Броня. «Этот поезд в огне…» Корчевский Юрий

Что скрывать, Сергей был доволен. Он оторвался от своих и сейчас один как перст, но существенную пользу смог принести.

Артиллерийский налет был коротким, Сергей успел насчитать двадцать разрывов. Скорее всего, огонь вела одна батарея дивизионных 76-миллиметровых пушек с левого берега Волги – боеприпасов не хватало и там. Будет что вечером сообщить по телефону ПНШ.

Сергей похрустел сухарями, запил их водой. Хотелось горячей пищи, супчику, каши с мясом – даже чаю. Но он надеялся на лучшее, на то, что, улучив удобный момент, он переберется через линию фронта. Или наши начнут наступление и отбросят врага. Откуда было Сергею знать, что наступления наших войск придется ждать еще два месяца?

Подкрепившись, он выбрался из дома. Через плечо висела винтовка – Сергей всерьез надеялся подстрелить днем одного-двух немцев, разведать расположение живой силы, артиллерии.

Вместо танков немцы в городе использовали самоходки. Танковым соединениям нужен простор для маневра, и в городе им не развернуться.

Сергей где перебегал от одного полуразрушенного здания к другому, где переползал. Периодически, видя немцев, он замирал.

Обнаружил полевую кухню. Немецкие пехотинцы подходили с котелками и тут же, на развалинах, садились есть. Лица у них были грязные, усталые. Не было в них того отпечатка бравады, веселости, которые были еще в начале года.

Еще Сергей обратил внимание на то, что немец помельче пошел. Раньше фашисты были как на подбор – сытые, откормленные, а сейчас телосложением потщедушнее; некоторые вообще в очках. «Выходит, повыбивали наши тех, кто в страну первыми вошел, — сделал вывод Сергей, — и начали призывать тех, кто имел отсрочку по здоровью, а то и вовсе годных к нестроевой службе».

Вывод он сделал правильный, хотя военного образования не имел. Втягиваясь в затяжную войну, Германия истощала и человеческие, и материальные ресурсы.

По улице, мимо Сергея, проехали два бензовоза. Пехоте бензин не нужен, значит, явно где-то танки или самоходки. Бензовозы ехали медленно – улицы завалены разным мусором.

Сергей петлял между развалинами, стараясь не отстать, ведомый желанием посмотреть, где скрывается бронетехника. Не успел, однако, отставать стал, да еще немцы навстречу попались. Ему залечь пришлось, дождаться, пока они пройдут.

Немцев было целое отделение. Сергей обратил внимание, что рукава их мундиров были закатаны по локоть, лица заросшие – явно с передовой. Если бы немцев было два-три, он их убил бы, но с отделением опытных окопников ему одному не справиться. Свои силы Сергей оценивал реально.

Проводив взглядом колонну фронтовиков, он дождался, пока они отойдут на безопасное для него расстояние, и стал пробираться дальше. А бензовозов не видно.

И такая досада взяла Сергея! Он подобрался поближе к проезжей части, к перекрестку, надеясь увидеть, куда свернули бензовозы. Но улицы были пустынны, только по одной приближался немец на мотоцикле.

Упустив бензовозы, Сергей был зол. Он сдернул с плеча винтовку, прицелился и выстрелил в грудь мотоциклисту.

Мотоцикл вильнул в сторону и влетел во двор разрушенного дома. Шум мотора смолк, а Сергей прислушался – не поднялась ли тревога?

Метрах в трехстах-четырехстах от того места, где сейчас находился Сергей, велась стрельба, до него доносились разрывы мин и грохот – немцы пытались прорваться дальше. Кое-где им удалось достичь реки, но необходимо было расширить захваченный участок для налаживания переправы – река сейчас являлась серьезной естественной преградой. Для танков, пехоты требовалось навести понтонный мост, но сделать это под огнем с левого берега и со стороны оставшихся частей на правом берегу – невозможно.

Сергей выждал некоторое время и стал пробираться к мотоциклисту. Сразу он не упал, и Сергей не исключал, что тот только ранен. Ну ничего, нож при себе, при необходимости добьет.

Мотоцикл он обнаружил в зарослях сорняков, тело мотоциклиста – поодаль, от места падения мотоцикла к нему тянулся кровавый след.

Немец уже был мертв, не дышал. Ранение в грудь было сквозное, мундир на спине порван.

Первым делом Сергей схватился за фляжку. Отвинтив крышку, он понюхал ее содержимое. Запах был спиртного, но не шнапса. Сначала он хотел выбросить фляжку, но потом передумал и пристегнул фляжку в чехле к своему ремню. По привычке разведчика перевернул тело убитого, расстегнул нагрудный карман френча и достал солдатскую книжку. Может, ПНШ будет интересно узнать, из какого подразделения мотоциклист?

Неожиданно он заметил под телом тонкий кожаный ремешок, потянул за него и вытащил сумку, похожую на командирскую. Осматривать ее было некогда, и он, забросив ремешок через плечо, стал пробираться обратно – надо было в укрытии внимательно ознакомиться с ее содержимым.

К пятиэтажке он пробирался кружными путями. Наткнувшись на марширующую роту автоматчиков, проводил их ненавидящим взглядом.

Время едва перевалило за полдень, когда он забрался в пятиэтажку, и, принявшись грызть сухарь, в нетерпении расстегнул сумку. Ба! Да мотоциклист – связной!

Перед Сергеем лежала карта с обозначениями позиций – наших и немецких, только прочитать он ничего не мог, поскольку немецким не владел. Определился по реке, потом нашел свой район, где он в данный момент скрывается, и даже позицию уже разгромленной батареи.

Значки у немцев непонятные. Эту бы карту – да в руки наших штабистов, да толкового переводчика к ней… Вот что такое PD? Уже значительно позже ему объяснили, что это означает «Panzerdivizion» – танковая дивизия.

Зато он обнаружил на карте интересный для себя объект. Названия были непонятными, но сами обозначения, что на наших, что на немецких картах одинаковы – лес, болото, река. Так вот, к северу от пятиэтажки, через пять кварталов шел овраг, пересекая город и выходя к реке. Коли он на карте есть, немцы наверняка попытаются себя обезопасить: мин наставить, проволочных заграждений. Но самой пехоты там быть не должно, немцы избегают таких мест. Им ровные поля для танков подавай да дороги для грузовиков.

Овраг Сергея очень заинтересовал – как возможный путь перехода к своим. Плохо воевать в одиночку, когда ни слева, ни справа нет боевых товарищей, негде взять боеприпасы, воду, не говоря уже о почте. Какое-то время продержаться можно, но отсиживаться втихаря – это не для него, он воин. Рано или поздно немцы – та же их полевая полиция – облаву устроят, собак по следу пустит. В городе собакам работать тяжелее – много следов, много запахов, но так или иначе вскоре кольцо вокруг него сомкнется. Та же ГФП обозначит на карте своих убитых – а район не так велик, и дальше – дело техники. Сергей знал, что волк не режет овец рядом со своим логовом, он уходит для этого в другой район. Но Сергей не имел карты, плохо знал городские развалины, поэтому далеко от пятиэтажки он не уходил, максимум – кварталов пять-шесть. Пока ему помогал опыт, полученный в разведке, но рано или поздно везение закончится.

В сумке были машинописные листы, но их содержание было для Сергея тарабарскими письменами. Разглядывая эти листы, он остро почувствовал себя ущербным. Незнание немецкого языка сейчас было для него катастрофой. Сведения могли быть очень ценными, им сейчас место в штабе нашей дивизии, а то и армии.

Сергей с трудом дождался телефонного звонка. Сначала доложил об удачном артналете на минометную батарею, потом – об убийстве мотоциклиста и его сумке с картой и листами машинописного текста.

ПНШ несколько секунд молчал, переваривая. Сергей уже было подумал, что связь прервалась, и дунул в трубку.

— Але, это еще не все. Угол Пензенской и Киевской, восточнее перекрестка метров триста – немецкий штаб. Туда идут телефонные линии, сам целый пучок проводов видел. А кроме того – часовой у входа и машины.

— Погоди, оглушил совсем! Не дуй в трубку. На карте значки есть?

— Есть, не по-русски, РД и МД какие-то.

— Панцердивизион твое РД, понял?

— Да, понял.

— Похоже, карта ценная, ее надо на левый берег доставить. Сможешь?

— Попробую. На карте в северной части города овраг есть.

— Есть, называется Крутой.

— По нему пробраться хочу.

— Сложно. Немцы его минами нашпиговали, «колючкой» перегородили, а наверху – пулеметчики.

— И все же я попробую.

— Когда?

— Сегодня ночью. Вы бы предупредили своих, чтобы не стреляли.

— Это можно. Удачи, сержант! Конец связи.

Сергей положил трубку. Через пару часов можно покидать пятиэтажку.

Он поел сухарей, отхлебнул из немецкой фляжки – там оказался хороший коньяк. Во время службы в разведке он научился различать алкоголь по вкусу – трофеи разные попадались. Набил карманы патронами, зарядил магазин, заткнул за пояс гранаты. С сожалением осмотрел остающееся богатство – гранаты, патроны, горстку сухарей. Бросать жалко, но все с собой не унесешь.

Он долго пробирался между развалинами. На улицу выходить боялся, опасаясь наткнуться на немцев. Сейчас он не имел права рисковать: в сумке важные документы, которые могут спасти не одну жизнь.

Постепенно огромные кучи кирпича и бетона от разрушенных многоэтажек остались позади, начался частный сектор. Здесь разрушения тоже были большие, но пробираться в них было несравненно легче, не торчали куски арматуры и глыбы бетона.

Наконец улица, по которой двигался Сергей, закончилась, впереди темнел пустырь.

Хлопнула ракетница, вверх взлетела осветительная ракета, и Сергей замер. Надо было осмотреться. Ракетчиков обычно бывает несколько – как и пулеметных гнезд.

Овраг, судя по карте, был длиной несколько километров. У обоих его склонов держать значительное количество пехотинцев немцы не станут. Сам овраг заминирован, перегорожен колючей проволокой, и немцы находятся поверху. Возможно, что конец оврага выходит к реке, где небольшой плацдарм занимают наши бойцы.

Сергей выжидал недолго. Через несколько минут снова взлетела ракета, и он успел увидеть в стороне от ракетчика пулеметное гнездо. Около пулемета поблескивали два стальных шлема. Конечно, можно подползти к оврагу и съехать вниз, но будет шумно. К тому же в самом низу мины, и потому этот вариант Сергей отверг – ему не хотелось устраивать шум. Пулеметное гнездо можно забросать гранатами, но тогда немцы поднимут тревогу, откроют шквальный огонь, и уйти ему не удастся. Значит, придется работать ножом.

Сергей лег на землю и пополз по-пластунски. Когда стал слышен приглушенный разговор пулеметчиков, он замер. Осторожно снял винтовку и положил ее на землю – сейчас она будет только мешать. Взяв нож в зубы, он стал подбираться к гнезду.

Пулеметный окоп немцы отрыли почти у самого склона оврага. Не простреливаемая зона большая, из чего Сергей сделал вывод, что на другой стороне оврага есть такое же гнездо – для перекрытия секторов обстрела. Вот только ракетчики оттуда не стреляют.

Еще раз хлопнула ракетница, и ракета на парашютике повисла над оврагом, и Сергей снова увидел две головы пулеметчиков. Их вполне могло быть трое – тогда ножом не успеть.

Вот гнездо уже рядом, пахнуло сигаретным дымком. Сергей привстал на колени, распрямился, как пружина, и бросился вперед. Один немец – второй номер расчета – успел повернуть голову на шум. Сергей свалился сверху и ударил его ножом. Он еще упасть не успел, как Сергей кинулся на второго. Ударил его ножом раз, другой – немец отбивался рукой. Сергею удалось ударить его лезвием в шею, и немец сполз на дно окопа.

Хлопнула ракетница, и Сергей перевел дух – успел. Ракетчик недалеко, мог услышать шум, но обошлось. Он вытер нож и руки об униформу убитых. Руки были липкие, и это плохо. Мельком подумал о винтовке – да шут с ней, надо доставить сумку – и перелез в овраг. Вниз не покатился, а, хватаясь за траву, уступы, спустился метров на десять и стал смещаться влево, в сторону реки. Периодически он останавливался и щупал землю левой рукой – нет ли мин или проволоки? Немцы все внимание уделили дну оврага, где передвигаться было проще, но сколько метров до его дна, видно не было.

Сергей преодолевал метр за метром. Сверху до него доносилась немецкая речь, один раз – совсем рядом – упал окурок. На одном из уступов удалось присесть и передохнуть. Склон был крутой – овраг оправдывал свое название. Нагрузка на руки и ноги была велика, пальцы дрожали.

Однако упорства и терпения Сергею было не занимать. До рассвета еще далеко, он должен успеть.

Сергей вытащил из карманов винтовочные патроны – лишний груз, ведь винтовку он оставил. Патроны осторожно, чтобы не брякнуть, уложил на землю. Сколько он уже преодолел? Пятьсот метров, километр? В овраге темно, луна скрылась за облаками, но она сейчас и не нужна. Глаза уже адаптировались к темноте, но все равно в большей степени Сергей полагался на руки. Ощупал землю – сдвинулся на полметра, снова ощупал – снова сдвинулся. В одном месте он обнаружил подозрительный бугорок и прополз над ним, не касаясь. От напряжения вспотел лоб, но во рту было сухо.

Неожиданно над головой раздалась пулеметная очередь, и Сергей замер. Вверху загалдели немцы – куда они стреляли?

Сергей повернул голову. Слева виднелась река, на воде поблескивали блики от пушечных выстрелов. Волга близко, но где позиции наших?

Склоны оврага стали снижаться, и вместе с ними опустился и Сергей. На одном из уступов не удержался, земля под ногами осыпалась, и он сорвался. Не горы, конечно, но склон крутой. Сергей не смог за что-нибудь зацепиться, хотя пытался, срывая ногти на пальцах. Наделав шуму, он с ходу влетел в высохший кустарник и замер, ожидая стрельбы со стороны наших и немцев одновременно. Но слева послышалась русская речь:

— Слышал шум?

— Слышал. Может, кабан?

— Зверье давно разбежалось. Эй, кто там? Отзовись, а то стрелять будем.

Но говорили негромко, чтобы немцы не услышали.

Сергей сложил ладони рупором и приставил их ко рту:

— Свой я, русский.

— Ползи сюда, — услышал он в ответ.

— Мин нет?

— Мины на немецкой стороне остались.

Сергей пополз уже не таясь и через несколько метров наткнулся на бруствер траншеи. Еще подумал – позиция неудобная, немцы сверху, а наши внизу. Днем немцы на каждое движение стреляют, головы поднять не дают.

Он спрыгнул в траншею и только тогда перевел дух.

С двух сторон траншеи подошли бойцы:

— Назовись.

— Сержант Заремба, шестьсот восьмидесятая батарея.

— Ага, все правильно, именно так нам майор говорил. Идем.

Сергей хлопнул ладонью по боку, по сумке. Но сумки на боку не было. Тело покрылось испариной: пройти через передовую, зарезать двух пулеметчиков – и потерять сумку с ценными документами! Раззява! До падения сумка была при нем, это точно. Надо искать ее – в кустах либо на склоне. Но о том, что придется лезть на крутой склон оврага, не хотелось и думать.

— Славяне, я, когда падал, сумку с документами обронил. Я сейчас. — И Сергей полез из траншеи.

Далеко на востоке уже появилась светлая полоска, еще полчаса – и начнет светать.

Солдаты в траншее чертыхнулись, и один полез за Сергеем.

— Как сумка выглядела?

— Обыкновенно. Черная, кожаная, с длинным ремешком.

— Черная – это плохо, вблизи пройдешь и не увидишь. И фонарь зажечь нельзя.

Место в кустарнике, куда падал Сергей, нашли быстро – по поломанным веткам. Начали шарить вокруг руками, но только пальцы искололи о заросли. Тогда от места падения полезли вверх, обыскивая землю метр за метром. Сергей в душе клял себя последними словами – опростоволосился, как новобранец! Позор! А еще считал себя опытным разведчиком, раззява!

В это время солдат, ползший по соседству, издал непонятный звук.

— Ты чего? — прошептал Сергей, обернувшись к нему.

— Вроде нащупал что-то. К себе тяну – не поддается. Сейчас дерну.

Послышался шум, сверху посыпалась земля.

— Держи. Она?

Сергей ощупал сумку. По тактильным ощущениям – она: кожа такая же плотная и слегка шершавая, длинный ремешок порван. Скорее всего, Сергей зацепился при падении, ремень порвался, и сумка осталась лежать на склоне. Это просто удача, что сумку удалось обнаружить.

Где пригнувшись, где ползком они вернулись в траншею. И очень вовремя, потому как начало светать.

— Подзадержался ты, сержант! — укорил Сергея один из бойцов в траншее.

— Сам бы попробовал, — огрызнулся Сергей. — Мне сначала ножом пришлось поорудовать, чтобы пулеметчиков снять. И попробуй обратный путь ночью проделать, посмотрим, что у тебя получится!

— Да нет, я ничего, — стушевался боец.

К Сергею подошел лейтенант:

— Дайте сумку, сержант.

Сергей отдал. Для того и шел, чтобы документы доставить.

Лейтенант вытащил из сумки карту, развернул, всмотрелся:

— Ого! Интересно! Идем, сержант.

Лейтенант завел его в блиндаж и принялся звонить по полевому телефону:

— Здравия желаю, товарищ Второй. Докладываю: сержант вышел, сумку вынес. Карту я только что смотрел, много интересного. И еще машинописный текст на листах, похоже – приказы. Да, да. Рискованно, светло. Так точно!

Лейтенант положил трубку и вернул сумку Сергею:

— Придется рисковать, сержант. Мы тебя ночью ждали. Понимаю, не по бульвару гулял. На том берегу тебя в штабе ждут, похоже, очень интересная у тебя сумка. Плавать умеешь?

— Как топор.

— Ясно. Ночью с того берега катер пришел. Днем опасно, немцы обстреливают, но приказ есть – отправить немедля.

Вот уж чего Сергей больше всего боялся – так это плыть через Волгу. Река широкая, глубокая, судоходная. Левый берег далеко, и если катер потопят, сможет ли он добраться вплавь?

Они спустились к самому берегу. Здесь был уклон метра два-три, за ним катерок укрылся, немцам не виден. Но стоит от берега отойти, как он выйдет из мертвой зоны и будет врагу виден как на ладони.

На корме катера сидел моряк. Увидев лейтенанта, он спрыгнул на берег.

— Отвезешь его на тот берег! — приказал командир.

— Сейчас? — не поверил услышанному моряк. — Приказ же был – ночью! Утопят, как котят!

— Приказ из штаба, не обсуждается!

— Есть.

— Удачи вам!

Сергей неловко взобрался на катер. Был он невелик, от носа до кормы метров пять, открытый, и напоминал собой моторную лодку. Только мотор не подвесной, а на корме.

Моряк запустил мотор, потом долго возился. Что-то зашипело, повалил дым.

— Для таких случаев дымовую шашку хранил, — увидев недоумевающий взгляд Сергея, пояснил он. — Пригодилась. Ну, держись и молись Богу.

— Неверующий я.

— Да все мы неверующие, а как припечет… — Моряк не договорил.

Катер отчалил от берега на малом ходу. Потом мотор взревел, как разбуженный зверь, и катер понесся. С виду вода была ровной, но катер подбрасывало на едва заметных волнах, брызги залетали внутрь. За катером широкой полосой стлался дым.

Сергей вцепился в поручень.

Пока катер мчался прямо – моряк старался как можно быстрее удалиться от берега, пока немцы не спохватились.

Пулеметной очереди Сергей не услышал, но увидел сбоку от борта катера фонтанчики от пуль.

Моряк стал выписывать зигзаги.

Звука подлетающей мины Сергей за ревом мотора также не услышал, просто сбоку поднялся фонтан воды, и катер сильно качнуло. Сергей упал на дно катера – так было больше шансов не оказаться раненым или выброшенным за борт.

Разрывы в виде столбов воды продолжились, катер швыряло с борта на борт. Но немцы не могли пристреляться, для них цель постоянно скрывалась в дыму; к тому же она маневрировала, и немцы били наугад. Уж больно нагл был этот русский, белым днем отважился пересечь реку – надо наказать!

Сергей периодически приподнимал голову – посмотреть, как далеко берег.

Моряк сидел на корме у небольшого штурвала, в зубах он держал ленточки от бескозырки, чтобы ее не унесло ветром.

Один из взрывов произошел совсем рядом, катерок встал под крутым углом, но продолжил путь.

Сергей обрадовался – пронесло! Однако он тут же с ужасом увидел, что в катер начала поступать вода. Сначала решил – брызги залетели, захлестнуло волной. Но разрывов уже не было, а вода продолжала поступать.

Сергей мгновенно сел, крикнув моряку:

— Вода поступает!

Тот молча кивнул – вижу, мол. Сергей взглянул вперед, по ходу движения катера – до берега было метров триста. Успеют ли они добраться, или вода наполнит катер раньше?

Но тут моряк крикнул:

— Впереди, в рундуке ведерко есть! Вычерпывай!

Сергей добрался до носа, вытащил из рундука жестяное ведро и стал зачерпывать и выливать за борт воду. На какое-то время на катере установилось равновесие: вода поступала, но Сергей ее в темпе вычерпывал. Но катер, набрав воды, лишнего груза, отяжелел и сбавил ход. Плохо было также то, что дымовая шашка догорала, дыма стало заметно меньше. Однако желанный берег был все ближе, оттуда были уже слышны крики.

— Давай-давай, нажми!

Мотор ревел на максимальных оборотах.

Сергей работал, не разгибаясь, по колено в воде. Ремешок у сумки он завязал узлом и навесил на шею. Сумка оказалась на уровне груди и не достигала уровня воды – было бы обидно, если бы карта и документы намокли. Ради чего тогда весь этот риск?

Все-таки катер не дотянул до берега десяток метров, осел на корму. Двигатель заглох.

Моряк спрыгнул за борт, вода достигала ему середины груди.

— Сумку держи, не замочи!

Сергей передал ему сумку и выпрыгнул за борт. С берега в воду, протягивая руки и помогая им выбраться, уже лезли пехотинцы.

Выбравшись из воды, Сергей сразу забрал сумку. Открыв ее, он убедился – сухо! И обрадовался. С его одежды ручьями стекала волжская вода.

К нему подошел майор.

— Заремба?

— Так точно!

— Майор Светлов. ПНШ, с которым ты по телефону разговаривал. Едем!

В сотне метров, за полуразрушенным складом, стоял мотоцикл с коляской.

Майор забрал сумку у Сергея и сел в коляску. Сергей устроился сзади, за водителем. Ехали быстро, и Сергей вцепился в ручку, боясь свалиться. Водитель петлял, объезжая завалы и воронки на дороге.

Далеко ехать не пришлось. Остановились, судя по уцелевшей вывеске, у здания бывшей школы.

— Идем!

Майор быстро шел по коридору.

Сергей оставлял за собой мокрые следы.

Они зашли в пустую комнату, и уже тут Светлов спросил:

— Карту читать умеешь?

— Так точно.

— Тогда покажи дом, где скрывался. — Майор разостлал на столе карту города. Сергей несколько минут вглядывался в нее, потом ткнул пальцем:

— Вот она, эта пятиэтажка.

— Верно.

Видимо, майор его проверял. Телефон был именно в этом доме.

— Документы.

Сергей вытащил из кармана красноармейскую книжку. Она была сырой, листы слиплись, но фото было видно, а чернила еще не успели расплыться.

Майор осторожно ее пролистал.

— Хм, и в самом деле машинист. А действовал, как опытный разведчик. Некоторое подозрение у меня возникло – не играют ли со мной немцы?

У Сергея напряженно заныло в животе.

— Покажи, где ты штаб видел?

Сергей быстро нашел перекресток, показал.

— А где мотоциклиста убил, у которого сумку забрал?

— Тут. — Сергей ткнул пальцем.

— Ладно, подожди тут пока.

— Поесть бы…

— Принесут. — Майор забрал сумку и ушел.

Через полчаса пришел пехотинец, принес в котелке суп с макаронами и тушенкой и двумя ломтями хлеба. Даже ложку не забыл. Как давно Сергей не ел супа – вообще нормальной еды, несколько дней питаясь исключительно сухарями и водой.

Он жадно накинулся на горячую еду. Пехотинец смотрел, как Сергей активно работает ложкой, и улыбался.

Съев все, он откинулся на табуретке, прислонился спиной к стене и блаженно закрыл глаза:

— Спасибо, не дал умереть.

Но пехотинец котелок не забрал и не ушел, и Сергей понял – его стерегут, полностью пока не доверяют.

Уже вечером, когда стемнело, пришел майор.

— Сумочка твоя очень интересной оказалась. На карте – все позиции немецкие, приказы о передислокации. Не было у нас сведений о немцах, так, отрывочные, от пленных. А тут, как говорится: не было ни гроша – вдруг алтын! Спасибо тебе, сержант!

Сергей посмотрел на пехотинца:

— Не доверяете?

— Боец, свободен!

Пехотинец забрал пустой котелок, ложку и вышел.

— Как я могу тебе доверять, если раньше не видел? Может, немцы серьезную игру с нами затеяли? На кон поставлено очень много. Если немцы возьмут Сталинград – до Урала попрут.

— Не верю!

— Я тоже, но надо смотреть правде в глаза. Это не мы на Рейне стоим, а немцы на Волге. Запросы в разные места я отправил. Придут ответы – разберемся, а пока извини. Оружие сдай.

Сергей нехотя вытащил из кобуры пистолет и протянул майору. Тот понюхал ствол – не пахнет ли свежим порохом? Сунул пистолет себе в карман и снова протянул руку:

— Нож давай.

Сергей расстегнул ремень с ножом в ножнах и кобурой, отдал майору.

— Караульный за дверью побудет. Он же еду принесет, на оправку выведет. Спать на полу придется, но я думаю – недолго.

— Штаб бы разбомбить, — попросил Сергей.

— Сегодня ночью ночные бомбардировщики им займутся.

Майор вышел, не попрощавшись, а Сергей устроился в углу комнаты – тут можно было сидеть, удобно опираясь о стены.

Часа через три зашел прежний пехотинец и поставил на стол котелок с пшенной кашей.

— Ешь.

Дважды просить не требовалось: Сергей быстро съел кашу и даже ложку облизал.

— Мне бы в отхожее место, а потом спать, — попросил Сергей.