«Ермак» во льдах Макаров Степан
Башни окружены небронированными частями, и к ним прилегают небронированные палубы. На опытах с броненосцем «Belleisle» выяснилось, что листы, бимсы и пр. отворачивает. Не произойдет ли от этого заклинивание башен, вследствие которого вращение их сделается невозможным? Опытных данных по этой части также не имеется, между тем лишь опыт может дать в этом деле должные указания.
В настоящее время давление пара в котлах и трубопроводах доходит до 320 фн. на кв. д. Еще несколько лет назад были затруднения в выделке труб, которые соответствовали бы этому давлению, в особенности на загибах и на соединительных фланцах. Техника нашла, как справиться с этим делом, и трубопроводы соответствуют заданию. Мы знаем также, что сотрясения корпуса судна, производимые собственными выстрелами, так ничтожны, что не причиняют трубам вреда, но мы решительно не знаем, как эти трубы выдержат сотрясение от взрыва мин у борта. При взрыве на расстоянии даже 4 кабельт. судно вздрагивает, а если мина будет взорвана вплотную, не лопнет ли при этом какое-нибудь колено у паровой трубы? Если лопнет, то это будет катастрофа очень тяжелая.
Обыкновенно при этом убивает большую часть людей, находящихся в отделении, в которое кинется пар. Приняты некоторые меры к тому, чтобы уменьшить размер бедствия, и в таких случаях нужно прежде всего запереть паровые регуляторы у всех котлов, дабы прекратить впуск пара в пробитое отделение. Это потребует остановки всех машин, а следовательно, остановки судна, подачи, вращения башен, освещения и пр. Короче сказать, разрыв одной из больших паровых труб делает судно неспособным к бою. Через некоторое время место повреждения будет разыскано, и возможно, что поврежденную часть изолируют, но за эти потерянные 1/2 часа в жарком бою судно может быть уничтожено противником.
За последние пять лет стали широко применять электричество для производства различных действий, потребных во время боя. Это крупный шаг вперед по отношению к живучести, ибо легче восстановить электропровод, чем паропровод. При введении боевых указателей я приспособил особые фланцы, которыми можно разобщать перебитую магистраль, заменяя ее особым запасным кабелем. Дело требует нескольких минут времени, но прежде всего нужно разыскать место повреждения, а это работа более продолжительная.
Магистрали принято помещать в подводной части или за броней, но ответвления проводников выходят в открытые места и перебитие проводника в открытых местах может дать свободный ток электричеству, что поведет к некоторому расстройству того главного двигателя, которым живет судно в бою. Опытов по этой части также не имеется.
Дымовые трубы не бронируют, и они будут пробиты. На «Belleisle» трубу сбили, но она была старая и, вероятно, сильно проржавленная. Неразрывными снарядами сбить трубу почти невозможно, разрывными она может быть сбита. Если на корабле тяга естественная, то пробитие трубы уменьшит паропроизводительность. Возможно, что из-за этого ход придется уменьшить до малого. При искусственном дутье газы могут устремиться в закрытые помещения, которые быстро наполнятся дымом. Придется уменьшить подачу воздуха, а это поведет к уменьшению хода.
Некоторые элеваторы для подачи снарядов, зарядов и патронов в верхних своих частях даже у броненосцев не защищены, также во многих местах не защищены рельсы для подачи. Повреждение рельсов замедлит подачу, а повреждение элеваторов до такой степени ослабит ее, что судно в состоянии будет вести лишь самый медленный огонь. Опытов по этой части не имеется.
Управление кораблями сосредоточено на мостике и в боевой рубке. Почти на всех судах впереди дымовых труб имеется возвышенное место, с которого происходит управление судном. У броненосцев и вообще у больших судов ставится броневая башня и имеется броневая труба для всех проводов идущих вниз. У боевых рубок принято делать широкую щель вверху и вход в нее прикрывать особою плитой. На «Huaskar’е» всю капитанскую башню сдвинуло и вывело из строя находивишхся в ней. Выдержат ли современные башни удары снарядов – неизвестно, ибо опытов по этой части не существует.
Мы также не знаем, не пострадают ли все приборы, расположенные по бокам боевых рубок. Есть немалая опасность для машинных телеграфов от мелких снарядов, которые, влетая в верхнюю щель и в пространство между прикрывающей вход плитой и башней, осколками своими могут их поранить. В таком случае придется перейти на нижние телеграф и рулевой прибор и пользоваться голосовой передачей по трубе, но имея в виду, что боевые рубки стоят на 30–40 ф. от броневой палубы, можно предсказать немалые затруднения, которые вызовут повреждения приводов в боевой рубки. Ни один командир не управляет своим судном из свой башни. Вероятнее, что он будет вне башни и там же будут находиться: старший офицер, штурман, офицер при командире и сигнальщик.
Я неоднократно упоминал, что многие приспособления не испытаны в боевой обстаковке. Действительно ли такие опыты нужны? Нельзя ли путем здравого мышления предусмотреть все случайности и отстранить возможность повреждений? На этот вопрос можно дать лишь отрицательный ответ. Рассуждение полезно и крайне необходимо, но то, что не проверено подходящим опытом, то нельзя признать надежным.
Техника недостаточно сильна, чтобы считаться со всеми сложными явлениями, которые будут в бою. Если для таких простых упражнений, как парады, смотры и пр., человек, желающий, чтобы не было замешательств, позаботится сделать предварительную репетицию, то как же допустить, что в таких сложных явлениях, как повреждение в боях, можно обойтись без всяких репетиций и без всяких опытов повреждения.
Можно бы было привести многое множество примеров для иллюстрации пользы опытов, но я позволю себе привести лишь несколько.
На броненосце «Генерал-Адмирал Апраксин» во время аварии наполнилось водой отделение впереди котельного. Вода стала фильтровать в котельное отделение, но в таком сравнительно незначительном количестве, что ее легко могла бы откачивать имеющаяся там турбина. На испытании турбина действовала удовлетверительно, а во время аварии турбину нельзя было пустить, ибо переборку немного прогнуло и кронштейны, поддерживавшие вал, лопнули. Опыт открыл глаза на то, что не удалось предусмотреть без опыта. Оказалось, что открывшееся неудобство устраняется очень легко, и нет никакого сомнения, что должные опыты повели бы к выработке целесообразных образцов.
При постройке броненосца «Vanguard» предполагалось, что таран может пробивать обыкновенный борт, но что он бессилен против брони, а потому второй борт доведен был лишь до нижней кромки броневых плит. При столкновении с броненосцем «Iron Duke» выяснилось, что вышеприведенные расчеты неправильны, и «Vanguard» пошел ко дну. Этого не могло случиться, если бы путем опыта проверили, действительно ли броневые плиты могут удерживат проникновение тарана.
При столкновении броненосца «Victoria» с «Camperdown» первый из них опрокинулся, между тем при проектировании судна не предусматривалось подобной случайности, и строитель броненосца, очень почтенный и знающий инженер, с которым я лично знаком, был крайне удручен этим обстоятельством. Он долго был душевно расстроенный человек и всю остальную часть своей жизни не мог работать полной силой своей головы. Человек этот – выдающихся дарований, и только этим следует объяснить то огромное впечатление, которое произвело на него опрокинутие построенного им корабля.
При проектировании броненосцев типа «Rеsolution» полагали, что они будут иметь порядочные морские качества, между тем, когда названный броненосец вышел из Англии и пошел в Гибралтар, то у него оказалась такая сильная качка, что на некоторое время броненосец был совершенно неуправляем и должен был вернуться к берегам Англии, между тем сопровождавший его минный крейсер «Oleaner» в 750 т благополучно продолжал путь и прибыл в Гибралтар. Чрезмерная качка броненосца показала, что не подтвердились предположение строителей, – и у этих броненосцев должны были поставить особые боковые кили довольно сильного профиля.
Все это приводит к заключению, что неиспытанное нельзя считать вполне пригодным. Замечательная вещь, что во всех флотах детали испытываются чрезвычайно тщательно и над каждым маленьким снарядом и даже капсюлем проделывается множество различных поверочных манипуляций, но корабль в целом его виде на стойкость против повреждения и на живучесть совершенно не испытывается.
Были сделаны опыты расстреливания «Belleisle». Современный корабль стрелял по старому броненосцу. Но, в сущности, крайне нужен совсем другой опыт, нужно, чтобы постреляли по современному броненосцу, и я лично склонен думать что расходы на такой, или даже на несколько таких опытов, сторицей возместятся теми сведениями, которые из опытов будут почерпнуты. Броненосец не будет уничтожен и повреждения, даже самые существенные, очень нетрудно исправить в том порту, где броненосец строился. Расходы такие можно оценить сотнями тысяч, между тем как флоты стоят сотни миллионов.
Не делая подобных опытов, мы не можем рассчитывать, что в бою не обнаружится таких явлений, которые были совершенно не предусмотрены.
Только серьезными испытавиями пушек, паровых машин, электрических двигателей и пр. можно было выработать шаг за шагом те усовершенствования, которые дали нам в руки целесообразные и сильные механизмы, отвечающие своей цели. Мина Уайтхеда есть одна из мельчайших деталей современных боевых приспособлений, но завод Уайтхеда тратит ежегодно около 60 000 руб. на опыты с усовершенствованиями, и только благодаря этому идет впереди всех, получая с лихвой вознаграждения за делаемые расходы.
Если бы большие боевые суда строились на основании боевого опыта, или даже различные части их подвергались бы опытам путем расстреливания, минных взрывов, таранных ударов и пр., то мы могли бы ясно видеть, что именно ожидает большие корабли в бою. Непрактичное было бы отброшено, но, может быть, отбросили бы и всю идею постройки больших судов. Этого не случилось бы только в том случае, когда нашли бы выход, как отстранить разные возможные в бою неудобства.
Тогда мы имели бы надлежащее оправдание к постройке их. Мы могли бы сказать, что огромные затраты на большой корабль оправдываются соответственными оборонительными преимуществами. Мы бы сознательно могли сказать, что большой корабль достаточно неуязвим для снарядов, что повреждение от мин не вызовт фатальных последствий, что таранные удары не будут гибельны для него, что все устройства обеспечивают высокую степень живучести и что корабль может продолжать бой, будучи подбит во многих своих частях.
В действительности мы ничего этого сказать не можем. Размер корабля не обеспечивает его неуязвимости от артиллерийского огня. Повреждения начнутся с самого начала боя, и повреждения эти будут иметь существенное влияние на боевую способность судна. Неприкрытые броней оконечности будут повреждаемы, и это может повести к наполнению их водой. Тонкая броня, разбросанная в разных местах, будет пробиваться, а за ней находятся элеваторы, турбины, электродвигатели, и многое другое. Даже ватерлинии при средине и башни будут пронизываться большими и средними снарядами, в то время как небронированные части будут уязвляемы снарядами всех калибров. Немало снарядов попадет в порта и боевые рубки, в то время как взрывы снарядов в соседстве башен могут прекратить их вращение и вообще остановить их действие.
Пока идет сравнение по отношению к артиллерийскому огню, большой корабль, представляя большую цель, получит больше повреждений, но его броня парализует действие многих снарядов. Выгоды и невыгоды больших кораблей в этом случае до некоторой степени компенсируются, но когда дело доходит до действия мин, то таковое для большого корабля будет столь же опасно, как и для малого, а с этим условием нельзя не считаться.
Малый размер боевого судна дает еще одно крупное преимущество, а именно, – что вся артиллерия и все минные аппараты будут поставлены на верхней палубе, а не за бортами. На черт. 9 представлен размер цели 6-д. орудия, поставленного на верхней палубе и в батарее. При постановке на верхней палубе пушка, направленная на неприятеля, представляет цель в 20 кв. ф., а порт, который для нее надо будет сделать, должен иметь 21 кв. ф.
Если бы борта, которые прикрывают пушку, были покрыты толстой броней, то, несмотря на большую величину порта, они прикрывали бы орудие и прислугу, в особенности от косых выстрелов, но тонкая броня, а тем более тонкий небронированный борт, не дадут должной защиты, а между тем снаряды, попадая в этот тонкий борт, будут пробивать его и разрываться. Можно считать, что борт на 15 ф. вправо или влево от орудия площадью в 200 кв. ф., причиняя разрывы снарядов, будет способствовать подбитию орудия и поранению прислуги. Гораздо легче подбить орудие, прикрытое тонким бортом, чем стоящее на верхней палубе. Становиться в бою за тонкий борт – то же, что прятаться под дуб во время грозы.
Вот почему я считаю, что артиллерия, минные аппараты и люди, работающие у них, находятся в большей безопасности на верхней палубе, чем в закрытых помещениях.
Большая часть изложенных в настоящей статье рассуждений приводит к тому заключению, что большие броненосцы, а большие неброненосные суда тем паче, будут повреждаться в бою, и, по неиспытанности в бою броненосцев полностью, повреждения эти могут быть столь значительны, что выведут судно из строя, а может быть, и причинят его гибель. Малые суда, не имеющие брони, на единицу поверхности своей, могут точно так же получать повреждения, но сама величина их допускает меньшую сложность всяких устройств, а расположение орудий на верхней палубе отстраняет множество затруднений, сопряженных с закрытой постановкой пушек.
Малые суда представляют малую цель, тем не менее они будут повреждаемы и, следовательно, все, говорившееся о больших судах, относится и к ним, но их размер позволяет на стоимость одного броненосца в 16 000 т построить 5 безбронных судов в 3000 т и, следовательно, гибель судна выводит из строя сравнительно небольшую величину от всей наличной силы.
Разбирая преимущество больших и малых судов, нельзя не упомянуть еще об одном обстоятельстве. У большого судна по необходимости все приспособления – паровые или электрические. Большое судно не может жить без паров. Пары ему нужны для каждого ученья, для вращения башен, для двигания больших орудий, для подачи больших снарядов, для заряжания минами подводных аппаратов и наконец для вентиляции и освещения большого числа темных помещений и коридоров, куда естественный свет и воздух никогда не достигают. Сложилось общее убеждение, что большое судно всегда должно иметь пары и, стоя на якоре на самом безопасном рейде, на большом судне расходуют ежедневно от 6 до 12 т угля.
Судно в 3000 т может, стоя на якоре, обходиться без паров, ибо все его орудия, мины и пр. двигаются вручную. Что же касается ночного освещения жилых помещений, то теперь есть такие усовершенствованные лампы, которые вполне заменят электрическое освещение. Таким образом, у малых судов не будет этого постоянного непроизводительного расхода топлива.
Сравнение безбронных боевых судов с броненосцами в эскадренном бою. Приступая к рассмотрению вопроса о бое между большим броненосцем и безбронными судами, мы должны, по справедливости, предположить, что на каждый броненосец в 16 000 т будет пять или, по крайней мере, четыре безбронных судна, а на 1 броненосец в 13 000 т– четыре или три таких судна. Могут однако же сказать, что не всякий раз удается соединить 3 или 4 судна, где неприятель будет иметь одно. Хотя одиночные бои не могут иметь решительного влияния на исход войны, тем не менее мы разберем ниже и случаи одиночного боя.
Представим себе две эскадры: одна из 8 броненосцев в 13–16 тыс. т, другая из 32 безбронных судов в 3000 т. Преимущество в ходе будет на стороне безбронных судов и, следовательно, если обстоятельства невыгодные, то они могут уклониться от боя и вызвать его тогда, когда это будет им выгодно. Предположим сражение на параллельных курсах. Эскадра в 8 броненосцев, имея промежутки в 2 кабельт., при длине судов до 400 ф., займет 2000 саж. На этих 2000 саж. поместится 15 безбронных судов в 300 ф. длины, которые могут иметь промежутки в 100 саж. Если кильватерная колонна безбронных судов продвинется вперед на два промежутка, и прибавим к тому же, что задние 3 корабля могут принимать участие в стрельбе, то получим 22 безбронные судна, участвующие в деле против 8 броненосцев, причем головной броненосец будет иметь против себя 3 неприятельские судна, а концевой – 5; все же остальные броненосцы будут иметь против себя по 2 безбронные судна.
Из приведенного расчета выходит, что из 32 судов лишь 20 вступили в бой, а остальные 12 или не участвуют в бою, или ведут медленный огонь с дальнего расстояния. Эти 12 судов составляют тот самый резерв, который так необходим во всяком сражении. Если какой-нибудь из броненосцев будет подбит и выйдет из линии, то мимо него пройдет весь резерв, который будет еще не ослаблен и может развить полную силу огня. Два концевые безбронные судна должны отделиться, чтобы покончить с ним, в то время, как остальные продолжают следовать за адмиралом. Если же безбронное судно, одно или несколько, выйдут из строя, то остальные прибавляют ход и смыкают линию, причем резерв сам собой входит в дело.
При контрагалсовой стрельбе обстоятельства будут еще более благоприятные для безбронных судов, ибо все они сразу войдут в дело и 8 броненосцам придется пройти под огнем 32 судов. На броненосцах уже будут потери в то время, как вновь вступающие в дело крейсеры будут вполне готовы, чтобы развить полную силу огня в тот короткий промежуток времени, в который может продолжаться контрагалсовая стрельба.
Кроме артиллерии, в эскадренном сражении будут действовать мины, которые выводят из строя и броненосцы и безбронные суда. Если от минной стрельбы с обеих сторон выбудет по 2 судна, то броненосная эскадра потеряет 1/4 своего судового состава, а безбронная эскадра лишь 1/16. Броненосная эскадра будет значительно ослаблена такой потерей, а безбронная едва ее почувствует. У нее лишь уменьшится до некоторой степени резерв.
Надо принять во внимание, что у обоих противников могут быть отряды миноносцев, которые в благоприятную минуту кинутся в атаку. Допустим, что они могут вывести из строя по 2 судна, и тогда у эскадры броненосцев останется лишь половинное число судового состава, тогда как в эскадре безбронных судов останется налицо 7/8 всего числа.
Сравнение броненосцев и безбронных судов в одиночном бою. Надо, однако, разобрать и возможность одиночного боя. Для этого на прилагаемом черт. 10 изображен наружный вид броненосца в 13 000 т, броненосного крейсера в 13 000 т и безбронного боевого судна в 3000 т. Безбронное судно представляет цель в 5057 кв. ф. Броненосец – в 14 510 кв. ф., т. е. в 2,9 раза больше. Броненосный крейсер – 17 341 кв. ф., больше в 3,4 раза. При стрельбе с броненосца «Majetstic» по броненосцу «Belleisle» считается, что было 30 % попадания, но в бою условия не те, что на маневрах, и всеми авторитетами признается, что в бою 5 % попадания. Надо думать, что мины Уайтхеда помешают быстрому сближению судов, а потому весьма вероятно, что в будущих сражениях в среднем будет 5 % попадания. Если бы даже было 10 % попадания, то надо считать, что при размере цели в 3 раза больше и попаданий будет в 3 раза больше. Это дает крупное преимущество невысоким от воды и малым по размеру вообще безбронным судам.
Сопоставляя живую силу у дула трех сравниваемых судов, мы видим, что у безбронного судна 138 424 ф.-т. У броненосца 329 067 ф. – т, т. е. в 2,4 раза больше. У броненосного крейсера 422 113 ф. – т, т. е. в 3 раза больше. Из сопоставления этих чисел с отношениями площадей цели мы видим, что броненосный крейсер получит несколько меньше поранений, чем нанесет сам, а броненосец получит несколько больше. При этом мы считаем, что количество поранений пропорционально количеству живой силы у дула. Можно перевычислить эту таблицу на 10 кабельт. или 20, т. е. ближнюю или среднюю дистанцию, и тогда получатся несколько иные цифры, но большой перемены не последует, и перемена эта будет невыгодна для броненосца и броненосного крейсера, ибо у них есть 37– и 47-мм пушки, отпадающие на 20 кабельт., тогда как у безбройного крейсера таких пушек нет.
К приведенному вычислению должна быть сделана еще одна поправка, а именно на отношение площади броневого прикрытия. Поправка эта весьма крупная, ибо на броненосце 26 % наружного борта покрыто броней от 4– до 9-д., а у броненосного крейсера 12 % покрыто броней от 4– до 6-д. Если бы броня броненосца и броненосного крейсера была непроницаема для снарядов безбронного судна, то эти поправки пришлось бы ввести целиком. Но в действительности бльшая часть брони на броненосце, а в особенности на броненосном крейсере, будет пробиваема артиллерией безбронного судна, а поэтому уменьшение поранения далеко не будет в размере 26 и 12 %.
Чтобы быть беспристрастным, надо еще взвесить большие поражения, которые будут производить снаряды, разрывающиеся при ударе в тонкий борт. Если удар будет под углом меньше 15°, то снаряд даже среднего калибра, вероятно, не проникнет через тонкий борт. Так можно судить по опыту на полигоне, но при больших углах снаряды пройдут через тонкий борт и разрывы их причинят большие разрушения. На броненосце 32 % команды находится за тонким бортом, а каждый разорвавший снаряд может выводить из строя десятки людей. Все закрытые помещения при этом наполнятся густыми, удушливыми газами, которые пойдут всюду, что сильно затруднит ведение боя.
Совсем в иных условиях будет безбронное судно. На нем нет людей за тонким бортом, ибо все орудия и минные аппараты находятся на верхней палубе. Чтобы повредить что-нибудь, надо попасть в предмет, а это трудно. Я видел китайский броненосец Chin-Yen, бывший в сражении при Ялу. На нем весь борт был испещрен пробоинами, но 6 мелких орудий, стоявших на юте остались целы; 6-д. орудие в носовой башне также осталось цело, несмотря на то, что тонкая обшивка башни была навылет пробита неразрывным снарядом. Помпы, брашпиль, стопора канатные и пр. предметы, стоявшие за тонким бортом, остались целы, ибо неразрывные снаряды, которыми стреляли японцы, пронизывали борт, но не задевали отдельные предметы. Очевидно, в площади попадать нетрудно, а в предметы трудно. На этом и основан главнейший расчет предлагаемого мною безбронного судна, у которого артиллерия помещена на верхней палубе.
Орудие и прислуга на верхней палубе могут быть сильно поражаемы кусками сегментных снарядов и разрывом фугасных снарядов при дистанционных трубках. Куски сегментных снарядов будут пробивать тонкий борт, так что орудия, неприкрытые броней, от них не защищены. Осколки разрывных снарядов с сильно взрывчатым веществом не пробьют тонкого борта, и следовательно, они более опасны для прислуги на верхней палубе, чем в закрытых помещениях.
С этим условием надо считаться, и если бы стрельба в морском бою производилась, как при войнах сухопутных, где цель движется очень медленно, а часто и совершенно не движется, то опасность от разрывных снарядов с дистанционными трубками была бы весьма существенная. В действительности морская стрельба в бою на дистанциях быстро меняющихся весьма неправильная, в особенности на качке, а потому попадания оцениваются лишь 5 %. Попадание с дистанционной трубкой требует не только простого попадания, но и своевременности разрыва самой трубки, ибо разрыв на 1/10 секунды раньше при фугасном снаряде ослабляет действие осколков в значительной степени. Не верится мне, чтобы дистанционные трубки в морском сражении дали особенно хорошие результаты, тем не менее стрельбе с дистанционными трубками надо приписать известное значение.
Есть еще одно оружие, от которого тонкий борт защищает вполне, это – пулеметы, но, во-первых, даже на близких дистанциях в 10 кабельт. они действуют слабо, а главное, что у них не видно падение снаряда и, следовательно, нет возможности корректировать стрельбу. На тихой воде, в бинокль, на 10 кабельт. можно видеть всплески от пуль, но для этого нужно, чтобы стрелял один пулемет, а когда будет действовать артиллерия всего борта и все пулеметы, то рассмотреть всплески очень трудно. Если бы пулеметы могли в бою действовать так хорошо, как теоретически это кажется, то один пулемет в состоянии был бы положить на месте целый эскадрон, несущийся на него в атаку, ранее, чем этот эскадрон успел бы приблизиться на пистолетный выстрел. На практике это не так, а потому опасность от пулеметов не столь велика, как она может представляться.
На близком расстоянии, однако же, вступит в дело другое оружие, более сильное, а именно мины. Неприятели начнут обмениваться минными выстрелами, и в этом отношении безбронное судно, стреляющее по большой цели, имеет больший шанс на успех, чем броненосец или броненосный крейсер, стреляющий по цели меньшого размера.
Из приведенных рассуждений видно, что положение безбронного судна в 3000 т. борт о борт с большим броненосцем или броненосным крейсером далеко не безнадежно, и он имеет свой шанс на успех. В этом, казалось бы очень неравном, состязании один на один я предпочел бы быть на невысоком безбронном судне, у которого вся команда на глазах у начальника, и боевая материальная часть во много раз проще, чем на большом судне. Тут все под рукой, там все скрыто, тут все просто, там все сложно, а когда на броненосце из всех люков повалит дым от разрывных снарядов, которые будут взрываться в закрытых его помещениях, то командир будет чувствовать себя очень неспокойно.
В настоящем труде я защищаю следующие положения:
1. Бронирование и высокобортность несовместимы.
2. Высокобортность есть недостаток в боевом отношении, и нужно по возможности понижать надводный борт боевых судов.
3. Тонкий борт, не защищая находящихся за ним пушек и людей, причиняет разрыв неприятельских снарядов. Артиллерия и мины будут в большей безопасности на верхней палубе без бортов, чем за тонким бортом.
4. Каждое судно должно иметь полное сетевое заграждение, ибо это есть единственное средство против мин.
5. При минах – величина судна не есть сила.
6. Современные суда не испытаны в целом на стойкость и живучесть, а потому нет достаточных оснований строить дорогостоящие большие суда. Можно иметь более обеспеченный успех с малыми судами, при большом числе их.
7. Судно в 3000 т по ходу, району действия и силе наступательных и оборонительных средств наилушим образом отвечает требованиям боевого корабля.
Чтоб принять вышеперечисленные положения, надо коренным образом перестроить мысль. Мне это пришлось сделать после особого изучения и расследования наступательных и оборонительных средств судов («Морск. сборн.» 1894 г., № 6).
Было бы, однако же, крупным успехом, если бы сделаны были хоть некоторые шаги в указываемом мной направлении, а именно:
1. Уменьшить размер броненосцев до 9000 т, понизив борт настолько, насколько это практически окажется возможным, и оставив принятый эскадренный ход.
2. Уменьшить размер броненосных крейсеров до 6000 т, употребив броню лишь для прикрытие некоторых пушек и уменьшив высоту надводного борта, насколько это возможно.
3. Усилить артиллерию на легких крейсерах в 3000 т понизить их надводный борт и увеличить число их.
4. На всех 3 родах судов артиллерию ставить или за броней достаточной толщины, или на верхней палубе.
5. Всякое военное судно строить для войны и боя. Проектируя его надо прежде всего иметь в виду эту цель, а потом уже все остальные качества, в том числе и комфорт, которому теперь отводится не подобающее место.
4-го марта 1903 г. Кронштадт.
С. О. Макаров. Православие в Японии
Я только что вернулся из Токио, где присутствовал на обедне в нашей духовной миссии. Служил отец Павел Сато на японском языке, при двух хорах японских певчих. Это была обыкновенная воскресная служба, как всегда, но она произвела на меня огромное впечатление. Я знаю Японию еще с детства. Я бывал здесь разновременно, начиная с 1864 г., но мне никогда не приходила мысль побывать в японском православном храме во время богослужения, так как в этом я не предвидел ничего интересного. Я не мог представить себе, какое отрадное чувство испытывает русский человек при виде японцев, молящихся по обычаям нашей церкви.
Все бывшие в Японии хорошо знают симпатичный нрав японского народа, замечательное добродушие японцев и их поразительную обходительность. Ни в одной стране вы не встретите столько внимания к посторонним людям и обычаям, как в Японии. Всякий народ имеет свои предрассудки и к чужим нравам относится несколько враждебно; но японцы как будто созданы иначе и даже в то время, когда правительство строго воспрещало принимать что-нибудь иностранное, японский народ с большим добродушием относился ко всему тому, что ему было совершенно чуждо.
Все эти особенности характера японцев давно уже расположили к ним европейцев всех наций.
Я лично люблю японцев, может быть даже больше, чем другие, но все же они были для меня посторонние люди, покамест я не увидел их в православной церкви. Нужно видеть то, что я видел, чтобы понять эти чувства. Я не берусь их описывать – это мне не под силу. Не стыжусь сказать, что слезы умиления нередко навертывались у меня на глазах, когда я стоял в церкви и видел эту густую толпу народа, в которой многие горячо молились. Прекрасное пение двух огромных хоров особенно много выигрывало от того, что звучный японский язык, с его короткими слогами, чрезвычайно хорошо идет к нему.
Благопристойность и выдержка в храме были поразительные. Певчие размещены по обе стороны церкви правильными рядами. Богомольцы тихо и спокойно входили в церковь, а когда стали прикладываться к кресту, то я не заметил ни одного человека, который бы спешил и старался пройти впереди другого, хотя ни один человек не вышел из церкви, не приложившись. Перед причастием была проповедь, которую за отсутствием Преосвященного, ездившего в Сендай, умело сказал наставник семинарии Симеон Мии, кончивший курс кандидатом в Киевской Духовной академии.
При начале проповеди, произнесенной, как и вся служба, на японском языке, все богомольцы сели на пол, по японскому обычаю. Наши православные церкви без скамеек как будто созданы для японцев, которые в своей домашней жизни обходятся без мебели и сидят на тех же циновках, по которым, вследствие присущей японцам опрятности, ходят без обуви. Многие из стариков и старушек все богослужение оставались на полу и часто на коленях горячо молились и клали земные поклоны. Во время пения «Отче наш» тоже все усердно молились, а певчие положили земной поклон, когда окончили пение, и все это так просто, так не принужденно и с такою присущею одним японцам красотою движений, что на постороннего человека производило самое глубокое впечатление.
При виде этих вновь обращенных в православие и их неподдельной набожности, невольно мысленно переносишься ко временам первых христиан и воспоминаешь тех горячих служителей христианской веры, которые теперь так далеко отделены от нас минувшими веками.
Японцев упрекают в материализме, но преосвященный Николай рассказал мне несколько примеров подвижничества и самоотвержения. Ему приходилось неоднократно удерживать людей от не по силам ревностного желания поститься и подвергать себя разным лишениям.
Священник Иоанн Сокай принадлежал к числу таких личностей. Преосвященный долго удерживал его при себе, чтобы наблюдать за ним, но наконец должен был уступить его просьбам и назначить ему отдельный приход, где он чрезвычайно ревностно проповедовал православие. Отец Иоанн питался только несколькими щепотками сухого риса и водою, а часто и совсем ничего не ел, налагая на себя продолжительные посты. Вечная память этому святому человеку – его уже более нет в живых. Есть много других примеров, но размеры настоящего письма не допускают меня излагать с такою подробностью, с какою хотелось бы все передать.
В печати встречается очень мало сведений о том, каким образом православие распространялось в Японии. Дело это связано с именем преосвященного Николая, который вел его от начала, руководит им теперь, и дай Бог, чтобы здоровье позволило ему еще долго руководить делом и в будущем.
Я в первый раз видел его в 1860 году простым иеромонахом в Николаевске, где и тогда уже он был известен своим святым образом жизни. Вторично встретил я его через четыре года в Хакодатэ, куда он приехал в 1861 году настоятелем консульской церкви. Правительство Тайкуна в это время относилось враждебно к христианам, и отец Николай стал посвящать все свое время на изучение японского языка и местных религий.
Только в 1868 году представился случай обратить на путь православия одного японца. Это был учитель фехтования сына нашего консула Гашкевича, некто Савабе, завзятый враг христиан, который не пропускал случая при встрече с отцом Николаем если не делать ему оскорблений, то по крайней мере бросать на него взгляды, полные ненависти и злобы.
В один прекрасный день он зашел к отцу Николаю и в оскорбительных и резких выражениях стал упрекать его в желании, будто свойственном всем христианам, причинить Японии вред. Надо сказать, что японцы понимали проповедников христианства как чудодеев, и бывали примеры, что приходил человек и требовал из любознательности, чтобы при нем было совершено какое-нибудь чудо. Недоброжелатели объясняли пожары злоумышленностью христиан, которые будто бы обращались в кошек и разносили огонь по городу на своих хвостах. Савабе упрекал отца Николая в злонамеренности и злобно поносил христианство.
Когда он кончил, тогда только отец Николай мог, в свою очередь, сделать ему упрек, что он бранит вымышленного им врага, и что толковый человек, ранее чем бранить, должен узнать, в чем дело. Савабе согласился, чтобы ему объяснили, в чем заключается христианское учение, и через несколько времени из заклятого язычника сделался ревностным христианином.
В 1875 г. он уже был рукоположен в Хакодатэ в священнический сан, и до сих пор ревностно трудится по распространению христианства.
В 1868 г. на трон Японии вступил ныне царствующий император Муцихито. Гонение на христиан с этого времени несколько уменьшилось, так Япония была занята своими политическими делами. Тем не менее распространение православия шло довольно медленно. В 1869 году отец Николай ездил в Петербург, где ему удалось выхлопотать, чтобы была учреждена православная миссия в Японии.
В 1872 г. он переехал из Хакодатэ в Токио. Стеснения для христиан с каждым годом уменьшались, и когда в городе Сендае, лежащем на севере от Токио, и его окрестностях в 1872 г. посадили в тюрьму православных христиан, то по приказанию из столицы они были выпущены. Случай этот повел за собой конфиденциальное предписание губернаторам не преследовать христиан; действительно, с этого времени преследований не было, и христиане могли совершенно свободно исполнять все обряды.
В настоящее время протестантские миссионеры требуют, чтобы в Японии императорским декретом была объявлена свобода вероисповедания, но Преосвященный думает, что в этом нет ни какой надобности. Он говорит, что никто в Японии не мешает не только церковной службе, но и даже похоронным процессиям и исполнению других публичных треб. Когда в 1886 году скончался бывший наш посланник в Токио Александр Петрович Давыдов, то отпевание производилось на японском языке, с японскими певчими.
Гроб сопровождали на кладбище с большой торжественностью. Принцы крови и все министры приняли участие в печальной процессии, совершенной при большом стечении народа. Так же довольно торжественно, с японским духовенством и певчими, отпевали в Токио и сопровождали на кладбище сына морского министра графа Сайчо. Случаев оскорбления толпою наших миссионеров не было, равно как давно уже неслышно о каких либо неудовольствиях со стороны бонз. Можно ли желать еще большей свободы?
Продолжаю начатый исторический рассказ.
В 1872 г. преосвященный Николай выбрал в Токио для русской духовной миссии место, которое было приобретено в бессрочную аренду. Место лежит в центре города на холме, который называется Суругадай, и строящийся на нем храм будет виден с доброй половины города. Арендная плата около 290 руб. золотом ежегодно.
С 1873 г. началась постройка большого дома миссии с домовою же церковью в нем. Средства на эту постройку, в размере 32 тысяч, были собраны почти исключительно покойным адмиралом графом Путятиным. Дочь его, Ольга Ефимовна, еще недавно проживавшая здесь при духовной миссии сестрою милосердия, на свои средства и средства графини Орловой-Давыдовой построила дом для женской духовной школы на 100 учениц.
Школы открывались мало-помалу. Сначала была заведена школа русского языка, но потом, когда правительство для русского языка завело собственную школу, туда была переведена большая часть учеников, и при миссии оставлены только те, которые пожелали получить духовное образование.
В настоящее время имеется семинария с семилетним курсом. Учащихся 60 человек, выпуски бывают по одному в 2–3 года. В нынешнем году выпущен 4-й выпуск, в 17 человек, из которых 5 отправлено в духовные академии: С.-Петербургскую, Московскую и Киевскую.
Обучение идет по преимуществу на русском языке и знание этого языка покамест, за недостатком переведенных священных книг и богословских сочинений, обязательно.
Катехизаторская школа началась понемногу с 1874 года. Преподавание в ней идет на японском языке и окончившие курс отправляются проповедниками в различные части Японии, где в этом является надобность. В настоящее время насчитывается 135 проповедников, рассыпанных по всей Японии. Причетническая школа на 15 человек дает необходимое число причетников.
Женская духовная школа началась с 1873 года. В ней в настоящее время 36 девиц. Из этой школы уже выпущены многие хорошие сотрудницы катехизаторам и учителям, за которых они по преимуществу и выходят замуж.
В последнее время в помощь катехизаторам, по почину Преосвященного, приходы выбирают наиболее ревностных христиан, которых дело заключается в том, чтобы приводить к проповедникам японцев, желающих услышать Слово Божие и ознакомиться с христианским учением.
Принципы, которых держатся проповедники, суть следующие.
Они не должны порицать действие каких-нибудь миссионеров других вероисповеданий, а напротив, радоваться их успеху. Преосвященный руководствуется с ловами Спасителя, Который сказал своим ученикам, желавшим запретить употреблять имя Христово тем, которые не принадлежат к их обществу: «не запрещайте; ибо кто не против вас, тот за вас» (Лук. 9. 50). О буддизме и синтоизме проповедники не считают нужным говорить, тем более, что оба эти верования по своему существу не представляют препятствия к распространению христианства. Все языческие религии называются проповедниками японским словом «хиоо» «икео», которое в переводе на русский язык означает «чужая религия».
Проповедники не требуют от принимающих православие переменять одежду или какие-нибудь обычаи, не идущие в прямой разлад с христианским учением.
Пресвященный рассказывал мне, что ему случалось говорить перед собранием в 1000 и более человек, и что японцы легко и со вниманием выслушивают подряд несколько проповедей, продолжающихся по часу каждая.
К крещению допускаются только те, которые уже испытаны и выразили твердое намерение принять православие. Отпадения от православия в округах, где православные общины уже довольно многочисленны, почти не встречаются, тем не менее требуется постоянная проповедь, чтобы укреплять молодых христиан на избранном ими пути.
Катехизатор получает первоначально жалованье 8 руб. золотом в месяц, а затем 10 руб.
До 1878 г. на расходы миссии не отпускалось никаких средств, кроме содержания трех миссионеров, которым назначено было по 2000 руб. в год, но из этих средств, по добровольному соглашению, половина уделялась на церковь. С 1878 года на миссию уже ассигнуется из разных источников в России некоторая определенная сумма, идущая почти исключительно на дела миссионерства.
Православные японские приходы постройку храмов производят на свои собственные средства, содержание же священнослужителей большей частью требует поддержки от миссии.
Постройка главного храма в Токио производится на добровольные пожертвования в России и Японии. Все деньги поступают к Преосвященному через Хозяйственное Управление при Святейшем Синоде. Деньгам ведется строгий счет. Я видел книжку первоначального сбора. Вверху всего значится пожертвование покойной Государыни Императрицы Марии Александровны, затем идут имена жертвователей, принесших посильную лепту.
Всего более поражают нас щедрые пожертвования одного ревнителя из Москвы, который не хотел, чтобы имя его было известно. Он дал первоначально 10 тысяч, потом еще два раза по 10 тысяч, потом 5 тысяч, а в нынешнем году опять прислал – 15 тысяч. Итого им пожертвовано 50 тысяч рублей.
Но не на одни эти суммы строится храм. Если бы позволяли размеры настоящего письма, я охотно привел бы все имена добрых людей, помогавших святому делу и заслуживающих не менее глубокой признательности за свои посильные приношения.
Строящийся храм во имя Воскресения Христова проектирован на 1500 человек. Проект составлен профессором Шуруповым и одобрен преосвященным Исидором, митрополитом С.-Петербургским. Работы ведутся весьма успешно, под непосредственным, постоянным надзором самого преосвященного Николая. При постройке храма много денег стоил фундамент. Частые землетрясения, бывающие в этих местах, заставили озаботиться об особом, усиленном укреплении сводов и арок, и как мне передавали люди, знающие дело, храм строился чрезвычайно капитально и из лучшего материала. В настоящее время оканчивается купол, и можно надеяться, что в нынешнем году наружные работы собственно по храму будут почти все окончены.
Для внутренней отделки храма Преосвященный предполагает, что потребуется еще около 30 тысяч кредитных рублей, и надеется, что с помощью Божией и при участии добрых людей, удастся приготовить собор к освящению на Пасху 1890 года. Если теперь нас поражала гармония службы и стройное пение 60-ти человек в маленькой домовой церкви, то воображаю, какое грандиозное впечатление будет производить та же служба и то же пение в большом соборе.
С окончанием внутренней отделки храма работа еще не окончится: нужна ограда и нужна широкая лестница от главной улицы, лежащей у подножья его. Храм, по своему прекрасному положению на холме, даже теперь, окутанный лесами, имеет величественный вид и высоко возвышается над всеми постройками города, но когда леса уберут, то пред глазами всего населения столицы явится на свет Божий грандиознейший монумент, которому пока нет подобного в Японии.
Мой рассказ был бы далеко не полон, если бы я не коснулся другой работы преосвященного Николая, совсем невидной, но тем не менее тяжелой и требующей большого усидчивого труда. Я говорю о переводе богослужебных книг. Работа эта весьма сложная, и приходится иногда над одним выражением просиживать целый вечер. В некоторых случаях надо создавать вновь обороты речи, которые соответствовали бы и как можно ближе передавали настоящий смысл христианских истин. Когда японский язык оказывается недостаточен, то прибегают к более богатому языку китайскому. Преосвященный хорошо изучил ученую литературу этих языков, но и ему приходится работать при содействии здешних ученых, посвятивших изучению китайского и японского языков всю свою жизнь.
Если принять во внимание, что кроме кабинетного труда Преосвященный должен руководить еще и практической частью всего огромного дела, то нельзя не преклониться перед его неусыпными трудами и неослабляющейся энергией.
Вот где нужны помощники с молодыми и свежими силами и вот где эти силы могут получить себе огромную, достойную их работу.
Между Преосвященным и посланником существуют самые искренние и самые сердечные отношения, которых я неоднократно был свидетелем. Настоятель посольской церкви отец Анатолий живет в духовной миссии и много помогает преподаванию в семинарии и других школах, а некоторые японские певчие из миссии поют во дни литургии в посольской церкви.
Преосвященный установил обычай ежегодно созывать собор православных христиан, на котором обсуждаются предстоящие нужды и вырабатывается план работ на предстоящий год. Точно также на соборе подводятся итоги деятельности и статистические данные, которые и публикуются для всеобщего сведения на японском языке.
Другие вероисповедания не находят возможным предавать гласности свои статистические данные.
Католические проповедники явились в Японию в половине XVI столетия, и тогда уже им удалось образовать большую католическую общину на юге Японии. Я не мог достать никаких точных цифр относительно числа христиан-католиков в настоящее время. Один из высокопоставленных лиц католического мира говорил мне, что японцев-католиков до 50 тысяч человек. По другим сведениям, их меньше даже, чем протестантов. О протестантах также никто ничего не знает. В газете «Herald» от 1-го Мая 1886 года помещено письмо без подписи, из которого видно, что в 1884 году было 8679 христиан разных протестантских исповеданий, а в 1885 г. 11 604. Вверху письма прибавлено от редакции, что она за эти сведения не отвечает.
Число миссионеров католических и протестантских в Японии весьма значительно. В 1886 г. католическое миссионерство состояло из двух епископов, 56 патеров и 41 сестры милосердия. Протестантских миссионеров 142, миссионерш 86, прочих лиц 228.
В том же году наших миссионеров было 2, из них один настоятель посольской церкви.
Распространение православия в Японии не вызывает со стороны этого народа никаких опасений. Преосвященный в этом отношении держится тех правил, которые вообще присущи нашему православному духовенству. Он совершенно посторонний человек для каких бы то ни было политических дел. В японских православных храмах молятся о долголетии и благоденствии ныне царствующего императора, его дома и всего японского народа, а проповедники наставляют паству подчиняться властям, «ибо несть власть, аще не от Бога».
Этим и заканчиваются отношения нашей духовной миссии к гражданской жизни Японии.
Мне, однако же, могут поставить вопрос: какое вероисповедание наиболее соответствует государственным интересам Японии и будет принято этой страной? Ответить на этот вопрос весьма трудно и еще труднее дать беспристрастный отзыв. К счастью, мне удалось по этому поводу беседовать не только с наиболее компетентным лицом здешнего дипломатического корпуса, но и с некоторыми из выдающихся лиц японской администрации. Из всех разговоров и того, что я лично видел, я пришел к заключению, что в Японии принятие того или другого вероисповедания может легко совершиться простым императорским декретом, причем со стороны народа едва ли будет встречено какое-нибудь существенное противодействие. Японцы весьма восприимчивы в подражании Западу, и притом в стране этой покамест нельзя подметить никаких следов религиозного фанатизма.
Государственные люди Японии, по-видимому, считают, что еще не настала пора заняться делом религии. Япония находится в настоящее время в периоде гражданских реформ. Многое уже сделано и многое делается. Все интеллигентные силы увлечены одною общею идеею – создать из Японии цивилизованную страну, и на этот предмет тратятся все материальные средства государства. Отвлечься в дело религии – значило бы разделить свои силы и разделить свои средства; тем не менее вопрос о государственной религии в скором времени придется поставить на очередь.
Католицизм, как думают многие, едва ли может быть принят Японией, ибо он нейдет к жизни этой страны и ее нравам. Для японского народа латинский язык совершенно чужд, а внешние государственные сановники не желают связывать себя подчинением верховному вождю, проживающему на противоположном конце земного шара.
Протестантское вероисповедание имеет больше шансов на успех, но государственные люди Японии не могут не видеть, что это вероисповедание поведет к распадению на секты. Оно не даст различным частям японского народа духовной связи и не поможет делу объединения государства. В деле такой огромной важности, как принятие той или другой государственной религии, нужно смотреть в будущее. Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что всем странам в мире предстоят еще большие внутренние бури от социальных движений. Бури эти, вероятно, будут ужасны, и не растерзанными могут остаться только те страны, в которых религия и государство составляют одно нераздельное целое.
Принять протестантство – значит навсегда отказаться от той помощи, которую религия может оказывать государству.
Православное вероисповедание не влечет за собою подчинения какому-нибудь духовному лицу, не проживающему в самой стране, равно как оно не ведет и ко вмешательству постороннего политического элемента в государственном отношении. С точки зрения политической, нам, русским, безразлично, примет ли Япония православие или нет. Наша программа заключается в том, чтобы совершенно не вмешиваться во внутренние дела дружественной нам соседки, с которой мы в настоящее время не связаны никакими материальными интересами.
Пограничная черта с Японией тоже прекрасно определена и также обеспечивает на долгое будущее хорошие дружеские отношения к этой стране. Православие может дать Японии живую внутреннюю силу и упрочит в ней консервативные принципы, столь необходимые для прочности ее благосостояния в будущем.
Как друзья японцев, мы могли бы радоваться всякому шагу их в этом направлении. Для нас было бы приятно и лестно иметь соседку единоверную с нами, но не наше дело тянуть ее в эту сторону. Государственные люди Японии прекрасно понимают интересы своей страны, и можно с уверенностью сказать, что они не сделают фальшивого шага.
Выдержка из дневника С. А. Рашевского
31 марта
Утром в 8 часов нас разбудили известием, что в море идет бой между 6 японскими и 6 нашими кораблями. Дело обстояло так: на ночь для разведки неприятеля к острову Эллиоту отправлено было 8 наших миноносцев в 2 отряда по 4 в каждом. На возвратном пути, уже к рассвету, миноносцы одного из отрядов рассеялись и потеряли своих из виду. В результате несколько из них наткнулись неожиданно на японских миноносцев, но всем, кроме миноносца «Страшный», удалось избежать боя с сильнейшим по количеству врагом. «Страшный» же оказался окруженным 4 японцами и после непродолжительного боя был взорван удачно попавшим снарядом с одного из японских миноносцев.
Когда с моря у нас услышали выстрелы, то дан был сигнал выходить броненосцам и крейсерам, присоединились «Петропавловск» под флагом командующего эскадры и «Полтава». На «Петропавловске» был также великий князь Кирилл Владимирович и наш известный художник Верещагин. На выстрелы поспешили к месту боя 4 наших крейсера, причем благодаря лихим атакам «Баяна» против подоспевших 6 японских крейсеров были спасены другие из наших миноносцев, также уже было окруженные врагами.
Подоспевшим к месту боя нашим крейсерам удалось подобрать и спасти со «Страшного» только 4 человека, остальной экипаж погиб. В последовавшей затем перестрелке наибольшее число неприятельских снарядов, насколько видно было с берега, падали возле «Аскольда» и «Баяна», с мужеством кидавшегося в атаку на неприятеля, отрываясь далеко от своих в пылу преследования врага.
После кратковременного боя японцы понемногу отошли, а к нашим, кроме миноносок, присоединились «Победа», «Севастополь» и «Пересвет». К японцам также стали подходить подкрепления, и вскоре мы могли насчитать 12, а затем 17 больших судов; держались они очень далеко, не ближе 18–20 верст от батарей, постепенно выстраиваясь в кильватерную колонну параллельно нашему фронту. Часов около 11 по сигналу наши миноносцы пошли во внутренний бассейн, а эскадра во главе с «Петропавловском» начала перестроение, чтобы стать лицом к врагу, т. е. постепенно вытянуться в кильватер вдоль батарей.
«Петропавловск», находясь между батареей Плоский мыс и Электрическим утесом, в расстоянии 1900 саженей от Золотой горы, медленно стал поворачиваться, изменяя прежнее направление. На нем было сосредоточено общее наше внимание. Вдруг в самой средине броненосца плавно поднялась гора черного дыму, из которого вырвался высокий тонкий столб, совершенно как это бывает при стрельбе под большими углами возвышения; все ахнули, но, не желая верить огромному несчастью, по началу думали, что «Петропавловск» стреляет.
Однако глухой, мягкий удар взрыва, увеличившийся огромный столб дыма и пару, а затем заметное движение всего корпуса корабля, покачнувшегося и начавшего затем медленно погружаться, сразу определили страшную истину, – «Петропавловск» гибнет от взрыва мины, на «Петропавловске» Макаров, Кирилл Владимирович и более 700 человек команды и офицеров; господи, неужели «Петропавловск» гибнет?
В первые минуты никто из собравшихся на Золотой горе, где я был, слова сказать не могли, какое-то общее онемение. Между тем на «Петропавловске» последовал второй взрыв, меньшей силы, показался еще столб пару и огня, весь корпус как бы рассекся и одна половина затонула тотчас же, а другая плавно опустилась, и вскоре на поверхности ничего не осталось, только туча пару долго еще держалась над роковым местом.
«Петропавловск» погиб, погиб на глазах всех нас, в виду японской эскадры, и никакая сила не могла его спасти, – все кончено было не более как в 2–3 минуты. За дальностью расстояния нельзя было видеть, удалось ли кому спастись; казалось, что на поверхности ничего не осталось. К месту катастрофы поспешили «Гайдамак» и «Новик» и несколько миноносцев и катеров. К этому времени все опомнились, все поняли размер и ужас несчастья, все в смятении громко обвиняли наши минные заграждения, так как все сразу приписали гибель «Петропавловска» взрыву собственной мины. Вдруг новый общий гул ужаса: «Победа» тонет.
Действительно, около «Победы», находившейся в правой группе судов, почти против Тигрового маяка, поднялся столб воды и корабль медленно стало кренить на одну сторону; вслед за сим с «Победы» и всех ближайших наших судов открылась торопливая беспорядочная, почти непрерывная стрельба по ближайшей к каждому из судов части морской поверхности; некоторые стреляли с обоих бортов, и столбы воды целым рядом фонтанов поднимались как с внешней стороны образовавшейся довольно тесной группы, так и внутри ее, угрожая произвести рикошетами вред своим же.
Очевидно стало, что стреляют по подводной или по надводной лодке. Так вот в чем объяснение происшедшего, вот тот ужасный враг, возможности появления которого мы уже давно боялись, но боялись инстинктивно, не веря, вернее боясь верить, ужасной возможности… «Победа» не погибла, а, сохраняя наклонное положение, ускоряя ход, пошла к входу, все еще стреляя в невидимого врага, и вскоре, почти полным ходом, вошла во внутренний рейд и стала у портовой стенки Западного бассейна.
На рейде между тем то вспыхивала, то временно затихала стрельба по страшному подводному врагу, по-видимому, по временам показывавшемуся для ориентировки своего положения; стреляли не только суда, но даже береговые батареи, находящаяся под Тигровым маяком (4 или 5 выстрелов) и Электрический утес, давший два выстрела из 57-мм скорострелок и один из 10-дюймового орудия. Удалось ли поразить подводного врага – трудно сказать, пока об этом ничего не говорят. Сколько было подводных лодок, также не известно, вероятно не более 2, так как иначе были бы еще жертвы; если бы суда и стреляли сразу почти из всех своих мелких калибров и даже из крупных, то, видимо, не по прямой цели, а стараясь оградить себя от возможности приближения гибельного противника.
Понемногу наша стрельба прекратилась, – послышались отдельные удары выстрелов с японской эскадры, приближавшейся, чтобы воспользоваться происшедшим смятением и скученностью наших судов. Несколько неприятельских снарядов упало совсем близко, но, видимо, японцы не желали подвергаться какому-либо риску, подойдя ближе к батареям, и после немногих выстрелов стали удаляться. На горизонте осталось 6 из их судов, которые долго стояли неподвижно, очевидно, поджидая прибытия высланных в атаку подводных лодок; только около 1 1/2 час. дня они медленно стали уходить и скоро совершенно исчезли. Удалось ли им дождаться своих страшных подводных партизанов – для нас не известно.
К этому времени разыгрался форменный шторм, который бушует и сейчас и, видимо, будет бушевать всю ночь. Это нас, пожалуй, обеспечит от всяких ночных попыток врага, которых легко можно было ожидать после их сегодняшнего успеха.
Около 12 часов суда наши постепенно вошли во внутренний бассейн, пропустивши вперед «Гайдамака» и миноносцев, доставивших на «Монголию» спасенных с «Петропавловска».
Всего удалось спасти из воды 8 офицеров и около 50 матросов. Из этого относительно слишком малого числа (на «Петропавловске» числилось более 750 своей команды да весь штаб командующего эскадрой) к вечеру в живых остался командир капитан 1-го ранга Яковлев, у которого тяжко поврежден череп и грудь, 4 офицера и около 35 матросов. О командире эскадры Макарове первое время ничего не было известно, и это одно уже означало, что он погиб. Действительно, вскоре выяснилось, что не только он, но и весь штаб его, а также художник Верещагин, переживший много в прежние войны, – все погибли, находясь в момент взрыва на командирском мостике. Завтра в 9 часов утра заупокойная служба по павшим героям.
Тяжелый день – трагедия на море, унесшая в могилу слишком много сынов России, защитников нашего, теперь уже дорогого, уголка русского Дальнего Востока.
Печатные труды С. О. Макарова на русском языке
1. Инструмент Адкинса для определения девиации в море. «Морской сборник». № 10, 1867.
2. Временный руль капитана Коньяма. [Оттиск журнальной статьи.]
3. Броненосная лодка «Русалка» (Исследование о плавучести лодки и средства предлагаемые для усиления этого качества). «Морской сборник», №№ 3, 5 6, 1870.
4. О прекращении подводной течи на судах (Необходимость иметь на судах средства для заделывания пробоин [пластырь]). «Морской сборник», № 5, 1873.
5. Новый маяк в Каспийском море. СПб.
6. Английский адмирал Гопсон. СПб.
7. Трюм двудонных судов. «Морской сборник», № 3, 1874.
8. Устройство парового предохранительного Золотника Несмита. СПб.
9. Новый прибор для отопления паровых котлов. Механическое отопление.
10. Патентованный каменный уголь Чарлита.
11. О картах лейтенанта Мори и о первом плавании, располагаемом на основании этих карт. СПб.
12. Испытание кайтахского каменного угля. [СПб.]
13. О непотопляемости судов. «Морской сборник», № 6, 1875.
14. Средства против потопления судов (Причины потопления фрегата «Vanguard». Недостатки в системе непроницаемости переборок, в самих переборках и дверях и механические недостатки принятых средств. Непотопляемое судно). [СПб.], 1875.
15. О содержании в исправности непроницаемых переборок и водоотливных приспособлений. «Морской сборник», № 7, 1876.
16. Испытание эволюционных картушек Курьяка, Макарова и Верховского и введение употребления последней на судах флота.
17. Крейсерство парохода «Великий Князь Константин» под начальством Макарова по Черному морю и рапорта его. «Морской сборник», № 1–3, 1877.
18. Участие моряков в Ахал-текинской экспедиции 1880–1884 гг.
19. Предположение об устройстве морской части в Закаспийском крае. «Морской сборник» № 4, 1882.
20. Исторический журнал практической эскадры под начальством Шмидта и Макарова. [СПб.]
21. Обзор личного состава машинных команд на русских коммерческих пароходах. (СПб. 1884).
22. Об обмене вод Черного и Средиземного морей. Исследование флигель-адъютанта капитана 1 ранга С. О. Макарова, Изд. Академии наук, СПб., 1885, стр. 150.
23. В защиту старых броненосцев и новых усовершенствований. Кронштадт. [1886].
24. Сведения о плавании корвета «Витязь». Замечания командира корвета «Витязь» Макарова, по всем частям, по окончании кругосветного плавания с 1886 по 1889 г. [СПб., 1891]. «Морской сборник» за 1886–1889 гг.
25. «“Витязь” и Тихий океан». Географические наблюдения во время кругосветного плавания. Изд. Академии наук, СПб. [1891]
26. Об уменьшении гибельных последствий при столкновении судов. Изд. Морского министерства, СПб., 1891, стр. 28. То же, «Морской сборник», № 5, 1891.
27. Несколько слов по поводу лекции генерал-лейтенанта Ф. Пестича 18 III 1892 г. «Морской сборник», № 8, 1892.
28. О трудах русских моряков по исследованию вод Северного Тихого океана. Изд. Морского министерства, СПб., 1892, стр. 35. То же, «Морской сборник», № 5, 1892.
29. Об изменении удельного веса морской воды. Оттиск журнальной статьи, СПб., 1894.
30. Разбор элементов, составляющих боевую силу судов. (СПб., 1894)
31. О необходимости международного соглашения по опубликованию материалов, заключающихся в морских метеорологических журналах. Изд. Академии наук, СПб., 1894. То же, «Морской сборник», № 10, 1894. Эта же статья была напечатана на немецком языке в «Annalen der Hydrographie und Mritimen Meteorologie», № 4 1894.
32. Эскадра Средиземного моря. (Оттиск статьи.)
33. О средствах для сохранения целости борта судов при столкновении. «Морской сборник», № 5, 1895.
34. На пароходе «City of Peking» торгового флота. [СПб., 1896.] То же, «Морской сборник», № 6, 1896.
35. Возможно ли искусственным путем воспрепятствовать замерзанию бухты Золотой Рог. Записки Общества изучения Амурского края, 1896.
36. Описание берега от залива Св. Ольги до мыса Поворотного. 1895.
37. Рассуждения по вопросам о морской тактики. «Морской сборник», №№ 1, 4, 7, 1897.
38. Об однообразии в судовом составе флота. [СПб., 1898.]
39. Рассуждения по вопросам непотопляемости судов. «Морской сборник», № 7, 1898.
40. Броненосцы или безбронные суда. «Морской сборник», № 4, 1903.
41. Без парусов. Издание Морского министерства, СПб., 1903, стр. 43.
Читать бесплатно другие книги:
