Клан двурогих Шведов Сергей
– Видишь горданца, который сидит рядом с Осеем? Это и есть Эшер сын Магасара. Очень красноречивый человек, способный драного кота продать за цену пушного зверя.
– А много шансов у Осея одержать победу?
– Пусть достойный Осей сам о себе хлопочет, – отозвался с кривой усмешкой Рикульф. – У него сейчас войско без малого двадцать тысяч. Надо полагать, к нему присоединятся и амберузы, и бродячие арвераги, и вогены, и хазы, и разный прочий сброд.
Почтенный Морвед сразу смекнул, что Рикульф уже положил глаз на земли вогенов и хазов, иначе зачем бы он их так старательно спроваживал за пределы Сурана. Неплохо бы и Морведу подсуетиться в отношении амберузов, а для верности пригласить того же Гилроя, вдвоем действовать сподручнее. Как-никак, а они с королем Эборакии почти что родственники.
Волку нравилась девушка, с которой он танцевал. Говорили, что она невеста этого толстого болвана, короля Кимбелинии Морведа. Как утверждал в таких случаях Зуб, он же владетель Брандомский, самое страшное преступление в мире, это использование девушки не по назначению, в качестве разменной монеты в большой игре. Волк был согласен с Зубом. Зачем, скажите на милость, такой красивой девушке, как Урсула, толстый Морвед.
– Ты всегда такой мрачный, достойный Гаук?
– Только когда моя партнерша посматривает на другого.
– Этот другой, к твоему сведению, достойный Гаук, мой жених.
– Именно поэтому я такой мрачный.
Урсула засмеялась, и на ее розовых щечках появились ямочки. Зубы у прекрасной гуярки были белы как сахар, а в зеленых глазах то и дело вспыхивали веселые искорки. И в эти мгновения Волка обдавало жаром.
– Так ты поэт, достойный Гаук?
– Нет, я торговец, – улыбнулся Волк. – Прицениваюсь к товару, прежде чем предложить хорошую цену.
– Не люблю торговцев, – презрительно скривила губы Урсула. – Ты меня разочаровал, достойный Гаук.
– Ты сторонница разбоя?
– Только когда речь идет о любви.
– А как же брак с Морведом?
– Речь не о браке, достойный Гаук, речь о любви. Брак это всегда сделка.
Прекрасная Урсула упорхнула на противоположный конец зала, а Волк застыл в растерянности.
– Может, украдем девушку, а то достанется дураку Морведу, – оскалил зубы подошедший Леденец.
– Иди, танцуй, – посоветовал ему Волк, – а то у тебя вид бледный от долгого сидения за столом.
Леденец засмеялся и направился к девушкам. То ли меченый повел себя слишком напористо, то ли переступил дорогу молодому гуяру, но только между ними завязалась резкая перепалка, привлекшая внимание и танцующих, и сидящих за столом. Гуяр отпрыгнул в сторону и обнажил меч. Леденец, скрестив руки на груди, презрительно улыбался.
– Проучи купчишку, Эгберт, докажи, что арвераги не разучились держать меч в руках.
Кричал раскрасневшийся от вина Осей. Эгберт из Арверагов был его человеком.
– Негоже, достойный Эгберт нападать на безоружного, – заметил пожилой гуяр, сидевший неподалеку от Осея.
– Так, может, ты одолжишь свой меч купчишке, достойный Вельт из Вогенов, – насмешливо бросил ему Осей. – Торгаши часто нас обворовывают, хотелось бы увидеть, как они дерутся.
Достойный Вельт не заставил просить себя дважды, он вытащил из ножен меч и бросил его Леденцу. Благородный жест вождя явно пришелся по душе всем пожилым гуярам.
– Браво, достойный Вельт! – крикнул Морвед, выражая общее мнение. – Так поступают истинные гуяры. Мало чести, убить безоружного. Жаль, что наша молодежь утопила в пьянстве и разбоях остатки совести.
Слова Морведа вызвали гул одобрения пожилых гуяров, и ропот неудовольствия молодых.
– Не убивай его, – шепнул Леденцу подошедший Волк, – он арвераг, родственник Артура.
– Эгберт, – крикнул Осей, – покажи старикам, что мы кое-чего стоим.
Но Эгберт не нуждался в понукании. Напал он стремительно, направив меч в грудь противника. Леденец неожиданно легко ушел от выпада. Эгберт, не встретив ожидаемого противодействия, поскользнулся на блистающем полу и упал на одно колено.
– Что я говорил, – не удержался от реплики почтенный Морвед, – гуяр уже не способен справиться с суранским купчишкой. До чего мы дожили, достойные.
Лицо Осея пошло пятнами, сжатая в кулак рука с силой опустилась на стол, опрокинув несколько хрустальных кубков. Старики осуждающе покачали головами: совсем распустилась гуярская молодежь.
Красный от ярости Эгберт вскочил на ноги, гримаса исказила черты его красивого лица. На этот раз он целил в голову противника, но вновь промахнулся. Леденец мягко скользил по мраморному полу, словно танцевал неизвестный гуярам танец, заставляя арверага раз за разом рубить пустоту.
– Хорош, – заметил вслух Морвед, имея в виду Леденца. – Как зовут твоего сына, достойный Эшер?
– Моего сына зовут Хоканом, почтенный король Морвед, – вежливо улыбнулся Тах соседу. – По-моему, его соперник, достойный Эгберт, слишком горячится.
– Драться нужно с холодной головой, – подтвердил Вельт из Вогенов. – А суранец редкостный боец.
– Спокойнее, Эгберт, – крикнул Осей. – Он играет с тобой как кошка с мышью.
Эгберт, похоже, справился с душившей его яростью, во всяком случае, движения арверага стали более экономными и точными. Несколько раз его гибкий соперник вынужден был прибегать к мечу, чтобы отразить сыпавшиеся со всех сторон удары. Однако к удивлению многих сидевших за столом, суранец не пытался убить гуяра.
– Твой брат боится крови?
Волк обернулся и встретил насмешливый взгляд Урсулы:
– Мой брат боится испугать гуярских девушек.
– Очень любезный кавалер, – кивнула головой Урсула, – но гуярки привыкли к виду крови.
– Даже если это кровь соплеменника?
– Эгберт всего лишь арвераг, – Урсула презрительно скривила губы. – Никто не станет его жалеть.
– Я пожалею, – холодно отозвался Волк и отвернулся от растерявшейся девушки.
Леденец вдруг присел, спасаясь от летящего в голову клинка, а потом распрямился как пружина, нанеся при этом проскочившему вперед противнику удар по затылку. И хотя удар был нанесен рукоятью меча, Эгберт на ногах не устоял и рухнул лицом вниз.
– Никогда ничего подобного не видел, – заметил не слишком обрадованный победой чужака Морвед. – Но драка была честной, надо признать.
– Всякое бывает, – заметил Вельт из Вогенов, принимая из рук Леденца меч. – Помню, лет двадцать пять назад сам Родрик из Октов потерпел поражение на поединке от како-то лэндца. Надо сказать, что среди северян раньше попадались изрядные рубаки.
Слова Вельта вызвали целую бурю воспоминаний у сидевших за столом старейшин. Какая была битва у Кольбурга! А у Расвальгского брода! Сколько гуяров сложили головы, так и не испив воды из чужой реки.
– За гуярское мужество, – поднял кубок достойный Эшер сын Магасара.
Что значит воспитанный человек – угодил всем. Приятно, когда твое мужество ценят сородичи, но еще приятнее когда его высоко оценивает чужак.
– За мужество наших врагов, – поднял во второй раз свой кубок Вельт из Вогенов. – Пусть земля будет им пухом.
– Пусть наши сыновья будут достойны своих отцов, – произнес почтенный Рикульф третий тост, который тоже был встречен с одобрением, хотя и с некоторой долей скепсиса.
Достойный Осей принял вызов. Во всяком случае, когда он поднялся с кубком в руке, умолкли даже самые завзятые говоруны.
– Не буду произносить длинных речей, ибо доблесть гуяра не в словах, а в делах. Мы докажем нашим отцам, что в наших жилах течет все та же горячая кровь. За новый поход, гуяры! За поход в сказочную страну Хун. И пусть кровь наших врагов льется столь же обильно, как вино за этим столом.
– Браво, Осей! – неожиданно для всех воскликнул почтенный Морвед. – Так юнцы становятся мужчинами.
Боевой клич гуяров стал ответом и Осею, и Морведу. Кричали дружно и старые, и молодые. Поход в страну Хун, казавшийся еще вчера нереальным, сразу же стал для всех делом решенным. Гуяры слов на ветер не бросают. Участвовать в походе пожелали многие. Хвастливые речи, обильно сдобренные аквилонским, зазвучали со всех сторон. В качестве вождей нового похода называли и Рикульфа из Гитардов, и Морведа из Кимбелинов, и Гилроя из Эбораков и даже старого Вельта из Вогенов.
– Я предлагаю в императоры достойного Осея, – поднялся со своего места Рикульф. – Погоня за славой, это удел молодых.
Предложенная кандидатура вызвала замешательство среди собравшихся. Конечно Осей сын Вортимера принадлежит к хорошему гуярскому роду, но уж слишком он самоуверен и криклив, а императором должен быть человек с холодной головой. Но неожиданно для многих почтенного Рикульфа поддержал король Кимбелинии Морвед.
– Достойный Осей мой родич, и кому как ни мне оценивать его качества, и хорошие, и дурные. Почтенный Рикульф прав – пусть проявят себя молодые, не век же им киснуть в Суранских степях. За императора Осея из Кимбелинов и его удачу!
И Морвед действительно осушил кубок за воинскую удачу своего врага, проявив тем самым редкостное благородство. Впрочем, одно дело, гуярские свары между собой и совсем другое, поход против общего врага. Почтенный Морвед показал себя истинным гуяром, отбросив личные обиды ради славы гуярских кланов. Решено было, обратиться к аквилонцам за финансовой помощью. Золото вернется к ним с торицей после удачного похода. Почтенный Рикульф обнадежил собравшихся, что аквилонцы весьма благосклонно отнеслись к этой идее. Вот тебе раз! Почтенный король Эборакии Гилрой переглянулся с Вельтом из Вогенов. А многие спьяну посчитали, что затея с походом в страну Хун родилась прямо здесь, за столом. Хитер почтенный Рикульф, ох хитер!
– Морвед согласен вернуть тебе Арпин без всяких условий, – склонился Рикульф к уху Гилроя.
Король Эборакии даже вздрогнул от столь неожиданного и приятного известия. Война, грозившая затянуться на годы, вдруг завершилась самым благополучным образом, да к тому же, кажется, свадьбой.
– Почтенный Морвед надеется, что слово данное ему прекрасной Урсулой останется в силе.
– Моя дочь истинная гуярка, – слегка обиделся почтенный Гилрой, – данное ею слово свято.
– Я, собственно, о приданном, почтенный, – доверительно поделился Рикульф. – Морвед надеется, что городишко Холус будет достойным подарком короля Эборакии новобрачным.
Почтенный Гилрой едва не подпрыгнул от возмущения. Каков негодяй этот Морвед! Готов ободрать ближайшего родича без зазрения совести. Немудрено, что щенок Осей так его ненавидит. Впрочем, городок Холус вот уже более года находится в руках Морведа. Так или иначе, но вырвать его из лап короля Кимбелинни будет непросто. Видимо, придется уступить. Пока уступить, а потом видно будет.
– Я согласен.
– Морвед по уши в долгах, – посочувствовал Рикульф кимбелинскому королю. – Надо же ему чем-то расплатиться с аквилонцами.
Морвед нищий, а Гилрой, выходит, в золоте купается. Эти чертовы аквилонцы готовы снять с гуяра последнюю рубаху. Вот уж кто нажился на гуярской крови, так нажился. В Аквилонии улицы, наверное, уже золотом мостят. И достойного Осея после похода в страну Хун они обберут до нитки, будьте уверены. Из всех гуярских королей один почтенный Рикульф как сыр в масле катается. Говорят, что ему ворожит черный сыч Магасар. Умеет Рикульф из Гитардов привлечь к делу умных людей. Глупцы его осуждают – пригрел чужака. А может быть, правильно сделал, что пригрел, от своих-то умного совета не дождешься, вот и обводят гуярских вождей уважаемые аквилонцы вокруг пальца.
– Я слышал, что у почтенного Гилроя проблемы с наличностью?
Король Эборакии собрался уже было одернуть суранского купчишку, полезшего к нему с вопросами, но передумал. Почтенный Рикульф, судя по всему, благоволит к этому чернявому горданцу, даже на пир пригласил как равного.
– Проблемы бывают у всех, достойный, – сухо отозвался Гилрой.
– Есть люди, готовые услужить королю Эборакии.
– Процент?
Процент был просто смехотворным, и заставил почтенного Гилроя повнимательнее присмотреться к собеседнику – уж не издевается ли над ним купчишка? Однако достойный Эшер предлагал вполне солидную сделку и ставил одно существенное условие: под его контроль должна была перейти крепость на западной границе Сурана, давний предмет спора между эбораками и кимбелинами. В крепости Измир обычно скапливались торговые караваны перед решающим рывком через степи и леса к Лэнду. Лакомый кусочек для любого торговца. Морвед передал Измир вездесущим аквилонцам за весьма приличную плату. Теперь Гилрою представилась счастливая возможность продать ту же самую крепость, но уже купцу горданцу. Ситуация, что ни говори забавная. Конечно, аквилонцы не выпустят Измир из своих рук, но какое дело до этого почтенному Гилрою. Если этот чудак Эшер так жаждет приобрести журавля в небе, то почему бы не порадеть хорошему человеку.
Глава 7
Старая крепость
Уважаемый аквилонец Филон был несказанно удивлен претензиями наглого горданского купца Эшера сына Магасара. Отдать крепость Измир, ни больше, ни меньше! Как вам это понравится? Конечно, достойный Эшер сын весьма влиятельного в гитардском королевстве лица, но неужели он всерьез думает, что сил посвященного Магасара хватит на то, чтобы подорвать позиции Аквилона в мировой торговле. Да все эти гуярские короли уже давно куплены с потрохами уважаемым Филоном и его не менее уважаемыми соратниками по большому делу. Есть же такие наивные люди!
– А я думал, что мы договоримся, – растерянно произнес достойный Эшер.
Горданцу можно было посочувствовать: человек вбухал в ничего не стоящую бумажку кучу денег. Но ведь надо же иметь голову на плечах. И почтенный Гилрой хорош, тот еще купец, умудрился, не моргнув глазом, продать чужой товар. А сыну посвященного отца следовало быть поумнее. Не для того аквилонцы вложили в гуярский поход столько денег, чтобы плодами их победы пользовались какие-то там горданцы или суранцы.
Уважаемый Филон всегда считал себя человеком вежливым и поэтому принял горданца как родного, угостил вином, которого и к королевскому столу не подают, объяснил молодому человеку необоснованность его претензий, но это было, пожалуй, все, что он мог для него сделать. Горданцы, суранцы, лэндцы должны отныне знать свое место: торговать им позволят, но лишь под бдительным оком аквилонцев.
Надо отдать должное достойному Эшеру, он оказался умнее, чем уважаемый Филон думал о нем поначалу.
– Я собираюсь отправить караван в Лэнд и не хотел бы растерять его по дороге.
Это был деловой разговор, и уважаемый Филон назвал сумму. Достойному горданцу она показалась чрезмерной. После долгих препирательств сумма была снижена на треть из уважения к сыну посвященного Магасара, которому надо же как-то возмещать убытки, понесенные от сделки с бесчестным королем Гилроем. Уважаемый Филон вошел в положение достойного Эшера, и все завершилось к обоюдному удовольствию.
В продолжение разговора была затронута весьма деликатная тема предстоящего похода в страну Хун. Достойный Эшер, напирая на свое знание этой далекой страны, изъявил готовность рискнуть некоторой суммой денег на благо затеянного предприятия. Однако уважаемый Филон отверг его предложение с порога. Достойный Эшер был разочарован несговорчивостью аквилонцев в этом вопросе даже больше, чем своим проколом в деле с почтенным Гилроем. Но это уже проблемы достойного горданца, уважаемого Филона они не касались. Аквилонцем никак не удавалась зацепиться даже у границы далекой и загадочной страны Хун, и поход Осея мог сыграть роль ключа к наглухо закрытой двери. Хотя в полную победу гуяров уважаемый Филон не верил.
Король эбораков почтенный Гилрой не возражал против присоединения к его свите обоза достойного Эшера. Во-первых, горданец был интересным собеседником, а во-вторых, Гилрой испытывал если не чувство вины, то, во всяком случае, чувство неловкости перед человеком, которого он, что ни говори, обвел вокруг пальца. Тем более что золото достойным Эшером было выплачено сразу же после подписания нужных бумаг, и звон этих монет сейчас согревал сердце короля Эборакии. Поэтому он не только допустил горданца в свою свиту, но даже намекнул в разговоре, что у достойного Эшера могут возникнуть серьезные проблемы с крепостью Измир, поскольку аквилонцы неохотно расстаются не только со своим, но и с чужим добром. А в данном случае на сторону аквилонцев почти наверняка встанет Морвед. Однако Гилрой беспокоился напрасно, горданец, оказывается, был в курсе дела. И, тем не менее, не сомневался в успехе своей затеи. Такое легкомыслие немолодого и опытного в делах горданца не только позабавило почтенного Гилроя, но и сняло камень с его души. Если достойный Эшер надует самоуверенных и наглых аквилонцев, то эборакский король с удовольствием поднимет тост за его здоровье. Впрочем, вряд ли сей подвиг будет ему под силу, даже почтенному Рикульфу, самому могущественному из гуярских королей, не удалось прищемить хвост уважаемым, и они чувствуют себя полными хозяевами в его столице, славном городе Азрубале.
Достойный Эшер намекнул почтенному Гилрою, что неплохо было бы объединить харогских и арпинских купцов, дабы противостоять распоясавшимся аквилонцам. Поскольку разорение суранских городов, неизбежное при господстве аквилонцев, больно ударит по гуярам, подорвав стабильность в еще не окрепших королевствах. Почтенный Гилрой вынужден был признать правоту горданца – суранские города отнюдь не богатели в последние годы, а с ними вместе нищали и гуярские правители.
– Будет ли возражать почтенный Гилрой, если арпинские купцы поддержат меня в борьбе с аквилонцами?
– Отнюдь нет, с какой же стати.
Гилрой без труда сообразил, что его собеседник действует не только от своего имени, но и от имени многих суранских купцов, обеспокоенных своеволием аквилонцев. Самое время для умного правителя их поддержать, дабы не оказаться у разбитого корыта.
– Если мне удастся прибрать к рукам крепость Измир, то многие вопросы решатся сами собой, но останется один из главных: охрана обозов на караванных путях.
– Я слышал о клане двурогих, – кивнул головой Гилрой.
Достойный Эшер пренебрежительно махнул рукой:
– Нет никаких двурогих, почтенный Гилрой. Обозы грабят степняки, нанятые аквилонцами. Мне самому пришлось выложить уважаемому Филону большую сумму денег за якобы охрану, а на самом деле это всего лишь отступные.
Почтенный Гилрой был не на шутку возмущен коварством аквилонцев, но посетовал на то, что доказать их вину будет очень трудно. Это хитроумное племя следов не оставляет, да и финансовые обязательства, взятые эбораками, препятствуют их активному вмешательству в торговые дела. Достойный Эшер отлично понимал деликатность ситуации и не настаивал на вмешательстве гуяров, тем более накануне большого похода, предпринимаемого на аквилонские деньги. Но король Гилрой мог бы разрешить создание в своем королевстве небольшой по численности суранской милиции, способной навести порядок на караванных путях, а возможно и нанять за купеческие деньги небольшой отряд варваров для противодействия степнякам, которые в последнее время тревожат не только караваны, но все чаще разоряют приграничные села и городки.
– Даже Храм, весьма ревниво относившийся к покушениям на свою абсолютную власть, дозволял купцам содержать на свои деньги вооруженную охрану, – напомнил достойный Эшер.
Почтенному Гилрою мысль о вооружении суранцев поначалу не понравилась, но, пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что суранская милиция численностью в две-три тысячи человек, да еще разбросанных по всему королевству, вряд ли будет представлять серьезную опасность для эбораков и родственных им кланов, а в случае необходимости ее можно будет противопоставить эборакской верхушке, которая копает против своего короля. Использовал же Седрик из Октов лэндские дружины в борьбе за укрепление личной власти, так почему же почтенный Гилрой должен быть глупее.
– Хорошо, я согласен, – кивнул головой король, – но только в том случае, если ты приберешь к рукам крепость Измир. Согласись, достойный Эшер, если тебе это сделать не удастся, то твой план теряет всякий смысл.
Достойный Эшер согласился и даже пообещал почтенному Гилрою, что известит его о своей удаче очень скоро. Король Эборакии с сомнением покачал головой, но возражать не стал.
Урсула, высунувшись из окна дорожной кареты, довольно долго наблюдала за Гауком, не решаясь окликнуть молодого человека. Не хватало еще, чтобы самоуверенный купчишка вообразил, что интересен эборакской принцессе. Достаточно и того, что она танцевала с ним на пиру в Азрубале. Этот молодой человек сразу же привлек ее внимание и ростом, и статью, и красивым лицом, и черными вьющимися волосами, но знай она тогда, что он сын простого суранского купчика, то нашла бы возможность отказать. В королевстве почтенного Рикульфа эти суранцы играли, по мнению Урсулы, уж очень заметную роль.
– Достойный Гаук настолько близорук, что в упор не видит старых знакомых?
Все-таки она не удержалась и первой вступила в разговор. Но с другой стороны, сколько же можно спокойно смотреть, как этот наглец игнорирует эборакскую принцессу.
– Отчего же, – отозвался Волк после недолгой паузы, – я уже давно любуюсь твоим лицом, прекрасная Урсула.
Этот ответ можно было посчитать наглостью, но для затравки разговора пришлось принять за комплимент.
– Я слышала, что твой отец готовит обоз в Лэнд. Не мог бы ты оказать мне услугу, достойный Гаук.
– Я готов исполнить твое желание, прекрасная Урсула.
– Я хотела бы передать письмо своей подруге, принцессе Ингерне, дочери короля Леира.
– Обоз поведет мой брат Леденец.
– Если мне не изменяет память, то три дня назад твоего брата звали иначе.
– Его зовут Хоканом, а Леденец – это прозвище.
– В таком случае, похлопочи за меня перед достойным Хоканом, хотя, на мой взгляд, он грубиян изрядный.
Волк засмеялся:
– Это потому, что одолел гуяра на поединке?
– Нет, это потому, что он вольно обращается с гуярскими девушками.
– Слишком крепко обнимает?
– Достойный Гаук решил оскорбить гуярок?
– Это комплимент. Мой брат обнимает только красивых девушек, такой уж у него характер.
– А какой характер у достойного Гаука?
– Достойный Гаук обнимает только принцесс.
Наглость невероятная! Возможно Урсула и позволила этому негодяю кое-что лишнее, но ведь это был танец, в котором издревле многое дозволяется партнеру. Но этот чужак вообразил невесть что.
– А разве есть принцессы, позволяющие обнимать себя суранским купчикам?
Волк надменно усмехнулся прямо в лицо рассерженной гуярке:
– Мои предки, красавица, правили Сураном и Лэндом в те времена, когда твои еще землю палкой ковыряли.
Горданец хлестнул коня плетью и поскакал вперед. Расстроенная и рассерженная Урсула так и не нашла, что крикнуть ему в спину и едва не заплакала от обиды. Этот наглец вздумал попрекать ее предками! Да стоит ей только мигнуть глазом, как голова этого купчишки отлетит в дорожную пыль. Она еще покажет горданскому выродку, как опасно оскорблять гуярскую принцессу.
К сожалению, Урсуле так и не представился случай высказать Гауку свое возмущение, ибо за все время путешествия он так ни разу и не приблизился к дверце ее кареты, да и во время отдыха держался вдали. И только перед расставанием у стен Арпина карету Урсулы догнал брат негодяя, совершенно невыносимый мальчишка Хокан, по прозвищу Леденец:
– Ну что, красавица, послание будет?
Урсула даже не пыталась возмущаться, а просто сунула ему в руки письмо:
– Надеюсь, ты его не потеряешь вместе с головой. А своему брату передай, что он большой невежа.
Уважаемый Скилон пробежал глазами бумагу, переданную достойным Эшером, купцом из Азрубала, прибывшим в крепость с приличным обозом и многочисленной охраной. Весьма многочисленной, даже по нынешним неспокойным временам. Хотя, с другой стороны, путь достойному Эшеру предстоял неблизкий и нелегкий: дорога на Лэнд в эту осеннюю пору была опасной из-за стаи, активность которой возрастала с наступлением непогоды, не говоря уже о прочих сюрпризах, поджидавших купца в дальней дороге. Охотников поживиться чужим добром хватает в любое время года и независимо от погоды.
Комендант крепости достойный Кадор из Кимбелинов только плечами пожал в ответ на немой вопрос аквилонца: под его началом было две сотни гуяров-наемников их разных кланов, так что не было оснований опасаться сюрпризов от полусотни варваров достойного Эшера. Ворота крепости Измир, повинуясь взмаху руки коменданта, распахнулись, и обоз горданского купца проследовал за ее крепкие стены.
Уважаемый Скилон пригласил гостя к ужину из вежливости, свойственной всем аквилонцам. Кроме того, ему хотелось услышать последние сплетни славного города Азрубала. Жизнь на границе Сурана была невыносима скучна для молодого человека, с детства привыкшего к суете больших аквилонских городов. Достойный Эшер об аквилонских городах знал только по рассказам, но уважаемому Скилону посочувствовал.
– Чтобы добиться чего-то в жизни, приходится многим жертвовать, – заметил небрежно Скилон, оглаживая жиденькую бородку, отпущенную, надо полагать, для солидности.
Достойный Эшер охотно согласился с уважаемым Скилоном, ибо сам он с детских лет мотается по суранским степям, восточным леса, северным землям, но, увы, птица счастья каждый раз ускользает из его рук. Взять хотя бы гуярский поход, в котором он собрался было поучаствовать деньгами, в расчете на хорошую прибыль, но был отвергнут уважаемыми аквилонцами.
– Какой гуярский поход?
Достойный Эшер был удивлен неосведомленностью уважаемого Скилона. Хотя, если взять в расчет годы аквилонца и небольшой опыт в коммерческих делах, то вероятно его просто не сочли нужным поставить в известность.
– Причем здесь молодость, – лицо Скилона от возмущения покрылось красными пятнами, – торговый дом Апамеи, который я имею честь представлять здесь в Суране, один из самых влиятельных в Аквилонии. Если мерзавец Филон вообразил, что…
Уважаемый Скилон неожиданно осекся: чужаку необязательно знать о разногласиях между аквилонцами. Да, по правде говоря, достойный Эшер и не выказал особого интереса к словам собеседника, на красивом загорелом лице горданца читалась откровенная скука.
– Хун богатая страна, – вздохнул достойный Эшер. – Думаю, гуяры там изрядно поживятся.
В этом уважаемый Скилон не сомневался. Уж коли за организацию похода взялся сам Филон, да еще в тайне от других, то дело наверняка стоящее. Но если кто-то решил, что Скилон из Кадеты просто мальчишка, которого можно обвести вокруг пальца, то он здорово ошибся. Уважаемому Филону придется поделиться прибылью с домом Апамеи, иначе его ждут большие неприятности.
– Дороги в Суране сейчас небезопасны, – остерег аквилонца достойный Эшер. – Мне пришлось просить покровительства почтенного Гилроя, чтобы под его защитой добраться до Измира.
– Я не боюсь, – надменно заметил Скилон.
– Разумеется, – подтвердил горданец, – но предусмотрительность и хорошая охрана в торговых делах не помеха.
Утром уважаемый Скилон покинул Измир в сопровождении охраны, числом в добрую сотню всадников. Достойный Эшер вышел его проводить, на ходу передавая приветы многочисленным азрубальским знакомым, в том числе и уважаемому Филону.
С отъездом Скилона достойный Кадор из Кимбелинов почувствовал большое облегчение. Этот молодой торгаш был настоящим занудой, въедливым, как, впрочем, все аквилонцы независимо от возраста. Все время ему что-то мерещилось, вечно он суетился с разведкой безопасных путей для караванов. Замордовал гарнизон, молокосос! Правда, платили уважаемые аквилонцы совсем неплохо, но ведь и гуярская свобода стоит недешево. Шутка сказать, достойный Кадор уже год безвылазно сидит в этой дыре. В харогских кабаках, наверное, уже все вино скисло, его поджидая.
Достойный Эшер оказался внимательным слушателем и на редкость щедрым человеком, во всяком случае, благодаря его сочувствию, старый гуяр смог частично утолить мучившую его весь год жажду. Любезность Эшера сына Магасара зашла столь далеко, что он, не скупясь, выкатил несколько бочек крепкого суранского вина для гарнизона, по случаю рождения то ли сына, то ли внука, достойный Кадор уточнять не стал, зато охотно выпил за новорожденного еще один кубок. Все-таки, что ни говори, а среди суранцев тоже попадаются приличные люди. Конечно, достойный Эшер имел свой интерес в дружеской пирушке с Кадором из Кимбелинов. И достойный Кадор охотно удовлетворил любопытство горданца относительно общей ситуации в Кимбелинском королевстве и безопасности торговых путей.
– Бойся двурогих, горданец, это я тебе говорю, Кадор из Кимбелинов. Двурогие пострашнее стаи будут.
– Так уж и пострашнее, – не поверил достойный Эшер.
– Посланцы ада! – свистящим шепотом произнес гуяр. – Аквилонцы с ними договорятся. Этим выжигам дьявол брат родной, а вас, суранцев, двурогие прижмут так, что и не пикнете, если, конечно, мы, гуяры, не вступимся за вас. Но не даром, конечно.
Достойный Кадор опьянел неожиданно быстро: собеседника он видел уже как в тумане:
– Поможем за хорошую…
Но выговорить слово «плату» достойному Кадору уже было не суждено, он захрапел прямо за столом, уронив голову в опустошенное блюдо.
По мнению Кадора спал он совсем недолго, ну, может быть мгновенье, сморенный не столько вином, сколько усталостью. Однако проснулся он не там, где засыпал. И даже далеко не там. Рядом на телегах дружно храпели его подчиненные. Распряженные какой-то доброй душой кони мирно щипали травку, лениво помахивая хвостами. А кругом, куда ни кинь взгляд, простиралась степь, и только далеко у горизонта угадывались стены крепости, которую гуяры подрядились защищать.
По мнению достойного Кадора в этом деле не обошлось без колдовства, однако почтенный король Морвед, к которому он прискакал за помощью, был совершенно иного мнения. И это мнение он не замедлил выразить старому гуяру в весьма нелестных выражениях. Кадор из Кимбелинов был оскорблен в лучших чувствах, но протестовать не стал. Что ни говори, а крепость он проспал.
– Я этого негодяя горданца в порошок сотру! – Морвед грохнул по столу кулаком так, что стоящие на нем хрустальные суранские кубки разлетелись вдребезги. Достойный Кадор разделял гнев почтенного Морведа. Невероятная наглость, какой-то купчишка увел из-под носа кимбелинского короля лучшую крепость!
– Из-под твоего носа, пьяный дурак! – обругал его Морвед.
Король Кимбелинии уже собирался отдавать приказ о выступлении, когда ему доложили о прибытии гонца из злополучной крепости. Гонцом оказался тот самый молодец, который разделался на пиру у Рикульфа с Эгбертом из Арверагов. Звали его, кажется, Хоканом, и он был сыном горданского негодяя, осмелившегося захватить кимбелинскую крепость. Будем надеяться, что достойный Эшер одумается и не станет доводить дело до крови. Иначе ему придется испытать на собственной шкуре силу гнева почтенного короля Морведа.
В письме достойный Эшер в самых почтительных выражениях благодарил короля Кимбелинии за предоставленную в его распоряжение старую крепость и со своей стороны выражал готовность предоставить Морведу золотой заем на очень выгодных процентах, который тот у него недавно просил.
– Какой заем? Какие проценты? – почтенный Морвед даже побурел от гнева. – Он что, окончательно свихнулся, этот горданский негодяй?
– Речь идет о займе под десять процентов роста, который мой отец предоставил почтенному Гилрою за эту самую крепость Измир.
Каков Гилрой! Морведа даже затрясло от возмущения. Вот и имей после этого дело с эбораками. Еще не просохли чернила на брачном договоре, а он уже умудрился продать крепость будущего зятя, даже не спросив разрешения хозяина. И такой человек рассчитывает породниться с почтенным Морведом?!
– Поскольку права почтенного Гилроя на крепость Измир спорны, – продолжал как ни в чем не бывало Леденец, – то отец считает, что почтенный Морвед вправе рассчитывать на равное с королем Эборакии возмещение убытков. Мой отец предлагает тебе заем в пять тысяч золотых на тех же условиях.
Скажите, как он благороден, этот горданский мерзавец. Впрочем, сумма в пять тысяч золотых достойна уважения. Аквилонцы запросили бы процент по меньшей мере в пять раз больший. Крепость-то они прибрали в свое время к рукам бесплатно. Что, собственно, выиграет Морвед, расправившись с Эшером? Крепость придется вернуть аквилонцам. А что проиграет? Во-первых неизбежна ссора с почтенным Гилроем, и это накануне свадьбы с прекрасной Урсулой, во-вторых, не исключено, что горданец действует с ведома, а то и по наущению Рикульфа из Гитардов, у которого свои счеты с аквилонцами. Выходит, придется ссориться еще и с Рикульфом, а это уже не в интересах Морведа. И наконец: пять тысяч золотых на дороге не валяются, а деньги нужны, на носу свадьба. Морвед из Кимбелинов ни какая-нибудь рвань, невесту должен принять достойно. Свои обязательства перед аквилонцами он выполнил, а то, что эти ротозеи проморгали крепость, исключительно их вина.
– Хорошо, – неожиданно для Кадора согласился король, – я уступаю крепость Измир достойному Эшеру на названных выше условиях.
Леденец протянул ему бумагу:
– Золото будет доставлено тебе уже сегодня к вечеру, почтенный Морвед.
Черт бы побрал этих торгашей с их интригами. Хотя, в данном случае, Морвед остался в барыше. Уважаемый Филон наверняка полезет на стену от огорчения, но так ему и надо паразиту. Ловкий человек, этот горданец, ничего не скажешь. Аквилонцы ему этой ловкости не простят, что, впрочем, тоже на руку Морведу из Кимбелинов – некому будет долг возвращать.
Морвед усмехнулся и, посапывая от напряжения, поставил подпись под договором.
Глава 8
Сговор
Нельзя сказать, что смерть Арвида Гоголандского очень уж огорчила благородного Леира, но задуманный праздник был сильно подпорчен. Какое уж тут веселье, когда на дворе у вас покойник. Черт бы побрал и этого Гоголандского, и этих лесных разбойников, неужели нельзя было свести счеты подальше от Хальцбурга? Леир приказал прочесать всю округу, но больше для очистки совести – убийц уже и след простыл. В двурогих благородный Леир не верил, наверняка смерть старого владетеля дело рук арверагов. Или вестлэндского короля Гольфдана Хилурдского. Недаром же его ближайший подручный Гунар сын Скиольда вынюхивал подробности о скором приезде Арвида. Никак благородных лэндцев мир не берет. Поговаривают, что смерть Гоголандского огорчила Седрика, похоже у короля Октии были на него свои виды, он хотел протолкнуть его на вестлэндский трон. Да не выгорело дело у благородного Седрика.
А девушки хороши, что та, что другая. Благородный Леир не спешил выказывать им своего расположения. Стоит присмотреться к благородным красавицам, да и обстановка вокруг прояснится. Пожалуй, дочка Хилурдского покрепче будет, в глаза смотрит не мигая. А Гоголандская уж больно пуглива, хотя на ее месте испугался бы и мужчина – шутка сказать, голову с Гоголандского сняли чуть ли не у нее на глазах. Так что с выводами торопиться не стоит. Пусть поживут пару месяцев под присмотром Ингерны, заодно попривыкнут к суровому виду будущего мужа. Интересно, пугает ли лэндских красавиц гуярская борода?
Леир усмехнулся собственным мыслям и приподнялся на стременах, вглядываясь в горизонт. Пыль, клубившаяся у кромки земли, могла быть поднята стаей, для которой в это осеннее время была самая пора. Леир покосился вправо – до старой крепости храмовиков было еще далековато. Не слишком ли он увлекся размышлениями, так можно и в лапы монстра угодить.
Леир огрел коня плетью и галопом поскакал вперед. Немногочисленная свита с трудом поспевала за его сильным гнедым конем. До крепости было уже рукой подать, когда Леир внезапно остановил коня. Теперь уже можно было с уверенностью сказать, что впереди не стая, а самый обычный суранский обоз. В такую опасную пору, когда стая бесчинствовала в окрестностях озера Духов, отважиться на путешествие мог только очень легкомысленный человек.
Благородный Леир не ошибся в своих предположениях насчет владельца обоза. Вот уж действительно, дуракам счастье. Надо полагать, этот загорелый голубоглазый юнец родился в рубашке, либо уж очень усердно молила Бога о спасении его мать.
– Кто таков? – Леир небрежно похлопал плетью по запыленному сапогу.
– Хокан сын Эшера, веду обоз из Харога. А ты, вероятно, король Леир Киммаркский?
– Почему ты так решил?
– Короля за версту видно, – усмехнулся белозубый Хокан.
Не так-то он прост, этот суранский купчик, но уж очень самонадеян, даже охрана его обоза была небольшой, всего лишь двадцать узкоглазых и светловолосых варваров из Восточных лесов.
– У меня к тебе письмо, благородный Леир, от почтенного Рикульфа короля Гитардии.
Леир быстро пробежал письмо глазами:
– Рикульф затевает поход?
– Насколько мне известно, поход собирается возглавить достойный Осей сын Вортимера, он созывает под свои знамена гуярскую молодежь.
Скажите пожалуйста – достойный Осей! Леир презрительно скривил губы. Нахальный мальчишка, вот он кто, этот Осей из Кимбелинов. Хотя сам Леир был куда моложе сына Вортимера, когда впервые поймал в паруса ветер удачи. Счастье всегда улыбается молодым и дерзким. Вот и этот купчик проскочил мимо стаи, которая по расчетам благоразумных и предусмотрительных должна была разметать его обоз.
– Достойный Осей собирается выступить весной и рассчитывает, что окты и киммарки, пожелавшие к нему присоединиться, сумеют за зиму добраться до Сурана.
Вольному воля. Благородный Леир не собирался препятствовать киммаркской молодежи в поисках военной удачи. Король небрежно махнул рукой, и суранский обоз привычно запылил по степи. Белозубый Хокан поскакал вперед, нахлестывая коня. Конь был хорош, да и всадник уверенно держался в седле. Леир проводил его глазами и неспеша направился к крепости, где его уже поджидал высыпавший на стены гарнизон.
Благородная Ингерна была недовольна отцом. Можно подумать, что в Киммаркии некому границу прикрыть кроме короля. Что она должна говорить Хельге Хилурдской, которая уже месяц ждет решения своей судьбы? Не говоря уже о Дале Гоголандской, приболевшей после смерти деда, но теперь поправившейся. Не собирается же благородный Леир жениться сразу на обеих, то-то будет сплетен в округе. Кстати говоря, сплетен и слухов вокруг киммаркского трона и без того достаточно. Если благородного Леира не волнует собственное доброе имя, то побеспокоился бы о добром имени девушек, которым еще жить и жить. Да и репутация самой Ингерны подвергается серьезной опасности. Не сводня же она, в конце концов. Если благородный Леир не сделает выбора в ближайшие дни, то благородная Ингерна своей волей отправит претенденток домой.
Благородный Хольдрик сочувственно внимал расстроенной киммаркской принцессе. Положение самого Хольдрика тоже было двусмысленным. Вот уже месяц он торчал в Хальцбурге, формально ожидая выздоровления Даллы Гоголандской, которую вызвался отвезти домой, но, разумеется, и Ингерне, и королю Леиру, и всем окружающим были хорошо известны причины, заставляющие благородного окта все время откладывать отъезд.
Благородный Леир был, казалось, не против родственных уз с благородным Хольдриком, но недвусмысленно дал понять, что окончательное решение за Ингерной. А благородная Ингерна хоть и обращалась с Хольдриком дружески, с ответом не спешила, ссылаясь на предстоящую свадьбу отца. Был момент, когда благородный Хольдрик едва не приревновал будущую невесту к суранцу Бьерну. Уж слишком вольно вел себя мазилка в доме киммаркской принцессы. Но, присмотревшись к избраннице поближе, Хольдрик понял, что эта гордая и высокомерная красавица даже октского вождя не считает себе ровней, что уж тут говорить о простом суранце. Здесь в Хальцбурге Ингерна была настоящей королевой, и не было в городе, да и во всей Киммаркии человека, который осмелился бы пренебречь ее волей. У дочери благородного Леира характер был сильный и властный, настолько властный, что Хольдрик не раз уже подумывал об отступлении. Что он, собственно, мог предложить Ингерне взамен Хальцбурга? Разве что свой не слишком роскошный Фондемский замок в нордлэндском захолустье. Привлечь такую девушку можно только блеском короны, которой у благородного Хольдрика, увы, нет, хотя он пока не потерял надежды добыть ее. Возможно, он напрасно скрывает честолюбивые замыслы от избранницы? Ингерна истинная гуярка, способная поддержать мужа в высоких устремлениях. Король Леир медлит, присматриваясь к будущему зятю и возможному союзнику, так может быть дочь подтолкнет его к более решительным действиям? Седрик метит в императоры всего Лэнда и все меньше считается с Леиром. Такое положение не может устраивать киммаркского короля.
– Король Седрик самый сильный из гуярских королей, – нахмурилась Ингерна.
– Но он не вечен, – совсем не случайно вырвалось у благородного Хольдрика.
Ингерна, как показалось окту, взглянула на него с любопытством. И еще один человек отреагировал на слова, не предназначенные для его ушей. Суранец Бьерн чуть заметно ухмыльнулся в светлые усы. Это ухмылка не понравилась октскому вождю, но он сдержал себя, в конце концов, суранец мог улыбаться своим мыслям, безотносительно к чужому доверительному разговору.
А разговор этот происходил в большом зале нового дворца, который заканчивали расписывать художники. Оттар сидел под потолком и насвистывал под нос веселенький мотивчик. Его брат Рагнвальд трудился внизу, обучая прекрасную Даллу Гоголандскую нелегкому ремеслу художника. Вел он себя, по мнению окта, слишком вольно: левая его рука, обнимавшая девушку лежала так низко, что это место при всем желании уже нельзя было назвать талией. Красавица по этому поводу только розовела, но отнюдь не протестовала. Будь на ее месте гуярская девушка, Хольдрик, возможно, вмешался, но с лэндками иной раз не знаешь, как себя вести, дабы не попасть впросак.
– Ты мог бы попросить своего брата, не столь откровенно обнимать девушку?
Вопрос благородной Ингерны был предназначен Бьерну, сидевшему на лесах всего лишь в двух шагах от рассерженной принцессы, но услышали его все. Даже Оттар свесил голову, любопытствуя. О гуярских кумушках из свиты самой Ингерны и говорить нечего, эти буквально обратились в слух.
Хольдрику показалась, что несчастная Далла сейчас заплачет, от унижения и обиды у нее затряслись губы. Конечно, Ингерне стоило вмешаться, но зачем же так громко, привлекая внимание всех собравшихся в зале.
– Я всего лишь обучаю благородную Даллу искусству рисования, – немедленно отреагировал Рагнвальд. – И очень жаль, что некоторые особы усматривают в этом нечто предосудительное.
– Тебе следует умерить пыл, суранец, – отрезала Ингерна. – Я отвечаю за девушку перед ее родителями, пока она находится в моем доме.
Читать бесплатно другие книги:
