Кровавый завет Макклеллан Брайан
Две женщины стояли возле печи, на которой еле уместилась огромная, как колесо от телеги, кастрюля. Женщины разбивали яйца и отбрасывали скорлупки. Михали стоял позади них – очень близко, почти прижимаясь к ним и приобняв предплечьями. Кисти его рук тем временем мелькали над кастрюлей. Он добавил в варево немного соли, затем его рука опустилась, и послышалось смущенное хихиканье женщины. Рука поднялась снова, сжимая кухонный нож и стручок зеленого перца, который тут же был покрошен в кастрюлю.
Тамас откашлялся. Обе женщины подскочили от неожиданности и расширенными от удивления глазами уставились на Тамаса. Михали плавно, несмотря на свои внушительные габариты, отступил назад и улыбнулся:
– Фельдмаршал! – Он вытер руки о передник, похлопал каждую женщину по щеке и направился к Тамасу. – Похоже, вы плохо провели эту ночь.
– Зато вы хорошо, – буркнул Тамас. – Я все видел: соблазнение посредством омлета.
Трудно было определить в таком слабом свете, но ему показалось, что Михали покраснел.
– Просто небольшой утренний урок, фельдмаршал, – начал оправдываться он. – Беллони и Таша – самые способные из моих учениц. Они заслуживают дополнительного внимания.
– Ученицы? Помнится, раньше вы называли их помощницами.
– Каждая помощница – в каком-то смысле ученица. Если они ничему не учатся, то какие же из них помощницы? Каждый мастер должен быть готов к тому, что однажды его превзойдут, как я превзошел своего отца. Когда-нибудь кто-то создаст более удивительные блюда, чем способен я. Возможно, это будет какая-то из них.
– Весьма сомневаюсь…
Тамас поглядел на женщин. Одна казалась постарше, возможно около тридцати лет, с миловидным лицом и округлостями фигуры во всех нужных местах. Другая была молодой и пухленькой, с ямочками на щеках. Они больше смотрели на Михали, чем на кастрюлю. Такие лица Тамас встречал лишь у двух типов людей: юных любовников и религиозных фанатиков. Интересно, к какой из этих групп принадлежат помощницы повара?
– Вы плохо спали сегодня? – снова поинтересовался Михали.
– Дурные сны. – Тамас пожал плечами.
– Плохие предзнаменования, скорее всего.
– Я так и сказал ему, – послышался от двери тихий голос Олема.
Михали придирчиво рассмотрел Тамаса:
– Вам нужно выпить теплого молока.
– Оно никогда на меня не действовало, – возразил Тамас. – Вы сами-то когда-нибудь спите? Сейчас три часа ночи.
– Без четверти четыре, – поправил Михали, хотя на кухне не было часов. – Даже будучи маленьким мальчиком, я уже не нуждался в долгом сне. Отец говорил, что это Божье благословение.
– Ваш отец верил вам? Я не хотел вас обидеть. Но вы как-то признались, что он велел никому не говорить, что вы – воплощение Адома.
– Никаких обид. – Михали подошел к пустому столу и начал доставать маленькие глиняные бутылочки со специями из карманов передника. На них не было никаких этикеток, но он расставлял их на столе в строго определенном порядке. – Он верил мне. Он просто понимал, с какими трудностями я столкнусь, если об этом станет известно посторонним.
– А теперь? Вы рассказали мне, и я думаю, что слухи о ваших притязаниях уже разошлись по всему городу.
Тамас снова оглянулся на женщин. Что ими двигало? Религиозное поклонение или любовь? А может, и то и другое? Они все еще не сводили глаз с Михали, пока одна из них не почувствовала, что омлет подгорает, и не обернулась с тревожным возгласом.
Улыбка заиграла на губах Михали. Он достал ступку с пестиком и начал растирать приправы.
– Мои притязания? – повторил он. – Вы ведь не верите мне, не так ли?
– Я… не знаю, – сказал Тамас. – Это трудно сразу переварить. Я видел, что вы творите с едой: как вы заставляете ее появиться из ниоткуда. Ни разу в жизни не слышал о такой магии. И я видел вашу ауру Одаренного.
– Вы заметили? – Казалось, Михали это удивило.
– Да, конечно. Вы проделали это прямо передо мной и Олемом.
– О, никто не должен был заметить. Обычно я работаю внимательней. Отец приказал мне скрывать это, когда я еще был маленьким. Он сказал, что Королевский совет или церковники придут за мной, если узнают.
Тамас следил за лицом Михали, пытаясь отыскать хоть малейший признак лжи. Михали сосредоточенно работал, смешивая приправы, пока не получил удовлетворительный результат. Потом достал флакон с темным порошком и добавил его к смеси.
– Таша! – позвал он. – Подогрей, пожалуйста, немного козьего молока.
– Я думал, что вы это сделали нарочно, – медленно проговорил Тамас. – Возможно, чтобы убедить нас в вашей… божественности.
Михали застенчиво улыбнулся.
– Я никогда не был эффектным богом, – признался он. – Оставлял это Кресимиру.
– Кроме того, вы готовите непривычные для Адро блюда, – добавил Тамас. – Например, в Адроанском озере не водятся угри. Вы пользуетесь дорогими специями так, словно это обычная вода или мука. Я когда-то служил в Гурле. Знаю, сколько могут стоить такие вещи, и я уверен, что Ондраус никогда не одобрит подобные расходы на еду. Это и есть ваш Дар? Создание еды из воздуха?
– Пожалуй, я действовал слишком откровенно? – Михали почесал тонкие усы. – Мне нужно… скрывать свои способности?
– Вероятно, да.
Михали несомненно был Одаренным. Тамасу наверняка еще понадобятся его таланты. Значит, придется потакать сумасшедшему повару?
– Думаю, вам лучше оставаться незаметным. Из предосторожности.
– Я могу спросить, о чем был ваш сон?
– Я помнил его, когда проснулся. Теперь остались лишь какие-то обрывки. Кажется, все, кого я знаю, – не все, но большинство – стояли на краю кратера Южного пика, а потом прыгнули в жерло. Мой сын был среди них, хотя я не знаю, что произошло с ним дальше, и… – Тамас замолчал, воспоминания вернулись к нему. – Кто-то стоял рядом с нами. Кто-то, кого я никогда не видел прежде. Его глаза горели огнем, его волосы сверкали, как золотые нити. Он приказывал всем прыгать и держал нож у горла Таниэля.
– Можно я скажу вам кое-что? – тихо спросил Михали.
– Конечно. – Тамас подошел ближе, чтобы лучше слышать его.
– Спасибо, Таша. – Михали взял чашку из рук женщины. – Я слушал этот город.
Михали добавил свою смесь трав к теплому молоку, размешал его толстым пальцем и вручил Тамасу. Почти машинально Тамас сделал глоток. Его глаза полезли на лоб от удивления. Фельдмаршал несколько раз пробовал шоколад из Фатрасты и нашел его слишком горьким. У этого напитка был похожий вкус, но более сладкий, с горячим, острым привкусом. Пряности обжигали язык, но травы успокаивали. Тепло быстро растекалось по горлу, как от самого лучшего бренди. Тамас наклонил чашку и допил все до последней капли.
– Вас окружают опасности и предательство, – сказал Михали. – Адопест – бурлящий котел, и нужно снизить температуру, пока все не вышло из-под контроля. Прежде чем явится Кресимир. Я думаю… думаю, что нужно подготовить достойный прием моему брату. Спокойной ночи, фельдмаршал.
Тамас удивленно взглянул на Михали, когда тот забирал у него кружку. Слова повара как будто доносились издалека:
– Вам придется отнести фельдмаршала в постель. Теперь у него не должно быть никаких неприятных снов.
– Адамат, старина!
Широко распахнув объятия, Рикард Тумблар стоял в дверях небольшого кабинета. Рикард сильно изменился с тех пор, как Адамат видел его в последний раз. Густая шапка вьющихся каштановых волос отступила к макушке и была тронута сединой. Он носил длинную бороду, как у жителей Фатрасты. Дорогой шерстяной костюм был измят так, будто Рикард в нем спал, галстук съехал набок.
– Рикард, рад тебя видеть. – Адамат обнял старого друга.
Тумблар улыбался до ушей. Он тряхнул Адамата за плечи и посмотрел на него как на давно пропавшего брата:
– Как жизнь?
– Неплохо. А у тебя?
– Я, разумеется, не могу жаловаться. Пожалуйста, садись.
Он завел Адамата в кабинет. Здесь перемешались в беспорядке книги, полупустые бутылки бренди и грязные тарелки. Рикард смахнул пачку газет со стула, а сам обошел вокруг стола и с кряхтением открыл окно.
– Коэль! – крикнул он кому-то на улицу. – Коэль, принеси нам вина. Бутылку ананасового! И два стакана… Нет, лучше две бутылки.
Рикард закрыл окно, но небольшая комната успела наполниться запахом тухлой рыбы и солоноватой воды Адроанского озера. Он сморщил нос, достал спички из нагрудного кармана и зажег наполовину сгоревшую ароматическую свечку на полке над столом.
– Не выношу этот запах, – признался Рикард. – Он здесь повсюду, а ведь мы находимся в полумиле от гавани. Но что я могу сделать? – Он пожал плечами. – Я должен быть в гуще событий.
– Наслышан об успехах твоего союза, – сказал Адамат.
Почти сразу по окончании школы Рикард организовал первый рабочий союз. Эта затея закончилась неудачей, так же как и полдюжины других попыток. Возможно, из-за малочисленности организации или потому, что вмешалась полиция. Рикарда пять раз сажали в тюрьму. Но настойчивость принесла плоды, и пять лет назад Манхоуч официально признал первый рабочий союз в Девятиземье.
– «Благородные Воины Труда»! – Улыбка Рикарда стала еще шире, если такое возможно. – Мы открыли три отделения после выборов и ведем переговоры с тремя муниципальными советами, чтобы создать еще шесть филиалов к концу года. У нас больше ста тысяч членов, и мои бухгалтеры говорят, что это только начало. Через несколько лет мы можем собрать миллион, возможно, даже больше. Мы объединили металлургов, шахтеров и других горных рабочих – все самые крупные отрасли промышленности Адро.
– Не все, – уточнил Адамат. – Я слышал, что с бульваром Хруша возникли проблемы.
– Проклятые оружейники не хотят объединяться. – Рикард фыркнул.
– Не стоит обвинять их. Они производят половину оружия для всего Девятиземья и поэтому не боятся конкуренции.
– А могли бы покорить весь мир, если бы объединились. Организация – ключ к успеху. Вот так-то, – важно заявил Рикард. – Что нас действительно волнует, так это строительство канала в Делив через Горелую гряду. Когда он будет закончен, у нас появится прямой путь из Адро к океану, и тогда наши возможности станут безграничными. Адро наконец-то сможет наладить морскую торговлю. – Он внезапно поморщился. – Но бог мой, невежливо так долго говорить о своих делах… – Рикард сконфуженно замолчал.
– Ты подумал о моем неудавшемся предприятии? – Адамат пренебрежительно отмахнулся. – Не принимай близко к сердцу. В первую очередь это была азартная игра, и я поставил не на ту карту. Можно обвинять в этом высокие цены на бумагу или сильную конкуренцию…
– Или взорвавшийся печатный пресс.
– Да, и это тоже, – согласился Адамат. – Но у меня все еще есть семья и друзья, так что я богатый человек.
– Как Фей?
– Вполне неплохо. Она уехала из страны, пока положение в столице не успокоится. Я уже подумывал вернуть ее, но тут началась война.
– Да, война, поглоти ее бездна. – Рикард кивнул.
Вошел худощавый молодой человек в поношенной одежде, неся бутылку вина и пару хрустальных бокалов.
– Я сказал, две, бестолочь! – возмутился Рикард.
– Осталась только одна. – Ругань Рикарда, казалось, ничуть не задела молодого человека.
Он с громким стуком опустил поднос на стол и поспешно отступил, увернувшись от кулака Рикарда.
– Невозможно найти хорошего помощника, – пожаловался Тумблар, удерживая покачнувшуюся бутылку.
– В самом деле.
Рикард разлил вино. Бокалы были грязные, зато вино оказалось охлажденным. Они молча выпили по два бокала.
– Ты знаешь, зачем я пришел? – потом уточнил Адамат на всякий случай.
– Да, – не стал притворяться Рикард. – Задавай свои вопросы. Я не какой-нибудь светский хлыщ, чтобы обижаться. Ты просто делаешь свою работу.
Это облегчит дело, решил Адамат. Он подался вперед:
– У тебя есть какая-либо причина желать смерти фельдмаршалу Тамасу?
– Возможно. – Рикард почесал бороду. – В последнее время он постоянно ворчит: мол, хорошо бы уменьшить численность рабочего союза. Говорит, что мы получили слишком много власти и слишком быстро. – Рикард развел руками. – Если бы он решил ограничить нашу численность или увеличить налог, это могло бы доставить «Воинам» большие неприятности.
– Достаточно большие, чтобы убить его?
– Разумеется. Но нужно взвешивать преимущества и риски. Тамас терпимо относится к союзу: он поддерживает наше существование, а ведь мы были вне закона почти тысячу лет. Манхоуч всего лишь позволил мне организовать «Воинов», надеясь содрать с нас непомерные налоги. Но нам удалось избежать большинства из них и обеспечить свою окупаемость.
– Но если вы могли существовать и при Манхоуче, почему ты поддержал переворот?
– Бухгалтеры Манхоуча слишком внимательно присматривались к нашим делам. Он понял, что не набирает той суммы налогов, на которую рассчитывал, и советники подбивали его запретить нас полностью. Аристократы ненавидели нас. Они очень не хотели платить рабочим больше, даже если это требовалось для увеличения производства. И хотя Манхоуч так и не расформировал нас, договор превратил бы Адро в колонию Кеза – и я вместе с другими руководителями союза вскоре оказался бы за решеткой, если не хуже того. А «Воинов» все равно распустили бы и конфисковали нашу собственность.
– Ты сказал, что убийство Тамаса вызвало бы какие-то риски? – напомнил Адамат.
– Скорее, сложности. У меня не много друзей в комитете. Профессор считает меня дураком, леди Винсеслав с трудом переносит, а ревизор и вовсе ненавидит, потому что мои бухгалтеры почти так же хороши, как и его. Первосвященник дважды отлучал меня от церкви. А Владетель… что ж, Владетеля устраивают те отступные, которые союз ему платит. Если бы Тамаса убили, я остался бы всего с двумя сторонниками в комитете и каждый из них легко мог предать меня.
Адамат сделал глоток из бокала. Возможно, уже предали, подумал он, вспомнив слова леди Винсеслав.
– Говорят, ты послал делегацию к Ипиллу.
– Кто тебе это сказал? – Рикард откинулся на спинку стула.
– Лучше сам догадайся, чем спрашивать меня.
– Вот как? У тебя информированные источники. Я иногда забываю, что тебе, похоже, известно все на свете. Даже те вещи, что хранятся в глубокой тайне.
– Значит, ты ее действительно посылал?
– Разумеется. – Рикард пожал плечами. – Но даже Тамас не знает об этом. Не то чтобы я что-то скрывал… – поспешно добавил он, замахав руками.
– Зачем тогда тайна, если тебе нечего скрывать? – Адамат почувствовал раздражение.
Хоть Рикард и был его старым другом, но если он обстряпывал свои дела за спиной у Тамаса, дружба грозила превратиться в разменную монету.
– Я говорил тебе, что мы могли бы собрать миллион членов союза?
– Да.
– Тогда вообрази, что их могло бы стать десять миллионов. Или сто.
– Ты имеешь в виду всех рабочих Девятиземья.
Рикард торжественно кивнул:
– «Воины» всего лишь послали небольшую делегацию к Ипиллу. Ничего общего с закулисными попытками продать Адро. Просто письмо о намерениях «Воинов» развить свою деятельность за пределами Адро, по всему Девятиземью. Общеизвестно, что Кез превосходит нас по числу населения, но не может тягаться с нашей промышленностью. Мы предложили им много мелких преимуществ, если они позволят нам открыть филиал.
– Понятно, – проговорил Адамат, внимательно разглядывая дно бокала.
Он действительно отлично понимал, почему Рикард проделал все это втайне. Из-за войны Тамас и слышать не захочет ни о каких контактах с врагом. А Кез мог получить ощутимую выгоду от рабочего союза. Кез был прежде всего сельскохозяйственной страной. Они все же развивали промышленность, но не так активно, как Адро. Поэтому отставали в технологии и производстве, несмотря на их огромное превосходство в населении. Если бы «Воины» обосновались в Кезе, они поневоле передали бы врагу и свое знание секретов производства. Рикард прав насчет того, что Кез не может конкурировать с промышленностью Адро. И все же…
– Ты получил ответ?
Рикард скорчил гримасу. Он посмотрел на столе, затем на полках, наконец обрел искомое под объеденной коркой хлеба и бросил бумагу на колени Адамата. Там стояла печать короля Ипилла. Адамат пробежал глазами по строчкам:
– Они отказали вам.
– В оскорбительной форме, – пожаловался Рикард. – Моих ребят пинками выпроводили из дворца. Дураки! Идиоты! Они так и останутся в прошлом веке, в то время как весь остальной мир смотрит в будущее. Проклятые аристократы.
Адамат обдумал эту новость. Затея Рикарда провалилась, так или иначе. Если только не начнутся тайные неофициальные переговоры – такие вещи порой случались. Адамат может копнуть глубже, если понадобится. Рикард не был настолько близким другом, чтобы Адамат закрыл глаза на неубедительность его истории.
Рикард допил вино прямо из бутылки, поставил ее на стол и раскрутил.
– Майес ушла от меня месяц назад, сразу после переворота.
Майес была его шестой женой за двадцать лет. Адамат невольно задумался, что Рикард сделал не так на сей раз.
– С тобой все в порядке?
– Все отлично. – Рикард продолжал следить за вращением бутылки. – У кабинета возле гавани есть свои преимущества. Я нашел пару близняшек… – Он вытянул руки вперед и прочертил в воздухе две дуги на уровне груди. – Хочешь, я и тебя…
– Я счастлив в браке и хочу, чтобы все так и оставалось, – перебил его Адамат.
Рикард был совсем другим человеком. Адамат не был даже уверен, что именно он сейчас предложил.
– Что ты думаешь о членах комитета? – сменил тему инспектор.
– В смысле, что они за люди?
– Меня не волнует, нравятся они тебе или нет. Как по-твоему, мог кто-то из них вступить в заговор против Тамаса?
– Черлемунд, – без колебаний ответил Рикард. – Это пещерный лев в курятнике. – Он покачал головой. – Ты слышал о его загородном особняке? Дом для развлечений, неподалеку от города, где собираются сильные мира сего.
– Слухи, – проворчал Адамат. – И ничего больше.
– О, эти слухи верны, – возразил Рикард. – Они даже меня заставляют краснеть, а я вовсе не невинная девушка. У любого человека с подобными аппетитами должны быть свои планы на будущее страны. Попомни мои слова.
– У тебя есть какие-либо доказательства? Основательные подозрения?
– Нет. Разумеется, нет. Но он очень опасный человек. Церковь уже высказывается против «Воинов». Якобы мы идем против воли Кресимира, не желавшего никаких перемен и позволявшего аристократам наживаться на нас, а нам самим – погибать в нищете. Я никогда не соглашусь с этим.
– Как насчет Ондрауса?
– Присмотрись к нему, – совсем тихо проговорил Рикард. – Он намного опасней, чем кажется.
Довольно странное предупреждение для Тумблара.
– Что ж, сообщи мне, если у тебя появятся доказательства вины Первосвященника, – сказал Адамат, надевая шляпу.
– Подожди. – Рикард поднял палец. – Я кое-что вспомнил. Несколько лет назад ходили слухи, будто бы Черлемунд вовлечен в какой-то культ. – Он постучал себя ладонью по лбу. – Хоть убей, не могу вспомнить название.
– Культ, – добродушно усмехнулся Адамат. Рикард явно перегибал палку. Очевидно, ему просто не нравился этот человек. – Дай мне знать, если вспомнишь. Еще мне нужен доступ к вашим бухгалтерским книгам и к любой собственности, которой союз владеет в гавани.
– Э-э-э… – протянул Рикард. – Тебе понадобится целая армия, чтобы во всем разобраться.
– И все же…
– О, они в твоем распоряжении. Я предупрежу своих ребят, чтобы не мешали тебе и отвечали на все твои вопросы.
Остаток дня и большую часть следующего Адамат и Соу-Смиз потратили на блуждания по причалам и складам. Почти все в том районе принадлежало «Воинам Труда», поэтому Адамату пришлось задать много вопросов. При этом он подозревал, что ему так ничего и не показали. Он побеседовал по меньшей мере с тремя сотнями людей. Выслушал множество подозрений и обвинений, полуправды и откровенной лжи, но в конце концов понял, что ходит по кругу. Рикард был прав: ему понадобится армия, чтобы хоть что-то здесь раскопать.
Единственная догадка, которую ему удалось подтвердить, – это то, что агенты Кеза действительно проникали в страну через гавань и Адроанское озеро. К вечеру второго дня он принес в штаб Тамаса список людей и судов, которые необходимо проверить, но так и не добился никаких результатов в поисках предателя.
Адамат понимал, что его работа поможет предотвратить новые покушения, но не мог не чувствовать, что окунулся в мутную воду, кишащую акулами. Он был всего лишь обычным человеком, а враги Тамаса могли нанести удар откуда угодно и в любой момент.
22
Колокольный набат вырвал Таниэля из беспокойного сна, и через мгновение он был на ногах. Схватил ружье, стоявшее возле кровати, и рванулся к двери. Ка-Поэль заворочалась на раскладушке в углу, но Таниэль уже выбежал из комнаты и помчался вниз по лестнице.
В офицерской столовой было пусто. Таниэль пробрался между столами с водруженными на них опрокинутыми стульями и выскочил на улицу.
Там остановился, чтобы надеть сорочку и поправить ранец с боеприпасами. Со всех сторон застучали тяжелые сапоги, и, когда он закончил приготовления, из домов на улицу хлынул целый поток мужчин и женщин. Таниэль вместе со всеми направился к стенам южного бастиона.
– Ты слышал тревогу? – спросил Фесник, возникший рядом с Таниэлем.
Дозорный проникся симпатией к пороховому магу с того самого дня, когда они вместе с Бо спустились с горы. Таниэль не мог понять почему. О ведь выбил зуб этому парню, когда засунул пистолет ему в рот две недели назад.
Таниэль закатил глаза. Разумеется, он слышал. Половина Адро слышала, и проклятые колокола все еще звонили.
– Да, – коротко ответил он.
– Думаешь, это начался штурм?
– Не знаю.
Молодой дозорный выглядел слишком возбужденным в ожидании битвы. После первого столкновения с врагом дело ограничивалось лишь случайными перестрелками. Армия Кеза просто остановилась возле крепости и готовилась к… чему-то… вне досягаемости артиллерии. Их Избранные не показывались на глаза, что очень раздражало Таниэля, хотя он сделал несколько выстрелов в Стражей. И даже убил одного с первой попытки, хотя здесь было больше везения, чем его заслуги.
Таниэль занял позицию на стене и устроился поудобней. Вдохнул щепотку пороха, чтобы прогнать остатки сна, и прищурился на восток:
– Солнце светит им в спину.
– Вот мерзавцы! – проворчал Фесник.
– Мы знали, что они нападут утром. Но днем это преимущество обернется неудобством, когда им придется смотреть против солнца, чтобы сделать выстрел.
Солнце едва выглядывало из-за отдаленных вершин. Утренний воздух был холоден, несмотря на начало лета. Снег у подножия пика растаял, и земля на южном склоне стала влажной. Начав восхождение, войска Кеза быстро превратили дороги в непролазную грязь. Таниэль задумался, в чем же состоит стратегия врага.
Колокола за спиной смолкли. Наступила тишина, нарушаемая только возбужденным шепотом и щелчками взводимых курков. Пушки и мушкеты были подготовлены к бою. Артиллеристы и стрелки растянулись вдоль всей стены, оставляя пространство для передвижения. Таниэль не завидовал врагу.
– Кресимир милостивый! – Фесник прищурился. – У них хватит солдат, чтобы штурмовать нас до конца времен.
– Пусть попробуют, – буркнула дозорная справа от Таниэля.
Ему показалось, что он узнал этот голос и взгляд. Китерин, одна из женщин Бо, серьезная и совсем для него не подходящая. Высокая и худая, с черными волосами и строгим голосом. Таниэль кивнул ей. Она ответила тем же.
Он вдохнул еще немного пороха и начал осматривать подступы к крепости, пытаясь уловить какое-нибудь движение. Пороховой транс не ослаблял блеск утреннего солнца. Кто-то дернул его за рукав: за спиной стояла Ка-Поэль и показывала вниз.
Таниэль проследил за ее рукой, осмотрел склон и ровный участок под ним. И тут он увидел. Внизу, возле самой Мопенхаги. Враг давно оставил город, передвинув штаб на безопасное расстояние. В нем никого не должно было остаться. Но за ночь там выросла целая башня: из толстых бревен, высотой в три этажа. Ее установили на полозья, и упряжка волов уже была готова тянуть ее.
Сердце подпрыгнуло в груди Таниэля.
– Башня Избранных, – прошептал он.
Таниэль открыл третий глаз, чтобы узнать наверняка. Башню окружало настолько плотное сияние Иного, что невозможно было различить отдельные ауры.
– Это просто груда бревен, – сказал Фесник. – Один хороший выстрел из пушки, и она разлетится на куски.
Ка-Поэль фыркнула. Таниэль сомневался, что ей приходилось видеть Башню Избранных, но она наверняка ощущала скопившуюся там магию.
Китерин казалась обеспокоенной. Она растерянно взглянула на Таниэля.
– Не обольщайтесь насчет нее, – предупредил Таниэль. – Башня Избранных – это скорее узел заклинаний, чем просто бревна.
Он бегло осмотрел сооружение. Третий глаз различил тысячу цветов и оттенков, переплетающихся и переходящих один в другой. Башня светилась, как тысяча факелов. От яркого сияния у него разболелась голова, и он закрыл третий глаз.
– Они сплетали заклинания вокруг этой башни по меньшей мере несколько недель. Не думаю, что ее построил какой-то один Избранный. Тут понадобился весь Королевский совет, и когда они закончат…
– Хорошо, пусть так. Но что она может нам сделать? – спросил Фесник.
Таниэль оглянулся на молодого дозорного. Ствол мушкета Фесника дрогнул.
– Она защитит солдат, когда они начнут подниматься по склону, – объяснил Таниэль. – И в ней поедут Избранные.
– Я никак не могу ее рассмотреть, – пожаловался Фесник, прикрывая глаза от солнца.
– Скоро все увидишь. – Таниэль снял с плеча ружье и оглянулся. – Не знаешь, куда подевался Бо?
Фесник покачал головой.
– Он возле ворот вместе с Гэврилом, – подсказала Китерин.
Самый большой бастион защищал юго-восточные ворота. Он выступал из стены, ощетинившись двадцатью пушками. Таниэль сразу увидел Гэврила. Горец стоял прямо на стене, заслонив глаза от солнца и словно нарочно дожидаясь, когда его сразит пуля. Бо благоразумно остался в нескольких шагах позади и хмуро осматривал склон.
– Башня Избранных, – первым делом сообщил Таниэль.
– Вижу. А я-то все не мог понять, что они затеяли. Думал, просто ждут подкрепления. – Он нервно затеребил воротник. – Такого я от них не ожидал.
– Никогда не видел ее прежде, – признался Таниэль. – Только слышал рассказы.
– Было бы странно, если бы ты ее видел. Последний раз ее применяли двести пятнадцать лет назад, когда Кез штурмовал дворец гурланского шаха. К тому же в союзе с Адро. Они построили три такие башни, выиграли сражение, а вместе с ним и всю войну.
– Зачем им понадобились башни? – удивился Таниэль.
Бо внимательно посмотрел на него:
– Потому что дворец шаха защищал гурланский бог.
У Таниэля похолодело в груди. И вовсе не из-за ледяного ветра.
– Бог? Ты шутишь!
– Тайны Королевского совета, друг мой. – Бо задумчиво коснулся кончика носа. – Молодой бог. И очень наивный.
– Ты не найдешь этой истории в книгах, – добавил Гэврил, спускаясь со стены и засовывая в карман подзорную трубу.
Он был одет в лоскутную шубу горного проводника, коричневые кожаные сапоги и такого же цвета мундир, едва сходившийся на широкой груди. Мундир был старый и поношенный. Таниэль буквально ощущал исходящий от него запах пыли, словно одежда много лет хранилась в дальнем углу платяного шкафа или на дне сундука. На левой стороне груди виднелась эмблема Горного дозора: три треугольника, один большой, окруженный нимбом, и два маленьких по бокам. Мундир Мастера Дозора.
Гэврил, обыкновенный пьяница, оказался Мастером. Это все еще не укладывалось в голове Таниэля.
– Что ты о ней думаешь? – Бо показал за край стены.
– Не нравится она мне. – Гэврил почесал подбородок. Он побрился, когда принял на себя командование, но щетина быстро отрастала, и ему снова приходилось ее снимать через несколько дней. – Раз они построили Башню Избранных, значит там собрался весь Королевский совет.
– Или кое-кто еще хуже, – добавил Бо.
– Жулен, – отозвался Таниэль.
Они обменялись невеселыми взглядами.
– Я видел, какой магией она владеет, – сказал Таниэль. – Это страшная сила.
– Это еще что, – возразил Бо. – В тот раз она сдерживала себя. Ты не видел и половины того, на что она способна.
– Тогда она просто сметет с лица земли эту крепость.
– Мне все равно, кто она такая, – упрямо заявил Гэврил. – Так легко ей от нас не избавиться. Эту крепость поддерживает магия не менее древняя, чем она сама. Заклинания вплетены в каждый камень, в каждую пригоршню земли. Это твердыня Горного дозора.
Бо раздраженно посмотрел на Гэврила: