Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги Ульфкотте Удо

Достигалась ли эта бизнес-цель, сотрудники Даннера из пиар-отдела концерна «Мазда» могли проверить, замерив, сколько сантиметров в газете занимала статья об автомобилях, сколько секунд автомобиль показывали по телевизору, сколько места занимало соответствующее сообщение в Интернете.

«С учетом стоимости рекламы автомобиля в газете или рекламного телевизионного ролика, репортаж приглашенного журналиста об автомобиле, несмотря на то, что стоимость мероприятия составляла в среднем около двух миллионов евро, обходился нам прямо-таки дешево»^[424].

Дополнительный положительный эффект, производимый такими репортажами, делавшимися под влиянием концерна, заключался в том, что журналистам верят больше, чем откровенной оплаченной рекламе – хотя в действительности журналисты занимались точно такой же рекламой.

Концерн «Мазда» не хотел входить в детали и, по собственному заявлению, исходил из того, что Даннер принимал все меры «с учетом принятого у нас кодекса поведения». Бросается в глаза и то, как мало СМИ сообщают о процессе Даннера и о связанном с ним разоблачении поведения журналистов. На процессе Даннер, в частности, заявил:

«У нас сложилась хорошо усвоенная привычка не замечать некоторые вещи». И продолжил: “Ведь всем и каждому было известно, что моя работа заключалась в поддержании, всеми средствами, хорошего настроения у журналистов. А что это за средства, никто в подробностях знать не желал”»^[425].

Вот уже много лет лучшие немецкие юристы указывают на то, что продажным медийным авторам в Германии не угрожает никакое наказание. «Нам следует спросить самих себя, хотим ли мы наконец изменить ситуацию, в которой журналисты действуют вне рамок закона», – восклицает, например, известный специалист по антикоррупционному уголовному праву профессор доктор Ульрих Зоммер. Да и франкфуртский старший генеральный прокурор Михаэль Лёр (руководитель отдела коррупции при Главной прокуратуре по экономическим преступлениям), указывая на по-прежнему неудовлетворительное законодательство, требует его изменения: «Невозможно законодательными средствами добиться честности, это должно быть обеспечено средствами профессиональной этики, но наверняка можно было бы пролить больше света на случаи практической коррупции»^[426].

Сегодня из США до нас докатилась тенденция, заставляющая насторожиться: «Купи себе журналиста». На веб-странице Spot.us^[427] пользователи (чаще всего – фирмы) предлагают журналистам темы и совершенно открыто платят за написание статей и репортажей. Это называется «репортаж, финансируемый сообществом» (community funded reporting). И все это – под девизом «Купи себе журналиста!». На полном серьезе.

В Германии граница между журналистикой и пиаром становится все более расплывчатой. В одном специальном исследовании о маркетинге говорится, что все чаще речь идет о «взаимовыгодной ситуации»:

Пиар продукции и журналистика находятся во взаимовыгодной ситуации в тех случаях, когда у обеих сторон существует заинтересованность в публичности. То, что при этом производитель рекламируемой продукции отнюдь не всегда является стороной, от которой исходит предложение, можно продемонстрировать на примере автомобилей. Бульварные СМИ, стремящиеся освещать наиболее актуальные проблемы сегодняшнего дня, «горячие новости», борются за возможность первыми опубликовать фотографии новых автомобильных прототипов. В данном случае можно говорить о взаимовыгодной ситуации, «замалчиваемой» вдвойне, ибо часть контактов осуществляется за кулисами, в неформальной обстановке, и кроме того, в ходе журналистских дебатов замалчивается и взаимовыгодный характер ситуации. Возможно, это происходит потому, что журналисты, сообщая в своих материалах о той или иной продукции, превращаются в посредников по сбыту этой продукции, так что их статьи и репортажи о тех или иных видах продукции перестают казаться беспристрастными, а пристрастность не слишком-то сочетается с классическими представлениями о роли журналиста»^[428].

Так значит, журналисты во все большей степени превращаются в «посредников по сбыту продукции»? Но подозревают ли об этом простые граждане?

Впрочем, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет. И потому настоящая книга, видимо, быстро станет объектом ненависти целой отрасли. Подобно тому, как врачу, в соответствии с господствующим во врачебной среде сословным мышлением, не дозволяется говорить об ошибках, допущенных другим врачом, а в случае несоблюдения этого неписаного правила он превращается в изгоя среди коллег, журналисту также следовало бы крепко зажмуриваться всякий раз, когда заходит речь о «подмазанных» авторах статей и репортажей и о следах, охотно оставляемых журналистами в кругу представителей нашей мнимой «элиты». Немецким журналистам крайне сложно заниматься самокритикой. Это подтверждается, в частности, результатами исследования «Чрезмерная чувствительность. Как немецкие журналисты относятся к критике» Института Эриха Броста по изучению международной журналистики при Дортмундском техническом университете^[429]. Около 1800 журналистов из двенадцати европейских и двух арабских стран ответили на вопросы, связанные с отношением к самокритике и к самоконтролю в их повседневной профессиональной жизни. В результате оказалось, что треть опрошенных немецких журналистов никогда или почти никогда не критикует своих коллег. С другой стороны, две трети немецких респондентов никогда или почти никогда не критиковались своими коллегами. Это своеобразное «железное правило»: хвалить, но не ругать. Однако однажды редактор газеты «Виртшафтсвохе» Себастьян Маттес нарушил это «железное правило». Он написал в своем блоге:

За прошедшие годы было немало дискуссий о врачах, приглашаемых в финансируемые фармацевтическими фирмами поездки класса «люкс». Но ни разу не было дискуссии о журналистских командировках немецких профессиональных репортеров в Майами, Барселону или Дубай, где производители автомобилей порой представляют лишь фейслифт известных моделей. Однако приглашенные журналисты летают туда только бизнес-классом и, как правило, за счет приглашающих их производителей автомобилей. Стоит ли после этого удивляться, что многие журналисты, делающие репортажи об автомобилях, давно уже получили в авиакомпании «Люфтганза» сенаторский статус? (…) Если врачам нельзя принимать приглашение на презентацию новых обезболивающих средств, проводимую на островах южных морей, ибо это может повлиять на их решение при выборе медикаментов, то как журналисты могут оставаться объективными в своих репортажах после аналогичной поездки в Майами? Приходится слышать и истории о руководящих редакторах крупных газет, к услугам которых редактором автомобильного раздела их издательства в течение продленных выходных предоставляется автомобиль «Порше». (…) Вообще-то нам бы следовало срочно поговорить обо всем этом. (…) Почему об этом почти не говорят? Потому что сказанное относится к очень многим^[430].

Продажность журналистов – замалчиваемая сторона жизни целой профессиональной группы. Другая замалчиваемая сторона – их близость к сильным мира сего. Почти все респектабельные немецкоязычные СМИ, как мы уже видели, имеют теснейшие связи с руководящими этажами политики и экономики^[431]. Своим клиентам – нам, простым гражданам, они об этом не рассказывают. На то есть веские основания. Ибо они коррумпируются и с этой стороны. И в результате получается то, что вызывает неприятие у все большего числа граждан, – укрепленная и манипулирующая дезинформация, служащая лишь интересам маленькой клики.

Но на самом деле все еще хуже, гораздо хуже. Потому что и рекламные отделы медийных предприятий в прошлом предлагали своим клиентам в ходе секретных переговоров оказывать, за деньги, влияние на объем и тематику публикаций^[432]. Клиенты-рекламодатели газет – начиная с принадлежащей СДПГ газеты «Вестодойче альгемайне цайтунг» и кончая газетой «Франкфуртер рундшау», принадлежащей сегодня газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» – могли, во всяком случае, в прошлом, оказывать непосредственное влияние на публикации. Таким образом, различие между журналистикой и рекламным бизнесом во многих случаях – чистая фикция. Андреас Айкелькамп, доцент Берлинского свободного университета, говорит об этом, ссылаясь на пример издательства «Бауэр»:

В издательстве «Бауэр» было немало случаев скрытой рекламы, в особенности в выпускаемых им дешевых женских журналах. Там на редакционные материалы оказывали влияние, прежде всего, фармацевтические концерны. Совет по делам прессы неоднократно выносил издательству за это порицание. Так выглядит типичный пример слабых редакций одного из издательств. Ибо как раз фармацевтическая промышленность должна придерживаться особенно строгих директив в области рекламы. А если ей, несмотря на это, удается внедряться в одобренные редакцией тексты, значит, это ясное указание на плохую издательскую культуру^[433].

Раньше мир СМИ был обозримым и четко структурируемым. Существовали пиар-агентства, занимавшиеся лоббированием. И существовали журналисты, обязанные соблюдать определенные принципы. Сегодня существующие между ними границы все больше размываются, а возможно, они давно уже исчезли. Так, например, «медиенфорум» утверждает:

Становящееся все более тесным сближение между «связями с общественностью» и журналистикой общественностью почти не осознается. Крупнейшие издательства давно уже, наряду с журналистской продукцией, поставляют на рынок также пиар-журналы. Так, к примеру, издательство «Грюнер + Яр» давно уже публикует корпоративные издания в форме журналов для клиентов германской железнодорожной компании «Дойче Бан» – «ДБ мобиль» и для клиентов автомобильного концерна «Фольксваген АГ» – «ФВ Магацин». С учетом подобной близости редакторам издательства, публикующим журналистские статьи, не так-то просто будет сохранять дистанцию и критический тон в материалах, посвященных «Дойче Бан» и концерну «Фольксваген»^[434].

Тот, кто собирает воедино подобные факты и доводит их до сведения общественности, очень быстро превращается в «образ врага». Когда, скажем, на примере одной сафари-командировки была разоблачена вся коррумпированность некоторых медийных издательских домов, разоблачителю начали угрожать судом. Один из медийных порталов сообщает по этому поводу следующее:

Участниками одной поездки в Южную Африку на сафари в марте 2011 года были журналисты из «Зюддойче цайтунг», «Тагесшпигель», газет «Нойе Рур-цайтунг» и «Райнише пост». «Результатом поездки стала ожидаемая информация о закулисной стороне деятельности предприятия», – в таких выражениях главный редактор «Тагесшпигель» Штефан-Андреас Касдорфф описал итоги поездки в интервью газете «Вельт ам Зонтаг». Другие газеты привели аналогичные аргументы. ЗЦ указала на то, что направленный ею в поездку репортер является ее внештатным сотрудником. «Нойе Рур-цайтунг» даже высказала скрытую угрозу в адрес ВамЗ»: «Просим вас отнестись с пониманием к тому, что мы подвергнем любую иную статью о нашей фирме юридической проверке (…)»^[435].

О таком не любят говорить. Южнокорейский концерн «Самсунг» пригласил на Лондонские Олимпийские игры журналистов – и побудил их к написанию благожелательных к «Самсунг» статей и репортажей. Аналогичным образом «Самсунг» поступил и на международной выставке радиотехники «Ифа» в Берлине^[436]. И в этом случае он оплатил журналистам поездку, ожидая от них, в качестве ответной услуги, благожелательных статей и репортажей.

Разоблачение: побочные заработки

То, что всегда подозревал простой налогоплательщик относительно финансируемого за его счет публично-правового радио и телевидения, получило теперь официальное подтверждение: немало работающих в публично-правовых СМИ журналистов имеют высокие побочные заработки. Депутаты парламента, труд которых оплачивается за счет налогов, обязаны публиковать сведения о своих побочных заработках. А вот ведущие публично-правовых радиостанций и телеканалов, оплачиваемые за счет принудительных сборов с налогоплательщиков, этого делать не обязаны.

До 20 000 евро получают дикторы передач новостей публично-правовых радиостанций и телеканалов за доклад, сделанный в частном порядке^[437]. «Цапп», медийный журнал НДР, сообщил о чрезвычайно высоких побочных заработках за выступления перед сотрудниками частных фирм таких известных тележурналистов, как Том Буров, Михаэль Антверпес и Аня Коль с АРД и Клаус Клебер, Петер Хане и Петра Герстер с ЦДФ. Бывший главный редактор ЦДФ Николаус Брендер заявил о необходимости предать гласности побочные заработки журналистов, желающих, чтобы сообщаемую ими информацию считали достоверной: «Журналист, имеющий побочные заработки, должен публично заявить о том, чем он занимается, кто ему за это платит и каков размер его гонорара».

В одном из материалов НДР 2009 года говорится: «Может ли журналист действительно критически интервьюировать директора банка после того, как выступал в качестве ведущего дискуссии на подиуме в том же самом банке, получив за это много денег? И может ли этот журналист сегодня сделать независимый репортаж о фирме, которую он рекламировал еще вчера?»^[438] Совершенно ясно, что журналист выступает в какой-либо фирме не бесплатно. У его выступления есть определенная цена. И ее узнают лишь те, кто действительно желает заказать этого журналиста. В 2009 году «Цапп», медийный журнал НДР, назвал изумленной общественности эти тогдашние цены. В соответствующем материале было сказано: «И тем не менее, после долгих переговоров “Цапп” также получил расценки агентств. Они требуют за выступление Петры Герстер в качестве ведущей или докладчицы около 14 000 евро. За Тома Бурова в том же качестве они выставляют в счет около 20 000 евро, за Клауса Клебера – аналогичную сумму. Аня Коль якобы согласна выступить примерно за 6500 евро, Петер Хане примерно за 10 000 евро. Цена, запрашиваемая агентством за Михаэля Антверпеса, составляет примерно 8000 евро. Неясным остается только, какую часть от этих сумм получают сами журналисты. Ни агентства, ни журналисты об этом ничего не сообщают»^[439].

Аня Коль – ведущая телепередач АРД, регулярно сообщающая по каналу АРД обо всем, происходящем на бирже. Согласно одной из передач НДH, ее выступления сбили многих людей с толку. «Цапп» писал по этому поводу: «Ведь она выступает в качестве ведущей и докладчицы на различных мероприятиях, в том числе и финансируемых банками и фирмами, акции которых котируются на бирже. Фирмы украшают свои проспекты ее фотографиями и советами. Она также получает гонорары за выступления на мероприятиях, организуемых энергетическими концернами. По мнению многих критиков, налицо явный конфликт интересов»^[440].

Профессор Кристиан Шиха, известный ученый, специалист по изучению СМИ из Дюссельдорфской высшей школы, сказал по этому поводу следующее: «Я не могу оставаться спокойным, когда журналисты, наряду со своей профессиональной деятельностью, ищут дополнительные возможности заработать и стремятся получать дополнительные доходы за счет своей популярности. Им платят не обязательно за то, что ценят их профессиональные знания, но нередко за их общественный статус. Я не могу оставаться спокойным, когда они, в конечном итоге, пользуются своей популярностью, чтобы по-настоящему войти в высшие сферы».

Но и руководство публично-правовых каналов зарабатывает неплохо. Бывший ведущий передачи «Тагестемен» Том Буров, если верить сообщениям прессы, в 2013 году получил от ВДР годовую зарплату в размере более 350 000 евро^[441]. Руководители АРД и ЦДФ зарабатывают больше наших глав правительств. Да к тому же получают побочные доходы.

«Промывка мозгов»: внутренний цензор

«Промывка мозгов» служит целям психологической манипуляции. Она является признаком контроля над человеческим сознанием и характерна для тоталитарных государств. Когда унифицированные северокорейские СМИ сообщают о любимом вожде, это форма «промывки мозгов». Когда муллы в Тегеране заставляют сотни тысяч выходить на демонстрации, скандируя лозунги вроде «Смерть США!», это тоже «промывка мозгов». Ибо ни одному северокорейскому или иранскому журналисту не дозволено писать что-либо, отличающееся от официальной версии. Так формируется единое, унифицированное мнение. В демократических государствах «промывки мозгов» якобы не существует. В конце концов, Организация Объединенных Наций еще в 1975 году запретила «промывку мозгов» и осуществление контроля над сознанием народов или отдельных групп населения. Но если это так, то как прикажете называть то, чем сегодня занимаются в немецкоязычном регионе «качественные СМИ»? Там, где раньше существовал плюрализм и соперничали разные мнения, сегодня воцарилась обстановка страха.

Эволюция дала людям глаза, которыми они могут рассматривать окружающую среду, – и мозг, чтобы обрабатывать полученные впечатления. Порой имеет место обман чувств. Ибо политики, а также СМИ нередко изображают окружающий нас мир таким, каким он, при ближайшем рассмотрении, вовсе не является. Возможно, этого требует политкорректность. Однако в результате мы теперь испытываем страх перед правдой. В журналистской среде существуют табу.

Вот вам пример, взятый из прошлого, но, тем не менее, весьма наглядный. 5 июня 2009 года Майбрит Илльнер была телеведущей на транслировавшемся по ЦДФ ток-шоу об афере в концерне «Дойче Телеком», организовавшем слежку за собственными сотрудниками. Перед этим стало известно, что руководство концерна в период с 2005 по 2006 год отдало незаконное распоряжение прослушивать телефонные разговоры членов наблюдательного совета концерна с журналистами, чтобы выяснить, кто сообщал СМИ обсуждавшуюся на заседаниях наблюдательного совета конфиденциальную информацию. В дебатах участвовали политики высшего звена (в том числе Вольфганг Бозбах) и журналисты (в том числе Ганс Ляйендекер из «Зюддойче цайтунг»). Однако, хотя речь шла и об упущениях, повинным в которых был председатель правления «Телекома» Рене Оберман, его имя ни разу не было названо. Интересно, почему? Уж не потому ли, что телеведущая Майбрит Илльнер и Рене Оберман в частной жизни были парой? «Белое пятно» в дискуссии яснее ясного продемонстрировало всем, что в журналистике есть свои табу. Долго и во всех подробностях обсуждалась афера, связанная с организацией концерном слежки за собственными сотрудниками. Но имя одного из главных ответственных за это ни разу не было названо. Ни Вольфганг Бозбах (ХДС), ни Ганс Ляйендекер, ни также принимавшие участие в дискуссии министр юстиции Сабина Лойтхойссер-Шнарренбергер и управляющий делами федерального правления Союза немецких детективов так и не нарушили это негласное табу.

Бывший народ поэтов и мыслителей превратился в народ жалких трусов. Свободомыслие, являвшееся в прошлом предпосылкой нашего благосостояния, считается сегодня чем-то неприличным. Все мы – жертвы организованной средствами массовой информации «промывки мозгов». Политкорректные журналисты, работающие под присмотром «внутреннего цензора», указывают нам, что и как нам думать, словно мы живем в условиях тоталитарной диктатуры. Быть политкорректными означает сегодня для нас, простых граждан, послушно глотать любую ложь, распространяемую в ходе «промывки мозгов» политиками и СМИ. Что же, собственно говоря, еще отличает нашу страну в данном аспекте от Северной Кореи или от Ирана?

Мы опутаны густой сетью, сплетенной из табу и требований политкорректности. Открыто затрагивать «запретные темы» нам строжайше запрещено. Малейшее подозрение в нарушении кем-либо правил политкорректности по гроб жизни превращает этого человека в глазах общества, в лучшем случае, в идиота (как бывшего Федерального президента ФРГ Генриха Любке) или в маргинала-аутсайдера. Это известно всем и каждому. И каждый обязуется в случае необходимости соблюдать, как в условиях диктатуры, предписанные правила, говорить и думать, как приказано. А на того, кто думает самостоятельно и выходит за рамки политкорректности, быстренько ставят клеймо злодея-«популиста». Как мы боимся, что нас обзовут «популистами»! Хотя, собственно говоря, почему? Ведь слово «популист» – производное от латинского слова «популус» («народ»). И означает оно человека, близкого к народу, только и всего. Неужели для гражданина быть близким к народу – табу?

В прежние времена людей публично казнили на рыночной площади. Сегодня этим занимаются СМИ, расправляющиеся со всяким, кто еще не желает соблюдать навязываемую сверху политкорректность. Со всяким, кто ставит под вопрос господствующее положение, занимаемое средствами массовой информации в нашей жизни и, тем самым, присвоенное ими себе эксклюзивное право определять, что хорошо, а что – плохо, расправляются без лишних церемоний, если орда политкорректных линчевателей еще не успела к тому времени подвергнуть его позорной казни средствами СМИ.

Того, кто, например, не верит в будущее евро, немецкоязычные СМИ считают безнадежно отсталым врагом Европы. Да и тот, кто высказывает сомнения в якобы надвигающихся глобальных изменениях климата, – злодей, достойный разве что плевка. Еще хуже СМИ относятся к тому, кто возлагает вину за бедность и социальные проблемы на людей, которые от них страдают. Такого человека СМИ объявляют жестокосердным и чуждым всякой солидарности. А вот когда речь заходит об отношении к христианству, картина совершенно меняется. Создается впечатление, что сегодня дозволяется сколько угодно хулить христиан и христианские ценности. Но в отношении ислама, по необъяснимым причинам, все обстоит совсем иначе. Почему-то считается, что критиковать христианскую церковь – это «прогрессивно», в то время как критическое отношение к исламу – это «ксенофобия», которая чуть ли не хуже антисемитизма.

Совершенно очевидно, что в настоящее время СМИ назойливо «опекают» некогда столь свободомыслящих людей, живущих в немецкоязычном регионе. «Надзиратели от журналистики» диктуют людям, что и как им думать и говорить. Именно журналисты, в первую очередь, навязывают нам шаблонное мышление. Они загнали людей в клетку, полную всяческих страхов. У нас теперь новый язык, приукрашивающий действительность, – «красояз». Уродливых людей мы именуем «эстетически вызывающими», а глупых «духовно вызывающими». Мы говорим «поколение 60 плюс» вместо «пенсионеры». Говорим «обладающие иными достоинствами» вместо «физически неполноценные». Ни один политик не желает больше ничего «признавать», он лишь «допускает» что-либо. Все это – неотъемлемые элементы политкорректной манеры общения.

За последние годы в редакционных помещениях тысячи слов были незаметно заменены другими. Нередко мы, простые граждане, этого даже не замечали. Люди из СМИ, присвоившие себе эксклюзивное право определять, что хорошо, а что – плохо, изменяют наше мышление, задавая и навязывая нам новые, политкорректные понятия. Убийство гражданских лиц мы именуем «сопутствующим ущербом», а увольнение сегодня называется «высвобождением». Джордж Оруэлл в своем шедевре «1984», написанном в 1949 году, назвал это совершаемое втайне преобразование языка «новоязом». В его романе этот «новояз» был разработан с целью уменьшения разнообразия мыслей. А если выражаться яснее, то с целью унификации мышления людей путем «промывки мозгов». Вот вам пример: миллионы людей слушают передачи новостей диктора ЦДФ Клауса Клебера. Когда в конце лета 2013 года обсуждался вопрос, должны ли западные войска вмешаться в гражданскую войну в Сирии, Клаус Клебер, объясняя, что такое война, сказал буквально следующее: «Хотя, и это необходимо сказать в порядке обобщения, в настоящий момент никто не говорит о войне. Речь идет о возможности ограниченного военного удара в качестве карательной меры»^[442]. Следовательно, если кто-то желает напасть на чужую страну и подвергнуть ее бомбардировке – как тогда желали западные страны, – то это не имеет ничего общего с войной. Нет, Клаус Клебер говорил лишь об «обобщении» и об «ограниченной карательной мере». Одновременно «Бильд» назвала запланированную операцию «ограниченной миссией» – журналисты избегают слова «война». Вот так осуществляется политкорректная манипуляция массовым сознанием при помощи новых словесных шаблонов, формирующих мышление простых смертных.

В Германии право на свободное выражение мнения гарантировано Основным законом. Однако, выходит, Основным законом нам дозволено больше, чем разрешено Политкорректностью. Это было подтверждено в 2013 году Алленсбахским институтом по изучению общественного мнения^[443]. Согласно его данным, постоянно увеличивается число строгих общественных языковых норм и табу. Немалая часть наших людей испытывает ощутимое социальное давление, которое может быть оказано на того, чьи взгляды отличаются от общепринятых. У все большего числа людей возникает ощущение, что нельзя больше откровенно высказываться о некоторых вещах. Они опасаются «пострадать из-за необдуманно вырвавшегося слова». Ибо за мнения, отклоняющиеся от общего, людей наказывают. Функционеры Политкорректности – журналисты, навязывающие людям убеждения, решают, какие темы должны обсуждаться, а какие – нет. О человеческом здравом смысле речь уже не идет. В принципе, в соответствии с требованиями Политкорректности все мнения, отклоняющиеся от единственно верного, должны быть осуждены как аморальные. Поэтому такие неполиткорректные мнения становятся уже не предметом критики, а просто предметом ненависти. Противоречащего не опровергают, а просто принуждают к молчанию. Новоявленные якобинцы единственно верного мнения, засевшие в помещениях редакций, ссылаются на то, что многие высказываемые мнения, отклоняющиеся от их собственного, единственно верного, якобы являются покушением на честь, приличия и достоинство. Тех же, кто высказывает в Германии подобные мнения, мгновенно обвиняют в «разжигании розни». Этого обвинения люди боятся. И потому в сегодняшней Германии свобода мысли существует только на бумаге. Ибо свившая себе в редакциях гнездо Политкорректность – не что иное, как современная форма цензуры. Запрет говорить то, что думаешь, и цензура породили жалкий конформизм.

Мы, граждане, долго с этим мирились. Мы проявляли послушание. Мало того! Долгое время мы даже не осознавали собственной глупости, с которой позволяли журналистам насиловать наш язык самыми невероятными неологизмами. Прибавление окончаний женского рода ко всем словам подряд – наиболее распространенное из действий, направленных на осквернение нашего языка. Теперь мы говорим «активисты» и «активистки», «политики» и «политички», «экспертки по вопросам помощи развивающимся странам» и «эксперты по вопросам помощи развивающимся странам». И простая домохозяйка, лишенная возможности прибавить к себе дополнительное окончание и продемонстрировать таким образом свою женственность, смотрится на этом фоне довольно глупо. Тем не менее, мы гордимся нашим прогрессирующим оглуплением, которым обязаны средствам массовой информации. Однако даже самые малоодаренные из нас не могут не заметить следующего. Женщинам очень нравится, когда специальности профессора, врача, журналиста, писателя, преподавателя и всевозможные иные профессии, к представителям которых мы относимся положительно или нейтрально, в случае, если ими овладевают женщины, получают в сообщениях СМИ окончание женского рода множественного числа – «-ши», «-ихи», «-ки» или «-цы» («профессорши», «врачихи», «журналистки», «писательницы»). Женщины внимательно следят за соблюдением этого правила. Однако, странным образом, в сообщениях средств массовой информации окончание женского рода множественного числа никогда не используется, когда речь идет о насильниках, ворах, хулиганах или прочих представителях криминалитета (в сообщениях СМИ никогда не услышишь слов «насильницы», «воровки», «хулиганки»). И женщины против этого не протестуют, со всем этим они не желают иметь ничего общего, это все – «мужские дела». Слов «палачки», «глупицы» или «тугодумки» мне в сообщениях СМИ тоже до сих пор что-то слышать не доводилось. Политкорректная феминистская языковая политика наших журналистов, навязывающих другим свои убеждения, подобного просто не предусматривает.

Среди тех, кто осознал всю глубину повседневного журналистского безумия, есть человек по имени Джейкоб Аппельбаум. Он – соратник разоблачителя Эдварда Сноудена, достигшего всемирной известности в связи с преданием им гласности шпионской аферы Агентства национальной безопасности США. Джейкоб Аппельбаум – американский журналист, получивший в 2014 году премию Генри Наннена, присуждаемую асам журналистского расследования. Правда, впоследствии он решил переплавить полученную награду, представляющую собой бронзовый бюст Генри Наннена. Аппельбаум указывает на то, что основатель журнала «Штерн» Генри Наннен в период гитлеровского Третьего рейха служил в роте пропаганды эсэсовского батальона «Зюдштерн» («Южная звезда»). Наннен, тесно связанный с нацистским режимом, еще в 1936 году был диктором передач нацистского радио, транслировавшихся с берлинского стадиона во время Олимпийских игр. Впоследствии Наннен использовал значок батальона «Зюдштерн» в качестве образца для логотипа основанного им после войны журнала «Штерн» («Звезда»). В 2014 году Аппельбаум опубликовал статьи, содержащие информацию, полученную им в ходе журналистского расследования, после которого история с «дневниками Гитлера» предстает в совершенно ином свете. В одной из статей Аппельбаума в данной связи говорится: «После войны Генри Наннен участвовал в попытке представить общественности подложные дневники Гитлера в качестве подлинных». Аппельбаум подчеркивает, что Наннен «принимал участие в важных встречах, на которых было принято решение о публикации дневников Гитлера. В данной связи нередко забывается следующее обстоятельство: фактически публикация этих дневников была попыткой обелить Гитлера. В дневниках он предстает сторонником мира с Англией, противником «Хрустальной ночи» и осуществления холокоста»^[444]. Далее Аппельбаум утверждает, что на Наннене «лежит часть ответственности» за попытку представить Гитлера «ни в чем не повинным», и приходит к следующему заключению: «Наннен был не просто попутчиком, но и соучастником».

Давайте запомним следующее: гамбургский издательский дом «Грюнер + Яр» и выпускаемый им журнал «Штерн» учредили премию Генри Наннена в целях «поощрения и поддержки качественной журналистики в немецкоязычном регионе» и одновременно – с целью «увековечения памяти основателя “Штерна” Генри Наннена». Их явно не смущает служба Генри Наннена в рядах эсэсовского батальона «Зюдштерн». На эту тему «Штерн» не считает нужным публиковать ни строчки. Хотя в случае актера Хорста Тапперта журналисты из «Штерна» действуют совсем иначе и пишут: «Через пять лет после его смерти удалось пролить свет на мрачную тайну его прошлого»^[445]. При этом остается совершенно неясным, в чем разница между Генри Нанненом и Хорстом Таппертом.

Сколько же мы еще намерены терпеть все это безобразие? Единый фронт мыслящих людей превратился в угрозу для нашей демократии. Журналисты и медийные дома, политики и воротилы большого бизнеса постоянно встречаются в одном и том же составе. В кружках, на конференциях, семинарах, практических занятиях, балах и вечеринках. И определяют там, какими, по их мнению, должны быть наше мышление и наша жизнь. Они договариваются между собой о введении для нас новых шаблонов мышления, словесные оболочки которых с готовностью распространяются средствами массовой информации. Они лишают нас права мыслить самостоятельно. Они штампуют лауреатов своих журналистских премий, премий мира, Нобелевских премий (не интересуясь мнением народа на этот счет), они занимают почти все должности, пользующиеся моральным авторитетом у общественности, своими ставленниками. Есть лишь один путь избежать этой тоталитарной «промывки мозгов». Бойкотировать «ведущие СМИ», чтобы их сотрудники лишились работы.

Голосование кошельком: как превратить журналиста в «клиента» органов социального обеспечения

Представьте себе, что в течение всего нескольких месяцев 25 процентов населения какой-либо страны эмигрирует. И перестает платить налоги. И что эта тенденция сохраняется. В этом случае не успеешь и оглянуться, как стране придет конец. Именно в таком положении находятся в настоящее время ведущие СМИ Германии. Те, кто финансирует их деятельность, массово отворачиваются от них. Они голосуют кошельком. В июле 2014 года один специализированный журнал описал почти невообразимое снижение продаж печатных изданий через киоски во втором квартале года:

Объем продаж газет ФАЦ, «ВЕЛЬТ» и «ХАНДЕЛЬСБЛАТТ» через киоски, уменьшился на десятки процентов. При этом «ВЕЛЬТ» и «ХАНДЕЛЬСБЛАТТ» потеряли пятую, а ТАЦ («Тагесцайтунг») – даже четвертую часть своих покупателей! В розничной торговле пока что удается продавать 5000 экземпляров газеты «ХАНДЕЛЬСБЛАТТ» и не более 4000 экземпляров ТАЦ^[446].

Этот процесс непрерывно продолжается. Теперь ведущим СМИ приходится, так сказать, платить народу по счетам. А если говорить открытым текстом, «качественные» СМИ задыхаются в собственной блевотине. Часто приводимое в качестве объяснения развитие Интернета с этим никак не связано. Ибо люди могли бы массами подписываться на электронные версии «качественных СМИ». Но они этого не делают. Потому что им надоела публикуемая там подрывная пропаганда.

Параллельно с этим процессом в германском медийном пространстве примерно с начала нового тысячелетия идет самая массовая волна увольнений за всю историю наших СМИ. Даже Федеральное агентство по труду еще в 2012 году вынуждено было признаться в своем бессилии, указав на то, что все большему числу медийных концернов грозит банкротство и что на улицу выбрасываются массы «качественных журналистов»^[447]. Согласно его прогнозам, к 2022 году потеряет работу каждый седьмой журналист^[448]. А ведь в редакциях и до того немало поработала железная метла увольнений. Профессия газетного журналиста превращается в вымирающую профессию, как это в свое время произошло с профессиями сапожника или шорника. Теперь вот и журналисты превращаются в «клиентов» органов социального обеспечения.

В 2010 году перестала выходить понесшая перед этим многомиллионные убытки газета «Райнише Меркур». А затем на газетную отрасль стал обрушиваться удар за ударом. Газета «Файнэшнл таймс Дойчланд» (ФТД), основанная в 2000 году гамбургским медийным домом «Грюнер + Яр», принадлежала, с точки зрения правящей элиты, к числу наиболее респектабельных немецких экономических газет. Это издание, имевшее, в политическом смысле, легкий привкус «левизны», активно вмешивалось в политику и, оставаясь экономической газетой, даже давало рекомендации избирателям, за кого им голосовать, конкретно на выборах 2009 года в Европейский парламент – за избирательный блок «Союз 90 / Партия “зеленых”». Но ее, очевидно, с восторгом читали и ценили только в левом секторе истеблишмента. В действительности журналисты ФТД работали скорее для мусорной корзины, чем для широкой читательской аудитории. И вот в 2012 году произошло то, что должно было произойти – газете настал конец. И 300 журналистов из ФТД разом лишились работы. Основанное в 1962 году экономическое издание «Капиталь», также выходившее в издательстве «Грюнер + Яр», еще в 2000 году имело тираж 293 000 экземпляров, а в 2014 году – всего лишь около 137 000, то есть ее тираж за прошедшее время сократился больше чем наполовину. Его будущее также не кажется безоблачным. Основанный в 1980 году корпоративный журнал «Импульс», также выходивший в издательстве «Грюнер + Яр», был закрыт в январе 2012 года. Только «Файнэшнл таймс Дойчланд» нанесла издательскому дому «Грюнер + Яр» финансовый ущерб в размере 250 миллионов евро^[449].

Здесь нам представляется уместным попросить читателей ни в коем случае не забывать, что журналисты и медийные концерны должны быть источником денежных доходов, а не расходовать деньги впустую. Хотя в большинстве своем они на протяжении вот уже многих лет делают именно последнее. Газета «Франкфуртер рундшау», основанная в 1945 году и изначально придерживавшаяся в политическом отношении левого курса, лишилась в 2012 году около 19 миллионов евро дохода, а в 2011 году – даже 20 миллионов евро^[450]. Ее концепция – быть газетой, близкой лишь к Социал-демократической партии Германии (СДПГ) – потерпела полное фиаско^[451]. В 2011 году, по прошествии 66 лет со дня основания ФР, закончилась ее история в качестве центральной газеты (с этого момента ее центральная часть делалась уже не во Франкфурте, а в Берлине)^[452]. В 2013 году газета обанкротилась и сменила владельца^[453]. А в промежутке произошли массовые увольнения ее сотрудников.

Новый владелец принял на работу лишь горстку редакторов из числа прежних сотрудников. Все прочие оказались на улице. Столь популярная в прошлом ФАЦ имеет всего лишь 208 000 подписчиков и несет огромные убытки. Планировавшегося повышения заработной платы сотрудникам не произошло. ФАЦ стоит на краю финансовой пропасти^[454].

В 2012 году перестала выходить вечерняя газета «Абендцайтунг Нюрнберг», выходившая на протяжении 93 предыдущих лет. 35 сотрудников газеты остались без работы^[455]. Весной 2014 года подала ходатайство об открытии конкурсного производства другая респектабельная вечерняя газета с давними традициями – «Мюнхнер Абендцайтунг», накопившаяся сумма убытков которой достигла 70 миллионов евро^[456]. 115 сотрудников газеты разом оказались перед лицом неясного будущего^[457]. Медийная группа «Вестодойче альгемайне цайтунг» в январе 2013 года объявила о своем намерении к февралю 2013 года полностью закрыть редакцию входящей в группу газеты «Вестфэлише рундшау». За пять лет сумма убытков, принесенных газетой медийному дому, составила 50 миллионов евро. Газета «Боннер генераль-Анцайгер» к 31 декабря 2013 года закрыла свой корпункт в Берлине, чтобы сэкономить около 400 000 евро в год. Три корреспондента лишились работы^[458]. ^В марте 2014 года газета «Вестдойче цайтунг» объявила о своем намерении сократить число своих сотрудников наполовину, со 100 до 50^[459]. ^В мае 2014 года в газете «Ляйпцигер Фольксцайтунг» было сокращено 36 редакторских ставок^[460].

Никто из журналистов, павших жертвами этих массовых увольнений, не задумался над тем, почему с ними это случилось. Все они думали о том, как насильно навязать населению прежние условия – например, при помощи «закона о возрождении газет», согласно которому журналисты «качественных СМИ» субсидировались бы за счет налоговых поступлений^[461]. Очевидно, даже руководители медийных концернов не понимают, что же происходит. Особенно наглядным примером этого непонимания служит один из ответственных редакторов ФАЦ Вернер Д’Инка. В одном из комментариев по поводу прекращения выхода «Франкфуртер рундшау» он дает следующую совершенно принципиальную констатацию: «Когда исчезнет последняя приличная газета, останется лишь болтовня»^[462].

Значит, все, что не печатается, является, с точки зрения одного из издателей ФАЦ, всего лишь «болтовней». Как же можно руководствоваться столь устаревшими представлениями, характерными для прошлого тысячелетия? Будучи молодым редактором ФАЦ, я в 1980-е годы, когда текст газеты еще набирался свинцовым типографским шрифтом, работал бок о бок с моим тогдашним коллегой Д’Инкой в редакции ФАЦ. Вместе с ним мы стали свидетелями конца «эпохи свинца». Но ведь с тех пор в медийном пространстве произошли колоссальные изменения! А для Д’Инки журналистика, очевидно, по-прежнему является журналистикой лишь в том случае, если журналистские тексты печатаются. Подобные руководители не готовят своих сотрудников надлежащим образом к переходу в мир цифровых технологий. Они и сами не желают готовиться к этому переходу, пытаясь просто игнорировать его из-за своего отрицательного отношения к нему. Но это им не удастся. Разве можно идти вперед, пятясь назад? Конечно, нет. Стоит ли после этого удивляться тому, что и такая состоятельная некогда газета, как «Франкфуртер альгемайне цайтунг», во главе с такими руководителями идет прямым курсом к банкротству? Причем многие журналисты, очевидно, не слишком-то высокого мнения о своей работе. Во всяком случае, они сами не заплатили бы за нее ни единого цента. На одном из интернет-порталов опубликованы результаты опроса, проведенного среди 1300 журналистов:

Неприятным сюрпризом стало то, что многие журналисты отнюдь не убеждены в ценности своей работы или тех СМИ, штатными сотрудниками которых они являются. Ибо 38 процентов респондентов говорят, что сами они не стали бы платить деньги за то, чтобы читать онлайн-издание своего СМИ, только 44 процента опрошенных «проявили готовность платить», а 17 процентов ответили «не знаю» либо вообще ничего не ответили^[463].

Ну, если уж сами журналисты не убеждены в нужности своей работы и не готовы платить за чтение того, что сами пишут, чего же они после этого вправе ожидать от нас, своих клиентов? В немецкоязычном регионе перспективы журналистов представляются весьма мрачными. И это еще мягко сказано. Кто хочет знать, что ожидает наших «качественных» журналистов, тому не мешало бы бросить всего лишь беглый взгляд на происходящее в Соединенных Штатах. А происходит там то, что обозначается непривычным (пока что) для европейского уха понятием «робожурналистика». В 2014 году на одном из медийных порталов об этом было сказано следующее:

В США давно уже вступила в свои права автоматизированная журналистика. «Форбс», к примеру, дает американской фирме «Нэрретив Сайенс» заказ на заполнение материалом целого блога. Компьютер самостоятельно пишет по заказу коммерческих фирм информационные материалы об ожидаемых балансах. Совсем недавно газета «Лос-Анджелес таймс» испытала свои соответствующие возможности на новом проекте. Так называемый «куэйкбот» (Quakebot) почти в режиме реального времени публикует сообщения о землетрясениях, как только их сила превышают определенный показатель по шкале Рихтера. Судя по всему, наибольшей популярностью автоматизированная журналистика пользуется при написании статей и репортажей о спортивных событиях. Statsheet.com специализируется на новостях из мира баскетбола. Северо-Западный университет осуществляет аналогичный проект в области бейсбола^[464].

То, что многим журналистам кажется футуристическим сценарием отдаленного будущего, за кулисами давно уже испытывается и в Германии. «Робожурнализм» давно уже надвигается и на нас. Одно штутгартское коммуникационное агентство разработало программное обеспечение, способное, на основе больших массивов данных, без вмешательства журналистов писать статьи. Машина очень скоро вступит в соревнование с традиционными новостными СМИ^[465]. Потребуется лишь парочка «альфа-журналистов», способных задавать направление статей, а обо всем остальном позаботятся машины.

Беспартийность, беспристрастность? Медийная империя СДПГ

В 2013 году склонное, скорее, к консерватизму издание «Франкфуртер альгемайне цайтунг» стало владельцем придерживавшейся левых позиций газеты «Франкфуртер рундшау»^[466]. В конце 2012 года «Франкфуртер рундшау», «медийный флагман» немецкой социал-демократии, объявила себя банкротом. Да-да, вы все правильно прочитали. ФР была тесно связана с немецкой социал-демократией. Через принадлежащий СДПГ холдинг «Дойче Друк– унд Ферлагсгезельшафт» (ДДФГ) партнеры Габриэль, Штайнбрюк, Шрёдер, Налес и компания владели 40 процентами акций этого кандидата в банкроты. Однако ФР была далеко не единственной газетой, совладельцем которой являлась СДПГ. В свое время социал-демократы владели и пакетами акций других респектабельных изданий – газеты «Вестфэлише рундшау», журнала «Эко-Тест» и газеты «Нордбайеришер курир». Многие местные ежедневные газеты по-прежнему находятся в портфеле социал-демократов, наряду с радиостанциями, типографиями и книжными магазинами. Им принадлежат также паи в туристических фирмах и маркетинговых агентствах. Мало того, социал-демократы стремятся побольше заработать даже на туристических круизах. Несколько лет тому назад они начали через принадлежащую СДПГ туристическую компанию «СПД-Райзесервис ГмбХ» торговать билетами на туристический круизный лайнер «МС Принсесс Дафни». Нет-нет, это не шутка! СДПГ приобрела роскошный круизный лайнер^[467]. Значит, Социал-демократическая партия Германии – коммерческое предприятие. Рычагами механизма ее коммерческой деятельности в свое время управляла Барбара Хендрикс, в прошлом – казначей СДПГ, а ныне – министр экологии черно-красной коалиции (ХДС-СДПГ). Ее медийно-круизный бизнес всецело поддерживался и одобрялся заслуженными старыми товарищами по партии, входившими, как и она, в наблюдательный совет. Ныне этим бизнесом заправляет депутат бундестага от СДПГ Дитмар Нитан. Вероятно, он почти неизвестен большинству немцев, но в действительности является одним из крупнейших в Германии издателей.

Итак, СДПГ зарабатывает немалые деньги в качестве акционера СМИ. С партийно-политической точки зрения инвестиции СДПГ тоже до сих пор окупались. Научно-исследовательский институт «Медиен Тенор» в ходе кампании по выборам в бундестаг 2002 года изучил юридическую деятельность газеты «Зексише цайтунг», 40 процентов акций которой тогда принадлежали ДДФГ. Исследователи установили вещи вполне очевидные. Статьи и репортажи о социал-демократическом правительстве Шрёдера, публиковавшиеся в «Зексише цайтунг», были выдержаны в значительно более дружелюбном и доброжелательном тоне, чем статьи о тогдашней оппозиции, возглавляемой ХДС. Другими важными пакетами акций ДДФГ владеет через общество с ограниченной ответственностью «Мадзак ГмбХ» из Ганновера, в котором имеет право голоса. Этим обходным путем СДПГ, возможно, использует свой доступ к многочисленным местным газетам – например, к «Ляйпцигер Фольксцайтунг» и к «Ганноверше альгемайне», а также к телепродюсерским фирмам «АЦ медиа» и «ТВН Груп», в том числе и в политических целях. Обе телевизионные компании снимают репортажи, документальные фильмы и низкопробные развлекательные ролики для всех крупных телевизионных компаний, как частного, так и публично-правового сектора. «Даже там, где мы владеем всего 30 или 40 процентами акций, без нас, как правило, ничего не делается», – заявила бывший казначей СДПГ Инга Веттиг-Даниэльмайер. Поэтому не стоит обманываться насчет якобы небольших пакетов акций, принадлежащих социал-демократическому партийному холдингу ДДФГ. Ваши дети читают истории об «Оскаре-аэронавте», «Пауле-Точечке» или «Шмеле Хайни»? Часть акций издательства детской литературы «Тивола» принадлежит ДДФГ. Видимо, чем в более раннем возрасте начинаешь оказывать на человека политическое влияние, тем лучше. Через свою дочернюю фирму – газету «Форвертс» – ДДФГ владеет частью акций издательства «Партас», издающего, главным образом, книги государственной телекомпании АРТЕ. Наряду с этими и другими паями – главным образом, в местных печатных изданиях, – СДПГ через ДДФГ осуществляет солидные инвестиции в якобы частные радиостанции и, таким образом, может влиять на потенциальных избирателей, число которых доходит до 10 миллионов радиослушателей в сутки. Могут ли редакции «частных» газет и радиостанций, с учетом всех этих экономических обстоятельств, работать независимо?

Этот вопрос себе наверняка задаст и бывший главный редактор «Франкфуртер рундшау» Вольфганг Шторц. В 2005 году он своим письмом, отправленным по почте, «рекомендовал» тогдашнему казначею СДПГ Инге Веттиг-Даниэльмайер ознакомиться с ксерокопией статьи, описывающей «весьма интересный аспект отношений между СДПГ и Левой партией», на предмет возможной публикации в ФР. «Я был бы очень рад, если бы содержание данной статьи было, через «Франкфуртер рундшау», доведено до сведения широкого круга читателей». Главный редактор ФР Шторц, однако, не последовал рекомендации партийного казначея. В своем ответе верной солдатке партии он выразил «свое твердое убеждение» в том, что в случае выполнения им ее рекомендации «была бы нарушена независимость редакции». Та же считала свою просьбу «в данном особом случае, в котором «Франкфуртер рундшау» при главном редакторе господине Шторце на протяжении нескольких недель служила пропагандистским рупором Левой партии», вполне обоснованной. И в 2006 году Вольфгангу Шторцу пришлось уйти с поста главного редактора ФР. Как тогда было якобы подтверждено управляющим делами газеты Петером Скулиммой, увольнение Шторца было связано с противоречиями между содержанием материалов, публиковавшихся при нем в газете, с перспективной политической ориентацией издания^[468].

Давайте же рассмотрим в концентрированном виде, как обстоит дело с властью принадлежащего СДПГ холдинга «Дойче Друк– унд Ферлагсгезельшафт» (ДДФГ) над средствами массовой информации и с ее медийным могуществом. ДДФГ оказался совладельцем следующих издательских фирм (мы назовем только главные издательские дома и укажем только важнейшие виды медийной продукции). Во-первых, полиграфически-издательской компании «Олива Друк– унд Ферлагсгезельшафт», являющейся, в свою очередь, пайщиком «Куксхафен-Нидерэльбе Ферлагсгезельшафт», издающей газеты «Куксхафенер Нахрихтен» и «Нидерэльбе-цайтунг». Кроме того, ДДФГ принадлежат берлинские компании «Форвертс Ферлагсгезельшафт», издатель газет «Форвертс» и «Демократише Гемайнде», а также «Форвертс-Бух Ферлагсгезельшафт» и «Прессе-Друк». Через последнюю фирму ДДФГ является мажоритарным акционером билефельдского газетного издательства «Нойе Вестфэлише», выпускающего газету «Нойе Вестфэлише». ДДФГ является пайщиком издательства «Тивола Паблишинг», выпускающего обучающие игры, учебные компьютерные программы и детские книги; мажоритарным акционером холдинга «Эко-Тест»; пайщиком общества с ограниченной ответственностью «Эко-Тест Ферлагс ГмбХ»; пайщиком «Байройт Друк + Медиа»; совладельцем газетного издательства «Нордбайеришер курир цайтунгсферлаг», издателя газеты «Нордбайеришер курир»; пайщиком «Дрезднер Друк– унд Ферлагсхауз», издателя газет «Зексише цайтунг» и «Моргенпост Заксен»; совладельцем издательства «Франкенпост Ферлаг» (Хоф), выпускающего газету «Франкенпост»; совладельцем издательской фирмы «Зулер Ферлагсгезельшафт», издающей газеты «Фрайес Ворт» и «Зюдтюрингер цайтунг»; пайщиком кобургской издательской фирмы «Нойе Прессе», издающей газету «Нойе Прессе Кобург». Через ряд инкорпорированных фирм ДДФГ также является совладельцем газет «Ганноверше альгемайне цайтунг», «Нойе Прессе Ганновер», «Гёттингер Тагеблатт», «Пайнер альгемайне цайтунг», «Мэркише альгемайне цайтунг»; издательско-полиграфической фирмы «Ляйпцигер Ферлагс– унд Друкерайгезельшафт», издателя газет «Ляйпцигер Фольксцайтунг» и «Дрезднер Нойесте Нахрихтен». Кроме того, ДДФГ – совладелец частных радиостанций «ФФН», «Хит-Радио антенне» и «Радио-21» и пайщик коммандитной компании «Райнланд-Пфэльцише Рундфунк ГмбХ унд Ко. КГ» (РПР1). Владеет ДДФГ и паями ряда типографий – например, «Дрэгер + Вулленвефер принт + медиа Любек» и «Хильдесхаймер Друк– унд Ферлагсгезельшафт». Этот список можно было бы продолжать почти до бесконечности.

Еще яснее тесное переплетение партийной политики со СМИ, пожалуй, не продемонстрируешь. В прошлом СДПГ использовала свою власть над СМИ не только в отношении редакторов этих СМИ. В декабре 2013 года в журнале «Шпигель» была опубликована статья, в которой утверждалось, что ДДФГ добивается уменьшения заработной платы сотрудникам фирм по доставке газет и писем, косвенным совладельцем которых является, ниже уровня минимальной заработной платы, установленной в результате соглашения между партнерами по правящей Большой коалиции (СДПГ-ХДС / ХСС), поскольку труд почтальонов оплачивается не в зависимости от количества рабочих часов, а в зависимости от количества доставленных почтовых отправлений^[469].

Вот уже 140 лет социал-демократы занимаются изданием газет^[470]. При кайзерах финансируемые за счет сэкономленных с огромным трудом «рабочих грошей» газеты СДПГ воспринимали себя как противовес другим, в большинстве своем покорным властям предержащим, буржуазным газетам. Но ДДФГ, объединивший в своих руках множество паев, – отнюдь не рудимент прежней маленькой, но гордой рабочей прессы. Он обладает необозримой по своим масштабам властью над СМИ и медийной властью, с помощью которой в любой момент может умело управлять массовым сознанием.

О закулисной стороне дела Торбен Штефан написал в 2008 году интересную книгу под названием «Медийное могущество социал-демократии» (Medienmacht Sozialdemokratie). В ней он описал те обстоятельства, в которых СДПГ стремительно расширила свою медийную империю: в то время как федеральный канцлер, социал-демократ Герхард Шрёдер в начале 2004 года отказался дать интервью газете «Бильд», якобы ведшей против него кампанию, другая часть СДПГ была занята скупкой все новых газет. Одновременно тогдашний министр экономики, социал-демократ Вольфганг Клемент работал над смягчением законодательства о слиянии органов прессы – естественно, в интересах СДПГ. Совпадение по времени этих трех кратко упомянутых нами событий уже тогда навело многих обозревателей на мысль о зреющем заговоре. Они упрекали СДПГ в стремлении подчинить себе СМИ. По этой причине был поставлен вопрос о медийной стратегии социал-демократов, а вслед за тем – вопрос, какие цели они преследуют, приобретая миноритарные пакеты акций немецких издательств. Автор книги Торбен Штефан осветил все эти аспекты по отдельности и попытался дать ответ о причинах расширения социал-демократами своих паев в СМИ. Согласно его утверждению, они стремятся уже не только к пополнению кассы, из которой финансируется их предвыборная кампания, но, в первую очередь, к сохранению могущества СДПГ и ее влияния на СМИ.

ФАЦ пишет о паях СДПГ в СМИ следующее:

Вопрос владения этими паями остается дискуссионным, ибо эти СМИ пишут и вещают о своей совладелице СДПГ, от которой, таким образом, зависят, – а ведь им следовало бы делать это с независимых позиций^[471].

В действительности же в редакциях немецких газет происходит следующее. Матиас Кепплингер, известный специалист в области коммуникации, подчеркивает, что согласно результатам одного репрезентативного исследования, 34 процента всех журналистов близки к Партии «зеленых», еще 25 процентов – к СДПГ. Но, коль скоро около 60 процентов всех немецких журналистов (даже без учета симпатизирующих Левой партии) придерживаются левых взглядов, а СДПГ является весьма серьезным медийным концерном, то как же обстоит дело с опасной близостью между политиками и представителями СМИ?

В 2014 году мы убедились в том, с каким бесстыдством Социал-демократическая партия Германии поддерживает свою власть над СМИ через холдинг «Дойче Друк– унд Ферлагсгезельшафт» (ДДФГ), находящийся во владении СДПГ. В качестве компенсации за дополнительные расходы, связанные с установленной в законодательном порядке минимальной заработной платой, издательствам планировалось предоставить скидку на социальные взносы, вносимые ими за своих курьеров и разносчиков. Согласно этим планам государство компенсировало бы издательским домам 60 процентов финансового бремени, возникающего у них в связи с необходимостью оплачивать труд своих сотрудников в размере не ниже установленной законом минимальной зарплаты. Ради осуществления этой исключительной меры государство раскошелилось бы на сумму около 135 миллионов евро. Компромисс в ходе этого закулисного торга был достигнут благодаря госпоже Андреа Налес, министру труда, как известно, состоящей в СДПГ. Однако Социал-демократическая партия, возможно, была заинтересована в достижении компромисса не только с политической, но и с экономической точки зрения.

Как уже упоминалось, большинство газет в Германии страдают от падения тиражей. Оно связано не только с ростом значения электронных СМИ, но и с ростом самосознания читателей. Они не намерены больше мириться с тем, что редакции, чаще всего связанные с левыми силами, навязывают им однообразную политкорректную жвачку, и все чаще отказываются от подписки. Между тем, политический истеблишмент как раз в такие кризисные времена, как нынешние, во что бы то ни стало нуждается в услужливых журналистах, готовых и способных не только скрыть от народа всю серьезность ситуации, но и приукрасить ее. Поэтому сделанная издательствам уступка в виде 135 миллионов евро из государственной кассы объясняется, в значительной мере, стремлением традиционных партий соблюсти и свои собственные интересы.

Кроме того, при заключении договоренности могли сыграть свою роль и чисто экономические причины – во всяком случае, для СДПГ. Ведь она, как было нами подробно показано, является не только политической партией, но и владелицей холдинга «Дойче Друк– унд Ферлагсгезельшафт». Большая часть получаемой холдингом прибыли распределяется в виде дивидендов в пользу СДПГ как пайщика, что, согласно официальным заявлениям, должно способствовать финансовой независимости этой партии. Издательская группа ДДФГ одних только ежедневных газет выпускает общим тиражом порядка 435 000 экземпляров. Большинство экземпляров рассылаются подписчикам. Каждое утро их развозят по подписчикам курьеры. Таким образом, щедрый дар, преподнесенный министром труда (членом СДПГ) немецким издателям, приносит прибыль не только ДДФГ, но, косвенным образом, и СДПГ – партии, в которой состоит одаривший ее министр. Вот какие сделки, оказывается, заключаются в ходе негласных, закулисных торгов.

Глава 5
Практические примеры с пропагандистского фронта

Все названные в этой книге поименно лица отрицают свою отдающую коррупцией подозрительную близость к организациям правящей элиты. Вдобавок они отрицают, что являются лоббистами. Они также отрицают свою «коррумпированность» вследствие их близости к правящей элите. И они отрицают, что, будучи журналистами, близкими к вышеупомянутым группам, утратили журналистскую хватку. Они отрицают, что их описанная мной близость к элите сказывается на их репортажах.

Моего друга Петера Шолль-Латура, с которым я не раз встречался в районах военных действий, в 2014 году, когда ему исполнилось 90 лет, всего за несколько недель до его смерти, спросили, что он, опираясь на свой жизненный опыт, думает об унификации СМИ и цензуре. На это он ответил:

Пауль Зетэ, чрезвычайно консервативный автор передовиц, писавший для «Вельт» и ФАЦ, когда-то, много лет назад, утверждал: «Свобода прессы на Западе – это свобода двух сотен богачей публиковать свое мнение. Но сегодня их уже не двести, сегодня их всего четверо или пятеро»^[472].

Итак, по мнению Петера Шолль-Латура, сегодня только четыре или пять человек определяют, каким должно быть господствующее мнение. Следовательно, плюрализма мнений наверняка больше не существует. А упомянутый Петером Шолль-Латуром Пауль Зетэ – принадлежавший, как-никак, не только к числу ответственных редакторов, но и к числу учредителей газеты ФАЦ, был снят со своей должности в ФАЦ, ибо «отклонился от заданного курса»^[473]. Это произошло под давлением Ведомства федерального канцлера, других издательств и бизнеса. Коммерческие фирмы перестали размещать в ФАЦ свои рекламные объявления, постоянно увеличивая, таким образом, давление на нее. Тогдашний глава обувного концерна «Саламандер АГ» Александр Хаффнер, член комитета спонсоров ФАЦ, заявил совершенно открыто: «Эта газета была учреждена бизнесом…» Чьи интересы и должна отражать^[474]. И вот ответственный редактор ФАЦ Зетэ получил пинок под зад. Даже в бундестаге (на 116-й сессии) было наглядно обрисовано, как ответственного редактора ФАЦ «выставили пинком за дверь»^[475]. Так же обошлись и с издателем ФАЦ Юргеном Терном. И с издателем ФАЦ Хуго Мюллер-Фоггом, проработавшим в газете 24 года (в том числе 13 лет – в качестве издателя). В один прекрасный день (был вторник), ближе к вечеру, ему совершенно неожиданно сообщили, что он уволен. Бывшему ответственному редактору газеты по сей день не удалось узнать причину его увольнения. Создается впечатление, что, как уже говорилось в настоящей книге, за фасадом ФАЦ скрывается коррумпированная верхушка. Представителей этой верхушки, очевидно, всячески поощряют и уж точно не увольняют. Ибо, с моей субъективной точки зрения, ФАЦ в действительности не является такой беспристрастной, нейтральной и независимой, какой хочет казаться. Впрочем, сказанное относится ко всем нашим ведущим СМИ. Сотрудников, неугодных начальству или придерживающихся собственного мнения, выставляют за дверь. Так поступают не только с редакторами, но и с ответственными редакторами и даже с главными редакторами. То же самое происходит и в других ведущих СМИ. Даже «альфа-журналисты» не должны отклоняться от заданного курса, иначе от них мгновенно избавятся.

Люди начинают понимать, что «ведущие СМИ» непрерывно и постоянно обманывают их во всех сферах. Ибо за сообщениями СМИ, как и при «разведении лохов» так называемыми «наперсточниками», скрывается система обмана. Наши ведущие СМИ пускают нам, простым гражданам, пыль в глаза, чтобы финансовая элита могла зарабатывать все больше денег. Такое впечатление складывалось у меня тысячи раз, и я могу подтвердить факт манипулирования нами путем статей, телепередач и репортажей СМИ на конкретных примерах.

Возьмем, к примеру, выборы в Европейский парламент 2014 года. В немецкоязычном регионе руководители традиционных партий в период этих выборов испытывали страх перед новыми партиями, которые могли бы в будущем представить для них угрозу на уровне ЕС. Это несомненно. И как же избежать подобной ситуации? Ясно, как – с помощью пропаганды. А кто распространяет пропаганду? Тоже ясно, кто – ведущие СМИ. В то время как всякий гражданин знал, что финансы ЕС, как говорится, «поют романсы», и что жизнь входящие в ЕС разоренные государства-банкроты могут искусственно поддерживать лишь путем постоянных денежных вливаний, перед самыми выборами в Европейский парламент были, при активной поддержке СМИ, построены «потемкинские деревни». А именно – совершенно разоренной в финансовом отношении Греции был – только не смейтесь! – разом создан имидж нового, перспективного финансового оазиса. 10 апреля 2014 года в «ЦАЙТ. Онлайн» появилась статья под заголовком: «Инвесторы грызутся за греческие облигации государственного займа»^[476]. В тот же день «Вельт» утверждала: «После государственного банкротства Греция возвращается на рынок капиталов – ей едва удается удовлетворять спрос на облигации объявленного ею государственного займа»^[477]. ФАЦ в те дни писала о «возвращении Афин на финансовый рынок»^[478]. Вот как выглядели заголовки статей на темы экономики примерно за шесть недель до выборов в Европейский парламент. Правда, это был легко разоблачаемый гигантский блеф, большая инсценировка. Но зачем она была нужна? И что происходило за кулисами? Федеральный канцлер ФРГ Ангела Меркель нуждалась в положительных новостях. Она договорилась с греками о своем визите в Афины и уговорила греков принять решение о государственном займе под гигантские 4,75 процента годовых – в то время, когда немецкие вкладчики получали за свои сбережения какие-то жалкие 0,1 процента годовых. Так Греция, государственный долг которой достиг более 300 миллиардов евро, за короткий срок получила с рынка капиталов целых три миллиарда евро. С учетом ее государственного долга это было не более чем каплей в море. Как ликовали наши ведущие СМИ! Необходимо было перед самыми выборами в Европейский парламент с помощью этой дешевой комедии, достойной разве что подмостков второразрядного театра, о якобы начавшемся финансовом оздоровлении Греции подорвать позиции «евроскептиков». Немецкие СМИ ликовали по поводу визита Ангелы Меркель в Афины. Все это было не более чем шоу, инсценировкой, очевидной и прозрачной от начала до конца. Но цель была достигнута. На выборах в Европейский парламент «евроскептики» не получили в немецкоязычном регионе такого гигантского числа голосов избирателей, какого опасались в рядах традиционных политических партий. А материальную ответственность по 4,75 % годовых в итоге описанной выше дешевой комедии несут, прежде всего, немецкие налогоплательщики. Это одна сторона вопроса. А вот и вторая. Через три месяца после события, встреченного нашими ведущими СМИ с таким безудержным ликованием, Греция снова принялась искать покупателей облигаций очередного государственного займа. Но на этот раз все немецкие ведущие СМИ как воды в рот набрали. Ибо в действительности Греция вовсе не вернулась на рынок капиталов, а совсем наоборот. В июле 2014 года Афинам удалось избавиться только от половины облигаций государственного займа, покупателей которых она так настойчиво искала^[479]. Совершенно ясно, что большинство наших ведущих СМИ молчало по этому поводу. Ведь выборы в Европейский парламент и связанное с ними пропагандистское шоу давно прошли. На этом маленьком примере читатель может убедиться в том, как наши ведущие СМИ манипулируют простыми гражданами, дурачат их, лгут им, обманывают их. Их, налогоплательщиков, вынужденных возмещать весь причиненный ущерб. Наши ведущие СМИ занимаются, главным образом, созданием, так сказать, атмосферных картин, создающих определенное настроение.

Вы хотите знать правду? Вот вам вся правда о СМИ: тщеславие и миссионерское рвение, а также стремление к самоинсценировке – вот в чем суть работы журналиста. И неважно, идет ли речь о ток-шоу, передачах известий, публикациях книг, издании газет или радиопередачах – все проходит по одной и той же схеме. Несколько человек целенаправленно навязывают общественности свое мнение, создавая у нее для этого соответствующее настроение. А правда, истина при этом совершенно не важна.

Мне пришлось выступить не меньше чем в нескольких сотнях телевизионных передач. Я очень хорошо помню день 18 апреля 2004 года. Тогда я был приглашен в качестве «эксперта по вопросам безопасности» на ток-шоу Сабины Кристиансен, сидел рядом с бывшим германским министром иностранных дел Гансом-Дитрихом Геншером (СвДП), комиссаром Европейского союза по вопросам расширения ЕС Гюнтером Ферхойгеном (СвДП), премьер-министром федеральной земли Саксония Георгом Мильбрадтом (ХДС), президентом Словакии Рудольфом Шустером и другими высокопоставленными гостями^[480]. Телепередача была посвящена теме гигантского расширения ЕС на Восток и называлась «Роковой вопрос: решается ли будущее Германии на Востоке?» Очевидно, я был приглашен, чтобы предстать перед телекамерой в качестве образцового представителя тех злых и тупых немцев, которые почему-то опасаются открытия границ с целым рядом крайне бедных государств. Тогда я предсказал, что через несколько лет шлагбаумы на границах вновь придется опустить. Например, из-за криминала. И тогда со мной расправились, казнив меня, так сказать, в прямом эфире. После той передачи «Берлинер Тагесшпигель» написал: «Перед глазами телезрителей был в прямом эфире разбит господин доктор Ульфкотте. Теперь у них есть представление о том, как действуют политические коллективные органы. Они всегда набрасываются на тех, кто слабее»^[481]. С тех пор ситуация изменилась. Те люди, которым мы обязаны безумным расширением границ ЕС и криминальным беспределом, сегодня все чаще не понимают происходящее в мире. К 1 мая 2004 года в члены ЕС было принято десять новых государств. Через три года – еще два, Болгария и Румыния. Политики всегда подчеркивали только теоретические возможности, связанные с расширением ЕС на Восток, а сопряженные с ним огромные риски полностью замалчивались. Тот, кто (подобно мне) указывал на эти риски, считался «сторонником правой ориентации». Однако сегодня уже невозможно замалчивать реальность. Разрыв в благосостоянии между новыми и старыми членами ЕС по-прежнему остается немалым, системы социального обеспечения новых стран – членов ЕС все еще в неудовлетворительном состоянии. Бедность в сочетании с правом свободного передвижения и повсеместного проживания в пределах ЕС ведут к расширению международной преступности, о возможных масштабах которой нас, простых граждан, в 2004 году никто в известность не ставил. Обо всем этом я говорил на ток-шоу Сабины Кристиансен в 2004 году. И был за это публично забит. Геншером, Ферхойгеном и их единомышленниками. Так когда же мы сможем, наконец, «забить» всех этих геншеров, ферхойгенов, мильбрадтов и прочих, которые хладнокровно вешали нам, простым гражданам, на уши свою лапшу? Были ли они слишком глупы или слишком некомпетентны для того, чтобы предугадать то, что не могло не произойти? Или же они действовали преднамеренно? Сегодня они, как ни в чем не бывало, живут на деньги налогоплательщиков, то есть нас с вами, и желают войти в историю как великие политические деятели.

Рассмотрим теперь другой пример. С начала 1990-х годов не подтвердился ни один прогноз, сделанный учеными-экономистами, когда речь шла о необходимости предсказать экономический кризис. Экономист из Международного валютного фонда Пракаш Лунгани убедительно доказал это, проанализировав все подобные прогнозы, сделанные в период с 1990 по 2012 год. В своих якобы «абсолютно точных» прогнозах экономисты неизменно ошибались^[482]. Это – факт, отрицать который невозможно. Тем не менее наши СМИ каждую неделю ждут не дождутся, когда же им снова представится возможность опубликовать очередной прогноз очередного ученого-экономиста. Хотя «квота попаданий в цель» у них не лучше, чем у слепых, стреляющих в невидимую цель из ружья на празднике стрелков. Странным образом, экономистам, чаще всего обрушивающим на нас под видом прогнозов концентрированную чепуху, постоянно удается выступать в наших главных передачах новостей.

Последствия этого становятся катастрофическими для тех граждан, которые верят предсказаниям подобных «специалистов» и, к примеру, ориентируются на них, принимая решение, куда вкладывать деньги. В прошлом это было хорошо видно на примере прогнозов о ценах на золото, публиковавшихся в СМИ. Приглядимся к некоторым из этих прогнозов, чтобы понять всю их абсурдность. Когда цена на золото в декабре 2010 года составляла около 1400 долларов за унцию, видный американский экономист Джеймс Терк сделал в немецких СМИ следующий прогноз: «За унцию этого желтого благородного металла скоро будут платить 3500 долларов». Одновременно бывший главный экономист «Объединенного ипотечного банка» Мартин Хюфнер заявил: «Цена золота снизится с 1400 до 500 долларов за тройскую унцию. Среди владельцев золота возникнет паника. Они постараются во что бы то ни стало поскорее распродать свои запасы». Что же произошло на самом деле? В период с декабря 2010 по август 2011 года цена золота возросла с 1400 до 1800 долларов. Оба прогноза оказались не соответствующими действительности. Поскольку за прогнозами скрывались четкие интересы. С правдой, с истиной они ничего общего не имели.

Однако журналисты все время продолжают заниматься этой чепухой. Интересно, почему? Они манипулируют нами, лгут нам, обманывают нас. Вот, например, журнал с программой передач «Хёрцу» в мае 2014 года принялся отбирать для нового рейтингового шоу ЦДФ под названием «Лучшие в Германии» 100 женщин и 100 мужчин, из которых затем предстояло выбрать «25 лучших немок» и «25 лучших немцев» нашего времени. Читатели могли направлять в редакцию свои предложения по кандидатам до 24 мая 2014 года. Журнал утверждал: «Победительниц и победителей определите вы, дорогие читательницы и читатели!». Однако лучше бы читатели сразу выбросили свои письма в мусорный бак. Ибо институт по изучению общественного мнения «Форза» давно уже определил для ЦДФ «50 лучших немцев» обоих полов. К тому же ЦДФ также призвал своих зрителей присоединиться к большому онлайн-голосованию. В результате же оказалось, что победители конкурса не были определены ни читателями «Хёрцу», ни участниками голосования, объявленного ЦДФ^[483]. Все это было одной большой иллюзией, симулировавшей участие читателей и телезрителей в выборе победителей^[484]. Как читатель и телезритель испытываешь в таких случаях ощущение, что тебя дурачат. Ибо публично-правовая телекомпания ЦДФ нагло и беззастенчиво отдала первое место в рейтинге Ангеле Меркель, хотя это вовсе не соответствовало уровню испытываемых к ней зрительских симпатий. Зрители отдавали приоритет среди женщин Хелене Фишер и Ине Мюллер^[485]. В действительности двум третям немцев Ангела Меркель надоела хуже горькой редьки, но результаты соответствующего опроса широко освещались только в Австрии^[486]. А как наши качественные СМИ подали своей аудитории тот факт, что лишь 24 процента немцев желают переизбрания Ангелы Меркель на пост федерального канцлера? Не свалитесь со стула! Заголовок был таков: «Каждый четвертый желает, чтобы Меркель была канцлером еще десять лет»^[487]. Три четверти – против! Но наши СМИ делают из этого новость, позитивную для Меркель. Вот так нас с вами дезинформируют в эпоху унификации общественного мнения.

Есть вещи, которые немецкие журналисты никогда бы не написали. Но тем, кто хочет понимать, что происходит в мире, важно знать их. Так, например, в 2009 году британский министр экономики лорд Мандельсон, стремясь в понятной для каждого гражданина форме сообщить о все большем ухудшении сложившейся в сердце Европы критической ситуации, заявил без обиняков: «The banks are fucked, we're fucked, the country's fucked!»^[488] Думаю, эти слова можно и не переводить. Чтобы описать ситуацию со сбережениями граждан, яснее не скажешь – а ведь эти слова прозвучали из уст лорда и члена правительства! Но в немецкоязычном регионе ничего подобного слышать пока что не желают. В Германии предпочитают повсюду видеть свет в конце туннеля, даже не въехав еще в этот самый туннель. В Германии «качественные СМИ» будут продолжать заниматься пропагандой до дня всеобщей гибели. Стоит политикам только захотеть, как наши лучшие журналисты начинают, как по команде, лгать. Вы все еще считаете меня сторонником «теории заговора»? А ведь я могу даже подтвердить свое утверждение.

Высшая цель: ампутация немецкой идентичности

В следующих главах речь будет часто заходить о наших политиках, о СМИ и о евро. Знаете, почему? Дело в том, что решение ввести евро, как уже упоминалось, было принято на одной из конференций «Бильдербергского клуба» – и это вовсе не «конспирология», смею вас уверить! Сегодня даже газета ФАЦ, наверняка не занимающаяся распространением «теорий заговора», сообщает: «По словам почетного председателя этого кружка – бельгийского предпринимателя Этьена Давиньона, решение о введении евро было принято на одной из “Бильдербергских конференций”»^[489]. Как мы уже могли убедиться, элитарные кружки вроде «Бильдербергских конференций» представляют собой, несомненно, не демократические учреждения, но объединения пропагандистов и лоббистов, преследующие вполне определенные интересы. А именно – интересы высшей проамериканской финансовой олигархии. Как же политические деятели – а ведь перед «бильдербергерами» выступала и Ангела Меркель – и журналисты позволяют впрячь себя в телегу «бильдербергеров» и других аналогичных организаций, занимаясь пропагандой в интересах этих организаций? На следующих страницах этой книги мы выясним, какие СМИ пропагандировали евро и даже следовали призыву политиков лгать при этом.

Знали ли вы, что существовала некая высшая цель, достижение которой политики связывали с введением евро? Требовалось уничтожить национальные государства и мышление в национально-государственных категориях – в первую очередь, национальное мышление немцев. Социал-демократический политик Олаф Швенке объяснил нам это перед введением евро следующим образом. Введение евро в перспективе превратит ЕС в крупнейший в мире рынок капиталов и финансовый рынок. Это повлечет за собой последствия в области культуры. По словам Швенке, после прекращения существования национальных валют национальным государствам фактически тоже придет конец. Швенке сказал буквально следующее: «Тем самым произойдет отказ национального государства от его проприума (совокупности всех сторон личности, ее внутреннего единства. – Прим. пер.) – валютной политики, образующей сердцевину государственного суверенитета, после чего функции прежнего национального государства перейдут к европейскому правовому и экономическому сообществу». А все многообразие и своеобразие различных национальных культур Европы будет, по его словам, ликвидировано в рамках обретающей все большее могущество коммерческой Мировой культуры, именуемой также «Мак Уорлд» (Mac World)^[490].

Выражаясь открытым текстом, речь шла и идет об уничтожении нашей культурной и национально-государственной идентичности. Сегодня те, кто душит нас все новыми, все более гигантскими расходами на поддержание валютного союза на базе евро, пытаются утверждать, что раньше невозможно было предугадать, что с нами произойдет. Эти лжецы надеются на забывчивость граждан. А ведь тех, кто их предостерегал, было немало. Однако в то время они только высмеивали своих противников. Забытыми и вытравленными из нашей памяти оказались прокатившиеся в 1990-е годы по всей ФРГ массовые гражданские выступления под лозунгами «Немецкой марке – да, евро – нет!», «Европе – да, евро – нет!», «Да – немецкой марке, нет – евро, удорожающему стоимость жизни!» и «Кто остановит евро-безумие?» Забытыми оказались и судебные иски против евро, поданные в Федеральный конституционный суд ФРГ многочисленными критиками введения евро в 1990-х годах. В ту пору СМИ и политические деятели пренебрежительно именовали противников евро «воображалами» и «паникерами». А какой ответ на эти нападки дали им «евроскептики» – например, профессора Вильгельм Ханкель, Вильгельм Нёллинг, Карл-Альбрехт Шахтшнайдер и Йоахим Штарбатти еще в феврале 1998 года в своей книге «Иск против евро – почему валютный союз ожидает фиаско» (Die Euro-Klage – Warum die Whrungsunion scheitern muss)? Они писали: «Тот, кто не замечает или приуменьшает реально грозящие нам опасности, – безответственный политик; а тот, кто указывает на реально грозящие нам опасности – не паникер и не популист, а реалист». Вы еще не забыли, как политики и СМИ часто именовали в 1990-х годах тех четырех профессоров? Их именовали «бандой четырех»^[491], «самозваными представителями народа», или «антиевровыми старичками»^[492]. Ответственный редактор «Цайт» Тео Зоммер, член «Бильдербергского клуба» и лоббистских сетевых организаций, писал в 1998-м о критиках евро в своей статье под заголовком «Хороший обмен – евро нужен именно Германии» следующее: «Вот как они расшумелись – профессора, политики, лжепророки (…)». Далее Тео Зоммер писал: «Наконец, не доказано, да и недоказуемо утверждение, что (…) потребуется переводить крупные денежные суммы в страны с более слабой экономикой и что эти денежные переводы придется делать именно Германии». Ах, если бы можно было сегодня скормить Тео Зоммеру, буква за буквой, всю написанную им в те годы чепуху! В своей статье Тео Зоммер писал о людях, подавших иск против евро, – таких, как профессора Ханкель и Шахтшнайдер, – что это «хоругвь четырех стойких» (они же – «банда четырех»), которая на своих слабых, в юридическом плане, ногах ковыляет в Карлсруэ, чтобы добиться от заседающего там Федерального конституционного суда недопущения перехода на новую европейскую валюту^[493]. Вам знакомы ощущения человека, которого оскорбительно обзывают «лжепророком»? Извинились ли «Цайт», осужденный за злостное уклонение от уплаты налогов Тео Зоммер и прочие «бильдербергеры», стремившиеся во что бы то ни стало, не считаясь с волей населения, навязать нам евро, хоть раз за всю чепуху, которую они тогда несли? Нет!

Час сказок Меркель: так Федеральное правительство лжет населению

Госпожа федеральный канцлер совершенно открыто призвала немецкие СМИ не сообщать населению правду о кризисе евро и об угрозе финансового краха. Этот факт не подлежит сомнению, он был недавно, вскользь, упомянут даже качественными СМИ. Правда, следующее поколение наверняка спросит нас, почему население так долго участвовало во всем этом и терпело все это. Приводим ниже несколько фактов, которые вам не мешало бы сообщить вашим друзьям и знакомым. Тогда они, возможно, поступят разумно и, в порядке профилактики, будут сразу снимать со своего банковского счета поступающие на него деньги! Или же уподобятся тем глупцам, которые поверили федеральному канцлеру и, возможно, потеряли большую часть своих сбережений, а то и все свои сбережения!

Не подлежит сомнению, что госпожа федеральный канцлер открыто призвала немецкие системные СМИ лгать, чтобы завуалировать истинное положение вещей. Якобы в государственных интересах. С целью избежать возникновения паники. Однако правда рано или поздно выходит на свет. Порой – раньше, порой – позже. Федеральному канцлеру Ангеле Меркель (ХДС) вряд ли понравилось, что один из не слишком приглядных эпизодов ее жизни в качестве верховной политической руководительницы Германии стал достоянием гласности. Речь идет о том, что она уже давно призвала главных редакторов важнейших газет Германии перестать сообщать читателям достоверную информацию о положении в стране. 8 октября 2008 года, в солнечную осеннюю среду, она пригласила на вечернюю встречу представителей важнейших СМИ и руководителей крупнейших издательств. Тремя днями ранее госпожа канцлер во всеуслышание заявила перед телекамерами: «Мы говорим вкладчицам и вкладчикам, что их вклады в полной безопасности. За это Федеральное правительство ручается».

Однако в действительности сбережения граждан ФРГ отнюдь не были в безопасности. И потому журналистам и руководителям издательств надлежало, по поручению нашего канцлера, распространять через немецкие СМИ неправду.

Меркель заявила вытянувшимся перед ней в струнку журналистам «качественных СМИ», что немецкие средства массовой информации якобы играют «важную роль» в условиях экономического и финансового кризиса. И что гражданам, исходя из соображений государственной пользы, не следует знать всей правды о тяжелом положении государственных финансов и о нарастающем экономическом кризисе. Что средствам массовой информации следует быть сдержанными и предпочтительно сообщать народу позитивные новости. Ангела Меркель призвала журналистов к проявлению сдержанности при описании в своих статьях и репортажах реальной ситуации.

В противном случае она не исключала возможности выхода страны из-под контроля. По ее словам, во власти журналистов не допустить возникновения паники. Призыв отвлекать внимание людей от действительного положения вещей был совершенно недвусмысленным. Газеты «Цайт»^[494], «Зюддойче цайтунг» и «Тагесцайтунг» сообщили об этой встрече и призыве отвлекать внимание населения от реальности в «подвале», самым мелким шрифтом.

«Цайт» начала свою соответствующую статью со слов:

8 октября 2008 года кризис был совсем еще юным, так и хочется сказать: невинным. Как-то вечером в среду госпожа федеральный канцлер и ее министр финансов пригласили в Ведомство канцлера руководителей важнейших газет, чтобы обратиться к ним с посланием. Содержание этого послания было следующим: «Хотя нам точно не известно, что произойдет через две или три недели, мы от всего сердца хотели бы попросить вас оказать нам доверие и, прежде всего, не портить людям настроение поскольку для этого ситуация слишком серьезна»^[495].

А в другой газете мы читаем:

Пару месяцев тому назад, 8 октября 2008 года, состоялась необычная встреча, которую хотелось бы упомянуть в этой связи. В тот день госпожа федеральный канцлер пригласила к себе главных редакторов важнейших средств массовой информации. Именно в то время разразился великий финансовый кризис. Невозможно найти подробного сообщения об этой встрече, которое было бы опубликовано. Да и в архивах можно найти лишь небольшое число упоминаний о ней. Кое-где попадаются, так сказать, придаточные предложения или предельно краткие замечания, содержащие ссылки на нее. И лишь из одного фрагмента можно понять суть той вечерней встречи в Ведомстве канцлера, описанной в крайне скупых выражениях: Меркель попросила журналистов проявлять сдержанность, сообщая о кризисе, и не способствовать распространению паники.

И главные редакторы строго придерживались ее указаний. Еще в феврале 2009 года, спустя четыре месяца, газета «Тагесцайтунг» выражала свое удивление поведением СМИ: «Они поддерживают у граждан хорошее настроение, чтобы те вели себя тихо. Сколько денег уже закачали в банки, на сколько миллиардов было выдано залоговых обязательств (и скольким ежемесячным пособиям “Хартц-IV” равняются эти суммы) – обо всем этом газеты не пишут. Так, например, “Зюддойче цайтунг” от 15 января прячет сообщение о том, что банковский холдинг “Хюпо Риэл Эстейт” вот уже в четвертый раз за четыре месяца нуждается в миллиардах евро наличными и в поручительствах, под заголовком “Если Штайнбрюк стучится в дверь”. А “Бильд” даже была отмечена премией за свой якобы “ответственный” подход к подаче информации. Премией, присужденной ей журналистами»^[496].

Итак, журналисты выполняют все, что от них требуют политики, так сказать, «по свистку». Один «инсайдер», знающий все это не понаслышке, пишет в данной связи:

Тон речи Меркель перед журналистами был таков, как если бы она обращалась к служащим одного из отделов Ведомства канцлера. А немного подумав, приходишь к выводу, что все больше журналистов тоже начинают так себя воспринимать. Если все будет продолжаться в том же духе, необходимость в журналистах фактически отпадет^[497].

На той встрече (8 октября 2008 года), как и на аналогичных последующих, Ангела Меркель, прошедшая профессиональную закалку в качестве секретаря-пропагандиста еще во времена ГДР, просто взяла и унифицировала руководителей немецких СМИ или, иными словами, насильственно приобщила их к правительственной идеологии. Этот факт унификации немецкой прессы (смотри описанное выше) был подтвержден немногими независимыми свидетелями и очевидцами. Если бы у нас еще была свободная, независимая пресса, то по всей республике прокатился бы крик возмущения. Меркель, как российский самодержец, созвав глав немецкой журналистики, связала их присягой на верность предписанному им ею общему курсу. Обычно свидетелем такого становишься в «банановых республиках», когда путчисты захватывают радиостанции, чтобы распространять среди народа СВОЮ правду. Но вместо вопля возмущения немецких журналистов мы стали свидетелями их молчания и подачи ими информации в угодном правительству духе.

Бывший (с 2000 по март 2010 года) главный редактор телекомпании ЦДФ Николаус Брендер был одним из немногих четко и ясно высказавших свое отношение к происходящему. Он утверждает, что в рядах журналистов публично-правовых СМИ существует система шпиков-доносчиков, подобная системе, организованной в СМИ службой государственной безопасности времен ГДР – «Штази». Незадолго до истечения срока своего пребывания в должности Брендер заявил о наличии среди журналистов ЦДФ «неофициальных сотрудников» политических партий, «вполне сравнимых» с агентами «Министерства внутренних дел ГДР». По его словам, на ЦДФ якобы возникла «тонкая сеть взаимозависимых отношений», «с которыми связаны как карьерные возможности, так и определенные обязательства». Сам он, по его собственным словам, «пытался не допускать таких шпионов хотя бы к действительно ответственным должностям»^[498]. Заявление было сделано после того, как коалиционное большинство членов административного совета ЦДФ добилось того, чтобы трудовой договор с Брендером, не пожелавшим плясать под дудку Ведомства канцлера, не был продлен.

У Петера Фосса сложилось аналогичное видение ситуации, в плане влияния партий на публично-правовые теле– и радиокомпании. Поэтому он в 2009 году вышел из рядов Христианско-демократической партии (ХДС), в которой состоял на протяжении 35 лет^[499]. Клаус Брессер, основатель «хойтэ-журналь» и предшественник Николауса Брендера на посту главного редактора ЦДФ, утратил на сегодняшний день всякие иллюзии об абсолютной независимости журналистов на ЦДФ.

Лишь немногие журналисты, обладающие таким же твердым характером, как Брендер, сопротивляются попыткам политиков тесно заключить себя в объятия. Многие же «качественные журналисты» без малейших угрызений совести переходят с позиций публично-правовых телекомпаний на позиции политиков, чтобы распространять провозглашаемые политиками лозунги в стиле рекламы моющих средств. Штефен Зайберт, работающий на «ЦДФ» с 1989 года и бывший там с 2003 по 2010 год ведущим передачи известий «хойтэ-Нахрихтен», стал официальным представителем правительства и главой Ведомства пресс-службы и информации Федерального правительства Германии в ранге статс-секретаря, находящегося на государственной службе^[500]. Говоря открытым текстом, Зайберт стал руководящим работником Министерства государственной пропаганды. На этом примере видно, насколько взаимозаменяемы системы и насколько они близки друг к другу. «Зюддойче цайтунг» писала:

После перехода пресс-секретаря правительства в публично-правовые СМИ выдающийся журналист из публично-правовых СМИ теперь переходит на должность пресс-секретаря правительства. Вполне равноценный обмен между системами^[501].

Битва лжецов: пропаганда Сабины Кристиансен и Ульриха Виккерта

Давайте еще раз понаблюдаем, с более близкого расстояния, за широко распространенным оказанием влияния. Причем на примере евро. Большинство немцев не желало введения евро, это точно. Но то, что было неприемлемо, политики решили сделать приемлемым при помощи рекламы. В девять миллионов евро (17,6 миллиона немецких марок) обошлась информационная кампания по навязыванию массовому сознанию доктрины евро, профинансированная из бюджетных средств Ведомства по делам прессы и работе с общественностью Федерального правительства Германии. Говоря открытым текстом, необходимо было заставить налогоплательщика оплатить промывку своих же мозгов. Причем дважды: как в форме уплаты налогов, так и в форме уплаты принудительного сбора на поддержание существования газет. Рекламная акция началась еще в 2000 году. Она должна была сопровождать «конечный рывок» на пути к введению евро на всех его пяти этапах, вплоть до «премьеры евро в качестве наличных денег» 1 января 2002 года. Цель кампании заключалась отнюдь не в просвещении общественности относительно содержания денежной реформы, а в том, чтобы, прежде всего, вызвать у немцев «положительные эмоции» в отношении новой валюты. Средства распределялись следующим образом: 7 миллионов евро на рекламные акции и пиар (рекламирующие евро объявления в СМИ, телевизионные ролики, плакаты), 750 000 евро – на кооперацию с пиар-агентствами, неправительственными организациями и федеральными землями и, наконец, 1,2 миллиона евро на постоянные акции (сервисные центры, «европалатки», сбыт продукции, рекламирующей евро как валюту будущего). В первой фазе рекламной акции проводились только кампании по размещению рекламы евро в СМИ. Во второй фазе началось размещение рекламных объявлений с участием общественных деятелей, высказывающихся в пользу введения новой валюты. В третьей фазе в пользу введения евро выступали уже руководящие деятели различных сфер общественной жизни. В четвертой же фазе – летом и осенью 2001 года – в объявлениях, рекламирующих евро, к голосам выдающихся личностей присоединились и голоса простых людей. Были, например, занимавшие целую страницу рекламные объявления, в которых за введение евро высказывался Берти Фогтс, тогдашний федеральный тренер сборной страны по футболу. В этих объявлениях были крупным и жирным шрифтом напечатаны его слова: «Евро – навесная подача в будущее столетие». Или, к примеру: «Германия должна играть в ведущей группе экономической сборной Европы. Евро принесет нам успех в глобальной конкурентной борьбе. Общая европейская валюта – лучшая гарантия от рисков, связанных с валютными колебаниями. Сильная экспортная экономика Германии должна быть подготовлена к ответу на вызовы следующего столетия. Упорным трудом мы должны заработать себе шансы на успех – как играя в футбол, так и вводя евро. Только тот, кто использует свои шансы, добивается успеха». Если критикам евро в ходе этой кампании и давали право голоса, то они систематически выводились, в идейном плане, в офсайд, в положение «вне игры». С начала 1998 года ХДС стала печатать и раздавать пропагандистскую брошюру под названием «Евро: валюта для обеспеченного будущего». В этой брошюре население вводилось в заблуждение самым беспардонным образом. С помощью высосанных из пальца, насквозь лживых утверждений граждан ФРГ убеждали в том, что сохранение в будущем немецкой марки будет означать массовую безработицу и упадок промышленности, а вот переход в будущем на евро – беззаботную и разгульную жизнь, полную всяческих удовольствий.

Денег на ту пропагандистскую кампанию в пользу введения евро, развернувшуюся в СМИ, правительство ФРГ явно не жалело. Как иначе можно интерпретировать следующее сообщение, появившееся в прессе 5 июня 2000 года?

Франкфуртское отделение пиар-агентства «Публисис» получило от объединения «Акцьонсгемайншафт Ойро», состоящего из представителей Федерального ведомства по делам печати ФРГ, Комиссии ЕС и Парламента ЕС, заказ на проведение в Германии информационной кампании в пользу введения евро в обращение. (…) На выступления в пользу новой валюты в 2000 и 2001 году выделен бюджет в размере 28 миллионов марок. Таким образом, кроме бюджета Европейского центрального банка, обслуживаемого в Берлине, «Публисис ПР», теперь на введение евро в обращение в качестве наличных денег группе «Публисис» выделен еще один бюджет^[502].

Несколько позднее, 18 июня 2001 года, Федеральное правительство сообщило следующее: «Объединение “Акцьонсгемайншафт Ойро” («евро» по-немецки читается «ойро». – Прим. пер.), в рамках которого Европейская комиссия, Европейский парламент и Федеральное правительство Германии совместно работают над введением в обращение новой европейской валюты в качестве наличных денег, начинает (…) первую фазу трансляции телевизионных рекламных роликов, посвященных введению евро в обращение в качестве наличных денег. В качестве “послов евро”, агитирующих за введение этой валюты, в телевизионных рекламных роликах, как и ранее – в рекламных объявлениях, публиковавшихся на страницах газет и журналов и на крупноформатных плакатах, будут бесплатно выступать четыре выдающихся деятеля: Сабина Кристиансен, Рихард фон Вайцзеккер, Гельмут Шмидт и Ульрих Виккерт. В течение предстоящих двух месяцев “Акцьонсгемайншафт Ойро” выделит на эту телерекламу более трех миллионов марок. Подобно финансированию всех рекламных и пиар-акций, проводимых в рамках информационной кампании в пользу введения евро, финансирование данных акций также будет осуществляться наполовину за счет бюджетных средств Ведомства пресс-службы и информации Федерального правительства Германии и наполовину – за счет средств Европейской комиссии. Первым в телеэфире выступит в поддержку евро Ульрих Виккерт. За ним настанет очередь Кристиансен, фон Вайцзеккера и Шмидта»^[503].

Бывший федеральный канцлер Гельмут Шмидт тогда обратил на себя внимание своими высказываниями о евро, производившими довольно-таки тягостное впечатление. Как бы то ни было, они могут служить доказательством того, что он, возможно, разбирается во многих вопросах, но уж точно не в валютных. Шмидт заявил: «Внешняя стабильность евро, его стабильность по отношению к другим важным валютам будет больше, чем стабильность немецкой марки. Это объясняется большей зоной обращения новой валюты». На это Петер Одендаль, тогдашний исполнительный директор инвестиционно-консалтинговой фирмы «Аурекон Фермёгенсбератунг ГмбХ», возразил: «Руководящие политики Германии придерживаются мнения, что большая по сравнению с зоной обращения немецкой марки зона обращения евро сделает евро более твердой валютой, чем теперешняя немецкая марка. Что ж, если, по мнению этих политиков, величина зоны обращения является критерием твердости валюты, то пусть вспомнят, что Россия более чем в двести раз превышает по размерам Швейцарию. Интересно было бы узнать, не предпочтут ли упомянутые господа на этом основании хранить свои сбережения в рублях, а не в швейцарских франках». Этими словами он публично нанес Гельмуту Шмидту почти оскорбление. Тем не менее Гельмут Шмидт распространил еще много чепухи о евро. Так, например, он утверждал в газете «Вельт ам Зонтаг» от 29 июня 1997 года: «Вероятно, евро действительно будет твердой валютой, причем валютой, высокая стоимость которой на мировом валютном рынке не позволит ей сделаться объектом легкой манипуляции – ни со стороны спекулянтов на финансовых рынках, ни вследствие политических решений, принимаемых в Вашингтоне или в Токио»^[504].

Но давайте приглядимся несколько внимательнее к двум другим «еврорекламщикам». Имели ли Ульрих Виккерт и Сабина Кристиансен вообще право проституировать в рекламной кампании за введение евро? Эта кампания, с помощью которой политики, используя плакаты, рекламные объявления в периодических изданиях и телевидение, агитировали за введение евро, была, как минимум, сомнительной, со многих точек зрения. Если не сказать – противозаконной. Ибо тогдашнее положение о задачах, возложенных государством на радио и телевидение, запрещало выступление в телевизионных рекламных роликах «лиц, регулярно участвующих в новостных передачах или передачах, посвященных актуальным событиям политической жизни». Специалист в области законодательства о СМИ Кристоф Дегенхарт из Лейпцигского университета считал рекламные телевизионные ролики с участием видных журналистов АРД весьма «сомнительными», поскольку в этом случае общественный авторитет этих журналистов «целенаправленно» использовался в целях политической пропаганды^[505].

Сабина Кристиансен, телеведущая, 1957 года рождения, объяснила в августе 2001 года, почему она проституировала в пользу введения евро: «У евро хорошие перспективы. Хотя он в настоящее время несколько слабоват, эксперты утверждают, что у него большой потенциал и что он станет сильнее, чем марка»^[506]. К сказанному она добавила: «Финансовые круги постоянно просят меня делать больше передач на тему евро, однако, к сожалению, председатели правлений многих банков или крупных концернов не желают участвовать в этих передачах». Когда «финансовые круги» о чем-то просят, то люди типа госпожи Кристиансен, очевидно, охотно выполняют их просьбы. Правда, Сабина Кристиансен недолго наслаждалась «ароматом» евро. Уже 30 ноября 2003 года ее ток-шоу проводилось на тему «Банкротство Германии? Евро в опасности?». В этой передаче специалист в области государственного права Ганс Герберт фон Арним сказал о том, что происходит с евро, следующее: «По моему мнению, это – тяжелейшая катастрофа. То, что происходит, носит необратимый, роковой характер. Сейчас утрачивается доверие, причем и во внутриполитическом отношении тоже. Мы принесли долгосрочные цели в жертву краткосрочным политическим интересам».

Если внимательно ознакомиться с архивами телепередач Сабины Кристиансен, то даже тому, кто относится к ней вполне доброжелательно, бросится в глаза, насколько этой публично-правовой передачей злоупотребляли в целях пропаганды евро. Для этого даже не нужно смотреть все эти передачи до конца. Достаточно лишь ознакомиться с фактами. Скептически относившийся к евро (и даже вчинивший сторонникам введения евро судебный иск) профессор Ханкель сначала был приглашен на самую первую передачу Сабины Кристиансен, намеченную 4 января 1998 года, но потом приглашение было отменено. Редакция объяснила отмену приглашения «причинами, связанными с изменением концепции передачи» и предложила профессору 500 евро в качестве компенсации за гонорар, не полученный им за участие в передаче. Но сам Ханкель подозревает, что его не допустили на ток-шоу по требованию Вольфганга Шойбле (тогдашнего председателя фракции ХДС / ХСС в бундестаге и федерального председателя ХДС. – Прим. пер.)^[507].

Что же касается других передач, то достаточно бросить взгляд на неизменно и явно несбалансированный список гостей, чтобы получить представление о характере ток-шоу. Если помнить о том, что его ведущая относилась к числу отъявленных пропагандистов евро, картина станет еще более четкой. В сентябре 2001 года Кристиансен транслировала свою передачу под названием: «Немецкая марка, прощай! Кому не нравится евро?» Поборник евро Тео Вайгель, нанятый правительством пропагандист евро Ульрих Виккерт, заступник евро Ганс Айхель и автор детективных историй о евро Хорст Эмке не оставили критикам евро ни малейшего шанса. Аналогичная картина наблюдалась и во время передачи «Конец эпохи – пока, немецкая марка!», транслировавшейся в декабре 2001 года. На этой передаче рядом с Сабиной Кристиансен сидели борец за евро Эгон Бар («…уникальный исторический шанс претворить в жизнь объединенную Европу без войны»), а также заместитель борца за евро и бывшего канцлера Гельмута Коля – его правая рука Лотар де Мезьер. Актеру Хайнцу Шенку было дозволено играть роль скептически настроенного по отношению к евро, отсталого «немецкого Михеля». Всю важность роли в оказании влияния на население, сыгранной Сабиной Кристиансен с ее ток-шоу, подчеркнул Фридрих Мерц, политик из ХДС и председатель фракции ХДС / ХСС в бундестаге, участвовавший в 250-й передаче Сабины Кристиансен 29 июня 2003 года: «Я думаю, нам следует, прежде всего, поздравить вас с этой передачей. В настоящее время эта передача определяет политическую повестку дня в Германии в большей степени, чем германский бундестаг»^[508].

Как-то ФАЦ написала о Сабине Кристиансен следующее: «При этом с течением лет стало совершенно очевидным, что Кристиансен со своим «эрзац-парламентом» стала упускать из виду происходящее в окружающем мире. (…) Быть оцененным по достоинству за свои слова, а тем более – за свои дела, или узнать о последствиях того, о чем говорится в передаче, для других людей – нет, такого с участником передач Кристиансен не происходит»^[509]. Она была из тех, кто ловит каждое слово сильных мира сего и усердно им поддакивает.

Она была орудием сильных мира сего. Около десяти миллионов евро, полученных за счет принудительных сборов на поддержание радио и телевидения, тратила телекомпания АРД ежегодно на паноптикум Сабины Кристиансен (между прочим, стюардессы по образованию) – то есть около 200 000 евро за передачу. Гламурный журнал «Парк-Авеню» писал в рубрике «Портрет» о Сабине Кристиансен: «При помощи пустых, поверхностных вопросов Сабина Кристиансен стала одной из самых могущественных женщин Германии. Ее ток-шоу – барометр, определяющий политические настроения в стране»^[510]. Возможно, она и впрямь была барометром, определяющим настроения политиков, но уж точно – не населения. Ибо искать среди гостей ее передачи среднестатистических граждан, мечтавших о возвращении немецкой марки, было почти безнадежным делом. Зато она зарабатывала больше денег, чем кто бы то ни было. Согласно сообщениям СМИ, за выступление с речью под логотипом какой-либо фирмы она брала 30 000 евро^[511]. Для сравнения: бывший министр труда Норберт Блюм, выступая с докладами (все-таки какой-никакой приработок к пенсии), берет за доклад всего-навсего 15 000 евро. Судя по сообщениям СМИ, такова же и ставка Ульриха Виккерта, бывшего ведущего телепередачи «Тагестемен»^[512], который вместе с Сабиной Кристиансен выступал перед введением евро на громадных плакатах за отказ от немецкой марки.

Вот эта-то самая женщина и должна была подорвать позиции критиков евро, сделав в глазах простых граждан более привлекательным неаппетитный евро. 7 мая 2001 года журнал «Фокус» писал: «Теперь дело за знаменитостями. Мастер ток-шоу Сабина Кристиансен с канала АРД, ее коллега Ульрих Виккерт, бывший федеральный президент Рихард фон Вайцзеккер и бывший канцлер Гельмут Шмидт – все они, начиная с прошлого вторника, своими улыбками стремятся приблизить появление новых денег – евро. С 4000 плакатов и с бесчисленных рекламных объявлений этот квартет объясняет немцам, почему они должны, наконец, всем сердцем полюбить непопулярную новую валюту. Эта обошедшаяся не в один миллион кампания, направленная на пробуждение у народа симпатии к евро, проходит под девизом «Евро – наше будущее!»^[513]. Интересно, испытывают ли госпожа Кристиансен и Ульрих Виккерт неловкость, вспоминая сегодня о той неслыханной пропагандистской акции?

Хорошего журналиста узнают по тому, что он не отождествляет себя с каким-либо делом, даже если это дело – доброе. Этот журналистский принцип был, как уже упоминалось выше, впервые сформулирован ведущим передачи «Тагестемен» Ганнсом Йоахимом Фридрихсом. А вот его преемник Ульрих Виккерт (женатый на председательнице правления издательского дома «Грюнер + Яр» Юлии Екель) в 2001 году вполне отождествил себя с таким делом, как введение евро. Ведущая телепередач НДР и бывшая диктор «Тагесшау» Эва Герман опубликовала в 2011 году интересную статью об Ульрихе Виккерте, в которой писала, в частности, следующее^[514]:

В рекламных телевизионных роликах, в газетах и на плакатах политический журналист Ульрих Виккерт с воодушевляющей миной на лице призывал к введению евро. Как-то раз он даже попробовал монету достоинством в один евро «на зуб», чтобы продемонстрировать, насколько «твердой» будет новая валюта.

Однако миллионы жителей страны испытывали все большие сомнения: они желали сохранить свою немецкую марку. Но Виккерт, избранный, наряду с Сабиной Кристиансен, Гюнтером Яухом, Гельмутом Шмидтом и Рихардом фон Вайцзеккером на роль человека, дающего новой валюте наилучшие рекомендации, развеял все эти сомнения. Не только в ходе рекламных акций, но и в многочисленных интервью он неустанно выставлял на первый план мнимые преимущества евро: подчеркивал, как будет здорово после его введения. Не нужно будет, например, находясь в отпуске в другой стране, тратить время на обмен валюты. А уж какую огромную пользу введение евро принест экономике (правда, данный пункт почти никогда не освещался тележурналистами достаточно глубоко и подробно)! Так что «наш» отказ от немецкой марки, овеянной мифами с момента основания ФРГ, пойдет нам только на пользу.

Но нет, не позднее момента, в который господин Виккерт доходил до этого пункта, большая часть немецкого народа оказывалось не в состоянии, при всей к нему симпатии, дальше следовать за ходом его мысли. Это, между прочим, подтверждается и результатами исследования, проведенного Гамбургским университетом в области изучения влияния и воздействия рекламы в пользу евро на наблюдателя этой рекламы^[515]: шестерым из восьми испытуемых были знакомы рекламные объявления, в которых Виккерт рекламировал евро. Ответы опрашиваемых на вопрос, что им приходит в голову при виде этих рекламных объявлений, совпадали в некоторых пунктах – например, при упоминании серьезности, ума, симпатии. А когда их спрашивали, какие ассоциации возникают у них при этом в голове, они отвечали: телепередача «Тагестемен». Но польза от всего этого была, очевидно, невелика. Поэтому в исследовании сказано: «Понятие ЕВРО вызывало у всех интервьюируемых исключительно негативные ассоциации: скепсис, неуверенность, рост цен, жульничество при соблюдении критериев введения единой валюты. На вопрос, чего они ожидают от перехода на новую валюту, они давали столь же негативные ответы и повторялись.

Значит, уже тогда стало ясно, что – при всей симпатии к профессионалу из передачи «Тагестемен» Виккерту! – рекламная кампания в пользу евро не привела к желательным последствиям. Народ чувствовал: что-то здесь нечисто. Но это, судя по всему, не заставило многочисленных политиков и финансистов, выступавших за евро, отказаться от своих планов. Они принялись искать подходящего деятеля, известного широкой публике, и нашли чрезвычайно выигрышную фигуру. Виккерт был весьма симпатичен и служил своеобразным мостиком между политиками и простыми гражданами, между «верхами» и «низами», между Францией и Германией. Ибо граждан нашей страны собирались склонить не на какое-нибудь пустяковое дело. Немецкая экономика в то время, несмотря на недавнее воссоединение Германии, развивалась относительно неплохо. Это развитие обеспечивалось стабильной немецкой маркой, пользовавшейся всемирным признанием. Немецкая марка практически стала идеалом для многих стран, ибо служила символом стабильности, надежности и перспективности. И вот эту-то немецкую марку теперь нужно было по-тихому, раз и навсегда, уничтожить при помощи евро. Обоснованных сомнений в возможности успешного осуществления этого плана было более чем достаточно.

К тому времени Виккерт уже давно и прочно вошел в сознание людей как ведущий передачи «Тагестемен» и симпатичный, обладающий чувством юмора диктор прогноза погоды. Он писал умные книги о морали и порядочности, о жизненных тяготах, о том, что люди, стремящиеся, вопреки материальным соблазнам, остаться незапятнанными и честными, в конце концов всегда остаются в дураках. Какие правильные слова. На более чем 270 страницах своей книги Виккерт разводил свою философию морали. А теперь вот он, ведущий всегерманской программы, помог своей пропагандой в пользу евро беспощадно и без лишних слов уничтожить одну из величайших материальных ценностей Германии – немецкую марку.

Да, тогда, десять лет тому назад, Ульрих Виккерт оказался именно той сверхзнаменитостью, которой надлежало способствовать введению евро. Он был космополитом, часто бывал и подолгу жил за границей, был знаком с разнообразием менталитетов людей, живших в других странах, а заодно – с особенностями их валют. Ведь именно он в качестве корреспондента АРД работал в Вашингтоне, но прежде всего – во Франции, стране, ставшей инициатором введения евро.

В тот момент благосклонно настроенный к хорошо знакомому телеведущему гражданин совершенно неожиданно узнал невероятно, если не сказать – излишне много о жизни Виккерта в других странах. Оказывается, маленький Ульрих родился в далеком Токио, где его отец, Эрвин, видный дипломат, много лет работал в посольстве Германии радиоатташе. Кроме того, Виккерт мог подтвердить, что еще школьником жил в Париже, где его семья провела несколько лет, в связи с переводом его отца на работу в представительстве Германии при НАТО. В шестидесятые годы студент Ульрих Виккерт изучал в тогда еще столичном городе Бонне политологию и юриспруденцию. В качестве стипендиата он провел несколько лет в американском штате Коннектикут. Затем, в конце шестидесятых, он начал работать журналистом на ВДР в Кёльне. Не биография, а детская книжка с картинками. Лучшего кандидата на роль знаменитости, способной убедить людей в необходимости введения евро, было просто не найти.

Виккерт услужливо делал все, что от него требовали. Можно долго ломать себе голову над тем, почему его при этом не терзали сомнения этического или морального порядка. Тут, как говорится, одно из двух. Либо он действительно верил в будущее евро, не догадываясь о разыгрывающихся за кулисами политических интригах – что, однако трудно себе представить, так как в этом случае следовало бы заподозрить его в наивности. Но, может быть, в том, что он сказал: «Да!», был повинен его тогдашний работодатель, публично-правовая компания «Норддойчер Рундфунк»: эта телекомпания столь же преданно следовала указаниям свыше и предоставила своего штатного сотрудника для участия в развернувшейся широчайшей рекламной кампании, что, в принципе, было запрещено договором между государством, радио и телевидением.

С сегодняшней точки зрения, в любом случае, задаешься вопросом, как стало возможным все то, что произошло тогда, в пору великой евро-эйфории. Не говоря уже о том, что почти все средства массовой информации восхваляли евро, а критики евро с самого начала нередко становились жертвами диффамации со стороны СМИ, затыкавших им рты, возникает принципиальный вопрос: разве не должна была телекомпания АРД, существующая за счет сборов на поддержание радио и телевидения, взимаемых с граждан в принудительном порядке, более критично относиться к столь однозначным политическим решениям? Действительно ли телекомпании НДР следовало безропотно предоставить, так сказать, лучшего скакуна из своих конюшен в распоряжение тех, кто осуществлял столь всеобъемлющую и приведшую к изменению во всех жизненных сферах всеевропейскую валютно-экономическую акцию? Или же еще более могущественная теле– и радиокомпания «Вестдойчер Рундфунк», в которой Виккерт в свое время заслужил свои первые журналистские лавры и зарубежным корреспондентом которой этот журналист еще много лет работал во Франции, тоже поддерживала эти планы? А может быть, именно ВДР была тайным инициатором сделки, по которой журналиста сделали распространителем рекламы евро? Ведь, вообще-то говоря, идея введения евро возникла именно во Франции. В 1988 году некий комитет составил там так называемый «документ Делора» о необходимости введения общеевропейской валюты, названный в честь тогдашнего французского президента комиссии Европейского общества Жака Делора и в конце концов приведший, в три этапа, к созданию Европейского экономического, а затем и валютного союза. Возглавляемая канцлером Колем, членом ХДС, Германия поначалу противилась этому. В Бонне, стремившемся к воссоединению Восточной и Западной Германии, прекрасно представляли себе, с чем это будет сопряжено для Германии. Однако Франция проявила твердость. Французский президент Франсуа Миттеран, как утверждают, поставил поддержку воссоединения Германии Францией в зависимость от введения евро. Обозреватели не уставали повторять, что Германия после воссоединения стала такой же сильной, как прежде, в Европе же вряд ли кто-нибудь был заинтересован в столь сильной Германии. Путем устранения немецкой марки удалось быстро решить эту совсем не безопасную для многих проблему. А способствовал ее решению, не в последнюю очередь, Ульрих Виккерт!

Можно только догадываться о том, какие аспекты принимались во внимание при принятии решения запрячь в евротелегу именно Виккерта. Свободно говоривший по-французски франкофил Виккерт был «европейским мостиком» между Германией и Францией. Общественность узнала, как бы случайно, как хорошо Виккерт знал Прованс, как прекрасно он разбирался в различных сортах французских сыров и красных вин. Нет-нет, никто не мог с ним в этом сравниться!

Естественно, успеху задуманного способствовала и его роль серьезного ведущего передачи «Тагестемен»: даже сегодня пение фанфар, предваряющее каждую вечернюю передачу «Тагесшау» и «Тагестемен», после чего телезрителям сообщаются новости, создает впечатление, будто сейчас будет зачитываться послание Федерального правительства. Лишь в самое последнее время граждане стали выражать все больше сомнений и испытывать все больший дискомфорт в связи с ассортиментом новостей и оценкой событий редакцией передачи. Однако в ту пору реклама введения евро вследствие участия в ней Виккерта как бы получила дополнительный штамп соответствия официальной точке зрения. Ведь не может же такой уважаемый человек, как Виккерт, ведущий «Тагестемен», ошибаться! Или может?

В сентябре 2011 года в издательстве «Хоффман унд Кампе» вышла новая книга Виккерта под названием «Когда деньги говорят, мир молчит» (Redet Geld, schweigt die Welt). В предваряющей текст книги аннотации издательство писало: «Что же заставляет людей лгать, обманывать, вводить в заблуждение – только алчность? Нужели только из-за этого произошли великий финансовый кризис и Вторая мировая война? Справедливо ли банкиров осуждают как мошенников? Ульрих Виккерт называет всех виновных поименно и требует от них признать, наконец, свою ответственность за содеянное и начать действовать». Но как обстоит дело с самим Виккертом? С его ответственностью за содеянное? Почему он не признает себя и Сабину Кристиансен соучастниками? Ведь они во весь голос призывали соглашаться на евробезумие. Он что, сегодня этого уже не помнит? Человек, рекламировавший тот самый евро, который, вне всякого сомнения, пошел на пользу экономике, но не обычному гражданину, нагло пишет в 2011 году книгу под названием «Когда деньги говорят, мир молчит». А вот в каких выражениях рекламировались мероприятия с участием Виккерта. «Мы должны понять, что повсюду в мире, в том числе и в экономике, долгосрочный успех сопутствует лишь тому, кто обладает этическими ценностями и руководствуется ими в своих действиях» – напоминает Ульрих Виккерт^[516]. Как говорится, дальше некуда. Вам приходилось слышать, что Виккерт хоть раз проявил порядочность и смиренно извинился перед немецким народом за свое тогдашнее поведение? Нет? Мне тоже не приходилось.

Виккерт, якобы выступающий за ценности и порядочность и критикующий алчность банков, в 2011 году был замечен в крайне непорядочном поведении. Ульрих Виккерт рекламировал некий банк. И попал под обстрел организации, защищающей интересы вкладчиков^[517]. Эта официально зарегистирированная организация, «Шуцферайнигунг фюр Анлегер е. Ф.», опубликовала 23 августа 2011 года не слишком-то приятное для чистоплюя Виккерта заявление для печати. В этом коммюнике говорилось:

«Настоящим мы требуем от бывшего ведущего телепередачи “Тагестемен” и автора книг Ульриха Виккерта расторгнуть рекламный договор, заключенный им с кооперативной финансовой группой». Это заявление было сделано сегодня Ангеликой Якверт, управляющей делами «Шуцферайнигунг фюр Анлегер е. Ф.» в Бремене. Ибо вкладчики воспринимают как издевательство то, что Виккерт позволяет приводить в актуальных рекламных объявлениях банковской группы, в которую входят «ДЦ Банк», «Фольксбанк» и «Райффайзенбанк», в качестве цитат свои слова: «Что не под силу одному, под силу многим». Виккерт, конечно, прав, ибо около 1000 филиалов «Фольксбанка» и «Райффайзенбанка» в 90-е годы рекомендовали своим клиентам вкладывать деньги в фонды немецких кооперативных банков (ДГ-фонды). Если бы 15 000 вкладчиков последовали этой рекомендации, они инвестировали бы более 500 миллионов евро в эти закрытые фонды капиталовложений в недвижимость. Однако сегодня (…) вкладчики оказались бы на грани полного разорения и многие из них могли бы утратить социальные гарантии своего обеспечения в старости. (…) Не может же Виккерт всерьез представлять кооперативные банки, намеревавшиеся надуть своих клиентов.

Однако Виккерт мог и может. Ведь Виккерту уже приходилось надувать немцев – например, навязывая им в свое время евро. А потом он принял сторону банков, надувавших своих клиентов. Делал ли он все это вновь и вновь по халатности или преднамеренно, с точки зрения среднестатистического гражданина совершенно неважно. Ибо он нередко имел с этого неплохой «навар». Как там называлась одна из его книг: «Когда деньги говорят, мир молчит»? И Виккерт сегодня продолжает «пахать» на финансовую отрасль. На сайте одного банка в Интернете говорится: «10 декабря 2012 года стартует кампания: “Виккерт встречает…” в пользу берлинского агентства “Хаймат”, которое, по заказу корпоративной финансовой группы “Фольксбанк” – “Райффайзенбанк”, произвело целый ряд рекламных роликов в необычном формате. Ульрих Виккерт, который еще в 2011 году рекламировал, в качестве бренда, ценности этой организованной по корпоративному принципу банковской группы, теперь встретится с Биллом Каулитцем, Андреа Петкович и Ханнесом Еникке»^[518]. Скажите, положа руку на сердце, стали бы вы доверять некоему Ульриху Виккерту после того, как он в свое время самым бессовестным образом рекламировал мнимые преимущества отказа от стабильной немецкой марки? Возможно, Виккерта побудил навязать немцем безмерно приукрашенный им мерзкий евро пресловутый конфликт отцов и детей? Отец Виккерта относился к числу противников евро и пытался не допустить введения евро. В этом вопросе отец Виккерта был на стороне профессора Карла-Альбрехта Шахтшнайдера.

Сохранилось ставшее на сегодняшний день поистине легендарным интервью между с самого начала скептически относившимся к евро специалистом по государственному праву профессором Карлом Альбрехтом Шахтшнайдером (верным единомышленником Нёллинга и Ханкеля) и ведущим телепередачи «Тагестемен» Ульрихом Виккертом, датируемое летом 2001 года. Оно озаглавлено: «Почему вы верите в евро, господин Виккерт?»^[519] В ту пору журналист Виккерт в качестве пропагандиста рекламировал введение единой общеевропейской валюты, а Шахтшнайдер, неоднократно предъявлявший в Федеральный конституционный суд иск против «Пакта о стабильности и экономическом росте стран Евросоюза», в интервью возражал Виккерту и утверждал, что евро угрожает стабильности Германии. Специалист по государственному праву предупреждал, что введение евро вырвет из наших рук рычаги управления экономической политикой. Викерт ответил буквально следующее: «Нет, мы сможем определять налоговую политику, и в такой же мере мы сможем определять и политику в области заработной платы». Данная имевшая драматические последствия оценка была всего лишь одной из бесчисленных неправильных оценок, данных журналистом Виккертом в связи с переходом на евро. В 2001 году Виккерт заявил в ходе интервью, между прочим, следующее: «…евро уже принес определенные плоды. Даже план введения евро, уже сам по себе, привел к значительному улучшению бюджетно-финансовой дисциплины в странах-членах ЕС»^[520]. Поистине удивительное заявление! Ибо как раз отсутствие в государствах Южной Европы бюджетно-финансовой дисциплины, в конце концов, привело нас на край пропасти. А вот Шахтшнайдер, напротив, оказался в том интервью провидцем, ибо, между прочим, сказал Виккерту: «Капиталы утекают за границу, поскольку евро не обещает никакой стабильности. Это явствует уже из хода современных инфляционных процессов. Мы перестали быть стабильным сообществом».

Настало время публично привлечь к ответственности пропагандистов евро типа Сабины Кристиансен и Ульриха Виккерта. Они не оправдали взятую ими на себя огромную ответственность и протежировали неудачников. Поэтому мы должны в будущем вписать их имена в учебники истории рядом с именами тех, кто ответственен за беды, обрушившиеся на нас.

Рекламирование валюты по принципу рекламирования моющих средств: рекламное агентство «Манштайн»

В ретроспективе почти невозможно вообразить себе всю ту беззастенчивость, с которой в прошлом нам, простым гражданам, при посредстве СМИ на все лады расхваливали евро. Тогда СМИ, со знанием всех тонкостей психологии, подбирались к родителям через детей. Посредством раздачи подарков школьникам «Акцьонсгемайншафт Ойро», Немецкий федеральный банк и школьные советы федеральных земель по всей ФРГ влияли на учащихся третьих и четвертых классов начальных, специальных школ, а также школ для детей, отстающих в развитии, детей-инвалидов, трудных детей и подростков. Раздавая школьникам бесплатно маленькие пакетики, их знакомили с новой валютой под видом подарка. При помощи викторины стимулировался интерес граждан к евро. Материалы для викторины раздавались также в домах престарелых, а также приютах для беженцев и бездомных. При этом раздатчики получали материальную поддержку от головных организаций, курировавших рекламную кампанию. Цель всех этих мероприятий заключалась в том, чтобы школьники сообщали полученные ими «знания» о евро своим родителям, и чтобы у стариков, бездомных и беженцев появилась новая тема для разговоров, в духе заданной политической корректности. Критики евро, приводившие разумные и конструктивные контраргументы, не имели никаких шансов успешно противостоять этой кумулятивной пропаганде, опиравшейся на щедрое финансирование. Всех превзошло рекламное агентство «Манштайн»^[521]. Приятный во всех отношениях господин Манштайн (изобретатель направленной против СДПГ кампании «Красные носки») на пару с Федеральным министерством пропаганды («Федеральным ведомством печати») рекламировал и навязывал гражданам ФРГ евро, как если бы речь шла о сверхмодном товаре для отдыха. Манштайн, к примеру, говорил: «Настало время для новой расстановки вех». Он утверждал, что евро необходимо в большей степени, чем это делалось до сих пор, придать эмоциональное качество, внушая именно молодежи, что евро означает «больше удовольствия» и «больше свободы»^[522]. Ведь мы уже указывали на то, что Федеральное правительство Германии на полном серьезе утверждало, будто после перехода на евро молодежь сможет жить «в свое удовольствие». Хотя сегодня мы оцениваем печальную действительность совсем иначе. Никогда прежде в Европе не было столь массовой безработицы среди молодежи.

Рекламное агентство «Манштайн» продавало эту «политику жизни в свое удовольствие» так же успешно, как если бы речь шла о рекламе моющих средств. Оно уже на протяжении многих лет успешно рекламировало перед выборами в бундестаг Коля и ХДС. Именно благодаря его рекламе продукция корейского автомобильного концерну «Дэу» обрела известность в Германии. Агентство отвечало за организованную Федеральным правительством Германии кампанию за введение евро. Манштайн разработал точный временной график, в соответствии с которым делались анонсы, проводились семинары для журналистов, бесплатно раздавались брошюры и расклеивались плакаты, содержавшие утверждение: «Евро – такой же сильный, как марка». Организовывались специальные курсы для обучения «работников образовательных учреждений» – то есть учителей. В кампанию всеми силами втягивались члены производственных советов предприятий. Параллельно с агентством «Манштайн» Европейский валютный институт (будущий Центральный Банк ЕС), создав собственное рекламное агентство и наняв 130 специалистов по маркетингу, в ходе подготовки великого грабительского похода на немецкую марку израсходовал на свою охватившую весь континент рекламную кампанию сто миллионов марок.

Однако задача, взятая на себя Федеральным ведомством печати и агентурой «Манштайн», оказалась им явно не по плечу. Во всяком случае, им никак не удавалось убедить граждан ФРГ в том, что евро лучше марки. В ту пору еженедельник «Цайт» писал об этом следующее:

Видимо, те, кто отвечает за выполнение данной задачи, до сих пор не осознали всей ее важности. Ведь речь идет о том, чтобы подготовить немцев к отказу от их национальной святыни – немецкой марки. Это мероприятие, с учетом озабоченности и страхов, испытываемых населением, предъявляет высочайшие требования к коммуникации. Вместо этого используются далеко уже не новые маркетинговые ходы: немножко рекламы, дополненной пиар-акциями. Судя по всему, данный президентом Объединения союзов сберегательных касс Хорстом Кёлером совет: «Только никакой рекламы моющих средств!» – попусту пропал. На это указывает содержание рекламных сообщений, разработанных агентством Манштайна для Федерального ведомства печати. С помощью банальных лозунгов вроде «Европа – потому что это разумно» или «Евро – ценное будущее» вряд ли удастся развеять сомнения, терзающие большую часть населения. В сколь малой степени в необходимости валютного союза убеждены и сами боннские стратеги, явствует из их намерения не сделать основным предметом рекламы евро, а проводить кампанию по принципу «сэндвича»: экономические рекламные сообщения должны быть «упакованы» в политические, чтобы получился некий «Биг Мак для Европы»^[523].

Если верить данным, приводимым в одной докторской диссертации, защищенной в 2007 году, рекламщики требовали от Федерального правительства Германии все больше денег. Они ссылались на то, что внедрение на рынок новой марки йогурта обошлось фирме-производителю в сумму, вдвое превышающую ту, что была отпущена на рекламу евро. И что для успешного ввода на рынок моющего средства «Персил Мегаперлс» концерну «Хенкель» пришлось израсходовать 160 миллионов евро, прежде чем была достигнута необходимая, с точки зрения концерна, степень насыщения рынка^[524].

Упорство, с которым тогдашнее Федеральное правительство и агентство «Манштайн» стремились манипулировать населением, пропагандируя евро, было описано в 2007 году в докторской диссертации Йенса Петера Пауля. В ней он писал, в частности, следующее:

Агентство «Манштайн» получило заказ еще и по той причине, что обещало Федеральному правительству обеспечить всестороннее и требующее минимальных издержек сотрудничество с газетами, а также радио-и телекомпаниями. ФВП (Федеральное ведомство печати) надеялось, исходя из его заверений, добиться успеха кампании даже при небольшом бюджете. Считалось, что можно убедить многомиллионную публику при помощи «скрытого размещения рекламы евро путем ненавязчивой и симпатичной презентации тем рекламной кампании, вкрапленных, в виде рекламных роликов, в большие развлекательные телепередачи, например телевикторины…» – как утверждалось в презентации «Манштайна», гарантировавшего победоносный исход кампании. Речь шла о новых телевизионных передачах вроде «Фестиваля евро» в честь «дня рождения евро» или «европейского игрового шоу на тему евро» с участием известных телеведущих / деятелей искусства / «звезд» из разных стран ЕС». «Бульвар Био» и Ганс Майзер, «Разговор в башне» и Харальд Шмидт – не было ни одного популярного ток-шоу, которое «Манштайн» не намеревались бы подключить к своей рекламе евро. Представителям правительства обещали размещение скрытой рекламы (Product Placement) в неслыханных прежде масштабах и в то же время при минимальных издержках. Не было упущено из виду и такое средство массовой информации, как радиовещание. В этой сфере Федеральному ведомству печати также было обещано повсеместное – якобы! – сотрудничество с немецкими радиокомпаниями – и ведомство поверило^[525].

Такой пропаганды – в чистом виде и в подобной форме – прежде, вероятно, не было нигде, кроме как в условиях диктатур вроде ГДР или режимов стран третьего мира. Особенно коварной представляется следующая рекламная уловка: было объявлено о награждении молодых журналистов за «выдающиеся статьи и репортажи» о евро особой премией, вручаемой в ходе торжественной и подробно освещаемой всеми СМИ церемонии^[526]. При ознакомлении с деятельностью агентства «Манштайн» создается впечатление, что население для нее, в конечном счете, не что иное, как моющее средство, на которое можно воздействовать по-всякому, но всегда – так, как это угодно сильным мира сего.

Задним числом агентство «Манштайн» сообщало о своей рекламной деятельности в поддержку введения евро следующее: «Как нам теперь известно, введение евро прошло без сбоев, как в физическом (техническом), так и в массово-психическом плане. Этому наверняка способствовала и (наша работа, осуществляемая до 1998 года)…»^[527]

В 2012 году «труд всей жизни» Гельмута Коля был отмечен выпуском в честь него почтовой марки, распространенной среди его соотечественников в пяти миллионах экземпляров. Автором графического дизайна марки опять-таки было агентство «Манштайн». Оно гордо заявило о марке с изображением Коля: «Это – символ его видения будущего и его огромных достижений»^[528]. Интересно, будет ли когда-нибудь выпущена почтовая марка также в честь тех, кто относился к евро скептически – например, профессоров Шахтшнайдера или Ханкеля. В отличие от видения будущего Колем, их видение будущего не осталось иллюзией, а претворилось в действительность.

Теперь мы ознакомились с пропагандистскими мерами, принятыми для обеспечения введения евро. Для этого был запущен гигантский механизм. Ему противостояли немногие умные люди, пытавшиеся бороться с этим механизмом, аппаратом государственной пропаганды и его услужливыми пособниками. За этими умными людьми шпионили, над ними издевались, с ними старались разделаться. С некоторыми из них обращались как с противниками диктаторского режима какой-нибудь страны третьего мира.

Немощь демократии

Политическую деятельницу Лизель Гартенштайн (СДПГ) никто и никогда не подозревал в правом радикализме или популизме. Этой даме 1928 года рождения пришлось много чего пережить. Ее главная заслуга заключается в том, что она никогда не входила в число политиков-приспособленцев. Когда другие соблюдают фракционную дисциплину и думают лишь об интересах своей партии, она говорит то, что думает. С точки зрения Германского бундестага Лизель Гартенштайн всегда была довольно неудобной женщиной. В 1998 году она осмелилась публично бросить обвинение бундестагу и представленным в нем политикам. Госпожа Хартенштайн заявила, что в бундестаге никогда не было откровенной и публичной дискуссии о предназначении немецкой марки. Что критикам евро с помощью «спирали молчания» затыкали рты. Что введение евро политическими средствами «не было виртуозным произведением демократии»^[529].

Аналогичного мнения придерживалась и возглавлявшая в прошлом Алленсбахский институт по изучению общественного мнения Элизабет Нёлле-Нойман. В 1997 году она указала на то, что лишь 21 процент опрошенных граждан ФРГ непременно желал введения евро (таков был результат опросов, проводившихся по принципу установления мнения среднестатистического гражданина). Однако допущены к публикации были лишь результаты опроса так называемых представителей элиты страны. Это были руководящие кадры мира политики, бизнеса и СМИ. В 1995 году 61 процент этих представителей элиты высказались за введение евро. В 1997 году их число даже возросло до 87 процентов. Голос же молчаливого – так сказать, отстраненного, лишенного права голоса – большинства населения в глазах представителей политических и медийных кругов веса не имел. И вот что особенно важно. Немецкоязычные СМИ как будто «проспали» процесс введения евро и начали освещать его лишь тогда, когда оно стало свершившимся фактом. Лишь когда, с международно-правовой точки зрения, уже не было пути назад, некоторым СМИ стало ясно, что же, собственно говоря, произошло. Брюссельский корреспондент ВДР Рольф-Дитер Краузе заявил, что до Маастрихтской встречи на высшем уровне журналисты, дескать, «долго спали». Что немецкие СМИ были слишком заняты воссоединением Германии и его последствиями. По поводу тогдашнего поведения своих коллег-журналистов Краузе заявил: «Мы так относимся к этой теме, что огульно зачисляем всех высказывающих сомнения в разумности перехода на евро в стан националистов и загоняем их в угол. (…). Манфред Бруннер в свое время считался либералом, а теперь его причисляют к правому лагерю. Но его загнали туда лишь потому, что он осмелился открыто усомниться в целесообразности введения евро»^[530].

А по данным Акселя Бунца, тогдашнего руководителя представительства Германии при Комиссии ЕС, политики в 1990-е годы также не желали, чтобы СМИ – а уж тем более население – обсуждали тему евро. Эта тема была объявлена запретной. Бунц заявил: «Население сознательно не привлекалось к дискуссии, потому что его мнение не имело значения». А баварский депутат от Партии «зеленых» Геральд Хефнер сообщает, что эффект «спирали молчания» в отношении темы евро в его политическом окружении был крайне велик. Он вспоминает: «Люди, в том числе и депутаты, боялись открыто выражать свои сомнения. Критическое отношение к евро, а зачастую простой вопрос, в чем смысл перехода на новую валюту, неизменно считались проявлениями национализма, шовинизма, тупости, отсталости, несовременности, антиевропеизма, враждебности к Европе». Разве можно в таком случае говорить о демократии? Если даже политики боятся попросить предоставить им информацию по важнейшей теме нескольких десятилетий? Если им не разрешается даже задать лишний вопрос, поскольку это могут счесть «проявлением национализма?»

В 2007 году Йенс Петер Пауль защитил во Франкфуртском университете имени Гёте посвященную данной теме докторскую диссертацию, озаглавленную «Евро: баланс неудачной коммуникации» (Euro: Bilanz einer gescheiterten Kommunikation). Он разослал 1086 депутатам бундестага, Европейского парламента и парламентов федеральных земель Германии анкету, в которой, между прочим, содержался вопрос, не был ли евро введен «сверху» – иными словами, навязан гражданам. 78 процентов опрошенных депутатов полностью или частично согласились с тем, что евро был именно навязан «сверху»^[531].

В своей диссертации Йенс Петер Пауль также цитирует тогдашнего президента одного из земельных банков, которого перед заключением валютного союза спросили в кулуарной беседе, будет ли введение евро означать для немцев девальвацию. Согласно диссертации, директор земельного банка «сказал, что, по его мнению, деньги обесценятся на 15–20 процентов, но что он будет это отрицать в случае, если его процитируют»^[532]. Следовательно, дезинформация населения о якобы столь замечательном евро была заранее запрограммирована. Разве это еще демократия?

В докторской диссертации Пауля далее утверждается, что у журналистов, не придерживавшихся заданного «сверху» курса, возникали проблемы: «Среди брюссельских журналистов, которые, естественно, раньше всех других и в наибольшем объеме получали информацию о планах, принимаемых на уровне ЕС, уже с 80-х годов существовала договоренность, позволявшая критически высказываться по поводу Европейского валютного союза лишь в узких пределах. Кто выходил за эти пределы, тому давали понять, что, по мнению других, он занимает не свое место, и по меньшей мере дезориентирован»^[533]. Одним из тех, кому это ощутимо дали понять, был Винфред Мюнстер, брюссельский корреспондент «Зюддойче цайтунг». Об оказываемом на него давлении он пишет так: «За несколько недель до Маастрихтского саммита (германский посол в Брюсселе) Дитрих фон Кьяв обозвал меня “крысой”. Он стоял передо мной и говорил: “Если вы будете продолжать писать в том же духе, вы погубите германскую экономику, поскольку тогда не будет заключен валютный союз”. Нес прочую чушь в том же роде. Сразу же давление на меня колоссально возросло. Некоторые чиновники нашего представительства в Брюсселе вдруг перестали со мной разговаривать. Так же поступили и некоторые из моих коллег. Это было особенно неприятно. В том, что я сторонник единой Европы, не могло быть никаких сомнений. Для меня вся эта история принесла так много разочарований как раз потому, что заключение валютного союза не означало прогресса в деле интеграции. Тем не менее я (…) в течение нескольких недель оказался зачисленным в правый лагерь»^[534]. Тогдашний федеральный канцлер Коль на одной из встреч с журналистами отвел журналиста Мюнстера в сторонку и велел ему не критиковать евро в редакции. Коль упрекнул его лично в том, что он может «отравить» атмосферу. Да и тогдашний министр иностранных дел Германии Кинкель сказал Мюнстеру при других обстоятельствах, что тому не следует больше писать о евро в столь «деструктивном» тоне^[535].

Йенс Петер Пауль приходит в конце своей докторской диссертации к следующему выводу относительно немецких СМИ: «Журналисты следовали по стопам других представителей немецкой элиты, которые (…) перешли на курс сторонников введения евро. (…) Евро остался проектом элиты. (…) В конечном итоге можно констатировать, что двусторонние попытки наладить диалог завершились фиаско. Редко когда власть и народ оказались в столь малой степени способны понять друг друга»^[536].

Все это, конечно, не имеет больше никакого отношения к принципам демократии и ее основным признакам. То, о чем вы прочитали в данной главе, скорее напоминает диктатуру мракобесов и власть режимов далекого прошлого. Однако это всего лишь беглый взгляд на то, что творится за кулисами.

Телекомпании АРД и ЦДФ ежегодно получают от граждан, платящих принудительный сбор на СМИ, более 7,5 миллиарда евро. Невероятно большие деньги, которые они получают потому, что выполняют официальное поручение – снабжать свою аудиторию информацией, необходимой для политического и общественного дискурса, в условиях демократии. Когда все больше газет кормят своих читателей монотонной кашей, состоящей из аналогичных новостей, когда плюрализм мнений драматически сокращается, когда закрывается все больше редакций и увольняется все больше журналистов, так что почти не остается времени для самостоятельных журналистских расследований, – неизмеримо возрастает значение полученного от государства поручения, возложенного на публично-правовые телекомпании. Но именно это поручение они больше не выполняют. Наоборот, они дают себя купить и занимаются пропагандой.

Тот, кто включает телевизор и видит, что по публично-правовым каналам показывают мыльную оперу, вряд ли догадывается, что даже диалоги действующих лиц могут быть куплены. С одной стороны, столь излюбленные телесериалы, транслируемые во второй половине дня и собирающие миллионы зрителей, оплачиваются гражданином через принудительные сборы. С другой стороны, практикуется оплаченная скрытая реклама, оказывающая влияние на мнение многомиллионной публики. Объединение, лоббирующее интересы работодателей и носящее название «Инициатива новой социальной рыночной экономики» (INSМ), в прошлом практиковало вкрапление в вечерний телесериал «Мариенгоф», транслировавшийся по каналу АРД, скрытых пиар-сообщений, замаскированных купленными диалогами^[537]. Через диалоги скрытое в них послание: «Рабочее время необходимо увеличить» закреплялось в сознании зрителей. Стоимость скрытой рекламы работодателей в семи сериях телесериала составила 58 000 евро^[538]. Даже когда простые граждане, чтобы расслабиться, включают телевизор и смотрят пошлую мыльную оперу, они подвергаются изощренной психологической манипуляции. Так обстояло дело при расставании с немецкой маркой. Такое происходит каждый день. Нас дезинформируют круглые сутки.

Место преступления – редакция: теневая сторона мира СМИ

Когда вы прочтете эту книгу до конца, у вас наверняка сложится не самое лучшее представление о наших средствах массовой информации. Я, во всяком случае, уверен в том, что описанные здесь эпизоды и взаимосвязи являются лишь небольшим фрагментом окружающей нас многообразной реальности. Однако частью этой реальности являются и собственные впечатления. Я начал настоящую книгу с описания очень личных переживаний и впечатлений, показал, что и я, как чем-то само собой разумеющимся, пользовался скидками для представителей прессы, бесплатными приглашениями, бесплатным проживанием в пятизвездочных гостиницах, участвовал в дружеских поездках вместе с руководящими политиками, занимал должности в фондах, объединениях или организациях, близких к секретным службам. Оглядываясь назад, я могу сказать, что расплачивался за это купленными статьями и репортажами, публиковавшимися, прежде всего, в ФАЦ. Под прикрытием своего начальства. Но в конце этой книги я хочу назвать ту цену, которую за это заплатил. Она была чрезвычайно высокой и уж конечно не такой, чтобы стоило стремиться к тому, чтобы ее заплатить.

Многие молодые люди мечтают стать журналистами. В мой первый день работы в качестве журналиста я тоже был в восторге от своей профессии. Когда я после окончания учебы в университете получил от «Франкфуртер альгемайне цайтунг» показавшееся мне на первый взгляд чрезвычайно привлекательным предложение работать редактором во внешнеполитическом отделе ФАЦ, моему счастью не было границ. Однако уже мой первый рабочий день оказался совсем не таким как я ожидал. Дело было в среду 1 октября 1986 года. В тот день бывшему президенту США Джимми Картеру исполнилось 62 года. Скрипачу Андре Рийё в тот день исполнялось 37 лет. А будущий бургомистр Берлина Клаус Воверайт (СДПГ) отмечал свой 33-й день рождения. В тот день я был очень взволнован и появился на своем новом рабочем месте в ФАЦ за час до начала рабочего дня. И вот мне дали первое рабочее задание. Еще не было 10 часов утра, а заведующий отделом новостей политической редакции послал меня с 10 марками в магазин во франкфуртском квартале Галлусфиртель купить бутылку фруктовой водки («Обстлер») и сигарет.

В ту пору «Франкфуртер альгемайне цайтунг» еще считалась одним из солиднейших мест работы во всей немецкоязычной медийной отрасли. Преисполненный благоговения, я вступил в ее священные палаты (как оказалось, мнимые). Но грубая жизненная проза была такова, что мой непосредственный начальник оказался алкоголиком. Он, несомненно, был прекрасным человеком и остается им. Я его упоминаю только потому, что столкновение с реальностью было довольно жестоким. Вскоре я узнал, что всякий новый корреспондент обязан был принести коллегам водки или поставить им ящик пива. И каждый, кто возвращался из служебной командировки, обязан был поступить таким же образом. Это называлось «Поставить коллегам корыто». Корреспондентская сеть ФАЦ была довольно обширной. У нас было много командировок. А следовательно, и много алкоголя. Если бы читатель знал, сколько алкоголя тогда было выпито в политической редакции ФАЦ, он бы не ограничился одним только возмущенным ворчанием.

Внешнему миру ФАЦ рекламировала себя с помощью броского лозунга «За этим всегда скрывается умная голова». Но эти якобы столь умные головы порой были настолько заняты сами собой, что упускали из виду важные вещи. Во время моих первых командировок в Африку я заразился опасной тропической малярией. Во всяком случае, она считается самой опасной из всех известных видов малярии, часто завершающейся летальным исходом. Я упоминаю об этом лишь потому, что мой тогдашний работодатель не заявил о моем заболевании в профессиональную страховую ассоциацию, хотя я заболел, находясь на работе. В течение 17 лет моей работы я постоянно сталкивался с нарушением респектабельной газетой ФАЦ своей обязанности, как работодателя, заботиться о здоровье своих сотрудников. Так, например, во время служебной командировки в зону военных действий в Южном Иране у меня оказались сдавлены легкие. Но ФАЦ не заявила о моем заболевании, связанном с моей профессиональной деятельностью, в соответствующую отраслевую страховую ассоциацию. Именно так обычно и происходило.

Трудно в это поверить, трудно это понять! Я ведь уже писал, что, вероятно, являюсь последним из еще оставшихся в живых западным очевидцем уничтожения иранцев газом. В июле 1988 года они были отравлены на юге Ирана немецким ядовитым газом (а именно – горчичным газом, или ипритом). ФАЦ направила меня туда в командировку, опубликовала на своих страницах мой репортаж и сделанную мной фотографию одной из жертв газовой атаки. Однако моему тогдашнему работодателю (как и во многих других случаях) и в голову не пришло, что за время пребывания на поле боя, где применялся отравляющий газ, моему здоровью тоже мог быть причинен ущерб. Открытым текстом: ФАЦ не сообщила отраслевой страховой ассоциации и об этом случае. Те профессора, которые тогда лечили меня в клинике от долговременных последствий моего пребывания в зоне отравления (в результате которого я, между прочим, заболел раком) и были уверены, что мне, отравленному ядовитым газом, осталось жить всего несколько дней, посоветовали срочно сочетаться браком с моей спутницей жизни. Таким образом, с точки зрения лечивших меня тогда профессоров, я был обязан ФАЦ свадьбой без свидетелей, без обручальных колец и без приглашенных гостей. К изумлению медицинских работников, я выжил, переборов последствия отравления горчичным газом, как и многие другие последствия моего пребывания в зонах военных конфликтов. По прошествии 25 лет целый ряд тяжелейших заболеваний и производственных травм, жертвой которых я стал на протяжении моей работы в ФАЦ, были, наконец, признаны отраслевой страховой ассоциацией профессиональными заболеваниями. Согласно заключению страховой отраслевой ассоциации, я вернулся из служебной командировки в качестве военного корреспондента ФАЦ, направившей меня в Южный Ирак, с «профессиональным заболеванием BK 1311 (горчичный газ)». Прошло более 25 лет, прежде чем мое заболевание было признано профессиональным, и ФАЦ не особенно помогала мне подготовить для страховой отраслевой ассоциации необходимые документы. Совсем наоборот! Вы, читатели, вероятно, и представить себе не можете, какие сложные препятствия приходится преодолевать немецкому журналисту, чтобы отраслевая страховая ассоциация официально признала его жертвой воздействия отравляющих газов. Дело в том, что на протяжении нескольких десятилетий отраслевой страховой ассоциации не приходилось сталкиваться со столь запущенным случаем. В декабре 2013 года я в своем письме отвечавшему еще тогда за мой случай ответственному редактору ФАЦ поинтересовался: «Могу ли я попросить вас объяснить мне, почему вы, несмотря на то, что знали о применении отравляющих газов в том районе, все-таки направили меня туда в командировку и не сообщили об этом (как и о многих других моих командировках, имевших тяжелые последствия для здоровья) в профессиональную отраслевую страховую ассоциацию (BGHW)? Ведь вы не могли не знать, что взрыв боеприпаса, содержащего горчичный газ, вредно сказывается на здоровье человека». Через два месяца я получил из одной франкфуртской адвокатской конторы письмо, смысл которого сводился к тому, что вопрос сочтен не заслуживающим дальнейшего рассмотрения.

Я пишу это не для того, чтобы испортить настроение ФАЦ, я пишу это для того, чтобы сказать молодым людям: не стоит, становясь репортером, ставить на карту собственную жизнь. Работодатель, в данном случае я имею в виду не только ФАЦ, в результате таких опасных для вашей жизни командировок может сделать из них интересную историю, на короткое время способную увеличить тираж издания. Но тому, кто ради этого рискует своей жизнью, рано или поздно придется платить по счетам. Один мой коллега из газеты «Зюддойче цайтунг» как-то стал непосредственным свидетелем того, как явно одурманенный наркотиками солдат в самой гуще африканских джунглей приставил к моей голове автомат и, выкатив остекленевшие глаза, собрался нажать на спусковой крючок. Коллега впоследствии очень живо описал это в своей статье. Когда же я возвращался в редакцию ФАЦ и рассказывал о подобных происшествиях, случившихся со мной, никто не относился ко мне ни с пониманием, ни с сочувствием. Напротив, первое, чем меня встречали – это была работа в «позднюю смену», до 23.00 часов вечера. Жаловаться не приходилось, ведь считалось, что я побывал в увлекательной командировке за рубежом, получив там массу интересных впечатлений.

Как-то раз по дороге в мой офис в ФАЦ я получил перелом основания черепа. Последствия травмы были ужасны. Прошло несколько месяцев, прежде чем я снова смог передвигаться без посторонней помощи. Но не думайте, что кто-то из ФАЦ меня навестил. Через несколько месяцев после описанного выше отравления ядовитым газом я заболел раком и четыре месяца провел в разных клиниках. За это время меня также не навестил никто из работников ФАЦ. Но по прошествии шести недель с начала заболевания я перестал получать зарплату. Это было жестоко. А в ФАЦ объявили конкурс на мою должность, хотя я был еще жив. Но я выжил. И вернулся в редакцию почти полным инвалидом. Хотя я был инвалидом, меня опять, как что-то само собой разумеющееся, то и дело посылали в командировки в зоны военных действий. В 2003 году я попал в тяжелую аварию, при которой оказались разорванными нервы правой ноги. В результате в ФАЦ меня заставили подписать договор о прекращении трудовых правоотношений по взаимному согласию предприятия и трудящегося. Дальнейшие комментарии, я полагаю, излишни.

Я не знаю, почему ФАЦ окружена флером чего-то благородного, правдивого и откровенного. Наверное, все дело в хорошем маркетинге. Однако резкое падение тиражей показывает, что все меньше людей клюет на красиво отполированный бренд ФАЦ. В этой книге я написал о ФАЦ немало неприглядных вещей. И напишу еще. Все это правда. Даже если эту правду в ФАЦ не любят слышать и не желают, чтобы им о ней даже напоминали.

Что делать

Из этой книги вы узнали, насколько бросается в глаза тесная связь знаменитых «альфа-журналистов» с властной элитой. Их близость к специфической среде представителей политических и бизнес-кругов сказывается на характере их статей и репортажей в СМИ, в которых они выполняют пожелания элиты относительно тем и содержания. При этом даже для непредвзятых и стремящихся быть нейтральными журналистов трудно избежать оказываемого на них элитой влияния. Они уже давно стали частью сложной коммуникационной системы, взаимной близости по воззрениям и взглядам, в рамках которой им задаются темы и акценты. Чрезвычайно проблематичные связи между влиятельными журналистами, международными организациями и правительственными учреждениями чаще всего остаются скрытыми от читателей газет, телезрителей или радиослушателей. Тем не менее в научном исследовании Уве Крёгера были вскрыты связи Йозеффа Йоффе («Цайт»), Штефана Корнелиуса («Зюддойче цайтунг»), Михаэля Штюрмера («Вельт»), Гюнтера Нонненмахера и Клауса-Дитера Франкенбергера (ФАЦ), а также Кая Дикмана («Бильд»). Вследствие этих разоблачений считавшиеся некогда столь респектабельными газеты ФАЦ, «Зюддойче цайтунг», «Вельт» и «Цайт», а также «Бильд» наверняка не улучшили свой имидж.

Газета «Тагесцайтунг» когда-то опубликовала статью под заголовком «Журналисты под влиянием», в которой было написано, в частности, следующее:

Из числа изученных им представителей СМИ Крюгер выбрал четырех журналистов, обладающих тесными связями в «среде, близкой к США и НАТО»: Штефана Корнелиуса («Зюддойче цайтунг»), Клауса-Дитера Франкенбергера («Франкфуртер альгемайне цайтунг»), Михаэля Штюрмера («Вельт») и Йозефа Йоффе («Цайт»). Все четверо регулярно участвовали в заседаниях Мюнхенской конференции по вопросам безопасности. Кроме того, они активно участвовали в деятельности «Атлантического моста» и в «секретных Бильдербергских конференциях, в ходе которых обмениваются мнениями представители североамериканской и европейской элиты». (…)

Означает ли это, что данная четверка «альфа-журналистов» пишет односторонне? (…) Крюгер нашел 83 релевантные статьи, написанные журналистами Йоффе, Франкенбергером, Корнелиусом и Штюрмером. В них он открыл совпадение между аргументацией авторов и тех сетевых организаций, близких к НАТО и США, в которых они состоят: «Они не критически использовали “расширенное понятие безопасности” и приводили аргументы в пользу более активного участия Германии в зарубежных военных миссиях, в первую очередь – в Афганистане, чего желают НАТО и США, но что отвергается большинством населения Германии». Так, например, в 2008 году 53 процента граждан ФРГ придерживались мнения, что Германии стоит держаться в стороне от конфликтов. Эта позиция граждан частично была подвергнута диффамации, а правительству ФРГ было рекомендовано улучшить работу по убеждению населения в желательности участия немецких военнослужащих в зарубежных миссиях. «Возражений на конкретные доводы критиков в статьях не содержалось»^[539].

Открытым текстом: журналисты солидных СМИ были «в одном строю с элитой» – во всяком случае, в прошлом^[540]. И когда они встречаются в тех многочисленных закрытых от внешнего мира организациях, в которые не имеет доступа простой гражданин, их порой используют идеологически в своих целях сильные мира сего из политических и высших финансовых кругов. Поэтому не представляется удивительным, что авторы научных работ, посвященных таким журналистам, приходят к выводу, что авторы ведущих СМИ подают информацию тенденциозно и желают влиять на «психическое восприятие читателя»^[541]. Итак, если журналисты «тенденциозно» подают информацию, вхожи в отгороженные от внешнего мира организации сильных мира сего, стремятся установить тесные связи с элитой, умалчивают обо всем этом в своих статьях и репортажах и навязывают читателю представление, будто бы они в своих статьях и репортажах не подвержены ничьим влияниям, то мы имеем дело всего лишь с симуляцией достоверной подачи информации. То, что мы в результате читаем, слышим или видим, – всего лишь иллюзия, обман чувств, но уж никак не достоверное отражение действительности.

Если журналисты из ведущих немецких СМИ вхожи в организации лоббистов, вроде «Атлантического моста», Трехсторонней комиссии, Мюнхенской конференции по вопросам безопасности, «Бильдербергского клуба», Института Аспена или Федеральной академии политики в области безопасности, а уж тем более являются их членами в качестве «медийных лидеров», значит, они «перешли черту». Ибо многие из подобных журналистов продажны, они позволяют приглашать себя в поездки с проживанием в пятизвездочных гостиницах, о которых они потом пишут некритические статьи и репортажи. То, что мы в результате находим в СМИ, – не что иное, как «подмазанные» статьи и репортажи, – самый худший из видов журналистской продукции. В начале этой книги я писал, что и сам когда-то так работал и был коррумпирован под прикрытием собственного начальства. Признание мной этого факта не исправляет содеянного мной в прошлом. Но оно может и должно послужить делу прекращения подобной практики.

Статьи и репортажи наших сегодняшних ведущих СМИ, мягко говоря, являются нечестными. Но тот, кто не честен, не вправе больше пользоваться доверием. Сказанное означает: тот, кто покупает известные газеты, занимается самообманом и оплачивает пропагандистский аппарат. До тех пор, пока там предоставляют работу лоббистам, ситуация не изменится. Ведущие журналисты хотя бы по этическим соображениям не должны позволять себе занимать какие бы то ни было должности в научных советах, попечительских советах и корпорациях, занимающихся политическим планированием. А руководителям внешнеполитических разделов редакции нечего делать в объединении, занимающемся поддержкой трансатлантических отношений. Реальность, однако, выглядит совсем иначе.

Моя рекомендация такова: просто откажитесь слушать, читать и смотреть медийную продукцию тех, кто нами манипулирует и дезинформирует. Выключите их и не давайте им больше ни цента. А самое главное: пишите газетным издательствам, редакциям и медийным фирмам письма с объяснением того, почему вы больше не желаете платить ни цента за лоббистские статьи дезинформирующих нас ведущих СМИ.

Отказывайтесь от подписки на периодические издания и рекомендуйте делать то же самое друзьям, родственникам и знакомым. Так вы очень быстро превратитесь в часть неудержимо растущего нового движения, которое таким простым способом выбьет почву из-под ног беззастенчивых пропагандистов.

Вместо этого получайте бесплатную информацию из Интернета от многочисленных альтернативных свободных новостных порталов^[542]. Новым ведущим СМИ, несомненно, является Интернет. Точно так же, как кинематограф в своей прежней форме и магазины грампластинок исчезли из-за появления новых цифровых СМИ, так же неизбежно исчезнут и классические СМИ. И это вовсе не будет означать гибель нашей культуры. Наоборот, этому новому движению присуще нечто позитивное.

В наши дни представление той элиты, которая стремится нами манипулировать, о том, что справедливо, а что нет, близко к абсолютному нулю. Каждый читатель этой книги может вынести описанному здесь виду журналистики приговор очень просто – своим кошельком или «квотой», отказавшись в будущем от продукции работающих описанным выше образом ведущих СМИ. Кто перестанет покупать продукцию таких медийных фирм, перестанет читать их статьи, выложенные в Интернет, и нажатием кнопки будет выключать их радио– и телепрограммы, тот рано или поздно сделает их авторов-журналистов безработными. Вот как просто все это можно сделать. А если вы внимательно приглядитесь к происходящему, то убедитесь в том, что этот процесс давно уже начался. День за днем где-нибудь в немецкоязычном регионе увольняют журналистов, поскольку клиенты не желают долее мириться с их манерой подачи информации.

В июле 2014 года в бундестаге состоялись экспертные слушания, посвященные будущему немецкой «качественной журналистики»^[543]. Всем участникам совершенно ясно, что «качественные журналисты», вроде тех, которых мы в столь большом количестве описали в настоящей книге, в финансовом отношении близки к краху. Не подлежит сомнению, что перспектива есть только у альтернативных форм журналистики, например «персональных брендов», то есть у журналистов, используемых в качестве торговых марок. Потребители будут платить только за ту информацию, которую они будут получать напрямую от того журналиста, который пользуется их абсолютным доверием. Управляемые чужими интересами «альфа-журналисты», вроде тех, о ком я подробно писал в этой книге, представляют собой модель, фактически уже снятую с производства, пережиток прошлых времен. Все больше просвещенных людей будут осознавать, что нельзя доверять «альфа-журналистам». Журналисты в качестве брендов, способные зарабатывать деньги и без издательств, потому что им доверяют, – вот за кем будущее. Таков, например, медийный журналист Штефан Ниггемайер^[544]. Или Томас Кнювер^[545]. Или, в сфере экономической журналистики, Маркус Гертнер^[546]. Или, в секторе англоязычных новостных передач, Мэтт Драдж^[547]. Или общая страничка сразу нескольких «брендовых журналистов» на немецкоязычном новостном сайте «Копп»: http://info.kopp-verlag.de

Уж там-то наверняка не сыщешь ни «бильдербергеров», ни трансатлантистов, ни миллиардеров, ни политиков, ни других мракобесов, пытающихся влиять на характер подачи информации.

Тем не менее настоящая книга – всего лишь своеобразный «снимок с короткой выдержкой». Подобно тому, как в 1950-е годы граждане смотрели на телевидение как на аппарат пропаганды Аденауэра («Аденауэровское телевидение»), которому вскоре пришлось встретить вызов многих других СМИ, так и «пропагандисты от журналистики» сегодняшних ведущих СМИ сталкиваются с той проблемой, что люди просто убегают от них, получая информацию из других источников. Правда, бросив взгляд в (обозримое) будущее, можно предугадать наступление еще более резких перемен. Всего через несколько лет жизнь у нас, европейцев, в области получения информации должна якобы претерпеть фундаментальные изменения. Во всяком случае, лондонское Министерство обороны еще в 2007 году совершенно официально сообщило британцам о том, что якобы надвигается на всех нас. Для наших детей якобы примерно в 2035 году будет чем-то совершенно нормальным разгуливать с вживленным в голову чипом для передачи информации. Нет, это не сценарий будущего, рожденный в безумном мозгу рехнувшегося утописта. Это официальное сообщение английского Министерства обороны, основывающееся на происходивших до сих пор фактических процессах технического развития и вероятностных предсказаниях ученых, работа которых финансируется военным ведомством^[548]. Респектабельная лондонская газета «Гардиан» сообщила об этом в 2007 году в статье, озаглавленной «Революция, флешмобы и чипы в мозгах»^[549]. Лондонское Министерство обороны также сообщило британцам на 90 страницах соответствующего документа, к каким предполагаемым и якобы реальным процессам должна быть подготовлена британская армия в сфере безопасности. Можно считать эту новость фантастичной, хорошей или плохой, но следует об этом знать. Уже сейчас, при трезвом рассмотрении, это развитие, даже несмотря на то, что мы не желаем отдавать себе в этом отчет, легко предсказуемо, хотя очень неприятно. Миграция, то есть переселение людей из иных регионов в Европу, будет приводить вместо классических войн между государствами здесь, в Европе, ко все большему числу внутригосударственных войн между различными новыми группами населения. Группы людей, враждебные друг другу, будут во все большем количестве тесно соприкасаться друг с другом здесь, в Европе, у самой двери нашего дома. Из истории мы знаем о периодическом повторении Большого взрыва – начиная с Александра Великого, Великого переселения народов и падения Римской Империи вследствие вторжения варваров, и вплоть до провала эксперимента с многонациональным государством Югославией. Все это всякий раз завершается жестокими войнами, поскольку совершенно разные группы людей никогда не могли продолжительное время мирно уживаться друг с другом на территории одного государства – даже под гнетом диктатуры. Это одна сторона проблемы.

Именно в данной связи английское Министерство обороны и сообщает о способах получения людьми информации в будущем. Ожидается, что качество новостей с настоящего момента будет постоянно снижаться. Соответственно, журналисты будут, в подавляющем своем большинстве, гражданами-блогерами («citizen-journalists»). А сочетание упадка информации с уже упомянутыми чипами, вживленными в мозг, облегчит правительствам, криминалитету или террористам задачу мобилизации масс людей при помощи этих имплантированных интерфейсов в своих собственных интересах в любое время. Например, в форме флешмобов, которые можно, в зависимости от ситуации, а также тех или иных интересов, и в условиях ожидаемого столкновения враждебных групп населения, натравливать друг на друга.

Говоря открытым текстом, кто в будущем будет контролировать интерфейсы к этим объединенным в сеть чипам, имплантированным в человеческий мозг, или в качестве хакера взламывать их, тот сможет господствовать над людскими массами, все более разнородными, в том числе и вследствие возрастающих миграционных потоков. На первый взгляд, этот сценарий будущего может представиться простому гражданину столь же абсурдным, как сделанное ему кем-либо тридцать лет тому назад предсказание, что в скором времени значительная часть людей, едущих на велосипеде, в автомобиле, гуляющих или занимающихся шопингом, как нечто само собой разумеющееся, будет связана с информационными сетями всего мира посредством вставленной в ухо пуговки или малюсенького прибора. Если бы ему тогда сказали, что сегодня мы по мобильной связи сможем говорить с друзьями на других континентах и определять наше местоположение в огромном лесу с точностью до метра, и что вся наша коммуникация будет круглые сутки полностью записываться, оцениваться и запоминаться американцами^[550], – того, кто бы это сказал, наверняка сочли бы сумасшедшим. Однако сегодня все это и впрямь стало чем-то само собой разумеющимся. Содержание любого нашего телефонного разговора слово в слово записывается в полностью автоматическом режиме кем-то в дальних странах, например в США, и надолго заносится в память компьютера. Таким образом, незаметно все больше ограничивается наша свобода. Что поколением раньше тоже сочли бы совершенно нереальной мрачной фантазией. А сегодня целая куча «альфа-журналистов» сидит в многочисленных проамериканских фондах и объединениях и навязывает нам самые абсурдные идеи, начиная с «евро как проекта будущего» и «миграции как обогащения» и заканчивая утверждением, будто «контроль служит целям нашей безопасности», выдавая все это ликующим тоном за позитивные новости. В чьих интересах они все это делают, об этом клевреты НАТО и США умалчивают.

Значит, чудовища Франкенштейна, которым известно об этих процессах, совершенно естественным образом заинтересованы в том, чтобы завладеть рычагами нашего мозга, чтобы иметь возможность влиять на развитие в предугадываемом ими направлении. И хотя то, что мы при ознакомлении с документами лондонского Министерства обороны или американских военных узнаем о нашем будущем, весьма напоминает истории о Франкенштейне и другие фантастические рассказы, при ближайшем рассмотрении все это представляется вовсе не таким абсурдным, каким может показаться на первый взгляд. Ведь уже сегодня немногочисленная группа людей определяет, какая информация должна глубоко проникать в наш мозг и сохраняться в нем, что и как нам думать. Существует небольшая клика близких к военно-промышленному комплексу и к США «альфа-журналистов», входящих в элитарный кружок, который, если присмотреться к нему повнимательнее, уже сейчас ведет себя точно так же, как франкенштейны из описанного выше лондонского сценария ожидающего нас ужасного будущего. Но пока еще нашим мозгом пытаются манипулировать люди, окружающие властную элиту и служащие ей в качестве пособников. Пока еще можно описывать их действия. Пока еще можно пригвоздить их к позорному столбу, еще можно остановить движение в указанном выше направлении. И среди них пока еще есть те, которые не дают себя купить и разоблачают творящиеся безобразия. Люди с твердым характером.

Например, Ульрих Тильгнер. Этот человек с 1982 года делает репортажи о событиях на Ближнем и Среднем Востоке. С 2002 года этот уроженец города Бремена был руководителем офиса ЦДФ в Тегеране. Его репортажи о войне в Ираке были отмечены в 2003 году премией Ганса-Йоахима Фридриха, присуждаемой самым выдающимся тележурналистам. При вручении премии было подчеркнуто, что лауреат «в крайне тяжелых условиях сохранил и подтвердил своими военными репортажами свои высокие профессиональные качества и свою журналистскую независимость». Затем вдруг грянул гром: зарубежный корреспондент Тильгнер, лицо которого привыкли видеть на экране, как лицо старого доброго знакомого, все телезрители ЦДФ, вдруг стал репортером швейцарского телевидения. Свой трудовой договор в качестве руководителя корпункта ЦДФ в Тегеране и в качестве специального корреспондента на Среднем и Ближнем Востоке он продлевать не стал. Свой шаг он обосновал тем, что ощущает, как в Германии, по его ощущениям, на его работу накладывается все больше ограничений, «особенно что касается репортажей из Афганистана, причем именно сейчас, когда там гибнут немецкие солдаты». По его словам, учитываются некие коалиционные интересы, что отражается на независимости редакторов телекомпаний. Одновременно политические передачи во все большей степени оттесняются «на задворки вещания». «А вот в Швейцарии такие передачи, как “Тагесшау” или “Без десяти десять”, – важные и неотъемлемые элементы вещания». Там никто никогда не вмешивался в его работу. Разумеется, ЦДФ не сообщил своим телезрителям, почему его зарубежный корреспондент Ульрих Тильгнер вдруг неожиданно исчез с экрана. Значит, все-таки есть журналисты с твердым характером.

Нам остается лишь констатировать: наши «альфа-журналисты» адресуют свои статьи и репортажи вовсе не народу. Нет, они не интересуются мнением, которое высказывает народ. Они, совсем напротив, пытаются заткнуть народу рот или игнорировать его мнение, в соответствии с правилами «политкорректности». Это явствует из по-прежнему тенденциозных передач, статей и репортажей. У все большего числа людей складывается впечатление, что при подаче информации совершенно не учитываются их жизненные обстоятельства, их впечатления, их позиция. Что некая оторванная от реальной жизни подозрительная элита конструирует для себя модель такого мира, который ей по вкусу. Там господствует лишь брюзгливый тон зазнаек, привыкших отводить глаза от всего, что им не по вкусу. Но дух времени сегодня изменился, и население волнуется так, как волнуется вода в слишком долго остававшемся спокойным водоеме при порывах освежающего ветра.

В заключение хотелось бы поблагодарить всех названных в настоящей книге поименно «альфа-журналистов». Ибо они, в конце концов, выполняют важную функцию: подрастающему в университетах новому поколению репортеров они, хотелось бы надеяться, послужат отрицательным примером, которому не следует подражать.

Все названные в этой книге поименно лица отрицают свою отдающую коррупцией подозрительную близость к организациям правящей элиты. Вдобавок они отрицают, что являются лоббистами. Они также отрицают свою «коррумпированность» вследствие их описанной близости к правящей элите. И они отрицают, что, будучи журналистами, близкими к вышеупомянутым группам, утратили обязательную для журналиста профессиональную хватку. Они отрицают, что их описанная близость к элите сказывается на их репортажах.

Послесловие

Американский репортер Карл Бернстайн в свое время разоблачил «Уотергейтскую аферу» и привел в 1974 году к импичменту президента США Никсона. Бернстайн – лауреат Пулитцеровской премии. Он, так сказать, «тяжеловес среди журналистов». После своего ухода в 1977 году из американской газеты «Вашингтон пост» он на протяжении шести месяцев работал над одним-единственным текстом – текстом статьи о сотрудничестве журналистов с ЦРУ. Его статья была опубликована в журнале «Роллинг Стоун»^[551]. B своей статье Бернстайн разоблачил факт работы примерно 400 американских журналистов на ЦРУ. В ту пору у «Нью-Йорк таймс» имелся даже особый договор с ЦРУ, по которому ЦРУ в любое время могло «одолжить» у газеты ее журналистов. Согласно статье Бернстайна, в секретном списке ЦРУ значились самые известные авторы передовиц и комментаторы США, а также ответственные редакторы, главные редакторы и зарубежные журналисты. С момента этого сделанного в 1977 году разоблачения не может больше быть никаких сомнений в том, что ЦРУ занимается по всему миру вербовкой журналистов и руководящих сотрудников медийных предприятий в качестве агентов или же пользуется их услугами в качестве информаторов^[552].

Что это означает для нас, немцев, и для Германии? Приведем всего лишь один пример. Социал-демократический политик Манфред Ланштайн был в 1982 году федеральным министром финансов, а с 1983 по 2004 год работал на медийный концерн «Бертельсман», став, в конце своей работы на концерн, «специальным уполномоченным правления». Ланштайн был членом подробно описанной в настоящей книге «Трехсторонней комиссии». С середины 1990-х годов он является председателем попечительского совета Фонда еженедельника «Цайт». Ланштайн упоминается в посмертном архиве бывшего офицера ЦРУ Роберта Трамбелла Кроули в качестве информанта ЦРУ. Имя Ланштайна значится в списке 2619 имен предполагаемых информантов ЦРУ. Роберт Трамбелл Кроули скончался 8 октября 2000 года в одной из вашингтонских клиник^[553]. Он был заместителем начальника оперативной службы ЦРУ и руководителем отдела тайных операций. Не исключено, что перечисленные в его списке лица даже не подозревали о том, что числятся информантами ЦРУ^[554]. В письме, направленном мной в августе 2014 года в еженедельник «Цайт» на имя Манфреда Ланштайна, я поинтересовался, известно ли ему, что он – как и другие немцы – числился в списке информаторов ЦРУ. Причем, очевидно, в период, когда он работал в концерне «Бертельсман» и отвечал там за СМИ. Ибо в списке указан его тогдашний домашний адрес в городе Гютерсло. Ланштайн, явно ошеломленный этой новостью, ответил мне: «Благодарю за информацию. Я не имел и не имею об этом ни малейшего понятия».

Я убежден, что Ланштайн не солгал мне, так как, согласно результатам моего журналистского расследования, члены «Трехсторонней комиссии» в прошлом почти автоматически и без своего ведома попадали в список, который вели для ЦРУ лица, близкие к секретным службам США или даже оказывавшие этим службам активную поддержку. То есть Ланштайн мог попасть в список информаторов ЦРУ просто потому, что был в прошлом членом «Трехсторонней комиссии». Говоря открытым текстом: лучше держаться от трансатлантических организаций подальше.

Тем не менее наши журналисты, в силу совершенно необъяснимых причин, прямо-таки липнут к подобным сетевым организациям. А ведь они после 2006 года не могли не знать, что там творится. Именно в тот год телекомпания «Арте» транслировала документальный фильм «Используемые и управляемые» (Benutzt und gesteuert). Из этого фильма изумленная публика узнала о попытках ЦРУ оказывать, под прикрытием подставных организаций, влияние на редакции немецких издательств, теле– и радиокомпаний^[555]. Стало совершенно очевидным, что из Вашингтона осуществляется дистанционное управление многими литераторами, музыкантами, сотрудниками издательств, а также публично-правовых теле– и радиокомпаний^[556]. И что многие журналы – к примеру, литературный журнал «Монат» – софинансировались ЦРУ. Когда этот факт был обнародован в статье, появившейся в газете «Нью-Йорк таймс», журнал «Монат» был просто перекуплен еженедельником «Цайт»^[557].

Все это никогда не было тайной. Просто никто не желал этого видеть. А ведь еще в 1996 году было предано гласности намерение ЦРУ усилить вербовку журналистов^[558]. А где удобнее всего устанавливать подобные связи? Где «альфа-журналист» становится «Франкенштейном»? Разумеется, в одной из многочисленных трансатлантических организаций. Ведь на их заседаниях всегда присутствуют агенты ЦРУ.

Сегодня многие деятели, перечисленные мной в настоящей книге поименно, возможно, станут утверждать, что до сих пор не понимали, что творится вокруг них. Они будут утверждать, что были слишком глупыми, слишком наивными или слишком некомпетентными. А ведь на самом деле все яснее ясного. Ибо представители руководящей верхушки, осуществляющей трансатлантические акции, входят в «Совет по международным отношениям» (СМО). А СМО теснейшим образом связан с ЦРУ^[559]. У СМО, как у кактуса, имеется множество отростков, или боковых побегов, вроде Германского совета по международным отношениям, более известного немцам под названием Германского общества внешней политики (ГОВП), в учреждении которого, в качестве «крестного», участвовал СМО^[560]. Почти все проамериканские лоббистские организации объединены в рамках «Трансатлантической политической сетевой организации» (TPN). А TPN рассматривает себя в качестве организации, лоббирующей интересы крупнейших европейских и американских концернов, СМИ и «мозговых трестов». В ее членских списках названы многие фирмы, в том числе^[561]: «Альянц», AT&T, БАСФ, «Бертельсман АГ», «Боинг», «Бритиш петролеум», «Катерпиллер Инк.», «Ситигруп», «Кока-Кола», «Даймлер АГ», «Делл», «Дойче Банк», «Дау Кемикл», «Эрикссон», «Фейсбук», «Дженерал электрик», «Хьюлетт-Паккард», банк «Эйч-эс-би-си», «Ай-би-эм», «Джей Пи Морган», «Мак-Гроу Хилл кампанис», «Мишлен», «Майкрософт», «Нестле», «Оракл», «Пфайзер Интернэшнл», САП АГ, «Сименс АГ», С.В.И.Ф.Т., «Сингента» и «Юнайтед Парсел сервис» (UPS). А теперь я, вслед за названиями этих крупнейших концернов, приведу и названия тех «мозговых трестов», которые наряду с ними также объединены под «крышей» сети «Трансатлантической политической сетевой организации»^[562]: Американская торговая палата при ЕС, Институт Аспена в Берлине, Институт Аспена в Италии, Атлантический совет Соединенных Штатов, «Брукингс инститьюшн», брюссельскаий «мозговой трест» BRUEGEL, «Фонд Карнеги за международный мир», «Центр европейских политических исследований», Торговая палата Соединенных Штатов, британский Королевский институт международных отношений «Чатам-Хаус», «Совет по международным отношениям», «Центр стратегических и международных исследований», зарегистрированное объединение Германское общество внешней политики, «Европейской политический центр», «Европейский круглый стол промышленников», «Европейско-американский бизнес-совет», «Европейский институт», «Германский фонд Маршалла Соединенных Штатов», «Французский институт международных отношений», Ассоциация трансъевропейских политических исследований, Союз конфедераций промышленников и работодателей Европы и Совет по конкурентоспособности США. Не хватает, для ровного счета, только «Атлантического моста» с его партнерской организацией «Американский совет по Германии», а также «Трехсторонней комиссии» господина Рокфеллера^[563]. Членами почти каждой из перечисленных выше организаций являются и высокопоставленные политические деятели. Вот она, сплетенная крупнейшими концернами, СМИ и «мозговыми трестами» сеть, в которой запутались многие журналисты из ведущих средств массовой информации, заправилы большого бизнеса, политики и ученые. Неужели все они хотят только поиграть?

Разве можно считать меня сторонником «теории заговора» только из-за того, что лично я убежден в реальности факта подготовки многочисленными ячейками «Трансатлантической политической сетевой организации» и примыкающих к ней организаций, на самом высоком уровне, средств для «массажа мозгов» своих членов? Я убежден в том, что угол зрения членов и друзей этих многочисленных лоббистских организаций, их стипендиатов и научных сотрудников подвергается воздействию и сужается так искусно, что они, в конечном итоге, превращаются в доведенных до совершенства проводников идей крупнейших концернов, секретных служб и интересов США – причем проводников, воспринимающих эти идеи и стратегии как свои собственные. После чего вложенные им в головы идеи, подобно икре, которую мечут рыбы, распространяются журналистами в форме бесчисленных публикаций ведущих СМИ и других средств коммуникации и навязываются аудитории, причем сами журналисты выдают их за продукты собственного мышления.

Страницы:

Читать бесплатно другие книги:

Методические проблемы этнической психологии

Резников Евгений

В монографии представлена авторская методика «Выявление психологического облика этноса». Другая авто...

Добро и зло в этической психологии личности

Устин П.

Добро и зло – центральные категории этической психологии личности, формирующейся отрасли психологии....

Аквинат

Стамп Элеонор

Элеонор Стамп – американская исследовательница философии и теологии Фомы Аквинского, автор многочисл...

Ноосферная цивилизация XXI век. Сборник статей

Коллектив авторов

В сборник статей вошли произведения авторов, посвященные идеологии, стратегии, инструментам развития...

Два брата

Романов Андрей

В каждом государстве есть продажные политики и бизнесмены, которые ради своих интересов пойдут на лю...

Шахматы дьявола