Проклятые места планеты Подольский Юрий

Страшная история древних городов Содома и Гоморры известна любому, кто хотя бы что-то слышал о Библии. И если не пытаться досконально разобраться в сути происшедшего, то с ними все ясно: они стали символом некоей страшной греховности и наглядной иллюстрацией участи, ожидающей проклятые Богом города. «И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма» – гласит Священное Писание. За этот тяжкий грех «пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и [все] произрастания земли». И по сию пору ученые мужи спорят, пытаясь понять, где же находились эти пресловутые города, от которых не осталось совершенно никаких материальных следов. Зато в веках о них осталась память, пусть даже и весьма скандальная.

Карфаген должен быть разрушен!

Знаменитая латинская фраза Carthago delenda est! известна каждому прилежному школьнику. Как известно из курса античной истории, римский полководец и государственный деятель Катон Старший заканчивал ею все свои речи в сенате. Историк Гай Веллей Патеркул спустя несколько столетий так комментировал этот извечный девиз: «Рим, покорив уже весь мир, не мог быть в безопасности, пока не будет уничтожен Карфаген».

Карфаген и в самом деле был злейшим врагом Рима в IV–II веках до нашей эры. Этот гигантский город-государство с почти миллионным населением, лежавший на африканском побережье Средиземного моря, близ современного Туниса, был основан финикийцами и являлся столицей торговой империи, бросившей вызов Риму. Свою монополию на торговлю Карфаген поддерживал с помощью большого военного флота и мощного наемного войска. Но несмотря на то, что в основе противостояния лежали те же принципы, что и сейчас, то есть борьба за ресурсы и рынки сбыта, антагонизм между крупнейшими империями Древнего мира обострялся различием верований и, как модно сейчас говорить, менталитетом двух наций. Римская империя дохристианского периода отличалась значительной веротерпимостью и позволяла спокойно сосуществовать различным религиям. Но, несмотря на это и на общую жестокость нравов в те времена, античные авторы не раз с ненавистью и проклятьями рассказывали о том, как в Карфагене казнили детей, стремясь почтить своих кровожадных богов.

Так что же мы узнаем от древних хронистов об этой темной стороне жизни карфагенского общества?

Дело в том, что Карфаген унаследовал древние обычаи финикийцев, давно изжитые на Ближнем Востоке. А обычаи эти были мрачные. Они до сих пор приводят в содрогание всех, кто интересуется древней историей. В одном из отрывков, приписываемых Санхунйатону, финикийскому историку XII–XI веков до н. э., сказано, что «во время великих бедствий, происходивших либо от войн, либо от засух или моровой язвы, финикийцы приносили кого-нибудь из самых дорогих людей в жертву». Принесение в жертву сына, в особенности первенца, считалось подвигом благочестия, совершавшимся во имя бога и, как правило, ради блага родного города. Часто жертвовали детей из знатных семейств; это был долг тех, кто возглавлял город, – отдать самое дорогое, чтобы заручиться милостью народа. В подобных случаях расположение божества считалось наверняка обеспеченным. Финикийцы полагали, что души убиенных детей поднимаются прямо к богу и отныне защищают родину и семью. Впоследствии в Карфагене знатные люди стали покупать чужих детей, отдавая их жрецам под видом собственных.

Для римлян античного периода убийство не было чем-то из ряда вон выходящим. Десятки и сотни гладиаторов убивали друг друга на цирковых аренах, чтобы потешить публику. Интриги, заговоры и убийства были обычной практикой императорского Рима. И все же карфагенская практика жертвоприношений вызывала омерзение и ужас как у плебеев, так и у патрициев.

Верховным божеством финикийцев и их потомков был Баал (Ваал) – громовержец, бог плодородия, вод, войны, неба, солнца и прочего. Ему же поклонялись в Ассирии, Вавилоне, Древнем Израильском царстве, Иудее, Ханаане и Сирии. Именно ему приносились кровавые жертвы. Конечно, человеческие жертвоприношения были распространены у многих древних народов, но у религиозных фанатиков Карфагена ритуальное убийство невинного ребенка превратилось в отвратительное садистское действо. Темное начало первобытной магии в пунической (карфагенской) религии сочеталось с изощренной жестокостью дряхлеющей цивилизации.

На центральной площади Карфагена стоял громадный пустотелый идол из меди с головой быка – тотемного животного Баала. Под ним разжигали костер. Как свидетельствует историк I века до н. э. Диодор Сицилийский, детей, выбранных для жертвы, подводили к раскаленной статуе и клали на ее медные руки, по которым те соскальзывали вниз, в огонь.

Во время жертвоприношения запрещалось плакать. Считалось, что любая слезинка, любой вздох умаляют ценность жертвы. Глядя на смерть детей, их родители должны были радоваться, облачившись в яркие, нарядные одежды. По мнению некоторых историков, так якобы требовали боги. Другие, например Юстин, живший во II веке, были уверены, что «такими злодеяниями карфагеняне отвратили от себя богов».

Известный в христианской религии Вельзевул – один из злых духов, подручный дьявола, нередко с ним и отождествляемый, – является не кем иным, как Баалом, точнее, одним из олицетворений этого древнего божества. Бааль-Зевув означает «повелитель мух» или «повелитель летающих вещей».

«Едва очутившись на краю отверстия, жертвы исчезали, как капли воды на раскаленном металле, и белый дым поднимался среди багрового пламени, – так, пользуясь античными источниками, описывал казнь во славу чудовищного божества Гюстав Флобер в романе “Саламбо”. – Длилось это долго, бесконечно долго, до самого вечера. Внутренние стенки отделений покраснели, стало видно горящее мясо. Некоторым даже казалось, что они различают волосы, отдельные члены, все тело жертв».

Как римляне и греки античных времен, так и европейцы XIX века не понимали и не принимали такого жесткого обычая. С подобными богами мог бы стерпеться, пожалуй, лишь век двадцатый – век массовых казней, гибели миллионов людей в войнах, газовых камерах, печах концентрационных лагерей…

Трижды воевал Рим с Карфагеном, пока не сбылось то, о чем мечтал Катон. Римские войска наконец подошли к стенам Карфагена.

И началось бедствие. Огонь двинулся на город. Он перелетал с этажа на этаж, и сильный жар сжигал людей, прятавшихся под крышами. Кто проклинал богов, кто – врагов, но их голоса гасли, когда новое здание, выжженное дотла, падало, перегораживая улицу и убивая бежавших. Раненые еще кричали из-под камней, но их уже никто не слышал.

На крышах других домов кипел бой. Летали копья, стрелы и камни. Один за другим падали люди. Если в проеме улицы показывались всадники, они убивали мечами бегущих, а кони ударами копыт разбивали головы раненых.

А потом выходили из своих укрытий сборщики и крючьями волокли и мертвых, и еще живых в яму. Люди, точно мусор, заполняли рвы.

Трубили трубы, воодушевляя победителей и насылая великий страх на гибнущий город. Громко кричали центурионы, созывая воинов, быстро передвигались войска, уверенные в победе. Всеми владели безумие и свирепость.

Часть жителей закрылась в храме Эшмуна и сгорела в нем заживо. После шести дней уличных боев около 50 тысяч изнуренных голодом защитников Карфагена сдались на милость римских солдат. Одних казнили, других продали в рабство.

Так в 146 году до н. э. пал Карфаген. Заканчивалась третья Пуническая война. Теперь говорить о нем можно было только в прошедшем времени. Город исчез, был стерт с лица земли. Его территорию вспахали и засыпали солью, чтобы и трава там не росла. Уничтожили все памятники искусства, рукописные книги, архитектурные сооружения, чтобы ничто не напоминало потомкам о презренных пунах.

Впрочем, лет через сто город стал возрождаться, но уже под римским владычеством. На его месте теперь стали возводиться римские храмы и общественные здания, построили цирк на 60 тысяч зрителей, театр, амфитеатр, огромные термы (бани) и 132-километровый акведук. В римские времена Карфаген насчитывал около 300 тысяч жителей и соперничал с Александрией по богатству и уровню просвещения.

В 439 году он был захвачен и разграблен вандалами, через столетие покорился византийскому полководцу Велизарию и сделался резиденцией константинопольского наместника. А в самом конце VII века арабы-мусульмане с непостижимой быстротой завоевали почти всю Северную Африку. В 698 году город был взят арабами, и его камни послужили материалом для строительства города Туниса. В следующие столетия мрамор и гранит, когда-то украшавшие римский город, были вывезены из страны. По некоторым свидетельствам, их использовали для строительства соборов в Генуе, Пизе, а также Кентерберийского собора в Британии. Город с тысячелетней историей, наводивший ужас на весь античный мир, был снова стерт с лица земли и больше уже не возродился.

Проклятие мертвого города

Согласно одной из монгольских легенд, во времена, когда на месте каменистой пустыни Гоби еще плескались воды теплого моря, на его живописном берегу первыми потомками богов был построен прекрасный и богатый город, в котором жили мудрецы и торговцы, храбрые воины и умелые ремесленники.

Этот город сменил много названий. Уйгуры называли его Индикутшари, китайцы – Хочжоу (Огненный город). Назывался он и Гаочаном – по имени государства, столицей которого был. Монголы называли этот легендарный древний город Хара-Хото.

О его гибели повествует еще одно монгольское предание. Последний правитель города батыр Хара-цзянь-цзюнь объявил войну китайскому императору, но, проиграв ряд сражений, был вынужден укрыться за неприступными стенами. Не имея возможности взять город приступом, китайцы отвели от Хара-Хото русло реки Эдзин-Гол и тем самым лишили его защитников воды.

Понимая, что город и его жители обречены на неминуемую смерть, Хара-цзянь-цзюнь спрятал все свои несметные сокровища в потайном месте, умертвил жену и детей и дал решающее сражение, в котором был убит. Ворвавшиеся в Хара-Хото китайские войска уничтожили всех его жителей, а сам город превратили в руины…

О мертвом, затерянном в песках южной части пустыни Гоби «черном городе» (так с монгольского переводится топоним Хара-Хото) давно знали русские путешественники и ученые. В 1886 году экспедиция Григория Потанина узнала от монголов о какой-то крепости, покинутой людьми и засыпанной песками. Владимир Обручев, посетивший те же места в 1893 году, подробно расспрашивал местных жителей о руинах древнего поселения, но так их и не увидел.

В 1907 году на поиски таинственного города отправляется ученик Николая Пржевальского известный путешественник Петр Козлов. Ему удалось заручиться поддержкой вождя племени торгоут-бэйле, обитавшего в тех краях, и с помощью проводника экспедиция прибыла к мертвому городу у излучины реки Эдзин-Гол.

Согласно инструкциям вождя, чужеземцам нельзя было заводить в разрушенный город вьючных животных, разжигать костры и принимать пищу внутри городских стен. Появляться в Хара-Хото не разрешалось и женщинам. Нарушение запретов могло вызвать гнев духов – основателей древнего города. Русским путешественникам даже рассказали историю о том, как лет сто назад в поисках заблудившихся лошадей в город случайно забрела одна местная жительница. Среди разрушенных зданий она нашла несколько нитей крупного жемчуга. Когда женщина вышла из города, вдруг началась страшная песчаная буря. Через несколько дней ее полузасыпанный песком труп с зажатыми в ладони нитями жемчуга был найден проходившим мимо караваном. Вождь племени торгоут-бэйле также пожелал, чтобы исследователи в случае обнаружения ими сокровищ Хара-цзянь-цзюня передали найденные богатства ему.

И вот глазам русских путешественников предстали высокие крепостные стены, почти полностью занесенные песком. У западной стены можно было различить два мавзолея-субургана[1], один из которых был полностью разрушен. А во втором исследователей ждали удивительные и бесценные с исторической точки зрения находки. Внутри мавзолея ученые обнаружили редчайшие образцы буддийской иконописи, выполненные цветными красками на шелковых холстах, множество металлических и деревянных статуэток. Такие миниатюры были характерны для XI–XII веков. Особую ценность представляла найденная библиотека – более 2000 хорошо сохранившихся рукописных книг и свитков.

В центре мавзолея, на каменном постаменте, из которого вверх уходил высокий металлический шест, лицом к лицу располагались двадцать глиняных фигур высотой в человеческий рост. Рядом с каждой из фигур лежали рукописные листы. В дальнем углу субургана сидел хорошо сохранившийся скелет. Исследователи предположили, что это скелет духовного лица, для которого, собственно, и был возведен мавзолей. Антропометрическая экспертиза показала, что скелет принадлежал… женщине лет пятидесяти. Она была похоронена сидя, как того требуют обычаи, и являлась, по-видимому, тем самым высокопоставленным духовным лицом. Похоже, что древние жители «черного города» были гораздо цивилизованней нынешних обитателей пустыни.

Немало любопытных и загадочных находок ждало членов экспедиции и в самом городе. В центре Хара-Хото они очистили от песка круглое каменное сооружение высотой 2,5 м, напоминавшее гигантскую головку сыра. На его верхней плоской стороне исследователи наткнулись на непонятные клинописные письмена, отличавшиеся от тех, какими были выполнены найденные рукописи, и, видимо, принадлежавшие гораздо более ранней эпохе, а также загадочные концентрические круги, спирали и сплетенные в причудливую паутину линии. Все это было выдолблено в прочном камне. По предположению ученых, строение в незапамятные времена вполне могло служить жителям города обсерваторией, а также святилищем, где древние жрецы приносили жертвы своим богам.

В одном из полуразрушенных зданий после тщательной расчистки глазам изумленных путешественников предстали хорошо сохранившиеся фрагменты настенной живописи, в которой помимо ликов святых присутствовали изображения странных существ: двухголовых птиц, рыб с человеческими головами, устрашающего вида драконов. Рядом с этими мифическими существами были расположены миниатюрные фигурки людей. Попала в руки ученых и уникальная коллекция документов, относящихся ко временам правления Чингисхана, в том числе и описание старинных гаданий.

Однако то ли по стечению обстоятельств, то ли вследствие наложенного некогда проклятия, во время пребывания в Хара-Хото русской экспедиции в тех краях началась небывалая засуха. В довершение по центральной части Монголии прокатилась серия мощных подземных толчков. Все это было истолковано старейшинами монгольских племен как знак того, что могущественные духи недовольны присутствием на их земле иноверцев. В середине лета 1907 года от монгольских властей Козлову поступило предписание прекратить раскопки и покинуть страну. Мотивировано это было жалобами местного населения в администрацию, что чужаки оскверняют своим присутствием «запретный город».

Несмотря на препятствия, чинимые властями, экспедиции удалось переправить значительную часть найденных экспонатов и рукописей в Санкт-Петербург, в Географическое общество. «Мы собрали, – подводил итоги Петр Козлов, – археологический материал, наполнивший десять пудовых ящиков, приготовленных к отправлению в Русское Географическое общество и в Академию Наук. Кроме того, я тотчас же отправил монгольской почтой в Ургу (ныне – Улан-Батор) и далее в Петербург несколько пакетов с известием о фактическом открытии Хара-Хото, приложив для скорейшего изучения и определения иконопись и образцы письменности, найденные в раскопах: отрывки буддийских сочинений на китайском языке, два небольших отрывка тибетского текста и одиннадцать тетрадей рукописей письма Си Ся».

Благодаря тому что в библиотеке мертвого города был найден словарь тангутского языка Си Ся, экспертам и ученым Географического общества удалось расшифровать бльшую часть обнаруженных рукописей. Выяснилось, что, начиная со II века, здесь проходила оборонительная полоса, защищавшая население от набегов кочевников, и находился форпост Китая в длительных столкновениях с гуннами.

Проходит еще столетие, и в летописях начинает упоминаться стоящий в оазисе торговый город Сихай. Но три столетия спустя, во время упадка Ханьской империи, город, по-видимому, исчезает. Впрочем, ненадолго: в танскую эпоху на том месте строится крепость Тунчэн, которая вначале переходит тибетцам, затем тюркам, а в IX веке – уйгурам. В это же время на исторической сцене появляются тангуты, которые в конце X века создают мощное государство Си Ся, простирающееся на сотни километров с запада на восток и с юга на север.

В 1226 году монгольские войска во главе с Чингисханом двинулись в поход на Китай. Государство Си Ся было уничтожено и растворилось в огромной, основанной монголами Юаньской империи, раскинувшейся в XIII–XIV веках от берегов Дуная до Тихого океана.

Хара-Хото получил новое имя – Эдзина (по-монгольски Ицзинай). Он стал важным торговым городом на пути из Китая в монгольскую столицу Каракорум, заложенную в начале XIII века на берегу Селенги при впадении в нее Орхона. Марко Поло в своих записях упоминает об Эдзине: «Стоит он в начале песчаной степи на севере Ташутской области. Народ – идолопоклонники, у них много верблюдов и всякого скота. Народ здешний… занимается хлебопашеством и скотоводством».

Идолопоклонниками путешественник назвал буддистов. На самом деле там селились не только они. Находки Козлова свидетельствовали о том, что в городе жили представители многих народов. Помимо тангутских, китайских и монгольских текстов в Хара-Хото были найдены рукописи на персидском и арабском языках. Таким образом, Ицзинай юаньской эпохи был фактически центром транзитной торговли с пестрым смешанным населением.

Но в 1372 году китайский полководец Фэн Шэн захватил Ицзинай. Перекрыв плотинами рукава Эдзин-Гола, он не только оставил без воды защитников города, но и погубил огромный цветущий оазис, оживить который уже не удалось. Возможно, это была первая в истории экологическая катастрофа, спровоцированная человеком.

Часть найденных документов ученым так и не удалось расшифровать. Они были написаны на неизвестном языке. По одной из версий, на загадочных свитках древние жрецы зашифровали некие магические тексты, знать которые простым смертным не позволялось. По другой – эти письмена являются, возможно, единственными материальными свидетельствами некоей загадочной цивилизации, создавшей город Хара-Хото и ускользнувшей от внимания летописцев. О ней знают лишь безмолвные руины, засыпанные песком и овеянные множеством захватывающих легенд.

Нередко города гибнут в вихре войны или чахнут вместе со страной. Но когда страна бурно развивается, вид отдельных умирающих в ней городов ярко контрастирует с благополучием остальных. И сильнее всего такие контрасты заметны в богатейшей стране мира – США.

В благополучной Америке города не жалеют и с легкостью приносят в жертву экономической целесообразности. Из-за этого в Колорадо и Калифорнии, в Аризоне и Монтане, в Нью-Мексико и Неваде, в Айдахо и Юте образовались уже две сотни городов-призраков. Но не покидает ощущение, что кроме экономики были еще какие-то причины, из-за которых люди покинули свое жилье и оставили города умирать. Почему-то кажется, что аура этих городов была изрядно подточена грехами их жителей, отчего в них образовалась некая атмосфера беспросветного несчастья.

Жертва «золотой лихорадки»

Город Мокламн-Хилл возник во времена «золотой лихорадки» в Калифорнии, после того как двое ирландцев нашли золотой песок в реке Мокламн. Тысячи искателей приключений тут же устремились в эти места, и за считанные месяцы на голом месте вырос город, который наводнили не только трудяги-золотодобытчики, но и авантюристы, бандиты и мошенники всех мастей. При такой публике неудивительно, что за полвека в Мокламн-Хилл были убиты тридцать девять шерифов и более тысячи человек, которые стали жертвами «разборок» охотников за золотом.

Стивен Карр, автор книги «Исторический гид по городам-призракам», писал: «Возможно, это был самый жестокий город в истории Калифорнии. За горсть золотого песка там можно было купить абсолютно все, в том числе и человеческую жизнь…»

Почти все жители давно уже покинули Мокламн-Хилл, остались лишь единицы, которые живут за счет туристического бизнеса. Дурная слава города помогает ему продолжать существование. Говорят, что здесь по ночам происходят схватки призрачных шерифов с призрачными бандитами, а зарезанные спутниками золотоискатели до восхода солнца ищут своих убийц. Туристы любят пощекотать себе нервы, останавливаясь на ночь в отеле, носящем имя Джорджа Леже, убитого там 13 марта 1879 года в комнате № 7. Этот Леже до сих пор разыскивает своего убийцу, чем доставляет незабываемые впечатления постояльцам оеля.

Проклятие мормонов

Леденящий кровь случай произошел в местечке с мирным названием Пария (штат Юта). В 1863 году несколько религиозных фанатиков из секты «Крылья Христа» дотла сожгли два жилых дома вместе с жителями. В пламени пожара заживо сгорели 18 человек. На пепелище кто-то выкрикнул, что дома подожгли мормоны. Доказательств их вины оглушенные горем и гневом жители Парии искать не стали.

Они отправились в район Большого соленого озера и устроили самосуд. Три дня они отлавливали и убивали мормонов без суда и следствия. Но тем самым навлекли на свой город еще одну беду. Пария обрел репутацию проклятого города, в который никто не хотел ехать. В результате город начал хиреть и к 1868 году практически опустел.

Проклятие адского пламени

Последним девяти жителям города Сентрейлия в Пенсильвании хорошо известно имя автора постигшего их проклятия. Некогда это был большой шахтерский город, построенный в середине XIX века. Его спроектировал и возвел гражданский горный инженер компании Locust Mountain Coal and Iron Company Александер Риа. Через город шли две железнодорожные ветки, в нем было семь церквей, пять гостиниц и даже два театра. Началом конца города стало убийство его основателя.

Алексанр Риа был убит 17 октября 1868 года. В этом преступлении обвинили троих человек, и 25 марта 1878 года их повесили по приговору суда. Но Риа перед смертью проклял не только убийц, но и весь город, погубивший его. Он пожелал Сентрейлии сгореть в адском огне.

Проклятие Риа напомнило о себе через столетие, в 60-х годах ХХ века. Из-за плохо затушенной мусорной свалки, расположенной в заброшенном шурфе открытой шахты, начали тлеть более глубокие залежи мусора, и в конечном счете пожар распространился на остальные заброшенные угольные шахты под Сентрейлией. Все попытки погасить огонь оказались неудачными.

С тех пор вот уже полвека весь город буквально стоит на адском пламени. Из-под земли валит густой дым, окутывающий собой все улицы. Несколько человек сгинули в раскаленной преисподней, когда под их ногами провалился асфальт, а большинство предпочло покинуть проклятый город.

Подземный огонь горит и сегодня, и сколько это продлится – неизвестно. Никаких попыток погасить огонь больше не предпринимается, а запасов угля под землей достаточно, чтобы этот пожар продолжался еще не менее 250 лет.

Проходившая через проклятый город трасса 61 заброшена и постепенно разрушается; через трещины в покрытии сочится дым и пар. В Сентрейлии практически не осталось заселенных домов. Большинство зданий было снесено, и эта область теперь выглядит как луг с несколькими проложенными через него улицами. Бльшая часть города покрыта зарослями. К 2012 году из всего населения здесь оставалось лишь семь человек, а почтовое ведомство США отменило почтовый индекс бывшего города. Единственная оставшаяся в городе церковь Святой Девы Марии украинской греко-католической церкви еженедельно по субботам проводит службы. Но адский огонь полыхает по-прежнему.

Греховный сон Боуди

Для того чтобы окунуться в атмосферу американского Дикого Запада, не нужна машина времени. Достаточно съездить к подножию Сьерра-Невада в городок Боуди. Когда-то во времена золотой лихорадки в нем кипела жизнь. Он был центром преступности и беззакония. Но в один момент все изменилось.

Во время золотой лихорадки в Калифорнии в середине XIX века одним из первых на Дикий Запад в поисках богатства отправился Уильям Боуди. После нескольких недель напряженного труда ему улыбнулась удача: он наткнулся на крупнейшую золотоносную жилу в Сьерра-Неваде. Бросив лопату, Боуди помчался в ближайший поселок регистрировать участок. «Застолбив» его официально, он прикупил в салуне пару бутылок виски и отправился обратно в горы – добывать свое богатство. Отпраздновав в одиночестве в дырявой палатке подарок судьбы, Боуди уснул в сладких грезах о красивой жизни, которая ожидала его в будущем. Но этим грезам не суждено было воплотиться наяву. Наутро Уильям Боуди так и не поднялся со своего ложа: его организм не выдержал пневмонии, холода и стресса.

Столь коварная усмешка судьбы потрясла суровых старателей. Поселок, выросший возле золотоносной жилы, они назвали именем погибшего золотоискателя. А в 1876 году неподалеку было обнаружено еще одно месторождение золота, и городишко Боуди начал расти как на дрожжах. За четыре года его население увеличилось до 10 тысяч.

В Боуди было весело, здесь в любое время дня и ночи можно было выпить виски в шестидесяти пяти салунах, развлечься в районе красных фонарей и забыться после трубки с опиумом в китайском квартале. Правда, из-за тяжелого труда, повального пьянства и привычки хвататься за кольт для решения любого спора чуть ли не треть населения вскоре обрела место на кладбище. Убийства, грабежи, перестрелки, уличные драки стали здесь обычным явлением. У Боуди сложилась репутация «города грехов». Местный священник, преподобный отец Уоррингтон, охарактеризовал этот город весьма образно: «Море греха, похоти и беззакония». Дурная слава об этом месте быстро разлетелась по всей Америке. «Плохой человек из Боуди» – собирательный образ ужасного преступника, которым родители пугали непослушных детей.

Расцвет городка был быстрым, но кратким. Золота и серебра становилось все меньше, а страшный пожар в начале прошлого века уничтожил бльшую часть зданий. Люди просто стали разъезжаться.

Возможно, не только кризис в отрасли золотодобычи заставил жителей Боуди покидать свой город. Он был просто пронизан аурой несчастий. К 60-м годам ХХ века в нем осталось всего пять человек, которые не верили ни в какие проклятия. И жестоко поплатились за это. Все они умерли не своей смертью. Сначала один из них застрелил свою жену, потом трое других расправились с убийцей. Но его призрак не давал им жить спокойно. И вскоре оставшиеся трое умерли от загадочной нераспознанной болезни.

Однако город и без людей сохранил свою ауру. Экскурсоводы прежде всего информируют туристов о «проклятии Боуди», которое заключается в том, что любой предмет в этом городе смертельно опасен. Если кто-то возьмет себе в качестве сувенира даже камушек или щепку, то его неизбежно настигнет череда всевозможных напастей и бед. Да и большинство достопримечательностей здесь имеют оттенок трагедии. Как, например, могила «Ангела Боуди» – трехлетнего мальчика, погибшего в шахте, которую отец хотел ему показать.

Конечно, туристы уезжать без сувениров не хотят. А потом возвращают увезенные вещи по почте и жалуются на порчу.

Призрак шерифа Баннака

Эта история начинается так же, как и предыдущие. В середине XIX века в ручье Грассхоопер, что на юго-западе штата Монтана, нашли небольшой золотой самородок. Вскоре на берега ручья нагрянули золотоискатели.

Поначалу жилу сочли богатой, и население стало расти. Поселок назвали Баннаком – в честь индейского племени, которое когда-то обитало в этих краях. Места были довольно дикие, от цивилизации удаленные.

К 1863 году в поселке золотоискателей было открыто почтовое отделение и он получил статус города. Баннак стал столицей графства, а потом, ненадолго, и всего штата. С самого начала там была создана собственная полиция, не подчинявшаяся федеральной.

Но к началу 1880-х годов золотая лихорадка сошла на нет. Шахты давали все меньше драгоценного металла, и население стало редеть. Однако город не забросили окончательно. Переселенцы добились присвоения Баннаку статуса памятника истории, и теперь оставшиеся целыми несколько десятков домов, как и в Боуди, законсервированы и поддерживаются в сохранности. И так же, как в Боуди, нельзя исключить влияние посмертного проклятия на город-призрак.

История жизни и смерти шерифа Пламмера когда-то потрясла всю Америку. Можно смело сказать, что в судьбе этого человека нашли отражение буйный нрав и жестокость Дикого Запада.

Совсем молодым человеком Генри Пламмер приехал в городок Невада-Сити. Поначалу он упорно работал в пекарне и скопи достаточно денег, чтобы купить небольшое ранчо. В 1856 году Генри, который прослыл образованным и воспитанным человеком, был избран шерифом. Он так круто взялся за дело и завоевал такой авторитет, что через год его переизбрали на ту же должность.

Однако двадцатипятилетнему Пламмеру не повезло – его погубила страсть к замужней женщине. Один из местных золотоискателей как-то вечером застал его со своей женой. По одной версии, обманутый муж набросился на шерифа с кулаками, по другой – вызвал на дуэль. Пламмер незамедлительно доказал, что стреляет лучше соперника. Несмотря на заступничество местных жителей, утверждавших, что это была самооборона, шерифа осудили на десять лет и посадили в тюрьму Сан-Квентин.

Но сторонники Пламмера проявили настойчивость. К тому же у молодого человека обнаружили туберкулез. И бывший шериф оказался на свободе уже через полгода. За время заключения ранчо Пламмера сгорело, и он снова остался без гроша. Некоторое время проработал приказчиком в бакалейной лавке, а потом опять влип в историю с летальным исходом – застрелил в борделе партнера по покеру.

Пламмера снова арестовали, но улик было недостаточно. Однако в тюрьме Генри был опознан мелким воришкой как грабитель дилижансов. Тот якобы случайно уцелел после одного из налетов и уверенно показал на Пламмера. Впрочем, самого свидетеля когда-то арестовал бывший шериф, и многие решили, что тот просто сводит счеты. Генри не стал дожидаться развязки: его бывшая возлюбленная подкупила тюремщика, и Пламмер бежал в неизвестном направлении.

Сначала он постарался замести следы: направил в одну из калифорнийских газет заметку, согласно которой Генри Пламмер с двумя сообщниками были схвачены и повешены в штате Вашингтон, а сам направился в Баннак. Там, по одной из версий, он сколотил банду и зажил на широкую ногу. Как оказалось, Пламмер добивался места шерифа, но первые выборы проиграл. В январе 1863 года его удачливый оппонент был застрелен при попытке задержать подозреваемых в грабеже. Пламмер смог представить дело таким образом, что убитый шериф пришел на дружескую встречу с бандитами, а Генри всех уложил на месте. Естественно, Пламмер тут же занял вожделенный пост. Да и желающих посоперничать у него не было – к весне 1863 года окрестные горы наводнили десятки банд.

Сначала местные жители были довольны новым шерифом: в короткий срок он со своими помощниками перестрелял и перевешал несколько десятков грабителей. Но затем у горожан возникли подозрения, что Пламмер ведет двойную игру, а пойманные преступники были его конкурентами.

Жители американского Запада в те времена не были беззащитными овечками. Старатели Баннака и соседней Виргинии создали комитет вигилантов, или линчевателей, и открыли охоту на бандитов. За январь 1864 года они поймали и повесили четыре десятка подельников Генри. Вероятно, кто-то из них «раскололся», и шериф попал под серьезное подозрение. В феврале 1865 года отряд из шестидесяти пяти вооруженных вигилантов ворвался в офис Пламмера. Его скрутили, судили и немедленно повесили. Правда, за прошлые заслуги похоронили согласно общепринятому обычаю, а не как бандита. Но перед смертью Пламмер успел проклясть и линчевателей, и весь городишко, где он нашел свой конец.

Что ж, грабежи в окрестностях не прекратились, хоть и пошли на убыль. Последняя шайка была разгромлена только в 1867 году. А споры о виновности Пламмера продолжаются до сих пор. Свидетельства его связей с бандитами были отрывочными и противоречивыми. Никакой документации вигиланты не вели. Да и нет гарантий, что в их ряды не затесались грабители, которые захотели свести счеты с шерифом.

Уже через год после смерти Пламмера на заборах и стенах домов Баннака стали появляться надписи: «Генри невиновен». Иногда они были сделаны мелом, иногда – кровью. Долгое время считалось, что это проделки сторонников казненного шерифа. Но время шло, в городке оставалось все меньше жителей, и имя Пламмера забылось. А надписи продолжали появляться. Кроме того, его могилу дважды находили разрытой. Второй раз таинственный гробокопатель похитил череп покойного и зачем-то спрятал его в задней комнате салуна Скиннера, где в свое время располагался самый настоящий притон. Вскоре после этого деревянное питейное заведение вспыхнуло и сгорело дотла. Но площадка, где стоял салун, до сих пор является любимым местом «прогулок» призрака Пламмера.

Иной раз туристам даже удается сделать снимок, на котором видна размытая фигура человека. А вот загадочные надписи кровью перестали появляться, когда в 1993 году судья округа Биверхед пересмотрел дело Пламмера и вынес вердикт: предположительно невиновен.

Ретроспективы Тумстоуна

Как и многие другие места на Старом Западе, чья история полна насилия, город Тумстоун является одним из самых известных городов-призраков Америки. Кроме того, он слывет самым проклятым местом штата Аризона. Улицы Тумстоуна посещают призраки, которые раз за разом переигрывают обстоятельства своей трагической гибели.

Всей Америке известна скотоводческая ферма «О. К. Корраль» близ Тумстоуна, где 26 октября 1881 года братья Эрп и «Док» Холлидей сводили счеты с бандой Айка Клэнтона в знаменитой перестрелке. Тогда в результате тридцатисекундной перестрелки на земле остались трое бандитов. Эта скоротечная пальба на опережение стала обязательным элементом ковбойских фильмов, а Тумстоун с его классическим интерьером Дикого Запада – бессменной съемочной площадкой. Здесь снимались многие звезды жанра вестерн, от Берта Ланкастера и Рональда Рейгана до Клинта Иствуда и Курта Расселла.

Время уравняло всех. И братья Эрп, и убитые ими бандиты покоятся на местном кладбище Бут Хилл. На соседних могилах – весьма примечательные эпитафии: «Маргарита Золотой доллар», «Здесь покоится Лестер Мур с четырьмя пулями 44-го калибра», «Ошибочно повешенный Джо Счастливчик. Прости нас, Джо»…

Погосты Дикого Запада – весьма поучительные места. По ним можно читать эпоху. Ведь первопроходцы редко доживали здесь до преклонных лет. Каждый пятый шахтер умирал от силикоза, туберкулеза или в результате несчастного случая. Свирепствовали эпидемии. Многие погибали насильственной смертью в результате салунных разборок, от пуль бандитов или на веревках судов Линча, причем белых вешали с таким же усердием, как и чернокожих.

Надо отметить, что Бут Хилл (Boot Hill) – жаргонное название погостов на Дальнем Западе. В XIX веке это было общим именем кладбищ для ганфайтеров[2] и для тех, «кто умер в сапогах», то есть насильственной смертью. Кроме того, в подобные захоронения попадали те, кто умер в чужом городе без средств на достойное погребение. Таких кладбищ по США насчитывается больше двух десятков.

Здесь же обитает дух давно усопшего маршала[3] Фреда Уайта, которого случайно застрелил в 1880 году ковбой Кудрявый Билли Бросиус. Уайт – это первый маршал Тумстоуна, который добился соблюдения хоть какого-то порядка от банды Клэнтона. Часто он арестовывал бандитов и из других группировок. Ранним утром 28 октября Керли Билл и несколько его товарищей развлекались, устроив в городе стрельбу. Когда Уайт прибыл, чтобы разоружить молодчиков, случайная пуля попала ему в пах. Через два дня маршал умер. Говорят, что его можно увидеть на месте, где он был ранен. Раньше там был пустырь, а потом появился салун Bird Cage. Есть легенда, что одна ревнивая женщина убила здесь свою соперницу и вырезала у несчастной сердце острым каблуком туфельки. В здании было зарегистрировано двадцать шесть смертей, поэтому нет ничего удивительного в том, что в нем насчитали более тридцати различных призраков. Бывший салун теперь превратился в музей Bird Cage Theatre, и его смотрители не раз сообщали о виденных ими давно убитых завсегдатаях, а многие утверждают, что слышали музыку и смех внутри здания.

Много раз на улицах Тумстоуна видели ковбоя в длинном черном плаще: он обычно стоит, прислонившись к стене почтового отделения. Многие полагают, что это призрак Вирджила Эрпа, который попал здесь в засаду и был ранен в руку, навсегда оставшись инвалидом. И несколько раз на вершине холма Аякс Хилл видели парня с половиной головы, курящего сигару.

Однако криминальный беспредел был не единственной причиной гибели жителей в Тумстоуне. Город пережил два ужасных пожара: первый – в июне 1881, второй – в мае 1882 года. Во время этих пожаров были уничтожены значительные площади делового района города. Более сорока человек погибли в переполненных салунах и борделях, сгоревших дотла. Эти погибшие в дыму и огне люди, которые, видимо, до сих пор не нашли успокоения, тоже время от времени напоминают о себе, появляясь на улицах города с ужасными ожогами на теле. Причем некоторые очевидцы сообщали о том, что при появлении этих призраков ощущали запах дыма и гари. Видимо, события прошлого каким-то образом запечатлелись городом, и он время от времени проигрывает эти сцены.

Часто видели в Тумстоуне призрак женщины, одетой в длинное белое платье. По одной из легенд, это мать ребенка, который умер от эпидемии лихорадки в 1880-х годах. С горя она покончила с собой. Другая легенда гласит, что это одна из веселых девиц, которую бандиты повесили в борделе, и ее дух до сих пор ищет своих убийц, чтобы отомстить. А в Лэндин Парке перед рассветом иногда можно увидеть, как призрак женщины с торчащим из головы ножом хоронит чье-то тело под большим камнем.

В окрестностях Бут Хилл часто видели разгуливающий дух дамы, у которой из ноги торчит шпага. Говорят, что ей нравится пугать туристов, приезжающих поглазеть на призраков Тумстоуна.

Еще популярнее Бут Хилл стал после одной примечательной фотографии. Некий Терри Клэнтон – однофамилец легендарного местного главаря банды или, может быть, даже его потомок – сфотографировал своего друга на фоне этого кладбища. Клэнтон сдал пленку для проявки, но был очень удивлен, когда получил снимки. За фигурой приятеля, изображавшего сурового ковбоя с револьвером, четко различим человек в темной шляпе. Судя по росту, у человека или нет ног, или он стоит на коленях, или же… поднимается из могилы. Причем фотограф абсолютно уверен, что, кроме них двоих, на кладбище во время съемки никого не было.

Мертвая зона Темного леса

На территории штата Коннектикут в одной из долин округа Корнуолл лежит небольшой городок Дадлитаун. Со всех сторон он окружен густым лесом, которому дали незамысловатое, но зловещее название Темный лес – в его чащу почти не проникают солнечные лучи. Более ста лет назад люди покинули это место из-за череды загадочных смертей.

В 1792 году некий Гершом Хохтистер сломал себе шею, свалившись с гумна на ферме Уильяма Таннера. Хозяина фермы подозревали в убийстве, но так и не предъявили обвинения. Между тем, Таннер был явно не в себе: ему повсюду мерещились бесы и демоны. Он утверждал, что с наступлением темноты в город из леса проникает нечистая сила и что один из монстров прямо у него на глазах разорвал на части какого-то мужчину.

В 1804 году Сара Файе, супруга генерала Германа Свифта, погибла во время грозы от удара молнии. Ее муж после этого сошел с ума.

Мэри Чини, молодая жена известного американского журналиста и издателя Хораса Грили, родившаяся и выросшая в Дадлитауне, повесилась за неделю до того, как ее муж потерпел поражение на президентских выборах в 1872 году. Причина самоубийства осталась неизвестной.

Время от времени в этом городе бесследно исчезали целые семьи. В конце XIX века скончалась от туберкулеза супруга Джона Патрика Брофи. Вскоре после этого две его дочери пропали в лесу, а дом Брофи в одну из ночей сгорел дотла. Тела Джона на месте пожара не нашли, и его больше никто не видел ни живым, ни мертвым.

К 1899 году Дадлитаун полностью опустел. Старики умирали, а представители молодого поколения уезжали отсюда, напуганные слухами о проклятии.

В 1920 году здесь, мечтая о спокойной жизни на лоне природы, поселился известный нью-йоркский онколог доктор Уильям Кларк с женой. Как-то он отправился по делам в Нью-Йорк, а его жена оставалась в лесном домике одна. Когда доктор через несколько дней вернулся, оказалось, что женщина сошла с ума. Она окончила свои дни в психиатрической лечебнице.

Молва утверждает, что история проклятия Дадлитауна берет начало в 1510 году, когда за попытку свергнуть короля Генриха VIII был казнен герцог Эдмунд Дадли, а на всех его потомков мстительный король наложил страшное проклятие. По преданию, с тех пор всех Дадли преследовали несчастья. Сын Эдмунда Джон, герцог Нортумберлендский, тоже затеял заговор против короны, за что вместе со старшим сыном Гилфордом поплатился головой. Другой сын Джона Дадли, граф Роберт Лейчестер, с семьей тайно покинул Англию, чтобы избежать расправы, и уплыл на корабле в Америку. В 1748 году один из его потомков купил немного земли в Корнуолле, чтобы построить ферму, а вскоре поблизости приобрели участки и его братья. Постепенно они стали самыми крупными землевладельцами в здешних краях, а деревушку, выросшую на месте выкорчеванного леса, назвали Дадливилль. Молва гласит, что всех братьев Дадли с годами поразило безумие. А деревушка со временем превратилась в городок, по традиции названный Дадлитауном.

Впрочем, известный в США специалист по демонологии и «охотник за привидениями» Эд Уоррен заявил, что проклятие Дадлитауна не имеет никакого отношения к аристократу Эдмунду Дадли. Давшие название городу братья Дадли, по утверждению Уоррена, вели свой род от некоего английского судьи, в свое время приговорившего к смерти за колдовство не один десяток людей. Многие осужденные проклинали имя Дадли – отсюда и последствия.

Однажды сюда приехала телевизионная съемочная группа. Только журналисты приступили к работе, как перед объективом камеры вдруг промелькнула огромная черная тень, людей охватило ощущение сильного удушья, а оборудование перестало работать.

В 1994 году Дадлитаун посетил журналист «Хартфорд Ньюс» Дэн Акройд. Жители окрестностей, которых он расспрашивал о Мертвой зоне, не советовали туда ходить: немногочисленные смельчаки, решившиеся на это, не вернулись. Интересно, что в тех лесах не водились звери и птицы, и даже насекомых никто там не видел. С трудом Акройду удалось нанять проводника, который повез его на своей машине, но высадил на расстоянии 3 км от страшного места. Дальше Дэну пришлось идти пешком.

Чем ближе журналист подходил к Мертвой зоне, тем менее уверенно себя чувствовал. Окружающий пейзаж становился все менее приветливым. Ноги вдруг налились свинцом, в ушах стоял звон, каждый шаг давался с трудом. Когда он подошел совсем близко, на Мертвую зону опустился туман. Журналист не смог заставить себя идти дальше. В тумане шевелились какие-то тени и раздавался неясный шепот. Акройд захватил с собой видеокамеру, и, несмотря на плохую видимость, все-таки поснимал немного. Затем развернулся и побежал в сплошном тумане, не разбирая дороги, гонимый страхом. Вскоре туман рассеялся. Дэн почувствовал себя лучше и быстро зашагал к машине. Взволнованный проводник, завидев журналиста, сообщил, что уже собрался уезжать, решив, что Акройд навсегда сгинул в Мертвой зоне: тот отсутствовал пять часов. Акройду же показалось, что пешая прогулка заняла не более двух часов. Сверившись с часами проводника, Дэн обнаружил, что его собственный хронометр отстал на три часа.

Просмотрев в номере гостиницы отснятый в тумане материал, журналист с удивлением обнаружил, что на пленке запечатлены люди в одежде, какую носили в XVIII веке! Они бежали с искаженными от ужаса лицами, явно спасаясь от чего-то. Каково же было изумление Дэна, когда в кадре появилось страшное животное, напоминавшее огромную собаку, гнавшееся за людьми! Из пасти чудовища свешивался длинный язык, капала слюна, торчали острые клыки, злобные глаза горели желтым огнем. Вся видеозапись длилась пять минут и неожиданно оборвалась, так что Акройд не узнал, догнала ли тварь людей. Возможно, это был тот самый монстр, о котором рассказывали жители Дадлитауна…

В июле 1998 года две девушки Сара и Джейн с двумя своими друзьями отправились на экскурсию по Дадлитауну, привлеченные легендой о проклятии города. Как только молодые люди свернули на дорогу, ведущую к горе Балд-Маунтин, у девушек возникли боли в желудке и спине, а парни испытали чувство беспричинного ужаса. Тем не менее они припарковались у обочины дороги и, захватив фонари и видеокамеры, начали спускаться под гору. Смельчаки прошли всего несколько шагов, когда услышали звуки, напоминающие скрежет металла по асфальту. Джейн оглянулась и заметила, что на земле нарисованы какие-то знаки. Сара взяла фонарь и осветила это место. Там была надпись: «Никогда не возвращайтесь… Сатана». Буквы выглядели совсем свежими, словно появились всего минуту-две назад.

Один из тех, кто отважился посетить зловещее поселение рассказывал журналистам: «Я побывал в Дадлитауне дважды – это жуткое место. Впервые я попал туда в одиночку, во второй раз решил взять с собой друзей. Как только мы вошли в лес, все вокруг стихло. Не было слышно даже стрекотания цикад, хотя стояла середина августа. Некоторое время мы бродили по лесу, делая снимки. Вдруг у себя под ногами мы обнаружили вырезанную на грунте надпись на непонятном языке – может быть, на латыни. Ни один из нас не смог прочитать ее. Еще через сто шагов мы, все трое, не сговариваясь, остановились. Нас, как и в тот раз, когда я пришел сюда впервые, охватило неудержимое желание немедленно повернуть назад. Это чувство было таким сильным, что мы поддались ему. Когда мы возвращались обратно, лес наполняли обычные звуки…»

В чем же заключается тайна заброшенного города? Тот же Уоррен полагает, что никаких чудовищ, якобы обитающих в Темном лесу, на самом деле не существует. Сама атмосфера этих мест сводит людей с ума. Но ни подтвердить, ни убедительно опровергнуть это мнение некому.

Дуб урочища Комптон Хилл

В североамериканском штате Виргиния, в нескольких милях от города Норфолк, есть примечательное урочище Комптон Хилл. Его рыжие каменистые ландшафты поражают взгляд своей аскетической красотой. Глинистая почва Комптон-Хилла неплодородна: здесь не растет ничего, кроме чахлых кустарников. Насквозь пронизываемая солено-горькими ветрами близкой Атлантики глина в дневное время щедро вбирает солнечный жар, ночами столь же щедро отдает его, делая воздушные слои то горячими, то ледяными. Возможно, эти климатические фокусы стали причиной того, что здесь вырос только один дуб – кряжистый, могучий, не желающий поддаваться лучшим сталям топоров и пил.

Под ним в 1584 году заночевал британский колонизатор сэр Уолтер Рэйли – фаворит «вечной девственницы» королевы Елизаветы, в честь которой он назвал основанную им заокеанскую колонию Виргинией. Этот-то дуб, который впоследствии окрестили Сатанинским чурбаном, и выдал бесстрашному мореплавателю и его отчаянной команде «мешок страхов и смертей». Рэйли тогда записал в дневнике: «Уязвлен я собственным бессилием перед омытым слезами дождя дубом, скрипящим, как рассохшаяся мачта, светящимся в темноте столь гнусно, что я видел на ветвях его нечестивых висельников, спроваженных мною, еще в море, на реи, затем выкинутых за борт. Боюсь возвращаться домой. Повсюду преследуют меня зловещие знаки зловещего дуба».

Началась странная история с самого Рэйли. По возвращении в Британию он получил вздорное обвинение в нелояльности от нового короля Якова I Стюарта. Основателя британского поселения в Новом Свете на тринадцать лет упекли в Тауэр, а в 1618 году, лишив сословных привилегий, обезглавили. Рэйли, как вспоминали тюремные стражи, то и дело повторял кажущуюся бессмысленной фразу: «Из дуба, ночлега моего, сработают для меня плаху».

Но не только для низложенного адмирала «дубовое проклятие» стало смертоносной ловушкой. Искаженная реальность аномальной зоны урочища Комптон Хилл творила и продолжает творить вещи нереальные. Многие из них нашли отражение в документах, составленных и заверенных представителями власти.

В 1634 году специальным рескриптом военного совета форта Норфолк принимается решение об использовании дуба Комптон Хилл в качестве виселицы для массовых казней индейцев, не желающих подчиняться власти пришлых бледнолицых. В иные дни без суда и следствия в петли отправляли до десяти аборигенов, которых затем и закапывали рядом, на расстоянии ста метров от дерева. Очень скоро кладбище рабов – так прозвали пропитанное кровью место – непомерно разрослось. Дальше хоронить тут перестали, а лишь казнили. Почему? Общинный судья Исаак Данко отмечает в Бытовых хрониках: «Начиная с 13 марта, когда присыпали землей очередного строптивого краснокожего, в погребальную площадь ночами бьют молнии. Силы их ударов таковы, что не щадят, превращая в головешки, людей, лошадей, груженные трупами повозки. Дерево молнии не трогают. В надежде установить причину вскрыли корни. Они – как железные веревки, и они отводят в землю течения небесного огня. Совет старейшин вынес решение больше не отравлять плато убитыми преступниками, не закапывать их тел. Тела после экзекуции с ветвей немедленно снимать и погребать возле реки, пески которой нечистотами без того уже осквернены».

Индейцы поутихли. Но не пустовать же прекрасной природной виселице? Принялись казнить и белых, заметив вскоре, что молнии, продолжающие обрушивать колоссальную мощь на поляну вокруг дуба, стали какими-то белесыми, и ночной воздух переливается то белым, то красным. Теперь Исаак Данко пишет: «Не надобно наказывать на дубе мужчин. В округе развелось много ведьм, поклоняющихся сатане, устраивающих под прикрытием дерева безобразные оргии с расчленением, поеданием младенцев, хождением по кроне, полетами над рекой и полями. Особенно в связях с демонами преуспела местная шлюха, двадцатилетняя Генриэтта Уолкер. Пытали ее всячески, пока не выяснили, что дуб только отчасти дуб, потому что является дьявольским домом, обитатели которого пожирают души повешенных негодяев».

Судья дает оценки в духе своего времени, не догадываясь о том, что оказывает неоценимую услугу современным ученым, занятым изучением явлений, присущих проклятым местам. В том, что дуб Комптон Хилла является самостоятельным звеном в цепочке аномалий геопатогенной зоны, можно убедиться, ознакомившись полностью с этим уникальным документом, ныне хранящимся в историческом архиве Норфолка – «Пристрастном допросе распутной девицы Уолкер, уличенной в удовлетворении сатанинских похотей и в других пакостях».

Данко пишет: «Ангелоподобная и блудливая, отвергая христианский брак, на виду у свидетелей сожительствовала с невидимой нечистью, извиваясь, словно червь, и выбрасывая изо рта ядовитую кровавую пену. На грудях ее проступали ужасные лики самого сатаны и его прислужников. Когда девицу Уолкер хотели изловить, она поднималась в воздух и уносилась, крича, что знает вересковую мазь, научающую летать. Разыскивая ее, в доме всякий раз находили только белую кошку, однажды представшую перед приставами самой Генриэттой Уолкер. Доказательств достаточно, чтобы отправить ее на костер, но сжечь не смогли. Сначала распутница плевалась клочьями шерсти. Затем разбрасывалась неизвестно откуда полученной серой, опалившей палачей и их пособников. Она молила сатану о помощи. Он дал дождь такой силы, что и костер смыло, и палачей унесли потоки. Судили. Пытали, прикладывая к пяткам раскаленные медяки. Ведьма отвечала глумливым смехом, понося Господа и восхваляя сатану. Вторичное сожжение не состоялось. Ветер разметал пылающий костер. Ведьма кричала: “Никогда не сожжете меня!” Совет постановил прибегнуть к повешению ведьмы на дубе. Палачи отказались снова бороться с дьяволом. Наняли, уплатив золотом, других. Но незавидна участь карающих. Лишь только из-под ног ведьмы выбили скамью, как толстая, отнюдь не сухая ветвь, обломилась. Еще два раза пытались повесить. Тщетно! На палачей налетела огромная стая ворон, исклевав им в кровь головы и руки. Когда все же добились справедливости, с полчаса распутница Уолкер выкрикивала проклятия. Нужно сказать, что и сук, и веревки, как мы в дальнейшем поняли, не были повреждены надломами и разрывами. Они истлевали! Ведьма проклинала поочередно потомство всех, кто способствовал лишению ее жизни. Проклятия ее сбылись. Сыновья отправляющих правосудие, в том числе мои, приняли ужасный конец – кто в воде, кто в огне, кто от пули, кто от ножа. Достоверность изложенного мною счел нужным заверить подписями известных горожан с безупречной репутацией».

Были и другие странности. В 1863 году, во время Гражданской войны между Севером и Югом, близ Комптон-Хилла произошла кровавая битва. В окрестностях не уцелело ничего – ни одного дома, ни одного дерева, – кроме Сатанинского чурбана.

В 1907 году городские власти Норфолка приняли решение спилить дьявольский дуб. Но когда бригада пильщиков приступила к работе, с дерева неожиданно сорвалась громадная ветвь и насмерть придавила двоих рабочих и еще двоих покалечила. Больше среди местных жителей желающих бороться с дубом не нашлось, и мэр пригласил лесорубов из соседнего Портсмута. Однако всего за милю до проклятого дерева кони внезапно понесли, и повозка опрокинулась. Возница погиб на месте, бригадиру колесо переехало грудь, изломав все ребра, остальные отделались ушибами. Зловещий дуб оставили в покое.

Сатанинский дуб Комптон Хилла – юбиляр. Ему исполнилось уже 500 лет. Будучи достопримечательностью Комптона, он по-прежнему как магнит притягивает любителей острых ощущений. Иначе и быть не может, и вот почему. В 1932 году чикагский журналист Престон Каре издал мгновенно ставшую бестселлером книгу с интригующим названием «Смерть или бессмертие», в которой есть следующий пассаж: «Длительные архивные изыскания, касающиеся урочища Комптон Хилл, не оставили сомнений в том, что здешние природные отклонения, в частности молнии, если дают шанс уцелеть попавшим в их прожигающие до костей объятия, то существенно продлевают земные годы. Издавна для этих целей годились колдовские и прочие мистические ритуалы. Потому-то дуб – излюбленное место сборищ сектантов и просто впечатлительных людей, не желающих считаться со здравым смыслом и личной безопасностью. Я тоже таков. Очистившись, проживу до ста лет». Скончался журналист на сто втором году жизни.

Физики Принстонского и Виргинского университетов, желая разобраться, почему молнии бьют исключительно вокруг дуба, никогда не попадая в него, произвели множество замеров. Результаты исследований их поразили: согласно данным приборов, Сатанинский чурбан генерировал сильнейшее электромагнитное поле, полярность коего постоянно менялась, а древесина дерева оказалась намагниченной. Столь сенсационные результаты отнесли к разряду приборных погрешностей. И, вероятно, напрасно – в аномальных зонах случается и не такое.

Проклятый космодром

Не стоит думать, будто все, что связано с проклятиями, имеет истоки в глубокой старине, а проклятые места возникли по меньшей мере во времена темного Средневековья. Порой от колдовских чар и разрушительных заклинаний не спасают самые современные технологии.

Западный испытательный полигон считается вторым по величине и значению космодромом США. Он расположен на берегу Тихого океана в 250 км от Лос-Анджелеса и занимает площадь около 400 км 2. В состав полигона входят: авиабаза ВВС США Ванденберг, испытательные полигоны Пойнт-Мугу и Пойнт-Аргуэльо и внутренний полигон – всего одиннадцать стартовых комплексов с двадцатью стартовыми позициями. За годы их эксплуатации с Западного испытательного полигона в космос стартовало несколько сотен ракет. Со всех стартовых комплексов – за исключением одного. Несчастливый комплекс SLC-6, организационно входящий в структуру авиабазы Ванденберг, местные жители переименовали в Slick Six, что переводится приблизительно как «скользкая шестерка».

Первый космический запуск с Западного испытательного полигона был произведен в 1959 году: стартовал аппарат «Дискавери-1». С годами полигон расширялся, и в 1966-м там было решено подготовить стартовую площадку для нового мощного носителя «Титан-3М». Он предназначался для вывода на орбиту военной орбитальной лаборатории MOL (Manned Orbiting Laboratory). В то время в США получила популярность концепция парных орбитальных станций. Одна станция, большая, планировалась для научных целей; вторая, маленькая, – для решения военных задач, прежде всего разведывательного характера. Проектировалась MOL на основе двухместного космического корабля «Джемини» с пристроенным к нему жилым блоком размером с трейлер. Первый запуск был запланирован на конец 1968 года, и строительство стартовой площадки велось в ускоренном режиме.

Ближайшие к месту строительства земельные участки скупило правительство. Предыдущие владельцы охотно расстались с ними: земля в этих местах неплодородная, да и кому захочется жить рядом с грохочущим стартовым комплексом? К 12 марта 1966 года все формальности были улажены, и бульдозеры начали расчищать площадку под строительство. В ходе земельных работ машины вскрыли древнее захоронение индейцев-чумашей. Это небольшое племя издавна обитало на юге Калифорнии, занимаясь охотой, рыбной ловлей и собирательством, но с приходом белого человека стало постепенно вымирать от эпидемий. К середине 1960-х годов индейцы уже утратили родной язык, но продолжали придерживаться своих верований. И вот бездушная техника белого человека вскрыла древнее кладбище. Мощные ковши выбросили на поверхность выбеленные временем человеческие кости. Как только об этом стало известно индейцам, они буквально засыпали правительственные инстанции требованиями остановить строительство. Чумаши утверждали, что нельзя тревожить покой умерших и осквернять священные места. Но аргументы аборигенов для правительства звучали неубедительно, и работы продолжились. Тогда разгневанный старейшина племени чумашей наложил проклятие на SLC-6 и все связанные с ним проекты.

Поначалу на авиабазе над этим только посмеивались: негоже ведь современным людям в космический век всерьез относиться к эдакому суеверию. Оказалось, шутки были неуместны. Строительство самого стартового комплекса завершилось к середине 1969 года, но проектирование модуля MOL, ради которого, собственно, все и затевалось, запаздывало. Первый запуск малой военной орбитальной станции сначала отложили до 1972 года, а затем президент Ричард Никсон и вовсе отменил эту амбициозную программу. Нужда в MOL явно отпадала, ведь с разведывательными задачами вполне успешно справлялись куда более дешевые автоматические спутники-шпионы, которые постоянно совершенствовались. Стартовый комплекс, на который был затрачен не один миллиард долларов, законсервировали.

В 1984 году злополучный проект получил второе рождение. Теперь SLC-6 решили переоборудовать в стартовую площадку для космических кораблей многоразового использования. Место казалось идеальным, ведь оно с трех сторон окружено горами, а с четвертой находится море. Любопытствующие граждане и коварные шпионы могли бы видеть стартовый комплекс лишь несколько мгновений, проезжая по близлежащей железной дороге.

Вскоре выяснилось, что собирать шаттл на открытом воздухе невозможно, а существующие с 1960-х годов здания для этой цели не годятся. Поэтому была построена подвижная башня высотой 76 м, на что израсходовали без малого 80 миллионов долларов вместо 40 изначально запланированных. Но неприятности только начинались. Обнаружилось, что из-за постоянных туманов велик риск оледенения внешнего топливного бака корабля. Чтобы этого избежать, специалисты сконструировали агрегат с двумя турбореактивными двигателями, дающими поток теплого воздуха через диффузор над баком. Однако, израсходовав 13 миллионов долларов, изобретатели неожиданно заявили, что не уверены в эффективности установки и что до конца проблему она не решит…

Проблемы нарастали словно снежный ком. Отчеты о ходе строительства хранят рассказы о саботаже, об употреблении рабочими наркотиков и спирта, о шестнадцатичасовом рабочем дне сварщиков. Дело дошло до того, что ходом строительства заинтересовалось ФБР. Расследование выявило массу шокирующих фактов: на SLC-6 обнаружилось свыше 8000 бракованных мест сварки, многие трубопроводы были перерезаны либо расколоты, а важные клапаны – забиты строительным мусором. Неправильно были спроектированы газоводы для отвода жидкого водорода, стекающего из маршевых двигателей в случае отмены старта, а крепление шаттлов к стартовому стволу оказалось слишком жестким. В итоге вероятность аварии запущенного со стартового комплекса № 6 многоразового космического корабля специалисты оценили в 20 %. Президент Рональд Рейган и руководство ВВС продолжали настаивать на необходимости завершения реконструкции SLC-6, но дело кончилось тем, что комплекс, стоимость которого достигла уже 8 миллиардов долларов, вновь законсервировали.

Но не вечно же этому долгострою ржаветь под солнечным небом Калифорнии! В 1994 году комплекс взяла в аренду известная фирма «Локхид», задумавшая использовать его для запусков нового семейства ракетоносителей «Афина». 15 августа 1995 года со стартового комплекса № 6 устремилась ввысь небольшая ракета LLV-1 с коммерческим спутником связи. В какой-то момент показалось, что проклятие старейшины чумашей утратило свою силу. Старт прошел успешно, но на четвертой минуте полета ракета стала резко менять курс, пока не направилась обратно к калифорнийскому побережью. Службе управления полетом ничего не оставалось, кроме как взорвать ее над водами Тихого океана.

Расследование причин аварии привело к внесению усовершенствований в конструкцию носителя. Заказчиком нового запуска со Slick Six стало NASA. 22 августа 1997 года локхидовская ракета успешно вывела сконструированный агентством спутник «Льюис» на орбиту, но прошло каких-то четыре дня, и спутник потерял управление. Он стал хаотически кувыркаться, быстро исчерпал ресурсы аккумуляторов и, несмотря на настойчивые попытки восстановить управление, в конце сентября сгорел в атмосфере над южной частью Атлантического океана.

В 1965 году умерла Мэри Ии – последний носитель чумашского языка. Сейчас этот язык пытаются восстановить по сведениям, собранным в прошлом веке американским лингвистом Джоном Харрингтоном.

После двухлетнего простоя комплекса новоявленный укрупненный аэрокосмический гигант «Локхид Мартин» вновь попытался преодолеть проклятие индейцев. История во многом повторилась. 27 апреля 1999 года ракета-носитель «Афина-2», казалось бы, уже вывела на орбиту коммерческий спутник, который был предназначен для фотографирования с высоким разрешением поверхности Земли, как вдруг с нее перестала поступать телеметрическая информация, а наземная станция слежения на Аляске так и не смогла обнаружить спутник. Выводы комиссии, расследовавшей причины очередного фиаско сверхсовременной техники перед древними суевериями, свелись к тому, что головной обтекатель, вероятно, не отделился от верхней ступени и спутник так и не смог достигнуть орбиты.

С 2000 года SLC-6 перешел в ведение другого аэрокосмического гиганта – фирмы «Боинг». Новые арендаторы вознамерились переоборудовать стартовый комплекс для запуска мощных ракет-носителей «Дельта-4». Но, судя по всему, особых успехов в своих начинаниях так и не добились. Во всяком случае, свой новейший космолет Х-37 в его чрезвычайно засекреченные орбитальные полеты фирма «Боинг» предпочитает отправлять со стартовой площадки SLC-41 авиабазы Мыс Канаверал. На взлетно-посадочную полосу авиабазы Ванденберг он лишь приземляется по завершении полета.

Двойное дно Чикаго

Ни один город не только штата Иллинойс, но и всего Среднего Запада США не может сравниться с Чикаго по количеству зловещих преданий. Правда, они несколько однообразны – почти все повествуют о призраках людей, живших в этих местах сравнительно недавно, в конце XIX – начале XX века. Человеческая память по неизвестным причинам не сохранила ни индейских мифов, ни легенд о первых обосновавшихся здесь европейцах. Впрочем, исследователи паранормальных явлений объясняют эту забывчивость особенностями самого Чикаго – города с «двойным дном», стоящего на нескольких геопатогенных зонах.

Чикаго, как и Санкт-Петербург, возведен на болотах: территория, выбранная первыми французскими, а затем и английскими поселенцами, изобиловала реками и речушками, на топких берегах которых рос дикий лук – его индейское наименование «щикакоа» увековечено в названии города. Соответственно, и применявшиеся здесь технологии строительства во многом схожи с питерскими.

Так, знаменитый 443-метровый небоскреб Уиллис-тауэр, на момент постройки, в 1974 году, – самое высокое здание мира, возведен на сваях, вбитых в подпочвенный базальт. А громадный театр «Аудиториум» до сих пор держится на плавающем в мягкой глине фундаменте.

Первоначально город оказался почти на одном уровне с озером Мичиган, и уже в 1850-х годах стало ясно, что из-за этого трудно наладить нормальную работу канализационной системы.

Тогда же было решено эту ошибку исправить: улицы подняли в среднем на полтора метра, а кое-где и на два с половиной. Работы выполнялись за счет владельцев, поэтому многие офисы, гостиницы и супермаркеты южной части центра просто обзавелись дополнительными входами на втором этаже. Так возникло «второе дно» Чикаго: вверху шумная улица с нарядными домами, а внизу – ее нижний двойник.

Вот пример такого двойного перекрестка: улицу Грант арочным мостом пересекает улица Мичиган. Вроде бы ничего удивительного, но внизу, оказывается, есть еще один перекресток: можно спуститься по узкой лестнице и пересечь улицу Грант снизу. Там, внизу, тоже снуют машины, прогуливаются люди, открыты двери в рестораны…

Бльшая часть двухслойных улиц находится на южном берегу реки Чикаго, хотя есть они и на северной стороне. Все кафе и магазины оборудованы двумя входами – верхним и нижним.

С одним из таких заведений – Billy Goat Tavern – связана забавная легенда. Рассказывают, что ее владелец-грек был большим поклонником бейсбола. Домашним же любимцем у него был здоровенный козел. Однажды, в 1945 году, он решил отправиться вместе со своим рогатым приятелем на бейсбольный матч между чикагской командой «Кабс» и «Тиграми» Детройта. Болельщики были допущены на стадион, но вскоре их выставили из-за неприятного запаха, который свойственен всем козлам. И тогда грек проклял «Кабс», заявив, что те никогда больше не выиграют. И действительно, чикагская бейсбольная команда так больше и не могла добиться побед в последующие годы. Причем это никак не зависело от класса игроков.

С бейсболом связана и другая история, известная всем американским болельщикам как «проклятие Бамбино». В конце 1919 года команды «Бостон Ред Сокс», выигравшая три из пяти последних к тому времени Мировых серий, продала второсортному клубу «Нью-Йорк Янкиз» одного из лучших бейсболистов всех времен – Бейба Рута по прозвищу Бамбино. В течение следующих 84 лет нью-йоркцы, никогда ранее не выходившие в финал, стали чемпионами двадцать шесть раз, первые четыре из них – с Рутом. Что же касается «Ред Сокс», то они за это время ни разу не смогли завоевать титул, четырежды уступили в Мировой серии с минимальным разрывом в серии 3:4 и потерпели ряд других досадных поражений, причем даже тогда, когда вроде бы вели в счете. Серия этих неудач привела к появлению поверья, что их причина кроется в проклятии, вызванном продажей Бамбино.

Довлеющее над бостонцами проклятие признавалось фактически, а в 1990 году получило и название: спортивный журналист «Бостон Глоуб» Дэн Шонесси издал книгу «Проклятие Бамбино». Она получила признание и даже вошла в обязательную программу некоторых школ Новой Англии.

Фанаты «Ред Сокс» пытались снять проклятие множеством способов: от водружения командной бейсболки на Эверест до поиска пианино в пруду принадлежавшей Бейбу Руту фермы в Массачусетсе. Проклятие продержалось до 2004 года, когда «Ред Сокс» наконец одержали победу над «Нью-Йорк Янкиз» в Чемпионской серии Американской лиги.

Однако вернемся к чикагскому «второму дну». Здание студии, ставшей известной благодаря сверхпопулярному в США шоу Опры Уинфри, тоже находится в двухслойной зоне Чикаго, недалеко от оживленных центральных улиц и бывшей пристани. Здание это известно тем, что в его стенах можно услышать странные звуки: в холле, например, часто слышны шаги десятков людей, а на этажах порой захлопываются или открываются двери, из коридоров и комнат доносятся то голоса, то детский смех и веселые разговоры, то звон бокалов илегкая танцевальная музыка, то плач и крики. Некоторым сотрудникам программы доводилось видеть призрачную женщину, которая ходит по помещениям, словно разыскивая кого-то…

Все это – отзвуки трагедии 24 июля 1915 года: тогда прямо у причала перевернулся роскошный прогулочный корабль «Истленд», зафрахтованный компанией «Вестерн Электрик» для проведения пикника. На борт злосчастного судна поднялось порядка двух с половиной тысяч человек, и более восьмисот из них погибли. Извлеченные из затопленных отсеков и поднятые со дна реки тела увозили во временный морг – пустовавший оружейный склад, который впоследствии сменил нескольких владельцев и был наконец приобретен Опрой Уинфри.

Еще одно напоминание о чудовищном событии – необычные явления возле моста Кларк: под ним складывали вытаскиваемые тела утонувших на «Истленде». Рассказывают, что порой здесь, при тихой погоде и безмятежной воде, слышны крики, шум, плеск, а иногда на набережную внезапно выплескивается громадная волна, и в ней можно рассмотреть чьи-то мертвые лица. О трагедии «Истленда» туристам и жителям города напоминает установленная на месте бывшей пристани мемориальная доска.

В годы, когда старый Чикаго приобрел «двойное дно», некоторые элементы городской инфраструктуры было решено переместить в другие места. Так, в 1870 году было перенесено старое городское кладбище, некрополь викторианской эпохи, располагавшееся там, где ныне раскинулся Линкольн-Парк. В результате роскошных парковых кладбищ стало два – Розхилл и Грейсленд. Оба они ныне считаются старыми и славятся массой историй об обитающих в их пределах призраках. Например, ежегодно 1 мая на Розхилле любители мистики могут полюбоваться синим светом, струящимся из мавзолея Дария Миллера – человека, который вместе с Говардом Картером заглянул в свежеоткрытую гробницу Тутанхамона. Мавзолей Миллера, кстати, является копией храма Анубиса, египетского бога подземного мира.

А на Грейсленде можно увидеть призрачного волка на могиле Людвига Вульфа, оживающую по ночам статую на могиле Декстера Грейвса и, по слухам, даже привидение Элвиса Пресли.

Не менее интересно и более молодое, основанное в 1890 году, кладбище Резурекшн. Там рассказывают о вампире и его невесте, о несчастных влюбленных, о ссорящихся и после смерти дельцах… Расположено это кладбище на Арчер-авеню, улице, считающейся мощной геопатогенной зоной и ставшей знаменитой благодаря легендам о воскресшей Мэри. Так называют призрак голубоглазой красавицы в белоснежном платье и новеньких танцевальных туфлях, появляющийся в холодные зимние ночи: ее и сейчас иногда подвозят припозднившиеся автомобилисты, таксисты и даже полицейские, с ней танцуют, целуются, разговаривают… но она неизменно исчезает возле кладбища Резурекшн.

Об этой девушке рассказывают следующую историю: при жизни она часто ходила в «Клуб бальных танцоров О. Генри Боллрум» (ныне – «Уиллоубруг Боллрум»), открытый семьей Вердербар в 1921 году. В злополучный зимний вечер то ли 1928, то ли 1929 года Мэри всерьез поссорилась со своим спутником, выбежала из клуба, даже не накинув пальто, принялась ловить машину… и ее сбил грузовик. Похоронили танцовщицу на кладбище Резурекшн.

Возле старинной католической церкви Сент-Джеймс и прилегающего к ней кладбища можно повстречаться с призраками ирландских монахов. Вообще-то ирландской общины в этой части Чикаго нет, но известно, что в начале XIX века рабочие-ирландцы участвовали в прокладке канала Иллинойс-Мичиган. По завершении работ большинство перебрались в южные штаты, а некоторые остались жить в общине, позже проклятой за инакомыслие священником церкви Сент-Джеймс. Проклятие священника привело поселение к полному вымиранию, а воспоминания о нем стерлись из памяти людей. И только призрачные монахи на протяжении многих лет молятся за погибшие души соотечественников…

Замок «доктора пыток»

Генри Маджетт родился в маленькой деревушке в Нью-Гемпшире, в семье, где любовь, порядочность и человеческое достоинство считались пустыми словами. Отец его был алкоголиком, а мать отличалась фанатичной религиозностью. Если бы рожденный такой парочкой мальчик оказался тихим забитым никчемой, это было бы к лучшему. Однако Генри отличался неуемной фантазией, был далеко не глуп и не внушал опасений ни учителям, ни соседям, несмотря на то что с раннего детства выказывал серьезные отклонения в сторону откровенного садизма.

В 1871 году, когда Генри Маджетту шел одиннадцатый год, в Чикаго случился страшнейший пожар. Выгорел почти весь город, были сотни жертв. Через много лет на суде Генри признавался, что, пока соседи обсуждали эту трагедию, он с радостным содроганием представлял себе, как было бы здорово, если бы его родители жили в тот момент в Чикаго. Как бы они кричали и корчились в огне, как мучились бы, умирая, а он наблюдал бы все это со стороны…

Длительное время жертвами садиста были только животные: он проводил над ними жесточайшие опыты. Однако затем Генри перешел на людей, поначалу, правда, уже умерших. К тому времени он отучился один год в колледже в Вермонте и поступил в Мичиганский университет в Анн-Арборе, решив, что лучше всего в его увлечениях поможет диплом врача.

Плохо охраняемый морг при медицинском факультете навел Генри на мысль о легкой поживе – он начал воровать и «продавать» трупы. Подрабатывая параллельно страховым агентом, Генри оформлял страхование жизни вымышленных людей. Затем он предъявлял страховым компаниям обезображенного им же покойника из морга, утверждая, что это и есть застрахованный, и получал деньги. Пройдет время, и торговля мертвецами, только уже «добытыми» самостоятельно, станет для Генри основным бизнесом.

В 1884 году Маджетт получил диплом, переехал в Чикаго и устроился работать фармацевтом. Вскоре он женился, но потом ушел от супруги, затем вступил в брак еще раз, потом еще раз… При этом он ни разу не разводился, то есть фактически был многоженцем, а некоторые из его спутниц пропадали самым странным образом.

В 1886 году Маджетт взял себе имя Генри Говард Холмс. Летом того же года он познакомился с неким Холтоном, умирающим от рака хозяином небольшой аптеки на углу Уоллес и 63-й улицы в районе Инглвуд, и устроился к нему на работу. После смерти Холтона Генри уговорил вдову продать аптеку ему, оставив за собой право жить в этом же здании. Старушка прожила совсем недолго – «доктор» Холмс быстро отправил ее на тот свет.

Через некоторое время ему путем не совсем честных манипуляций удалось выкупить участки земли, прилегающие к теперь уже его аптеке. В скором времени на этой территории было возведено внешне ничем не примечательное, но внутри очень странное здание. Соседи окрестили его «замком». Генри же зарегистрировал его как гостиницу.

Эта гостиница была построена ко Всемирной выставке 1893 года, посвященной четырехсотлетию открытия Америки (за что ее назвали Колумбовской) и проходившей в Чикаго. Часть здания использовалась под торговые площади. На первом этаже «замка» была аптека и различные магазины, а на верхних двух этажах был офис и лабиринт из нескольких десятков комнат без окон, коридоров, ведущих к кирпичным стенам, лестниц в никуда. Холмс постоянно менял подрядчиков во время строительства «замка» – таким образом, только он в полной мере мог знать планировку здания.

«Замок» оказался настоящей «гостиницей смерти». Мало кто из попавших в нее выходил обратно живым. Коридоры и переходы были страшно запутанны, хорошо изолированные друг от друга комнаты запирались только снаружи. К большинству помещений были скрытно подведены трубы, по которым Холмс при желании мог подавать отравляющий газ. С верхних этажей в подвал вел желоб, по которому хозяин спускал трупы постояльцев. В подвале их встречала «разделочная» – помещение, предназначенное для снятия мяса с костей; подготовленные таким образом скелеты и внутренние органы Генри затем сбывал в медицинские школы. Имелись две печи для кремации, яма с известью и чан, который при необходимости заполнялся кислотой, – ими Холмс пользовался, если труп или его остатки необходимо было полностью уничтожить. Для «развлечений» в подвале также располагались орудия пыток, в том числе дыба…

Только за период Всемирной выставки в городе пропало без вести более полусотни приезжих. К тому же в ту пору Чикаго активно рос, быстро отстраиваясь после пожара. В город в поисках работы прибывало много людей, и их пропажа тоже никого не заботила. Таких людей – в основном женщин – Холмс нанимал в качестве горничных, страховал их жизни, затем убивал, получал страховку и деньги за скелет. Его жертвами становились и случайные постояльцы.

Согласно показаниям самого Генри Холмса, в одной из таких изолированных комнат, запертая вдобавок в несгораемом шкафу, окончила свою жизнь одна из его жен – он с удовольствием слушал, как она сначала кричала, потом задыхалась и наконец умерла в страшных муках от удушья.

Думаете, полиция в конце концов ворвалась в страшную «гостиницу» и арестовала маньяка? Нет, Генри сам совершенно свободно покинул Чикаго, просто повесив замок на дверь своего кровавого убежища – ему наскучило сидеть на одном месте.

Долгое время он колесил по США и Канаде, совершая по дороге убийства, но по-прежнему оставаясь безнаказанным. Лишь в июле 1894 года в Сент-Луисе полиция арестовала Холмса, а судья даже дал ему небольшой тюремный срок – маньяк-убийца попался на краже лошадей.

Отсидев положенное, Холмс предложил своему сокамернику Бенджамину Питзелу, тоже вышедшему на свободу, провернуть стандартный трюк с подложной страховкой. Тот должен был имитировать свою смерть, а Холмс – через жену Питзела получить деньги. Правда, Питзелу не пришлось притворяться мертвым. Генри прикончил его, обустроив дело так, как будто это было самоубийство, отобрал у вдовы страховку, а скелет приятеля по привычке продал в ближайшее учебное заведение.

Следующими и последними жертвами Холмса стали две дочери и сын Питзела. Однако уже в ноябре 1894 года сотрудники агентства Пинкертона, довольно плотно сидевшие последнее время «на хвосте» у маньяка, схватили его и сдали полиции.

На суде, когда речь зашла о количестве жертв Холмса, первое время звучало число 20. Однако после вскрытия «Замка смерти» заговорили о как минимум 350 убийствах. Сам Холмс сознался лишь в 27 из них.

Суд приговорил Холмса к смертной казни через повешение. Приговор был исполнен 7 мая 1896 года. Случайно или нет, но первый официально зарегистрированный в США серийный маньяк-убийца умирал мучительно – пятнадцать минут он болтался в петле, пока не сломалась шея. Последней просьбой приговоренного было залить его останки бетоном, чтобы никто не смог откопать тело и глумиться над ним, как он когда-то глумился над своими жертвами. Эта просьба была удовлетворена.

Место, где обманули индейцев

Когда-то на острове в устье реки Гудзон были индейские захоронения и святилища, и звался остров Шайнашкинек – «место для общения с предками». В 1620-х годах голландцы основали неподалеку колонию и дали ей название Новый Амстердам. В 1626 году колонисты взяли остров у индейцев сиу в аренду на десять лет, пообещав не трогать могилы предков. В назначенный срок аборигены приплыли за обещанной платой, но голландцы встретили их пальбой из мушкетов. Сиу прокляли остров и переименовали его в Манхэттен – «место, где нас обманули». Забавно, но именно это название и прижилось у белых людей.

Колонисты срыли старинное кладбище, но очень долго не могли там ничего построить – камни трескались, стены рушились. А во второй половине XVII века эти места захватили британцы. Новый Амстердам переименовали в Нью-Йорк.

С основанием этого города связано немало легенд. Вот, пожалуй, самая романтичная из них. Английский торговец, из первых поселенцев, закопал в землю где-то в районе нынешнего Манхэттена меч из чистого золота, так как верил в предсказания друидов, что зарытое в землю золотое оружие будет охранять и эту землю, и ее владельцев. И именно поэтому Манхэттен стал одним из самых престижных районов!

Но почему же за Нью-Йорком издавна закрепилось название Город страхов? Может, это страх перед будущим из-за того, что в огромных мегаполисах выжить нелегко? Действительно, с ощущением одиночества и беззащитности в «городе желтого дьявола», как назвал Нью-Йорк Максим Горький, не каждый справится. Виновата ли в этом преступность, периодически накрывавшая жуткими волнами огромный город? Или все дело в древней мистической силе, которая присутствовала здесь еще до прибытия бледнолицых? У индейцев даже появилось поверье, что построенный на их земле новый город – это живое существо, способное поглощать людей. Они старались не приезжать сюда, а если все-таки возникала такая необходимость, надевали на себя особую «маску страха», изготовленную колдуном, чтобы запугать чудовище.

Рассказывают, что в 20-х годах прошлого века на 33-й улице у отеля «Пенсильвания» появлялся странный старик по прозвищу Добрый Гарри. Он предсказывал судьбу. К нему обращались и клиенты отеля, и персонал, и даже дежурившие полисмены. И пророчества его всегда сбывались. При этом Гарри предупреждал: «Не проклинай Нью-Йорк, иначе он проклянет тебя!» Удивительно, но тех, кто плохо отзывался о городе, действительно настигали несчастья.

Говорят, что квартал Гарлем, где давно поселилось чернокожее население Нью-Йорка, был местом магических шабашей. Долгие годы простояла там полуразрушенная кирпичная стена, на которой негритянские ведьмы начертили свои магические знаки. И среди них – «последний знак жизни», появившийся сам по себе «в ночь острого месяца». Согласно мифу, здание, которому принадлежала стена, построили на месте деревянной хижины, где томился в заключении старый чернокожий колдун Хэт. В числе первых рабов его завезли в Нью-Йорк из Африки. Когда стало известно, что Хэт проводит магические обряды против белых, его заперли в деревянном домишке Гарлема, который в то время населяли по большей части зажиточные европейцы. Старик выдержал все издевательства. Тогда его решили сжечь заживо.

Перед смертью Хэт проклял землю Нью-Йорка: «И наполнятся воздух – огнем, воды – ядом для ваших потомков. И проклятия разных народов будут губить их по всему миру… И будут рушиться стены огромных домов, погребая их под камнями… И помните: Черная Мамба уже подняла голову».

Колдун сгорел, а на месте лачуги построили большой кирпичный дом. Но жильцов его преследовали беды: они умирали от болезней, сходили с ума, погибали при невыясненных обстоятельствах. А «в ночь острого месяца» (когда месяц выглядит как узкий серп) здесь слышались шаги, стоны, скрипы, детский плач. Белые стали переселяться из Гарлема в другие кварталы, а их место заняло чернокожее население.

После Второй мировой войны «дом колдуна» превратили в наркопритон. Когда полиция решила его закрыть, в здании произошел взрыв. Целой осталась лишь одна стена – и вот о ней-то и поползли по городу слухи. Мол, по ночам собираются здесь гарлемские ведьмы, совершают жертвоприношения. Порой творились чудеса. Как-то ночью бродяга закопал под стеной свои жалкие гроши, а на следующую ночь откопать их не смог, потому что стена… исчезла! И он сам слышал человеческий стон. Наутро стена стояла на месте, вот только бедняга тронулся умом.

Появлялась в Гарлеме молодая ведьма по прозвищу Черная Мамба. Во время нашествия крыс, затерроризировавших ньюйоркцев, она нарисовала на стене кошку, догоняющую крысу. На следующую ночь в Гарлеме собрались полчища котов. Они уничтожили крыс, а потом исчезли сами…

Черную Мамбу видели танцующей на этой стене. Кто-то даже заметил, как она прижималась к стене и исчезала, будто просачивалась между кирпичами! Колдовство ее бывало и злым – доставалось тем, кто враждовал с ведьмами. Одного она заставила прыгнуть со стены и разбиться насмерть, другой повесился – для него уже была приготовлена балка с петлей. Перед этим жертвы говорили, что стена их зовет.