Замуж с осложнениями Жукова Юлия
Однако когда через четверть часа я покидаю столовую с намерением тихо посидеть повязать, внезапно обнаруживаю, что по кораблю носятся с топотом и визгом два десятка молокососов, а кто постарше пытаются пробраться на капитанский мостик, поглазеть, как управляется настоящий наемничий корабль. Гомон стоит дикий, и я в ужасе представляю себе, что мне сейчас скажет Алтонгирел (почему-то именно от него мне кажется наиболее вероятным получить взбучку).
Я кидаюсь собирать своих подопечных и еще через полчаса более-менее сгоняю их всех в ту же гостиную. Но они по-прежнему буянят, стоят на голове, скачут по диванам и норовят разбежаться, стоит мне отвернуться. Расходиться по каютам дети отказываются решительно. Ох уж мне это гуманное воспитание!
Ну я как чуяла, что без Алтонгирела не обойдется! Вот он, красавец, стоит в дверях и с отвращением на всех нас смотрит. Может, этих мелких паразитов хоть его рожа проймет?
Не проняла.
— Здрасьте! — радостно здороваются дети.
— А у вас куртка форменная? — с места в карьер спрашивает один мальчик.
— Продадите? — тут же подхватывает другой.
Я хватаюсь за голову.
— Приструни своих молокососов, — цедит Алтонгирел.
Да я бы с удовольствием, цыпочка.
— Пытаюсь.
— Я сказал, не пытайся, а приструни!
Ах ты гад!
— Если б могла, давно бы уже так и сделала. — Стараюсь сдерживаться. Все-таки мы от них зависим.
Кажется, он осознает, что я бессильна (и это, конечно, роняет мой авторитет в его глазах ниже нуля) и решает попробовать свои силы.
— А ну быстро все по каютам!!!
Эти мелкие гады ржут. Я начинаю бояться. Только в открытый космос не вышвыривай, дядя.
— Ребят, — говорю, — это не смешно. Щас придет капитан и выкинет всех вас за борт, и меня тоже. Тут вам не школа. Нам вообще большую милость оказывают, что домой везут.
Ну человек десять старших слегка посерьезнели. Но это даже не четверть. Остальные принялись шептаться. Я улавливаю реплики: «Настоящий капитан!», «А за бортом очень холодно?», «Меня мама не пустит» — и еще что-то столь же разумное. Господи, да что же делать-то? Ну не умею я с детьми обращаться, когда их так много!
Алтонгирел кривится и выходит из гостиной. Я уже достаточно себя накрутила, чтобы подумать, что он и правда сейчас на нас доносить пойдет. Кидаюсь за ним.
— Послушайте, ну они же не виноваты! Они маленькие, глупые, никогда не были в такой ситуации. У многих это вообще первый полет без родителей!
— А почему меня это должно волновать? — бросает муданжец через плечо.
Кажется, я сейчас заплачу. Кстати, может, так и сделать? На мужиков это иногда действует. Набираю в легкие побольше воздуху, преисполняюсь жалости к себе — и…
— Ну почему вы такой жесто-о-окий?! — Хороший рев вышел, еще и от стен отрикошетило.
Он замирает и оборачивается, как будто увидел привидение. Что, так страшна? Нет, я знаю, что у меня все лицо краснеет, когда плачу, но чтобы так напугать…
Стоим, пялимся друг на друга в полутемном коридоре, я озадаченно всхлипываю, он губами шевелит… и тут между нами распахивается дверь.
Оказывается, мы устроили всю эту пантомиму ровнехонько у каюты капитана. И он, конечно, вышел посмотреть, что тут за шум. Ох, что сейчас будет…
Азамат первым видит обалдевшего Алтонгирела, потом меня с мокрой красной физиономией. Ну вот, и его тоже напугала. Поворачивается снова к моему обидчику, лица его не вижу, но тот отступает на шаг.
— Я ничего… — начинает Алтонгирел неровным голосом, глядя снизу вверх на возвышающегося над ним капитана. Этот человек умеет робеть?! — Я только… там эти дети очень шумят, я только попросил их… ну, по каютам… Я даже не сказал ничего!
Азамат снова смотрит на меня, я поспешно вытираю слезы. Если Алтону из-за меня влетит, он же меня потом со свету сживет!
— Я… просто… перенервничала, — мямлю. — Извините.
Кто ж их знал, что они такую трагедию из-за меня устроят? Они тут вообще женщин не видят, что ли? Или, может, на Муданге растет какая-нибудь трава, облегчающая ПМС? Я тоже такую хочу!
— Оставь детей в покое, — говорит Азамат Алтонгирелу. На всеобщем, заметьте, вежливый ты мой.
В этот момент со стороны гостиной раздается жуткий грохот и визг. Успеваю заметить, как Алтонгирел, осмелев, иронично поднимает бровь. Мчусь на шум.
Ну конечно, они уронили диван! К счастью, вроде бы никто не пострадал. Врываюсь в гущу, начинаю отчитывать подопечных, вдруг все стихает.
Оборачиваюсь — в дверях стоит Азамат во всей красе: два метра с гаком, в черной блестящей псевдокоже, шрамы на пол-лица. Хмурится, обводя взглядом наше собрание. Дети, как бандарлоги, пялятся на него, затаив дыхание. Похоже, вчера слишком перепугались, чтобы заметить.
— Будьте поосторожнее, пожалуйста, — произносит капитан своим спокойным, раскатистым голосом.
— Да, сэр, — говорит кто-то из старших мальчиков и внезапно запускает цепную реакцию:
— Да, сэр! Да, сэр! — нестройным хором отзываются остальные.
— Вам лучше разойтись по каютам и заняться тихими играми, — продолжает Азамат благосклонно-отеческим тоном.
— Да, сэр, — на этот раз звучит почти в унисон.
Встают. И расходятся!
Впрочем, я и сама с трудом удерживаюсь, чтобы не разойтись вместе с ними. Вот это я понимаю у человека сила убеждения! Впрочем, увязавшийся за нами следом Алтонгирел смотрит так, как будто мы все с ума посходили.
Когда последние детские шаги стихают в коридорах, наш зазнайка все-таки не удерживается:
— Ну ничего себе! Землянку они не слушают, меня они не слушают, а тебя — пожалуйста!
Азамат, кажется, и сам слегка озадачен. Пожимает плечами. Теперь уже я смотрю на них как на чокнутых.
— А что вас удивляет? — спрашиваю. — Он капитан. Высокий, э-э-э, внушительный. Конечно, его слушаются!
И тут этот потрясающий человек, в смысле Алтонгирел, видимо, решает, что ему жизнь не мила в этом несправедливом мире, потому что говорит:
— Но он же урод!
Я замираю вследствие полного отключения мозга. Господи, что сейчас будет? И как мне реагировать? Возмущаться? Прятаться?
Очень осторожно перевожу взгляд на Азамата. Тот задумчиво смотрит в сторону.
— Возможно, — медленно произносит он, — у землян другие приоритеты.
— Ка-анечно! — фыркает Алтонгирел, а потом кивает на меня.
Ой нет, нет, пожалуйста, только не это, не спрашивай меня…
— Вот скажи, по-твоему, он что, не урод?
Все-таки спросил, зараза. И что мне делать?!
Внезапно очень ясно осознаю, что, будь я Парисом, яблоко бы досталось Афине, потому что у нее ружье. Ну то есть, копье. Неважно. Так, девочка, соберись. Тут надо отстраниться и ничего не отвечать.
— Боюсь, что не понимаю вашего юмора, — говорю с как можно более тупым выражением лица.
— Да нет, я серьезно! — продолжает этот мучитель.
— Серьезно не понимаю, — говорю в ответ и порываюсь сделать ноги.
К сожалению, он стоит как раз между мной и дверью. Хватает меня за локоть, зараза такая.
— А ну-ка отпусти, — быстро и мрачно командует Азамат.
Отпускает, извиняется.
Меня уговаривать не надо, лечу по коридору, словно взрывной волной отбросило.
Сижу за решеткой в темнице сырой. Ну ладно, сухой, то бишь в своей каюте. И решетку я тоже сама себе организовала — заперлась изнутри. Теперь бы пульт от двери не потерять, а то на ней самой, кажется, никаких кнопок нет.
Каюта у меня очень приятная: небольшая, но все на месте. Кровать человеческая, а не эти гравитационные гамаки, которые на наших малых кораблях ставят на случай разгравитации. Столик для бука (нет-, комм-, джой — и какие они там еще бывают…) с выдвижным креслом, сверху полочки, прямо нормальное рабочее место. Интересно, муданжцы тоже играют в наши сетевые РПГ-шки? И что они на этих полочках держат? Народную музыку в красивых коробочках? Летописи в электронном формате?
В другой стене встроенные шкафчики и — о чудо! — дверь в личный санузел. На земных кораблях эту роскошь себе позволяют только капитан да пара заместителей, ну или уж если у кого частный звездолет. Вот это я понимаю, люди ценят личное пространство. Да и вообще, они же тут, наверное, месяцами живут безвылазно. Без комфорта никак.
Жаль, у меня ни нетбука, ни зубной щетки нет. Хотя погодите-ка, вот же в мешке одноразовые щетки. Ладно, одной проблемой меньше. Теперь бы еще маме позвонить, а то же волнуется, наверное. Интересно, насколько хорошо наши скрывают взорванный корабль? Не узнать-то не могли. И ведь главное, скорее всего, про взрыв уже вся планета знает, а вот что кто-то спасся — только председатель Земного союза. Сволочи. Могу себе представить, что там мама… и брат… ох, нет, лучше не представлять. Пойти, что ли, попросить кого-нибудь письмо отправить? Так там Алтонгирел. Вот зараза, из-за него… ну нет, я ему не позволю портить кровь моей родне. Вот сейчас же выйду и выклянчу связь.
Выхожу. Никого. Сую нос в гостиную. Никого. На кухню. О! Капитан! Вот и прекрасно.
— Здрасте, — улыбаюсь по возможности очаровательно.
— Сегодня уже здоровались, — говорит он, но не вздорно. Видимо, опять чертовы культурные различия.
Подхожу, сажусь напротив.
— Я хотела спросить… — начинаю говорить и вижу, что ему опять становится смешно. Да чтоб тебя! — Ладно, хорошо, я спрашиваю. У меня дома все, скорее всего, считают, что я погибла. Можно мне как-нибудь им… письмо хотя бы отправить?
Смотрит на меня, как на попугая, который учится говорить.
— Вы, наверное, никогда раньше не общались ни с кем с Муданга?
— Наверное, нет.
— Вы не уверены?
— Ну мало ли… Вы не так уж отличаетесь от некоторых земных народов… — В голове всплывает светлый образ сетевых игр. — А в Сети обычно и лица не увидишь.
— Насчет Сети — это верно. Но я думал, что земляне все, как вы.
— Да нет, что вы. Такие бледные, как я, вообще вымирающий вид. А так, мы самые разные бываем. Разве что ростом в среднем пониже… — добавляю, очередной раз прикидывая, сколько же в нашем капитане этого самого роста. Вот и кровать у меня в каюте, кстати, все два с половиной в длину. И стол мне высоковат…
Он немного смущается и утыкается в свой бук, который стоит тут же на столе сбоку, а я и не заметила. Пощелкал там чего-то, поворачивает ко мне.
— Пишите, звоните, делайте что хотите.
Ой, я думала, он меня к кому-нибудь из подчиненных с этим пошлет… Все-таки странная у них субординация.
Привет, мам.
У нас тут небольшая нестыковочка вышла, но у меня все ок. Похоже, буду дома раньше, чем собиралась. Новости не смотри, если посмотрела — забудь, там пургу гонят, чтобы деньги отмыть, как обычно.
Со связью у меня сейчас не очень, так что не удивляйся, если долго не буду писать.
Брату привет, погладь кота.
— Спасибо, — говорю, закрывая почту и поворачивая бук обратно к владельцу.
Он, пока я писала, встал и занялся чем-то в собственно кухонном углу столовой. Смотрю — несет вчерашний пластиковый кувшин с пиалами.
— Не откажетесь?
Отказаться-то я не откажусь, но что-то мне это нравится все меньше и меньше. Нет, ну серьезно, с какой стати он меня обслуживает? То есть стать-то довольно очевидная, но удивительно, что он считает это нужным. Мог бы и просто потребовать. Я же ни отбиться, ни убежать не могу… Если только ему доставляет удовольствие сам процесс?
— С-спасибо. А можно узнать, что это? — Вот только попробуй мне сказать «узнайте»!
Он произносит какое-то страшное раскатистое слово, я пугаюсь, капитан улыбается.
— Извините, не знаю названия на всеобщем.
Лезет в бук, что-то там находит, поворачивает ко мне. Там файлик — батюшки-светы, справочник по лекарственным растениям, на муданжском языке! Электронное издание… кто бы мог подумать. На меня смотрит картинка: мелкая травка с колючими листочками, цветы-звездочки. Как есть могильник!
— А, — говорю, — Пеганум. Хармала.
— Да, да, — говорит он. — Гармарра.
Ох ты, елки, могла бы и узнать.
— Я думала, ее курят.
— Только когда очень весело. — Он так улыбается, что хоть сейчас косячок подавай. — Но у нас правило, в космосе — не пьем и не курим. А если ее заварить, получается просто приятный напиток. Успокаивает, улучшает настроение.
Ах вот чего я так спала вчера хорошо.
— Спасибо… что вчера угостили.
Смотрит на меня опять как-то странно. Сколько я его благодарю, еще ни разу «пожалуйста» не сказал. Это у них тоже не принято? Сейчас будет тебе той же монетой:
— Вы, наверное, нечасто с землянами общаетесь? — спрашиваю невинно.
— Так близко — впервые. — Ни капли не смутился. — Переговоры ведем, конечно. Но это очень интересный опыт.
М-да, взаимно.
— Ну так вы будете? — кивает на пиалу.
— Боюсь заснуть…
— Ах да, я не подумал… вам нужно, наверное, пожиже развести…
Да елкин дрын! Кто из нас тут капитан космических пиратов, а кто запуганная девица?! И ведь не скажешь ничего, еще не так поймет — и мне кранты.
— Да вы не беспокойтесь, я как-нибудь… и так… Я ведь только зашла насчет письма, неудобно вас отвлекать… — мямлю в лучших традициях визита в бухгалтерию.
Качает головой, глядя сквозь меня куда-то вдаль. Глаза у него — узкие длинные щелочки, а веки такие огромные… вокруг правого глаза все обожжено, удивительно, как сам глаз не задело. Интересно, сколько ему лет? У левого глаза сбоку морщинки, но седых волос совсем нет. Хотя кто их знает, когда они там седеют, эти инопланетяне. Зубы на вид все свои, а если у них зубные врачи такие же, как тот, который ему ожоги залечивал, то очень много лет капитану быть не может. Шрамы на шее тоже есть, а дальше высокий воротник. С учетом того, на что похожи ладони, и под одеждой ничего себе должно быть. Как же это, наверное, было больно — подумать страшно.
— Не переживайте, — вздыхает. — Я с удовольствием трачу на вас время. Люблю узнавать новое. Лучше расскажите, что вы обычно пьете.
— Чай… — пожимаю плечами. — Ну это если безалкогольное.
— Чай… — повторяет. — Но еще рано, его вечером… или вы днем?
— Да хоть круглые сутки, — хихикаю.
— Легко. — Опять я его с места согнала, пошел, похоже, чай добывать. Достает немаленький холщовый мешок. — Вот, — говорит, — заваривайте.
Ну, заварочного чайника, конечно, не нашлось. Хорошо хоть кружку какую-то отыскала с ситечком сверху. Листья они сушат, похоже, целиком. И никаких добавок. Получилась жидкость почти шоколадного цвета, разве что прозрачная слегка… но на вкус нормально. Беру пиалу побольше — чашек-то тут совсем нет, иду к столу. Капитан там уже опять в буке ковыряется. Смотрит на меня, как на дрессированную собачку.
— Вам посуда подходит?
— Ну я бы предпочла, чтобы она была с ручкой, а так вполне.
И тут он принимается хохотать. Да как! Громко, гулко, просто автоматная очередь. Голову запрокинул — господи! А на шее-то шрамы… как он только выжил?!
Развеселить Азамата оказалось не лучшей идеей — на этот грохот, который у него канает за смех, является Алтонгирел. Я стараюсь слиться со стулом, естественно, тщетно.
— Развлекаешься? — интересуется Алтоша как-то нехорошо.
Азамат вытирает ладонью левый глаз. Ой, как мне хочется отсюда уйти немедленно и не вникать в их разборки…
— Тебя что-то не устраивает? — спрашивает капитан все еще весело.
— Да так, знаешь, боюсь, как бы ты потом не разочаровался слишком жестоко, — цедит Алтонгирел.
Когда Азамат сидит, Алтоша выглядит почти представительно. Оборачивается ко мне, опираясь на спинку моего стула:
— А вам еще не скучно, юная леди?
Что он хочет подчеркнуть? Что юная? Или что леди? Нет, тут явно какие-то свои интриги, которых я не понимаю и понимать не хочу. Выгибаю спину, чтобы быть от него подальше.
— Напротив. Мы вели чрезвычайно познавательную беседу о напитках.
— Уверен, вы получили от этого массу удовольствия, — шипит практически мне в ухо.
Отклоняюсь в сторону так, что это уже неприлично. Ну почему Азамат ничего не сделает?!
— Совершенно верно, — огрызаюсь.
— И почему я вам не верю?
Он уже меня почти касается. Приходится все-таки встать и обойти стол.
— Понятия не имею.
Сейчас ведь расплещет мой чай, урод.
К счастью, он переключается на Азамата — и заодно на муданжский:
— Очень тебе советую это прекратить.
Капитан, изменив своей вежливости, тоже переходит на родной язык:
— Я не уверен, что это входит в сферу твоей компетенции.
Хорошо, что у них тоже много умных слов заимствовано из всеобщего, а то хрен бы я что поняла.
— Зато я уверен. Над тобой мало смеются? Хочешь брызнуть бензином в костер?
А, ну да, поняла. Еще бы знать, о чем он…
— Я думаю, что больше уже некуда.
— Тебе рано себя хоронить.
— И поэтому ты считаешь, что мне надо сидеть под замком.
Да о чем они?! Или я не хочу этого знать…
— Азамат, я тебя предупредил, что будет больно.
— Мне не привыкать.
На этой оптимистической ноте Алтонгирел вздыхает и выходит из кухни строевым шагом, шарахнув дверью.
Я вздрагиваю, вжимаю голову в плечи и зажмуриваюсь.
— Простите, — говорит Азамат.
Да уж, правильно извиняешься. Только почему ты его сразу не выставил?
— Я думала, он ваш подчиненный, — не выдерживаю.
— Не совсем, — откидывается на спинку стула, вздыхает. — У нас с ним некоторое разделение ролей. У меня, как бы это сказать… светская власть, а у него духовная.
Таращусь.
Вот уж такого — на звездолете! — я точно не ожидала.
— Знаю, что это странно, — ухмыляется он. — Но у нас так заведено. Наемники иногда годами не бывают на планете, а со Старейшинами по нетбуку не поговоришь — нарушится таинство поучения. С другой стороны, у некоторых старейшин есть ученики, которые после пятнадцати лет послушничества обязаны провести хотя бы десять лет в удалении от наставника, научиться принимать собственные решения. Вот они-то и летают с наемниками. Алтонгирел здесь уже пять лет, но я его знаю с детства.
— А, э-э… вы не ладите?
— Обычно ладим, просто он несколько… близко к сердцу принимает некоторые вещи.
Ага. И называет тебя уродом.
— Но вообще-то он хороший друг, — заключает наш удивительный капитан.
Пора мне делать ноги из этого дурдома.
Извиняюсь, забираю свой подостывший чай, иду к себе. Где мое вязанье… Там как раз самое время начинать узорчик вывязывать, для этого какая-никакая, а концентрация нужна, хоть голову займу, чтобы не ломать ее о подслушанные реплики на неблагозвучном муданжском… Может, я на самом деле все совсем неправильно поняла. Ведь до этой истории даже никогда живого муданжца не слышала, только нашего препода…
…Пиала вылетает из рук и разбивается о стену, хоть и пластиковая. О н-нет, как я могла его не заметить?!!
Мощная рука Алтонгирела впечатывает меня в стенку, глаза его сверкают, из ноздрей дым валит, рожа красная, клыки торчат… не знаю, что уж там правда, а что мне с перепугу мерещится…
— Держись подальше от Азамата! — рычит он так, что я еле разбираю слова.
Его пальцы сжимают мое плечо в опасной близости от горла, да с такой силой, что вот-вот ключица хрустнет. А кроме меня самой, тут врача нету… как же так, духовник есть, а врача нету…
— Слышишь?! — шарахает он меня затылком об стену.
Хорошо, что я не пластиковая.
Слышать-то слышу, но в ушах шумит, в глазах рябит, в горле вантуз застрял… Пытаюсь кивнуть, но он не понимает. Навис надо мной, маленькой, как вопросительный знак, вот-вот точкой под дых заедет. В панике толкаю его в грудь, но с тем же успехом можно было попытаться пройти сквозь стену: он сильнее меня раз в двести, наверное.
— Я тебе побрыкаюсь.
Он заносит руку… начинаю визжать. Не длинно, как заклинивший дверной звонок, а короткими пронзительными взвизгами, точка-тире, хотя все больше точка-точка-точка…
Глава 3
Что-то происходит, и мне позволяется упасть на пол. Пожалуй, я за эти дни превысила месячную квоту по падениям. Так, дышим глубоко. Не хватало мне еще в ответственный момент панического приступа. Кажется, меня уже никто не убивает. Еще пара глубоких вдохов, и можно попробовать воспринять окружающий мир.
Мир тих, хотя в ушах по-прежнему шумит. Поднимаю голову — и вижу длинную косу. Капитан здесь. Странно, только что ведь был на кухне. Хочется дернуть за косичку, но пока могу сдержаться. Хорошо, что не стала пить могильник. Сажусь на колени. Затылок саднит, щупаю — череп цел, а это главное. Бедная моя голова, что ни день, то шишка.
Капитан поворачивается ко мне, через его плечо я вижу Алтонгирела, белого как полотно. Огромные черные глаза на меня таращит, руки не знает куда деть. Наконец-то гул в моих ушах стихает, и я начинаю осознавать, что случилось. Похоже, орала я громко, на совесть, и моя глотка теперь очень мной недовольна. Азамат приседает около меня, смотрит с тревогой. Ты еще пальцем потыкай. Живая я, живая…
— Вы как?
Очень не хочется говорить. Руки дрожат. Ноги, наверное, тоже. Осторожно киваю, тру лицо, как будто только что проснулась. Понервничай-понервничай. В следующий раз надаешь физдюлей своему духовнику до того, как он сделает из меня отбивную. Внезапно очень хочется к маме. А еще лучше — к Кириллу, но его больше нет, и никто меня сильными руками не обнимет и щетиной не пощекочет. Стой-стой-стой! Я не хочу сейчас плакать! Они и так уже достаточно насмотрелись, какая я слабая и беззащитная. Капитан того и гляди примется меня по голове гладить. Достаточно ли я несчастна, чтобы этого хотеть? Пожалуй, нет. Тем более что у него из внутреннего кармана расстегнутой куртки торчит что-то огнестрельное, а я боюсь вооруженных мужиков.
— Встать можете? — спрашивает он.
— Щас попробую, — говорю ожидая, что он мне руку предложит.
Не предлагает, гад. Ладно, может, растерялся. Хочу опереться на его предплечье, но он вдруг отстраняется. Пока пытаюсь врубиться, капитан поворачивается к Алтонгирелу:
— Иди помоги.
— Нет!!! — очень быстро выкрикиваю я. Бедная моя глотка, у твоей хозяйки реакция намного опережает разумную мысль.
Духовник застывает, занеся ногу для шага, неуверенно смотрит на Азамата.
— Не волнуйтесь, — говорит мне этот потрясающий человек. — Он не причинит вам вреда, я обещаю.
Тебя при рождении сколько раз головой уронили? Ой, не надо о голове…
— Уберите его от меня, — говорю тихо и хрипло, но, как мне кажется, убедительно. Пытаюсь подвинуться так, чтобы капитан оказался ровно между мной и этим чудищем поганым.
— Лиза, не психуйте, — строго говорит Азамат. — Кто-то же должен помочь вам дойти до каюты. Алтонгирел, давай уже, иди сюда, не тяни время.
Поняв, что помощи мне ждать неоткуда, беру свое спасение в свои руки. В роли спасения предстает та самая пушка из кармана Азамата.
— Еще шаг, и останешься без печени! — хриплю как можно более грозно. Стрелять нас учили, у меня даже неплохо получалось. С такого расстояния если не печень, то какой-нибудь важный орган задену. Руки, правда, дрожат…
Мужики ахают и отступают. Азамата я совсем не понимаю, он же сбоку сидел, мог прекрасно отобрать у меня свою пушку, держу пари на что угодно, что у него реакция лучше, чем у меня.
— Лиза, послушайте, — начинает урезонивать капитан. — Давайте не будем все усложнять. Алтонгирел не собирался причинять вам боль.
— Ага, только придушить и об стенку постучать! — От адреналина язык заплетается, не знаю, насколько они вообще понимают, что я говорю. Где мой полированный университетский выговор…
— Я только припугнуть тебя хотел! — обретает наконец голос Алтонгирел.
— Тебе удалось! — ору так, что в страшном сне не приснится.
— Я не знал, что земляне такие хрупкие!
— Заткнись, урод! Вали отсюда и не прикасайся ко мне никогда!!!
Надеюсь, он не замечает, что у меня предохранитель не снят, потому что пальцы совсем не слушаются… судя по тому, как у него лицо идет пятнами, ему не до предохранителя.
Читать бесплатно другие книги:
