Вождь из сумерек. Книга 2 Ярославцев Николай
– Войтик, раззява! Мух ловил? – проревел Леха.
Напрасно. И Войтик, и его волчата знали свое дело. Без суеты и паники, ощетинясь мечами, закрыли их со всех сторон.
И вовремя.
Появившись словно из-под земли, в их плотную шеренгу врубился клин из нескольких сотен закованных в аспидно-черные доспехи воинов. Врубились молча, остервенело.
Завидев наконец-то врага, разведчики тут же вместо обороны перешли к нападению.
– Хруст!
Груздень зря налегал на горло.
Полк Хруста уже охватывал кольцом Ставку. А сам Хруст чертом вертелся в седле, круша черные латы топором.
В руках эльфов появились их не знающие промаха грозные луки.
Груздень уже выстраивал вокруг вождя вторую линию обороны. Бой шел и в тылу воинов Хруста.
Все происходило само собой. Как на тактических учениях. Ни капли растерянности, ни суеты. На губах Стаса появилась счастливая улыбка. Не зря терзал и мучил он этих ребят.
– Орлы! – подмигнул он Лехе, забыв о своей повязке на глазах. – Но закрывать меня не надо. Обижусь.
И, выдернув из ножен мечи, шагнул вперед, толкнув плечом Груздня. Как не тяжел был воевода, но от плеча Стаса отскочил, как подросток и с изумлением уставился на командира.
Сзади глухо застонал Толян.
Вздрогнул. Развернулся на каблуках.
Толян медленно валился на землю и с изумлением глядел на торчащую пониже левой ключицы стрелу. Поднял взгляд на склонившегося над ним Стаса.
– Лоханулся я, командир, – виновато улыбаясь, проговорил он. И постарался оправдаться: – Не успел отмахнуться… Замочили.
– Он под твою стрелу встал, командир, – пояснил Веселин, ловя в воздухе кончиком меча еще одну стрелу. – Одну уронил, а за второй вернуться не успел.
В уголке губ Толяна появилась струйка крови. Веки отяжелели. С трудом разлепив их, вздохнул.
– Прости, братуха. Эту фишку без меня разменяешь…
Стас, не дослушав, крикнул:
– Бодрен! Рэд!
Эльфы уже давно привыкли повиноваться его голосу и без возражений вышли из боя.
– Леха!
Но в Лехе, видимо, по сей день жил опер. Еще до команды он рванулся на выстрел, умело заходя со стороны.
Но еще раньше, чем Леха завершил свой маневр, появился лучник. Не прячась, он размеренно шагал и так же размеренно скрипел в его руках лук.
Кинулся навстречу, выдергивая свои ножи из-под волчовки, Веселин. Растянул свой лук принц Бодрен…
– Веселин, стоять!
Команда застигла парня врасплох. Он остановился, как вкопанный и, потеряв равновесие, упал лицом вперед. И в тот же миг просвистела еще одна стрела.
А к ставке со всех сторон уже торопились воины, размахивая мечами.
В стрелка летели стрелы, но ни одна из них не долетела до цели. Неведомым образом и к всеобщей ярости, они падали перед ним на землю или, вильнув, уходили в сторону.
– Прекратить! – снова крикнул Стас. – Побьете друг друга.
И рванулся навстречу.
Снова словно какой-то тайный механизм включился в его мозгу. Весь мир исчез. Только глаза стрелка стояли перед его взором. Холодные. Немигающие. И невидящие. «Что за глупость? Какие глаза? – успел подумать он. – Но почему тогда он их видит?»
С трудом придержал смертельный удар. Хватило простенькой подсечки. Уронил лицом вниз, придавил сверху коленом.
Леха уже рядом.
– И не трепыхается! – с легкой завистью пробормотал он. – Или зашиб по запарке?
– Я и не бил его. Ты же сам видел.
– Как же! Увидишь тебя. Прыгнул и пропал. Растаял…
Не слушая Лехиного ворчания, Стас перевернул стрелка на спину. Все те же мертвые равнодушные глаза. Коснулся пальцем шеи, нащупывая пульс.
– Совершенно дохлый и явно бесполезный труп, – констатировал Леха. – Опять касание смерти?
– Говорю же, что не трогал я его.
– Так с чего бы ему богу душу отдавать, если ты его не трогал? – не отступал Леха, не слушая его оправданий. – Хлопец, судя по всем, у из наших. По крайней мере, прикид знакомый. Можно было попробовать расколоть.
– Не бухти. Пощупай лучше…
– Я и без него найду, кого щупать.
Но все-таки наклонился над трупом, коснулся ладонью лба и недовольно поморщился.
Вслед за ним и Стас опустил ладонь на лицо, чтобы закрыть безжизненные глаза. И тут же отдернул руку. Обожгло, словно схватился за оголенный провод.
– Поставь караул из надежных ребят, – негромко распорядился он, выпрямляясь. – Пусть хоть в обнимку с ним стоят, но, когда вернусь, парень должен быть на месте.
Леха что-то смекнул и взмахом руки остановил нескольких воев.
– Ну-ка, бойцы, обмотайте эту падаль вокруг той задумчивой березки, чтобы не сбежала. И глаз не спускать! В лохмотья растребушу.
И для убедительности показал им свой кулак.
А Стас, не дожидаясь его, уже бежал туда, где все еще гремели, заглушая все, грозные голоса Груздня и Войтика. Бой разгорелся нешуточный. Потери были с обеих сторон. Задержался около лежащего с побелевшим, безжизненным лицом Толяна. Около него суетятся Бодрен, эльфы, Купава…
Принц поднял голову.
– Стрелу вытянули. Кровь остановили. А дальше…
Дрогнуло сердце. Кровь ударила в виски с такой силой, что на миг помутилось сознание.
– Ты же можешь, брат! Рэд, вспомни, как меня вытащил из могилы.
– Мы пытаемся, Слав… – виновато отозвался Бодрен, отводя глаза в сторону.
Умолять, упрашивать бесполезно. Сам понимал, что эльфы делают невозможное.
Войтик рычит почти рядом.
Нападающие дрались в полном окружении, но отступать не собирались. Перестроились ромбом и, ощетинившись частоколом копий, медленно, шаг за шагом продвигались вперед. Стрелы отскакивали от черных панцирей. А длинные копья не подпускали на удар меча. Зато из середины строя то и дело ввысь взмывали стрелы и с душераздирающим воем падали вниз. И каждый раз смерть находила безошибочно все новые и новые жертвы.
– Войтик! Мухой свалите несколько деревьев. Потолще и подлиннее. Стены ломают тараном.
Войтик, опешив, открыл рот. И как это такая простая мысль не пришла ему на ум? Но быстрее разведчика оказался вездесущий Хруст. В несколько ударов топора свалил одно дерево, затем другое.
Вскинули на могучих руках вековые стволы. Не тараном ударили. Как битой по рюхам. И сразу в пролом. Пустили в ход мечи. Дело сразу пошло на лад.
Войтик во всю ширь разинул свой рот в неистовом устрашающем реве и по-буслаевски раздает удары направо и налево жердиной, не уступающей в размерах бревну. Груздень вгрызся в самую гущу чернопанцирников. На голову возвышается над всеми. Забыл про свое воеводство Груздень. Мечи, как спицы в женских руках, мелькают. Рядом конязь Зорень. Словно вторую молодость обрел побратим. В волчовке, распахнутой на груди. Простоволосый. Мальчишество. Ахнут топором по голове. И нет побратима. А с кем останешься?
Веселин, пританцовывая, с завистью наблюдает за ними. Но Стаса бросить не решается.
Не оборачиваясь, распорядился:
– Притащи, Веселин, мне конязя Зореня. Обидят еще…
– Есть, командир! – жарко выдохнул Веселин. И запнулся. – А если не пойдет?
– Убеди! Скажи так, чтобы пошел. Или слова нужные перезабыл?
Нет, не забыл слова Веселин.
– Понял, понял… – сообразительно закивал головой.
– Так почему стоим?
Как в такой тесноте мечом размахнуться?
В руках у Веселина два ножа. С непостижимой быстротой сверкают клинки…
Где тот застенчивый краснощекий парень, которому Леха совершенно необдуманно инкриминировал нездоровую страсть к лютикам-цветочкам?
Давно уж увалень совсем не призывного возраста превратился в расчетливого грозного бойца. В его недремного стража. Немного найдется смельчаков, способных выстоять против его мечей. Но по-прежнему застенчив по-девичьи. И все так же краснеет.
Слова ему ни к чему. Слова Веселину только мешают.
Подгреб конязя левой рукой к себе и прет, успевая при этом наносить своим ножом молниеносные змеиные удары.
– Веселин, черт немытый! – яростно отбивается от него Зорень.
– Это командир, – оправдывается парень. – А меня, как бы, вовсе нет.
– Ай-ай-ай! – встретил его насмешливой улыбкой Стас. – И не стыдно, конязь? Главный воевода меж деревьев с мечами бегает. И конязь Зорень за ним увязался, вместо того, чтобы на белом коне да с высокого холма огненным взглядом следить за кровопролитным сражением. Так, чего доброго, и мне захочется. Круши мечом всех, кто под руку подвернется и никаких забот. Не царское это дело. Я уж говорил тебе. А не приведи Великий бог, саданет кто мечом под ребро? Или по светлой головушке? Кто дело вершить будет?
Говорил по-дружески мягко, чтобы не обидеть, но Зорень покраснел, как юнец. Но отвечать не стал. Что не говори, а прав во всем побратим.
Совет помог. Смяли, сломали сопротивление. Сбили уцелевших в кучу.
– Груздень, не увлекайся. Языка мне…
Воевода услышал. Опомнился. Припомнил, что давно уже не простой вой. Повернулся к Войтику…
– Ну, то-то же! А то развлечение себе устроил.
Появились арканы, взлетели в воздух. И вот уже тащат за лошадью грохочущую лязгающую громадину. Затем еще одну. Хруст не утерпел, раскрутил над головой волосяную петлю… Выдрал прямо из середины рычащего в ярости воина, послал коня прыжком вперед. И вот уже барахтается, силясь подняться, оглушенный панцирник перед Стасом в груде железа. Завозился, несколько раз дернулся, пытаясь выпутаться из волосяной петли и замер, очевидно, поняв всю бесполезность попыток.
Стас повернулся туда, где над неподвижным телом Толяна все еще колдовали эльфы. Подошел Леха. Присел над пленником и осторожно расстегнул подбородочный ремень, чтобы скинуть с головы шлем, украшенный длинными турьими рогами.
– Не трудись, Леша. Он мертв. Мертв, как и тот, – кивнул головой в сторону привязанного к дереву стрелка. – И все остальные.
– Тебе почем знать… – огрызнулся Леха.
Со стуком на землю из шлема вывалилась голова. Пустые, широко раскрытые глаза уставились в небо.
Округу огласил душераздирающий волчий вой. В лагерь возвращалась стая. Прямо через головы стоящих тесным кругом с окровавленными мечами воинов мелькнуло растянутое в полете серое тело и широколобый волк встал рядом со Стасом.
– Все хорошо, Старый. – успокоил он вожака, потрепав по мощной шее. – Или, наоборот, все плохо. Я еще и сам не знаю.
И зашагал к принцу.
– Стас, на нем нет не единой царапины, – догнал его Леха. – И на остальных, тех, которых сбили арканами ребята Хруста, тоже… Я проверил. И все на одно лицо.
– А чему ты удивляешься? – неохотно отозвался Стас. – Сам мог бы догадаться, что хозяин подчищает хвосты. Я же не зря тебя просил пощупать того, первого. Тело не могло остыть так основательно за несколько минут. Он шел и стрелял мертвым. Кто-то ловко воспользовался его телом. Влез в него, как в скафандр…
Остановился за спиной у принца. Опустил на его плечо свою руку. И Леха с удивлением увидел, как могучий эльф ткнулся лицом вперед так, словно на его плечи свалилась скала.
– Я не могу, Слав, – виновато вздохнул принц и отвел глаза в сторону. – Стрела наговоренная. И заклятие может снять только тот, кто заклял ее.
– Бодрен, ради всего святого… – едва слышно выговорил Стас, с трудом шевеля враз пересохшими губами. – Я не могу потерять его. Леха да он, вот и все, что связывает меня с моим миром. Ты же должен понимать…
Леха смотрел на эльфа дикими глазами.
– Не верю! – с ненавистью крикнул он прямо в лицо эльфа. – Не верю во всю эту вашу лабуду! Не верю!
Рухнул на колени и сгреб Толяна за отвороты волчовки.
– Толян! Братуха! Разводишь нас? Кончай придуривать.
Гладко выбритая голова парня моталась из стороны в сторону.
– Леха, прекрати истерику…
– Толян, Стас ждать не будет. Без тебя уйдет. Копытами звенит. – Глаза у Лехи дурные, влажные.
– Прекрати!
Отодвинул упирающегося друга рукой и присел рядом. Отвернул волчовку и накрыл рану на просторной груди рукой.
«Хорошо, что не срезень, а бронебойная… – подумал он. – Ранка, как от «Макарова». Иначе располосовало бы на половину груди».
Над телом Толяна повисло легкое, прозрачное или призрачное, как кисея, облачко. И Стас, или только показалось, расслышал неясное бормотание.
Прошла минута, другая… Мозг работал, как метроном, отсчитывая секунды. Ощутил в ладони покалывание.
Счастлив Леха. Может позволить себе все, что угодно. Даже закатить истерику. Сорваться до эмоций, до слез. Кричать и задыхаться от ярости и бессилия.
Привязался к простодушному братку с по-детски наивными глазами, под волчовкой которого таилось, несмотря на все, его глуповатое естество, отзывчивое и доверчивое сердце. Верное и преданное.
«Он будет жить, витязь, – забился в сознании женский уверенный голос. – Я не позволю ему умереть. Пока он сам того не захочет. Судьба этого мира многие века будет храниться его жизнью».
И что тут можно сделать?
Ладонь огнем горит. Уже не иголками, клинками рвет в куски.
Удивительно, как крепко сидит жизнь в этом сердце. Стрела прошла впритирку с ним, а оно, это самое бестолковое Толяново сердце, трепещется под ладонью. Крепок парень! А чем поможешь? Еле заметно вздрагивает обнаженная грудь.
Леха, сдерживая дыхание, скрипит зубами над его ухом.
– Толян…
И, словно услышав Лехин шепот, открыл глаза. Поморщился болезненно, чихнул…
– Леха, братуха… – шевельнулись синюшные губы. – Колбасит меня, командир. Холодно. Такая непруха!
Купава всхлипнула, зашмыгала носом. Но зареветь, завыть по-бабьи, не решилась. Прижала туго сжатые кулачки к лицу и раскачивается из стороны в сторону.
Стаса и самого бросило в дрожь. На лице холодный пот. Течет со лба, забирается под повязку. Липкий, соленый. И едкий, как кислота. Разъедает невидящие глаза.
Отвалился в сторону и уронил голову на колени.
Облачко медленно растаяло. И снова Стас услышал облегченный женский вздох.
Мотнул головой, прогоняя наваждение.
А Леха мнет, охаживает Толяна своими лапами по спине.
– Развел, развел нас. Страху нагнал, а сам только отдохнуть прилег. Толян, братишка!
Щурит Толян, не привыкший к нежностям, глаза. Мямлит что-то нескладное и невразумительное в ответ.
Раскидывая глазеющих на это чудо воев, к Толяну лезут Груздень с Войтиком. Хитрый Хруст затаился за их спинами и, улучив удобный момент, скользнул между ними к Толяну.
И, наверняка, вышибли бы снова из него дух, если бы не вмешался Зорень.
Окинул строгим взглядом ошалевших от радости друзей и, укоризненно покачивая головой, распорядился.
– Груздень… И ты, Войтик. Берите Толяна на руки и несите его в мой шатер. А то я начинаю думать, что если ему от стрелы не суждено было умереть, так от ваших нежностей уж точно помрет.
Толян окончательно потерялся.
– Я бы лучше с пацанами, – промямлил он.
– Исключено! – решительно поддержал конязя Стас. – Исполнять без пререканий. И не волновать. А то его чувствительная душа не выдержит и покинет вместительное и уютное тело. Вопросы? Вопросов нет! Тогда бережно и нежно…
– Пацаны, я сам… – робко отбивался Толян, с опаской поглядывая на руки Войтика. – Командир, ты только меня подожди. Я малехо оклемаюсь… и как новенький.
– Куда я без тебя? – постарался успокоить его Стас. – Не бери в голову.
– Такая подляна, пацаны, приключилась. Бодрен, с меня простава. Вернемся с командиром, поляну накрою. Вообще реально получилось! По максимуму!
– Командиру поляну накрывай, – смутился принц. – А я, как ты говоришь, сегодня не при делах. Рядом постоял с задумчивым и умным видом.
А Стас сам, мало что понимая, провожал его долгим задумчивым взглядом. Никак не выходил из головы женский голос. Или снова глюки?
Толяна провожали до самого шатра. Парень явно страдал от повышенного к себе внимания и чувствовал себя не в своей тарелке. И только в шатре вздохнул с облегчением.
Груздень и Войтик даже в шатре не дали встать на ноги. Бережно уложили на коняжескую постель и сели рядышком, по-крестьянски сложив руки на коленях.
– А, может, я лучше с тобой, Войтик? – попросил Толян, смущенно отводя глаза. – Зореня согнал с дачки…
– Выздоравливай, Толян, – успокоил его конязь. – Без крова не останусь. Груздень приютит.
И повернулся к Стасу.
– Не могу понять, как все-таки дружина в несколько сотен мечей незамеченной прошла через весь лагерь к твоему шатру…
– Это как раз совсем не удивляет.
– Дорога? – спросил Бодрен, переглядываясь с Рэдэльфом.
– А что же еще? – равнодушно пожал плечами Стас. – Груздень, приюти нас на время в своем шатре. Пусть Толян отдыхает. И выставь у шатра караул.
Груздень, не ответив, кивнул головой и коротко взглянул на Хруста.
Воевода тут же скрылся за пологом.
– Вождь, позволь и мне уйти. Надо порядок в стане навести. Раненых обиходить, убитых похоронить. Тебе шатер поставить, – осторожно напомнил о себе Хруст.
– Да, конечно, воевода. Ступай…
И уж у самого воеводского шатра их догнал запыхавшийся Леха.
– А тебя где носило?
– Знаешь, Стас, никто не видел и не слышал, как прошли эти ребята. – Леха неопределенно кивнул головой, считая что и так все понятно. – Ну, не могли они пройти незамеченными мимо боевого охранения. Не могли… Хоть один бы, да сумел крикнуть. Сам все проверил.
– Не удивил. О том же говорим.
– Я и не старался удивить. Кроме того, который на тебя вышел, ребята Хруста остановили еще нескольких лучников. Чужих среди них нет. Все из наших полков. Многих опознали.
– На чужих могли обратить внимание, – включился в беседу Зорень. – А эти, вроде бы, вместе со всеми на выручку бежали. Попробуй догадайся, что со злодейством бегут. Но как их могли уговорить? И кто?
– Зачем же их уговаривать? – невесело усмехнулся Стас.
– Правильно, Стас. У них даже не спросили. В темную использовали, – согласился Леха. – Я проверил. На всех сухие раны. Нет и капли крови. Создается картина, что мы убивали уже мертвых. Даже не верится.
Зорень, ничего не понимая, открыл было рот, но Стас сделал вид, что не заметил этого.
Принц поежился.
– Наше счастье, что они использовали без разбору первые попавшиеся тела. А могли подобраться и ближе, – прошептал он, поворачиваясь к Стасу. – Страшно представить, что могло быть, если бы они завладели телом Войтика. Или Хруста. Или твоего Веселина, которому и бежать никуда не надо. А Толян уже был в готовом виде. Полуфабрикат! Вытянул руку с ножом, и дело сделано.
– Вам тоже приходилось с этим сталкиваться?
– И не один раз! Но мы думали, что это колдовство темных эльфов. Мы же и предполагать не могли, что кроме темных есть еще кто-то…
– Плохо же ты знаешь своего брата.
Бодрен покраснел и отвел глаза в сторону.
– Да будет тебе. Все равно не вижу, – с улыбкой успокоил он принца. – Когда дурь в башку ударит, еще и не то на ум взбредет.
Повсюду царит деловая суета. Груздень неподвижной глыбой высится над всем этим в самом центре ставки. За спиной у него ставят шатер для Стаса. Еще дальше устанавливают несколько шатров для раненых. Издалека доносится ржание лошадей. Там снаряжают обоз с убитыми. Груздень не решился предать их земле вдали от родных домов, здесь, в безлюдном месте.
– Не красоваться нам с вами, ребята, впереди победоносной рати в жаркой битве и на лихом коне. И песни будут петь о других.
– Ты о чем, Слав?
Зорень остановился и с подозрением посмотрел в его лицо.
– Вот что мне нравится в нынешнем положении, так это то, что фиг что можно узнать сейчас по моим глазам.
– Шутник! – зыркнул глазами Леха. – Колись. Опять очередную гадость задумал?
– Почему обязательно гадость? Я, можно сказать, собственными руками вытащил тебя на торную и широкую дорогу государственного деятеля. Весь в шоколаде. А ты – гадость…
– Щас зарыдаю…
– Да рыдай себе на здоровье. Я и глазки могу вытереть, и носик. Глядишь, и полегчает.
Зорень и эльфы с любопытством следили за их ленивой пикировкой.
– Не дождешься!
– А хотелось бы. Обидно же. Чем мы других хуже? И белую лошадь могли бы достать. Хватило бы и одной на всех. Катались бы по очереди. Красовались перед полками. А тут, раз… и облом! Жизнь выворачивает очередное коленце.
– Не темни. Выкладывай.
Стас помолчал, собираясь с мыслями.
– Жизнь, ребята, повторюсь, каждый день вносит в наши планы коррективы. То, что казалось еще вчера важным и безотлагательным, сегодня смотрится уже иначе. И последние события – тому подтверждение. Леша, я хотел бы тебя просить, чтобы ты вернулся к прежней профессии…
– Стас, ты на меня уже столько нагрузил, что я уж счет давно забыл своим чинам и должностям.
– Так где же я других возьму? Кто здесь может четко и ясно представлять, что такое разведка и контрразведка? Да они и понятия не имеют об организации милицейской службы…
– Может, заберешь у меня наместничество?
– Забудь и думать. Люди только начали привыкать к твоему лицу. Мог бы передать твои полки Бодрену, но мне не обойтись без него. Разве Хруст? Кстати, мой добрый друг, к тебе тоже просьба… Распредели своих эльфов по полкам. Какая-никакая, а все защита…
– Хорошо, Слав. Я думаю, что это своевременно…
– И все же, Стас…
– Леша, не торгуйся. Где я тебе людей возьму? Нет их! К тому же, привычным делом займешься. Только, Леша, бегом!
– С тобой разве можно шагом?
– Обдумай все. Кто, где, сколько. Суток хватит? И завтра ко мне с предложениями. Потянешь воз на пару с Зоренем. А то ему одному скучно. И нашему волхву полегче будет. Земли в кучу сгребли, а управление наладить времени не хватает. Да и рубежи от соседей закрыть давно пора. Хорошо бы Хруста к этому делу приставить. Но занят Хруст. Обидно. – Поправил повязку на глазах. – А, может, ты возьмешься, Бодрен? Не сразу… Когда вернемся. А это что?
Указал пальцем на дерево, к которому был пришпилен стрелой воин.
– Один из тех, – пояснил Леха.
– А почему не сняли до сих пор? Это, Леша, не один из тех, это один из наших бойцов. И погиб от рук врага. А стрелы бросал не он, а тот, кто завладел его мертвым телом. Неужели непонятно?
Наклонил голову, задумался.
– Да, ребята, на них вины нет. Так и надо объявить по полкам. И распорядись, чтобы сняли!
И устало откинул полог шатра.