Крылья воробья Бримсон Дуги

Глава первая

— Эй, Купер! Толстый придурок!

Роб Купер, стоя с мячом в правой руке, не обращал внимания на крики с трибун. Ему нужно было сосредоточиться на куда более важных вещах.

Перед ним, на противоположном конце стадиона, окутанный растущей майской тенью, вздымался переполненный сектор болельщиков домашней команды. Море желтых маек и воодушевленных лиц порождало стену шума и являлось идеальным фоном для чудесного субботнего вечера на стадионе клуба «Юнайтед».

Позади залег враг. Агрессивный, тупой и одетый в сине-белое. Робу противно было даже в мыслях называть его имя, не то что произносить вслух. Гадина наползала, враг становился все ближе.

— Купер! Ты задница!

Роб усмехнулся про себя. Он болел за «Юнайтед» всю свою жизнь, и потому лучше многих понимал, сколь велика ненависть сине-белых. Ни шотландские, ни ливерпульские дерби и рядом не стояли. Истинную вражду можно увидеть только здесь, на матчах двух этих йоркширских команд.

Он бросил взгляд через плечо — слишком быстрый, чтобы действительно увидеть врагов, но достаточно выразительный, чтобы они подумали, будто Роб держит их под контролем. Теплая волна удовлетворения окатила Купера, когда концентрация яда, направляемого на него, выросла еще на единицу. Роб наслаждался тем, что его отвращение к врагам было взаимным, но сейчас у них появился дополнительный повод для ненависти. Шла финальная игра сезона, и, чтобы удержать позиции в дивизионе, сине-белым нужна только победа. Однако благодаря самоотверженности Купера на воротах, им оставалось только отчаянно цепляться за ничью. Да, игрокам предстоит пережить несколько тревожных минут, дожидаясь новостей о результатах других матчей.

Теперь взгляд Роба был направлен на четвертого судью, который вышел на свою позицию между двумя техническими зонами, возясь с карточками. Да, так и есть: две минуты дополнительного времени. Ну, вот и настал звездный час Купера. Все или ничего.

Роб уронил мяч и левой ногой пнул слегка вперед. Его тело рвалось наподдать мяч как следует и отправить подальше в поле, но вместо этого Роб выбежал вслед за мячом из своей зоны, снова подтолкнул его и припустил рысцой.

Через несколько секунд, когда Купер уже вовсю бежал через поле, противники стали предпринимать попытки помешать. Роб сделал обводку, элементарно прошел одного, затем — откат и смена направления — второй остался позади. Так и продолжалось, пока Купер прокладывал себе и мячу дорогу к середине поля и дальше за центральную линию, с легкостью отражая все безнадежные выпады на пути к священному Граалю. Домашний сектор ревел так, что Роб мог поклясться: встречная звуковая волна тормозила мяч.

Наконец он оказался на месте, в левом углу штрафной зоны противника. Купер встал как вкопанный и мысленно начал обратный отсчет секунд. Когда их осталось всего десять, Роб подсунул правую ногу под мяч и послал его вперед.

«Этого будет достаточно, — думал Купер, следя взглядом за мячом, который по идеальной дуге опускался в верхний правый угол ворот. — Вполне достаточно».

Краем сознания Роб отметил, что на стадионе все стихло — болельщики как один затаили дыхание. Первым тишину нарушил металлический лязг, когда мяч ударился в стойку ворот с внутренней стороны, затем зашуршала вздувшаяся сетка, и наконец раздался глухой удар — это упал на траву вратарь соперников. В его мучительном стоне слились боль и осознание того, что вратарь пропустил гол в добавочное время и обрек свою команду на вылет. Если и была в футболе более приятная уху и сердцу комбинация звуков, то Роб о такой не знал.

Потом мир взорвался.

Роб побежал. Сначала к исступленным рядам фанатов «Юнайтед», но в последний миг повернул от них и объятий товарищей по команде и помчался вдоль боковой линии. Обратно, туда, где враги корчились в позоре и унижении. Мало того, что Роб Купер обрек их на эти муки, он стремился еще обострить страдания. Такова она, заветная мечта каждого футбольного фаната, его святой Грааль.

И вот Купер встал перед сине-белыми, собираясь оторваться по полной: руки сложены на груди, подбородок задран кверху — воплощенная надменность. Затем Роб затанцевал. Сначала как демон, а потом изобразил лунную походку Майкла Джексона. Ненависть и яд, полившиеся на Купера с удвоенной силой, были лучшим аккомпанементом для его персональной дискотеки.

— Это же мой танец, ты, чертов ублюдок!

Роб обернулся и увидел бывшего «бомбардира» сборной Англии Питера Крауча, который стоял у него за спиной с лицом мрачнее тучи.

— Крауч, — заулыбался Купер, продолжая танцевать. — Мне говорили, что ты играешь сегодня, но я не был уверен, так как вообще тебя не видел!

— Перестань плясать мой танец, недоумок жирный, — грозно заорал долговязый форвард, после чего приблизился и ткнул Роба в грудь.

— Но у меня получается лучше, чем у тебя! — со смехом возразил Купер, не останавливаясь.

— Не смей, это мой танец!

Роб не успел ничего ответить, потому что перед ним возник рефери и, покопавшись в кармане штанов, вытащил красную карточку.

— Ты, Купер… пошел вон!

Роб в ужасе воззрился на него:

— Я? За что?

— За твой танец. Это же полное дерьмо. И ты украл его у Крауча. Живей, проваливай!

Роб посмотрел на Питера Крауча, который принялся увлеченно исполнять свой дурацкий танец робота. Рефери тут же захохотал как маньяк, глядя, как тот двигается и дергается в такт воображаемой музыке, словно свихнувшаяся заводная обезьяна.

Джейн Купер стояла в дверях спальни, прихлебывая утренний чай, и смотрела на спящего мужа.

Спал Роб беспокойно, и она попыталась было представить, что же снится супругу, но поняла, что на самом деле ей все равно. И тогда мысли Джейн вернулись к тому, что беспокоило ее уже не один день. Как бы ни ломала она голову, сколько бы ни рассуждала, Джейн так и не удалось уяснить для себя, как молодой и красивый мужчина, который покорил ее восемнадцать лет назад, превратился в противного пузатого разгильдяя, что лежал сейчас перед ней.

И как всегда в момент таких размышлений, Джейн вспомнила о Брайане. Ах, Брайан Гроув. Никого в жизни не любила она сильнее, чем этого человека, и в миллионный раз Джейн стала прикидывать, как изменилась бы ее жизнь, если бы она бросила Роба и сбежала с Брайаном. Он умолял ее об этом, и Джейн почти согласилась, но в конце концов ей не хватило духу. Не из-за Роба, конечно, а из-за Чарли. Когда Джейн переживала свое единственное и такое короткое любовное приключение, сыну только-только исполнилось пять лет. С самого начала Джейн понимала, что если она соберется уйти от Роба, то ей придется оставить и сына, и поэтому, несмотря на все их с Брайаном разговоры и мечты, в глубине души знала, что этот роман ни к чему серьезному не приведет. Вот так и вышло, что ей пришлось довольствоваться вторым номером. Нельзя сказать, что в браке с Робом совсем уж не было любви, но определенно здесь не наблюдалось той страсти, которую довелось испытать с Брайаном. Даже столько лет спустя у Джейн мурашки бежали по коже при одной мысли о нем.

Тряхнув головой и послав проклятие тому богу, который ведал ее жизнью, Джейн развернулась и тихо спустилась по лестнице.

Два часа спустя Джейн, задремавшую в гостиной, пробудил ужасный грохот. Наверное, с таким звуком катается по металлической крыше носорог. Дверь в комнату распахнулась, и появился Роб.

— Уже половина девятого! Какого черта ты меня не разбудила? — завопил он. — Ты же знаешь, что сегодня у нас выход номера!

Джейн промолчала, наблюдая за тем, как муж не без труда натянул футболку с логотипом «Юнайтед» и выбежал в коридор.

— Чарли! — раздался его крик. — Я уехал в типографию и вернусь через час. Будь готов к этому времени, а то не успеем в кафе!

Затем хлопнула входная дверь. Купер ушел.

Джейн, вздохнув, потянулась к пульту и включила телевизор.

— С добрым утром, дорогая, — громко сказала она сама себе. — Ты сегодня такая красивая. Как тебе спалось?

О, как же она любила субботы.

Глава вторая

Самым любимым местом Роба — кроме стадиона на Викаридж-лейн и собственной кровати, разумеется, — был паб «Красная роза».

Расположенный всего лишь в нескольких шагах от входа на стадион клуба «Юнайтед» и буквально в его тени — при условии, что солнце находилось в нужной точке, — это был паб для настоящих парней. А если быть предельно точным, то грязная дыра. Во всяком случае, в такое заведение ни один мужчина в здравом уме не приведет женщину, которая хоть что-то для него значит.

На протяжении десятилетий «Розочка», как все называли паб, была местом, где местные фанаты выпивали перед тем, как в последнюю минуту совершить рывок на стадион через дорогу. Если бы здание могло говорить, оно поведало бы не одну историю о великих днях, о печальных днях, о стычках, потасовках и даже о парочке серьезных столкновений. Поистине трагично, что сейчас паб стоял заколоченным — хозяин закрыл его, поскольку клиенты заседали там только в дни матчей, в остальное время заведение пустовало. Нынче паб мог лишь служить напоминанием о безвозвратно ушедших днях да общеизвестным пунктом встречи. Не больше и не меньше.

В сотый раз за утро Роб, стоя напротив, посмотрел на закрытый паб. Весь его организм позарез нуждался в пиве, но единственное, на что был способен сейчас, — послать немое проклятие в адрес Гэри, бывшего владельца. Что же он за человек такой: покупает паб рядом с футбольным стадионом, а потом продает прямо во время сезона?

Роб глотнул тепловатой воды из бутылки и вернулся к текущим делам, а именно к продаже журнала «Крылья воробья» болельщикам «Юнайтед», которые шли мимо него непрерывным потоком по направлению к стадиону. Издание, скроенное из комментариев, интервью и политически некорректного юмора, каким-то чудом выжило и в некотором смысле процветало, несмотря на нашествие онлайна, уничтожившего большинство печатных конкурентов «Крыльев». Журнал поглощал все свободное время Роба, доставлял больше проблем, чем хотелось бы, и порой приносил не прибыль, а убытки, но при всем при этом придавал жизни Купера смысл.

Роб поморщился, вспомнив о давнем романе жены. Он узнал обо всем случайно, сложив два и два и получив четыре. Но больше всего Купера потрясло, что измена супруги никак его не задела. Робу было наплевать. Любовь, страсть и романтика испарились из их брака задолго до того, оставив после себя лишь привычку к совместному проживанию под одной крышей. Вот почему Роб, догадавшись о происходящем, оставил свои догадки при себе. Зачем раскачивать лодку скуки?

Ну да, конечно, ему бессчетное количество раз хотелось швырнуть в лицо Джейн свое открытие, хотя бы для того, чтобы сорвать маску безгрешной страдалицы, которую она надевала при каждом удобном случае, но по не ведомым ему самому причинам Роб каждый раз останавливал себя. Может, боялся, что Джейн встанет и уйдет, разрушив привычный и дорогой его сердцу статус-кво? Может, не хотел ставить ее в неловкое положение? Кто знает.

Единственное, в чем Роб был уверен: если бы Джейн не трахалась с этим Брайаном из скорой помощи, то никогда бы не позволила мужу взяться за издание «Крыльев воробья». А к тому моменту, как ее любовник опомнился и вернулся к жене, Джейн уже ничего не могла изменить. Конечно же, она ворчала. Ворчала, изливая горечь и сожаление о том, что могло бы быть, но не сбылось, но Робу было наплевать. У него было страстное увлечение в виде журнала формата А5, и Купер получал от него гораздо больше, чем мог себе представить. Благодаря журналу у Роба имелись не только доступ в клуб, который он обожал, не только огромное количество приятелей и классное общение в неограниченном объеме, но еще и сын. Да, благодаря журналу у Роба был сын.

Купер оглянулся и улыбнулся Чарли, который активно торговал, одновременно болтая с двумя хихикающими девицами, которые стояли рядом с ним, как малолетние поклонницы рядом с поп-звездой.

Чарли стал жизнью Роба, его победой. Верно, победой. Несмотря на все усилия Джейн, их сын вырос поразительно похожим на отца во многих отношениях, и Джейн, горячо любя сына, терпеть не могла это сходство.

— «Крылья воробья»! Фэнзин, который хотели запретить!

Вдвоем Роб и Чарли кричали, зазывали, бранили, шутили — делали все, что требовалось, лишь бы покупали. Вот чем они занимались, и именно в таком качестве Роб был известен в округе — тот парень с фэнзином на Викаридж-лейн. Он стал мелкой звездочкой на футбольном небосклоне и, сказать по правде, гордился своей негромкой славой не меньше, чем тем, что производит осязаемый продукт, который нравится людям. Да, продукт не самый интеллектуальный, что уж тут говорить, но Купера это не волновало. Честно говоря, Робу даже нравился собственный журнал, хотя открыто в этом он никому бы не признался.

— «Крылья воробья»! Свежий номер!

И вновь Роб посмотрел на Чарли, который лишился общества своих поклонниц, фланирующих теперь в направлении газетного киоска в конце улицы. Купер часто размышлял над тем, почему четырнадцатилетний пацан готов каждую вторую субботу торчать с отцом перед стадионом, торгуя фэнзином, — до сих пор Чарли всегда с удовольствием помогал с продажей, во всяком случае недовольства не выказывал. Может, потому, что ему, как и Робу, нравился сам процесс, или потому, что он любил своего старика. Роб не знал — да и какая разница? Он просто радовался, видя сына рядом. Радовался, что сын вовлечен в дело его жизни.

И Чарли был вовлечен, да еще как. Он даже написал несколько статей для «Крыльев воробья», когда Робу не хватало материала, и статьи эти были отмечены читателями, так что Чарли стал намекать на возможную карьеру в спортивной журналистике. Надо сказать, что, помимо прочего, он унаследовал от Роба и полное неумение обращаться с мячом, так что успех его статей стал небольшим поводом для гордости. Даже Джейн, пусть и неохотно, признавала, что от безумного увлечения Роба есть хоть какая-то польза.

— Привет, Роб.

Это приветствие заставило Роба отвлечься от размышлений. Обернувшись, он увидел, что перед ним стоят двое полицейских. Он с улыбкой вручил каждому из них по бесплатному экземпляру.

— Как идет ваш грязный бизнес? — спросил Роб, продолжая обслуживать покупателей.

— Нормально, — ответил более высокий из полицейских. — Как обычно… — Он замолчал и оторвался от журнальчика, мотая головой. — Неужели все это сходит тебе с рук?

— А что? — спросил Роб, отсчитывая сдачу очередному болельщику. — Там нет ни слова неправды.

Полицейский снова уткнулся в раскрытые страницы фэнзина.

— То есть типичный фанат «Сити» — человек, которого не взяли на шоу уродов…

— Это общеизвестно.

— …который, если не спит со своей матерью, сестрой…

— Ну да, это объясняет, почему они поддерживают «Сити», а не «Юнайтед». Кровосмешение плохо влияет на способность здраво мыслить. — Роб кивнул уверенно.

Полицейские непонимающе переглянулись, и первый из них продолжил читать:

— …или собакой, предпочитает общество других мелких животных.

— И что тут сомнительного? — спросил Роб с невозмутимым видом.

Второй полицейский, листавший свой экземпляр, не смог сдержать смех, показал коллеге насмешившее его место, и тот тоже захохотал над тем, что увидел.

— Будь все же поосторожней, — предостерег он Роба, но не слишком строгим тоном. — Не зайди слишком далеко.

— «Крылья воробья»! Спешите купить! — выкрикнул Купер, когда полицейские двинулись дальше. — Бомбардир «Сити» замешан в скандале с надругательством над козами!

Джейн была дома, когда дверь распахнулась, и вошли двое главных мужчин в ее жизни. Она не выразила особой радости при их появлении, но они и не обратили на это никакого внимания.

— Как ты, дорогая? — спросил Роб, едва глянув на Джейн. — Никчемные придурки продули два-ноль. С такими результатами мы никогда не сможем вернуться в проклятую Премьер-лигу.

Роб заговорил с ней просто по привычке, чтобы не висела тишина. Футбол ее не интересовал, Роб это знал; футбол — его тема, его и Чарли. Джейн к футболу не имела отношения ни сейчас, ни раньше.

— А-а. Кстати, пока вы развлекались на стадионе…

Роб уставился на Джейн. Уж за столько лет жена могла бы усвоить одну элементарную вещь: никто, и он в том числе, не ходит на футбол, чтобы развлечься или получить удовольствие — за исключением, пожалуй, только верхней трети верхнего яруса. Как все истинные пожизненные фанаты, Купер стойко терпел футбол в надежде, что однажды опять наступит один из тех крайне редких и коротких периодов, когда им удастся прокатиться на гребне успеха.

— …а я ходила купить нам еды, кто-то оставил сообщение на автоответчике.

— А-а, хорошо, — ответил Роб, погружаясь в свое кресло. — Послушаю через минутку.

Теперь Джейн метнула в него недовольный взгляд, который означал, что «через минутку» — это неприемлемо поздно, и сама подошла к телефону. Когда она нажала на кнопку, послышался восторженный голос:

— Роб, это Дэйв. Шикарный номер выпустил, красава. А про козу и вообще…

— Эй! — запротестовал Роб, потому что Джейн сразу же стерла запись. — Там могло быть что-то важное.

Судя по лицу Джейн, эти тонкости ее вовсе не волновали, и Роб смирился, тем более что зазвучало второе сообщение:

— Мистер Купер, меня зовут Ли Ингланд, я адвокат из фирмы «Эллис, Александр и Ингланд». Мне необходимо переговорить с вами по довольно срочному делу. Буду признателен, если вы перезвоните по номеру ноль-один-один-четыре-шесть-два-восемь-пять-шесть-пять.

Джейн смерила Роба суровым взглядом, отчего он постарался вжаться в кресло как можно глубже. Но это было еще не все. Она взяла со стола какой-то конверт и вручила Робу.

— Вот это лежало на коврике перед дверью. От того самого адвоката. Что ты опять натворил, говори!

— Ничего, — совсем неубедительно пролепетал Роб.

Джейн вздохнула:

— Наверняка опять какие-то проблемы из-за твоего дурацкого журнала.

— Я издаю фэнзин. Это не журнал, а фэн…

— Мне плевать, фэнзин это, журнал или телефонный справочник! — гневно выпалила Джейн. — Проклятая книжонка уже столько нам стоила…

Роб повертел в руках конверт и наконец вскрыл его. Внутри было короткое письмо — тот же текст, который только что прозвучал с автоответчика.

— Блин, — пробормотал Купер.

Джейн смотрела на сидящего в кресле мужа и злорадно усмехалась про себя. За эти годы он получил множество посланий от адвокатов с требованием либо извиниться, либо выплатить компенсацию за тот или иной пассаж, опубликованный на страницах «Крыльев воробья», и обычно Роб просто выбрасывал их в мусорную корзину или писал в следующем номере что-нибудь похуже. Однако с этим письмом дело обстояло иначе. Он, очевидно, понятия не имел, что же такого сделал или сказал, и в результате начал проявлять признаки легкой паники. Чувствуя, что есть возможность растянуть развлечение подольше, Джейн взяла письмо и сделала вид, будто изучает его.

— Да, кажется, что-то серьезное, — сказала она, изображая искреннее сочувствие. — Иначе они не стали бы писать и звонить, да?

Роб забрал у нее письмо и уставился на него в надежде, что ему откроется нечто большее, чем просто название фирмы и номер телефона, и Купер догадается, почему эти Эллис, Александр и Ингланд вдруг так захотели пообщаться с ним. Но нет, никаких откровений не последовало.

— Почтовое отделение — шеффилдское, то есть да, скорее всего, опять дело рук этих подонков. Только их не хватало, — буркнул Роб.

— Ну, всякое бывает, — продолжала издеваться Джейн, — может, хотят сообщить что-то хорошее.

Роб, чуть не выпав из кресла, выпучил на нее глаза:

— Ты в своем уме? Когда такое бывало, чтобы мерзкие адвокатишки говорили что-то хорошее? Все, что им надо, это твои деньги, деньги, деньги, и когда тебе покажется, что наконец они насытились, то они выжимают из тебя еще немного. Это же вымогатели в законе.

Самодовольно усмехаясь, Джейн отвернулась и направилась в кухню, оставив мужа причитать и негодовать наедине с самим собой.

Оставалось тридцать шесть часов до момента, когда Роб сможет позвонить адвокатам и узнать в чем дело, а пока Джейн позабавится от души.

Глава третья

Красная «фиеста» задним ходом выехала с короткой подъездной дорожки и умчалась вдаль. Наблюдавший за ней из окна спальни Роб с облегчением выдохнул.

— Супер, подвезло-то как, — пробормотал он и послал благодарственную молитву неизвестному менеджеру местной больницы, сподобившему его жену на ранний отъезд на работу.

Купер давным-давно понял, что его увлечение «Юнайтед» — и все, что было с этим связно, — вызывало у супруги недовольство, которое только усилилось с тех пор, как он стал брать на стадион Чарли. Но по крайней мере, Джейн лишилась излюбленного оружия — обвинений в невнимании к сыну — и теперь могла изливать горечь, используя как предлог только эгоизм, безответственность и незрелость мужа.

Не то чтобы у нее были проблемы с использованием этих средств массового раздражения. О нет. Однако Роб отдавал себе отчет в том, что все неприятности, которые Джейн доставляла ему, были всего лишь способом хоть как-то испортить мужу удовольствие, и потому легко относился к ее нападкам. Но в странном звонке от адвоката с письмом в придачу было нечто такое, что заставляло Роба нервничать и обостряло раздражение, причиняемое Джейн. Обостряло настолько, что если бы она сказала еще хоть слово о юристах, Купер придушил бы ее на месте.

Тот факт, что в последние две ночи он почти не сомкнул глаз, ситуацию не улучшал. Даже когда Роб проваливался в нечто, напоминающее сон, его начинали преследовать разнообразные кошмары, самым ярким из которых был тот, где Купер стоял на боксерском ринге со связанными руками, а Джейн вовсю колотила мужа. Вот почему в понедельник утром Купер чувствовал себя более усталым, чем воскресным вечером, когда ложился. Тем не менее мысль о том, чтобы снова забраться под одеяло, Роба не привлекала, прежде всего из-за неведомого молота судьбы, который нависал над ним уже почти двое суток, и из-за тугого узла, стянувшего воедино все его внутренности.

Что бы ни затевали против Роба эти Эллис, Александр и Ингланд, он уже ненавидел их всеми фибрами души. Но до девяти утра оставалось еще больше часа, и это время надо было как-то пережить. Поэтому Роб вздохнул, схватил свой халат и поплелся в ванную.

Приняв душ и побрившись, Купер принес в свой крошечный кабинет кружку чая и тарелку с тостами и уселся за стол. Ничего, что его рабочее место не слишком презентабельно, зато здесь, так же, как в домашнем секторе стадиона «Юнайтед» и у барной стойки в «Розочке», он чувствует себя лучше всего. Фотографии любимых игроков и разнообразные сувениры скрывали стены, а на письменном столе прямо перед обитателем жилища стояла рамка с портретом юного и гораздо более стройного Роба в обнимку с улыбающимся Гэри Роджерсом. На серебряной табличке внизу рамки выгравированы слова: «На поле с легендой — март 1994 года».

Роб некоторое время глядел на телефон и жевал тосты, а когда на часах цифра пятьдесят девять сменилась двумя нулями, снял трубку и набрал номер, указанный в лежавшем перед Купером письме от адвоката.

— Доброе утро! Вы позвонили в юридическую фирму «Эллис, Александр и Ингланд». Мы открыты с девяти часов утра до…

Доведенный ожиданием до грани нервного срыва, Роб швырнул трубку на телефон.

— Да уже давно девять, козлы! — воскликнул он. — Уже две минуты десятого.

Чтобы убить время, Купер включил компьютер и просмотрел свою почту. Нужные сообщения он оставил, чтобы заняться ими в более спокойном состоянии, а пока удалил все, что касалось продажи виагры по сниженной цене и увеличения пениса за космические деньги.

— Ну что, мерзавцы, — пробормотал Роб, снова набирая номер адвокатской конторы. — Уже почти десять, так что вам лучше…

— Доброе утро! — прозвучал слишком уж жизнерадостный женский голос. — Это «Эллис, Александр и Ингланд». Чем могу помочь?

— Э-э… — замычал Купер, растерявшись, так как не ожидал, что ему вообще кто-то ответит. — Я хотел бы поговорить с мистером Ингландом.

— Разумеется, сэр. Могу я узнать, как вас представить?

— Меня зовут Купер. Мне пришло письмо…

— Мистер Купер? Должно быть, вы мистер Роб Купер?

Роб недоуменно нахмурился. Он ничего не понимал. Ему доводилось говорить со множеством секретарей в юридических фирмах, и Купер знал, что по большей части они заканчивали гестаповскую школу хороших манер. Даже секретарша его собственного адвоката обращалась с ним как с червяком. Но вот эта, с таким приятным голосом, была весьма и весьма мила. Робу даже показалось, что она искренне радуется знакомству с ним, но понимал, что это предположение вовсе из разряда фантастики.

— Ну да.

— О, замечательно! Это просто замечательно! — выдохнул голос на другом конце линии. — Я сейчас же соединю вас с мистером Ингландом. Он пытался связаться с вами уже несколько… Ой, вам это, конечно, ни к… Извините, я сейчас…

В трубке все стихло.

— Черт! — выругался Роб. Стая летучих мышей, проснувшихся у него в животе, неожиданно рванула с места. — Тупая…

— Мистер Купер. С вами говорит Ли Ингланд.

На мгновение Роб отдался чувству невероятного облегчения и даже прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Наконец-то. Он сделал глубокий вдох и сказал:

— Здрасьте.

— Вы не представляете, как я рад, что слышу вас. Нам пришлось немало испытать, прежде чем выследили вас.

— Выследили меня? — нервно повторил Роб. — С какой стати кому-то меня выслеживать?

— Возможно, я выразился излишне эмоционально. Мы уже знали, где вы живете, но…

Роб отнял трубку от уха и уставился на нее в глубоком замешательстве.

— Что?

— Прошу вас, Роб… Вы позволите называть вас по имени?

— Нет, ни за что не позволю!

— А-а. Ясно. В общем, наше дело не из тех, что можно обсудить по телефону. Нам следует договориться…

— Послушайте, приятель, — сердито перебил Роб. — Не знаю, что за игру вы затеяли, но если хотя бы в общих чертах немедленно не скажете, в чем дело, то придется вам заново меня выслеживать!

— О, уверяю, мистер Купер, у меня для вас хорошие новости. Но, к сожалению, я вынужден настаивать на личной встрече. Мне приходится следовать… м-м-м… определенным процедурам…

Роб с трудом улавливал, о чем говорил юрист.

— Что за хорошие новости? Я в дерьме или нет?

— Мистер Купер, я действительно не уполномочен говорить что-либо по…

— Ладно, — вздохнул Роб. — Ладно, черт с вами, говорите, как записаться к вам на прием.

— Нет-нет, — возразил адвокат с такой тревогой, что Роб не мог не заметить ее. — В этом нет необходимости. Когда вы сможете приехать?

— Что, в Шеффилд? Сегодня? Ну, допустим, я мог бы добраться туда через час или около того.

— Отлично. Я предупрежу приемного секретаря, что жду вас.

Роб медленно положил трубку и уставился на телефон. Какого только странного дерьма не случалось с ним за сорок два года, но такой хренотени — ни разу. Подумать только. Адвокату так приспичило увидеть Купера, что он даже не стал назначать время приема!

Вдруг Робу пришла в голову мысль, что все это может быть ловушкой. И что когда он прибудет по указанному адресу, Купера либо арестуют за что-нибудь, либо отдадут на растерзание толпе жаждущих мести фанатов «Сити».

Пару секунд он обдумывал такую возможность, но потом отмел мысль на том основании, что если бы его хотели достать полиция или кто-то из врагов, то они придумали бы что-нибудь попроще, чем письмо от адвоката. Не факт, что эти люди вообще умеют писать.

Еще повздыхав и подумав, Купер нацарапал короткую записку спящему Чарли, вложил в нее десять фунтов и направился к выходу.

Что бы ни хотели Эллис, Александр и Ингланд, придется Робу ехать к ним, дабы все разузнать.

Глава четвертая

Сворачивая на парковку фирмы «Эллис, Александр и Ингланд», Купер не мог не испытать того чувства собственной неполноценности, которое неизбежно настигает среднестатистического представителя среднего класса за рулем восьмилетнего «форда-мондео» при встрече с богатством. В данном случае — с колоссальным богатством.

Перед Робом высилось семиэтажное, с застекленным фасадом здание, которое выстроили не более трех-четырех лет назад; на стоянке разместилась блестящая коллекция «мерседесов», БМВ, «ягуаров» и «рейнджроверов», терпеливо дожидавшихся своих владельцев.

Чем бы ни занимались здесь крючкотворы-законники, существовали они совсем в другом мире, чем адвокат Роба, который вел свои дела в грязноватой конторке над захудалой химчисткой. Учитывая не самый высокий уровень его услуг, даже эта контора казалась неоправданной роскошью.

Резкий гудок заставил Роба вернуться в реальность, и он инстинктивно поднял ладонь в извиняющемся жесте — о чем тут же пожалел, так как увидел в зеркало заднего вида очередную БМВ с двумя наглыми юнцами, а этот тип людей Роб с годами страстно возненавидел.

— Да здравствует революция, — буркнул он себе под нос.

Зато Купер успел быстро припарковаться, прибыть к вращающейся стеклянной двери раньше юнцов и испытал огромное удовлетворение, сумев на выходе остановить дверь точно рассчитанным движением ноги. Оглядываться он не стал, но по глухому удару и проклятьям, донесшимся сзади, догадался, что его приемчик сработал и один из наглецов влетел-таки в неожиданно замершую стеклянную перегородку.

Ну да, это было чистое ребячество, но тем не менее — и маленькая победа трудящихся. Роб чуть не вскинул торжествующе сжатый кулак.

— Что вам угодно, сэр?

Не сбавляя скорости, Роб свернул вправо к восхитительной брюнетке за стойкой. Этот маневр привел к тому, что он оказался на пути у все тех же самодовольных юнцов из БМВ, и им пришлось остановиться, чтобы пропустить его. Два: ноль.

— Я пришел к мистеру Ингланду. Он ждет меня.

— Могу я узнать ваше имя? — спросила она, потянувшись к телефону.

— Купер, — сказал Роб и перевел взгляд чуть ниже, чтобы получше рассмотреть интересную ложбинку, открывшуюся благодаря движению брюнетки.

— Ах да, мистер Купер! Мы ждем вас, — сказала она радостно. — Я сообщу мистеру Ингланду.

Пока секретарша негромко говорила с кем-то по телефону, Роб стоял и восхищался ее изгибами, но затем отвернулся. Не потому что хотел этого, а потому что считал: так нужно.

— За вами сейчас спустятся, мистер Купер. Могу я вас чем-нибудь угостить?

Роб отмел полтора десятка вариантов, которые тут же возникли в его мозгу, и с улыбкой отказался. Прежде всего потому, что жизнь давно научила его: адвокаты ничего не делают бесплатно. Если бы Купер согласился на ее предложение, то какая-то сумма наверняка была бы добавлена к счету, который рано или поздно придет на его домашний адрес. Ну а во-вторых, потому что нервозность Роба в данный момент просто зашкаливала. Хоть ему и приятно находиться в такой близости от хорошо сложенной особи женского пола, Купер все еще понятия не имел, по какой причине оказался перед ней.

— Мистер Купер?

Роб обернулся. К нему подходила безупречно одетая женщина средних лет. Она протягивала руку и ослепительно улыбалась.

— Я Джули, секретарь мистера Ингланда, — проворковала она.

Роб, отвечая на рукопожатие, задержал ее руку в своей дольше, чем было необходимо, силясь понять, как человек примерно одного с ним возраста может выглядеть настолько сексуально.

— Следуйте за мной, пожалуйста.

«Я последую за вами куда угодно», — подумал Роб, когда Джули развернулась и повела его к лифту, дав возможность без помех оценить идеальные пропорции ее тыла.

— Не будете ли вы так любезны намекнуть мне — в чем собственно дело? Я, так сказать, в полном неведении.

Джули рассмеялась. Это был не вежливый смешок, который испускают, услышав шутку в тысячный раз, а настоящий, эротичный, с хрипотцой смех. Роб почувствовал, что влюбился.

— Простите, нет. А то меня убьют. Мистер Ингланд все вам сам объяснит. Вот и приехали.

Из лифта Роб проследовал за секретаршей через просторный офис с открытой планировкой, где за столами сидело множество красивых женщин. Купер подумал, что ему понравилось бы здесь работать уже по одной той причине, что смог бы любоваться ими каждый божий день. А какие классные здесь, должно быть, рождественские вечеринки, когда все они разом приходят в праздничных нарядах!

Те немногие женщины, с которыми он вместе работал, были все как одна дурнушки, кроме Кэйти. Но так как Роб приятельствовал с ее отцом, а саму Кэйти знал еще трехлетней малышкой, то думать о ней иначе, чем просто как о… просто как о Кэйти, ему было бы неловко.

— Заходите, — подбодрила его Джули, улыбаясь. — Он вас ждет. Хотите, принесу вам кофе?

Роб улыбнулся в ответ и вошел в просторный, полный воздуха кабинет, где перед письменным столом стоял потрясающе обыкновенный человек в сером костюме. И стол, и человек казались только что сошедшими со страниц каталога «ИКЕА».

— Спасибо вам огромное за то, что нашли возможность приехать! — воскликнул адвокат, пожимая Робу руку. — Я так ждал знакомства с вами. Присаживайтесь, прошу.

Роб опустился в большое кожаное кресло и с замиранием сердца стал ждать, когда же Ли Ингланд откроет ему наконец, в какое дерьмо он вляпался. Но прежде чем адвокат успел сказать что-нибудь по существу, в кабинет вошла Джули с кофейным подносом.

— Какая красавица, — сказал Роб, как только за ней опять закрылась дверь.

— Джули? — переспросил Ингланд таким тоном, что стало понятно: ему это никогда не приходило в голову. — Ну да, пожалуй.

— Пожалуй? Да что с вами? Она ведь сногсшибательна.

— Наверное, на любителя, — ответил Ингланд. И вдруг невольно в его мозгу возникло нечто никогда ранее невообразимое: сорокапятилетняя секретарша, обнаженная и распростертая на его столе.

Роб с воинственным видом взял с подноса чашку кофе. Прозвучавший в словах адвоката намек на то, что Купер испытывает определенную слабость к дамам в возрасте, был принят им в штыки.

— Так что там за дело у вас ко мне?