Жена №5 Луганцева Татьяна
— Ваша? — лишь спросила она, обращаясь к Егору.
— Моя, — скромно улыбнулся он, — зайдете?
— Кто же отказывается от приглашения? Преодолеешь пять ступенек? — спросила она у Рустема.
— Попробую, только не надо повторять свой урок, — ответил он, на всякий случай отодвигаясь от Яны на безопасное расстояние.
В избе Егора было дорого, богато и уютно. И мебель была не деревенская, а дорогая и мягкая. Картины, ковры по стенам, хрустальные люстры и светильники из мозаичного стекла. Все это впечатляло, но почему-то Яна не думала, что в других домах такая же обстановка. Здесь, в этой коммуне, равенство было не для всех — это она уже поняла.
Им навстречу вышли три женщины в одинаковых одеждах. Яна сразу же смогла оценить, что все они были молоды, фигуристы и красивы.
— Познакомьтесь: Алла, Рита, Настя, а Олесю вы уже видели, вы с ней даже говорили. — Егор Шимякин снова стал делать какие-то странные движения рукой.
— Очень приятно, — улыбнулся Рустем.
— Мои жены, так сказать, спутницы жизни, — добавил Егор.
Яна заикала.
— Жены?!
— Да, все мои девочки, — довольно подтвердил глава поселения, — мои суженые-ряженые.
До этого момента Яна думала что только молодежь жаждет как можно больше сексуальных связей, из-за чего многие извращены и испорчены. Но сейчас… Судя по выражению лица Рустема, он тоже был потрясен. Чего нельзя было сказать о Егоре.
— Это тоже у вас так принято? — спросила Яна.
— Это нормально, — сразу же поправил ее хозяин поселения, — ведь я не простой мужчина.
— А какой?
— У меня аура, сильнейшее биополе, я их духовный наставник, пример, так сказать, во всем.
— То есть вашего биополя хватает на всех? Одной вам женщины мало? — уточнил Рустем.
— Девушки сами потянулись ко мне, что я мог сделать? Я в ответе за всех людей, которые пришли ко мне в поселение.
— Это так, — кивнула одна из жен, — у нас к нашему учителю большое чувство — любовь! Он очень щедрый человек и добрый, раз уж откликнулся на наше чувство.
Другая девушка в косынке подняла руку, словно в школе, спрашивая разрешения учителя.
— Можно сказать?
— Конечно, говори, Ритуля, — проскользнул по ее сарафану масляный взгляд Егора.
— Я бы не вышла замуж ни за кого другого, а Егор честно предупредил меня, что уже женат на Алле, что может взять меня только второй женой.
— Я не возражала! — быстро ответила, по всей видимости, Алла.
— Я так обрадовалась, — продолжила Ритуля, — я бы пошла хоть сотой женой, лишь бы быть поближе к этому святому человеку, лишь бы мочь прикоснуться к нему, родить от него детей. Если бы не Егор, я никогда бы не была счастлива.
«Я сейчас расплачусь», — подумала Яна, кивая головой.
— Не все это приветствуют, знаю, — глубокомысленно отметил Егор, — им не понять, что в нашей семье все происходит по взаимному согласию и любви.
— О какой любви может идти речь? — взвизгнула Яна, не выдержав.
— А что, было бы лучше, если бы эти девочки не выполнили своего главного предназначения — стать матерями и родить детей? — Егор вел себя так и разговаривал так, словно давал интервью журналистам, что наводило на мысль о том, что он уже не раз хвастался своими достижениями.
— Что хорошего в разврате? — прямо спросила Яна.
— А что плохого в большом здоровом потомстве? Наша семья для поселения — пример.
— А как вы детям объясните, почему мам много, а папа один? — спросил Рустем.
— Легко. Они гордятся своим отцом, — ответила старшая жена гарема, Алла.
— Водочки? Настойки? — лукаво глянул на гостей Егор, явно прерывая столь щекотливую тему.
— Все свое? — уточнила Яна, решив, что это не ее дело — лезть в чужую частную жизнь.
— Конечно, и настойка на лесных ягодках или на садовых плодах. Есть медовуха, — лучезарно улыбался хлебосольный хозяин.
— Мне бы клюквенной настойки, — подала голос Яна.
— А я выпью медовухи, — поддержал ее Рустем.
— Дорогие женушки, проводите гостей в столовую, — несколько в приказном тоне сказал Егор, — а я в подвал за настойками.
Яна с Рустемом не успели и глазом моргнуть, как их усадили на богатые высокие стулья с подушками. На большой круглый стол тут же наметали посуду, фрукты, румяные пирожки, шкворчащую яичницу, холодец, сметану, сливки, кофейник с кофе и еще много чего. Девушки, видимо, смели все, что осталось с завтрака. Работали они слаженно, в три пары рук, что убыстряло подачу пищи ровно в три раза, и это, несомненно, являлось положительным моментом.
— Я чувствую, что выздоравливаю, — шепнул Яне на ухо Рустем.
— Что так? — взяла она со стола аппетитную плюшку.
— Я всегда очень переживал, что ненормальный, а оказывается, это не так. Я — всего лишь… так: цветочки.
Яна хмыкнула.
— Видишь, как полезно иногда выходить из дома и делать открытия.
— Может, это и так, только с тобой я все равно связываться никому бы не посоветовал, — покосился на нее парень.
— Девочки, — обратилась Яна к женам Егора, пока он не вернулся, — скажите, а о каком поверье или легенде нам говорила ваша боевая подруга Олеся?
— О каком поверье? — спросила Алла, близоруко щуря глаза.
— Что-то о белокурой женщине и сопровождающем ее…
— Нет! — прервала ее Алла и, смягчившись, быстро добавила: — То есть я ничего такого не знаю.
— Странно, — посмотрела на Рустема Яна, и в этот момент в просторную столовую вошел хозяин избы с двумя бутылками в руках, покрытыми слоем пыли.
— Сейчас угощу вас… натуральное все… крепкое… А вы что стоите, смотрите? Чего моим гостям не несете соленья наши домашние? Это я, что ли, должен нести? У меня две руки, кумушки! Ну-ка, брысь! Что люди обо мне подумают! Жены не слушаются! — прикрикнул на свой «цветник» Егор, и девушки бросились врассыпную.
Хозяин рассмеялся и начал наливать каждому то, что тот заказывал.
— О чем вы говорили с Олесей? — спросил хозяин, и Яна всей кожей почувствовала его цепкий взгляд, как будто этот разговор его волновал, но он не показывал вида.
Почему-то рассказывать, что она услышала о существовании некой легенды о белокурой красавицы и ее спутнике, Яне не хотелось. Чувство самосохранения подсказывало, что делать этого не следует.
— Она сказала, что будет праздник солнцестояния, и пригласила нас на него, — сообщил Рустем, видимо, чувствовавший то же, что и Яна.
— И все?! — невзначай поинтересовался хозяин, его явно волновала четвертая жена.
— Все… потом вы подошли, а что? — подыграла Яна, разыгрывая непонимание интереса к минутному разговору.
— Ну что ж, за встречу! — поднял рюмку заметно повеселевший Егор.
— За знакомство! — откликнулась Яна и опрокинула в себя рюмку клюквенной настойки, сразу ощутив аромат натуральной ягоды и крепость напитка.
— Вкусно… — этого тоже нельзя было не признать.
Послышались торопливые шаги трех жен Егора. Лица их раскраснелись, глаза блестели, словно они тоже успели приложиться к запасам в погребе. В каждой руке они несли по трехлитровой банке.
— Надеюсь, положите в салатники? — одобрительно посмотрел на их ладные фигуры Егор.
— А как вас хватает на стольких молодых женщин? — поинтересовался Рустем, и Яна с интересом посмотрела на его идеально красивый профиль.
— Ишь ты, что тебя интересует? Ты не забыл про свои обмороки?
— Про них я всегда помню, а сейчас хочу секрет узнать.
— Не при дамах, — притворно-смущенно проговорил Егор.
— Считайте, что я — ваш товарищ! — воодушевилась Яна, уже одурманенная запахом солений с чесночком и выпитой крепкой настойкой.
— Ну, во-первых, экология, чистые продукты, здоровый образ жизни, баня, закаливание… А во-вторых, есть одно средство на травах, жиру и хрене… Я тебе, молодой человек, дам.
— Да у меня пока нет проблем, — покосился он на Яну, которая чуть не подавилась от смеха.
— Кто же признается, — понимающе кивнул Егор, — но не волнуйся, дам, сам сможешь оценить силу снадобья. Хватит и на десять жен.
— Я — сторонник традиционных отношений! — почему-то за него ответила Яна и кивнула Егору: — Повторим!
Мужчин дважды просить не пришлось, они наперегонки бросились выполнять просьбу дамы. Жены в это время просто-таки заставили стол маринованными опятами и солеными лисичками, мелко-пупыристыми огурчиками, красными помидорами в рассоле, укропе и чесноке, маленькими патиссончиками и овощным сате.
Яна заметила, что жены Егора пытались предугадать любое желание своего властителя, но за стол вместе с ними не садились, видимо, не имели права. После четвертой рюмки она перестала замечать что-либо особенное, все окружающие люди стали казаться ей милыми, добрыми и приятными. Она побраталась с Егором, пропев дифирамбы о его гостеприимстве, хлебосольности и очаровательной улыбке, чего бы Яна ни за что не сказала на трезвую голову.
Глава 14
— Именем Фемиды объявляю вас мужем и женой, — сказала пышногрудая дама в сарафане необъятного размера, обращаясь к Яне и Егору. Со стороны Яны стоял подтянутый, статный Рустем в строгом черном костюме, а на противоположной стороне стояли четыре милые девушки, чем-то очень похожие между собой. Скорее всего, глупым выражением лица и полным отсутствием интеллекта в круглых глазах.
— Дорогая Яна, мы с большим удовольствием принимаем тебя к нам в семью и присваиваем тебе почетное звание жены номер пять.
— Почти как духи «Шанель» номер пять, — смутилась Яна, еще до конца не осознавая, рада она знаменательному событию или нет.
— Мы вместе будем выполнять нашу сложную задачу — ухаживать за не простым мужчиной, а за всеобщим духовным отцом.
— Я как-то хреново, поэтому… как его… — Яна пыталась собраться с мыслями, — не очень я хозяйственная, да и готовить не умею… Как я буду с отцом-то? Тем более с духовным…
— Нас много, и всегда найдется тот, кто приготовит ему борщ, — дружно ответили жены, все больше становясь похожими друг на друга.
— Правда? — обрадовалась Яна. — А то уж я испугалась, что не смогу влиться в вашу семью.
— Мы найдем тебе подходящее занятие, которое у тебя хорошо получается. Например, ты будешь рожать детей, — улыбались девушки.
— Я? — испугалась Яна.
— Конечно! Ты молодая, любимая жена, тебе и карты в руки.
Яна зарделась от удовольствия.
— В том-то и дело, что я не очень молодая и от силы согласна на двоих, больше мне не выдюжить.
— Что же ты за жена такая? Это не хочу, это не умею, это не смогу. Что за дела? Гениальному человеку нужна соответствующая женщина, — обратился к Яне жених, то есть Егор, говоря противным голосом журналиста, только что подглядывавшего за какой-нибудь знаменитостью в замочную скважину с целью поведать об этом по секрету всему свету.
— Ты чем это недоволен? — возмутилась Яна, у которой изображение поплыло перед глазами.
— Да тобой! Не буду я на тебе жениться! Тем более если я возьму пятую жену, мне придется избавиться от одной из оставшихся четырех.
— Да пошел ты! — обозлилась Яна, на что духовный отец открыл рот, и оттуда почему-то полилась на ее лицо холодная вода, словно его тошнило.
Яна вздрогнула, тело прошила судорога, и она открыла глаза. Перед ней маячило лицо, до противности красивое и знакомое — лицо Рустема. Этот не до конца сумасшедший псих поливал ее из белой эмалированной лейки с веселыми цветочками. Яна закашлялась, так как холодная вода затекла ей в горло, и быстро поднялась, то есть присела на кровати.
— С ума сошел?!
— Хватит спать! Уже глубокий вечер, пора и честь знать! — ответил он ей.
Яна осмотрелась. Она лежала на широкой и высокой кровати, на покрывале с рисунком из ромашек и васильков, в верхней своей одежде. Сама комната с занимающим много места трюмо с большими зеркалами и обилием живых цветов в вазах напоминала гримерную в театре.
— Где я? Где мы? — поправилась она.
— Все там же. Что, не помнишь? Мы были в гостях у этого странного типа, многоженца Егора Шимякина, напились. И ты, сообщив всем, что жутко устала, уснула в салате. Хозяин любезно предоставил тебе эту комнату для отдыха. А твой покорный слуга, то есть я, прикорнул у тебя в ногах. Не возражаешь?
— Мне снился страшный сон, самый страшный на свете.
— Здешний хозяин мягко стелет, но жестко спать, — ответил Рустем.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Яна, зевнув и потягиваясь.
— Выгляни в окно и сама поймешь. Нам пора уходить, я не хочу здесь больше оставаться, — глаза Рустема были серьезны, как никогда.
Яна соскочила с кровати и подбежала к окну, чуть не сбив две напольные вазы с цветами. Перед окном на ровной, расчищенной и посыпанной песочком площадке у какого-то большого деревянного столба стояла девушка в странной одежде, напоминавшей длинный холщовый мешок. Удивлению Яны не было конца, когда она поняла, что девушка прикована к столбу цепью.
— Что это? — прошептала Яна.
— Не знаю, сам заметил минуту назад, — ответил ее спутник.
— Увидел и сидишь?! — возмутилась Яна. — Что за мужики пошли?
— Я тебя бужу. Пора сваливать отсюда.
— Не меня спасать надо, а эту бедную девушку! — воскликнула Яна и прямиком побежала на выход. Рустем последовал за ней.
Яна не сразу нашла выход во внутренний дворик. Потайная дверь была занавешена веселой, оранжевой тканью в зеленый горох. Это выглядело еще более устрашающе и дико за яркой витриной, за клоунскими кулисами, словно в выездном цирке шапито, можно было обнаружить прикованную к столбу девушку, словно собаку во дворе.
Яна в два шага пересекла пространство дворика и увидела знакомую темно-коричневую челку.
— Олеся?! Ты?! Боже, почему ты здесь?! Что с тобой?!
Девушка подняла на Яну большие карие глаза, полные грусти, и еле-еле улыбнулась одними уголками губ.
— Здравствуйте, вы тоже здесь?
— Что значит тоже? О чем ты? Почему ты прикована к этому чертову столбу?! — Яна размашисто жестикулировала и металась вокруг столба, между тем, как Рустем спокойно рассматривал крепление цепи и замка.
— Не богохульствуй, — вздохнула Олеся, — это — столб позора!
— Чего?! Какого позора?! Что за дикость?
— Я провинилась и наказана, — сказала Олеся.
Яна готова была плакать, видя худые тонкие, запястья Олеси с железными цепями на них.
— Это чудовищно!
— Это нормально, — смиренно произнесла Олеся, звеня цепями.
— В наше время?! — продолжала возмущаться Яна.
— У нас здесь свое время.
— Время везде одно, — ответил Рустем, успевший сделать невозможное. Он разогнул цепь и бросил ее к ногам Олеси, — ты свободна!
Девушка мгновенно изменилась в лице. Оно просто превратилось в маску ужаса, страха и отчаяния.
— Что вы наделали?! Повесьте ее обратно! Егор будет зол!
— Кажется, я вовремя появился, — произнес знакомый голос главы поселения, — и я действительно буду злиться, если вы, дорогие мои гости, будете лезть в мои дела.
— Да, вы появились очень вовремя, мы как раз хотели попросить вас объяснить ситуацию. Что здесь происходит? — смело обратилась к нему Яна.
— А что здесь происходит? — широко улыбнулся Егор, разводя руками. — Ровным счетом ничего.
— Почему Олеся прикована к столбу? — спросила Яна.
— Это наше чисто семейное дело, внутреннее и закрытое, — спокойно сказал Егор.
— А если мы вызовем милицию? — спросил Рустем.
— И что? — прищурил глаза учитель, и Яна снова кожей ощутила, как по лицу полоснул его неприятный, острый взгляд. — Кто-то будет писать заявление против меня? А, Олеся? — повернулся он к девушке.
— Конечно, не я. Я полностью согласна с твоими действиями, — не поднимая взгляда, ответила девушка.
— Ну, и какая милиция? — улыбнулся Егор.
— Та, которая нас бережет, — хмуро ответила Яна, — есть же какие-то законы…
— У нас свои законы, местная милиция об этом знает и вряд ли будет вмешиваться, — повторил Егор, — и негоже после угощения хозяев милицией пугать. Знаете, как в Библии? Да убоится жена мужа своего! Олеся знает, за что получила, и согласна с этим наказанием, так что зря вы возмущаетесь. Тем более я шел для того, чтобы уже отменить наказание и освободить свою рыбку, свою птичку. Не могу я долго сердиться на своего самого маленького зайчика, так ведь?
Олеся слабо улыбнулась, а Яну даже затошнило от таких сладких речей.
— Ну что — мир? — спросил Егор.
Яна хотела послать его ко всем чертям, но Рустем заблаговременно наступил ей на ногу и ответил:
— Простите, что влезли в не свое дело.
— Вот и славно! Я такой человек, что долго тоже дуться не умею, тем более в праздник, — миролюбиво произнес глава поселения. — Можете быть свободны, праздник уже начался.
Яна бросила прощальный взгляд на Олесю, и они с Рустемом вошли обратно в терем Егора, вышли на другую сторону и поспешили от этого поселения в сторону гостевого дома.
— Как тебе? — только и спросил Рустем.
— Как пишется в утренних новостях — без комментариев.
— Я тоже в шоке…
— Что за странные люди? И этот учитель… а сам обыкновенный развратник, многоженец, сукин сын, — выругалась Яна, благо ее никто не слышал. — Заметил, что все девочки много моложе его? Засадить бы его за растление! Запудрил всем мозги, что они без него и дня не проживут!
— Они все совершеннолетние, предусмотрительный, гад. А то, что годятся ему в дочери, так за это не сажают. У нас и совершеннолетний внук с прабабушкой может жить, — здраво рассуждал Рустем, который как-то в свете последних событий про свои болезни уже и забыл.
— А я одно твердо могу сказать, что Олеся не похожа на его остальных жен.
— Поэтому ее и приковали к столбу, — кивнул Рустем, — младшая жена требует воспитания, остальные уже вышколены.
— Грустно это все. А знаешь, мне показалось, что она хотела что-то сказать, но испугалась или не получилось. А возможно, и наказана она за то, что разговаривала с нами, — предположила Яна.
Рустем погрузился в раздумья, Яна тоже замолчала. Неприятно было осознавать, что оба они понимали: происходит нечто неправильное, но сделать ничего нельзя.
В состоянии полного погружения в безысходные мысли они не сразу заметили, как поднялись на вершину холма, и перед ними развернулась панорама всеобщего веселья. Они увидели огромную площадь, украшенную воздушными шариками, флажками и светящимися гирляндами. Народа было просто тьма, а столы, накрытые длиннющими белыми скатертями, просто ломились от яств.
— Когда только успели? — присвистнула Яна.
— Меньше надо пить, есть и спать, — ответил хмурый Рустем.
Как только они приблизились к лужайке, то были сразу же вовлечены в толпу развлекающихся. Так малая капелька поглощается более крупной.
— Я ни есть, ни пить не хочу, — шепнула Яна Рустему, уже восседая за столом перед огромной свиной рулькой и глядя на нее с нескрываемым ужасом.
— Думаешь, я хочу? — ответил парень, озираясь по сторонам, словно их сейчас начнут пытать едой.
— Кого ищешь? — поинтересовалась Яна.
— Нашего скользкого друга Пал Палыча, — пояснил он.
— Думаешь, он может расстроить нас внезапным отъездом? Ты же предупредил его! — сказала Яна.
— По крайней мере, пока он не радует нас своим присутствием. Я его не вижу.
— Здесь столько народа…
— Молодые люди, здесь празднуют день солнцестояния, — обратилась к ним какая-то невзрачная женщина. Яна даже не сразу заметила, что она сидит рядом. — Солнце — всему голова. Без солнца не было бы жизни и нас с вами. А у вас такие печальные лица, словно вы присутствуете на похоронах.
— И то правда, — согласилась Яна, — пойдем, поучаствуем в конкурсах, надо немного развеяться.
По лицу Рустема можно было бы предположить, что он лучше бы присутствовал на похоронах, причем на своих, чем пошел бы в толпу. Но Яна применила физическую силу и гипнотическое воздействие своих огромных голубых глаз. Она же вовлекла его во всеобщую дискотеку, где бесновалась в основном одна молодежь. Затем начались какие-то конкурсы и соревнования. Большинство празднующих с удовольствием принимали участие в перетягивании каната, беге в мешках, попадание стрел в мишень и еще много чего. Затем Яна и Рустем сплелись в медленном танце.
— Егор — ясно солнышко пришел, — сказал ей на ухо Рустем.
— Видела уже. Хозяин положения, чтоб ему пусто было. И жен своих привел, правда, только трех. Все-таки не до конца, видимо, Олеся прощена.
— Я, честно говоря, вообще переживаю, что с этой дурехой что-то случится, — откликнулся Рустем.
— Даже думать об этом страшно, у меня ведь тоже возникли такие мысли. Представляешь, что будет с нами, если с Олесей и вправду что-то случится, а мы ничего не предприняли.
— Главное, что мы и не можем ничего сделать именно сейчас, — согласился Рустем.
— Интересное место… Егор — брутальный тип, он ведь хозяин всей этой гостиницы, этих земель, этой деревни, — перечисляла Яна.
— Этих женщин… наверное, тоже считает себя хозяином, — вторил Рустем.
— Да, и попали мы сюда тоже весьма странным образом. Ехали за аферисткой, прости господи, нарвались на еще более веселую ситуацию, — отметила Яна, внимательно всматриваясь в его лицо и глаза, — что-то и в тебе есть странное.
— Вот только на меня не перебрасываемся! Оставляем в покое. Пожалуйста!
— Когда я тебя целовала, я заметила нечто странное… ой! — закрыла рот рукой Яна.
— Когда ты меня что?! — оторопел Рустем. — Когда это было? Вот уж такое бы я точно запомнил!
— А ты без сознания был, в машине еще… Не знаю, что на меня нашло… — сконфузилась Яна.
— Воспользовалась моим бессознательным состоянием? — прищурил глаза Рустем.
— Именно так.
— Понятно, почему поцелуй показался тебе странным. Еще бы, целоваться с человеком, вырубленным транквилизаторами. Ты бы еще сексом со мной занялась.
— Не поцелуй был странным, а ощущение. Что-то странное было в тебе.
— Интересно, — они продолжали танцевать, — есть только один способ проверить это — поцеловаться снова. — Сделав это оригинальное предложение, он честно посмотрел ей в глаза.
Яна кивнула: исключительно ради дела. Сам поцелуй первой прервала она же.
— Нет, что-то не так…
— Что, опять?!
— Сейчас все нормально… Странно? Мне показалось, что ли?
Рустем рассмеялся в голос.
— Ну, ты и выдумщица! Я тебя и так бы поцеловал, без всей этой истории!
— Так ты думаешь, что я все выдумала?! Ну и самомнение! Да нужен ты мне! У меня жених есть! — легко пихнула его в грудь Яна.
— Я в курсе! Князь, граф, герцог…
— Первый вариант правильный — он князь.
— Я рад за тебя. — Рустем улыбался в тридцать два зуба.
— Я тоже рада за себя, — подтвердила Яна, вздрагивая.
— А сейчас старинная русская забава — разбери матрешку на скорость, — перекрыл всех зычный голос какого-то мужчины в одежде скомороха.
Народ разбился на две команды, Яна, вцепившаяся в Рустема мертвой хваткой, оказалась в одной команде со своим спутником. Ее тут же выдвинули капитаном — из-за высокого роста, яркой одежды и, конечно, потому, что она чудесным образом проявляла свои способности в предыдущих конкурсах. От другой команды вперед выдвинулся большой мужчина, алчно глядящий на свою соперницу. А рядом стоял: Егор, но он вел себя так, словно до этого никогда не видел Яну, не общался с ней, не принимал их с Рустемом у себя в доме и никогда не конфликтовал по поводу средневекового метода наказания Олеси. На середину поляны выкатили двух матрешек, размером с человеческий рост, и дали отсчет. Яна со своим соперником кинулись каждый к своей деревянной кукле.
— Яна! Яна! Слава! Слава! Давай! Быстрее! Скорее! Ура! — Толпа загудела с новой силой, скандируя и болея за своих игроков.
Яна сцепилась со своей матрешкой не на жизнь, а на смерть. Одна половина гигантской игрушки была плохо пригнана ко второй. Дерево где-то рассохлось, где-то было плохо отшлифовано, где-то набухло, и Яне стоило нечеловеческих усилий раскрыть первую фигуру. Она почти сразу же сломала два ногтя и ободрала кожу. Ее соперник между тем справился уже с третьей одежкой. Он косился на Яну и весело улюлюкал, видя ее замешательство. Она с новым приступом ярости накинулась на деревянную куклу, которая издевательски улыбалась ее титаническим усилиям.
— Давай, Яна, вперед! Давай! — поддерживали ее болельщики.
Мужчина в костюме скомороха заводил толпу.
— Ой-ой-ой! А девушка-то проигрывает! Эх, надо было и этой команде выставлять мужчину! Слишком хрупкие руки, слишком тяжело открываются деревянные матрешки! Ну, что же вы?! Болейте, болейте за своих! Внутри каждой куклы имеются два сюрприза, а победившей команде — вина!
Читать бесплатно другие книги:
