Прости меня за любовь Стил Даниэла

Глава 4

Через день, как и обещал, Хант приехал в Палм-Спрингс, чтобы побыть с Талли. Как назло, в этот день съемки закончились позже обычного, однако Хант не стал расстраиваться. В конце концов, они были вместе, а это означало, что их ожидает приятный вечер. И они действительно прекрасно провели время, сидя возле гостиничного бассейна и обмениваясь последними новостями, шутками или просто болтая о милых пустяках. Хант, впрочем, начал с того, что напомнил Талли о предстоящей проверке ее финансовых счетов и предупредил, что независимая аудиторская фирма начнет свою работу уже на будущей неделе. Потом он спросил, предупредила ли она Виктора Карсона о необходимости приготовить все документы для проверяющих.

– Я с ним давно не разговаривала, – ответила Талли. – Обычно с ним общается Бриджит. Впрочем, я просила ее предупредить Виктора обо всем. А что?

– Да ничего, в общем-то… – ответил Хант. – Просто, когда я ему звонил, мне показалось, что он чем-то сильно расстроен. Как ты думаешь, может, он обиделся, что его проверяют? Но ведь это совершенно обычная и весьма распространенная практика. И очень разумная, – добавил он. Хант всегда был человеком осторожным и благоразумным, особенно в вопросах бизнеса. Правда, порой он тратил значительные суммы, однако его доходы были достаточно высоки, чтобы он мог себе это позволить.

– Мой отец говорит то же самое, – согласилась Талли. – Он уже давно уговаривает меня провести подобную проверку. Что поделать, папа – старый юрист, а юристы никому не доверяют… – Тут она вспомнила, как Бриджит рассказывала, что встретила в ночном клубе Карсона и его жену. – Насколько мне известно, – задумчиво добавила Талли, – Виктор женат на довольно легкомысленной красотке вдвое моложе его. Быть может, у него с ней какие-то проблемы?

– Никогда бы не подумал, что Виктор Карсон способен прийти в расстройство из-за женщины, какой бы красивой и молодой она ни была! Он всегда такой уравновешенный, такой правильный… Мне и в голову не могло прийти, что он… То есть мне казалось, что Виктор женат на такой милой, старомодной женщине в очках одних с ним лет.

– При чем тут очки?! – удивилась Талли.

– Ни при чем. Это просто символ. Символ солидности, уравновешенности, сдержанности… Ну, ты понимаешь, о чем я.

Талли кивнула. Она понимала. Понимала она и другое: и Хант, и она сама считали Виктора Карсона стариком только на том основании, что он выглядел почти на десять лет старше своего возраста. На самом деле до старости ему было еще далеко.

– Ему всего шестьдесят пять, – сказала она. – Как раз в этом возрасте некоторые мужчины начинают сходить с ума и совершать необдуманные поступки просто потому, что понимают: это их последний шанс. Кстати, у меня к тебе просьба – предупреди меня заранее, когда тебе вздумается бросить меня и увлечься какой-нибудь смазливой восемнадцатилетней малышкой.

– Я еще не в том возрасте, чтобы волочиться за вчерашними школьницами, – улыбнулся Хант, поудобнее устраиваясь в шезлонге. – Кроме того, ты нравишься мне гораздо больше.

– Кто знает, – пошутила Талли, – может быть, через пяток лет тебе тоже захочется найти себе кого-нибудь помоложе.

– Надеюсь, этого не произойдет, – серьезно ответил Хант. – Ну а если все-таки случится, тогда… тогда просто гони меня пинками. Впрочем, содержать молодую любовницу – удовольствие не из дешевых. Я просто не могу себе это позволить с финансовой точки зрения.

На самом деле денег у него хватало. Все дело было в том, что Хант не хотел менять Талли на кого-то другого.

– Может быть, Виктор тоже не может, – задумчиво сказала Талли. – И именно поэтому он был расстроен, когда ты с ним разговаривал. – Она пожала плечами. – Никогда не понимала, почему некоторые мужчины поступают подобным образом. Если бы рядом со мной был человек вдвое моложе меня, это только заставило бы меня чувствовать себя старше, чем я есть.

– Мужчинам кажется, что в обществе молодой женщины они сами начинают выглядеть моложе и… мужественнее. Мол, есть еще порох в пороховницах и все такое, – пояснил Хант. – Правда, на самом деле они выглядят старыми, напыщенными павлинами, но… да ты и сама знаешь.

Талли кивнула. В Голливуде подобную картину ей приходилось наблюдать достаточно часто, причем молодыми партнерами обзаводились не только стареющие мужчины, но и женщины в годах. Хант был одним из немногих, кто никогда не увивался за молоденькими актрисами. Все его чувства, вся его любовь и преданность были отданы ей одной, и за это Талли была ему бесконечно благодарна. Возможно, свою роль сыграло и то обстоятельство, что они не стали регистрировать брак, предпочтя ему свободное сожительство. Отсутствие официальной регистрации придавало их отношениям некую живость и свежесть. «Хорошее дело браком не назовут», – шутил по этому поводу Хант, и Талли была с ним полностью согласна. В свое время они оба обожглись и отнюдь не стремились повторять опыт, который закончился достаточно печально для обоих. Главное, они любят друг друга, а остальное не так уж и важно.

Потом Хант рассказал Талли об агентах, с которыми он успел встретиться, о том, какие актеры, возможно, будут исполнять заглавные роли в их следующем фильме. Две знаменитости первой величины уже согласились подписать контракт, еще двое пока «думали», но Хант считал, что и они никуда не денутся. Последним препятствием, таким образом, оставалась аудиторская проверка; как только она завершится и деньги инвестора начнут поступать на счета студии, они сразу смогут приступить к производству следующей картины. В том, что никаких неприятных неожиданностей проверка им не сулит, оба нисколько не сомневались: их финансы были в полном порядке, к тому же последний фильм принес и Ханту, и Талли по небольшому состоянию. Аудит, таким образом, был всего лишь формальностью, необходимой для того, чтобы у японских инвесторов отпали последние сомнения в их кредитоспособности.

На следующий день после съемок Талли распустила группу на уик-энд, а сама вместе с Хантом отправилась в Санта-Барбару, в Монтесито, где он снял для них на выходные очаровательный домик. Бриджит укатила в Лос-Анджелес, но в понедельник утром Талли должна была вернуться вместе с ней в Палм-Спрингс. Провести выходные не за работой и как следует отдохнуть – это было и приятно, и полезно. Каждый раз, когда Талли удавалось отвлечься от повседневных практических вопросов, связанных со съемками, у нее появлялись новые, оригинальные идеи, а также время, чтобы обдумать их хотя бы вчерне. Бывало, она неожиданно просыпалась посреди ночи и, схватив с тумбочки блокнот и карандаш, принималась делать какие-то заметки. Эти выходные не стали исключением – Талли не только придумала кое-что новенькое, но даже решила, как это можно использовать в ее новом фильме.

Но больше всего они с Хантом наслаждались вовсе не отдыхом, а обществом друг друга. Они поздно вставали, гуляли по океанскому побережью, ужинали в уютных маленьких ресторанчиках, поэтому, когда в воскресенье вечером они вернулись в Лос-Анджелес, Талли чувствовала себя свежей и бодрой, как после полноценного отпуска, а не двух коротких выходных.

Бриджит заехала за ней в четыре утра в понедельник, и они отправились в Палм-Спрингс. По дороге Талли оживленно рассказывала подруге о том, как они с Хантом провели уик-энд, потом спросила, как прошли ее выходные. Бриджит ответила, что у нее была пара свиданий, но с кем – не уточнила, и Талли подумала, что вряд ли эти свидания что-то для нее значили. В противном случае Бриджит говорила бы о них другим тоном или рассказала больше подробностей.

– Позвони еще раз Виктору, узнай, началась ли проверка, – попросила Талли. Она не ожидала никаких осложнений, но считала необходимым, чтобы ее помощница была в курсе событий. Бриджит заверила, что обязательно сделает это в самое ближайшее время.

Удовлетворенная этими словами, Талли откинулась на мягком кожаном сиденье «Астон Мартина». Предстоящая рабочая неделя обещала быть очень напряженной, и не только для нее. Хант предупредил, что вряд ли сумеет вырваться в Палм-Спрингс до следующих выходных. Талли сказала, что постарается сама приехать в Лос-Анджелес, когда сможет, однако она понимала, что выполнить это обещание ей будет нелегко. У нее впереди было еще очень много дел: съемки в пустыне шли очень хорошо, и ей не хотелось выбиться из графика. А вот если ей удастся сделать все, как запланировано, скоро она вернется в Лос-Анджелес насовсем.

Независимая аудиторская проверка началась, представители независимой бухгалтерской фирмы из Сан-Франциско действовали спокойно и по-деловому. Явившись в офис Виктора в понедельник утром, они предъявили договор и попросили предоставить им финансовые документы, имеющие отношение к Талли Джонс. Все полученные счета, отчеты и приходно-расходные книги они разложили на большом столе в конференц-зале и, подключив собственные компьютеры, принялись за работу. Всего их было четверо – двое бухгалтеров и двое помощников. Несмотря на то что в офисе фирмы Виктора они находились полный рабочий день, держалась эта четверка отстраненно, не вступая в контакт ни с кем из его постоянных или временных сотрудников. Если проверяющим требовались какие-то разъяснения, старший аудитор обращался к Виктору и просил прокомментировать ту или иную статью общего гроссбуха. Сами аудиторы от любых комментариев воздерживались, и, хотя это свидетельствовало только об их высоком профессионализме, Виктор все равно нервничал. Ему казалось, что эти аудиторы проверяют не столько Талли Джонс, сколько его собственную работу и его компетентность. Фирма была очень солидная, с именем, и он не сомневался, что ее услуги обойдутся японскому инвестору в кругленькую сумму, однако японец, по-видимому, считал, что дело того стоит.

Проверка шла уже третий день, когда Виктор, вернувшись вечером домой – от усталости он буквально валился с ног, – узнал, что Брианна приготовила ему очередной сюрприз. Как выяснилось, сегодня вместо набега на бутики Родео-драйв она побывала у адвоката, который порекомендовал ей заключить с мужем семейный контракт. Идея Брианне, как видно, очень понравилась, и она потребовала, чтобы Виктор как можно скорее занялся этим вопросом.

– Семейный контракт? – тупо переспросил Виктор. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, ты должен знать. Это такой контракт… В общем, бывает добрачное соглашение, а бывает семейный договор, который заключается между супругами после вступления в брак. – Брианна явно пользовалась словами, которые услышала от адвоката.

– Но мы же уже заключили добрачный контракт, детка. Никакой семейный договор нам не нужен, – ответил Виктор.

Все это ему очень не нравилось. Кажется, в воздухе запахло шантажом или чем-то весьма похожим. Как он и говорил, они действительно заключили добрачный контракт, согласно которому (на этом настояла, естественно, сама Брианна) он должен был еще до регистрации брака положить на ее счет солидную сумму. А Виктору настолько не терпелось обзавестись молодой, красивой женой, что он и не подумал возражать.

– Я уже потратила большую часть денег, которые ты передал мне по добрачному договору, – нахмурилась Брианна. – Мне нужно еще. Мой адвокат говорит, что ты можешь перевести мне некоторую сумму сейчас, а потом доплачивать за каждый год, который мы проведем в браке.

Она как будто играла в брак – такое у Виктора сложилось впечатление, но что-то подсказывало ему, что затребованные Брианной суммы будут вовсе не игрушечными.

– Зачем ты вообще пошла к адвокату? – рассудительно спросил он.

Возможно, подумалось Виктору, Брианна искала способ развестись с ним, но сказать ему об этом прямо пока не решалась. Когда она выходила за него замуж, он положил ей на счет семьсот тысяч в качестве свадебного подарка, но за три года от этой суммы, похоже, мало что осталось. Семьсот тысяч, и это не считая денег, которые он тратил на нее каждый месяц! На что могли уйти без малого три четверти миллиона, Виктор не представлял. Впрочем, о том, с какой скоростью Брианна тратит заработанные им деньги, он уже имел достаточно четкое представление. Казалось, доллары просачиваются у нее меж пальцев будто вода.

– Я просто подумала… В общем, мне хотелось бы иметь собственные деньги, – ответила Брианна, скорчив жалостливую гримаску. – В конце концов, не могу же я постоянно зависеть от тебя и просить денег на каждую мелочь. Вот если ты переведешь мне некоторую сумму сейчас, а потом будешь платить за каждый год, что мы проживем вместе, я… я буду чувстовать себя намного увереннее, – прибавила она доверительным тоном.

– Откровенно говоря, в данный момент я вряд ли могу позволить себе нечто подобное, – грустно признался Виктор. – Я не слишком удачно вложил средства и довольно много потерял. В общем, я предпочел бы просто оплачивать твои счета и обеспечивать тебя всем необходимым, чем каждый год переводить на твой счет фиксированную сумму.

Несмотря на то что губы у Брианны были пухлыми, как у Анджелины Джоли, сейчас они сложились в тонкую прямую линию.

– Если ты не сделаешь это для меня, я… мне будет очень трудно оставаться твоей женой, – заявила она с угрозой. – Если ты меня любишь, то переведешь деньги, а если нет… В конце концов, ты нарушил свое обещание помочь мне с карьерой. Семейный контракт – это меньшее, что ты можешь для меня сделать. Имея собственные деньги, я смогу чувствовать себя в безопасности от… от любых неприятностей.

– Но что, если я не сделаю, как ты просишь? Просто не смогу? Тогда как?.. – спросил Виктор.

Он был растерян и напуган новыми требованиями Брианны. Похоже, выиграть в этой гонке ему было не суждено. Он потратил на нее почти все, что у него было, но Брианна продолжала требовать денег. Удовлетворить ее желания было просто невозможно, и Виктор впервые за три года начал что-то понимать. Похоже, она с самого начала вышла за него только потому, что охотилась за богатым мужем, которого можно обобрать как липку, а потом выбросить за ненадобностью. Требование заключить семейный контракт еще больше утвердило Виктора в этом подозрении. Подобный документ мог бы стать последним ударом и одновременно средством, которое позволило бы Брианне наложить лапу на все оставшиеся у него деньги, когда они разведутся.

– О том, что будет тогда, тебе расскажет мой адвокат, – сказала Брианна, в глазах которой появился какой-то неприятный жесткий блеск. – Подумай как следует, Виктор. У тебя нет выбора.

Этими словами она окончательно обозначила свою позицию, и Виктор почувствовал, как его горло сжимает болезненный спазм. Ему уже исполнилось шестьдесят пять, и он не хотел терять Брианну, зная, что другой такой женщины у него уже никогда не будет. Правда, теперь Виктор лучше понимал, какие мотивы движут его женой, однако от этого чувства, которые он к ней питал, не стали слабее. Привязанность, вожделение, привычка, наконец… Да и какая другая женщина с ее внешностью и в ее возрасте согласится выйти за него замуж, если они с Брианной все-таки разведутся?..

Виктор Карсон понурился, признавая свое поражение. В эти минуты он чувствовал себя старым, усталым и бесконечно одиноким.

Этим вечером он допоздна засиделся в своем кабинете, размышляя над тем, что сказала ему Брианна. Перед ним на столе стояла бутылка «Джонни Уокера» и стакан. Обычно Виктор пил мало, но сейчас бутылка была пуста уже больше чем наполовину. Брианна куда-то уехала с одной из приятельниц и вернулась домой только в два часа пополуночи. Как она вошла, Виктор не слышал – он отключился на кушетке в кабинете. Некоторое время Брианна с порога смотрела на его скорченную фигуру, потом отправилась в спальню одна. Ни будить Виктора, ни пытаться каким-то образом перетащить его на кровать она не стала. Брианна была уверена, что в конце концов муж выполнит ее требование. Выбора у него действительно не было: если он не хочет ее потерять, он подчинится. Она держала его за горло, если не сказать грубее.

На следующее утро, когда Брианна уходила в тренажерный зал, она услышала, что Виктор проснулся и принимает душ. Когда она вернулась, он уже ушел в офис. Аудиторы по-прежнему работали в конференц-зале фирмы, и Виктор решил воспользоваться случаем, чтобы самому просмотреть финансы Талли. Дополнительная проверка, считал он, еще никому не вредила. Кроме того, знакомая работа помогала отвлечься от тревожных мыслей о собственном незавидном положении. И вот, после нескольких часов кропотливого труда, Виктор наткнулся на несколько записей, которые его озадачили. Бриджит всегда оплачивала все счета своей работодательницы – она была очень внимательна и аккуратна и никогда ничего не пропускала: сделав запись в общем гроссбухе, Бриджит пересылала квитанции ему. Чеки тоже подписывала она – это продолжалось уже несколько лет, и до сих пор Виктору не в чем было ее упрекнуть. Сейчас, однако, его удивило, что Талли, оказывается, регулярно останавливалась в одних и тех же дорогих отелях. Конечно, Виктора совершенно не касалось, на что именно Талли тратит свои деньги, однако фокус заключался в том, что отели-то были лос-анджелесские! А поскольку в Лос-Анджелесе у нее был собственный дом, Виктор решил, что эти посещения отелей как-то связаны с ее бизнесом, следовательно, у него были все основания снизить сумму уплачиваемых ею налогов, добившись так называемого налогового изъятия[8].

Он снова просмотрел квитанции. Один раз Талли останавливалась в «Бель-Эйр», еще несколько раз – в «Шато Мормон» и «Сансет Маркис». Насколько он помнил, те же самые отели упоминались и в финансовых отчетах Ханта. Его счета, впрочем, оплачивала не Бриджит, а собственный бухгалтер, который работал на Ханта уже много лет. Быть может, подумалось Виктору, Хант и Талли время от времени отправлялись в отель, чтобы провести вдвоем романтический уик-энд или отметить какой-то общий праздник или годовщину, однако не исключено было, что все это были чисто деловые мероприятия. В любом случае ему следовало уточнить это у самой Талли, хотя по зрелом размышлении он и решил, что вопрос с отелями вряд ли имеет существенное значение. Гораздо более серьезным ему показалось то обстоятельство, что Талли регулярно тратила довольно значительные суммы наличных денег, что ему совершенно не понравилось. Как всякий уважающий себя бухгалтер-профессионал, Виктор терпеть не мог расчетов наличными, поскольку их практически невозможно было учесть и задокументировать, что, в свою очередь, неизменно привлекало внимание налоговых органов и могло обернуться крупными неприятностями. Кроме того, наличные суммы, пусть даже потраченные в интересах бизнеса, было почти невозможно провести по статьям, позволяющим добиться разрешенных законом налоговых вычетов, и Виктор считал своим долгом предупредить об этом Талли. И зачем ей вообще понадобилось расплачиваться наличными, недоумевал он. Почему она не пользуется своей кредитной карточкой?

Задумавшись о деньгах, Виктор снова вспомнил о Брианне и о ее внезапно возникшем желании заключить семейное соглашение. Все это ему очень не нравилось – он знал, что ни сейчас, ни в ближайшем будущем не сможет выплатить молодой жене сколько-нибудь значительную сумму, а жалкие крохи, которые он в состоянии наскрести, вряд ли произведут на нее впечатление. Что же, неужели его семейной жизни конец? Виктору не хотелось в это верить. Он просто обязан что-то предпринять, и как можно скорее, но что именно? И, как назло, как раз сейчас у него совершенно не было времени – прежде чем заниматься своими делами, он должен был позаботиться, чтобы аудиторская проверка финансовой состоятельности Талли и Ханта завершилась как можно скорее и без каких-либо осложнений и проблем. Меньше всего на свете Виктору хотелось, чтобы излишне щепетильный японский инвестор отказался от участия в проекте из-за него. Талли, разумеется, найдет нового инвестора – в конце концов, для этого у нее были и имя, и безупречная репутация, но ей в любом случае потребуется время, а значит, съемки нового фильма придется отложить на неопределенный срок. Талли, конечно, ничего не скажет, но он все равно будет чувствовать себя так, словно он ее подвел. А Виктор терпеть не мог подводить клиентов, которые на него рассчитывали. Нет, подумал он, нужно хотя бы на время выбросить Брианну из головы и заняться делом.

И он придвинул к себе стопку счетов, поступивших за последние полмесяца. Просматривая их, Виктор составил небольшой список вопросов, которые ему нужно было задать Талли. За этот период она покупала кое-какие вещи дочери; налоговое управление могло посчитать их подарками, следовательно, Талли предстояло уплатить с потраченных сумм соответствующие налоги. Кроме того, налоговики могли сесть парижскую квартиру Талли недвижимостью, находящейся в личном владении, поскольку она уже давно не снимала фильмов во Франции. До этого момента ему удавалось получать с налогов на квартиру профессиональные вычеты, но, поскольку Талли не ездила в Париж уже несколько лет, налоговое управление в любой момент могло пересмотреть этот вопрос. Кроме квартиры, существовало еще несколько расходных статей, по поводу которых Виктору хотелось получить комментарии Талли. Все это, правда, не имело прямого отношения к аудиторской проверке, целью которой было подтверждение ее кредитоспособности и установление объемов реального капитала, которым она владела, но Виктор решил воспользоваться случаем, чтобы привести дела Талли в порядок и заново рассчитать размер полагающихся ей профессиональных налоговых изъятий.

В своей работе Виктор Карсон придерживался консервативного подхода: он никогда не стремился добиться максимальных налоговых льгот, если их обоснования выглядели хоть немного сомнительными. Зато все сделанные им налоговые изъятия были на сто процентов обеспечены соответствующими документами и постановлениями, так что, если бы налоговое управление усомнилось в каком-то из них, он мог аргументированно защищать свое решение. Меньше всего ему хотелось, чтобы из-за его небрежности или поспешности у кого-то из клиентов начались неприятности. В частности, Виктор старался сделать все, чтобы лишний раз не привлечь к их финансам внимание налоговых органов. Правда, не все были довольны такой позицией; кое-кто даже требовал, чтобы он действовал более агрессивно, добиваясь максимальных скидок при налогообложении, но с такими клиентами Виктор предпочитал поскорее расстаться под каким-нибудь благовидным предлогом. Талли, впрочем, никогда не требовала для себя каких-то дополнительных льгот, и Виктор уважал ее за это. Что ж, подумал он, тем больше у него оснований повнимательнее ознакомиться с ее финансовым положением, чтобы к ней не смог придраться ни один самый въедливый налоговый инспектор. То же самое он был намерен проделать и для Ханта.

Как выяснилось довольно скоро, учет прихода и расхода, который вел бухгалтер Ханта, был не таким подробным, как записи Бриджит. На его счета регулярно поступали крупные суммы, и так же регулярно они с них списывались. К счастью, все свои траты Хант осуществлял при помощи кредитной карты, поэтому получить более детальный отчет не составляло труда. У Виктора все же возникло несколько вопросов, но, когда он позвонил Ханту по телефону, все его недоумения разъяснились. Спросил Виктор и о непонятных счетах из лос-анджелесских отелей, на что Хант ответил, что время от времени останавливался там вместе с Талли и несколько раз снимал номера для деловых встреч с инвесторами, которые приезжали в Лос-Анджелес из других городов. Получив разъяснения, Виктор сразу захотел включить расходы на отели в бизнес-издержки, что позволяло получить налоговые скидки. Он даже спросил, не помнит ли Хант, сколько он платил в каждом конкретном случае. Хант вспомнил почти все, благо суммы были практически одинаковые, и Виктор вздохнул с облегчением. Вопрос полностью разрешился, и он мог без колебаний включить оплату отелей в список необходимых деловых расходов.

Теперь Виктор был уверен, что и со стороны аудиторов Ханту не грозят никакие неприятности. Его ответы были прямыми и понятными, они полностью удовлетворили Виктора, и он не сомневался, что бухгалтеры японского инвестора тоже не станут сомневаться в их правдивости. Насколько он мог судить, до сих пор аудиторы не нашли в документах Талли и Ханта ничего подозрительного или вызывающего сомнения. Совсем скоро проверка закончится, и все они смогут вернуться к своим обычным делам. Самому Виктору оставалось только задать Талли несколько вопросов наподобие тех, что он задавал Ханту; это было необходимо ему не столько для собственного спокойствия, сколько для того, чтобы внести полную и окончательную ясность в соответствующие статьи ее общего гроссбуха. Быть может, рассуждал Виктор, ему даже удастся добиться для Талли дополнительных налоговых послаблений, если она, как и Хант, снимала номера в отелях не только для себя, но и для своих деловых партнеров.

Оставался также вопрос с калифорнийским «налогом на использование», который относился к вещам, приобретенным Талли в других штатах или за границей. Виктор уже убедился, что Бриджит вела соответствующие записи скрупулезно и точно, не упуская ни одной мелочи, поэтому ему оставалось только уточнить, не сделала ли Талли каких-то приобретений подобного рода в самое последнее время – в том числе для дочери. И наконец, ему по-прежнему хотелось узнать, почему Талли предпочитает тратить столь значительные суммы наличными, вместо того чтобы пользоваться кредитной карточкой, что было бы гораздо удобнее не только для него, но и для нее самой.

Виктор позвонил Талли на мобильный в пятницу вечером, когда ему показалось, что она уже должна освободиться после дневной съемки. Но, судя по голосу, Талли была все еще занята, поэтому Виктор извинился за беспокойство и только потом добавил, что хотел бы прояснить с ней некоторые статьи ее расходов, чтобы навести в отчетности полный и окончательный порядок.

– Разве вы не можете поговорить об этом с Бриджит? – досадливо спросила Талли. За прошедшую неделю они немного отстали от графика съемок из-за неподходящей погоды и множества изменений в сценарии, и теперь Талли беспокоилась, как бы ей не превысить бюджет. – Мне сейчас очень некогда, и…

– Могу, конечно, – осторожно сказал Виктор. – Но… видите ли, вопрос может оказаться довольно деликатным, и…

Услышав эти слова, Талли только крепче стиснула зубы и закатила глаза. Порой старый бухгалтер буквально сводил ее с ума своим педантизмом и вниманием к мелочам. Талли, разумеется, понимала, что за это она ему и платит, и все же ей не всегда было понятно, почему Виктор предпочитает решать часть проблем с ней, а не с ее помощницей. Подчас у нее просто не хватало времени, чтобы отвечать на его вопросы, а иногда она и вовсе не могла этого сделать, поскольку всю оперативную бухгалтерию вела для нее Бриджит.

– В общем, я хотел бы побеседовать с вами, – добавил Виктор несколько более уверенным тоном. – В конце концов, ответственность за ваши налоги несете только вы сами, и если я или Бриджит ошибемся, последствия могут быть, гм-м… крайне нежелательными. Вот почему в данном случае я предпочел бы черпать сведения из первоисточника. Когда вы возвращаетесь в Лос-Анджелес?

– В эти выходные я буду дома, но в понедельник мне снова придется вернуться в Палм-Спрингс.

– В таком случае давайте встретимся в воскресенье, – предложил Виктор, и Талли не сдержала вздоха.

Свое свободное время она предпочитала проводить с Хантом, а не со своим бухгалтером, однако ей было ясно – Виктор сведет ее с ума, но своего добьется. Тут она подумала, что вопросы Виктора, возможно, имеют какое-то отношение к аудиторской проверке, и… снова вздохнула. Ей хотелось как можно скорее покончить с формальностями, а ради этого не жаль было пожертвовать воскресеньем. Да и с Виктором она могла бы встретиться утром, пока Хант будет играть в теннис. Талли никогда бы не подумала, что идеальное воскресенье может начинаться со встречи с бухгалтером, однако деваться было некуда, и она пообещала, что приедет к Виктору в офис в половине одиннадцатого и ответит на все вопросы. Тот, в свою очередь, пообещал не слишком ее задерживать. У него были для этого свои резоны: Брианна любила ездить на поздний завтрак в «Поло Лонж» в Беверли-Хиллз, и ей вряд ли могло понравиться, что он в это время будет на работе.

Поздно вечером, когда Талли наконец добралась до своего дома в Лос-Анджелесе, Хант уже приготовил для нее замечательный ужин. Кроме этого, у него была припасена для нее хорошая новость.

– Аудиторская проверка почти закончена, – сказал он с улыбкой. – И насколько я знаю, проверяющие не нашли ни у тебя, ни у меня ни одной ошибки в записях, ни одной сомнительной статьи прихода или расхода. Остались кое-какие мелкие формальности, но это уже совершеннейший пустяк. Мистер Накамура очень доволен. Он сообщил, что договор будет готов уже на следующей неделе, и он его с удовольствием подпишет. – Хант снова улыбнулся. – Позвольте поздравить вас, мисс Джонс, с благополучным завершением проверки. Отныне все будут знать, что вы не мошенница и не налоговая преступница, а наоборот – вполне платежеспособный гражданин Соединенных Штатов. То же самое, кстати, относится и ко мне… – С этими словами Хант наклонился и поцеловал Талли. Она тоже улыбнулась и рассказала ему о запланированной на воскресенье встрече с Виктором Карсоном.

– Просто не представляю, что он накопал в моих бумагах! – пожаловалась она.

– Ты же знаешь, Виктор – человек въедливый и аккуратный, к тому же он очень любит, чтобы все было в идеальном порядке, – небрежно отозвался Хант. – Он и мне звонил, задавал всякие вопросы. Такое ощущение, что для составления финансового отчета ему необходимо знать, в каких ресторанах я побывал, что я там ел, а главное – разговаривал ли я при этом о бизнесе или о футболе.

Талли снова засмеялась, но заметила, что именно благодаря скрупулезности и даже мелочности Виктора у налогового управления США никогда не возникало к ним никаких претензий. Да и Бриджит, добавила она, ведет соответствующие записи очень аккуратно и подробно. Налоговая проверка могла бы стать для Талли серьезной помехой в ее работе, поэтому она старалась, чтобы статьи ее доходов и расходов были максимально прозрачными и не привлекали внимания налоговиков. Именно поэтому, сказала она, ей стоит встретиться с Виктором и развеять его сомнения, хотя тщательность и обстоятельность, с которыми он подходил к делам, порой не на шутку ее раздражали.

– Я повидаюсь с ним утром, пока ты будешь играть в теннис, – сказала она Ханту. – Он обещал, что не задержит меня надолго, хотя я и не знаю, сумеет ли он выполнить свое обещание. Меньше всего мне хотелось бы провести свое свободное воскресенье с Виктором!

Талли и Хант провели очень приятные, а главное – спокойные выходные. Свободное время оба часто использовали не только для того, чтобы побыть вместе, но и чтобы доделать накопившиеся дела, которые не имели отношения к их основной работе. Например, в субботу Талли с утра прошлась по магазинам, а вечером поехала навестить отца, с которым провела несколько часов. Сэм Джонс очень интересовался тем, как идут съемки фильма, и пока они сидели на скамейке в саду, Талли подробно рассказала ему о своей работе, описала смешные и забавные случаи, произошедшие с актерами на съемочной площадке, и даже поделилась с отцом кое-какими своими идеями, которые были столь необычными и новаторскими, что она не решалась обсуждать их даже с коллегами-профессионалами. В воскресенье утром Хант, по своему обыкновению, отправился играть в теннис с друзьями, а Талли поехала в офис Виктора Карсона.

Он уже ждал ее. Несмотря на воскресный день, на нем был строгий костюм консервативного покроя и безупречный, хотя и несколько старомодный галстук. Талли же, как и всегда, была одета в застиранные подранные джинсы, стоптанные высокие кроссовки и вылинявшую толстовку с капюшоном, единственное достоинство которой заключалось в том, что она была безупречно чистой.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной в воскресенье, – вежливо приветствовала бухгалтера Талли. – Откровенно говоря, у меня сейчас очень плотный график, так что я вам действительно благодарна. Я слышала, аудиторская проверка почти закончена. Наш инвестор уже сообщил, что он удовлетворен ее результатами и готов подписать договор. По-видимому, у нас все в порядке, и в этом есть и ваша заслуга, так что еще раз спасибо за все, что вы для нас делаете.

– Это моя работа, мисс Джонс, – сухо сказал Виктор, поправляя очки.

Перед ним на столе лежал список вопросов, которые он собирался задать Талли, и Виктор поднес его поближе к глазам. Первые несколько вопросов касались калифорнийского налога за пользование; Виктор напомнил Талли, что он касается не только ее, но и Макс и что все вещи, которые она или ее дочь приобрели в Нью-Йорке и привезли в Лос-Анджелес, подвергаются дополнительному налогообложению в размере, определенном законом штата. В переводе на нормальный человеческий язык это означало, что за каждую вещь, купленную не в Калифорнии, Талли приходилось платить фактически двойную цену, но таков был закон. Она, однако, об этом помнила и поэтому велела Бриджит вести тщательный учет покупок, подлежащих дополнительному налогообложению, и передавать все записи ему. Услышав это, Виктор вздохнул с явным облегчением – он-то знал, что многие люди забывают о необходимости уплачивать дополнительный налог и попадают из-за этого в неприятное положение.

Еще Виктор хотел прояснить несколько моментов, касающихся нанятых Талли работников и независимых подрядчиков, которые обеспечивали процесс съемок. На эти вопросы Талли отвечала почти механически – в них не было ничего особенного, и она недоумевала, почему бухгалтер не обратился со своим списком к Бриджит. Единственной новостью стало для нее, пожалуй, только то, что ее парижская квартира находилась отныне в категории личной собственности, тогда как раньше она считалась имуществом, необходимым для осуществления бизнеса, но Виктор объяснил ей, почему так произошло. Кроме того, бухгалтер счел необходимым напомнить Талли, что Макс будет считаться иждивенкой только до тех пор, пока остается студенткой очного отделения, но она и так об этом знала: Виктор говорил ей об этом раньше, и не один раз.

Лишь под конец Виктор мягко упрекнул Талли за то, что она тратит весьма значительные суммы наличными.

– Поймите, я не смогу добиться для вас профессиональных налоговых вычетов, если не буду знать, на что потрачены эти деньги, – сказал он. – В крайнем случае мне нужны кассовые чеки, однако я предпочел бы, чтобы впредь вы расплачивались кредитной карточкой.

Талли пожала плечами.

– Вряд ли это имеет большое значение, – ответила она. – Наличными я расплачиваюсь, когда паркую машину на городской стоянке; кроме того, я иногда покупаю мороженое или кофе… Не думаю, что все это даст мне какие-то существенные налоговые льготы.

– В таком случае вы, вероятно, очень любите кофе, – покачал головой Виктор. – По моим подсчетам, вы тратите на него не меньше двадцати пяти тысяч долларов в месяц. – Он очень старался, чтобы в его голосе не прозвучали саркастические нотки. Виктор нисколько не осуждал и ни в чем не упрекал Талли – он просто пекся о благополучии своей клиентки.

– Двадцать пять тысяч?! – изумленно воскликнула Талли. – Но это невозможно! Наличными я трачу в месяц не больше двухсот долларов, а может, и меньше. Все покупки я обычно оплачиваю кредитной карточкой, если, разумеется, это не какая-нибудь мелочь вроде крема или шампуня.

Впрочем, даже эти мелочи ей обычно покупала Бриджит. Благодаря помощнице Талли не нужно было тратить время и силы на разные бытовые нужды. Бриджит была очень внимательна и предусмотрительна и часто приобретала необходимые вещи еще до того, как Талли успевала об этом задуматься.

– Это невозможно, – повторила Талли. – Должно быть, вы ошиблись в расчетах или заглянули не в ту колонку, не в тот столбец. Я просто не могу тратить по двадцать пять тысяч долларов в месяц, да еще наличными!

– Смотрите сами, мисс Джонс. Вот кассовые чеки на получение наличных. Вот отметки банка о выдаче. Может быть, вы храните наличные дома?

– Разумеется, нет. Даже когда я покупаю кофе или мороженое, мне приходится брать деньги у Бриджит, потому что обычно у меня с собой только мелочь. Да еще когда Макс приезжает на каникулы, я кое-что даю ей, так сказать, на карманные расходы, но это, конечно, не двадцать пять тысяч. Похоже, вы все-таки где-то ошиблись, – закончила она уверенно.

– Боюсь, никакой ошибки нет. – Виктор упрямо покачал головой. – Именно поэтому я позволил себе настаивать на личной встрече. Сначала я просто хотел уточнить, на что потрачены эти деньги, чтобы получить налоговые льготы, но если вы действительно не знаете, куда деваются эти тысячи… Поймите, это не может меня не беспокоить.

Он говорил таким тоном, что Талли показалось – Виктор считает ее беспечной и безответственной транжирой.

– Бриджит наверняка передала вам расходную ведомость по моей кредитной карте, – возразила она. – За все, что стоит дороже пяти долларов, я расплачиваюсь кредиткой.

– Тогда как вы объясните, что каждый месяц с вашего счета обналичивается по двадцать пять тысяч долларов? – парировал Виктор. – Может быть, это Бриджит делает для вас какие-то покупки?

– Бриджит тоже пользуется кредитной карточкой. У нас открыт специальный совместный счет, средства которого она использует при покупке для меня каких-то вещей или оплате услуг. – Тут Талли вспомнила, что именно Виктор и посоветовал ей открыть такой счет. – Да вы и сами хорошо это знаете, – добавила она. – Я уверена, что Бриджит тоже не станет расплачиваться наличными. Ей это просто не нужно, к тому же это неудобно.

Виктор Карсон покачал головой.

– И все-таки кто-то тратит ваши деньги, мисс Джонс. Если это не вы, то… Словом, вы должны как можно скорее выяснить, кто это может быть.

Он явно был обеспокоен, и Талли тоже почувствовала растущую тревогу. Но как узнать, куда деваются деньги?

– Я не знаю, смогу ли я… – проговорила она неуверенно.

– За три года вы потеряли таким образом около миллиона долларов, – ответил бухгалтер. – Такая сумма не может исчезнуть бесследно.

– Ну хорошо, – согласилась Талли. – Я спрошу Бриджит. Быть может, ей и приходится платить за что-то наличными, просто я об этом не знаю. Пока она вовремя оплачивает все мои счета, мне глубоко безразлично, как она это делает – кредиткой, наличными или, может быть, чеком. Хорошо, я у нее спрошу, – повторила она, несколько успокаиваясь.

Талли не сомневалась, что случившемуся должно быть какое-то разумное объяснение. До сих пор Бриджит вела учет всех ее расходов совершенно безупречно – Виктор, во всяком случае, был ею доволен. Похоже, только внезапная аудиторская проверка заставила его разобраться в ее финансовых делах более тщательно – вот он и обнаружил то, чего не замечал прежде.

А Виктор терялся в догадках. Обычно он не расспрашивал клиентов о том, сколько и на что они тратят свои деньги, если, конечно, им не грозили финансовые проблемы. Талли, разумеется, было до этого очень далеко, однако за три года сумма набежала достаточно внушительная даже для нее, да и Виктор считал себя обязанным знать о средствах клиента все, что только возможно. Странное исчезновение столь значительных сумм было для него оскорбительным как для профессионала. «От наличных одни только неприятности!» – подумал он. Некоторые его клиенты тратили наличные доллары направо и налево, а потом никак не могли вспомнить – на что. Талли, к сожалению, тоже не стала исключением. Виктор ни минуты не сомневался, что деньги были потрачены ею в рамках закона, но ему необходимо было знать, когда и на что. И Талли еще раз пообещала это выяснить. Она, в свою очередь, была совершенно уверена, что у Бриджит найдутся разумные ответы на все вопросы.

После этого Виктор задал еще несколько вопросов относительно счетов и накладных, назначение которых ему хотелось уточнить. Одежда для Макс, несколько картин, которые Талли купила в Нью-Йорке, подарки для Ханта, в том числе золотые швейцарские часы – очень дорогие, но и он тоже не жалел денег, когда хотел сделать Талли приятное. В самый конец списка попали авиационные билеты и счета из отелей, о которых Виктор уже спрашивал Ханта.

– Мистер Хант объяснил мне, что вы время от времени проводите там уик-энды, – сказал он извиняющимся тоном.

Счета из отелей его больше не беспокоили, просто Виктор привык тщательно все проверять. По записям в генеральном гроссбухе он видел, что в течение трех лет Талли и Хант часто останавливались в дорогих лос-анджелесских гостиницах. Год назад это прекратилось – во всяком случае, в сводной ведомости расходов Талли по кредитной карте счета из отелей больше не фигурировали. Хант, однако, продолжал снимать номера то в «Сансет Маркис», то в «Шато Мормон», из чего Виктор заключил, что оплату гостиниц он взял на себя.

– Где-где мы проводили уик-энды? – переспросила Талли. Она ничего не понимала.

– В лос-анджелесских отелях, – пояснил Виктор, готовясь закончить разговор. Главные вопросы он уже задал, к тому же ему нужно было вести Брианну в ресторан. Лишний раз сердить жену Виктору очень не хотелось.

– Я никогда не ездила с Хантом ни в какие местные отели, – сказала Талли, пожимая плечами. – Я живу в гостиницах, только когда выезжаю на натурные съемки. Например, сейчас я сняла номер в отеле в Палм-Спрингс, но не на два дня, а на весь месяц. – Она улыбнулась. – Это, как я понимаю, производственные издержки, поэтому налог с потраченной суммы должен быть меньше. Правильно?

– Разумеется, мисс Джонс… – растерянно пробормотал Виктор. Настал его черед удивляться. – Но… как же?.. Судя по документам, которые я видел своими собственными глазами, вы в течение трех лет регулярно оплачивали пребывание в «Бель-Эйр», «Шато Мормон» и «Сансет Маркис». И вы, и мистер Хант тоже… Когда я задал ему этот вопрос, он ответил, что ездит туда с вами или снимает номера для своих иностранных деловых партнеров.

– Должно быть, он просто неправильно вас понял. Мы никогда не бывали в этих отелях и не проводили там уик-эндов, за исключением одного раза, когда у меня дома был ремонт. Тогда мы действительно прожили в «Бель-Эйр» несколько дней, но это было довольно давно. Вероятно, это какая-то ошибка.

Талли снова пожала плечами и вдруг подумала: а вдруг это Бриджит использовала ее счет для оплаты своих амурных похождений? Она знала, что помощница ведет довольно беспорядочную любовную жизнь; не исключено было, что в какой-то момент у нее не оказалось при себе ее собственной кредитной карточки, и ей пришлось воспользоваться картой, которую Талли оформила на нее для оплаты текущих расходов. Но в таком случае Бриджит наверняка восполнила бы недостачу средств на счете. Что, если она сделала это каким-то особым способом, о котором Виктор ничего не знает?

– Это, наверное, Бриджит, – сказала Талли. – Я у нее спрошу, но почти уверена, что это она.

Она была рада, что вопрос разъяснился, хотя мысль о том, что Бриджит может пользоваться ее деньгами для каких-то своих нужд, не слишком ей понравилась. Помощница не должна была так поступать, пусть даже потом она вернула все потраченные деньги. Один раз куда ни шло, но если верить Виктору, Бриджит делала это неоднократно. С другой стороны, такое было совершенно на нее не похоже. До сих пор Бриджит четко вела ее дела – Талли не помнила случая, чтобы помощница допустила ошибку или хотя бы легкую небрежность в финансовых вопросах. Ни у нее самой, ни у Виктора не было к ней никаких претензий. Понадобилась полная аудиторская проверка, чтобы некоторые несообразности в документах выплыли на свет, в противном случае они, скорее всего, никогда бы об этом не узнали.

– Я расспрошу Бриджит насчет этих отелей и пропавших наличных, – пообещала Талли, и Виктор кивнул в знак согласия.

Ему не хотелось настаивать: в конце концов, Хант со всей определенностью заявил, что останавливался в отелях вместе с Талли, она же это отрицала, а Виктор был достаточно искушен, чтобы понять – он вступает на довольно зыбкую почву, к которой финансовые вопросы имеют лишь косвенное отношение. Уже не в первый раз на его памяти обычная проверка счетов приводила к подобным результатам. Виктор знал, что за сухими строками финансовых документов скрываются порой самые настоящие африканские страсти, и не спешил копать вглубь, чтобы не оказаться в неловком положении самому и не поставить в подобное положение клиента. Ему, впрочем, не нужно было напоминать себе, что его компетенция – только счета, приходно-расходные ордера и бухгалтерские книги, а все остальное его не касается. Разбираться в подробностях отношений между Талли и Хантом Виктор не собирался, его интересовало только одно: куда могли уходить наличные деньги? Счета за отели были выписаны на куда меньшую сумму, поэтому он справедливо решил, что это вопрос второстепенный и Талли, Хант и Бриджит как-нибудь разберутся с ним сами. Именно поэтому, прежде чем Талли уехала, бухгалтер еще раз напомнил ей о потерянном миллионе и о том, как важно выяснить все подробности этого странного дела.

Талли, впрочем, не разделяла его тревоги и собиралась задать Бриджит несколько вопросов только для того, чтобы успокоить Виктора. Она не сомневалась, что помощница отлично знает ответ. Неужели, думала Талли, Бриджит и в самом деле останавливалась с любовниками в дорогих отелях, а потом расплачивалась средствами с их общего счета? Ей это казалось маловероятным – в конце концов, Бриджит уже семнадцать лет служила ей верой и правдой. В этом случае оставалось только одно: кража пароля. В прошлом с ней это уже случалось: мошенник каким-то образом узнал номер ее кредитной карты и пароль и принялся скупать в магазинах дорогие вещи, расплачиваться за которые пришлось, естественно, ей. За свою жизнь Талли несколько раз меняла номер кредитки и пароль, чтобы обезопасить себя от электронных воришек. Несколько обнадеживало ее то обстоятельство, что за последний год ни один из лос-анджелесских отелей не предъявил ей счет за то, что она якобы там ночевала. По-видимому, помогла последняя смена номера кредитки, которую Талли как раз в прошлом году обменяла на новую. Непонятно было только, почему Хант вдруг заявил Виктору, будто они останавливались в отелях вместе, хотя на самом деле они никогда этого не делали? Наверное, решила она, Виктор все же что-то напутал. В остальном же ее счета были в полном порядке, и она могла вздохнуть свободно – вздохнуть и забыть о деньгах, а думать о новом фильме, который мог стать весьма заметным событием мирового кинематографа.

Хант вернулся домой через пять минут после Талли. Он был все еще разгорячен после партии в теннис и сразу прошел в душ. Пока он мылся, Талли успела приготовить салат. Готовить она не любила и не особенно умела, но салат был ей вполне по силам.

Из душа Хант появился в приподнятом настроении, и Талли сразу поняла, что он выиграл. Хант терпеть не мог проигрывать ни в игре, ни в жизни: чем бы он ни занимался, ему обязательно нужно было быть первым, обязательно добиться успеха. Поражения, конечно, случались, и он воспринимал их довольно болезненно, но сегодня, судя по довольной улыбке, все складывалось более чем удачно.

– Ну, что сказал тебе Виктор? – поинтересовался Хант, ныряя в холодильник и доставая оттуда бутылочку «Гейторейда».

– Много всего. – Талли улыбнулась. – Бедняга очень обеспокоен, он задал мне, наверное, миллион вопросов. И кое-что мне тоже показалось странным. Виктор утверждает, что я расходую слишком много наличных денег, хотя на самом деле я их почти не трачу – пользоваться кредитной карточкой гораздо удобнее, если только речь не идет о покупке зубочисток или другой мелочи. Надо будет узнать у Бриджит, может, это она использует наличные, когда делает какие-то покупки или оплачивает счета. Это не слишком хорошо, потому что из-за этого я теряю налоговые льготы. Именно это, кстати, и расстраивает Виктора больше всего. Впрочем, я уверена, что Бриджит сумеет все объяснить. Сама я ничего об этом не знаю…

Талли собиралась упомянуть и счета из отелей, но не знала, как сделать это так, чтобы Хант не подумал, будто она его в чем-то обвиняет. Пожалуй, рассудила она, сначала нужно как следует расспросить Бриджит, вдруг она и в самом деле бывала в отелях со своими любовниками, а расплачивалась ее деньгами. Несомненно, она давно все возместила, внеся необходимую сумму наличными или чеком на один из счетов Талли. В этом случае Виктор, наверное, мог и не разобраться, что это за деньги и откуда они взялись. В общем, подумала она, какое-то разумное объяснение недоразумению с гостиничными счетами, несомненно, существует. В конце концов Талли решила ничего пока не говорить Ханту, поскольку была уверена, что путаница произошла по ее вине или по вине Бриджит. Она все выяснит, а потом объяснит Виктору, в чем дело. Ханту вовсе незачем знать, что проверка выявила несколько мелких проблем в ее финансах.

Остаток воскресенья они провели очень приятно. После обеда Талли и Хант отправились в сад, чтобы посидеть в тени деревьев, вдыхая аромат цветов и молодой травы. Талли нравилось бывать дома – особенно после того, как она подолгу работала на натуре. К счастью, нынешняя съемочная площадка в Палм-Спрингс была куда приятнее многих мест, где ей приходилось бывать. Она, во всяком случае, не шла ни в какое сравнение ни с Индией в сезон дождей, ни с африканскими джунглями, охваченными пламенем гражданской войны. Кроме того, Палм-Спрингс находился сравнительно недалеко от Лос-Анджелеса, что также было весьма существенным плюсом.

Пока Талли и Хант отдыхали в саду, Виктор Карсон сидел с Брианной в ресторане «Поло Лонж» в «Беверли-Хиллз-отеле». После встречи с Талли он вернулся домой на полчаса позже, чем рассчитывал, и теперь жена дулась на него за то, что он заставил ее ждать. Его объяснения нисколько не улучшили ее настроения – Брианна считала, что выходные Виктор должен посвящать ей, а не работе. Свое раздражение она выразила в нескольких колких замечаниях; например, она сказала, что в своем старомодном костюме и галстуке Виктор похож на гробовщика. Брианна давно добивалась, чтобы ее муж одевался в более демократичной манере – например, носил джинсы и ковбойку, но Виктор считал, что даже в воскресенье не может позволить себе ничего подобного из уважения к клиентам.

Словом, день складывался на редкость неудачно, и Виктор заметно приуныл. На это воскресенье он возлагал определенные надежды, рассчитывая помириться с женой. В последние несколько недель они с Брианной виделись урывками: она постоянно куда-то ездила, а он был занят на работе, поэтому нормального разговора как-то не получалось. Да и сейчас ее замечание насчет «гробовщика» больно его задело, и все же Виктор предпринял еще одну попытку поговорить с Брианной.

– Извини, в последнее время у меня было много работы, но сейчас проверка закончилась, и я буду свободнее, – сказал он, с обожанием глядя на жену.

Брианна выглядела очень эффектно в узком белом платье с глубоким вырезом, которое она купила только на этой неделе. Платье было от Роберто Кавалли и стоило, наверное, бешеных денег, зато оно выгодно подчеркивало ее тонкую талию и безупречной формы грудь.

– Ничего страшного, – небрежно отозвалась Брианна. Она специально дождалась десерта, чтобы застать мужа врасплох. – Мне нужно пять миллионов долларов, – выпалила Брианна без всякого перехода.

– Мне тоже, – улыбнулся Виктор. Он ничего не понял. – Кстати, зачем тебе столько денег?

– Затем, чтобы оставаться твоей женой, – холодно парировала Брианна. – Кроме того, ты должен будешь каждый год выплачивать мне некоторую сумму… я еще не решила какую. Мы обсудим это позже, но сначала ты должен положить мне на счет пять миллионов.

– Но послушай… – растерялся Виктор. – В конце концов, брак – это не деловое предприятие или торговая сделка. Я… У меня просто нет таких денег, – тихо закончил он, стараясь поймать ее взгляд.

– Раньше у тебя были деньги, – возразила она.

– Раньше – да, но не теперь.

Виктор подумал, что даже если бы у него нашлись эти миллионы, он бы все равно не стал платить Брианне, чтобы она оставалась его женой. Виктор терпеть не мог шантажа, а именно этим Брианна сейчас и занималась. «Дай мне денег, иначе я от тебя уйду» – вот в чем заключался смысл всех ее незамысловатых маневров.

– Как насчет трех миллионов? – Брианна готова была торговаться. – Но имей в виду – если ты опять пожадничаешь, мне придется тебя бросить. Я не желаю чувствовать себя нищей. Мне нужны мои собственные деньги. Только мои, понимаешь?.. Так я буду чувствовать себя уверенней.

«Ты будешь чувствовать себя уверенней, зато я останусь без гроша, – подумал Виктор. – И тогда ты точно меня бросишь».

И все же он предпринял еще одну попытку.

– Пойми, Брианна, у меня просто нет таких денег! – сказал он, хотя и понимал, что все бесполезно.

Виктор не знал, зачем адвокату Брианны потребовалось рассказывать ей про семейное соглашение, но эта идея накрепко засела у нее в голове, и теперь вместо «соглашения» их браку пришел конец.

– Если ты не заплатишь три миллиона, – холодно сказала Брианна, пока Виктор расплачивался по счету, – я буду вынуждена от тебя уйти. Я не хочу быть женой человека, который не может сделать меня счастливой.

Виктор прикусил губу. «Счастье» Брианны стоило слишком дорого, но он по-прежнему боялся ее потерять. Что же ему делать? Брианна раскрыла свои карты, теперь ход был за ним.

Пока они ждали, чтобы служитель подогнал их машину ко входу в ресторан, Виктор не произнес ни слова. По пути домой они тоже молчали. Старый бухгалтер был бледен – он отчетливо понимал, к чему идет дело. Либо он заключает с Брианной семейный договор и платит ей три миллиона, либо она уходит и ему придется выплачивать ей алименты и содержание.

Виктор так глубоко задумался, что проскочил на красный свет и едва не столкнулся с другой машиной. Жена наградила его злобным взглядом.

Глава 5

В понедельник утром Бриджит заехала за Талли, и они вместе отправились в Палм-Спрингс. По дороге Талли заговорила о своей встрече с Карсоном и о том, что ее личный бухгалтер озабочен исчезновением крупных сумм наличных денег.

– Может быть, ты что-то покупала? – спросила она, потягивая сладкий кофе-латте, который купила на выезде из Лос-Анджелеса. – Или оплачивала наличными какие-то счета?

– Конечно, нет, – отозвалась Бриджит. – Зачем мне это? Все счета и все покупки я оплачиваю кредитной карточкой или выписываю чек, и Виктор прекрасно об этом знает.

– Я так ему и сказала, – кивнула Талли. – Просто не представляю, как он мог подумать, будто мы тратим такие значительные суммы наличными. Это просто абсурд! Должно быть, Виктор перепутал счета.

Она по-прежнему не исключала такой возможности – главным образом потому, что не видела никаких других вариантов. Была ли это ошибка Виктора или кого-то из его сотрудников, не имело значения: Талли была абсолютно уверена, что ни Бриджит, ни она сама не могли бы расходовать по двадцать пять тысяч долларов в месяц. В ее представлениях, правда несколько наивных, ибо она никогда не сталкивалась с изнанкой жизни, такую большую сумму наличными мог потратить только человек, который употребляет наркотики, играет на тотализаторе или пользуется услугами дорогих проституток.

– В последнее время Виктор действительно выглядит несколько, гм-м… рассеянным, – заметила Бриджит. – Так мне, во всяком случае, показалось. Может, он болен… или просто слишком стар, чтобы заниматься бухгалтерской работой.

– Даже не знаю, в чем тут дело!.. – Талли покачала головой. – Я тоже удивилась. Ладно, я ему позвоню и скажу, что здесь какая-то ошибка. – Тут она вспомнила о счетах из отелей. Наверняка это тоже недоразумение, подумала Талли, однако не спросить об этом Бриджит она не могла – с ее стороны это было бы просто непорядочно по отношению к Виктору. В конце концов, он же просил ее разузнать все как можно подробнее.

– Еще Виктор показывал мне счета из «Шато Мормон» и «Сансет Маркис»… – добавила она.

Последовала короткая, едва уловимая пауза, причем Талли показалось, что Бриджит как-то слишком внимательно смотрит на шоссе впереди, хотя дорога в этот час была совершенно пустой.

– Я… я хотела узнать, – продолжила Талли извиняющимся тоном, – может быть, это ты? Ну, вдруг тебе некуда было пойти с одним из своих приятелей, вот ты и сняла номер в отеле, а потом расплатилась нашей общей кредиткой?

– Я никогда не снимала номеров ни в одном из этих отелей, – ответила Бриджит тоном, пожалуй, несколько более резким, чем диктовала ситуация. – Я что, бездомная? Когда мне нужно с кем-то переспать, я еду к себе домой, а не снимаю номер в гостинице. И вообще, трахаться с мужиками по отелям – это дурной тон, – добавила она с усмешкой, но тут же нахмурилась. – Ты говоришь, Виктор показывал тебе счета? Не понимаю, как это может быть. Похоже, у тебя опять украли пароль к кредитке.

– Я тоже об этом подумала, – согласилась Талли. – Ничего другого просто не остается. Сначала, правда, я подумала, может быть, это ты… Например, у тебя не оказалось твоей собственной кредитки, вот ты и расплатилась нашей общей карточкой. А когда ты восполнила деньги на счете, они прошли по другой графе, – или как там это называется в бухгалтерии?.. В общем, Виктор решил, будто это мои расходы, и захотел узнать, имеют ли они отношение к бизнесу, чтобы добиться налоговых льгот.

– Я никогда не забываю свою кредитку, – ответила Бриджит. – Я не какая-нибудь финтифлюшка, у которой в голове гуляет ветер. К тому же, даже если бы я была в одном из этих отелей с мужчиной, я бы не стала платить за номер. Расплачиваться должны мужчины, разве не так?

– Конечно, ты права. – Талли виновато улыбнулась. – Платить должны мужчины, и ты не финтифлюшка, уж я-то знаю. Значит, Виктор что-то перепутал.

Больше она ни о чем не спрашивала. Убедившись, что Бриджит ни при чем, Талли просто выбросила проблему из головы. Пусть Виктор сам ищет объяснение тому, что случилось. Она сделала все, что было в ее силах.

И, достав из сумки сценарий, Талли с головой ушла в работу. До Палм-Спрингс оставался всего час езды, а она еще не закончила просматривать изменения, которые сценаристы успели сделать за выходные.

Виктору она позвонила из своего трейлера, когда Бриджит ушла за кофе – в походном буфете, разместившемся в фургоне, эспрессо и капучино готовили не хуже, чем в «Старбаксе». Поздоровавшись, Талли сообщила, что Бриджит тоже не может объяснить, куда могли подеваться наличные, и что к счетам из отелей она не имеет никакого отношения. При этом голос ее звучал настолько безмятежно, что Виктор был неприятно удивлен. По его глубокому убеждению, человек, который обнаружил в своем бюджете дыру размером в один миллион долларов, не мог не испытывать тревоги. Он даже не удержался от легкого упрека:

– Прошу меня простить, мисс Джонс, но я не понимаю, как вы можете так спокойно говорить о… о таких серьезных вещах. Согласен, с этими деньгами много непонятного, но… Хорошо, давайте пока оставим вопрос с наличными в покое и поговорим о счетах из отелей. Вы утверждаете, что ни вы, ни ваша помощница там никогда не останавливались, но мистер Хант в разговоре со мной со всей определенностью заявил, что бывал там вместе с вами.

При этих словах у Талли вдруг сжалось сердце, но она постаралась отогнать нехорошее предчувствие. Хант… Нет, этого не может быть, твердила она себе. Виктор что-то напутал!

– Мне кажется, вы ошиблись, Виктор, – проговорила она тихо. Хант просто не мог сказать ничего такого, Бриджит тоже отрицала, что ездила в эти отели с мужчинами. Кто же в таком случае жил в них за ее счет? – Я думаю, кто-то снова узнал мой пароль и номер кредитки. Так уже было несколько раз, – добавила она и с облегчением вздохнула, почувствовав, как ее сердце снова забилось в обычном ритме.

– Вы считаете? – В голосе бухгалтера прозвучало сомнение. – Хорошо, я все проверю и перезвоню вам. В агентстве по работе с кредитными картами[9] должны сохраниться данные о человеке, который останавливался в отеле вместо вас.

– Я уверена, это кто-то незнакомый, – сказала Талли.

– Я перезвоню, – ответил Виктор и дал отбой, а через несколько секунд в трейлер вошла Бриджит.

– Что-нибудь случилось? – спросила она, протягивая Талли пластиковый стаканчик с горячим латте, от которого поднимался ароматный парок. – У тебя расстроенный вид. Можно подумать, твоя любимая бейсбольная команда только что продула финальный матч.

Талли рассмеялась и сразу почувствовала себя лучше.

– Нет, ничего не случилось. Просто Виктор иногда бывает таким упрямым, что… Он как собака со старой костью – на ней и мяса-то давно не осталось, но он упорно не хочет разжать зубы. Эта история с наличными и со счетами из отелей… Я готова спорить на что угодно: напортачил кто-то из его помощников. Вот увидишь – скоро выяснится, что путаница произошла только из-за того, что какой-то клерк что-то не туда вписал.

– Я уже давно не делаю ошибок, когда работаю с финансовыми документами, – с гордостью сказала Бриджит.

– Я знаю. И ни в чем тебя не упрекаю, просто Виктор… он пристал ко мне как банный лист. Нет, я понимаю, что он желает мне только добра, но почему он не хочет признать, что ошибка его, а не наша? Сначала эти пропавшие наличные, потом счета из отелей, где я якобы жила… Ну не желаю я переживать из-за этого, будь это чья-то ошибка или очередная кража пароля. Кстати, ты в курсе, что когда в последний раз кто-то украл пароль к моей карте, он отправился в секс-шоп, а потом побывал в десятке баров? На большее его фантазии не хватило, так что я почти ничего не потеряла. Отели, конечно, обошлись мне несколько дороже, чем надувная женщина и несколько порций виски, но если разобраться, то и это пустяк, однако Виктор никак не хочет успокоиться! Знаешь, что он мне заявил? Хант якобы говорил ему, будто он останавливался в этих отелях со мной, хотя я твердо знаю – он не мог сказать ничего подобного. – Талли вздохнула и отпила глоток кофе. – У Виктора наверняка какие-то неприятности: он так нервничает, что путает все на свете. Когда он передал мне слова Ханта, я сама едва не заволновалась, но потом поняла – это Виктор заразил меня своим безумием. Вот увидишь, скоро все выяснится, то есть я хочу сказать – он сам во всем разберется и поймет, что произошла ошибка. Я, во всяком случае, не собираюсь обвинять Ханта в том, что он от меня что-то скрывает, только потому, что одному старому бухгалтеру шлея под хвост попала. Бр-р, терпеть не могу всю эту бухгалтерию! – Она поежилась. – Как хорошо, что у меня есть ты, Бриджит, ты делаешь за меня всю самую неприятную работу.

Талли потянулась к сценарию, а Бриджит рассмеялась.

– Я тоже не люблю цифры, приход-расход и прочее, – сказала она. – Что касается Виктора, то он такой же зануда, как все бухгалтеры, – ужасно боится ошибиться и от этого нервничает еще больше. – И она протянула Талли ее «Блекберри».

– Да, наверное, – согласилась Талли, приканчивая кофе и засовывая сценарий под мышку. «Блекберри» она перевела в режим вибрации и засунула в задний карман шортов. – Ну, пора за работу.

Через минуту она уже сидела вместе с оператором на площадке съемочного крана, выбирая наиболее выигрышный угол съемки. Все недоразумения и проблемы были забыты – сейчас для нее существовала только ее любимая работа.

Съемочный день выдался напряженным – нужно было наверстывать упущенное из-за плохой погоды время. Талли даже не пошла обедать, удовольствовавшись парой бутербродов и несколькими чашками кофе, которые принесла ей Бриджит. Был уже ранний вечер, когда она вспомнила про свой «Блекберри» и, достав его из кармана, стала просматривать поступившие сообщения. Сообщений было четыре – все от Виктора, и Талли досадливо поморщилась. Прежде чем перезвонить бухгалтеру, она нашла спокойный уголок и, сев на складной стульчик, откупорила бутылку минеральной воды. Краем глаза она наблюдала за Бриджит, которая о чем-то болтала с одним из актеров. Наверное, этот молодой, мускулистый парень станет ее партнером на сегодняшнюю ночь, подумала Талли, по памяти набирая номер Виктора.

Виктор ответил на втором звонке.

– Я хотел сообщить вам новости насчет отелей «Шато Мормон» и «Сансет Маркис», мисс Джонс! – выпалил он, даже не поздоровавшись, и Талли невольно вспомнила свои слова насчет пса, который никак не может расстаться со старой костью.

– Я уверена, что это все украденный пароль, Виктор, – перебила она. – В прошлый раз вы тоже не могли понять, откуда взялись счета из детройтских баров, и… Почему бы вам не бросить это дело, раз деньги все равно не вернуть?

– Я не люблю загадки, мисс Джонс, – сухо ответил Виктор. – В особенности когда речь идет о моих клиентах.

– Я очень ценю вашу, э-э… добросовестность, но, как я уже сказала, вернуть деньги, скорее всего, все равно нельзя, к тому же украденная сумма не так велика. – Талли старалась говорить небрежно, но в груди у нее снова проснулось беспокойство.

– Тем не менее я обязан найти объяснение происшедшему. Достоверное объяснение, мисс Джонс. Сегодня я звонил в агентство по работе с кредитными карточками. Они хранят все подписанные квитанции на микрофишах[10]. Я попросил переслать мне по факсу копии, чтобы посмотреть, чья на них стоит подпись.

– Только не говорите, что моя!.. – Талли едва не рассмеялась – до того невероятным показалось ей ее собственное предположение.

– Не ваша, – согласился Виктор. – Квитанции-слипы подписывала мисс Паркер. Ее подпись стоит на квитанциях из «Шато Мормон» и «Сансет Маркис». На слипе из «Бель-Эйр» расписывались вы, но вы уже объяснили, что жили там во время ремонта. Ну а если вы продолжаете думать, будто я ошибся, то могу вас заверить: подпись мисс Паркер я знаю очень хорошо.

– Но Бриджит сказала, что никогда не останавливалась ни в одном из этих отелей, – решительно возразила Талли. Своей помощнице она верила гораздо больше, чем старому бухгалтеру, и по-прежнему была убеждена, что Виктор ошибся. Мысль о том, что Бриджит может быть причастна к этому недоразумению, не укладывалась у нее в голове.

– Возможно, она позабыла. Ведь это было сравнительно давно, – спокойно сказал Виктор.

– Я так не думаю.

– Мне кажется, ей не особенно приятно признаваться вам в том, что она использовала вашу карточку и ваши деньги в личных целях. В этом случае она постаралась бы возместить израсходованные средства так, чтобы не привлекать к этому внимания. Вот почему ни вы, ни даже я ничего об этом не знаем. – Виктору тоже хотелось верить в честность Бриджит, однако никаких доказательств того, что она вернула растраченные деньги, он пока не обнаружил. С другой стороны, теперь он твердо знал, что Бриджит побывала в обоих отелях. Это подтверждали ее подписи на квитанциях-слипах, которые бухгалтер узнал и без всякой экспертизы. Так он и сказал Талли, но она по-прежнему не желала верить в очевидное.

– Может быть, ее подпись кто-то подделал? – предположила она.

– Все может быть, мисс Джонс, но я что-то в этом сомневаюсь. Я хорошо знаю руку мисс Паркер.

– Напрасно вы так, Виктор… – тихо проговорила Талли. – Бриджит оплачивает все поступающие счета, у меня на это просто нет времени. Для этого она мне и нужна. А вы вносите эти счета в основную бухгалтерскую книгу, ведете общий учет расходов и поступлений и составляете итоговый баланс. Вот почему я думаю, что, даже если бы Бриджит захотела смошенничать, она бы сделала это иначе – так, чтобы никто этого не заметил, даже вы. С ее стороны было бы глупо расплачиваться за номер в отеле моей картой, ведь Бриджит не могла не понимать, что ее счета рано или поздно попадут в ваши руки.

– Не так уж и глупо. Если бы не эта независимая проверка, я продолжал бы считать, будто в этих отелях останавливались вы с Хантом. И не забудьте про миллион долларов, который испарился неизвестно куда! Судя по документам, вы каждый месяц тратите двадцать пять тысяч наличными, но ведь вы говорите, что не имеете об этом ни малейшего представления. Откровенно говоря, эта проблема беспокоит меня гораздо больше, чем непонятная история со счетами из отелей.

– Меня она тоже беспокоит, – быстро сказала Талли, хотя до этого она почти не вспоминала про исчезнувший миллион. То, что Виктор ставил под сомнение порядочность Бриджит, тревожило ее куда сильнее. Тут к ней в голову пришла новая мысль, и Талли с радостью за нее ухватилась. – Знаете что?.. – сказала она. – Если вы не против, я хотела бы показать счета и сводные ведомости отцу. Он разбирается в этих вещах гораздо лучше меня, может быть, он что-нибудь посоветует.