Слеза Дракона Ерунов Александр
– О чём именно ты хочешь просить меня?
– Я отлично знаю, что ты работаешь на Пир Народов и работа эта составляет всю твою жизнь. Более того, мне известно, что с Ларсом Болло тебя связывают ещё и тесные дружеские отношения.
– Такое длинное предисловие не сулит мне ничего хорошего, – с усмешкой произнес Кастига. – Скажи прямо, что ты хочешь от меня?
– Я хотел просить, чтобы ты не предпринимал никаких действий, направленных против Лоэнгрема, до тех пор, пока мы не завершим дело с возрождением Лоди.
– А после, значит, можно? – рассмеялся Мигель.
– Я не знаю, насколько далеко зашла вражда, вспыхнувшая между Болло и Лоэнгремом. Возможно, что ни для одного, ни для другого, пути к примирению уже нет. Во всяком случае эльф готов к смерти и сегодня сам признался мне в этом. Но если я всё же справлюсь с поставленной задачей, если мне удастся возродить Лоди и вернуть его Карелану, может тогда стоит оценивать его действия не по отдельным эпизодам борьбы, а по конечному результату?
– Что же, если ты сам просишь меня об этом, то я дам такое обещание, – согласился Кастига. – Но у Лоэнгрема, к сожалению, и кроме меня врагов достаточно. Сможешь ли ты, к примеру, уговорить Фармиля отказаться от мести за убийство его сестры? Вряд ли! Он поклялся в этом перед уходящей в посмертные чертоги душой Альваны, а эта клятва для эльфов священна. Гномы никогда не простят ему смерть Гарвина, а орки убийство Барага аз Гурда. Лоэнгрем слишком много где успел отметиться, причем далеко не с самой лучшей своей стороны.
– Я помню об этом, - ответил Нэвил. - В чём-то ты прав, Мигель. За свои преступления надо уметь отвечать, какими бы высокими целями они не прикрывались. Потому я и прошу тебя не отменить, а только отложить месть Пира Народов до завершения дела. Для меня очень важно пройти этот путь с Лоэнгремом, ведь он очень многое знает о Лоди и может оказать мне неоценимую помощь. Но если Болло и Линдл всё же найдут в себе силы простить его, как я сам простил им убийство моего отца, то это только поднимет их авторитет в моих глазах.
На этом Нэвил прервал разговор, а Мигель Кастига, прекратив ставшие теперь бессмысленными поиски наследника Авеля в Эрегоне, направился к тому месту, где стояла на якоре "Звезда Заката".
* * *
Мигель обогнул скалистый мыс, разрезавший лазурные воды залива на две части, и бросил взгляд на открывшуюся перед ним уютную бухту. "Звезда Заката" стояла на том же месте, где он видел её в последний раз, но на палубе корабля не было никого, кроме вахтенного матроса, со скукой посматривающего на пустынный берег. Мигель помахал ему рукой, и тот, заметив это, тут же побежал докладывать капитану. Через пару минут на воду спустили шлюпку, матросы дружно взмахнули веслами, и она быстро направилась к берегу. К своему удивлению Кастига заметил, что помимо гребцов в лодке находился ещё и Корнелиус Линдл, который расположился на корме и с нетерпением посматривал в его сторону.
– К чему столь церемониальная встреча? – спросил Мигель, когда шлюпка воткнулась носом в галечный пляж. – Случилось что-нибудь?
– Случилось, – уныло кивнул головой маг. – У нас серьёзные неприятности, Мигель. Ларсу очень плохо. Фармиль борется за его жизнь, но боюсь, что исход предрешен.
– Яд? Колдовство? Ранение? – тут же спросил Кастига.
– Ни то, ни другое и не третье, – вздохнул Линдл. – Всё гораздо проще и банальнее. К сожалению, Ларс далеко не молод, и бурные встряски последних дней не могли не сказаться на состоянии его здоровья. Боюсь, что у него просто не выдержало сердце. Он очень ждет тебя, Мигель. Похоже, что только желание поговорить с тобой напоследок поддерживает его силы.
– Всё настолько безнадежно? – запрыгнув в шлюпку, с тревогой спросил Мигель. – Неужели ему нельзя помочь?
– Рад бы успокоить тебя, но увы. Фармиль очень сильный лекарь, но даже он потерял надежду. По его словам, жить Ларсу осталось считанные часы.
Кастига смертельно побледнел. Вся его жизнь была связана с Болло. Дело Пира Народов, возглавляемого Ларсом, за это время стало и его делом тоже, и вот теперь всему наступал конец. От некогда могущественной организации теперь оставались только двое – Корнелиус Линдл и предатель Лоэнгрем. Неужели это конец? Без Ларса Пир Народов всё равно, что тело без головы! По рассказам Мигель знал, что раньше такой головой был Эллеворд, но когда с тем случилось несчастье Болло занял его место. Мигель конечно знал, что его друг и соратник уже стар, но почему-то никогда не думал, что его смерть может произойти столь внезапно. И что теперь? Если после ухода Эллеворда в Совете оставалось ещё семь вполне дееспособных членов, то теперь лишь один Корнелиус. Сможет ли он в одиночку возродить Пир Народов? Пока однозначного ответа на этот вопрос у Кастиги не было.
Шлюпка быстро достигла "Звезды Заката", и Мигель, взобравшись на её борт, быстрыми шагами направился к каюте, в которой находился Болло. Корнелиус Линдл последовал за ним. Кастига распахнул дверь и вошёл. Окна в каюте были задернуты занавесками и её освещала лишь тускло мерцающая масляная лампа. Вероятно, яркий свет мешал больному, но из-за скудности освещения обстановка в помещении выглядела несколько зловещей. Ларс лежал на постели и был очень бледен. Рядом с ним, опустившись на колени, стоял Фармиль. Он выглядел сильно уставшим, но продолжал бороться с недугом, так внезапно подкосившим лидера Пира Народов.
– Вот и ты, – заслышав шаги, открыл глаза Болло. Его голос был тихим и слабым, что еще больше огорчило Мигеля. – Хорошо, что ты успел вовремя. Я должен был сказать тебе всё, что касается моих последних распоряжений, лично. Подай-ка мне ту шкатулку, которая стоит на столе.
Мигель выполнил просьбу Ларса и опустился перед ним на колени рядом с Фармилем.
– Вот, – достав из шкатулки золотую маску Филина и протянув её Кастиге, сказал Болло. – Мы посоветовались с Корнелиусом и решили, что лучшего кандидата в мои приемники, чем ты, нам не найти. У тебя огромный опыт, ты знаешь практически всё о работе Пира Народов изнутри, и более того, мы безмерно доверяем тебе.
– Это огромная честь для меня, – принимая маску, торжественно произнес Мигель.
– Чем бы всё ни закончилось, но Пир Народов должен и далее продолжать свою работу, – сказал Ларс. – Вторым кандидатом на место в Совете станет Фармиль. Он заменит в Совете свою сестру. Мы не так давно знаем принца, но за это время он доказал, что на него во всём можно положиться. Опыт придет со временем, а все прочие необходимые качества у Фармиля уже есть. Кого ещё можно привлечь к работе в Совете Пира решать уже вам. Я не спрашиваю тебя что с Нэвилом. Уверен, что ты доведёшь начатое нами дело до конца, и за его судьбу я более-менее спокоен. У меня осталось очень мало времени, а поэтому в первую очередь я хочу завершить все формальности, связанные с передачей дел тебе.
Ларс достал из шкатулки какие-то свитки и протянул их Мигелю.
– Здесь заверенные бумаги о том, что я признаю тебя своим сыном и передаю по наследству всё своё состояние, а также титул, – продолжил он. – Прямых наследников у меня нет, так что оспорить мою волю никто не сможет.
– Мне как-то неловко пользоваться твоей добротой, – робко возразил Кастига.
– Не спорь, Мигель. Титул и деньги дадут тебе вес в обществе, и я уверен, что ты сможешь распорядиться всем этим на благо Пира Народов гораздо лучше, чем кто-нибудь другой.
– Но я же не являюсь твоим сыном, – с сомнением произнес Мигель.
– Это имеет какое-то значение? – грустно улыбнулся Ларс. – Если бы у меня был сын, то я очень хотел бы чтобы он во всем походил на тебя. А что касается кровного родства, то духовное может быть гораздо ближе. Мы сроднились с тобой за проведенные вместе годы, и я просто зафиксировал это на бумаге. Так что теперь ты можешь с полным правом именоваться лордом Мигелем Болло.
Кастига взял холодную руку Ларса и поцеловал её.
– Благодарю тебя, отец!
– Вот так-то оно будет лучше, – улыбнулся Ларс. – Я счастлив, что на старости лет наконец-то обрел такого замечательного сына. А теперь давайте прощаться, Мигель. Фармиль и так уже израсходовал все свои силы на поддержание жизни в моем одряхлевшем теле.
Кастига, Корнелиус и Фармиль по очереди пожали ему руку.
– Ну, вот и всё, – произнес Болло. – Я надеюсь на вас! Похороните меня в море, как Эллеворда. Мы были с ним хорошими друзьями при жизни, хотелось бы оказаться рядом и после смерти.
Он закрыл глаза и через какое-то время его дыхание прекратилось.
– Да упокоят боги твою светлую душу, – со вздохом произнес Корнелиус Линдл. – Прощай, Ларс! Ты был лучшим из нас!
* * *
Нэвил, скрестив под собой ноги, сидел на краю ажурных, казавшихся почти невесомыми мостков, протянувшихся шагов на пятьдесят от берега в сторону центра волшебного озера Миррат Агуллар. Он почти отрешился от всего окружающего и сосредоточенно смотрел на воду. Картина, развернувшаяся перед его взглядом, казалась живым олицетворением покоя и умиротворенности. Тишина, царившая вокруг, была почти нереальной. Ни легкого дуновения ветерка, ни шелеста листвы, ни даже плеска воды. Всё вокруг как будто застыло и походило на отдельный миг жизни, запечатленный волшебной кистью на гениальном произведении великого художника. Даже подвижная обычно вода выглядела сейчас необычно спокойной. На ней не было ни то что волн, но даже мелкой ряби, а потому она гораздо больше напоминала огромное зеркало, забытое здесь неким сказочным великаном. Её поверхность безупречно отражала безоблачное голубое небо, растущие по берегам озера высокие деревья и тонкие стебли камыша. Лишь изредка легкокрылые чайки проносились над неподвижной озёрной гладью, но и те, видимо впечатленные величием облика божественного Миррат Агуллара, старались особо не шуметь.
Солнце уже клонилось к закату, протянув от мостков к противоположному берегу озера золотую дорожку света. Не пройдёт и часа, как тихий угасающий вечер сменит такая же тихая звездная ночь. Нэвил ждал её прихода. По словам Лоэнгрема, волшебное озеро являло свои видения только в лучах ночного светила, но он же посоветовал юноше прийти сюда заранее, чтобы успеть пропитаться духом этого удивительного места, очистить разум и подготовить своё сознание к тому божественному откровению, которое должна была явить ему эта эльфийская святыня.
Лес, окружавший Миррат Агуллар, заметно отличался от того, который произрастал в Гюль-Араме, но в этом не было ничего удивительного – Зеркало Памяти находилось значительно севернее Боутванда, а значит и природа этих заповедных мест тоже разнилась между собой. Однако что-то общее между ними все же было. Их объединяло не внешнее, а внутреннее сходство, наличие у обоих удивительных уголков Карелана некой единой души. И ещё больше сходство усиливала величественная торжественность природы, незримое присутствие в ней первозданной божественной силы.
В окрестностях Зеркала Памяти не было цветущих деревьев, составлявших сердце Гюль-Арама, но взметнувшиеся к небу исполинские сосны с успехом заменяли их. Под их кронами казалось, что находишься не в лесу, а в грандиозном храме, своды которого поддерживаются тысячами золотистых колонн, увенчанных причудливыми капителями. Под ногами расстилался золотистый хвойный ковер, почти полностью гасящий звуки шагов. Сквозь него пробивалась редкая травка, кое-где росли самые обычные скромные лесные цветы.
Да, Миррат Агуллар не мог тягаться с помпезной роскошью Гюль-Арама, но это место все-таки казалось Нэвилу как-то ближе и роднее. Оно не поражало изысканностью ароматов и буйством красок, но очаровывало своей изысканной строгостью, стройностью линий, точностью пропорций. Запахи свежей смолы и хвои, мерное жужжание пчел, перелетавших с одного неказистого цветочка на другой, вылезающие из-под земли мясистые шляпки грибов, щебетание самых обычных и до боли знакомых птичек – всё это было близким и родным, и находило живой отклик в его сердце. Гюль-Арам был сказкой наяву. Он поражал, восхищал, околдовывал своей таинственностью и необычностью. Но если бы Нэвилу предложили выбрать место, где он хотел бы провести свою жизнь, то его выбор вне всякого сомнения пал бы на Миррат Агуллар.
Пока юноша созерцал спокойную красоту волшебного озера, солнце опустилось к самому горизонту и закатилось за макушки могучих сосен. Какое-то время оно ещё напоминало о себе багряным заревом, но небо уже потемнело и на нем стали появляться первые звёзды. Закат затухал, звезды разгорались всё ярче и ярче, и вскоре заполнили своим слегка мерцающим сиянием небо. Появилась полная Луна и окрасила тёмные силуэты деревьев на противоположном берегу своим холодным серебром.
Нэвил встрепенулся, вышел из состояния задумчивости и внимательно посмотрел на черную гладь озера. Поначалу никаких изменений в Зеркале Памяти он не обнаружил. Вода всё так же неподвижно покоилась в чаше озера, и лишь звезды яркими огоньками отражались на её поверхности. Но тут вдруг свежее дуновение ветра охватило Нэвила ночной прохладой, и Миррат Агуллар сразу покрылся легкой рябью, под которой начали проступать неясные пока ещё, смутные картины. Порыв ветра завершился так же внезапно, как и начался, но вид озера, потревоженного им, заметно изменился. Оно приобрело какую-то нереальную глубину, расплывчатые видения, намеками проскальзывавшие прежде, обрели четкость и даже объем. Сначала это были картины живой природы – неповторимые пейзажи девственно чистого мира в первые дни его творения. Каждый из них отличался от другого, но все они имели и что-то общее. Как в полотнах одного мастера всегда можно обнаружить его почерк, его руку, так и здесь явно прослеживалось вдохновенное творчество одного создателя. Он незримо присутствовал в каждой детали этого монументального творения размером в целый мир, каждый уголок его был согрет теплотой дыхания божественного Творца.
Нэвилу страстно захотелось посмотреть на того, кто вложил свою душу во всю эту красоту, и Зеркало Памяти тут же дало ему такую возможность. Он видел не всего бога целиком, а только его глаза, но и их было вполне достаточно для того, чтобы проникнуться к Создателю восхищением и благоговением. Глаза эти были бездонными, как самый глубокий омут, и бесконечно мудрыми. В них прослеживалась несгибаемая воля и решительность, но в то же время и искренняя любовь ко всем своим детищам, настоящая отеческая доброта к ним. Если это и в самом деле был Лоди, то помочь ему вновь обрести былую силу и величие казалось теперь Нэвилу делом не только жизненно-важным, но и просто необходимым.
Видение оборвалось, и перед юношей теперь вновь простиралась черная вода Миррат Агуллара. Он увидел то, что хотел, но был ли этот неведомый творец именно Лоди? Нэвил видел его на острове Готланд, но тогда тот был слеп и на том месте, где должны были быть глаза, находилась пугающая пустота. Так может в этом и заключался ключ к возрождению безумного бога? Призрачное тело, лишённое возможности видеть сотворённый мир, и глаза, показанные волшебным озером отдельно от тела. Как соединить воедино то, что когда-то было одним целым? И возможно ли это вообще? Варравис говорил, что великая магия очень проста по своей сути. Необходимы только две вещи – желание и сила. Ну, желания у него теперь было хоть отбавляй, но хватит ли силы на то, чтобы совершить невозможное?
Должно хватить! - решительно отбросил всякие сомнения Нэвил. – Если уж драконы сумели лишить Лоди зрения, то с помощью их объединенной магической силы, заключенной в амулете, возможно и вернуть его назад!
Он огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что уже светает. Ему казалось, что прошли считанные минуты с момента появления видений Миррат Агуллара, но оказывается прошла уже вся ночь, и новый день зарождался с очередным восходом солнца.
* * *
– Дало ли волшебное озеро ответы на твои вопросы? – спросил Лоэнгрем, подойдя к все ещё сидевшему на мостках Нэвилу и положив ему руку на плечо.
Юноша вздрогнул от неожиданности и вышел из состояния внутренней сосредоточенности, в котором пребывал до сих пор.
– Надеясь, что да, – ответил он, поднимаясь на ноги. – Я не совсем уверен, что правильно истолковал видения Миррат Агуллара, но мне показалось, что ключ к возрождению Лоди найден, и он заключается в его глазах. Сначала я видел множество картин Карелана в первые дни после его творения. Они были прекрасны и вызывали настоящий восторг. Я любовался ими и страстно хотел посмотреть на того, кто создал всю эту красоту. И тут появились они. Ни лица, ни тела, а только глаза. Мудрые, проникновенные, какие могут быть только у Великого Бога. Возможно, безумие Лоди и его отрешенность от внешнего мира как раз и происходят оттого, что он утратил возможность видеть то, что когда-то сам создал? Возможно он потерял со своим творением прямую связь?
– Интересная мысль, – согласился Лоэнгрем. – И, как мне кажется, она верная. Ты знаешь, как это сделать?
– Пока нет, – вздохнул Нэвил. – Да и вряд ли кто-то вообще знает. Нужно попробовать. Пока никаких других способов исцеления Лоди я не вижу. Ничего другого, кроме видов первородного Карелана, Миррат Агуллар мне не показал.
– Их видит каждый, кто приходит к волшебному озеру. Я сам неоднократно созерцал все эти величественные красоты, и именно видения Зеркала Памяти подтолкнули меня к мысли о необходимости вернуть Карелану его утраченную гармонию. Сначала это было подсознательное желание. Я видел те уродливые формы, которые всё больше и больше искажали наш мир, искал причину их разрастания. В ту пору произошло мое сближение с тёмными эльфами. Мне даже показалось, что вот она правда, что всё происходит из-за того, что итоги последней Войны Народов, благодаря вероломному предательству Эллеворда и его сторонников, исказили наш мир, отодвинули эльфов, хранителей памяти Карелана, на второй план. Но пообщавшись с предводителями этой организации, я понял, что они ничем не лучше своих противников. Точно так же, как люди, они мечтали лишь о власти, точно так же использовали в своей борьбе за неё самые грязные методы. Тогда я порвал с тёмными эльфами и попытался сблизиться с Эллевордом. Не потому, что я изменил свои взгляды. Мне было просто интересно узнать противоположную точку зрения. Мы несколько раз встречались с ним, отчаянно спорили, а в конце концов разругались в пух и прах. Но из бесед с Эллевордом я почерпнул очень многое. Мне окончательно стала ясна та неприглядная роль, которую сыграли в истории Карелана драконы, и от него же я впервые услышал о Лоди. Поверженный бог очень заинтересовал меня, и я, перечитав целую груду старинных книг, отправился на остров Готланд. Там и сложились окончательно мои убеждения. Я часами сидел в пещере и слушал безумного бога. Да, он часто повторялся, его речи иногда были похожи на бред, но иногда он вдруг начинал пророчествовать. Эти редкие минуты стоили того, чтобы бесцельно потратить целые годы. Именно тогда, ещё задолго до твоего рождения, я узнал о том, что ещё не все потеряно и возрождение Лоди возможно. Он часто говорил о принце из рода Дунгаров, наполовину человеке, наполовину эльфе, который принесет ему освобождение. Сначала я думал, что пророчество не сбылось, поскольку сын Уильяма Дунгара и принцессы Мариэль ничего подобного не совершил. А тут ещё пронеслась страшная весть об убийстве императора Авеля и его малолетнего сына. Род Дунгаров прервался, а значит ждать чуда уже не имело никакого смысла.
– А как ты оказался в Пире Народов? – спросил Нэвил.
– Я встретил Эллеворда на острове Готланд. Он отправился туда доживать свой век после убийства его дочери, и находился в крайне подавленном состоянии. По-моему, Эллеворд даже не узнал меня, а если и узнал, то не придал этому никакого значения. Мне удалось разговорить его. Хотя слово "разговорить" не очень подходит к тому, что происходило между нами. Я задавал вопросы, а он иногда односложно отвечал на них, иногда молчал. Из этих разрозненных ответов я постепенно создал целостную картину, из которой явствовало, что Эллеворд является членом некой тайной организации, целью которой является поддержание равновесия между различными народами империи Тау. Он даже показал мне маску – символ принадлежности к ней. Шаг за шагом я узнал имена большинства членов Пира Народов. Позже, сопоставив всё известное мне, я пришел к выводу, что убийство Авеля Дунгара организованно именно этой организацией. Мне захотелось отомстить его вдохновителям за отобранную у меня мечту, и я проник в его ряды. Это было долгим делом. Я искал встреч с членами Совета Пира, старался произвести на них самое благоприятное впечатление, в чём-то даже помогал. Постепенно они прониклись ко мне доверием и стали исподволь намекать на возможное включение меня в некую влиятельную организацию. Чтобы ускорить процесс, я выкрал у Эллеворда золотую маску и представил дело так, будто он сам передал её мне.
– А ты не боялся, что тебя разоблачат? Ведь Эллеворд мог опровергнуть все твои слова, что он в конечном счете и сделал.
– По тому состоянию, в котором он находился, было понятно, что дни его сочтены. Как ему удалось выжить для меня до сих пор загадка.
– Он говорил, что его исцелил Готланд.
– Скорее уж Лоди.
– Но он же безумен и не видит ничего происходящего рядом с ним, – возразил Нэвил.
– От этого Лоди не перестал быть богом, – ответил Лоэнгрем. – Одно только пребывание рядом с ним благотворно сказалось на здоровье Эллеворда.
– А что помешало тебе осуществить планы мести сразу? Почему ты так долго тянул с ней?
– Первой неожиданностью для меня стало присутствие в Пире Народов Голоса Дракона. До этого я не подозревал о связи Совета с Варрависом. Тогда я ещё не знал о смерти дракона, и этот противник показался мне очень серьёзным. Это был тот враг, которого я желал повергнуть прежде всего, но мне он был пока не по силам. Я выжидал удобного момента, и он наконец настал. Тот совет, на котором Голос Дракона объявил о твоём существовании, стал для меня поворотным событием. Надежда возродилась из пепла, и я начал действовать.
Лоэнгрем замолчал, а потом неожиданно добавил:
– Я очень хотел бы увидеть наш мир обновлённым и очищенным от скверны, но мне это, увы, не суждено.
– Почему? – спросил Нэвил. – Ты уверен, что Пир Народов убьет тебя?
– Не в этом дело, – с грустью в голосе ответил Лоэнгрем. – Пир Народов уже далеко не так силен, как прежде. Но мир обновится не сразу. Пройдут годы, а может быть даже и целые столетия, прежде чем Карелан очистится от тяжкого наследия прошлого. Таким, как я, в нём просто не будет места. Я убийца, а убивая других ты в первую очередь убиваешь самого себя. Так что если Пир Народов решит мою судьбу за меня, то буду только благодарен ему за это. Их срок ведь тоже подходит к концу. После нас придет новое поколение, которое забудет о том, что такое убийство, война, жестокость и насилие. Они будут чисты душой и помыслами, откажутся от страшного наследия, доставшегося нам после вторжения драконов, и станут жить в полной гармонии с главным творением богов, Кареланом. Вот им-то и предстоит осваиваться в новом мире. А нам предстоит уйти. Нельзя строить новый дом на обгоревшем пепелище старого, иначе он повторит горькую судьбу своего предшественника.
– Но нельзя и отказываться от прошлого, если ты не хочешь, чтобы оно повторилось в будущем, – горячо возразил Нэвил. – Ты слишком суров по отношению к себе. Я ведь видел глаза Лоди. В них нет ни ненависти к заблудшим, ни отторжения отступников. Они выражают только искреннюю любовь ко всем своим детям без исключения.
– Что же, буду надеяться на то, что у него найдется прощение и для меня, – печально улыбнулся Лоэнгрем. – Век драконов, к счастью, закончился. Если Лоди найдет способ очистить наши души от того, что принесли с собой захватчики, если мы сами поможем ему в этом, то и Карелан, возможно, возродится гораздо быстрее.
Лоэнгрем замолчал и задумчиво посмотрел на Миррат Агуллар, словно надеясь увидеть там не картины далекого прошлого, а будущее этого мира. Нэвил тоже не стал продолжать беседу, обдумывая искреннюю исповедь этого странного эльфа
– Когда мы выезжаем? – наконец спросил он.
– Все зависит от тебя, – ответил Лоэнгрем. – Если ты считаешь, что получил от Миррат Агуллара все ответы на свои вопросы, то мы можем отправляться хоть сегодня. Но я посоветовал бы тебе заглянуть в Зеркало Памяти ещё раз. Возможно, ты увидишь что-то новое, возможно, какими-то видениями подкрепишь уверенность в правильности выбранного тобой пути. В любом случае, пребывание возле этой святыни поможет тебе укрепить свои силы и успокоить сознание.
Нэвил кивнул головой в знак согласия. Он выслушал Лоэнгрема, был во многом согласен с ним, но вот расценивать Варрависа как абсолютное зло всё же не мог. Дракон не желал Карелану зла. Просто у него было другое виденье его будущего. Лучше оно или хуже могло показать только время. Да, идея с возрождением Лоди была очень заманчива, и Нэвил всем сердцем желал, чтобы она обрела реальные черты, но ведь его усилия могли закончиться и провалом. И что тогда? Идти по пути, намеченному Варравису или лишить себя жизни, чтобы навсегда покончить с могущественным талисманом? Второй вариант не нравился ему совсем, но вполне возможно, что это тоже был определенный выход из создавшегося положения.
– А что изменится, если меня вдруг не станет? - неожиданно для себя подумал Нэвил. - Во-первых, мир навсегда избавится от драконьей магии. К добру это или нет, я пока не знаю. Во-вторых, исчезнет ещё один претендент на императорский престол, и принц Витас без помех займет трон. Он, конечно, далеко не самый лучший вариант для империи Тау, а вдвоем с Магдишем они могут натворить немало зла. Но оба они смертны, а лет тридцать-сорок для истории срок очень маленький. Витас женится, возможно даже на настоящей леди Анжелине Сток. У них появится свой собственный наследник и жизнь пойдет своим чередом. Возможно, Карелан сам залечит свои раны, хотя без Лоди это будет очень сложно. А про меня все попросту забудут. Да и к чему вспоминать бестолкового мальчишку, который так ничего в этой жизни и не сумел сделать?!
– Прекрати! - раздался в его сознании голос Варрависа. – Что за упаднические настроения?! С такими скверными мыслями ты и в самом деле ничего не сможешь сделать! Что угодно, только не это! Я был согласен даже на то, чтобы помочь тебе возродить Лоди, но здесь просто не могу молчать! Ты превращаешься в слабого бесхребетного мальчишку, распускающего сопли от жалости к самому себе! Общение с этим Лоэнгремом явно не пошло тебе на пользу! Его возведенный в высшую степень идеализм оказался заразен, как бубонная чума! Подумайте, как благородно! Он, видите ли, не хочет осквернять своим присутствием светлое будущее! Все разом забудут о том, что такое насилие! А кто, скажи мне на милость, защитит Карелан, если в него вторгнется новый клан драконов?! Лоди уже один раз пытался, и ты сам знаешь, чем всё это для него закончилось. Получив же мою силу, он легко справится с любым захватчиком! Или ты думаешь, что он такой же эстетствующий чистоплюй, как и этот Лоэнгрем? Не захочет осквернять себя насилием? Нет, Нэвил, с нами он бился до последнего, и воспримет новые возможности для защиты своего мира с радостью! Ну а если нет, тогда уж лучше ты бери власть в свои руки! И не надо делать из меня чудовище. Лоэнгрем говорит, что насилие принесли на Карелан мы, драконы. Это и так, и не совсем так. Когда мы появились, ваш мир находился еще в стадии младенчества, потому и не смог оказать нам достойного сопротивления. Но насилие рано или поздно всё равно зародилось бы здесь и без нашего вмешательства. Такова уж суть всех разумных существ. Они борются не за добычу, а за власть над себе подобными, и ничто эту суть изменить не может. Поверь, я не возвожу напраслину на ваш мир. Карелан теперь дорог мне теперь ничуть не меньше, чем вам, но это правда!
– Прости, – смущенно извинился Нэвил. – Даже сам не знаю, что такое на меня нашло. Я просто не уверен в том, что справлюсь и смогу помочь Лоди.
– А зря. Волшебное озеро не солгало. Ты на правильном пути, но единственное, что тебе предстоит понять самому – это как достучаться до сознания безумного бога. Как раз в этом я ничем и не могу помочь тебе. Для меня Лоди точно такая же загадка, как и для тебя. Реши ее, и успех обязательно придёт к тебе. Но хочу предупредить, то, что говорил о безумном боге Лоэнгрем, не более, чем его собственное представление о нем. Лоди совсем не обязательно окажется таким же чистым и благородным, каким он его нарисовал.
20. Лоди.
Похоронив Ларса Болло, Пир Народов впервые собрался в своем обновлённом составе. В этом была насущная необходимость, поскольку ситуация в корне изменилась, и нужно было определить какие первоочередные задачи он теперь перед собой ставит.
– И так, начнем с главного, – открыл Совет Пира Мигель. – Нэвил уничтожил нашего основного противника, воздав предателю по заслугам, и теперь из наших главных конкурентов в борьбе за престол осталось только двое – Ульрих Магдиш и принц Витас. С одной стороны, эти враги кажутся гораздо мельче своего предшественника, но у каждого из них всё же есть свои козыри. У Витаса это видимая легитимность получения власти. В сознании населения империи он является единственным законным наследником престола, и убедить народ в обратном будет делом совсем не простым. Это лишний раз подтвердили события во дворце. Даже после обвинений в убийстве двух императоров, выдвинутых Нэвилом против Голоса Дракона, гвардия всё равно осталась верна Витасу, а жесткость, с которой Магдиш подавил расползание сплетен по Эрегону, вызвала лишь уважение к новой власти.
– Скорее страх перед Магдишем, чем уважение к Витасу, – поправил Линдл.
– Это почти одно и то же. Слабый правитель всегда обзаводится сильным фаворитом. Так было всегда, и ничего нового в нынешней ситуации нет. Для Магдиша принц является отличным прикрытием для того, чтобы подмять под себя всю реальную власть, и цепляться за неё он будет до последнего.
– Значит, уничтожив Магдиша, мы откроем путь к престолу для Нэвила? – спросил Фармиль.
– Здесь не всё так однозначно, – покачал головой Мигель. – Нэвил избрал другой путь, и нам остается только смириться с этим. Очевидно, он счел доводы, приведенные Лоэнгремом, убедительнее наших.
– Откуда у тебя такая информация? – поинтересовался Корнелиус Линдл.
– Я разговаривал с ним.
– С Лоэнгремом?
– Нет, с Нэвилом.
– Так ты видел его?
– Нет, – покачал головой Мигель. – Это была не совсем обычная беседа. Для того, чтобы связаться со мной, Нэвил воспользовался драконьей магией. Он просил меня на время оставить наши попытки расквитаться с Лоэнгремом, хотя бы до тех пор, пока окончательно не станет понятно удалась ли их затея с возрождением Лоди.
– Ты хочешь сказать, что наш мальчик оказался не настолько наивен и чист, как казалось, и запросто может пожертвовать тем, кто помог ему в достижении цели? – с интересом спросил Линдл.
– Лоэнгрем убийца, и он должен понести наказание за свои преступления, – сказал Фармиль. – Не вижу в действиях Нэвила ничего, что указывало бы на его непорядочность. А наивность в борьбе с вероломным врагом является только помехой. Меня беспокоит другое. Зная, на что способен Лоэнгрем, я вполне могу предположить, что он постарается избавиться от Нэвила, когда тот выполнит все его замыслы. На мой взгляд, сейчас наследник Авеля нуждается в нашей помощи ещё больше, чем прежде.
– В словах Фармиля есть здравый смысл, – согласился Мигель. – Нэвил не отрекся от нас, иначе просто не стал бы со мной разговаривать. Сейчас он стоит перед очень сложным выбором. С одной стороны, Лоэнгрем предлагает вполне реальный выход из запутанной ситуации со Слезой Дракона, а с другой он не может доверять ему полностью. Как ни крути, а Альвана и Эллеворд приходились Нэвилу родственниками.
– А доверять нам, убийцам своего отца, он мог безоговорочно? – с сомнением в голосе спросил Линдл. – Нэвил просто попал в безвыходное положение, и ему нужно было прибиться хоть к какому-то берегу. За ним по пятам следовала смерть, а мы предложили со своей стороны жизнь. Объявись Лоэнгрем чуть раньше нас, и он имел бы все шансы склонить наследника Авеля на свою сторону. Про существование Альваны и Эллеворда Нэвил просто не узнал бы.
– Однако случилось так, как случилось, и теперь нам предстоит принять какое-то решение о своих дальнейших действиях. Ларс перед смертью поручил мне довести дело с наследником Авеля до конца, так что я не могу ослушаться его последней воли. Мой путь однозначно лежит на остров Готланд. С другой стороны, мы не можем пустить на самотек ситуацию в Эрегоне. Корнелиус, я предлагаю тебе остаться здесь и следить за развитием событий. В твоё распоряжение передаю всю нашу агентуру в столице. Связь с ней будешь держать через Патрика, он лучше всех готов к этой работе. У тебя же, Фармиль, есть два варианта. Ты можешь отправиться вместе со мной или вернуться в Гюль-Арам. После событий в императорском дворце Магдиш вполне может обрушить свой гнев на твоих сородичей.
– Я отправлюсь с тобой, – после некоторого раздумья ответил Фармиль. – Надеюсь, что твои опасения относительно Гюль-Арама несколько преувеличены. Магдиш не рискнет обострять с ним отношения. Но если и рискнет, то получит жёсткий отпор. Я же обещал сестре позаботиться о Нэвиле, и намерен быть рядом с ним до окончательного разрешения ситуации со Слезой Дракона.
– Что же, решение вполне разумное, – согласился Линдл. – Связь будем поддерживать голубиной почтой. Есть, правда, ещё один нюанс, о котором я хотел бы вам напомнить. Нэвилу может угрожать опасность не только со стороны Лоэнгрема.
– Думаешь, Магдиш может быть тоже посвящен в тайну острова Готланд? – спросил Мигель.
– Все возможно, но я сейчас не об этом. Есть вероятность того, что Нэвила убьет сам Лоди.
– Даже после того, как он освободит его? – удивился Фармиль.
– Вот именно. Во-первых, не забывайте, что он безумен. Для него Нэвил сейчас – это воплощение всех ненавистных драконов вместе взятых, что само по себе уже опасно. Второе соображение может показаться вам не слишком этичным по отношению к богу, но оно тоже имеет право на существование. Боги всегда были выше людей. На них молились, их почитали. Между богами и смертными за долгие тысячелетия сложились отношения господина и слуги, и в этом нет ничего удивительного, если учесть разницу в силе и могуществе. Принять освобождение из рук смертного может показаться Лоди просто оскорбительным для собственного достоинства. Человек, равный по силе богу – это вызов, на который просто необходимо ответить. Чувство благодарности здесь уже отходит на второй план. Увы, но чужая сила порождает только зависть к ее обладателю. Терпеть рядом с собой такого конкурента для бога опасно.
– Но Нэвил не обладает силой бога, – возразил Фармиль. – У него есть только амулет, который заключает её в себе, и он согласен добровольно передать его Лоди.
– Вот здесь ты ошибаешься, друг мой, – усмехнулся Линдл. – Нэвил не сможет отдать безумному богу амулет, так как он настроен исключительно на него. Так что поделиться силой с Лоди он сможет лишь пропустив её через себя самого, а значит овладев ею, и безумный бог не может не знать об этом. Для меня, как мага, в этом заключается непреложная истина. В результате мы получим могущественного бога и ни в чем не уступающего ему смертного, что уже само по себе является конфликтной ситуацией.
– И какой же из неё выход? – спросил Мигель.
– А никакого, – ответил Линдл. – Здесь уж, как говорится, на все воля божья. Сочтёт Лоди, что его положение стало шатким, предпримет все возможные усилия для того, чтобы уничтожить опасного конкурента, ну а если перевесит чувство благодарности к своему спасителю, то воздаст Нэвилу все возможные почести по заслугам.
– Ты говорил об этом Ларсу?
– Нет, не говорил. Эти соображения пришли мне в голову только сегодня, после того, как я узнал о решении, принятом наследником Авеля.
– Что же, тогда будем надеяться на второй вариант, – подвел итог обсуждения Фармиль.
* * *
От Миррат Агуллара до ближайшего портового города было четыре дня пути. Аннариама, как назывался этот город, был когда-то построен эльфами, о чём до сих пор напоминали величественные постройки, возвышающиеся в его центре. Особенно впечатляли храм Семи Богов, взметнувший высоко к небу свои стройные башни, и дворец правителя, почти разрушенный в годы последней Войны Народов, но даже в развалинах сохранивший своё былое очарование. Со временем Аннариама перестала быть чисто эльфийским городом. Здесь жили и люди, и гномы, и даже орки, но основу населения все-таки составляли представители дивного народа.
Нэвил и Лоэнгрем прибыли сюда вдвоем. Эльф, как бы желая показать наследнику Авеля полное доверие к нему, не взял в это путешествие никого из своих сторонников. По прибытии в Аннариаму они остановились на одном из многочисленных постоялых дворов, которые во все времена были неотъемлемыми спутниками крупных портовых городов. После того, как путники получили в свое распоряжение весьма приличную комнату, Лоэнгрем отправился к причалу, надеясь нанять какой-нибудь из кораблей для путешествия к острову Готланд.
За то время, пока его не было, Нэвил попытался ещё раз осмыслить свои видения у волшебного озера, но в голову почему-то ничего не шло. В конце концов, прекратив бесплодные попытки, юноша прилег отдохнуть. Он решил, что отвлечённые размышления на эту тему ни к чему хорошему не приведут. Там, на острове, всё должно встать на свои места. Действуя методом проб и ошибок, юноша рано или поздно решит поставленную перед ним задачу, а сейчас даже не стоило забивать себе этим голову.
Лоэнгрем вернулся часа через четыре. Он был весел и возбужден, из чего Нэвил сделал вывод, что эльфу в его деле сопутствовал успех. Пообедав, они вместе отправились в порт. Корабль, на котором им предстояло отправиться к острову Готланд, назывался "Белая Птица". Он, как и "Звезда Заката", был построен эльфами и очень походил на неё как внешне, так и по своим отменным ходовым качествам. Судя по всему, в Аннариаме Лоэнгрем пользовался большим уважением. Капитан даже уступил им с Нэвилом свою собственную каюту, сам перебравшись на время плавания в ту, что прежде занимал его помощник. Звали капитана Глэдир, и он, как и сам Лоэнгрем, происходил из племени лесных эльфов.
Уже через час "Белая Птица" снялась с якоря и на полных парусах плавно заскользила по морским волнам. Погода благоприятствовала путешествию. В небе ярко сияло солнце, дул свежий попутный ветер. Путь им предстоял не близкий. Желание посетить эльфийскую святыню завело Нэвила и Лоэнгрема далеко на север, и теперь предстояло вернуться в южную часть империи. До Миррат Агуллара они добирались примерно две недели, так что обратная дорога должна была занять примерно столько же времени. Ну или чуть меньше, если учесть, что к волшебному озеру они ехали верхом, а возвращались более коротким морским путем.
Часа через два Нэвил вышел на палубу подышать свежим воздухом. "Белая Птица" шла своим курсом вдоль берега, примерно в паре миль от него. Капитан Глэдир стоял на мостике и изредка отдавал приказы экипажу с характерным эльфийским певучим акцентом. Лоэнгрем находился рядом с ним и о чем-то беседовал, но заметив Нэвила сразу же направился к нему.
– Не помешаю? – деликатно поинтересовался он.
– Нисколько, – ответил юноша. – Я вовсе не стремлюсь к уединению.
– У тебя в последнее время такой отрешенный, озабоченный вид.
– Не обращай внимания. Я просто никак не могу понять как мне войти в контакт с сознанием Лоди. Судя по тому, что я видел в своё посещение острова Готланд, он не видит и не слышит ничего из происходящего вокруг него. Лоди как бы и присутствует в этом мире, и в то же самое время находится где-то далеко вне него. Единственное, что он отчетливо почувствовал, так это присутствие Слезы Дракона, но эти ощущения произвели на него крайне негативные впечатления. Лоди страшно разъярился, почувствовав присутствие враждебной силы, и мне даже показалось, что он сейчас вырвется из своего плена и тут же на месте убьет меня.
– Ты был там один?
– Нет, – ответил Нэвил. – Со мной рядом находились Болло, Линдл, Кастига и Фармиль.
– Ну и что они сказали на это?
– Корнелиус уверен, что Лоди чувствует только то, что происходит в астральном мире. В Слезе Дракона заключена сущность Варрависа, вот он и видит его перед собой. Получается, что если я приду к нему с амулетом, то повторится то же самое, а если без него, он просто не заметит моего присутствия. Именно это беспокоит меня больше всего.
– Значит, тебе самому нужно выйти в астральный мир, – посоветовал Лоэнгрем.
– Легко сказать, – уныло откликнулся Нэвил. – А как?
– Ну, непроизвольно это часто происходит во сне. А вообще-то ты уже пробовал это, и у тебя очень даже неплохо получилось.
– Когда? – удивленно спросил юноша.
– У Зеркала Памяти. Разве ты не понял этого? Все картины, увиденные тобой, вовсе не принадлежат реальности. Они находятся именно в астральном мире, а раз стали доступны твоему сознанию, значит ты успешно проник туда. Всё очень просто. Нужно только сосредоточится и отбросить в сторону все внешнее факторы.
– Что же, это уже кое-что, – оживленно согласился Нэвил. – Спасибо за подсказку.
– Я для того и нахожусь здесь, чтобы хоть чем-то попытаться помочь тебе, – ответил Лоэнгрем.
В это время сзади громко вскрикнула чайка, и Нэвил, оглянувшись, сказал:
– Смотри, Лоэнгрем! Ещё один корабль! Каков красавец! А как быстро идет!
Лоэнгрем посмотрел в ту сторону, куда указывал юноша, но судя по выражению его лица, было понятно, что он отнюдь не разделяет ребяческого восторга своего спутника.
– А тебе не кажется, что он преследует нас? – заметно помрачнев, спросил он.
– Здесь что, не пролегает никаких морских путей? – удивленно спросил Нэвил. – Почему ты так решил? Из-за того, что он идет в том же направлении, что и мы?
– Потому что, находясь дальше от берега, он идет не параллельным ему курсом, как было бы логичнее, а прямо на нас.
– А может, он просто решил немного приблизиться к берегу? Может, там, в открытом море, более неспокойно? – робко высказал свое предположение Нэвил. Ему очень не хотелось опять оказаться в центре какой-нибудь очередной передряги.
– Корабль идет без флага, и это уже само по себе подозрительно, – приглядевшись, сказал Лоэнгрем. Как и все эльфы, он отличался отличным зрением. – Он и в самом деле необычайно быстроходен и догонит нас минут через десять.
– А что, если нам немного свернуть в сторону? – предложил Нэвил.
– Сейчас попрошу об этом капитана. Если он отреагирует на наш маневр, то значит дело тут не совсем чисто.
Лоэнгрем поднялся на капитанский мостик и о чем-то живо переговорил с Гладиром. Тот кивнул ему в знак согласия и резко повернул штурвал в сторону моря. Но неизвестный корабль тоже изменил свой курс и хищно бросился наперерез "Белой Птице".
– Так и есть! – воскликнул Лоэнгрем. – Он преследует именно нас! Кто это может быть? Пир Народов? Ульрих Магдиш?
– У Кастиги в распоряжении имеется "Звезда Заката", но это не она, – подумав, ответил Нэвил. – Возможно, что и Магдиш, но ему сейчас нет смысла ходить без флага. Прикрываясь императорским штандартом, он может остановить нас на вполне законных основаниях, а не изображать из себя морского разбойника.
– А что, если это и в самом деле пираты? – высказал новое предположение Лоэнгрем. – Тогда ситуация получается, глупее не придумаешь! Избежать стольких опасностей и в результате оказаться в плену у самых банальных морских грабителей!
– Их корабль гораздо больше нашего, а значит и экипаж у него многочисленнее, – размышляя вслух, произнес Нэвил. – А если это пираты, то помимо матросов там должна быть ещё и абордажная команда.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Лоэнгрем. – Тебе уже приходилось с ними сталкиваться?
– Нет, мне об этом рассказывал Кастига. В молодости ему приходилось плавать на пиратском корабле. Судя по всему, у них наверняка не меньше, чем тройное превосходство в живой силе.
– Но мы же не везем ничего ценного.
– Как сказать, – возразил Нэвил. – Во-первых, они об этом не знают. Пираты же почти всегда действуют на удачу. Но и сам по себе корабль уже отличная добыча. Он же построен эльфами, а значит его можно дорого продать. Когда мы с дядей Гарольдом покупали "Звезду Заката", тоже было подозрение, что она является пиратским трофеем. Потому и цену мы сбили почти вдвое против запрашиваемой. Но всё равно эта покупка вылетела нам в приличную сумму.
Пока они разговаривали, пиратский корабль приблизился уже до такого расстояния, что можно было даже различить лица матросов, изготовившихся к бою. Они веселились и выкрикивали какие-то грязные оскорбления в адрес беглецов. Теперь сомнений в том, что это были именно пираты, не оставалось. Капитан Глэдир отдал приказ, и все матросы приготовились к тому, чтобы дать отпор.
Как ни странно, но вид вооруженного до зубов врага ничуть не испугал Нэвила. Наоборот, к нему пришла полная уверенность в том, что он вполне может справиться с этой новой опасностью. На чём она была основана, юноша и сам пока не знал, но после событий в Эрегоне чувствовал в себе новые, весьма необычные силы. Каждый раз, соприкасаясь с драконьей магией, он становился сильнее. Эта сила уже не была чем-то посторонним. Она находилась в нём, и он сам чувствовал это.
Вот и сейчас Нэвил был готов к тому, чтобы дать отпор пиратам. Все дальнейшие действия он совершил почти машинально. Юноша встал в полный рост и вытянул вперед руки, так, как будто хотел остановить ими пиратский корабль. Лоэнгрем с удивлением смотрел на непонятные действия своего спутника, но его удивление возросло во сто крат, когда за кормой "Белой Птицы" раздался страшный треск.
Внешне было такое ощущение, будто пиратский корабль на полном ходу налетел на невидимую скалу. С треском ломались мачты и реи, падали за борт люди, носовая часть корабля оказалась просто раздавленной и разлетелась в мелкие щепки. Он начал быстро погружаться в воду, и его экипаж теперь был озабочен лишь спасением своих собственных жизней. Часть наиболее хладнокровных матросов пыталась спустить на воду шлюпки, некоторые попросту прыгали с борта в воду, надеясь вплавь добраться до берега, благо тот находился в пределах видимости. Как бы то ни было, пиратский корабль был обречен. Полученные повреждения не оставляли никаких шансов на то, что он останется на плаву. Ну а "Белая Птица" тем временем спокойно продолжала своё плавание, с каждой минутой всё дальше уходя от места катастрофы. По негласным морским законам спасать пиратов было не принято.
– Что это было? – придя в себя, с недоумением спросил Лоэнгрем. – Это ты сделал?
– Да, – смущённо ответил Нэвил. – Но я хотел только притормозить их ход, не дать взять нас на абордаж. Не говори об этом капитану. Ладно? Пусть он думает, что пираты просто напоролись на подводную скалу.
– Само собой разумеется, – кивнул головой Лоэнгрем. – А с тобой опасно затевать ссору. В тебе бушует сила целой армии!
– Скорее уж целого дракона, – грустно усмехнулся юноша. – И я очень хочу побыстрее избавиться от неё.
В это время к ним подбежал взволнованный и в то же самое время сильно воодушевлённый Глэдир.
– Клянусь честью, кто-то из вас двоих определенно родился под счастливой звездой, – возбуждённо воскликнул он. – Такого я не припомню за все долгие годы своего плавания! А ведь я уже мысленно попрощался со своей красавицей "Птичкой" и приготовился к самому худшему! Невероятно! Никогда не знал, что в этой части океана существуют подводные скалы!
– Однако, как видишь, существуют, – лукаво улыбнулся Лоэнгрем. – И одна из них волей богов встала на пути пиратов. Возблагодарим их за помощь и отпразднуем наше чудесное спасение бокалом-другим хорошего вина!
* * *
К острову Готланд "Белая Птица" подошла рано утром. Ещё только светало, и вершина трёхглавой горы, возвышавшейся над ним, утопала в густых облаках. Казалось, что в этом месте земля соединяется с небом, и такая метафора в данном случае казалась очень даже символичной. Накрапывал мелкий тёплый дождик. Прохладный север остался далеко за кормой "Белой Птицы", и теперь они вновь вернулись в самую жаркую часть бескрайней империи Тау.
Приближение острова вновь отозвалось в Нэвиле возникновением чувства тревоги, но теперь оно было гораздо слабее, чем в прошлый раз. Возможно, Варравис уже смирился с тем, что его сила должна перейти к давнему врагу, а может быть просто его собственная сущность стала гораздо меньше. Он же сам говорил о том, что с возрастанием силы своего приемника постепенно исчезнет. Во всяком случае, дракон уже давно не проявлял себя. В последний раз он просто поздравил Нэвила с победой над пиратами и сообщил, что примененная им для этого магия показалась ему весьма оригинальной.
Юноша правда надеялся, что уход Варрависа ещё не окончательно свершился. Сейчас, несмотря на невероятно возросшую собственную мощь, он нуждался в совете даже больше, чем прежде. Уже дважды попытки применить драконью магию разрушения заканчивались для него каким-то неконтролируемым, ужасающим выбросом энергии. В первый раз это произошло ещё в самом начале, когда Нэвил попробовал использовать показанную ему Линдлом магию огня. Но тогда, к счастью, всё обошлось без жертв и разрушений. В случае же с пиратами он никак не рассчитывал на такой оглушительный эффект. Нэвилу необходимо было научиться сдерживать бушующую внутри силу, и помочь ему разобраться в этом мог только Варравис. Возможно, это придет с опытом, но юноша вовсе не хотел учиться на своих собственных ошибках, цена которых могла оказаться слишком велика.
На берег они сошли вдвоем с Лоэнгремом. Капитан Глэдир выделил им шлюпку, которая, доставив их на остров, тут же вернулась назад. Поскольку неизвестно было насколько затянется их пребывание здесь, Лоэнгрем решил, что лучше будет, если корабль отправится в ближайший порт и вернется за ними через неделю. На этот срок Глэдир оставил им продуктов и клятвенно заверил, что обязательно прибудет в назначенный день. Жить всё это время они собирались в доме Эллеворда. Пройдя вдоль берега, путники нашли знакомую тропинку и свернули вглубь леса. Отягощённые заплечными мешками с продуктами, они продвигались не слишком быстро.
Примерно на том же месте, где Нэвил и его спутники в прошлый раз повстречали Эллеворда, их уже поджидали. Сейчас это были Мигель Кастига и Фармиль. Они не скрывались, но оба были напряжены и готовы к любым неожиданностям. Рука Мигеля лежала на рукояти его меча, принц сжимал в ладони лук с наложенной на тетиву стрелой. Лоэнгрем был безоружен. Свой меч и свой лук он намеренно оставил на корабле. Они сблизились и остановились в нескольких шагах друг напротив друга.
– Нэвил, с тобой всё в порядке? – спросил Кастига.
– Да, Мигель, не беспокойся.
– Я знал, что вы будете поджидать нас здесь, – сказал Лоэнгрем. – Надеюсь, мы не будем выяснять отношения прямо сейчас? В противном случае можете сразу убить меня. Как видите, я безоружен и это не составит для вас особого труда.
– Убийца! – сквозь зубы процедил Фармиль, и тетива его лука заметно натянулась. – Ты ещё смеешь разыгрывать благородство?!
– Прекратите, – заметив, что отношения между противниками сразу же до предела накалились, сказал Нэвил. – Сейчас не время проливать кровь, тем более на этом острове. Не думаю, что Лоди, возродить которого мы собираемся, это понравится.
Он импровизировал на ходу, стараясь найти веские аргументы, которые сдержали бы обе стороны. Вроде бы пока ему это удалось сделать. Кастига снял ладонь с меча, а Фармиль опустил свой лук.
– А где Болло и Линдл? – спросил Нэвил.
– Корнелиус остался наблюдать за ситуацией в Эрегоне, а Ларс, к сожалению, умер, – ответил Мигель.
– Как?!! Его убили люди Магдиша?
– Нет. Просто подошел его срок, – вздохнул Кастига.
– Жаль, – покачал головой юноша. – Он был хорошим человеком.
– А где вы пропадали всё это время? – переведя разговор на другую тему, спросил Мигель. – Мы здесь ждем вас уже три недели.
– Мы ездили к священному озеру Миррат Агуллар, – ответил Нэвил. – Это была крайне необходимая для меня поездка.
– Ты заглядывал в Зеркало Памяти? – удивился Фармиль. – Какое оно? Я всегда мечтал побывать там!
– Миррат Агуллар прекрасен. Он не похож на Гюль-Арам, но ощущения от его посещения примерно такие же. Ну а про озеро даже и пересказать не могу. Оно действительно волшебное и очень помогло мне в том деле, на которое я решился. Теперь я хотя бы знаю с чего следует начинать возрождение безумного бога.
– Это была твоя идея? – холодно спросил у Лоэнгрема Кастига.
– Перед тем великим свершением, к которому готовится Нэвил, ему необходимо было успокоить сознание и набраться сил. Миррат Агуллар дает такую возможность каждому, кто обращается к нему за помощью. Он исцеляет больных, воодушевляет сильных, помогает разобраться даже в самых запутанных ситуациях.
– Я могу поговорить с тобой наедине?
– Не возражаю, но давайте сначала отнесем вещи.
Путь до жилища Эллеворда они проследовали без разговоров. Напряжение между Лоэнгремом с одной стороны и Кастигой и Фармилем с другой всё ещё оставалось очень сильным, а это никак не способствовало беседе. Нэвил был задумчив. Он размышлял над тем, каким образом можно хоть как-то примирить враждующие стороны, но выхода из сложившейся ситуации пока не находил. Похоже, эта задача была ещё сложнее, чем попытка возрождения Лоди. Пока только его присутствие удерживало Кастигу и Фармиля от кровопролития.
Возле жилища Эллеворда принц ещё раз показал, что не собирается идти ни на какие компромиссы. Он заявил, что не допустит того, чтобы убийца вошел под кров дома своей жертвы, и если Лоэнгрем намерен оставаться на острове и дальше, то ему следует поискать себе другое место для проживания. Да и принимать пищу за одним столом со своим кровным врагом он тоже не будет. В его словах, конечно, был свой резон, но для Нэвила такая обостренная принципиальность Фармиля создавала только дополнительные сложности. К счастью, Лоэнгрем воспринял всё это предельно спокойно и не стал протестовать, раздувая конфликт с принцем. Он собрал свои вещи, а Кастига, воспользовавшись случаем, предложил помочь ему найти удобное место.
* * *
– Думаю, нам есть о чем поговорить? – сказал Мигель, когда они с Лоэнгремом наконец-то остались наедине. – Так уж получилось, что несмотря на принципиальные расхождения во взглядах мы вынуждены делать одно дело. Я здесь для того, чтобы обеспечить безопасность мальчику.
– Ты можешь мне не верить, Кастига, – ответил Лоэнгрем, – но с моей стороны Нэвилу ничего не угрожает. Вы зря приехали сюда. Ему сейчас нужен покой и сосредоточенность на выполнении своей задачи, а он вынужден отвлекаться на наши бессмысленные дрязги.
– Как тебе удалось убедить его? Знаю же, что он решился на это не по принуждению.
– Я просто не стал темнить, а рассказал ему всё, как есть. Возможно, его собственные желания совпали с тем, что предложил я. К тому же, я не считаю Нэвила "мальчиком". Да, он молод, но уже проявил не свойственную своему возрасту зрелость. В том, что Слеза Дракона не должна находиться в этом мире, он убедился сам, и исходя из этого принял решение. Я рад за него. Далеко не каждый способен добровольно отказаться от власти и силы. Нам очень повезло, что наследник Авеля оказался настолько чист душой и благороден сердцем.
– Ты говоришь "нам"?
– Да, и при этом имею в виду весь Карелан. А ты подумал о Пире Народов? Так его уже практически не существует. Кому ты сейчас служишь, Мигель? Корнелиусу? Он, конечно, человек умный, но один эту ношу все равно не потянет.
– Пир Народов возродится, – ответил Кастига. – Филин передал мне свою маску.
– Вот как? – удивился Лоэнгрем. – Что же, возможно он сделал лучший выбор из возможных. Но я как-то не вижу места для Пира Народов после возрождения Лоди.
– Власть пока никуда не исчезла, и к ней сейчас пришли далеко не самые лучшие люди, – возразил Кастига. – Нэвил сделал свой выбор не в пользу престола, и теперь Пиру Народов предстоит борьба за ограничение влияния на жизнь империи самозванцев.
Читать бесплатно другие книги:
