Ричард Длинные Руки – гранд Орловский Гай
– Там был конт Астральмэль, – объяснил я с непонятным раздражением, – выполнял какой-то свой долг, не помню. А ты едешь с Ричардом, человеком!
Несмотря на мой строгий голос, она расслабилась, начала устраиваться поудобнее, зачирикала нечто счастливое.
На севере Турнедо мои территории сменились землями, что отошли по договору к Варт Генцу, я увидел вооруженные отряды и знамена Варт Генца, но слева пошла высокая крепостная стена, загораживает единственный вход в долину, с которой начинаются владения Зигмунда Лихтенштейна, а также его семейства.
Тогда, при защите только что захваченного Савуази, я видел его отряд, целиком составленный из братьев и сыновей, дядей и прочей родни, и еще в тот раз ужаснулся, что это слоны в стальной броне, а не люди…
Стена высокая и явно очень толстая, сужу еще и по некоторому наклону, в основании намного шире. Это чтобы можно не сбрасывать, а на большой скорости скатывать тяжелые бревна, вон, закреплены целыми связками у самой вершины…
Там же и корзины с камнями, эти тоже покатятся, подпрыгивая и сбивая с ног, калеча, опрокидывая…
Вблизи осаждающих войск нет, лагерь расположен достаточно далеко, да еще и огорожен глубоким рвом и защищен высоким частоколом из толстых деревьев с заостренными кверху концами.
Выходит, первые попытки сломить сопротивление Зигмунда оказались настолько плачевными, что вартгенцы больше даже не пытаются взять штурмом.
Теперь либо ждут указаний из столицы, либо подхода тяжелых стенобитных орудий… но, на мой взгляд, у тех тоже нет шансов.
Изаэль что-то возбужденно чирикает в кольце моих рук, я велел не пищать, некогда, послал Зайчика вдоль стены.
В одинокого всадника никто не стреляет, да и сложно попасть в скачущего на такой скорости, так мы пронеслись до самых крепостных ворот, сколоченных из цельных дубов.
Я резко натянул повод и помахал рукой.
– Гость к барону Зигмунду!
Стражи сверху всмотрелись, кто-то звучно ойкнул, но не стали спрашивать, хто я и зачем, смышленые здесь люди.
Сбоку в башенке отворилась дверь, я придавил голову Изаэль пониже, сам пригнулся, и мы протиснулись между двумя тесными каменными стенами.
Если бы нас хотели убить, то лучше места не придумать, это классическая ловушка, но через минуту далеко впереди каменного лабиринта распахнулась еще одна дверь, и мы оказались по ту сторону стены. Стенобитные тараны и катапульты приедут зря, мелькнула мысль, такие толстенные стены ничем не продолбить и за сто лет.
Изаэль затихла, как мышь возле выхода из норки. К нам подошли было вооруженные люди, все рослые и с решительными лицами, но тут же разбежались в стороны, присели и закрылись щитами.
– Бобик, – сказал я строго, – ко мне! Далеко не отходить.
Воины медленно поднимались, с ужасом глядя на это черное чудовище ростом с пони, только потяжелее и помощнее, с огромной красной пастью, где зловеще блещут острые клыки.
Я оставался в седле, Бобик послушно замер, вперед выступил рослый мужчина с суровым лицом полевого командира, что вместе с отрядом спит у костра и питается только дичью.
– Ваша светлость, – произнес он с крайней почтительностью, – я Уильям Джефферсон, капитан конной гвардии. С вашего позволения провожу вас к барону Зигмунду.
Я кивнул:
– Ведите, капитан!
Мы тронулись следом, он помахивал рукой и покрикивал, чтобы посторонились перед его светлостью Ричардом Завоевателем. Притихшая Изаэль пихнула меня локтем и прошипела что-то насчет этого имени, не одобряя или ехидничая, но я не расслышал, жадно рассматривал все, что по эту сторону стены.
Людей с оружием масса, в самом деле готовы даже к прорыву противника в крепость, молодцы, боевой дух очень высок, ничего не страшатся, кроме Бобика.
Впереди показался большой шатер, мы видели, как в него с разбегу влетел воин в легких латах. Через минуту Зигмунд вышел в полных доспехах из блещущей стали, только голова непокрыта, огромный и нахмуренный.
Я молча ждал, он увидел меня, приблизился и поспешно преклонил колено, глядя мне в лицо твердо и честно.
– Ваша светлость!
Я сказал торопливо:
– Встаньте, сэр Зигмунд. Вы не мой подданный.
Бобик порывался подойти к нему и обнюхать, чего он тут расстоялся, я цыкнул, а Зигмунд ответил, не поднимаясь:
– Но я хочу быть вашим подданным, ваша светлость!
Воины вокруг заговорили, судя по тону – одобрительно, кто-то даже выкрикнул мне хвалу.
Я сказал с неловкостью:
– Встаньте, барон.
Он поднялся, взглянул на Бобика, по сторонам, снова на меня.
– Не изволит ли ваша светлость посетить мой шатер?
– Изволю, – ответил я.
Он с некоторым удивлением смотрел, как я соскочил на землю и снял закутанного в плащ не то ребенка, не то миниатюрную девушку.
– Это мой паж, – объяснил я и снял с головы Изаэль капюшон.
Ахнул не только Зигмунд, но и все собравшиеся поглазеть на того самого Ричарда Завоевателя. Золотые волосы Изаэль упали красиво и свободно ей до пояса, громадные глаза выглядят изумленно-испуганными, но все сперва уставились на ее удивительно изящные розовые ушки с удлиненными и заостренными кончиками.
– Да-да, – ответил я на немой вопрос остолбеневшего Зигмунда. – Оно и есть это самое, что вы подумали.
– Боже правый, – прошептал он.
Я поинтересовался:
– Так это ваш шатер?
Опомнившись, он поспешил вперед и торопливо распахнул передо мной полог, отпихнув слугу.
Первым туда влетел бдительный Бобик, моментально проверил все внутри и, высунув голову, доложил, что все чисто.
Я пропустил вперед Изаэль, это вот хоть и паж, но все-таки самочка, пихнул ее в спину, чтобы шибче шевелила своей красиво вылепленной вздернутой кормой, и вошел следом.
– Стой здесь, – велел я, – сопи в две дырочки и ничего не трогай.
Зигмунд вдвинулся в шатер следом, на эльфийку косился настольно ошалело, что наткнулся на меня, виновато охнул.
– Простите, ваша светлость!
– Ничего, – ответил я, – это бывает.
Он проговорил, запинаясь:
– У вас эльф… паж?
Я кивнул и ответил самым небрежным голосом:
– Да, конечно. Все в пажи стараются что-то непривычное, кто карликов или других уродцев, кто шутов, а я вот эльфа. Эльфийку, точнее, а то знаю я вас… После того как завоевал могущественную империю эльфов с их небесными городами, величественными замками, подземными королевствами и прочими чудесами, почему бы не?
Он проговорил, едва двигая нижней челюстью, что норовила отвалиться:
– Да, конечно… Империя эльфов?.. Ваша светлость, присядьте вот здесь…
– А вы, барон?
– Я постою…
Бобик тяжело вздохнул и грохнулся посреди шатра, а я высунулся наружу и крикнул:
– Еще два стула, быстро!
Когда все четверо разместились, мы с бароном у стола, Изаэль скромно в сторонке, а Бобик в самом центре, как все они обожают, я спросил негромко:
– Как я понял, вы так и не уступаете требованиям Варт Генца о вхождении в их королевство?
Он сразу помрачнел, нахмурился, отрезал жестко:
– Ни в коей мере!..
– Почему?
– Они предательски напали на наши земли, а теперь хотят отхватить часть королевства?
Я сказал мягко:
– Но королевства Турнедо уже нет. Его земли разделены между коалицией из четырех государей: Барбароссы, Найтингейла, Фальстронга и мной…
Он ответил хмуро:
– У меня нет претензий только к вам, сэр Ричард! На вашу Армландию напали, вы защищались. Это ваше святое право. К тому же ваш вклад в победу мы все видим… Один захват Савуази чего стоит! А еще все только и говорят, что вы оставляете наследие короля Гиллеберда в неприкосновенности, ничего не меняете…
Я пробормотал:
– Ну да, я же человек чести.
– Потому, – сказал он пылко, – мы готовы признать победителем только вас, а наши земли отдать под вашу твердую честную руку.
– Под мою твердую честную, – повторил я туповато, – ах да, под мою… Увы, барон, однако договор о разделе подписан государями и скреплен их печатями. Я не могу идти против воли королей Фоссано, Шателлена и Варт Генца.
Он сказал так же жестко:
– Тогда мы будем сражаться до победного конца. Как вы видите, это не городская стена и не просто крепость. Она запирает вход в наши земли, где дальше расположены города, села, пашни, сады… У нас есть все для жизни!
Я пробормотал:
– Кроме оружия.
– Оружие у нас есть, – отрезал он.
– Не свое, – напомнил я. – В ваших землях нет ни одного места, где можно бы добывать железо.
Он сказал упрямо:
– Но оружие у нас есть!
Я вздохнул и сказал вкрадчиво:
– А если вдруг Варвик Эрлихсгаузен, князь Стоунбернский, властелин Реверенда и Амберконта… будет недостаточно осторожен?
Он вздрогнул, посмотрел на меня, моментально побледнев.
– Варвик… какой Варвик?
– Который снабжает вас оружием и доспехами, – ответил я. – Из Варт Генца. По ночам, тайком, со стороны Варт Генца, откуда никто не ожидает…
Он прошептал побелевшими губами:
– Откуда… откуда вы такое знаете?
Я ответил скромно:
– Ричард Завоеватель должен знать даже больше, чем вы предполагаете. Хорошо, сэр Зигмунд, это, разумеется, останется нашей тайной. Я сейчас еду в Варт Генц по весьма настойчивой просьбе местных лордов…
Он сказал с угрюмой живостью:
– Могу догадываться…
– Что у них? – спросил я.
Он посмотрел на меня и хмуро усмехнулся:
– А то вы не знаете? Или проверяете, что знаю я? Но уже все знают, что там разгорелась гражданская война за трон. Короля не удалось выбрать с большим преимуществом кого-то, вот и пошла грызня.
Я пробормотал:
– А зачем им я?
Он хмыкнул.
– И это вы прекрасно понимаете, ваша светлость! Корону предложат вам.
Я покачал головой:
– Они уже предлагали в прошлый раз. Я отказался.
Он вытаращил глаза:
– Почему?.. Хотя да, вы правы. Тогда много голосов было бы против, но сейчас вы явитесь спасителем.
Изаэль судорожно вздохнула, мы оглянулись на нее, она подалась вся вперед и глядит на меня огромными вытаращенными глазами, что и так смотрятся просто колдовски.
Я ответил медленно:
– И все-таки я откажусь снова.
Глава 8
Зигмунд откинулся на спинку кресла и долго смотрел на меня пристально, во взгляде могущественного правителя автономной области я видел мучительную работу мозга. Если человек отказывается от короны, то либо у него есть что-то более важное, что не хочет терять, либо желает выторговать нечто еще большее, чем просто корону.
– И как… им объясните?
Он сделал упор на «им», словно ему уже понятно. Я усмехнулся невесело.
– Дорогой друг, я и так нахапал… слишком. И так уже подо мной начинает потрескивать, будто сижу весной на льдине.
– Это много?
– Ну да, – ответил я совсем грустно. – А если еще и Варт Генц приму, то все точно развалится.
– На вас смотрят с надеждой, – напомнил он.
Я кивнул:
– Да. Сейчас. Но вот приму я корону, все на время успокоится. Я буду ездить в Турнедо, Армландию и Сен-Мари, чтобы не забывать править и там… Расстояния о-го-го, королевства везде со сложившимся нравом… В общем, через годик-другой Варт Генц решит, что им не стоит подчинять интересы своего королевства общим интересам того огромного образования… как его ни назови: королевством, империей или республикой. Дескать, не стоит отдавать налоги в общую казну, а оттуда получать на свои нужды, проще свое оставлять у себя сразу… Да и вообще лучше возвести на престол короля из местных, что будет заниматься только Варт Генцем!
Он помрачнел, вздохнул.
– Вы заглядываете далеко вперед, ваша светлость.
– Вы видите в моих рассуждениях изъяны?
Он мрачно посмотрел в сторону.
– Не знаю, я не политик. Я просто борюсь за свой край. Сегодня. Сейчас.
– А мне надо смотреть в день завтрашний, – сказал я, – чтобы потом не переделывать в огне новых войн, которых могу избежать. Сегодня. Сейчас.
– Варт Генц, – сказал он невесело, – заботит нас очень даже, потому что это день сегодняшний. Когда дом горит, не до того, чтобы строить планы на далекое будущее.
Я тоже вздохнул, поднялся и сказал суровым голосом:
– Спасибо за прием, сэр Зигмунд. К вечеру буду в столице Варт Генца и затрону вопрос о вашем сопротивлении! Посмотрю, что мы сможем сделать, чтобы погасить этот пожар.
Он вскочил, низко поклонился:
– Спасибо, ваша светлость! Но мы все равно признаем только вашу власть. В смысле, чтобы наши земли вошли в те, которые отныне ваши.
Бобик подпрыгнул и выскочил из шатра первым, как только мы начали подниматься, за ним мы с Зигмундом, Изаэль по моему знаку потрусила следом.
Я поинтересовался легко:
– Как у вас с Сулливаном?
Он заметно напрягся:
– Сулливаном?.. Ах, с Сулливаном, вашим ссыльным… Да, он заехал недавно, чтобы познакомиться, я же сосед, надо знать друг друга получше.
– И как он?
Он снова ответил с несвойственной для него осторожностью:
– Мы вроде бы сумели подружиться.
– Обо мне что-то говорил?
Он отвел взгляд в сторону:
– Чуть-чуть. Он не знает, какой из вас правитель, но считает вас рыцарем старых правил, для которого выше чести только Господь Бог, да и то лишь потому, что Господь и есть сама Честь.
Я пробормотал:
– И то неплохо. Приятно было увидеться, барон! Надеюсь, это наша не последняя встреча.
Он ответил с бледной улыбкой:
– А как мы все надеемся…
Изаэль мелко-мелко перебирает за нами лапками, едва не оттаптывает мне пятки, в страхе оглядывается на толпы вооруженных мужчин, что только и думают, как бы наброситься на нее и жутко растерзать, это же люди, они такие. Попыталась ухватиться за Бобика, но тот бодро скачет вокруг нас и высматривает с надеждой, кто с ним решится играть.
Но все они, даже Зигмунд, смотрят уже не на Пса Ада, а на дивную тонкую красоту высокорожденной эльфийки, на ее изящные уши, с восторгом всматриваются в ее огромные бесконечно прекрасные синие глаза, красиво удлиненные к вискам, удивляются длинным загнутым ресницам, способным выдержать воробья…
Я вскочил в седло, Изаэль вздернул к себе, как куклу, и закутал заботливо в плащ, словно драгоценную вещицу.
– Счастливо!
Мне вразнобой прокричали:
– Успеха!
– Хорошей дороги!
– Побед!
– Возвращайтесь!
Зайчик пошел легкой рысью, Изаэль со вздохом облегчения прильнула к моей груди и снова постаралась зарыться, но я не дерево, в меня не залезешь, и она просто прижалась так, что распласталась на ней, как согревающий пластырь.
Снова проехали каменный лабиринт, прижимаясь к холке арбогастра, он тоже шел почти на полусогнутых, наконец крепость осталась позади, а перед нами снова изумрудно-зеленый простор и облачное небо над головой.
Я заботливо проверил, как существо укрыто плащом, чтобы нигде не задувало, подоткнул длинные полы под ее задницу, она на удивление стерпела безропотно, даже когда не удержался я сам и ущипнул ее за сдобную булочку.
И снова мчимся навстречу ветру в грохоте копыт; Изаэль начала попискивать, я прислушался, вдруг да нечаянно придушил, спросил встревоженно:
– Что случилось? Писать хочешь?
Она помотала головой:
– Нет, это я пою.
– А-а-а, – сказал я, – хорошая у тебя песня. Главное, громкая.
– Мы музыкальный народ, – похвасталась она. – Когда мы поем, все звери сходятся слушать. А вы?
– А мы еще музыкальнее, – ответил я. – Когда поем, все звери разбегаются.
Она всерьез задумалась над таким определением музыкальности, а мимо мелькают горы и леса; Изаэль то и дело высовывалась из гнезда, наконец встревоженно вспищала:
– Это что, все еще…
– Оно, – подтвердил я, – все еще.
– И что, – спросила она с великим недоверием, – в самом деле мир такой огромный? Или ты меня возишь по кругу?
– Лапушка, – сказал я, – ты еще не видела его громадности. Если хочешь знать, он в самом деле… как бы великоват местами. Но я тебя, да, вожу по кругу.
Она удивилась:
– Зачем?
Я пошевелил оскорбленно плечами.
– А просто так! Это животные все делают только с какой-то целью, а люди чаще всего вот так, без цели и по дурости. Именно потому возникла цивилизация и развивается так бурно.
Она озадаченно задумалась и надолго умолкла, а я чуть пригнулся навстречу ветру и ушел в свои невеселые мысли, потому что помимо проблем в Варт Генце и вообще, где я появлюсь, все больше тревожит отсутствие новостей о Карле. Совсем недавно прошел где-то по этим землям, разбивая высланные против него войска и уничтожая сами королевства, долго бился о твердыню Зорра и безуспешно штурмовал крепость паладинов Кернель, но затем как-то жуткие новости о его нашествии перестали распространяться странствующими путешественниками и бродячими торговцами.
Что с ним? Затаился, собирает новое ужасающе войско? Погиб?.. Подкосила смерть старшего сына и похищение младшего?.. Но разве великих деятелей подобное останавливало?
Сиреневые облака стали оранжево-белыми, раздвинулись, между ними появилось чистейшее умытое небо, настолько радостно-голубое, словно глаза Изаэль, что я непроизвольно притиснул ее, а она только сонно всхрюкнула.
Выглянуло солнце, и мгновенно все ожило, изменилось, засверкало, вспыхнули новые краски, а старые засияли ярче.
Мимо проносятся невысокие холмы, трава бурая, сожженная солнцем, Бобик внезапно ускорил бег, а когда его настигли, он жадно пил из ручья, впадающего в крохотное озеро, вокруг только десяток деревьев, где ветви гнутся под птичьими гнездами, и пара пышных кустов с цветущими ветками.
Я остановил Зайчика, соскочил на землю и сравнительно нежно снял легонькую эльфийку.
– Пусть попьют чистой воды, – объяснил я. – А ты можешь… тоже. И вообще. А то что-то под тобой хлюпало.
– Свинья, – сказала она и гордо заторопилась к кустам, скрылась за ними, присев, и крикнула оттуда: – Свиньища!
Бобик сразу же ринулся проверять, чего это она там, из-за кустов послышался отчаянный визг, а потом удивленный гавк.
Я поил Зайчика и продумывал, что скажу лордам Варт Генца. Нужно приготовиться, потому и остановился, собственно, что мысли все еще разбегаются, а мне надо пройти по лезвию меча над пропастью, только сейчас начинаю не просто понимать, во что влез, но и пытаюсь принимать меры… но только бы не сорвалось, только бы сам не сглупил и не испортил, это я еще как могу…
Изаэль появилась свеженькая и ясная, громадные глазищи синее синего неба.
– А что, – начала она с вызовом и в ужасе отпрянула; Бобик возник перед нею, словно из ниоткуда, и, роняя капли озерной воды, совал в руки громадную рыбину и смотрел с такой надеждой, что она спросила в страхе: – Что он хочет?
– В знак любви, – объяснил я, – и признания дает тебе подарок. Если откажешься, смертельно обидишь.
– Правда?
– Возможно, – заверил я серьезно, – он тебя съест.
Она задержала дыхание и, закрыв глазищи, попыталась взять обеими руками рыбу, однако та начала извиваться, выскользнула на траву и там подпрыгивала и подскакивала.
Бобик весело скакал вокруг, радуясь то ли новой игре, то ли как подшутил над трепетной эльфийкой.
Я отвернулся, пусть ребята ребячатся, а я должен продумать для начала речь, в которой изложу свое видение случившегося и методы разрешения проблемы…
Когда я решил, что начинает что-то наклевываться, со стороны озера раздался визг, Изаэль и Бобик мечутся у кромки воды и верещат, как две макаки.
– Упрыгала? – крикнул я. – Две вороны… Все, некогда-некогда ловить снова, едем дальше!
И снова бешеная скачка по долам и холмам, на горизонте черный дым целой стеной поднимается к небу, на миг даже полыхнуло багровым, словно огонь нашел спрятавшуюся жертву.
Зайчик все ускорял бег, Изаэль вообще зажмурилась и вжалась в меня. Запахло гарью, в воздухе разлита непонятная тревога, даже Зайчик тревожно фыркал, Бобик перестал убегать далеко вперед, несется рядом, на меня поглядывает обеспокоенно и с вопросом в крупных карих глазах.
Дорога вывела к селу, Зайчик тревожно прянул ушами и перешел на простую рысь, в коричневых глазах тревожное удивление: на месте домов закопченные стены, а кое-где вообще только печи.
Пламя утихло давно, часть домов на другой стороне улицы уцелела, но явно потому, что ветер дул в другую сторону, а так среди закопченных развалин множество обгорелых трупов, и хорошо бы только воинов, но по большей части крестьяне, через чье село прошла война, даже женские трупы вон, явно сперва изнасилованы, потом убиты…
Стиснув челюсти, я послал Зайчика дальше, а Изаэль крупно дрожит и прячет лицо, но что толку. Страшный запах горелого человеческого мяса преследовал нас еще долго, потому что дорога шла мимо целой вереницы сел, а все они оказались сожженными, сады вырублены, словно не гражданская война, а какая-то дикая орда прошла…
Кое-где мы успевали увидеть людей, что прятались, как мыши, завидя нас, а затем я рассмотрел вдали множественный металлический блеск, торопливо послал туда Зайчика.
Воины сидят и лежат в изнеможении вокруг холма, на вершине раскинулся большой шатер из красной материи, вокруг многочисленная стража, а среди воинов бродят лекари с окровавленными тряпками и щипцами.
Читать бесплатно другие книги:
