Белый Крым. Мемуары Правителя и Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России Врангель Петр

Я ответил, что мне известно о распространении подобных слухов и в пределах Вооруженных сил Юга России, что цель их, по-видимому, желание подорвать доверие к начальникам в армии и внести разложение в ее ряды, почему в распространении их надо подозревать работу неприятельской разведки.

Вместе с тем я сказал, что, пойдя за Вами в начале борьбы за освобождение Родины, я, как честный человек и как солдат, не могу допустить мысли о каком бы то ни было выступлении против начальника, в подчинение которого я стал.

Г-н Маккиндер спросил меня, может ли он телеграфировать своему правительству, ссылаясь на мои слова, на что я вновь подтвердил сказанное раньше, уполномочив его передать своему правительству, что достаточной порукой сказанного явится данное мною слово и вся предыдущая моя боевая служба.

Об изложенном доношу.

Генерал-лейтенант барон Врангель

Коменданту Севастопольской крепости.

По Генеральному штабу увольняются от службы согласно прошению: помощник Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России и начальник военно-морского управления генерального штаба генерал-лейтенант Лукомский, состоящие в распоряжении Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России Генерального штаба генерал-лейтенанты барон Врангель и Шатилов.

По морскому ведомству увольняются от службы: командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ненюков и начальник штаба командующего Черноморским флотом контр-адмирал Бубнов.

Главнокомандующий генерал-лейтенант Деникин. 8 февраля 1920 г. Нр 002531

Английский адмирал Сеймур передал мне от имени начальника Английской миссии при Вооруженных силах Юга России генерала Хольмана, что Вы сделали ему, генералу Хольману, заявление о Вашем требовании оставления мною пределов России, причем Вы обусловили это заявление тем, что вокруг имени моего якобы объединяются все те, кто недоволен Вами.

Адмирал Сеймур предложил мне воспользоваться для отъезда за границу английским судном…

Моя армия освободила Северный Кавказ…

На совещании в Минеральных Водах 6 января 1919 года я предложил Вам перебросить ее на Царицынское направление, дабы подать помощь адмиралу Колчаку, победоносно подходившему к Волге…

Рапортом от 4 апреля за номером 82 вновь указывал на необходимость выбрать главным операционным направлением Царицынское, предупреждая, что в противном случае «противник сам перейдет в наступление от Царицына, причем создастся угроза нашей базе».

Мои предсказания пророчески сбылись, и, в середине апреля, противник форсировал Маныч и, выйдя в тыл Добровольческой армии, подошел на 12 верст к Батайску.

…Предоставленный самому себе, адмирал Колчак был раздавлен и начал отход на восток. Тщетно Кавказская армия пыталась подать помощь его войскам. Истомленная походом по безводной степи, обескровленная и слабо пополненная, она к тому же ослаблялась выделением все новых и новых частей для переброски на фронт Добровольческой армии…

…Письмом от 29 июля я обратился к Вам, указывая на тяжелое положение моей армии и на неизбежность, из-за нашей ошибочной стратегии, поворота боевого счастья. Я получил ответ, где Вы указывали, что «если бы я следовал советам своих помощников, то Вооруженные силы Юга не достигли бы настоящего положения».[22]

17 октября генерал Романовский телеграммой запросил меня, какие силы мог бы я выделить из состава Кавказской армии на помощь Добровольческой. Я, телеграммой от 18 октября за № 03533, ответил, что «при малочисленности конных дивизий переброской 1–2 дивизий дела не решить, и предложил принять крупное решение «перебросить из вверенной мне армии 3,5 кубанские дивизии».

Остающиеся части Кавказской армии, ввиду их малочисленности, я предлагал свести в отдельный корпус, оставив во главе его генерала Покровского. Стратегическое решение напрашивалось само собой – объединение сосредоточенных уже в районе Купянска 4-го Донского, 3-го конного корпусов. Терской и Отдельной Донской дивизий и вновь перебрасываемых 3,5 кубанских дивизий и использование для управления конной массой штаба Кавказской армии…

…Из Кавказской армии были взяты только две дивизии, и хотя впоследствии сама обстановка и вынудила Вас перебросить все 3,5 дивизии, но время было упущено безвозвратно, и вводимые в бой по частям войска терпели поочередно поражения.

Еще 11 ноября Вы, в ответе на мои повторные настояния, писали мне, что «после детального обсуждения» отказываетесь от предложенной мной перегруппировки, а через десять дней, 22-го, когда уже выяснилась потеря Харькова и неизбежный отход в Донецкий бассейн, Вы телеграммой вызвали меня «для нового назначения» – принятия Добровольческой армии, с подчинением мне конной группы.

Об оказании серьезного сопротивления противнику думать уже не приходилось, единственно, что еще можно было сделать, это попытаться вывести армию из-под ударов врага и, отведя ее на соединение с Донской, прикрыть Ростовское направление.

Я это сделал, после тягчайшего 350-верстного флангового марша. По мере того, как армия приближалась к Ростову, Новочеркасску, тревога и неудовольствие росли.

Общество и армия отлично учитывали причины поражения, и упреки Высшему Командованию раздавались все громче и громче…

Вы стали искать кругом крамолу и мятеж. 9 декабря я подал Вам рапорт с подробным указанием на причины постигших нас неудач и указанием на необходимость принятия спешно ряда мер для улучшения нашего положения.

Я указывал на необходимость немедленно начать эвакуацию Ростова и Новочеркасска, принять срочные меры по укреплению плацдарма на правом берегу Дона и т. д.

Ничего сделано не было, но зато в ответ на рапорт мой последовала телеграмма всем командующим армиями с указанием на то, что «некоторые начальники позволяют себе делать мне заявления в недопустимой форме» и требованием «беспрекословного повиновения».

В середине декабря я, имея необходимость выяснить целый ряд вопросов (мобилизация населения и коней в занятом моей армией Таганрогском округе, разворачивание некоторых кубанских частей и т. д.) с генералами Сидориным и Покровским, просил их прибыть в Ростов для свидания со мной. Телеграмма им сообщена была мной в копии генералу Романовскому.

На следующий день я получил Вашу циркулярную телеграмму всем командующим армиями, в коей указывалось на «недопустимость» моей телеграммы и запрещался командующим выезд из пределов их армий. По-видимому, этими мерами Вы собирались пресечь возможность чудившегося Вам заговора Ваших ближайших помощников.

20 декабря Добровольческая армия была расформирована, и я получил от Вас задачу отправиться на Кавказ для формирования кубанской и терской конницы.

По приезде в Екатеринодар, я узнал, что несколькими днями раньше прибыл на Кубань генерал Шкуро, получивший от Вас ту же задачу, хотя Вы это впоследствии и пытались отрицать, намекая, что генерал Шкуро действовал самозванно.

Между тем в печати генерал Шкуро совершенно определенно объявил о данном ему Вами поручении, и заявления его Вашим штабом не опровергались; при генерале Шкуро состоял Генерального штаба полковник Гонтарев, командированный в его распоряжение генералом Вязьмитиновым, при нем же состояли (неизвестно для меня, кем командированные) два агента контрразведывательного отделения Вашего штаба – братья Карташевы.

Последние вели специально агитацию против меня среди казаков, распространяя слухи о моих намерениях произвести переворот, опираясь на «монархистов» и о желании принять «германскую ориентацию». В конце декабря генерал Шкуро был назначен командующим Кубанской армией, а я, оставшись не у дел, прибыл в Новороссийск.

Еще 25 декабря я подал Вам рапорт, указывая на неизбежность развала на Кубани и необходимость удержания Новороссии и Крыма, куда можно было бы перенести борьбу. Доходившие из этих мест тревожные слухи, в связи с пребыванием моим, в столь тяжелое для Родины время «не у дел», не могли не волновать общество.

О необходимости использовать мои силы Вам указывалось неоднократно и старшими военачальниками, и государственными людьми, и общественными деятелями. Указывалось, что при полной самостоятельности Новороссийского и Крымского театров разделение командования в этих областях необходимо. Подобная точка зрения поддерживалась и английским командованием.

Лишь через 3 недели, когда потеря Новороссии стала почти очевидной, Вы согласились на назначение меня помощником генерала Шиллинга по военной части, а 28 января, в день моего отъезда из Новороссийска, я уже получил телеграмму генерала Романовского, что «ввиду оставления Новороссии должность помощника главноначальствующего замещена не будет».

В Новороссийске за мной велась Вашим штабом самая недостойная слежка: в официальных донесениях новороссийских органов контрразведывательного отделения Вашего штаба аккуратно сообщалось, кто и когда меня посетил, а генерал-квартирмейстер Вашего штаба позволял себе громогласно, в присутствии посторонних офицеров, говорить о каком-то «внутреннем фронте в Новороссийске во главе с генералом Врангелем».

Усиленно распространенные Вашим штабом слухи о намерении моем «произвести переворот», достигли за границы. В Новороссийске посетил меня прибывший из Англии с чрезвычайной миссией г-н Маккиндер, сообщивший мне, что им получена депеша от его правительства, запрашивающая о справедливости слухов о произведенном мною «перевороте».

При этом г-н Маккиндер высказал предположения, что поводом к этому слуху могли послужить ставшие широким достоянием Ваши со мною неприязненные отношения; он просил меня, буде найду возможность, с полной откровенностью высказаться по затронутому им вопросу.

Я ответил ему, что не могу допустить мысли о каком бы то ни было выступлении против начальника, в добровольное подчинение которому стал сам, и уполномочил его передать его правительству, что достаточной порукой сказанному является данное мною слово и вся прежняя моя боевая служба.

В рапорте от 31 декабря за номером 85 я подробно изложил Вам весь разговор, имевший место между г-ном Маккиндером и мною, предоставив в Ваши руки документ, в достаточной мере, казалось бы, долженствовавший рассеять Ваши опасения… Вы даже не ответили мне…

…Я подал в отставку и выехал в Крым, «на покой». Мой приезд в Севастополь совпал с выступлением капитана Орлова. Выступление это, глупое и вредное, но выбросившее лозунгом «борьбу с разрухой в тылу и укрепление фронта», вызвало бурю страстей.

Исстрадавшиеся от безвластия, изверившиеся в выкинутые властью лозунги, возмущенная преступными действиями ее представителей, армия и общество увидели в выступлении Орлова возможность изменить существующий порядок вещей. Во мне увидели человека, способного дать то, чего жаждали все.

Капитан Орлов объявил, что подчинится лишь мне. Прибывший в Крым после падения Одессы генерал Шиллинг, учитывая положение, сам просил Вас о назначении меня на его место.

Командующий флотом и помощник Ваш генерал Лукомский поддерживали его ходатайство. Целый ряд общественных групп, представители духовенства народов Крыма просили Вас о том же. На этом же настаивали и представители союзников.

Все было тщетно.

…8 февраля Вы отдали приказ, осуждающий выступление капитана Орлова, руководимое лицами, «затеявшими подлую политическую игру», и предложили генералу Шиллингу арестовать виновных, невзирая на их «высокий чин или положение».

Одновременным приказом были уволены в отставку я и бывший начальник штаба моей армии генерал Шатилов, а равно и ходатайствовавшие о моем назначении в Крым – генерал Лукомский и адмирал Ненюков. Оба приказа появились в Крыму одновременно 10 февраля, а за два дня в местной печати появилась телеграмма моя капитану Орлову, в которой я убеждал его, «как старый офицер, отдавший Родине 20 лет жизни, ради блага ее подчиниться требованиям начальников»…

…Теперь Вы предлагаете мне покинуть Россию. Предложение это Вы передали мне через англичан.

Переданное таким образом подобное предложение может быть истолковано как сделанное по их инициативе, в связи с моей «германской ориентацией», сведения о которой столь усердно распространялись Вашими агентами.

В последнем смысле и истолковывался Вашим штабом Ваш отказ о назначении меня в Крым, против чего будто бы англичане протестовали.

Со времени увольнения меня в отставку я считаю себя от всяких обязательств по отношению к Вам свободным и предложение Ваше для себя совершенно необязательным. Средств заставить меня его выполнить у Вас нет, и тем не менее я решаюсь оставить Россию, заглушив горесть в сердце своем…

…Если мое пребывание на Родине может хоть сколько-нибудь повредить Вам защитить ее и спасти тех, кто Вам доверился, я, ни минуты не колеблясь, оставляю Россию.

Барон Петр Врангель[23]

Екатеринодар, 7. 3. 1920 г.

Ваше превосходительство!

Я глубоко уверен, что Ваш разрыв с генералом Деникиным явился следствием того, что Вы, как это часто бывает с искренними патриотами во время смуты, недостаточно поняли друг друга.

При таких отношениях служить вместе бывает слишком тяжело.

Мне причинило глубокую боль просить Вас оставить Крым, так как, искренне веря в Ваши лучшие намерения и преданность Родине, я все же счел правильным и полезным для настоящего положения сделать это.

Я желаю Вашему превосходительству всякого благополучия и надеюсь, что встретимся где-нибудь в более благоприятной обстановке, возможно опять братьями по оружию.

Прошу Ваше превосходительство принять уверения в моем глубоком и искреннем уважении.

А. Хольман».

Февраля месяца 25 дня 1920 г. Генерал-лейтенант А. И. Деникин

Милостивый Государь, Петр Николаевич!

Ваше письмо пришло как раз вовремя – в наиболее тяжкий момент, когда мне приходится напрягать все духовные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены…

Если у меня и было маленькое сомнение в Вашей роли в борьбе за власть, то письмо Ваше рассеяло его окончательно. В нем нет ни слова правды. Вы это знаете. В нем приведены чудовищные обвинения, в которые Вы не верите. Приведены, очевидно, для той же цели, для которой множились и распространялись предыдущие рапорты-памфлеты. Для подрыва власти и развала Вы делаете все, что можете.

Когда-то, во время тяжкой болезни, постигшей Вас, Вы говорили Юзефовичу, что Бог карает Вас за непомерное честолюбие…

Пусть Он и теперь простит Вас за сделанное Вами русскому делу зло.

А. Деникин.

Предлагаю прибыть к вечеру 21 марта в Севастополь на заседание Военного совета, под председательством генерала от кавалерии Драгомирова, для избрания преемника Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России.

Состав совета: командиры Добровольческого и Крымского корпусов, их начальники дивизий, из числа командиров бригад и полков – половина (от Крымского корпуса по боевой обстановке норма может быть меньше), коменданты крепостей, командующий флотом, его начальник штаба, начальники морских управлений, четыре старших строевых начальника флота.

От Донского корпуса генералы Сидорин, Кельчевский и шесть лиц из состава генералов и командиров полков. От штаба Главнокомандующего начальник штаба, дежурный генерал, начальник военного управления, а также генералы: Врангель, Богаевский, Улагай, Шиллинг, Покровский, Боровский, Ефимов, Юзефович и Топорков.[24]

Секретно.

Верховный комиссар Великобритании в Константинополе получил от своего правительства распоряжение сделать следующее заявление генералу Деникину.

Верховный совет находит, что продолжение гражданской войны в России представляет собой, в общей сложности, наиболее озабочивающий фактор в настоящем положении Европы.

Правительство Его Величества желает указать генералу Деникину на ту пользу, которую представляло бы собой, в настоящем положении, обращение к Советскому правительству, имея в виду добиться амнистии как для населения Крыма вообще, так и для личного состава Добровольческой армии в частности.

Проникнутое убеждением, что прекращение неравной борьбы было бы наиболее благоприятно для России, Британское правительство взяло бы на себя инициативу означенного обращения, по получении согласия на это генерала Деникина, и предоставило бы в его распоряжение и в распоряжение его ближайших сотрудников гостеприимное убежище в Великобритании.

Британское правительство, оказавшее генералу Деникину в прошлом значительную поддержку, которая только и позволила продолжать борьбу до настоящего времени, полагает, что оно имеет право надеяться на то, что означенное предложение будет принято.

Однако если бы генерал Деникин почел бы себя обязанным его отклонить, дабы продолжить явно бесполезную борьбу, то в этом случае Британское правительство сочло бы себя обязанным отказаться от какой бы то ни было ответственности за этот шаг и прекратить в будущем всякую поддержку или помощь какого бы то ни было характера генералу Деникину.

Британский Верховный комиссариат. 2 апреля 1920 г. Константинополь

Генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель

Главнокомандующий Русской армией.

Кавалер орденов: Св. Георгия IV ст., Св. Николая Чудотворца II ст., Георгиевского оружия. Св. Владимира III ст. с мечами и IV ст. с мечами и бантом, Св. Анны III ст., Св. Станислава II ст. и III ст. с мечами и бантом, Св. Анны IV ст. с надписью «За храбрость», Георгиевского Креста IV ст., Креста Спасения Кубани I ст. и Английского ордена Михаила и Георгия II ст.

Имеет медали: Светло-бронзовую в память 100-летия Отечественной войны, светло-бронзовую в память 300-летия царствования Дома Романовых, светло-бронзовую в память 200-летия Полтавской битвы, Честной Крест Св. Гроба Господня, Галлиполийский знак.

Родился 1878 года, августа 15 дня.

Вероисповедания православного.

Происходит из потомственных дворян Петроградской губернии.

Воспитывался в Горном институте императрицы Екатерины II, выдержал испытание на корнета гвардии при Николаевской академии Генерального штаба по 1-му разряду и дополнительный курс успешно.

Прохождение службы:

В службу вступил в лейб-гвардии Конный полк рядовым на правах вольноопределяющегося 1-го разряда 1901 сент. 1.

Унтер-офицером по окончании полковой учебной команды 1902 марта 10.

Эстандарт-юнкером 1902 июля 2.

Высочайшим приказом от 12 окт. 1902 г. произведен в корнеты с зачислением в запас Гвардейской кавалерии 1902 окт. 2.

Высочайшим приказом определен во 2-й Верхнеудинский полк Забайкальского казачьего войска 1904 февр. 6.

Переведен на службу во 2-й Аргунский казачий полк 1904 февр. 27.

Награжден орденом Св. Анны IV ст. с надписью «За храбрость» 1904 июля 4.

За отличие в делах против японцев произведен в сотники 1904 дек. 1.

Переведен во 2-ю сотню Отдельного дивизиона разведчиков 1905 мая 26.

За отличия в делах против японцев произведен в подъесаулы 1905 сент. 1.

За отличие в делах против неприятеля награжден орденом Св. Станислава III ст. с мечами и бантом.

Высочайшим приказом от 6 января 1906 г. переведен в 55-й Драгунский Финляндский полк с переименованием в штабс-ротмистры 1906 янв. 6.

По Высочайшему повелению прикомандирован к Северному отряду Свиты Его Величества генерал-майора Орлова 1906 янв. 7.

Государь Император всемилостивейше соизволил лично пожаловать за отличие в делах против неприятеля орден Св. Анны III ст.1906 мая 9.

С Высочайшего соизволения прикомандирован к лейб-гвардии конному полку 1906 авг. 30.

Переведен в лейб-гвардии конный полк поручиком 1907 марта 26.

Командирован в Николаевскую академию Генерального Штаба 1907 авг. 20.

Штабс-ротмистром 1909 дек. 6.

Окончил дополнительный курс академии успешно, причислен к Генеральному штабу и откомандирован от академии к Штабу С.-Петербургского военного округа 1910 июня 3.

По прохождении курса в Офицерской кавалерийской школе (успешно) прибыл в лейб-гвардии конный полк временно командующим, затем командиром эскадрона Его Величества с 1912 мая 22.

Всемилостливейше пожалован орден Св. Станислава II ст. 1912 дек. 6.

Высочайшим приказом от 11 авг. 1913 г. произведен в ротмистры 1913 авг. 11.

Георгиевская дума в заседании своем 23 августа 1914 г. удостоила награждением орденом Св. Великомученика и Победоносца Георгия IV ст 1914 авг. 23 (Приказ по войскам 1-й армии от 30 авг. 1914 г. № 72 и Высочайший приказ от 13 окт. 1914 г.).

Назначен начальником штаба Сводно-Кавалерийской дивизии 1914 сент. 12.

Назначен помощником командира по строевой части 1914 сент. 23.

Государь Император всемилостивейше соизволил лично пожаловать за отличие в делах против неприятеля орден Св. Владимира IV степени с мечами и бантом 1914 окт. 27.

Высочайшим приказом от 6 дек. 1914 г. назначен флигель-адъютантом 1914 дек. 6.

Высочайшим приказом от 12 дек. 1914 г. произведен в полковники 1914 дек. 12.

Приказом войскам 10-й армии № 418 за отличие в делах против неприятеля награжден Георгиевским Оружием 1915 апр. 13.

Высочайшим приказом назначен командиром 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска 1915 окт. 8.

Высочайшим приказом награжден орденом Св. Владимира III ст. с мечами 1915 дек. 8.

Высочайшим приказом от 27 ноября 1916 г. даровано два года старшинства в чине полковника 1915 дек. 6.

Назначен командиром 2-й бригады Уссурийской конной дивизии 1916 дек. 24.

Высочайшим приказом произведен за боевое отличие в генерал-майоры 1917 янв. 13.

Назначен временно командующим Уссурийской конной дивизией 1917 янв. 23.

Командующим 7-й кавалерийской дивизией 1917 июля 9.

Командующим Сводным конным корпусом 1917 июля 10.

Постановлением наградных дум частей Сводного конного корпуса, утвержденном командующим 8-й армией, награжден солдатским Георгиевским крестом IV степени за отличия, высказанные им, как командиром Сводного конного корпуса, прикрывавшего отход нашей пехоты к линии реки Збруч в период с 10 по 20 июля 1917 г. 1917 июля 24.

Приказом Верховного Главнокомандующего назначен командиром 3-го конного корпуса 1917 сент. 9.

Вследствие большевистского переворота от службы отказался и в командование корпусом не вступил 1917 нояб. 10.

Вступил в ряды Добровольческой армии 1918 авг. 28.

Назначен временно командующим 1-й конной дивизией 1918 авг. 31.

Начальником 1-й конной дивизии 1918 окт. 31.

Командиром 1-го конного корпуса 1918 нояб. 15.

Приказами Главнокомандующего Добровольческой армией.

Назначен командиром 1-го конного корпуса 1918 нояб. 15.

За боевое отличие произведен в генерал-лейтенанты 1918 нояб. 22.

Назначен командующим Добровольческой армией 1918 дек. 27

Назначен командующим Кавказской Добровольческой армией 1919 янв. 10.

Назначен командующей Добровольческой армией и Главноначальствующим Харьковской области 1919 нояб. 26.

Ввиду расформирования армии зачислен в распоряжение Главнокомандующего 1919 дек. 20.

Уволен в отставку 1920 февр. 8 (телеграмма Главнокомандующего № 002531).

Приказом назначен Главнокомандующим Вооруженными силами на Юге России 1920 марта 22.

Получил звание кавалера Св. Гроба Господня и пожалован Честным крестом Св. Гроба Господня 1920 авг. 20

Орденская Николаевская дума 1-го Армейского корпуса 15 ноября постановила просить Главнокомандующего принять орден Св. Николая Чудотворца II степени.

Согласно просьбе командира и всех чинов 1-го армейского корпуса Главнокомандующий принял для ношения на груди Галлиполийский знак 1921 нояб. 29.

Принят в почетные старики и коренные жители многих станиц Кубанского, Терского и Астраханского казачьих войск, зачислен в войсковое сословие Всевеликого войска Донского, зачислен в списки (по датам) 1-го Екатеринодарского кошевого атамана Чепеги полка, 1-го Корниловского ударного полка, 1-го пехотного генерала Маркова, лейб-гвардии казачьего полка, эскадрона Конной гвардии, Гусарского Ингерманландского дивизиона, лейб-гвардии Атаманского полка и 1-го стрелкового генерала Дроздовского полка.

Сын Главнокомандующего барон Петр Врангель в воздаяние заслуг его отца приказами атаманов состоит урядником Кубанского казачьего войска и подхорунжим 1-го Астраханского казачьего полка.

Женат первым браком на фрейлине Их Императорских Величеств, потомственной дворянке, дочери камергера Высочайшего Двора девице Ольге Михайловне Иваненко

Имеет детей: дочь Елену, сына Петра и дочь Наталию.

Недвижимого имущества не имеет.

Наказаниям или взысканиям не подвергался.

Участвовал:

В походах со 2-м Аргунским полком в составе отряда генерала Ренненкампфа с 1904 мар. 12 по 1905 мая 29.

В разведке и делах со 2-й сотней Отдельного дивизиона разведчиков с 1905 июня 1 по 1905 окт. 15.

В походах против Германии с 1914 июля 22 по 1917 сен. 9.

В делах и походах против большевиков с 1918 авг. 31.

В службе сего генерала не было обстоятельств, лишающих его права на получение знака отличия беспорочной службы или отдаляющих срок выслуги к сему знаку.

Подписал: вр. и. д. Начальника штаба Главнокомандующего Русской армией, Генерального штаба, генерал-лейтенант Кусонский.

Скрепил: начальник отделения Генерального штаба, Генерального штаба полковник Подчертков.