Почём цветочек аленький? Луганцева Татьяна

И вот Яна уставилась на эту красную тряпку, как бык на плащ тореадора. «Зря пришли… Еще и гостя привела…»

Агриппина Павловна вперилась взглядом в Евгения, правильно определив жертву.

– Здрасьте…

– Агриппина, ты заболела? – осторожно поинтересовалась Яна, влезая в туфли.

– Какая ты понятливая. – Домоправительница подбоченилась.

– А что у тебя болит?

– Сердце и голова болят постоянно, с тех пор как с тобой связалась… Совесть-то хоть какая-никакая у тебя есть? Дома не ночуешь, потом звонят с кладбища и говорят, что ты там… Еще таким противным пьяным голосом… Просто с ума сойти! Что я должна была подумать? В моем возрасте уже опасны такие потрясения. Я ойкаю, хватаюсь за сердце. А мне: «Да вы не беспокойтесь! Яночка жива, она только подойти сейчас не может, Она в гробике лежит!» Какая прелесть! В гро-би-ке! Почти как в сказке! Он у тебя не хрустальный был? А это видимо, тот самый принц, который разбудил горячим поцелуем? Вид у него, прямо сказать, неважнецкий…

Яна от стыда залилась краской, особенно после того, как обратила внимание на Женин взгляд.

– Агриппина Павл…

– Стыда нет, и совести тоже! – прервала ее Агриппина. – Уж лучше бы вообще не звонили, чем такое мне говорить!

– Да мы все пьяные были… Ну что ты в самом деле? С кем не бывает? Ты же меня знаешь!

– Могла бы и сама позвонить… – поджала губы домоправительница.

– Так в том-то и дело, что не могла… Это Леша, наверное, позвонил… Он совсем никакой был, его потом чуть не похоронили в гробу… Перепутали с покойником! Ой! – вовремя остановилась Яна.

– Вот ты сама-то соображаешь, что несешь? Да еще при чужих людях! – Агриппина Павловна сделала акцент на слове «чужих». – Кстати, этого типа ты на кладбище отрыла? Он же оттуда? Из этой же компании? Это как надо было пить, чтобы тебя потом на следующее утро перепутали с трупом? А у тебя что с лицом? Словно лопатой приложили… Тоже зарыть хотели? Или добивали, чтобы захоронить и выполнить план? – проявила излишнюю наблюдательность, сама того не подозревая, Агриппина Павловна.

– Не сердись на меня! Другие тут ни при чем! Это – моя домоправительница, моя спасительница Агриппина Павловна, а это Евгений – наш гость из Дании. Вот вы и знакомы! – Яна с трудом смогла вставить несколько слов.

– О господи! Опять иностранец! – перекрестилась Агриппина Павловна, явно намекая на чеха Карла Штольберга, последнюю любовь своей несносной Яны.

– Не сейчас, – прошипела сквозь зубы Яна и наконец-то смогла протиснуться мимо монументальной фигуры Агриппины в квартиру.

Разговор на лестнице явно затягивался. Евгений сделал то, чего, по мнению Яны, не стоило делать. Он очень галантно поцеловал руку домоправительницы.

«Ну, все! Хана ему!» – мгновенно вспотела Яна, зная, что Агриппина не любит таких внешних проявлений галантности. Но та почему-то заулыбалась и, схватив Женю под руку, прямиком потащила его на кухню. Это означало одно – человек принят и сейчас его накормят до отвала. И попробуй только откажись!

– Есть-то будете? – спросила Агриппина Павловна, косясь на Евгения, который схватился за плечо, потому что из-за слишком резких движений ударился о косяк кухонной двери.

– У вас очень вкусно пахнет, а я с дороги. Я бы не отказался, – честно ответил Женя, улыбаясь и правильно понимая, что в этом доме отказываться уж точно нельзя.

– Вот и славно! Мойте руки и за стол, – смягчилась Агриппина Павловна.

– Ты произвел на нее хорошее впечатление, – шепнула Яна Евгению на ухо.

– Произвел! – крикнула домоправительница, в очередной раз доказывая, что у нее с годами, может быть, здоровье и ухудшилось, но слух остался острым. – И поэтому я хочу спросить у Евгения, как давно он знает тебя? Как долго вы знакомы?

– Совсем чуть-чуть, совсем недавно, – ответила за него Яна, словно объясняя, что никаких серьезных отношений с этим парнем у нее нет.

– Так беги от этой женщины! Беги, как бегут от цунами! – воскликнула Агриппина Павловна.

– Ни разу не видел, чтобы кто-то убежал от цунами, – честно ответил Евгений. – Хотя и пытались, залезали на деревья, на верхние этажи…

– Вот и ты попытайся, сынок, попытайся! – похлопала она его по плечу, от чего Евгений снова поморщился, а Яна рассердилась.

– Не трогай его за плечо! – не выдержала она. – Женя ранен.

– Вот о чем и речь! Беги! – хлопнула тряпкой по столу домоправительница.

– Хватит вам, ей-богу! Словно уж хуже меня и нет никого! – надулась Яна.

– Ну, если я не права, расскажи, чем ты сегодня весь день занималась? Чем ты была занята? – уточнила домоправительница.

– Ладно, ладно… Поняла, что ты хочешь сказать!

– Вот и молчи! Ты вечно попадаешь в какие-то непонятные места, то на кладбище, то в морг, то…

– Так получается! Я не специально! Ты же знаешь!

– Золотые слова! Но близким твоим от этого не легче! Евгений, она бросила своего мужа – человека кристальной души! – снова обратилась Агриппина Павловна к парню.

– А это-то тут при чем?! – возмутилась Яна.

– Потом она бросила того, ради кого бросила мужа! – продолжала Агриппина Павловна. – Она и вас бросит!

– Мы еще не вместе, чтобы меня бросать. – Женя рассуждал здраво.

– Как много надежды в слове «еще», – усмехнулась Агриппина Павловна и принялась расставлять на столе бесчисленные тарелки, горшочки и вазочки с едой, словно намереваясь закормить их до смерти.

Яна перевела дух, поняв, что домоправительница взяла тайм-аут, как профессиональный боксер между раундами, и пока больше не будет высказываться о ее персоне. Видно, собирается с мыслями, решая, чем бы еще напугать парня.

На столе появились фирменные плюшки с сахаром. Мало того что само тесто было сладким, Агриппина Павловна еще посыпала плюшечки сахарным песком, а когда ела, щедро сдабривала сгущенным молоком, вареньем, медом или джемом. При этом она иногда сообщала скорбным голосом, что у нее слегка повышен сахар в крови. Что ей, бедной, делать?

Появились аппетитные котлетки, ломтики колбасы и ветчины, тосты, элитный сыр, украшенный грецкими орехами и красным виноградом, как в лучших ресторанах. В этом доме всегда были и фрукты, и шоколад, и все это предложили гостю.

– Угощайтесь всем, что на столе! – Агриппина Павловна явно больше хотела накормить не Яну, а гостя.

– Спасибо, вы очень гостеприимная хозяйка, – отметил Евгений.

– Зарабатываешь себе бонус? – усмехнулась Яна. – Не поможет… Для нее мой бывший муж всегда останется самым лучшим! Остальных она мне простить не может! Вот все время и подкалывает.

– Конечно! Если речь идет о Ричарде, то я необъективна! Я воспитывала его с детства! Он мой сын! – кивнула Агриппина Павловна.

– А я и не предлагаю себя ей в мужья! – вдруг выдал Евгений, и Яна зааплодировала.

– Вот это молодец! Вот это хорошо сказал! Просто герой! Увязался за мной, вместо того чтобы ехать в свою шикарную гостиницу! Для чего? Зацепила тетка с голыми грудями в аэропорту? Так это же не я была! Очнись, сынок! Это был плакат! И я никогда не пересплю с тобой, уяснил?! Чего о себе возомнил? Замуж! Да меня кто только не звал замуж! Если бы я соглашалась, мне бы надо было сто паспортов иметь для печатей о браке и разводе!

– Откуда такая агрессия? – округлились глаза у Агриппины Павловны. – Он всего лишь честно сказал, что не метит тебе в мужья… А чего ты хотела? Что все будут падать в обморок при виде тебя? Мужчины так устроены… На что-то одноразовое – очередь, а на серьезное – единицы. Да может, ты ему просто не нравишься! – подлила масла в огонь домоправительница, подмигивая Евгению. – У нее завышенная самооценка, не выносит, если кто-то посмеет намекнуть, что она не нравится.

– Яна – красавица! Она не может не нравиться! Она вызывает массу чувств и эмоций, очень яркая женщина! – улыбнулся Евгений.

– Дураки! – отметила Яна и захрустела тостом. – А вас, мистер Совершенство, не учили, что невежливо говорить о присутствующем человеке в третьем лице? Она… она…

– Учили, извини… Неправильный падеж, склонения.

– А вы к нам надолго? – спросила Агриппина Павловна у Евгения.

– Только чайку попить, – ответила за него Яна под смешок Евгения. – Шучу! Он поживет в квартире Клавдии Ивановны несколько дней… В конце концов, это ее гость. Она пригласила его, и вот такая печальная история. Кстати, Женя, а для чего ты приехал в Москву? Неужели на могилу отца? – спросила Яна.

Лицо Евгения выразило полное недоумение.

– С чего ты взяла? Могила отца, какая глупость? Я даже не считаю, что он у меня был… Я чувствовал, что Клавдия Ивановна сама хотела бы нас увидеть, и очень обеспокоена судьбой нашей семьи. Я хотел встретиться с ней, может, чем-то помочь и дать то, что было нужно – информацию, я успокоил бы эту женщину. Вот, не успел… А так я совместил поездку в Москву с московским кинофестивалем. Меня приглашают уже в который раз. Как-то неудобно, решил вот посетить, – ответил Евгений.

– Московский кинофестиваль? – поинтересовалась Агриппина Павловна. – А зачем вам? В смысле, зачем вас пригласили? – Она перешла вдруг на «вы», для порядка и до выяснения всех обстоятельств дела.

– В качестве гостя. Я режиссер, – пояснил Евгений.

– Ой, как здорово! – сказала Агриппина Павловна и вконец растерялась. С режиссерами в домашней обстановке ей еще не приходилось общаться.

Яна изумленно поглядела на гостя. Она тоже раньше никогда не встречалась с режиссерами.

– Богема? – пискнула она.

– Говорят, что да… Но я особо не тусуюсь, в основном веду замкнутый образ жизни, – пояснил Женя. – Это зависит от человека.

– А я думала, что ты скорее Рэмбо, – протянула Яна.

– Нет, я режиссер, но спорт люблю, – ответил Евгений.

– А какие фильмы вы сняли? – спросила Агриппина Павловна.

– Я снимаю кино для закрытых показов…

– Порнографию, что ли? – поежилась Агриппина Павловна, и Женя чуть со стула не упал от смеха.

– Матерь Божья, но почему сразу же «порнографию»?

– Кино не для всех, элитарное, высокое кино не для широкой публики, – пояснила Яна. – А порнография как раз для очень широких слоев. Так ведь, Женя?

– Так… все верно, Яна, – вытирал он слезы.

– Ты снимаешь некоммерческое кино, – подытожила Яна.

– Некоммерческое? – зацепилась Агриппина. – Это когда не платят деньги? Зачем тогда снимать? Смысл в чем?

– Считайте, что это мое хобби… Так, от нечего делать, – ответил Женя.

– Не понимаю, – нахмурилась Агриппина Павловна. – Не стоит работать, если это никому не нужно и не приносит денег.

– Вы прелесть, Агриппина Павловна! – не рассердился Евгений. – Такое кино тоже нужно, просто немногим, не как фильм о Человеке-Пауке.

«А он не сноб», – отметила про себя Яна.

– А что? Сам же сказал… – обиделась домоправительница.

– Всё так. Но в одном вы были правы – порнографию я тоже снимал, еще студентом. Это был наш протест обществу! Так что у вас глаз – алмаз, – зачем-то сказал он.

Яна закашлялась, поперхнувшись, и сама себя постучала по спине, по тому месту, до которого смогла достать. А когда ей попытался помочь Евгений, она шарахнулась от него словно от прокаженного.

– Так тебе и надо, Яна! Приводишь в дом, не спросясь, порнографистов всяких! – сказала Агриппина Павловна.

– Это было давно, – робко возразил Евгений.

Агриппина Павловна вытерла лицо бумажной салфеткой.

– Может, выпьем? За знакомство? Чего уж тут…

– Не откажусь… – ответил Евгений.

– Давай! – кивнула Яна, уже жалея, что привела его в дом.

Чем-то он стал ее раздражать, или начинал нравиться, она еще не поняла до конца. «Все иностранцы такие скользкие. Всегда улыбаются, всё у них хорошо… А сам ведь соткан из пороков. Это читается у него во взгляде!» – мрачно думала она, пока Агриппина Павловна расставляла бокалы и вынимала из бара бутылку красного коллекционного вина.

Женя откупорил вино и разлил по бокалам.

– За вас, женщины! За вас прекрасных!

– Камера, мотор! – ответила ему Яна и выпила вино, как пьют водку – сразу, залпом.

– У тебя, Яна, потрясающее чувство юмора! – отметил Евгений.

– Да я и не шутила вовсе… – надкусила бутерброд Яна. – Красную площадь посмотришь сам…

– А ты же обещала… – умоляюще произнес Евгений.

– Кинематографисты покажут! – ответила Яна, прямо смотря ему в глаза.

– Меня просил о встрече один русский режиссер, – переменил тему Евгений. – Если несколько дней поживу здесь, я могу пригласить его сюда?

– Сюда? – спросила Агриппина Павловна.

– В смысле, в ту квартиру, где я буду жить, если он напросится в гости, – пояснил Евгений.

– Если вы не устроите погром и порнографические съемки, – согласилась Яна. – Вспомните молодость, так сказать.

– Это было совсем давно! Зря я сказал, – лукаво посмотрел он на Яну.

– Зря! – согласилась Яна, готовая его убить.

– Забудь! – смутился он, чего Яна и добивалась.

– Вряд ли… Наливай, Агриппина! Настроение у меня то ли поднимается, то ли портится…

– Алкоголики, – хмыкнула домоправительница, которая сама очень любила и вино, и коньячок… Но не подковырнуть других не могла.

– Ты обещала мне ужин! – напомнил Яне Евгений.

– Он прямо-таки берет быка за рога, – отметила Агриппина Павловна, – и делает вид, что не замечает, сколько еды на столе. Ему надо в рот положить! Хорошо, если жевать не заставит…

– Мачо, – сказала Яна, – но ты не переживай, я уже давно не теряю головы. Она у меня привинчена к плечам намертво, и к тому же резьба заржавела от старости. Сегодня с ужином придется повременить, у меня ночью на кладбище дела, – мрачно посмотрела она на него.

– Яна! – одернула ее Агриппина Павловна.

– Это в последний раз, честное слово! Просто так получилось… Надо посмотреть, отшлепать Галю по попке, а возможно, еще и милицию вызвать! – сказала Яна.

– Галя на кладбище, она не умерла? – уточнил Женя, уже ни чему не удивляясь.

– Нет, пока жива, но вот друга моего попыталась похоронить раньше времени, и нет ей за это прощения.

– А я бы сразу всем вам вызвала психушку, – совершенно спокойно высказалась Агриппина Павловна, – и проблемы были бы решены.

– Мы сами вызовем, если понадобится… Только сегодня я уйду ночью, и не надо прикладывать ко лбу эту свою чудо-тряпку, со мной всё будет хорошо, – сразу же предупредила Яна.

– А смотрю, тебе и вправду полегчало… Недавно ты корчилась от температуры, – поджала губы Агриппина Павловна.

– Болезнь была быстрой и острой. А потом…

– Потом тебе уже было не до болезни, я понимаю, – покосилась на Евгения Агриппина Павловна. – Если бы я была моложе лет на …цать, я бы тоже забыла обо всех болячках.

Этот раунд Яна проиграла, потому что щеки ее снова заалели.

– А возьмешь меня с собой? – вдруг спросил Евгений, словно не желая с ней расставаться.

– А тебе-то это зачем? Там люди, которых ты не знаешь… У тебя свои дела, у меня свои, – удивилась она.

– Я познакомлюсь с кем угодно, я коммуникабелен, – тут же ответил Женя.

– В этом я не сомневаюсь, но у нас там личные дела… – отвела она глаза.

– Я хочу поучаствовать во всем самом необычном, чтобы сполна почувствовать Россию, – ответил Евгений. – Я уверен, что обратился по адресу. Ты – самая необычная женщина, и всё необычное кучкуется вокруг тебя!

– Сомнительный комплимент, – отметила Агриппина Павловна.

– Не думаю, что ты там, я имею в виду – на кладбище, почувствуешь Россию, – возразила Яна, насаживая на вилку малосольный огурец и с аппетитом отправляя его в рот.

– Да поезжайте вместе! Пусть парень съездит с тобой, и мне спокойнее будет за тебя, за дуру, – вступилась Агриппина Павловна.

– Там может быть страшно! – скорчила недовольную гримаску Яна. – Хотя ты говорил, что не из пугливых?

– Я справлюсь, – заверил он. – Я же прошел тест-драйв!

– Тогда я зайду за тобой… Не спи, – предупредила Яна. – И купи куртку потеплее. Это тебе не Париж, не Елисейские Поля. Сегодня ночью будет Россия, кладбище…

– Я понял и согласен на всё, – легко кивнул Евгений, чтобы больше не раздражать Яну.

Евгений не был навязчив. Он быстро понял, что Яна хочет остаться одна и отдохнуть, попытался было помочь с посудой Агриппине Павловне, но был с позором выдворен с кухни. Это место она не уступала никому. Яна торжественно вручила ему ключ от своей квартиры, сказала, что если ему что-нибудь понадобится, пусть не стесняется и заходит. И Евгений был отправлен в квартиру Клавдии Ивановны вместо пятизвездочного отеля, но такой выбор он сделал сам, находясь в полном здравии и твердой памяти, об этом он тоже не должен был забывать.

– Ты когда начнешь оформлять на себя эту квартиру? Через полгода ты должна вступить в права, – спросила Агриппина Павловна, уже знавшая о завещании соседки снизу.

– Даже думать пока об этом не могу, странно все это как-то, – честно ответила Яна.

– Странно-то странно, а ты не виновата! Ты же у соседки ничего не просила? Да зная тебя, я уверена, что ты даже не думала о квартире! Вот в морге устроить день рождения или упустить лучшего мужчину на свете – это пожалуйста! Это для тебя! А корысти никакой у тебя точно нет! Под присягой бы повторила! Клава одинокая была, вот и завещала тому, кому сама захотела! А что в этом такого? Чего добру пропадать?

– Всё ты правильно говоришь, я займусь, честное слово… Неделя-другая – и начну оформлять, – ответила Яна, выслушав пламенную речь своей домоправительницы. – Я знаю, что чиста, как слеза младенца.

– Вот и хорошо! Иди, отдохни, а то глаза красные, руки трясутся… Краше в гроб кладут! А ты собралась ехать с таким красавцем, значит, должна держать марку.

– Я постараюсь…

– Да ты уж постарайся, а то годы уходят, выглядишь черт знает как, – не стеснялась в выражениях Агриппина Павловна.

– Так я там и не выспалась… А, да ладно! Разбуди меня перед ночным дежурством, – попросила Яна.

– Ладно уж, иди… Разбужу! Куда мне деваться? – вздохнула домоправительница и отвернулась к раковине с посудой.

Яна обняла ее, поцеловала в затылок со смешным пучком с торчащими шпильками и пошла к себе в комнату отдыхать. Но перед тем как лечь спать, она включила ноутбук и набрала в поисковой системе «Евгений Сальме – режиссер».

На экран высыпало столько информации, что сон у Яны как рукой сняло. Прочитав несколько страниц, она узнала очень много интересного. Евгений оказался всемирно известной личностью. Он снял больше тридцати фильмов, многие из которых были удостоены престижных международных наград, в том числе в Каннах и на Венецианском кинофестивале. Мало того, два года назад один из его фильмов, «Бессмертные души», был удостоен премии «Оскар» как лучший зарубежный фильм. «Надо же, стыд-то какой, – удивилась Яна. – А мы с Агриппиной Павловной проявили полное невежество…»

Яна углубилась в чтение и выяснила еще много занимательных фактов. Оказывается, Евгений снимал в основном документальные фильмы. Художественные он стал снимать не так давно. Евгений был режиссером, сценаристом и часто сам снимался в роли ведущего. А фильмы его были… не о цветах и фруктовых деревьях.

Документальные ленты господина Сальме были о войне. Он вел репортажи из всех горячих точек планеты. Снимал и во время боевых действий, и после, привлекал внимание к проблемам беженцев, к разрухе, болезням, национальной вражде. Когда где-нибудь случалось землетрясение, Евгений немедленно оказывался в этом месте…

Он показывал миру то, о чем обычно не принято говорить – о сложных проблемах людей, оказавшихся в бедственном положении. Им было создано несколько благотворительных фондов для голодающих детей Африки, для больных СПИДом, беженцев и так далее. Именно после показа его фильмов любое дело сдвигалось с мертвой точки, люди обращали внимание на проблему, затронутую Евгением, и тоже начинали помогать, следуя его примеру. Половина гонораров уходила на благотворительные цели, а вторая половина – на то, чтобы снять следующий репортаж.

В кругу кинематографистов его считали странным и несколько не от мира сего, но господин Сальме жил обособленно и не собирался ничего менять в своем мировоззрении. Целью его жизни было помочь тем, кто в этом нуждался.

Яна невольно подумала о том, что вся его жизнь была предрешена с детства; с тех пор, как он был вынужден помочь своему брату, став для него донором, так он и продолжал самозабвенно помогать другим людям.

Она была ошеломлена, получив так много информации о Евгении. Он был личностью большого масштаба, его имя внесено в Википедию, и она безумно захотела узнать Женю поближе.

«А мы-то и не знали…» – сокрушалась Яна. Она вышла на кухню, чтобы поделиться новостью с домоправительницей.

– У нас в гостях был оскароносный режиссер! А мы и не знали! Лохушки мы с тобой!

Агриппина Павловна с большим трудом сфокусировала на Яне взгляд.

– И никакой он не остроносый! Очень симпатичный мужчина! – хмыкнула она.

– Ого! Ты бутылочку полностью оприходовала? – поняла Яна, взглянув на пустую тару.

– Вот думала – не заметишь! Думала, что уже спать будешь и не встречу тебя сегодня… А ты всё оговариваешь, всё тебе не так… Ну, выпила! И что? – с вызовом произнесла Агриппина Павловна. – Я себя чувствую плохо! Я лечусь!

– Я не оговариваю, тебе показалось. Я просто узнала, что Евгений – очень известный режиссер!

– И у тебя уже загорелись глаза! – покачала головой Агриппина Павловна. – Я же вижу…

– Он – потрясающая личность! Талантище с большой буквы и человек большой души! – воскликнула Яна.

– Это ты тоже узнала в этом «адском ящике»? – Так Агриппина Павловна называла компьютер.

– Потрясающая информация…

– Ты лучше позвони Асе! У нее проблемы! Она уже два раза звонила! – прервала ее восторженную речь домоправительница.

– Наверное, хотела назначить мне встречу, – предположила Яна.

– Вот-вот… Иди позвони! Встреча-то на кладбище! Тьфу! Какая гадость, – скривилась Агриппина Павловна. – Что в этом может быть хорошего?

Яна вернулась к себе в комнату и попыталась дозвониться до Аси, но подруга не ответила. Яна немного забеспокоилась, но легла и постаралась хоть немного поспать. Ведь впереди была ночь, а следовательно, одно щекотливое дело, которое необходимо было завершить. Отступать некуда. Да и с Асей не могло ничего произойти – ведь снаряд два раза в одно и то же место не попадает. Хотя бывает и по-другому…

Это уж точно был бы перебор, даже для ее ближайшего окружения. Яна вообще надеялась как можно скорее связаться с сыном Ричарда, Сергеем, и высказать ему все, что она думает о нем и о той нервотрепке, которую он приносит ее лучшей подруге. Беда в том, что Сергей чаще всего пребывал в таких местах нашей планеты-матушки, где обитали только дикие племена и отсутствовали какие бы то ни было виды связи, включая сотовую.