День курсанта Миронов Вячеслав

Ротный однажды изрек:

— Если в городе я вижу курсанта в самоходе и не могу его догнать, то возвращаюсь в свою казарму и устраиваю поверку. Только из своей роты я не могу догнать курсанта!

С одной стороны мы гордились этим, а с другой… Знали, что не нужно дальше находиться в самоходе, а нужно «дергать» в роту!

И на полигон, на полевой выход мы тоже не ходили. Вернее, как всегда, побежали!

Тяжело? ДА! Но уже не так! Мы все знаем. Мы почти все умеем! Умеем бегать! Это факт! Вперед! Вперед! Ротный уже не так издевается над нами. Бежим! Марш педальных коней! Хочешь стрелять как ковбой и бегать как его лошадь, — тогда к нам!!!

Вперед! Ротный ушел вперед роты. Чтобы не сбить дыхание передаем по колонне. Это в первый раз мы не обратили внимания, а сейчас, значит, будет засада или «вспышка». Ну, и хорошо! Отдохнем! На земле полежим!

Темп! Вперед! Самых слабых ставим впереди строя. Теперь у них нет ни малейшего шанса отстать или посачковать. Весь взвод им дышит в затылок. Сострадания уже нет ни у кого. Только вперед. Сострадание быстро кончилось, когда, вот так, из-за дурака придется тащить его барахло и его самого. Вперед!

Ротный устроил засаду, из-за кустов вылетает цилиндр картонный с зажженным фитилем, летит, переворачивается, на солнце видно хорошо. Первый взвод заорал еще до взрыва:

— Засада слева!

— Противник в кустах!

— К бою!

— Огонь!

Мы упали, кое-как сорвали автоматы, они же под вещмешками на биатлоновский манер одеты. На двух ремнях. Автоматный и от сумки. Но выдернули. Получилось. Отбили «атаку». Ротный еще пару раз бросил взрывпакеты в нашу сторону.

— Интересно, а если бы у кого-нибудь из роты, совершенно случайно, вот так, случайно, оказалось пара — тройка патронов в магазине?

— Патроны случайно не оказываются в рожке. Их кто-то туда укладывает.

— Ну, а все-таки? — настаивал Мазур.

— Образовалась бы вакансия в роте. Вакантная должность — командир роты. Кто стрелял — вычислили бы махом. По нарезам в стволе и на пуле. Кого-нибудь посадили бы. И назначили бы нового ротного. Ну, а нам всем потом не выдавали бы патроны до самого выпуска. Стреляли бы из рогатки или духового ружья, как в тире в горсаду.

— А все-таки жаль, что нет пары патронов.

— Чего так?

— Достал он уже.

— Это точно!

Многие из роты ненавидели Земцова. Из-за его вечных придирок. Из-за вот таких забегов на длинные дистанции. Из-за физо. Вон, на зимнем выходе сорок четвертая рота просто подошла на автобусную остановку, погрузилась в полном составе вместе с лыжами и за менее чем за час доехала до Ягуновки, а оттуда под горочку, в свое удовольствие, не спеша, скатилась до полигона. Красота! И никаких подвигов. Каждый заплатил за билет, могли и не платить, но и совесть надо иметь! И воспоминания об этом выходе у них самые чудесные. Кроме пожара, конечно. Они и на этот выход таким же макаром пойдут. Даже, если и пойдут, так пойдут, а не побегут! Как мы. Как Басарыгин говорит: «Сорок вторая рота — проигранная в карты рота!».

Но легче, гораздо легче бежать. Привычка, знание местности, да и силушки добавилось. Взрослеем, мужаем.

Конечно, это видно по тому, как сдыхаем. Если на первом марш-броске сдохли через первые пять километров, то сейчас нам удалось это гораздо позже, но все равно сдыхаем. Киснем. Вон и парни, что впереди уже не так активно. И «комоды» начали придавать ускорение пинкообразными и толкательными движениями. Строй растягивается.

Удалось добраться до полигона быстрее, чем в первый раз. И поспели как раз на ужин. Это хорошо! И наглость уже появляется. Год почти отучились! И почему хлеба не по норме хлеборез дал? Чай на добавку есть?

Мы уже не забитые зеленые салабоны.

Алтухов в первый же вечер проверил замок на складе, где масло хранится.

— Не возьмем, — обреченно покачал он головой. — Такой сложный замок. Только ломать. Спалимся.

— Жаль, — вздохнули мы.

— Конечно, жаль. Шматочек маслица халявного не помешает!

И пошла учеба! Теперь мы уже отрабатывали батальон в наступлении и обороне. Принимали решение на бой в качестве командира батальона мотострелкового.

— Блядь! — Блохин почесал голову — Никогда не думал, что принять решение на бой так сложно!

— Это тебе не отделение и взвод. Сопка ваша — сопка наша.

— Принцип-то один и тот же.

— Принцип-то один, только силы иные. Да, и средства тоже разные.

— Если внизу — автомат, гранаты, да пулемет ротный. А здесь и минометная батарея, и артдивизион, много чего еще. Башка кругом идет. И связь организовать тоже непросто.

— И не дай Бог тебе стать командиром связи в танковом батальоне — смерть до пенсии. Так никогда и не станешь капитаном!

— Хана какая-то.

— М-да, учите матчасть. Учите. Пригодится.

— Хотя бы когда в плен попадешь, будет что рассказать. А так и говорить не очень будет. Ни поторговаться. И пытать бесполезно. И людей утомишь, да и сам помучаешься.

— А сразу говорить надо, что я — выпускник КВВКУС! Из сорок второй роты! Я хорошо бегаю, но больше ни фига не знаю и не умею!

— Ты за всех-то не говори!

Так проходили занятия. Уже мы меньше копали. Больше рисовали карты прямо на улице. На коленке. Принимали решение на бой. На наступление. Контратаку. Оборону. Перемещение. Сложно. Очень сложно. Понимаешь, что у тебя в подчинении всего триста или чуть больше людей. Считай, как две курсантские роты. А вот задачи, которые может и должен выполнять мотострелковый или танковый батальон — совершенно разные. И должен продумывать комбат все. От боевого охранения, обороны с воздуха до подвоза провианта, бани. Просто голова кругом.

Вроде и продумал все, докладываешь полковнику Чехоеву строевым голосом. А старый полковник, тыча в твою карту, невинно спрашивает:

— Чама! У тебя вот здесь овраг. Ты как его будешь использовать?

— Никак. Овраг же.

— Тогда противник его использует против тебя. Он как раз почти посередине дислокацию твоего батальона режет. Вот и зайдет по нему ДРГ противника, как на метро московском доедет. Возьмет тебя в плен. Да, и хуй с тобой, такого комбата и без них снимать надо! А вот людей твоих вырежет и сорвет выполнение боевой задачи. Не только твоему батальону, а, может, и всей дивизии, а то и армии. Иди, готовься, ишак горный и тот бы лучше продумал бы. Тактика — это наука и искусство! Кто любит тактику… Знаешь дальше?

— Знаю. Ездит на «Волге». Кто не знает — на ишаке.

— Вот именно! Думать! Быстро думать! Вот чему учит тактика! Это набор готовых инструментов, если ими грамотно использовать, то можно добиться очень многого. И самое главное — ПОБЕДЫ!!! А вы все похерите и просрете!

Занятия продолжались днем, иногда ночью. Ночью же курсанты по привычке бегали в Ягуновку. Кто к девчонкам, кто за водкой. Иногда и то, и другое.

И вот Панкратов, Редькин, Завалишин, Лиханов, Крохалев решили отметить день рождения у Коли Панкратова.

Сбегали в упомянутый населенный пункт, взяли там водки, закуски, притащили в лагерь. Тихо удалившись в овражек, употребили водочку. Поздравили Николая. Хорошо посидели парни, душевно! Не спеша. Перед вечерней поверкой почистили зубы. Только вот внешний вид, смешки пьяные, да свежий запах перегара выдал парней.

Земцов, который присутствовал на вечерней поверке без труда их вычислил.

Вывел перед строем.

— Ну, что товарищи курсанты? Пили?

— Пили!

— Никак нет!

— Не. Не пили!

Вразнобой отвечали залетчики.

— Понятно.

— Что там изучаете? Батальон?

— Так точно! — пьяно, но почти в унисон ответили.

— Ну, и хорошо. Отрыть КНП батальона, согласно всем требованиям. Срок — два часа. Принимать работу будет кафедра тактики. Место… — он покрутился на месте. — Вон. На склоне оврага. Не сделаете. Или сделаете плохо — пиздец отпуску. Вопросы?

— Никак нет… — уныло ответствовали ему.

— Ну, и хорошо. Налево! Шагом марш! Есть еще желающие употребить спиртные напитки?

— Там же все обоссано!

— Я там не только ссал!

— Ну, вот и откопаешь то, что отложил.

— Когда ты там гадил?

— На абитуре.

— Вот и отметили день рождения!

— Ну, если на абитуре «отложил личинку», то прошла осень, зима. Там уже ничего не осталось.

— Только запах.

— Эх, а хорошо посидели!

— Хорошо!

— Этот день рождения я не забуду. Такого никогда не было! Сначала на свежем воздухе посидели, выпили, поговорили…

— А закончим отрыванием КНП батальона.

— Кто знает, как его рыть?

— Бери больше — кидай дальше. Отдыхай, пока летит!

— Размеры, болван!

— Есть. Я конспект хороший написал.

— Не спал на лекции?

— Не спал. И, видимо, не зря!

— Как чувствовал?

— Хочу ездить на «Волге» как Чехоев.

— Сделай проще. Узнай, есть ли у Чехоева дочка, и женись на ней. Папаша подарит свою «Волгу» тебе на свадьбу.

— И потом все семейные встречи обсуждать с тестем тактику? Не хочу!!!

— Надеюсь, что Зема пошутил насчет отпуска.

— Ты можешь припомнить, когда ротный шутил?

— Не помню.

— То-то! Давай разметим и отроем этот КНП!

Достав конспект, тщательно вымерили, отрыли за два часа, раздирая руки в кровь, выгоняя остатки хмеля, вырыли КНП.

Траншея, три ячейки, место для связистов — любо-дорого смотреть! Все ровненько, по линеечке. Стенки гладенькие, казалось, что отшлифованы шкурочкой. Дно выровнено, ни соринки. Образцово-показательный КНП!

Земцов пришел сам к указанному сроку. Похлопывая себя по сапогу веточкой, он критически осмотрел сверху. Прошелся по краю. Спрыгнул вниз. Осмотрел. В одной из ячеек покрутился. Вскинул к плечу воображаемый автомат, уперев локоть в бруствер, приложил воображаемый бинокль к глазам, опираясь на оба локтя. Было видно, что он серьезно принимает работу. Легко выбросил свое тело из окопа, отряхнулся, потопал, сбивая налипшую землю с сапог. Посмотрел на часы.

— Ну, как, товарищ капитан?

«Алкоголики» выглядели совершенно трезвыми и усталыми.

— На мой взгляд — нормально. Но я пока не комбат. И поэтому мне сложно судить о работе. Вот придет преподаватель тактики, он и оценит ваш труд! И не забудьте! — он поднял палец вверх. — Отпуск под угрозой срыва. Сейчас рабкоманда приедет. Надо чтобы кто-нибудь им помогал, службу нес, поэтому я максимально всех буду тормозить в отпуске. Так что — смотрите. У вас есть шанс первыми остаться на весь отпуск здесь. Работы много. С лопатами хорошо обращаетесь. Будете раствор месить, да подтаскивать его.

Показался преподаватель по тактике.

— Опоздание на двенадцать минут, — заметил Земцов, просто обронив в пустоту.

Подполковник прошелся по верху, оценивая работу. Спрыгнул вниз, достал рулетку. Завалишин спустился к нему, помогал ему измерить КНП.

— Ну, как?

— Сейчас! Вот здесь еще! — измеряя стенку ячейки.

Скрутил рулетку. Развел руками.

Парни с напряжением смотрели в глаза. Отпуск под угрозой срыва!

— Великолепно! — подполковник развел руками — Я не видел такого КНП батальона уже лет пятнадцать. Все по размерам! Даже полки для упора локтей, гранат вырыты. У связистов место под коммутатор сделано. Это вообще… — он снова развел руками.

— Зачет? — Панкратов вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

— Конечно! — преподаватель закивал головой — Завтра скажете свои фамилии, я вам оценки поставлю.

— Не надо им оценок положительных ставить за это, — Зема кивнул на инженерное сооружение. — Сдавать им наравне со всеми. Они таким образом свой проступок искупили. А не оценки зарабатывали!

— Отпуск в силе?

— Ну, а теперь, молодые люди! — Земцов — Отпуск наравне со всеми. У вас есть шанс уехать вовремя. А сейчас — привести окружающую местность в исходное состояние!

— Может, не надо закапывать? — подполковник выглядел растерянным — Такой КНП! Жаль, что не на тактическом поле! Он там бы был жемчужиной!

— Именно, что не поле. А так кто-нибудь ночью пойдет по нужде, да шею свернет себе!

Было видно, что Земцов горд, мол, удалось удивить «тактика». Знай наших! Он с трудом сдерживал самодовольную улыбку. Губы так и готовы были растянуться в улыбке.

— Да, да! Конечно! — подполковник огорченно качал головой. — Жаль, что здесь оборудовали. Жаль, — огорченно вздохнул, развернулся и пошел.

— Закопать! Завтра проверю. Будет плохо — минус десять суток из отпуска.

— Вопросы?

— Никак нет!

— Вперед, юноши, вперед! — ротный ушел.

Кто стоял рядом, поздравили своих товарищей.

— Молодцы. Отпуск остался целым.

— Я этот КНП никогда не забуду, — Колька Панкратов смотрел на свои руки, набитые мозолями с кровью. — Еще и зарывать. Пинькин! Помоги!

— Ага! Водку пили без меня! А мне зарывать. Нашел дурака за четыре сольдо!

— Вот сволочь! А еще друг!

Мужики начали закапывать, утрамбовывая периодически ногами грунт.

А потом стираться, мыться, бриться. Утром — осмотр, занятия. Ночка у них выпала еще та. Поутру они были заморенными, с опухшими руками.

В итоге, тактику сдали все. А «залетчикам» препод поставил «отлично».

Слух о том, что Земцову в отпуске нужны рабочие руки, заметно подстегнул роту. Все стали внимательнее. Некоторые даже отказались от посещений своих любовниц в Ягуновке.

Обратный переход в училище прошел бодро. Земцов, прохаживаясь перед строем, объявил:

— Кто отстанет от роты на пять минут — минус десять суток в отпуске. Кто вывалится из строя, и ему будут помогать — минус весь отпуск. Слабые будут в отпуске повышать свою физическую подготовку. Вопросы, товарищи курсанты?

— Никак нет!

— Ну, если нет… Рота! Равняйсь! Смирно! Налево! Бегом!!! Марш!!!

И снова мы побежали! Теперь уже никого не нужно было стимулировать физически или морально. Все бежали. Даже те, кто раньше отставал, держались в строю, не пытаясь отстать, «шлангануть», вызвать жалость и передать свое оружие и амуницию. Вперед! Вперед! Вперед! Отпуск под угрозой! Только вперед! Отпуск — дело индивидуальное и интимное. Не нужен отпуск — иди пешком. Размножаться должны только сильные! А они бегут в строю, стойко перенося все тяготы и лишения воинской службы. За это им приз — отпуск. С выпивкой, девицами! Вот для стимула и вызываешь в голове сексуальную блондинку. Только не о горячих объятиях начинаешь мечтать, а о пиве! Холодной, запотевшей кружке пива. По наружной стенке которой сбегает капля воды, оставляя за собой след. Кружка пузатая, сверху шапка пены. И вот в Йошкар-Оле в пивнушке, прозванной в народе «Щучья пасть», делаешь глоток этого нектара! Оно холодное! Глоток! Еще глоток! Залпом выпиваешь это амбре! Напиток богов! Потом вторую кружечку, уже не спеша, под рыбку сушеную. М-м-м-м! Хорошо!

А пока, облизывая пересохшие губы шершавым языком, рвемся в казарму!!!

И никто не растянул строй. Никто не вывалился из строя, никто не отстал от роты. Язык на плече. Возле заправки — привал. Фляжку в рот и залпом, так, что вода выливается, по углам рта бежит по шее, на форму… Хорошо! Фляжку, все семьсот десять грамм до дна! Залпом! Без остатка! Вытряхивая капли в рот!

Уф! Мы — молодцы! Некоторые стояли на коленях. Ноги подводили. Кто-то стоял, согнувшись пополам, печень не справлялась, кололо в правом подреберье. ОЗК, вещмешок съезжали на голову. Ничего! Все хорошо! Мы добежали! Смогли.

Взводные не ожидали такого темпа, сами красные, как раки, пот бежит в семь ручьев по ним. Это вам не первый полигон, когда можно выйти, отдохнуть, подбодрить отстающих, тут самим как бы не стать… отстающим. На скрытую радость подчиненных.

Казарма! Душ! Спать! Через семь дней — зачетная неделя, а потом — сессия!

Сессия! Страшно! Высшая математика — ерунда, когда у тебя за плечами курс института. А вот, когда не знаешь, да, еще и забыл… Бударацкий «срезался» на «вышке».

Аналогичная картина была и по физике, иностранному языку, СЭС (средства электрорадиосвязи, то есть прием-передача) и талантливо засыпал все остальные предметы.

Сказать, что мы сочувствовали, ничего не сказать, вернее, соврать! Мы тихо ликовали! Это тебе, старшина, возмездие!

Земцов не бегал за преподавателями, уговаривая, «влепить» «трояк».

Бударацкий уверенно двигался в сторону ворот. На отчисление. Как-то сидели в курилке и обсуждали, что старшина — болван и не способен учиться.

— Это, видимо, проблема во всех училищах одинаковая! Старшина с садистскими наклонностями, дегенеративного вида, в страхе держит личный состав роты. Ротного устраивает этот расклад. Ему меньше работать. Он прикрывает старшину, «учится» за него. Взаимовыгодное сотрудничество. Так и в Красноярском училище было. Был там такой же старшина. Конченный мерзавец. Ротный за него четыре года экзамены сдавал. Выпустился он со всеми лейтенантом. А куда такого дурака? Так чтобы не навредил ни себе, ни личному составу?

— Подальше. С глаз долой. В Красноярске училище ПВО?

— Правильно. На точку дальнюю. ПВО. У них много дыр. Кушка, Диксон и Мары — там ПВОшники тоже стоят. На охране воздушных рубежей Родины. И отправили этого лейтенанта с замашками эсэсовца в Якутию и не просто, а куда-то на оконечность. Там, где небо с землей и морем сходится.

— Неплохо. Год за два.

— Но холодно. Минус пятьдесят в порядке вещей.

— Зато десять лет отслужил и можешь на пенсию. В академию поступить легче, для таких «примороженных» — своя льготная очередь. Есть свои плюсы. Но и минусов хватает!

— Это точно! Ну, и что с этим бывшим старшиной случилось? Медведь задрал?

— Хуже. Он подвиг совершил.

— Чего? Подвиг? На амбразуру лег?

— Где же он ее нашел?

— У меня знакомый после Афгана, как выпьет, так все амбразуру ищет. Приключения на свою жопу. «Башню» клинит по полной программе.

— Засунули, значит, этого извращенца в отдельную роту. На точку. Офицеров там только ротный, да, старшина. Нет, больше идиотов там служить. Через год ротный и старшина в отпуск — на материк. Этот — за старшего остался. И вот в полукилометре от расположения роты, на расстоянии прямой видимости всплывает атомная подводная лодка.

— Охуеть!

— И не простая лодка, а американская. В аварийном режиме. Единственный офицер докладывает по команде наверх. Он засек их раньше спутника!

— Одуреть! И дальше что?

— Он свободных от БД в ружье. И собрался штурмовать лодку.

— Идиот что ли?

— Дегенерат!

— Факт непреложный!

— Благо, что в штабе ему команду дали «отставить». Лодка еще часов пять в надводном положении постояла, погрузилась и удалилась восвояси.

— Вот сволочи американские!

— Когда ты читаешь в «Красной Звезде», что наши подводники паслись у берегов США, гордость берет?

— Да!

— А чем американские подводники хуже советских? Такие же воины. Точно также хотят вероятному противнику в подвздошье зайти, чтобы в случае атаки нанести удар поближе. Ракета сколько летит? Минут сорок от США до Союза? А здесь раз — и в дамки!

— Ну, да!

— Но это еще не все!

— Он, что, вторую лодку засек?

— Нет, поступил без экзаменов в академию.

— Он же — гидроцефал!

— Без экзаменов же!

— А там учиться надо. И похлеще, чем в училище!

— Все правильно. И тогда бывший старшина женился!

— Охуеть!

— Вот именно! Женился. Не просто так, а на дочери заместителя Командующего Московского военного округа.

— Страшная, наверное, девочка?

— Это мне неведомо. Сие есть тайна великая!