Жуков. Мастер побед или кровавый палач? Громов Александр
Советские люди вместе со своим великим вождем и лучшим другом польского народа – товарищем Сталиным с глубоким уважением смотрят на созидательный труд вашего народа и искренне радуются его успехам. Успехи в строительстве новой Польши стали возможными благодаря успешной совместной вооруженной борьбе наших братских народов против фашистских оккупантов, благодаря братскому сотрудничеству советского и польского народов в послевоенное время. Русская пословица говорит: «Друзья познаются в беде». В те грозные дни, когда над вашей страной нависла смертельная опасность фашистского порабощения, многие из числа тех, кто выдавал себя за друзей польского народа, забыли о своих обязательствах и не оказали вашей стране помощи в тяжелой беде. Только советский народ и его вождь великий Сталин оказали польскому народу бескорыстную и братскую помощь.
Советские вооруженные силы под руководством Верховного Главнокомандующего Генералиссимуса Советского Союза товарища Сталина освободили народы Польши от гитлеровских оккупантов. Они создали благоприятные условия, позволявшие демократическим силам Польши взять судьбу своего народа в руки самих трудящихся и начать новую жизнь на основах народной демократии.
Тяжелой и упорной была борьба Советской Армии за освобождение Польши от гитлеровских оккупантов. Только в результате исключительного мужества, героизма и воинского мастерства советских войск, доблестно выполнивших волю и планы своего Верховного Главнокомандующего товарища Сталина, эта борьба закончилась полным разгромом врага и освобождением Польши.
Советская Армия нанесла ряд глубоких ударов по гитлеровским войскам в Польше, раздробила их отдельные группировки, а затем ликвидировала их, не дав отойти на запад за Одер и Нейссе. Выйдя за Одер и Западную Нейссе, Советская Армия обеспечила возврат польских земель, длительное время находившихся под господством немецких капиталистов и помещиков.
Рука об руку с Советской Армией героическую борьбу вели славные польские патриоты. В этой борьбе родилась новая польская армия, начало которой было положено в 1943 году созданием на территории Советского Союза 1-й польской дивизии имени Тадеуша Костюшко. Вслед за первой дивизией был создан ряд новых частей и соединений, которые образовали 1-ю армию Войска Польского, имевшего к июлю 1944 года в своих рядах свыше 120 тысяч человек. Польские воинские формирования были окружены большим вниманием и заботой Советского правительства и лично товарища Сталина.
Вооруженная первоклассной советской боевой техникой, 1-я Польская армия была грозной для врага силой. Свои боевые действия первые части новой польской армии начали еще в районе города Ленино – западнее Смоленска. Здесь солдаты и офицеры Войска Польского получили первое боевое крещение, показали блестящие примеры мужества, доблести и массового героизма. В дальнейшем 1-я Польская армия, действуя в составе 1-го Белорусского фронта, принимала непосредственное участие в крупнейших операциях, в разгроме варшавской группировки противника и освобождении столицы Польши – Варшавы, в разгроме восточно-померанской группировки противника, в берлинской операции и вместе с Советской Армией вышла на Эльбу.
В завершающих операциях принимала участие и 2-я Польская армия, которая успешно действовала в составе 1-го Украинского фронта в общем направлении на Дрезден.
В жестоких битвах с врагом воины Войска Польского показали себя истинными патриотами своего отечества и, не щадя своей жизни, вместе с воинами Советской Армии боролись за честь, свободу и независимость своей родины.
Боевая дружба между советскими и польскими войсками росла и крепла в огне сражений против гитлеровских захватчиков. Воины Советской Армии с большой любовью и глубоким уважением относились к воинам польской армии.
В своих приказах Генералиссимус Советского Союза товарищ Сталин неоднократно объявлял благодарность доблестным польским воинам. Столица Советского Союза Москва не раз салютовала им. Тысячи польских воинов за отвагу, мужество и героизм награждены орденами Советского Союза.
Советский народ и воины Советской Армии высоко ценят подвиги своих боевых соратников – мужественных польских воинов, сражавшихся против гитлеровских захватчиков. Пусть же кровь, пролитая воинами Советской Армии и воинами Войска Польского в совместной борьбе, послужит символом нашей вечной дружбы и братства.
Ваша армия – армия нового типа, она целиком отражает народно-демократическую природу государственного устройства своей страны и служит делу защиты народно-демократического строя и созидательного труда своего народа.
Вооруженные силы Польши – прочная опора государственной власти, надежный оплот свободы и независимости страны. Ее воины должны воспитываться в духе беспредельной преданности своей родине, делу социализма и нерушимой дружбе с Советским Союзом.
Связанная узами братства с могучей армией Советского Союза, опираясь на ее богатейший военный опыт, изучая свой собственный опыт и все ценное из военной истории, армия народно-демократической Польши должна неустанно совершенствовать свое военное мастерство. В этом – залог ее боевой мощи.
Сегодня, когда империалисты усиленно готовят новую войну против Советского Союза и стран народной демократии, они стремятся подорвать сотрудничество и братскую дружбу между нашими народами. Мы должны сделать все для того, чтобы всемерно укреплять нашу дружбу и беспощадно бороться с теми, кто пытается ее ослабить.
Товарищи! Перед вашим народом и армией стоят большие задачи по строительству социализма и укреплению безопасности новой Польши. Позвольте выразить уверенность в том, что польский народ при братской поддержке советского народа, под руководством Польской объединенной рабочей партии и ее вождя президента Польской Народной Демократической Республики Болеслава Берута успешно справится с этими задачами.
В день празднования освобождения польского народа разрешите мне еще раз от имени воинов Советской Армии и Военно-Морского флота пожелать всем гражданам вашей страны и воинам Войска польского дальнейших успехов и счастливого будущего.
Да здравствует вечная и нерушимая дружба польского и советского народов!
Да здравствует боевая дружба Войска Польского и Советской Армии!
Да здравствует президент Польской Республики Болеслав Берут!
Да здравствует мудрый вождь советского народа и всего прогрессивного человечества – великий Сталин!
В этой небольшой речи Жуков семь раз упоминает Сталина, подчеркивая его роль в освобождении и помощи Польше. Но, несмотря даже на эти восхваления, речь Жукова в «Правде» не могла быть опубликована без санкции самого вождя. В октябре 1952 года на XIX съезде КПСС маршал Жуков был избран кандидатом в члены Центрального Комитета партии. Существует версия, что в период подготовки к этому съезду Сталин лично позвонил А. П. Кириленко, первому секретарю Свердловского обкома партии, и спросил: «Как идет подготовка к съезду?» Тот ответил: «Как обычно. С большим подъемом… повышенные обязательства… Проходят выборы делегатов на съезд». – «Жуков – делегат съезда?» – «Не было указаний!» – «Надо дополнительно избрать его». И об этом якобы сам Кириленко позже рассказывал Жукову. Но дело в том, что с июня 1950 года по декабрь 1955 года Кириленко являлся Первым секретарем Днепропетровского обкома партии, а Первым секретарем Свердловского обкома КПСС он стал 3 декабря 1955 года, когда Жуков уже был министром обороны, а не командующим Уральским военным округом.
Не многие выведенные из состава ЦК КПСС члены партии снова были выбраны в него или стали кандидатами. Несмотря на популярный кинооблик Жукова-правдолюбца, многие речи реального Жукова вполне соответствовали духу времени. Как при Сталине, так и при Хрущеве. Это, как выяснилось позже, касалось и точки зрения самого Жукова на роль Сталина в Великой Отечественной войне. Крамолу, о которой всегда докладывали вождям, Георгий Константинович допускал в личных разговорах, подчеркивая свою ведущую роль в ходе великой войны и тем самым принижая роль Верховного Главнокомандующего (и Генерального секретаря). В стране, где армия и органы находились под партийным контролем, такие высказывания «не приветствовались».
Когда уже Жуков был на пенсии, его часто спрашивали о том, нет ли у него обиды на Сталина, отправившего его в опалу? До наших дней дошли два Жуковских ответа: «Он все же не расстрелял меня» и – «Он вернул меня в ЦК. Хотел снова назначить меня министром обороны…»
Итак, в конце февраля 1953 года Сталин вернул Жукова в Москву. Какую новую роль готовил великий диктатор великому маршалу, осталось неизвестным. «Ходили слухи, что Иосиф Виссарионович собирался сделать Жукова то ли министром, то ли первым замом министра обороны, да не успел, – пишет Владимир Дайнес. – Каково было действительное намерение Сталина, мы, наверное, никогда уже не узнаем. С большой долей вероятности можем предположить: Жуков в эти дни был ему нужен. Потому что он был надежен».
Есть версия, что возвращению Жукова способствовал Берия, – эту мысль высказывает в книге «Мой отец Лаврентий Берия» сын Лаврентия Павловича. Он пишет, что отношения между ними были добрыми.
По устоявшемуся мнению, Жуков и Берия друг друга недолюбливали, но насколько оно верно? Очень может быть: осознавая, что Сталин не вечен, предчувствуя опасные тучи над собственной головой (при Сталине или без него), Берия рассчитывал заручиться поддержкой грубоватого и тщеславного, но однозначно надежного Жукова.
Жуков со своей стороны вполне мог испытывать к Лаврентию Павловичу, прямо скажем, недобрые чувства – тут и давняя нелюбовь строевого командира к особистам, и свежие воспоминания о «трофейном деле», обысках, фактической ссылке.
Хотя если бы эти люди договорились, вся последующая история СССР могла развиваться иначе…
Вождь, разбитый апоплексией, еще дышал, когда 5 марта 1953 года в Кремле началось совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Открывая его, Маленков сказал: «Все понимают огромную ответственность за руководство страной, которая ложится теперь на нас. Всем понятно, что страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве».
И началась дележка должностей. Жуков в данный момент оказался очень нужен нарождающейся новой власти. Министром обороны стал Булганин, а Жуков и Василевский – его заместителями. 15 марта Жуков снова стал главнокомандующим Сухопутными войсками.
«Когда отец был назначен заместителем министра обороны СССР, вновь был поднят вопрос об установке бюста на родине маршала. Стали его искать, – писала Мария Георгиевна. – Старые рабочие крахмального завода показали место, где он валялся, – на одном из складов без крыши, забитом горбылем, в куче голубиного помета. Специалисты быстро привели его в порядок. Под стать бюсту, созданному талантом выдающегося скульптора, соорудили постамент из красного гранита, который был добыт в Норвегии по приказу Гитлера и доставлен в Россию специально для сооружения в Москве… памятника «победы» Германии над Советским Союзом».
Став после смерти Сталина первым заместителем министра обороны СССР, Жуков отчасти оказался в ситуации, схожей с той, которая была на этом посту у Михаила Тухачевского – посты их непосредственных начальников, министров (наркомов), занимали доверенные люди руководства страны, но при этом не являющиеся военными профессионалами (Ворошилов и Булганин – невежды с маршальскими погонами), с которыми Тухачевскому и Жукову приходилось согласовывать свои действия.
Так, в своих мемуарах Жуков писал о том впечатлении, которое произвел в начале 30-х годов Тухачевский на него, помощника инспектора кавалерии РККА: «…На посту первого заместителя наркома обороны Михаил Николаевич Тухачевский вел большую организаторскую, творческую и научную работу, и все мы чувствовали, что главную руководящую роль в Наркомате обороны играет он. При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки. Умный, широко образованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М. Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил в современных войнах и умел творчески подойти к любой проблеме… В М. Н. Тухачевском чувствовался гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии».
Да и самого Ворошилова, спор с которым возможно и погубил Тухачевского, Жуков в своих мемуарах оценил по достоинству: «Нужно сказать, что Ворошилов, тогдашний нарком, в этой роли был человеком малокомпетентным. Он так до конца и остался дилетантом в военных вопросах и никогда не знал их глубоко и серьезно. Однако занимал высокое положение, был популярен, имел претензии считать себя вполне военным и глубоко знающим военные вопросы человеком…» Но окончательно в отставку с государственной службы первый советский маршал К. Е. Ворошилов ушел только в мае 1960 года.
С Булганиным Жукову приходись сталкиваться в годы Великой Отечественной войны. В 26 страницах машинописного текста документа «После смерти Сталина. Запись воспоминаний Г. К. Жукова» (хранившегося после смерти военачальника среди других документов Жукова в общем отделе ЦК КПСС), содержащего более десятка ошибок (в дате назначения на высшие должности) и, по всей видимости, являющегося записью бесед отправленного в отставку министра, говорится о Булганине и событиях после смерти Сталина следующее: «Первым заместителем Министра Обороны была рассмотрена и утверждена моя кандидатура. Надо сказать, что назначение меня на должность первого заместителя Министра Обороны для меня было полной неожиданностью, так как Булганин как Министр Обороны для меня не был авторитетом, и он это хорошо знал. Как потом мне рассказывали, Булганин был против моего назначения. Он говорил, что ему трудно будет работать с Жуковым. Жуков не признает меня, как военного деятеля. Ему сказали, что интересы государства требуют назначения Жукова в качестве первого заместителя Министра Обороны, что касается взаимоотношений с Жуковым, то это должно быть отрегулировано самим Булганиным. Так или иначе, но я уже не вернулся в Свердловск и немедля вступил в исполнение новых обязанностей.
Перед вступлением на должность первого заместителя министра у меня состоялся большой разговор с Булганиным. Он начал с того, что «в прошлом между нами не все было гладко», но в этом лично он якобы не был виноват. Над прошлым надо поставить крест и начать работу на здоровых дружеских началах, этого, мол, требуют интересы обороны страны, что якобы он первый предложил мою кандидатуру.
Я сказал Булганину: “Вы, Николай Александрович, сделали много неприятностей для меня, подставляя под удары Сталина, но я в интересах дела все это хочу предать забвению и, если Вы искренне хотите дружной работы, давайте забудем о прошлых неприятностях”».
Новая легенда: победитель Берии
Именно Жукову выпало арестовать Берию 26 июня 1953 года. Однако о том, как это происходило, существует множество рассказов, которые далеко не всегда совпадают.
В посвященной Георгию Константиновичу книге «Жуков: полководец и человек», вышедшей в 1988 году, падение Лаврентия Павловича описывается со слов маршала так: «Меня вызвал к себе Н. С. Хрущев, у него в кабинете находился Г. М. Маленков. Хрущев, поздоровавшись со мной, сказал:
– …Завтра состоится заседание Президиума ЦК партии… На заседании необходимо арестовать Берию… Надо будет взять с собой надежных людей, таких, например, как генерал Батицкий, Москаленко, и двух адъютантов, которых ты хорошо знаешь и которым доверяешь. Надо захватить с собой оружие.
Договорились, что генералы Батицкий, Москаленко и другие будут к определенному часу вызваны в приемную перед залом заседаний ЦК, а адъютанты приедут со мной.
– Как только раздастся звонок, входите и делайте свое дело…
Вечером дома я взял в кабинете два пистолета и обоймы к ним с патронами. Утром на службе пригласил к себе адъютантов, приказал им никуда не отлучаться…
В назначенное время мы все прибыли в приемную… Генералы прикидывали, по каким вопросам их будут слушать или какие поручения дадут, совершенно не догадываясь, какую задачу им предстоит выполнить…
Вдруг раздался звонок… Даю команду генералам и моим адъютантам:
– Встать! Идем арестовывать Берию. Все за мной! – Резко открываю дверь в зал заседаний и бросаюсь к креслу, на котором сидит Берия, хватаю его за локти. Рывком его поднимаю: – Берия, ты арестован!»
А в изданной тремя годами позже книге «Берия: конец карьеры» история описана несколько иначе: Жуков приезжает к министру обороны Булганину по вызову, а потом они вместе едут в Кремль, где в зале заседаний Президиума ЦК их ждут Маленков, Хрущев, Молотов, Микоян и другие члены Президиума. Маленков сообщает Жукову о том, что Берия хочет захватить власть, и поручает маршалу арестовать заговорщика.
«Потом говорил Хрущев…
– Сможешь выполнить эту рискованную операцию?
– Смогу, – ответил я.
Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета Министров будет отменено, министры отпущены по домам. Вместо этого он откроет заседание Президиума.
Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату…
Уходим. Сидим в этой комнате…
Проходит час. Никаких звонков. [В первом часу дня] раздался один звонок, второй. Я поднимаюсь первым. Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади, командую:
– Встать! Вы арестованы! – Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него – бледный-пребледный. И онемел…»
А вот как рассказывал Владимиру Карпову о тех событиях генерал Кирилл Москаленко, занимавший тогда должность командующего войсками Московского округа ПВО: «В 9 часов утра мне позвонил по телефону АТС Кремля Хрущев Н. С., он спросил:
– Имеются в вашем окружении близкие вам люди и преданные нашей партии так, как вы преданы ей?…
…Вскоре после этого последовал звонок министра обороны маршала Булганина, который сказал, что ему звонил Хрущев и предложил мне сначала прибыть к нему, т. е. к Булганину… Со своей группой я прибыл к министру обороны. Принял меня т. Булганин одного. Он сказал, что ему звонил Хрущев, вот я тебя и вызвал. Нужно арестовать Берию… Сколько у тебя человек? Я ответил: со мной пять человек… На что он ответил: очень мало людей… Кого, ты считаешь, можно еще привлечь, но без промедления? Я ответил – вашего заместителя маршала Василевского. Он сразу почему-то отверг эту кандидатуру… Тогда я предложил взять Жукова. Он согласился, но чтобы Жуков был без оружия».
Далее Москаленко сообщает, что именно он направил пистолет на Берию и крикнул: «Руки вверх!»
Желая выяснить, что же было на самом деле, Карпов беседовал и с тогдашним помощником Маленкова – Сухановым. Тот рассказал, что на то же самое 26 июня готовил свою акцию по устранению конкурентов и сам Берия: он-де намеревался арестовать весь Президиум ЦК после совместного просмотра спектакля в Большом театре. Видимо, чтобы на Лубянку было везти недалеко… Об этой затее знали Хрущев и Булганин – и поддерживали Берию. Но о заговоре проведал и Маленков, который вызвал Хрущева и Булганина к себе и, пригрозив смертью, потребовал помочь арестовать Берию. В частности, Булганину было приказало провезти в Кремль Жукова и его людей.
«Жуков и другие генералы вошли в мой кабинет, который находился напротив, через приемную от кабинета Маленкова, где происходило заседание, – рассказывал Суханов. – Заседание началось в 14:00 26 июня 1953 года. Военные ждали условленного сигнала. Этим звонком обычно вызывал меня Маленков в свой кабинет. Ждали больше часа. И вот раздались два звонка.
А в кабинете Маленкова произошло следующее. Неожиданно Маленков предложил изменить повестку заседания и рассмотреть вопрос о Берии, который хотел совершить государственный переворот.
Маленков поставил на голосование:
– Кто за арест Берии?
Голосовали «за» – Первухин и Сабуров. Против – Молотов, Ворошилов, Каганович. Воздержались – Хрущев, Булганин, Микоян.
Молотов обрушился на Маленкова с обвинениями в произволе. Вот в этот момент Маленков нажал кнопку вызова. И вошли военные во главе с Жуковым. Когда вошли военные, Берия сидел с опущенной головой и не видел, кто именно входит. Он не знал, что Маленков нажал кнопку вызова. Берия подумал, что военные входят для действия по его плану, который был намечен тоже на 26 июня. Но как увидел Жукова, так сразу все понял.
Маленков повторил предложение об аресте Берии. Теперь, при военных, все проголосовали «за». Маленков приказал арестовать Берию, что маршал и выполнил, подняв Берию с кресла и завернув ему руки за спину».
При этом Георгий Константинович, по словам Суханова, поинтересовался, а не арестовать ли и членов Президиума ЦК, бывших в сговоре с Берией? Маленков, который, по утверждению помощника, опасался прослыть диктатором, отказался от этой идеи.
Похоже, именно тогда Никита Сергеевич на всю жизнь возненавидел маршала Победы…
«Вскоре после ареста Берии, – продолжает рассказ Суханов, – Маленкову доложили, что в кабинете Берии на рабочем столе при обыске был обнаружен лист голубой бумаги, на котором троекратно было красным карандашом написано слово «Тревога!». На следствии Берия признался, что это было предупреждение Хрущева и Булганина о провале заговора. Если бы Берия перед заседанием заехал в свой кабинет, то он был бы спасен и все могло кончиться большой кровью. На бланке Совмина с повесткой дня рукой Берии тоже было написано троекратно: «Тревога!» Видно, он хотел как-нибудь передать этот лист охране, но не удалось. Этот бланк принесли мне.
…Главной фигурой и решающей силой при аресте Берии был маршал Жуков, при нем, вторично голосуя, никто не осмелился даже воздержаться…»
А вот записанный Карповым рассказ полковника Гаврилова, бывшего в то время помощником военного коменданта Москвы: «25 июня на гарнизонную гауптвахту неожиданно, без предварительного телефонного звонка, приехал маршал Жуков. Он обошел помещение гауптвахты. Приказал мне открыть все камеры и выйти арестованным в коридор. Когда наказанные вышли, маршал громко объявил:
– Вам амнистия!
Громкое «ура!», наверное, впервые в истории прогремело на гауптвахте.
Маршал мне приказал:
– Всех отправить в свои части.
Я недоумевал, что происходит? Освободив помещение от людей, Жуков в моем сопровождении обошел и осмотрел все камеры. В одной задержался, оглядел ее и, увидев под потолком выступающую трубу парового отопления, сказал как бы про себя:
– Не подойдет, может повеситься…
Перешли в другую камеру. Осмотрел ее внимательно. Потрогал решетку.
– Эту за ночь побелить и прибрать. На гауптвахту арестованных не принимать. Чтоб вся была свободна. Вам никуда не отлучаться до особого разрешения.
И уехал, оставив меня в полном недоумении. А на следующий день поздно вечером примчались несколько машин. Из первой вышел генерал Москаленко и еще несколько генералов. Между ними стоял ссутулившийся человек в гражданской одежде. Его провели в ту камеру, которую приказал подготовить Жуков.
Я гадал, кто же этот важный арестованный? Сначала не узнал его, может быть, потому, что на глазах не было обычного пенсне.
Москаленко мне сказал:
– Вы свободны. Охранять внутри мы будем сами. Наружную охрану обеспечите вы. Скоро подъедет и наша дополнительная охрана.
Тут я понял – это же Берию привезли!..»
Подробный рассказ об аресте Берии был обнаружен среди бумаг самого Георгия Константиновича уже после его смерти: «Мне позвонил Булганин и сказал – зайди скорее, пожалуйста, ко мне, а то я тороплюсь в Кремль. Я быстро спустился с четвертого этажа на второй и зашел в кабинет Булганина.
Он мне сказал:
– Вызови Москаленко, Неделина, Батицкого и еще пару человек, кого ты сочтешь необходимым, и немедленно приезжай с ними в приемную Маленкова.
Через тридцать минут с группой генералов я был в приемной Маленкова. Меня тут же вызвали в кабинет Маленкова, где, кроме Маленкова, были Молотов, Хрущев, Булганин. Поздоровавшись, Маленков сказал:
– Мы тебя вызвали для того, чтобы поручить одно важное дело. За последнее время Берия проводит подозрительную работу среди своих людей, направленную против группы членов Президиума ЦК. Считая, что Берия стал опасным человеком для партии и государства, мы решили его арестовать и обезвредить всю систему НКВД. Арест Берии мы решили поручить лично вам.
Хрущев добавил:
– Мы не сомневаемся, что вы сумеете это выполнить, тем более что Берия вам лично сделал много неприятностей! Как, у вас нет сомнений на этот счет?
Я ответил:
– Какие же могут быть сомнения? Поручение будет выполнено.
Хрущев:
– Имейте в виду, что Берия ловкий и довольно сильный человек, к тому же он, видимо, вооружен.
– Конечно, я не спец по арестам, мне этим не довелось заниматься, но у меня не дрогнет рука. Скажите только, где и когда его надо арестовать?»
Инструкции, полученные от Маленкова, в пересказе Жукова практически совпадают с тем, как описал последовательность действий Суханов. Вплоть до условного двойного звонка.
«Мы ушли в комнату, где должны ждать звонков, – пишет далее Жуков. – Пришел Берия. Началось заседание. Идет заседание час, другой, а условных звонков все нет и нет.
Я уже начал беспокоиться, уж не арестовал ли Берия тех, кто хотел арестовать его?
В это время раздался условный звонок. Оставив двух вооруженных офицеров у наружной двери кабинета Маленкова, мы вошли в кабинет. Как было условлено, генералы взялись за пистолеты, а я быстро подошел к Берии и громко ему сказал:
– Берия, встать! Вы арестованы!
Одновременно взяв его за руки, приподнял его со стула и обыскал все его карманы, оружия не оказалось. Его портфель был тут же отброшен на середину стола. Берия страшно побледнел и что-то начал лепетать. Два генерала взяли его за руки и вывели в заднюю комнату кабинета Маленкова, где был произведен тщательный обыск и изъятие неположенных вещей. В 11 часов ночи Берия был скрытно переведен из Кремля в военную тюрьму (гауптвахту), а через сутки переведен в помещение командного пункта МВО и поручен охране той же группы генералов, которая его арестовала. В дальнейшем я не принимал участия ни в охране, ни в следствии, ни на судебном процессе».
Жуков – владыка армии: «Ни один танк не двинется без моей команды!»
7 февраля 1955 года Жуков стал министром обороны СССР. В феврале 1955 года в ходе накалившейся борьбы между партийной и государственной ветвями власти проигравший Георгий Маленков был смещен с должности Председателя Совета министров СССР и на его место был назначен Булганин, «освободив» место министра обороны.
Как проходило утверждение министром обороны Жукова, описывает в своих мемуарах адмирал Кузнецов: «За несколько дней до утверждения Г. К. Жукова министром обороны мы с маршалом А. М. Василевским сидели на расширенном Пленуме ЦК в Большом Кремлевском дворце. Из президиума одновременно получили записки тогдашнего министра обороны Н. А. Булганина одного содержания: «Прошу зайти ко мне в кабинет в 13 ч. 15 м.». Прочитали и спросили друг друга, пока не зная ничего: «По какому поводу нас приглашают в кабинет министра?» Принимал нас Н. А. Булганин по очереди: сначала А. М. Василевского, потом меня. От имени Президиума ЦК он информировал нас о принятом предварительном решении освободить Г. М. Маленкова с поста Предсовмина и вместо него назначить Н. А. Булганина. На пост же министра обороны уже был назначен Жуков, и теперь спрашивали мнение маршалов, одобряют ли они кандидатуру. Мне потом стало известно, когда я постфактум случайно коснулся этого вопроса в беседе с К. К. Рокоссовским, что некоторые высказывались за Василевского (в частности, В. Д. Соколовский), некоторые – за Жукова. На вопрос Н. А. Булганина я ответил просто: «Товарищ министр, мы, моряки, не претендуем на такой общевойсковой пост, и кого из Маршалов Советского Союза сочтут нужным назначить министром, – я не берусь даже высказывать свое мнение. Однако если будет назначен Жуков, то мне казалось бы правильным указать ему на необходимость впредь более объективно относиться к флоту». Такое опасение с моей стороны было не случайным. За последнее время я слышал ряд весьма нелестных отзывов со стороны Жукова в адрес флота, к тому же ни на чем не основанных и подчас просто неправильных с точки зрения государственных интересов обороны. Мне казалось, что если сочтут нужным, то ему сделают такое замечание без ссылки на мою фамилию. Этого требовали интересы дела. Ведь разговор был конфиденциальным, как заявил Булганин. Я ему откровенно и высказал свое мнение. Оказалось, что оно было передано Жукову так, что «Кузнецов возражает против его назначения». При самолюбии Жукова и той опоре, которую он чувствовал, будучи другом Н. С. Хрущева, можно было догадаться, к чему это приведет.
На деле получилось плохо. Заняв пост министра обороны, маршал Жуков закусил удила. Ему показалось, что теперь «сам черт ему не брат». Мне думается, никогда честолюбие Жукова не было удовлетворено в такой степени, как тогда. Не зная, что моя конфиденциальная беседа стала буквально в тот же день известна Жукову, я старался найти с ним общий язык.
Он не удержался и при первом же моем очередном докладе ему откровенно и с нескрываемым наслаждением выразил свое неудовольствие: «Так вы были против моего назначения?» Затем он прямо сказал, что «никогда не простит мне этого». Я повторил все слово в слово, что говорил ранее… Я был выставлен перед Жуковым как его противник. Его желание расправиться со мной за «непочитание старших» вскоре почувствовалось буквально во всех отношениях. Он начал беспричинно грубить, явно вызывая меня на скандал. Видимо, разговоры с такими персонами, как Булганин, убедили его в том, что он будет поддержан в любом предложении относительно меня. Отношение же к флотским вопросам становилось подчеркнуто пренебрежительным. Я, несмотря на его отношение ко мне и флоту, считал своим долгом самым корректным образом ввести его в курс флотских вопросов и пытался возбудить в нем желание разобраться в наших нуждах. Таким же приблизительно образом я строил свои отношения с бывшим министром обороны Булганиным, который потом одним взмахом вычеркнул из своей памяти все, что я старался ему привить относительно флота…»
Жуковские реформы
Жуков с первых дней руководства министерством обороны начал его реорганизацию, согласованную с руководством страны. Уже через девять дней после своего назначения Жуков отправил в ЦК КПСС докладную записку (с грифом «совершенно секретно») с предложениями о реорганизации центрального аппарата министерства обороны СССР:
Существующая организация центрального аппарата Министерства Обороны СССР не полностью отвечает современным требованиям. Во главе Военно-морских сил, Военно-воздушных сил и войск ПВО страны стоят Главнокомандующие, которые имеют соответствующие штабы. Сухопутные войска не имеют Главнокомандующего и штаба.
При такой организации все вопросы, связанные с устройством, обучением, организацией быта и материально-техническим обеспечением Военно-морских и Военно-воздушных сил и войск ПВО страны проходят через соответствующих Главнокомандующих и их штабы. А вопросы, касающиеся Сухопутных войск, ввиду отсутствия Главнокомандующего Сухопутными войсками и его штаба, поступают на решение непосредственно Министру Обороны и Генерального Штаба. Однако, в связи с большим объемом работы Министра Обороны, он не имеет возможности в деталях заниматься руководством практической деятельностью Сухопутных войск. Военными округами необходимо повседневно руководить и по возможности чаще бывать в войсках, между тем как Министр Обороны, ввиду большой загрузки работой, может выезжать в округа очень редко и только на крупные учения.
Такое положение с руководством практической деятельностью Сухопутных войск крайне загружает и Генеральный Штаб не свойственной ему работой и отвлекает его от выполнения своих прямых задач по разработке основных проблем подготовки и ведения войны, вопросов военной теории, планов строительства и развития Вооруженных Сил и их оперативного использования.
В целях улучшения качества боевой подготовки Сухопутных войск, Министерство обороны считает необходимым учредить должность Главнокомандующего Сухопутными войсками, он же Первый Заместитель Министра Обороны СССР, и создать Главный Штаб Сухопутных войск без увеличения численности центрального аппарата Министерства Обороны СССР.
Назначить Главнокомандующим Сухопутными войсками – Первым Заместителем Министра Обороны СССР Маршала Советского Союза КОНЕВА Ивана Степановича, освободив его от должности Командующего войсками Прикарпатского военного округа.
Начальником Главного Штаба Сухопутных войск назначить генерала армии МАЛАНДИНА Германа Капитоновича, освободив его от должности Заместителя Начальника Генерального Штаба.
Командующим войсками Прикарпатского военного округа назначить генерал-полковника БАТОВА Павла Ивановича, освободив его от должности Первого Заместителя Главнокомандующего Группой Советских войск в Германии.
На Главнокомандующего Сухопутными войсками и его Штаб возложить непосредственное руководство практической деятельностью Сухопутными войсками и обеспечение их постоянной боевой готовности.
Если будет необходимо учредить должность Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Союза и стран народной демократии, то на эту должность можно будет назначить по совместительству Главнокомандующего Сухопутными войсками Маршала Советского Союза КОНЕВА.
В настоящее время вопросами строительства и совершенствования вооруженных сил стран народной демократии занимается Министр Обороны СССР и Генеральный Штаб.
При учреждении должности Главнокомандующего этими объединенными силами вопросы общего руководства и разработка планов строительства вооруженных сил стран народной демократии и их использования также останутся за Министром Обороны СССР и за Генеральным Штабом. Именно поэтому и представляется возможным на должность Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами Советского Союза и стран народной демократии назначить по совместительству Главнокомандующего Сухопутными войсками Советской Армии.
При указанной структуре центрального аппарата Министерства Обороны задачей Генерального Штаба будет являться координация деятельности всех видов Вооруженных Сил СССР, возглавляемых главнокомандующими, которые являются или первыми заместителями, или заместителями Министра Обороны. В связи с этим, Начальник Генерального Штаба также должен иметь права Первого Заместителя Министра Обороны.
Проекты Постановления ЦК КПСС и Совета Министров Союза ССР прилагаются.
Прошу их рассмотреть и утвердить.
Одной из первых задач, с которой пришлось столкнуться Жукову-министру, была разработка плана вывода советских войск из Австрии. Территория страны, согласно подписанному 9 июля 1945 года Соглашению союзников об оккупационных зонах, была разделана на оккупационные зоны. Советская зона (не считая советского сектора Вены – 2-й, 4-й, 10-й, 20-й, 21-й, 22-й районы), включала в себя: Бургенланд, Нижнюю Австрию, Верхнюю Австрию севернее Дуная и восточнее реки Энс. Верховное командование – в Бадене в Нижней Австрии. В Вене действовали совместные англо-американо-французско-русские патрули. Порой случались и трагические эпизоды: 4 мая 1951 в центре австрийской столицы произошла перестрелка между патрулем 796-го батальона военной полиции армии США и двумя неустановленными советскими военнослужащими. Один из двух американских патрульных был убит, а советские солдаты сумели скрыться.
После принятия Декларации независимости Австрии 19 мая 1955 года и ратификации ее 27 июля державами-победительницами для вывода оккупационных войск устанавливался 90-дневный срок. Советский Союз уложился в срок, отведенный Декларацией, – 19 октября 1955 года территорию суверенной Австрии покинул последний советский солдат.
Но перед выводом войск советское правительство должно было решить, куда именно их выводить и как не ослабить позиции страны и союзников в Европе. 6 июня 1955 года Жуков отправил в ЦК КПСС докладную записку (под грифом «Совершенно секретно») о выводе советских войск из Австрии:
Докладываю соображения Министерства Обороны СССР по вопросу вывода советских войск из Австрии.
В Австрии в настоящее время дислоцируется Центральная группа войск в составе:
– Управление Центральной группы войск – 1507 военнослужащих и 308 служащих;
– Сухопутные войска – одна стрелковая дивизия, одна механизированная дивизия и одна зенитно-артиллерийская дивизия, части обслуживания, тыловые части и учреждения и комендатуры. Общая численность сухопутных войск – 29 794 военнослужащих и 1547 рабочих и служащих;
– Военно-воздушные силы – Управление 59 воздушной армии, две истребительные авиационные дивизии, отдельный разведывательный авиационный полк, части обслуживания и тылы. Общая численность военно-воздушных сил – 7502 военнослужащих и 816 рабочих и служащих.
Всего в советских войсках, расположенных в Австрии, по штату состоит 38 803 военнослужащих и 2671 рабочий и служащий.
Кроме того, в Австрии имеются сейчас советские части и учреждения, принадлежащие другим министерствам (части ВЧ связи, учреждения госбанка), численность которых составляет 1817 военнослужащих и 35 служащих.
Министерство Обороны СССР считает необходимым, чтобы советские войска, выводимые из Австрии, были расположены на территории стран народной демократии, в районах, обеспечивающих возможность использования их на том же операционном направлении.
Это соображение диктуется тем, что:
– во-первых, Советский Союз, согласно Протоколу Варшавского Совещания, взял на себя обязательство иметь на территории стран народной демократии для усиления обороны последних определенное количество дивизий, и если наши войска будут выведены из Австрии в Советский Союз, то количество этих дивизий сократится;
– во-вторых, Центральная группа войск всеми своими силами прикрывает сейчас важнейшее операционное направление Вена, Львов. Отвод части этих сил куда-либо в сторону от этого направления резко ослабит возможности обороны жизненно важных районов юго-запада нашей страны.
Руководствуясь этим, Министерство Обороны СССР намечает соединения, части и учреждения Центральной группы войск, расположенные в Австрии, вывести:
– Управление Центральной группы войск, одну стрелковую, одну механизированную, одну зенитно-артиллерийскую дивизию, части обслуживания, тыловые части и учреждения группы – на территорию Чехословакии. При этом предполагается Управление Центральной группы войск перевести с фронтового на армейский штат.
Всего на территорию Чехословакии в составе наших войск будет из Австрии выведено 29 518 военнослужащих и 1546 рабочих и служащих;
– одну истребительную авиационную дивизию и отдельный разведывательный авиационный полк, части авиационного обеспечения и обслуживания – на территорию Венгрии.
Управление 59 воздушной армии переформировать в Управление смешанного авиационного корпуса с минимально необходимым тылом, которое объединит истребительную и бомбардировочную авиадивизии, базирующиеся в Венгрии, и истребительную авиадивизию, переводимую из Австрии. Управление корпуса дислоцировать на территории Венгрии.
Всего на территорию Венгрии в составе наших ВВС будет из Австрии выведено 3661 военнослужащий и 365 рабочих и служащих;
– одну истребительную авиационную дивизию – на территорию Польши.
Всего на территорию Польши будет из Австрии выведено 2662 военнослужащих и 275 рабочих и служащих.
Остальные 2962 военнослужащих и 485 рабочих и служащих будут вывезены из Австрии в Советский Союз.
Вопрос о передислокации наших войск из Австрии на территорию Чехословакии, Венгрии и Польши с военным командованием этих стран согласован.
Прошу рассмотреть и утвердить.
Именно Жуков перед годовщиной начала войны 14 июня 1955 года представил в ЦК КПСС докладную записку о необходимости сооружения памятников в честь победы советского народа в Великой Отечественной войне, предложив список возведения наиболее важных памятников-монументов и обосновав их необходимость:
За десять лет, прошедших после Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., у нас в стране не создано ни одного значительного памятника, который отобразил бы великие подвиги советского народа и его армии, совершенные в борьбе с фашизмом за свободу и независимость нашей Родины, достойным образом увековечил бы память погибших советских воинов и служил символом воспитания нашего народа, особенно молодежи, на славных боевых традициях Советских Вооруженных Сил.
Места выдающихся сражений минувшей войны, которые свято почитаются советскими людьми и часто посещаются многочисленными экскурсиями и иностранными делегациями, также соответствующим образом не обозначены выразительными памятниками или монументами.
Между тем, такая работа в странах народной демократии и Китайской Народной Республике уже проведена. В этих странах сооружены монументальные памятники погибшим советским воинам и привлечено большое внимание общественности к вопросам воспитания широких масс трудящихся в духе уважения к Советской Армии-освободительнице и ее доблестным воинам.
В целях увековечения побед советского народа и его Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне считал бы необходимым:
1. В ознаменование разгрома фашистских агрессоров под Москвой и всемирно-исторической победы советского народа и его армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. соорудить величественный памятник-монумент в г. Москве или в Подмосковье на месте исторического сражения.
2. В память подвига воинов Советской Армии и Флота в боях на подступах к городам, снискавшим в народе бессмертную славу городов-героев, соорудить:
а) памятник-монумент в г. Ленинграде – в ознаменование героической обороны города и прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 года;
б) памятник-монумент в г. Сталинграде – в ознаменование исторической Сталинградской битвы и разгрома гитлеровцев под Сталинградом, положившего начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны;
в) памятник-монумент в городе русской морской славы Севастополе – в ознаменование 250-дневной легендарной обороны Севастополя в 1941–1942 гг. и наступательных боев по освобождению города в 1944 году;
г) памятник-монумент в г. Одессе – в ознаменование 69-дневной героической обороны города-героя в 1941 году и разгрома фашистских оккупантов под Одессой.
3. Поручить Министерству Культуры СССР и Министерству Обороны СССР провести конкурсы на лучшие проекты памятников, рассмотреть представленные проекты и подготовить предложения о конкретных местах сооружения памятников.
Сооружение памятников-монументов в городах-героях целесообразно осуществить в комплексе с благоустройством братских кладбищ. Для памятника в Сталинграде мог бы быть взят за основу проект памятника, предложенный группой художников во главе со скульптором Е. В. Вучетичем. (Эскизы проекта памятника прилагаются).
Проект Постановления Совета Министров СССР представляю. Прошу одобрить.
Г. Жуков
ПРОЕКТ
СОВЕТ МИНИСТРОВ СОЮЗА ССР
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
О сооружении памятников в Москве и городах-героях: Ленинграде, Сталинграде, Севастополе и Одессе
В целях увековечения побед советского народа и его Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне Совет Министров СССР постановляет:
1. Соорудить в 1956 году в г. Москве (в Подмосковье) величественный памятник-монумент в ознаменование разгрома фашистских агрессоров под Москвой и всемирно-исторической победы советского народа и его армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.
2. Соорудить в 1956–1957 гг.:
а) памятник-монумент в г. Ленинграде в ознаменование героической обороны города и прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 г.;
б) памятник-монумент в г. Сталинграде в ознаменование исторической Сталинградской битвы и разгрома гитлеровцев под Сталинградом, положившего начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны;
в) памятник-монумент в г. Севастополе в ознаменование 250-дневной легендарной обороны Севастополя в 1941–1942 гг. и наступательных боев по освобождению города в 1944 г.;
г) памятник-монумент в г. Одессе в ознаменование 69-дневной героической обороны города-героя в 1941 году и разгрома фашистских оккупантов под Одессой.
3. Поручить Министерству Культуры СССР и Министерству Обороны СССР провести конкурсы на лучшие проекты памятников, рассмотреть представленные проекты и подготовить предложения о конкретных местах сооружения памятников.
Была еще одна несомненная заслуга Жукова как министра обороны: он старался вернуть доброе имя тем, кто во время Великой Отечественной войны попал в плен. Хотя в отчаянные дни 1941 года сам подписывал приказ «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий». Быть может, жесткие меры и были тогда оправданны, но они и после победоносного завершения войны тяжким бременем легли на судьбы тех, кому не посчастливилось…
«В должности министра обороны Жуков совершил еще один крупный политический и, справедливо будет сказать, нравственный поступок, – утверждал маршал бронетанковых войск О. А. Лосик. – Речь идет о возвращении честного имени миллионам советских людей, прошедших через Дантов ад плена. Жукову, как и всякому, кто участвовал в войне, особенно в первый ее период, было хорошо известно, что подавляющее большинство из почти 5 миллионов солдат и офицеров оказались в плену совсем не из-за трусости или предательства, а стали жертвами бездарного командования, неразберихи, царившей порой на фронте, отсутствия оружия и боеприпасов либо по другим, не зависящим от них причинам.
Маршал Жуков одним из первых в нашей стране поднял вопрос о коренном изменении отношения к бывшим военнопленным. Он неоднократно обращался в высшие партийные и государственные органы с настойчивыми предложениями об устранении грубых нарушений законности к лицам, оказавшимся в плену, выступал против огульного обвинения их в измене Родине и неоправданных репрессий к ним, требовал снять с бывших военнопленных моральный гнет недоверия, реабилитировать незаконно осужденных, ликвидировать ограничения в гражданских правах бывших военнопленных. Его настойчивость дала свои плоды: в 1957 году был подписан указ Президиума Верховного Совета, устранявший многие незаслуженные ограничения для бывших военнопленных…»
В книге Константина Симонова «Глазами человека моего поколения» рассказывается о том, что объявление попавших в плен бойцов и офицеров «врагами народа» полководец Г. К. Жуков связывал с именем Л. З. Мехлиса, являвшегося с июня 1941 года по июнь 1942 года начальником Главного управления политической пропаганды, Главного политического управления РККА и заместителем наркома обороны СССР. По мнению Жукова, позорность этой формулировки состояла «в том недоверии к солдатам и офицерам, которое лежит в ее основе, в несправедливом предположении, что все они попали в плен из-за собственной трусости».
В результате этих приказов герои, защищавшие Родину, становились изгоями, осужденными на различные сроки, сопоставимые с теми, которые получали бывшие полицаи за сотрудничество (но не участвовавшие лично в расстрелах) с гитлеровскими органами. Историк Ю. В. Рубцов в своей книге «Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране» так оценивает результаты действий нашего правительства в то суровое военное время: «Правомерно осуждая проявления трусости, растерянности, паники, добровольную сдачу в плен, руководство страны одновременно ориентировало командно-политический и рядовой состав на огульную оценку действий всех, кто оказался в плену даже в беспомощном состоянии. Отбросив принцип презумпции невиновности, оно заранее признавало таких командиров и бойцов трусами и предателями, которых «надо уничтожать», а их семьи – преследовать.
С декабря 1941 г., согласно постановлению ГКО, бойцы и командиры, оказавшиеся в плену или в окружении, утрачивали юридический статус военнослужащих и именовались впредь «бывшими военнослужащими Красной Армии», тем самым ставились вне рядов Вооруженных Сил со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Если они, пересекая линию фронта, выходили к своим или их задерживали при освобождении ранее оккупированной территории, то всех направляли сначала на сборно-пересыльные пункты, а затем в специальные лагеря для выявления изменников, шпионов и диверсантов.
Кто возьмется оспорить необходимость такой работы, тем более в военное время? Но дело в том, что к людям, которые в подавляющем большинстве не совершили каких-либо преступлений, изначально относились как к изменникам и шпионам.
По мере того, как Красная Армия продвигалась на запад, поток возвращающихся в Советский Союз стал нарастать. По подсчетам Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, созданной при Президенте РФ, по завершении репатриации на 1 декабря 1946 г. было зарегистрировано более 1,8 млн военнопленных и почти 3,6 млн гражданских лиц, всего – свыше 5,4 млн человек. НКВД, НКГБ и военная контрразведка «Смерш» пропускали их через спецлагеря и проверочно-фильтрационные лагеря. Вина была установлена лишь у части этого «спецконтингента». Поэтому более 1,2 млн человек были направлены в РККА. В специальные же лагеря НКВД были переведены те (более 600 тысяч человек), в отношении которых существовали обоснованные подозрения в измене, сотрудничестве с фашистскими властями, шпионско-диверсионной деятельности и т. п. Проверки выливались в приговоры военных трибуналов или постановления особых совещаний. Но даже если проверка в конце концов завершалась для человека удачно и на него не обнаруживалось никакого компрометирующего материала, «чистым» он не считался. Дополнительная и длительная проверка органами НКВД и НКГБ продолжалась еще долгие годы по месту жительства. Людей ограничивали в выборе профессии, запрещали проживать в больших городах и т. д. А средствами пропаганды власть навязывала общественному мнению убежденность в том, что с теми, кто вернулся из плена или из немецкой неволи, надо быть настороже».
Жуков, став министром обороны, получил доступ к закрытым данным по сталинским репрессия. Так, еще до начала работы XX съезда КПСС начала работу Комиссия ЦК для установления причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены Политбюро, избранных на XVII съезде партии. Доклады по результатам деятельности комиссии происходили на заседаниях президиума. И Жуков был в курсе о репрессированных советских военных, в том числе и тех, кого он знал лично. Но и о других, неизвестных, не забывал.
Министр обороны Жуков отправил в ЦК КПСС докладную записку (датированную 29 апреля 1955 года) о присвоении генеральских званий ряду реабилитированных военнослужащих:
В связи с реабилитацией судебно-следственными органами ряда военнослужащих, занимавших в прошлом ответственные должности в Советской Армии и являвшихся активными участниками Гражданской войны и строительства Советских Вооруженных Сил, Министерство обороны СССР считало бы возможным некоторым из них присвоить генеральские звания.
К ним относятся:
1. Комкор Тодорский Александр Иванович, бывший начальник Управления высших военно-учебных заведений РККА.
Тов. Тодорский А. И. в Советской Армии служил с августа 1919 г., член КПСС с 1918 г. Активный участник Гражданской войны. За боевые заслуги награжден четырьмя орденами Красного Знамени. За время службы в Советской Армии занимал ряд ответственных должностей в войсках и центральном аппарате Народного комиссариата обороны.
За весь период службы в Советской Армии т. Тодорский характеризовался исключительно с положительной стороны, как видный военный работник, пользовавшийся большим авторитетом в войсках, активно выступающий за генеральную линию Коммунистической партии.
Как теперь установлено, т. Тодорский в 1938 г. был арестован и осужден необоснованно и определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 19 марта 1955 г. приговор в отношении его отменен и дело по его обвинению, за отсутствием состава преступления, прекращено. Решением КПК при ЦК КПСС от 22. IV.55 г. он восстановлен в партии.
Министерство обороны считает возможным присвоить комкору Тодорскому А. И. воинское звание «генерал-лейтенант».
2. Коринженер Фишман Яков Моисеевич, бывший начальник Военно-химического управления и химических войск РККА.
Тов. Фишман Я. М. проходил службу в Советской Армии с февраля 1921 г., состоял членом КПСС с 1920 г. (вопрос о восстановлении его в партии рассматривается в партийной комиссии Главного политического управления). Видный специалист в области военной химии, в 1937 г. ему была присуждена ученая степень доктора химических наук. Имеет ряд научных трудов и изобретений по военно-химическому делу. В прошлом был награжден орденом «Красная Звезда».
За время службы в Советской Армии т. Фишман Я. М. занимал ряд ответственных должностей, будучи на военно-дипломатической работе и в центральном аппарате Наркомата обороны.
5 января 1955 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР пересмотрела дело по обвинению Фишмана Я. М. и нашла, что он в 1937 г. был арестован, а в 1940 г. осужден необоснованно, и своим определением приговор в отношении его отменила, а дело, за отсутствием состава преступления, прекратила.
Министерство обороны считает возможным присвоить коринженеру Фишману Я. М. воинское звание «генерал-майор технических войск».
Читать бесплатно другие книги:
