Прогулка среди могил Блок Лоренс

11

По воскресеньям мы с Джимом Фейбером обычно обедаем в китайском ресторане, хотя иногда отправляемся и куда-нибудь еще. Я встретился с ним в шесть тридцать в обычном месте, а в несколько минут восьмого он спросил меня, не спешу ли я на поезд.

— Потому что ты уже в третий раз за последние пятнадцать минут посмотрел на часы.

— Извини, — сказал я. — Это машинально.

— Тебя что-то беспокоит?

— Ну, мне еще нужно будет попозже кое-что сделать, — сказал я. — Но времени достаточно. Я должен быть в одном месте в восемь тридцать.

— Я сам иду на собрание в восемь тридцать, но ты, насколько я понимаю, собираешься не туда.

— Нет. Я был на собрании сегодня днем, потому что знал, что вечером не попаду.

— Насчет этого твоего дела, — сказал он. — Ты не из-за того беспокоишься, что там будет выпивка, а?

— Господи, конечно, нет. Там не будет ничего крепче кока-колы. Если только кто-нибудь не прихватит «Джолта».

— А что это, новый наркотик? Я про такой еще не слыхал.

— Это напиток из колы. Как кока, но в нем вдвое больше кофеина.

— Я не уверен, что тебе это полезно.

— А я не уверен, что вообще его попробую. Знаешь, куда я собираюсь? Возьму номер в отеле под чужим именем и проведу туда трех мальчишек-подростков.

— Больше ничего мне не говори.

— Не скажу, потому что не хочу, чтобы ты знал о готовящемся преступлении.

— Ты собираешься совершить преступление с этими мальчишками?

— Это они будут совершать преступление. А я буду просто смотреть.

— Возьми себе еще морского окуня, — сказал он. — Сегодня он особенно хорош.

К девяти часам мы вчетвером собрались в 160-долларовом угловом номере «Фронтенака» — отеля на 1200 мест — его построили несколько лет назад на японские капиталы, а потом продали голландскому концерну. Отель стоит на углу Седьмой авеню и Пятьдесят Третьей, и из нашего номера на двадцать восьмом этаже был виден кусочек Гудзона. Или был бы виден, если бы мы не задернули занавески.

На серванте лежали закуски, включая сырные палочки, но никаких «Принглов». В маленьком холодильнике стояли три сорта коки, по шесть бутылок каждого. Телефон переставили с тумбочки на письменный стол, к его трубке приспособили некое устройство, которое они называли акустическим адаптором, а сзади подключили модем. Рядом с телефоном на столе стоял портативный компьютер Конгов.

Я зарегистрировался в книге постояльцев под именем Джона Л.Гандермена и дал адрес на Хилкрест-авеню в городе Скоуки, штат Иллинойс. За номер я заплатил наличными, включая пятидесятидолларовый залог, который берут с тех, кто платит наличными, за пользование телефоном и мини-баром. Мини-бар меня не интересовал, но телефон был нужен нам позарез. Ради него мы и находились в этом номере.

Джимми Хонг сидел за столом. Он то быстро пробегал пальцами по клавиатуре компьютера, то набирал номера по телефону. Дэвид Кинг подставил себе стул, но садиться не стал, а стоял, глядя через плечо Джимми на экран компьютера. Сначала он попробовал объяснить мне, как с помощью модема компьютер подключается к другим компьютерам по телефонным линиям, но с таким же успехом можно было растолковывать неевклидову геометрию полевой мыши. Даже когда я понимал слова, которые он говорил, я все равно не мог уразуметь, о чем идет речь.

Конги явились в костюмах и галстуках, но только для того, чтобы пройти через вестибюль отеля; сейчас их галстуки и пиджаки валялись на кровати, и рукава были засучены. Ти-Джей пришел в своей обычной одежде, но дежурный пропустил его беспрепятственно: он тащил два пакета с едой, изображая посыльного.

— Вошли, — сказал Джимми.

— Отлично!

— Но пока вошли только в сеть, а это то же самое, что стоять в вестибюле отеля, когда тебе нужен номер на сороковом этаже. Ладно, попробуем.

Его пальцы заплясали по клавиатуре, и на экране одна за другой стали появляться цифры и буквы. Через некоторое время он сказал:

— Эти сукины дети все время меняют пароль. Знаете, сколько сил они тратят только на то, чтобы не допустить к себе в систему людей вроде нас?

— Как будто это возможно.

— Если бы они вложили столько же энергии в усовершенствование системы...

— Не говори глупостей.

Еще буквы, еще цифры.

— Черт, — сказал Джимми и потянулся за своей банкой коки. — Знаешь что?

— Пора переходить на личные контакты, — сказал Дэвид.

— Я тоже так подумал. Как ты смотришь на то, чтобы пустить в ход свое врожденное обаяние?

Дэвид кивнул и взял телефонную трубку.

— Иногда это называют «социальной инженерией», — сказал он мне. — С телефонной сетью труднее всего: они предупреждают своих людей, чтобы с нами не общались. Хорошо еще, что почти все, кто там работает, — сущие кретины.

Он набрал номер и через секунду сказал:

— Привет, это Ралф Филкс. Я проверяю вашу линию. У вас были трудности с входом в «КОСМОС», да?

— У них вечно с этим трудности, — тихо сказал Джимми Хонг. — Так что можно смело об этом спрашивать.

— Ну да, правильно, — сказал Дэвид. Дальше последовал разговор на техническом жаргоне, которого я совершенно не понял, а потом он спросил: — И как же вы туда попадаете? Какой ваш входной код? Нет, все правильно, не называйте его, вы же не должны его сообщать по правилам секретности. — Он закатил глаза к потолку. — Ну да, понимаю, нам тоже с этим плешь проедают. Вот что, не называйте мне свой код, а просто наберите его на клавиатуре. Прекрасно. А теперь можете то же самое сделать с вашим паролем для «КОСМОСА»? Не называйте мне его, а просто наберите. Ага.

— Замечательно, — тихо сказал Джимми, когда у нас на экране появился номер. Он набрал его на клавиатуре.

— Пожалуй, все, — сказал Дэвид тому, с кем разговаривал. — Думаю, больше у вас с этим проблем не будет.

Он положил трубку и облегченно вздохнул.

— Думаю, что и у нас проблем тоже не будет. «Не называйте мне номер, только наберите его. Не называй его мне, милочка, скажи только моему компьютеру».

— Есть, черт возьми! — произнес Джимми.

— Вошли?

— Вошли.

— Ого-го!

— Мэтт, какой номер вашего телефона?

— Не стоит мне звонить, — сказал я. — Меня нет дома.

— Я и не собираюсь вам звонить. Просто хочу проверить вашу линию. Какой ваш номер? Не важно, можете не говорить, обойдусь. Скаддер, Мэттью, Восточная Пятьдесят Седьмая, верно? Поглядите — похоже?

Я взглянул на экран.

— Да, это мой номер.

— Ага. Нравится он вам? Хотите, я вам его поменяю, дам какой-нибудь другой, чтобы легче запоминался?

— Если обратиться в телефонную компанию, чтобы поменяли номер, целая неделя уйдет на волокиту. А мы можем сделать это сразу же.

— Пожалуй, пусть остается, какой есть, — сказал я.

— Ну как хотите. Ага, у вас довольно убогий набор услуг. Нет переключения на другой номер, нет режима ожидания, если у вас занято. Ну, вы живете в отеле, там есть коммутатор, значит, можете обойтись без режима ожидания, но переключение на другой номер вам все равно нужно. Вдруг вы окажетесь где-то в гостях? Можно сделать так, чтобы все звонки автоматически переключались на тот телефон.

— Вряд ли я буду часто так делать, это не окупится.

— Так ведь бесплатно!

— Я думал, за такое надо платить каждый месяц.

Джимми ухмыльнулся, и его пальцы опять забегали по клавиатуре.

— Вам это ничего не будет стоить, — сказал он. — Потому что у вас есть влиятельные друзья. С нынешней минуты ваш номер может переключаться на любой другой, с приветом от Конгов. Мы сейчас в «КОСМОСЕ», так называется система, куда мы влезли, и я там меняю ваши атрибуты. А система, которая подсчитывает плату за телефон, об этом не узнает, так что ничего платить вам не придется.

— Как скажете.

— Я вижу, междугородные разговоры вы ведете по линиям «AT&T». Системой «Спринт» или «МО» пользоваться не захотели?

— Нет. Посчитал, что ничего на этом не сэкономлю.

— Ладно, переключаю вас на «Спринт», — сказал он. — Сэкономите целое состояние.

— Правда?

— Ну да, потому что Центральная будет направлять ваши междугородные звонки через «Спринт», а «Спринт» об этом и не догадается.

— Так что никаких счетов не будет, — сказал Дэвид.

— Ну, не знаю, — усомнился я.

— Можете мне поверить.

— Нет, я тебе верю. Просто не знаю, как к этому отнестись. Ведь это кража услуг.

Джимми посмотрел на меня.

— Мы же говорим о телефонной компании, — сказал он.

— Это я понимаю.

— Вы думаете, они этих денег недосчитаются?

— Нет, но...

— Мэтт, когда вы звоните из автомата и он вас соединяет, но потом монетка выскакивает обратно, что вы делаете? Оставляете себе или суете обратно в автомат?

— Или посылаете им почтовых марок на ту же сумму? — вставил Дэвид.

— А, понимаю, о чем вы, — сказал я.

— Потому что все знают, что бывает, когда автомат съедает вашу монетку и не соединяет. Не забудьте, когда играешь с Мамашей Белл, почти всегда остаешься внакладе.

— Наверное, да.

— Так что теперь у вас бесплатный междугородный телефон и бесплатное переключение звонков на другой номер. Для этого нужно набрать код, но вы просто позвоните им и скажете, что потеряли квитанцию, и они объяснят, что делать. Это пустяки. Ти-Джей, какой у тебя номер?

— Никакого.

— Ну, какой твой любимый телефон-автомат?

— Мой любимый? Не знаю. И потом я все равно не знаю, какие у них номера.

— Ну, выбери какой-нибудь и скажи мне, где он.

— Есть три на автовокзале «Порт-Оторити», я часто оттуда звоню.

— Не годится. Там слишком много автоматов, нельзя сказать, о котором идет речь. Как насчет автомата на каком-нибудь перекрестке?

Ти-Джей пожал плечами.

— Ну, скажем, на углу Восьмой авеню и Сорок Третьей.

— На той стороне, которая к центру, или на другой?

— Дальше от центра, на восточной стороне.

— Хорошо, сейчас... А, вот. Хочешь записать номер?

— А ты просто поменяй его, — предложил Дэвид.

— Хорошая мысль. На такой, чтобы легко запоминался. Например, Ти-Джей-54321.

— Это будет вроде как мой собственный номер? Вот здорово!

— Сейчас посмотрим, вдруг уже есть такой номер. Да, у кого-то такой есть. А почему бы нам не зайти с другого конца — Ти-Джей-56789? Этот свободен, значит, теперь он будет твой. Да будет так.

— И вы запросто можете это делать? — удивился я. — А разве в каждом районе не разные коды?

— Раньше были. И теперь еще есть отдельные АТС, но это касается только номера линии, а не того, что вы набираете. Понимаете, номер, который вы набираете, вроде того, какой я только что дал Ти-Джею, — это то же самое, что код, который нужно набрать, чтобы получить деньги в банкомате. Это опознавательный код, и все.

— Ну, входной код, — пояснил Дэвид. — Но он позволяет войти на линию, а это значит, что происходит соединение.

— Давай поработаем над твоим телефоном, Ти-Джей. Это платный телефон-автомат, правильно?

— Правильно.

— Неправильно. Это был платный телефон-автомат. А теперь он бесплатный.

— Так просто?

— Так просто. Через неделю-другую какой-нибудь идиот может сообщить об этом на станцию, но до тех пор ты успеешь сэкономить немало четвертаков. Помнишь, как мы играли в Робин Гуда?

— Ох, и здорово было! — сказал Дэвид. — Как-то вечером мы оказались во Всемирном торговом центре, звонили из автомата, и, конечно, первое, что мы сделали, — это немного его усовершенствовали, сделали бесплатным...

— Иначе нам пришлось бы весь вечер кормить его четвертаками, а это просто смешно...

— И Хонг говорит, что автоматы должны быть бесплатными для всех и метро должно быть бесплатным, надо бы убрать все турникеты на контроле...

— Или сделать так, чтобы они открывались без жетона, это можно было бы устроить, если бы они были компьютеризованы, только они механические...

— И довольно примитивные, если уж на то пошло... — Но с автоматами кое-что сделать можно, так что мы, по-моему, целых два часа...

— Скорее полтора...

— Лазили по «КОСМОСУ», или, может, это был «МИЦАР»?..

— Нет, «КОСМОС»...

— И усовершенствовали автоматы один за другим, отпускали их на волю...

— И Хонг до того увлекся, прямо «Вся власть — народу» и все такое...

— Не знаю, сколько телефонов мы переключили за это время. — Он поглядел на меня. — Знаете что? Иногда я понимаю, почему телефонная сеть так хочет прибить наши шкуры на стенку. Если подумать, мы здорово сидим у нее в печенках.

— Ну и что?

— Ну и надо войти в их положение, вот и все.

— Нет, не надо, — возразил Дэвид Кинг. — Никогда не надо входить в их положение. Это такая же глупость, как играть в «Пэк-Мена» и жалеть тех голубых мерзавцев.

Джимми Хонг был не согласен, и пока они спорили, я пошел взять себе еще банку коки. Когда я вернулся на место действия, Джимми сказал:

— Ладно, мы в бруклинской сети. Скажите мне еще раз тот номер.

Я заглянул в блокнот, сказал ему номер, и он ввел его в компьютер. На экране снова замелькали буквы и цифры, в которых я ничего не понимал. Он нажал несколько клавишей, и на экране появились фамилия и адрес.

— Это и есть ваш приятель? — спросил Джимми. Я сказал, что да. — Он сейчас не говорит по телефону.

— Вы можете это узнать?

— Конечно. А если бы говорил, могли бы и послушать. Всегда можно подключиться и слушать кого угодно.

— Только это быстро надоедает.

— Да, раньше мы иногда это делали. Вы, должно быть, думаете, что так можно подслушать какую-нибудь похабщину, или разговоры преступников, или шпионские секреты. А на самом деле только и слышишь, что какую-то нудную бодягу. «Захвати, дорогой, литр молока, когда поедешь домой». Скука ужасная.

— И потом, столько людей не умеют разговаривать! Запинаются и бормочут, так и хочется им сказать, чтобы выплюнули изо рта жвачку или вообще замолчали.

— Конечно, есть еще секс по телефону.

— Ох, не напоминай.

— Это любимое занятие Кинга. Когда говоришь с домашнего телефона, потом присылают счет по три доллара за минуту, но если есть автомат, который ты научил работать бесплатно, то ничего платить не надо.

— Только иногда противно становится. А знаете, что мы один раз сделали? Стали подключаться и прослушивать кое-какие из этих секслиний.

— А потом влезали в разговор и вставляли всякие там замечания, так что один тип чуть не рехнулся. Он себе выкладывает денежки за то, чтобы поболтать один на один с той женщиной, у которой такой потрясающий голос...

— А лицо, может, пострашнее, чем у Годзиллы[21], только никто этого не знает...

— И вдруг Кинг влезает на середине фразы и всю музыку ему портит.

— И девица тоже ошалела.

— Какая там девица, она, может, уже бабушка.

— И как начнет верещать: «Кто это сказал? Где вы? Как вы подключились к этой линии?»

Все время, пока мы разговаривали, Джимми Хонг одновременно работал на компьютере. Вдруг он поднял руку, давая нам знак замолчать, а другой рукой продолжал нажимать на клавиши.

— Порядок, — сказал он. — Скажите мне дату. Это было в марте, верно?

— Двадцать восьмого.

— Месяц — три, дата — два-восемь. И нам нужны звонки на номер 04-053-904.

— Нет, его номер...

— Это номер его линии, Мэтт. Помните, в чем разница? Ага, так я и думал. Данных не имеется.

— Что это означает?

— Что мы хорошо сделали, когда запаслись такой прорвой еды. Кто-нибудь может дать мне этих сырных палочек? Придется нам тут некоторое время повозиться, вот и все. Вас интересуют звонки, которые он делал со своего номера, раз уж мы пока в этой части системы? Жаль терять такой случай.

— Что ж, можно.

— Сейчас посмотрим. Гляньте-ка, не хочет ничего говорить. Ладно, попробуем вот этак. Ага. Так, теперь...

И тут на экране поплыл перечень звонков — в хронологическом порядке, начиная с первых минут после полуночи. Сначала два звонка до часа ночи, потом ничего до 8.47, когда система зарегистрировала тридцатисекундный разговор по номеру с кодом 212. Еще один звонок утром, несколько в середине дня, потом опять ничего между 2.51 и 5.18, когда он полторы минуты разговаривал с братом. Я узнал номер Питера Кхари. И больше никаких звонков в ту ночь не было.

— Хотите что-нибудь переписать, Мэтт?

— Нет.

— Ладно, — сказал он. — А теперь самое трудное.

Не могу рассказать вам, что именно они там делали. В начале двенадцатого они поменялись местами — Дэвид сел за компьютер, а Джимми принялся ходить по комнате, зевая и потягиваясь, потом сходил в уборную, вернулся и умял целый пакет кексов. В половине первого они снова поменялись, Дэвид пошел в ванную и принял душ. К этому времени Ти-Джей крепко спал на кровати, улегшись поверх покрывала прямо в одежде и обхватив подушку, словно боялся, что ее отнимут.

В половине второго Джимми сказал:

— Черт возьми, не могу поверить, что нет никакого способа войти в Национальную коммутационную сеть.

— Дай сюда телефон, — сказал Дэвид. Он набрал номер, проворчал что-то, положил трубку, снова набрал номер и с третьей попытки с кем-то соединился.

— Привет, — сказал он. — С кем я говорю? Замечательно. Послушайте, Рита, это Тэйлор Филдинг с «НИКНЭК-Центральной», у меня тут чрезвычайная ситуация категории пять. Мне нужен ваш входной код в коммутационную сеть и пароль, пока у меня не полетела к дьяволу вся система до самого Кливленда. Вы поняли — категория пять? — Он некоторое время внимательно слушал, потом потянулся к клавиатуре компьютера. — Рита, вы прелесть. Вы спасли мне жизнь, без всяких шуток. Можете себе представить, перед вами я нарвался на двух человек подряд, которые не знали, что категория пять идет вне всякой очереди! Вот и прекрасно, это потому, что вы умница. Послушайте, если на вас там кто-нибудь будет капать по этому поводу, я всю ответственность беру на себя. Ага, и вам тоже. Привет.

— Значит, всю ответственность берешь на себя? — спросил Джимми. — Это мне нравится.

— А что еще мне оставалось делать?

— Что за дьявольщина эта категория пять, можешь ты мне сказать?

— Не знаю. А что такое «НИКНЭК-Центральная»? А кто такой Тэйлор Фельдман?

— Ты говорил — Филдинг.

— Значит, он был Фельдман до тех пор, пока не сменил фамилию. Не знаю, старина. Я просто все это выдумал, но на Риту это точно произвело впечатление.

— Голос у тебя был вполне отчаянный.

— Еще бы. Время уже половина второго, а мы еще не добрались до коммутационной сети.

— Теперь добрались.

— Ну и прекрасно. Вот что я тебе скажу, Хонг, нет ничего лучше этой «категории пять». Пробивает все дурацкие бюрократические барьеры, понимаешь? «У меня тут чрезвычайная ситуация категории пять». Старина, да у нее глаза на лоб полезли.

— "Рита, вы прелесть".

— Старина, я же в нее влюбился, я просто обязан был это сказать. И знаешь, к концу разговора у нас уже установилось полное взаимопонимание.

— Будешь звонить ей еще?

— Готов спорить, что в любое время смогу выудить у нее пароль, если только она не догадается, что заложила всю их лавочку. А если нет, то в следующий раз, когда я ей позвоню, мы будем старыми друзьями.

— Позвони ей как-нибудь, — сказал я. — И не пытайся выудить никакие пароли или входные коды.

— Просто позвонить и поболтать?

— Вот именно. Можешь рассказать ей что-нибудь, только не старайся ничего выведать.

— Ну, вы даете, — сказал Дэвид.

— А потом, со временем...

— Понял вас, — сказал Джимми. — Мэтт, я не знаю, как у вас там с ловкостью рук или глазомером, и в технике вы ни уха ни рыла не смыслите, но вот что я вам скажу — у вас душа настоящего хакера.

По словам Конгов, самое интересное должно было начаться после того, как они залезут в коммутационную сеть, что бы это там ни означало.

— С технической точки зрения это и есть самое интересное, — объяснил Дэвид, — потому что тут-то мы и попробуем извлечь информацию, к которой, как уверяют люди из телефонной компании, доступа нет. Они говорят это, только чтобы от вас отделаться, но кое-кто из них говорит правду или, по крайней мере, то, что кажется им правдой, потому что на самом деле они не знают, как к этой информации подступиться. Получается, что мы должны составить собственную программу и ввести ее в их систему, чтобы та выдала данные, которые нам нужны.

— Но если вы не разбираетесь в технической стороне дела, — сказал Джимми, — то тут для вас не будет ничего такого уж интересного, чтобы сидеть, затаив дыхание.

Ти-Джей, уже проснувшийся, стоял за спиной Дэвида и как зачарованный смотрел на экран компьютера. Джимми полез в холодильник и достал банку «Джолта». Я повалился в единственное кресло: Дэвид прав, незачем мне сидеть, затаив дыхание. Я откинулся назад, на подушки, а следующее, что я почувствовал, — это как Ти-Джей осторожно трясет меня за плечо и зовет по имени.

Я открыл глаза.

— Я, наверное, заснул.

— Ага, еще как. И храпели вовсю.

— Который час?

— Почти четыре. Пошли звонки.

— А не могут они сделать распечатку?

Ти-Джей повернулся и передал Конгам мою просьбу. Те захихикали. Справившись с весельем, Дэвид напомнил мне, что у нас нет принтера и печатать не на чем. «Мой наставник работает в типографии, у него есть на чем печатать», — чуть не сказал я, но вместо этого кивнул:

— Да, конечно. Простите, я еще не совсем проснулся.

— Не вставайте. Мы все для вас спишем.