Советский анекдот (Указатель сюжетов) Мельниченко Миша
Обязательным условием для попадания в Указатель стало наличие в хотя бы одной из фиксаций анекдота советской специфики – издание в первую очередь ориентированно на традицию советского политического анекдота, и сюжеты, не имеющие отношение непосредственно к политическому развитию, включались лишь в той мере, в которой они дают представление о советской реальности. В рассматриваемый период государство стремилось контролировать все сферы человеческой жизни, поэтому в подавляющем большинстве анекдотов на условно «бытовые» темы очень легко вычленить специфику, делающую возможным фольклорное выживание анекдота только в среде, знакомой с советским укладом жизни. Именно поэтому в Указатель попали довольно опосредованно характеризующие советский строй анекдоты о супружеской измене, дающие представление о распределении ролей в советской семье, и даже циклы анекдотов о кинематографических персонажах – Чапаеве и Штирлице, иллюстрирующих взаимодействие устной традиции с пафосом производимого государством культурного продукта. Вместе с тем в собрание не включен ряд популярных сюжетов, имевших советский генезис и получивших широкое распространение, но посвященных универсальным темам, не связанным с советской действительностью. В собрание не вошли как конкретные тексты, имеющие отношение к выделенным нами тематическим группам, но не имеющие советской специфики (часть анекдотов о супружеской измене и сексуальных отношениях, пьяных людях, взаимоотношениях врача и пациента), так и целые циклы сюжетов (анекдоты о дистрофиках, сумасшедших, практически не затронута детская анекдотическая традиция, анекдоты о Вовочке, мультипликационных персонажах). Не включались не адаптированные к советской реальности тексты дореволюционной устной традиции, а также тексты из периодически выпускаемых советскими издательствами переводных сборников иностранных анекдотов – исключение сделано только для ряда фиксаций, представляющих собой «немецкие» версии существующих советских сюжетов, и нескольких «новелл союзников» – американских и английских анекдотов, ставших частью советской традиции во время войны или в первые послевоенные годы. В Указатель также включались анекдоты стран социалистического лагеря и иностранные анекдоты об СССР, русскоязычные фиксации которых нам удалось обнаружить в источниках рассматриваемого периода.
Анекдоты, построенные на национальных стереотипах, включались в Указатель в той мере, в какой они описывают специфику существования конкретной нации в советских условиях и стереотипные поведенческие стратегии, приписываемые фольклором советского периода ее конкретным представителям. В этом смысле очень характерны анекдоты о грузинах, значительная часть которых фактически посвящена коррупции в национальных республиках. Анекдоты о чукчах в меньшей мере имеют отношение к национальным стереотипам, нежели анекдоты о грузинах или евреях, – чукча в советском анекдоте не представитель конкретного народа, а название для обобщенного образа слабо образованного представителя национального меньшинства, анекдоты о котором тоже, на наш взгляд, в некоторой степени характеризуют советскую реальность.
Серьезную проблему представлял выбор принципов систематизации советских анекдотов – материала семантически весьма разнородного. Для анекдота в целом издательской практикой было выработано деление на крупные группы: анекдоты об известных людях, о супружеской измене, о евреях и проч., не вполне применимое для научной работы с материалом. Составителями сборников политических анекдотов традиционно использовались хронологический (Н. Соколова, Е. Андреевич) или тематический (С. Тиктин и Д. Штурман) принципы. Собрания, построенные по этим принципам, в ряде случаев очень уязвимы для критики. Устная традиция вариативна – часто версии одного анекдота могут иметь отношение к разным тематическим группам и временным отрезкам; кроме того, точная хронологическая датировка появления или актуализации сюжета не всегда возможна в силу фрагментарности наших представлений о традиции советского анекдота. Неоднозначность и вариативность анекдота вынуждает нас к комбинированию разных принципов систематизации. За основу было взято деление материала по тематическому принципу, но внутри 65 выделенных нами тематических групп мы старались придерживаться хронологической последовательности фиксации текстов; однако в силу наличия в нашей базе текстов недатированных или датированных очень приблизительно принцип этот выдерживался не строго. Предложенное нами деление на тематические группы довольно условно и уязвимо для критики, его недостатки должны быть отчасти восполнены находящимися в конце книги предметным и именным указателями.
Основной единицей собрания является сюжет анекдота. Необходимо понимать, что каждая конкретная запись политического анекдота представляет собой лишь один из его равноправных вариантов. Анекдот вариативен, и текст его, сложившийся в процессе живого бытования в устной или письменной традиции, должен значительно отличаться в разных записях. Соответственно, под сюжетом анекдота мы имеем в виду инвариантную схему, то есть совокупность узловых моментов всех или почти всех имеющихся в нашем распоряжении записей анекдота. В резюме сюжета, открывающем каждую статью Указателя, мы апеллируем к наиболее часто встречающимся по нашим источникам вариантам анекдота. В резюме могут быть вынесены несколько равноправных вариантов сюжета, разделенные косой чертой. В случае, если разница между записями не столь велика, варьирующиеся моменты сюжета даются в скобках и отделяются друг от друга косыми чертами. В случае если анекдот доступен нам лишь в одной записи, до гипотетического выявления второй и последующих записей этот текст мы условно считаем содержащим все узловые сюжетные моменты анекдота.
Разные варианты одного сюжета могут, в случае его неоднократной актуализации, относиться к разным историческим периодам и, более того, к разным тематическим группам. Мы старались отразить все вариации сюжета в рамках одного резюме – в большинстве случаев вариации ограничиваются заменой действующих лиц или обстоятельств действия, однако случается и так, что одна сюжетная модель используется в анекдотах на принципиально разные темы, и в таких случаях нам пришлось разнести варианты одного сюжета по разным тематическим группам. В таких случаях каждый из его вариантов получал собственное резюме и комбинированный порядковый номер. Возьмем в качестве примера сюжет № 258/1186/4674 – приведенные под номером 258 тексты строятся на стереотипном восприятии советской власти как власти воровской, запись под номером 4674 рассказывает о роли В. Молотова в разделе Польши, а вариант 1186 – про страсть Брежнева к дорогим игрушкам.
Некоторые сюжеты образуют контаминации – так, к примеру, сюжеты об ассортименте промышленного производства в годы подготовки к празднованию столетия со дня рождения В.И. Ленина (№№ 565—581) или сюжеты о том, что успел или не успел сделать за годы своего правления Н.С. Хрущев (№№ 1030—1039 и проч.) в значительном количестве случаев озвучивались и фиксировались не по одному, а списком – нам встречались записи до двенадцати сюжетов, объединенных в один текст. Подобного рода контаминации мы при внесении в Указатель разбивали на составные части, каждую из которых оформляли как отдельный сюжет, при этом в одной из сюжетных статей приводя целиком фиксацию, в которой они представлены как один анекдот. Так мы поступали и с сюжетами, которые по нашим источникам фиксируются только как устойчивые контаминации, но имеют шансы и к самостоятельному хождению. Исключение было сделано для нескольких анекдотов-перечислений – например для анекдота про репертуар советских театров (№ 1985), все пункты которого хоть и сильно варьируются от записи к записи, но строятся по однотипной модели.
Мы старались повторять в резюме сюжета его вопросно-ответную структуру, однако сделали исключение для ряда анекдотов об «Армянском радио» и анекдотов-дезаббревиаций. В первом случае – если резюме получалось чересчур громоздким, мы вопрос и ответ переделывали в утверждение. Анекдотические дезаббревиации часто начинаются с вопросов «Как расшифровывается …?» или «Что значит …?» – эти конструкции убирались из резюме, которое для подобного рода анекдотов представляет собой набранное заглавными буквами понятие и его анекдотическую «расшифровку». Резюме сюжета, хотя бы одна запись которого оформлена как вопрос и ответ Армянского радио, открывается сокращением «А/р». При этом необходимо понимать, что вопросно-ответная структура переходна – в другой записи тот же самый пуант может быть обрамлен совершенно другим текстом.
В издании воспроизводятся не все имеющиеся в нашем распоряжении записи конкретных сюжетов – часть записей, представляющих собой близкие прочим фиксациям варианты анекдота, представлена только шифром. Если резюме сюжета включает в себя все его узловые моменты и не очень перегружено вариантами, приводимыми в скобках, мы указываем под ним только шифры записей. Сюжеты с большим количеством фиксаций представлены в Указателе некоторыми характерными записями. Если сюжетная модель анекдота использовалась в авторском тексте – цирковой репризе, фельетоне, подписи к карикатуре – мы старались целиком приводить его в Указателе для иллюстрации взаимодействия подцензурной сатиры и устной традиции. Если одна из записей анекдота сильно отличается от прочих и очевидно представляет собой следствие осознанного изменения сюжета фиксатором, мы также приводили ее целиком.
Под каждым публикуемым текстом имеется шифр с информацией о виде источника, содержащего данный текст, его датировке и языке воспроизведения, а также отсылку к источнику в списке литературы.
Открывает шифр двухбуквенная аббревиатура вида источника:
За ней через двоеточие следует датировка – «жесткая» (к примеру, дата дневниковой статьи, доноса, день утверждения эстрадной репризы политическим редактором и проч.) или предположительная (в случае если составитель сборника пытался датировать сюжеты самостоятельно; в случае мемуарной записи) – последняя помечена астериском. Если в тексте источника не содержалось информации, могущей позволить датировать запись анекдота, мы ставили в шифре «н.д.». В этих случаях необходимо обращать внимание на время издания источника – зачастую это единственный надежный способ выставить верхнюю границу возникновения или актуализации сюжета.
Тексты на иностранных языках (119 на английском, 56 на иврите, 855 на украинском, 2 на польском) переведены на русский язык, язык цитируемой публикации помечен в шифре записи (англ., ивр., укр., польск.). Тексты, опубликованные по дореформенным правилам русского языка, приведены в соответствие с современными правилами орфографии и помечены в шифре (ст. орф.).
Большая часть текстов собрания откорректирована по современным правилам пунктуации и орфографии, прямая речь в диалогах унифицирована – она дается в строку, без абзацев, реплики заключены в кавычки. В текстах из впервые публикующихся документов видов ДН, ЗФ, ДД и ЭН авторская орфография, косвенно помогающая составить представление о социальном положении фиксатора, сохранена. Имеющие смысловую нагрузку текстологические особенности документов описываются в подстрочных примечаниях. В ряде случаев кроме текста анекдота приводятся обрамляющие запись строки, в которых есть информация об обстоятельствах его воспроизведения или фиксации.
На начальном этапе работы над нашим собранием мы были вынуждены исключить по формальному признаку значительное число записей. В части сборников дословно или близко к тексту воспроизводятся тексты из предшествующих изданий. В таких случаях мы оставляли текст анекдота из хронологически самого раннего сборника, помечая его через знак «=» несколькими шифрами, например: ПР: 02.1925 (ст. орф.) [СА 1925: 55] = СБ: (ст. орф.) [СА 1927: 13] = СБ: (ст. орф.) [КС 1928: 86], что означает, что текст впервые был опубликован в эмигрантском журнале «Воля России» в 1925 году и позже, без серьезных изменений, воспроизведен в нескольких изданных в Риге С. Карачевцевым сборниках. Так мы поступили с записями из эмигрантских и советских сборников анекдотов, генетические связи между которыми легко установить с помощью текстологического анализа. В случае, если анекдот был зафиксирован в собрании Н.В. Соколовой, представленном источниками разных видов и несколькими редакциями подготовленного ею к печати сборника, мы брали наиболее пригодный к воспроизведению текст и за его шифром через знак «=» приводили шифры прочих записей данного анекдота в ее собрании. Всего в Указатель внесено 747 шифров подобных повторов, которые не учитывались ни в каких статистических подсчетах.
При работе над данным собранием выявлено и обработано 9608 фиксации советских анекдотов. На основе данного материала нами выделено 5450 сюжетов, представленных от одной до пятнадцати записей. Поскольку варианты некоторых сюжетов относятся к разным тематическим группам, 3 сюжета получили четырехчастную нумерацию, 20 – трехчастную и 160 – двухчастную. При том, что все эти тексты являются записями одного сюжета с составным номером, во всех статистических подсчетах они фигурируют как самостоятельные сюжеты, и общее число сюжетных статей в Указателе – 5852.
Многие собиратели устной традиции, материалы которых использовались при работе над данным Указателем, преследовали цели, весьма далекие от тех, которые стоят перед профессиональным фольклористом. Это стало причиной попадания в Указатель не только сильно искаженных вариантов реально существующих сюжетов, но и целиком сфальсифицированных текстов. Только часть источников, легших в основу Указателя, может считаться достоверной с позиций адекватности передачи текстов устной традиции – в первую очередь это материалы из дневников, делопроизводственной документации и записи фальклористов. Тексты из прочих источников не могут считаться достоверными по умолчанию. Необходимость отфильтровывать авторские сюжеты, не имевшие устного хождения, но попавшие в тот или иной источник по прихоти составителя – для увеличения объема сборника анекдотов или объема содежащейся в нем ненависти к советской власти, – ставит исследователей перед необходимостью обозначить критерии, могущие позволить констатировать вероятное устное распространение текста. Таким критерием для сомнительных групп источников может стать наличие двух независимых записей одного и того же анекдота. В определенные периоды советской истории вероятность быть зафиксированным у политического анекдота была не очень велика, и наличие двух и более независимых записей – надежный показатель устного происхождения и распространенности анекдота. Вместе с тем решение вопроса об устном хождении того или иного сюжета исходя из соответствия его записей одному формальному признаку представляется не очень конструктивным – в источниковой базе Указателя слишком велика доля анекдотов из сборников, чтобы относить все зафиксированные в них сюжеты, не нашедшие подтверждения в виде дублирующей записи, в разряд вероятно не имевших устного распространения. К тому же источниковедческая картина постсоветского анекдотопечатания слишком запутана – две отличающиеся записи одного сюжета из будто бы не связанных поздних сборников на деле могут иметь тесную связь, неочевидную из-за серьезной литературной обработки одной из записей. Поэтому решение о признании сюжета, имеющего единственную запись, достоверным или возможно не имевшим устного хождения должно приниматься исходя из анализа мотиваций автора источника. Можно выделить три собирательские мотивации, наличие хотя бы одной из которых серьезным образом сказывается на качестве фиксации устной традиции:
– идеологическая ангажированность;
– авторские амбиции;
– преследование коммерческих целей.
Так, к разряду сомнительных сразу необходимо отнести все источники, создатели которых ориентировались на коммерческий успех, – сборники, издаваемые в Риге эмигрантскими издательствами в 1920-е годы, и почти все вышедшие в современной России коллекции анекдотов очень схожи в своих недостатках: их составители, в борьбе за количество текстов, активно заимствовали материалы из всех доступных источников и выдавали сомнительного качества шутки за аутентичный советский фольклор, поэтому правило наличия независимой фиксации должно быть применено ко всем без исключения материалам, взятым из этих источников.
Несколько менее опасна идеологическая ангажированность собирателя – в большинстве случаев она чревата лишь появлением сильно искаженных записей реальных сюжетов, однако все непуантированные или подозрительно громоздкие тексты из эмигрантских сборников, составители которых вероятно имели коллаборационистское прошлое, также помечены как сомнительные.
Однако этих недостатков совершенно лишен крупнейший, выдержавший несколько переизданий эмигрантский сборник «Советский Союз в зеркале политического анекдота» [ШТ 1986]. Записи анекдотов С. Тиктина и Д. Штурман, вошедшие в Указатель, помечены как достоверные, несмотря на принадлежность к виду «СБ». Единственным недостатком собрания Штурман и Тиктина является то, что начало работы над ним относится к пятидесятым годам, что позволяет со значительной степенью доверия принимать датировку только тех записей, которые составители относят к периоду с пятидесятых по восьмидесятые годы; датировки записей довоенной традиции в ряде случаев корректируются прочими источниками.
В результате проведенного анализа 2035 из общего числа сюжетов помечены как вероятно не имевшие устного хождения – их можно узнать по астериску, предваряющему порядковый номер сюжета. В большинстве своем данные тексты строятся по вполне фольклорным моделям, и существует вероятность того, что в процессе выявления новых записей обнаружатся дублирующие тексты, которые позволят нам констатировать устное хождение сюжета. Остальные 3817 сюжетов зафиксированы в источниках с высоким уровнем достоверности или же их принадлежность к устной традиции подверждается несколькими фиксациями в независимых источниках.
Проанализировав каждый из выделенных сюжетов, мы по самой ранней фиксации или по датировке, выставленной автором источника, сумели выявить приблизительное время появления или актуализации для 4755 сюжетов. Для удобства представления данных о хронологии развития сюжетного фонда мы распределили сюжеты на 14 отрезков примерно по пять лет. Эти хронологически периоды не равны – мы вынуждены были использовать в качестве «пятилеток» бльшие временные отрезки (1918—1925 и 1985—1991 года). Условность этого деления может быть оправдана общим уровнем условности хронологической локализации значительной части материала, точность датировки которого колеблется от одного дня до промежутка в несколько лет, что не позволяет использовать более конкретную шкалу. Картина хронологического развития сюжетного фонда получилась такой (см. график).
Необходимо понимать, что график этот в значительной мере условен и отражает не только реальное развитие традиции, но и активность людей, ее фиксирующих. Указатель состоит из анекдотов, взятых из письменных источников разной степени достоверности и качества передачи текста, причем некоторые периоды советской истории почти не оставили по себе аутентичных фиксаций анекдотов и традиция, к примеру, второй половины тридцатых, семидесятых и первой половины восьмидесятых в значительной степени восстановлена по источникам позднейшего происхождения. При введении в научный оборот новых данных есть вероятность, что картина распределения сюжетов по временным отрезкам изменится, поэтому думается, что попытки делать выводы о количественных пиках и спадах рождения новых сюжетов исходя из информации, представленной диаграммой, могут иметь спекулятивный характер. В то же время график наглядно показывает некоторые особенности источниковой базы Указателя – так, легко объяснимо большое количество сюжетов, вероятно не имевших устного хождения, датируемых второй половиной двадцатых и первой половиной сороковых годов. Первый пиковый период совпадает со временем активности С. Карачевцева и И. Руденкова, труды которых породили ветку рижских сборников, полнящихся текстами вероятно авторских реприз, выдаваемых за народное творчество. Второй пиковый период приходится на время использования моделей устной традиции сотрудниками военных издательств, давшее множество сомнительных сюжетов о немцах и их союзниках. Сомнительные сюжеты из множества сборников анекдотов, увидевших свет в девяностые годы, чаще всего не были датированы и поэтому в данном графике отражения не получили – недатированных сюжетов в Указатель попало 1097, причем более половины из них возможно не имело устного хождения (595).
Вся статистическая информация о данном Указателе содержится в приведенной ниже таблице.
Указатель записей советских анекдотов
Революция и Гражданская война
1. Вещь, пролежавшая триста лет на правом боку, может пролежать триста лет и на левом.
1A. Осенью 1917 года разразилась большевистская революция в России, и многие пророчили, что ее дни не продлятся долго. Бездельники шутили – чтоб не присоединялся к ним никто, кроме грешников и злодеев – что не сегодня завтра придет ей конец. Отвечал Гилель Златопольский и сказал: «Ошибаетесь вы, господа. Также как какая-нибудь вещь может пролежать триста лет на правом боку182, так же она может пролежать триста лет и на левом…»
ЗФ: *1917 (ивр.) [ДА 1935—1938 (1991): 214 (№ 2787)]
2. Новый армянский анекдот: «Старый режим, новый режим, усех рэжим… (/ шашлык делать будем)».
2A. Приходят в голову новые «армянские»183 анекдоты: «Старый режим, новый режим, – усех рэжим».
ДН: 01.08.1918 [ОН 1997(1): 206]
2B. Украинец, бежавший от преследования на Кавказ, спросил местного грузина: «Какой тебе больше нравится, старый или новый режим?». Грузин посмотрел на украинца пронзительным взглядом, а потом ответил на ломаном русском языке: «Старый режем, новый режем, шашлык делать будем…».
СБ: н.д. (укр.) [СГ 1956: 44]
3. Присланный крестьянами в губернский Совет «ренегат» с трудом избегает наказания.
3A. К этому же периоду относится история про белого офицера, убегающего от красных. Он попал в отдаленную сибирскую деревню и, поняв, что местное население симпатизирует Советам, выдал себя за комиссара. Офицер рассказал крестьянам, что согласно новому декрету, подписанному Лениным, каждая деревня должна быть представлена в губернском Совете специально выбранным «ренегатом». Незнакомое слово показалось крестьянам очень внушительным званием. На новую должность выбрали самого уважаемого члена общины, еще двоих снарядили сопровождать его в столицу губернии. Когда они достигли города после нескольких дней путешествия, крестьяне отыскали руководителя местного Совета и объяснили ему, что привели своего «ренегата». После понадобилось много дополнительных объяснений, чтобы спасти избранника от сурового наказания.
ЗФ: *1917—1921 (англ.) [TD 1942: 48—49]
4. Благоразумный патриот: «Ура! Наши взяли город!» – «Кого ты называешь нашими?» – «Тех, кто взял город».
4A. ЗФ: *1918—1921 (англ.) [LE 1935: 262]
5. Дети криком «Казаки!» испугали роту красноармейцев.
5A. Анекдот: дети играли в красных и белых, красные вскочили на забор, крикнули: «Казаки!» – и целая рота настоящих красных солдат бросила ружья и бросилась бежать в разные стороны.
ДН: 28.09.1919 [ПМ 2008: 394]
6. Человека, поздравившего другого «с наступающим», хотят отвести в ЧК.
6A. Накануне Пасхи двое встречных разговаривают, и один, прощаясь, говорит другому: «С наступающим!..» Шпик: «Пожалуйте в чрезвычайку184!» – «?!?!» – «Знаю, о ком185 говорите! Пожалуйте!»
ДН: 27.04.1919 (ст. орф.) [МН 1915—1933(3): 107]
7. Клоун сидит на сцене и вместе со зрителями ждет Колчака.
7А. Слышал следующий рассказ: в Петербурге, в цирке (или где-то там), клоун вышел и сел; просидел молча долгое время; к нему подходит другой с вопросом, зачем сидит; тот ответил: «Жду Колчака, и все они, т.е. публика, ждут». Говорят, его арестовали.
ДН: 24.05.1919 [ОА 2011: 209]
8. «Как дела на юге?» – «Пук! Поляки У Киева» 186.
8A. ДН: 30.09.1920 [МН 1915—1933(5): 37об.]
9/5337. Человек, несколько раз избитый за неправильный ответ на вопрос о политической принадлежности: «Бейте сразу, все равно не угадаю!».
9A. В период освободительной борьбы на Правобережье187 очень часто менялись политические режимы. Один раз, когда отступили войска УНР188 и пришла деникинская армия, ее бойцы стали приставать к еврею: «Ты за какую власть?». Испуганный еврей еще не знал, что войска УНР уже отступили, и выпалил: «Я за Петлюру!» – «А-а, раз так, снимай штаны. Всыпать двадцать пять! Надо говорить: “Я за Единую и неделимую”». Потом деникинцы отступили, и ворвались в городок махновцы. Снова придрались к еврею: «Ты за кого?» – «Я?.. За “Единую и неделимую”!» – «Ага, за золотопогонников? Снимай штаны!.. Надо говорить: “Я за батьку Махно!”» Отступили махновцы, пришли красные. Снова к еврею: «Ты за кого?» – «Я за батьку Махно!» – «Ага, за бандита Махно? Снимай штаны!.. Надо бороться только за советскую власть». Отступили и красные, и в городок снова пришли войска УНР. Солдаты – к еврею: «Ну, за кого ты?». Жид молча снял штаны: «Бейте, только не спрашивайте!»
СБ: н.д. (укр.) [ШО 194?: 26] = (укр.) [СГ 1956: 23—24] 9B. СБ: н.д. (ст. орф.) [КС 192? (1978): 95] 9C. СБ: н.д. [ЛК *1991: без н.с.]
10. Пришедший ночью к горничной человек оказывается командующим силами Красной армии.
10A. История, во время Гражданской войны обошедшая все противоборствующие лагеря, рассказывает о неком омском профессоре, который был разбужен однажды ночью сильным стуком в дверь. «Кто там?» – спросил он испуганно. «Главнокомандующий Северо-восточными силами Красной армии» – последовал громоподобный ответ. Гораздо более робко профессор спрашивает: «Ч-чем я м-могу помочь?» – «Скажите мне, – ответил командующий, – а Дуся дома?» (Дусей была горничная профессора).
ЗФ: *1917—1921 (англ.) [TD 1942: 48]
*11. Старушка пытается войти в Кремль. «Мандат есть?» – «Манда-то есть, да такая старенькая, что смотреть без слез нельзя».
*11A. СБ: *1920-е [СН 2000—2002: без н.с.]
*12. «Дурень» оказывается украинским послом при Российской республике 189.
*12A. На Невском в дни революции: «Ба! Зазуленко! Ты дурень, зачем в Питер? Кавунами190 торговать?» – «Та на ж папочку! Хиба ж вы не бачили в газете, що я назначен украинским послом при российской республике».
СБ: н.д. (ст. орф.) [КС 1929: 143—144]
*13. Матрос, посаженный руководить банком, сделал вексель недействительным, надписав его.
*13A. Гражданская война. Город в руках красных. Матрос посажен заправлять банком. Пишет на обороте векселя: «Что эта за вексель такая?». А писать на векселе ничего нельзя, это делает его недействительным. Матрос получает вексель обратно, под его строкой появилась новая: «Эта уже не вексель».
СБ: *1928 [СН 2000—2002: без н.с.]
14. «Бьется в тесной печурке Лазо…» 191
14A. СБ: н.д. [ШТ 1987: 469]
*15. Разговор детей: «Моего деда взяли в заложники и так шлепнули, что он не вернулся домой».
*15A. Разговор детей: «Маленьких шлепают. Взрослых нет». – «А моего деда когда-то забрали красные в заложники. И шлепнули». – «Один раз?» – «С него хватило. Не вернулся домой».
СБ: *1928 [СН 2000—2002: без н.с.]
*16. «И чего это, Иван Степанович, до сих пор не переименуют белые ночи?»
*16A. СБ: н.д. [СА 1927: 53] = (ст. орф.) [КС 1928: 103]
17. Ребенок, увидев матроса (/человека в белом): «А почему белого до сих пор не расстреляли?»
17A. Мать прогуливается с ребенком в парке. Навстречу идет человек в белом. Ребенок спрашивает: «Мама, это белый?» – «Да». – «А почему же его до сих пор не расстреляли?»
СБ: н.д. (укр.) [ШО 194?: 34] = [АА 194?: 25] = *1917—1920 [АЕ 1951: 27] = (укр.) [СЮ 1964 (1992): 78] 17B. СБ: н.д. (укр.) [СГ 1956: 50]
Военный коммунизм и новая экономическая политика
*18. «Тук-тук-тук». – «Кто там?» – «Продразверстка». – «Так-так-так», – отвечает пулемет 192.
*18A. СБ: н.д. [ЛК *1991: без н.с.]
19. «Что такое Россия?» – «Товарищество на пайках» 193.
19A. ДН: 06.07.1920 [МН 1915—1933(5): 19об.] 19В. ЭН: 10.09.1926—21.09.1926 [АМ 1926: 45]
20. «Что такое национализация торговли?» – «Такое положение дел, когда вся нация занимается торговлей (/когда еврейская нация может свободно торговать)».
20A. ДН: 23.11.1920 [МН 1915—1933(6): 17] 20В—2607A. ЭН: 10.09.1926—21.09.1926 [АМ 1926: 45]
21. В Москве арестованы все раввины, так как не сдали в Главкожу обрезков.
21A. ДН: 19.06.1921 [МН 1915—1933(8): 11]
22. «Паровоз меняют…» – «На что?» (/«На другой паровоз!» – «Тогда это не Одесса!»)
22A. Поезд с мешочниками194 остановился ночью по неизвестной причине. Из теплушки высовывается голова: «Что случилось?». Голос из темноты: «Паровоз меняют». – «На что? На соль?»
ПР: н.д. (ст. орф.) [СА 1925: 51] = СБ: [СА 1927: 46—47] = СБ: (ст. орф.) [КС 1928: 106]
22B. Ночью на железнодорожной станции Одесса останавливается пассажирский поезд. Открывается одно окошко: «Это что за станция?» – «Одесса». – «А почему так долго стоим?» – «Паровоз меняют». – «На что меняют?» – «Как на что? На паровоз!» – «Тогда это не Одесса!»
СБ: н.д. [ДМ 1991: 301] 22C. ПР: 04.1925 [СМ 1925(11): 7] 22D. ЗФ: 1921 [ЗЕ 2001: 48] 22E. ЭН: 10.09.1926—21.09.1926 [АМ 1926: 16 об.] 22F. ДН: 1921 [ЧК 2003(1): 194] 22G. ЗФ: 01.09.1922 (ст. орф.) [ШВ 1922: 61] 22H. ЗФ: 1934 [СН 1924—1937: № 369] 22I. ЭН: 10.1937 [СС 1937—1941: 24]
23/4402. «Вы меняете носки?» – «Только на сахар».
23A. Период Гражданской войны. Поезд, теплушка195, набитая пассажирами. Один пассажир развесил вонючие носки. Другой пассажир его деликатно спрашивает: «Скажите, гражданин, вы меняете носки?» – «Только на сахар».
СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.] = ЗФ: 1934 [СН 1924—1937: № 323]
24. Крестьянин говорит, что везет овес так, чтоб лошади не услышали.
24A. Крестьянин везет воз с овсом. В это время его встречает заградительный отряд. «Стой! Чего везешь?» Крестьянин шепотом отвечает: «Овес». – «Я говорю, стой, чего везешь?» – (шепотом) «Овес». – «Почему ты так тихо говоришь?» – «Чтоб лошади не слышали, что овес».
ЭН: *1919—1920 (11.12.1933) [ПН 1933: 15] 24В. СБ: н.д. [ЕА 1994а: 85]
25/2590. Человек при проверке вместо документов дает справку об анализах («белков нет, сахара нет»), и его отпускают.
25A. Заградительный продовольственный отряд196 ночью задерживает у заставы обывателя: «Ваши документы?». Обыватель в страхе роется в кармане и из сотни разных документов вынимает первый попавшийся. Красноармеец читает: «“А-на-лиз”… Иностранец? (читает дальше) “Белку нет. Сахару нет”… Проходи».
ПР: н.д. (ст. орф.) [СА 1925: 51—52] = СБ: [СА 1927: 43] = СБ: (ст. орф.) [КС 1928: 81] = СБ: (ст. орф.) [КС 1929: 204]
25B. В поезде контролируют пассажиров. Подходят к молодому человеку довольно помятой наружности: «Документ!». Берет бумагу. Читает: «Ана… анализ мочи… Итальянец будете? А ну, что там еще… Жиров нет… Сахара нет… А, сахарком промышляете… белков нет… и яичками. Это, брат, штука… Гонококи в большом количестве… Открывай чемодан!» Посмотрели… «По-вашему, это гонококи, а по-нашему – старое барахло!…»197
ММ: н.д. [КИ 2007: без н.с.] 25C. ПР: 26.03.1927 [ИЛ 1927(13): 2] 25D. СБ: *1918 [ШТ 1987: 331]
26. После спекуляций с вагоном гвоздей торговцу осталось только повеситься на последнем гвозде.
26A. Купил спекулянт вагон гвоздей. По прошествии некоторого времени он продал этот вагон по двойной цене. С этими деньгами он отправился на завод или в склад и просит отпустить ему два вагона, а там говорят, что на эту сумму можно купить только полвагона. Купил полвагона в расчете заработать. Конечно, заработал, но следующую покупку смог сделать только в четверть вагона. Дальше дело пошло на сотни пудов, потом на десятки, просто пуды, затем на фунты, а кончилось тем, что его деньги дали ему возможность купить только один гвоздь. А дальше его спекулянтская деятельность закончилась, ибо ему осталось на этом гвозде только повеситься.
ДН: 02.04.1922 [ОН 1997(2): 219]
27. Спекулянт обещает другому полторы лошади, имея в виду полтора миллиона рублей.
27A. В другом советском анекдоте два спекулянта из-за боязни Чека уславливаются на будущее время по телефону называть миллионы не лимонами, а лошадьми. «Нужны два миллиона, говори – пришлите две лошади». Вечером происходит разговор: «Пришлите мне, пожалуйста, три лошади». – «У меня нет ни одной лошади». – «Но я не могу жить без лошадей». – «Хорошо, я пришлю вам полторы лошади».
ЗФ: 01.09.1922 (ст. орф.) [ШВ 1922: 62]
28. ТРЕСТ – Троцкий Разрешил Евреям Свободную Торговлю 198.
28A. ДН: 04.06.1922 [МН 1915—1933(10): 3об.]
29. ЛАРЕК 199 – Ленин АРендовал Евреям Кооперацию.
29A. ДН: 11.02.1925 (укр.) [ЕС 1997: 196]
30. ЛАРЕК – Лейба Аканчательно Разрушил Евреям Кооперацию.
30A—29A. ДН: 11.02.1925 (укр.) [ЕС 1997: 196]
31. Загадка: «Кругом желток, посреди жидок?». Ответ: «Ларек».
31A. ДН: 14.12.1924 (укр.) [ЕС 1997: 170]
32. Загадка: «По-украински называется, очень поздно закрывается?». Ответ: «Ларек».
32A—31A. ДН: 14.12.1924 (укр.) [ЕС 1997: 170]
33. Деятели монархической эмиграции поздравили Ленина с введением государственного капитализма.
33A. Ленин получил такую телеграмму: «Приветствуем введение государственного капитализма. Снимаем кандидатуру Михаила Романова, выставляем Вашу. Гучков. Рябушинский».
ДН: 30.08.1921 [МН 1915—1933(8): 27об.]
34. Человек, решивший, что он петух, был постепенно возвращен к человеческому облику благодаря тому, что ему не запрещали считать себя петухом 200.
34A. Никто не верит больше в идею, но все притворяются, что верят. <…> У богача сын заболел манией петушиной: воображал себя петухом, собирал крошки под столом, ночевал в курятнике, пел, ходил и делал все честь честью по-петушиному. Лечили его, лечили – вылечить не могли. Однажды приехал незнакомец и сказал богачу: «Я вылечу твоего сына». Недоверчиво посмотрели на него родственники больного, однако решили: терять нечего, пусть попробует. Незнакомец приступил тогда к делу. Спустился под стол к мнимому петуху, запел кукареку и вступил с ним в разговор. День прошел, два дня, все смотрят и удивляются – обещал вылечиться, да сам заболел. Как будто с нас не было довольно своего «петуха», примазался еще чужой. На третий день новый петух заявляет старому: «Знаешь что, зачем нам собирать крошки под столом, давай сядем за стол, там и мягче, и удобнее, и лучше кормят». Старый петух согласился, но спросил: «А я все-таки петух?» – «Конечно, – ответил новый. – Разве петухи не сидели бы за столом, их только прогоняют, прогонят нас, и мы уйдем». На четвертый день новый петух советует старому ночевать в кровати в спальне. Опять раздается старый вопрос – а я петух? И опять слышится старый ответ. Так был постепенно излечен больной сын богача. Анекдот намекает на утверждение коммунистов, что они не отказываются от старой программы, а лишь от старой тактики.
ДН: 25.02.1922 [ГЕ 1993: 102—103]
35. Консервы из рябчиков «напополам»: один рябчик – один конь.
35A. «Здравствуйте, Литвак, что вы поделываете?» – «О, у нас большое дело, мы готовим соловьиные консервы». – «Не может быть! И делаете большой оборот?» – «Не хуже чем ничего – коробок 200 в день». – «Откуда же вы берете столько соловьев?» – «Мы немножко мешаем». – «Как же вы мешаете?» – «Пополам: один соловей, одна лошадь».
ПР: н.д. (ст. орф.) [СА 1925: 58] = СБ: [СА 1927: 58]
35B. В славные дни «военного коммунизма» в одной столовой общественного питания появилось объявление: «Сегодня мясные пирожки – рябчик пополам с кониной». Какой-то посетитель раскусил пирожок и требует завстоловой: «Товарищ заведующий, тут рябчика и духа нет, где же тут “пополам”?!» – «Пополам таки есть: один рябчик, одна лошадь».
СБ: *1917—1920 [АЕ 1951: 27—28]
35C. Заходит на полевую кухню сержант и спрашивает: «Сегодня на обед жаркое из кролика?» – «Да». – «А в какой пропорции?» – «Точно по рецепту. Один к одному. Один кролик – одна лошадь».
СБ: н.д. [ДК 1994: 92] 35D. СБ: н.д. (ст. орф.) [РИ 1925—26: 11] = (ст. орф.) [КС 192? (1978): 14] 35E. ЗФ: 1920—1930-е [АА 2172-3-8: 5] 35F. СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.]
36. Нэпман 201 , выгружающий мебель с подводы: «Еще два стула – и я москвич!».
36A. ПР: н.д. (ст. орф.) [СА 1925: 57]
37. Трест ничего не имеет против Рабиновича, а Рабинович имеет против треста собственный магазин 202.
37A. Капиталисты нэпа создались большей частью из воровавших советских чиновников и из лиц, вертевшихся вокруг них. Рабиновича приняли на службу в государственный трест. Трест ничего не имел против Рабиновича; Рабинович ничего не имел против треста. В тресте началась чистка служащих, но Рабинович продолжал служить… Так как трест ничего не имел против Рабиновича, и Рабинович ничего не имел против треста. Наконец, трест лопнул и ликвидировался. Трест по-прежнему ничего не имел против Рабиновича, но Рабинович имел против треста… собственный магазин.
ПР: н.д. (ст. орф.) [СА 1925: 58]
37B. «Скажи мне, пожалуйста, где ты все время пропадаешь?» – «А разве ты не знаешь, я теперь служу в кооперативе и занимаю хороший пост». – «А, вот как, но кем же ты?» – «Я Заведующий, служить очень хорошо». – «Но ведь ты же не знаком с этим делом?» – «Я скоро ознакомился. Видишь ли, первый месяц было немного трудно, но все-таки ничего служил. Кооператив против меня ничего не имел, а я против кооператива ничего не имел. Служу два месяца, кооператив против меня ничего не имел, а я против кооператива ничего не имел. Служу три месяца, кооператив против меня ничего не имел, но зато я против кооператива имел большой двухэтажный дом»203.
ЭН: 14.02.1927—20.08.1929 [БВ 1927—1929: 21]
37C. В Берлине в свое время ходил такой анекдот: торгпредство ничего не имеет против Рабиновича. А Рабинович имеет дом против торгпредства.
ММ: 27.06.1954 [РГ 1989: 202] 37D. ЭН: 02.07.1927 [РР 1927: 8] 37E. СБ: н.д. (укр.) [ШО 194?: 16—17] = *1921—1925[АЕ 1951: 33—34] 37F. ЭН: 20.11.1926 [КТ 1926—1928: 9]
*38. Часы с неоконченным заводом нельзя остановить, а завод нэпмана большевики остановили за минуту.
*38A. Нэпмана в кафе «Стойло Пегаса» раздражал стук маятника больших часов, которые стояли близко от его столика. Попросил остановить часы. «Не получится. Завод кончится только через шесть часов». – «Что за ерунда. Вот у меня был завод, так они пришли и остановили его в одну минуту».
СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.]
39. У Мавзолея Ленина жалуются торговцы. Ленин: «Ну потерпите год, а на следующий я вас всех к себе возьму». / Ленин прислал письмо: «Милые детки! К концу пятилетки приходите все ко мне».
39A. ЗФ: 1920—1930-е [АА 2172-3-8: 1] 39B. ДН: 24.06.1930 [ЛН 2010: 363]
40. На вопрос о состоянии больного отвечают, что состояние у него было, пока не пришли большевики. / Раньше у человека было миллионное состояние, сейчас – лихорадочное.
40A. «У вас, говорят, дядя Миша заболел? Как его состояние?» – «Состояние у него было, пока не пришли большевики. Теперь у него СОС-стояние – стоит на балконе и кричит: “СОС!”. Авось услышит дядя Гриша в Америке и вытащит отсюда».
СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.]
40B. «Мишель, откуда ты?» – «С западной Украины». – <…> – «Ну а что ты там делал?» – «Я выступал с бригадой цирковых артистов». – «Где?» – «В имении одного помещика». – «В имении одного помещика. О… это был наверно очень богатый человек?» – «Да… при польских панах он имел мильонное состояние». – «Мильонное состояние. А какое состояние он имеет сейчас?» – «Сейчас… лихорадочное».
ЭН: 22.10.1939 [АББКА 1939: 15] 40C. ЭН: 15.04.1937 [ЛГ 1936—1941: 53] 40D. ЭН: 27.04.1937 [ГД 1937—1939: 25]
*41. Коммерсант в ЧК: «Какой вам приход, если меня выведут в расход?» 204.
*41A. СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.]
*42. Посаженный в тюрьму нэпман хочет ездить по стране и заниматься сбытом продукции, производимой в тюремных мастерских.
*42A. Оборотистого нэпмана посадили в тюрьму. Ему говорят: «Не беспокойтесь, у нас хорошо поставлено трудовое воспитание. Столярная мастерская, механическая, пошивочная. Для всех найдется дело». Подумал. «Я хотел бы ездить по стране и сбывать вашу готовую продукцию. Гарантирую высокую прибыль. Не возражаете, гражданин начальник?»
СБ: *1927 [СН 2000—2002: без н.с.]
*43. В случае ссылки в Нарым нэпман готовится повернуться «лицом к деревне» и заняться скупкой пушнины.
*43A. В тюрьме ГПУ НЭПманы беседуют: «Рабинович, а что вы будете делать, если вас сошлют в Нарым?» – «Поверьте, я и там не пропаду: сначала я повернусь “лицом к деревне” и буду скупать пушнину; потом я повернусь “лицом к городу” и буду эту пушнину продавать».
СБ: *1926—1929 [АЕ 1951: 37]
*44. Нэпман не хочет сесть ни за пульт, ни за оппозицию, ни за спекуляцию.
*44A. В кафе «Стойло Пегаса» появился автомат, который автоматически выдавал разные коробки папирос. Стоило только нажать соответствующую кнопку. Нэпмана спросили: «Хотите сесть за пульт? Попробовать? Синяя кнопка – это “Герцеговина флор”, а желтая…» – «Нет уж, спасибо вам! Я не хочу сесть ни за пульт, ни за оппозицию, ни за спекуляцию, хотя, конечно, спекуляция ближе и роднее мне, чем оппозиция, сами понимаете».
СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.]
*45. Конферансье: «Даю занавес!». Нэпман: «Почем аршин?».
*45A. СБ: н.д. (ст. орф.) [КС 1928: 86]
46. Этика нэпмана – делиться ли найденными в забытом кошельке деньгами с компаньоном?
46A. В нэпманской семье: «Папа, что такое этика?» – «Ну, скажем, был заказчик в моей мастерской по починке примусов. Уходя, обронил кошелек, а в кошельке десять рублей. Вот тут и начинается этика: отдать или не отдать… половину компаньону».
ДН: 15.04.1931 [СН 1925—1985(6): без н.с.] = ЗФ: н.д. [СН 1924—1937: № 42] = СБ: *1926 [СН 2000—2002] 46B. ЗФ: 1929—1931 [АА 2172-1-110: 165] 46C. СБ: н.д. [МЮ 1944: 25]
*47. У нэпманов: «Я застраховал имущество от грозы с шаровой молнией». – «А как ты сумеешь организовать грозу с шаровой молнией?»
*47A. СБ: *1926 [СН 2000—2002: без н.с.]
РКП(б) – ВКП(б) – КПСС
48. «Лучше бы мой сын подох, чем стал террористом». – «Уже!» 205
48A. У Циперовича умер сын. Отец об этом еще не знал, и предупредить его взялся Кунатовский: «Циперович, что бы вы сказали, если бы ваш сын вдруг сделался коммунистом, получил бы откуда нужно деньги206, накупил на них динамиту, подложил бы его под какое-нибудь важное учреждение и взорвал бы его на воздух?» – «Что бы я сказал? Я бы сказал: лучше бы он подох». – «Уже!»
СБ: н.д. (ст. орф.) [РИ 1925—26: 57] = (ст. орф.) [КС 192? (1978): 84]
49. Еврей-революционер отказывается от беседы с раввином перед казнью, потому что скоро сам встретится с Богом 207.
49A. В камеру еврея-революционера, приговоренного к смерти, является незадолго до казни раввин: «Я пришел к вам, чтобы возвестить вам слово Божие…». Революционер (прерывая его): «Для этого вы мне не нужны – через полчаса я буду лично беседовать с вашим шефом».
СБ: 03.1927 [ОБ 1927: 25]
50. На Красной площади говорит с трибуны еврей. Голос из толпы: «Один жид говорит, а 500 русских ослов слушают» 208.
50A. ДН: 02.05.1919 (ст. орф.) [МН 1915—1933(3): 107об.—108]
51. Моисей отказывается вмешиваться в дела большевиков, потому что евреям хорошо живется в России 209.
51A. Вчера мы с А.И.210 довольно интересно беседовали, между прочим, о легендах, бродящих по Москве, характеризующих переживаемое нами лихолетье. Он справедливо заметил, что их надо записывать. Когда по поручению отца211 он был в прошлом году у патриарха Тихона, то тот, смеясь, рассказывал ему про одну такую легенду. Легенда эта (по мере перехода от одних лиц к другим) меняла свои первоначальные формы и получила много наслоений. Вот в каком виде она мне сообщена Яковлевым: «Когда людям стало уж очень скверно житься на свете от существующих ныне порядков, то представители разных народностей, населяющих Россию, пошли к Богу с жалобой на большевиков. “Я стар уже, – сказал им, выслушав их, Бог, – мне неохота разбираться в этих дрязгах. А вы идите к сыну, Иисусу Христу”. Пошли они к Христу, изложили свое положение. Христос им говорит: “Жаль мне вас… Но что я могу сделать?! Мне нет и 30 лет. Если я опять сойду на землю, если явлюсь к вам, в Россию, то большевики схватят меня, притянут к отбыванию воинской повинности, а при отказе моем запрячут меня в чрезвычайку… Не сойду к вам. Лучше идите к Илье Пророку”… Пошли депутаты (русские, поляки и др.) к Илье. Выслушал их Илья и говорит: “Что же вы хотите, чтобы, когда я спущусь к вам в Россию на огненной колеснице, большевики реквизировали бы у меня моих коней?.. Не пойду к вам. Идите-ка посоветуйтесь с Моисеем”. Идут депутаты к Моисею. Перед ними старый ветхозаветный еврей. Выслушал их Моисей и, задумчиво гладя бороду свою, спрашивает, входят ли в состав депутации его одноплеменники, т.е. евреи? “Нет, – говорят ему, – евреев между нами не имеется”. – “Ну тогда я не буду сходить на землю, вмешиваться в дела большевиков, т.к. если евреи не пришли ко мне с вами жаловаться, то, значит, им хорошо в России живется”. Так ни с чем депутаты вернулись на землю».
ДН: 10.09.1920 [ЖА 2007: 474—476]
52. Посланники Бога, оказавшись в Советском Союзе, посылают на небо телеграммы – Лука: «Я арестован Чека. Апостол Лука», Илья: «Сижу и я. Пророк Илья» и проч.
52A. Когда большевики пришли к власти, в России прервали все связи с царством небесным. Собрался сонм ангелов, и стали они обсуждать – кого послать и кто пойдет разузнать о том, что делается там, в великой России? Встал апостол Лука и сказал: «Я пойду». Прошло два дня, и пришла от него телеграмма: «Я арестован Чека. Апостол Лука». Вновь собрался сонм ангелов, и назначили они Иисуса посланником в большевистское государство. Прошло два дня, и пришла от него телеграмма: «И я там. Иисус сын Марии». Собрался сонм ангелов в третий раз, и послали они Моше. Прошла неделя, и приходит от него телеграмма: «Устроился в хороший комиссариат. Товарищ Петров».
ЗФ: н.д. (ивр.) [ДА 1935—1938 (1991): 224—225 (№ 2821)]
52B. Чтобы как-нибудь повлиять на советский народ и заставить его опомниться, в небесном совете было решено послать в СССР апостола Луку. Через короткий промежуток времени получили в раю от него телеграмму: «Сижу в Чека. Апостол Лука». Выручать Луку отправился Илья. Однако и от него получили телеграмму: «Сижу и я. Пророк Илья». Что делать? Спасать положение вызвался Моисей. И действительно, телеграмма которую от него получили, была бодрой и успокоительной: «Жив и здоров. Нарком Иванов».
СБ: н.д. [МЮ 1944: 41—42] = [АА 194?: 68]
52C. Господь Бог заметил, что в России творится что-то неладное. Послал Иисуса Христа выяснить, в чем дело. Проходит много времени – Иисус не возвращается. Господь посылает ангела разыскать Христа. Ангел возвращается с запиской: «Ведут на допрос. Арестован. Христос». Господь посылает на выручку Илью-пророка. Тот также не возвращается. Посланный ангел снова приносит записку: «Сижу и я. Пророк Илья». Тогда, чтобы распутать все это дело, Господь посылает Моисея. От того скоро приходит телеграмма: «Жив, здоров. Нарком Петров».
СБ: *1917—1920 [АЕ 1951: 28—29]
53. Клоуны, дерущиеся на арене перед троном, на который забирается еврей: «Мы-то видим, а вот эти дураки [зрители] чего смотрят?».
53A. Передаются из уст в уста остроты популярных клоунов Бима и Бома, которые то портрет Троцкого «повесят», то изображение Ленина «поставят к стенке», то, будто бы, – один в белом, а другой в красном балахонах, заводят борьбу перед троном, на котором лежат атрибуты царской власти, и в разгаре борьбы не увидят, как некто «в пейсах»212 воссядет уже на трон, а когда им резонер, артист того же цирка, скажет, указывая на занятый трон: «Что вы деретесь попусту, – разве не видите?» – они отвечают: «Мы-то видим, а вот эти дураки чего смотрят?» – и при этом показывают пальцем на гогочущую толпу цирка.
ДН: 17.01.1921 [ОН 1997(2): 104]
54. Еврейские воины, осаждая Иерихон, имели каски, похожие на буденовки 213.
54A. В этом же роде меня просветили на днях, что новые головные военные уборы, имеющие наверху оконечник, вроде клистирной трубки214, называются «иерихонками», и при этом уверяют, что еврейские воины имели такие каски, когда осаждали Иерихон.
ДН: 17.01.1921 [ОН 1997(2): 104—105]
55. «Какой самый замечательный памятник на еврейском кладбище 215 в Москве?» – «Минину и Пожарскому 216 ».
55A. ДН: 16.12.1920 [МН 1915—1933(6): 22] 55B. ДН: 04.01.1921 [ОА 2011: 277] 55C. ДН: 01.1921 [ОН 1997(2): 111]
56/5569. «Что получится если разделить пополам шесть народных комиссаров?» – «Двенадцать колен израилевых» / «Если за столом сидят шесть советских комиссаров, то что под столом?» – «Двенадцать колен израилевых».
56A. ДН: 27.10.1920 [МН 1915—1933(6): 9] 56B. ДН: 01.1921 [ОН 1997(2): 111]
57. «Что такое СССР?» – «Три Сруля и один “русский”» 217.
57A. ДН: 02.06.1924 (укр.) [ЕС 1997: 129]
58. Девять евреев и один гой – Исполком, девяносто девять евреев и один гой – Совет, …
58A. «Девять евреев и один гой – что это?» – «Исполком218». – «Девяносто девять евреев и один гой – что это?» – «Совет219». – «Девятьсот девяносто девять евреев и один гой – что это?» – «Съезд советов». – «Тысяча девятьсот девяносто девять евреев и один гой – что это?» – «Интернационал220».
Читать бесплатно другие книги:
