперь богатый торговец и владеет множеством кораблей. — Тон ее был горек.

Не успела ласси ответить, как обе юные женщины подпрыгнули, услышав голос тролля из глубины дворца:

— Эй, ты! Недоумка!

— Это я, — натянуто улыбнулась Това.

Они снова обнялись. Това вскарабкалась по снежному наносу под окном, а ласси подсадила ее, помогая забраться внутрь.

— Прости, — вскрикнула она, когда Това полетела вверх тормашками на пол гостиной принцессы Индейл.

Това со смехом вскочила на ноги и отряхнула юбки.

— Со мной все в порядке. — Она быстро огляделась. — Я оставлю это окно открытым. Продолжай прясть, чтобы заключить сделку на сегодня. Если она не придет через несколько минут, я придумаю, как ее заманить. И переправлю записку принцу.

Она убежала в ответ на все более визгливый зов. Ласси уселась обратно и продолжила прясть.

Спустя некоторое время притащился Ролло.

— Ты все еще тут сидишь? И ничего не высидела? Прошло уже несколько часов.

— Ролло! — Ласси бросила веретено и ухватила его за меховой воротник. Она была так возбуждена, что поцеловала его в нос, отчего волк чихнул. — Мне не терпится рассказать тебе…

— Ничего, потерпишь, — проскрежетал голос откуда-то сзади. — А сейчас продолжай прясть.

Ласси резко обернулась, но в окне за спиной было пусто. Она услышала покашливание, словно у нее над головой по камню провели напильником. Подняв глаза, девушка оцепенела. Окна на втором этаже были заполнены троллями. Казалось, весь двор, за исключением собственно принцессы, собрался поглазеть на ласси. Приказ, как и кашель, исходил от самой королевы.

Она повелительно наставила на ласси палец:

— Продолжай. И повернись лицом к нам.

Дрожа, ласси повиновалась. Когда на веретене набралось достаточно более или менее ровной нити, ласси подняла его, чтобы двор полюбовался. Они похлопали и начали отходить от окон. Опасаясь, что королева тоже сейчас уйдет, ласси присела в глубоком реверансе.

— Ваше величество, могу ли я просить о милости?

— Чего тебе?

— Ваше величество столь мудры, — осторожно начала ласси. — Вы наверняка знаете, что я обменивала свое имущество и мастерство на возможность провести две последние ночи с нареченным принцессы Индейл.

— Я слышала. — Покрытые красным лаком ногти королевы забарабанили по подоконнику.

— Мне подумалось, что, поскольку вашему величеству доставило такое удовольствие наблюдать, как я пряду, то… может быть… я заслужила… еще одну ночь? Я отдам вашему величеству это золотое веретено и тонкую нить, которую напряла.

— Очень хорошо. — Королева троллей повела ладонью. Веретено выскочило у ласси из руки и перелетело к троллихе. — Явись на закате к парадным дверям. — Тут она погрозила пальцем. — Последний раз позволяю подобное, поняла? Завтра моя дочь с принцем поженятся, и больше никаких шашней с человеческими девицами.

— Разумеется. Ваше величество очень добры.

Ласси снова присела в реверансе, и окно со стуком захлопнулось.

— Быстро в пещеру, — приказала ласси Ролло.

— Что? Почему?

Ласси поддернула юбки и побежала, не глядя, последовал ли он за ней.

— Не хочу, чтобы принцесса видела, как я тут стою. Она может потребовать еще подарков, а у меня не осталось ничего, кроме грязных рубашек и драных чулок. Не хватало только разозлить ее сегодня.

— Ладно, но тогда ты расскажешь мне, что произошло, пока я спал?

— Да, я все тебе расскажу. А потом мне надо будет попытаться поспать. Впереди очередная долгая ночь.

Глава 31

Одетая в лучший из оставшихся нарядов, ласси шла за королевой и ее дочерью по залам золотого дворца. Обе троллихи ухмыльнулись ей, оставляя ее одну в покоях принца (Ролло не считался), но ласси улыбнулась в ответ. «Это должно сработать», — сказала она себе.

От волнения она снова не могла читать, и Ролло мерил комнату шагами вместе с ней. Прошло не больше часа, и в гостиную просунула голову Това, улыбнулась ласси и сказала, что передала записку.

— А если он ее не прочел, — прошептала она, — мне, наверное, удастся отыскать противоядие к сонному зелью.

— Спасибо тебе!

— Мне надо идти. — Това подмигнула и беззвучно притворила за собой дверь.

У ласси упало сердце, когда слуга-кентавр, как и в две предыдущие ночи, внес в комнату обмякшее тело принца. Но, скатив юношу на кровать, кентавр подмигнул ей, в точности как Това. Уходя, он даже нагнулся и погладил Ролло по голове.

— Ваше высочество? — Ласси мягко потрясла принца за плечо.

Глаза его внезапно распахнулись, и ласси ахнула. Он широко улыбнулся ей:

— Привет, моя ласси.

Не задумываясь, она бросилась ему в объятия. Он легко поймал ее, и они прижались друг к другу. Он целовал ее щеки и губы, а она припала к нему, смеясь и плача, как прежде с Товой. Но это было совсем другое дело.

— Просто не верится, что ты и есть мой исбьорн, — сказала она наконец.

— А мне не верится, что ты проделала такой путь, — откликнулся он. — Как ты попала сюда?

— Я скакала на конях, одолженных мне тремя старыми женщинами, которые тоже любили и потеряли своих исбьорнов. Затем я летела верхом на ветрах — восточном, западном, южном, а северный принес меня сюда, — под конец перечисления ей не хватило воздуха.

Принц крепко стиснул ее в объятиях:

— Тысячу раз спасибо тебе. Ты забралась в такую даль. Видеть тебя и говорить с тобой в человеческом облике — больше, чем я мог надеяться. — Затем его темные брови сошлись на переносице, лицо затуманилось. — Но завтра я должен жениться на Индейл.

— Должен быть выход.

Принц покачал головой, сжав губы. Он поудобнее устроил девушку у себя на коленях, а она обняла рукой его широкие плечи.

— Даже если удастся выбраться из дворца, нам ни за что не миновать стражу. Да и с острова пути нет.

— Мы обязаны что-нибудь придумать. Должен быть выход. И для нас, и для Товы.

— Товы, девушки-горничной?

— Да. Когда мой брат Ханс Петер исбьорном жил в ледяном дворце, Това была с ним. Она последовала за ним сюда, но ему удалось бежать.

Принц удивленно поднял брови:

— Как?

— Това переделала вышивку на его парке. Я покажу тебе.

Ласси спрыгнула с его колен и, поспешив в другую комнату, схватила парку со стула, на котором оставила. Принц зажег в спальне еще свечей и внимательно изучил вышитые полосы.

— А, очень умно. Будучи исбьорном, я не мог разглядеть подобные детали как следует.

— Почему ты не смотрел на них ночью?

— Заклятие. Ночью, в человеческом облике, я мог очень немногое. Сон быстро овладевал мной. Меня хватало только на то, чтобы попрятать свечи, прежде чем засну. — Он улыбнулся ей, и внутри у нее все перевернулось.

— Если б у меня хватило сил одолеть троллей и вывести тебя отсюда невредимым… — Она вспомнила и щелкнула пальцами. — У тебя есть парка? Това может ее переделать.

Но он покачал головой:

— Ее забрали сразу по прибытии сюда.

— Должен быть способ, — не сдавалась ласси. — Ветры, принесшие меня сюда, старые тетушки, вручившие мне дары, благодаря которым я попала внутрь, — все они надеялись, что я сумею одолеть принцессу. А также мой брат и Това. Они заслужили счастье.

— А ты? Разве ты не заслуживаешь счастья? Уходи, пока еще можно, — пусть хоть ты на воле останешься.

— Я не смогу жить, сдавшись.

Он кивнул:

— Вот потому я тебя и люблю.

У нее перехватило дыхание.

— Любишь?

— После стольких дней, проведенных в разговорах о твоей семье, после всех ночей, когда я лежал рядом и слушал твое дыхание… как я мог не полюбить тебя?

Они снова поцеловались.

Очнулись они от стука и деликатного покашливания. В дверях гостиной стояла Това с мечтательной улыбкой, сияя голубыми глазами.

— Привет! — Смущенная ласси вскочила.

— Това? — Принц поднялся на ноги с куда большим изяществом, но ласси мысленно порадовалась, что и он покраснел. — Как видишь, я последовал твоему совету насчет вина.

— Превосходно, ваше высочество. Надеюсь, Индейл не заметила?

— Не заметила. — Он покачал головой. — Я старательно опрокидывал кубок в большую вазу в задней части помоста. Или проливал, прикидываясь, будто вино уже действует.

— Браво! — Това захлопала в ладоши, затем вынула из кармана передника нитку с иголкой. — Посмотрим, чем я могу вам помочь.

Но ласси с принцем дружно покачали головой.

— Со времен пребывания в шкуре исбьорна у меня осталось лишь это. — Юноша подошел к сундуку, открыл его и широким жестом извлек оттуда мягкую льняную ночную рубашку. На одном плече виднелось желтое пятно воска. — С этим можно что-то сделать?

У Товы опустились уголки губ.

— Я не умею составлять заклинания, только изменять уже наложенные.

Ласси не могла отвести глаз от пятна. Оно маячило перед ее взглядом, напоминая о той ночи: запах трав в свече, тепло спальни, золотой свет, падающий на лицо принца. Она думала о ледяном дворце и о резьбе, над которой корпела в поисках ответа.

— О. О, о, о! — Она защелкала пальцами, чтобы перебить принца и Тову, которые обсуждали возможность бегства для одной ласси.

— Что такое? — Принц повернулся к ней. — Что не так?

— Свадьбы троллей! — Это было все, что ласси могла сказать в тот момент. Мысленно она перебирала прочитанное на одной из колонн в большом зале ледяного дворца. — Тролли не способны к созидательному труду!

— Верно, — озадаченно согласился принц.

— Они могут делать вещи чистыми? — Ласси посмотрела на Тову. — В ледяном дворце были стиральные доски. И по-моему, я видела там медное корыто.

— Ты права, — согласилась Това. — Но я не понимаю, какое отношение это имеет к свадьбам…

— Я разобрала описание свадьбы на колонне в ледяном дворце, — зачастила ласси. — Часть церемонии заключалась в том, что жених и невеста просили друг друга доказать свою готовность к браку. Невеста попросила жениха «доказать ей свою мужественность», поэтому он убил быка. А он попросил ее всегда быть красивой или еще что-то такое, и она произнесла заклятие, которое сделало ее красивой или еще красивее. Думаю, речь шла о королеве троллей и ее супруге.

Принц уловил нить ее рассуждений:

— О чем мне ее попросить? Чтобы она меня отпустила?

— На это она не пойдет, — перебила Това. — Наверняка об этом ее просил каждый из женихов.

— Заставить ее сделать нечто такое, чего она сделать не в состоянии, — сказала ласси. — Если она не сумеет выполнить просьбу, брак недействителен. — Она указала на ночную рубашку, по-прежнему зажатую в руках у принца. — Попроси ее отстирать это добела.

— Принцесса не любит проигрывать, — предостерегла ее Това. — И королева тоже.

— Заключение сделки связывает троллям руки. — Ласси повернулась к принцу. — Сначала вымани у нее обещание выполнить твою просьбу либо же отпустить тебя. А потом попроси ее отстирать рубашку.

Принц медленно кивнул:

— А ведь может и получиться.

Това окинула ласси одобрительным взглядом:

— Я бы до такого не додумалась. Но и к побегу подготовиться необходимо. Нельзя поручиться, что ее высочество не обрушит на вас свой гнев.

— Тоже верно. — Ласси вздохнула. — Вот бы посмотреть! Но мне-то, скорее всего, придется ждать снаружи. — Она стиснула кулаки. — Мы и тебя вытащим.

Това только покачала головой и печально улыбнулась девушке:

— С меня довольно просто увидеть, как она потеряет еще одного.

— Да, ласси, ты должна ждать на берегу. — Принц бросил ночную рубашку на кровать и взял любимую за руки. — Встань на берегу и смотри на юг. Если почувствуешь хоть легчайшее дуновение ветра, позови его.

Това бросила взгляд на часы на каминной полке и нахмурилась:

— Я лучше пойду. Принцесса может послать за мной.

Она обняла их обоих и Ролло тоже. Затем волк изъявил желание полежать у огня в гостиной. Выходя, он задней лапой прикрыл за собой дверь в спальню.

— Ему всегда нравился камин в гостиной, — заметил принц.

— Да, он очень ленивый, — согласилась ласси, неловко разглядывая собственные руки.

Они оказались одни в спальне, и никакой колдовской сон им теперь не грозил.

— Ты очень…

— Я как раз сообразила…

Оба рассмеялись.

— Ты первая, — сказал принц.

Он присел на краешек кровати и зашаркал ногами по коврику, скрывая волнение.

— Я как раз сообразила, — повторила ласси, — что даже не знаю, как тебя зовут.

— О. — Он скорчил гримасу и засмеялся. — Прости. На самом деле я немного стесняюсь. Моя мама, как и твоя, обожает старые сказки. Я принц, но не первенец. Я третий.

Ласси застонала:

— Только не говори, что твое имя Аскеладден!

— Достаточно близко: я Аспен.[12] Отец считал имя Аскеладден слишком глупым и романтичным. К тому же всегда остается вероятность, что с братьями что-нибудь приключится и королем придется стать мне. «Король Аскеладден» было для отца слишком. Да и для матери, честно говоря, тоже. Хотя, конечно, нам обоим следует поблагодарить ее за пристрастие к глупым сказкам, а не то мы бы с тобой никогда не встретились.

— Что? — Освоившись, ласси уселась рядом с ним на кровать. — Почему?

— Даже до Христиании дошли россказни о девушке в лесах, которая умеет разговаривать с животными. Мама была до них сама не своя. Вот почему я искал именно тебя. Имея возможность разговаривать с тобой в медвежьем обличье, я рассчитывал рассказать тебе, в чем дело. Не получилось, но я все равно рад, что нашел именно тебя.

— Я тоже. — Ласси накрыла его ладонь своей. — Может быть, теперь, когда мой брат и мать живут в Христиании, мы сможем иногда видеться, когда доставим тебя домой.

— Ты о чем это? — Он отстранился, нахмурившись. — Разумеется, мы будем видеться, мы же…

Девушка покачала головой, догадываясь, что он собирается сказать.

— Ты принц. Принц моей собственной страны! Я знаю, что это значит. Ты женишься на прекрасной даме. А я, если мне повезет, выйду за хуторянина или дровосека, как мой отец. Аскель вынашивает планы сосватать меня за одного из его богатых городских друзей, но вряд ли я стану его слушать.

Принц в свою очередь замотал головой:

— Нет-нет! Я не могу просто взять и отпустить тебя, ведь ты спасла мне жизнь! И, кроме того… я люблю тебя! — Он обнял ее и нежно поцеловал.

У ласси выступили слезы на глазах. Такое она и вообразить себе не могла. Тролли и исбьорны — это всего-навсего ожившие сказки. Но чтобы кто-то — принц! — полюбил дочь дровосека, которую собственная мать любила так мало, что даже имени ей не дала…