Демон плюс Зотов Георгий

Глава четырнадцатая

КРОВЬ

…Тиберий, предвкушая удовольствие, взял с золотого блюда ножку лесной куропатки. Птица чуть-чуть горчила, но в целом холодное мясо, облепленное прозрачным желе, было восхитительным на вкус. Кудесник ясно сказал – тебе осталось недолго. Что ж, придется брать от жизни все. А много ли уже можно взять в его возрасте? Только и осталось, что наслаждаться едой.

Рот треснул в ледяной улыбке – он показал гостям на жареных птичек

– Не бойтесь. Вы видите – я же их ем. Никто не собирается травить вас.

Анна, Зоровавель, Езекия и изможденный Каиафа не двинулись с места. Куропатки выглядели соблазнительно, однако кусок не лез им в горло.

– Прошу прощения, цезарь, – прошелестел Каиафа. – После того как я трое суток побывал мертвецом, да еще сутки тащился через пустыню, ко мне никак не вернется аппетит. Прикажи лучше подать воды. Много воды.

Кивнув слуге, Тиберий откусил от птичьей тушки почерневшими зубами.

– Теперь вы знаете, на что он способен, – без улыбки добавил император, заглатывая крыло куропатки. – И чего от него можно ожидать. Я пригласил вас для обсуждения совместных действий. Склонен предупредить – если кто-то хоть словом проговорится о нашей встрече… я гарантирую, что ему не поможет даже Кудесник Его тело никогда не найдут для воскрешения.

– Я нем, как рыба, – глухо произнес Анна. – Мы ценим доверие великого цезаря, и не нужно угрожать – поверь, мы и так на твоей стороне. Едва очнувшись после колдовства в пещере, когда Кудесник оживил труп, мы втроем составили заговор, решили написать ложный донос. Темка созрела великолепная – вроде того, что пришелец собирался разрушить главный храм Ерушалаима. В его гроте синедрионская стража найдет тайник, доверху забитый золотыми парфянскими треугольниками. Каиафа внес свежую идею – приклепать ему обвинение в «оскорблении величия». Много людей, цезарь, попадают каждый день на крест за то, что плохо отзываются о твоем облике.

– Знаю, – равнодушно сказал Тиберий. – Так что ж мне теперь – по голове их гладить? Народу только волю дай – такой балаган начнется… Слышали, как один папирус меня чуть на невольнице не женил? Это просто ужас какой-то.

Глухонемой слуга поставил перед Каиафой глиняный кувшин с водою.

– О первосвященники, – отрыгнул Тиберий, кидая на блюдо обглоданную косточку. – Перед нами стоит сложная задача – сохранить Кудеснику жизнь. Даже волос не должен упасть с его головы.

Запомните: донос, это, конечно, хорошо. Но если Кудесник умрет – то он выиграет. И сокрушит всех нас.

– Я не слышал, чтобы умершие выигрывали, – удивился Анна. – Это что – какой-то новый метод? Наверное, не следует на кладбище играть в кости.

– Могучие боги, – всплеснул руками цезарь. – Ну, какой же ты все-таки невообразимый кретин! Это вас следовало развесить на крестах, а не его. Если бы не ваше идиотское поведение, испуг и щенячья зависть, сотни миллионов людей ни за что не склонились бы перед деревом, на котором вы тупо распяли Кудесника. Думаете, что сами не пострадаете? Напрасно. В далеком будущем колдуны сделают ярмарочную постановку… долго объяснять технику ее создания… и назовут «Страсти Кудесниковы». Вы даже не представляете, какими ублюдками предстанете в этой трагедии.

– Оскорбление первосвященника карается битьем плетьми, – осторожно заметил Зоровавель. – Цезарь, у тебя случайно нет адреса постановщика?

…По его лицу сползли объедки метко брошенной цезарем куропатки.

– За что боги окружают меня подобными болванами? – жалобно прошептал Тиберий. – Нет, мне определенно стоило приехать в Иудею раньше – здесь царит редкостный бардак, а власти провинции ничего не делают для его предотвращения. Не удивлюсь, если лет через тридцать вспыхнет бунт[66].

– Прости его, великий цезарь, – отпил воды Каиафа. – Мы просто потрясены видением, открывшимся тебе во сне. Сам знаешь, как трудно объять необъятное. Мне – так особенно, мой мозг был мертв приличное время. О, если бы мы только могли обладать ничтожной долей разума, присущего тебе!

Езекия, Зоровавель и Анна молча оценили дворцовый опыт Каиафы.

– Ладно-ладно, – смущенно отмахнулся Тиберий. – Не усердствуйте – это я и у себя на Капри достаточно слышу. По милости фортуны, мы сумели задержать гибель Кудесника ровно на одну неделю – но похоже, это максимум. Оттягивать сей момент и далее невозможно – увы, наши силы слишком неравны. Учтите прежде всего: его смерть окажется нашей катастрофой. Что вы можете предложить мне, о первосвященники?

– Сложно так сразу сказать, цезарь, – потянулся за водой Езекия. – Придумывать фальшивый повод для казни – да, тут мы от природы мастера. А вот оставить человека в живых, хотя он сам напрашивается на смерть – выше моих понятий. Смерть правит смыслом всего земного бытия. Даже в основе подчинения тебе, цезарь, и то заложен страх смерти. Но как можно воевать с тем, кто не боится умереть?

Тиберий скрипнул зубами. Каиафа неосознанно повторил этот звук

– Так значит, нам придется сдаться? – прохрипел цезарь, вновь ощущая в сердце возрастающую боль. – Это очень плохо, первосвященники. Я искренне рассчитывал на продолжение сюжета. Ведь Кудесник стоит против нас с одним лишь словом. И мы, все вместе, ничего не можем с ним сделать?

Он сжал кулаки, не чувствуя врезавшегося в ладонь золотого орла.

– Можем, цезарь, – раздался от бассейна незнакомый голос. – Еще как можем.

Преторианцы схватились за мечи, но Тиберий знаком остановил их.

– Говори, – промолвил он с нарождающимся интересом. – Я не задаю тебе вопрос – кто ты и откуда здесь взялся. Если способ остановить Кудесника существует… ты уйдешь отсюда не только живым но и богатым.

…Близорукий Езекия сощурился, пытаясь разглядеть внешность пришельца – но потерпел неудачу. На безволосом теле нежданного гостя светилась белизной лишь одна набедренная повязка, а его лицо по самые глаза было замотано в черный платок – такой, который носят арабские всадники-бедуины. Во время езды на верблюде ткань предохраняла от летящего песка.

– Кто я? Я работаю здесь банщиком, о цезарь, и слышал твой разговор с Маркусом, – незнакомец в черном платке говорил на латыни с сильным акцентом. – Знаю, ты хорошо умеешь хранить тайны. После того, как твой паланкин из слоновой кости вернется в Рим, умрут все те, кто видел тебя в термах. Банщика, умеющего делать массаж горячими камнями, трудно найти даже в «вечном городе», поэтому ты и не торопился отдать приказ преторианцам. Они убьют каждого, кто хоть на секунду соприкоснулся с тобой – и меня, и хозяина терм, и даже полуслепого уборщика-сирийца, хотя уж его-то за что? Правда о тайном приезде цезаря в Ерушалаим после тревожного вещего сна не сохранится в иудейских летописях.

– Хочешь вымолить пощаду? – скривил вялые губы Тиберий. – Напрасно.

Ливии бесшумно скользнул к бассейну, на ходу вытаскивая кинжал.

– Я не прошу пощады, – безразличным тоном ответил незнакомец. – Всю неделю охрана не выпускает нас из терм – я готов к смерти. Мне было интересно, что именно получится у тебя с Маркусом. А получилось то, что я и ожидал. Ведь вы с самого начала двинулись по неправильному пути. Первосвященники возмечтали убить Кудесника, желая пресечь повальную эпидемию его популярности. Судя по твоему пророческому сну, это не сработает. Казнь Кудесника уничтожит империю. Ты, цезарь, пытался спасти ситуацию, используя мистическое колдовство под страшным названием «пиарус нигер». План был хорош – разрушить репутацию Кудесника, превратить его в ярмарочного пророка, оплетя с ног до головы липкими языками базарных сплетен. Но о Кудеснике узнало множество людей. Семена упали на благодатную почву – когда апостолы выйдут проповедовать новое учение, им не потребуется ничего делать. Слухи о волшебстве уже сделали все за них, и неважно, что там ложь, а что – правда.

Тиберий не желал более сдерживать охватившую его ярость.

– Я и без тебя в состоянии оценить мои ошибки, банщик, – прохрипел он, в бешенстве размазывая по губам птичий жир. – Желаешь сказать что-нибудь по существу перед тем, как мои ликторы бросят твой язык собакам?

Незнакомец усмехнулся, услышав мягкие шаги за спиной.

– Мне близка твоя точка зрения, цезарь, – сказал он, как бы не замечая угроз. – Действительно, если человека нельзя убить физически, то надо уничтожить его морально. Ты уже сделал все, что мог. Давай будем реалистами, и наконец-то поймем: мы не сможем предотвратить смерть Кудесника. Она случится не сегодня, так завтра – и если не в Иудее, то в Риме или Парфии. Просто потому, что это предсказано его судьбой. Хочешь ты или нет – империя рухнет. Мое предложение особое, и его реализация зависит от того, насколько сильно твое желание одержать верх. Пусть не сейчас, но через много лет. Задумайся, великий цезарь. Если мы не в состоянии помешать Кудеснику при нашей жизни – почему бы не сделать это после смерти?

…Жестом приказав Ливию вернуться на место, Тиберий склонил голову, внимательно прислушиваясь. В его глазах появился блеск интереса.

– Из твоего сна, цезарь, явствует, – произнес пришелец, – что Кудесник воскрес после собственной смерти. Именно это и стало причиной победы его учения во всем мире. Но что, если мы сможем доказать всем нашим потомкам – Кудесник никогда и не воскресал? Допустим, через несколько тысяч лет в Ерушалаиме кто-то будет рыть колодец в районе Масличной горы, и совершенно случайно наткнется на роскошную гробницу… с телом Кудесника. Легенда рассыплется в прах. Народу сразу станет ясно: по ложному доносу Иуды был распят обычный человек – хотя, безусловно, очень талантливый фокусник Все остальное – сказки, соскочившие с губ влюбленных учеников. Учение Кудесника на Земле развеется, словно дым – а храмы, подожженные разгневанной толпой бывших последователей, исчезнут в пламени пожарищ. Людям свойственно быстро разочаровываться в своих богах, великий цезарь. Сегодня они молятся им, не жалея лбов, а уже завтра бросают их безмолвные статуи в реку, срочно спеша на поиски новых

– Ты получишь столько золотых ауреусов, сколько сможешь унести, – сплюнул косточку Тиберий, поднимаясь ему навстречу. – Но прежде ответь мне на вопрос. Как ученые люди будущего смогут узнать, что останки в древней гробнице принадлежат именно Кудеснику, а не кому-то другому?

– А вот об этом, – мрачно ответил незнакомец, мы сейчас и поговорим.

Он сорвал с себя черный платок – извиваясь змеей, ткань упала на мокрый пол. Первосвященники содрогнулись, увидев его лицо – Зоровавель не смог сдержать утробный вскрик Взгляд Тиберия застыл – но лишь на мгновение.

…Глухонемой слуга обладал способностью читать по губам. Однако, несмотря на крайнее любопытство, ему оказалось сложно понять содержимое разговора. Пришелец стоял к нему в профиль, и слуга не успевал отслеживать движение губ. Удалось разобрать единственное слово, которое обронил незнакомец, прежде чем рот цезаря расплылся в хищной улыбке:

«КРОВЬ»…

Глава пятнадцатая

МАГАЗИН «ХЕЛЛДОРАДО»

…Методично окутывая себя облаками сигарного дыма, Шеф по третьему разу просматривал рекламный ролик, присланный на утверждение креативным отделом Управлением наказаниями. «Сеть магазинов электроники "Хеллдорадо" – это удар по ценам! – кривлялся комик Чарли Чаплин (изрядно состарившийся, но все еще довольно пластичный). – Купи один телевизор, получи второй в подарок – и собери из двух один нормальный!» «Лозунг в принципе неплохой, – сонно размышлял Шеф, глядя на ужимки Чарли. – Но чего-то в нем не хватает. Изюминки, что ли. Надо, чтобы реклама выворачивала. Может, ему еще стриптиз устроить?»

Секретарша Мария-Антуанетта внесла дымящийся кофе в черной фарфоровой чашке, украшенной красными рожками – Шеф всегда предпочитал бразильский, растущий в горной долине «Шляпа Дьявола».

– Еще что-нибудь, монсеньер? – услужливо спросила она, но Шеф нетерпеливо махнул лапой с когтями, показывая, что желает остаться один. Он не обратил внимания на дребезжание блюдца – когда Мария-Антуанетта ставила перед ним кофейный сервиз, у королевы сильно дрожали руки.

План по самодискредитации опять накрылся. Подумать только, во второй раз все снова пошло прахом, а ведь идея была такой отличной! Задумка не удалась. Украшенный готичной луной и летучими мышами, стильный имидж князя тьмы продолжит истекать ароматом запретного соблазна. Ад будет благополучно переполняться и далее. Скоро слипшиеся грешники станут тереться друг о друга животами, как во время бразильской ламбады, никому не видать передышки от этой скученности и толкотни. Зря только ездил по эпохам социологический опрос проводить. Назрела также новая кадровая реформа. Калашников и Малинин, лучший дуэт Управления наказаниями (и его последняя надежда), бесследно исчезли в Ерушалаиме. Похоже, они не сумели добраться до основного тайника с компроматом. Мало того – вместе с ними пропала и Алевтина, словно в воду канула. Впрочем, по поводу последнего события Шеф не особенно огорчался. Гораздо больше его мучила темная неизвестность. В античном Ерушалаиме определенно творилось что-то неладное, однако узнать подробности было ему не по зубам. Поехать туда самому? А не слишком ли много чести?

…Шеф потянулся к телефону с голубой кнопкой, но сейчас же судорожно отдернул лапу. Нет уж Голосу он больше звонить не будет – просто из принципа. Стараешься помочь, а на тебя в ответ ушат ледяной воды: сплошной снобизм и звездная болезнь. Голос, это зазнавшееся существо с нимбом, поленился даже сообщить ему, поймали ли убийцу?

С утра Шеф специально навел справки в архивной службе – грешник Ульрих Хафен в Город не попадал. Неужели Кудесник после покаяния забрал киллера в Рай, как того разбойника с голгофского креста? Умрешь тут от любопытства.

…Экономно выключив плазменный монитор, Шеф взялся за пачку газет. Долго выбирать не пришлось: на глаза попался еженедельник, недавно опубликовавший интервью с секретаршей Гиммлера. «Сенсация получает продолжение!» – прочитал он заголовок, напечатанный аршинными буквами. «Ох, как любит народ-то продолжения, – поковырял в клыках Шеф». – «Я, когда Бекмамбетов снял вторую "Иронию судьбы", поспорил с Жорой Бурковым[67] на литр водки. Тот утверждал, что зрители ломанутся в кинотеатры, а я – ну кто позарится на эту лажу? Так позорно проиграть спор… Самому, может, замутить что-нибудь? Здесь столько отличных актеров обретается… Да, "Кавказскую пленницу-2" или "Бриллиантовую руку-2" запросто сниму. Правда, в последнем случае Андрея Миронова тяжело придется уговаривать – творческие люди порой ужасно капризны».

…Он развернул газету.

«В свете нашего скандального интервью наблюдается небывалый всплеск интереса к личности Кудесника, – прочитал Шеф и инстинктивно поморщился. – Наша редакция получает от читателей тонны писем с разнообразными вопросами относительно его привычек, семейных обстоятельств и даже вкусовых предпочтений. Предоставить ответы на них любезно согласился бессменный руководитель кафедры теологии всемирно известного

Гейдельбергского университета, профессор Клаус Обермайер.

– Господин Обермайер, одно из самых интересных писем – от домохозяйки из Кобленца Греты Гролш. Вот что пишет уважаемая Грета: "Почему так мало известно о раннем детстве и юности Кудесника? Отец и мать были его единственными родственниками или он имел кровных братьев и сестер?"

– Об этом сохранились довольно противоречивые сведения. Например, сама Библия упоминает неких Иакова, Иосию, Иуду и Симеона – называя их "братьями Кудесника". Однако среди последователей его учения нет единого мнения, насколько близким являлось это родство? В России, Греции и Болгарии богословы уверены: все эти люди – дети формального отца Кудесника от первого брака. И, таким образом, они не имеют никакого кровного родства. На Западе придерживаются другой точки зрения – Кудесниковы братья появились на свет благодаря Марии Клеоповой, по своему происхождению – тетки Кудесника, соответственно, они ему не родные, а двоюродные. Разобраться в этих сплетениях тяжело. Все запутано до крайности – возможно, это сделано специально. Недомолвки в Библии настораживают, создается впечатление, что изъяты целые куски текста.

– Вы думаете, кто-то мог вырезать из Библии подробную информацию о кровном родстве этих четырех братьев в отношении нашего Кудесника?

– Конечно. Библия всего лишь книга, пусть и священная. Более того, отношения матери, и формального отца Кудесника после его рождения описаны настолько туманно, что остается полигон для догадок Вы читали Евангелие от Матфея? Нет? По

звольте цитату – "Он поступил по велению ангела: взял мать Кудесника к себе в дом, как жену – но сохранял ее девственность, пока она не родила сына". Ключевые слова – последние. По мнению части богословов, эта фраза объясняет – когда чудо-младенец появился на свет, его родители стали жить, подобно обычной семейной паре. И возможно, в последующие годы родились те четыре брата, приходившиеся Кудеснику кровными родственниками. Библия не дает ответа на этот вопрос. У нее другая установка: у человека с божественным началом, пришедшего в наш мир, не может быть родных. Иначе офисам Голоса на Земле пришлось бы открыто признать – потомки этих людей, в чьих жилах течет святая кровь Кудесника, до сих пор живут среди нас.

– У Кудесника были хорошие отношения с его братьями?

– Официально – да. Неофициально – существует масса апокрифов, которые рассказывают: один из братьев невзлюбил Кудесника за то, что мать уделяла ему больше внимания. Извечная детская ревность. Рассорившись в далеком юношестве, они больше никогда не общались – если верить апокрифическим источникам, этот брат ушел из дома. Он считал Кудесника выскочкой, своей блажью испортившим жизнь семье. Воскресение явилось для него ударом.

– А как его звали?

– Точно неизвестно. Есть только предположения».

…Шеф отложил таблоид. Он не узнал из статьи ничего нового: сплетни о разборках в семье Кудесника то и дело «сливали» низвергнутые из Рая падшие ангелы. В свое время Небесная Канцелярия сработала жестко и слаженно, не хуже северокорейской цензуры. Шестикрылые серафимы[68] отовсюду изъяли компрометирующие документы, наглухо запечатав скандальную тему для всеобщего обозрения. Так, впрочем, в Раю поступали с любой информацией, приоткрывающей завесу над личной жизнью Кудесника: это была нежеланная тайна, скрытая под семью замками…Но только не для него.

Щелкнула зажигалка: очередная сигара пыхнула струйкой сизого дыма.

«И в самом-то деле, – серьезно задумался Шеф. Л какое же у него имя?»

…Телефон с голубой кнопкой внезапно издал мелодичную трель…