Префект Рейнольдс Аластер
– Ничего ты не знаешь! Знать могут лишь те, кто напрямую общался с ним месяц за месяцем, год за годом, как общаемся мы.
– Я был там, – спокойно объявил Дрейфус.
– Где «там»?
– В СИИИ, когда в него вошли «Доспехи». Я был среди префектов, проникших в институт, прежде чем его уничтожили.
Вейч нервно посмотрел на Сааведру. «Решили, что я с катушек слетел», – догадался Том. В глазах у Спарвера читалось то же самое, хотя расшифровал это только Дрейфус.
– Префект, у нас есть допуск к секретной информации, серьезнее «Панголина» и даже «Мантикоры», – нарочито медленно, как для особо тупых, проговорил Вейч. – Нам известно, что происходило в тот день с первой до последней минуты. Мы знаем, кто участвовал в операции, где был и что делал.
– Факты искажены, – возразил Дрейфус. – Информацию о моем участии исключили из всех документов, кроме предназначенных для Джейн Омонье. Но я там был, хотя подробности вспомнил лишь сейчас.
– Он свихнулся, – процедил Вейч.
– Вскоре после ЧП с Часовщиком Дюсолье совершил самоубийство, – продолжал Дрейфус. – Причина не в его собственных решениях, а в моих. Он наложил на себя руки из страха перед последствиями операции, которую провел я с его благословения.
– Ты провел операцию в СИИИ?
– Я оказался там старшим по званию. Часовщик уже добрался до Джейн и вывел ее из игры. Дюсолье поручил мне проникнуть в институт и любой ценой освободить заложников.
– Твоя операция провалилась? – спросил Вейч.
– Напротив, удалась. Я спас почти всех. – Дрейфус помолчал. Слова не шли. Читать отчет о своей давней операции – одно, рассказывать – совсем другое. Лишь сейчас он в полной мере осознал случившееся. – Заложники уцелели. Они до сих пор живы.
– Никто не уцелел, мы уничтожили СИИИ, – напомнила Сааведра.
– Верно, уничтожили – но спустя целых шесть часов после эвакуации Джейн со скарабеем на затылке. Я все гадал, что случилось в тот отрезок времени, почему он не фигурирует в архивных данных. – Дрейфус слабо улыбнулся. – Теперь я знаю ответ.
– Вспомнилось, да? – съязвила Сааведра.
– Джейн решила, что с тактической точки зрения мне не помешает вспомнить предыдущую встречу с Часовщиком. Она понимала, что с учетом всех сопутствующих факторов для меня это будет сущая пытка. Но решение верное.
– Вейч прав: ты спятил, – кивнула Сааведра.
– Неподалеку по орбите двигался корабль, – невозмутимо продолжал Дрейфус. – Звездолет, построенный демархистами в попытке уменьшить зависимость от сочленителей. Его, как опытный образец, собрали около Фанда. На том звездолете были установлены оригинальные двигатели, не имеющие ничего общего с технологией пауков. Он совершил один-единственный полет и был законсервирован, как слишком дорогой, медленный и неманевренный. Сохранить его решили до того дня, когда подобные корабли станут экономичными.
– Как назывался корабль? – спросила Сааведра.
– «Аталанта», – ответил Дрейфус.
– Помню такой, – хмуро проговорил Вейч. – Его хотели утилизировать.
– Так и вышло, корабля больше нет.
– Расскажи, что случилось, – велела Сааведра.
– Да, шеф, расскажите, – поддакнул Спарвер.
Дрейфус уже открыл рот, когда два браслета засигналили в унисон. Сааведра и Вейч глянули на дисплеи, и раздражение на их лицах сменилось тревогой.
– Пушки на поверхности в боевой готовности? – спросила Сааведра.
– Да, – кивнул Вейч. – Сопровождают цель, но не откроют огонь, пока она не приблизится.
– Что это за цель? – спросил Дрейфус.
Сааведра хмуро посмотрела на него:
– Сюда летит корабль. Он на огромной скорости сходит с орбиты прямо над нами. Дрейфус, ты не в курсе, в чем тут дело?
– Я очень старался не привлекать внимания к местоположению базы. Не хотел, чтобы Аврора с моей помощью разыскала вас.
– Только «Доспехам» известно, что мы здесь.
– Значит, что-то случилось, – сказал Дрейфус. – Кто бы ни летел на этом корабле, он наверняка хочет вывести из игры Часовщика.
– Перейдем в штаб, – предложила Сааведра и смерила Дрейфуса предостерегающим взглядом. – Хлыст я отзываю, но ты сам знаешь, как он быстр. Глазом не моргнешь, как я снова натравлю его на тебя. – Она повернулась к Вейчу. – Камера работает стабильно?
– Как часы, – буркнул Вейч.
Он накрыл смотровое окошко щитком, заблокировал массивной задвижкой и последним из четверых спустился по мосткам. Сааведра пристегнула хлыст к поясу, но Дрейфус понимал: полным доверием тут и не пахнет. Женщина приняла его историю условно, пока не изменятся обстоятельства.
– Наверное, это Гаффни, – предположил Дрейфус, когда они шли по наклонному тоннелю к жилому и операционному ярусам. – В последний раз я видел его на койке в медкрыле, он приходил в себя после операции. Похоже, зря я оставил его в живых.
– Разве его не охраняли? – спросила Сааведра, на ходу оглянувшись на Дрейфуса.
– Должно быть, плохо охраняли. Гаффни уже успел сломать поисковые турбины, убить Клепсидру и Траянову. Этому парню не занимать ума, иначе как бы он столько времени манипулировал Службой внутренней безопасности? Но он не сверхчеловек. Думаю, даже на астероиде «Доспехов» ему помогала Аврора.
– А теперь помогла сбежать?
– Не исключено. Вы что-то говорили о пушках?
– О малогабаритных противокорабельных огневых установках, – уточнил Вейч. – Они защищают нас от незваных гостей. Вы столкнулись бы с ними, если бы не пришли по суше.
– Да, от этой прогулки сплошная польза.
При американо штаб «Головни» был, скорее всего, конференц-залом. Его стены прятались под монохромными, практически без эффекта трехмерности, панорамными фотографиями. Одну стену занимал снимок глубокого каньона, похоже марсианского, вторую – подковообразного водопада, третью – отвесной скалы, на которой вытесали восемь огромных человеческих голов – пятая и восьмая в ряду были женскими.
Плоские дисплеи поставили на стол шестиугольником – получился голографический реактор. По команде Вейча на дисплеях появились зеленоватые контурные изображения. Дрейфус узнал Девятую ПБ и ее окрестности. Пушки изображались иконками, стрелка наверху символизировала приближающийся корабль.
– Судя по характерным признакам, это фотонный двигатель, – проговорил Вейч, вглядываясь в цифры у значков. – Гаффни умеет управлять фотонниками?
– Опыт у него наверняка есть, – ответил Дрейфус.
– Неважная новость. Даже если это лишь катер, на борту могут быть ядерные боеголовки.
– Вряд ли у Джейн остались ядерные боеголовки, – возразил Дрейфус. – Если остались, то за пределами «Доспехов», на борту внутрисистемных крейсеров, и используются они строго по необходимости. Сомневаюсь, что Гаффни прибрал к рукам хоть одну ракету. Наверное, он просто с «Доспехов» удрал.
– Надеюсь, ты прав, – проворчал Вейч.
– А я надеюсь, что ваши пушки не подведут. Когда они заработают?
– Когда до цели останется не более тридцати километров, – ответила Сааведра. – Артсистемы знают, на какие хитрые контрмеры способны катера. Если катер не выстрелит первым, без расчета на успех пушки палить не станут.
Судя по отражавшимся на дисплеях цифрам, катер был на высоте ста двадцати километров, но снижался быстро и в зону обстрела мог спуститься уже через пару минут.
– Гаффни рассчитывает уничтожить базу, – проговорил Дрейфус, – иначе не пошел бы на сближение. Думаю, противокорабельные пушки для него не сюрприз.
– Я могу поднять в воздух наш катер, – неуверенно предложила Сааведра. – На это топлива хватит.
– Против Гаффни ты и пяти секунд не продержишься, – возразил Дрейфус. – И то если взлететь успеешь.
Сааведра завороженно смотрела на снижающуюся стрелку.
– Ракеты с металлизированным водородом нанесут урон базе, но не Часовщику в токамаке. Гаффни наверняка это знает. Вой! – воскликнула она, смертельно побледнев. – Может, у него все-таки есть ядерные боеголовки?!
– Если так, все пройдет быстро и безболезненно для нас, – заверил Дрейфус. – Только вряд ли Гаффни намерен уничтожить Часовщика одним ударом. Думаю, сперва выманит его, затем поднимет над поверхностью. Летать ведь Часовщик не умеет?
– Если дать ему время, научится, – ответил Вейч. – Кажется, ему подвластно почти все. – Он снова всмотрелся в дисплеи. – При такой скорости снижения пушки выстрелят через… сорок пять секунд. – Вейч с тревогой оглядел остальных. – Здесь делать особо нечего. Может, снова вниз спустимся?
– По нам стреляют, – проговорила Сааведра с невероятным спокойствием.
На дисплеях появилась ракета, она вылетела из катера и на дикой скорости проскочила атмосферу. Если бы еще чуть быстрее, то от трения боеголовка воспламенилась бы, не достигнув цели.
– Пушки перенацеливаются, – докладывала Сааведра. – Стреляют.
Штаб содрогнулся. Дрейфус услышал глухой раскат, похожий на далекий гром, и ужаснулся при мысли об энергии, погашенной буквально в сотнях метров над его головой. Противокорабельные орудия взорвались бы прямо в замаскированных бункерах, как пушки в чреве астероида Нервал-Лермонтовых.
Те пушки взрывались в вакууме, а не в удушающей мета-но-аммиачной атмосфере. На поверхности Йеллоустона взрывы напоминали бы срежиссированные извержения вулкана – огненные потоки пробивались бы из-под коры планеты.
– Ракета перехвачена, – сообщила Сааведра, хотя каждый видел результат своими глазами. – Пошла вторая… третья. Орудия отвечают.
Штаб снова содрогнулся, в этот раз грохотало дольше. На миг пришла тишина – орудия заряжались, чтобы перехватить третью ракету. И канонада возобновилась.
– Вторая ракета уничтожена, – докладывала Сааведра. – Третья подбита.
Штаб содрогнулся еще раз. Дрейфус понял: орудия уже не собьют третью ракету. Даже поврежденная, она по дуге летела к базе.
– Держитесь! – крикнул Вейч.
Ударило через долю секунды. Взрывную волну Дрейфус почувствовал каждой костью. Пушки так не грохотали. Тому казалось, что он стоит прямо под ядовитым небом Йеллоустона и барабанные перепонки не защищены ничем. Штаб со всем его содержимым словно накренился: так сильно его тряхнуло.
– Одно орудие выведено из строя, – сообщила Сааведра.
На дисплеях соответствующая иконка замигала красным и потухла.
– Пошла четвертая ракета. Наши орудия ее сопровождают.
Гул противокорабельных пушек будто отдалился. Дрейфус сообразил: поврежденная ракета вывела из строя ближайшее к штабу орудие.
– Скажи, что ракета перехвачена! – взмолился Дрейфус.
– Повреждена, – отозвалась Сааведра. – Орудия пытаются снова захватить цель.
Штаб содрогнулся. Дрейфуса душила собственная беспомощность: его жизнь зависела от машин и программ. Система управления противокорабельными пушками схватилась с другой, контролирующей арсенал катера. Словно давние противники, системы отлично знали возможности друг друга. Видимо, выживание Дрейфуса уже получило определенную вероятностную оценку. Один из противников понимал, что в итоге уступит, и в сражении участвовал только для проформы.
К моменту падения четвертая ракета подрастеряла боеспособность, но все же взорвалась. Грохот стал оглушающим. Штаб снова содрогнулся, начал обваливаться потолок. Глубокая трещина рассекла стену, разделив восемь каменных голов. Отказали все источники освещения, лишь голографические дисплеи слабо сияли зеленым.
– Генераторный комплекс уничтожен, – с мрачной безысходностью объявил Вейч. – Надо было глубже его зарыть. Говорил я вам! – Он принялся набивать команды на браслете. – Резервный генератор должен был включиться автоматически. Почему он не работает?
– Выпущена пятая ракета, – сообщила Сааведра, вглядываясь в мигающую картинку на дисплеях. – Орудия пытаются захватить цель. Две пушки уничтожены. Саймон, что с резервным генератором?
– Делаю, что могу, – процедил Вейч.
Голоса противокорабельной артиллерии напоминали рев далекой лавины.
– Есть сопровождение цели? – спросил Вейч.
– Частичное, – ответила Сааведра.
Дрейфус тоже хотел задать вопрос, но тут упала пятая ракета. В этот раз не было грохота, точнее, из-за ошеломляющей громкости его не восприняли уши. Тому показалось, что его сильно ударили по голове. Он оглох, но не успел прочувствовать это за неуловимый миг, в который сжались события.
Штаб погрузился во мрак, наполнился черной пылью; она разъедала кожу и глаза, обжигала горло и легкие. Прогиб растрескавшегося потолка и расселина в стене – это было последнее, что увидел Дрейфус. Потом не стало ни света, ни звуков, ни сознания.
Глава 32
Очнулся Дрейфус в мире, окрашенном в цвета страданий. Картой боли с мерцающей зеленой сеткой координат стало его тело. Мысленным взором на правой ноге он видел очаг, красный злой глазок. С левой стороны в грудине был еще один, в правом предплечье – третий. Остальные части тела превратились в бледную зону дискомфорта. Горло словно кислотой ополоснули, легкие выстлали толченым стеклом – именно такие ощущения сопутствовали каждому вздоху.
Тем не менее, вопреки собственным ожиданиям, он дышал.
Атаку Дрейфус помнил, но не представлял, как давно упала последняя ракета. Вокруг царила тишина, хоть и не абсолютная. В ушах звенело, при малейшем шевелении он слышал свой жалобный стон. Значит, не оглох. «Наверное, в самом конце я кричал», – подумал Дрейфус. Он не шевелился, лишь тяжело дышал, стараясь не обращать внимания на острую боль. Наконец в голове немного прояснилось.
Дрейфус через силу разлепил веки, но слабое сияние уловил не сразу. Один из голографических дисплеев мерцал, робко освещая заваленный обломками штаб. Пыль и мелкий мусор почти улеглись, значит после ракетного удара прошло какое-то время. Глаза саднило и застилало слезами, но мало-помалу Дрейфус привык к полумраку и огляделся. Он лежал на спине, ноги прижало столом, который рухнул под тяжестью обвалившегося потолка. Вместе со столом упали и дисплеи. Пять погасших и один мерцающий, они оказались на полу справа от Дрейфуса. Обездвиженный Дрейфус мог только догадываться о тяжести своих ранений. Хотя уцелеть – уже невероятное везение. Если бы не стол, его раздавило бы крупными обломками, влетевшими в штаб через брешь в потолке. Дрейфус снова попробовал шевельнуть правой рукой. Болевой очаг потух, рука двигалась, значит нужно радоваться: она не сломана.
Дрейфус согнул пальцы, – похожие на бледных червей, они будто не соединялись с телом. Левая рука не пострадала, но до края стола он дотянуться не мог. Опять со стоном – в груди вспыхнула боль – Том попытался приподнять стол правой рукой, чтобы освободить ноги, но тут же понял: затея бессмысленная. Боль усилилась, а стол даже не шелохнулся. Нет, самостоятельно не выбраться.
Дрейфус снова осмотрелся, силясь разглядеть других среди крупного мусора. Неужели он один остался жив? Том заметил Саймона Вейча. А где Спарвер и Сааведра?
– Вейч! – позвал Дрейфус, едва слыша себя из-за звона в ушах.
– Префект, – почти тут же ответил тот. Казалось, от Дрейфуса его отделяет толстое стекло. – Значит, ты жив.
Дрейфус ответил не сразу, пытаясь набраться сил. На каждое слово уходило слишком много сил.
– Меня столом придавило. По-моему, я сломал ребро; может, еще и ногу. Как у тебя дела?
– Хуже, чем у тебя. А ты не видишь?
Дрейфус увидел: глаза наконец привыкли к полумраку. Серебристая трубка, вероятно установленная «Головней» при ремонте базы, отогнулась и проткнула Вейчу бедро.
– Крови много теряешь?
– Надеюсь, что да.
Дрейфус кашлянул и сам почувствовал вкус крови.
– В каком смысле?
– В смысле, что хочу умереть прежде, чем он до нас доберется.
– Часовщик на свободе?
– Резервный генератор должен был включиться сразу же, чтобы обеспечить плавный переход. Этого не произошло. Камера перестала действовать.
– Значит, уверенности нет. Пока кто-то туда не спустится…
Вейч засмеялся. Такого злого, нечеловеческого смеха Дрейфус еще не слышал.
– Не сомневайся, префект, Часовщик на свободе. Вопрос только в том, как быстро он нас найдет. А он ищет, могу жизнью поклясться.
– Может, сбежал и спрятался?
– Ты не знаешь Часовщика, а я знаю.
– И надеешься умереть, не дождавшись встречи с ним?
Вейч коснулся бедра, и его пальцы окрасились темным, при зеленоватом свете похожим на растаявший шоколад.
– По-моему, у меня шансы есть. А у тебя? В крайнем случае постарайся не дышать, вдруг прокатит.
– Вейч, скажи мне кое-что, – попросил Дрейфус тоном человека, решившего сменить тему разговора.
– Что именно?
– Когда Джейн дала мне список членов «Головни», твое имя сразу бросилось в глаза.
– Ну, я парень известный.
– Дело не только в этом. Хотя я вспомнил не сразу.
– Что ты вспомнил?
– Ты ведь давал показания против Джейсона Нг, верно?
Воцарилась тишина, которая для Дрейфуса была красноречивее любых слов.
– Саймон?
– Да, я слушаю.
– Ты скоро умрешь, я, наверное, тоже, так что давай начистоту, ладно? Отец Талии был виноват лишь в том, что подобрался к вам слишком близко. Он расследовал деятельность «Головни», когда вас уже официально распустили. Вот ты и принял меры.
– Похоже, ты сам все знаешь.
– Не знаю, а по кусочкам складываю. Ты сфабриковал доказательства, оклеветал невиновного, потом «заказал», обставив как самоубийство, а все потому, что не мог допустить его выступления на трибунале «Доспехов». В общем, ты ничем не лучше убийц Филиппа Ласкаля.
– Пропади ты пропадом, Дрейфус! И ты, и твои «Доспехи»!
– Обязательно учту это пожелание. Пока ты не умер, ответь на последний вопрос. Где остальные?
Вейч тянул и глотал слова – так говорит человек, который вот-вот потеряет сознание.
– Когда я очнулся в первый раз, здесь был твой свинья, а Сааведра исчезла. Когда очнулся во второй раз, исчез и свинья. Прежде чем я отключился в первый раз, свинья пообещал решить проблему с Гаффни.
Дрейфус обдумал услышанное. Хорошо, что Спарвер жив, только вот что он задумал?
– Куда отправилась Сааведра?
– Не в курсе. Спроси у нее самой.
– Вейч! – через какое-то время позвал Дрейфус.
В этот раз он услышал только тишину.
– Тем лучше для тебя, – чуть слышно проговорил Том.
Уже стемнело, когда свинья наконец выбрался на поверхность. Скафандр он кое-как натянул, а с бронекостюмом без посторонней помощи не справился. Большая часть Девятой ПБ при ракетной атаке обвалилась, но наклонный тоннель, по которому спустились Спарвер с Дрейфусом, уцелел. Предельно осторожно префект поднялся по нему обратно, протиснулся через завалы и с помощью усилителей скафандра открыл двери. В кои-то веки Спарвер радовался, что он гиперсвинья: базово-линейный человек в скафандре и бронекостюме, да еще с бозером Брейтенбаха, не протиснулся бы в некоторые бреши.
Когда он очнулся, Сааведра выбиралась из разбитого штаба, чтобы восстановить камеру Часовщика. Спарвер понял: ему тоже надо выбраться, даже если придется на время оставить Дрейфуса. Он уговорил Сааведру вернуть батареи, пообещав разобраться с Гаффни – или кто там прилетел на катере – своими силами. Сааведре явно не хотелось возвращать оружие, но давать атакующему зеленый свет хотелось еще меньше. В итоге она уступила. Спарвер забрал батареи, проводил Сааведру взглядом и дождался, когда штаб перестанет ходить ходуном. Стряхнув с себя пыль и крошево, он выскользнул на балкон. Скафандр и бозер Спарвер обнаружил в атриуме, где их с Дрейфусом подкараулили, как казалось, еще в прошлой жизни.
Свинья пробрался по трапу и, согнувшись в три погибели, прополз меж кинжалами сталактитов. Над головой бушевала дикая гроза – тучи раздувались, вспыхивали от электрических разрядов и резких изменений в местной атмосферной химии. Но ветер и гром не помешали скафандру донести до Спарвера другой звук, высокий и монотонный, – пронзительный визг моторов. Спарвер зажал бозер между коленями, спрятался за край трапа и всмотрелся в шумное темное небо. Вскоре он заметил катер. Он висел носом вниз, похожий на занесенный для удара кинжал. Спарвер догадался, что Гаффни караулит над развалинами Девятой ПБ в надежде поймать Часовщика. Вне зависимости от имеющихся огневых средств, атака будет прицельной и мощной. Вряд ли Гаффни рассчитывает уничтожить Часовщика, но явно хочет повредить.
Спарвер снял чехол с бозера Брейтенбаха, обнажив высокочувствительную батарею плазменных эмиттеров и лазерную оптику. Он активировал оружие, понимая, что катер наверняка следит за местным электромагнитным полем. Бозер подал сигнал готовности, и Спарвер поднял его на плечо, словно базуку. Часть визора заполнилась окулярной сеткой, наложенной на изображение цели. Свинья опустился на корточки, отчего катер оказался в центре сетки, и нажал кнопку на основной рукояти, веля оружию захватить цель и приступить к ее сопровождению. Вокруг катера запульсировали красные скобки – цель зафиксирована. Скафандр тотчас скорректировал позу Спарвера. Теперь бозер командовал скафандром, использовал его как пусковую площадку. Стрелок превратился во вспомогательный элемент.
Двигатели катера завыли в другой тональности. Он развернулся и поплыл к Спарверу. Боевые системы зашевелились, будто клубок змей. Гаффни засек врага и решил подобраться, чтобы стрелять поточнее. Бозер, сопровождая корабль, заставил скафандр изменить позу. С борта катера ударил луч света, градом посыпались снаряды, разбив сталактиты, потом снеся верх лестницы. Один снаряд рикошетом отскочил от каменистой поверхности и зацепил Спарвера над коленом. Свинья чуть не упал, но скафандр не пробило.
Спарвер выпустил три электромагнитных импульса подряд и, подчинив себе скафандр, нырнул в укрытие. «Есть попадание», – доложил бозер Брейтенбаха.
Префект выглянул из-за скалы. Катер был в воздухе, но больше не стрелял. Гул двигателей превратился в судорожные вопли. Пушки дергались из стороны в сторону, преследуя десятки ложных целей. Спарвер поднял бозер на плечо и снова дал очередь, в этот раз полагаясь лишь на собственную меткость. Из отверстия, которое он проделал в борту катера, полился малиновый свет. Двигатели замолчали.
Катер полетел вниз.
Через секунду Йеллоустон содрогнулся от удара. Взрыва Спарвер так и не дождался. Тогда он выбрался из-за трапа и пополз по исковерканной снарядами поверхности, целясьперед собой. Катер рухнул в километре от главного входа в Девятую ПБ, где Сааведра спрятала свой корабль.
Вот и катер! Он метра на три зарылся носом в мерзлую почву и превратил метано-аммиачный снег в ручейки цвета мочи. Шлюз открыт, внешний люк вырван и валяется на снегу в нескольких метрах от корпуса. Внутренний люк тоже нараспашку, значит можно пробраться на борт. Скафандр сообщил, что уровень радиации выше допустимого. Сообщение Спарвер проигнорировал, тем более что рядом оказался валун, по которому удалось забраться в шлюз. Спарвер взял бозер на плечо и через прицел посмотрел кабину. Беглого осмотра хватило, чтобы убедиться: катер пуст.
Гаффни исчез.
– Да, таракан, просто так тебя не раздавишь! – посетовал Спарвер.
Дрейфус снова пришел в себя. Как потерял сознание, он не помнил, в памяти отложилась лишь очередная попытка выбраться из-под стола. Наверное, отключился от боли или от перенапряжения. Как бы то ни было, он не представлял, сколько прошло времени – секунды, минуты или часы.
Раздался женский голос:
– Лежи спокойно. Теперь ты в безопасности.
Дрейфус понял, что стол больше на него не давит, а боль во всем теле сменилась онемением. В ушах звенело, глаза слезились, но в целом он чувствовал себя не хуже, чем при разговоре с Вейчем.
– Пола! – произнес Дрейфус, ведь говорила с ним Сааведра, стоявшая у кровати или у дивана, на котором он лежал. – Что случилось? Где я?
– Я вытащила тебя из разрушенного штаба. Ты в другой части базы, на нижнем ярусе, который не пострадал от обстрела.
Темнота почти полностью скрывала Сааведру. Красноватого света от стенной панели хватало лишь для того, чтобы очертить силуэт женщины. Она стояла, сложив руки на груди.
– Ты видела Вейча?
Сааведра коротко кивнула:
– Когда я вернулась, он был уже мертв.
Дрейфус приподнял голову, чтобы осмотреть себя. В тусклом красноватом сиянии много не увидишь. Под правым коленом запеклась кровь, но сломанные кости не торчали. Боль стихла: форма, распознав рану, должна была выделить антисептические и обезболивающие препараты, которым уже следовало подействовать. Правая рука до сих пор ныла: одежда позволяла чувствовать минимум боли, ровно столько, чтобы не возникло желания вредить себе дальше. По большому счету – он легко отделался.
– Не знаю, что случилось с Гаффни, но неплохо бы отсюда убраться, – сказал Дрейфус. – Пока не потерял сознания, Вейч предупредил, что камера обесточена. Он был уверен, что Часовщик на свободе.
– По-твоему, есть смысл от него убегать?
– Лучше убегать, чем смиренно ждать аудиенции.
– Беспокоиться рановато. Камера обесточивалась, но совсем ненадолго, Часовщик улизнуть не успел. Он до сих пор в токамаке. Резервный генератор долго его не удержит, но час у нас есть.
– Очень хорошо. Подумай, как вернуться к нашим.
– Вернуться? Мне? – Сааведра удивленно вскинула голову. – После всего случившегося?
– Пола, ты сюда прилетела на катере. Разыщи Спарвера. Вместе садитесь на борт. Не хватит топлива подняться на орбиту – доберитесь до Города Бездны. Если «Доспехи» еще существуют, местные власти предоставят вам канал связи.
– А потом?
– Передайте все, что я говорил о Часовщике. Кто-то должен это услышать. Если Джейн Омонье жива, сообщите ей.
– От этой информации есть практическая польза?
– Польза появится, когда придет время сажать Часовщика обратно в камеру.
– Дрейфус, ты не так сильно ранен и здесь не погибнешь.
– Кому-то нужно спуститься в токамак и поговорить с Часовщиком, чтобы попробовал осадить Аврору.
– Ты надеешься его убедить?
– Очень постараюсь.
– Но как? Ты даже не знаешь, как с ним общаться.
– Найду способ. В крайнем случае открою токамак и выпущу Часовщика.
– Тогда он точно тебя убьет.
– А вдруг сначала поговорит со мной? Это моя единственная надежда. Может, я сумею объяснить, насколько опасна Аврора… Если, конечно, Часовщик сам не в курсе.
Сааведра расцепила руки и приложила указательный палец к губам, изображая задумчивость.
– Зря я не доверилась тебе сразу, когда ты прилетел сюда. Надо было слушать, чтобы побольше узнать об Авроре.
– Ты загладишь вину, если свяжешься с «Доспехами».
– Сделаю все, что смогу, но сперва расскажи про Аврору, а то все Часовщик да Часовщик. Говоришь, она из Восьмидесяти?
Дрейфус устало кивнул. Он уже столько открыл Сааведре, зачем еще раз повторять?
– Моему напарнику известно ровно столько, сколько мне.
– Но я разговариваю с тобой, а не с твоим напарником. Как ее зовут по-настоящему?
– Аврора Нервал-Лермонтова. На сканирование мозга она попала совсем молоденькой. Вряд ли уже тогда была монстром. Может, такой, как сейчас, ее сделали ненависть и страх обывателей перед творениями Кэлвина Силвеста. Впрочем, не исключено, что злость жила в ней всегда, как семя, которое однажды проклюнется. Возможно, она родилась такой. В любом случае ее следует остановить, уничтожить, пока она не захватила Блистающий Пояс целиком. Тем более что этим она не ограничится.
– Где она сейчас?
– Пола, мы уже об этом говорили. Нам неизвестно, где Аврора. Любой из десяти тысяч не захваченных анклавов может оказаться ее пристанищем.
– А разделиться она может? Как программа, исполняемая в архитектуре с массовым параллелизмом? Вдруг Аврора запущена сразу на тысяче анклавов, чтобы потеря одного операционного центра не стала катастрофой?
– Я уже объяснял, что Аврора на такое не пойдет, ведь задержки во времени прохождения сигнала замедлят ее мыслительный процесс.
– И все-таки. Раз собралась координировать захват системы, она должна использовать инфраструктуру сети, чтобы посылать команды и получать разведданные.
– Да, но прятаться Аврора научилась мастерски. У нас нет глобального контроля над сетью, чтобы отделить сигнал от шума.
– Думаешь, у Часовщика получится?
– Думаю, получится. – Дрейфусу все меньше нравилось повторять уже сказанное Сааведре и Вейчу. – Пола, зачем мы снова все проговариваем? У нас времени в обрез. Либо ты согласна, либо нет.
– Я согласна, – ответила Сааведра так тихо, что Дрейфус едва разобрал. – Ваш единственный шанс выжить – натравить один альфа-симулякр на другой. Что может быть логичнее?
Тут у Дрейфуса впервые мелькнуло подозрение, что он упускает главное.
– Пола! – позвал он.
Читать бесплатно другие книги:
