Роман в сонетах (сборник) Нейштадт Евгений
91
Чему обязан жизнью я?
Случайности рожденья.
Мой первый день – судьба моя.
Но мой последний день – я.
Над бездною небытия
Вся жизнь – как блеск мгновенья:
Мгновения наития,
Мгновенья вдохновенья.
И – как ты ни кончай нас,
Великая Случайность —
Любовь дается на века
К Единственной, к Любимой.
Любовь – как Жизнь, а Жизнь пока —
Процесс необратимый.
92
Ты занята делом. Я тоже – работой.
Потом ты – в театре. Я тоже – в кино.
Ты смотришь на сцену – как любят кого-то.
Я тоже – завистливо – на полотно.
Но вновь в зале свет, свет труда и заботы.
Ни мне, ни тебе – третьего не дано.
И мне ли сердиться, что любишь его ты:
Ведь в этом я тоже – с тобой заодно.
И не променяем мы радость труда
С тобой – ни на что, ни за что, никогда!
И я, не завидуя радостям прочим,
Забуду скорей то, что видел в кино,
И буду трудиться, как проклятый, но…
Но все-таки нам друг без друга не очень…
93
Скрепив любовь своею
Печатью на устах,
Я то сказать не смею,
О чем пишу в стихах.
Я пред тобой – немею,
И этот странный страх
Едва ли я рассею
Страницами в строках.
И ты – махнешь рукой:
Меня – сменит другой.
И скажет он на это,
Не пряча торжества:
“Безумие поэта —
Издержки мастерства.”
94
Меня ввела и “выведет” в расход
Моя манера счастья домогаться:
Я разорюсь, как нравственный банкрот,
Вложивший душу в пачку облигаций.
Переоценка и переучет…
Моим “бумагам” некуда деваться
От катастроф духовных девальваций…
Какой сонет мне счастье принесет?
Сонеты…Да…Вот так же – без помарки
“Не удался эксперимент” Петрарки…
Чего же я-то большего хочу?
Жизнь – это жизнь. Все остальное – блажь, но
Я все смеюсь, я все еще шучу…
Лишь иногда мне делается страшно…
95
Мне другую бы завлечь бы
Сотней собственных сонетов:
Ведь другие любят речи
Больше, чем самих поэтов.
Мне для них себя беречь бы,
Мне бы слушаться советов,
И – со мной искали б встречи,
И – глядишь – не без букетов.
Мне б заняться жизнью личной,
Бросив вызов безразличной,
Сразу, как тоска накатит…
Но гляжу на свет в окошке…
Хоть “скребут на сердце кошки” —
В сердце – “пороха не хватит”.
96
Есть женщины – добрее и нежней,
Есть девушки – красивей и моложе.
Но ни единой нет тебя нужней.
И ни единой нет тебя дороже.
На комплимент такое не похоже:
Все это и серьезней и важней,
Но все-таки, я повторю ясней:
Ты лучше всех, любимая, и все же
Есть женщины, а я – один, заметь.
Я вслед им не могу не посмотреть.
Спроси же: почему тебя любя,
Я не перестаю смотреть на женщин?
– Да потому, что больше или меньше,
Но все они похожи на тебя.
97
Я понял, почему мы не вдвоем:
Ты властно обрекла меня на муки,
Заботясь о талантике моем.
Какой ничтожный повод для разлуки!
Не так ли подают друг другу руки
И сразу разнимают их потом
Два спорщика, держа пари от скуки,
Настаивая каждый на своем?
Один из них (конечно, я) – дурак:
Не знал, с кем спорил, и попал впросак,
Не знал, с кем спорил, чьей руки коснулся.
Так учат плавать: вдруг сказав – “Пари!”
Ты отошла… Я проиграл пари
И только раз чуть-чуть не захлебнулся.
98
Ты привыкла писать наискось —
Очень кратко – по диагонали…
Для меня у тебя не нашлось
Лишних слов и найдется едва ли:
Если все слова лишними стали,
Не найдется ни слова, небось…
Только я, оттого что мы врозь,
Многословен и сентиментален.
Многословен взахлеб и навзрыд,
От своей немоты и обид
Музыкальным прикинувшись ловко.
Но стихи – это не просто так:
Музыка – бог любовных атак,
И стихи – тоже – ARTподготовка.[5]
99
Я пробовал, мне не уйти:
Нельзя идти вперед спиною —
Я спотыкаюсь на пути,
И все смеются надо мною.
А мне – и глаз не отвести:
Я – как лунатик, я – Луною —
Повернут лучшей стороною
К ближайшему из всех светил.
К ближайшему… Да, если живы —
К тебе – глубин моих приливы,
И если, счастья ждать веля,
Ты светишь над моей пустыней
Прекрасной голубой святыней,
Совсем как над Луной – Земля.
100
ВОТ И СТО СОНЕТОВ. И по вертикали
О чень точно вышел этот акростих.
Т олку в них немного, только все ж едва ли
И нтересней было б обойтись без них.
С удорожно-страстных, (например, в начале),
Т ерпеливо-нежных, ласково-смешных,
О ткровенных в шутках, искренних в печали
С та стихотворений, кроме остальных.
О тчего ж смущает автора итог?
Н е букет сонетов – сто сонетов – стог!
Е сть над чем подумать, глядя на него…
Т олько нет желанья перечесть их снова:
О чень уж их много, а мораль – три слова —
В ОТ И СТО СОНЕТОВ. Только и всего.
Остальные
1
Мой труд бесплодный, бесполезный,
Бесславно кончен наконец:
Я строил мост к тебе над бездной,
Лежащей между двух сердец.
А ты спокойно наблюдала
С недостижимой высоты,
Твой хохот грохотом обвала
Похоронил мои мечты.
Внизу, как черепки кувшина,
Обломки долгого труда…
Но … близкой кажется вершина
Далекая, как никогда.
2
Какое счастье быть красивым!
Красивых любят, а за что?
Всем кажется, что как никто,
Красивый должен быть счастливым.
Красивому должно везти,
Ему должно все удаваться,
И все, что призвано цвести,
Должно красивым отдаваться.
Красивый создан для любви,
О красоте тоска и слезы.
И как горды собою розы,
И как невзрачны … соловьи.
Посвящение
Тебе, которую забыть
Нет ни желания, ни силы,
Тобой покинутый, унылый,
Решил я сказку посвятить.
Недолго ты со мной была
И терпелива и мила,
Но нежностью короткой ласки
Надолго в жизнь мою внесла
Глубокий смысл и прелесть сказки.
Младший брат
По мотивам сказки Ганса Христиана Андерсена «Дикие лебеди»
Стихотворная речь обладает особой магией:
пересказ в стихах, как увеличительное стекло,
открывает в известной сказке
великого Ганса Христиана Андерсена
новый и глубокий смысл.
Почему дети летают во сне?
Откуда именно у детей такая сильная —
и всегда взаимная —
любовь к “ братьям нашим меньшим ”?
И, наконец, почему, подчиняясь необходимости,
мы всегда жертвуем самым дорогим?
Читать бесплатно другие книги:
