Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги Ульфкотте Удо

В общем, речь всегда шла лишь об одном и том же. Нет, вовсе не о достоверности статей и репортажей. Речь всегда шла лишь о деньгах и о личных благах. Вот к каким целям мы стремились.

Мерзкие собутыльники: взгляд изнутри на грязную работу журналистов

С точностью до секунды могу описать, когда именно лично я прекратил этим заниматься и внезапно ощутил отвращение к самому себе. Это произошло в тот день, когда я позвонил франкфуртскому специалисту по уголовному праву Гансу Вольфгангу Ойлеру и попросил у него совета. Ибо один из наиболее известных немецких политиков, член ХДС, в присутствии свидетелей в своем рабочем кабинете вознамерился дать мне задание шпионить за тогдашним премьер-министром федеральной земли Рейнланд-Пфальц, социал-демократом Куртом Беком. Одним из этих свидетелей был один из бывших управляющих делами отделения ХДС в этой федеральной земле. Этот человек много чего сделал для ХДС и давно уже много о чем молчал. Пусть он теперь решает, назвать ли ему публично имена тех, кто за всем этим стоял. Я в его распоряжении и готов в любое время вместе с ним публично дать показания перед судом. Этот всем известный управляющий делами ХДС присутствовал при тогдашнем разговоре не в качестве заказчика, а всего лишь в качестве свидетеля. Присутствовал при том, как известный политик из ХДС предложил мне, на первом этапе, 5000 евро за то, чтобы я, под маской журналиста, шпионил за супружеской жизнью жены Курта Бека. Чтобы защитить семейство Бек, я не намерен и не буду называть никаких подробностей, кроме одной – выписки из личного счета семейства Бек уже имелись в распоряжении ХДС. Дело в том, что к делу уже подключили одного близкого к ХДС банковского работника. Очевидно, премьер-министр не мог сделать почти ничего, что не стало бы известно ХДС. Кроме одной детали частной жизни его семьи. Именно эту деталь я должен был выяснить и задокументировать. А ведь сидевший напротив меня более чем беззастенчивый политик входил в одну из наиболее известных комиссий ХДС. В течение примерно двух часов я выслушивал высказываемые им пожелания и молчал, хотя внутренне кипел от возмущения. Именно в эти минуты я задался вопросом, как глубоко я, очевидно, пал, если этот политик вообразил, что я не побрезгую взяться за самую грязную работу в его интересах и в интересах его партии, в обмен на скрытую оплату этой услуги (замаскированную под гонорар за доклад). Сидя с этими людьми в Майнцском земельном парламенте, я сделал вид, что принял предложение, но в тот же самый, на редкость жаркий, день прямо из машины позвонил специалисту по уголовному праву Гансу Вольфгангу Ойлеру. Тот договорился о встрече с руководителем офиса Курта Бека. И мы узнали, что там уже было известно о данных тем человеком заданиях. Ибо я оказался не единственным журналистом, которых ХДС решил пустить по следу Курта Бека. Всего этого не произошло бы, если бы я, как журналист, не был бы так мерзко близок ко многим политикам. Совершения этой подлости от меня ожидали, как чего-то само собой разумеющегося.

Ведь в обмен мне тогда предоставляли немало преимуществ. Я был бы своим человеком в загородном доме, в котором когда-то проводил свой отпуск Конрад Аденауэр. Это была вилла с бассейном и парком, расположенная в итальянском местечке Каденаббиа на озере Комо. Эта вилла, под названием «Ла Коллина», принадлежала (и принадлежит) близкому к ХДС Фонду Конрада Аденауэра, с которым я был тесно связан^[138]. И там я постоянно встречался с целым рядом руководителей германской политики. Ибо в те годы я входил, например, в штаб планирования Фонда Аденауэра. И ХДС прикармливал меня, поручая мне, за щедрую плату, выступать там с докладами. Особенно опасный характер сближение с сильными мира сего приобретало, в первую очередь, на вилле «Ла Коллина», доступ в которую людям со стороны был закрыт. Там ели и слишком много пили. Мы с женой никогда не забудем, как на этой вилле, служившей загородным домом самому Аденауэру, один из ведущих политиков ХДС из земли Рейнланд-Пфальц ночью в пьяном виде ввалился в нашу комнату на верхнем этаже, перепутав ее с туалетом и решив, что там можно поблевать. И вот он, пьяный в стельку, изрыгнул все содержимое своего желудка на нашу супружескую постель. Эта близость к политикам была порой действительно скверной и мерзкой, в самом широком смысле этого слова. Ведь в том имении, в той старой вилле «Ла Коллина», были только свои, и двери не запирались. И тут ввалилась эта пьяная «величина» из ХДС. Тогда я, со скрежетом зубовным, смирился с этой мерзкой близостью. Но впоследствии, в день описанной встречи в майнцском парламенте, когда я получил задание шпионить за тогдашним премьер-министром федеральной земли Рейнланд-Пфальц, я просто не смог не подвести под этой близостью черту. Мне было совершенно ясно, что в случае моего отказа сотрудничать меня ждут неприятности и давление. Но мне было уже все равно. Я просто захотел посмотреть на себя, наконец, без стыда в зеркало.

Я постоянно встречался с целым рядом руководителей германской политики. И ХДС прикармливал меня, поручая мне за щедрую плату выступать там с докладами.

Кстати говоря, вилла Конрада Аденауэра «Ла Коллина» таит в себе еще одну тайну. Она расположена на холме над озером Комо, с видом на деревушку Белладжо на другом берегу озера^[139], до которого можно всего за несколько минут доплыть на пароме. Именно там, в Белладжо, расположен закрытый учебный центр Фонда Рокфеллера, объединяющего вокруг себя, подобно спруту, целую сеть секретных организаций властных элит^[140]. Когда представителям нашей политической элиты нужно было совершенно доверительно встретиться с представителями американской элиты, чтобы договориться с теми о принятии политических решений, они останавливались на вилле «Ла Коллина», переправлялись оттуда на пароме в Белладжо и шли в «Гранд-Отель вилла Сербеллони», куда за ними тайно заезжал водитель Фонда Рокфеллера. Эта конфиденциальная процедура напомнила мне посольство Германии в Тегеране, расположенное на улице Фирдоуси, 324. Рядом с ней, на той же улице Фирдоуси, расположено посольство Турции. Оба посольства связаны между собой подземным ходом, чтобы послы и их ближайшие сотрудники в экстренных случаях могли бежать на соседнюю территорию. Эта информация держится в строжайшем секрете. Если представитель Федеральной разведывательной службы хотел провести меня в посольство Германии без ведома посольского персонала, мне приходилось идти в турецкое посольство, куда за мной приходили через подземный ход и отводили в посольство Германии. Такие подземные ходы имелись во многих германских посольствах (прежде всего – в арабских и африканских странах; порой они использовались и американскими службами для заброски некоторых лиц, но это в данном случае неважно). Все это казалось мне захватывающим и таинственным, но, при ближайшем рассмотрении, скорее безумным. Как и секретные встречи немецких руководящих политиков, переправлявшихся из виллы «Ла Коллина» на пароме в Белладжо, чтобы получить от Фонда Рокфеллера инструкции касательно своего политического поведения. Только впоследствии я узнал, что Фонд Рокфеллера через дочерние организации, вроде Трехсторонней комиссии, вовлекает в свои сети и ведущих немецких журналистов и, подобно хищному пауку, оказывая им всяческие любезности, постепенно заключает их в кокон, из которого журналистам больше не вырваться. Но об этом мы еще поговорим в одной из следующих глав.

Лапша на уши: как обманывают клиентов-рекламодателей

В условиях господства описываемого до сих пор вида журналистики идет обман зрителей и читателей. Сейчас читателю это уже ясно. Но мы забыли про тех, кто размещает в СМИ рекламу и ожидает отдачи от вложенных в рекламу денег. Однако клиентов-рекламодателей, платящих ужасающе огромные суммы за рекламные объявления в газетах, беззастенчиво обманывают. Ведь крупные издательские дома давно уже конкурируют между собой за тиражи. А цена размещаемых рекламных объявлений зависит от фактически проданного тиража. Борьба за этот фактически, реально продаваемый тираж велась между различными издательствами с применением методов, приводивших меня в начале моей журналистской деятельности в изумление, но, очевидно, считавшихся (и продолжающих считаться!) в отрасли совершенно нормальными. Трудясь в данной отрасли, я это быстро сообразил. Как только в издательствах вечером начинали печатать газеты, часть тиража, которая, в конце концов, с использованием различных хитростей, скупалась через наш собственный отдел маркетинга, грузили в грузовик и на протяжении 24 часов возили по скоростным автодорогам-автобанам по всей Германии. На следующий день, когда возвращались «ремитенты» (то есть то, что не было продано через торговую сеть и было возвращено в издательство), эти «ремитенты» вместе с частью тиража, безостановочно развозимой по автобанам, отвозились в пункты сдачи макулатуры.

Тогда считалось, что из дохода от размещения рекламы в одном-единственном субботнем издании газеты можно было выплачивать зарплату сотрудникам целого издательского дома за четыре недели (теперь это уже не так). Это были финансово успешные времена, но никто из аутсайдеров, вероятно, не подозревал о закулисной стороне дела. В общих чертах припоминаю, как управляющие делами газетных издательств гордились тем, что обдурили «тупых» клиентов-рекламодателей, поскольку те заплатили за рекламу в «проданном тираже», которой ведь в действительности не было. В 1990-e годы один из руководящих сотрудников перешел из одного южногерманского издательства в другое издательство, расположенное в федеральной земле Гессен. И он представил управляющему делами нового издательства доказательства того, что его прежнее издательство, расположенное в Баварии, вышеописанным образом день за днем увеличивало якобы проданный тираж одной крупной немецкой газеты. Перебежчик ожидал, что его новый работодатель похвалит его за разоблачение и предаст обман гласности. Но этот человек не подозревал, что и гессенское издательство ведет себя аналогичным образом. Поэтому компрометирующие доказательства исчезли в сейфе, где хранятся и поныне.

В моей памяти все это сохранялось только в общих чертах. Я решил освежить мои воспоминания и 9 июня 2014 года спросил одного из моих бывших руководителей отдела маркетинга, который работал тогда в одном из тех издательств и должен был обо всем знать. Я получил от него письменный ответ следующего содержания: «Дорогой Удо, поскольку я всегда тебе доверял, отвечаю: это правда! За 3 года до смерти [X (фамилия управляющего делами издательства)] ему даже нанес визит перебежчик из [газеты XY], намеревавшийся «угробить» своего прежнего работодателя достоверными доказательствами. Но [директор X] на это не пошел. Ведь он сам сидел в знаменитом «стеклянном доме»… Независимо от этого, мне известно из достоверного источника, что издательство XY и сегодня ежедневно сдает описанным тобой способом в макулатуру около 20 000 экземпляров».

Почему я не называю в этой главе фамилии и названия фирм, что совершенно нетипично для настоящей книги? Ответ предельно прост: вместе с ушедшим на пенсию «инсайдером» я работаю над книгой о грязных приемах, практикуемых в издательской отрасли. Поэтому нет смысла обращать на себя, еще до издания этой обширной публикации, внимание тех, о ком в ней идет речь, и тратить драгоценное рабочее время на хождения по адвокатам и судам. Как бы то ни было, солидные издательства на протяжении многих лет систематически обманывали крупных клиентов-рекламодателей. Которые после публикации могут потребовать вернуть им крупные суммы, переплачиваемые ими на протяжении многих лет.

Однако, описывая обман, практикуемый в медийной отрасли, я имею в виду не только издательства. В медийном бизнесе обман таился и таится буквально повсюду, в чем мне неоднократно приходилось убеждаться. Буквально на каждом углу. И в самых неожиданных местах. Когда я впервые посетил Намибию и поселился в одной известной гостинице в столице страны Виндхуке, то, войдя в свой номер, увидел, что в кровати лежит незнакомая женщина. Она нагло ухмыльнулась мне в лицо. Я разнервничался и, усталый от долгого перелета, сразу же пошел в службу размещения, предполагая, что произошла ошибка, и один и тот же номер был заказан дважды. И действительно, без проблем получил другой номер. И только когда коллеги по этой журналистской командировке спросили меня на следующее утро: «Ну, и как? Твоя была ничего?», я догадался, что женщина оказалась в «моей» кровати не случайно. Я был молод. Я был наивен. И мне еще предстояло узнать, как подкупали и покупали журналистов, и какие хитрые приемы использовались в журналистской отрасли. ФАЦ отправила меня в командировку, оплаченную приглашающей стороной. Если память мне не изменяет, командировку оплатило одно из южноафриканских туристических бюро. Оглядываясь назад, можно сказать, что всегда применялась почти идентичная схема.

Спираль молчания: о чем не пишут в газетах

Прошло четверть века, пока правда вышла наружу и была официально подтверждена. По прошествии более чем 25 лет моя отраслевая страховая ассоциация признала наконец в июне 2014 года, что я, как бывший военный репортер ФАЦ, являюсь лицом, пострадавшим от отравляющего газа, в связи с моей профессиональной деятельностью. Я – вероятно, последний живой западный свидетель массового отравления газом, в ходе которого в июле 1988 года всего за несколько секунд много сотен людей было убито немецким отравляющим газом. Вероятно, число погибших людей было много большим. И наверняка от этого отравляющего газа, иприта, не спасал никакой противогаз. Кстати говоря, за прошедшее с тех пор время, через 25 лет, ЦРУ наконец сняло гриф секретности с предназначенного для внутреннего пользования документа, касающегося упомянутого выше боевого применения отравляющих газов^[141]. Почему я привожу эти сведения в начале очередной главы моей книги о немецких СМИ и о правдивости репортажей? Потому что это типичный пример того, как в Германии работают политики и СМИ. Если заглянуть в самую глубь архивов газеты «Франкфуртер альгемайне цайтунг», в которой я тогда публиковал мои репортажи, там можно найти одну из моих статей, озаглавленную: «Под Зубайдатом устраняются следы сражения»^[142]. Еще одно указание на то, что произошло на поле битвы в Ираке с немецким участием, можно найти в уже обнародованных секретных документах ЦРУ^[143]. И маленькая фотография с подписью. Вот и все. Если где-либо в мире люди умирают в мучениях, отравленные немецким ядовитым газом, то, казалось бы, хорошо информируемый гражданин вправе ожидать, что ему об этом что-либо сообщат. Но в действительности все обстоит совсем иначе. Я до сих пор храню множество цветных фотографий того массового отравления газом, ни разу до сих пор не опубликованных. Точнее говоря, их не публикуют, не считая одного совсем маленького исключения. Во всяком случае, мой тогдашний начальник, отвечавший за внешнюю политику ответственный редактор ФАЦ Фриц Ульрих Фак, не желал их публикации. После моего возвращения с поля битвы он послал меня с фотографиями в Федеральное объединение химической промышленности. Маленькая, скорее поверхностная, заметка о применении газа, одна-единственная маленькая фотография в ФАЦ, вот и все. По указанию издателя ФАЦ мне было также запрещено передавать фотографии, авторское право на которые принадлежало мне, для публикации в другие медийные издательские дома. Помнится, журнал «Штерн» хотел получить от меня эту фотосерию. Но это бы могло стоить мне рабочего места в ФАЦ. По моему тогдашнему субъективному впечатлению, общественность должна была узнать об этом как можно меньше.

Я догадывался об этом еще в Ираке, когда боролся там с физическими последствиями отравляющего газа для моего собственного организма. С невероятными усилиями я во всех подробностях описал то недоступное человеческому разуму, что там произошло. Там на поле боя лежали люди, у которых после применения отравляющего газа в ужасную жару через рот, глаза и нос вытекали мозги. При помощи бульдозеров (тоже, кстати, германского производства) иракцы сгребали трупы в груды, засыпая их песком пустыни. Ни мобильных телефонов, ни Интернета тогда еще не было, спутниковой связи у меня тоже не имелось, да и мое физическое состояние было крайне тяжелым. Возвращаясь с поля боя в Багдад, я испытывал адские муки. Тем не менее я по телефону во всех подробностях передал мой репортаж. Даже сегодня, перечитывая то, что было опубликовано ФАЦ во Франкфурте под моей фамилией, я хватаюсь за голову. Мой тогдашний коллега Клаус-Дитер Франкенбергер сказал мне после моего возвращения в редакцию, что он отредактировал мой репортаж в разделе новостей, вычеркнув из него все ужасные подробности. По его словам, описание вытекающих мозгов людей, отравленных газом, не соответствовало формату ФАЦ. Очевидно, читатели ФАЦ не должны были узнать никаких неаппетитных подробностей. И лишь осенью 1990 года, через два года после публикации моего репортажа в ФАЦ, были арестованы немецкие посредники, оказавшие иракцам помощь при производстве отравляющего газа^[144].

19 декабря 2013 года, когда прошло около 25 лет со дня этого применения отравляющих газов, я еще раз написал письмо давно уже ушедшему на пенсию бывшему издателю ФАЦ Факу и попросил его объяснить свое тогдашнее поведение. В письме я, в частности, подчеркивал следующее:

Сделанные мной тогда многочисленные фотографии убитых газом людей мне пришлось, по вашему указанию, сразу же после моего возвращения во Франкфурт представить Объединению химической промышленности, некоторые из фирм-членов которого – насколько я помню – до этого поставляли иракцам первичные компоненты для производства иприта, которым те убивали иранцев. Тогда в ФАЦ было разрешено опубликовать только одну-единственную, самую безобидную, фотографию из снятой мною на поле битвы ужасной фотосерии, запечатлевшей отравленных газом иранцев, поскольку, с точки зрения ФАЦ, читатели не вынесли бы этого зрелища.

Бывший ответственный редактор ФАЦ до сих пор не смог или не пожелал мне все это объяснить. Через полвека после отравления газом евреев люди снова были отравлены газом. Насколько мне известно, с немецким участием. А в большинстве СМИ эта тема так и осталась почти не затронутой.

Федеральные канцлеры Германии просили в Израиле прощения за то, что нацисты, несколькими поколениями ранее, отравляли газом евреев. Федеральные канцлеры Германии, преклонив колена, просили в Париже и Варшаве прощения у наших соседей за войны, развязанные несколько поколений тому назад. Как же немецкие политики и СМИ могут замалчивать отравление иранцев немецким ядовитым газом в наше время? Или, может быть, вам приходилось слышать, что федеральные канцлеры Коль, Шрёдер или Меркель хоть раз попросили прощения у иранского народа? Не только химические компоненты для изготовления горчичного газа, табуна и зарина, но и токарно-давильные станки, на которых в Ираке изготавливались корпуса газовых снарядов, также были немецкого производства. Мы поставляли все это в район военных действий под видом «пестицидов». Мы делали вид, будто верим в намерение иракцев распылять тысячи тонн пестицидов над пустыней. Мы совсем изолгались.

Меня и по сей день не покидает чувство, что общественность должна была по возможности ничего не знать о некоторых вещах. Это впечатление не покидало меня и впоследствии, когда я работал в «Грюнер + Яр». В ноябре 2005 года я написал для этого издательства репортаж под названием «Подпольная аристократия Берлина». В нем король подпольного мира Берлина Штеффен Якоб рассказывал о том, что его «карьера» началась в бытность Вилли Брандта правящим бургомистром (Западного) Берлина. Брандт был одним из его первых клиентов, пользующихся услугами «великодушных дам» определенной профессии. Штеффен Якоб, умерший годы спустя, в августе 2014 года^[145], стремился во что бы то ни стало уговорить меня написать за него, в качестве «автора-призрака», его мемуары. Он был большим поклонником моих научно-популярных книг и надеялся на то, что ему удастся, наряду с моим репортажем о нем, оставить о себе память и в виде книги о его «взлете» во всех деталях, изданной в «Грюнер + Яр». У этого человека, заработавшего солидный капитал на девицах легкого поведения, хранился целый чемодан, полный благодарственных писем. Настоящая кладовая неудобных свидетельств прошлого. Одно письмо было от министра обороны ФРГ. В нем этот всем известный министр благодарил за «приятный вечер». Но Штеффен Якоб рассказал мне и о том, чего в письме написано не было. Он утверждал, что этот министр большой любитель причинять женщинам сексуальные мучения при помощи бутылки. Я не знал, верить ли мне этому, или нет. Подробности казались мне невероятными. Это были эксцессы, о которых я снова вспомнил, когда, много лет спустя, стали достоянием гласности эскапады в кварталах красных фонарей главы Международного валютного фонда Доминика Стросс-Кана, обвиненного в изнасиловании. Было совершенно ясно, что в руках у Штеффена Якоба множество людей. Ибо эскапады германского министра были оплачены не им самим и даже не через налогоплательщиков, но берлинским офисом лоббистов одного немецкого военного концерна. Штеффен Якоб показал мне соответствующие выписки со счетов. И он настаивал на том, что такие «услуги» часто совершенно официально облагались налогами. Штеффен Якоб рассказал о генеральном секретаре одной партии, руководителе берлинского отделения ЦРУ и об одном германском министре обороны, которые у него развлекались с такими дамами. И он показал соответствующие «благодарственные письма». Очевидно, некоторые люди не испытывали неловкости никогда, о чем бы ни шла речь. Когда я писал мой репортаж, Штеффен Якоб, по его собственным утверждениям, оказывал услуги также Министерству иностранных дел ФРГ, Ведомству федерального канцлера и его гостям. Другой информант показал мне детскую игровую площадку на берлинской улице Фуггерштрассе, медленно проезжая мимо которой, мужчины в то время якобы могли выбирать детей, доставлявшихся затем к ним прямо на дом для занятий с ними сексом. Берлинский фотограф Али Кепенек знал некоторые подробности об этом, поскольку должен был проиллюстрировать рассказы Штеффена Якоба и других «величин» подпольного мира Берлина^[146]. Мне неизвестно, сколько таких фотографий сохранилось на сегодняшний день у Али Кепенека. Один польский импортер строительного леса объяснил читателям, как в Берлине идет нелегальная торговля оружием и кто его покупает. Франк Варнек, по прозвищу «Ванна», член банды «Ангелы ада», немало рассказал мне в этом репортаже. Его последние слова во время нашей тогдашней встречи были: «Иметь совесть может лишь тот, кто знает. Но действительно ли ваши читатели хотят знать обо всем этом? Интересно, действительно ли это будет напечатано».

Что ж, все это до сих пор не напечатали. Журналистское расследование стоило больших денег, но если бы газеты опубликовали рассказы свидетелей о Вилли Брандте и проститутках, или же об известных политиках и девицах на панели, это, очевидно, вызвало бы политическое землетрясение. И эта история исчезла в архивах. По моему субъективному впечатлению (хотя я могу ошибаться), издательство «Грюнер + Яр» действительно не хотело заниматься этими темами. Во всяком случае, мой небольшой опыт в данной сфере показал мне, что медийные концерны стараются по возможности избегать определенных тем. Тому могут быть самые разные причины. Однако то, что мы видим, слышим или читаем, не вполне отражает действительность.

Основательница Алленсбахского института по изучению общественного мнения Элизабет Нёлле-Нойман сказала мне во время посещения редакции «Франкфуртер альгемайне цайтунг»: «То, что вы сегодня находите в головах у людей, зачастую является отражением вовсе не подлинной реальности, а искусственной, сконструированной, изготовленной средствами массовой информации». В 1990-х годах она нередко была нашей гостьей в редакции ФАЦ. Дама-профессор, специалист в области коммуникационной науки и изучения общественного мнения, пользовавшаяся всемирным признанием и умершая в 2010 году в возрасте 94 лет, тогда имела очень немного истинных друзей среди работников немецких СМИ. Многие журналисты презирали ее за то, что она осмелилась произнести вслух то, что считалось в Германии запретной темой: крайне незначительное меньшинство журналистов систематически оказывало влияние на массовое сознание, управляя массами людей. Ситуацию, в которой средства массовой информации публично представляют мнение меньшинства мнением большинства, а люди не осмеливаются возражать, из страха оказаться в социальной изоляции, и потому просто молчат, Нёлле-Нойман называла «спиралью молчания». Спираль молчания, сформулированная госпожой Нёлле-Нойман в качестве научной теории, на основании изучения ею способов коммуникации, еще в 1970-е годы, за прошедшие с тех пор десятилетия превратилась в гораздо более могущественного и зловредного демона, который круглые сутки крепко держит нас в руках. Он манипулирует нами.

И этот демон лжет. Прежде всего, во время войн. Начиная с гражданской войны в Ливане (1975–1990), когда телезрителям хотелось каждый вечер смотреть новейшие документальные кадры уличных боев в Бейруте, среди тележурналистов всех стран вошел в обычай продлевающий жизнь и приятный способ снимать репортажи. Журналисту нужно было только подружиться с одной из вовлеченных в гражданскую войну фракций, вручить ее представителям свою телевизионную камеру, чтобы те потом за умеренную плату доставляли ее, с новейшими телезаписями, на дом журналисту. Наконец, некоторые бойцы воинственного вида немного стреляли из пулемета на фоне развалин давно сгоревшего дома, который еще раз слегка поливали бензином и поджигали специально, для пущего эффекта.

Перед этой сценической декорацией и снимали немецкоязычного корреспондента, якобы «снимающего бой в его самом разгаре». И все были довольны. Немецкие телекомпании получали первоклассный телематериал, у зрителей пробегал по спине холодок при виде мужественного репортера, оказавшегося достойным огромных надбавок к зарплате за работу в районе военных действий, а статисты из числа ополченцев, ведущих гражданскую войну, радовались очередному дню, за который они получили вдоволь денег на сигареты и алкоголь.

Автору этой книги довелось побывать на многих полях сражений в разных странах мира – от Афганистана до Анголы, от обоих Конго до Ирака и Ирана. И он повсюду неизменно сталкивался со съемочными группами, которые, в погоне за эффектными кадрами, возили с собой канистры с бензином, поджигали найденные ими далеко от мест боев остовы давно сгоревших военных автомобилей и разыгрывали на фоне этих декораций своеобразные спектакли. Опытные корреспонденты то и дело пригибались, передвигались перебежками и припадали к земле. Это зрелище на расстоянии нескольких метров смотрелось очень странно. Все становилось понятным только при просмотре окончательно смонтированного телерепортажа. Впоследствии на звуковую дорожку записывали несколько автоматных очередей, с добавлением, в некоторых случаях, для пущего эффекта, взрывов мин, выпущенных из тяжелых минометов. Таких «героев» немало и среди сотрудников немецких телекомпаний. За прошедшее время они, благодаря своим выдающимся заслугам, давно уже поднялись до руководящего уровня, так что не пристало называть их имена. Другие же потерпели фиаско, поскольку были разоблачены как плагиаторы.

Сам я тогда предпочитал не записывать многое из того, с чем мне приходилось сталкиваться в подобных ситуациях. Даже если это касалось меня лично. Если бы я сообщал читателям ФАЦ о пережитом мною достоверно, то картина, вероятно, была бы довольно неприглядной. Например, если бы читатели узнали, как я, вооруженный до зубов, с автоматом Калашникова и патронташем, набитым боеприпасами, странствую по Афганистану, откуда веду репортажи. У меня еще сохранились соответствующие фото. Немецкоязычный читатель, сидящий в совершенно мирной и уютной обстановке за утренним кофе, тогда, вероятно, не понял бы, что всякий «неверный иноземец» в охваченных войной районах Афганистана (задолго до прибытия туда первых западных солдат) был желанной мишенью, в которого мог преспокойно выстрелить любой моджахед, стоило ему только захотеть. Но было достаточно выпустить несколько автоматных очередей, чтобы заставить таких стрелков держаться на расстоянии. Если бы весь мой багаж состоял только из ватных палочек, я наверняка не прожил бы там и дня. Посетив предводителя моджахедов Исмаила-Хана в западноафганском городе Герате, я даже принял, для проформы, ислам. Известие об этом довольно скоро распространилось среди моджахедов в районе военных действий. А тех, кто этого не знал и кто шутки ради стрелял в меня, мне удавалось держать на расстоянии с помощью моего автомата. Были и другие журналисты, не понимавшие, что в мусульманском районе, охваченном беспорядками, по которому я передвигался в полном одиночестве и безо всякой охраны, в случае необходимости приходилось обороняться и с помощью оружия. Американский журналист Дэниэл Перл, к примеру, не понимал, почему я никогда не доверяю представителям тех или иных противоборствующих партий в районах, охваченных гражданской войной. Сам он всегда всецело доверял таким людям. Впоследствии мусульмане отрезали ему, живому и находившемуся в полном сознании, голову, да еще сняли это на телекамеру и выложили в Интернете^[147]. Шведский журналист Нильс Хорнер тоже не принимал никаких мер защиты. Он был всегда безоружным и отказывался от вооруженных сопровождающих. И был расстрелян в Кабуле сторонниками исламской идеологии^[148]. Та же судьба постигла и двух французских репортеров в Мали^[149]. Да и немецкую фотожурналистку Аню Нидрингхауз, родом из Восточной Вестфалии, как и я, подобно многим другим, застрелили просто так в Афганистане^[150]. Такова была повседневная реальность в подобных странах. Но наши СМИ предпочитают изображать ситуацию там совершенно иначе. Сам я научился в 1987 году не доверять в районах, охваченных кризисом, никому, кроме себя самого. Тогда я делал репортаж о войне в джунглях Анголы и находился в лагере прозападного лесного партизана Жонаса Савимби. Один немецкий журналист из журнала «Квик» шутки ради бросил в меня одну из разбросанных по всему лагерю ручных гранат, из которой предварительно вырвал чеку. Он был уверен, что в лагере лесных партизан не может просто так валяться заряженная ручная граната. А эта граната была действительно заряжена. Я еле успел отшвырнуть ее от себя и прижаться к земле за мешками с песком. Именно в эту секунду журналист из «Квика» успел сделать черно-белую фотографию, копия которой по сей день хранится у меня. Всю мою оставшуюся жизнь она будет напоминать мне о том, что в районе военных действий нельзя доверять буквально никому.

Сегодня вверху, завтра внизу: медийные расправы

Как мы увидим, журналисты и СМИ манипулируют нами круглые сутки. Везде и всюду. Между тем, наши мозги уже к этому привыкли. Нам ведь известно, что СМИ часто лгут нам. Но дело обстоит гораздо хуже в случаях, когда нам не просто лгут, но манипулируют нами с целью вызвать в нас определенные эмоции и оказать на нас определенное влияние. Когда государство, скрывающееся за спиной журналистов, использует этих журналистов для распространения слухов.

Сам я столкнулся с этим в тот момент, когда был «отключен» теми секретными службами, которые в период моей работы в ФАЦ подкармливали меня информацией. В конце 2003 года я ушел из ФАЦ. А в начале 2004 года, выступая в Дрездене с докладом, я был проинформирован о том, что полиция и прокуратура производят обыск в моей расположенной на расстоянии многих сотен километров от Дрездена квартире. В связи с «подозрением в государственной измене». Эта новость обошла все СМИ, от «Тагесшау» до «Шпигеля»^[151]. В ФАЦ тоже появилось сообщение: «Обыск в квартире эксперта по терроризму», в котором упоминалось мое имя. И я одним махом превратился в уголовника, причем не только с точки зрения соседей. Я был изумлен тем, что деятельность, которая еще вчера поддерживалась государством (получение, оценка и использование секретных документов), неожиданно стала изображаться в качестве уголовного преступления. И лишь постепенно я понял, что меня просто решили публично дискредитировать и «отключить». Сигнал, данный тем самым мне и всем, кто снабжал меня материалом, означал: Ульфкотте должен немедленно прекратить этим заниматься. Задним числом я понял все, кроме одного. И вот чего я не понял: почему ни «Тагесшау», ни «Шпигель», ни ФАЦ по сей день так и не сообщили о прекращении начатого в отношении меня уголовного расследования. А ведь я не разглашал никаких секретов, никого не предавал и не совершил никаких уголовных преступлений. Во всяком случае, тогда я понял появление сообщений обо мне следующим образом: можно публично расправиться с человеком, а впоследствии не признать совершенной в отношении него несправедливости. Независимо от моего, незначительного, случая, людям просто следует это знать. Во всяком случае, сегодня я не могу удержаться от улыбки при сообщениях СМИ о разоблачениях политических деятелей, или когда все СМИ вдруг начинают сообщать об обыске в чьем-то доме в связи с каким-либо подозрением. Порой за этим кроются совсем иные причины, как я убедился на собственном опыте. А журналисты не обязаны впоследствии сообщить правду, чтобы реабилитировать тех, с кем они расправились. Я считаю постыдным тот факт, что ФАЦ, которая в 2004 году сообщила (правду) о произведенном у меня обыске, впоследствии, после прекращения возбужденного в отношении меня уголовного дела, не восстановила мое доброе имя и до сих пор не извинилась передо мной за свое поведение. Тем не менее я постарался сохранять в этой книге верность фактам и в отношении ФАЦ. Но для меня не стало неожиданностью, что журналист Штефан Ниггемайер в связи с другим случаем написал, что ФАЦ умалчивает своим читателям об «имеющей большое значение критике» в свой адрес^[152]. И он сообщает, что один из окружных председателей молодежной организации ХДС «Юнге унион» перестал выписывать ФАЦ из-за одностороннего характера ее репортажей^[153]. Сегодня я это хорошо понимаю.

Ах да: в те годы, когда представители тогдашней элиты буквально забрасывали меня секретными материалами, я поддерживал особо близкие отношения и с Берндом Шмидбауэром (ХДС). До 1998 года он был координатором секретных служб в Ведомстве федерального канцлера. Ранее я уже описывал в моих статьях, как он запирал меня в Ведомстве канцлера в одной из комнат, чтобы я мог спокойно просматривать документы с грифом секретности и выписывать для себя самые важные пункты. Впоследствии мне выдавали такие документы на руки или даже присылали их мне на дом.

Многие материалы, конфискованные при обыске моей квартиры, были получены из офиса Шмидбауэра, на них стояла его подпись, так что их связь с ним могла быть легко установлена. Но прокуратуру, ведшую тогда расследование в отношении меня по подозрению в «разглашении государственной тайны», это не интересовало. Хотя с юридической точки зрения предателем был, вероятно, не я, а Шмидбауэр.

Я очень хорошо помню, как во время одного ток-шоу извлек перед включенной камерой из моего кейса документы, поскольку участники дискуссии сомневались в том, что у меня действительно имеются высказывания представителей секретных служб. Я наугад сунул руку в свой кейс и, вынув оттуда целую стопку документов, поднял ее перед камерой. Как впоследствии удалось увидеть, увеличив изображение на сфотографированном телеэкране, в самом верху стопки лежала папка из офиса Шмидбауэра с его собственноручными пометками. В Ведомстве федерального канцлера началась настоящая паника. Там боялись, что оппозиция может возбудить судебное расследование против Шмидбауэра, награжденного Федеральным крестом за заслуги 1-й степени, что приведет к отмене его депутатской неприкосновенности. Но этого, странным образом, не произошло. Один из моих тогдашних источников информации, Бернд Шмидбауэр был, очевидно, неуязвим. Сегодня он преспокойно получает свою пенсию и является почетным президентом Федерального объединения за надлежащую защиту природы и животных, центрального федерального объединения всех немецких владельцев животных и растений. Я сделал открытие: некоторым людям можно совершать уголовные преступления и в то же время получать Федеральный крест за заслуги 1-й степени. Их пособники подобны фигурам на шахматной доске. А наши «качественные СМИ» с готовностью подыгрывают им. Это одно из многочисленных доказательств того, что демократия и правовое государство только симулируются и являются чистой иллюзией.

В главе «В удавке секретных служб» я еще опишу, как в прошлом, будучи студентом университета, был (поначалу без моего ведома) в 1980-е годы через одного профессора завербован БНД. Впоследствии, начиная с 1999 года, я и сам стал преподавателем университета, а именно – Люнебургского. Там я на протяжении многих лет преподавал студентам, изучавшим микроэкономику, предмет «управление безопасностью». Одновременно я вместе с другими референтами университета (например, Рольфом-Вильгельмом Дау, бывшим начальником службы безопасности концерна «Филипс») втайне отбирал студентов, представлявших, с точки зрения структуры своей личности, своих политических взглядов и способностей, интерес для БНД. Это можно было без труда выяснить в ходе организованных мной семинаров. Мы много говорили о политике. Мы проводили ролевые игры. На семинарах я, как бы между прочим, расспрашивал студентов об их хобби и личных пристрастиях. Многие из моих тогдашних студентов еще сегодня, вероятно, хорошо помнят, что мы иногда устраивали совместные просмотры фильмов о Джеймсе Бонде, после чего я спрашивал их, кто из них мог бы представить себе, что когда-нибудь, впоследствии, тоже сможет работать на секретную службу. В ответ все только смеялись. Все это казалось студентам бесконечно забавным. Никто не догадывался об истинной подоплеке всего этого. Так было нужно БНД. А университет все это поддерживал. Все это было прекращено через много лет разом, по четкому сигналу: упомянутые выше обыски производились и в Люнебургском университете. Олухи на государственной службе, которым было поручено «отключить» меня, появились в офисе президента университета и объявили там, что по моему делу проводится расследование в связи с «разглашением государственной тайны». С этого момента повсюду в университетском городке я сталкивался лишь с презрением. Я был лишен права преподавания. Полагаю, что другие преподаватели давно уже выполняют мое прежнее задание – проверять студентов, без их ведома, на пригодность к работе в БНД. Вот как это делается в Германии. Только не следует об этом говорить.

Глава 2
Наши СМИ: унифицированные, послушные начальству и не заинтересованные в честном расследовании

Все названные в этой книге поименно лица отрицают свою отдающую коррупцией подозрительную близость к организациям правящей элиты. Вдобавок они отрицают, что являются лоббистами. Они также отрицают свою «коррумпированность» вследствие их близости к правящей элите. И они отрицают, что, будучи журналистами, близкими к вышеупомянутым группам, утратили журналистскую хватку. Они отрицают, что их описанная мной близость к элите сказывается на их репортажах.

Тило Саррацин: обвинительный приговор народному герою

Злого демона журналистики легко разоблачить в лице сотрудников известных редакций. Возьмем, к примеру, тезисы Тило Саррацина. Согласно серьезным опросам общественного мнения, более двух третей (70 процентов) всех немцев, в принципе, согласны с Саррацином^[154]. Следовательно, Тило Саррацин, на основании оценок, данных ему респондентами в ходе этих опросов, может быть признан своеобразным народным героем. А вот в наших СМИ он предстает чем-то совершенно противоположным – олицетворением «злодея». Причем лишь из-за того, что осмелился высказать то, что думает молчаливое большинство. Газета «Тагесцайтунг» называет Саррацина «демагогом»^[155], ей вторит газета «Кёльнер Штадт-Анцайгер»^[156]. Радиостанция «Дойчландрадио» клеймит его «правым популистом»^[157]. А журналистка Мели Кияк охарактеризовала Саррацина, у которого правая половина лица частично парализована, как «писклявую, запинающуюся, подергивающуюся карикатуру на человека»^[158]. С человеком, откровенно высказывающим то, что думает большинство, в наших СМИ расправляются, как с «писклявой, запинающейся, подергивающейся карикатурой на человека». Дальше некуда! Человек, ставший, судя по оценкам, полученным им в ходе опросов общественного мнения, народным героем, был представлен во всех наших СМИ в карикатурном образе. Кроющийся за этим зловредный демон манипуляции сидит сегодня почти в каждой редакции. Еженедельник «Цайт» на полном серьезе задавался вопросом, следует ли СМИ вообще заниматься Тило Саррацином, и писал: «Не распространяем ли мы, таким образом, идеи, которые в эти дни столь сурово осуждаются почти всеми журналистами и политиками? Да, таким образом мы (…) лишь оказываем Тило Саррацину любезность. (…) Тило Саррацин превращается в народного героя…»^[159] Очевидно, в Германии не должно быть так, чтобы мнение большей части народа высказывалось и представлялось также средствами массовой информации.

В немецкоязычном регионе мы якобы располагаем широким и разнообразным ассортиментом газет, телевизионных каналов и других СМИ, представляющих самые разные мнения. От крайне левых до крайне правых. Сегодня журналисты якобы совершенно независимы от людей и вещей, о которых они сообщают. Они якобы обязаны только сообщать объективную истину. Но, как мы скоро увидим, все это – чистая иллюзия.

Иллюзией называется обман чувств; восприятие действительности не такой, какой она является на самом деле. Наши «качественные СМИ» в совершенстве владеют этим искусством обмана чувств. Они всего лишь симулируют плюрализм мнений, независимость и правдивую подачу информации. В действительности же СМИ манипулируют простыми гражданами, дезинформируют их и направляют их в желательном для политиков направлении.

Пропаганда: пришествие «балканских пруссаков»

1 января 2014 года немецкий рынок рабочей силы был полностью открыт для мигрантов из Болгарии и Румынии. Тема была весьма спорной. Звучали обеспокоенные голоса, предостерегавшие от «иммиграции бедности» в зону действия немецких социальных систем. Впрочем, госпожа федеральный канцлер не была в большом восторге от этой дискуссии. И СМИ прекрасно поняли намек. Сразу же появилось множество статей и репортажей, в которых румыны и болгары представлялись крайне трудолюбивыми людьми, вне всякого сомнения, способными пополнить, а не опустошить наши социальные кассы. Всех «близких ко двору» восхвалителей политически корректной подачи информации превзошла телепередача, в которой румын и болгар назвали «балканскими пруссаками». Изумленным телезрителям сообщили следующее: «Тот, кто ознакомится со статистикой рынка труда, убедится в этом. Уровень безработных среди болгарских и румынских иммигрантов даже ниже, чем среди всего населения»^[160]. Якобы намеренно разжигаемые кем-то страхи перед нашествием граждан из Болгарии и Румынии на немецкую социальную систему были названы совершенно необоснованными. По поводу самих иммигрантов в той передаче было сказано даже следующее: «Большинство из них заполняют собой на немецком рынке труда пустоты, там, где ощущается недостаток в квалифицированной рабочей силе»^[161]. Рупор государственной пропаганды телекомпания ЦДФ возглавила дезинформационно-пропагандистскую кампанию, направленную на то, чтобы развеять страх немцев перед новыми согражданами. В некоторых репортажах румын и болгар изображали новой, крайне трудолюбивой группой населения, безработные среди которых якобы встречаются крайне редко, гораздо реже, чем среди всего населения Германии^[162]. Все – действительно все – ведущие немецкие СМИ подхватили это утверждение и, безо всякой проверки, распространили его по своим каналам. Ведь цифры, приведенные в той передаче в качестве доказательства ее утверждений, были получены напрямую от правительства ФРГ. Дело было всего за несколько месяцев до муниципальных выборов и выборов в Европейский парламент 2014 года. Нельзя было портить гражданам настроение. В те дни даже уважаемые экономические газеты, например «Хандельсблатт», писали: «Болгары и румыны: переселение народов отменяется»^[163]. И, поскольку нельзя было допускать какой бы то ни было дискуссии на эту тему, тотчас же были воздвигнуты еще и языковые барьеры: «иммиграция бедности»^[164] и «социальный туризм»^[165] были объявлены «выражениями недопустимыми, начиная с этого года». Языковые полицейские из ежедневной передачи новостей «Тагесшау» в лучшее для трансляции время объяснили, почему мы больше не должны использовать эти выражения:

Использование этих выражений дискриминирует людей, которые от полной безысходности ищут в Германии лучшего будущего для себя, и ставит под сомнение их принципиальное право на это. Выражение «социальный туризм», по мнению этого жюри, вполне вписывается в целую сеть иных недопустимых выражений, которые все служат для того, чтобы стимулировать подобные настроения: выражение «иммиграция бедности» в смысле «иммиграция в социальные системы» якобы применяется во все большей степени в качестве нейтрального выражения, хотя изначально носило диффамационный характер. Выражение же «социальный туризм» доводит до предела выдвигаемое в отношении мигрантов подозрение в злонамеренности^[166].

Как только со дня выборов в Европейский парламент и муниципальных выборов в мае 2014 года прошло ровно шесть недель, гражданам наконец-то сообщили правду. В «Бильд», например, появилась статья, озаглавленная: «Все больше иммигрантов из Болгарии и Румынии претендуют на пособие по безработице «Хартц IV». Уже двумя первыми предложениями статьи все было сказано: «Число бедняков-эмигрантов из восточноевропейских и стран – членов ЕС и государств-евродолжников, получающих в Германии пособие «Хартц IV», продолжает заметно расти. Согласно новейшим данным Федерального агентства по труду, это пособие получили 290 760 иммигрантов из 10 восточноевропейских стран ЕС и 4 стран-должников. Это на 21 процент (или на 50 226 человек) больше, чем в феврале 2013 года. По данным агентства, количество болгар и румын, получающих пособие по безработице «Хартц», в феврале впервые превысило 50 000. Федеральное агентство по труду в конце февраля выплатило это пособие 28 705 иммигрантам из Болгарии и 24 098 иммигрантам из Румынии»^[167].

А в июне 2014 года немецкие СМИ сообщили, что количество получателей пособия «Хартц IV», прибывших из Болгарии и Румынии, значительно возросло по сравнению с предыдущим годом, а именно – примерно на 60 процентов^[168]. При этом СМИ ссылались на актуальные данные Института изучения рынка труда и профессиональной деятельности. Согласно данным института, многие из этих новых сограждан, существование которых обеспечивается только этим минимальным пособием, проживают всего в нескольких крупных городах – прежде всего, в Дортмунде, Дуйсбурге, Штутгарте и Гамбурге. Вдумайтесь: на шестьдесят процентов больше получателей пособия «Хартц IV», иммигрировавших из Болгарии и Румынии. А ведь незадолго до этого СМИ утверждали нечто совершенно противоположное. Тогда они еще были якобы столь трудолюбивыми «балканскими пруссаками».

Короче: предостерегающие голоса, указывавшие перед важными выборами на то, к чему идет дело, оказались совершенно правы. Огромная масса прибывших и все еще прибывающих к нам иммигрантов – безработные бедняки. Но политики и СМИ перед выборами навязывают нам представление о них как о «балканских пруссаках», подкрепляя это смелое заявление статистикой, вероятно, сфальсифицированной специально для этой кампании дезинформации. Типичный пример симуляции достоверной и независимой подачи информации. Иллюзия чистой воды.

Зачем все это делалось? На это несколькими годами ранее намекнул Марко Арндт из софийского филиала Фонда Конрада Аденауэра в интервью корреспонденту «Дойчландрадио». На вопрос, не слишком ли рано Болгарию приняли в ЕС, Арндт ответил: «Если исходить из формальных критериев, то, конечно, рано, ибо Болгария, да и Румыния, не в полной мере соответствуют этим критериям. Прием обоих государств в ЕС произошел по решению Европейского союза, носившему политический характер». И далее: «Болгария расположена на границе Европы. Думая о сильном российском влиянии в этой стране – которое было бы значительно сильнее, чем сейчас, если бы Болгария не состояла в ЕС, – скажу только два слова: “энергетическая политика”»^[169]. Речь, следовательно, шла о чисто властно-политических и геостратегических соображениях, приведших к тому, что Болгария была в 2007 году принята в ЕС. После вступления в 2004 году в ЕС Эстонии, Латвии, Польши, Чехии, Словении, Словакии и Венгрии, бывших государств – членов Восточного блока, находившихся под влиянием тогдашнего Советского Союза, и, наконец, после приема в ЕС Болгарии и Румынии, Россия оказалось изолированной от Западной Европы. То есть за всем этим скрывались властно-политические соображения.

Словесное трюкачество, при помощи которого политики и СМИ вводят нас в заблуждение

Между тем, в перманентный обман чувств превратились не только наши главные передачи новостей. В то время как окружающие нас дороги становятся все хуже, в школах осыпается со стен штукатурка, господство криминалитета распространяется на все новые кварталы наших городов, бесконечно увеличивается пропасть между богатыми и бедными, копящийся в сердцах людей гнев нарастает до неслыханного уровня, «качественные СМИ» усыпляют нас, рекламируя взаимозаменяемых политиков, как если бы речь шла о рекламе моющих средств. В то время как за пределами их тесного мирка все гниет и разваливается, «качественные СМИ» день за днем, при помощи призывов «терпеть и держаться», пытаются создать у нас иллюзию стабильности, благосостояния и финансовой безопасности.

Мы должны быть благодарны специалисту в области государственного права Гансу Герберту фон Арниму за то, что он открыл нам глаза на правящие партии, рассматривающие государство в качестве добычи и, подобно разбойникам, грабят нас, простых граждан. А «качественные СМИ» с готовностью служат им пособниками в этом грабеже. Они выступают их ассистентами и секундантами, заботящимися о поддержании в людях хорошего настроения, даже когда их грабят. То, что большинство СМИ постоянно производят в немецкоязычном регионе, сегодня больше не имеет никакого отношения ни к истине, ни к объективности, ни к независимости. А разве что к своеобразной унификации.

Словесное трюкачество, с помощью которого политики и СМИ вводят нас в заблуждение, может быть, при ближайшем рассмотрении, легко разоблачено. Когда нас заставляют мыслить в четко заданном кем-то направлении, СМИ называют это «воспитанием сознательного гражданина». Когда иммигранты не проявляют ни малейшего уважения к коренным жителям страны, СМИ призывают нас «уважать культурное своеобразие» иммигрантов. Когда все крупные СМИ, словно в условиях диктатуры, по всем теле– и радиоканалам и во всех газетах круглые сутки сообщают почти одно и то же, нас призывают воспринимать это как «многообразие» мира СМИ. Точно так же обстоит дело и с евро: когда политики из всех партий все больше угрожают нашим накоплениям «спасательными европакетами», они говорят о «стабилизации» (как, к примеру, в случае заключения «пакта о стабильности и экономическом росте стран Евросоюза»). Стоит только задуматься о смысле всех этих понятий, и сразу откроется спрятанная за ними ложь. Каждый из нас познал на себе этот ежедневный обман, это постоянное искажение понятий, которыми нас, в трогательном единстве, вводят в заблуждение политики и СМИ. Когда все крупные партии и медийные концерны занимают почти одинаковую позицию по таким важным вопросам, как климатические изменения, гендерная политика или спасение евро, наши сегодняшние СМИ называют это «живой демократией». В действительности же «качественные журналисты» попросту водят нас за нос. Наше электроснабжение вследствие «поворота к новой энергетике» близится к краху, но СМИ попросту называют негарантированное энергоснабжение «экологичным». И никто не протестует против этого унифицированного, идиотского искажения понятий. И рано или поздно мы даже начинаем верить во все, что нам навязывают, хотя знаем, что на самом деле все наоборот. Сегодня мы уже считаем обман, которому нас ежедневно подвергают журналисты, чем-то совершенно нормальным. Многие люди уже смирились с тем, что политики, вкупе со своими послушными пособниками из «качественных СМИ», только лгут им, только обманывают их. И какой же из этого следует вывод? Мы имеем все основания держаться от журналистов подальше.

Утрата доверия к журналистам

В немецкоязычном медийном пространстве журналисты сегодня по многим причинам относятся к наименее авторитетной части населения. И это отнюдь не случайно. Ибо они сами, своим упорным трудом на протяжении десятилетий, заработали себе столь жалкую репутацию. В борьбе за квоты и тиражи они так часто лгали, так часто искажали истину, что теперь им почти не верят.

Врачи, медицинские сестры и полицейские популярны, а вот популярны ли журналисты из «качественных СМИ»?^[170] Не стоит предаваться иллюзиям: авторитет «качественных журналистов» предельно низок^[171]. В рейтинге престижности профессий, с точки зрения простого гражданина, профессия журналиста занимает промежуточное место между профессиями политика и проститутки. И кто сегодня еще удивляется тому, что считавшиеся в прошлом респектабельными СМИ-концерны все чаще называют в Интернете «медийными шлюхами», а, например, столь солидный в прошлом журнал новостей «Шпигель» («Зеркало») получил там позорную кличку «Шпайхель» («Слюни»)?

Согласно результатам исследования, проведенного Алленсбахским институтом изучения общественного мнения в 2013 году, телеведущие на пару с банкирами занимают последнее место в рейтинге популярности. Впрочем, сами телеведущие скорее считают себя величайшими из людей. Например, Йоганнес Б. Кернер. Он в марте 2014-го «блеснул» в женской газете «Бильд дер Фрау» заявлением: «Мой ай-кью составляет что-то около 130». А самовлюбленный телеведущий Михель Фридман, после своей аферы с украинкой, которую насильно вынудили заниматься проституцией, на полном серьезе подчеркнул: «Я слишком мало сам себя любил»^[172].

Зарубежные журналисты также не слишком высокого мнения о своих немецкоязычных коллегах. Роджер Бойлс, корреспондент лондонской газеты «Таймс» в Германии, сказал еще двадцать лет тому назад: «Мне кажется, журналисты немецких газет очень сильно зависят от своих агентств печати. Многие статьи, выходящие под их именем, идентичны репортажам ДПА или немецких корреспондентов американского агентства «Ассошиэйтед Пресс», опубликованным на день раньше. Если и есть между ними какая-то разница, то она заключается лишь в том, что журналист добавил свое мнение – не проведя собственного журналистского расследования»^[173]. А Брэндон Митченер из респектабельной газеты «Интернэшнл геральд трибюн» также подверг немецких журналистов критике, в следующих выражениях: «Очень многие газетные статьи не основаны на собственных журналистских расследованиях автора и в значительной степени некритичны. За редким исключением, я считаю этих журналистов слишком пассивными и, возможно, также несколько ленивыми. Они всегда хорошо информированы, но также послушны начальству»^[174]. Ленивые, послушные начальству и не заинтересованные в честном журналистском расследовании – вот какими немецкие журналисты представляются зарубежным коллегам. А своим согражданам? Дрезденский ученый, специалист в области коммуникации профессор Вольфганг Донсбах изучил этот вопрос в исследовании под названием «Разочарование в профессии» (Entzauberung eines Berufs). В нем он писал, в частности, следующее:

Большинство граждан признает огромное влияние, оказываемое журналистами на многие сферы своей жизни: на тематику повседневных разговоров, на оценку политиков, на голосование за ту или иную партию и на решение о приобретении тех или иных товаров. Таким образом, более половины опрошенных считает журналистов более могущественными, чем политиков. И почти все считают, что это плохо. Кроме того, почти две трети опрошенных граждан критикуют политические статьи и репортажи за их недостаточную объективность, хотя те же две трети опрошенных ожидают от них именно объективности. Они не считают журналистов честными маклерами. Почти две трети опрошенных полагают, что журналисты часто не дают высказаться экспертам, чье мнение расходится с их собственным мнением^[175].

Глава 3
Закулисная истина: «альфа-журналисты» в едином строю с элитой

Все названные в этой книге поименно лица отрицают свою отдающую коррупцией подозрительную близость к организациям правящей элиты. Вдобавок они отрицают, что являются лоббистами. Они также отрицают свою «коррумпированность» вследствие своей близости к правящей элите. И они отрицают, что, будучи журналистами, близкими к вышеупомянутым группам, утратили журналистскую хватку. Они отрицают, что их описанная мной близость к элите отражается на их репортажах.

Работая в окружении многочисленных проамериканских пропагандистских организаций, оставленных на германской земле бывшей оккупационной державой США, можно, будучи политиком или журналистом, оказаться в поистине курьезной ситуации конфликта интересов. Проиллюстрируем сказанное всего лишь одним примером: корреспондент газеты «Цайт» Йохен Биттнер, вместе с одним из своих коллег, написал в 2014 году статью о германской внешней политике^[176]. В статье шла речь о Мюнхенской конференции по вопросам безопасности и о произнесенной на ней речи федерального президента Германии Гаука в поддержку военных миссий германских военнослужащих за пределами собственной страны. Авторы статьи, опубликованной в газете «Цайт», с похвалой отозвались о речи Гаука. Но вот чего читатель не узнал: в основе речи Гаука частично лежал проект трансатлантической организации «Германский фонд Маршалла» (ГФМ), разработанный ею совместно с фондом «Наука и политика» (ФНП), субсидируемым Министерством иностранных дел ФРГ. А журналист из «Цайт» Йохен Биттнер принимал непосредственное участие в работе над этим проектом и над составлением его итогового документа^[177]. Сам Биттнер называет его «открытым документом, содержащим идеи» – иначе говоря, своеобразной подборкой тезисов^[178]. В одной из статей на эту тему было написано:

Но, согласно Биттнеру, факт его «участия в работе дискуссионной группы, организованной фондом «Наука и политика» и «Фондом Маршалла» на протяжении 2013 года, действительно имел место. Цель группы заключалась в разработке тезисного документа, касающегося новой германской стратегии в области безопасности. Однако, по словам Биттнера, это был всего лишь «открытый документ, содержащий идеи»^[179].

Один юрист заметил по этому поводу:

Биттнер принимал участие не только в конференции или дискуссии, организованной ГФМ и ФНП (…). Речь шла о проекте, работа над которым заняла целый год, вылившись в документ, касающийся германской внешней политики и политики в области безопасности. Так значит, группа разработчиков данного проекта имела характер «мозгового центра», дающего конкретные рекомендации по разным аспектам?^[180]

Значит, Биттнер написал в газете «Цайт» о речи, составленной, в некоторой своей части, лоббистской организацией «Германский фонд Маршалла» совместно с ФНП и самим Биттнером, произнесенной в рамках мероприятия, организованного проамериканским лобби, – Мюнхенской конференции по вопросам безопасности. Читатель же и не подозревал о том, что Биттнер совершенно откровенно восхвалял в газете «Цайт» то, в составлении чего, в качестве «открытого документа, содержащего идеи», он перед этим участвовал, по крайней мере, частично. Все это настолько абсурдно, что данной темы коснулась и сатирическая передача «Анштальт». И лишь после этого «Цайт» снабдила свою статью, опубликованную в режиме «онлайн», следующим примечанием:

Примечание редакции: в данной статье из газеты «Цайт» № 7/14 авторы упоминают, между прочим, исследовательский проект фонда «Наука и политика» и «Германского фонда Маршалла», связанный с элементами германской стратегии в области безопасности. Один из авторов статьи, Йохен Биттнер, был участником этого проекта^[181].

В уже упомянутой телепередаче «Анштальт» от 29 апреля 2014 года была подробно затронута тема пропаганды, при помощи которой немецкие СМИ восхваляют Вашингтон и клеймят позором Москву. В одной из сцен был показан плакат с именами и фамилиями пяти ведущих немецких журналистов – Штефана Корнелиуса из «Зюддойче цайтунг», Йозефа Йоффе и Йохена Биттнера из «Цайт», а также Гюнтера Нонненмахера и Клауса-Дитера Франкенбергера из «Франкфуртер альгемайне». Под ними располагались названия двенадцати трансатлантических «фабрик мышления», в том числе «Института Аспена», Трехсторонней комиссии, Германского общества внешней политики и Федеральной академии политики в области безопасности, в которых «военные, экономические боссы и политики в доверительной атмосфере» обсуждают вопросы внешнеполитической стратегии. Линиями были обозначены прежние связи между пятью журналистами и близкими к правительству «фабриками мышления». В результате получилась густая, тесно переплетенная сеть^[182]. «Так значит, все эти газеты – лишь нечто вроде местных изданий пресс-службы НАТО», – было сказано в передаче. Передача вызвала резкие протесты со стороны упомянутых СМИ. Впоследствии один специалист в области изучения средств массовой информации сказал по этому поводу: «Я полагаю, что после телевизионной передачи, которую увидели миллионы зрителей, давление на соответствующие СМИ со стороны их аудитории очень возросло. Во всяком случае, я видел под онлайн-статьями настоящие потоки ругательных комментариев. К тому же, очевидно, многие читатели отказались от подписки».

Сотрудникам «Нью-Йорк таймс» такие связи, как у сотрудников «Цайт», были бы запрещены. У нас же все иначе. У нас такое называется «качественной журналистикой». И может создаться впечатление, что и другие немецкие газеты, аналогично ведущие себя по отношению к многочисленным организациям, лоббирующим интересы США, действительно представляют собой что-то вроде местных изданий пресс-службы НАТО.

Но какова же была реакция «Цайт» на сатирическую передачу «Анштальт»?

Йозеф Йоффе, ответственный редактор «Цайт», пожаловался главному редактору «ЦДФ» Петеру Фраю на якобы неверное изложение фактов в рамках сатирической передачи. Редакции «Анштальт» пришлось разбираться с протестными заявлениями, полученными от издателя и от одного из редакторов либеральной газеты «Цайт». А Штефан Корнелиус, автор передовиц «Зюддойче цайтунг», отклонил обвинение, выдвинутое против него «Цапп», медийным журналом «НДР», подвергшим Корнелиуса критике за близость к представителям элиты^[183].

Пользующийся ныне весьма сомнительной репутацией даже среди своих коллег Йозеф Йоффе, на мой взгляд, своим наглым поведением губит имидж некогда столь уважаемого еженедельника «Цайт», подобно другим названным в указанной передаче ЦДФ поименно журналистам, придает особое значение утверждению, что те организации, к которым они принадлежат или принадлежали, не являются лоббистскими. В настоящее время Йоффе, как он сам утверждает, не является членом «Института Аспена», Американского конгресса по делам Германии и «Атлантического моста». Йоффе утверждает, что команда ЦДФ якобы «попалась на удочку» уже неоднократно упомянутого в настоящей книге ученого Уве Крёгера, чья докторская диссертация была посвящена его сетевым связям, имевшим место в прошлом^[184]. Лично я на месте Йозефа Йоффе был бы осторожнее с употреблением словосочетания «попасться на удочку». Ибо не кто иной, как сам Йоффе, считающий себя серьезным журналистом, незадолго перед своим заявлением, в том же 2014 году, был уличен медийным журналистом Штефаном Ниггемайером в том, что подхватил в своей статье пущенную кем-то «утку», «попавшись на удочку» фиктивному агентству новостей^[185].

Согласно сообщениям СМИ, журналисты из «Цайт» даже добились распоряжения о временном запрете упомянутой сатирической передачи «Анштальт», чтобы избежать повторной трансляции процитированного выше сюжета. В репортаже на эту тему было сказано: «Для флагмана вроде “Цайт” юридические меры, принятые Йоффе и Биттнером против ЦДФ, вполне сочетаются с клятвой журналиста сообщать общественности обо всем, что затрагивает ее интересы. К сожалению, крупнейшие газеты – “Зюддойче цайтунг”, “Франкфуртер альгемайне» – ничего не пишут о конфликте Йоффе и Биттнера с ЦДФ. Пусть стыдится подумавший плохо об этом!»^[186]

Да-да, вы не ошиблись: якобы «независимая» и якобы «демократическая» газета в лице своих журналистов выступает против сатиры. «Свободная» пресса против сатиры! Тот, кто до сих пор не подозревал, на что способны наши «качественные» СМИ, теперь уж точно получил ответ на этот вопрос.

Но вот что странно: даже после того, как Йозеф Йоффе 2 мая 2014 года дал письменное заверение в том, что не является «членом Института Аспена», Американского конгресса по делам Германии и «Атлантического моста», на своей персональной странице на сайте Стэнфордского университета (США), в котором преподает, он по прошествии многих месяцев по-прежнему именовался членом этих организаций. О многочисленных должностях и званиях Йоффе там было сказано следующее (я сохранил скриншот):

Член Советов: Американской академии в Берлине, Бременского международного университета, Университета Бен-Гуриона, Израиль; Фонда Голдмана-Сакса, Нью-Йорк; Берлинского института Аспена, Института Лео Бека, Нью-Йорк; Немецкого детского и молодежного фонда, Берлин; Европейского Наблюдательного Совета (European Advisory Board) «Объединенного ипотечного банка», Мюнхен (2001–2005). Член Совета издательств: «Америкэн Интерест» (Вашингтон); «Интернэшнл Секьюрити» (Гарвард), и «Проспект», Лондон, «Нэшнл Интерест», Вашингтон (1995–2000). Трасты: «Атлантический мост» (Берлин), Германский музей (Мюнхен), Колледж Абрахама Гейгера (Берлин). Член: Американского совета по делам Германии, Международного института стратегических исследований^[187].

Видимо, кто-то сам запутался в сетях своих связей, способных запутать кого угодно, и забыл, в каких организациях состоял и состоит. Или же тот, кто поддерживает процитированную нами выше домашнюю страницу, больше не просматривает ее. И лишь дважды прочитав самопрезентацию Йозефа Йоффе, я обратил внимание на две из его многочисленных функций. Он был членом совета «Объединенного ипотечного банка» и членом «Фонда Голдмана-Сакса».

Простите, но что он, немецкий журналист, делает в совершенно «непрозрачном» Фонде Голдмана-Сакса? Газета «Хандельсблатт» предостерегала своих читателей от этого фонда в следующих выражениях:

Агентство «Рейтер» считает весьма сомнительной деятельность Фонда Голдмана-Сакса – действующего повсюду в мире некоммерческого фонда, учрежденного банковской группой «Голдман-Сакс». Тот факт, что налоговая декларация этого фонда занимает более 200 страниц, показывает, как много «Голдман» инвестирует и как активно он торгует, даже в сфере собственной благотворительности. Странным же представляется то, что, хотя группа «Голдман» с 1991 года вложила в свой фонд 501 миллион долларов, он лишь небольшую часть этих денег (около пяти процентов) вложил в проекты – это минимум, необходимый для обретения фондом статуса некоммерческого. Большинство же видов деятельности фонда, в конечном итоге, идет на пользу самой группе «Голдман». В качестве примера агентство «Рейтер» называет «Азиатское общество» на Парк-Авеню в Нью-Йорке – «говорильня», в которой банкиры из «Голдмана» попросту «вешают лапшу на уши» своим зарубежным клиентам»^[188].

«Голдман-Сакс» — олицетворение одержимой безудержной алчностью финансовой элиты США, загребавшей миллиардные прибыли в то время, как простые люди в самый разгар финансово-экономического кризиса лишались своих домов и сбережений. А «непрозрачный» фонд жадных до наживы банкиров из «Голдман» служит только для того, чтобы слегка улучшить подпорченный имидж этих хапуг. Простите, но что же все-таки немецкий журналист делает в Фонде Голдмана-Сакса? Хуже, вероятно, не бывает? Или бывает?

«Бильд» поможет тебе составить себе мнение

Вы еще помните главу китайского коммунистического государства Мао Цзэдуна? Этот человек обожал культ своей собственной личности. Все СМИ были обязаны постоянно восхвалять его. Если бы Мао довелось наблюдать за празднованием шестидесятилетия Ангелы Меркель, он бы, вероятно, позеленел от зависти. Мао-то ведь приходилось заставлять СМИ своей страны восхвалять себя под угрозой жестоких наказаний. А сегодня немецкие СМИ, похоже, делают это сами, автоматически. Все они любят «Мамочку». И на первом месте среди творцов этого современного культа личности – газета «Бильд»^[189].

Профессор Бригитта Витцер утверждает, что мы живем в условиях «диктатуры глупцов», или «идиократии»^[190]. Наше общество глупеет на глазах. И в деле оглупления газета «Бильд», естественно, активно участвует, выступая в первых рядах. Профессор Витцер, понаблюдав за тем, как наши ведущие СМИ «получают информацию» из газеты «Бильд», пишет:

Разумеется, существуют различия между газетой «Бильд» и другими газетами, возьмите наши качественные в прошлом СМИ – ФАЦ или «Зюддойче цайтунг», центральные газеты, которые раньше, предъявляя к себе высокие требования, готовили информацию для своих читательских групп. Но сегодня они также ориентируются на «Бильд», когда речь идет об основном содержании общественной дискуссии. Об этом мне, во всяком случае, говорит мой собственный опыт общения в одном кафе на Пренцлауэр-Берг, в котором я имела возможность на протяжении трех лет лично наблюдать, как один известный редактор из ФАЦ читает газеты. Он всегда читал «Бильд», я же сидела молча, ибо у меня не было слов. Возможно, это – исключение, но я ведь окружена людьми, зарабатывающими себе на хлеб в СМИ, и, честно говоря, не слышу ничего другого, кроме того, что написано в «Бильд». Поэтому я настаиваю на своем утверждении: «Бильд» задает основное содержание. А в ФАЦ и в «Зюддойче цайтунг» оно лишь несколько интеллектуализируется и обогащается знаниями. (…) Так подача информации поднимается на иной уровень. Но имеет ли она иную цель?

Так что же является «целью» газеты «Бильд»? И что творится за ее кулисами?

Бывший федеральный канцлер Герхард Шрёдер как-то сказал, что для того, чтобы править, ему достаточно иметь «Бильд», «Бильд ам Зонтаг» и «телеящик». Получив власть над несколькими средствами массовой информации, можно легко управлять и массами людей. Главное, чтобы горстка творцов общественного мнения проявила готовность способствовать манипулированию массами. Прочитав следующие главы, вы, вероятно, будете смотреть на такие СМИ, как «Бильд», «Зюддойче цайтунг», «Франкфуртер альгемайне», «Цайт», ЦДФ и АРД, совершенно другими глазами.

Хайнцу-Оскару Феттеру, бывшему председателю Объединения немецких профсоюзов (DGB), принадлежит высказывание: «Тот, кто погружается в газету «Бильд», тонет и гибнет в ней». Но сегодня «Бильд» попала в центр внимания общественности. Уже не считается неприличным быть связанным с этой газетой. Даже серьезные журналисты признают ее в качестве источника информации. Люди искусства – например, Мариус Мюллер-Вестерхаген или Вероника Феррес – рекламировали «Бильд». Мы все еще помним широкоформатные плакаты, на которых даже известные люди вроде Тиля Швайгера, Армина Родэ, Томаса Готтшалька, Дэвида Гарретта, Удо Линденберга, Мишель Хунцикер, Петера Шолль-Латура, Катарины Витт или Билла Каулитца откровенно высказывали свое мнение о газете «Бильд». С помощью этой акции «высококачественным и высокопоставленным знаменитостям» должна была быть «предоставлена сцена» для того, чтобы «сообщить свое откровенное, честное и неприкрашенное мнение о “Бильд”».

Бывший федеральный президент Рихард фон Вайцзеккер рекламировал «Бильд» словами: «“Бильд»”: Политика интересная, стиль (крайне) пестрый». На плакате с Элис Шварцер, борющейся за права женщин и злостно укрывающейся от уплаты налогов, красовалось ее изречение: «Всякой истине требуется кто-то отважный, высказывающий ее». На плакате с Петером Шолль-Латуром были процитированы его слова: «”Бильд” интересна для меня, прежде всего, тем, что она отражает основные тенденции общественного мнения, и даже порой эмоционально приводит их в движение». Гандболист Штефан Кретчмар дерзко заявил: «”Бильд” умеет давать броские заголовки, но у “Бильд” никогда нет собственного мнения». Бывший министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер: «Прочитав “Бильд” – ежедневно, – я еще не знаю, что думает и чувствует Германия в действительности, но уже знаю, что она думает и чувствует по мнению газеты “Бильд”»^[191].

«Бильд» — газета с крупнейшим в Германии тиражом. Ее ежедневный проданный тираж составляет около 2,4 миллиона экземпляров. Читатель газеты «Бильд» – не университетский профессор и не подсобный рабочий, а среднестатистический потребитель. 63 процента ее читателей – мужчины, 43 процента всех читателей имеют среднее техническое образование, 35 процентов – законченное среднее, а четыре процента – высшее образование. Семь процентов читателей – предприниматели, 34 процента – служащие или чиновники, а 37 процентов – квалифицированные рабочие. В общем и целом газету «Бильд» читают примерно 18 процентов всех немцев, то есть почти каждый пятый. 4,3 миллиона женщин и 7,3 миллиона мужчин ежедневно читают «Бильд», в среднем по 45 минут в день.

В глазах бунтующих студентов 1968 года «Бильд» еще была «погромной газетенкой», на призывы которой мог сослаться человек, совершивший покушение на жизнь студенческого вожака Руди Дучке. И потому они поджигали грузовики с продукцией издательства Шпрингера. Генрих Бёлль воздвиг этому конфликту литературный памятник своим романом «Потерянная честь Катарины Блюм». Сегодня все это давно забыто. Читать сегодня «Бильд» – это круто. И этим газета обязана, прежде всего, одному человеку – Каю Дикману. Созданный при нем девиз газеты «Мы – Папа римский» катапультировал его на Олимп творцов языка современных немецких СМИ.

В своей саморекламе «Бильд» все еще именует себя «независимой» и «надпартийной». Но была ли «Бильд» действительно когда-либо такой? Когда бы редакторы «Бильд» ни просили меня предоставить им тексты, интервью или сотрудничать с ними, они всегда выдавали мне наперед ответы или «результаты расследования», во всяком случае, в общих чертах. Мой опыт соответствует данным исследования «Фонда Отто Бреннера» 2011 года. О редакторах «Бильд» там говорится следующее:

В своих историях редакторы думают не столько о правдивости, сколько об их эффектности. То, что не подходит под шаблон, подгоняется по него. Редакторы нагло спрашивают потенциальных собеседников, готовы ли те высказать то мнение, которого от них ожидают, – и многие принимают эти правила игры^[192].

Такое же впечатление манипуляции возникает при анализе печатающейся вот уже на протяжении десятилетий рубрики «Выигравшие / Проигравшие». Правые политики там, если посмотреть статистику по годам, оказываются в графе «выигравших» гораздо чаще, чем левые^[193].

Михаэль Х. Шпренг, бывший главный редактор воскресного издания газеты – «Бильд ам Зонтаг», – получил еще и другой «опыт общения» с этой рубрикой:

Между «Бильд» и мной с 1 января 2001 года существуют совершенно ясные отношения: «Бильд» терпеть не может меня, а я – ее. По отношению ко мне это выражается в гнуснейших высказываниях в мой адрес, публикуемых миллионными тиражами. В 2002 году, когда я работал на Эдмунда Штойбера, я был в колонке Оскара Лафонтена «IМ Cohiba», получившей свое название от марки самых дорогих и «статусных» гаванских сигар, потому что иногда курил хорошие сигары с Герхардом Шрёдером. Потом я был причислен к «30 самым нервным гостям, приглашенным на ток-шоу», а в 2004 году, когда я консультировал Юргена Рюттгерса, то был «проигравшим дня». Дело было так: Рюттгерс со своим ток-шоу «Рюттгерс – собственной персоной» колесил, в ходе избирательной кампании, по земле Северный Рейн-Вестфалия. В Билефельде его приветствовали не слишком бурно, что побудило меня сделать, в присутствии двух-трех человек, вне всякого сомнения, неосторожное замечание, что всем известна малая способность вестфальцев восторгаться кем-либо или чем-либо. Если житель Билефельда кивнет головой, это уже означает, что он в полном восторге. Но я не знал, что главный редактор газеты «Бильд» Кай Дикман вырос в Билефельде, и потому на следующий день я, на первой странице газеты, стал «проигравшим дня»^[194].

Также и в опубликованном в 2007 году исследовании под названием «Газета “Бильд” – независимая и надпартийная? Как самая успешная бульварная газета Германии пишет о выборах» «Бильд» представлена в весьма неприглядном свете. Там написано, в частности, следующее:

В вечер выборов в бундестаг в 2005 году Герхард Шрёдер в ходе дискуссии руководящих политиков представленных в бундестаге партий во время передачи ЦДФ «Берлинский круг» резко отозвался о СМИ. Канцлер, утверждавший якобы когда-то, будто для того, чтобы править, ему достаточно иметь «Бильд», «Бильд ам Зонтаг» и телеящик (…), начал в агрессивном тоне жаловаться на махинации СМИ. Он утверждал, что ему пришлось вести в ходе избирательной кампании борьбу против того, «что писали и транслировали» (Шрёдер на телепередаче «Берлинский круг», ЦДФ). Что в этих упреках справедливо? Хотели ли СМИ своими публикациями приблизить смену правительства? Особенно интересным представляется этот вопрос касательно СМИ, входящих в концерн Шпрингера, поскольку эти газеты, в особенности «Бильд», на всем протяжении правления Шрёдера все чаще упрекались в том, что они более благожелательны к ХДС / ХСС (…). После выборов тесная связь издательства с ХДС явственно проявилась в том, что Фрида Шпрингер, вдова основателя издательства Акселя Шпрингера и мажоритарный акционер концерна, при церемонии инаугурации Ангелы Меркель сидела на трибуне посетителей бундестага. Был ли Шрёдер вынужден править или вести свою предвыборную кампанию против, а не при помощи этой газеты? И могла ли Меркель уже в период предвыборной кампании рассчитывать на поддержку этой бульварной газеты?^[195]

Во многих научных исследованиях специалистов в области коммуникации мы встречаем аналогичную картину. В период выборов в бундестаг газета напрямую рекламировала ХДС / ХСС, хотя «Бильд» всегда именует себя «надпартийной» и в прошлом осудила единичную рекомендацию, за кого голосовать, содержавшуюся в одном из номеров «Файнэншл таймс Дойчланд». Не только в 2002 году, но и во время выборов в бундестаг в 2005^[196] и в 2009 годах газета занималась предвыборной рекламой ХДС / ХСС и Ангелы Меркель, которая в прошлом была функционером Союза свободной немецкой молодежи («Фрайе Дойче Югенд») по вопросам пропаганды в ГДР^[197].

Если верить моему субъективному опыту, целью «Бильд» является вовсе не независимая журналистика. Ее цель – возможно более высокая прибыль для издательства Шпрингера. И ради этого «Бильд», безо всякой оглядки на правила, использует любые методы публикации – журналистику, пиар, рекламу или классическую «работу с общественностью». Будет ли содержанием публикации достоверная информация о важных событиях или нет, решается отнюдь не демократическим способом и не в соответствии с правилами журналистики, а в зависимости от баланса предприятия. Для «Бильд» журналистика – не респектабельное ремесло, правила которого ставят бизнесу определенные пределы. Журналисты для нее – пушечное мясо, используемое в целях повышения рентабельности. Журналистика для «Бильд» – манипулирование массовым сознанием. Вместе с политическими элитами^[198].

Журналисты в качестве свидетелей на свадьбе: как «Бильд» крепит свое могущество

Самым впечатляющим примером является непревзойденная близость между журналистами и представителями элиты, возникающая, когда журналисты становятся свидетелями на свадьбах у политиков или наоборот. Когда Гельмут Коль в 2008 году женился на своей спутнице жизни Майке Рихтер, «Бильд» активно участвовала в этом торжестве. Даниэль Бискуп, любимый фотограф Коля, снимал свадебную церемонию. А главный редактор «Бильд» Кай Дикман написал об этой свадьбе репортаж. Дикман, наряду с Лео Кирхом, был свидетелем на бракосочетании Коля^[199]. А Коль, в свою очередь, в 2002 году был свидетелем на свадьбе у Дикмана^[200]. Не слишком-то четко проходят границы между политикой и журналистикой^[201]. Значит ли это, что «Бильд» пробивается к власти? Публиковавшиеся в прошлом многочисленные положительные репортажи и статьи газеты «Бильд» о Коле в ретроспективе предстают в совершенно ином свете.

Да и у наших соседей во Франции встречаются журналисты, выступающие свидетелями на свадьбе у сильных мира сего. Во времена, когда Саркози еще был президентом Франции, французский журналист Огюстен Скальбер писал об одном из таких свадебных свидетелей, владельце французских СМИ:

Вот, например, миллиардер Бернар Арно, владелец важнейшей ежедневной экономической газеты Франции – «Ле Эко» и крупнейшей в мире группы производителей предметов роскоши (LVМH), просто друг Саркози. У этой дружбы глубокие корни – он тоже был свидетелем на свадьбе Саркози, – а когда он был «всего лишь» владельцем «Ля трибюн» (конкурента «Ле Эко»), эта газета безоговорочно поддерживала Саркози, причем, время от времени, в ущерб Сеголен Руаяль, сопернице Саркози в борьбе за президентское кресло^[202].

Как эти «свадебные свидетели от журналистики» действуют во Франции, было описано в одном весьма впечатляющем репортаже «Зюддойче цайтунг» в 2010 году:

Когда прошлым летом, в самый разгар предвыборной кампании, на титульной странице журнала «Пари-матч», французского аналога «Штерн», появилась фотография жены Саркози с другим мужчиной, политик-консерватор тотчас же схватился за телефон. Он позвонил издателю «Пари-матч» – некоему Арно Лагардеру, между прочим, владельцу крупнейшей журнальной империи мира. И тут же главному редактору «Пари-матч», ответственному за публикацию фото, пришлось искать себе новую работу. Удобно и то, что Лагардер владеет также «Эроп-1», одной из наиболее популярных радиостанций страны, часто приглашавшей Саркози в самое удобное трансляционное время на интервью, особенно когда он попадал в тяжелые ситуации. Этот предприниматель и наследник является также миноритарным акционером уважаемой ежедневной газеты «Ле Монд», что почти незаметно. Кроме того, он владеет журналами, включая «Элль», воскресной газетой «Журналь де Диманш» и различными региональными газетами. (…) Приватизированная, ранее публично-правовая, программа принадлежит одному из свадебных свидетелей Саркози – Мартену Буюжу. Он одновременно владеет третьей по величине французской фирмой по продаже мобильных телефонов. Буюж был крестным отцом одного из сыновей Саркози. (…) Факты таковы, что второй свидетель на свадьбе Саркози – Бернар Арно, который через группу фирм по производству предметов роскоши LVМH владеет не только такими гламурными марками, как «Луи Виттон», «Кензо» и «Живанши», но и экономическими газетами «Ля Трибюн» и «Инвестир»^[203].

Однако существуют не только журналисты в роли свадебных свидетелей. «Бильд» владеет и совершенно иными способами вовлекать в свои сети политиков. Причем вовлекать очень ловко. Так, например, о политике Рудольфе Шарпинге (СДПГ) известно следующее:

Особая близость существовала между политиком Рудольфом Шарпингом (СДПГ) и газетой «Бильд ам Зонтаг». В «БамЗ» он представил свою новую спутницу жизни, специально для эксклюзивного интервью «БамЗ» он сбрил себе бороду. И для «БамЗ» он, будучи главой фракции СДПГ в бундестаге, написал о своей величайшей, наряду с политикой, страсти – велопробеге «Тур де Франс». «Репортер Руди», как его называли, по субботам, во второй половине дня, всегда передавал свой репортаж о велотуре, которому заведующий спортивным отделом Бодо Мюллер затем придавал журналистски приемлемую форму. За это Шарпинг получал приличный гонорар, чаще всего – наличными^[204].

Как действует Кай Дикман?

Рецепт успеха газеты «Бильд» очень прост. Газета день за днем втискивает в несколько страниц все грани человеческой жизни. И все это – в таком стиле, который, как стиль грошовой книжонки, не предъявляет к читателям высоких требований. Любовь и ненависть. Верность и измена. Счастье и отчаяние, смертельные болезни, преступления и политика как средство борьбы за власть и определения сильнейшего – и все это излагается в эмоционализированной, персонализированной, упрощенной и крайне конфронтационной форме. Для читателей газеты «Бильд» важно не то, что объективно важно, а то, что одновременно затрагивает их эмоционально. Классическая журналистская заметка, публикуемая в газете «Бильд», играет всего лишь роль алиби. Если газета и сообщает о таких скучных политических мероприятиях, как партийные съезды или правительственные заявления, в них выискиваются эмоциональные элементы и персонализируется сложная информация. Внимание читателя отвлекается от объективно важного и путем псевдооткровений переключается на второстепенные детали. Таким образом, читателя уводят в сторону от реальных политических и общественных проблем. Газета «Бильд» подобна шляпе фокусника, из которой ежедневно, мелкими и легко понятными кусочками, извлекается «весь мир». В то время как «Шпигель» сухо сообщает о военном путче в Таиланде, об отречении испанского короля и о плановых играх НАТО против России, «Бильд» задает читателям напечатанный огромными буквами вопрос: «У кого же еще имеется номер мобильного телефона Ангелы Меркель?»^[205] После чего «Бильд» отвечает на свой же вопрос, чтобы каждому читателю впредь было известно, у кого еще имеется номер мобильного телефона Меркель:

Напрямую с ней могут связаться начальница ее офиса Беата Бауман (50), советница Эва Кристиансен (44), спикер правительства Штеффен Зайберт (53), министр Ведомства канцлера Петер Альтмайер (55) и несколько консультантов, например Кристоф Хойсген (59, вопросы внешней политики), Ларс-Хендрик Рёллер (55, вопросы экономики) и Николаус Майер-Ландрут (54, европейские вопросы), которые при важных переговорах могут отправлять ей информацию через СМС. Важно знать: канцлер не любит, когда ее номер дают другим или когда доверенные лица хвастаются тем, что им известен номер Меркель. 7 мая она даже сменила номер, разослав сообщение на двух языках (немецком и английском) с новым номером («I have a new mobile number…») – в том числе и потому, что хочет еще больше сузить круг своих мобильно-телефонных друзей.

Разумеется, телефонный номер канцлера Меркель есть и в редакции «Бильд». Разумеется, главный редактор также может быстро до нее дозвониться. Но читателю этого не сообщают. С января 2001 года Кай Дикман – главный редактор «Бильд», а также ответственный редактор «Бильд» и воскресного издания «Бильд ам Зонтаг». Когда я собирал материал для этой книги, то нашел интересную подпись под фотографией главного редактора «Бильд» вместе с Ангелой Меркель. Эта подпись гласила:

«Бильд» значит «власть». И это значит, что и Ангела Меркель приходит на летний праздник этой газеты (как на этом фото, в 2008 году)^[206]…

Дикман и Меркель хорошо знакомы. Очень хорошо. Они оба члены «Атлантического моста». Дикман даже член правления этой организации.

Немецкий союз журналистов четко и ясно выразил свое отношение к подобной деятельности. Летом 2014 года Союз сообщил:

Немецкий союз журналистов в ходе актуальной дискуссии о допустимости членства журналистов в лоббистских организациях подчеркнул роль журналисток и журналистов как наблюдателей. «Журналистика должна быть независимой и достоверной, и потому журналисты не должны играть активную роль в организациях, о которых они пишут», – сказал федеральный председатель НСЖ Михаэль Конкен^[207].

Дикман ценит Меркель. А Меркель ценит Дикмана. И при Дикмане «Бильд» пишет об Ангеле Меркель все, что только можно, но ничего негативного. Не описывает, например, тот факт, что Ангела Меркель – самая могущественная из немок, грызущих ногти. Да-да, госпожа федеральный канцлер грызет ногти у себя на пальцах рук. Как и бывший британский премьер-министр Гордон Браун. Или как умерший в 2014 году ответственный редактор ФАЦ Франк Ширрмахер, делавший это на редакционных планерках. Казалось бы, вот идеальная тема для «Бильд». Но нет, она молчит об этом^[208].

Вероятно, Меркель узнала от могущественного Гельмута Коля, как важна «Бильд» для федерального канцлера. Коль, бывший федеральным канцлером с 1982 по 1998 год, познакомился с Дикманом, когда тот во второй половине 1980-х годов был парламентским корреспондентом «Бильд» в тогдашней федеральной столице – городе Бонне. Сначала Колю не нравился Дикман, потому что тот носил длинные волосы и заплетал их в косу. Когда Коль в то время хотел дать интервью газете «Бильд», то предупреждал ее заранее, намекая на Дикмана: «Только не присылайте мне длинноволосого!»^[209] Михаэль Х. Шпренг, медийный консультант и руководитель редакции ток-шоу «Люди у Майшенбергера», пишет в своем блоге, что впоследствии из этого вышло:

С течением лет Дикман стал пользоваться все большим доверием Коля и теперь ближе к бывшему канцлеру, чем собственные сыновья Коля – во всяком случае, что касается участия в семейных торжествах. При этом Дикман настолько тактичен, что вообще не сообщает об отсутствии сыновей Коля на свадьбах или днях рождения, или же сообщает об этом крайне скупо^[210].

При Кае Дикмане многие политики были превращены в величины, а потом снова обращены в ничтожества. Примером этого может послужить бывший министр обороны Теодор цу Гуттенберг. Он снимался в позе пилота из боевика «Лучший стрелок» для первой страницы «Бильд». Его жена выступала главным агитатором в поддержку начатой газетой «Бильд» благотворительной акции «Сердце – детям». И дня не проходило, чтобы в «Бильд» не было чего-либо про «Гутти», как его сокращенно называли. Даже когда был подвергнут критике вояж его жены в Афганистан, «Бильд» писала: «А мы ее всецело одобряем» (по-немецки здесь игра слов: «Wir finden sie gutt»). Одна из редакторов «Бильд ам Зонтаг», Анна фон Байерн, написала хвалебную биографию Гуттенберга. Гуттенберг провел презентацию новой книги шефа парламентского офиса «Бильд» Николауса Бломе. Один из родственников Гуттенберга, Карл Людвиг фон Гуттенберг, был в то время заместителем начальника издания «Бильд» для военнослужащих бундесвера. Многим читателям, вероятно, неизвестно, что Гуттенберг проходил практику в издательстве Шпрингера (а именно – в газете «Вельт»). Вне всякого сомнения, Гуттенберг крайне близок к шпрингеровской газете «Бильд», а «Бильд» – крайне близка к Гуттенбергу. Нам, аутсайдерам, можно лишь гадать о том, кто из них в действительности кем управляет. Ты – мне, я – тебе, услуга за услугу. Гуттенберг осчастливил «Бильд» дотируемой миллионами евро рекламной кампанией, в рамках которой Министерство обороны призывало со страниц газеты добровольцев вступать в бундесвер^[211] – хотя молодых читателей у «Бильд», как известно, немного. Такие эксклюзивные контракты, оплачиваемые за счет налогоплательщиков, заключались только с издательством «Шпрингер». Со своей стороны, «Бильд» осыпал Гуттенберга хвалебными гимнами. Благодаря «Бильд» Гуттенберг был вознесен до уровня «звезды» среди политиков. Близость между «Бильд» и Гуттенбергом была почти неописуемой. Примером этой близости была афера с военным парусником «Горх Фок», в ходе которой расследовались непорядки на этом учебном корабле германских ВМС. Поначалу Гуттенберг предостерегал от того, чтобы «заранее осуждать» капитана корабля, но сместил его после телефонного звонка одного редактора газеты «Бильд» по делам Вооруженных сил. Журналист Михаэль Х. Шпренг в 2013 году писал о «коррупции несколько иного сорта» в отношениях между политиками и «Бильд» следующее:

В отношениях между политиками и журналистами также существуют свои формы коррупции, правда, не связанные с деньгами. И не подпадающие под действие уголовного законодательства. В этой области дело обстоит иначе: политический деятель допускает журналиста к себе слишком близко и сообщает ему конфиденциальную информацию, либо же позволяет использовать себя в качестве вывески для проектов какой-либо газеты или какого-либо издательства. В свою очередь, газета публикует о нем положительные статьи и репортажи, в которых придает ему значение и важность. Обычно такие деловые отношения сохраняются в тайне, а достоянием общественности становятся лишь их последствия, Но иногда какая-либо необдуманная акция разрывает эти невидимые миру связи – в данном случае скандальное фото шефа «Бильд» Кая Дикмана и министра экономики Филиппа Рёзлера (СвДП). На фото они, политик и журналист, сердечно обнимаются, как двое влюбленных, встретившиеся наконец-то вновь после долгой разлуки. Как и в других случаях, остается верным высказывание: «Одна-единственная фотография говорит больше, чем тысяча слов». И сразу же критически настроенная общественность начинает интересоваться историей, которая за этим кроется. Вот уже несколько недель «Бильд» восхваляет председателя «четырехпроцентной партии» СвДП как «Мистера Хладнокровие» («Мr. Cool») или «Министра Хладнокровие» («Мinister Cool»). Рёзлер, со своей стороны, выступает в качестве рекламного спикера и привратника в попытках Шпрингера теснее привязать его ведомство к своему издательству, для облегчения его деятельности. Казалось бы; взаимно выигрышная ситуация! Однако фотография превращает эту ситуацию во взаимно проигрышную. Два человека, которые должны были бы сохранять в отношении друг друга критически-профессиональную дистанцию, падают в объятия друг друга. Это фото ведет к утрате ими обоими доверия к ним как к профессионалам. Это фото будет еще долго преследовать их обоих, преследовать по пятам, то и дело настигая. При очередном хвалебном репортаже «Бильд» о Рёзлере или при очередном выступлении Рёзлера в одном из изданий Шпрингера или в пользу Шпрингера. Подобно тому, как Карл Теодор цу Гуттенберг, поверженный своим наглым фото на Таймс-Сквер. Он тоже использовал «Бильд» в качестве средства ускорения своей карьеры, а «Бильд» использовала его. Конец истории известен^[212].

В 2011 году газета «Франкфуртер рундшау» попыталась выяснить, как же достигается эта близость. Но после многочисленных попыток объяснить, как это происходит, ограничилась всего несколькими предложениями:

В отличие от других газет, в которых главные редакторы оставляют своим редакторам и пресс-атташе определенную свободу действий, «Бильд» функционирует по принципу «бутылочного горлышка»: все должно проходить через кабинет главного редактора. «Бильд» – продукт Кая Дикмана. «Бильд» – это Дикман^[213].

Как же работает этот самый Кай Дикман? Лично на меня он всегда производил, в ходе наших личных бесед в редакции «Бильд», впечатление симпатичного человека, на которого всегда можно положиться. Но и впечатление властолюбца. Причем консерватора до мозга костей. Дикман состоит в мюнстерском объединении-буршеншафте фехтующих студентов «Франкония»^[214]. Дикман стал членом «Франконии» в 1983 году, в 1985 году вышел из этого объединения, но впоследствии опять вступил в него^[215]. Следовательно, Дикман не мог бы вступить в СДПГ, даже если бы этого хотел. Ибо в уставе Социал-демократической партии существует положение о несовместимости членств в обеих организациях: член буршеншафта не может быть членом СДПГ^[216]. Тот, кто вступает в буршеншафт, автоматически становится частью гигантской сетевой организации. Многие политические деятели и ведущие бизнесмены являются или являлись в прошлом членами таких студенческих объединений: политик Маркус Зёдер (ХСС) входит в объединение нюрнбергских «Тевтонов», политик Бернгард Фогель (ХДС) – в майнцское объединение «Арминия», австрийский политик Хайнц-Кристиан Штрахе («Австрийская партия свободы») – в венское объединение «Вандалия», политик Ганс-Петер Уль (ХСС) – в мюнхенское объединение «Арминия-Ренания», видный представитель партии зеленых Реццо Шлаух – во фрайбургское объединение «Саксо-Силезия», политик Петер Рамзауэр (ХСС) – в мюнхенское объединение «Франко-Бавария», политик Эдмунд Штойбер (ХСС) состоит в мюнхенской католической студенческой корпорации «К.Д.Шт. Ф. Трифельс», бывший руководитель БНД и министр иностранных дел Клаус Кинкель – член тюбингенской католической студенческой корпорации «А.Ф. Гуэстфалия Тюбинген», бывший премьер-министр федеральной земли Баден-Вюртемберг и нынешний политический деятель ЕС Гюнтер Эттингер входит в тюбингенское студенческое землячество «Ландсманшафт Ульмия Тюбинген», а бывший председатель наблюдательного совета «Альянц» Хеннинг Шульте-Нолле получил свой шрам от сабли на лице, именуемый на жаргоне фехтующих студентов «шмисс», когда состоял в студенческой корпорации, практикующей дуэли на холодном оружии.

Исследователь жизни элиты Штефан Петерс утверждает, что никто не признается публично в том, что состоит в студенческом объединении. Тем не менее эти объединения сплетены в хорошо функционирующую сеть с десятками тысяч членов^[217].

Иметь связи важно. Но какие связи существуют у журналиста Дикмана, кроме его связей со своими старыми друзьями по студенческому объединению? С 2004 года он – член редакционного совета турецкой ежедневной газеты «Хюрриет»^[218].

Нужно знать его любовь к Турции, чтобы понять, почему газета «Бильд» иногда публикует целые статьи на турецком языке. Дикман хочет, чтобы Турция стала членом ЕС. И говорит:

Я регулярно провожу отпуск в Турции с турецкими друзьями. У моей личной ассистентки – турецкие корни. (…) Я с полным основанием утверждаю, что являюсь самым турецким из всех главных редакторов в истории «Бильд»^[219].

У Шпрингера, то есть у работодателя Дикмана, имеются в Турции финансовые интересы. Все это – сведения, которые можно где-нибудь и как-нибудь найти. Но гораздо интереснее те сведения, которые показывают, как из-за кулис дергают за ниточки представителей той элитарной сети, существование которой зачастую замалчивают. Прочтем же по этому поводу статью из «Франкфуртер альгемайне цайтунг» от 24 февраля 2011 года под заголовком:

О Гуттенберге, газете «Бильд» и «Атлантическом мосте» ^[220]

Заведующий внешнеполитическим отделом ФАЦ Клаус-Дитер Франкенбергер написал в этой газете статью о суматохе вокруг воззвания к выпускникам программы «молодых лидеров» «Янг Лидерс» – элитной сети «Атлантического моста». (Между прочим, «Атлантический мост» использует Клауса-Дитера Франкенбергера в целях собственной рекламы, о чем он не сообщает читателям в своей самопрезентации, опубликованной в ФАЦ^[221].) Бывшая управляющая делами этого объединения Беата Линдеман призвала «Бильд» поучаствовать в телефонной акции и высказаться за сохранение выпускника этой программы Карла-Теодора цу Гуттенберга на посту министра обороны. Перед этим «Бильд» призвала на титульной странице всех выпускников программы «сделать выбор в пользу Гуттенберга». Затем правление «Атлантического моста» дистанцировалось от этого призыва. Приведенное здесь вкратце сообщение совершенно не интересно ни для нас, ни для истории. Действительно интересно другое, а именно – то, что публикаторы статьи не сообщили читателям об одном интересном обстоятельстве: Кай Дикман и сам является членом «Атлантического моста». Подобно Гуттенбергу, он был участником программы «Янг Лидерс», а именно – в 1995 году^[222].

Этот «Атлантический мост», членом которого является Дикман, называют также «тайной ложей»^[223]. К тому же она считается «близкой к ЦРУ». В статье Маркуса Компы об этом говорится следующее:

Близость к ЦРУ вовсе не скрывается, ведь «Атлантический мост» совершенно официально присуждает «Премию Вернона Уолтерса», учрежденную в память заместителя директора ЦРУ, причастного к грязнейшим государственным переворотам в Иране (1954), Бразилии (1964) и Чили (1973); в 1960-е годы он был причастен также к подрывной антипрофсоюзной деятельности в Италии. В глазах восточных (коммунистических) спецслужб заклятый ненавистник коммунистов Уолтерс был олицетворением закулисных кукловодов^[224].

В этой же статье затрагивается и вопрос, может ли близость некоторых журналистов к «Атлантическому мосту» оказывать влияние на их статьи и репортажи. Там говорится:

Тот, кто задаст себе вопрос, по каким мотивам «Бильд» и «Шпигель» так ревностно выступают в своих статьях против России и на рефлекторном уровне клеймят мнения, отклоняющиеся от точки зрения США, как «антиамериканизм», вероятно, найдет ответ на свой вопрос, взглянув на список членов «Атлантического моста». Поскольку в «Атлантическом мосте» имеют честь состоять респектабельные журналисты, не представляется особо удивительным почти полное отсутствие в прессе критических репортажей об этой организации»^[225].

Является ли «чистой воды конспирологией» вера в то, что люди вроде Кая Дикмана состоят в некой элитной сетевой организации, влияющей и на характер их репортажей? Давайте внимательней присмотримся к этой элитной сетевой организации, в недрах которой журналисты, политики и бизнесмены встречаются часто и тайно, незаметно для общественности. Существует ли там «коррупция через близость»? Говоря об этом, не скрою, что и сам я раньше входил в некоторые части этой сетевой организации – и был коррумпирован ими.

«Атлантический мост»

Тине Хассель, руководительнице корпункта телекомпании АРД в Вашингтоне, в 2014 году было поручено заменить с середины 2015 года Ульриха Деппендорфа в качестве первой женщины, назначенной на должность главного редактора столичной студии АРД^[226]. Председатель АРД заявил по этому поводу: «Тина Хассель обладает именно теми качествами, которыми должна обладать руководительница столичного корпункта АРД»^[227]. Он назвал целый ряд причин, по которым было принято такое решение, в том числе ее прежние корреспондентские должности и ее достоинства как руководителя. Другие известные журналисты также высказались по этому поводу, указав на достоинства Тины Хассель. Но никто, странным образом, не упомянул при этом ее связи с «Атлантическим мостом». Между тем, она фигурирует, если верить официальным материалам, в отчете «Атлантического моста» за 2011/12 год среди участников встречи Рейнско-Рурской региональной группы этой организации и упоминается среди членов «Рабочего кружка по связям с США» в отчете той же организации за 2010/11 год^[228].

Карл-Теодор цу Гуттенберг, Кай Дикман, Тина Хассель – имена многих важных персон связаны с организацией, почти неизвестной широкой общественности. С организацией, которую называют также «тайной ложей», да еще «близкой к ЦРУ»^[229]. Чем больше ищешь и находишь, тем больше поражаешься. Оказывается, Клаус Клебер, являвшийся в 2003–2009 годах руководителем, а с 2003 года – ведущим тележурнала ЦДФ «Хойтэ-журналь», является также членом попечительского совета фонда «Атлантический мост»^[230]. Журналист Штефан Корнелиус, руководитель внешнеполитического отдела «Зюддойче цайтунг», признался в интервью телерадиокомпании НДР, что является членом «Атлантического моста»^[231]. Его газета якобы заинтересована в его членстве и даже платит за него членские взносы. Такую близость к «Атлантическому мосту» он называет «частью моего бизнеса»^[232]. Ученый Уве Крюгер, специалист в области коммуникации, поставил таким людям, как Корнелиус, в упрек их близость к «Атлантическому мосту», утверждая, что журналисты, состоящие его членами, перенимают его образ мыслей. Корнелиус это отрицал. Корреспондент «Зюддойче цайтунг» в США Кристиан Вернике в 2012 году принимал участие в поездке членов этой организации в Вашингтон^[233]. В их числе упоминается также известный ведущий ЦДФ Черно Джобатей^[234]. Влиятельная журналистка Констанце Штельценмюллер^[235] также фигурирует в списках «Атлантического моста»^[236], а вместе с ней – и тележурналист ЦДФ Тео Колль^[237].

Кто же скрывается за этим странным объединением? И кто влияет на кого? Ведь, исходя из перечисленных выше имен и фамилий, можно было бы предположить, что речь идет об объединении журналистов или объединении в помощь журналистам. Кто так подумал, очень ошибается. Ибо речь идет о властной структуре, формирующей общественное мнение. Об организации, считающей своей прерогативой навязывать собственное мнение другим.

Зарегистрированная организация «Атлантический мост» была названа в номере журнала «Шпигель» от 29 января 1958 года «обществом бывших функционеров оккупационной державы в послевоенной Германии». Поэтому неудивительно, что «Атлантический мост» с 1957 по 1970 год издавал англоязычный информационный бюллетень «Встреча с Германией» для размещенных в Германии военнослужащих армии США. В конце концов, речь идет о пропагандистской организации бывшей оккупационной державы. Но почему в ней состоят люди вроде главного редактора «Бильд» Кая Дикмана?

«Атлантический мост» является зарегистрированным объединением^[238]. В Германии насчитывается около 600 000 объединений^[239]. Однако, бегло ознакомившись со списком тех, кто близок к «Атлантическому мосту» или даже состоит в нем, сразу понимаешь, что эта организация явно выделяется на фоне объединений стрелков, кролиководов, любителей гребного спорта и садоводов-любителей.

К числу членов правления этого эксклюзивного объединения относится его почетный председатель – бывший федеральный казначей ХДС Вальтер Ляйслер Кип. Он был также членом наблюдательного совета автомобильного концерна «Фольксваген», а с 1984 по 2000 год – председателем правления «Атлантического моста». Председателем «Атлантического моста» является политик Фридрих Мерц (ХДС), являющийся также членом Трехсторонней комиссии^[240] – учрежденной Дэвидом Рокфеллером лоббистской организации. Заместителем председателя «Атлантического моста» является вице-президент германского бундестага Эдельгард Бульман (СДПГ), также одновременно состоящая в рокфеллеровской Трехсторонней комиссии – объединении, лоббирующем частные интересы финансовой олигархии. Вторым заместителем председателя «Атлантического моста» является бизнес-консультант Буркхард Швенкер. Казначеем «Моста» является Андреас Р. Домбре, немецко-американский банковский менеджер, партнер Ротшильда, занимавший прежде руководящую должность в «Бэнк оф Америка» и входящий сегодня в правление Германского федерального банка^[241]. Рихард фон Вайцзеккер, федеральный президент ФРГ в 1984–1994 годах, является почетным членом «Атлантического моста». Кроме того, в качестве членов правления на странице «Атлантического моста» в Интернете указаны: Кай Дикман, «Аксель Шпрингер СЕ», Берлин; Юрген Фитчен, «Дойче Банк АГ», Франкфурт-на-Майне; Ангелика Гиффорд, «Хьюлетт-Паккард ГмбХ», Бёблинген; инженер доктор Юрген Р. Гроссман, «Георгсмариенхюттэ Холдинг ГмбХ», Гамбург; инженер доктор Ингрид Хэнгстер, банковская группа «Кредитанштальт фюр Видэрауфбау» («КфВ Банкенгруппе»), Франкфурт-на-Майне; профессор доктор Михаэль Хютер, Институт германской экономики, Кёльн; Вольфганг Ишингер, «Альянц СЕ», Мюнхен; Эккарт фон Клэден, «Даймлер АГ», Берлин; Александр граф Ламбсдорф, член Европейского парламента (ALDE), Европейский парламент, Брюссель; статс-секретарь Кристиан Ланге, депутат бундестага от СДПГ, Федеральное министерство юстиции и защиты потребителей, Берлин; Филипп Миссфельдер, депутат бундестага (фракция ХДС / ХСС), Германский бундестаг, Берлин; Омид Нурипур, депутат бундестага, фракция «Союз 90 / Партия «зеленых», Германский бундестаг, Берлин; Лоуренс A. Розен, «Дойче Пост АГ», Бонн; Карстен Ульман, «Франкфуртер Браухауз ГмбХ», Франкфурт-на-Одере; Михаэль Циссис Вассилидис, Отраслевой профсоюз работников горнорудной, химической промышленности и энергетики, Ганновер, и Макс М. Варбург, «М.М. Варбург и компания», Гамбург^[242].

Прежде чем заняться подробнее этими выдающимися членами этой выдающейся организации, мы дадим краткий обзор истории «Атлантического моста», чтобы побудить вас задуматься о том, что же там происходит. «Атлантический мост» был создан в 1952 году по инициативе бывшего президента Всемирного банка Джона Мак-Клоя в качестве частной организации. Тогда Мак-Клой как раз стал председателем правления рокфеллеровского «Чейз Манхэттен Бэнк». Мак-Клой был ранее верховным комиссаром по ФРГ, то есть руководящим представителем американских оккупационных властей в (Западной) Германии. Журналистка графиня Марион Дёнхофф, соиздательница еженедельника «Цайт», принадлежала к числу членов-основателей «Атлантического моста», считавших чем-то само собой разумеющимся оказание ими влияния на общественное мнение всеми доступными медийными средствами. Официально объединение преследовало зафиксированные в его уставе «образовательные, научные, культурные и благотворительные цели, а также цель развивать взаимопонимание между народами». В действительности же речь с самого начала шла о создании личной сети руководящих кадров, планировавших оказывать господствующее влияние на формирование общественного мнения. В 1981 году газета «Франкфуртер альгемайне цайтунг» назвала «Атлантический мост» «элитарной организацией, участвующей в формировании общественного мнения», а ее деятельность во имя демократии – «сомнительной, с точки зрения пуриста»^[243].

В настоящее время ФАЦ, кажется, уже не боится близости с этой элитарной группой. Шеф внешнеполитического отдела ФАЦ Клаус-Дитер Франкенбергер упоминается в годовом отчете о деятельности «Атлантического моста» за 2009–2010 год 10 июня 2010 года на странице 129. Там говорится:

79-е заседание Рабочего кружка по связям с США: «Партнерство с Соединенными Штатами в области безопасности: последствия и выводы для Германии и ЕС», вводные слова: Ганс-Ульрих Клозе, член бундестага, координатор германско-американского сотрудничества в Министерстве иностранных дел ФРГ, Берлин; Штефан Беемельманс, заведующий отделом принципиальных вопросов ЕС и международных дел, Новые федеральные земли Германии, Федеральное министерство внутренних дел ФРГ, Берлин; Клаус-Дитер Франкенбергер, руководитель внешнеполитического отдела «Франкфуртер альгемайне цайтунг», Франкфурт-на-Майне: «Доклад о событиях в Вашингтоне». Посол в отставке Джон К. Корнблум, Магнус-Хауз, Берлин^[244].

На странице 98 годового отчета за 2006–2007 годы содержится фотография Франкенбергера на одном из мероприятий^[245]. «Атлантический мост» занимается саморекламой с помощью Клауса-Дитера Франкенбергера, о чем последний, однако, не сообщает читателям в своей самопрезентации, опубликованной в ФАЦ^[246]. Близость солидных журналистов к этому подозрительному учреждению – не единичный случай: только в 2006–2012 годах в годовых отчетах упоминаются 88 журналистов, 26 из которых работают в публично-правовых СМИ. Иными словами, журналисты не считают нужным сохранять дистанцию. Проамериканская и, наверняка, ни в коей мере не нейтральная организация все глубже проникает в сферу деятельности СМИ.

Конечно, выражение «проамериканский» не обязательно должно восприниматься как ругательство. Но здесь речь идет не о добре и зле, в первую очередь, о системе ценностей. С кем у Германии и у немецких СМИ общая система ценностей? Вне всякого сомнения, с такими странами, как Нидерланды, Австрия, Швейцария, Испания. Но ни в коем случае не с НАТО. И с эрдогановской Турцией у Германии тоже наверняка нет общей системы ценностей. А с США? В этом случае ответ также однозначный. У немцев и американцев немало общих ценностей – например демократия, свобода мнений и прессы. Но уже когда речь заходит о вопросах правового государства и международного права, возникают большие расхождения. Война с Ираком, Гуантанамо или убийства при помощи беспилотных снарядов абсолютно несовместимы с немецкими правовыми представлениями. Тот факт, что у нас с США не существует единой системы ценностей и что мы, вне всякого сомнения, не являемся их равноправным партнером, совершенно однозначно доказывается ограничением нашей свободы посредством американского шпионажа, каждодневно нарушающего неприкосновенность частной жизни наших граждан. И если немецкие журналисты ассоциируют себя с такими проамериканскими организациями, как «Атлантический мост», выступают там или даже способствуют их деятельности, они уже в силу этого не придерживаются нашей, немецкой системы ценностей. В этом случае они порой становятся пропагандистами и (или) лоббистами совсем иной системы ценностей.

12 марта 2010 года наше публично-правовое телевидение впервые, совместно с телеканалом «Феникс», транслировало мероприятие «Атлантического моста». 10 марта 2010 года «Атлантический мост» организовал в Гамбургском университете бундесвера беседу с участием федерального канцлера ФРГ в отставке Гельмута Шмидта и тогдашнего федерального министра обороны Германии Карла-Теодора цу Гуттенберга на тему «Военная миссия бундесвера в афганском очаге кризиса». Ведущим этой дискуссии был председатель «Атлантического моста» Фридрих Мерц. Следует знать, что Гельмут Шмидт – член «Атлантического моста», а Гуттенберг – выпускник программы «Янг Лидер», молодой лидер «Атлантического моста». Непринужденная дискуссия в кругу членов объединения – и это транслировалось по публично-правовому телевидению^[247]. А газета «Бильд», чей шеф Дикман также состоит в организации «Атлантический мост», опубликовала об этой телепередаче статью под заголовком «Бывший канцлер и министр обороны обсуждали в Гамбурге, чему Гуттенберг может научиться у Шмидта»^[248]. Следует напомнить о том, что в ту пору Дикман и Гуттенберг тоже были близкими друзьями. Осознавали ли все это телезрители и читатели газеты? Скорее всего, нет. Именно так оказывается влияние на общественное мнение. Несколько сходно мыслящих «творцов общественного мнения» собираются вместе, о чем-то «дискутируют», после чего связанные с ними СМИ об этом сообщают.

Близость «Атлантического моста» к политикам становится очевидной и благодаря тому, что ее теперешняя резиденция – разумеется, чисто случайно – расположена в доме по соседству с частной квартирой федерального канцлера Ангелы Меркель. Это подтвердила в одном из интервью одна из управляющих делами «Атлантического моста» – как и то, что и Ангела Меркель является членом данной организации^[249]. Кто же после таких откровений будет удивляться тому, что Ангела Меркель постоянно восхваляет в своих речах «Атлантический мост»?

Чего же надо этому объединению? Один из бывших председателей организации, Аренд Эткер, сформулировал его цели следующим образом: «США находятся под управлением 200 семейств, с которыми мы хотим поддерживать добрые отношения»^[250]. И что же, это все, наряду с уже упоминавшимся влиянием на СМИ?

Как уже говорилось выше, «Атлантический мост» присуждает Премию Вернона А. Уолтерса. Эта премия вручается «выдающимся деятелям, имеющим особые заслуги в деле улучшения германско-американских отношений». Премия названа в честь бывшего посла США в Германии (1989–1991) Вернона А. Уолтерса, обеспечившего, с американской стороны, воссоединение Германии. На сегодняшний день премией были награждены: Лиз Мон (Фонд Бертельсмана, 2008); доктор Юрген Р. Гроссман («Георгсмариенхюттэ Холдинг ГмбХ», 2007); доктор Дитер Цетче («ДаймлерКрайслер АГ», 2006); доктор Михаэль Отто («Отто Груп», 2005), Вольфганг Майрхубер («Люфтганза АГ», 2004); доктор Бернд Пишетсридер («Фольксваген АГ», 2002); доктор Манфред Шнайдер («Байер АГ», 2000); доктор Хеннинг Шульте-Нёлле («Альянц АГ», 1999); доктор Томас Миддельхофф («Бертельсман АГ», 1998), доктор Рольф-Э. Бройер («Дойче Банк АГ», 1997); Юрген Э. Шремпп («Даймлер Бенц АГ», 1996); Юрген Дорман («Авентис Хёхст АГ», 1995); Эберхард фон Кюнхайм («БМВ АГ», 1994); Луис Р. Хьюз («Дженерал моторс», 1993)»^[251].

В своей самопрезентации «Атлантический мост» забывает упомянуть одну крошечную деталь: Вернон А. Уолтерс (1917–2002) был координатором секретных служб США за рубежом и оперативным руководителем ЦРУ. До конца своих дней он именовал войну во Вьетнаме, несмотря на погибшие в ней миллионы людей, «одной из самых благородных и самоотверженных войн, которые вели когда-либо Соединенные Штаты»^[252]. Именно цэрэушник Вернон А. Уолтерс создал в Европе каркас для секретной сетевой организации «Гладио». С 1941 года Вернон Уолтерс служил в Вооруженных силах США, причем с самого начала занимал должности в военной разведке. Путем организации подрывных действий он принимал решающее участие во всех военно-политических кризисах второй половины ХХ века: войне в Корее (1950–1953), государственном перевороте против демократически избранного президента Мохаммеда Мосаддыка в Иране (1953), в действиях секретных служб по недопущению успеха коммунистов на выборах в Италии (1960–1962) и в кровавом военном путче в Бразилии (1964). Он был оперативным руководителем ЦРУ и в этой должности нес ответственность за операцию ЦРУ «Кентавр», обеспечившую всестороннюю поддержку военного путча в Чили (1973) и в действиях по удушению «Революции гвоздик» в Португалии (1974). Его следы можно найти в сопряженных с большими человеческими жертвами операциях, направленных против демократических процессов в Анголе, Гватемале, Никарагуа, и многолетних нарушениях прав человека военными режимами в Южной Америке (операция «Кондор»), при которых сотни тысяч человек были убиты, похищены или подвергнуты пыткам. И в честь этого цэрэушника «Атлантический мост», постоянно умалчивающий обо всем упомянутом выше, сегодня называет присуждаемую им премию^[253]. А такие люди, как федеральный канцлер Ангела Меркель или шеф «Бильд» Кай Дикман, состоят в этой организации. Да и ФАЦ, судя по всему, чувствует себя в этой компании как рыба в воде.

Об упомянутых трансатлантических организациях, членами которых являются и журналисты, следует знать, что в ходе многочисленных трансатлантических встреч постоянно выдаются одни и те же лозунги: самым важным являются якобы общность трансатлантической системы ценностей; общий ценностный фундамент; ценности, которые больше не нуждаются в обсуждении, ибо они якобы являются само собой разумеющимися. Данное утверждение, благодаря постоянному повторению, уже давно живет своей собственной жизнью. Идет своего рода «промывка мозгов». Вот только немецкие участники указанных встреч, как правило, не замечают, что подвергаются этой проамериканской «промывке мозгов». Ибо при ближайшем рассмотрении оказывается, что многие немецкие ценности не соответствуют американским – начиная со смертной казни, осуществляемой американцами, до исполнения в далеких от США странах незаконных смертных приговоров при помощи беспилотных летательных аппаратов и до ведения боевых действий за рубежом, что не приемлемо для большинства немцев. Но все эти проамериканские «качественные СМИ», представляемые нами в данной книге, поддерживают наше участие, совместно с США, в военных миссиях за рубежом и незаконные казни с помощью беспилотных летательных аппаратов. Например, в своих репортажах с Мюнхенской конференции по вопросам безопасности, отражающих точку зрения военно-промышленного лобби. Уже одно это является наглядным свидетельством влияния «промывки мозгов» немецких журналистов, осуществляемой организациями, за кулисами которых всегда стоят секретные службы.

В действительности все эти трансатлантические организации заняты только одним – принятием мер, направленных на обеспечение поддержки действий НАТО. А во главе НАТО стоят США. Немцы же – лишь вассалы. Во всяком случае, историк и специалист по НАТО Даниэль Ганзер придерживается мнения, что Германия, вследствие своей интеграции в этот военный блок, является не чем иным, как «государством – вассалом США». Он утверждает:

Все страны – члены НАТО держат при НАТО своих послов. Эти послы при НАТО направляются туда каждой страной, чтобы быть проинформированными об очередном пожелании НАТО. Информационные каналы функционируют следующим образом. НАТО – в первую очередь США – говорит: «Должно быть вот так, и теперь вы должны сделать для этого то-то и то-то». (…) И европейцы часто просто подчиняются^[254].

Следует знать, что «Атлантический мост» ежегодно организует конфиденциальные переговоры с командованием Вооруженных сил США в Европе (USEUCOМ)^[255]. Их целью является создание конфиденциальных (!) рамочных условий, в которых командующие размещенными в Европе видами американских вооруженных сил – армией, ВВС, ВМФ и морской пехотой – и генерал-инспектор бундесвера со своими генералами и адмиралами, а также другие эксперты могли бы обменяться мнениями по актуальным вопросам политики в области безопасности. «На переговорах с USEUCOМ собираются вместе высокопоставленные представители командования Вооруженных сил США в Европе и бундесвера, эксперты из правительственных, промышленных и медийных кругов»^[256]. Это была цитата из отчета о деятельности «Атлантического моста» за 2013/14 год.

Никакой гласности. Это закрытые мероприятия, доступ на которые простым гражданам закрыт. Если не верите – попробуйте-ка получить допуск на такое мероприятие, на котором наши «альфа-журналисты» присутствуют, как будто это само собой разумеется. Вся эта история – неслыханный скандал, ибо командованием Вооруженных сил США в Европе планируются в Европе войны, а СМИ поручено поддерживать эти войны средствами пропаганды. Как это делается, было наглядно продемонстрировано после падения малазийского самолета летом 2014 года на Украине. U.S. European Command планировало провести в сентябре 2014 года на Украине большие маневры НАТО. В одной из газетных статей на эту тему говорилось:

Армия США в Европе и украинские сухопутные войска руководят маневрами, в которых должны принять участие около 1300 солдат из 16 стран. Они состоятся на военном полигоне площадью около 400 квадратных километров в районе Яворова недалеко от Львова. Наряду с Арменией, Азербайджаном, Болгарией, Канадой, Грузией, Великобританией, Латвией, Литвой, Республикой Молдова, Норвегией, Польшей. Румынией, Испанией, Украиной и США, для участия в этих маневрах направит свои войска и Германия»^[257].

Теперь вам понятно, почему наши «качественные СМИ», обсуждающие совместно с командованием Вооруженных сил США в Европе в ходе «экспертных переговоров» сценарии будущих войн (обозначая их более безобидным словосочетанием «архитектура безопасности»), являются, при ближайшем рассмотрении, вероятно, не чем иным, как орудиями натовской пропаганды, находящимися всецело под влиянием США? Если журналисты посещают «экспертные переговоры», организованные командованием Вооруженных сил США в Европе, а затем пишут то, что соответствует установкам НАТО, то к журналистской «независимости» эта деятельность не имеет никакого отношения.

В удавке секретных служб

С момента разоблачений Эдварда Сноудена мы уже точно понимаем, что в лице США у нас есть Большой Брат, который все о нас знает. Знает все о каждом из нас. Пока мы послушно делаем то, что он хочет, он остается для нас любящим старшим братом. Но стоит нам перестать разделять его мнение, начинают происходить вещи, которые раньше рассматривались как порождения фантазий сторонников «теории заговора». Профессору Вернеру Вайденфельду этот Большой Брат знаком лучше, чем многим другим. Ведь он на протяжении многих лет был координатором федерального правительства ФРГ по вопросам германско-американского сотрудничества. Во время ток-шоу «Бекман» он рассказал нам, как выглядит на практике эта «дружба» между Германией и США:

Могу сказать вам, что за 12 лет моей деятельности в качестве координатора отношений с Америкой я был свидетелем трех манер поведения американского правительства. В момент, когда мы придерживаемся с ними одного мнения, мы – лучшие друзья. Мы обнимаемся так, что боимся за свои ребра – настолько интенсивны объятия. Если мы расходимся во мнениях по второстепенным вопросам, американское правительство, с полным на то основанием, говорит: вот, значит, как вы с нами поступаете, где же ваша историческая благодарность, ведь мы завоевали для немцев свободу и безопасность и сохранили их. Если же мы расходимся во мнениях по какому-либо серьезному вопросу, на стол выкладываются материалы секретных служб, очень неприятные для Германии, и нам говорят: либо вы поддержите нас, либо уж не обессудьте. (…) У американцев совершенно четкое представление о защите собственных интересов. (…) И в соответствии с этим все и делается. Такова реальность^[258].

Ясно одно: с начала 1950-х годов американские секретные службы создали и начали финансировать в Германии целый ряд частных благотворительных фондов, поставив перед ними одну-единственную цель. А именно создавать, под прикрытием соответствующей «легенды», форпосты спецслужб, внедрять в них, под видом сотрудников, офицеров спецслужб, влиять в проамериканском духе на будущую немецкую элиту, делая ее, по мере возможности, уязвимой для шантажа.

Давайте рассмотрим еще подробнее близость американских фондов к секретным службам США. Возможно, при всякой крупной встрече журналистов, политических деятелей и представителей предпринимательских кругов под патронажем американских «мозговых трестов» за тем же столом присутствуют и представители ЦРУ или иных спецслужб США. Я не раз принимал участие в мероприятиях таких организаций на правах лояльного журналиста. Так, например, я, как нечто само собой разумеющееся, принимал в ходе шестинедельной поездки в США по приглашению Германского фонда Маршалла (с официального одобрения ФАЦ) приглашения от резидентов БНД и был неоднократно представлен сотрудникам американских разведслужб. Не секрет, что Германский фонд Маршалла поддерживает превосходные отношения с секретными службами. Когда в июне 2014 года прежний начальник секретной службы Саудовской Аравии встречался с экс-шефом израильской военной разведки, их встреча, само собой разумеется, проходила в Германском фонде Маршалла^[259]. А Карен Донфрид, возглавляющая Фонд Маршалла, ранее отвечала в Совете национальной безопасности Обамы за Европу^[260]. Другие бывшие руководящие сотрудники Фонда также, скорее всего, близки к секретным службам^[261]. Сьюзен Вулси, супруга бывшего директора ЦРУ Джеймса Вулси, является членом попечительского совета и директором Германского фонда Маршалла^[262]. Да, вот еще что: контакт с ее мужем, боссом ЦРУ Джеймсом Вулси, я установил через Германский фонд Маршалла.

Поведение этого Германского фонда Маршалла по отношению к нам, журналистам, было аналогично поведению описанного несколькими главами ранее оманского султана-миллиардера. Германский фонд Маршалла вручил каждому из нас конверт с наличными деньгами – на расходы во время пребывания в США. Мне было позволено выбрать себе автомобиль с кондиционером, аренду которого и бензин тоже, естественно, оплачивал за меня Фонд. Он оплачивал за меня также проживание в гостиницах, стирку белья и питание. Кроме того, как читателю уже известно из истории о симпатичном миллиардере из Омана, были и подарки. Как вы, возможно, помните, султан оплатил мне частного инструктора по дайвингу и курс ныряльщика-спасателя с последующим получением удостоверения Профессиональной ассоциации инструкторов по дайвингу (PADI). Во время же «элитного» трансатлантического вояжа, организованного Германским фондом Маршалла, мне, к моему величайшему изумлению, при посещении одной американской фирмы были вручены главные элементы снаряжения дайвера-спасателя. Очевидно, американцы совершенно точно знали, какие именно подарки я незадолго перед тем принял, в качестве подкупа, в Омане. А вслед за тем мне было дозволено вместе с командой американского спецназа «Морские котики» испытать новое снаряжение неподалеку от Сан-Диего на глубине почти 60 метров. Именно во время этого вояжа Германский фонд Маршалла (как я уже описал выше) преподнес мне сюрприз в виде удостоверения почетного гражданина федерального штата Оклахома. На определенном этапе этого вояжа по США я уже перестал различать, что получал действительно от Германского фонда Маршалла, а что следовало скорее отнести на счет щедрости секретной службы США. Ясно лишь одно (да там никто и не делал секрета из этого), что между этими организациями существовали тесные связи. Я подозреваю, что аналогичным образом сегодня обстоит дело и со многими другими трансатлантическими организациями, немалое число которых было основано спецслужбами США или с их помощью.

Когда я в качестве корреспондента «Франкфуртер альгемайне цайтунг» передавал с Ближнего Востока репортажи о военных миссиях западных стран, то в особых ситуациях, с учетом «договоренностей», заключенных ранее в ходе состоявшихся чисто случайно «бесед с представителями кругов, близких к секретным службам», сообщал информацию сначала секретным службам, и лишь потом – ФАЦ. Во время моих зарубежных командировок важная новая информация сообщалась «военному атташе» посольства Германии (чаще всего – агенту БНД) и местным американцам, а затем – также и ФАЦ.

Мне неизвестно, заключаются ли такие же договоренности в ходе неофициальной части визитов приглашенных в США «Атлантическим мостом» лиц. Например, «молодых лидеров», приглашаемых в рамках концепции, аналогичной концепции приглашений, присылаемых мне, или они заключались в прошлом (возможно, даже без ведома «Атлантического моста»)? Но Ютта Дитфурт на странице 145 своей книги «Война, атом, бедность. Что они говорят, что они делают. “Зеленые”» (Krieg, Atom, Armut. Was sie reden, was sie tun. Die Grnen) описывает в общих чертах, как в США пытаются использовать молодых немецких политиков в качестве орудия для достижения собственных целей. Там сказано:

Хотя вечер завершился открытым конфликтом, наш гостеприимный хозяин из Американского института изучения современной Германии остался удивительно невозмутимым и только спросил меня, готова ли я написать исследование о моей партии. Я отказалась. Чтобы уговорить меня, он назвал мне имена и фамилии «зеленых», проявивших большую готовность к сотрудничеству, чем я. Одного из них звали Лукас Бекман, другого – Отто Шили. О Петре Келли было сказано, что она хорошо известна. Но я опять сказала: «Нет!» В последующие дни я узнала очень много интересного о том, какое «дополнительное обучение» предлагается германским политикам, рассматриваемым как пригодные к использованию руководящие кадры. Я вспомнила об этом, когда через одиннадцать лет прочитала, что Фишер хорошо известен. Это обычное в таких случаях выражение, которое сегодня можно снова найти применительно, скажем, к министру обороны цу Гуттенбергу в документах Викиликс^[263].

Опыт общения, аналогичный тому, который Ютта Дитфурт, судя по ее книге, приобрела в США, у меня был как в США, так и в Германии. Поэтому могу сказать, опираясь на собственный опыт, прежде всего, следующее: объятия секретных служб поначалу, на протяжении целого ряда лет, совершенно неощутимы. Хотелось бы, по ходу дела, обратиться к опыту первых, едва заметных попыток сблизиться со мной, предпринятых БНД в ту пору, когда я еще и не подозревал, что стану когда-нибудь журналистом, и обрисовать эти попытки в самых общих чертах.

В начале восьмидесятых я был студентом университета города Фрайбурга-им-Брайсгау. Изучал правоведение и политологию. Зимний семестр 1979/80 года подходил к концу, близилась пора очередных каникул. Я запланировал отправиться в путешествие по Италии. Поскольку нужно было оплатить следующий семестр, после каникул мне предстояло работать на стройке или в качестве официанта. Во время студенческих каникул необходимо было зарабатывать деньги, верность этому правилу я решил сохранить и на этот раз. На тот момент мое представление о германской Федеральной разведывательной службе БНД было таким же, как и у любого другого среднестатистического гражданина. Для моей учебы в университете это не имело никакого значения, у меня не было повышенного интереса к характеру деятельности агентов БНД. Лишь позднее все стало иначе. В ту пору университетские профессора еще считались уважаемыми персонами, и студенты старались не спешить отказываться выполнить их желание. Поэтому я, как нечто само собой разумеющееся, внимательно и вежливо выслушал обращенные ко мне слова одной из этих уважаемых персон, передавшей мне после лекции, незадолго до начала зимних каникул, какую-то листовку. Во всяком случае, то, что он, профессор, мне передал, с первого взгляда было похоже на листовку. Но это было приглашение. «В этом вы должны непременно принять участие. А потом расскажите мне, как вам это понравилось», – сказал юрист. Уважаемый человек. Известный человек. И человек, ведший двойную жизнь. Мне неизвестно, приглашал ли он еще и других студентов, и беседовал ли он с ними. Хотя вполне могу себе это представить. Вообще-то само по себе приглашение принять участие в курсах повышения квалификации не представляло собой ничего необычного. Профессора знали своих студентов и оказывали поддержку тем, кто выделялся среди других. Так делается и сегодня. Так что у меня не было никаких причин для удивления.

Бросая взгляд в прошлое, я понимаю, что почтенный профессор работал на БНД. Насколько он сам был связан с этой сетью, я сказать не могу. Я даже не помню, беседовал ли с ним впоследствии об этих встречах, представлявших собой попытки спецслужбы найти подход к их участникам с целью их возможной последующей вербовки. Переданная им мне листовка была приглашением принять участие в «Семинаре по изучению конфликтов». Основной темой семинара было «Введение в проблематику конфликта между Востоком и Западом». По правде говоря, ничего более скучного я себе в те дни и представить не мог. Я еще обдумывал, как в доступной форме объяснить профессору отсутствие у меня интереса к его предложению, когда моего слуха достигли его заманчивые слова: «Вы получите 20 марок суточных, расходы на железнодорожные билеты до Бонна, где проходит семинар, вам возместят. А в Бонне вас, естественно, будет ждать уже оплаченный гостиничный номер. В конце мероприятия вы получите также 150 марок на книги». Этими словами профессор сразу же пробудил во мне огромный интерес. За восемь часов работы на стройке можно было заработать не больше 50 марок. А тут мне предлагали бесплатный номер в гостинице, бесплатное горячее питание, да еще и финансовую «онфетку» – странно, почему я раньше не испытывал этого внутреннего, прямо-таки страстного желания посетить «семинар по изучению конфликтов»? Теперь я не в силах был просто взять и подавить в себе это страстное желание. Я согласился, чем явно обрадовал профессора. Резиденция «Общества изучения проблем современности» – ныне уже не существующего – располагалась в Бад-Годесберге, престижном пригороде Бонна, тогдашней столицы ФРГ, на Убиерштрассе, 88. Его деятельность финансировалась Министерством обороны ФРГ. Сегодня давно уже известно, что оно было связано с БНД. Критик деятельности БНД Эрих Шмидт-Эенбоом много лет спустя описал в своей книге «Подполье – БНД и немецкие журналисты» (Undercover – Der BND und die deutschen Journalisten) такие семинары и практиковавшуюся на них вербовку студентов спецслужбами. 25 февраля 1980 года я впервые встретился в старинном двухэтажном бюргерском особняке на Убиерштрассе, 88 с примерно двадцатью другими студентами. Подобно мне, все они были первокурсниками, съехавшимися изо всех федеральных земель, чтобы наконец-то получить возможность изучить истинные, закулисные причины конфликта между Востоком и Западом. Слушая доклады, настолько скучные, что вызывали у нас зевоту, мы многое узнали о Советском Союзе и о ГДР. Мы проводили ролевые игры, в ходе которых защищали или, наоборот, критиковали коммунизм. Из разговоров я узнал, что и другие участники попали в тогдашнюю федеральную столицу Бонн аналогичным путем – им также рекомендовали принять участие в мероприятии по повышению квалификации. Немного странным был разве что запрет заходить на второй этаж старинного особняка. Лестница на таинственный верхний этаж была для нас табу. На первом этаже сидел человек, с которым мы время от времени встречались в здании, роль которого в игре нам, однако, оставалась неизвестной. Он представился нам как Шульте, хотя мне неизвестно, была ли это его настоящая фамилия. Как выяснилось впоследствии, господин Шульте был достаточно точно проинформирован о каждом из нас. Ролевые игры и бесконечные дискуссии были не чем иным, как хорошо замаскированной проверкой наших взглядов германскими секретными службами. Мы этого совершенно не замечали. А тогдашний управляющий делами «Общества изучения проблем современности» Рудольф Ротэ, согласно Шмидт-Эенбоому, позднее утверждал, что якобы ничего не знал о деятельности господина Шульте.

Именно с этим я впоследствии постоянно сталкивался во время моих поездок в США. Крупные и щедрые организации финансировали поездки и каждую секунду очень внимательно наблюдали за нами, участниками этих поездок, в самых разных ситуациях. Я могу подтвердить то, что Ютта Дитфурт пишет о «дополнительном обучении», предлагаемом в ходе таких поездок в США. Именно поэтому следует избегать близости к подобным организациям. Связавшись с ними, слишком легко можно утратить свой внутренний стержень.

Так почему же «Атлантический мост» считается «близким к США»? Творятся ли и там тайные дела? Вроде тех, с которыми я, пусть в иной форме, столкнулся в «Обществе изучения проблем современности»? Некоторые люди изменили свое мнение и повернулись к «Атлантическому мосту» спиной. К их числу относится «зеленая» Катрин Гёринг-Эккардт. Поначалу она была наивной и говорила:

Подобно некоторым другим «зеленым», я являюсь членом объединения «Атлантический мост». «Атлантический мост» – объединение, которое, как зафиксировано в его уставе, служит целям развития взаимопонимания между народами. Это зарегистрированное объединение, осуществляющее свою деятельность на основе законодательства об объединениях (и потому является таким же демократическим, как любое спортивное объединение и т. п.), проводит конференции и кулуарные беседы на внешнеполитические темы, в частности, связанные с трансатлантическими отношениями. Это – темы, важные для нас, «зеленых», которые нам следует продолжать обсуждать с журналистами, представителями бизнеса и нашими политическими конкурентами, в формате этих или иных мероприятий»^[264].

В 2009–2010 годах она состояла даже членом правления «Атлантического моста». Теперь говорят, что она вышла из этой организации^[265]. Клаудиа Рот, состоявшая с 2005 по 2010 год в «Атлантическом мосту», недавно объявила о своем выходе из него^[266]. Чем Эздемир также утверждает, что больше не имеет отношения к этой организации^[267]. Однако в недавно вышедшей брошюре «Атлантического моста» Чем Эздемир именуется одним из самых выдающихся выпускников программы «молодых лидеров»^[268]. В одном интервью Эздемир назвал журналиста, расспрашивавшего его по ходу интервью о том, что такое «Атлантический мост» и «молодые лидеры», сторонником «теории заговора», которого нужно лечить^[269]. В этом интервью Эздемир на полном серьезе утверждает: «Сторонники “теории заговора” нуждаются в медицинском лечении, а я – политик, так что им надо обращаться не ко мне. (…) Мне очень интересно, что по их поводу скажет врач». Как бы то ни было, на странице 47 отчета о деятельности «Атлантического моста» за 2010/11 год приводится фотография Чема Эздемира с указанием его имени и фамилии, причем в связи с программой «молодых лидеров». Может быть, Чем Эздемир вчинит «Атлантическому мосту» судебный иск за то, что эта организация включила его в список наиболее выдающихся представителей политической смены – выпускников программы «молодых лидеров»^[270]?

В свое время газета «Берлинер цайтунг» написала о странностях и скрытности «Атлантического моста» следующее:

То, что общественность так мало осведомлена о деятельности «Атлантического моста», далеко не случайно. Это объединение не относится к числу организаций, стремящихся производить внешний эффект. Напротив, оно действует тихо и незаметно, что порой придает объединению имидж тайного союза и репутацию элитарного клуба. Невозможно подать заявку на вступление в «Атлантический мост», организация сама приглашает вступить в ее ряды того, кого считает нужным для себя. Она считается весьма влиятельной. «Атлантический мост» получает поддержку от всех крупных немецких предприятий. Поименный список членов правления (…) читается как сборник «Кто есть кто в мире политики и бизнеса». А по другую сторону Атлантического океана действуют не менее влиятельные господа^[271].

Сегодня «Атлантический мост» насчитывает около 500 членов, примерно половину из числа которых составляют предприниматели. В организацию входят также около ста политических деятелей. Остальные ее члены – представители науки, общественных объединений, профсоюзов и, прежде всего, средств массовой информации.

Имена: сомнительные контакты

Журналисты объясняют нам происходящее в мире, влияют на наше мнение, делают политику. Но кто объясняет происходящее в мире самим журналистам, кто влияет на их мнение и, тем самым, делает политику? Вне всякого сомнения, к числу тех, кто этим занимается, относится и «Атлантический мост». Его члены заботятся о том, чтобы на общественное мнение оказывалось влияние в полном соответствии с откровенно проамериканскими установками их организации. Именно по этой причине выдающихся журналистов, особенно представителей публично-правовых телекомпаний «АРД» и ЦДФ, приглашают на встречи и поездки, организуемые «Атлантическим мостом», или на беседы с членами этой организации. В одних только годовых отчетах о деятельности «моста» за 2006–2012 годы были поименно упомянуты 88 журналистов, причем 26 из них представляли публично-правовые СМИ. Ниже приводится поименный список этих журналистов. Мы не утверждаем, что все они являются членами либо «молодыми лидерами» данной организации или были таковыми в прошлом. Список, в основу которого были положены годовые отчеты о деятельности «Атлантического моста» с 2006/2007 по 2011/2012 годы, приводится нами лишь в качестве документального подтверждения их контактов с «Атлантическим мостом», утверждающим, что такие контакты имели место^[272].

Пусть теперь каждый читатель составит себе мнение и решит, действительно ли репортажи поименованных выше журналистов на трансатлантические темы независимы, объективны, непартийны и надпартийны, или же они, возможно, в том или ином репортаже излагают события под определенным, прежде всего – проамериканским углом зрения. В последнем случае «Атлантический мост» наверняка одобрил бы их действия, сочтя их, вероятно, совершенно нормальными.

Но давайте еще раз несколько подробнее рассмотрим эти контакты с «Атлантическим мостом» на совершенно конкретном примере. В приведенной выше таблице фигурирует, к примеру, журналист Николас Буссе из ФАЦ. Читателям его имя и фамилия известны по неприятной истории, описанной в главе «Главное – хорошо “подмазать”: неблаговидная система, кроющаяся за присуждением журналистских премий», в которой описывалось «обеление» им применения урановых боеприпасов в интересах Министерства обороны.

В автобиографии, опубликованной на страницах ФАЦ, Буссе пишет о себе: «В ноябре 1998 года поступил на работу в политическую редакцию “Франкфуртер альгемайне цайтунг”. В 2007 году был направлен в Брюссель в качестве корреспондента при НАТО и ЕС. С сентября 2014 года – заместитель ответственного редактора по вопросам внешней политики во франкфуртском центральном офисе»^[273]. Следовательно, этот журналист выполняет ответственную задачу и потому должен самым внимательным образом заботиться о том, чтобы оставаться абсолютно нейтральным.

На деле же все далеко не так. В официальной автобиографии, опубликованной в ФАЦ, журналист Буссе умолчал о том, что в феврале 2003 года он, в рамках широковещательного послания «Атлантического моста», опубликованного в газете «Нью-Йорк таймс», поклялся в верности Соединенным Штатам. Так, во всяком случае, написано в обширном «Послании народу Соединенных Штатов Америки» от членов и друзей «Атлантического моста», под которым стоит и его имя^[274].

Прежде чем перейти к деталям этого призыва Буссе и «Атлантического моста», хотелось бы напомнить читателям следующее. Упомянутое заявление было опубликовано в американской газете всего за несколько дней до начала совершенного вопреки международному праву вторжения американских войск в Ирак в марте 2003 года. Тогдашний министр обороны США Колин Пауэлл только что представил Совету Безопасности ООН фальсифицированные «доказательства» того, что Ирак якобы обладает оружием массового уничтожения. Тогда против войны американцев с Ираком было не только правительство Германии. Миллионы демонстрантов вышли на улицы, чтобы совместно с немецкими политиками, невзирая на партийную принадлежность, выразить всеобщий протест против угрозы военной агрессии. Так вот, именно в той ситуации сотрудник ФАЦ Буссе, отвечающий за вопросы политики в области безопасности, через «Атлантический мост» разместил в «Нью-Йорк таймс» свое «послание» к американскому народу. Прочитав это заявление целиком, легко, на мой взгляд, убедиться в следующем. Оно представляет собой не что иное, как безусловную присягу на верность трансатлантическому партнерству. Причем даже в случае, если США, в нарушение всех норм международного права, развяжут агрессивную войну с Ираком, что они и сделали и что на момент публикации уже совсем нетрудно было предугадать. Именно в марте 2003 года, в завершение 17-летней работы, в ФАЦ была опубликована и моя последняя статья. Предвидя многочисленные человеческие жертвы в предстоящей войне, я считал проамериканскую военную пропаганду, которую вела ФАЦ, просто чудовищной. И поскольку я, кроме того, пострадал в серьезной аварии, приведшей к разрыву нервов на моей правой ноге, мне навязали договор о прекращении трудового соглашения по взаимному согласию работодателя и работника. Но этой истории мы еще коснемся дальше, когда будем описывать мой личный опыт.

Вернемся к содержанию «Заявления», то есть послания к американскому народу. Оно было совершенно недвусмысленным: в нем Николас Буссе, поставив под этим заявлением, наряду со многими другими, свою подпись, перед самым началом войны с Ираком заверяет, что «не пожалеет никаких усилий» ради «сохранения связей между Германией и Америкой для будущих поколений». Этот человек подчеркивает свою «связь с Соединенными Штатами». И заявляет о своей воле «защищать» вместе с США «общие ценности». Не знаю, имеет ли Буссе в виду под «общими ценностями» известные уже на протяжении многих лет эксцессы, связанные со шпионажем американцев в Германии, проводимое по приказу президента США без всякого судебного разбирательства незаконное умерщвление людей или жестокие казни в тюрьмах США. Как автор настоящей книги, я убежден в том, что значительная часть этих «общих ценностей» в действительности является лишь продуктом американской пропаганды. Как доказал выход на улицы миллионов демонстрантов в 2003 году, далеко не все поддерживают военную пропаганду США в случаях, когда те руководствуются лишь стремлением к контролю над источниками сырья и к укреплению своего могущества. С учетом всего этого я считаю позорным факт назначения сотрудника ФАЦ корреспондентом при НАТО после принесения им такой клятвы верности перед началом агрессивной войны, развязанной вопреки международному праву. Ведь эта клятва была в феврале 2003 года, по настоянию «Атлантического моста», опубликована не только в «Нью-Йорк таймс», но и в ведущих немецких СМИ – например, в ФАЦ и «Вельт», – став, следовательно, известной не только в США, но и франкфуртскому работодателю Буссе^[275]. На тот момент Буссе уже отвечал в ФАЦ за вопросы «политики в области безопасности».

Естественно, всякий журналист вправе подписывать воззвания. Однако я поинтересовался в отделе прессы российского и китайского посольств в Берлине, подписывал ли Буссе аналогичные воззвания (например, во время Крымского кризиса) в поддержку России, или же во время азиатских конфликтов – в поддержку Пекина. Оказалось, что нет, не подписывал. Следовательно, он решил ориентироваться однозначно лишь на Вашингтон. И читателям ФАЦ следует знать все это о репортере своей газеты при НАТО Буссе. Тому, кто ознакомился с вышеописанной атлантической присягой на верность, принесенной перед началом агрессивной войны, развязанной США, статьи и репортажи Буссе о НАТО представятся в совершенно ином свете. Лично я, во всяком случае, с тех пор рассматриваю Буссе только как удлиненную руку пресс-службы НАТО.

И вот что еще следовало бы знать про Буссе. В написании, по совместной инициативе лоббирующей интересы США организации Германский фонд Маршалла Соединенных Штатов и субсидируемого штабом планирования Министерства иностранных дел ФРГ фонда «Наука и политика» активно обсуждавшегося и во многом спорного исследования «Новая власть – новая ответственность», опубликованного в конце 2013 года, принимал участие и пишущий для ведущих СМИ журналист Николас Буссе^[276]. Критики расценивают это исследование как призыв к возрождению германского милитаризма – под давлением Вашингтона^[277]. С этой точки зрения, Буссе пишет то, что нравится американцам^[278].

Но самое ужасное заключается в том, что такой человек еще и появляется публично на телевидении в качестве якобы нейтрального журналиста или выступает в таком качестве ведущим на различных мероприятиях. А ведь именно этим и занимается Буссе – выступая в «Немецком национальном фонде» с докладом на тему «Какие реформы нужны Европе?» и в телепередачах «АРД». В последнем случае он, кстати, особенно любит выступать в телепередаче «Пресс-клуб АРД» на пару с Тиной Хассель, также уже известной читателям настоящей книги по «Атлантическому мосту»^[279]. И вот по телевидению транслируют дискуссию двух друзей по лоббистской организации «Атлантический мост», которая, как мы уже убедились выше на примере «Послания», средствами пропаганды поддерживает войны, развязываемые Вашингтоном, – а зритель всего этого не знает.

Да, вот еще что, пока не забыл: наряду с корреспондентом ФАЦ при НАТО Буссе, клятву верности Соединенным Штатам в упомянутом «Послании» друзей и членов «Атлантического моста» принес и корреспондент ЦДФ Тео Колль. Так что если вам доведется в очередной раз посмотреть «Аусландсжурналь» или другую телепередачу с Тео Коллем в качестве ведущего, вы будете знать, за что он выступает. Согласно заявлению «Атлантического моста», он «защищает» наши якобы общие с США ценности. Причем даже тогда, когда США, стремясь упрочить свое могущество и контроль над сырьевыми ресурсами, развязывают войну в нарушение норм международного права. Так что, хоть ЦДФ и означает «Второе германское телевидение», его передачи все-таки односторонние, как вам кажется? Турок Акиф Пиринчи как-то сформулировал мысль о возможной предвзятости передач публично-правового телеканала ЦДФ, на которую мы лишь слегка намекнули, в гораздо более резкой форме. В 2014 году он во время передачи ЦДФ в прямом эфире заявил прямо перед камерой: «Лучше смотреть в чью-нибудь задницу». Разумеется, ЦДФ сразу же подверг это неполиткорректное интервью цензуре, удалив из него все «лишнее»^[280].

В случае журналиста с ЦДФ Тео Колля и журналиста из ФАЦ Николаса Буссе, демонстрация ими своей нерушимой верности трансатлантическим отношениям вовсе не была досадным единичным «ляпсусом». Оба журналиста в опубликованном 17 апреля 2002 года на шестой странице ежедневной газеты «Вельт» пространном заявлении рассыпались в благодарностях «Атлантическому мосту» за «те великолепные шансы и возможности, которые он открыл перед нами в деле нашего профессионального и личностного становления». В том же самом заявлении «Атлантическому мосту» выразили благодарность за оказанную ранее профессиональную помощь работавшая тогда в Тегеране корреспондентка ФАЦ Кристиана Хоффман, а также Катя Глогер (работавшая тогда в журнале «Штерн»), Мальте Леминг (корреспондент «Тагесшпигеля» в США), Рюдигер Лёве с «Баварского радио», Эккарт Штуфф, руководивший профессиональным обучением на радиостанции «Свободный Берлин», Кристиан Вернике (корреспондент «Зюддойче цайтунг» при Европейском союзе в Брюсселе), Сабина Ульбрих, корреспондентка Н24 и САТ1 в Вашингтоне; Маргарет Хеккель («Файнэншл таймс Дойчланд»), Матиас Насс (заместитель главного редактора «Цайт») и Анке Плеттнер (журналистка из Кёльна). Изъявление благодарности «Атлантическому мосту» за «те великолепные шансы и возможности, которые он открыл перед… [названными выше журналистами в деле их] профессионального и личностного становления», звучит для меня своего рода намеком на то, что достигнутым ими положением они также обязаны «Атлантическому мосту». А как вы, нейтральный читатель, расцениваете и понимаете эти изъявления? Так помогают трансатлантические организации журналистам в деле их «профессионального становления» или нет? Что, собственно говоря, творится там, за кулисами?

Но вернемся к «Атлантическому мосту». Возможно, перечисленные в приведенной выше таблице поименно журналисты просто никакого понятия не имели о том, с кем они связались. Ведь есть же, к примеру, журналисты, считающие «агентство новостей» «Ю-пи-ай» обычным агентством новостей. Хотя в действительности оно принадлежит секте Муна^[281]. Многим журналистам это просто неизвестно. Значит, можно легко обмануться, а также ловить людей, как на приманку, благозвучными названиями типа «Атлантический мост».

В 2013 году в газете «Тагесцайтунг» о таких организациях, как «Атлантический мост», был опубликован репортаж, озаглавленный «Журналисты под влиянием – дурные связи». В нем говорилось: «Объясняется ли односторонний характер подачи информации немецкими “альфа-журналистами” тем, что они ассоциируются с политической элитой? Автор одного исследования утверждает: Да!»^{[282] В} упомянутой там докторской диссертации исследователя Уве Крюгера показано, какое влияние представители элиты оказывают на характер подачи информации журналистами, и перечислены сетевые организации, соединяющие важнейших представителей бизнеса, политики и журналистики. Причем к числу этих сетевых организаций принадлежит и «Атлантический мост». Согласно исследованию, журналисты, вместо того, чтобы отражать происходящее на свободном рынке идей, при посредстве сетевых организаций нередко выражают точку зрения власть имущих, поскольку состоят с ними в одних и тех же сетевых организациях. По мнению Уве Крюгера, повсюду в Европе и мире обостряется конфликт, в котором «элита выступает против народа». А журналисты в этом конфликте слишком часто выступают на стороне элиты.

Недостойное лизоблюдство

Теперь давайте покажем на примере «Бильд», в каком виде в реальности – разумеется, чисто случайно! – подается информация об «Атлантическом мосте». Возьмем для этого только рубрику «Выигравшие / Проигравшие». Совершенно не имеющая значения для обычного гражданина элитная организация «Атлантический мост» в прошлом постоянно упоминалась на страницах газеты «Бильд», неизменно причислявшей ее к «выигравшим». Вот вам несколько примеров из прошлого.

«Бильд» от 12 апреля 2002 года:

Выигравший

Свой 50-летний юбилей празднует один из символов германо-американской дружбы – «Атлантический мост». Цели этой организации: способствовать развитию диалога между двумя странами, углублять их политическое и культурное взаимопонимание. Ее председатель Аренд Эткер говорит: «Это – мост, который необходимо постоянно поддерживать в исправном состоянии». Мнение «Бильд»: нет ничего важнее дружбы.

«Бильд» от 18 апреля 2002 года:

Выигравший

Человек, наводящий мосты: бывший президент США Джордж Буш получил вчера в берлинском дворце Шарлоттенбург премию Эрика М. Варбурга. С приветственной речью к лауреату обратился министр иностранных дел Йошка Фишер. Эту премию объединение «Атлантический мост» присудило Бушу за заслуги в деле укрепления отношений между Германией и США. Мнение «Бильд»: трансатлантично!

«Бильд» от 5 мая 2003 года:

Выигравший

Говоря о германо-американских отношениях, невозможно не упомянуть доктора Беату Линдеман. В Вашингтоне она вхожа во все двери. Управляющая делами объединения «Атлантический мост» как раз в эти дни работает над сохранением хороших отношений с Америкой. Это важная задача, с которой она справляется с большим умом и шармом. Мнение «Бильд»: трансатлантично!

Страницы: «« « 123 4 5 » »»

Читать бесплатно другие книги:

Методические проблемы этнической психологии

Резников Евгений

В монографии представлена авторская методика «Выявление психологического облика этноса». Другая авто...

Добро и зло в этической психологии личности

Устин П.

Добро и зло – центральные категории этической психологии личности, формирующейся отрасли психологии....

Аквинат

Стамп Элеонор

Элеонор Стамп – американская исследовательница философии и теологии Фомы Аквинского, автор многочисл...

Ноосферная цивилизация XXI век. Сборник статей

Коллектив авторов

В сборник статей вошли произведения авторов, посвященные идеологии, стратегии, инструментам развития...

Два брата

Романов Андрей

В каждом государстве есть продажные политики и бизнесмены, которые ради своих интересов пойдут на лю...

Шахматы дьявола