Государственный преступник Сухов Евгений
Было уже, верно, около восьми. Вот-вот должна была подойти Вера. Артемий Платонович надеялся, что слуга вернется с приглашением для молодого барона, но, к его досаде, вместо лакея явилась сама Петровская в попелиновом рединготе, кашемировой шали с капюшоном и кисейном галстухе, обшитом брабантскими кружевами, наряд этот, надо отметить, очень шел ей. Михаил, засветившись лицом, что не ускользнуло от внимательного взора отставного штабс-ротмистра, поспешил ей навстречу, едва кивнув Артемию Платоновичу.
– Сударыня, – услышал Аристов, – могу ли я попросить вас уделить мне несколько минут?
– Сейчас? – спросила Петровская, растерянно кивнув Артемию Платоновичу.
– Да. Мне нужно сообщить вам кое-что важное.
Отставной штабс-ротмистр галантно отвернулся и неторопливо пошел к беседке. Он уже не слышал, как Петровская довольно резким тоном выговорила Михаилу:
– Надеюсь, то, что вы хотите мне сообщить, действительно важно. В противном случае я рассержусь на вас, что вы помешали моей прогулке в такое замечательное утро.
– Не рассердитесь, – заявил Михаил с улыбкой, подавая ей руку. – Потому что найдена вещь, относящаяся к убийству вашего жениха.
– Что за вещь? – тут же спросила она, и Михаил почувствовал, как заметно дрогнула ее рука.
– Пачка писем, которая была похищена у вашего жениха, – почти победно сообщил ей барон.
– Это вам сказал господин Аристов? – глухо спросила она.
– Ну что вы! Моя кузина.
– А Артемий Платонович об этом знает? – с некоторой тревогой спросила Петровская.
– Пока нет.
– Это хорошо, – облегченно, как показалось Михаилу, выдохнула она. – Ведь эта частная корреспонденция, она принадлежит только мне. А где эти письма?
– В комнате Веры, в комоде.
Петровская выглядела встревоженной:
– А… откуда они у нее?
– Их принес ей этот шалопай Сенька. Ну, тот самый, что ставит силки в нашей роще, помните, я говорил вам о нем?
– Припоминаю. И где же он взял письма?
– Письма он нашел в лесу, у озера.
– Забавно, однако, – пожала плечами Петровская. – А почему он принес письма именно ей?
– Все очень просто, Вера помогает его матери, и он ей доверяет. К тому же он рассчитывает на награду.
– Мне надо взглянуть на эти письма, – взволнованно заявила Петровская. – Они могут помочь мне найти злодеев.
– Я уже уговорил Веру показать их вам.
– Благодарю вас, – с чувством сказала Петровская, на мгновение прижавшись к нему, отчего у Михаила кровь бросилась в голову.
Мысли его тотчас потекли по иному руслу, и вот он уже представил себе, как он передает ей письма и она в восторге целует его в щеку. Он не отпускает ее, все крепче сжимая в своих объятиях; его руки скользят по ее талии, бедрам, а их губы сливаются в страстном поцелуе. Их близости мешает только узкое приталенное книзу платье. Не велика помеха! В умелых-то руках…
– Вы где витаете? – прервал его грезы слегка насмешливый голос Петровской.
– Простите. Я… Я думал о вас…
– Интересно, что же вас так захватило, – лукаво спросила Петровская. – Вы даже не слышали моего вопроса.
– Вы спросили, почему я оставил службу?
Она слегка поморщилась:
– Вот это меня как раз меньше всего занимает. Я спросила, где мадемуазель Вера?
– Не знаю, – опустился наконец на землю Михаил. – Я искал и нигде не мог ее найти.
– Пойдемте искать ее вместе. Ведь нельзя терять ни минуты!
Они вышли из сада, и в это время со стороны птичьего двора в сад вошла Вера и направилась к пруду.
– Простите, что я заставила вас ждать, – извиняющимся тоном произнесла она, входя в беседку, где ее вот уже более четверти часа дожидался Артемий Платонович. – У меня так много дел.
– Вам не стоит извиняться, – галантно ответил отставной штабс-ротмистр. – Я уже успел заметить, какое у вас огромное хозяйство.
– Да, это так, – сказала Вера, присаживаясь против Аристова. – И за всем этим нужен присмотр.
– Я понимаю, – мягко улыбнулся он. – Слушаю вас.
– У меня имеются бумаги, что, по всему вероятию, преступники похитили у умершего в поезде. Это связка писем на польском языке.
– Где вы их нашли? – едва сдержался, чтобы не воскликнуть во весь голос, Аристов.
– Их нашла не я, а один деревенский мальчишка.
– Где?
– В роще возле озерца недалеко от железнодорожной насыпи.
– Теперь понимаю… Так это вы для него хлопочете о награде?
– Да, – коротко ответила Вера.
– Могу я видеть эти письма?
– Конечно. Мы пойдем ко мне или принести вам письма сюда?
– Лучше сюда, – немного поразмыслив, ответил Аристов. – Если вас это, конечно, не затруднит.
– Хорошо, – согласилась Вера. – Я буду здесь через десять минут.
Но девушка вернулась раньше, и по ее встревоженному лицу Артемий Платонович догадался, что произошло нечто неприятное.
– Их нет, – в отчаянии выпалила Вера, еще не дойдя до беседки. – Письма исчезли!
«Кажется, началось», – подумал Аристов.
– Успокойтесь, расскажите все как было.
– Еще вчера вечером они лежали запертыми у меня в комоде, – продолжала сокрушаться Вера, – в самом верхнем ящике. А теперь они пропали!
– Да-с, а кому еще вы говорили о письмах? – спросил отставной штабс-ротмистр.
– Только кузену.
– А-а, – невольно протянул Аристов. – Понятно.
– Что вам понятно? – с негодованием спросила Вера. – Уж не думаете ли вы, что их похитил Мишель?
– Не думаю, – спокойно ответил ей Артемий Платонович. – Я думаю, что их похитил другой человек.
– Но кто же? – с надеждой посмотрела на него Вера.
– Это мы скоро узнаем. А пока, – поднялся Аристов, – давайте пройдем к вам и посмотрим, все ли на месте.
Комната Веры была открыта.
– Скажите, вы никогда не запираете дверь своей комнаты? – спросил Аристов, входя.
– Днем – никогда, – чуть растерянно ответила Вера. – В этом просто нет надобности.
– Комод тоже не запираете?
– Он был заперт, а ключ находился при мне.
– Он и сейчас при вас? – поинтересовался Артемий Платонович.
– Конечно, – ответила Вера. – Вот он, – вытащила она из накладного кармашка небольшой медный ключ, больше похожий на игрушечный.
– Хорошо. Покажите, где лежали письма.
– Вот здесь, в верхнем ящике, – сказала Вера и, открыв, выдвинула ящик. – Что это?
– Что? – подошел к комоду Аристов.
– Письма, – недоуменно посмотрела на него Вера. – Они на месте! Но я же не могла их не заметить! Я перерыла везде, даже там, где этих писем и быть не могло.
– Весьма странно, – покачал головой частный сыщик, рассматривая отверстие замка в ящике.
Вера облегченно улыбнулась:
– Так иногда бывает: положишь какую-нибудь вещь на определенное место, затем захочешь ее взять, а ее нет. Ищешь, ищешь, а найти не можешь. А потом, когда уже и не надеешься ее отыскать, эта вещь вдруг самым неожиданным образом находится. И лежит она на том самом месте, куда ее и положили. Говорят, так шутит черт, – промолвила Вера.
Но Аристову было не до шуток.
– Но черту, чтобы залезть в ящик, не нужна отмычка, – сказал отставной ротмистр, указывая на царапины вокруг замка ящика.
– Вы хотите сказать, что… Это невозможно! – воскликнула Вера.
– Уверяю вас, барышня, напротив, вполне возможно, – сдержанно заметил Аристов. – Царапины вокруг замочной скважины ясно указывают, что его вскрывали каким-то острым предметом. Предположительно гвоздем.
Тонкие девичьи ладони коснулись полыхающих щек.
– Какой ужас!
– Кто-то вскрыл замок, взял письма, прочитал их, а затем положил на место, – спокойно сказал Аристов, – полагая, что его трюк останется незамеченным.
– Но кто?
– Письма на польском языке… Следовательно, тот, кто может читать по-польски, – резюмировал свое короткое дознание Артемий Платонович.
– Я, кажется, догадываюсь кто, – задумчиво посмотрела на отставного ротмистра Вера. – Мадемуазель Петровская, вот это кто! Она знает польский язык.
Аристов с интересом посмотрел на Веру. К высказываниям влюбленной девушки нужно всегда относиться с осторожностью.
– Милочка, откуда вам это известно?
– Мне сказал об этом кузен. Ее мать была полькой.
– Ну, это еще ничего не доказывает, – осторожно заметил Артемий Платонович. – В семье они могли не говорить по-польски. Позвольте, я возьму эти письма?
– Да, конечно, – легко согласилась Вера. – Они в полном вашем распоряжении.
Аристов достал из ящика пачку.
– Вам не кажется странным, что лента, перевязывающая письма, будто ослабла? – после недолгого молчания произнес он.
– Нет. Она такой и была, когда я получила их, – несколько обескураженно ответила Вера.
– Вы уверены? – пытливо спросил Аристов. – Подумайте. Ведь те, кто брал у вас эти письма, могли вынуть несколько самых важных.
– Уверена, – твердо заявила Вера. – Лента выглядит точно такой, какой и была, когда я принимала письма из рук Семена.
– Хорошо, если так, – задумчиво ответил Артемий Платонович. – А кто это, ваш Семен? Случайно не тот молодец, что нашел письма и хочет за них награды?
– Да, именно он, – ответила Вера.
– Знаете что, – задумчиво сказал Аристов. – Было бы неплохо переговорить с ним.
– Хорошо, я пошлю за Семеном.
Артемий Платонович едва скрывал приподнятое настроение. Это была самая настоящая удача. Ах, как правильно он сделал, что остался в замке, почувствовав: здесь что-то должно произойти! Выходит, не оставила его интуиция и не притупился еще сыщицкий нюх!
Теперь нужен план действий.
Первое – снять мерки со следов Петровской и ее лакея. Ведь до чего же умны, бестии. Вместо того чтобы прятаться – решили быть на самом виду. Превосходный способ не дать себя найти.
Второе – надо как можно скорее сделать перевод писем. В Нижнем Новгороде живет довольно много поляков, так что, как появится Обличайло, он пошлет его туда с письмами. Впрочем, пристав нужен ему и здесь, в усадьбе Дагеров.
Третье. Преступники вернули письма. А из этого следует, что нужные письма в пачке отсутствуют. Впрочем, это только предположение, хотя его можно и проверить: ежели Петровская со своим хромым слугой скоро съедет от Дагера, выходит, они заполучили то, что им было надо. А если останутся, значит, самого важного они еще не отыскали.
И четвертое. Надо срочно поговорить с этим малым Сенькой, отыскавшим письма. Возможно, он, желая заполучить за них награду, подстраховался и вытащил часть писем из связки. Потому лента, обвязывающая пачку, и слабая. О том, что письма нашел именно он, знают еще Вера и Михаил. А раз знает Мишель, то знает и Петровская…
Размышления Аристова были прерваны стуком в дверь.
– Войдите, – разрешила Вера.
Дверь приоткрылась, и в проем просунулась голова лакея Петровской Прохора.
– Моя барыня спрашивают, можете ли вы ее принять? – пробасил он, кинув быстрый взгляд на Аристова.
Вера вопросительно глянула на Артемия Платоновича, и тот едва заметно кивнул.
– Передайте Валентине Дмитриевне, что я буду рада ее видеть, – с деланой улыбкой произнесла она.
Дверь закрылась, и через минуту в комнату вошла Петровская.
– Господин Аристов? – изобразила она удивление. – Как кстати, что вы здесь.
– А разве ваш слуга не доложил вам об этом? – чуть насмешливо спросил Артемий Платонович.
– Нет, – нимало не смутилась Петровская. – Моим слугам я разрешаю говорить лишь то, о чем я их спрашиваю.
– Присаживайтесь, – любезно предложила Вера.
– Благодарю вас, – села Петровская на свободный стул. – А я к вам с просьбой, милейшая Вера Михайловна.
– Вся к вашим услугам, дорогая Валентина Дмитриевна, – в тон ей ответила Вера.
Петровская удивленно приподняла бровь. Девушка уже не признавала ее превосходства и, видимо, перестала видеть в ней соперницу. Перемены в Вере несколько озадачили Петровскую, но она не подала и вида. Слегка улыбаясь, она ровным голосом произнесла:
– Ваш кузен сказал мне, что к вам попали письма на польском языке, похищенные, по-видимому, у моего жениха. Я была бы вам очень признательна, если бы вы показали их мне. Вы же понимаете, как мне это важно.
– Они у господина Аристова, сударыня, – с вежливой улыбкой ответила Вера, повернувшись к Артемию Платоновичу. – Я только что передала их ему. Если ему будет угодно, он вам их, конечно, покажет.
– Пан разумеет по-польски? – спросила отставного штабс-ротмистра Петровская.
– Нет, – ответил Артемий Платонович.
– А хотите, я вам переведу эти письма? – неожиданно предложила Петровская.
– Извольте, – протянул Аристов пачку писем, стараясь не показать, что обескуражен.
Петровская взяла пачку, развязала ленту и раскрыла верхнее письмо.
– «…Наши товарищи из Петербургского революционного центра подтверждают, – принялась негромко читать Петровская, – что провокатором является именно поручик Пушкарев. Как установил П.Р., это Пушкарев донес шефу корпуса жандармов князю Долгорукову о тайном обществе в Средневолжске. Необходимо как можно скорее совершить акт возмездия над предателем. Лучше всего поручить его устранение М… Полагаю, что он лучше всего справится с поставленной задачей. Смерть Пушкарева должна выглядеть естественной. Также необходимо сберечь П. Р. для последующего восстановления организации в Средневолжске…»
– Однако, – невольно вырвалось у Аристова.
– А хотите знать содержание этого письма? – спросила Петровская, пробежав глазами вторую бумагу. – Здесь некто Иероним сообщает Польскому центральному национальному комитету, что тайные организации в Нижнем Новгороде, Перми, Средневолжске и Саратове устраиваются по уставу иллюминатов: для вступающего в тайную организацию устанавливается продолжительный испытательный срок, в течение которого его постепенно вводят в круг идей и целей организации. Организации строятся по принципу двоек, когда каждый функционер знает только своего клиента и патрона…
– М-да-а, – озадаченно протянул Артемий Платонович. – В этом деле замешана политика.
– Я почти не сомневаюсь, что Костя… погиб из-за этих писем, – как-то разом посмурнела Петровская.
– Кажется, вы правы, – пристально посмотрел на Валентину Дмитриевну Аристов, стараясь скрыть нахлынувшее смущение.
Неужели он ошибается в ней и Петровская ни в чем не замешана и действительно хочет как-то отомстить за смерть своего жениха? Надо полагать, что и письма она вытащила из комода Веры, чтобы попытаться отыскать в них хотя бы какое-нибудь доказательство, способное вывести на след преступников. Потому и вернула их обратно! А хромой слуга?.. В конце концов, разве мало хромых на белом свете!
Артемий Платонович посмотрел на Веру. Лицо задумчивое, слегка настороженное, похоже, что она тоже пребывает в каких-то нелегких размышлениях. Следует исходить из того, что эти письма уже побывали в руках Петровской. Хотя, с другой стороны, она вряд ли сумела бы менее чем за десять минут прочитать их все.