Демон плюс Зотов Георгий
– Испугал, – скучно отозвался Шеф. – Ты помнишь, как после своего воскресения (будь оно шесть раз неладно!) спустился в Город и разрушил его, как карточный домик? Все, что я любовно создавал долгие годы? Пришел внезапно, разогнал все души грешные к моей матери, забрал Адама с Евой. Я едва сердечный приступ не заработал. Являюсь как ни в чем не бывало утром на работу, и пожалуйста – ни фараонов, ни динозавров.
– Ну… я тогда был молодой и наивный, – признался Голос. – Мне казалось: стоит уничтожить Ад как основное сосредоточение вселенского зла, и все человеческие несчастья на Земле сразу же исчезнут сами собой.
– Сюси– пуси, – уничижительно отозвался Шеф. – Девичья наивность. Разрушил Ад – и все в момент стали добрыми? Как бы не так. Если Ада не станет, Гитлер не захочет канареек выращивать, а Чингиз-хан не устроится работать медсестрой в роддом. Удружил ты мне. Двести лет потом все ремонтировал, зоопарки заново строил. Ладно, это дело прошлое. Значит, ты обвиняешь меня в грязной игре? Во-первых, от меня никто не ждет ничего другого. А во– вторых, я желал бы узнать: как именно ты раздобыл эту аудиозапись? Ведь официально мы не ведем шпионаж друг против друга.
– Мы много чего не ведем официально, – парировал Голос. – Если брать за основу канонические законы взаимоотношений Рая и Ада, то я с тобой обязан общаться только с позиции господина. Формально ты мой раб.
Морду Шефа перекосило, как от разжеванного лимона.
– Стало быть, перейдем на эту интонацию? – ласково предложил Голос.
Шеф воздержался от ответа, в его груди клокотала злость.
– Я так и думал, – спокойно заметил Голос. – Так вот, я не приказывал вести против тебя никакого шпионажа, мне это совершенно не интересно.
– Однако, – возрадовался Шеф. – Перефразируя анекдот про Доренко и Лужкова: казалось бы, при чем тут Голос? А Голос всегда ни при чем.
– Ты уже подозревал меня в транспортировке в Ад святой воды[23], – съехидничал Голос. – Напомнить, чем все закончилось? Попросту включи логику. У меня же ясновидение. Открою его на пять секунд – и сам все моментально узнаю: никакие «жучки» не нужно устанавливать.
– Действительно, – обмяк Шеф. – Но ты не так часто его используешь…
– Времени нет за всем наблюдать, – сознался Голос. – Говорил уже тебе – невозможно читать мысли шести миллиардов человек одновременно. Исключения бывают, не спорю. Полез я месяц назад в голову к Джорджу Бушу – и прямо душой отдохнул. Лучше только у Тины Канделаки. Чистота, пустота – как на экскурсии в краеведческом музее. Но это редкость. На днях проник в мысли одной школьницы… о, и зачем я только это сделал? Нет, я ведь сам придумал, какими методами человечеству следует размножаться. Но… наличие десятков столь изощренных вариантов я не предполагал.
– Это еще ерунда, – улыбнулся Шеф. – Ты лучше дождись, пока в России снова повысят цены, и проникни в мысли людей в супермаркете. Они такие эротические извращения с правительством творят, что даже мне страшно.
…Оба невольно рассмеялись.
– Ладно, мы квиты, – небрежно согласился Голос. – Вешай на себя компромата сколько угодно. Но учти – если твои люди попытаются навредить моему сыну и ученикам в Ерушалаиме, я вторично загляну к тебе в гости. И на этот раз тебе всех таджиков в Городе для ремонта не хватит.
– Забавно, и ты у нас считаешься добрый? – с ухмылкой спросил Шеф, водя когтем по голубой кнопке. – Шантажируешь меня как отпетый сицилиец.
– Безусловно, я добрый, – поддакнул Голос. – Поэтому твоя судьба предсказана. Добро победит зло. Поставит на колени – и зверски убьет.
На другом конце провода повисла мертвая тишина.
– Чего сжался– то? – весело осведомился Голос. – Это шутка такая.
– Юморист, – огрызнулся Шеф, испытывая неприятное чувство. – Еще немного, и я точно поверю, что ты – реинкарнация Регины Дубовицкой.
– Оставим Регину в покое, – заметил Голос. – Ее смех и так купило ЦРУ в качестве новой военной технологии – по ночам боевиков в Ираке пугать. Знай – я твою операцию беру на контроль. И если что – берегись.
– Ты меня зачморил, как Путин Грузию, – обиделся Шеф.
– Я сказал – а ты слышал, – констатировал Голос, и отключился.
…Трубка легла на рычаг. Шеф забарабанил когтями по столу, погрузившись в сложный мыслительный процесс. Это не заняло много времени: как выражался бессменный уборщик его кабинета, некий грек Сократ, «плод раздумий покинул древо мыслей» практически сразу. Звонком подозвав секретаршу, Шеф приказал срочно доставить нужного специалиста, а сам занялся просмотром свежего рекламного ролика. С середины XX века их демонстрация входила в число самых рейтинговых адских мучений.
Широкая плазменная панель на стене вспыхнула розовым светом.
– Привет, подружка, – радостно сказала одна блондинка другой.
– Привет, подружка, – на манер клона синхронно откликнулась та.
Камера отобразила измученное лицо подростка в вязаной шапочке.
– Не покупайте жвачку «Карбид» с ЛСД, – громко заскулил он. – После нее меня уже месяц не покидают глюки – в моем рту живут две тупые телки.
Через час в кабинете Шефа, робея и комкая в руках бейсболку, стоял чисто выбритый мужичок в сетчатой футболке от «Армани». Озираясь на шевелящиеся стены, он энергично вздрагивал, испытывая не искорененное давним пребыванием в Городе желание размашисто перекреститься.
– Давно не видались, Иванушка, – простецки обратился к нему Шеф. – Не стал бы с тобой связываться, но мой главный следователь уехал в командировку. Посему хочу обратить себе на пользу твою маниакальную подозрительность. Помнится, в Московии бояре шептались: ты найдешь крамолу даже там, где ее и в помине не было. Так вот, у меня на даче «жучка» установили на прослушку. Совсем не ведаю – кто и где. Нужно, чтобы ты нашел да разобрался – в моей конторе явно засел «крот» из Рая.
– Ох– ох– ох, – вздыхал Иванушка, любовно разминая несуществующую бороду. – Горе мне, окаянному душегубцу. Могем найти, батюшка, отчего ж не могем. Только вот – нельзя ли бороденку на время возвернуть? Негоже государю расейскому по Городу с босым лицом в стиле «унисекс» бегать.
– Наказание Главного Суда обжалованию не подлежит, – развел когтями Шеф. – Ты бы успокоился уже давно, а? Спроси Петра Первого, он тебе подтвердит: бритый и упакованный в «Армани», ты обалденно сексуален.
– Петр как раз по условиям наказания бороду носит, – уныло заметил Иван Грозный. – Он моих страданий не поймет. Следствие– то мы быстро проведем, батюшка. Только вот скажи – пытать хоть можно? На кол сажать?
– Нет уж, – отрезал Шеф. – Ну почему, вот почему при таком глобальном перенаселении у меня в Городе дефицит профессионалов? Ты сколько бояр в Москве перевешал – думаешь, среди них хоть треть была виновата? Да любой подпишет признание, если ему кол показать. И зачем мне сорок тысяч человек, сознавшихся в установке «жучка»? Куда ни кинь – всюду клин. Ментов привлечь? Знаю я эту братию: запихнут в рукав взятку от архангелов и объяснят прослушку техническим сбоем. Вот ты, Иванушка, честный садист. Попытайся, пока Калашников не вернулся, провести гуманное расследование и желательно без членовредительства. Бороду не разрешу носить, но относительно трехдневной щетины – обсудим. Ты меня понял?
Грозный угловато поклонился, зажав в щепоть бороду– призрак
– Тяжело без кола– то, – угрюмо признался он. спорились, батюшка, насчет вертолетишка. Иначе мне к тебе на дачу по пробкам сутки добираться.
Вскоре после того как Грозный покинул кабинет, прозвучал настойчивый зуммер. Потянувшись к кнопке, Шеф включил громкую связь с приемной.
– Что там у тебя еще? – недовольно спросил он секретаршу.
– Прошу прощения, монсеньер, – прорывался сквозь шум французский акцент Марии– Антуанетты. – К вам тут посетитель ломится… и у меня уже не осталось сил, чтобы его сдерживать. Обещает разнести всю приемную.
– Кто это осмелился так нагло себя вести? – лицо Шефа потемнело в ужасной догадке, изо рта вылезли клыки. – Неужели сюда явился САМ Голос?
– Хуже, – обреченно прохрипела секретарша. – Это Алевтина Калашникова.
…Створки дверей распахнулись от сильного удара извне…
Глава третья
ГЕФСИМАНСКИЙ САД
Развалившись в тени толстенного ствола старой оливы, изрядно перепачканные землей и зеленью от раздавленных листьев, Калашников с Малининым мяли в руках лист полупрозрачного пергамента, убористо исписанного фразами на кириллице. Только что секретная инструкция от Шефа была извлечена из продолговатого цилиндрика (в похожих контейнерах обычно перевозят свернутые в трубочку картины), и оба напарника дотошно изучали послание. Разобрав содержимое потемневшего штампа на обороте пергамента, Малинин с отвращением поморщился.
– «После прочтения съесть», – вновь перечитал он, содрогаясь. – Повелитель, что это еще за голливудские игры в шпионов? И кто ее съест? Я, что ли?
– Ну не я же, – осклабился Калашников добрейшей улыбкой.
– Не стану телячью кожу жевать, – озлобился Малинин. – Вот как хотите.
Он собирался добавить к этому откровению многое. Например, что вусмерть устал от идиотских раскопок, а также серьезно сомневается в успехе их ночного предприятия. То ли они вообще откопали? Никто не знает. Начиная с ночи, не жалея себя, перелопатили практически половину Гефсиманского сада – на ладонях аж вздулись кровавые мозоли. Сколько деревьев впустую с корнем вырвали – хоть сейчас дрова на зиму заготавливай. Вероятнее всего, Шеф со своим вечным стаканом виски обсмотрелся «Пиратов Карибского моря» (недаром у него на стене висит плакат с Джонни Деппом), иначе бы дал им человеческую карту – а не инструкцию в стиле пособия по поискам клада корсаров. «В полночь двадцать шагов на север сада – прямо от созвездия Большой Медведицы». А как его найти, это сучье созвездие, если небо сплошь затянуто облаками?
Он за ночь сросся с лопатой. А теперь еще и пергамент жрать? Дудки.
…Но пока Малинин, набираясь смелости, искал в глубинах своего мощного интеллекта достойные выражения для броска гроздьев гнева в самодовольное лицо повелителя, тот ловко упредил ситуацию, нанеся превентивный удар.
– Неужели и с водкой не пожуешь? – с отвлеченной философичностью осведомился Калашников, терпеливо дождавшись, пока казак откроет рот.
– С водкой?! – забрало Малинина. – Да хоть десять листов! Давайте сюда!
– Прекрасно, – подвел итог беседы Калашников. – Однако, братец, я предлагаю, как принято говорить в здешних землях, поставить в стойло коней твоего нетерпения. Нужно сначала полностью прочитать инструкцию и запомнить основные пункты. Согласись, извлекать ее у тебя из брюха, чтобы перечитать по второму разу, будет в высшей степени затруднительно.
Чтение длилось недолго: уже после первых строк закадычную парочку накрыло состояние шока. Первым, как ни странно, в себя пришел Малинин. Отобрав у начальства пергамент, он с ненавистью запихнул его в рот и принялся ожесточенно жевать кожу, дубленую до состояния резины.
– Допрыгались, – протяжно мямлил он, сильно работая челюстями.
– Не паникуй, братец, – предупредил Калашников, ощущая мощное желание закопать пергамент обратно. – Давай попробуем не дергаться и рассудить трезво, хоть для тебя такое мышление и в новинку. Шеф не требует от нас ничего невозможного. Всего– то и делов: внедриться в состав учеников Кудесника, нейтрализовать Иуду, накачать его снотворным и вывезти в глухое место подальше от Ерушалаима. Вернуться и в спокойной обстановке подбросить в грот Кудесника компромат на Шефа, ящичек с которым зарыт здесь же, в южной части Гефсиманского сада. Карта на папирусе прилагается. Ты разве не рад? Но папирус съесть куда проще. Задание – просто пикник для детского сада. Потусуемся у Кудесника в гроте, попьем винца, послушаем беседы. Такой шанс, как этот, раз в тысячу лет выпадает.
– Стремно, повелитель, – стонал Малинин, грызя пергамент. – Получается, теперь заново – ночью по саду с лопатой носиться и очередной контейнер отрывать. Шеф над нами просто издевается. И так по лезвию бритвы ходим. Прознает Кудесник замыслы наши злодейские – сгорим синим пламенем.
– В относительности тебя, братец, так и произойдет – ибо синим пламенем обычно горит спирт, потрепал его по плечу Калашников. – Ладно – допустим, Кудесник с первой же секунды раскусит причину нашего визита. И что дальше? По своему особому статусу он нас даже на три буквы не пошлет – ему не положено. Мило скажет: гуляйте-ка отсюда, люди добрые. Хуже нынешнего положения ничего не случится – наши души и так в Аду.
Малинин сплюнул липкие остатки пергамента. Насухо вытерев подбородок, он впал в несвойственное ему состояние задумчивости.
– Куда деваться, – с черной мрачностью вздохнул он. – Но до чего же противно, повелитель, служить бойцом невидимого фронта у сил зла.
– Слишком много добра – тоже вредно, – возразил Калашников. – Нельзя же ежедневно питаться одними конфетами. Знаешь, я как– то раз при жизни на Рождество презентовал дворнику целковый: очень с похмелья мучился страдалец. Добро? Несомненно. А мужик к вечеру возьми и помри с перепоя. Запомни – со злом далеко не все так неоднозначно. Скажем, возьми того же Диму Билана. Несомненное зло? Кто спорит. Но не убивать же его за это.
– Почему? – искренне возмутился Малинин.
– Логичный вопрос, – вытер пот Калашников. – Поведаю тебе, братец, один печальный факт: если убивать людей за отсутствие голоса, то придется умертвить всю российскую эстраду. На этом и остановимся. Пергамент ты уже съел – запей водой, и не будем зря терять времени. Солнце скоро взойдет – давай двинем в сторону грота Кудесника, благо тут совсем недалеко. Может быть, поймаем такси… то есть колесницу. Если подвернется.
Колесница не подвернулась: путь до грота пришлось топать на своих двоих – по неудобной дороге, вымощенной крупными белыми камнями. Сквозь предрассветный туман хорошо просматривался висящий на городской стене щит с рекламой рупоров из полированной бронзы: «Верещи на яркой стороне!» Рупоры считались неотъемлемой частью ерушалаимской торговли, их использовали бойкие купцы, живущие на разных сторонах улицы, дабы с утра обмениваться свежими новостями о ценах[24]. У дорожной обочины, словно скворечники, слипались боками недавно построенные римские «инсулы» – престижные восьмиэтажные дома, оборудованные водопроводом и отоплением[25]. Малинин, регулярно спотыкаясь о камни, брюзжал о хрупкости античных сандалий и преимуществе казачьих хромовых сапог. Подходя к гроту у Масличной горы, напарники еще издали заметили – на входе собралась разношерстная толпа.
– Однако, – хлопнул себя по лбу Малинин. – Ты смотри, как Шеф был прав – все по– другому. Популярность у Кудесника просто бешеная – давка, будто ди Каприо автографы раздает. Думается мне, повелитель, в ученики здесь надо заранее записываться – да еще и ночами ходить в очереди отмечаться.
Калашников пропустил его слова мимо ушей. Люди в толпе были явно встревожены – жестикулируя, они разговаривали громко и отрывисто. Человек двадцать сгрудились у старого кедра с ободранной корой: за их спинами не было видно, какое именно зрелище заставило зевак собраться вместе. Забросив надоевший щит за плечо, Калашников убыстрил шаг – Малинин, втихомолку удивляясь резвости повелителя, еле поспевал за ним.
– Говорю я вам, – разнесся над толпой гортанный голос. – К нему пришла смерть от молнии. Я сам видел, как яркий свет ударил Иакова – прямо в лоб.
Толстый, лысеющий человек с густой щетиной на лице, утирая текущие из глаз слезы, ожесточенно тыкал пальцем в ствол облезшего кедра.
– Он там стоял, – кричал толстяк, захлебываясь словами. – Вышел из грота – сказал, что душно, пить хочется… подошел к дождевой бочке водицы зачерпнуть. Я даже глазом моргнуть не успел. Слышу, гром прогремел – короткий такой, но раскатистый. Молния мигом блеснула, он тут же, раз – и на спину завалился. Гроза, страшная гроза прошла над Ерушалаимом…
Из толпы, несмотря на серьезность обстановки, прозвучали смешки.
– Какая гроза? – раздался издевательский голос. – За ночь на землю не упало ни единой капли! Уж не дышал ли ты дымом волшебных растений, Матфей?
Лицо толстяка, и без того налитое кровью, вконец побагровело.
– Кто ты? Выйди, и я отрежу тебе язык, – заревел он, расталкивая людей в туниках с легкостью, будто перед ним стояли манекены. – Клянусь своим сердцем – я не знаю, почему не было дождя. Но я не сумасшедший, а мои уши не из овечьей шерсти. Я слышал звук грома, сам слышал его!
Завидев людей в доспехах личной охраны Пилата, очевидцы события начали дальновидно расступаться, Калашников поймал на себе несколько неприязненных взоров. Часть зевак, переглянувшись, исчезла в кустах. Протискиваясь через «живой коридор», Алексей вплотную столкнулся с зеленоглазым человеком лет тридцати. Они едва не сбили друг друга с ног – человек стоял на пороге грота, задумчиво поглаживая небольшую бородку.
– Кого ты ищешь? – спросил он, тряхнув копной непослушных волос.
– Уж явно не тебя, – невежливо буркнул Калашников, шествуя далее.
– То– то я и думаю, – прошептал ему вслед незнакомец. – Во– первых, еще рановато. А во– вторых – ты не принадлежишь к страже Синедриона…
Оказавшись у корней кедра, Алексей увидел причину столпотворения. На земле, почти вплотную к стволу дерева, лежало тело человека, одетого в застиранную тунику. Левая нога неловко подвернулась. Руки крестом раскинуты в стороны – так раскрывают объятия при виде давнего приятеля, желая поскорее его обнять. Открытые глаза потускнели, подернувшись белесой пленкой. В середине лба, между бровей – круглая дырка, с ленцой выпустившая на висок ниточку крови. Не прикасаясь к телу, Калашников уже твердо знал – молния тут ни при чем. На коже трупа отсутствовали характерные ожоги, показывающие «вход и выход» природного электричества. Холодея от предчувствия, Алексей присел перед покойным на корточки. Матфей замолчал – теперь он, да и все остальные люди вокруг (включая Малинина), внимательно присматривались к его действиям. Для формальности Калашников прикоснулся к еще теплому запястью – разумеется, пульс не бился. Прикусив губу, Алексей повернул голову:
– Кроме вас, у грота больше никого не было? – спросил он Матфея.
– Не знаю, господин, – быстро ответил тот, как будто ждал вопроса. – Я держал в руке смоляной факел, но все– таки это ночь… не смогу поручиться, что рядом не находилась ни одна живая душа. Я слышал гром, от него содрогнулись все листья на деревьях. Кровь Иакова брызнула прямо на меня.
Вскинув обе руки вверх, он показал публике окровавленные ладони.
Ощупав лоб мертвеца, Калашников, сделав усилие, втиснул указательный палец в ранку – он погрузился внутрь черепа примерно на одну фалангу. Алексей почувствовал, как плоть неприятно укололи осколки костей. Внезапно палец уткнулся во что– то твердое: повернув этот предмет, Калашников ощутил сплющенную металлическую поверхность. Он сильно ткнул тупую головку предмета, и тот просел еще глубже в голову покойника. В глазах у Алексея помутилось: стараясь упорядочить участившееся дыхание, он несколько раз быстро, судорожно сглотнул…Встревоженный Малинин присел рядом с ним.
– Повелитель, что случилось? – прерывисто зашептал он.
– Пуля, – неживым шепотом ответил Калашников. – У него в голове пуля.
…Худенькая девочка лет восьми, стоявшая в отдалении, спрятала за пазуху изрядно обсосанного сахарного петушка на палочке. Потянув за край материи тонкими пальцами, она опустила на лицо черный капюшон…
Глава четвертая
СЕМЬ ШТУК
Он мучился жаждой – саднило скулы, так ужасно хотелось выпить хорошего молодого вина. Чтобы пузырилось и пенилось, шипело, отчаянно рвалось из кружки на свободу, как молодая девушка из рук опытного насильника. Вполне, надо сказать, естественное желание – если учитывать, что он не пил алкоголя целых семьдесят лет. А то и больше. Однако сегодня этому заветному желанию не суждено исполниться: с непривычки его может развезти, а скоро предстоит очередная встреча с Кудесником. Соблюдая дистанцию, он старается оценить силу своего главного противника – поэтому его разум обязан оставаться острым. Да, в гроте угостят вином: жители провинции Иудея, кажется, употребляют виноградной влаги намного больше, чем воды. Но разве это вино? Сомнительная бурда, которой упивается нищий сброд. Что ж, придется побыть абстинентом[26]все лучше, чем хлебать поганую кислятину. Мысли туго прокручивались, словно филе через мясорубку, в составе «фарша» преобладала радость, перемешанная досадой и горечью.
…Первое убийство было осуществлено бесшумно. Подобным образом он планировал осуществить и второе, но, увы – ему все же пришлось потратить драгоценную пулю. С этой целью медлить было нельзя ни в коем случае, а его преследовало тотальное невезение: объект не покидал окрестностей Масличной горы, постоянно находясь либо снаружи, либо изнутри грота. Дома этот парень тоже не появлялся. Большинство фанатиков боятся оставлять Кудесника одного даже на минуту. До кончиков ногтей уверены, что Учителю угрожает опасность. Что ж, здесь они полностью правы. Однако пока эти неандертальцы не сообразили, кто он такой – с ними достаточно легко справиться поодиночке. Тот, чье лицо он взял в аренду, сейчас покоится, накрытый мешковиной, в одной уютной подземной пещерке – в приятной близости от Кудесникова грота. Вход в его последнее пристанище завален камнями, найти труп будет нелегко. Да и кто же станет его искать? Какое счастье, что двуногие убожества еще более дремучи, чем он даже мог себе предположить. Списали пулевое ранение на действие «безводной» грозы. Что тут еще добавить? Придурки, они и есть придурки.
Он положил в рот полоску вяленой баранины, раскусив ее пополам, начал жевать упругие волокна соленого мяса. О, вот сейчас бы хоть грамм настоящей желтой горчицы – вызывающей возбуждение аппетита, приятно пощипывающей язык и нижнюю губу. Но, увы, это из области сказочных грез, в здешних землях эту пряность не достанешь даже в обмен на золото. Да что там горчица? Ему, основательно избалованному удобствами XX века, было так же сложно смириться с отсутствием электричества, телефона и теплого сортира. Выключить из памяти все эти «новшества» помогло лишь долгое аскетическое пребывание в Гималаях. В горах неожиданно для себя открываешь, что большинство инструментов современной цивилизации – чушь собачья: они изобретены человеческой ленью и сытостью, а на деле можно спокойно прожить и без них. Кому– то, конечно, даже отсутствие теплого клозета со спуском воды покажется катастрофой. Ничего – главное орудие цивилизации всегда при нем. Как там сказано у ковбоев? «Голос создал людей, а Кольт сделал их равными».
…Он застрелил Иакова с дистанции в десять метров – при свете факела, который держал Матфей: промахнуться было невозможно. Пламегаситель на стволе отсутствовал, и вспышку от выстрела недалекий Матфей принял за молнию. Он так нервничал, а в реальности все прошло предельно легко – справился бы и ребенок От эйфории закружилась голова: ему хотелось не тянуть кота за хвост, а перестрелять всех сразу – прямо сегодня. Но спешка – опасная вещь. Какой смысл торопиться? Лучше действовать обстоятельно. Двоих уже нет. Скоро он доберется и до остальных: постарается управиться за неделю. Похоже, самым сложным было дождаться, когда откроется Дверь.
…Лишь одна вещь, случившаяся сегодня, беспокоила его крохотными уколами сомнений. Так бывает – комар, севший на руку, проткнет хоботком кожу и улетит, не высосав кровь – зуд сперва незаметен, однако вскоре чешется все сильнее и сильнее. Тот римский солдат со шрамом на лбу… осматривая труп Иакова, он выглядел… как бы это сказать… чересчур обеспокоенным. А уж когда ублюдок со шрамом засунул свой палец в дырку на черепе – еле сдержался, чтобы не пристрелить болвана прямо при всех. Вытащив окровавленный палец, солдат серьезно помрачнел и бросил пару фраз своему рыжему соратнику. Тот повел себя более чем странно – начал жалобно стонать и хвататься за голову. С чего бы? Хотя следует умерить подозрительность, иначе у него начнется мания преследования. Он находится в Ерушалаиме уже три дня, но никак не отвыкнет мерить все стандартами своего времени. На самом же деле эти примитивные животные не в состоянии разобраться в деталях происшествия. Разве когда– нибудь в своей ничтожной жизни они видели свинцовую пулю? Судя по реакции солдат, их просто– напросто напугало собственное суеверие: о, какой ужас, благородного Иакова уничтожил гнев могучей Прозерпины[27].
А Кудесник., оооооо, вот Кудесник– то тоже хорош! Ну и в каком месте у него спрятаны широко разрекламированные Библией способности ясновидения? Дескать, он один способен разглядеть то, что не подвластно другим. Полная шизофрения. Какое ясновидение? Кудесник не заметил убийцу двух своих прихлебателей, стоявшего в трех шагах от него. Нет, министр чертовски прав в предположениях. Глупое учение, которым поголовно увлеклась страна на заре Средних веков, является откровенным уличным мусором. Эх, всех этих теоретиков сейчас бы сюда – пусть полюбуются на своего кумира!
…Никакой веры нет. Есть только ощущение уверенности в знаниях – выжить в этом жестоком мире всегда помогала война: любая человеческая цивилизация обеспечивала себя золотом и едой лишь благодаря политике экспансии. Ведь по сути все так и начиналось. На закате дряхлеющей Римской империи варварские королевства возникали десятками, распускаясь подобно бутонам диковинных тропических цветов: от мятежной Галлии до покоренного Карфагена. Победное шествие по миру колонн в звериных шкурах остановила только безвкусная, как булочка с отрубями, новая вера – предписавшая закаленным воинам ненужное смирение. О, если бы не эта страшная глупость…
Черные мечи завоевателей, забрызганные кровью побежденных, пронзили бы насквозь Африку, разрубили пополам Азию, а в Америку приплыли бы отнюдь не каравеллы Колумба. Воинственность учения очень важна: арабы сокрушили Персию и Испанию благодаря тому, что их божество обязывало последователей заниматься «джихадом» – священной войной. Викинги и вовсе уникальны. Где еще в мире существовало учение, основанное на тотальной войне? Боги прямо повелевали пастве УБИВАТЬ и СРАЖАТЬСЯ, а каждый король не отличался в быту от простого солдата, находя удовольствие в дележе награбленной добычи. Учение Кудесника расползлось по всей Европе, подобно щупальцам безумного спрута, забрызгав глаза людей ядовитыми чернилами: вчерашние короли– воины превратились в кающихся грешников. Битвы продолжались, но война уже не была всем смыслом их жизни. И это стало началом конца.
Прожевав последний кусок баранины, он с усмешкой подумал: третьей жертвой хорошо бы избрать здоровяка Андрея. Он ведь рыбак? Тем лучше. Этим же вечером предложит ему половить рыбку в теплой компании. Шашлыки, фалернское, серьезные мужские разговоры – пусть покажет волшебную заводь, где встретил Кудесника. Судя по картам, места там глухие. Камень на шею – и концы в воду. Никто не подкопается, определенно несчастный случай. А вот убивать ли Иуду? Сложный вопрос. Совершенно бесцветная личность. На собраниях учеников молчит, раздевает взглядом Марию Магдалину, томно вздыхает и без конца пересчитывает деньги. Старушки на лавочке у хоральной синагоги все кости ему перемыли – погряз в кредитах, задолжал, кажется, уже самой последней крысе в Ерушалаиме. Вздорный характер показывает, что Искариот подвержен частым депрессиям – по– видимому, из– за постоянного безденежья. Как гласит Новый Завет, после совершения своего поступка Иуда раскаялся, вернул деньги, снял с лежащего на земле дохлого осла веревку, отошел к ближайшему дереву и там повесился. Так ли это? Свел ли тринадцатый счеты с жизнью из-за терзаний совести или по причине финансового банкротства? Определенно не стоит отвергать и версию, что с ним запросто могли расправиться ученики Кудесника… Но так учение запрещало убивать, насильственную смерть Иуды представили самоубийством. Это плевое дело – надо сначала сломать человеку шею, а затем уже подвесить безжизненное тело на веревке. Наверное, он попробует соблюсти классику – вздернет Иуду на суку, сэкономив драгоценный патрон. Да, сейчас Искариот не опасен, но кто знает – возможно, после гибели всех учеников тринадцатый захочет взять на себя распространение учения? А вот это ему точно не нужно. Все должно быть только наверняка. Еще на горе Инге– Тсе, располагая бездной времени для размышлений, он осознал одну вещь, которую не учел даже министр. Следует убить ВСЕХ, кто близко контактировал с Кудесником. Иначе говоря – любой, пожавший руку больному гриппом, может оказаться носителем вируса. И Мария Магдалина, и Понтий Пилат – и мать самого Кудесника.
Он вытянул из пистолета нагретую горячим воздухом обойму, любуясь тупыми головками патронов, тускло блестящих от оружейного масла. Наглядевшись, киллер сильно ударил по рукояти тыльной стороной ладони, разом загнав магазин в пистолет. Раздался металлический щелчок – клацнул затвор, патрон вошел в ствол. Теперь оружие стояло на боевом взводе.
У него осталось еще семь пуль. Определенно должно хватить.
Глава пятая
ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ
Стол, по виду напоминавший плоскую геометрическую фигуру, освещали огоньки многочисленных свечей. Низкий потолок каменного грота отбрасывал тени на лица собеседников, а с десяток упитанных летучих мышей, вдоволь наевшись апельсинов в окрестных садах, повисли вниз головой в глубине пещеры. Стол был щедро уставлен блюдами с жареной речной рыбой и пресным хлебом (замешанным на воде). Кувшины, полные кислого, пенящегося вина, теснились между тарелками со снедью.
– Истинно говорю вам, – произнес вдруг Кудесник – Один из вас предаст меня – тот самый, кто сейчас опустил руку вместе со мной в это блюдо.
…Молодой русоволосый мужчина со щегольской бородой с недоумением посмотрел на свои пальцы, измазанные рыбьим жиром: только что одновременно с Кудесником они потянулись к куску лепешки, лежащей на самом краю незатейливого глиняного подноса. Ученики Фома и Петр, оторвавшись от форели на гриле, с подозрением оглянулись на Иуду Искариота, местонахождение его руки тоже не укрылось от их внимания.
– Нет, а чего все на меня– то сразу уставились? – обиделся Иуда. – Например, Мария с Симоном только что вытащили по куску хлеба. Они тоже предадут?
Рыжеволосая красавица, подавившись лепешкой, закашлялась.
Кудесник излучал безмятежное спокойствие.
– Учитель, – подсел к нему осторожный Петр.
Не нравится мне все это. Может, отложим воскрешение Лазаря, а? Уедем отсюда куда– нибудь на Кипр, там отличные пляжи. Купим хибарку неподалеку от моря – кипрская недвижимость сейчас очень популярна, цены на нее постоянно растут.
– Да куда ж откладывать? – удивился Кудесник – Афиши расклеены, люди приедут аж из Египта, а мы проявим малодушие и упустим такой информационный повод? Это будет против правил – ведь нам сопутствует успех. Ты заметил, что на базарных площадях стали появляться отряды непонятных людей, ежедневно распространяющих о нас странные слухи? Сие означает, что мы популярны, а наши конкуренты проявляют волнение.
– Этого– то я и боюсь, – уныло признался Петр. – Долго терпеть нелегальные чудеса первосвященник Каиафа не будет: мы же открыто залезаем на их территорию. Он не умеет превращать воду в вино и вряд ли в состоянии воскресить мертвеца – но не в его правилах бездействовать, если кто– то уводит паству Синедриона. Воскрешение Лазаря станет для Каиафы последней каплей. А ведь он – признанный мастер в интригах. Я только что заглянул в план, и позволю себе уточнить: ты и верно собираешься завтра утром убить сразу двух зайцев? Сначала изгнать торговцев из главного храма Ерушалаима, а после этого – со спокойной душой отправиться на воскрешение Лазаря? Да челядь Каиафы успеет порвать нас, как кошка ставриду. Помяни мои слова – уже через пять минут стены каждого дома в Ерушалаиме заклеят картинками: умершие от голода дети виноторговцев и мельников, пострадавших от твоих чудес. Нам начнут отказывать в размещении рекламных плакатов, а там, глядишь, дойдет и до прекращения аренды грота. И кстати… Учитель, зачем ходить вокруг да около? Объяви имя предателя сейчас – во всеуслышание.
…Мария Магдалина стиснула пальцы вокруг чаши с вином. В этот момент она серьезно пожалела, что опрометчиво приняла предложение Маркуса.
– Так, дорогой Петр, будет слишком скучно, – расплывчато ответил Кудесник – Это все равно что, толком не прочитав детектив, тайком заглядывать на последнюю страницу папируса, терзаясь любопытством – а чем же все закончится? Думаешь, мне и самому не интересно – кто меня сдаст? Поверь, лучше всего не знать. Поэтому я редко использую ясновидение для собственных нужд. Правда, сегодня позволил себе чуть приоткрыть завесу тайны и выяснил, что неведомому лазутчику заплатят достаточно смешную сумму серебром. Видать, парень дошел до ручки – на все готов ради денег.
Все снова посмотрели на Иуду, молчаливо оценивая его ветхий хитон из сшитых гнилыми нитками обрезков вылинявшей ткани. Выйдя из себя, тот, не сдержавшись, в сердцах ударил кулаком по столу – глиняное блюдо треснуло, из чаш, пенясь, выплеснулось вино.
– Мне это определенно действует на нервы! – заявил Искариот. – Только я один здесь нуждаюсь в деньгах, что ли? А все, кто собрался вокруг меня, ворочают миллионами денариев? Нуда, я выплачиваю кредиты и мне приходится нелегко. Но это вовсе не повод, чтобы подозревать меня в непонятных вещах. Один из нас. Заметьте, на меня это прямо не указывает.
– Хорошо, – заметил с другого конца стола Иоанн. – Допустим, тему замяли. Но все же, брат Иуда, согласись – особенности твоего поведения вызывают некоторые сомнения. Начнем с того, что ты неохотно участвуешь в мозговых штурмах. И это в тот момент, когда чудеса так важны для всех нас! На серьезное обсуждение тебя обычно и на веревке не затащишь.
– Почему же? – смутился Иуда. – А кто предлагал исцеление расслабленного в Овечьей купальне?[28] По-моему, получилось весьма качественное чудо.
– Никакой публичной реакции, – покачал головой Иоанн. – Способности Кудесника, считай, потрачены впустую. Вот преобразование воды в вино до сих пор пересказывают, и это событие обрастает немыслимыми подробностями. А про купальню – даже бабушки у синагог обсуждать не хотят. Пожелтевшие папирусы указывают – подобные исцеления сложно классифицировать в качестве чудес, их причиной может стать частое пользование термальными источниками. Рекламы было много, а результат вышел – пшик на оливковом масле. Организатор из тебя никакой. Даже такая творческая бездарность, как Каиафа – и тот без проблем притянет за уши с десяток случаев исцелений. Ты слышал, что Каиафа уже втихую запатентовал авторские права на соли Мертвого моря? Вскоре по всему Ерушалаиму и Назарету планируется рекламная кампания – «Исцелись со скидкой – получи в подарок тунику с логотипом малого Синедриона!»
Искариот ответил не сразу – его душили спазмы злости. Он удержался от дарования критику щедрой оплеухи только потому, что стеснялся Кудесника.
– И как же исцеление десяти прокаженных сразу?[29]– сказал он, содрогаясь от обиды. – По– моему, потрясающая акция. Каждый из тех, кто вновь обрел здоровье, обязательно расскажет о совершенном чуде другу или члену семьи – и как результат мы в Тот же день имеем минимум сто верных сторонников. А через неделю – целую тысячу! Молчишь? Я знал, что при отсутствии возражений тебе придется проглотить твой гнусный язык
Иоанн отвернулся, но на его защиту неожиданно встал Андрей. С первых же слов Иуда понял, что ему придется нелегко: этот рыбак с мускулистой грудью, желваками на скулах и крупными бицепсами привык грубо отстаивать свою точку зрения. Иногда в споре задействовались даже кулаки.
– А чего тут глотать– то, Искариот? – спросил Андрей с издевкой. – Я с закрытыми глазами могу предсказать ход твоих мыслей. Только и слышим на мозговых штурмах – исцеление бесноватого отрока, исцеление слепого, исцеление сухорукого. У нас что – поликлиника? В зубах уже навязло. Девять из десяти исцеленных, которых ты упомянул, не сподобились даже поблагодарить Кудесника за чудесное излечение! Так стоила ли тогда овчинка выделки? Хождение по воде, превращение воды в вино, кормление пятью хлебами пяти тысяч человек – вот столпы, на которых делается НАСТОЯЩАЯ популярность. Рассказы об этих деяниях будут жить в веках. Нормальных предложений от тебя не дождешься – ты туп, словно баобаб.
Искариот без лишних слов разбил о край стола глиняный кувшин, сделав «розочку». Андрей поднялся, зажав в кулаке двузубую вилку, но его плечо крепко и успокаивающе сжала ладонь Кудесника. Столовый прибор упал на пол с жестяным стуком. Иуда, дежурно заулыбавшись, незаметно бросил «розочку» под стол и поспешно вытер залитые вином руки о скатерть.
– Братья, – тихо произнес Кудесник с неизменной улыбкой. – Прошу вас – не поддавайтесь искушениям Шефа, стремящегося рассорить род людской и радость от сего действа испытующего. О чем вы спорите? Брат Иуда прав – исцеления нужны, это охотно подтвердит и брат Петр, чья прекрасная теща избавилась от смертельной болезни, излив радость на возлюбленного зятя.
Петр имел особое мнение на этот счет, но удержался от комментария относительно прекрасности своей тещи. Однако от другого вопроса, на который с утра был наложен негласный запрет, он удержаться уже не смог:
– Учитель, а почему так нелепо погиб Иаков? Его покарали высшие силы?
Левая бровь Кудесника дрогнула.
– Я сам в каком– то смысле высшие силы, дорогой брат Петр, – деликатно объяснил он. – И поверь, кара небесная тут как раз ни при чем. Как и вас, меня до мурашек интригует – отчего брата Иакова поразила молния, прилетевшая с неба без единой капли дождя? Но… спросите в глубине души самих себя: желаете ли вы ведать всю правду о том, что есть и будет? Положа руку на сердце – захотелось бы моему отцу создавать человечество, знай он заранее, что захочет путем всемирного потопа стереть его с лица Земли? Разрешил бы он постройку Содома и Гоморры? Не придушил бы Каина во младенчестве? Кто из вас мечтает узнать, какой смертью он умрет?
Кудесник прервался, отпив глоток вина.
– Я хотел бы, – нерешительно сказал ученик Симон, отодвигая рыбий скелет.
– Тебя заживо распилят пилой, – улыбнулся Кудесник. – Подходите, спрашивайте, братья, – я полностью открыт к позитивному диалогу.
Симон побледнел так быстро, словно его обсыпали мукой: рыба застряла у него в горле. Петр запнулся на полуслове, красавчик Филипп замер с открытым ртом, в глубине которого виднелся кусок пресного хлебца.
– Кто бы сомневался, – вежливо подвел итог Кудесник. – Братья, прошу вас понять меня правильно. Я не собираюсь вдаваться в буддизм по принципу «будь оно что будет, а я пока помедитирую». Но если я начну предсказывать все подряд, то вы станете требовать от меня обязательный гороскоп на следующий день, ситуацию на дорогах, курс денария и прогноз погоды.
Поктонившись Кудеснику, все вновь приступили к ужину, однако у большинства полностью пропал аппетит. Матфей ушел в глубину пещеры зарисовать пару летучих мышей, бледный Симон чересчур активно нажимал на вино. Пользуясь потерей интереса к своей персоне, Иуда подсел поближе к Магдалине. Украдкой оглянувшись, он надел ей на палец золотое кольцо.
– Дай ножку погладить, Машенька, – плотоядно улыбнулся Искариот.
– Знаю я вас, – сказала Магдалина, лениво любуясь кольцом. – Сначала ножку, а потом и все остальное. Нет уж Давай будем как брат и сестра.
– Неглубокий инцест я в принципе приветствую, – похотливо шептал Иуда, пожирая взглядом ее грудь в вырезе туники. – Например, на Гавайских островах это фактически норма жизни, причем даже в королевской семье.
– Я не была на Гавайях, – оттолкнула его руку Магдалина. – Их, по– моему, даже еще не открыли. И веди себя приличнее, Искариот. Ты думаешь, что Кудесник, который призывает к целомудрию, одобрит твое поведение?
– Хватит прикрываться Кудесником, – разозлился Иуда. – Я его люблю не меньше твоего – несмотря на странные намеки в мой адрес. Но знаешь что? Он мягкий, словно подушка. Нерешительный. Что я бы сделал, будь у меня такая сила и мощь? Разнес римлян в пух и прах. Ему же только пальцами щелкнуть – и сам пятикратно пресветлый цезарь улетит вверх тормашками.
– Твое сексуальное воздержание порождает немотивированную агрессию, – Магдалина вновь перенесла руку Иуды со своего колена на стол. – Ты не бывал в зеленом доме у акведука? Там живет парфянский мудрец, который слушает болести всех приходящих к нему и объясняет их причину. Ляжешь на кушетку, расскажешь о проблемах. Берет недорого.
…До Искариота доносились лишь обрывки слов – он не мог оторвать взгляда от ее груди… о, как же она прекрасна… заметен мельчайший пушок на белой, шелковистой коже… видно, как оба полушария колышутся от дыхания… и ее сладкий запах… ароматный, волнующий, терзающий ум возбуждением…
– Зачем нам мудрец? – тяжело и прерывисто дыша, прохрипел Иуда. – Не, нам мудрец не нужен. Лучше просто дай мне… один раз… ПОЖАЛУЙСТА…
Последнее слово было произнесено с напором, едва ли не по слогам.
– Если всем давать, то сломается кровать, – озвучила Магдалина иудейскую народную мудрость. – Да, Кудесник реально может врезать римлянам так, что мало не покажется. Но зачем это делать? Люди должны на собственном опыте постигать, что такое добро, а что зло. Если перебить козлов – Земля превратится в халву. Но Раю предназначено место не здесь, а на небесах.
– Маша, меня пугает твое чрезмерное погружение в философию, – Иуда вытер слюну в уголке рта. – Эти священные тексты точно до добра не доведут – да и нужны ли они женщине? Ты бы лучше на досуге «Камасутру» почитала.
– Что нового я оттуда узнаю? – хихикнула Магдалина. – А ты, Искариот, попробуй подцепить себе другую девчонку. Совсем дошел до крайности. Медный асе найдешь на улице – и тот не ленишься поднять. Вместо сандалий носишь на ногах деревянные дощечки, связанные вместе. Пойми – жадных парней девушки обычно не любят. Кудесник учит нас презрению к деньгам.
– Да уж конечно, – ядовито сказал Иуда. – Тем не менее, когда ты ему помазала самым дорогим миром ноги и вытерла своими волосами, я сразу спросил – с головой– то у вас все в порядке, родимые? Голосите об аскетизме и сами же за один раз грохаете благовоний на триста денариев[30]. Хорош аскетизм. Почему– то все политики такие, хоть из консулов, хоть из префектов. Вешают лозунги-. «Мы за бедных, мы за римлян», а носят шелковые тоги от Луция Версачерия. Да и ты – разве не любишь золото?
– Грешна, – улыбнулась Магдалина. – Известно, что ад для женщины – это вовсе не подземелье с котлами. А отсутствие в продаже косметики из Галлии, индийских рабов– массажистов и сирийских ювелирных украшений. Но разве я одна поддалась грешному соблазну? На прошлой неделе толпа у базара вознамерилась побить камнями некую блудницу, а Кудесник воззвал к ним: «Одумайтесь, люди! Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Народ как– то тупо смутился и обмяк Поверь – лучше любить золотые кольца, чем неглубокий инцест.
…Искариот не засмеялся. Мария прикоснулась к его запястью тонкими пальцами. Тот вздрогнул, словно ошпаренный крутым кипятком.
– Извини, – прошептала Магдалина. – Но у меня больше нет на тебя времени. Пойду немножечко пообщаюсь с Кудесником. Он ведь такой душка.
Мария встала и устремилась к середине стола. Сжигаемый кипучей ревностью, Иуда смотрел ей вслед. Внезапно его охватила апатия. «Хорошо сидим, – отвлеченно подумал он. – Жаль, хорошего художника нет – все это зарисовать. Картина бы вышла просто отличная, настоящий шедевр». В отношениях с Магдалиной он перепробовал все. Приглашал домой смотреть гравюры – не пришла. Знаем, говорит, мы эти штуки еще с детских лет. Рискнул напоить – да кто ж знал, что она пьет как лошадь? Он лицом в чечевицу упал, а она хлестала стакан за стаканом, отказалась даже закусывать, как гиперборейский варвар. Цветы, таверны, подарки – не стоит и перечислять. Чертова змея. Засела у него в сердце, как зазубренный наконечник арабской стрелы – если выдернуть, проделаешь дыру. И почему он не познакомился с ней, когда она была блудницей? Заплатил бы двадцать ауреусов – и получил обслуживание по высшему классу, включая массаж Эх, не вовремя Кудесник ее очаровал. Что ему стоило подождать еще пару месяцев?
…Приближаясь к Кудеснику, Магдалина чувствовала обращенный к ней вожделеющий взгляд Искариота, истекающий страданием и тоской. «Один из вас предаст меня – тот, кто положил со мной руку в это блюдо». Кудесник открыто намекнул – и явно вовсе не на Иуду. Как тяжело на сердце… кому бы исповедаться, открыть душу, поведать о том, что планирует Маркус?
Мария остановилась на полпути, озарившись внезапной мыслью.
…Понятно кому. И как же она сразу не догадалась?
Фрагмент № 4 – «ПРОЕКТ 13» (где– то на юге Европы, начало XX века)
(шипение старой, истертой пленки)
– Я включил записывающую аппаратуру. Вас это не беспокоит?
– Нет. Это же ваш кабинет.
– Я вынужден извиниться, но таковы правила. Я должен буду передать пленку с записью на прослушивание лично министру. Увы, он не имеет достаточно времени, чтобы присутствовать на нашей беседе. Не мне говорить вам, сколько у него работы именно сейчас. Сигарету?
– С удовольствием (слышен металлический щелчок зажигалки).
– Доктор, вы догадываетесь, ради чего я вас пригласил?
– Трудно было бы не догадаться.
– Прекрасно. Тогда сразу перейду от слов к делу. Вы заслужили похвалу министра, результаты вашей экспедиции в Тибет просто потрясающие. Вы с огромной пользой потратили в горах целых три года. Поручив мне передать его личную благодарность, министр просил особо подчеркнуть – он считает это открытие настоящей сенсацией.
– Благодарю вас (шипение в записи). Я потрясен.
– Радует ваша скромность. Просмотрев фильм, министр в ту же ночь принял, не побоюсь этого слова, историческое решение. В течение месяца под руководством министра я разработал секретную операцию, которой присвоено кодовое название «Проект 13». Сведения, полученные вашей группой во время экспедиции, подпадают под гриф «Совершенно секретно» раздела А7, куда имеют доступ только два человека: он и я. В случае возникновения опасности документация А7 подлежит уничтожению. Все участники вашей группы будут ликвидированы уже сегодня. Извините, но это рабочая необходимость. Нам требуется пресечь ЛЮБЫЕ возможные утечки информации.
– (недолгое тревожное молчание) А что же в отношении меня?
– Не стоит беспокоиться. Ведущая роль в «Проекте 13» поручена вам – именно вы, доктор, становитесь его руководителем. Ознакомьтесь, вот официальное распоряжение министра о вашем назначении (шелест бумаги, передаваемой через стол). Это высокая честь, но она сопряжена с рядом строгих условий. Вы никогда больше не увидите своих родных, им сообщат, что вы погибли в автокатастрофе. Предупреждаю сразу – министр берет под личный контроль заботу о ваших близких – они будут жить в роскоши, на полном государственном обеспечении. Сожалею, но то, что я вам здесь и сейчас говорю, вовсе не предложение. Это приказ.
– (после замешательства) Приказ будет выполнен.
– Я не ждал от вас другого ответа. Документальный фильм великолепен, от него просто-напросто захватывает дух. Замечательно, что нам удалось отыскать Дверь раньше конкурентов. Надеюсь, вы оставили там охрану?
– Да, двух человек. Местное население не проявляет интереса к этому месту: они поглощены духовной самоизоляцией. Думаю, охранникам не придется применять оружие – они не привлекут к себе особого внимания. Чужаков там изначально считают глупыми и необразованными людьми.
– Признаюсь откровенно – мне очень стыдно. Я не верил, что ваша экспедиция закончится удачей: сведения о существовании Двери невнятны и отрывочны, они основывались на смутных легендах и сказаниях. Это лишнее подтверждение исключительной правоты министра: нам нужны древние мифы о воинственных богах – а не это слабое учение, ведущее наш народ в неправильном направлении.
– (легкий кашель). У меня присутствует аналогичная уверенность – принятие этого учения было ошибкой и отрицательно повлияло на развитие страны. Логичное для варварских племен стремление к завоеваниям на пике успеха сменилось ненужным умиротворением.
– Отлично сказано! Но вернемся к вашему открытию. Итак, вам удалось доказать наличие сильнейшей энергетической ауры вокруг Двери – в отчете вы указываете, что радиостанция и другие электрические приборы вышли из строя при входе в «запретную зону». А сам уровень энергии настолько высок, что если положить на камень у Двери кусок сырого мяса, он остается свежим более двух месяцев? Непостижимо.
– Если разрешите, я вас поправлю. Мясо сохраняется свежим вечно, и в этом главная суть потрясающего открытия: энергия у Двери как бы консервирует бактерии вокруг себя. Остается лишь сожалеть, что этот энергетический круг чрезвычайно мал – всего 100 метров в диаметре. Согласно старинным тибетским хроникам, именно тут по сто лет подряд медитировали буддийские ламы из секты «Желтой шапки»[31] – их плоть оставалась нетленной. Они не принимали ни пищи, ни воды.
– Но когда же именно должна открыться Дверь?
– (шорох бумаг} Как водится в таких случаях, этого никто не знает. Может быть, через месяц. А может, через сто лет. Далай-лама мне этого так и не сказал, даже наедине – хотя я применил к нему все допустимые методы убеждения. Каким– то образом это зависит от положения лунного календаря, но вот каким – мне неизвестно. Нам остается только ждать.
– Печально (новый щелчок зажигалки). Но ведь выбора нет?
– Боюсь, что так.
– Интересно, а почему местные не пользуются возможностями Двери?
– Я не успел задать этот вопрос – Далай-лама умер. После его смерти никто из настоятелей окрестных монастырей не желал со мной говорить – они словно воды в рот набрали. Все сейчас заняты одним – томительным ожиданием. Ведутся поиски новой инкарнации духовного лидера Тибета. Как правило, им оказывается маленький мальчик из горной деревни. Иногда процедура поисков занимает четыре или пять лет. «Избранному» ребенку показывают вещи умершего Далай-ламы, и он должен в точности определить: «вот это мое, а это чужое». Сначала монахи терпеливо ждали, пока голова мертвого Далай– ламы, сидящего на троне во дворце По– тала, повернется в нужном направлении. Она и повернулась – с юга, куда его глаза смотрели изначально, на северо– восток. После этого регент– правитель Тибета отправился медитировать к священному озеру Намцо, и он увидел в его водах монастырь с сине-золотой крышей и деревенский дом с необычными водостоками из можжевельника[32] . Сейчас ламы совещаются, куда именно следует направлять поисковую экспедицию. Но я с большой вероятностью могу предположить, что они очень давно не приближались к Двери по причине ее сакрального значения. Священные летописи монастыря Гьянце указывают: Дверь – своеобразный портал, который открывает сам Будда. Он сделал это для одно– го– единственного человека – первого царя Тибета Ньяти– Цзанпо. Архивы Поталы содержат легенды, что этот царь обладал просто уникальными способностями. Он спустился с небес по серебряной нити, умел летать и перемещаться во времени…
– (смех) Они забавные, эти дикари, не правда ли?
– О да. И доверчивы, как дети. Достаточно было показать им нашу эмблему, как они решили, что мы тоже принадлежим к почитателям Будды. Меня принимали с почестями на самом высоком уровне.
– Позволим им думать так и дальше. Пусть мы не знаем примерного времени, когда откроется Дверь, нам нельзя больше терять ни минуты. Скажите мне, вы готовы немедленно отбыть обратно в Тибет? Самолет ждет вас на аэродроме. Вещи в дорогу вы получите на нашем складе.
– (с некоторым сомнением) Да… если это необходимо…
– Я отмечу вашу исполнительность в своем отчете для министра. Аэроплан доставит вас в Дели – столицу вицекоролевства Индия. Оттуда вы отбудете с караваном в Катманду, а дальше – путь вам уже известен. В долгое путешествие до Лхасы вас сопроводит наш человек. Он очень высокий профессионал в своем деле, один из лучших специалистов. Именно ему министр поручил стать исполнителем в «Проекте 13». У него весьма интересная, я бы сказал, незаурядная внешность… вы видели такую мозаичную картину… (неразборчиво)?
– Назовите мне в современном мире того, кто ее не видел.
– (смех) Неужели? Сомневаюсь, милый друг, чтобы этот шедевр был доступен служанкам и коровницам. Впрочем, это неважно. Короче, он очень похож на одного из персонажей картины – просто копия, уникальное сходство. Полагаю, вам известна легенда: для создания мозаики Папа Римский решился на должностное преступление. Он извлек из особого хранилища в Латеранском дворце самые первые изображения учеников Кудесника (доселе на них позволялось взирать только понтификам, доступа не имели даже кардиналы) и тайно предоставил мастеру для работы. Лица, очевидно, зарисованы вживую анонимным художником – очевидцем тех самых событий в Ерушалаиме: рисунки, сделанные на старом папирусе, чудом сохранились до наших дней. Именно поэтому каждый из учеников на картине полностью идентичен своему оригиналу.
– Я сгораю от любопытства. На кого же именно он похож?
– (шипение, обрыв пленки)… на… (снова шипение)
– Потрясающе. Однако должен сразу вас предупредить: если ваш человек войдет в Дверь, он может впоследствии оттуда и не выйти. Иными словами, я не могу гарантировать его возвращение.
– Этого и не нужно. Наш человек готов пожертвовать своей жизнью во имя «Проекта 13». Заверяю вас – он будет ждать у Двери, пока она не откроется. Годами, а если потребуется – то и десятилетиями. Приказ министра не имеет обратного действия, он отдается один раз. Даже если министр по той или иной причине захочет отменить его, ничего не получится: ведь в энергетическом круге радиостанция не работает.
– Так точно.
– Тем не менее, министр предусмотрел все варианты. Он посадит на конспиративную квартиру людей, задача которых будет состоять в ожидании зашифрованной радиограммы. Это на случай, если радио вдруг все же включится, мы не можем пренебречь такой возможностью. Разумеется, министру любопытно было бы знать – как идут дела.
– За время, которое я провел у Инге-Тсе, радиостанция не функционировала. Мы использовали кинокамеру, снимая издалека. Хотя, конечно, мы не изучали там все детально. Кто знает: может, энергия исчезает раз в год.
– Вот именно. Исполнитель «уберет» двух охранников, оставленных вами на страже Двери – это ненужный, даже опасный балласт. Таким образом, о предстоящей операции осведомлены только четверо: вы, я, министр и ваш компаньон. Утвержденный план действий перед вами (шорох бумаги). Прошу прочитать его перед тем, как он ляжет в архив, j
(шелест документа, молчание, похрустывание страниц)
– Ооооо!… (с небывалым волнением) Теперь мне все понятно… какой гениальный план… конечно, для этого и нужно особое сходство! Мой бог… да, министр впишет свое имя золотым пером в скрижали истории. У меня нет слов, чтобы выразить ему свое восхищение.
– Помните – нашему человеку в «Проекте 13» отведена особая роль.
– Надеюсь, он сыграет ее блестяще. Шансов на репетицию у нас не будет.
Читать бесплатно другие книги:
