Прогулка среди могил Блок Лоренс
— Помните этого придурка по кличке Носок — мы его видели тогда в видеозале? Он из самых лучших, но он и в подметки не годится Конгам. Знаете, как игрок всегда старается не отстать от машины? Так вот, Конгам не надо стараться не отстать. Они всегда впереди нее.
— Ты для этого меня сюда и привел — познакомить с двумя мастерами по части китайского бильярда?
— Старина, есть большая разница между китайским бильярдом и видеоиграми.
— Наверное, есть, но...
— Но это ерунда по сравнению с той разницей, какая есть между играми и тем, чем Конги занимаются сейчас. Я вам говорил, что бывает с ребятами, которые играют в эти игры, — как можно до того насобачиться, что дальше некуда, и становится неинтересно?
— Говорил.
— А еще есть такие придурки, которые начинают интересоваться компьютерами. Так вот, я слыхал, что Конги давно уже занялись компьютерами. Даже приносили с собой компьютер, чтобы опередить видеоигру — ну, чтобы узнать, что машина будет делать, еще до того, как она это сделает. Вы играете в шахматы?
— Знаю, как ходят фигуры.
— Надо будет мне с вами как-нибудь сыграть — посмотреть, что у вас получится. Знаете эти каменные столы на Вашингтон-сквер? Туда люди ходят со своими шахматными часами и изучают шахматные книги, пока ждут своей очереди. Я тоже там иногда играю.
— Ты, наверное, хорошо играешь.
Он мотнул головой.
— Там есть такие придурки, — сказал он, — когда с ними играешь, как будто по пояс в воде бежишь. С ними лучше не тягаться, они всегда на пять-шесть ходов впереди тебя.
— В моей работе тоже так бывает.
— Да? Ну, а у Конгов с видеоиграми то же самое: они всегда на пять или шесть ходов впереди. Потому они и занялись компьютерами, они теперь хакеры. Знаете, что это такое?
— Слышал.
— Старина, когда вы хотите что-то узнать в телефонной компании, вам незачем звонить ни в какую справочную. И не надо говорить ни с каким вице-президентом. Вы идете к Конгам. Они залезают в телефонную сеть и гуляют по ней, как будто это какое-то чудовище, а они у него в крови плавают. Знаете этот фильм, как он там назывался? «Фантастическое путешествие». Так вот, они могут путешествовать по телефонной сети.
— Ну, не знаю, — сказал я. — Если служащий компании говорит, что не представляет себе, как можно получить такие данные...
— Старина, да вы меня не слушаете, что ли? — Он вздохнул, потом, изо всех сил потянув через соломинку, допил остатки пепси. — Вот вы хотите узнать, что происходит на улицах, что делается на Сорок Второй, или на Баррио, или в Гарлеме, — как вам это узнать? Пойти, что ли, и начать расспрашивать мэра?
— Ах, вот оно что, — сказал я.
— Понимаете, к чему это я? Они могут гулять по всей телефонной сети. Знаете, кто такая Мамаша Белл[19]? Так вот, им ничего не стоит заглянуть ей под юбку.
— А где мы можем их найти? В зале для видеоигр?
— Я же вам говорил, они давно потеряли к ним интерес. Так, заходят туда время от времени — посмотреть, что новенького, но подолгу там не сидят. Мы их не будем искать. Они будут нас искать. Я сказал им, что мы придем сюда.
— Как ты с ними связался?
— А как вы думаете? По пейджеру. Конги всегда где-нибудь поблизости от телефона. А знаете, неплохой был хот-дог. Вам бы никогда и в голову не пришло, что в такой дыре можно съесть что-нибудь приличное, но хот-доги здесь подают нормальные.
— Это значит, что ты хочешь еще?
— Запросто. Надо дать им время, чтобы доехать сюда, а потом они захотят посмотреть на вас, прежде чем подойти. Убедиться, что вы один и что они смогут слинять, если вас испугаются.
— А чего им меня пугаться?
— А вдруг вы какой-нибудь полицейский, который работает на телефонную компанию? Старина, да ведь Конги вне закона! Если Мамаша Белл до них доберется, не миновать им хорошей порки!
— Дело в том, — сказал Джимми Хонг, — что нам приходится все время быть настороже. Те, кто ходит в костюмах, убеждены, что хакеры — самая большая угроза Америке со времен желтой опасности. В прессе то и дело расписывают, что хакеры могли бы натворить, если бы только захотели.
— Уничтожать информацию, — сказал Дэвид Кинг. — Вносить изменения в данные. Стирать память.
— Истории получаются, конечно, занимательные, только они упускают из виду одно: мы никогда такой чепухой не занимаемся. Они думают, что мы собираемся подложить динамит под рельсы, а мы всего-навсего ездим зайцем.
— Ну, конечно, время от времени какой-нибудь недоумок запускает вирус...
— Но чаще это не хакер, это какой-нибудь псих, у которого зуб на компанию, или кто-то вносит ошибку вместе с самопальной программой.
— Дело в том, — сказал Дэвид, — что Джимми не в таком возрасте, когда можно рисковать.
— В прошлом месяце восемнадцать стукнуло, — пояснил Джимми Хонг.
— Так что стоит им нас поймать, его будут судить как совершеннолетнего. Это если считать по документам, а если говорить об уровне развития...
— Тогда Дэвида отпустят, — перебил Джимми, — потому что он еще не дорос до сознательного возраста.
С того момента, как они решили, что мне можно доверять, остановить их было невозможно. Джимми Хонг был ростом около ста восьмидесяти восьми, тощий, с прямыми черными волосами и длинным мрачным лицом. Он явился в пилотских очках с оранжевыми стеклами, но просидев с нами минут десять-пятнадцать, сменил их на очки в роговой оправе с круглыми бесцветными стеклами и сразу стал похож не на хиппи, а на зубрилу. А Дэвид Кинг был не выше ста семидесяти, круглолицый, рыжеволосый и веснушчатый. На обоих были тренировочные куртки с эмблемой «Метрополитенз», хлопчатобумажные штаны и кроссовки «Рибок», но даже в одинаковой одежде они никак не походили на близнецов.
Однако если закрыть глаза, обмануться было очень легко. Они говорили одинаковыми голосами, употребляли одни и те же выражения, и каждый из них то и дело договаривал за другого начатую фразу.
Мысль о том, чтобы принять участие в расследовании убийства — в подробности я не слишком вдавался, — им понравилась. А ответы служащих телефонной компании на мои вопросы их позабавили.
— Это просто прелесть, — сказал Джимми Хонг. — Он так и сказал, что это невозможно сделать? То есть это означает, что он не в состоянии сообразить, как это сделать.
— Это же их система, — сказал Дэвид Кинг. — Уж они-то могли бы понимать, как она устроена.
— Только они не понимают.
— И ненавидят нас, потому что мы разбираемся в ней лучше их.
— И думают, что мы им испортим систему...
— ...А на самом деле мы, представьте себе, любим эту систему. Потому что если уж заниматься хакерством всерьез. Центральная нью-йоркская телефонная станция — самое подходящее для этого место.
— Красивая система.
— Невероятно сложная.
— Колесики внутри колесиков.
— Лабиринтики внутри лабиринтиков.
— Самая лучшая в мире видеоигра.
— И «Темницы», и «Драконы», и все вперемешку.
— Что-то совершенно космическое.
— Но это можно сделать? — спросил я.
— Что сделать? А, номера? С каких телефонов звонили в какой-то день по какому-то номеру?
— Да.
— Это проблема, — сказал Дэвид Кинг.
— То есть интересная проблема — вот что он хотел сказать.
— Правильно, очень интересная. Проблема, которая наверняка имеет решение, — решаемая проблема.
— Но хитрая.
— Потому что очень много данных.
— Тонны данных, — сказал Джимми Хонг. — Миллионы и миллионы единиц.
— А каждая единица — это телефонный звонок.
— Миллиарды телефонных звонков. Несчитанные миллиарды звонков.
— Которые надо переработать.
— Но еще прежде, чем начать...
— Надо войти в систему.
— Что раньше было легко.
— Проще простого.
— Они оставляли дверь открытой.
— А теперь ее закрывают.
— Можно сказать, даже заколачивают.
— Если вам надо будет купить какое-нибудь специальное оборудование... — начал я.
— Да нет. Незачем.
— У нас уже есть все, что надо.
— Не так уж много и надо. Мало-мальски приличный лэптоп, модем, акустический адаптер...
— Все вместе потянет на тысячу двести, не больше.
— Если только не свихнуться и не купить дорогой лэптоп, только это ни к чему.
— Тот, что у нас, стоил семьсот пятьдесят, и там есть все, что надо.
— Значит, вы можете это сделать?
Они переглянулись, потом посмотрели на меня. Джимми Хонг сказал:
— Конечно, можем.
— Даже интересно будет.
— Придется просидеть всю ночь.
— Но только не сегодня.
— Нет, сегодня отпадает. Насколько срочно это нужно?
— Ну, понимаете...
— Завтра воскресенье. Завтрашняя ночь вас устраивает, Мэтт?
— Вполне.
— А вас, мистер Кинг?
— Годится, мистер Хонг.
— А Ти-Джей? Ты тоже там будешь?
— Завтра ночью? — Это были его первые слова с тех Пор, как он познакомил меня с Конгами. — Дайте подумать. Завтра ночью? Что же я собирался делать завтра ночью? Не помню — не то у меня прием для прессы в Грэйси-Меншн, не то обед с Генри Киссинджером в «Окнах в мир»[20]. — Он сделал вид, что листает записную книжку, а потом радостно поднял глаза: — Знаете, я, оказывается, завтра свободен.
Джимми Хонг сказал:
— Но понадобятся кое-какие расходы, Мэтт. Нам нужен будет номер в отеле.
— У меня есть номер в отеле.
— Это где вы живете? — Они с улыбкой переглянулись: моя наивность их позабавила. — Нет, это должно быть какое-то никому не известное место. Понимаете, мы залезем в самые потроха сети...
— ...Заберемся в утробу зверя, можно сказать...
— ...И там могут остаться следы наших ног.
— Или отпечатки пальцев, если хотите.
— Или даже звуки голосов — образно выражаясь, конечно.
— Так что это нельзя делать с телефона, по которому можно на кого-то выйти. Надо взять номер в отеле на чужое имя и заплатить за него наличными.
— Более или менее приличный номер.
— Необязательно роскошный.
— Лишь бы там был прямой городской телефон.
— Такой теперь почти везде есть. И кнопочный — обязательно кнопочный.
— Не такой, где нужно вертеть диск.
— Ну, это будет не так уж трудно, — сказал я. — Вы обычно так и делаете? Берете номер в отеле?
Они снова переглянулись.
— Потому что если есть какой-нибудь отель, который вы предпочитаете...
Дэвид сказал:
— Дело в том, Мэтт, что, когда мы хотим заняться хакерством, у нас обычно не оказывается сотни или полутора сотен на приличный номер в отеле.
— Или даже семидесяти пяти на не слишком приличный номер.
— Или пятидесяти на совсем скверный. Так что приходится...
— Выбрать несколько телефонов-автоматов в каком-нибудь тихом месте — например, в зале ожидания вокзала Грэнд-Сентрал, с той стороны, где пригородные платформы...
— Потому что среди ночи пригородные поезда ходят редко...
— Или в каком-нибудь административном здании.
— А как-то раз мы... ну, сами себя впустили в один офис...
— Что было изрядной глупостью, больше я никогда этого не сделаю.
— Нам-то нужен был только их телефон.
— А вы можете себе представить, как мы говорим полицейскому: «Это не кража со взломом, мистер, мы просто заглянули сюда, чтобы позвонить по телефону»?
— Да, здорово было, только больше мы так делать не станем. Понимаете, дело в том, что нам, вероятно, придется потратить на это не один час...
— И нам ни к чему, чтобы кто-нибудь вошел или чтобы пришлось переключаться на другой телефон, раз уж мы подключились.
— Нет проблем, — сказал я. — Возьмем приличный номер в отеле. Что еще?
— Кока-колы.
— Или пепси.
— Кока лучше.
— Или «Джолт». «Столько же сахара и вдвое больше кофеина».
— Может, какую-нибудь еду. Картофельные чипсы, сырные палочки...
— Ну уж нет, только не сырные палочки!
— А я люблю сырные палочки.
— Да это самая поганая еда, какая только есть! Ну-ка, скажи мне, есть какая-нибудь еда еще глупев сырных палочек?
— "Принглы".
— Это нечестно! «Принглы» — вообще не еда. Мэтт, рассудите нас. Что вы скажете? Разве «Принглы» — это еда?
— Ну, понимаете...
— Нет, не еда! Хонг, ты ненормальный. «Принглы» — это просто маленькие печенья, только скособоченные, вот и все. Никакая это не еда!
Телефон Кинена Кхари не отвечал, и я попробовал набрать номер его брата. Голос у Питера был сонный, и я извинился, что разбудил его.
— И уже не в первый раз, — сказал я. — Простите.
— Это я виноват, что сплю среди дня. В последнее время у меня весь режим сбился. Что случилось?
— Ничего особенного. Я пытался дозвониться Кинену.
— Он все еще в Европе. Звонил мне вчера вечером.
— Ах, вот оно что.
— Вернется в понедельник. А что, у вас хорошие новости?
— Пока нет. Но мне тут пришлось поездить на такси.
— Что-что?
— Расходы, — пояснил я. — Завтра мне надо будет выложить почти две тысячи долларов. Я хотел получить от него «добро».
— Да в чем дело? Я уверен, что он скажет «да». Он же говорил, что будет оплачивать вам расходы, верно?
— Верно.
— Так что можете тратить. Он отдаст.
— В том-то все и дело, — сказал я. — Мои деньги лежат в банке, а сегодня суббота.
— А вы не можете взять их в банкомате?
— Нет, они в сейфе. А с книжки я не могу столько снять, потому что только вчера заплатил по счетам.
— Так выпишите чек, его оплатят в понедельник.
— Это такие расходы, когда надо расплачиваться наличными.
— А, понимаю. — Наступила пауза. — Не знаю, что и сказать вам, Мэтт. Я мог бы подкинуть пару сотен, но две косых не наскребу.
— А у Кинена в сейфе?
— Там, может, лежит и побольше, только мне туда входа нет. Наркоману не говорят шифр сейфа, даже когда он родной брат. Для этого нужно совсем спятить.
Я промолчал.
— Я не обижаюсь, — продолжал он. — Просто констатирую факт. Мне незачем знать шифр его сейфа. Должен сказать, я даже рад, что не знаю. Не так уж я на себя надеюсь.
— Но ведь вы завязали с зельем и не пьете, Пит. Сколько уже — полтора года?
— И все равно я пьяница и наркоман, Мэтт. Вы знаете, какая между ними разница? Пьяница может украсть у вас бумажник.
— А наркоман?
— Ну, наркоман тоже может украсть у вас бумажник. А потом будет помогать вам его искать.
Я чуть не спросил Пита, не собирается ли он опять на собрание в Челси, но что-то удержало меня. Может быть, я вспомнил, что я ему не наставник и напрашиваться в наставники не собираюсь.
Я позвонил Элейн и спросил, как у нее дела с наличными.
— Заходи, — ответила она. — У меня дома полно денег.
У нее оказалось полторы тысячи полусотенными и сотенными бумажками, и она сказала, что может взять в банкомате еще, но не больше пятисот долларов в день. Я забрал тысячу двести, чтобы не оставлять ее совсем без денег. Если добавить то, что оставалось у меня в бумажнике и что я мог получить в своем банкомате, должно было хватить.
Я сказал ей, для чего мне нужны деньги, и она пришла в восторг.
— Но это не опасно? — поинтересовалась она. — Это явно незаконно, но насколько незаконно?
— Посерьезнее, чем переход улицы в запрещенном месте. Войти в компьютер без разрешения — это преступление, и незаконные манипуляции с компьютером — тоже, а у меня такое предчувствие, что сегодня ночью Конги намерены совершить и то и другое. А я буду соучастником и уже занимался преступным подстрекательством. Знаешь, в наше время шагу нельзя ступить, чтобы не нарушить весь уголовный кодекс сразу.
— Ноты думаешь, это того стоит?
— Мне кажется, да.
— Не забывай, они всего-навсего мальчишки. Не впутай их в какую-нибудь историю.
— Я и сам не хотел бы впутываться ни в какую историю. А они идут на такой риск постоянно. На этот раз они, по крайней мере, что-то заработают.
— Сколько ты собираешься им заплатить?
— По пять сотен каждому.
Она присвистнула.
— Неплохо за одну ночь работы.
— Да, неплохо, и если бы они назвали свою цену, она была бы, вероятно, куда меньше. Когда я спросил, сколько они хотят, они только уставились на меня, и я предложил по пять сотен каждому. Их это вполне устроило. Мальчишки не из бедных семей, не думаю, чтобы им позарез нужны были деньги. У меня такое ощущение, что я мог бы уговорить их сделать все бесплатно.
— Воззвав к их лучшим чувствам.
— И к желанию участвовать в чем-то интересном. Но я ничего такого делать не стал. Почему бы им на этом не заработать? Я был готов заплатить и больше какому-нибудь служащему телефонной компании, если бы только мог найти, кого подмазать. Но я так и не нашел никого, кто сознался бы, что может сделать то, что мне надо. А раз так, почему бы не отдать эти деньги Конгам? Деньги не мои, а Кинен Кхари говорит, что всегда может позволить себе быть щедрым.
— А если он передумает?
— Мало вероятно.
— Разве что его арестуют на таможне в жилете, битком набитом порошком.
— Пожалуй, что-нибудь такое может случиться, — сказал я. — Но это будет означать только, что я погорел меньше чем на две косых, а я начал с того, что взял у него десять тысяч всего две недели назад. Надо же, как давно это было, оказывается. В понедельник будет две недели.
— А что?
— Да я мало чего сумел сделать за это время. Похоже, что... да какого черта, я делаю все возможное. В общем, я могу позволить себе рискнуть, даже если не получу обратно эти деньги.
— Я тоже так думаю. — Она нахмурилась. — А как у тебя получилось две тысячи? Ну, скажем, сто пятьдесят за номер в отеле и тысяча для Конгов. Сколько же кока-колы могут выпить двое мальчишек?
— Я тоже пью коку. И не забудь про Ти-Джея.
— А он пьет много коки?
— Сколько захочет, столько и выпьет. И еще получит пятьсот долларов.
— За то, что свел тебя с Конгами? Об этом я и не подумала.
— За то, что свел меня с Конгами, и за то, что догадался свести меня с Конгами. Это самый лучший способ добыть информацию из телефонной компании, а мне бы никогда и в голову не пришло искать кого-нибудь вроде них.
— Конечно, слышать о компьютерных хакерах приходится часто, — сказала она, — только как их разыскать? В телефонных справочниках их не найдешь. Мэтт, сколько лет Ти-Джею?
— Не знаю.
— Ты его ни разу не спрашивал?
— Ни разу не получил прямого ответа. Я бы сказал — лет пятнадцать или шестнадцать, годом больше — годом меньше.
— И он живет на улице? Где же он ночует?
— Говорит, что у него есть какое-то место. Но никогда не говорил, где и с кем. Когда живешь на улице, приходится твердо усвоить одно: не спеши выкладывать все про себя посторонним.
— Даже свое имя. Он знает, сколько получит?