Родовое проклятие Робертс Нора

— Даже не знаю, что сказать. И что теперь делать.

— Поэтому и следует поделиться с подругой. Вы с Брэнной близкие подруги — только не говори, что это опять удар ниже пояса! — и, если ты захочешь с ней потолковать, я готова тебя тут прикрыть.

— Да? — вздохнула Мира. — Мне и впрямь надо будет с ней поговорить. Только не знаю, получится ли. В данный момент было бы легче поделиться не с родной сестрой, а с двоюродной. Так сказать, двигаться постепенно… Дело в том, что…

Она шагнула к воротам и убедилась, что рядом нет ни Бойла, ни Мика, ни кого другого из конюхов.

— Понимаешь, вчера я очень испугалась. Начать с того, что меня подхватили и в один миг, по волшебству, перенесли из одной кухни в другую. У меня вообще в голове все перемешалось!

— Ты что, раньше никогда не летала? Еще бы в голове все не перемешалось! Я-то думала, Брэнна тебя хоть изредка да катала. В порядке развлечения.

— Время от времени она развлекает меня своими штучками. Но она к этому подходит чересчур ответственно.

— Можешь мне не говорить…

— Так вот, рассказываю дальше. Мы оказались в другом месте, и тут я вижу, что Коннор… Я решила, он уже умер.

— Ой, Мира… — Айона импульсивно обняла подругу. — Я-то знала, что он жив, — мы трое друг друга хорошо чувствуем, — но я совсем упустила из виду…

— Ну вот. А я решила, что я — то есть мы — уже его потеряли. Голова и без того шла кругом, а тут внутри все будто скрутило. Потом Брэнна с Фином стали его спасать, и ты тоже. А я ничем не могла помочь!

— Это неправда! — Айона отодвинулась и слегка встряхнула Миру. — Мы все участвовали. Вся команда. Вся наша семья.

— Я все равно чувствовала себя бесполезной. Но это неважно! Было такое облегчение, когда он пришел в себя. Вроде такой же, как всегда. И я думала, я успокоилась. Но когда он повез меня домой, на меня снова накатило, и я — совершенно неосознанно — попросила его встать на обочине.

— Тебе сделалось плохо? Ох ты, жалость какая!

— Нет-нет. Он, кстати, тоже так решил. Но на меня просто что-то нашло, какое-то безумие, правда! Как наброшусь на него, прямо там, в машине!

От изумления Айона разинула рот и отступила назад.

— Ты что — его ударила?

— Не будь идиоткой! Я его поцеловала. И совсем не как брата или друга. И не как человека, которого хочешь поздравить с возвращением с того света.

— Ух! — выдохнула Айона.

— Ух… — эхом отозвалась Мира, нервно шагая взад-вперед. — Хуже того: после этого я его оттолкнула, и можно было бы подумать, что у меня в голове все встало на место — но нет! Я сделала это опять! Естественно, будучи мужчиной, он возражать не стал и даже был согласен на продолжение, если бы я вовремя не опомнилась.

— Что ж тут удивительного? Я, во всяком случае, нисколько не удивлена. Я догадывалась, что что-то тут есть. Правда, когда я зимой приехала, мне сначала показалось, что у вас что-то с Бойлом…

— О господи! — Окончательно добитая, Мира закрыла лицо руками.

— Я знаю, ничего такого не было, максимум — родственные, дружеские отношения. Поэтому я и про Коннора подумала то же самое.

— Так и есть! Конечно! Я просто была потрясена. Последствия травмы, так сказать.

— Последствия травмы — это кома. А любовь в грузовике… то есть в пикапе — нечто совсем иное.

— Да какая любовь? Два раза поцеловались. Больше ничего не было!

— А язык участвовал?

— Черт! — Мира сдернула бейсболку, швырнула наземь и растоптала.

— Помогает? — ехидно поинтересовалась Айона.

— Нет! — Мира сердито подняла кепку и выбила о бедро. — Что я теперь Брэнне скажу? Что я обжималась с ее братом в машине, как сексуально озабоченная школьница?

— Скажи то же, что и мне. А как насчет…

— Вы что, обе будете все утро стоять и чесать языками? Или все-таки немного поработаете? — прикрикнул на них Бойл.

— Мы почти закончили, — ответила Айона. — И нам есть что обсудить.

— Потом обсудите, а сейчас надо навоз вывезти.

— Уйди!

— Я здесь вроде начальник?

Она молча выразительно смотрела на него, пока он не удалился, сердито сунув руки в карманы.

— Не переживай, я ему ничего не скажу.

— Да плевать. — Мира, убитая горем, кидала навоз в тачку. — Вот Коннор — это куда хуже. Мужчины в таких вопросах щепетильнее женщин.

— А что ты сказала Коннору? Потом?

— Я сказала, что никакого продолжения не будет и что я не намерена говорить на эту тему.

— Правильно. — Айоне удалось сдержать смех, но от улыбки она не удержалась. — Это сработает.

— Мы не можем допустить, чтобы из-за минутного помутнения все пошло кувырком! У нас есть куда более серьезные проблемы. У нас у всех.

Айона немного помолчала, потом шагнула к Мире и обняла ее.

— Я понимаю. Если захочешь, я могу пойти с тобой к Брэнне, когда надумаешь с ней поделиться.

— Спасибо за предложение, но я уж лучше сама.

— Иди прямо сейчас, облегчи душу. Я тебя тут подменю.

— И правда, будет лучше снять камень с души, да? — Может, тогда и живот перестанет крутить, подумала Мира и прижала руку к желудку. — Я сейчас тут закончу и сразу сгоняю. Выговорюсь — и снова можно будет сосредоточиться на текущем, не думая ни о чем.

— С Бойлом я улажу.

— Скажи, у меня месячные или еще какая женская хворь. В таких случаях ему обычно крыть нечем.

— Мне ли не знать, — засмеялась Айона и пошла работать дальше.

Не тяни с этим, приказала себе Мира, быстро шагая по лесной дороге. Реши одним махом. Вряд ли Брэнна станет сердиться — скорее посмеется и сочтет все удачной шуткой.

Это было бы прекрасно, тогда и она тоже сможет считать это шуткой.

Только представьте: Мира Куинн вешается на шею Коннору О'Дуайеру! Причем она готова была признать, что отдельные очажки влечения в глубине души у нее еще не остыли.

Но разговор с Брэнной их затушит, и все опять встанет на свои места.

Что с того, что время от времени ее к нему тянуло? А какую женщину не тянуло бы к такому парню, как Коннор О'Дуайер?

Красавец хоть куда, ведь правда? Высокий, поджарый, да еще эта курчавая шевелюра, красивое лицо, многозначительная ухмылка… Прибавьте сюда предусмотрительность, обходительные манеры — этого у него не отнять!

Характер, ясное дело, не сахар, но намного мягче, нежели у нее. Неизмеримо мягче, говоря по правде. И куда более уверенный и оптимистичный взгляд на жизнь, чем у многих, включая ее.

Сколько ему всего выпало — а он не растерял этого своего оптимизма. И заботливого отношения к окружающим. Еще эта энергетика — а ведь куда как непросто обладать такой силой, даже для человека, который варится в этом всю жизнь. Да, Коннор О'Дуайер может сразить наповал.

И он себя знает и умело этим пользуется, причем с женщинами — чаще, чем ей бы хотелось.

Впрочем, Мира его не осуждала. Почему бы по дороге не нарвать цветочков?

С точки зрения здравого смысла и логики она бы предпочла оставаться с Коннором в друзьях, чем пополнить его букет.

Мира вздохнула и обхватила себя за плечи, так как стало довольно прохладно. Придется с ним тоже объясниться — и глупо убеждать себя, что это излишне. Но только после того, как она расскажет все Брэнне и они всласть посмеются.

Вот расскажет Брэнне — тогда можно и с Коннором поговорить. И обратить все в шутку.

Задул сильный ветер, и Мира достала из кармана перчатки. А еще обещали ясное утро, подумала она, глядя, как солнце заволакивают облака.

И вдруг ветер будто прошептал ее имя.

Она остановилась и посмотрела туда, откуда шел звук. И обнаружила, что стоит перед поваленным деревом, рядом с толстыми лианами. На том месте, за которым лежат развалины дома Сорки и земля, способная перемещаться во времени по прихоти Кэвона.

Раньше колдун никогда к ней не обращался. Не удостаивал, не считал нужным. С чего бы теперь? Никакой силой она не обладает, а значит, не представляет для него угрозы. Но сейчас он ее звал, и исполненный искушения голос тронул какие-то струны в ее душе.

Она понимала, в чем состоит опасность, помнила все предостережения и сознавала риск и все же, не помня как, очутилась перед стеной лиан. И, сама того не желая, протянула вперед руку.

Только взглянуть. Взглянуть одним глазком — и все.

Ладонь коснулась упругих веток, и с этим прикосновением в нее влилась дремотная теплота. Мира с улыбкой стала их раздвигать, а сквозь туго переплетенные стебли уже сочился туман.

Высоко в небе крикнул ястреб. И камнем упал вниз. Узкой полосой прорезал густую завесу, и Мира попятилась. Туман уже обвивал ее по колено. Миру стала колотить дрожь.

Ройбирд опустился на поваленный ствол и ясными, бесстрашными глазами воззрился на нее.

— Я хотела войти и взглянуть. Ты его тоже слышишь? Он зовет меня. Я только хочу посмотреть.

Она вновь протянула руку, но Ройбирд предостерегающе распростер крылья. А откуда-то сзади донеслось негромкое рычание собаки Брэнны — Катла.

— Идем со мной, если хочешь! Почему бы тебе не пойти со мной?

Катл схватил зубами полу ее куртки и потянул назад.

— Прекрати! Что с тобой такое? Что… Что со мной такое? — прошептала Мира, чувствуя, как ее шатает, подгибаются колени и кружится голова.

— Вот черт! — Она положила дрожащую руку на массивную собачью голову. — Хороший пес, умный и верный. Идем отсюда! — Она обернулась на Ройбирда, на сгущающиеся тени и туман, сквозь которые с трудом пробивалось солнце. — Давайте все отсюда уйдем.

И она быстро зашагала, продолжая держать руку на голове пса, а птица сопровождала их, кружа в вышине. Никогда еще Мира не испытывала такой радости, как сейчас, когда оставила позади лесную чащу и дом Смуглой Ведьмы.

Она нисколько не стыдилась того, что бежит сломя голову — так быстро, что, запыхавшаяся, влетела в мастерскую к Брэнне впереди Катла.

Продолжая наливать во флакон некую субстанцию с ароматом сдобного печенья, Брэнна посмотрела на подругу. И немедленно отставила кастрюлю в сторону.

— Что такое? Да ты вся дрожишь! Ну-ка иди сюда, к огню.

— Он звал меня, — с трудом выдавила Мира. Брэнна кинулась к ней. — Звал!

— Кэвон. — Брэнна обхватила Миру за талию и подтолкнула в кресло подле огня. — На конюшне?

— Нет, нет, в лесу. Я шла к тебе. В том месте, — знаешь? — рядом с домом Сорки. Брэнна, он меня окликнул, и я пошла. Я хотела войти, хотела идти к нему. Сама хотела!

— Ну-ну, все хорошо. Ты у меня. — Она потерла холодные щеки Миры, и к ним вернулась кровь.

— Я сама этого хотела, понимаешь?

— Он хитер. Он специально делает так, чтобы тебе хотелось. Но теперь ты здесь.

— Я бы не была здесь, если бы не Ройбирд. Он как с неба свалился — в буквальном смысле — и остановил меня. А потом прибежал Катл и стал тянуть меня назад, вцепился в куртку и тянул.

— Они тебя любят — как и я. — Брэнна наклонилась и прижалась щекой к мохнатой голове своего пса, обняла его. — Я сейчас тебе чаю сделаю. Не спорь! Тебе нужно выпить горячего. Да и мне не помешает.

Но сначала она дала собаке печенья и на секунду вышла из дома.

Пошла поблагодарить Ройбирда, догадалась Мира. Дать ему знать, что все в порядке и что она ему за это благодарна. Преданность Брэнна ценить умела.

Желая сказать спасибо и от себя и немного согреться, Мира соскользнула с кресла и тоже обняла Катла.

— Сильный, храбрый, верный! — шептала она. — На свете нет лучше собаки, чем наш Катл!

— Ни одной! Сядь, отдышись. — Брэнна вернулась в дом и занялась чаем.

— С чего бы ему меня звать? Что ему от меня понадобилось?

— Ты одна из нас.

— Но я колдовством не владею!

— Не быть ведьмой еще не значит не владеть магией. У тебя есть сердце, есть характер. Ты такая же сильная, храбрая и верная, как и Катл.

— Никогда ничего подобного не испытывала! Как будто все вокруг куда-то отступило, остался только его голос и неодолимое желание ответить на призыв.

— Я тебе сделаю амулет, будешь носить не снимая.

Мира наконец согрелась и сняла куртку.

— Ты мне уже делала амулеты.

— Это будет другой. Посильнее, можно сказать — направленного действия. — Брэнна принесла чай. — А теперь расскажи подробнее, как все было.

Закончив рассказ, Мира выпрямилась.

— Как я теперь понимаю, все произошло в какую-то минуту-другую. А казалось, время тянется и тянется, как во сне. Почему он на меня просто не напал?

— Зачем пускать в расход юную деву? Ею еще можно попользоваться.

— Я уже давно не дева. — Мира опять поежилась. — Даже подумать страшно! А самое ужасное — я бы, наверное, и добровольно пошла.

— Под действием чар — не значит добровольно. Думаю, он бы тобой воспользовался только в том случае, если бы ты к нему пришла. Перенес бы тебя в другое время, попользовал и сделал все возможное, чтобы переманить на свою сторону.

— Тут ему никакое колдовство не помогло бы. Ни за что!

— Конечно, не помогло бы. Но ты же сама говорила, ему понятия семьи и любви неведомы. — Брэнна взяла ее руку и поднесла к щеке. — Он бы нанес тебе вред, Мира, и тем самым ослабил бы нас всех. Сделаю амулет, будешь его носить.

— Конечно, буду.

— Надо ребятам рассказать. За Бойлом тоже не мешает приглядеть. Но у него есть Айона и Фин. А ты переедешь к нам с Коннором.

— Я не могу.

— Я знаю, ты дорожишь независимостью, это совершенно понятно, но пока мы не поймем, как нам действовать, будет лучше, если ты…

— Я его поцеловала.

— Что? Что?! — От неожиданности Брэнна чуть не выронила чашку. — Ты поцеловала Кэвона? Но ты же говоришь, ты туда не пошла?! Что…

— Коннора! Я поцеловала Коннора. Вчера вечером. Я на него чуть не набросилась по дороге. Какое-то помутнение нашло, не иначе. Наверняка из-за нашего полета. Да еще я видела, как он лежит на полу бездыханный, лицо совсем белое. А потом исказилось от боли — ну, когда вы его лечить начали… Я сперва решила, он умер, потом оказалось — нет. Потом… его всего стало трясти, выяснилось, что он горит заживо… А после всего, не успев толком даже рубашку надеть, — как кинется эту курицу поедать! У меня от этого всего мозги закипели — вот и кончилось тем, что я на него набросилась с поцелуями.

— Так… — только и вымолвила Брэнна, когда Мира умолкла, затаив дыхание.

— Но я себя остановила, ты должна это знать. После второго раза.

Брэнна чуть заметно усмехнулась, но невозмутимым тоном переспросила:

— Второго раза?

— Я… Он… Это была ненормальная реакция на все, что случилось.

— А у него тоже была ненормальная реакция на все, что случилось?

— Ну, если подумать… Я бы сказала, первый поцелуй застал его врасплох, что и неудивительно. А второй… Слушай, он все-таки мужик, а?

— Мужик, разумеется, кто б сомневался.

— Но дальше этого не зашло. В этом можешь не сомневаться. Я его заставила меня высадить у дома и сразу уехать. Дальше не зашло.

— Почему?

— Как почему? — Мира уставилась на нее в недоумении. — Он высадил меня у дома, я же говорю!

— Почему он не пошел с тобой?

— Со мной? Ему же надо было домой, к тебе.

— Слушай, Мира, не болтай ерунды! — В голосе слышалось раздражение. — Я не хочу, чтобы из меня делали отмазку.

— Я не это имела в виду, совсем нет! Я… думала, ты рассердишься или посмеешься надо мной, в лучшем случае — не поймешь. А ты…

— А я — ни то, ни другое, ни третье. И даже не удивлена. Меня больше удивляет, почему вам двоим потребовалось столько времени, чтобы к этому прийти.

— К чему прийти?

— К тому, чтобы быть вместе.

— Вместе? — Мира вскочила на ноги. — Я и Коннор? Нет, это невозможно!

— Это почему же?

— Потому что мы друзья!

Мира отхлебнула чаю и уставилась в огонь.

— Когда я думаю о возлюбленном, который был бы мне близок не только телом, но и душой, я думаю о друге. Жар без тепла? На какое-то время сработает, и срабатывает, но ненадолго, — произнесла Брэнна.

— А куда девается дружба, когда заканчивается любовь?

— Не знаю. У меня перед глазами наши с Коннором родители: они до сих пор счастливы вместе. Не то чтобы ежедневно и ежесекундно испытывали восторг, да и кто бы это выдержал? Но счастливы и в большинстве случаев настроены на одну волну.

— А у меня перед глазами мои.

— Я знаю. — Брэнна протянула руку и усадила Миру на место. — Те, кто нас сотворил, дали нам с тобой разные жизненные платформы, да? Когда я позволяю себе мечтать, то мечтаю о таком счастливом браке, как у моих родителей. Чтобы быть с любимым на одной волне. А ты вообще запретила себе что-либо желать, потому что перед тобой пример распада семьи, в основе которого — малодушие и эгоизм.

— Коннор для меня слишком дорог, чтобы пойти на риск все это разрушить. И сегодняшний, и вчерашний день лишний раз доказывают, что нам еще предстоит слишком серьезная борьба, чтобы заводить интимные отношения в нашей дружной команде.

— Мне казалось, Айона с Бойлом такие отношения поддерживают, причем делают это при каждом удобном случае.

Мира расхохоталась.

— Они безумно влюблены и прекрасно друг другу подходят, так что тут иное дело.

— Конечно, решать тебе. И Коннору. — А у Коннора, про себя добавила Брэнна, наверняка будут собственные соображения на сей счет. — Но имей в виду: лично у меня — никаких возражений, если тебя это беспокоило. Да и с чего бы? Я вас обоих нежно люблю. И еще скажу, что, по моему убеждению, секс сам по себе — сильнейшая магия.

— Значит, мне следует спать с Коннором, и это будет только на пользу дела?

— Тебе следует принять такое решение, какое сделает тебя счастливой.

— Сейчас не разберешь, что меня сделает счастливой, а что — наоборот. Вот что мне сейчас точно нужно делать, так это бегом возвращаться на работу, пока Бойл меня не уволил.

— Сначала я сооружу тебе оберег, а потом Катл с Ройбирдом тебя проводят. Держись подальше от того места, Мира!

— Можешь не сомневаться, больше и близко не сунусь!

— Обо всем случившемся расскажи Айоне с Бойлом. Бойл потом передаст Фину, а я поставлю в известность Коннора. Кэвон опять осмелел, так что лучше нам быть начеку.

Рассказывать что-либо Коннору Брэнне не пришлось — после обеда Фин заехал в соколиный питомник и отвел приятеля в сторонку.

— С ней все в порядке? Ты уверен?

— Я час назад с ней виделся. Она в полном порядке и, как всегда, кипит энергией.

— Я был занят, — продолжил Коннор, — и не обратил внимания, что Ройбирд куда-то подевался. А когда заметил, решил, что он на конюшне. Ему нравится болтаться рядом с лошадьми. И с Мирой. Так что я совсем не тревожился, да и он мне сигнала бедствия не послал.

— Потому что они вдвоем с Катлом справились. Теперь Брэнна ей оберег сделала. Сильный, надо сказать: мне Мира показала. Под моим нажимом, разумеется. И сама она у нас тоже девушка сильная. Тем не менее сейчас нам надо всем быть особенно внимательными.

Коннор зашагал взад-вперед, хрустя сапогами по гравию.

— Он бы ее изнасиловал! Неважно, что она сильная — с ним бы она все равно не справилась. Я видел, что он в свое время с женщинами проделывал.

— Слава богу, он до нее и не дотронулся. И не дотронется, Коннор. Мы все тому порукой.

— Да я и за Брэнну боюсь. Он жаждет магической энергии, которой у нее хоть отбавляй. Недаром ведь ее назвали в честь старшей дочери Сорки, и она первая из нас троих, даже фамильный амулет носит она. И еще…

— И еще она — женщина, которую я люблю и которая любит меня, даже если она меня и не желает. Ты не одинок в своих опасениях.

— А Мира для Брэнны все равно что сестра. И это, наверное, делает ее в глазах Кэвона особенно лакомой добычей… — задумчиво предположил Коннор.

— Ударить по Брэнне через Миру? — подхватил Фин и кивнул. — Да, это его стиль.

— Вот именно. А после вчерашнего…

— После того что он причинил тебе? Мира-то тут при чем?

— Ни при чем. Совсем ни при чем. Но косвенно… — Мужчина не должен лгать или прибегать к недомолвкам, когда говорит с друзьями. В любом случае на карту было поставлено нечто куда большее, чем соблюдение приличий. — Вчера, когда я вез ее домой, между нами кое-что произошло. Так, мимолетно, в машине на обочине.

Брови Фина взметнулись.

— Ты полез к Мире?

— Наоборот. — Коннор рассеянно покрутил пальцем в воздухе. — Она — ко мне. Причем с большим энтузиазмом. Потом будто протрезвела, заявила, что никакого продолжения не будет и, мол, вези меня домой. Фин, я люблю женщин, ты же знаешь. Я их люблю целиком, с головы до пят. Их образ мысли, сердце, тело — мне все в них мило. И грудь… Скажи, что такого необыкновенного в женской груди?

— Нам долго надо это обсуждать?

Коннор рассмеялся.

— Ты прав. Об одних сиськах можно говорить часами. Я обожаю женщин, Фин, но, честное слово, в них столько для меня непостижимого!

— На эту тему можно говорить много дней подряд, и все равно ни до чего не договоришься. — Явно заинтригованный, Фин вгляделся в лицо Коннора. — Ты мне вот что скажи: сам-то ты тоже хотел, чтобы продолжения не было?

— Сначала я недоумевал, где это все в нас скрывалось. В нас обоих. Всю жизнь. А потом… Что тебе сказать? Нет, не хотел. И не хочу!

— Тогда, мой дорогой, — Фин потрепал друга по плечу, — все от тебя зависит.

— Я над этим размышляю. И еще думаю: не стал ли этот поцелуй на обочине дороги причиной того, что Кэвон сегодня проявил к ней интерес? Как знать, возможно, все из-за меня? Из-за того, что я о ней думал? Это логично, согласись.

— Да, логично. Вчера он навредил тебе. Может быть, сегодня, через Миру, он решил повторить гнусную вылазку? Так что будьте настороже, вы оба.

— Буду. И прослежу, чтобы Мира тоже не зевала. Ох ты, уже три часа! У меня супружеская пара из Уэльса. Не хочешь составить компанию? Приманку и перчатки я на твою долю захвачу.

Фин хотел было отказаться, но вдруг понял, что уже очень давно не ходил с Коннором на соколиную охоту.

— Я не против, только я все свое принесу.

Коннор поднял глаза и увидел высоко в небе Мерлина.

— Возьмешь его? Доверишь неумехам?

— Он тоже с удовольствием разомнется.

— Тогда, значит, как в старые добрые времена… — И Фин ушел за снаряжением.

Коннор бросил взгляд на часы. Как только выпадет подходящий момент, он отыщет Миру. Хочешь не хочешь, а поговорить им есть о чем.

Как будто у Миры сегодня забот было мало! Так нет же — еще и позвонила мама, пришлось выслушивать ее невразумительные стенания, после которых Мира поспешила на поиски Бойла.

Тот сидел в кабинете мрачнее тучи, то есть пребывал в своем обычном состоянии, когда занимался бухгалтерией.

— Бойл!

— Почему цифры с первого раза никогда не сходятся, а? Можешь мне объяснить?

— Не знаю, Бойл. Послушай, мне стыдно тебя просить, но мне надо уйти. Кажется, у мамы в доме пожар.

— Пожар? — Он вскочил — с таким видом, будто собрался мчаться его тушить своими руками.

— Если я правильно поняла, что-то на кухне. Добиться толком от нее я ничего не сумела, она бьется в истерике. Усвоила только, что она не пострадала и что дом тоже дотла не сгорел. Но я, как ни билась, не поняла, насколько там все серьезно, так что…

— Иди. Отправляйся! — Он вышел из-за конторки, взял ее за локоть и вытолкал из комнаты. — Как только сможешь, дай знать, что там и как.

— Обязательно. Спасибо! Завтра отработаю.