Академия попаданцев Флат Екатерина

– Дерево умерло, да? – спросила она потухшим голосом.

– Как ты узнала? – изумилась я.

– Я ведь лесная нимфа, я чувствую, – она закрыла лицо руками, – это всегда очень больно.

Я не знала, что сказать, как утешить. Да и вообще чувствовала себя последней предательницей. Ведь я-то вернусь домой, а они… им уже не вернуться.

– Знаешь, мой князь оказался вовсе и не князем, – все так же тихо продолжила Иввина. – Но это уже и не важно. Я чувствую, как гибнет лес. Ничто приближается, да?

– Да, – я не стала обманывать, – скоро оно доберется до академии. Ректор говорит, что в запасе есть дня три.

– Что такие грустные, девочки? – в комнату вошел Бонифаций.

– Ты что-то тоже не особо веселый, – заметила я.

– Так а чего веселиться, если ненаглядок Иввины утащил мой матрац. Видите ли, понравился он ему очень, пока этот псевдокнязь тут от всех прятался. – Единорог сел на кровать рядом со мной. – Нет, правда, рано вы носы повесили.

– Ага, рано, – у меня вырвался нервный смешок. – Ничто приближается – раз, – я начала загибать пальцы. – Армия каких-то психов вперемежку с чудовищами окружила академию – два. Эфельтири погибло – три. Вокруг шастают вражеские шпионы – четыре. И… – мой голос дрогнул, – Савельхей отправляет меня на Землю – пять. Ну и чему тут радоваться, Бонь?

– Пока Ничто сюда доползет, все, может, и спастись успеют – раз, – он задумчиво оглядел свои копыта. – Лик, можешь вместо меня пальцы позагибать? Так вот, это было раз. Армию прогонят пинками – это два. Эфельтири можно вырастить заново – это три. Шпиона ведь уже выловили – это четыре. Ну а что касается твоего темного властелина, то кто сказал, что ты должна его слушаться? Это пять.

– Мне бы твой оптимизм, Бонь, – я вздохнула.

– Если бы не мой оптимизм, Лика, – он резко посерьезнел, – я бы не прожил столько сотен лет, а давно бы уже бесславно загнулся. Так что встряхнитесь, девочки мои! Иввина, чего поникла как ива плакучая? Нимфа ты лесная, или как? Делом давай займись!

– Это каким? – без особого энтузиазма поинтересовалась та.

– Как это каким? У тебя есть семечко эфельтири! У тебя есть прирожденные силы лесных духов! А утром проснется голодный народ! Еще объяснять надо?

– Но эфельтири же не вырастить из семечка, – неуверенно возразила нимфа.

– Все можно сделать, когда в этом есть острая необходимость. Правда, Лик?

Мне сразу вспомнилось, что, когда эфельтири подарило мне свое семечко, дало и совет, что необходимо правильно распорядиться даром. Неужели дерево заранее знало об исходе?

– Правда, Ив, попробуй, – я кивнула, – вдруг получится. Да и от мрачных мыслей отвлечешься.

– Во-во! – поддакнул Бонифаций. – И если уж умирать, то хоть на сытый желудок!

– Умеешь приободрить, – угрюмо буркнула Иввина, но все же встала и подошла к шкафу.

Семечко само скатилось ей в ладони, сверкнув зелеными сполохами.

Едва нимфа вышла, я спросила:

– Бонь, что там решили?

На совете после пожара я уже не присутствовала, Савельхей отправил меня собираться. Но я не сомневалась, что единорог в курсе всего.

– Друндгильда рассказала, что пришли к единому мнению – надо попытаться использовать Призму Имелата.

– А толку от нее?

– Зря ты так скептически. Мощная штука, между прочим. Вот только не особо надежная. Но шанс-то все равно есть.

Видя мое непонимание, он пояснил:

– Призма Имелата – артефакт неизвестного свойства. Точнее, его свойства постоянно меняются. Допустим, сейчас он может телепортировать, а через минуту – замораживать все подряд. И так далее. Причем свойства меняются в хаотичном порядке. Мало кто способен предугадать, какое будет следующим. Элимар вот, в силу своих ментальных способностей, вроде как может. По словам присутствующей на совете Друндгильды, он вычислил, что завтра Призма Имелата проявит способности к развоплощению. А так как артефакт несравнимо мощный, развоплотить он может всю вражескую армию разом.

– Почему же тогда Августис не решался его использовать?

– Ректор опасается, что артефакт может сменить свойство в любой момент, все-таки слишком это непредсказуемо. И, к примеру, вместо развоплощения вражеской армии обратит академию в руины. Но теперь, сама понимаешь, особо выбирать не приходится.

– Но что этим Арханам надо-то? – я схватилась за голову. – Источник?

– Конечно! Контролировать Источник всеобщей магии – это же мечта любого безумца! Ну а то, что их вместе с этим Источником вот-вот Ничто пожрет, уже мелочи жизни. – Боня встал. – Так что не унывай, Лика, все мы будем живы-здоровы, отправляйся спокойно домой. Утром еще увидимся, так что пока не прощаюсь.

– А ты куда?

– Пойду Иввине помогу. Я же все-таки часть ее леса, со мной рядом она сильнее.

Бонифаций вышел, тихо притворив за собой дверь и оставив меня наедине с невеселыми мыслями. Пусть по поводу судьбы всех остальных единорог немного утешил, но моя собственная участь по-прежнему не радовала. Ну вернусь я домой, и что? Ничего ведь как прежде не будет.

Вздохнув, я вытряхнула содержимое сумки на кровать. Зачетка, конспекты, давным-давно разрядившийся мобильник… Я только сейчас озадачилась вопросом, сколько же времени я здесь провела. Пару недель? Месяц? Два? Совсем счет времени потеряла. Да и какая разница, все равно ведь вернусь в тот день, когда покинула Землю.

Среди прочей мелочовки взгляд замер на смутно знакомом амулете. Я даже не сразу вспомнила, что это именно тот, который Элимар потерял. Кажется, Нуфиус называл его щит-отводник или как-то так. Сунула амулет в карман джинсов, чтобы вернуть обладателю. А то неудобно получалось, что себе присвоила. Хотя еще не факт, что встречу Элимара до отправления домой.

Сгребла вещи обратно в сумку и, повесив ее на плечо, направилась к двери. Все-таки последние часы перед возвращением на Землю я собиралась провести в другом месте.

Прежде чем идти к Савельхею, я заглянула в лечебницу. В коридоре дружно хныкали две молоденькие целительницы и на меня даже никакого внимания не обратили. Так что я беспрепятственно прошла в палату к Ийрилихару. Здесь никого из сиделок не было, будто бы на бедного вампира давно уже махнули рукой. Мол, умираешь себе медленно, ну и умирай дальше, мы все тоже вот-вот умрем.

Ийрилихар лежал на кровати по-прежнему бледный и холодный, но все же еще живой. Иллюзия демонической внешности пропала совсем, но, видимо, в лечебнице наличие вампира никого уже не волновало.

– Не знаю, слышишь ты меня или нет, – я села на край кровати, – но я сделала все так, как ты сказал. Надеюсь, это хоть как-то тебе поможет. Ты только держись, ладно? Тут и так все недоумевают, что ты борешься до сих пор. Друндгильда вот говорит, крепкий ты очень. Вот и докажи им всем, что древние вампиры – это не абы кто… – Я чуть пожала ледяную руку Ийрилихара. – А я ведь попрощаться пришла. Савельхей меня на Землю отправляет. А ему же фигушки возразишь, сам понимаешь. Закинет просто-напросто себе на плечо и в портал утащит, – я вздохнула. – Но это мелочи все, конечно. Тут же Братство Арханов свою армию пригнали, представляешь. Хотя ты-то, наверное, первым об этом и узнал. До меня только сейчас дошло, что словом «лес» ты как раз о прячущихся там врагах и говорил. Да уж, слишком многое мы понимаем слишком поздно… Ладно, пойду я. Мне еще с Савельхеем поговорить надо.

Покинув лечебницу, я поспешила обратно в жилой корпус. Рассчитывала по пути придумать, что сказать Савельхею, но так ничего толкового в голову и не пришло. Самым логичным казалось завопить прямо с порога: «Не будь таким бесчувственным, ведь завтра, возможно, всех ждет смерть!» А он тогда в ответ мне с мрачной усмешкой: «Если я потеряю из-за тебя контроль над Тьмой, то смерть ждет всех уже сегодня». И возразить-то будет нечего. В общем, я решила действовать по обстоятельствам. Но обстоятельства перехитрили меня – Савельхея просто-напросто не оказалось в его комнате.

Темноты я больше не боялась. Чувствовала, что она теперь меня не тронет. Я зажгла пару свечей, побродила из угла в угол и немного постояла у окна, слушая, как там, внизу на площади, переругиваются Иввина с Бонифацием. Нимфе явно удалось что-то вырастить. В темноте я разглядеть не могла. Да и добрый единорог через раз обзывал новое эфельтири «несчастной недорослью» и возмущался, что ничего, кроме пресной каши, оно не дает. Иввина, правда, тоже не уступала. Парировала, мол, эфельтири еще слишком маленькое, чтобы разносолы подавать, да и каша – штука полезная. Я невольно улыбнулась. Этих двоих никакие беды не брали. Только сейчас поняла, насколько к ним привыкла и как же сильно буду скучать.

Друзья… Иввина, Бонифаций, Ийрилихар… Они ведь и вправду стали мне настоящими друзьями. Даже несмотря на всю свою кровожадную корыстность, вампир все равно был мне дорог. Ну а про нимфу с ее единорогом и говорить нечего. И всех я оставляла здесь. И настоящих друзей, и… любимого. Вот только этот самый любимый как раз и жаждал поскорее от меня избавиться.

Сон начал одолевать меня раньше, чем вернулся Савельхей. Позевывая, я свернулась калачиком на его кровати и уснула.

Во сне мне привиделось Ничто. Оно накатило на академию, как огромное цунами, и в одно мгновение смяло твердыню магов, словно шаткий карточный домик. И я осталась одна. Совсем одна в этом сером мареве. Вокруг бродили лишь тени тех, кого я здесь знала. Бесплотные, равнодушные – как молчаливый укор тому, что я жива.

– Савельхей! – закричала я в отчаянии, увидев знакомый силуэт.

Он замер, но я даже приблизиться к нему не могла. Сколько ни бежала, расстояние между нами оставалось неизменным.

– Савельхей, я должна все исправить! Но я не знаю как! Пожалуйста, не оставляй меня здесь!

Но он ничего не ответил, даже не обернулся. Просто исчез…

– Лика.

Теплая ладонь ласково коснулась моей щеки.

Я открыла глаза. Савельхей был рядом. Сидел на краю кровати и не сводил с меня глаз. Еще впечатленная жутким сном, я прошептала:

– Пообещай мне, что с тобой ничего не случится.

Пусть и, мягко говоря, глупо было просить об этом в такой беспросветной ситуации, но я не удержалась.

– Я не могу дать обещание, в исполнении которого я не уверен, – Савельхей покачал головой. – Тебе не следовало приходить.

– Давай я совру, что мне просто-напросто негде ночевать, а ты сделаешь вид, что мне поверил? – я улыбнулась. – Только не прогоняй меня, ладно?

Савельхей встал и отошел к окну. Его силуэт в неверном свете ночного светила был точь-в-точь как во сне. Я даже перепугалась, что он вот-вот исчезнет.

– Зачем ты пришла? – прозвучало холодно.

Вот как будто бы я – подлый диверсант, который всеми силами пытается высвободить его Тьму. Даже обидно стало.

– Если тебе настолько неприятно мое присутствие, я могу уйти. – Я села на кровати.

– Уходи.

И почему я не удивилась? Обида заклокотала во мне со страшной силой.

– Хорошо, я уйду. – Я встала, скрестив руки на груди. – Но перед этим тебе придется меня выслушать.

Савельхей даже не обернулся. Что возмутило меня еще больше. Ему будто бы и дела не было до того, что говорю! И пусть я прекрасно знала, что это его холодное равнодушие – лишь видимость, но легче от этого не становилось.

– Знаешь, у нас, на Земле, если люди друг другу дороги, то пытаются преодолеть все препятствия, лишь бы быть вместе. Я, конечно, понимаю, здесь не Земля, да и ты – не человек. Но суть-то все равно одна. А ты упорно зациклился, мол, я – темный властелин, «ужас, летящий на крыльях ночи» и все такое. И если кто-то вдруг имеет наглость не бояться тебя до дрожи в печенках, то сразу возникают сомнения в его нормальности.

Чем больше я говорила, тем сильнее росло мое возмущение. И пусть Савельхей по-прежнему будто бы не обращал на меня внимания, я решила выплеснуть все накопившиеся эмоции. Расхаживала по комнате и разглагольствовала:

– Ты вот вбил себе в голову, что ты – вселенское зло. И из-за этого мало того, что самому житья нет, так еще и тем, кто к тебе, между прочим, неравнодушен. Но дело твое, конечно, чужих тараканов не переспоришь. Вот только не надо и мне это навязывать. Хочешь отправить меня на Землю? Пожалуйста! Хоти дальше. Слушаться я не собираюсь. Так что на Землю я не вернусь. Завтра Элимар отфутболит армию этого братства, проход к порталу освободится, и все благополучно академию покинут до того, как Ничто доползет. А я вот путешествовать отправлюсь по магическим мирам. К примеру, для начала Ийрилихара к его сородичам оттащу, пусть реанимируют. Мне-то теперь даже вампиры не страшны. Я, между прочим, тоже не пустое место. – Я остановилась, скрестив руки на груди, и важно заявила: – Я владею этой… как ее… уникальной природной магией! Так что смогу защитить себя от любой напасти.

– Ну-ну, а от меня тебя кто защитит? – Савельхей наконец-то соизволил обратить свое внимание. И хотя в голосе сквозила ирония, но я чувствовала, насколько он серьезен.

– Мы ведь с тобой больше не увидимся, – мрачно напомнила я. – Ты же сам только об этом и мечтаешь. А я навязываться не собираюсь. Так что еще немного, и все, адьёс, разойдемся как в море корабли. Могу даже пообещать, если хочешь, что искать тебя не буду.

– Зато я тебя найду, – спокойно и будто бы даже равнодушно парировал Савельхей. – Где бы ты ни была.

– Я вот сейчас должна была, типа, испугаться? – я скептически приподняла брови.

Показное спокойствие Савельхея начало давать сбой.

– Лика, – мрачно начал он, но я перебила:

– Только давай не будешь в очередной раз вешать мне тьму на уши, какой ты плохой и опасный. Лучше так прямо и признайся, что ты просто-напросто боишься серьезных отношений.

Савельхей засмеялся.

– В каких только ужасах темных властелинов не обвиняли, но такое я слышу впервые. Значит, не боишься меня? – он мрачно усмехнулся.

– Не боюсь, – невозмутимо парировала я.

– Совсем-совсем? – он неспешно приближался. И в комнате даже как будто с каждым его шагом становилось темнее.

– Совсем-совсем, – я стояла на своем.

Савельхей подошел ко мне вплотную, и все вокруг погрузилось во мрак.

– Зря, – в голосе темного властелина не прозвучало и тени угрозы, но у меня почему-то дружно мурашки по коже побежали. Хотя тут, скорее, сказалась такая близость.

Я вообще ничего не видела. Будто бы враз ослепла. Но не сомневалась, что Савельхей отлично в этой непроглядной темноте ориентируется.

– А ты меня, что ли, пугать собрался? – я пыталась сохранить невозмутимость, но голос сам собой перешел на шепот.

Савельхей ничего не ответил. Ласково и неспешно провел пальцами по моей шее, спускаясь к ключице и затем к плечам.

– Не, если так будешь пугать, то пугай, я не против, – я блаженно улыбнулась.

Он тихо засмеялся. Его губы едва уловимо коснулись моих. Настолько мимолетно, что я даже усомнилась, не почудилось ли мне. Чувствуя, что вот-вот, и Савельхей отстранится, я по наитию схватила его за руку.

– Ну скажи, почему ты так боишься этой своей магии? Ты ведь сейчас контролируешь ее! И, значит, вполне можешь контролировать и дальше! Неужели ты позволишь этой дурацкой Тьме диктовать тебе свои правила? Ты же сильнее ее, я знаю, сильнее!.. Савельхей, – мой голос дрогнул, – ты спрашивал, боюсь ли я. Так вот, я тебе солгала. Я боюсь. Очень боюсь. Боюсь настолько, что сердце замирает. Боюсь, что и вправду больше никогда тебя не увижу… Тебе, может, все равно, но… но я… я… – вот уж не думала, что признаваться в своих чувствах так сложно.

Отпустив его ладонь, я сбивчиво прошептала:

– Ладно, извини, разболталась что-то. Я пойду…

Савельхей придержал меня за локоть.

– Лика, мне не все равно.

– Тогда не гони меня! Пожалуйста, дай нам шанс! Я верю, вот ни мгновения не сомневаюсь, что ты сильнее магии Тьмы! Пожалуйста, – обняв, я уткнулась в его плечо, – и ты поверь…

Он ничего не ответил. Ласково приподняв мое лицо, поцеловал. Неспешно и изучающе, будто бы впервые. И на грани ощущений я с удивлением поняла, что пропала та постоянная напряженность. Савельхей перестал контролировать себя, позволил чувствам взять верх над всем: над разумом, волей, здравым смыслом. Всем тем, что, как мне казалось, стояло между нами. Как же я ошиблась…

Резкая нестерпимая боль пронзила предплечье. Я не то что закричать, я даже будто бы дышать вдруг разучилась. Все другие ощущения разом пропали, окружающий мир теперь состоял из этой адской боли, непроглядной мглы и нарастающего гула. Сотни тысяч шелестящих голосов бормотали в унисон, и будто бы каждое их слово выжигалось на моей коже раскаленным железом:

– Идалие тарнум осдарте ним Шагрех… – прозвучало трижды. Последний раз настолько громко и пронзительно, словно это был предсмертный крик. И кажется, именно мой…

А потом боль начала отступать. Неспешно и нехотя, словно гонимая чем-то. Точнее, кем-то.

– Савельхей, – позвала я. Хотя, может, просто подумала. Пока еще не могла понять, даже себя толком не ощущала.

– Я с тобой, не бойся, – прозвучало совсем рядом.

Темнота потихоньку расступилась, окончательно возвращая меня в мир реальный. В комнате горели абсолютно все свечи. Но так робко и неуверенно, будто бы норовили вот-вот погаснуть. Бледный Савельхей держал меня на руках, не сводя обеспокоенного взгляда. В его янтарных глазах затухали темные сполохи, наводя на безрадостные мысли.

– Как ты? – Он бережно положил меня на кровать, сам сел рядом.

– Я думала, что это все, смерть, – слова пока давались с трудом. Предплечье, у самого локтя, все еще немного ныло от тупой боли. Я с изумлением обнаружила на нем витиеватую, будто вытатуированную руну.

– Что произошло? – я подняла глаза на мрачного Савельхея.

– То, чего я опасался. Стоило мне дать слабину, и Тьма едва не высвободилась.

– Но… но это же был просто поцелуй… я не понимаю, – я совсем растерялась.

– Не просто поцелуй, Лика, – Савельхей покачал головой. – Чувства. То, что я испытываю к тебе, стало долгожданной лазейкой для магии Тьмы. Потому-то она так к тебе и благоволит.

Ничего себе благоволит! Да она меня чуть не убила!

– А этот знак, – я покосилась на свое предплечье, – он теперь навсегда?

– Да.

– И что он значит?

– Ты уверена, что хочешь знать? – Савельхей устало потер глаза.

– Думаю, мне уж лучше знать, чем таким меня магия Тьмы отметила. Так какой смысл у этой жуткой руны?

– Если дословно, она означает: «Принадлежащее темному властелину рода ним Шагрех». – Савельхей встал и подошел к окну.

– Что-то вроде клейма собственности? – мрачно уточнила я, садясь на кровати.

– Можно сказать и так. Но тебе нечего бояться, я же сказал, что отпущу. Совсем немного осталось. Скоро рассвет, и ты вернешься домой. Земля – единственный мир, куда не проникнуть темным властелинам. Так что там ты будешь в безопасности.

– Но почему ты так уверен, что твоя магия рано или поздно высвободится? Ты же совладал с ней сейчас.

Савельхей ответил не сразу. Будто бы раздумывал над тем, стоит ли говорить мне правду.

– Это неизбежно, Лика. Рано или поздно я превращусь в чудовище, жаждущее лишь чужой смерти… – он говорил так спокойно, словно в подобном исходе не сомневался ни мгновения. – Незадолго до моего рождения мой отец стал одержим Тьмой и уничтожил всех представителей нашей расы. Он рассчитывал, что высвободившаяся после смерти темных властелинов магия Тьмы перейдет к нему, ведь, как известно, подобное притягивается к подобному. Но этого не случилось. Обо мне отец не знал, ведь моя мать сбежала от него, едва он впервые воспользовался запретной магией. Я родился и рос в Иварии. Моя мать, как сильный маг, все это время скрывала меня. Но с каждым годом это становилось все сложнее. Слишком тяжело скрыть магию Тьмы от темного властелина, – Савельхей мрачно усмехнулся.

– Отец тебя нашел? – тихо спросила я.

– Нет. Я сам пришел к нему. Хотел поквитаться с тем, из-за кого моя мать всегда жила в страхе. Тогда-то мы с ним оба узнали, что та магия, которую рассчитывал получить он, никуда не исчезла – она досталась мне при рождении.

– То есть ты, получается, почти единоличный обладатель всей магии Тьмы? – опешила я.

– Все верно. Не считая мизерной доли у моего отца, вся существующая во Вселенной магия Тьмы принадлежит мне.

– И как твой отец на это отреагировал?

– Он обрадовался, что из меня получилось чуть ли не совершенное оружие против всех и вся. Проблема была лишь в том, что я не собирался этой проклятой магией пользоваться. Я задался целью справиться с ней. Для этого и отправился сюда.

– А чем академия могла помочь? – не поняла я.

– Видишь ли, совладать с магией Тьмы может лишь предначальная материя. Но ее никто никогда еще не находил. Я рассчитывал, что если где-то она и существует, то только здесь, в осколке странного мира посреди Ничто. И даже в какой-то момент я был уверен, что мои поиски увенчались успехом. Помнишь, как мы впервые с тобой были в том чудесном саду, спрятанном в Ничто? Я тогда нашел там кое-что. Крохотный золотистый кристалл из неизвестного мне вещества. Но, увы, это оказалась не предначальная материя.

Я коснулась подаренного Савельхеем кулона. Так вот что это был за золотистый камушек…

– Получается, ее нигде-нигде нет? – Я подошла к темному властелину.

– Нигде, – глухо отозвался Савельхей. – И значит, однажды магия Тьмы вырвется. Тем более теперь она нашла то, что я не могу контролировать, – чувства к тебе. Для нее это реальный шанс на свободу. Тьма слишком сильна, я просто не смогу сдерживать ее до конца жизни. Да я уже и не надеюсь на это. Теперь для меня важно лишь одно, – мы встретились глазами, – чтобы ты, Лика, была от меня как можно дальше. Это единственный шанс тебя уберечь. Именно поэтому ты должна будешь вернуться на Землю как можно скорее.

– А что будет с тобой? – у меня в глазах защипало от подступающих слез.

– Не думай об этом, – прошептал он ласково. – Пожалуйста, пообещай, что постараешься меня забыть.

Я всхлипнула, вяло улыбнулась:

– Как ты сегодня говорил? Я не могу давать обещание, в исполнении которого не уверен.

Савельхей отвел глаза.

– Рассвет, Лика. Нам пора.

На площади между корпусами академии нас уже ждал ректор. Хотя, может, и не нас, ведь Элимар свою спасательную операцию тоже планировал на это время. Магический барьер отливал алыми отблесками под рассветными лучами. Несмотря на всю красоту, выглядело это жутковато.

– Что ж, Анжелика, счастливого тебе возвращения, – Августис устало улыбнулся.

– Спасибо, – я попыталась улыбнуться в ответ, но не вышло, уж слишком пасмурно было на душе. – Надеюсь, у вас здесь все закончится благополучно.

– Я тоже очень на это надеюсь, – вздохнул ректор. Хотел продолжить, но вдруг замер, устремив взгляд на что-то за моей спиной.

Я обернулась и увидела Ийрилихара. Каждый шаг давался вампиру явно с неимоверным трудом. Савельхей поспешил ему навстречу и поддержал прежде, чем тот упал. Я подбежала к ним.

Обессиленно повисший на руках Савельхея, вампир отчаянно пытался что-то сказать. Пересохшие губы едва шевелились, но, наклонившись к его лицу, я все-таки умудрилась расслышать.

– Остановите… – выдохнул Ийрилихар. – Остановите Элимара…

Но я толком даже осознать его слова не успела, как вдруг раздался оглушительный удар. Земля задрожала, я едва устояла на ногах.

– Защита! – послышался истошный вопль одного из дозорных. – Магическую защиту пробили!