Право вернуться Негатин Игорь

29

Письмо, которое мне принесла миссис Грегори, прибыло на пароходе из Брикстоуна. Его принес мальчик-посыльный, который работал в почтовой конторе. Как правило, письма разносил один из служащих, когда заканчивал читать все иллюстрированные издания и газеты, но в этот раз он удивил своей расторопностью! Видимо, моя должность, пусть и не самая высокая, все же сделала свое дело — почта обошлась без привычных проволочек.

На конверте из грубой серой бумаги было написано мое имя. Я рассеянно поблагодарил хозяйку, вернулся в комнату и повертел письмо в руках. Хм… Обратного адреса не было, но кто знает, может, здесь так принято? Поначалу даже не знал, как реагировать — уж слишком неожиданно. Хотя… если подумать, то ничего удивительного в этом нет. Если любопытно, извольте — прочтите сами:

Уважаемый мистер Алекс Талицкий!

Совершенно случайно мне попалось на глаза объявление, которое вы разместили в газете «Брикстоун кроникл», касающееся вашего брата — Влада Талицкого. Так уж получилось, что я имею честь быть его хорошим другом. Надеюсь, что вам будет приятно узнать, что он жив и здоров! Около девяти месяцев тому назад Влад выехал из Брикстоуна и направился в сторону Форт-Росса, где собирался пробыть до начала весны, чтобы прояснить некоторые технические детали, касающиеся его путешествия и возможности лично отчитаться перед вашим руководством о проделанной работе.

Понимаю, письмо от незнакомого человека покажется вам странным, но поверьте, мы с вами находимся в очень похожей ситуации. Если вы захотите связаться со мной или моими коллегами, то найдете нас в Брикстоуне, на Двенадцатой улице, в лавке «АК-47» или в гостинице «Смок и Малыш», которая находится на Четвертой улице, рядом с пристанью.

С искренним уважением, Смок Беллью.

Прочитали? Вот именно — я тоже задумался. Готов поставить револьвер против пустой бутылки, что автор письма — один из тех, кто провалился в этот мир, как и наш Сёма, который в данный момент рубит дрова на заднем дворе, а между делом скалит зубы и подбивает клинья к миссис Грегори. Расточает ей комплименты, на которые она как-то слабо реагирует. Если быть честным — вообще никак. Смотрит на Семена как на великовозрастного дитятку и виновато улыбается. Совсем как добрая мамочка, у которой сын в детстве ударился головкой и теперь слегка заговаривается.

Я подошел к окну, закурил и еще раз посмотрел на письмо. Торговые марки, если можно так выразиться, говорят сами за себя. Интересно, чем торгует мистер Смок? Надеюсь, что не автоматами Калашникова? Фраза «лично отчитаться перед вашим руководством» была подчеркнута. Дважды.

Хм… Что же такого удалось найти Владу, что он сам, без какой-либо помощи, собрался вернуться домой? Обнаружил какую-нибудь аномальную зону? Дыру между мирами? Нет, сомневаюсь. Парни из лаборатории говорили, что это невозможно. «Призрачные» миры могут многое брать, но отдавать они не любят! Ладно, подождем возвращения Влада и узнаем. Как бы там ни было, надо заканчивать дела в городе. Ну и в Брикстоун наведаться, если подвернется такая возможность.

За окном послышался смех Семена. По всей видимости, опять рассказывает какой-нибудь анекдот нашей милой и очень терпеливой хозяйке. Сам рассказывает и сам хохочет. Зачем? Понятия не имею. Чтобы не краснеть от смущения? Ну вот — опять ржет!

Черт бы его побрал — я полагал, что Покровский будет чуточку умнее. Все-таки уже пять лет живет в этом мире! Надо будет сделать ему небольшое внушение, чтобы поумерил свой любовный пыл.

В нашем городе опять затишье…

Люди еще обсуждали убийства на ярмарке, а бузотеры и забияки, которые привыкли размахивать кулаками, немного притихли. Еще бы им не притихнуть, болванам, если шериф обещал пристрелить любого «недоумка», кто посмеет нарушить порядок в городе. Брэдли не бросал слов на ветер, и парни это прекрасно знали.

Жаль, но, несмотря на его слова, тишина — вещь хрупкая и продлится недолго. Не пройдет и месяца, как на улицах будут размахивать пустыми бутылками и бить друг другу морды. Начнут ломать мебель в салунах и кутить в заведении мадам Долли…

На следующий день, когда мы сидели в нашей конторе (и не буду скрывать, откровенно бездельничали), послышался лошадиный топот. Мы, даже не сговариваясь, положили карты на стол. Марк бросил взгляд в окно, но ничего не увидел. Поморщился и перевел взгляд на старика-служителя, который в этот момент подметал пол в камерах.

— Мистер Грин! Когда вы наконец вымоете окна?

— Простите, сэр? — не понял Роберт.

— На окнах можно рисовать картины из городской жизни! Если вы решили устроиться художником в какой-нибудь журнал, то извольте купить холст и краски! Развели тут бардак, черт бы вас побрал! Клянусь, я найму миссис Эшли, а ее услуги вычту из вашего жалованья!

Раздались шаги, сопровождаемые мелодичным перезвоном шпор, и в дверь постучали. Надо заметить, что постучали очень уверенно.

— Входите!

Открылась дверь, и в комнату вошел мужчина. Пожалуй, ему не меньше пятидесяти лет. Невысок, худощав. Длинные, темные волосы с проседью, щегольски подкрученные усы и едва заметная — похожая на черную каплю — борода-эспаньолка. Вытянутое лицо и очень впалые щеки, которые лишь подчеркивали его худобу. Глаза темные, слегка прищуренные. Судя по запыленным сюртуку и шляпе, прибыл издалека. На поясе револьвер и небольшой нож в изукрашенных серебром ножнах. Колоритная личность. Пока мы его рассматривали, он огляделся, заметил на столе карты и слегка улыбнулся.

— Извините, джентльмены, что отвлекаю вас от игры, но я по делу.

— Я вас слушаю, — кивнул шериф и поднялся. — Марк Брэдли. Шериф Ривертауна.

— Очень приятно. Меня зовут Сержио Моретти. Вот мой патент.

— Чем обязаны вашему визиту?

— У меня, если можно так выразиться, есть небольшая посылка для властей. Это один из парней, за чью голову назначена награда. Он ранен и, как мне кажется, долго на этом свете не протянет. Было бы чертовски здорово, мистер Брэдли, успеть допросить этого бродягу, пока он еще хоть что-то соображает. В противном случае награда станет меньше на пятьдесят марок, а это серьезный убыток для моего бизнеса.

— Хм… Постараемся, — кивнул Брэдли и повернулся к старику Роберту. — Мистер Грин, будьте любезны, позовите доктора. Нам, видимо, понадобятся его услуги…

Это был один из тех самых охотников за головами. Пусть я и забегу немного вперед, но сообщу некоторые подробности об этом человеке. Сержио Моретти — профессиональный охотник за преступниками. На личном счету — около двенадцати уничтоженных бандитов и около десяти доставленных живьем прямо к подножию виселицы. Как правило, работает на юго-западе, но в этот раз, видимо, увлекся и вот добрался до самого Ривертауна. Работает жестко, подчас даже жестоко. Хитер, осторожен, можно сказать, что коварен. Не гнушается любых, даже самых дешевых заказов.

По слухам, очень прилично зарабатывает, но, куда тратит деньги, никто не знает. В азартные игры не играет, в публичные дома ходит редко. Можно сказать, что скуп, хотя одевается добротно и оружие тоже недешевое. Кстати, это своеобразный показатель уровня. Многие охотники за головами стараются не тратить лишние деньги и работают с обычными дробовиками вроде того, который лежит на моем рабочем столе.

Кстати, про патент, о котором упомянул этот мужчина. Охотником за головами может стать каждый желающий. Любой здешний фермер, у которого оказался под рукой дробовик, может прихлопнуть бандита и получить за него награду. Если повезет, то через некоторое время еще кого-нибудь приголубит. Разумеется, если бандит не выстрелит первым.

Так вот… Если человек решил заняться этим делом серьезно, то первым делом он идет в какую-нибудь государственную контору вроде мэрии и заказывает для себя именной патент. Стоит эта бумажка около пятидесяти марок, но дает массу преимуществ перед другими охотниками, которые не озаботились обзавестись подобным документом. В чем его выгода?

Это и особая папка с более выгодными «заказами», и бесплатный проезд на пароходе или поезде, если едешь не один, а с пойманным преступником. Да и шерифы, что уж греха таить, более дружелюбны по отношению к таким людям. Могут закрыть глаза на некоторые вещи. Например? Сами сейчас увидите…

Пока я рассказывал, Моретти уже выложил на стол измятую листовку, и они вместе с Марком вышли на улицу. Мы со Стивом переглянулись и потянулись следом. Пойманный бандит был плох. Судя по окровавленной тряпке, которой была перевязана его грудь, он вряд ли доживет до суда. Брэдли поморщился, но согласился, что этот «кусок крысиной вырезки» жив и мистер Сержио достоин полной награды.

Потом пришел доктор, осмотрел пациента и тоже поморщился. Покачал головой и даже свой чемоданчик не открывал. Сказал, что парень едва ли дотянет до вечера, но если это случится, то он заглянет еще раз. Видимо, чтобы еще раз поморщиться и удивиться этой человеческой живучести.

Брэдли выслушал эту речь, махнул рукой и пошел выписывать чек для охотника. Будь на месте Моретти какой-нибудь любитель без патента, шериф послал бы его к черту и выплатил награду как за мертвое тело.

Бандит тихо стонал, но переезд в камеру выдержал и даже попытался что-то сказать, когда мы его уложили на лежак. В общем, так и прошел наш день. Обычный день в Ривертауне. Вечером я отправил Семена приглядывать за лавкой Мартинсона, а сам остался дежурить в конторе, коротая ночь за изучением карты мира.

Парень в камере висел где-то между жизнью и смертью. Хрипел, что-то неразборчиво бормотал, а потом опять впадал в забытье и стонал. Не самый лучший сосед на дежурстве, но что уж тут поделаешь…

Знаете, я начал ловить себя на мысли, что смотрю на это как-то отстраненно, не принимая смерть близко к сердцу. Странное чувство. Не могу сказать, что оно меня радовало, но и не буду врать, что расстраивало. Поверьте, окажись на месте бандита какой-нибудь бродячий пес, я бы переживал гораздо больше. Это неправильно? Может быть, и так.

— Жаль… — неожиданно твердым голосом сказал бандит.

Я ушам своим не поверил. Повернул голову и увидел, что он смотрит прямо на меня. Взгляд затуманенный, но вполне осмысленный.

— Что ты сказал?

— Я сказал… мне жаль… Талицкий… что… я тогда промазал…

— Когда?!

— Не надо, Влад… Ты не дурак… не надо делать вид, что не узнал…

— Какого черта!

— Чтоб ты сдох… — Он выдохнул и затих, опять впадая в забытье.

Я подошел к решетке и хотел открыть дверь, но не успел. Парень несколько раздернулся и затих. Тьфу, черт бы его побрал! Ну почему мне так не везет на информаторов?!

30

Личность подохшего бандита никаких зацепок не дала. В разыскном листе он значился как Джон Хаммер и проходил по разряду «особо опасных». Бандитизм, убийства, несколько изнасилований и конокрадство. Даже в похищении людей отметился. За его тушку назначена приличная награда: сто марок за доставленного живьем или пятьдесят за дохлого. Кстати, обычная практика для этих мест. Властям, как правило, плевать, в каком состоянии будет доставлен преступник — живым или выпотрошенным, но есть еще и потерпевшие, которые горят жаждой мести. Поэтому я не удивлюсь, если в бумагах увижу примечание: «Доставить живым в город…» Такие пометки делают в том случае, если кто-то из пострадавших подбросил немного деньжат в наградной фонд. Зачем? Чтобы присутствовать на казни и полюбоваться на предсмертные муки. Кто посмеет осудить такого зрителя, если преступник убил кого-нибудь из его близких?

В листовке были указаны и особые приметы. Хм… Тавро на левом плече? Татуировок я в этом мире не видел, поэтому заинтересовался. Вернулся в камеру и надорвал рукав… Твою мать! Все веселее и веселее! Рыба-молот, причем очень красиво набитая — в несколько цветов. Сдается мне, леди и джентльмены, что и этот парень из «наших». Пусть и условно, но из «наших». Хм… Что-то многовато попаданцев для пограничной глуши! Было бы неплохо его Семену показать. Мало ли, вдруг опознает? Обыскивать бесполезно. Если что-то и было в карманах, то уже осело в сумках Сержио Моретти.

Закрыл умершему глаза и вернулся к столу. Подкрутил фитиль керосиновой лампы, закурил и открыл атлас, но, увы, взгляд бесцельно бродил по этим старомодно-вычурным и тщательно украшенным картам. Мысли разлетались. Надо будет зайти в контору мистера О'Хары и сказать, чтобы он занялся погребением. Пусть подберет ящик для этого… путешественника между мирами.

Человек все-таки…

Сидел, курил и думал о посторонних и, пожалуй, неинтересных для вас вещах. Каких именно? Да так… О многоличии миров и людской сущности. Глупо, наверное, звучит, но что поделаешь? Какие могут быть мысли у помощника шерифа, кроме служебных? Так… иногда накатывает тоска. Пронзительная, как музыка Морриконе. Она берет за горло и пристально смотрит в глаза. Зачем? Понятия не имею. Наверное, чтобы отразиться в них, как в темном омуте, который хранит в своих глубинах все тайны бытия. Тайны жизни и тайны смерти.

Умирать страшно в любых мирах и пространствах, но знаете, что я вам скажу, леди и джентльмены… Где бы вы ни были и где бы ни умирали, постарайтесь умереть как человек, а не как зверь, чью шкуру оценили в несколько золотых монет.

За окном моросил дождь. Мелкие капли оседали на стеклах легкой взвесью, медленно набухали и наконец срывались стремительным росчерком. Потрескивал огонь в камине. Осень, господа… Осень.

Под утро небо очистилось и просветлело. Я закончил разглядывать атлас мира и положил книгу на стол Брэдли. Все, что мне было нужно, узнал и увидел. Неторопливо сварил кофе, потушил лампу и вышел на веранду. Над горизонтом появился багровый краешек солнца, а над рекой повисла легкая, почти невесомая пелена тумана.

Сел на перила, поставил рядом кружку и даже глаза закрыл от удовольствия. Хорошее сегодня утро — по-осеннему свежее. Воздух стал другим — прозрачным, терпким, напоенным тонким ароматом увядающей природы. Пройдет совсем немного времени, и на улицах города закружится бешеная карусель из опавших листьев. Красиво здесь…

Через полчаса появился Стив Палмер. Как всегда, невыспавшийся, но очень довольный. Он был похож на кота, который объелся сметаны и собирается вздремнуть на завалинке. Увы, отдохнуть не получилось. Как и предъявить Семену тело бандита для опознания. Кто же мог предположить, что так получится.

Семена Покровского… В общем, парня нашли мертвым недалеко от нашего дома. Его ударили ножом в спину. Удар был сильным, и, по утверждению Палмера, его нанесли со знанием дела. Еще один человек на моей совести. Это страшно — нести такой груз… Страшно. Злоба? Нет, пожалуй, уже не злоба. Ненависть.

— Вот твари… — скривился шериф, наблюдая, как невыспавшийся старик О'Хара грузит тело Семена на повозку и хрипло поругивает свою лошаденку.

Стив перехватил мой взгляд и пожал плечами.

— Увы, ничего, что могло бы указать на личность преступника.

— Алекс? Алекс, черт тебя возьми!

— Да, сэр…

— Хватит играть скулами! Займись лучше делом!

— У меня как раз появилась одна идейка… — процедил я.

— Пошли, — шериф взял меня под руку и потащил в офис, — расскажешь…

Я говорил мало. Марк уже гораздо позже рассказывал, что я просто уставился в стену и тихо выплевывал короткие рубленые фразы. Брэдли внимательно меня выслушал, а потом хлопнул ладонью по столу и кивнул:

— Ты прав. Пошли, нечего время терять. Только не убивай его сразу, хорошо?

— Постараюсь.

До магазинчика Фила Мартинсона дошли быстро. Время еще раннее, и людей на улицах не так уж и много. Тем не менее лавочник уже открыл двери и даже успел выставить рекламный щит, на котором были указаны цены. Он как раз закончил писать и вытирал руки, испачканные мелом.

— Доброе утро, джентльмены! — Торговец улыбнулся и сделал приглашающий жест.

— Доброе…

— Чем могу служить? — спросил он, когда мы вошли в лавку. Спросил и опять улыбнулся. Какой милый и отзывчивый человек. Хоть к заднице прикладывай…

Удар!

Высокий и ладный лавочник, с курчавой шапкой волос и холеным лицом аристократа, отшатнулся, ударился головой о стену и упал на колени. Еще один удар — в лицо. Ногой. Да, это больно. Кровь брызнула на стену, и Мартинсон завалился на бок. Просто грех по почкам не ударить! Ногой, разумеется. Кто же нагибаться ради этого будет? Ну и по всем остальным частям тела, чтобы не расслаблялся. Несколько минут я долбил эту мразь, стараясь удержаться от желания взять и пристрелить.

— Экий вы неугомонный, мистер Алекс, — вздохнул Брэдли, усаживаясь на прилавок.

— Извините, сэр, я только начал, — выдохнул я и опустился на колено. Взял лавочника за волосы и приподнял над полом. Из разбитой губы капала кровь, пачкая чистые, до белизны выскобленные доски.

— Ну-ну… — пожал плечами Марк и занялся сигарой.

— Ну что, паскуда?

— Не поним… — договорить он не успел. Лязгнул зубами и ударился затылком о стойку.

— Ничего, я терпеливый, могу и еще раз вопрос задать. Где Фоули?

— Не знаю… — прохрипел Мартинсон, но получил в зубы и свернулся на полу клубочком.

Глупый какой! Кроме зубов, еще и почки есть, и печень! Удар! Он застонал и попытался прикрыть бок локтем, но получил сапогом в морду и оставил это бесполезное занятие. Я перевел дух и навис над торговцем.

— У тебя, сукин ты сын, есть несколько минут, чтобы подумать. Аккурат, пока я покурю и подумаю, где тебя, паскуду, закопать.

— Вы, Алекс, просто сама вежливость! — сказал шериф и даже подвинулся немного, чтобы я мог сесть рядом. — Откуда у вас это неисчерпаемое терпение? Я бы сделал проще. Сигару?

— С удовольствием, шеф. — Я закурил и присел рядом. Вытер лицо рукавом и покосился на Марка. — И что бы вы сделали, скажите на милость?

— Прострелил бы ему колени, и дело с концом.

— Я ни в чем не виноват… — захрипел Мартинсон и попытался отползти в сторону. — Буду жаловаться губернатору округа…

— Видите, мистер! Он губернатору жалобу напишет, — хмыкнул шериф и демонстративно поежился. — Даже как-то неприятно стало. Будто сквознячком потянуло.

— Жалобу? Ну что тут поделаешь? Пусть пишет свою жалобу. Коллективную…

— Что? — не понял Марк. — Разве мы еще кого-нибудь будем бить?

— Обязательно…

— Фи… Вы совершенно не изобретательны, мой друг. — Шериф вдруг стал серьезным и зло прищурился. — Учишь, вас, учишь…

Он аккуратно положил сигару на край прилавка и подошел к лавочнику. Вытащил из кармана часы и щелкнул крышкой. Мартинсон облизал окровавленные губы и посмотрел на шерифа. В глазах пойманной птицей забился страх.

— Даю тебе одну минуту на раздумья, — сухо сказал Марк.

— Что? Но… Нет, вы… Потом, я…

— «Потом», Фил Мартинсон, для тебя уже не будет. Ты превратишься в сухие строчки из моего рапорта. Знаешь, что там будет написано? Убит при аресте.

— Судья…

— Судья заткнется и напишет в заключении то, что ему скажем я и Талицкий. Потому что банда Фоули всем поперек глотки встала, а у тебя во дворе следы от повозки. Свежие. Кто-то приезжал к тебе ночью. Кормишь банду, значит? Кто это был?

— Это недоразумение…

— Осталась четверть минуты. Нет, извини, приятель, я ошибся! Время вышло. Прощай!

Марк убрал часы обратно в карман и вытащил из кобуры револьвер.

— Нет, Марк, не надо! Я скажу!

— Это уже лучше, — усмехнулся шериф. — Где, говоришь, Уильям Фоули?

Лавочник заливался соловьем. Долго пел. Не меньше получаса. Выложил все что знал и даже немного от себя прибавил. Кто, кому, сколько и зачем. Шериф даже хмыкать перестал. Слушал, запоминал, а иногда морщился и презрительно плевал на пол. Особенно, если дело касалось кого-нибудь из жителей Ривертауна, которые исправно снабжали банду не только продуктами, но и боеприпасами. В общей сложности мы насчитали пятерых, не считая помощника капитана с парохода. Он, как выяснилось, тоже вел какие-то дела с Фоули. Иногда оставлял у Мартинсона письма и небольшие посылки.

— Нам повезло, Алекс, — подвел итог шериф.

— Ради этого везения погиб Семен. Не буду врать и утверждать, что он был моим другом, но он помогал нам.

— Ничего не поделаешь, приятель.

— Твари…

— Я предложил бы напиться и загулять в борделе, но видишь, какие дела разворачиваются? Веселиться некогда.

— Надо собирать ребят.

— Этим я займусь сам, — сказал Марк. — Нам очень повезло, что Моретти еще в городе.

— Да, лишний ствол не помешает.

— Вот именно. — Шериф покосился на меня. — Ступай домой и попробуй немного поспать.

— Покровский…

— Его будем хоронить завтра. Я все устрою. Иди спать, Алекс.

— Марк…

— Это приказ.

— Да, сэр…

31

Уснуть не получилось. Валялся на кровати и пялился в потолок. Пытался разобраться в ошибках, которые натворил в этом мире. Получалось плохо. Наконец сбросил это тяжелое, вяжущее по рукам и ногам оцепенение, поднялся и присел к письменному столу. Долго смотрел на истертую и поцарапанную столешницу, а потом открыл ящик и достал бумагу, чернила и перьевую ручку. Дела закручивались, а рисковать еще одной жизнью не хотелось. Я и так на душу столько грехов взял, что не каждая преисподняя примет, а сколько их еще будет, этих прегрешений? Кто же виноват, что приходится переступать через призрачный рубеж человеколюбия? «Не убий»? К дьяволу! Уже не актуально…

Написал письмо для Влада. Короткое, деловое. Без лишних соплей и ненужной лирики. Да, он мой брат, но сейчас это не важно. Я прибыл сюда, чтобы ему помочь, и обязан это сделать. Написал отчет о своих делах в Ривертауне и нарисовал подробную схему, как найти закладку с посылкой. Риск? Конечно, был, но я не собирался доверять эти бумаги почтовым службам. Закончил писать, заклеил конверт и даже печать поставил, прижав горячий сургуч маленькой серебряной монеткой.

Отложил письмо в сторону и занялся оружием. Вычистил револьверы, осмотрел патроны. Руки механически выполняли работу, а мысли… Мысли были где-то далеко, в оставшемся по ту сторону мире. Через час закончил, взял письмо и спустился вниз. На кухне увидел миссис Грегори. Она стояла у окна и уже в который раз вытирала столовые приборы. Может, мне и показалось, но… Черт меня побери, она плакала!

— Миссис Грегори…

— Алекс? — Она отвернулась и смахнула слезу. — Извините, мне что-то в глаз попало. — Несколько секунд она молчала, потом повернулась ко мне. — Вы что-то хотели? Кофе?

— Нет, благодарю. Есть небольшая просьба…

— Я вас слушаю.

— Дело в том, что служба у меня немного тревожная. Вдруг придется… уехать? Как вы знаете, я жду возвращения брата, и мне бы не хотелось его расстраивать. Вернется, а меня не найдет… Поэтому написал письмо. Очень важное письмо. Для меня и особенно — для Влада. Оно… Оно поможет ему вернуться домой.

— А как же вы, Алекс? Вы не собираетесь возвращаться домой?

— Как вам сказать… — Я даже не нашелся, что ответить. — Так получилось, миссис Грегори, что мне некуда возвращаться. Хотел бы вас попросить сохранить это письмо и, если мой брат появится…

— Да, конечно, — кивнула она.

— Поверьте, миссис Грегори, мне очень жаль, что так получилось с Покровским. Он был хорошим парнем. Немного рассеянным и недотепистым, но хорошим.

— Да, я все понимаю. Алекс… Когда услышала, что моего постояльца убили, то просто испугалась… Подумала, что… это были вы. Поймите правильно, мистер Талицкий, я не хочу похоронить и вас тоже. Будьте осторожны. Пожалуйста.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Открыто и очень упрямо, как это умеют делать только сильные женщины.

Пожалуй, это и был тот самый момент, когда вы или уходите, или делаете шаг навстречу. За ним уже не будет ничего, кроме близости, где бы вы ни занимались любовью — в спальне или под звездным небом. Потом, гораздо позже, миссис Грегори призналась, что она испугалась. Нет, не меня. Себя. Испугалась скрытых желаний и душевной боли, которая могла за ними последовать. Это был момент истины. Мы не могли просто взять и переспать. Глупо? Нет. Это тот случай, когда вы станете не просто близки. Вы будете обязаны подарить человеку свою душу, чтобы спастись от безумия. Я не мог себе этого позволить. И так… по краю хожу. Незачем других в пропасть толкать.

Наутро мы вели себя так, будто ничего и не было. Не было ни взглядов, ни напряжения. Позавтракал и отправился в контору. По дороге попалась миссис Эшли, которая поджала бесцветные губы и отвернулась. Старая курица! Рядом с нашим офисом уже бродил старик Грин. Шаркал по земле разбитыми в хлам ботинками и что-то выговаривал собаке. Он часто с ней разговаривал. Иногда мне кажется, что этот пес все понимает и когда-нибудь наберется смелости и ответит. Уж слишком глаза у него умные.

Поднялся по лестнице и толкнул дверь в офис. За столом уже сидел Палмер с красными от недосыпа глазами. Он пил кофе и морщился, разглядывая разобранный револьвер.

— Доброе утро, Стив.

— Не такое уж оно и доброе, — хмыкнул Палмер, но посмотрел на меня и покачал головой. Видимо, понял, что у меня паскудное настроение и шутки воспринимаю плохо.

— Есть что-нибудь новое в городе?

— Конечно, есть. — Он все-таки не удержался от иронии. — Ты не представляешь, Алекс, как распоясались местные бездельники! Вчера утром кто-то напал на Мартинсона. Почтенного лавочника избили, да так сильно, что он собирается отправиться в Брикстоун.

— Жаловаться?

— Жаловаться? Нет, зачем жаловаться? Чтобы показаться тамошним докторам и немного отдохнуть от здешнего климата…

— Правильное решение.

— И не говори! Жизнь в Ривертауне сложная… Суди сам — сидишь себе в лавке, торгуешь, например, дрянными сигарами фирмы «Бонс и сыновья», и вдруг заваливается к тебе какой-нибудь нахал и, даже не поздоровавшись, бьет тебя в челюсть. Эдак никакого здоровья не хватит.

— Где Марк?

— Брэдли решил немного проветриться и заглянуть к ростовщику.

— Хочет сделать предложение, от которого тот не сможет отказаться?

— Вы совершенно правы, сэр, — Палмер довольно улыбнулся, — точнее не скажешь!

— Не завидую я этому парню…

Местный ростовщик был в списке людей, которые активно сотрудничали с бандой Фоули. Если природа решила подшутить над человеком, то выбрала прекрасный экземпляр. Экземпляр мелочный, паскудный и карикатурно уродливый. Этому мужчине, лет пятидесяти с небольшим, можно было искренне посочувствовать, если бы он не был так омерзительно скуп, а подчас и жесток по отношению к своим должникам.

— Пароход, если не ошибаюсь, приходит сегодня?

— Как обычно, — пожал плечами Стив. — Марк перед уходом предупредил, что в полдень мы должны быть на пристани.

— Это еще зачем?

— Присмотреть за помощником капитана. Он должен заглянуть к Мартинсону и оставить какую-то посылку для Фоули. Надо убедиться, что он никуда не завернет по дороге.

— Да, конечно… Надеюсь, что-нибудь ценное.

— Надеешься на трофеи? Зря! Брэдли не позволит этого сделать. Такие вещи, как правило, отправляют в казну округа и разворовывают уже там. Наши чиновники тоже хотят кушать.

— Нет, я другое имел в виду.

— Ну раз так, то конечно. И еще… Старик О'Хара заходил. Сказал, что будет ждать тебя в своей конторе, чтобы похоронить этого парня… Сэма Покровского. Если отправишься прямо сейчас, то успеешь проститься с приятелем до прибытия парохода.

Семена Покровского похоронили на городском кладбище. Неподалеку от входа. Простой сосновый гроб и два землекопа с опухшими от пьянки физиономиями. Ну и, конечно, старик О'Хара с выражением вечной скорби на лице. Обошлись без надгробных речей. Тем более что неподалеку ждала еще одна яма — для умершего бандита.

Через час я вернулся в контору, забрал Стива, и мы отправились к пристани. Там уже скопилось приличное количество народу. Несколько ковбоев, решивших сменить хозяев, и два десятка безусых шалопаев с горящими глазами и скупым набором вещей, уложенных в небольшие котомки. Это дети небогатых фермеров, которые набрались смелости посмотреть мир и заработать деньжат. Если повезет. Из этих двадцати парней — десяток не уедет дальше Брикстоуна. Наймутся в какие-нибудь мастерские, снимут уголок в бараке и будут мечтать о прибавке к жалованью. Еще несколько человек сопьются и погибнут, нарвавшись в салуне на драку. Двое или трое отправятся еще дальше и, кто знает, может быть, и добьются успеха. Лет через десять, а то и двадцать, вернутся на свою родную ферму, чтобы навестить могилы родителей. Если их не убьют по дороге.

Несколько семей поселенцев и группа молчаливых грузчиков, которые хмуро смотрели на мир и слушали своего нанимателя — одного из складских конторщиков. Поодаль стояла группа из числа «чистой» публики. Это клерки, писари и прочая «офисная» мелочь, для которых прибытие парохода — лишний повод прогуляться и поглазеть на девушек. Вот, кстати, одна из таких красоток. Я даже хмыкнул. Красивая женщина. Завитые локоны цвета спелой пшеницы, белое платье в цветочек, шляпка и даже кружевной зонтик. Хорошо, что погода сегодня подходящая, солнечная. Милое личико. Большие серо-голубые глаза, которые смотрели на мир с некоторой долей удивления. Хм… Хорошенькая, но не больше. Не мой типаж. Она похожа на куклу. Красивую, дорогую, но куклу. Рядом с ней шел какой-то почтенный мужчина. Седой, старательно молодящийся, хотя ему никак не меньше шестидесяти. Он заметил меня со Стивом, холодно кивнул и отвернулся. Только на скулах желваки заиграли.

— Что это за прелестное созданье? — спросил я у Палмера.

— Это Роза. Точнее, — он как-то замялся и даже закашлялся, — миссис Роза Кларк. Ее муж владеет складами, галантерейным магазином и оружейной лавкой на центральной площади.

— А кто это рядом с ней? Ее отец?

— Это и есть мистер Кларк — ее законный супруг.

— Судя по его взгляду, Стив… — я усмехнулся, — он не очень рад тебя видеть.

— Ну… я же не золотая десятка, чтобы всем нравиться, верно?

— Главное, чтобы ты нравился Розе, не правда ли? Смотрите, мистер Стив Палмер…

— Что?

— Не дай бог, тебя поймают на этой лошадке! Возьмут и отсекут… бубенчики.

— Боже меня упаси! Даже в мыслях не было.

— Еще бы! В такие моменты, как правило, думают другим местом.

— Алекс… — укоризненно протянул он.

— Ладно, не беспокойся. Твои грехи — твои проблемы. Лучше смотри за пароходом.

Через несколько минут пароход закончил швартоваться, и на берег спустили сходни. Помощник капитана — молодой, темноволосый мужчина лет тридцати пяти — вышел на пристань и осмотрелся. Кому-то мило улыбнулся, кому-то просто кивнул и зашагал вверх по улице. В руках он нес небольшой потертый саквояж с латунными замочками.

— Пошли, Стив, — кивнул я, — наш выход.

— Точно, — ответил Палмер и облизал губы. — Можно я начну первым?

— Личные счеты? Только не забей парня до смерти и не бей по лицу. Нам еще проблем с пароходной компанией не хватало. Наше дело — поговорить.

— Не переживай… — Он с хрустом размял пальцы и улыбнулся.

32

Помощник капитана, а по совместительству и курьер, видимо, что-то заподозрил. Он еще на подходе к лавке Мартинсона начал крутить головой, разглядывая соседние дома. Разве что во дворы не заглядывал. Не знаю, может, он всегда такой? Нервный. Как бы там ни было, но мы вовремя подоспели. Парень как раз вошел в магазин, увидел за прилавком приказчика и остановился на пороге.

По всем правилам, мы должны были оставить засаду, но где взять столько людей? Мало того — надо было присмотреть за помощником. Вдруг в городе еще один «почтовый ящик» имеется? Черт побери! Парень резко сдал назад и сунул руку в карман. Поздно! Стив Палмер бросился ему на спину, повис на плечах и крикнул:

— Помощники шерифа Ривертауна! Алекс, руки держи!

Раздался выстрел. Я схватил парня за руку, в которой блеснуло что-то металлическое и потому очень неприятное и опасное. Грохнул еще один выстрел, и мне обожгло щеку, словно по ней хлестнули плетью. Раздалась хриплая ругань. Нет, хватит! Парень он здоровый и уже почти вырвался. Захват за кисть и рывок на себя! Р-р-аз! Удар под локтевой сустав! Два! Жестокий удар, но что прикажете делать?! Раздался противный хруст, и парень завыл. Завыл, даже не обращая внимания на Палмера, который все-таки свалил его на землю. Черт побери! Кажется, я опять накосячил. Схватка была такой стремительной, что прочитать ее описание заняло больше времени, чем заломать руки этому здоровяку в черной форменной тужурке с двумя рядами блестящих пуговиц.

— В лавку! Быстро! — Стив схватил мужчину за шиворот, рывком поднял его на ноги и толкнул к дверям. Еще и мордой в дверную раму впечатал, да так, что парень перестал выть и обмяк. Его втащили в торговый зал и бросили на пол.

— Даже не думай!!! — зарычал Палмер.

Испуганный приказчик бросил нож, которым только что резал грудинку на разделочной доске, отшатнулся от прилавка и задрал руки:

— Что вы, сэр! Даже в мыслях не было!

— Где Мартинсон?!

— В задней комнате!

— Сюда его! Живо!