Драконы никогда не спят (сборник) Дяченко Марина и Сергей
Дракон печально вздохнул.
– Увы, миледи. Я ем только мясо. Этот сад я растил, надеясь когда-нибудь встретить людей. Вам понравилось?
– Очень, – сообщила Ева, надеясь, что кислое выражение ее лица можно принять за улыбку.
Но она зря беспокоилась: Адам, впервые увидевший людей, разбирался в мимике не больше, чем принцесса в скотоводстве.
– Хотите, я покажу вам свои картины? – с надеждой предложил дракон. – У меня неплохо получаются пейзажи, особенно морские. Вчера я нарисовал корабль, сражающийся со штормом… – Ящер склонил к девушке огромную голову. – Миледи, позвольте посвятить эту картину вам!
Ева попыталась радостно улыбнуться. Она все сильнее убеждалась, что за годы одиночества дракон потерял свой ящериный разум.
– А зачем вам корабль, у вас же есть крылья? – спросила она, чтобы хоть как-то прервать монолог Адама.
Дракон шумно вздохнул, взметнув волосы Евы. Никакого запаха, присущего хищному зверю, она не ощутила.
– Миледи, не все так просто. Однажды я уже пытался перелететь через Океан. Не зная, в какой стороне земля, я придумал подняться в небо так высоко, как только возможно, и осмотреть море. Мне тогда было всего пятнадцать лет… – Дракон содрогнулся. – Я поднялся на тридцать миль за шесть часов, а спустился обратно в сто раз быстрее. Меня спасло только чудо: я сумел расправить судорожно сжатые крылья и врезался в Океан по дуге. Следующие три месяца я едва мог ходить. – Он посмотрел на принцессу. – И все же цели я достиг. Вернее, узнал, что с высоты тридцати миль земля нигде не видна.
Ева прикусила губу. Вот так занесло их… Смитсон, лучший капитан во флоте! Ничего, она вернется домой. О, она вернется, и тогда все получат по заслугам. И дикарь Смитсон, и этот мозгляк, жалкий рыцаришка, позволивший дракону ее похитить! А ящера, пожалуй, стоит использовать. Если он и впрямь такой безобидный, каким хочет казаться, можно будет запрячь его в плот и пусть тащит их на север, пока не утонет. Дальше они и под парусом доплывут…
– Миледи, вы не голодны? – спросил безобидный дракон. – Я могу поймать вам дикого быка или вепря, их много в этом лесу.
Принцесса в очередной раз заставила себя улыбнуться.
– В этом нет нужды, принц Адам… – Она оглянулась на далекий вулкан, пятнавший небо брызгами пламени, и содрогнулась. – Лучше отнесите меня обратно в замок. Я поговорю со слугами, больше вам не будет грозить опасность.
– С радостью, миледи, но нам придется лететь, – предупредил ящер.
Принцесса сглотнула.
– Я вытерплю, принц.
Дракон поднялся на задние лапы и поклонился, смешно задрав хвост.
– Как прикажете.
Извержение понемногу теряло силу. Выплеснув ярость, накопившуюся за три года, вулкан медленно слабел, истекая пылающей кровью. Лава, как и раньше, избрала северный склон, у подножия которого простиралось безжизненное плато, порожденное прошлыми вспышками вулканического гнева. Земля тряслась реже, да и сами толчки стали гораздо слабее.
Один из таких толчков заставил принцессу Еву вздрогнуть. Она едва не уронила чашу с теплой водой. В камине над углями висел чугунный котелок, от которого разносился завораживающий аромат крепкого чая. Рядом на двух перинах лежал юнга.
– Миледи, как вам это удалось? – едва слышно спросил он, отхлебнув чай из пиалы.
Принцесса невольно бросила взгляд в окно. Во дворе, накрывшись крыльями от ледяного ветра, разлегся громадный чешуйчатый ящер. Его бездонные изумрудные глаза были устремлены вдаль, на морде читалось выражение счастья и спокойствия. Ева покачала головой, до сих пор сомневаясь в реальности всего происходящего.
– Не знаю, мальчик, – ответила она честно. – Наверно, господь меня любит.
– Истинно так, – кивнул юнга.
Он старательно делал вид, что чувствует себя лучше, но это была ложь. Когда дракон, хлопая крыльями, опустился во дворе замка, Дик каким-то чудом сумел встать на ноги и даже пытался атаковать зверя, схватившего принцессу. Закончилось это тем, что Адам отнес юнгу обратно в постель. От резких движений у мальчика снова разболелись раны, и Еве пришлось заняться им, отложив другие планы.
– Миледи, а как мы его убьем? – тихо спросил юнга.
Ева вздрогнула, возвращаясь на землю.
– Убьем?
– Конечно, миледи. Драконам доверять нельзя!
Перепончатое ухо ящера во дворе слегка дрогнуло. Бросив недоверчивый взгляд на окно, Адам вновь обернулся к морю. Принцесса, не подозревавшая об остроте драконьего слуха, ничего не заметила.
– Глупый мальчик! – Ева улыбнулась. – Он не знает, что он дракон, и никогда не видел других драконов. Здесь, на острове, их нет. За долгие годы одиночества эта тварь потеряла всякие следы разума и теперь считает себя благородным принцем. Он говорил мне, что ненавидит драконов и мечтает их уничтожить. – Принцесса рассмеялась.
– Миледи, нельзя доверять драконам, – упрямо возразил Дик. – Лучше убьем его, иначе однажды ночью он решит нами поужинать!
Принцесса обмакнула тряпку в чашу с теплой водой.
– Не смей говорить при нем таких слов, мальчик. Этот зверь – наша удача. Пока ему неведома его драконья сущность, он, желая мне услужить, будет послушным, как старая собака. А когда нужда в драконе пропадет, мы поступим с ним так, как и подобает поступать со старыми собаками.
Ящер во дворе дернулся, но вновь ничего не сказал. Даже не повернул головы. Тем временем принцесса, поставив юнге теплый компресс, подошла к окну и кокетливо улыбнулась громадному зверю.
– Принц Адам! – Ева помахала дракону. – Будьте так добры, поднимитесь в небо и посмотрите, не возвращаются ли сир Ричард с капитаном Смитсоном.
Ящер ответил не сразу. Несколько секунд он молча смотрел на принцессу, смотрел так, как могла бы смотреть верная собака, узнавшая, что ее хозяин только что утопил всех щенят. Вдали, над вулканом, взметнулся темно-красный, кровавый лавовый гейзер.
– Они отправились на охоту за мной? – спросил дракон, чуть распустив крылья.
Подземный толчок, рожденный далеким взрывом лавы, качнул замок. Со стен посыпались мелкие камешки.
С трудом взяв себя в руки, Ева пожала плечами.
– Возможно. Они не знают, что вы принц, и опасаются за мою жизнь.
– А вы, миледи, не опасаетесь за мою жизнь? – тихо спросил ящер.
Принцесса запнулась.
– Принц Адам, но вы же… – Она вовремя проглотила слово. – Вы могучи и бесстрашны.
– Как дракон? – еще тише произнес Адам.
Над вулканом взвился второй гейзер. Ева сжалась в ожидании толчка, но в этот раз он оказался слабее. Принцесса перевела дух.
– Что вы, принц! – механически ответила она, думая лишь о том, выдержит ли замок следующую волну землетрясения.
Дракон встал на задние лапы. Принцесса невольно отпрянула, поскольку голова крылатого ящера оказалась как раз напротив окна.
– Почему вы считаете меня драконом? – негромко спросил Адам. – Я же не зверь. Я… – От волнения он запнулся. – Миледи… Я… Я пишу книги, рисую картины. Вы же видели мои картины! Я умею говорить, у меня есть мечты, страхи и привязанности, я умею любить. Миледи…
Дракон с такой болью посмотрел на принцессу, что та затаила дыхание.
– Да, я не похож на вас, – горько сказал Адам. – Я крылатый и покрыт чешуей. Неужели чешуя заслоняет все остальное? Неужели крылья делают меня зверем?
Ева растерялась. Она хотела ответить, что вовсе не считает Адама зверем, что тот ошибается, но вместо этого к собственному удивлению сказала правду:
– У драконов нет души.
Адам зажмурился, словно его хлестнули по лицу.
– Я не дракон! – страшно крикнул он, с такой силой вцепившись когтями в подоконник, что вековые дубовые доски жалобно затрещали.
Ева закрыла лицо руками.
– Вы пугаете меня, принц… – пролепетала она, пятясь и не в силах смотреть в эти глаза – ищущие, полные обиды и горечи. Обвиняющие. Поэтому Ева не увидела, как за спиной Адама на стене показалось ухмыляющееся лицо капитана Смитсона. И не услышала свист гарпуна.
Принцесса открыла глаза, лишь когда жуткий, исполненный муки вопль гибнущего дракона заставил замок покачнуться. Гарпун вонзился Адаму в основание шеи, перебив позвоночник и повредив спинной мозг. Парализованный, лишившийся всей своей грации и великолепия, дракон в конвульсиях рухнул на землю, извиваясь от страшной боли.
И тогда Ева закричала.
Вулкан вдали исторг гейзер темно-бурой, похожей на венозную кровь лавы. Капитан Смитсон, крякнув, спрыгнул со стены.
– Не растерял сноровки-то, – фыркнул он. – Эй, миледи!
Спускайтесь. Ящер теперь не опасен.
Все еще не силах понять, поверить, Ева бросилась вниз по ступенькам. Лестница… Дверь… Небо. Ледяной ветер набросился на нее, бесстыдно сунул руки под платье.
– Капитан, что вы наделали?! – в ужасе спросила принцесса.
– Ого-го, милашка! – рассмеялся Смитсон. Ветер трепал его седую гриву. – Будь я проклят, если не стал ровней королю Артуру! Пусть мне теперь скажут, что драконов убить труднее, чем дельфинов. Я тому человеку в рожу плюну!
Покачнувшись, Ева сделала несколько шагов к раненому зверю. Дракон был еще жив. Он лежал под стеной в луже собственной крови, беспомощно вывернув шею. Изломанное тело было неподвижно, сверкающие крылья распластались по земле, и лишь глаза, глаза… Не в силах отвернуться, Ева смотрела в глаза умирающего дракона. Там не было ненависти.
Только изумление.
– Миледи… – прошептал Адам. Из ноздрей у него текла кровь, но говорить он еще мог. – За что?..
– Нет! – Сама не зная почему, принцесса задрожала. – Я не знала! Я не хотела, чтобы все… так…
Земля дрогнула. Очередной толчок оказался гораздо сильнее предыдущих, но Ева не обратила на него внимания. Капитан Смитсон весело хохотнул.
– Хор-р-роший остров… – Он сплюнул. – А хахаль твой, Ричард, до сих пор лезет на гору со своей иголкой. Говорил я ему, пошли искать корабль, там хоть гарпуны были. Да нет, где же это видано, чтобы смерд чернозадый лучше благородного рыцаря знал, как драконов бить?
Приблизившись, моряк положил руку принцессе на плечо.
– Хватит шашни-то с ящером разводить! – Капитан ухмыльнулся. – Ты у нас благородная дама, а я крокодилов резал, когда ты еще в колыбели обсиралась. Не скоро подохнет твой дракон, гады все такие, живучие. Бывает, сдерешь кожу с крокодила, а он еще до вечера дрыгается. Пошли костер готовить.
Судорожно вздохнув, Ева покачала головой. Смитсон упер руки в бока:
– Эй, мадам, я с тобой разговариваю!
– Идите без меня, капитан, – холодно ответила принцесса.
Хмыкнув, старый моряк пожал плечами и отошел, бормоча себе под нос: – …забодай меня кит, все равно не поверят, что я зверя за валил. Скажут, рыцарь…
Ева выбросила его из памяти. Дракон смотрел ей в глаза.
– Скажи… – Шепот Адама было трудно понять. – Скажи… Скажи, что я не дракон. Скажи…
Подойдя ближе, принцесса опустилась на колени. Она не понимала, что с ней происходит. Эта тварь, этот чешуйчатый гад, мерзостная рептилия, недавно ее похитила, подвергла опасности. До смерти перепугала, втерлась в доверие. А теперь, когда любая нормальная принцесса должна радостно смотреть на гибель зверя, она стоит рядом с ним на коленях.
– Скажи… – молил умирающий дракон.
И Ева закрыла глаза.
– Ты принц, Адам, – шепнула она с горечью. – Истинный принц.
Чешуйчатые губы дрогнули в слабом подобии улыбки. И дракона не стало. Его последнее дыхание всколыхнуло серебристые волосы принцессы.
Глава 14
Она поднялась в замок, чтобы не видеть, как Смитсон снимает с дракона шкуру. Ветер уносил запах сырой крови в океан, и на третьем этаже, в библиотеке, можно было забыться. Извержение почти утихло, подземные толчки прекратились. Лишь ветер, безжалостный, холодный, продолжал стонать в стенах осиротевшего замка. Некоторое время Ева бродила вдоль массивных шкафов, читая заглавия книг.
«Сир Бравас Беспощадный»
«Сказание о святом Граале»
«Истинная история сира Вильгельма Белого, записанная его верным оруженосцем»
«Семь дней доблести» «Сердце дракона»
«Круглый стол»
«Сигурд»
Принцессе было нехорошо. Последние слова Адама горели в ее памяти, хотя она всеми силами пыталась забыть это небольшое приключение. Мало ли драконов убивали в мире! Если верить книгам, которые всю жизнь читал Адам, в древности от этих ящеров было некуда ступить. Подумаешь, одним меньше…
– Миледи…
Знакомый голос заставил принцессу вздрогнуть. Она медленно обернулась.
– Да, сир Редклиф?
– Миледи, мне нет прощения! – Рыцарь упал перед девушкой на колени. – Я подверг вас опасности, я не сумел вас защитить. Молю, лишите меня рыцарского звания.
Ева с трудом улыбнулась. Совсем недавно с теми же словами к ней обратился дракон.
– Мы на необитаемом острове, сир Ричард, – сказала она спокойно. – Какой смысл лишать вас звания? Быть может, в будущем вы сумеете искупить свои ошибки.
Ричард опустил голову.
– Миледи, я не заслуживаю снисхождения.
– Это не снисхождение, – холодно ответила Ева. – Это милость.
Сглотнув, рыцарь поднялся.
– Я не обману вашего доверия.
– Надеюсь. – Принцесса махнула рукой в сторону книжных шкафов. – Вот вам первое задание. Сожгите все книги. До единой. Оставьте только рукописи, если таковые будут. Принесите их ко мне в покои.
Редклиф широко раскрыл глаза, но догадался не прекословить. Молча поклонившись, он развернулся на каблуках, но замер, кое-что вспомнив.
– Миледи, в пещере, где зверь держал вас, была шкатулка с листами пергамента…
Ева вздрогнула.
– Доставьте ее мне. Немедленно. И чтобы ни один лист не пропал!
– Слушаюсь!
Ричард стремительно покинул библиотеку.
Принцесса сидела у камина в зале, где сир Редклиф и капитан Смитсон немного навели порядок. Мужчины ужинали на первом этаже. Рядом с Евой над углями жарился большой ломоть драконьего мяса. Смитсон уверял, что мясо очень вкусное, и уговорил голодную принцессу попробовать. Но ужинать в обществе троих мужчин она наотрез отказалась.
Ева читала книгу, медленно жуя плоть ее автора. Листы пергамента один за другим падали в пламя, добавляя ему силы, помогая мясу жариться.
«…Синтия проснулась мгновенно. Отголоски грохота еще стояли в ушах, когда принцесса выскочила из опочивальни, сжимая в каждой руке по мечу…»
Лист летит в огонь.
«…Им некуда было отступать, у самок недавно родились детеныши и стая не могла передвигаться. Охотницам уже казалось, что перед ними легкая добыча, когда королева Сибел внезапно приказала опустить оружие. Уцелевшие драконы сгрудились перед входом в логово…»
Пергамент сгорает не сразу, сначала обугливается, чернеет, на нем проступают пузыри. Как на чешуе. Чернила пенятся и стекают, а сверху на них капает жир, аппетитный, обжигающий мясной сок.
«…Не надо считать нас дикарями лишь потому, что мы живем в лесу. Лес был всегда. Мы видели, как крылатые горные ящерицы научились говорить и стали называть себя рыцарями. Мы видели, как обезьяны спустились с деревьев и превратились в людей, видели, как могущественный колдун создал драконов и эльфов, видели, как Солнце стало квадратным. На наших глазах родилась и возмужала история этого мира, не надо считать нас зверями…»
Отблески пламени танцуют на стенах, словно тени невидимых огненных крыльев. Аромат жареной плоти щекочет ноздри.
«…Помоги нам, принцесса. Пусть люди придут в лес без оружия, с открытыми глазами. Мы подарим вам знания, пришедшие из вечности, научим видеть скрытое и внимать безмолвию. Мы храним мудрость веков, мы – это лес. Но люди уничтожают леса…»
На предпоследнем листе Ева остановилась. Почерк дракона отличался красотой и четкостью, но одна фраза была написана размашисто, словно другой рукой. Девушка невольно вздрогнула.
«Я твое проклятие. От меня не скроешься. Я всегда буду рядом, кровью на твоих клинках, ужасом в твоей памяти. Ты никогда не уснешь, дрожа в ожидании моего возвращения».
Принцесса помедлила, прежде чем бросить лист в камин. Еще раз перечитала последнюю фразу.
«…дрожа в ожидании моего возвращения».
– Ты мертв, – сказала она в пустоту. – С тебя сняли шкуру, а мясо зажарили. Я тебя ем. Твоя плоть очень вкусная.
Лист полетел в камин, отозвавшись гневной вспышкой малинового огня.
– Ты никогда не вернешься, – глухо сказала Ева.
Остался последний лист. Последний клочок личности убитого дракона. Принцесса заколебалась, не сжечь ли его сразу, не читая. Но все же решила посмотреть.
«Глава седьмая, – прочла она. – Синтия провела рукой по омерзительной морде чудовища, закрывая ему глаза. Пурпурная кровь, словно во сне, гейзером вздымалась из ран, расплывалась в волшебной воде.
– Ты получил по заслугам, – мрачно сказала королева. – И все равно прости.
Она встала. Тело Бурана покачивалось в придонном течении, море потеряло прозрачность. Хотя здесь и можно было дышать, кровь вела себя как в обычной воде. Не свертывалась. Синтия посмотрела на глубокую рану в левой груди, которую ей успел нанести Буран.
– Я дойду, – сказала она в пустоту. – Дойду.
Великий Провал больше напоминал старую, заржавленную латную рукавицу, брошенную каким-то великаном на морское дно. Клепаные листы металла за много веков изогнулись, заклепки во многих местах вылетели. Зажимая рану, слабея на каждом шагу, Синтия погружалась во тьму. Впереди тускло светилось нечто громадное, гладкое, похожее на гигантскую старую медузу. Вблизи стало ясно, что это чудовищная дверь из белого матового стекла. Держась рукой за стену, королева Синтия подошла к Непрозрачной Двери вплотную.
Она уже давно знала, что будет делать.
– Я пришла, – громко сказала девушка.
Под водой ее голос прозвучал глухо, но свечение Двери изменилось, на матово-белом проступили тошнотворные прожилки. Ответ раздался прямо в разуме:
– Я слушаю.
– Правда ли, что ты исполнишь любой приказ живого существа? – спросила Синтия.
Кровь истекала из ее ран, и она спешила, надеясь достаточно долго оставаться живой.
– Правда.
– Без ограничений?
– Без ограничений.
– Тогда слушай мой приказ. – Синтия вдохнула ледяную воду. – Открой Дверь!
Если понятие «абсолютная тишина» имеет право на существование, то сейчас она наступила. Некоторое время под водой царило жуткое, нереальное безмолвие. Словно весь мир остановился, не в силах поверить.
– Когда я открою Дверь, в мой дом ворвется вода и я умру, – произнес не-голос в разуме человека. – Настаиваешь ли ты на своем приказе?
– То, что никогда не было живым, умереть не может, – ответила Синтия. – Я настаиваю.
Гигантская белая дверь беззвучно отворилась. Вихрь, водоворот подхватил девушку, втягивая ее в бесконечную пропасть, из тьмы в ничто, из книги в память. Захлебываясь, молотя руками, Синтия вынырнула на поверхность у берегов какого-то острова.
– Спа… Спа…
Она тонула.
Но внезапно чье-то сильное, доброе крыло подхватило ее и понесло к берегу. Там на золотом песке без чувств лежала молоденькая девушка с серебристыми волосами.
Синтия не успела испугаться. Волна подняла ее, развернула, запрокинула голову к небу и бросила прямо в тело неведомой девушки. Их разумы слились, память стала единой. На короткий миг прозвучал вопрос: «Кто ты?!»
Но прежде чем успел родиться ответ, девушка жестоко закашлялась и приподняла голову, шатаясь от слабости.
– Сир Редклиф… – позвала она, задыхаясь и дрожа. – Мой рыцарь… Где же вы?
- Мне снился человек, который стал миром,
- Мне снился дракон, который стал его смертью.
- Я видел в глазах, заплывших жиром,
- Чуму.
- Я сгорел.
Бесконечная игра II
(рассказ)
Я пробудился во тьме логова и вздрогнул. Война. Вновь война, вновь мне предстоит сражаться и убивать, сжигать фермы и укрепления, кричать от боли и умирать. Вновь предстоит смотреть на смерть друзей, не имея сил их спасти… Вновь.
– Держи, Чернокрыл.
Орк протянул мне мешок с двумя тысячами пятьюстами золотыми монетами.
Я не стал их считать.
– Как дела?
И хотя мы оба знали, что именно он ответит, он ответил:
– Как всегда.
Я вздохнул, обдав орка горячим воздухом. Мешок бросил в угол логова, откуда на меня смотрела Геката. В горле что-то сжалось.
– Я… Я должен лететь. Она подошла ко мне.
– Ты не вернешься, Крыл.
Я обнял ее, стараясь не смотреть в глаза.
– У нас нет выбора, любимая. Нет никакого выбора.
– Когда-нибудь, Крыл… Когда-нибудь мы доберемся до богов!
Мне не хотелось нарушать счастье последних мгновений.
И я промолчал. Но отчаянная надежда, что ее слова имеют смысл, наотрез отказывалась исчезнуть. Я знал, что надежды не могло быть. Не должно было быть. Я не имел права ослаблять себя надеждой на несбыточное!
Но я надеялся, что когда-нибудь сумею убить единственное живое существо, о смерти которого не стану скорбеть. Я мечтал убить своего бога. О боги… Как же я мечтаю вас уничтожить!
– Пора. – Орк указал на Линию, висевшую над логовом. Она почти полностью стала зеленой.
Я в последний раз лизнул Гекату в нос.
– Принеси мне достойного сына.
– Он будет гордиться отцом, Крыл… Будет… Будет… – Она не смогла продолжить.
Я стиснул зубы и покинул логово.
Неумолимый закон заставил меня издать вопль проснувшегося дракона, которым я извещал бога о своей готовности служить. Крылья равномерно били о воздух, удерживая меня на небольшой высоте. Я осмотрелся.
Логово стояло неподалеку от живописного леса, и оркам приходилось лавировать между ним и казармами, когда они тащили дерево троллям. Совсем рядом располагался Храм Проклятых, вдали синее небо разрывали острые клыки дворцовых укреплений. Черная Крепость была с трех сторон окружена лесом, а спереди ее защищали несколько башен. Я с удовольствием заметил, сколь сильна позиция нашего войска. Лагерь был разбит в самом углу Мира, и скалы оставляли для противника только узкий проход, уже перекрытый баллистами и башнями. В этом Мире были моря, и хотя отсюда я не мог их видеть, я знал это. Что ж, не самый худший расклад.
В самом лагере солдат было немного. Десяток грунтов, несколько берсерков. Около леса тесной группой стояли восемь огров, негромко обсуждая какие-то события. Четыре баллисты располагались у скал, простреливая проход. Я вдохнул полной грудью.
– Наконец тебя вызвали, Крыл!
Молодой грунт с улыбкой повернулся ко мне, закинув на спину большой топор. Судя по топору и щиту, он был уже на шестом уровне развития. Значит, война в самом разгаре.
– Приветствую всех!
Мой голос пророкотал над лагерем, заставив воинов обернуться. На многих лицах проступили улыбки, маленькие гоблины принялись прыгать от радости. Мне пришлось поднять голову к небу, чтобы гоблины не разглядели выражение моих глаз.
Потому что я не мог смотреть на них. Закон запрещает рассказывать гоблинам об их участи. Они веселятся, смеются и подшучивают над всеми. Даже над богом. А боги никогда не понимают шуток. Гоблины, эти малыши… Они думают, их бомбы – самая смешная игрушка. Они со смехом бегут к укреплениям врагов, гордясь, что никто не в силах их догнать… И никогда не успевают понять все коварство богов. Взрыв, который разносит вражеские бастионы в пыль, дарит им быструю смерть. А в лагере уже смеются их преемники, не подозревая о судьбе предшественников. Я с горечью подумал, что гоблины счастливее всех нас. До самой смерти они верят, что живут. Да и в смерти не успевают ничего осознать… Не то что мы. Они свободны от мыслей, подобных этим.
– Что пригорюнился, змей?
Страшный голос заставил меня обернуться.
Возле Храма Проклятых на скелете коня сидел Рыцарь Смерти в черной рясе. Я вздохнул.
– Думаю.
– Это твоя привилегия – ты герой.
– Как и молчание – я марионетка.
– Нет. Молчание – судьба всех, а размышления – дар героям, имеющим имена.
– Возможно, ты прав.
– Какая разница, Чернокрыл? Ни ты, ни я не властны над Миром.
– Мы познаем этот Мир, значит, мы существуем.
Он мрачно усмехнулся, но не успел ответить. Послышался грохот, и все орки замерли как вкопанные. По лагерю ураганом пронеслись страшные слова:
– Рухнула шахта! Последняя шахта!
Я моментально понял, почему нам досталась такая удобная позиция. В этом Мире было очень мало золота. Значит, нам предстоит сражаться и победить – или проиграть – лишь теми силами, что уже успел призвать бог.
И еще это значит, что мой ребенок, уже родившись в логове, так и не вырастет. Я заскрипел зубами.
– Эй! Сколько золота в Крепости?
Ближайший орк повернул ко мне бледное лицо.
Читать бесплатно другие книги:
