Одинокая Модар Стефка
Карина кивнув, поспешила сказать, что тот устроился барабанщиком в ресторан. Комендантша неприминула вставить, говоря, пусть и вас перетащит, мол, нельзя же малому без отца, а то, дескать, найдёт кого-то; спеша заверить что мужик без бабы жить не может…
…Карине тогда было очень трудно: купоны, талоны и эти ещё любители сплетен со своими подковырками со всех сторон жужжали «дождёшься, бросит».
Она старалась держаться, как могла, наверно потому что любила мужа и не хотела о нем думать, как о предателе. Так они жили три года, изредка общаясь по телефону. Лев в Киев не приезжал, пересекая границу, тут же возвращался назад. Раз в месяц передавал ей то деньги, то вещи с продуктами…
…Однажды это было в августе 1992 года, она решилась ему позвонить, чтобы поставить наконец-таки вопрос ребром.
В тот день Карина пришла с сыном на переговорный пункт. Там ей дали поговорить с мужем вне очереди. Та плача рассказала Льву, что её с сыном выселяют из общежития, умоляя, чтобы тот как можно скорее приехал и забрал их к себе, жалуясь, что в магазинах ничего нет, что она уже устала бегать по городу в поиске продуктов, часами стоять за ними в очередях.
Тот, успокоив жену, сказал, что через месяц приедет за ними. Карина плача, но, все же где-то как-то радуясь, целуя Сашеньку, на ухо шепнула, что папа хороший скучает, скоро приедет. Однако Лев не приехал, через постороннего человека передав деньги на дорогу, сказал, что встретит…
…Карина с сыном, ждали того дня, когда они приедут в Польшу. И вот, наконец, этот день настал…
…Они приехали в Варшаву рано утром. Показалось, что сразу попали в какую-то сказку. Всё вокруг было необычным, даже лица на первый взгляд казались спокойнее, люди были уверенными, улыбчивыми, модными и стильными в нарядах преобладали яркие цвета; казалось, что здесь не могло быть проблем. Это радовало и обнадёживало, мелькнула мысль, что чёрные полосы тоже когда-то обязательно заканчиваются…
…Лев суетясь у вагона, в нетерпение ждал жену с ребёнком; заметив их на выходе, радуясь, подхватил на руки Сашу, целуя, обнимая то его, то Карину. Казалось, что Лев был искренне рад их видеть.
Наняв носильщика, они, дружно неугомонно болтая, поспешили к выходу.
Карина верила, что с сегодняшнего дня перед ней открывались большие перспективы, ведь это Польша.
Её уже не мучили мысли, что ещё недавно брали штурмом мозг, доканывая, напоминая обо всех мелочах жизни, ей уже не надо было думать о том, где искать деньги на еду, не надо толкаться в очередях. В Польше есть все, и эта проблема с этого момента снята.
Оказавшись в квартире Льва, Карина окончательно успокоилась, теперь она дома. Тот неустанно рассказывал о том, как и чего он здесь добился, с не меньшей гордостью показывая, как живёт, говоря, пусть съёмная квартира, но «своя», сам себе хозяин. Для начала даже очень хорошо. Сейчас он самодостаточный человек, получает 250–350 долларов + чаевые. Это нормально.
Лев и Карина были рады, что теперь вместе. После того как сын уснул, они занялись любовью.
Карина была счастлива, считая, что все плохое осталось в прошлом наконец-то семья вместе: она, муж, сын…
…Целый месяц они жили, душа в душу. Карина моментально влюбилась в Польшу. Гуляя по площадям и улицам Варшавы она отовсюду черпала её энергетику, впитывая фибрами души кажущееся благополучие; всматриваясь в лица прохожих, находила их симпатичными доброжелательными и гостеприимными.
Радушие было и на лицах соседей. Те старались проявлять к ним уважение, интересуясь их проблемами, наблюдалось даже желание им помочь, пусть только на словах, но так приятно, что кто-то проявлял внимание и заботу. Карина чувствовала себя где-то как-то полячкой. Она свободно ходила по городу, не чувствуя себя в чем-то ущемлённой…
…Так и в тот день, она решилась прогуляться с сыном по вечерней Варшаве, чтобы удивить мужа, встретив того у ресторана.
Карина не знала, что в это время тот обнимался с певицей, Ольгой.
Стоя у ресторана, она укачивала сына, тот плакал; чтобы не привлекать к себе внимание отошла в сторонку. И каково же было её удивление, когда увидела выбегающего из ресторана Льва и Ольгу, те, воркуя как голубки, были настолько заняты собой, что не заметили присутствия Карины.
Молодая женщина была ошеломлена. Парочка целуясь, остановив такси, в обнимку села в машину о чем-то шумно разговаривая, тут же уехала в неизвестном направлении. Карина глядя им вслед, не могла сдержать слёз, кажется, мир рушился на глазах.
Плетясь улицами ярко освещённого города, не видя всей его красоты, она отметила, что тот моментально стал серым, мрачным и злым; задыхаясь, глотая слезы, пробормотала:
– Сволочь, предатель…
Ей было горько обидно и не только за себя, но и за сына, едва передвигая ноги, заставляла себя идти домой. Карина не знала, что ей делать, как быть в данной ситуации. Могла ли она себе представить такое ещё пару часов назад? Ведь муж с ней мило щебетал по телефону, с заботой расспрашивал, чем они занимались, ели ли, отдохнула ли, пока Сашенька спал. Дорога домой стала дорогой в ад…
…В это время, Лев и Ольга находясь в номере мотеля, занимались любовью.
Не с того не с сего Лев сказал, что ему срочно надо домой, говоря, что душа не на месте, да и Каринка наверняка сходит с ума.
Ольга с презрением выдавила:
– А ты не боишься, что я сойду с ума. Две сумасшедшие женщины – это много… – нежно целуя в губы.
Он, смеясь, оделся и ушёл, но на душе «скребли кошки». Было непонятное предчувствие чего-то нехорошего, сердце колотилось, как ненормальное, словно хотело ему что-то «по-свойски» сказать, о чем-то предупредить. Поймав такси, нервничая, попросил ехать быстрее.
Всю дорогу до дома Лев ехал молча, с тем же тяжёлым предчувствием, казалось, что он был готов ко всему, чувствуя свою вину.
Когда Лев переступил порог дома, то с облегчением вздохнул, квартира была погружена в тишину, значит, всё было в порядке. И вдруг от резкой вспышки «Бра» вздрогнул, Карина стояла перед ним с укором глядя на него в упор.
Заметив, что, он в губной помаде, закрыв руками лицо, всхлипывая, тихо прошептала:
– Подлец…
И тут же сквозь слезы призналась, что видела его с певичкой.
Лев глядя на жену понимая всю её боль, не в силах был сдержаться. Неожиданно для самого себя, признался, что устал врать, и что у него к Ольге большие нежные чувства; казалось, он действительно не знал, как жить на две семьи.
Карина, боясь разбудить и напугать сына, попросила мужа уйти, тот, собрав вещи, ничего не говоря, ушёл…
…Оставшись одна, Карина, лежа на кровати, молча глядя в потолок не могла поверить, что её маленький мир окончательно рухнул. Она не знала, как ей жить дальше, но то, что надо жить ради сына принимала это как весомый аргумент уснула лишь под утро.
Новый день стал головоломкой: что делать? Попытка найти сочувствие у соседей провалилась. Они отвернулись от неё, даже не выслушав её чаяния, зная, те уже знали, что у Льва длительное время была Ольга и кажется, приняли его сторону.
«Почему? За что?» Она не раз задавала себе эти вопросы, сознавая ужас всего произошедшего, но как ни странно ответов не было, зато слёз – море.
С хаосом в голове она жила месяц, пока не пришла хозяйка квартиры. Карина вынуждена была ей отдать за аренду буквально все свои денежные сбережения. В её портмоне осталась всего лишь незначительная сумма, чтобы не умереть с голода.
Хозяйка уходя, в дверях соизмерив молодую особу с ног до головы, цедя сквозь зубы, сухо напомнила, что задержек не потерпит. После её ухода Карина осталась в раздумье, ломая голову, где взять деньги.
Ничего не оставалось, как пойти в ресторан.
Ближе к обеду Карина с Сашей на руках была уже там, зайдя внутрь, с испугом осмотрелась.
В ресторане было тихо за столиками сидело пару посетителей. Навстречу Карине вышел хозяин, Янек, приятный мужчина сорока лет. Карина попросила позвать Льва. Тот, растерявшись, подбирая слова, сказал, что Лев с Ольгой вот уже с месяц как уехали на Украину в Киев…
…Та не понимая, как Лев мог с ними так поступить, расплакалась. Саша тоже заплакал.
Единственно, что Карина могла сказать, вслух давясь слезами, это:
– А как, же мы?
Янек, сжалившись над ними, предложил Карине поработать у него официанткой, начиная прямо с завтрашнего дня, даже разрешил брать с собой Сашу. Говоря, что в подсобке места хватит всем, в том числе и малышу, дескать, там стоит диван, так что девочки официантки и работники с кухни за ним поочерёдно присмотрят, Саша не останется без внимания. Заверяя, что позже она и сама разберётся, как и что, возможно найдёт няню или устроит сына в круглосуточный садик.
Карина, не раздумывая согласилась. От сердца сразу отлегло. Незримая боль отступила, стало намного легче дышать. Она смотрела на Янека с восхищением, думая, что мир не без добрых людей, есть и хорошие люди, а не только плохие. Насухо вытерев слезы, улыбаясь, тут же заверила, что завтра выйдет на работу. Тот смотрел на неё и радовался, что смог помочь практически девчонке, ведь той было всего-то 23 года.
Позже всё как-то само собой устроилось. Через три месяца Карина пристроила Сашеньку в частный круглосуточный садик и первый день для неё стал просто мукой. Она не знала, как будет жить в дни разлуки с сыном.
Целое утро, собирая Сашу в садик, Карина сквозь накатившуюся слезу шептала, что будет очень скучать.
Малыш не понимал слез матери, поэтому успокаивая, по-детски говорил:
– Мамочка не плачь, я же мужчина! Скоро к тебе приду… – растирая маленькими ладошками по щекам матери крупные горошины слёз.
Карину переполняла гордость за её маленького сына, в ответ, зацеловывая того в щёку, она прошептала:
– Ты самый лучший мужчина в мире!.. – беря за руку сына спеша с ним в садик.
Весь день Карина была не в себе. Янек наблюдая за ней, сразу же это подметил. Ему было больно видеть молодую женщину с потухшими глазами. Она ему нравилась. Тот, внутренне сопереживая женщине, несколько раз приложился к виски, и наконец набравшись смелости, вечером, решился, зайти к ней в подсобку, чтобы утешить.
Надо признаться, его утешение выглядело настоящим домогательством. Тот откровенно приставал к Карине, в полупьяном бреду говоря, что он для неё сделает всё, только пусть та переедет к нему жить.
Карина, с силой оттолкнув его, краснея до мочек ушей, не знала, как выйти из дурацкого положения. Ей было стыдно, больно и страшно. Янек насильно овладел ею. Она боялась отбиваться, так как страх потерять работу взял над ней верх. Ведь у неё не было возможности найти другую работу.
В этот момент она в сердцах злилась на мужа, сознавая, что тот предал. До сих пор он ей с сыном не дал ни одной копейки. Карина считала, если не сказать, просто была уверена в том, что Лев с Ольгой наверняка не бедствовали…
…Те, как раз в это самое время, находились в одном из ресторанчиков Киева, уединившись в своей гримёрке, считали доход. Они были рады своим заработкам, думалось, что к ним благоговела судьба, создавая им лучшие условия жизни. Казалось, что те и впрямь были на гребне волны – удачи. Как никогда Лев и Ольга были в полном единении, деньги их сближали, им хотелось больших доходов.
Лаская Ольгу, Лев сказал, что той пора заняться сольной программой, обещая стать её продюсером. Говоря, что деньги на первый альбом есть. Уверенно считая, а там глядишь, она, как «проект» и раскрутится. Он, радуясь, что сейчас время – смелых и активных людей, подметил, что жизнь не любит пассивных…
Глава 3. Отцы и дети
…Разговор матери с сыном нарушил лязг ключа в замке. Алекс, прислушиваясь, поспешил сказать, что кто-то пришёл.
Мать предостерегла сына, чтобы он не обольщался насчёт отца. Говоря, что отец на самом деле не тот, за кого себя может выдавать, далеко не белый и пушистый. Напоминая, что отец лжец и предатель. Алекс с содроганием сердца слушал мать, со вздохом кивая.
Было слышно, как открылась дверь, затем последовал окрик отца:
– Алекс, ты где? Я уже дома!..
Сын поспешил сказать:
– Мам, всё, отец… – выключая мобильный.
Через пару секунд отец появился на пороге кухни с сумкой в руках, радуясь, как мальчишка, поспешил к сыну. Чмокнув того в голову, достал из сумки вино, поставив на стол, балагуря, потирая ладонями подмигнув, сказал, что теперь можно отметить приезд. Что они и сделали.
Их застолье затянулось. Казалось, что они не могли наговориться, рассказывая друг другу, как они жили в долгой разлуке. За пару часов они вновь сблизились, находя, что ближе никого в жизни не было, и нет. Это был мужской разговор, и каждый понимал другого буквально с полуслова, не стараясь уличить во лжи.
Им вдвоём было так комфортно и уютно, что они не заметили, как наступил поздний вечер.
Сидя за кухонным столом, Алекс и отец обнявшись, пели украинскую песню, когда неожиданно их идиллию нарушила вошедшая расфуфыренная Ольга.
Она была просто поражена их близости; разгуливая по кухне полновластной хозяйкой дома, мельтеша перед их глазами, с ехидством констатировала, что те уже успели спеться. И как бы между делом, как ни в чем не бывало, игнорируя Алекса, та ангельским голоском защебетала с мужем, сетуя, что ей так долго пришлось наводить красоту и всё ради него, ластясь к нему. Заостряя внимание на том, что это надо делать постоянно и обязательно, так как не только он, но и публика ждёт её – блистательной во всей красе…
…Отец, тут же выскочив из-за стола, стал виться вьюном вокруг жены, обцеловывая ручки.
Ольга, с ленцой отталкивая мужа в сторону, самодовольно глядя на него, проворковала:
– Сейчас главное Сашка. Он гость! – глядя на реакцию Алекса.
Счастливый отец сияя, расплываясь в улыбке, с навернувшейся предательской слезой, суетливо сказал:
– Какой же он гость? Как – никак у себя дома, не у чужих же людей… – насухо вытирая слезу.
На что, Ольга с сарказмом напомнила, что, в общем-то, квартира её. Заметив растерянность на лице мужа, снисходительно выпалила:
– Ну ладно, ребята, время покажет…
…Алексу стало не по себе. Он отвернулся, чтобы не смотреть в глаза отцу, не говоря уже на эту лживую самодовольную женщину, которая думала только о себе. Невольно подумал: на кого променял мать?
Отец, стараясь быть весёлым и беспечным, балагуря, сказал:
– Бог даст, всё образуется, устроится!.. – воодушевлённо, в запале, – Алекса устроим в наш Институт Культуры, а потом зажжём «звезду» буду его продюсировать, как тебя… – с нежностью глядя на жену.
Ольга съязвила:
– Если потянешь, Босс… – с презрением глядя на того, демонстративно выходя.
Вслед за ней отец тут же засеменил мелкими шагами, пыхтя:
– Ну что я такого сказал? Никогда не угодишь…
…Ольга не могла успокоиться даже когда оказалась в спальне. Она была вся на нервах её бесило то, что Лев пытался делить свою любовь и с ней, и с каким-то сопляком; переодевшись в пеньюар, та уже лежа в постели, капризно сказала:
– И ты меня будешь делить с твоим Сашенькой? – явно провоцируя этим.
Лев Арнольдович опешил, не понимая, чего та от него хочет.
Выйдя из шока порываясь к ней, он, обнимая, целуя, спеша заверить ту в своей преданности, пролепетал:
– Ты единственная и неделимая!
Коварная женщина надув губки все же не преминула ответить мужу пылким поцелуем, быстренько затаскивая к себе в постель, тем самым навязывая прелюдию секса. Тот тут же ответил взаимностью.
Ольга умела его держать в своих сетях, та ещё «куртизанка»; как никто умела обольстить и выстроить защиту, в мгновение, становясь в глазах мужа нежным хрупким созданием. Он любил её за слабость, буквально боготворя. В такие моменты он становился самим собой брутальным мужчиной, мачо, а не «тряпкой», «мальчиком на побегушках» каковым был по-большому счету при ней.
Ольга как истинная эгоистка любила им помыкать, особенно на людях. Он молча терпел, так как очень любил.
Лев попадая в её объятия, терял все свои обиды, самоконтроль, и всё ей прощал.
Алекс, оставшись один, был омрачён лишь одним, что жена отца не даст, ему покоя, считая Ольгу настоящей вампиршей; отметив для себя, что эта женщина не из простых людей, ещё покажет ему «кузькину мать».
Налицо алчность, даже на первый взгляд видно, что та выжимала из отца все соки и вила верёвки, манипулируя им как игрушкой, оловянным солдатиком. У Алекса внутри все кипело, чтобы как-то отвлечься от всего этого, он занялся уборкой.
Убрав стол, стал мыть посуду, размышляя о своём будущем, как вдруг до его слуха дошли отдалённые стоны, охи-вздохи, требовательный крик: «Ещё, ещё»…
Ему было противно слышать это, невольно вслух подумал:
– Сука! – вытирая набежавшую слезу.
Было как никогда обидно за свою семью – отца, мать и себя…
…Новый день заставил Алекса задуматься, как дальше жить в Киеве…
…Отец, пичкая завтраком, по ходу наставлял сына нравоучениями, считая, что тот должен продолжить учиться в вузе. Говоря, что без диплома он никто.
Еда не лезла в горло, сориентировавшись с чего ему начать, Алекс, ссылаясь на то, что хочет сходить в институт, опрометью выбежал из-за стола, оставляя отца в полнейшем замешательстве.
Тот, хлопая глазами, сквозь слезу прошептал:
– Ну, никому не угодишь…
Срываясь с места, выкрикнул вслед:
– А спасибо за завтрак, как, не обязательно отцу сказать?! – включая воду, намывая посуду.
До слуха дошло:
– Спасибо, па!.. Я скоро! Не переживай!..
…Алекс шёл улицами города, находя, что тот очень изменился. Стал ярче, независимым, в воздухе витало, что-то незнакомое – патриотизм вперемешку с национализмом. Правда, он не знал где проведена грань отличия. Ему нравилось. Было приятно чувствовать во всем этом предопределяющую неизбежность революции. Воздух просто взбадривал, беря натиском перемен, был насыщен свободой, равенством и братством. Казалось, что мир вокруг менялся на глазах, отчёт перемен был начат с Киева…
…Наконец придя в институт культуры, Алекс поспешил в приёмную комиссию. Там сдав документы, получив информацию, когда его поток будет сдавать экзамены, он с лёгким сердцем отправился домой готовиться к предстоящим экзаменам, что, по его мнению, были больше похожи на собеседование.
Все время до экзаменов (собеседования) Алекс был поглощён подготовкой. Как ни странно, его не докучала Ольга.
Отец ходил буквально на цыпочках. Тот, конечно же, желал бы, чтобы его сын получил высшее образование нигде-то, а в Киеве, ведь в Польше за него надо платить большие деньги. Тем не менее, сын желал обучаться в двух высших заведениях. По итогам экзаменов он был принят в Варшавский университет…
…Наконец Алекс узнал, что в Киевский Институт Культуры он не прошёл. Не найдя себя в списках, был просто ошарашен, думая, что экзамены сдал на уровне не хуже многих тех, которые, в конце концов, прошли, набрав чуть больше баллов.
Алекс не знал, как об этом сказать отцу и Ольге, считая, что последняя явно «будет летать на метле» радуясь, что не поступил. Из здания института он вышел подавленным, поникшим.
Оказавшись в шумной толпе на улице, тяжело вздохнув, Алекс невольно оглянулся, прощаясь с так и несостоявшейся мечтой.
Его до сих пор потрясал институт Поплавского. Многие желали бы учиться там. Столько «Мегазвёзд» вышло оттуда, столько положительных отзывов о нем, да тем более, и его отец так хотел, чтобы он в нем учился. Но как говорится, не повезло, не судьба.
Навсегда простившись с мечтой, развернувшись, Алекс нечаянно столкнулся с Оксаной. Та, радуясь их встречи, сказала, что не ожидала его здесь встретить, обрадовавшись, что им по пути, предложила пойти домой вместе.
По дороге домой Оксана пригласила Алекса в ближайшее кафе. Несмотря на то, что его пригласила девушка, тот сразу же согласился, тем более что ему не хотелось идти домой выслушивать очередные нотации.
Он уже предвидел, с каким сарказмом его встретит вездесущая Ольга, да и не хотелось видеть растерянность на лице отца, боясь столкнуть эту «сладкую парочку» лбами. Поэтому поход в кафе был самым лучшим вариантом, чтобы оттянуть встречу с домашними.
Очутившись в кафе, Алекс и Оксана попали в молодёжную среду. За столиками сидели влюблённые парочки, мило в полушёпот, воркуя о своих чувствах. Их влюблённость была заметна даже на первый беглый взгляд. На них, как ни странно тоже обратили внимание. Алекс выделялся на фоне киевлян. Он был высок, красив и одет по последней моде. Вскользь рассматривая публику, они поймали на себе завистливые взгляды.
Алекс уже сидя за столиком, стесняясь своего акцента, попросил официанта принести кофе, мороженное пирожное. После чего выдыхая с облегчением, посмотрел в глаза Оксаны, ему просто было неловко ждать, когда всё это закажет девушка. Он и так были центром внимания. Та поспешила сделать беспечный вид, чтобы не вгонять в краску такого симпатичного парня, как Алекс.
Оксана, отпивая маленькими глотками горячий кофе, надкусывая пирожное, постоянно тараторила, рассказывая о себе, говоря, что на следующий год окончит Институт Физкультуры, искренне признаваясь, что это конечно не то, чего она хотела бы, но зато на бесплатной основе. Так же она сказала, что у неё нет родителей, те погибли во Львове 27 июля 2002 на львовском аэродроме Скнилив…
…В тот день среди зрителей Оксана была с матерью и отцом, те погибли. Как ей удалось спастись, она до сих пор не понимала. Скорее всего, отец накрыл своим телом.
Последнее что помнила, это его дыхание над ней и шепот:
– Живи дочки, помни нас…
…Оксана долгое время не знала, как пережить горе, боялась сойти с ума. После всего, что произошла жила в Киеве практически безвыездно, только на каникулы она выезжала в Ужгород к бабушке по отцу. По линии матери у неё осталась старшая сестра Аня. Та от первого брака матери.
После гибели родителей ей было тяжело возвращаться домой, где все напоминало о тех, кого больше нет.
Оксана, вспомнив мать и отца, невольно прослезилась. Ей явно их не хватало.
Отец был военным лётчиком, его полк в 1993 году перевели из Мукачева в Васильково, где они жили, дружно стараясь адаптироваться на новом месте в четырёх квартирном полуособняке…
…Впустив в себя прошлое, Оксана, всхлипывая, запричитала:
– Зачем только мы тогда поехали на это авиашоу?..
…Помнится, отец настоял, говоря, что там будет грандиозное зрелище, которое и он и они обязательно должны посмотреть, в шутку бросая: «Будет что вспомнить потом на пенсии»…
…Она плакала, пропуская через себя любовь, боль, горечь утраты. Чтобы как-то успокоить, поддержать девушку, Алекс отметил, что та молодец, самостоятельная, не каждая так смогла бы жить в её возрасте, взяв на себя все тяготы жизни. Оксана действительно в его глазах была настоящей амазонкой. Жить одной в чужом городе…
…Он как парень и то испытывал небольшой страх. Казалось, она своим примером укрепила его дух.
Девушка поинтересовалась, что он делал у института? Алекс с усмешкой признался, что делал попытку стать абитуриентом.
Та невольно спросила:
– Ну и как, поступил?
Тот признался, что нет. И попросил её не говорить об этом отцу. Сказав, что сейчас не скажет ему о том, мол, пусть думает, что он учится на дир. хоровом отделение.
Девушка вздохнула. Она понимала парня как никто, зная, что его отец под каблуком своей любимой жены, а та уж точно не слезет с него, пока Алекс не съедет от них. Именно поэтому Оксана искренне посочувствовала парню.
Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, они повторили заказ. Теперь инициатором была Оксана, та суетливо шумно заказала мороженное и кофе с коньяком, не принимая никаких возражений со стороны молодого человека. Так за разговорами они незаметно засиделись до позднего вечера. Выйдя из кафе, Оксана с Алексом ещё долго гуляли по городу, забыв, что их ждут дома. Им было хорошо вдвоём.
Они не знали, что Лев Арнольдович очень переживал за Алекса, не находил себе места; стоя у окна на кухне всматривался в темень, стараясь в каждом прохожем разглядеть силуэт сына.
Влетевшая Ольга, сразу же принялась его изводить, винить в том, что тот пригласил сына к себе; считая, что Алекс в их семье, как кость в горле.
Лев Арнольдович усаживая Ольгу за стол, предложил перекусить и выпить кофе. Говоря, что не стоит себя накручивать по мелочам.
Та, мельком посмотрев на стол, на котором стоял кофейный набор и тарелка с бутербродами, села на предложенный мужем стул.
Лев Арнольдович стараясь сгладить конфликт, жестом руки предложил кофе с нарезанными бутербродами.
Тут же наливая, только, что сваренный кофе в две фарфоровые кофейные чашечки. В ожидание прощения вопросительно мило улыбнулся.
Ольга, взбешённая полным безразличием к их семейным делам ёрзая на стуле, с сарказмом выдавила:
– Вот возьми под крыло, так тебя сразу же отблагодарят… – зло, – зараза!.. – трясущейся рукой наотмашь отодвинула тарелку, срываясь, перешла на крик:
– Это что ещё за нововведения в моем доме?.. – истерично, – где твой сын? – ёрничая, – прямо как у себя дома… – вновь срываясь, – чего смотришь? Подогрей!..
Пыхтя:
– Чёрте что, творится в моем доме… Каждый живёт, как хочет, будто меня в этом доме и вовсе нет…
Тыча себя в грудь:
– А я вот она, сижу на стульчике… – язвительно, – что такая незаметная стала? – стуча перебором пальцев по столу.
Заводясь:
– Не здрасте, не до свидания, не простите, не извините… – переходя на крик, – хамы!..
Лев Арнольдович поспешил подогреть кофе в микроволновке, вынимая чашки, обжигаясь, прошипел:
– Куда ещё горячее… – тоже заводясь, – вечно тебе всё не так…
Ольга, с отвращением глядя на мужа, прошипела:
– Тоже мне папаша!.. – хмыкая с издёвкой, – не знает, где его чадо гуляет…
Накручивая себя, взрываясь как мыльный пузырь:
– Может, уже убили или выкрали?
Нервно жестикулируя перед носом:
– Иностранец как-никак!.. – взбешённо, – что тогда своей Каринке скажешь, а? – соизмеряя взглядом, констатируя:
– Одни проблемы от вас мужиков… – встав подавлено, пошла к двери.
Больше не сказав не слова, она вышла.
Лев Арнольдович был накручен до такой степени, что с губ невольно сорвалось:
– Уже всех достала… – ставя чашку с кофе на стол, бросая вдогонку:
– Не женщина, а «министр»… – хмыкая, – без портфеля.
Взъерошивая рукой волосы, искоса поглядывая на дверь, пробубнил:
– Рожала бы сама!.. – выкрикивая ей вслед:
– Тебе же ведь не нужны дети… – более чем громко, – а вот мне мой сын нужен!.. – переходя на фальцет, – он у меня пока один!..
В дверях появлялся Алекс. Отец опешил, так как не слышал, как тот вернулся.
Сын, подойдя к столу, тяжело вздохнув, сказал:
– Пап, меня Оксана пригласила в парк. Можно? – восторженно:
– У вас так красиво вечером. Вечерний Киев прекрасен! – смущённо глядя на отца, понуро, – я же не видел…
Отец, недовольно посмотрев на сына, спросил:
– Как с Институтом, поступил?
Алекс кивнул, пытаясь улыбнуться, поспешил уговорить отца:
– Пожалуйста, я ненадолго!..
Лев Арнольдович, пошарив по карманам, достал деньги, суетливо кладя сыну в руку:
– На-ка, возьми!.. Как-никак идёшь с девушкой…
Алекс смущённо произнёс:
– Пап, ты у меня самый-самый лучший! – выбегая с сияющим лицом.
Лев Арнольдович поспешил за ним.
Отец со стороны наблюдал за сыном, проводя параллель, как он похож на него в молодости. Невольно поймав себя на этом, ему стало грустно, сознавая, как быстро летит время.
Алекс, посмотрев на себя в зеркало, остался собой доволен, слегка встряхнув пальцами, сникшие пряди волос, поспешил выйти, на ходу бросив:
– Па!.. Ложитесь спать, я на всякий случай взял ключ.
Отец вслед поспешил сказать:
– Там осторожней! И недолго.
Алекс, кивнув, поспешил заверить:
– Все будет окей! Дзенькую бардзо… – поспешно выскользнув в дверь.
Лев Арнольдович закрыв дверь, с тяжестью на душе подумал, как хорошо быть молодым.
Как будто из ниоткуда перед ним выросла Ольга.
Зло, сверкая глазами, не дав опомниться, та тут же спросила в лоб:
– Что уже пляшешь под его «дуду»?! – поедая взглядом, с сарказмом, цедя сквозь зубы, – и куда это его понесло на ночь глядя?
Тот молча пошёл в комнату.
Ольга, делая шаг к входной двери, резко открыв, во всеуслышание выкрикнула:
Читать бесплатно другие книги:
