Родовое проклятие Робертс Нора

Коннор сунул руку Мире в карман и стиснул ей пальцы.

— А в среднем мы с тобой как раз являем собой образцы человеческой натуры.

Нет, подумала Мира. Ничего подобного! Коннор О'Дуайер ни в какие средние параметры не вписывается. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Она отбросила все тревоги и вопросы и бок о бок с Коннором шагнула в тепло и гомон паба.

Первым приветствовали Коннора — все, кто его знал, а таких было большинство. Приветственный возглас, кокетливая улыбка, быстрый взмах руки. Он был из тех, кому всегда рады и кто везде чувствует себя как дома.

Хороший, легкий нрав, решила Мира, очередной предмет ее зависти.

— Найди нам столик, — попросил он, — а я пока выпить возьму.

Она покружила по залу, отыскала стол на шестерых. Расположилась и достала телефон, понимая, что у стойки Коннор наверняка задержится за разговором.

Первым делом она послала сообщение Брэнне.

Кончай возиться с прической! Мы уже здесь.

Потом сверилась со своим завтрашним графиком. Утром урок на плацу, потом три прогулки — это не считая таких рутинных дел, как вывезти навоз, задать корм, почистить лошадей и несколько раз напомнить Бойлу, чтобы не запускал бумажные дела. Потом надо будет закупить продуктов, она уже давно в магазине не была, и для себя, и для мамы. И еще стирка — тоже сколько дней откладывает.

Если не зависать в пабе слишком надолго, можно успеть что-то простирнуть уже сегодня вечером.

Мира пролистнула календарь, увидела напоминание о скором дне рождения старшего брата и добавила к списку ближайших дел приобретение подарка.

И еще Айона давно уже ждет очередного урока фехтования. Она делает успехи, размышляла Мира, но сейчас, когда Кэвон снова объявился, будет нелишним вернуться к регулярным тренировкам.

— Сейчас же убери телефон и забудь о делах! — Коннор поставил на стол кружки с пивом. — Рабочий день окончен.

— Смотрела, что у меня на завтра запланировано.

— Это-то тебя и губит, дорогая моя Мира! Не можешь жить без мысли о предстоящих делах.

— А ты — о предстоящем расслабоне.

Он с улыбкой поднял кружку.

— Если живешь правильно, вся жизнь — сплошной расслабон. — Он заметил Бойла с Айоной и покивал им. — А вот и семья.

Мира обернулась. И убрала телефон.

Славно потрудиться, выпить пинту, да еще с друзьями — по мнению Коннора, о большем нельзя и мечтать. Ну, разве что о горячем ужине и покладистой женщине…

Но, хотя он знал, что посылающая ему взгляды прелестная блондинка по имени Элис будет очень даже покладистой, решил ограничиться пинтой с друзьями.

— Ну вот, и Фин здесь, — начал Коннор. — Я тут что подумал? Вы могли бы включить в перечень предлагаемых услуг комбинированные маршруты — с птицами, но верхом, как мы сегодня с Мирой этим американцам устроили.

Бойл призадумался.

— Для этого нужен гид, способный обращаться с птицами, а это у нас только Мира умеет.

— Я бы тоже смогла, — возразила Айона.

— Ты с соколами имела дело всего несколько раз, — заметил Бойл. — Причем всякий раз в сопровождении опытного человека.

— И мне понравилось. Ты сам говорил, что мне это дано от природы! — возразила она Коннору.

— У тебя неплохо получалось, но надо еще попробовать верхом. И даже на велосипеде — мы так делаем зимой, когда надо птиц проветрить.

— Я попрактикуюсь.

— Тебе в фехтовании надо практиковаться! — напомнила Мира.

— Все равно ты меня всякий раз побеждаешь!

— Это точно. — Мира усмехнулась. — Так и есть.

— Девочка у нас быстро учится, — вступил в разговор Фин. — А идея интересная.

— Если все продумать… — Бойл потягивал пиво и размышлял. — Клиентам, которые закажут такую прогулку, надо будет иметь приличные навыки верховой езды. Мы же не хотим, чтобы какой-то неумеха впал в панику и напугал лошадь, когда ему сокол сядет на руку.

— Согласен.

— Лошади не станут пугаться, я с ними поговорю. — Айона наклонила голову и заулыбалась. — А вот и Брэнна.

Она, конечно же, повозилась с волосами и принарядилась: на ней был темно-синий жакет и красный шарф. Сапоги на низком каблуке говорили о том, что путь от дома она проделала пешком.

Брэнна погладила Миру по плечу и опустилась на соседний стул.

— По какому поводу?

— Мы с Мирой отхватили приличные чаевые от американцев.

— Отлично! Значит, угостишь сестренку пивом, да? Мне «Харп».

— Моя очередь. — Мира поднялась.

Дождавшись, когда она удалится из зоны слышимости, Коннор рассказал:

— Из-за матери переживает. Расслабиться ей не повредит. Давайте здесь и поужинаем, заодно Мире настроение поднимем. Жареная рыба с картошкой была бы самое то.

— Это ты о чьем желудке радеешь? — уточнила Брэнна.

— О своем желудке и о Мирином настроении. — Он поднял кружку. — За хорошую компанию!

Компания в самом деле была теплая. Мира планировала выпить пинту пива, немного посидеть и поехать домой, поскрести по сусекам и соорудить ужин на скорую руку. Сейчас она принималась уже за вторую пинту и куриный пай.

Надо опять оставить пикап у дома Брэнны, а из паба пройтись домой пешком. Загрузить стиральную машину, составить список покупок для себя и для мамы. Лечь не поздно — тогда, если удастся пораньше встать, можно будет успеть провернуть еще одну стирку — и покончить с этим.

В магазин сбегать в обеденный перерыв. После работы — к маме (господи, помоги!), исполнять дочерний долг. Заронить еще пару зерен насчет переезда к Морин.

Она ощутила тычок в бок. Коннор.

— Ты слишком много думаешь! Лучше наслаждайся моментом. Сама удивишься, как это здорово!

— Что меня здесь может удивить? Куриный пай в пабе?

— Но он ведь вкусный, а?

Она откусила еще кусочек.

— Очень! Ты мне лучше скажи: что ты решил насчет Элис?

— Хмм?

— Насчет Элис Кинан. Она тебе целый вечер флюиды через весь зал посылает, все равно как флагом размахивает. — Мира сделала соответствующий жест.

— Мордашка симпатичная, ничего не скажешь. Но не для меня.

Мира напустила на себя недоуменный вид и обвела взором друзей.

— Вы это слышали? Коннор О'Дуайер говорит, что хорошенькая мордашка не для него.

— Наверное, кольцо на палец просит? — предположил Фин.

— Само собой, а поскольку в мои планы это совершенно не входит, то я и говорю: эта мордашка не для меня. Но и впрямь хороша!

Он нагнулся к Мире.

— Ты вот что: поцелуй-ка меня, она решит, что я уже занят, и перестанет по мне страдать.

— Она все равно будет страдать. Как все эти дурочки. — Мира подцепила на вилку курятины. — И вообще у меня рот едой занят.

— А было время, ты меня не отталкивала…

— Да ты что? — Айона отодвинула тарелку и приготовилась слушать. — А ну, давай рассказывай всем!

— Да мне всего двенадцать лет было! — запротестовала Мира.

— Почти тринадцать!

— Почти тринадцать — это и есть двенадцать. — Она игриво ткнула его вилкой в бок. — И меня разбирало любопытство.

— И что, приятно оказалось?

— Откуда мне знать? — возразила Мира. — Это же был мой первый поцелуй! Все познается в сравнении.

— О-о… — Айона вздохнула. — Первый поцелуй разве забудешь?

— Но у него это был не первый.

Коннор расхохотался и дернул Миру за косу.

— Да, не первый, но я же не забыл?

— А мне было одиннадцать. Акселератка… — пустилась в воспоминания Айона. — Его звали Джесси Лэттимер. Было так сладко! Я решила, что когда-нибудь мы поженимся, станем жить на ферме и я целыми днями буду ездить верхом.

— И что же случилось с этим Джесси Лэттимером? — живо заинтересовался Бойл.

— Поцеловал другую девочку и разбил мое сердце. Потом они переехали в Таксон. Или в Толедо? Помню, что на Т. А теперь вот я собираюсь замуж за ирландца. — Она перегнулась и поцеловала Бойла. — И целыми днями езжу верхом.

Бойл сплел свои пальцы с ее, и глаза Айоны засветились от счастья.

— А у тебя, Брэнна, какой был первый поцелуй?

Слова сорвались невольно, и сияющий взор тут же потускнел: ответ Айона и так знала. Тут все было ясно, даже до того, как Брэнна бросила взгляд на Фина.

— Мне тоже было двенадцать. Не могла же я допустить, чтобы лучшая подруга меня обскакала? А Фин был как раз под рукой — как Коннор для Миры.

— Это уж точно, — поддакнул Коннор. — Он же каждую минуту должен был находиться там, где ты.

— Ну, не каждую… У него это тоже был не первый поцелуй.

— Да, я немного попрактиковался. — Фин откинулся к спинке стула с кружкой в руке. — Я же хотел, чтобы ты свой первый поцелуй запомнила! В тени дерев… — прошептал он. — Ласковым летним днем… И воздух пах рекой и дождем… И тобой.

Она не смотрела в его сторону. Как и он — на нее.

— Потом ударила молния, отвесно из тучи — в землю. — Брэнна помнила этот миг. Как было не помнить! — Воздух тряхнуло, и грянул гром. А мы ничего не поняли.

— Мы были детьми.

— Это продолжалось недолго.

— Я тебя расстроила, — тихо проговорила Айона. — Прости.

— Я не расстроилась. — Брэнна покачала головой. — Ностальгия… Затосковала по невинности, уж больно быстро она проходит. Быстрее, чем тает снежинка в лучах солнца. А теперь — какая уж невинность… Особенно учитывая, что на нас свалилось. И свалится опять. Так что… давайте выпьем чаю с виски и насладимся моментом — как любит говорить мой брат. Может, помузицируем, а, Мира? Исполним пару песен? А то завтра еще неизвестно, что с нами будет.

— Схожу за скрипкой, — сказал Коннор, встал и направился к бармену, на ходу погладив сестру по волосам. Так, не сказав ни слова, он мгновенно дал ей утешение, в котором она так нуждалась.

Мира засиделась в пабе намного дольше, чем планировала, так что ни о какой стирке или составлении списка покупок уже не было речи. Несмотря на ее возражения, Коннор настоял на том, чтобы проводить ее до дому.

— Это глупо! Тут тебе не пять минут ходу.

— Да мне времени не жалко. И спасибо тебе, что посидела с нами, Брэнне ты действительно была нужна.

— Она бы для меня сделала то же самое. Да и у меня настроение поднялось. Хотя стирки от этого не убавилось, — с усмешкой добавила Мира.

Они шагали по безлюдной улице, идущей в гору. В пабах жизнь еще кипела, но лавки давно закрылись, и им не встретился ни один автомобиль.

Поднялся ветер, воздух пришел в движение. С какого-то окна донесся аромат гелиотропа, звезды тонкими иголочками протыкали обрывки облаков.

— Тебе никогда не хотелось отсюда уехать? — спросила Мира. — Поселиться в другом месте? Если предположить, что здесь у тебя нет никаких обязательств?

— Нет, никогда. Мой дом здесь. Здесь я хочу жить. А тебе хотелось бы?

— Нет. У меня одни друзья перебрались в Дублин, другие — в Гэлоуэй-Сити, в Корк-Сити, кто-то даже в Америку. Думаю, я бы легко могла последовать их примеру. Маме посылать деньги, а самой уехать куда-нибудь далеко-далеко — разве не заманчиво? Но только больше мне всегда хотелось жить здесь.

— А разве не заманчиво — сражаться с древним колдуном, воплощением сил зла?

— Но у нас тут все же не Графтон-стрит, согласен? — Они вместе посмеялись и завернули за угол к ее дому. — А знаешь, в глубине души я до конца не верила, что это произойдет. То, что случилось в ночь солнцестояния на той поляне. А потом оно произошло, да так быстро и так страшно, что было уже не до размышлений.

— Ты была великолепна!

Мира опять рассмеялась и покачала головой.

— Я даже не помню, что я делала. Сплошное сияние, огонь и ветер. У тебя волосы дыбом. Сам весь светишься, изнутри и снаружи. Никогда тебя таким не видела! Твои чары — как солнце, прямо глаза слепит.

— Не только я — мы все там отличились. Иначе нам бы от него не отбиться!

— Я знаю. Почувствовала. — Мира немного постояла, вглядываясь в ночную тьму и окутанную мраком деревню, где прожила всю жизнь. — Но он все еще жив.

— Ему ни за что не победить! — Он довел ее до дверей.

— Откуда ты знаешь, Коннор?

— Мне надо в это верить. Чего мы будем стоить, если позволим злу одержать верх? Какой тогда во всем этом смысл, если зло восторжествует? Значит, мы этого не допустим.

Она еще постояла рядом с лиловыми и красными петуньями в подвесной корзинке.

— Зря ты не дал Фину довезти тебя домой.

— Мне надо переварить эту рыбу с картошкой. И пиво, кстати. На ходу оно лучше.

— Будь осторожен, Коннор! Без тебя нам не победить. Да и привыкла я к тебе…

— О, тогда я точно буду осторожен. — Он протянул руку, немного помялся, но все же дернул ее за косу. — И ты тоже. Спокойной ночи, Мира.

— Спокойной ночи.

Коннор дождался, пока она войдет в дом, закроет дверь и запрется на ключ.

Он понял, что был близок к тому, чтобы ее поцеловать, и, пожалуй, не совсем по-братски. Не следовало добавлять в чай виски, решил он, раз оно так туманит голову.

Мира — друг, очень хороший друг. И портить эти отношения он ни за что не намерен.

Но сейчас он был на взводе и чувствовал неудовлетворенность. Наверное, нужно было все-таки дать себе вкусить Элис и ее ласк.

Но в данной ситуации, когда столько всего происходит и столько поставлено на карту, он чувствовал бы себя не в своей тарелке, оставляя Брэнну на ночь одну. Даже если бы Айона ночевала дома. А приводить сейчас женщину домой он бы тоже не посмел — опять же, учитывая обстоятельства.

Сплошные неудобства, мысленно проворчал Коннор, оставляя за спиной деревню и ступая на вьющуюся лесом дорогу. Вот — еще одна причина, почему Кэвона следует отправить в ад.

Коннор любил женщин. Ему нравилось с ними разговаривать, флиртовать. Нравилось танцевать, гулять, смеяться. И конечно — кто бы спорил? — заниматься сексом.

Нежность и жар. Запахи и вздохи.

Но сейчас все эти радости жизни под временным запретом. Сплошные неудобства, удрученно повторил он.

Интересно, долго ли продлится эта пауза перед следующей атакой Кэвона?

Не успев додумать мысль, Коннор остановился. Замер, и мыслями, и телом, и встал на темной дороге, которую знал как свои пять пальцев. И изо всех сил прислушался.

Он здесь, точно здесь. Невдалеке. Не настолько близко, чтобы его обнаружить, но и не настолько далеко, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.

Коннор сунул руку под свитер и нащупал амулет, ощутил его форму и тепло. Потом раскинул руки в стороны, словно желая охватить ими все пространство вокруг себя.

Зашептал ветер, запел свою тихую песню, тронул его волосы, поцеловал кожу. Магическая энергия прибывала. Зрение сделалось острее, сильнее.

Стали видны деревья, подлесок, слышен шелест ветра в ветвях, биение сердец ночных хищников, учащенный пульс их несчастных жертв. Коннор ощутил запах и звук воды.

И еще одно ощущение — словно какое-то пятно, тень мелькнула и слилась с другими тенями. Зарылась в их гущу так, чтобы он не смог ее выделить из остальных, различить как отдельную сущность.

Река. За рекой, несомненно. Но переправа через реку причиняет тебе боль. Вода, необходимость войти в нее тебе не по душе. Я чувствую тебя, ощущаю как холодную грязную жижу. Настанет день, и я отыщу твое логово! Дай только срок!

Внезапно его ожег короткий удар. Несильный — как щелчок статического электричества. Коннор подобрался, втянул магическую силу в себя. И улыбнулся.

— А ты пока слаб, еще не оправился. Мы с мальчишкой тебя хорошо потрепали! А будет еще хуже, много хуже, кровью своей клянусь, мерзавец. Тебе несдобровать!

Напряжение и досада спали, и теперь уже с бодрым свистом Коннор продолжил путь.

Пришли дожди и задержались надолго, вымочив всю округу. Постояльцы отеля «Замок Эшфорд» — а именно они составляли основную их клиентуру — не желали тем не менее отказываться от прогулок с птицами.

Коннору дождь был нипочем, и он не переставал поражаться, как много одежды навьючивают на себя туристы. Его забавлял вид людей в разноцветных резиновых сапогах, новомодных дождевиках всевозможных фасонов и расцветок, пухлых шарфах и перчатках — и все из-за какого-то сентябрьского дождика.

Но, мысленно потешаясь над приезжими, он не переставал вглядываться в туман, который то вился, то подкрадывался, однако пока не таил в себе ничего, кроме влаги. Пока.

Однажды сырым вечером, после работы, Коннор сидел на крыльце с чашкой хорошего, крепкого чая и смотрел, как Мира тренирует Айону. Мечи звенели не по-детски, хотя Брэнна и заколдовала их таким образом, чтобы при столкновении с живой плотью клинки делались мягкими, как резиновые ленты.

Коннор отметил, что сестренка делает успехи, хотя элегантной резкости в движениях, которую демонстрировала Мира, ей, пожалуй, не достичь.

Чтобы так обращаться с мечом, как Мира, надо было с ним родиться. И чтобы так же классно смотреться с оружием в руке: высокая гибкая фигура богини, густые и длинные каштановые волосы заплетены в косички за спиной.

Ее сапоги, поношенные, как и у Коннора, опустились на мягкую землю и тут же снова оторвались в изящном прыжке. Мира теснила Айону, не давая ученице никаких поблажек. Ее темные глаза, такие же прекрасные, как и доставшаяся от предков-цыган, с золотым отливом, кожа, гневно сверкнули — она отбила атаку противницы.

Ее фехтованием Коннор мог бы любоваться весь день. Хотя он с сочувствуем наблюдал, как Мира беспощадным натиском загоняет в угол его миниатюрную сестренку.

Из дома, тоже с кружкой чая, вышла Брэнна и села рядом.

— Прогресс очевиден.

— А? У Айоны? Да. Я тоже так подумал.

Брэнна расслабленно отхлебывала чай.

— Правда?

— Да. По сравнению с тем, какой она приехала, Айона стала намного сильнее, хотя она и тогда слабой не была. Но сейчас сделалась еще сильнее и увереннее в себе. И увереннее в своих способностях. Отчасти это наша с тобой заслуга, а отчасти — Бойла: любовь ведь творит чудеса, и с телом, и с душой. Но главное, конечно, уже было заложено в ней самой, просто ждало своего часа.

Он потрепал Брэнну по коленке.

— Вот мы с тобой везучие.

— Меня эта мысль тоже не раз посещала.

— Нам повезло с предками. Мы всегда знали, что нас любят и ценят. И то, чем мы обладаем и кем являемся, было настоящим даром, не какой-то ерундой, какую легко похоронить или предать забвению. А вот этим двум, что машут мечами под дождем, повезло меньше. У Айоны хотя бы была и есть ее бабушка, это уже большое счастье. А в остальном семейка, что у нее, что у Миры — не позавидуешь. Недаром Мира о них в приличных выражениях не отзывается.

— Для них мы — семья.

— Да знаю я. И они это знают. Но у них в душе рана, которую ничем не залечишь. Представь: сознавать, что тебя не любят родные мать с отцом! К Айоне дома всегда были безразличны, а у Миры родители вообще полный атас.

— Как думаешь, что хуже? Это безразличие, которое выше моего понимания, или, как ты выражаешься, «полный атас»? Как у Миры отец подался в сторону моря, прихватив те жалкие деньги, что оставались в семье, после того как он все спустил? Бросил жену с пятью детьми и ни разу за все время ничем не помог?

— Думаю, страдаешь в обоих случаях. И посмотри теперь на них! Валькирии!

Айона, оступившись, поскользнулась и приземлилась задом на сырую траву. Мира нагнулась и подала ей руку, но Айона дернула головой, закусив губу. Быстро перекатилась на бок и вскочила — легко, пружинно. И снова метнулась вперед.

Коннор заулыбался и шлепнул сестру по ноге.

— «Хоть она и маленькая, но жестокая»[3].

— Прощаю тебе цитату из английского поэта, поскольку это святая правда. А не следовало бы, ведь у меня на плите самое что ни есть ирландское блюдо — жаркое с «Гиннессом»!

Мысли брата мгновенно переключились на еду.

— Жаркое с «Гиннессом»?

— Оно самое. И хлеб из дрожжевого теста, твой любимый, с маком.

Глаза Коннора вспыхнули и на мгновение сощурились.

— И что я должен буду сделать взамен?

— В следующий выходной ты мне понадобишься. Надо будет немного потрудиться.

— Конечно. Не вопрос!

— То колдовство, что мы придумали для солнцестояния… Я была настолько уверена, что сработает. Но что-то я, видимо, недоучла — как не учла Сорка, когда пожертвовала собой и отравила Кэвона. В те стародавние времена… Сколько веков прошло, а каждая из нашего рода что-то, да упускала. И нам необходимо разобраться, что именно.

— Разберемся. Только, Брэнна, ты не должна говорить в единственном числе. Это не ты что-то упустила, а мы все. Фин…

— Я понимаю, что мне с ним тоже надо поработать. Я должна — и я это сделаю.

— Тебе станет легче, если я скажу, что он мучается не меньше тебя?

— Немного легче. — Сестра положила голову ему на плечо. — Подло, да?

— Нормальная человеческая реакция. Ведьма — такой же человек, как и все, папа нам это всегда говорил.

— Говорил.

Они замолчали, прильнув друг к другу. Тишину нарушал лишь звон мечей.

— Кэвон поправляется, да? — спросила Брэнна вполголоса, так, чтобы слышал только Коннор. — Собирается с силами для следующего удара. В воздухе что-то витает.

— Да, я тоже почувствовал. — Коннор вслед за сестрой вгляделся в темно-зеленую гущу деревьев. — Фин еще лучше учует, он же с ним одной крови. А твоего жаркого хватит на всех?

Брэнна вздохнула, давая понять, что он опять прочел ее мысли.

— Думаю, хватит. Поди знай…. — проворчала она и поднялась. — Надо сходить и убедиться.

Коннор взял ее руку и поцеловал.

— Такой же человек, как все, но бесстрашнее многих — вот какая у меня сестра!

— При мысли о жарком с «Гиннессом» ты делаешься сентиментальным, — усмехнулась Брэнна, но, уходя, сжала ему руку.

Жаркое, конечно, было совсем ни при чем, хотя вкусный ужин еще никому не вредил. Но сейчас Коннор беспокоился о сестре больше, чем она думала.

Айона в этот момент сделала обманный шаг влево, развернулась и ударила справа. И на этот раз споткнулась и поскользнулась Мира. И так же шлепнулась на мокрую траву.

Айона издала победный вопль и принялась скакать по кругу, высоко подняв меч.

— Молодец, сестренка! — похвалил Коннор, перекрывая звонкий, гортанный смех Миры.

Айона картинно раскланялась, затем взвизгнула и резко выпрямилась — Мира шлепнула ее по мягкому месту плоской стороной клинка.

— И впрямь молодец! — согласилась Мира. — Но пока ты тут исполняла победный танец, я бы тебе запросто могла кишки выпустить. В другой раз доводи дело до конца.

— Поняла. Последний разочек. — Она еще раз взвизгнула и подпрыгнула. — Ну, хватит, пожалуй. Уберу мечи и пойду похвалюсь Брэнне.

— Имеешь право.

Айона собрала клинки, взмахнула двумя сразу, еще раз раскланялась перед Коннором и убежала в дом.

— Ты ее отлично выучила! — похвалил он Миру, подошел и угостил своим чаем.

— Тогда за меня!

— Признайся: нарочно поддалась?