Три взгляда в бесконечность Кочергина Елена
– Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его… Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях!
Перед монахом встала одна из труднейших задач: сделать для своих чад то же, что сделал отец Пётр для него самого. Вместе со своими учениками он должен вновь пройти весь путь духовного возрастания от первого детского шага до вступления на дорогу взрослой жизни, так же, как прежде прошёл этот путь вместе с ним отец Пётр!
Легко сказать, но трудно сделать! Начав учить, монах столкнулся с непредвиденным препятствием: с непроходимой тупостью и косностью своих учеников. Они не могли понять даже самых простых вещей, а элементарные послушания оказывались для них неподъёмной ношей! Порой их «отец» просто выходил из себя и убегал куда-нибудь далеко в леса.
Совершенно выбившись из сил и отчаявшись добиться какого-либо результата, он вновь обратился за советом к своему наставнику:
– Отче! Я в совершенно плачевном состоянии! Моя миссия провалилась с треском. Я не смог стать духовным отцом и учителем! Мои дети меня ни во что не ставят и не хотят от меня ничему учиться. Я пытался поделиться с ними всеми своими знаниями, передать им весь свой многолетний опыт подвижнической жизни, но они просто ничего не видят и не хотят знать! Я уже устал обличать их и налагать на них епитимии[7], всё это оказалось абсолютно бесполезным. Они совершенно невосприимчивы! Как вообще можно учить таких твердолобых лентяев?!
– Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам!
Сказав это, отец Пётр замолчал, давая возможность своему подопечному побыть наедине со Христом. А тот, словно маленький провинившийся мальчик, закрыл своё лицо руками и тихо заплакал.
– Прости меня, Господи! Опять гордость проснулась в моём сердце! Я думал сам, своими человеческими силами научить кого-то любить Тебя! Я поставил себя над другими людьми и делал всё, чтобы возвыситься в их глазах. Из слуги я превратился в господина, из раба в тирана! Я видел в мире то, что сам хотел видеть! Я искал подтверждение своим мнениям и стереотипам – и, конечно, их находил. Я вешал на людей различные ярлыки – и люди начинали вести себя со мной так, как я от них ожидал. Ведь осуждая человека, мы тем самым принуждаем его соответствовать нарисованному нами образу. Может быть, этот образ в данный момент и правдив, но что из того? Фиксируя человека в какой-то точке, мы отказываем ему в праве на развитие, на покаяние, на перемену. Из живого подвижного существа он, благодаря нам, превращается в мёртвую статую! А что, если отказаться от предубеждения, увидеть в ближнем равного себе, способного меняться человека? Может, тогда он окажется лучше, чем мы о нём думали раньше? Если откинуть как ничего не значащую шелуху всё его прошлое, внешность, положение в обществе, его убеждения и слова, просто подойти, благоговейно поклониться и признать в нём Человека – не откроется ли тогда нашему взору прекрасная Богоподобная душа человеческая?..
«Но всё же, – засомневался вдруг монах, – что делать, если ясно видишь, что человек погряз в болоте греха и не может выбраться оттуда? Что, если разум говорит: этот человек не может спастись?! Если страсти и пороки совершенно затмили собой образ Божий, и на челе этого человека отпечатался уже образ звериный?! Как быть тогда? Как не погрешить против истины?»
Отец Пётр прервал своё молчание и, как всегда, безошибочно угадав мысли своего послушника, ответил ему:
– Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится!
– Воистину, судить людей, делить их на спасённых и погибших – дело неблагодарное и пустое! Лишь любовь приносит истинный плод. Правда там, где любовь, а ложь – где ненависть и корысть. Доказать умом можно всё что угодно, но если любящее сердце говорит другое – надо верить ему, ведь оно лучше знает, что такое истина. Легко послать человека в ад. Можно привести сотню доказательств тому, что кто-то навеки погиб… и ошибиться! Суд любви сильнее действует на человека, чем любые обличения. Стоять перед взором того, кто искренно тебя любит, тяжелее, чем перед самым неумолимым судиёй! Последний тебя обвиняет, но ты можешь оправдаться, а любящий чем больше тебя оправдывает, тем больше ты сам себя осуждаешь…
Когда-то давно, впервые увидев отца Петра в храме, монаха поразил его взгляд, полный любви и доверия. В нём не было ни капли неодобрения, порицания или отчуждения. За этим взглядом стоял сам Христос! Монаху тогда стало не по себе. Мука любви сковала его сердце, слёзы навернулись на глаза. Мелькнула мысль: «Кто я и кто он? Почему он возвысил меня своей любовью до самого неба, поставил рядом со святыми и даже с самим Богом? Разве я достоин этого?» Сладкая боль заполнила собой всё его существо. Ему хотелось убежать, спрятаться от этой жгучей любви, но и одновременно остаться, вечно быть под её блаженным покровом. Это был бальзам, который разом и растравлял, и лечил рану. Когда он заглянул в эти глаза, то сразу понял, что пропал навеки. Отец Пётр как будто увидел в нём что-то, заслуживающее любви, и с этой минуты монах стал искать в себе это зёрнышко добра и чистоты, взращивать его, холить и лелеять. Он хотел стать достойным этой любви!
Теперь же настал черёд монаха так же посмотреть на своих детей. Он не должен учить их чему-то, он должен просто любить их и молиться за них. И чем они немощнее, тем больше им нужно тепла, заботы и доверия, тем усерднее им надо служить. Он должен стать для них всем, принять их в себя, пронзить их сердца своей любовью! Тогда, возможно, в них произойдёт тот же переворот, что совершился когда-то в нём самом… Когда почва вдруг уходит из-под ног, мир переворачивается, и всё предстаёт в ином свете. Человек остаётся с виду тем же, но что-то в его глубине меняется. В нём начинает течь кровь Христа, Его жизнь пульсирует в сердце и наполняет собой пустой сосуд души. И тогда, по слову апостола Павла, уже не он живёт, но живёт в нём Христос!
Монах видел, что скоро умрёт. Он знал о приближении смерти с такой же очевидностью, как мы знаем о приближении осени, когда видим увядающую траву и первые жёлтые листочки на деревьях. Мало того, он сам сознательно призывал её и желал поскорее разрешиться от бремени тела. Он даже знал, как именно он умрёт, ведь он запланировал свою смерть заранее, продумал мельчайшие детали. Но, несмотря на это, он всё-таки боялся, боялся не самой смерти, а того, что стоит за ней. Какая участь ожидает его там? Этого запланировать нельзя, ведь решение зависит не только от нас. Человеку, который привык всё контролировать, трудно бывает смириться с тем, что кто-то другой возьмёт управление в свои руки. А в эту страшную минуту надо полностью отрешиться от себя, всего себя отдать Богу и лишь смиренно стоять пред Ним, ожидая Его решения. Это экзамен на доверие – всё равно что, завязав глаза, дать провести себя по узкому мосту над пропастью. Такое можно позволить только человеку, которому ты безгранично веришь. Если во время испытания смалодушничаешь, поколеблешься, усомнишься, то наверняка оступишься и упадёшь во тьму внешнюю. Монах знал: ему не пройти! Он не устоит в любви и верности, наверняка засмотрится на сторону и вместо вечности с Богом изберёт вечность с сатаной. Ведь в нём так много несовершенного, так много непоборенных страстей и привязанностей к этому миру! «Нет, не надо себя обманывать, шансов нет никаких! Господь милостив, но я сам не выдержу Его обжигающей любви, убегу от Его всепрощения. Ведь Он требует от нас полной открытости, а я, как Адам, до сих пор прячусь от Него за кустом, изворачиваюсь и лгу Ему, пытаюсь всеми силами скрыться от Него в самых тёмных тайниках своей души. Как же я там смогу обнажить пред ним свою душу и войти в Его радость? Нет, это невозможно! Я пропал. А если так, если нет мне надежды на спасение, то к чему вся моя жизнь? Зачем я так долго обманывал себя и Бога, прикидывался Его искренним слугой, признавался Ему в любви?! Так страшно в конце жизни вдруг осознать, что всё было напрасно! И как теперь быть? Чем заполнить вновь открывшуюся во мне пустоту?»
Голос отца Петра прозвучал неожиданно. Монах вздрогнул: он не заметил, когда тот появился в келье.
– Пётр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Пётр пошёл по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! Спаси меня. Иисус тотчас простёр руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?
Слова духовника поразили монаха своей точностью. «Именно усомнился и перестал верить в Господа, – подумал он, – того Господа, который сказал: “Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей”! И я поддался этому искушению сейчас, когда роковой час ещё не настал! Что же будет потом?»
– Отец мой любимый, что мне делать, чтобы вновь обрести смысл моей жизни? Чтобы сомнения и страхи перестали терзать мою измученную душу?
– Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе!
– Радоваться, молиться, благодарить…
На Земле мы живём надеждой (а значит будущим) – ей мы счастливы, она помогает нам держаться на плаву, когда нам плохо, не отчаиваться в беде. Прошлое не даёт нам много радости. То, что уже достигнуто, не ценится нами, быстро забывается, и мы вновь и вновь стремимся к новой цели. Надеждой получить желаемое можно жить дольше, чем радостью от уже приобретённого. Такая ненасытность – свойство нашего духа, который влечёт нас к вечной радости соединения со Христом и не удовлетворяется никакими земными ущербными наслаждениями. Но в то же время это свойство может привести к неблагодарности и ропоту, а иногда, если надежда вдруг тускнеет или исчезает совсем, и к беспросветному отчаянию. Человеку всегда кажется, что он находится в более худшем положении, чем мог бы. Он быстро забывает то доброе, что с ним происходит, и не ценит того, что имеет. Поэтому благодарность – одно из редчайших и ценнейших человеческих качеств. Лишь один из десяти прокажённых пришёл поблагодарить Христа за исцеление, остальные быстро забыли, что сделал для них Господь. Только по-настоящему смиренные люди, в полной мере познавшие свою немощь, могут искренно благодарить Бога за всё, что Он им даёт. Их чистые сердца не ищут награды, они не считают себя достойными даже малого благодеяния, оказанного им. Поэтому они ценят и то немногое, что получают. Они принимают как щедрый дар саму возможность жить, познавать своего Творца и любить Его. Не думая о том, какая участь ожидает их в Вечности, они радуются уже и тому, что здесь, на этой Земле, они прикасались ко Христу, говорили с Ним, могли посвятить Ему свою жизнь и умереть за Него. Это ли не самое большое счастье, доступное человеку?
Как быть дальше? В чём найти смысл своего существования? Ответ один – жить как воин Христов, ни на что не рассчитывая, а просто отдавая всего себя в дар Богу! Действовать безупречно в настоящем, не заглядывая в будущее и не ища там награды! Быть со Христом здесь, сейчас, в эту самую секунду посвящать то, что делаешь, Ему! В самом исполнении воли Божией уже заключена награда, а остальное зависит уже не от нас. Прочь сомнения и страхи, пусть царит в душе радость, надежда и благодарность!
В таком душевном состоянии монах пребывал до самого часа своего последнего, решающего испытания. Он уже больше не боялся за себя, но лишь молил Бога о тех, кто оставался на Земле, за кого он нёс ответственность. Всё, что он делал, было ради них, ради их спасения!
Борис закрыл тетрадь и отдал её Григорию. Оба помолчали, потом Гриша сказал:
– Да это настоящее сокровище! Жаль, что обрывается как раз перед приходом этих извергов. Так мы никогда, похоже, правду и не узнаем! Ну а про отца Петра-то, духовника этого, ты понял, кто он такой? Не кто иной, как сам первоверховный апостол Пётр! А я ведь всегда знал, что батюшка особенно молится своему небесному покровителю, но не знал, что всё так серьёзно!
– Да уж, куда серьёзнее! – усмехнулся Борис. – Если бы я был атеистом, я бы подумал, что у старика шарики за ролики заехали. Ты подумай, с мёртвым как с живым разговаривать!
Григорий с подозрением уставился на «брата».
– Да шучу я, ты что, шуток не понимаешь?! – засмеялся Борис. – Верю я, верю, что у Бога все живы, теперь верю! А сокровище, действительно, бесценное! И ведь не продашь, а?
– Знаешь, я себя почему-то дураком теперь чувствую! – с горечью сказал Гриша. – Он ведь всё это мне при жизни говорил, а я ничегошеньки не понимал. Искал только подтверждение своим идеям, а учиться чему-то новому не желал. А теперь время упущено, ничего уже не вернёшь! Ах, если бы можно было прожить жизнь заново!..
– Ну вот, опять ноешь! Как всегда, впрочем. А ещё старшим братом тебя назначили. Ха! Чувствую, придётся мне тебя на себе тащить! Вот уж подарочек, ничего не скажешь! Да и, по-моему, ты старца нашего зря в покойники записал. Жив Господь, и мы живы будем! Ещё покажем им кузькину мать!
– Кому им-то?
– Как кому, бесюгам этим, которые над отцом поиздевались!
– Так ты что, тоже теперь веришь, что это бесы были? – от удивления у Григория даже глаза на лоб полезли.
– Ну а кто же ещё? Может, ангелы светлые?
В этот самый миг в дверь кельи постучали.
– Кого там еще нелёгкая принесла? – проворчал Борис.
Григорий пошёл открывать дверь, но не успел он и глазом моргнуть, как его буквально смели ворвавшиеся в комнату люди. Борис от неожиданности застыл на месте, а когда очнулся от ступора, ему уже заламывали руки огромные детины в масках. Григорий лежал на полу и тихо стонал.
Они пришли забрать своё сокровище. «Оно наше, – говорили они, – вы не имели права забирать его! Он должен был отдать его нам!»
Друзей связали, посадили в автомобиль и повезли куда-то в неизвестном направлении. Потом выволокли из машины и бросили в тёмный вонючий подвал с крысами. Потекли долгие дни и ночи. Их морили голодом, несколько раз допрашивали и жестоко избивали. Самое ужасное заключалось в том, что бандиты были абсолютно уверены: Григорий с Борисом украли у них какие-то ценности и не хотят их возвращать.
– Странно это всё! Почему они нам не верят? – задумчиво проговорил Гриша, когда они остались одни. – Неужели думают, что мы из-за каких-то денег будм сидеть здесь вечно? Да и кто им мог сказать, что мы что-то прячем? Кому нужно было играть с нами такую злую шутку? Я думал, что у меня нет врагов, может, ты кому-то насолил?
– Может, и насолил, – протянул Борис, – но дело не в этом! Я тут думал-думал, и вдруг понял: это всё он, это всё отец Пётр подстроил! Его рук дело!
– Да ты что, с ума сошёл? Зачем ему было так над нами издеваться?
– Не знаю. Но кроме него некому! Я тут в темноте много о чём думал. Жизнь всю пересмотрел свою. Может, для этого он всё и устроил. А может, чтобы мы о нём не забывали, чтоб молились ему, как он апостолу!
– Всё равно, я не могу понять, какое отношение могут иметь эти ублюдки к нашему отцу? Добрее и мягче человека я никогда не знал, а тут такое…
– Ну, насчёт мягкости, по-моему, ты не совсем прав! Знаешь, иногда, если по-настоящему любишь человека, приходится ему и боль причинять, и весьма жёстким с ним быть! В другой раз надо силой человека от пропасти оттащить, а не сюсюкаться с ним. Так что мягкость мягкости рознь!
– Да ты прям философом стал, как я погляжу! – не без иронии сказал Гриша, но, подумав, добавил:
– В общем, может, ты и прав! Хотя непонятно, как и зачем он всё это устроил. В любом случае, помолиться ему не помешало бы. А то я из-за всей этой передряги совсем о нём позабыл…
Попросив у отца Петра помощи и вразумления, обессилившие и вымотанные, оба наконец уснули. Во сне они вновь оказались в бывшей келье старца. Он, ещё живой, говорил им какие-то хорошие слова. Что-то вроде: «Женщина, когда раждает, терпит скорбь… Терпите, дети мои, ибо претерпевый до конца, той спасен будет, и любовь Божия да пребудет с вами вовеки! Молитесь за меня усердно!»
Когда пришли они, монах был готов. Ему нечего было больше терять. Он умер уже тогда, когда решил служить Христу, а теперь это был лишь последний, заключительный аккорд. Он желал одного – прославить своего Отца Небесного! Ибо жизнь для него была – Христос, а смерть – приобретение! Это был акт свободной воли, дар ответной любви, апофеоз всей его жизни и борьбы с самим собой. Много лет он лелеял мечту хоть в малой степени искупить своё страшное преступление – убийство человека, и теперь время наконец настало.
Он не боялся, так как знал, что Христос освятил Собою весь наш путь, в том числе и смерть. На Голгофу мы идём уже не одни, а с Ним, на кресте страданий Он висит рядом с нами, и ни один человек в мире уже не может воскликнуть: «Боже мой, Боже мой, зачем Ты меня оставил?!»
Монаху было уже не важно, кто они такие, и чего от него хотят. Он радовался, молился, благодарил. Вспоминал апостола Петра и всё, что тот перенёс ради любимого Господа. Старец готов был благословлять бившую его руку, ведь за этой рукой он видел Христа. Не вред, а огромное благодеяние оказывали ему те, кто терзал его плоть. И тут он услышал глас, долетевший до него оттуда, из глубины веков: «Свершилось!» Душа его затрепетала от восторга и готова была сорваться и полететь на зов, но он знал: время ещё не пришло, ещё не все дела закончены здесь, на Земле. Сознание покинуло его, но дух, пламенеющий любовью, не переставал молиться Богу!
Легко пойти на муку, если знаешь, что скоро ей настанет конец, и тебя ждёт несказанное блаженство. Но если срок не определён, если боль поглощает всего тебя и не отпускает ни на минуту? Да, он сам, добровольно пошёл на всё это, но знал ли он, что именно его ожидает? А главное, неизвестно, когда придёт освобождение! Он даже не может просто, по-человечески, облегчить свою боль слезами, пожаловаться, поплакаться в жилетку. Те, кто находится сейчас рядом с ним, ещё более слабы, чем он сам. Это ему надо их жалеть и успокаивать, а не наоборот. Зачем прибавлять им ещё больше скорби и увеличивать их отчаяние? Нет, ему надо сдерживать свои чувства ради них, а иначе бессмысленным окажется всё то, что он сделал! Лишь одному человеку может он теперь излить своё горе, лишь один человек поймёт его и не осудит. Ведь святой Пётр всегда был рядом с ним, всегда утешал и ободрял его. «Он и сам много страдал в жизни и наверняка поймёт мою боль!» – думал старец, прижимая к груди иконку апостола Петра.
– Отче, ты знаешь мою душу, знаешь, что я ничего от тебя не скрывал! Скажи, почему Господь так долго не забирает меня? Чего Он ещё хочет от меня, ведь я уже всё Ему отдал?
– Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного[8], но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете!
– Но почему милосердный Бог так мучает тех, кто предан Ему до последней капли крови?
– Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас.
– Теперь я знаю, для чего Господь послал мне эту боль! Ведь я, даже лёжа на смертном одре, не могу перестать жалеть себя и принять посылаемые мне страдания как особую милость Божию!
Бог наш – Бог ревнитель. Он хочет, чтобы мы всецело принадлежали Ему, чтобы доверяли Ему полностью, вне зависимости от того, понимаем мы причины Его действий или нет. Но выбор наш должен быть свободным. Поэтому иногда Господь отнимает от нас Свою любящую руку, отдавая нас на время во власть сатаны, чтобы испытать наше желание быть с Ним. Мир тогда кажется бессмысленным и ужасным. Больше того, мы чувствуем себя пригвождёнными к этому страшному миру, связанными с ним теснейшими узами. Мы не можем даже пошевелиться, не можем сами освободиться от пут греха. В такие моменты как никогда ясно осознаёшь, насколько человек беспомощен и мал. И перестаёшь считать себя богом…
Но выход есть – надо разглядеть за тьмой и хаосом этого мира настоящего Бога, который может освободить нас, поверить в Него даже тогда, когда кажется, что Его нет. Если в эту страшную минуту перестать рассчитывать на свои слабые силы, довериться единственному истинному Творцу и Промыслителю, воскликнуть: «Да будет мне по слову Твоему!», – то пелена упадёт с глаз, и Господь вновь воцарится в душе. Это – последнее, решающее испытание, выдержав которое, мы становимся истинными Чадами Божиими. В огне страданий сгорает ветхий наш человек, а воскресает новая тварь. Бог не мстит нам, не забывает нас, не обижается на нас – Бог не изменяется. Поэтому наши скорби – это очищающий огонь Божественной любви. Болью Господь приобщает нас Себе, делает свободными, лёгкими, независимыми от всего земного и готовыми к вступлению в Вечность!
«Какое это счастье, что я могу страдать вместе с Тобой, за Тебя и ради Тебя! Нет, ни за какие сокровища мира не откажусь я теперь от этой скорби – от этой радости! Лишь одного теперь прошу у Тебя, Господи, – даровать мне смирение, терпение и веру!» – шептал монах и радостно, по-детски улыбался.
Есть в мире одна великая тайна, которая открывается далеко не всем. Многие сильные и могущественные люди не знают её, и лишь тем, кто ищет истину, она сама летит в руки. Немощный умирающий старик смог открыть потайную дверцу и обрёл власть над собой и миром. У него был ключик – он понял, как надо относиться ко всему, что с ним происходит. Он стал видеть во всём Промысел Божий и поверил, что приемлет достойное по делам своим. И он возблагодарил Господа и со смирением принял чашу страданий из рук Его. Он не просил Бога, чтобы Тот избавил его от скорби и муки. Он хотел одного: умереть для мира и жить со Христом. Он искал Царствия Божия и обрёл счастье и покой. И радость затмила собою боль, и все скорби прошли, точно их и не было. Ведь все они нужны лишь до тех пор, пока человек не смирится, не перестанет считать себя праведником. Тогда Господь исполнит любое его желание, ведь Он прежде нас знает, чего мы хотим!
С лёгким сердцем, без забот и тревог входил монах во врата смерти, чтобы за ними обрести Жизнь. Святой Пётр практически не отходил от постели больного. Он держал умирающего за руку, шептал утешительные слова, поддерживал, как только мог. Они стали близки как никогда, понимали друг друга без слов, говорили порой одними глазами. Раньше монах мог неделями и даже месяцами обходиться без своего духовника, часто вообще забывал о нём. Теперь же он и минуты не мог прожить без его ясного взора, без этого, так полюбившегося ему лица. Когда боль становилась особенно сильной и сковывала язык, он, как дитя, склонял голову на грудь к отцу и тихо плакал, не скрывая перед ним своего бессилия и немощи. И тогда телесное страдание отступало на второй план, и в сердце просыпалась такая любовь и нежность, каких монах никогда не чувствовал раньше. И он молился за весь мир, за всех несчастных и незнающих Бога, за всех, лишивших себя любви и радости. Два старца, таких похожих, но и таких разных, соединённых любовью во Христе Иисусе, единым сердцем и едиными устами возносили свою хвалу Творцу. Как это было прекрасно и величественно! Вся вселенная радостно вторила их молитве. И ни в чём им не было отказа от любимого ими Господа! Все преграды рухнули, земля и небо соединились в едином порыве, в единой Церкви, в едином Боге. Плоть умирала, а дух торжествовал. И в эту минуту ликования монах вдруг как никогда остро осознал свою нищету и наготу, ущербность души без Бога, неспособность самому достичь полноты и счастья. И он возжаждал и взалкал так, как никогда прежде! Он устремился к Богу со всей силой своей ненасытной любви, пал пред Ним на колени, смиряясь под руку Его, отказался от себя и предоставил всё Ему, Благому Судии. Совершенно обнажённым входил монах во врата смерти, не держась больше ни за что земное, даже за свою праведность. Но невидимые руки обняли его, облачили в сверкающие одежды, осыпали драгоценностями и напоили вином радости. Он стоял пред престолом Божиим уже без страха, с горящим любовью сердцем. Он наконец-то понял слова, сказанные когда-то Сыном Человеческим: «И возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас; и в тот день вы не спросите Меня ни о чём».
От переполнявшего его счастья, монах не сразу заметил двенадцать других престолов, стоящих рядом с троном Христа. Один из сидящих на них вдруг поднялся и подошёл к монаху. Это был он – его духовник, апостол Пётр. Они поглядели друг другу в глаза и засмеялись, как заговорщики, как старые боевые товарищи, сообща празднующие свою победу. «Наконец-то мы вместе!» – сказал монах, с любовью смотря на своего тёзку. «Ну, нечего нам тут с тобой рассиживаться! Нас многие ждут! А ну вперёд, айда на работу! Тебе там двое ребят с Земли что-то кричат. Помочь им надо!» – с озорной улыбкой подмигнул другу апостол.
Тут молодые люди проснулись. Сон был такой яркий, словно они перенеслись туда и были незримыми свидетелями всего происходящего. Более того, им казалось, что они и всегда знали то же, что сейчас, просто не хотели в это верить и задвигали всё куда-то в глубь своей души.
Не сговариваясь, они стали с жадностью и ненасытностью молиться Богу и отцу Петру. Они молились друг за друга, за своих мучителей, за труждающихся и обременённых, за всех людей и всю тварь. Ведь любящая Господа душа хочет молиться даже о врагах спасения. И тогда все преграды рухнули, Церковь Торжествующая и Церковь Воинствующая соединились, и Сам Христос стал посреди них.
А когда в сырой подвал вошли они, всё вдруг разом изменилось в восприятии братьев. Мир перевернулся, и их взору открылась удивительная картина. Всё вокруг пронизывали лучи света. Эти лучи были живые – они струились, пульсировали, переплетались в какой-то сказочный прекрасный узор. Не было больше ни подвала, ни бандитов, ни боли и страдания. Счастье и радость царили вокруг и окутывали друзей, словно волшебное покрывало. То, что казалось им раньше бандитами, обратилось в светящиеся шары, которые цепочкой взмыли в небо. Да и сами Григорий с Борисом стали другими: более лёгкими, светлыми, воздушными. Они даже не могли понять, в теле они сейчас находятся или нет. Да это было и не важно, главное, что они теперь вместе с отцом Петром были в теле Христовом!
– Это всё он! Это всё наш отец! – умилённо шептал Борис.
– Значит, не зря! Значит, всё не зря! – восторженно восклицал Григорий.
Потом пришли какие-то люди. Развязали их, повели куда-то, стали поить чаем и укутывать в одеяла, что-то спрашивали, галдели. Только Григорий с Борисом почему-то молчали, смотрели друг на друга и улыбались. Когда их оставили одних, Борис сказал:
– Гриш, что с нами происходит-то, может, ты знаешь?
– В Духе мы Святом сейчас, вот что! Теперь я наконец-то понял слова отца Петра о том, что значит быть в Духе Святом и молиться за весь мир!
– Я, конечно, ещё много чего не знаю, но уверен теперь в одном: я был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся!.. Слушай, брат, – после минутной паузы добавил Борис, – а давай возьмём имена Косма и Дамиан и станем странниками и бессребрениками. Пойдём по городам и весям, станем проповедовать: «приблизилось к вам Царство Небесное!» Или поедем куда-нибудь на восток: к арабам или китайцам. Будем миссионерами, будем людей в веру Христову обращать! Может, если Господь сподобит, мучениками удастся стать! Давай, а?
– Ты только не спеши. Может, мы, с Божьей помощью, и получше чего выдумаем! Главное, что отец Пётр теперь всегда будет с нами! Мы теперь никогда не расстанемся! Вот оно счастье, правда, Боря?
– Правда, Гриша!
Через несколько дней братья снова встретились в домике старца, чтобы обсудить планы на будущее. Едва войдя в дверь, Борис стал возбуждённо рассказывать:
– Гриш, ко мне тут Коля заходил – это тот самый паренёк, который мне тогда с потолка помогал спускаться, – так вот, он мне вчера притащил ещё какие-то записки нашего старца! Оказывается, он после того случая несколько раз с батюшкой встречался, и отец Пётр отдал ему эту тетрадь «на хранение» и велел до своей смерти никому её не показывать. А после похорон Коля подумал, что она нам дороже, чем ему, и при первом удобном случае передал её мне. На вот, сам посмотри, что это такое!
– Да это поучения батюшки и его стихи! – воскликнул Григорий, пролистав тетрадь. – Вот так радость! А я только вчера подумал: «Жаль, что старец никаких поучений после себя не оставил». И тут ты эту тетрадку приносишь! Прямой посылкой с неба отец Пётр нам её отправил!
– Это точно! Не забывает он там о нас! Значит, и мы о нём не должны забывать. По-моему, Гриш, он хочет, чтобы мы с тобой житие его написали. Надо опросить всех, кто его знал, собрать побольше сведений и приступать. Как ты думаешь?
Григорий немного смущённо ответил:
– Да я уже всё собрал!
– Как так, уже собрал? Когда же ты успел? – удивился Борис.
– Да я, Борь, ещё при жизни старца почти весь материал собрал. Больше того, я даже и житие успел состряпать!
– Вот так штука! А я-то надеялся, что мы вместе его писать будем! – расстроенно проговорил Борис.
– А мы и будем! Житие-то моё весьма паршивое! Я, когда его писал, ещё много чего не понимал. А после всех последних событий моё мировоззрение полностью изменилось, и теперь мне даже стыдно свои писульки тебе показывать! К тому же у меня тогда не было ни дневника отца Петра, ни его творений. Так что работа нам предстоит немалая!
– Ну уж ладно, не скромничай! Я думаю, что твои писульки нам тоже пригодятся. Подредактируем кой-чего, вставим в конце поучения батюшки, и отличное житие получится!
– С Божьей помощью, Борь, с Божьей помощью!..
Житие они, действительно, написали. Получилось довольно правдиво. Вот только, кем были «бандиты», так и осталось загадкой. Может, это и в самом деле были светлые ангелы, кто знает?
Однажды вечером, когда новоосчастливленные молодые люди в очередной раз спорили на эту тему, Борис сказал:
– Конечно, ангелы, кто же ещё?! Они же светящиеся были, разве ты не видел?
А Григорий ему на это ответил:
– Ну, вообще-то, у бесов природа тоже светлая, так что ты не обольщайся!
– Гришка, ты неисправим! Как был пессимистом, так и остался!
– Ничего я не пессимист. Я просто пытаюсь претворить в жизнь один принцип, о котором, между прочим, все святые отцы писали: «не хули и не принимай»! Отец Пётр мне всегда советовал этого принципа держаться. «От любых ошибок тебя убережёт!» – говорил. Подождём, подумаем, посмотрим на дальнейшее развитие событий. Надо в себе трезвость и рассудительность вырабатывать, а не бросаться из одной крайности в другую. Да в конце концов, всё это и не так важно. Главное то, что на плотяных скрижалях сердца нашего запечатлелся Духом Святым образ Христов, который мы никогда не забудем! Мы теперь открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, будем преображаться в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа…
– Да, плохо дело, опять словами апостола Павла заговорил! Иди спать, умник!
– А ты не завидуй, а лучше сам ум развивай! Читай побольше святых отцов, размышляй…
Но Григорий не успел закончить мысль, так как получил по голове подушкой. Но он не растерялся и тут же запульнул своей в Бориса. Так и закончился их спор – подушечным боем. Братья частенько теперь резвились, как дети, пели песни, смеялись и дурачились. Взрослая тяжесть и озабоченность спали с них, как шелуха, и под ней обнаружились две прекрасные молодые души. Сказка вновь ожила для них, сон стал явью, а Христос сошёл с иконы. С детской непосредственностью и пылом они мечтали принести Благую Весть в каждую страну, в каждый город, в каждый дом и в каждую душу. Они хотели, чтобы слов Христа «приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы» зазвучали с новой силой и были услышаны повсюду на Земле!
Часть четвёртая
Творения отца Петра
Поучения
Вступление
Дорогие братья и сестры! Мы предлагаем вашему вниманию бесценное сокровище – труды отца Петра, подвижника и молитвенника наших дней. Мы ни в малейшей степени не изменили текст, не добавили туда ни строчки, чтобы не исказить, не испортить это целостное и законченное произведение. Даже если в сочинении есть какие-то стилистические огрехи, неточности или ошибки, то всё это покрывается искренностью старца и его желанием помочь людям разобраться в себе и найти то единственное, ради чего стоит жить.
Писания отца Петра есть размышление о главнейших сторонах духовной жизни. Он ставит вопросы, на которые каждый христианин должен найти ответы. Конечно, многие темы уже не единожды освещались святыми отцами и учителями Церкви, но старец рассматривает их по-новому, в контексте современного миропонимания. Он вновь и вновь напоминает нам о том, что без Духа Святого мы все мертвы, что единственная истинная цель жизни – познать Бога и всей душой устремиться к Нему. Отец Пётр поднимает животрепещущие, а порой и наболевшие проблемы и решает их с поистине детской простотой. В этом и заключалась его цель – взглянуть на вопрос непредвзято, очищенным от установок и ложных мудрствований умом. Он пишет обо всём прямо, порой даже шокирующе, не боясь показаться резким и категоричным. Но в то же время писания его проникнуты истинной любовью к людям, которая «всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит…»
Труды старца в первую очередь учат человека думать самостоятельно, а не принимать без рассуждения и проверки чужие убеждения и взгляды. Воин Христов не должен мыслить штампами и стереотипами, он должен осознанно подходить ко всему, с чем встречается в этой жизни. Возможно, с некоторыми частными мнениями старца вы не согласитесь, захотите поспорить, но ведь в этом и состояла одна из задач отца Петра – расшевелить ваш ум, заставить его работать, развиваться.
Мы надеемся, что сочинения нашего дорогого и любимого батюшки не оставят вас равнодушными, ведь они – результат целой жизни борьбы с самим собой. Если они хоть немного помогут вам приблизиться ко Христу – значит не зря мы печатаем эту книгу. А если вдруг кто-то из вас увидит отца Петра стоящим рядом и с любовью смотрящим в ваши глаза – не упускайте свой шанс стать его учеником или ученицей. Ведь он действительно живой, уж поверьте нам!
Просим ваших святых молитв
Григорий и Борис
Господь Иисус Христос: Бог Слово, Сын Божий, Слово Божие, Слово Отчее, Сила Божия, Премудрость Божия, Солнце Правды, Образ Отца, Евангелие Правды, Творящая Десница Отца, Хлеб Животный, Путь, Истина, Жизнь.
Господь Дух Святой: Дух Божий, Благодать.
Царство Небесное: вечная жизнь; место существования людей, оправданных Благодатью через Слово, после Страшного Суда – «центр управления» обновлённым тварным миром.
Царство Божие: мир Божий, рай, Небо, духовный мир, горний мир; 1). место существования и действия Бога и всех духов. 2). место существования и действия Бога и всех светлых духов. 3). место существования светлых душ до Страшного Суда.
Преддверие ада: 1). место существования злых духов и тёмных душ до Страшного Суда. 2). место существования всех умерших до Искупления.
Ад: вечная смерть, геенна огненная; место без Бога, куда попадут неоправданные люди и злые духи после Страшного Суда.
Сатана: дьявол, миродержец, змей, денница, князь мiра (4 значение) сего, образ зла, предводитель тёмных духов.
Ангел: 1). дух – духовное, неорганическое (бестелесное), разумное существо из духовного мира. 2). светлый дух, служащий Богу.
Бес: демон; падший тёмный дух, служащий злу.
Воин Христов: человек, в жизни которого произошёл решительный перелом, поставивший его на всецелое служение Христу, находящийся в состоянии духовной войны со своими страстями; человек, познавший Святой Дух.
Плотский человек: недуховный человек; тот, кто не познал Святой Дух.
Мир: 1). всё, сотворённое Богом, видимое и невидимое (тварный мир). 2). всё воспринимаемое органами чувств вещество (вещественный мир). 3). Благодать в душе (душевный мир). 4). мiр – область, где действуют страсти (падший мир, мир страстей).
1
Два маяка
Спасительный маяк сияет впереди
И завораживает, и манит нас к себе.
И тихий голос шепчет: «Блюди себя, блюди,
Того, кто сердцем чёрств, Я не смогу спасти!»
Сказал: «Сейчас за Мной не можете идти,
Любите же друг друга, как Я вас возлюбил!»
И светит Свет во мраке. Свети же нам, свети!
Твой образ сердцем рвётся свободу обрести!
Текущее направление жизни человека определяется конечной целью.
Два маяка бесконечности – вечная жизнь Царствия Небесного и жизнесмерть ада – светят во мраке. И тот маяк, на который лежит курс человеческой жизни, есть конечная цель. Курс можно сменить, но чем ближе корабль к одному маяку, тем дольше ему плыть до другого после смены курса. И как тяжело очищать себя от вечной смерти, налипшей на тело, так тяжело очистить себя от Благодати, чтобы облечься в нечистоту. Но и то, и другое человеку по силам – надо только направить курс на другой маяк. Коснеть во грехе после падения так же тяжело, как избавляться от греха после обращения: в обоих случаях требуется масса энергии и огромная целеустремлённость. К счастью, смена курса со спасительного маяка на губительный случается крайне редко. Маяки притягивают, и тяжелее всего на свете сопротивляться притяжению того маяка, который ближе. Сначала, когда мы движемся к аду, это для нас – огромное несчастье, зато потом – великое счастье!
Конечная цель определяет не только общее направление, но и характер нашего движения. Мы управляем своими действиями, сверяясь с осноным курсом, который спрятан в глубине нашего существа, и каждое из них по-своему приближает нас к нашей цели.
Человек меняет направление с маяка вечной смерти на маяк Царствия Небесного тогда, когда его душа даёт обет служить Господу Иисусу Христу всегда и везде. На уровне умного делания в это время может быть полная неразбериха, но в душе происходит нечто, что навсегда изменяет её. Некий тумблер переводится из положения «минус» в положение «плюс», и включается электричество. С этого времени как бы ни шло духовное развитие человека – быстро или медленно, тяжело или относительно легко, – он превращается в новую тварь. Он даже называть себя начинает по-новому: христианин, или воин Христов, или раб Божий, или ещё как-нибудь. Новое положение пред Богом вынуждает человека действовать не так, как раньше. Идёт разрушение не только поверхностных стереотипов, разрушаются самые основы поведения человека. Привычный образ действия отменяется вследствие изменения способа реагирования души на события внешнего мира.
Когда судно движется к вечной смерти, капитан управляет им неосознанно (подсознательно), с помощью матросов (можно считать матросами обстоятельства, а можно и бесов). Но если корабль взял курс на спасительный маяк, требуется сознательный и разумный стратегический контроль за соблюдением нового курса. Ведь теперь на пути корабля встают препятствия, скалы, туманы, боковые течения, порою сильно штормит. И хотя маяк Царствия Небесного манит всё сильнее, движение затруднено. Кто должен стоять у штурвала? Конечно, сам капитан. А кто научит его быть безупречным стратегом, твёрдо держать курс, обходить препятствия, замедлять и увеличивать скорость, когда это необходимо? Господь Иисус Христос при посредничестве Святого Духа. Если будем сильно просить, Он пошлёт нам в помощь и опытного штурмана – духовного отца. Во всяком случае мы можем воспользоваться помощью святых отцов – тех, кто смог преодолеть все препятствия и доставить свой корабль в тихую гавань.
Итак, управление движением осуществляется совместно с Господом, и только так! Знания Сына Божия становятся нашими знаниями, Его намерения – нашими намерениями, а наши знания и намерения, очищенные во Христе, превращаются в Его. Мы слушаем Господа, а Он слушает нас. Так происходит совместное творчество Бога и призванных стать богами. Можно сказать, что, когда человек обожится, он не может пожелать ничего своего, а можно сказать, что человек перестаёт желать противное Богу, и все его желания обязательно осуществляются.
Но в начале любой капитан, дорвавшийся до штурвала, страдает хроническим своеволием. И к тому времени, когда он научится слушать Господа, корабль может изрядно потрепать!
Только тот капитан, который взял курс на Царствие Небесное, может развиваться. Постепенно у него расширяется сознание, расширяется восприятие, расширяется поле видимости. И даже его возможности расширяются. Физически, и тем более духовно, он становится способен делать такие вещи, что сам себе удивляется.
Капитан, ведущий корабль на маяк вечной смерти, зашорен и недалёк. Он действует стереотипично и не может выйти за пределы, которые сам себе назначил. Он варится в душном замкнутом пространстве, но не замечает этого; мнит себя духовно широким и не замечает своей узости; думает, что всё может, и не замечает своего бессилия; кажется себе участником победного марша и не замечает, что является участником трагедии. И чтобы вытряхнуть себя из губительной гонки, ему нужно хоть раз в жизни довериться кому-то другому, но он привык полагаться только на себя…
Смена маяка – удивительное и потрясающее событие! Как бы потом не было плохо, капитан всегда помнит, что самое страшное уже позади. Бредовый сон кончился, началась настоящая жизнь!
2
Кто такие подвижники?
Кто такие мирские люди? Не те, кто живёт в миру, а те, кто от мiра. Им хорошо жить с князем мiра сего – с сатаной. И в самом деле, отец у них – хоть куда: без работы не оставит и скучать не даст. И в благодарности ему не откажешь: чего ради него ни сделаешь, сразу благодарит и подарки дарит. А какую награду в конце обещает – взять с собой в вечность, не разлучаться во веки веков!
Но не все могут угодить такому отцу, а только праведники. Потому он всячески приветствует, если человек ходит в церковь, исполняет обряды, хочет быть лучше других. Впрочем, он нетребователен: ему достаточно, чтобы человек просто считал себя лучше других, и уже за одно это он сподобится блаженной вечности с дьяволом!
Но не всем такой чудесный отец по нутру. И вот эти отщепенцы, этот сброд, который предал своего родного отца и избрал своим отцом Бога, называются подвижники! Будучи обязаны всем, а наипаче великолепным состоянием своей души, сатане, они подло предали его, благодетеля своего, а вместе с ним предали и всё общество, чтобы стать рабами тирана, безжалостно угнетающего своих подданных – Господа Иисуса Христа. Вот в чём заключается подвиг, который берут на себя подвижники – в предательстве!
Предатели дьявола встречаются не только в монастырях, но и в миру, а мирские живут не только в миру, но и в монастырях. Поэтому не стоит уравнивать в значении слова «монах» и «подвижник».
Почему же подвиг предательства называют подвигом любви? По той простой причине, что предать одного можно только в том случае, если другого возлюбишь гораздо сильнее, чем первого. Ведь известно, что тот, кого предали, будет стараться отомстить. Надо любить нового господина так сильно, чтобы быть уверенным, что Он не даст тебя в обиду. Надо верить каждому Его слову и быть готовым пожертвовать всем ради Него. Тот, кто достиг этого, уже совершил подвиг, знает он об этом или нет.
Есть также мнение, что слово «подвижник» происходит не от слова «подвиг», а от слова «подвинуться» в значении «сойти с ума». Это мнение вполне обоснованное. С точки зрения мирского человека, настоящие подвижники – люди сумасшедшие, и вот почему:
1). Вместо того, чтобы в свободное время развлекаться с ближними своими – устраивать застолья, обсуждать личную жизнь звёзд и соседей, ездить на шашлыки и т. п., – они постоянно молятся, читают Евангелие или пропадают в храме. Какая же может быть любовь и дружба между людьми без совместного развлечения? А человек, который не хочет, чтобы его любили другие люди, конечно же, ненормален!
2). Они живут почти в нищете и нисколько не заботятся о том, чтобы заработать себе денег на жизнь, как все нормальные люди, и накопить кой-какое имущество – прикупить жилплощадь, иномарку, хорошую технику, украшения. Без сомнения, тут пахнет психической патологией, может, даже шизофренией!
3). Они очень странно реагируют, когда их в чём-то обвиняют, унижают или оскорбляют: вместо того, чтобы оправдываться, злиться и отстаивать свои права, они радуются, смеются и просят прощения. А когда у человека отсутствует чувство собственного достоинства, он – либо умственно отсталый дурак, либо психически нездоров!
Этот список можно продолжать и дальше, но даже одного пункта из вышеперечисленных достаточно, чтобы всё встало на свои места!
3
Познание Святого Духа
Сначала, в отрочестве, все люди становятся ищущими Бога. Но сердца большинства людей, независимо от внешних обстоятельств, сами собой загрубевают. Некоторые – почти сразу, в юношестве, другие – позднее. И человек превращается в серьёзного и важного старичка, который с большим почтением относится к себе и своей жизни. Такие люди уже не способны познать Дух Святой и в лучшем случае станут поклонниками тех, кто Его познал. Эти люди опустошили себя мирской суетой, и им нечем заполнить эту пустоту. Они как кувшин с трещиной: сколько не вливай в него Благодати, ни капли не задержится в нём.
Другие остаются ищущими на всю жизнь, оставаясь сердцем доверчивыми детьми, но им не хватает усердия для познания Духа Божия. Для таких ещё не всё потеряно, и хорошая встряска может их пронять. Если окопать и унавозить, могут на следующий год принести плод.
Третьи имеют сердце не только детское, но и люботрудное. Они сами находят Господа, да ещё и на других могут проводить благодать Святого Духа. О таких-то и речь.
Сначала человек чувствует острую нехватку чего-то. От отсутствия этого «чего-то» случаются тягчайшие приступы тоски. Он ищет это в мире, но ему попадаются лишь фальшивки и суррогаты, он сразу распознаёт подмену. И когда уже начинает терять надежду и чувствует, что находится на грани смерти, вдруг обнаруживает в душе потаённую дверцу, которую раньше почему-то не замечал. Он чувствует, что кто-то тихонько стучится в неё, и этот стук наполняет одновременно радостью, страхом и желанием действовать. Но пока он ещё как спелёнатый младенец. Постепенно стук становится всё сильнее и вынуждает его подойти посмотреть в глазок на Того, кто стучит. И всегда за дверью оказывается не то, что человек рассчитывал там увидеть. Какое-то время он боится открывать, но удары всё громче, он не выдерживает и распахивает дверь (в противном случае она разлетается в щепки). Святой Дух обрушивается на него с неистовой силой и вербует в ряды воинов Христовых.
Когда познаешь Дух Святой, становишься чадом Божиим. Мир делается немного призрачным, а когда Дух Божий отходит от тебя, сильно скучаешь по Нему и чувствуешь себя самым грешным человеком на свете. Отнимает Дух Свой Господь для смирения нашего: Он любит, когда мы сами просим у Него Дух Святой. Не в меру даёт Бог Духа Своего, потому что нам не хватает уравновешенности, целостности, целомудренности. Иногда кажется, что Его слишком много, и Он начинает сжигать тебя: система не сбалансирована, душа не справляется. Та часть души нашей, которая отвечает за связь с Богом (дух человеческий), слишком долго была взаперти. Нужно много времени, чтобы она выросла, окрепла и научилась действовать как следует. Ей предстоит такое же развитие, как и ребёнку, который только учится ходить.
Дух Божий сходит во время Крещения и Миропамазания и отходит до времени. Он может никогда больше не вернуться. Те, кто крестится в сознательном возрасте и подготовил свою душу к принятию Духа, могут раз и навсегда познать Его в Таинстве.
Родные мои, хорошие! Если вы крещены в Церкви Божией, дайте прорасти семени Духа, креститесь ещё и огнём – познайте Дух Святой, который уже вас познал! И тогда Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и причастие Святого Духа будут с вами во веки!
4
Кто не опьянён?
У пьяницы всё кружится перед глазами; и у нас – такое же кружение в глазах. Пьяница не знает, чего он хочет; и мы не можем определить, чего хотим. Пьяница не может адекватно действовать в окружающем мире; и мы зачастую не можем из-за греха. Кто не опьянён мiром? Как малолетний ребёнок, поддавшийся на провокацию старших и вкусивший губительного зелья, так и мы вкушаем алкоголь мирских страстей в раннем возрасте и становимся рабами стяжательства, похоти, обжорства, празднословия, человекоугодия. К юношескому возрасту содержание алкоголя в крови достигает максимального предела и удерживается там всю оставшуюся жизнь. Знайте, есть лекарство от этого недуга! Надо каждый день делать себе инъекцию Святого Духа. Сначала мы не почувствуем никаких изменений, а болезненные уколы будут выводить нас из себя, но главное – не бросать лечение. Постепенно наша кровь очистится кровью Господней – а кровь Господа Иисуса Христа есть Дух Святой – и мы почувствуем себя лёгкими, счастливыми и бессмертными. Каждая душа рождается бессмертной, но грех убивает душу, и мы забываем о своём бессмертии. К вечной жизни призвал нас Господь, и верующий в Него, верящий в то, что Господь силен исцелить нас от греховной болезни, не умрёт вовек, и судиться не будет, но перейдёт из жизни в Жизнь. Надо только потерпеть несколько лет, может быть, несколько десятилетий, и незаметным образом состояние наше настолько улучшится, что надобность в алкоголе окончательно исчезнет – мы почти перестанем грешить.
Господи, как тяжело нам жить без Тебя! Когда мы грешим, то впадаем в эйфорию и не контролируем себя, мы безумствуем, приравниваясь к тварям бессловесным. Наши мысли вертятся вокруг греха и не могут вырваться из замкнутого круга. Когда мы просыпаемся, разбитые и уничиженные – просыпаемся под забором в грязной луже, просыпаемся в чужой постели, просыпаемся без копейки денег, в испражнениях и нечистоте – мы всё равно не вспоминаем о Господе. Мы стремимся опохмелиться! Мы опять впадаем во грех, чтобы наше отчаяние потонуло в новой вспышке безумия! Мы вдыхаем отравленный дым сигарет, мы рассказываем похабные анекдоты, мы погружаемся в суету и стяжательство нового дня, чтобы забыть о том, что мы смертельно больны. Мы даём себе лживое обещание бросить пить на следующий день и тут же напиваемся, чтобы заглушить совесть и разум, которые требуют, чтобы мы искали Господа… Дорогие мои, жизнь пролетает очень быстро! Обратитесь к Целителю душ, к Тому, кто родил вас на этот свет и жаждет усыновить не только по плоти, но и по духу, и Он исцелит вас, сделает навечно сынами и дочерьми! Перестаньте безумствовать и обманывать себя: мир проходит, и образ мира пройдёт, вера и надежда исчезнут без следа, а любовь Господня пребывает вовек. Она будет всё сильнее и сильнее к тем, кто возлюбил Христа; она подобна бесконечной книге, каждая страница которой лучше предыдущей!
Если мы служим греху, мы – холодные уродливые гниющие трупы, которые завтра закопают. Но Господь Иисус Христос силен оживить нас своей любовью, сделать молодыми, жизнерадостными и цветущими. Если мы служим греху, мы – смердящие пьяницы, испачканные собственными нечистотами. Но Господь Иисус Христос, если мы Его попросим, отмоет нас и очистит раз и навсегда, возьмёт в свой дом и усыновит. Если мы служим греху, мы – похабные женщины, торгующие своим телом. Но стоит только попросить, и Господь Иисус Христос вернёт нам девственность и чистоту. Так давайте возопим к Нему от всей души, пока мы не опротивели себе настолько, чтобы захотеть расстаться с жизнью от отчаяния! Давайте стремиться стать такими же совершенными, как Господь Иисус Христос, потому что именно к этому призвал Он нас (Мф. 5, 48)! Всякому просящему дастся, и Господь наполнит нас, пустых и нищих, Духом Своим, и мы в бесконечной радости будем славить Его во веки веков!
5
Два пути спасения
Есть путь, ведущий к погибели, а есть два пути спасения – царский и срединный. Царский путь – тот, к которому призвал нас Господь (Мф. 5, 48), срединный – тот, который Он допустил по благости своей. Царский ведёт в Царство Небесное со славой и через парадные врата, срединный – через чёрный ход. Царским путём входят воины, одержавшие победу над мiром; через чёрный вход ангелы вносят тех, кто не дал врагу себя окончательно разрушить. Входящий царским путём есть законченная личность, написанная маслом; входящий срединным – набросок карандашом, подлежащий доработке. Царский путь есть залог будущих благ, срединный – слабая надежда на них. Идущий царским путём шаг за шагом уничтожает свою временную обитель, поджигает то, что осталось, и выходит из неё по доброй воле, не оглядываясь на горящие руины. Идущий срединным наравне с гибнущими год за годом обустраивает своё жилище, а когда оно загорается с четырёх углов, не хочет расставаться с ним. Господь посылает ангелов спасти тех, в ком была хоть какая-то вера, но многие из них гибнут в огне, даже в момент смерти не желая выходить из мiра; а те, кто спасается из огня, терпят значительный урон (1Кор. 3, 14–15). Вставший на царский путь есть чадо Божие; идущие срединным путём суть рабы и наемники. Идущий царским путём познал Дух Божий и перешёл в Новый Завет Благодати; идущий срединным не знает, что значит «быть в Духе», и находится в Ветхом Завете, надеясь оправдаться делами. Царский путь – тайный, открывается немногим и сокрыт от сердечных очей большинства людей; срединный открыт мiру и из-за этого неэффективен. Царский путь – путь воина Христова, живое упование и вечное спасение; срединный путь – не путь вовсе, и стремиться спастись им всё равно, что стремиться к вечной погибели. Дорогие мои! Идите царским путём, и Бог милости и щедрот да будет с вами во веки!
6
Встреча с Богом
Многие ищут встречи с нашим Господом Иисусом Христом, но не знают, как она происходит. Встречаются с Богом и не помнят этого, потому что не знают, что такое встреча с Богом! Хотят увидеть Господа телесными очами или третьим глазом, услышать Его глас… Дорогие, не надо видеть Спасителя ни третьим глазом, ни телесными очами! Почувствуйте Его в сердце, и хватит с вас! Когда на душе мир и тишина, когда тленный мир и всё, что в нём происходит, отступает далеко-далеко, когда перестают мучить страсти, тогда мы встречаемся с Богом. Многие из нас во время молитвы встречались с Господом, но не помнят и не знают этого. Господь скрыт за всем, что мы видим. Наш Господь в облаке, наш Господь в громе, наш Господь в серебристых каплях росы. Надо научиться вскрывать своим сердцем, будто скальпелем, предметы и явления этого мира, и за ними мы найдём Господа.
Глаза видят только внешнее, а сердце смотрит внутрь. Слушаем песню рок-музыканта, и её форма противна нашему слуху. Но стоит проникнуть вглубь неё сердцем, и увидим бесконечную тоску по Богу, терзающую автора. Увенчается ли успехом его поиск Спасителя, зависит от нашей молитвы за этого человека. Видим ли насилие, разврат, пьянство, и испытываем омерзение. Но сердцем можем почувствовать одиночество и отчаяние душ, не нашедших Христа и питающихся суррогатом вместо Духа Святого, и можем сострадать этим душам.
Каждый человек, рождаясь на Земле, отправляется на поиски Бога. Вся энергия, которая есть у человека, предназначена к этому. И если человек грешит или просто теряет время, значит он неправильно использует свою жизненную силу, прикладывает усилие к тому, что не стоит усилий, перепутал важное и незначительное. Нету злых людей, есть люди, находящиеся в ошибке. Если бы фашисты видели истинное положение вещей, видели бы, что души всех людей одинаковы, они не преследовали бы евреев. Но они не верят, что у евреев душа такая же, как и у них, или вообще не верят в душу. Так же и везде. Люди верят в то, чего нет, или не верят в то, что есть. Считают важным то, что второстепенно, и второстепенным – единое на потребу.
Но однажды происходит встреча со Христом, и дай Бог, чтобы она происходила у всех. И тогда человек понимает, куда должна направляться энергия, которой он располагает. Он перераспределяет имеющуюся в наличии энергию – посвящает свою жизнь Богу, который отдал Свою жизнь за каждого из нас. И тогда начинает жить по-настоящему, в полном смысле этого слова, а не призрачной жизнью. Он нашёл Бога и по-прежнему продолжает Его искать, искать полноты Богообщения. Он дома и в то же время в пути. Он ищет абсолютного и вечного соединения со Христом. Встреча (с большой буквы) уже была, но окончательная встреча ещё впереди, а посредине – много-много встреч и потерь. И бывает трудно, невообразимо трудно различить: в тебе ли Христос? И Христос ли в тебе? Вдруг свет, который в тебе, окажется тьмой? И надо обучать чувства навыком, надо молиться и нелицемерно любить людей, чтобы не закрадывались здесь ошибки. Грустно принять за Христа что-нибудь другое, но не менее грустно и не разглядеть Христа, когда Он сошёл в твою душу. Благослови нас, Господи, научиться видеть Твоё сошествие в долины наших душ!
7
Будем как дети
Господь сказал: будьте как дети! В чём как дети? Глупыми, как дети? Эгоцентричными, как дети? Подражать всему: и хорошему, и плохому – как дети? Нет! Надо быть непосредственными, как дети; честными, как дети; нелицемерными, как дети. Послушными, как послушные дети. Зависимыми от Христа так, как дети зависят от родителей. Незлобивыми, неагрессивными, непохотливыми, невластолюбивыми, немелочными, нестяжательными, как дети. Не строящими пустые планы надолго вперёд, а во всём уповающими на Отца своего. Смотреть на мир добрыми глазами. Не осуждать никого. Эти простые истины до умопомрачения тяжело усвоить и сделать своим достоянием. В уме согласиться легко. Но легко ли сделать практической реальностью, достоянием сердца? Крайне тяжело! Если хочешь стать, как дитя, недостаточно скопировать образ мыслей ребёнка или его речь. Надо делать то же, что делает ребёнок. А что он делает, когда папа и мама ругаются? Бросается разнимать и грудью защищает их друг от друга – миротворствует. Что ребёнок любит смотреть по телевизору? Боевики? Эротику? Новости? Нет, мультфильмы, детские передачи. Если не можешь не смотреть телевизор, смотри то, что смотрит дитя. Ребёнок целый день напевает, и ты напевай. Детские песенки, простые молитвы, шумелки и пыхтелки. Если что-то делаешь, сочиняй по ходу пыхтелку о том, что делаешь, пусть даже и не в рифму. Играй в прятки, в салки, в казаки-разбойники. Читай детские книги – они добрее взрослых. Если Христа хоть чуть-чуть возлюбишь, насилие и секс станут тебе противны, как грязь. А всё то, что близко дошкольнику, станет тебе, как родное. Больше шути, смейся, улыбайся, болтай глупости, сочиняй нелепицы, сказки. Станешь слишком взрослым, слишком серьёзным, непременно впадёшь в прелесть. Сделаешься важным, гордым, захочешь уважения. Выучишься на философа (а может, и на теософа). Или того хуже – станешь богословом. Мы, конечно, шутим. Богословом стать можно, плохо, если станешь плохим богословом.
Если будешь, как дитя, всё тебе будет в радость, всё ново, удивительно, чудесно. Люди будут казаться добрыми, будешь видеть только хорошее. Не будет страхований, тоски, уныния, отчаяния, скуки. Люби природу, люби гулять, как дитя. Любую деятельность превращай в игру. Чтение святых отцов преврати в игру – «угадай святого». Собери отрывки из творений нескольких десятков святых отцов и читай вслух, а другой пусть угадывает, кто автор отрывка. И интересно, и всплакнёшь от радости, и поделишься мнением – красота!
Милые мои, давайте будем как дети!
8
О видении
Одних будем кормить жёсткой пищей, переваривать которую тяжело, но зато она даёт много энергии; других – молоком или тщательно разжёванным, показывая Истину в притчах и на примерах; а тех, кои ещё не родились во Христе, надо привязывать пуповиной, да где её взять?
Видение Господа и духовного мира бывает умное, чувственное и натуральное. Если есть достаточное умное видение, может прийти и чувственное – тогда оно не страшно, не наносит вреда, потому что ум, очищенный во Христе, распознаёт бесов и не даёт им прельщать себя. А затем может прийти и натуральное – видение Господа во всей полноте славы, в виде света. Но это не всем нужно: многим достаточно умного видения для спасения. А вот если чувственное видение – через телесные образы – придёт, когда умное видение ещё несовершенно, это очень плохо – бесы часто прельщают человека.
Чувственное видение – видение телесными очами, через органы чувств; умное – видение умом; а натуральное – видение сердцем с помощью ума: оно не может прийти, если несовершенно умное видение. Натуральное видение – это когда увидит душа Господа во всей Его неизреченной славе. После этого она уже никогда не забудет, как спас её Господь.
Умное видение
Совершенное умное видение (чистый ум) достигается умным деланием – поучением в Священном Писании, творениях святых отцов и умной молитвой. Но Писание познаётся только Духом Святым – без Него уразуметь заповеди невозможно, ни умом, ни сердцем.
Кто познает Господа Духа Святого, тот всегда без тени сомнения будет знать, что познал Его, потому что Дух Святой Сам свидетельствует о Себе. А кто не познал, тот и не понимает, что значит «познать Дух Святой».
Кто познает Дух Святой, со временем стяжает и совершенное умное видение – очистит свой ум во Христе.
У кого есть совершенное умное видение, тот смиренный человек. Чистый ум понимает, насколько глупо гордиться и превозноситься над людьми, забывать о своей смерти или относиться к ней несерьёзно, привязываться к чему-либо земному, будь то служба, работа, семья… Только чистым умом можно по-настоящему любить Господа.
Воин Христов – это тот, кто непрестанно совршенствуется в умном делании и просит у Господа нашего Духа Святого для разумения Божественных истин. Многие миряне, некоторые священники и монахи читают Писание и труды святых отцов, но Духа Святого не просят, без Него многих заповедей не разумеют и воинами Христовыми не становятся. Хотя внешне может казаться, что они веруют и служат Господу, но внутри они неподвижны.
Многие не понимают главную заповедь Господа о совершенстве – об обязательном для каждого верующего стремлении достичь святости и полностью очиститься от грехов; заповедь об обязанности каждого верующего молиться за весь мир и особенно за врагов; заповедь о поклонении Господу не телом и формальными делами, а в Духе и Истине; заповедь о том, что надо радоваться, когда поносят и ругают тебя. Часто на словах мы говорим, что так надо делать, но делами показываем обратное: душа наша эти заповеди не понимает и не принимает, потому что заповеди познаются Духом Святым, а мы Его не просим и воинами Христовыми не становимся. Ведь воин Христов постоянно контролирует себя, каждое своё действие сопоставляет с волей Божией и всеми силами старается действовать в Духе и Истине.
Господи Иисусе Христе, помилуй нас! Помоги нам стяжать Дух Святой, стать воинами Твоими и ум свой очистить в Тебе!
Чувственное видение
Хочу рассказать о чувственном видении на примере одного своего знакомого. Он тогда только воцерковлялся.
Человеку, не стяжавшему совершенное умное видение, Господь Иисус Христос, Его Пречистая Матерь, святые и ангелы Божии являются чувственно очень редко, в исключительных случаях. Например, чтобы вывести из прелести или для предотвращения какой-то беды. Такие явления – не признак духовного совершенства, а, наоборот, признак болезни, маловерия, неправильного духовного развития. Не гордиться этим надо, а стыдиться! Если такое произошло, нужно бить тревогу и искать причину этого явления в своей жизни. Значит, в умном видении закралась какая-то ошибка, вот её-то и надо исправить, чтобы больше не пришлось Господу вразумлять тебя такими крайними методами. А потом надо и на исповеди за это покаяться, чтобы не было искушения считать себя праведником. С А. такое случилось три раза подряд. Сначала ему явилась Пресвятая Богородица, а потом два раза являлся Господь Иисус Христос. Правда, во второй раз от страха он Его не видел, а только слышал голос с неба. А. говорил, что в то время не считал себя достойным таких высоких явлений и не мечтал о них, поэтому его каждый раз как громом поражало. Я спросил, по чему он определил, что то были не бесы? Он объяснил: по важности этих случаев, по логике ситуации, и сердце его каждый раз горело от восторга и трепета, ни с чем не сравнимых и не забываемых. Сердечное чувство, а не внешний облик Господа и Его Матери, подсказывало ему, что это Они, и сколько радостных слёз пролил он после этих явлений!
В то время А. молился Божией Матери и святым весьма холодно. Не то, чтобы совсем не верил в их заступничество, но из глупости, как протестант, считал достаточным молиться только Богу – мол, Господь меня и без них послушает. Ещё он сильно страдал от плотских страстей. И вот за пять дней до Успенского поста снится ему следующее: стоит он у постели, а на ней возлежит Пресвятая Богородица и ласково смотрит на него. Говорила Она не словами, а как будто бы чувствами, а когда он проснулся, то подобрал к ним слова. Лиц Её он не запомнил, а помнит только глубокий взгляд Её, помнит, что Она была без покрова на голове, и волосы Её были не длинные. Говорит Она ему: «Что же ты молишься Мне, как будто Меня нет? Я – живая, Я – сильная, Я всегда с тобой, Я – Мама твоя родная!» И тут он увидел стену прозрачную за Ней, а за стеной всех бесов, какие есть, и ни один из них не может прорваться сквозь эту стену, пока он под защитой своей Матери. И он удивился, какой Она кажется хрупкой, нежной и слабой, и как Она без труда может сдерживать эти неистовые полчища бесов, сколько в Ней силы! И он поцеловал Её, как мать, и Она обняла его и поцеловала. Сказала: «Я исцеляю тебя. Отправляю тебя в мир. Сделаешь всё, что должен, и вернёшься!»
Ещё он не разумел, что Господь Иисус Христос с пречистой плотью Своею вознёсся к Отцу и с ней же восседает на Престоле Славы по сей день и во веки веков. Он думал, что Христос перестал быть человеком, когда вознёсся на Небо, и остался только Сыном Божиим. Потому и молился Ему, как Сыну Божию, который одно время был человеком, а не как Сыну Божию, который и сейчас, и всегда после воплощения – Сын Человеческий. И вот через два месяца после первого явления снится ему, что стоит он в очереди на Исповедь. Подходит к священнику, глядит ему в лицо и понимает, что перед ним Господь Иисус Христос – Первосвященник. Господь посмотрел на него с улыбкой, не сказав ни слова, накрыл ему голову епитрахилью, прочитал разрешительную молитву, потом благословил. А все вокруг будто бы думают, что Он – обычный священник! Когда А. проснулся, он вспомнил обет Христа: «и се аз с вами есмь во вся дни до скончания века!»
А. казалось, что он очень устал от жизни, и стал он просить Бога в душе, чтобы избавил его от мучений и забрал к Себе. И вот ещё через два месяца, в Рождественский пост, снится ему, что лежит он на постели, на которой заснул, и умирает. И слышит голос Господа: «Готов ты оставить этот мир и придти на Суд Мой, чтобы судиться по вере и делам твоим? Если готов, иди, а тело твоё найдут утром мёртвым в постели. Если не готов, терпеливо жди и не ропщи!» А. почувствовал, какой он грешный, и что в ад попадёт, если сейчас помрёт, и Иисусову молитву со страха начал творить. И Господь помиловал: проснулся в своей постели живым!
После этого он стал молиться, чтобы у него не было больше чувственных видний, даже тех, которые от Господа.
Натуральное видение
Ум, очищенный во Христе, будет стремиться к чистому видению Господа – в виде света и добра, как в раю. Такой ум может видеть Господа, ангелов, святых чувственно, но стремится отбросить чувственную интерпретацию – она больше не нужна. Если человек не достиг совершенного умного видения и присущей ему степени смирения, а ему явятся ангелы, бесы или сам Господь, чувственная интерпретация защищает такого человека от сумасшествия и от смерти. Несовершенный ум не вмещает натуральное видение, свет Господень убивает его, а вместе с ним и всего человека. Чистый ум, наоборот, жаждет увидеть Господа во всей полноте Его славы и нередко сподобляется этого. Это свойство – видеть Господа во всей полноте Его славы – есть в каждом человеке. И именно к такой степени совершенства, при которой раскрывается это свойство, призывает нас Господь в Евангелии – Он хочет, чтобы мы уже на Земле вкусили сладость Царства Небесного!
Читать бесплатно другие книги:
