Джинния против! Черная Галина
Акиса смотрела на меня и словно не верила своим ушам. А демон, судя по настороженно-внимательному выражению морды, кажется, клюнул, что неудивительно. Я и действовала с расчетом на его рыбий интеллект. Собравшись с духом, я решительно продолжала:
– Отпустите двоих узников, один из них попал к вам позавчера, а другой где-то на неделю раньше, он у вас служил, звать его Яман-баба. Освободите их и мы вас не тронем!
– Не тронете, замечательно, – неожиданно всерьез обрадовался Анарх.
– Ты только хуже сделала, о малоумная. Знаешь, что они делают с врагами? – яростно зашептала Акиса.
– Он все равно бы остался при своем мнении, – сквозь зубы прошипела я.
– Но он ничего не мог с нами сотворить без позволения начальства, а сознавшихся в преступлении им разрешается казнить на месте!
– Ой, я не знала… Серьезно?
Я тут же попыталась удрать, но была остановлена крепкой лапой нашего тюремщика, хотя тюрьмы еще не было, но, похоже, до нее недалеко, если только в живых останемся.
– Поздно, дорогуши, – злорадствовал наш захватчик. – Пришел ваш последний час.
– Постой, погоди! Мы кое-что знаем, нам надо передать устное послание лично вашему повелителю от… от Бимелуса-второго, мы послы из Белого Ирема!
– Послы-захватчики? Ну это уж слишком!
Он связал нам руки одним взглядом, буквально только глянул на них – и они мгновенно опутались веревками, почему-то очень скользкими и холодными.
– Змеи! – с ужасом осознала я, когда веревки начали виться вокруг запястий, крепко стягивая их и едко поглядывая на нас своими крошечными глазками.
– Не кричи, о душераздирающая, – закатила глаза моя подруга. – Что плохого в змеях? У меня двоюродная прабабушка змея, я сама могу превратиться в змею, когда захочу. Аллах великий от щедрот своих даровал нам, джиннам, такую способность.
– Очень приятно и очень кстати. – И я многозначительно закивала на свои руки, делая большие глаза.
Но Акиса покачала головой:
– Не старайся, забывчивая. Если бы могла, давно бы сделала, но здесь я ограничена в своих возможностях, и очень сильно, – с достоинством напомнила она. Иногда ее важность просто бесит, особенно когда обстоятельства такие, что даже Гитлер бы обратился в буддистские проповедники и ушел в монастырь! Но она никогда себе не изменит.
– «Когда захочу»… – сердито передразнила я.
– Хорошо, что сами разобрались, – ухмыльнулся Анарх. – А теперь вперед, топайте да не оглядывайтесь, и сразу предупреждаю: и не пытайтесь меня обольстить, чтобы сбежать. Самки людей меня физически не притягивают.
Джинния смерила его заинтересованным взглядом:
– А самки джиннов?
– Нет!
– Так вам нравятся самцы? – злобно съязвила я. Он что, издевается? Думает, со змеями ползающими по нам, мы еще можем помышлять о соблазнении?! К тому же такого явно отвратного, малособлазнительного типа.
– Другое дело, я люблю больших самцов. Таких, знаете ли. как…
– Ладно, проехали, мы все поняли, – поспешно оборвала я демона, рискуя жизнью, но оно того стоило: слушать откровения монстра о своих сексуальных пристрастиях было кула хуже. Демон равнодушно заткнулся…
Мы вышли на площадь и ахнули – на улицах города жизнь просто кипела! Тут слонялись шипя, крича и рыча тысячи разномастных и разноплеменных существ. Уродец на уродце и уродцем погоняет! Где были все ли твари, когда мы только свалились со стены?
Акиса шла, гордо вздернув голову, как Жанна д'Арк перед судом инквизиции. А я все думала, что же мне это напоминает. Почему все происходящее кажется безумно знакомым? Возомнившие себя богами демоны с плавниками, могущие подглядывать за тобой из-за любого угла с помощью головных щупалец с красными глазками, создающие бездушных рабов-шоготов… мм… где я о них слышала? Или читала?..
– Минуточку, минуточку… Лавкрафт! – невольно вырвалось у меня. – У Лавкрафта я про шоготов читала! Не вспомню сейчас названия. Но как такое возможно? Значит, он знал про этот мир или же, что еще фантастичнее, сам его создал?!.
На джиннию мои догадки не произвели никакого впечатления, к книгам она относилась несколько свысока, как ко всему, что могло в себя включать неизвестные ей знания, что принижало ее убежденность в собственном превосходстве. У меня под кроссовками противно хлюпала болотная слизь, а я радовалась, что читала и о ней.
Про эту гадость он. кстати, сказал бы: «Эта бесформенная протоплазма, источающая мерзкий запах липкая пузырчатая масса, покрывающая полусгнившие трупы, внушала поистине космический ужас» или что-то наподобие.
Я искренне засмеялась и. кажется, вызвала у моей подруги подозрение, что окружающий кошмар уже подобрался к моим мозгам и начал потихоньку разрушать рассудок, но тут же подавилась смехом, вспомнив, что нам с Акисой, возможно, доведется вскоре испытать «космический» ужас наяву. Джинния посмотрела на меня с презрительным сомнением, как на сумасшедшую цветочницу, думающую, что тюльпаны – ее сыновья.
– Тебе не кажется, что теперь этот активный город изображает болото, сама послушай, сплошной лягушачий квак стоит!
– Это не лягушки-и…
– А кто же?
– Вот кто. Древни-и-ий, – с придыханием произнесла Акиса, впервые я видела ее такой напуганной. С трудом заставив себя посмотреть в направлении ее взгляда, я увидела, что к нам приближается монстр с внешностью насекомого, больше всего он был похож на исполинского разжиревшего водяного скорпиона. Нет, мне кажется, что они тут все из воды вылезли, действительно Древние, как у Лавкрафта. Но чудо в том, что у меня абсолютно пропал страх! Подумаешь, гигантский скорпион… насекомое!
– Куда ведете женщин, лейтенант?
– К нашему повелителю, мой генерал. Они попытались использовать магию, мой генерал, таким образом я и вышел на них.
Бог одобрительно кивнул:
– Отличная работа, лейтенант, можете вести задержанных дальше.
– Спасибо, мой генерал, и благодарю, что не съели.
Тюремщик трижды взмахнул вверх хвостом и трижды ударил им по земле. Кажется, это у них отдача чести. После чего Древний-скорпион пошел своей дорогой, а мы своей.
– Почему их должности называются как у людей?
– Может, потому, что тот, к кому нас ведут, человек? – туманно заметила Акиса.
– Не может такого быть! Их повелитель человек? Они бы тогда не ненавидели людей, а относились бы к нам, по крайней мере, с уважением.
Но по лицу Акисы было видно, что у нее на этот счет прямо противоположное мнение. Тот, кто хорошо знает людей, редко их любит…
Дальше идти стало еще интереснее. Кого только мы на пути не встретили… По вновь изменившимся улицам (теперь город был похож на старую Астрахань) гуляли человекольвы, черного оперения тупоклювые птахи, похожие на гигантских грачей; демон-гриб, со злым и коварным выражением на мухоморной шляпке скачущий на одной ножке, наскочил на нас и… неожиданно рассыпавшись в извинениях, поскакал дальше.
Все больше и больше эти создания своим поведением и выражением морд напоминали мне людей и все меньше вызывали страха. Я слегка расслабилась и даже начала получать удовольствие от лицезрения новых видов существ, эти, конечно, были пострашнее жителей Белого Ирема, вернее, попротивнее, но все равно не внушали особого ужаса.
Почему же это место считается таким страшным? Но тут я вспомнила и как встретил нас город, и о змеином хвосте, и о хлипкой жиже под ногами, которая, впрочем, никуда и не делась. Интересно, можно ли здесь где-нибудь вымыть ноги и купить новую обувь, не хочется предстать перед любимым в таком кошмарном виде.
Глава девятая
ДЕМОНИЧЕСКАЯ
Меж тем мы подошли к лесу. Ага, натуральный тропический лес прямо в центре города. Однако при ближайшем рассмотрении то, что я по наивности приняла за деревья, ими не являлось, по крайней мере, частично. Демоны-растения…
Отродясь о таких не слышала, и нате вам – целый ботанический сад! В общем, среди исполинских деревьев я увидела желто-зеленое в полоску дерево с монстрами-арбузами, одного из которых Яман-баба, когда еще был нашим врагом, заслал в квартиру моей бабушки, но она тогда успешно с ним расправилась. Акиса тоже обратила на них внимание…
– Эти паскудники (прости, Аллах!) – самые низшие демоны. Последние слуги из грязных овощей, годятся только для самых бесстыдных, не требующих ни ума, ни сообразительности поручений. Растут не на земле, а на дереве, чтобы всегда быть под рукой, когда кому понадобятся, – проконсультировала она, когда мы проходили под овощными монстрами.
Как они называются по-научному, спрашивать не хотелось. Один из них, противно хихикая, тут же попытался подцепить меня за волосы своими скручивающимися в колечки отростками, но я, тихо ойкнув, вырвалась и дальше шла, уже прикрывая голову связанными руками и стараясь больше не терять бдительность.
– Прелестный садик, чтоб его…
– Тебе нравится? – простодушно удивилась Акиса.
– Конечно, ничего прекраснее не видела. А какой здесь воздух! – мысленно поблагодарив себя за напоминание, я стала задерживать дыхание, потому что воняло страшно! Многие арбузомонстры гнили на ветках за невостребованностью…
– Эй, хватит болтать. Может, это у вас условный шифр и вы обсуждаете, как наброситься на меня и обезоружить?! – пригрозил Анарх. «Оружие» у него и впрямь имелось помимо мощных челюстей, к тому же он был раза в четыре больше нас обеих, – похожими на колбасы пальцами сейчас он держал… водяной пистолет, который я у него раньше не заметила: наверное, где-то прятал…
– Это что, водяной пистолет? – шепотом, чтобы не слишком раздражать нашего конвоира, спросила я у помрачневшей джиннии.
– А что такого? – грубо поинтересовался монстр, как обнаружилось, обладавший чутким слухом и уже не вызывавший у меня благоговейного страха. – Вода лучшее оружие против непокорных джиннов.
В его щупальцах грозно покачивалась смешная детская игрушка явно китайского производства…
Мы осторожно обошли похожих на жирафов тварей, только с короткими толстыми шеями и черными рожками, с двумя, а у некоторых и с тремя парами глаз. Они пожирали с нижних веток вопящие и ругающиеся знакомыми словами плоды, похожие на гибрид яблок с огурцами. Такие крики у человека могли вызвать заворот кишок. Но этим жирафовидным монстрам, судя по их жадной ненасытности, вопли фруктов только прибавляли аппетит…
Похоже, здесь никто производительным трудом не занимается, по крайней мере, я так и не поняла, чем они здесь живут, какой основной род деятельности у этих демонов, кроме того, чтобы время от времени откликаться на вызов очередного мага. Хотя это тоже, конечно, работа. Ненормированный рабочий день, срочный сигнал – и лети себе обманывать очередного простака или зарвавшегося профессионала…
К моему облегчению, мы наконец вынырнули из леса, сразу попав на прямую широкую улицу. Мимо проскакали мартышки с громадными ушами, пробежали вараны-гермафродиты. И все антропоморфные, более или менее прямоходящие, ростом от полуметра до стоэтажного дома. Но это я выражаюсь уже на Акисин восточный манер и, возможно, немного преувеличиваю. С кем поведешься, как говорится…
Впрочем, все эти твари спешили в одном направлении, ехидно, злорадно, язвительно, желчно, саркастично гомоня, усмехаясь, посмеиваясь, ухмыляясь и похохатывая. Я еще подумала, что это у них сегодня какой-то национальный праздник, День Ужаса, к примеру, или День Особо Страшных Особ, или… Сами придумайте!
А мы вскоре подошли к какому-то внушительных размеров зданию. Выкрашено оно было в шахматную клетку, только в красно-зеленую, а выглядело как обычная хрущевка. Войдя, мы оказались в круглом фойе…
– Стоять здесь и не двигаться! Сейчас я о вас доложу. Кажется, меня ждет премия.
И наш сопровождающий поспешно исчез за одной из многочисленных дверей.
– Я схватил на месте преступления и привел сюда двух опасных злоумышленниц – человека и джинна! – явственно услышали мы с Акисой, оказывается, наш мир не владеет прерогативой на проблему «картонных» стен. – Они собирались захватить наш город. Сами в этом признались, коварные злодейки.
– Почему ты не казнил их сразу же, согласно приказу нашего немилостивейшего государя, темнейшего и мрачнейшего Абдула Альхазреда? – послышался шамкающий голос.
– Они сказали, что у них послание от Бимелуса-второго.
– Наверняка наврали.
– Ух ты, а я поверил… Позвольте мне исправить свою ошибку и казнить их сейчас же!
– Не торопись, сначала я хочу на них взглянуть.
Я в ужасе посмотрела на Акису. На ее лице словно застыло выражение мрачной решимости, перед собой она как будто забыла обо мне совсем, немигающим взглядом смотря перед собой. Обычно так она смотрит, когда идет ва-банк или, наоборот, не уверена в себе.
Но ее взгляд тем не менее меня приободрил. Как бы нам еще живыми добраться до их главного владыки? Останемся с ним один на один, а там пара приемов – и руки за спину, мне Миша показывал… Абдул Альхазред, ведь это он в Белом Иреме написал энциклопедию о циклопах, работая как проклятый но два часа в день.
Я не успела обсудить это с Акисой. К нам в фойе вышел очередной экземпляр, представитель весьма разнообразного местного населения. Именно с ним говорил Анарх. который, пресмыкаясь, выполз следом. Это был невысокий демон с головой черепахи и телом человека, но крайней мере, по контурам. В хищном одеянии, с расклешенными рукавами, в таких же расклешенных джинсах и в больших солнечных очках-бабочках – этакий хиппи из семидесятых.
Стройный демон-черепаха на ходу вставил искусственную челюсть эксклюзивной модели, сразу став очень похожим на моего покойного дедушку, у него тоже была вставная челюсть, и он точно так же выглядел. Вставные зубы разгладили глубокие морщины вокруг рта и омолодили демона лет на пятьсот…
– О, какие прекрасные гостьи забрели сегодня в наш город, – на удивление радушным тоном начал он. И вдруг невольно вздрогнул, разом узнав джиннию. Его взгляд тут же стал настороженным, а манеры фривольными…
– Мы хотим говорить с главным, с Абдулом Альхазредом, и больше ни с кем, – надменно провозгласила моя подруга, складывая на груди связанные руки. И как это у нее физически получилось?
– Здравствуй-здравствуй, Акиса. Как ты смогла проникнуть в нашу твердыню да еще с обузой в виде человеческой дочери? – с издевкой осведомился черепаха-хиппи. Он совсем не сердился, скорее наоборот, искренне развлекался, судя по тону и скабрезному выражению на голой зеленой морде…
– Было нелегко, ваши шоготы воняют по-прежнему.
– Пришла за милым?
– Мы обе, – гордо вставила я, не желая, чтобы мою личность принижали, быть человеком здесь, похоже, не котируется.
Но демон меня игнорировал, он не сводил пристального взгляда с бюста Акисы.
– Сколько столетий пролетело, с тех пор как ты была здесь. И, как сейчас, помню обстоятельства твоего визита, – с ехидцей протянул он.
Значит, мои догадки верны. Но я не торжествовала, потому что в глазах джиннии так явственно читалось преисполненное кротости обещание – вытащить из панциря и сварить из мерзавца черепаший суп!
Демон нервно смутился и напустился на ни в чем не повинного, по крайней мере в этом случае, Анарха. Главное, что тот нас не казнил и не пытался побить, а остальное неважно.
– Ты никогда не отличался умом, Анарх! Знай это, а теперь можешь идти.
– Слушаюсь, но я хотел отвести их к нашему господину, – обиженно буркнул он.
– Я сам отведу их, ступай. Да, и твоя премия подождет до следующего раза, когда ты научишься хоть немного разбираться в женщинах.
«Пленивший» нас демон с трудом это проглотил, стыдливо уставившись себе на ноги (ступни у него были больше похожи на ласты с когтями пятьдесят второго размера) и лишь сильнее сжал в опущенных щупальцах несчастный водяной пистолет.
– Идите за мной, о жены, – величественно повелел демон-черепаха, устремляясь вперед.
– Я еще не замуже… – с ходу вякнула я, не сразу сообразив, что это просто обращение и хиппи ничего иного не хотел сказать.
Он провел нас в какую-то комнату, где спиной к нам в позе Морфиуса из «Матрицы» стояла не менее мощная со спины фигура в черном плаще, ее окутывал полумрак. Как только мы вошли, эта новая личность обернулась.
– Ищете правду? – театрально произнесли низким голосом.
Ну, точно «Матрица», вернее – «Шматрица». Сейчас предложит таблетки. Красную и синенькую. И пути к отступлению окажутся перекрыты, как у бедного Нео с агентурной кличкой Штирлиц. Но из нас Штирлицев вряд ли собираются делать, хоть это утешает. Приведший нас сюда черепах даже не стал заходить, но не забыл запереть дверь, как я определила, постукавшись в нее попой.
– Выбирай. – Черная фигура наклонилась ко мне, и правда протягивая две таблетки на блюдечке с каемочкой. – Синяя – и ты забудешь о существовании демонов, джиннов, проснешься в своем обычном реальном мире, будешь жить, как прежде, до встречи с ней! – Он кивнул на Акису. – Красная – и ты преисполнишься могущества и станешь одной из нас!
Хоть это были и не слова Морфиуса, но мне показалось, что я уже сошла с ума и стала героиней фильма, как раньше не раз мечтала. Уточнять что-либо было страшно, и вряд ли этим докажешь мою нормальность, ибо этот страшный город или его монстры украли мой разум, так что я даже заметить не успела. И так подло… Именно тогда, когда я почти перестала их бояться!
Однако мне уже нечего терять и почему бы не сыграть по предлагаемым правилам, тем более и герой и сцена из моего любимого фильма. И Морфиус – теперь это был точно он, даже очки такие же, непонятно на чем держатся. – продолжал со своей особенной ухмылкой гипнотизировать меня, держа протянутой ладонь. А к ней таблетки…
Если я выберу красненькую, смогу спасти Мишу… наверное. Но навсегда останусь чудовищем в этом ужасном мире и забуду его, и мне будет абсолютно безразлично, что он не сможет забыть меня. А если съем синюю, легко вернусь домой без треволнений и ужасов параллельных пространств. Правда, Миши на этом свете не будет уже никогда…
– Красе… нет, синень… Нет… А можно, я сяду и подумаю?
Мне захотелось присесть на такое запоминающееся красное кресло из фильма, со спинкой, похожей на обитую дерматином дверь.
– Очнись, безумная, он же играет с тобой!!
– Совсем не обязательно было меня выдавать в самый интригующий момент, – игриво надулась акулья физиономия. «Морфиус» исчез, как и «явочная» комната из «Матрицы»-«Шматрицы». Теперь перед нами стоял новый вид монстра – полуакула-получеловек, а вернее, акула с человеческими ногами. Бя-а-а… И не мешало бы ему иногда эти ноги брить!
– Что? Это была шутка? – разочарованно протянула я. Но как же хорошо осознавать, что ты снова нормальна! А на этого юмориста я напущу свой эпилятор, если Акиса его не потеряла…
Демон-акула с трудом справился с хохотом.
– Да, если бы не забредающие сюда иногда люди, нам было бы совсем скучно… хи-хо-хо… Ну и лицо у тебя было! Этого мне на целое тысячелетие хватит, будет что вспомнить в тоскливые зимние вечера. – И он снова начал смеяться, держась за живот.
Мы с джиннией терпеливо ждали. Вернее, она была спокойна, как никогда, а я просто еще не пришла в себя и не могла вымолвить ни слова от бушевавших внутри чувств…
Акула поправил наброшенный на плечи комиссарский кожаный пиджак и, наконец отсмеявшись, предложил нам сесть.
– Правда, у нас не бывает зимы, – добавил он для ясности и принялся горделиво прохаживаться перед нами, изучающе на нас поглядывая.
– Эта… – чуть не сказала я «скотина», так жива была обида за розыгрыш, – и есть Абдул Альхазред?! А был когда-то человеком. Давай напустим на него наш эпилятор, – предложила я Акисе, но правитель не обиделся. Улыбнулся во всю пасть, полную сногсшибательных зубов, и я заткнулась…
– Это Аумакуа. Его народ жил на земле до вас и даже до нас, джиннов, – равнодушно сообщила Акиса.
– Правильно. Я очень древний. Хоть и не настоящий Древний, как Вещь в Себе Йог-Сототх, или Великий Слепой Азатотх, или тот же Дагон, глубоководнейший из всех подводных! У меня нет, к сожалению таких красивых плавничков, как у него, но я и не так молод, как вы думаете, – почему-то обиделся демон, похоже, здесь приветствовалось быть старой развалиной, чем ты дряхлее, тем выше твой статус. – Мне поклонялись еще в Атлантиде, правда, это вы ее так именуете.
– А как тогда она называлась? – на всякий случай полюбопытствовала я. Мало ли, пригодится блеснуть на экзаменах…
– Вам и не выговорить, язык сломаете – Акнаррдкммбрдомвсх, – важно изрек он и с высокомерной ухмылкой выжидательно покосился на нас.
– Акнаррдкммбрдомвсх? – легко повторила я. – А что это значит?
Монстр пораженно выпучил глаза, но тут же взял себя в плавники и надуто буркнул:
– Неважно, – и злорадно добавил, даже не трудясь подобрать капающие с клыков мерзкие слюни: – Вы опоздали, страстные сердечки, ваших любовников казнят сегодня! Я «проверяю» немногих прибывающих сюда, особенно тех сумасшедших, кто оказался здесь по доброй воле, их поступок особенно подозрителен…
– Что тут подозрительного? Вы охрене… эм…
Вообще-то я хотела сказать: «Вы что, никогда не любили?!» – но это бы прозвучало как в бульварном романе. Даже ради спасения любимого я не могла произнести такое вслух и замялась, подбирая слова, способные тронуть сердце этого инквизитора, если оно у него имелось. Акиса и не думала мне помогать, поэтому, не найдя ничего более убедительного, я нервно выпалила то, что думала:
– Мы что, зря такой путь проделали?! Прошу отменить казнь!
– Не могу, сердце мое, – с насмешливым сожалением возразил демон.
– Тогда проведите нас поскорей к тому, кто может! Чего вы ждете?! – продолжала я, не думая о последствиях, а ведь он мог и рассвирепеть.
Но чем сильнее я неистовствовала, тем спокойнее становился этот монстр, как оно часто в жизни и бывает.
– Я должен защищать нашего повелителя от любой опасности, скрытой или явной, – наслаждаясь своим хладнокровием и заодно подпитываясь моей энергией, произнес Ay-акула или Как-Его-Там-Зовут-Мне-Плевать. – Только когда буду убежден в том, что вы, горячие сердечки, не собираетесь покушаться на его жизнь, вы получите аудиенцию, – самодовольно продолжал он. – А если сочту вас достаточно опасными, вы будете тут же лишены жизни, такие уж у нас приятные законы.
– Приятные в ироническом смысле?
– Кому и в ироническом, – согласился демон и вдруг напустился на нас: – В самом прямом! Ведь наши законы пишутся для НАС! И достаточно того, что НАС они устраивают! Не люблю я женщин, вы думаете, что мир вокруг вас вертится, и все кругом должны создавать вам удобства и исполнять ваши прихоти. Конечно, вы еще привыкли к тому, чтобы вас вперед пропускали и казнили исключительно по беспристрастному решению суда?
– Ну-у… хотелось бы, – робко призналась я и, чтобы отвлечь его, спросила: – Ладно, как вы это сделали? В смысле превратились в киногероя моего времени и точно воспроизвели сцену из фильма, такого и в трехмерном кинотеатре не увидишь.
– А-а, пустяки, мое вкусное сердечко, я умею превращаться в кого захочу, а этот фильм я смотрел раз пять. Собственно, это я и подсказал авторам основную концепцию. Только я слишком скромен, чтобы этим хвастать. А фильм оказался лучшим научно-фантастическим фильмом всех времен. Сколько идей из моей головы растрачено впустую лишь из-за того, что вы, люди, ужасно ленивы. Но братья Вачовски разок не поленились (все остальные их фильмы – ерунда), и я ими доволен, даже приберег им место в нашем аду для гениев-грешников, например, Тинто Брасс и Бекмамбетов давно у нас прописались…
Надеюсь все же, что Черный Ирем не ад, и мы сможем отсюда выбраться, пусть даже мне, как Орфею, велят пронести Мишу на руках до самых ворот (должны же они где-то быть, хотя бы для таких случаев) и не оглядываться. Запросто! Здесь оглядываться-то не на что… Хотя Мишка тяжелый… но ведь можно и на спине, как раненого бойца!
– Не знала, что Бекмамбетов – гений, конечно, его фильмы – это грех перед киноискусством, но чтоб сразу в ад… не слишком? – пробормотала я. Вот ведь язык плетет всякую чушь, а мозг думает только о побеге. Главное, чтоб никто не догадался…
– Он считает себя гением, этого вполне достаточно, мои золотые сердечки. За души нынче приходится так бороться, что почти каждая из них оказывается бесценной, как прощение Аллаха! А из какого ты времени, я был предупрежден заранее, вот и весь нехитрый секрет, сладкое мое сердечко…
Это был явно не весь секрет, кем «предупрежден», например? Но я благоразумно промолчала, тем более что уже вполне владела собой, отчего же не воспользоваться благом самоконтроля. Только настораживало, что он как-то навязчиво все время вставляет к месту и не к месту слово «сердце». Позже от Акисы я узнала, что он просто питается сердцами, другой еды не признает, более того, прямо-таки помешан на тушеных, вареных на пару и поджаренных с кровью перченых сердечках.
– А теперь попрошу за мной. И не убегайте, пока я рядом, – вы под охраной…
Глава десятая
ЛАВКРАФТОВСКАЯ
Акиса медленно кивнула, я встала рядом с ней. В сущности, без разницы, куда нас поведут, лишь бы вместе. К моему удивлению, направились мы не в застенок и не в камеру пыток, а на выход из здания.
– Это был не дворец правителя Ирема?
– Нет, это был дворец Тайной полиции, – любовно глядя на хрущевку, произнес Аумакуа.
– Похоже, она у вас процветает, – съязвила я.
Самодовольное лицо монстра расцвело скромной ухмылкой.
– Не жалуемся. Кто-нибудь нас всегда навещает…
Опять топать черт-те куда, черт-те сколько, и чего только не может за это время произойти с нашими ребятами! Акиса, чутко улавливая мое состояние, которое быстро приближалось к точке кипения, знаками попросила меня держать себя в руках и вроде еще намекнула, корча гримасы, что она-де скоро урегулирует ситуацию. Не люблю я эти тайные знаки, никогда нельзя быть уверенной, что правильно угадала их значение, это как с предсказаниями Нострадамуса, которые каждый толкует, как ему хочется.
– Кажется, это сборище противных мутантов и есть те могущественные темные боги, о которых ты говорила? – пришла я к окончательному выводу.
– Тише, а то поплатишься за смелость суждений, о болтливейшая… – предостерегающе прошептала Акиса. Она еще что-то добавила, но я не слушала, потому что увидела кое-что новенькое в этом мире протоплазменного однообразия. На глухой стене (а здесь они все были глухими) в переулке, по которому нас вели, висел плакатик с изображением скалящего зубы монстра, жуткая помесь Франкенштейна, вампира и мумии в бинтах. Сверху надпись на английском.
– «Сверхъестественный ужас в литературе». – автоматически перевела я. – Это же Лавкрафта.
– Нет, это творение нашего властителя.
– Похоже на обложку книги.
– Так оно и есть, обложка. Осталась с тех времен, когда он пытался заставить нас читать свои книги.
Только теперь я прозрела по-настоящему! «Сверхъестественный ужас в литературе» Лавкрафта! Первое издание. Говард Лавкрафт! Вот кто истинный повелитель Черного Ирема?! Ну конечно! То есть совсем непонятно, он же реальный человек, из моего мира, жил в конце девятнадцатого – первой трети двадцатого века, – мысли лихорадочно скакали. Значит, я сейчас могу увидеть его живым? Говорить с ним?! Но кем он стал здесь, страшно было подумать, в каком виде он мог перёд нами явиться? В шкуре одного из этих монстров, демонов или древних богов, что вполне вероятно.
– Его зовут Абдул Альхазред, и мне непонятно, почему ты называешь его Лавкрафтом. Но он тоже не настоящий властитель города, а скорее пленник, – спокойно осадила меня Акиса. Неужели я кричала вслух или на моем лице все так явно написано…
– Уф. Подожди-ка, мне тоже непонятно. Но по его приказу казнят сегодня Мишу и Яман-бабу! Я все равно с ним поговорю, уверена – он не в курсе, что его подданные собираются убить людей.
– Он же маджнун, ты ничего от него не добьешься.
– Кто?
– Обычный «одержимый силой», то есть очарованный дэвами, сочинитель. Все они маджнуны.
– Провожу вас для верности со свитой, – улыбнулся Аумакуа, тонко встревая в разговор. У нас за спинами тут же появились два шогота. Будто отделились от тех стен, об которые мы с Акисой испортили маникюр.
– Вы весьма любезны, что заботитесь о нашей безопасности. Действительно, город у вас мрачноватый и зла здесь – как комаров в июне.
– Хе-хе, спасибо за комплимент, – чего и добивались.
– А сколько вашему городу лет? – поинтересовалась я.
– Миллионы, – важно выпятив акулье пузо, сказал Аумакуа.
– Но Лавкрафт жил в прошлом веке. Если он создал этот мир…
– Разве это так важно? Время хронологично только в одной отдельно взятой линии, да и то стоит вам отвернуться, как оно начинает вихлять и путаться, как пьяница в воскресный жаркий полдень. Вещи, созданные тем, кто жил пятьсот лет назад или родится через тысячу пятьсот, существуют всегда. И мы не знаем никакого Лавкрафта, нашего правителя зовут Абдул Альхазред!
– Безумный араб, написавший «Большую циклопедию» и «Некрономикон»?
– Возможно, он еще напишет их, – поправил демон, и, с его точки зрения, был абсолютно прав. Что-то многое тут крутится вокруг этого знаменитого имени…
Ведь еще Бармакид упоминал о нем и сказал, что тот был одним из редких людей, посетивших Белый Ирем, снимал у них с матушкой комнату и по заказу джиннов-циклопов сочинил «Большую циклопедию». Неужели это тот самый Альхазред, который, по идее, должен был скончаться давным-давно, а не Лавкрафт, который почил вечным сном всего-то лет семьдесят-восемьдесят назад? Кто из них создатель «Некрономикона» и всех этих тварей? Может ли это быть одно лицо?
– О, я столько насмотрелась за последние два дня, что давно пора бы перестать пытаться понять хоть что-то…
– И то правда, – добродушно согласился демон Аумакуа (я решила, что, даже если придется называть их вслух богами, для меня они все равно остаются демонами), и не пытаясь помочь разобраться.
Как я узнала позже, мои предположения о происхождении местных жителей были недалеки от истины. Вначале здесь жили Древние, эксплуатируя шоготов и заботясь только о том, чтобы последние не создали сильного рабочего профсоюза. Но со временем к богам «Некрономикона» в Черном Иреме добавились и не входящие в пантеон Ктулху божества первобытных верований и цивилизаций. Тех, что давно исчезли с лица земли, как пятно от кильки в томате на рукаве бомжа после «антипятина» (это не скрытая реклама и не явная, вообще не реклама) или как краска с купальника после первого же заплыва в родном затоне. Черный Ирем стал постоянным местом прописки богов, утративших своих поклонников. Ну что-то вроде дома престарелых на мистическом уровне…
Дойдем мы в конце концов сегодня до Лавкрафта, или кто бы он там ни был, или нет? Бедные Яман-баба и Миша… Собственно, до Яман-бабы мне особого дела нет, могу спасти за компанию, не более, но моего возлюбленного надо вернуть немедля! Иначе обидно, мы столько прошли, стольким пожертвовали, столько преодолели, а тут расшибаем лбы о банальные бюрократические препоны…
Аумакуа явно специально повел нас через главную площадь. Я узнала ее, тот же храм и громадные статуи Мрака и Луны, последняя за это время не стала выглядеть лучше. И по-прежнему здесь царили сумерки. Но обстановка непередаваемо изменилась, сейчас площадь была заполнена разномастными тварями, которых можно было легко спутать с каменными фигурами их богов. Вот куда они все шли, когда нас вели на допрос? Похоже, тут общественное собрание, или какое-то театральное представление, или… казнь?!
За тушами и крыльями монстров ничего нельзя было разглядеть. Но акулообразный демон, покрикивая, чтобы дали пройти, ловко повел нас через самую гущу. С замирающим сердцем я ждала, что увижу сейчас моего любимого милиционера, и боялась того, что они могли с ним сделать. Акиса почти летела (хоть и не могла по-настоящему здесь летать), вырвавшись вперед и забыв обо всем. Аумакуа даже не пытался ей помешать, он явно наслаждался, садист.
– Этот путь самый короткий… ап… извините, не знаю, выдержите ли вы такое зрелище. Я лишь хотел поскорее привести вас к нашему повелителю, чтобы вы могли лично изложить ему свою нижайшую просьбу. И не забывайтесь: с ним нельзя вести себя как со мной, орать на него, он этого не любит… Только глубочайшее почтение и преклонение. Иначе навлечете на себя вещи похуже смерти…
Но никакие угрозы, замаскированные под якобы желание помочь, меня уже не трогали. Дальше я не слушала, а рванулась к помосту с пленниками:
– Ой, Мишенька, что они с тобой сделали?!
– Ай, мой бедненький Яман-баба, господин мой!
Оба наших избранника стояли в деревянных клетках, внутри которых со всех сторон торчали деревянные колья, чтобы узники не могли даже на секунду присесть и расслабиться. К тому же клетки были такие маленькие, что, казалось, в них и дышать-то нечем, тем более что воздух и вокруг стоял тот еще. И висели клетки сами по себе над большой темной ямой, в глубине которой медленно поворачивалось что-то огромное и страшное. Я заплакала…
– Яман-баба говорил, что Акиса нас спасет! А я уже не верил, – радостно закричал Миша.
Счастье при виде его, живого и почти невредимого, чуть потухло после такого приветствия. Акиса его спасет, как же… Неблагодарный! А как же я? Скорее всего голод, пытки и невыносимые условия жизни временно лишили его рассудка. Но какая же я черствая, что могу обижаться на него за такую мелочь… Немного придя в себя, он поймет и оценит мою любовь и самоотверженность, я ведь сделала не меньше Акисы, а может, и больше ее. Ей что, она джинния, хоть и временно лишенная способностей, но зато, похоже, прекрасно знает эти места и этих чудищ. А я только знакомлюсь.
На самом деле, как мы узнали позже, они с Яман-бабой не дожидались нас, а заболтали конвой, и тихонько ударились в бега. Выведав, что у шоготов нет даже отпуска, а о зарплате они слыхом не слыхали, Миша рассказал им, что в его мире конвоиры получают хорошие деньги и каждое лето отдыхают на море. Стражи кинулись за разъяснениями к начальству, взяв с пленников слово оставаться на месте, каковое наши мужчины легко дали и так же легко нарушили…
Естественно, они сбежали вдвоем, но за стены уйти не сумели, так что их скоро нашли. Это было нетрудно при живом городе. Яман-баба Мишу об этом предупреждал, но тот все равно предпочел действовать, чем просиживать штаны. Иначе он просто не мог поступить… Он же рвался ко мне!
И как можно не любить такого бесстрашного и предприимчивого парня? Милого и доброго к тому же. Хоть и немного лопоухого. Но его трогательные веснушки могли бы компенсировать сполна этот крошечный недостаток. Мне так повезло с женихом, ни за что не променяла бы его ни на одного голливудского красавца!
– Кто там в яме? – глухо выдавила я.
– Тварь Рак, ему-то на съедение их и готовят, – позевывая пояснил Аумакуа.
– Не могу поверить, что Лавкрафт мог приказать такое, – не в силах сдержать слезы, говорила я, когда нас силой повели дальше. Шоготы тыкали нас в спины плоскими лбами, и на все мои стенания отвечали недружелюбным повизгиванием. – Если он создал весь этот мир ужаса, то он, кажется, продвинулся с тех пор далеко за пределы своего воображения, хотя оно у него и так слишком хорошо работало, судя по всем этим «Зовам Ктулху», «Хребтам безумия» и остальной мифотворческой фантастике. Уверена, он творил без злого умысла, для удовольствия и заработка, правда, мог бы меньше «разжевывать», но этого я ему, конечно, не скажу. Просто эти чудовища запудрили ему мозги. Мне надо поговорить с ним, наверняка он не в курсе, а как узнает, что творится за его спиной, тут же прикажет отпустить наших ребят!
– Думаешь, о наивнейшая, не по его повелению их посадили в темницу? Сначала бедного Яман-бабу за то, что он перестал им служить, а потом, обманув меня и твоего Мишу. У жителей Черного Ирема нет чести, они не ведают страха перед гневом Всевышнего.
– Только бы мне его увидеть, я с ним такое сделаю, я ему…
И в этот момент пространство будто раздвинулось, перед нами предстал дворец повелителя, исполненный в виде потягивающегося и зевающего льва. Вход располагался между вытянутыми вперед передними лапами.
– Похож на кота, проспавшего не меньше суток и собирающегося перевернуться на другой бок, чтобы избежать пролежней и продрыхнуть еще столько же!
Нас ввели в огромную комнату, обитую белым пластиком и скорее похожую на кабинет врача (только раз в десять больше самого большого кабинета, что мне доводилось видеть), чем на залу королевского дворца.
Аумакуа с шоготами подвели нас к трону. О ужас, это что, гинекологическое кресло?! С него сейчас аккуратно слезал худощавый человек в тюрбане и старом восточном халате со следами былой позолоты. Лавкрафт… Он был очень бледным, с длинным узким лицом, впалыми щеками, крепко сжатыми тонкими губами, нижняя губа чуть выдавалась вперед, как будто он надулся на кого-то или капризничал. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять. Я вдруг вспомнила, что православные священники говорят, что душе всегда тридцать три года…
Аумакуа, вдруг спохватившись, поспешно согнул нам спины, надавив своими лапищами, я с непривычки и от потрясения не догадалась сама поклониться. Акиса, кажется, тоже от удивления, потому что обычно кланяться горазда, персиками ее не корми, дай только поотбивать поклоны. Особенно моей бабушке…
– И что вы хотели мне сообщить? – неожиданно спросил этот человек, для начала вежливо поздоровавшись.
Я решила, что можно разогнуться, по-моему, он довольно демократичен.
– Э… хм… ничего, на самом деле мы…
– О милостивый, свет очей и надежда своего народа, средоточие вселенной и радость сердца моего, да избавит тебя Аллах от клеветы и происков недругов! Да будет твое царствование долгим и преисполненным величия и процветания тебя самого и твоих родичей, да наполнится твоя казна сапфирами и изумрудами выше горы Синай! – громко завелась моя подруга.
– Тсс… Не перегибай палку. – Я готова была сквозь землю провалиться со стыда. Странно, я ведь впервые вижу Лавкрафта, а меня волнует, что он подумает о моей подруге, а из-за нее и обо мне. Но ее несло.
– Да наполнится радостью и счастьем сердце твое от такого успешного правления! Да войдет твое имя в Небесной Книге в число великих праведников и да станешь ты любимцем у Аллаха! Да умножатся плоды чресел твоих и возрадуются твои жены, любовницы и рабыни!
– Не срамись, – тонко взвыла я, зажав ей рот, и не обращая внимания на ее гневные мфыфканья, быстро заговорила сама: – Из того, что я у вас читала, мне больше всего нравится «Сверхъестественный ужас в литературе», он вызвал у меня новое увлечение готической прозой, хотя до этого я считала, что этот жанр сильно устарел. А самый чудесный ваш рассказ для меня «Кошки Ултара». Это сказка!
– Мне они тоже нравятся, – зарделся Лавкрафт, знаком отпуская Аумакуу и шоготов, те с явным удивлением восприняли приказ и остались у дверей.
Читать бесплатно другие книги:
