Жена №5 Луганцева Татьяна
— Вы тот человек, который нам нужен, — воодушевленно произнес Рустем и достал деньги. — Вот, возьмите!
Лидия Михайловна, увидев толстую банковскую пачку, отшатнулась, как черт от ладана.
— Вы что это?! Зачем это? Уходите отсюда, наркоманы проклятые! Я такими делами не занимаюсь. — Для пущей убедительности женщина даже руки в карманы засунула.
— Мы не наркоманы, — заверил Рустем.
— Передать, что ли, кому? — воровато оглянулась Лидия Михайловна. — Только здесь такие деньжищи никому не нужны. Питание есть, уход, лекарства… вон, сидят на солнышке, «божьи одуванчики».
— Эти деньги исключительно для вас в благотворительных целях, — ответил Рустем.
— Чего? Целях? Ах, так вы от благодетеля нашего, господина Шимякина! — воскликнула тетка, и настала очередь удивляться Яне с Рустемом. Фамилия Егора Шимякина прозвучала как гром среди ясного неба.
— Вы знаете Шимякина? — снова привлекла к себе внимание Яна, и на этот раз Лидия Михайловна отнеслась к ней с большим вниманием — видимо, волшебное действие оказала фамилия «благодетеля».
— Да как же его не знать-то?! — всплеснула руками медсестра. — Это же самый главный наш спонсор, — необычное для себя слово Лидия Михайловна произнесла с ударением не на том слоге.
— Он — хороший человек, и мы от него, — решил подыграть ей Рустем, и не прогадал.
Лидия Михайловна заулыбалась жутким для восприятия Яны как стоматолога беззубым ртом и торопливо заговорила:
— Да что ж мы тут тогда стоим? Пройдемте со мной.
— Нам к главному входу? — обрадовалась Яна.
— Это далеко. Идите вперед, я вас через черный вход пропущу, — широким жестом указала Лидия Михайловна.
Черным входом оказалась покосившаяся калитка с большим амбарным замком, ключ от которого висел на связке у нее в кармане.
— Заходите, — пригласила она.
Молодые люди прошли мимо больных в полосатых пижамах в мрачный темный вход. Яна с опаской косилась вокруг.
— Не тронут, они не буйные, — ответила на ее взгляд медсестра.
В корпусе пахло сыростью, затхлостью, пищевыми объедками и мочой. Половицы скрипели, штукатурка со стен отваливалась, съедаемая грибком.
— Вы не смотрите… это крыло не отремонтированное, а в палатах полный порядок, все благодаря Егору Федоровичу. Он завозил и штукатурку, и краску, и побелку, прямо машинами. Он и на дорогостоящие лекарства денег дает, и нам на премии, говорю же, благодетель.
Кабинет медсестры был маленьким и заваленным всяким барахлом. Яна с Рустемом расположились на скрипучих стульях, а Лидия Михайловна за столом восседала, словно начальница.
— Это вам, — положил деньги на стол Рустем, — лично.
— Я все поняла, боже, как приятно! Такая сумма! Я столько денег за всю жизнь не видела! Что я могу для вас сделать?
— Нет ли здесь каких-нибудь пациентов, которых быть не должно? — витиевато высказалась Яна. — Чего-нибудь или кого-нибудь странного? — добавила она.
— Вот вы в какую сторону клоните, — криво улыбнулась Лидия Михайловна и выдвинула ящичек стола. На столе оказалась старая пепельница из грубого толстого стекла, припорошенная старым пеплом, и смятая пачка дешевых сигарет.
— Закурите? — предложила она.
— Мы не курим, — за двоих ответила Яна.
Лидия Михайловна закурила сигарету без фильтра и окинула посетителей мрачным взглядом из-под вовсе не выщипанных и не прореженных бровей.
— Вы, часом, не из милиции?
— Да мы разве похожи? — вопросом на вопрос ответил Рустем.
— Нет, — согласилась Лидия Михайловна и снова задумалась. — Разное, конечно, здесь бывало, в годы советской власти сгнило здесь несколько человек в особой палате, не без этого… Кулаки, враги народа, сами понимаете. Но сейчас — совсем другое дело, сейчас этого безобразия нет.
— Никакого насилия? — уточнила Яна.
— Очень скользкая тема, — затянулась сигаретным дымом Лидия Михайловна. По ее лицу, покрытому мелкой сеточкой морщин, по желтым пальцам было понятно, что она очень много курит. — Все-таки у нас заведение специфическое, и если человек буйно помешанный, он не может быть сюда доставлен по доброй воле. Хотя сейчас вышел закон, что человека не только положить в лечебницу, даже освидетельствовать у психиатра без его согласия нельзя. Очень неправильный закон, я считаю. Какой же псих, да еще буйно помешанный, согласится сюда приехать и пойти к врачу? Они же все совершенно искренне считают себя нормальными людьми. А каково их родственникам и окружающим? Если они потребовать принудительного психического освидетельствования могут только через суд? При этом предъявив неоспоримые доказательства того, что это нужно сделать.
— Например, он убьет кого-нибудь? — предположила Яна.
— Вот-вот, или человека терроризирует, или издевается над своими родственниками. Но что может сделать какая-нибудь бабулька, у которой и ноги плохо ходят, со своим сыном-алкоголиком, отбирающим у нее пенсию, агрессивно настроенным и уже больным от водки на голову? Да она не дойдет до суда, не заплатит за суд, не доживет до приговора и ничего не докажет.
Лидия Михайловна с чувством посмотрела на пару молодых людей, словно оценивая, произвели ли ее слова должное впечатление.
— Поэтому ради жизни здоровых иногда нарушается закон о правах душевнобольных. Я видела, на что способны эти люди, и считаю, что это правильно. Вы тоже считаете это нарушением закона?
— Мы не вправе судить.
— Тоже хороший ответ. Все, что я знаю, это следующее: наш главный врач Прокофьева Ольга Сергеевна иногда делает такие услуги для родственников больных людей.
— За определенную сумму их прячут сюда? — уточнил Рустем.
— Вы сами это сказали, — довольно улыбнулась Лидия Михайловна.
— Скажите, а по просьбе Егора Шимякина сюда кто-нибудь был помещен? — спросила Яна, держа сцепленными на удачу пальцы.
— Милая девушка, — вытащила вторую сигарету Лидия Михайловна.
— Яна.
— Яночка, надо же, какое интересное имя. Дело в том, что меня, простую медсестру, не зовут на переговоры с такими людьми. Понимаете, то, что он оказывает материальную поддержку заведению, активно афишируется, а положили ли сюда кого-нибудь по его просьбе, вот об этом молчат.
— А можно это узнать? — спросил Рустем.
— Молодой человек…
— Рустем, меня зовут Рустем, — ответил он.
— Рустем… Ты татарин?
— По всей видимости, то есть да, но к делу это не относится.
— Ты на татарина не похож, но к делу это действительно не относится, — согласилась медсестра. — Я не хочу рисковать своим местом и премией, которую я получаю от Шимякина, ведя за его спиной какие-то расследования, направленные против него же.
Рустем выложил перед ней вторую, еще более толстую пачку денег, со словами:
— Мы тоже выплатим вам премию, только за правдивую информацию, и никто ничего не узнает, — пообещал он ей.
— А в конце я получу еще гонорар? — покосилась на деньги Лидия Михайловна.
«Тетушка-то алчная попалась», — подумала Яна, а медсестра, словно услышала ее мысли, ответила вслух:
— Работаешь, работаешь всю жизнь, а посмотришь на свой хлипкий домик со старой крышей и всего шестью сотками земли, и сердце кровью обливается…
— Понятно, понятно, — прервал ее Рустем, — конечно, заплатим.
— Хорошо, я найду интересующую вас информацию, если таковая имеется. Но деньги вы мне отдадите в любом случае! — стрельнула она глазами.
— Мы вам доверяем и заплатим, — успокоил ее Рустем.
— Как стемнеет… часов в девять приходите к калитке, через которую вошли, я выйду и все расскажу. Сегодня я здесь дежурная.
— Мы придем, — заверила ее Яна.
Лидия Михайловна встала, давая понять, что разговор закончен.
Глава 18
Дальше Яна провела самые длинные и самые нудные полдня в своей жизни. На Рустема накатил очередной приступ меланхолии. Не было ничего, к чему бы он не придрался. Вода в реке была слишком холодная и грязная, рыба могла быть пираньей.
— Бери больше! Здесь плавают акулы, — огрызалась Яна.
Температура на улице ему казалась то высокой, то низкой, и отовсюду шел сквозняк.
— Это не сквозняк, это буран или ураган, — уверяла его Яна.
Поужинать они зашли в местное и единственное кафе.
— Здесь нет кондиционера, — сразу же отметил Рустем.
— Здесь не знают такого слова, — сообщила Яна. — Как люди раньше жили на Руси?
— Я живу в двадцать первом веке.
— Я бы не назвала твое существование жизнью, — огрызнулась Яна.
— Так покажи мне полноту жизни, отдайся полностью моему излечению, то есть мне!
— Прекрати меня домогаться, переключись на что-нибудь другое.
— На что? Ты — лучшее, что здесь видит глаз. Не на этих же мух смотреть? Грязное кафе! Интересно, а лицензия-то у них есть на эту деятельность?
— Ага, может, повар болен сальмонеллезом? — вторила ему Яна, явно издеваясь.
— Чем? Чем? Ужасно звучит!
— Не важно, но понос и рвота будут изматывающими, — пообещала ему Яна.
— Это ужасно! — побледнел Рустем.
Они сидели за столиком на двоих на улице под деревянным навесом. Им открывался милый сельский вид на речку и зеленый уютный пригорок с молодыми деревьями.
Яна видела бабочек, бирюзовую гладь реки, солнечные игривые блики от мелкой ряби волн, слышала щебет радующихся птичек, а обоняние щекотал прекрасный аромат свежеиспеченного хлеба. Настроение у нее было выше всех похвал, если бы не кривое лицо Рустема напротив.
— Просто удивительно, у тебя же такое красивое просто идеальное лицо, а настолько оно сейчас неприятное, холодное и отталкивающее.
— А что здесь может быть приятного? Сидим в какой-то глуши, ждем, отравят нас или нет, — ответил он, — эти комары, мухи, песок с реки в твоей тарелке. Тебе что, нравится?
— Вполне! Идиллия с природой! Мы все родом оттуда.
— Я нет! — отшатнулся Рустем.
— Ага! Ты родом из мест, где унитазы золотые и все опутано компьютерными сетями.
— Не зли меня!
— И не думаю! Я говорю правду! И не говори мне, что многое перенес, что не по своей воле дошел до жизни такой!
— Я никогда об этом не говорю! Я не вспоминаю, вернее, не помню об этом.
— А знаешь, почему не помнишь? Потому что не хочешь! Я тебе точно говорю! Ты сам, вернее, твое подсознание, поставил заслонку от чего-то, о чем ты не хочешь знать!
— А почему я должен напрягаться и узнавать то, чего не хочу? Наверняка там нелицеприятные факты!
— А ты боишься? В прошлой жизни ты трусом не был!
— Не заводи меня! — Рустем не знал, что ответить, и залпом проглотил еще горсть таблеток.
К ним подошла симпатичная молодая женщина, которая при ближайшем рассмотрении оказалась много старше, чем можно было подумать на первый взгляд.
— Сейчас я меню…
— Не надо меню! — прервала ее Яна. — Что вы сами можете нам порекомендовать из вашей кухни?
Рустем пренебрежительно фыркнул, и Яна подавила в себе острое желание запустить в него пепельницей или солонкой вместе с сахарницей и перечницей. Она только заметила, какие старые руки у этой женщины — настоящие руки труженицы. Вздувшиеся вены, грубая кожа, короткие ногти, местами красная кожа и утолщения на пальцах, как мозоли. Такими руками взращивают хлеб от зернышка до румяного каравая на столе, участвуя во всех звеньях процесса.
— Могу посоветовать домашний борщ из свинины и сахарной косточки, жареный картофель с лесными грибами и жареным луком и яблочный пирог с чаем из настоящего самовара, — не без гордости огласила меню женщина. У Яны сразу же увеличилось слюноотделение.
— Вот и несите! — обрадовалась она.
— И молодому человеку? — покосилась на парня женщина.
— Нет, он не будет, ему дистиллированной воды, — ответила Яна.
— Поняла, — испуганно кивнула женщина и нагнулась к уху Яны: — К-какой в-вод-ды?
— Дистиллированной! Без микробов, с нормальным содержанием ионов калия, магния и прочего…
Объяснение Яны прибавило недоумения на лице женщины.
— С колодца, что ли?
— Кипяченой, — рявкнул Рустем.
— А… поняла! Проблемы с желудком? — теперь она нагнулась к нему. Видимо, правила этикета официанта здесь не преподавались. — Так, может, я это… самогоночки принесу, и все простерилизуется? Я так понос и лечу всем в семье. — Женщина продолжала радовать их своей непосредственностью.
— Мне принесите сто граммов, а ему воды, — развела руками Яна.
— Понимаю, — прошептала женщина, — в психушку приехали?
Яне потребовалось нечеловеческое усилие, чтобы сдержаться и не расхохотаться.
— Туда, — подтвердила она, давясь.
— Понимаю. Жалко, такой ведь красивый и молодой человек, — вздохнула женщина и поспешила в избу выполнять заказ Яны.
— Что ты себе позволяешь? Почему выставляешь меня идиотом? — спросил он, нервно тряся ногой.
— А ты не веди себя, как идиот! Женщина старается. Хочет нас вкусно накормить. Что тебе еще надо? Ты не проголодался? Мы весь день блуждаем на свежем воздухе, и у меня разыгрался зверский аппетит!
— Я не знаю эту женщину, и из ее рук есть не буду. Может, она их с утра не мыла?
— Ты правда идиот!
— Она своими руками кромсает продукты в салаты, пробует с общей ложки, и я это должен есть? — продолжал Рустем.
— Не порти мне настроение и аппетит! Нормальный человек даже думать об этом не будет, не то чтобы говорить вслух.
— Хорошо, я буду молчать.
— Вот и молчи! — насупилась Яна.
Скоро на деревянный стол, от которого можно было запросто получить занозы, легла белоснежная накрахмаленная скатерть, вышитая красным крестиком, и появились чистые столовые приборы. Тут же на стол был водружен хлеб круглой формы, от которого шел головокружительный аромат и даже пар.
— Только что из печи, — пояснила женщина.
— А нож? — спросила Яна.
— У нас принято ломать прямо руками, — ответила она на ходу, исчезая в доме.
Яна последовала ее совету и чуть не проглотила язык.
— Какая вкуснотища! Больше ничего и не надо! Правильное тесто, правильные руки хозяйки и правильная печь.
Рустем хмуро посмотрел на нее и отвернулся.
— Не простудись! — задела его Яна. — А то на голодный желудок снижается иммунитет, и организм более подвержен инфекциям.
— Это ты будешь страдать кишечным расстройством, отужинав в этом сарае, — ответил он.
— И не надейся! А у тебя скорее будет язва от злости!
Вскоре хозяйка принесла борщ в глиняном горшочке, приправленный сметаной и густо посыпанный зеленью.
— Кушайте на здоровье!
— Какой аромат! — не сдержалась от восторженной оценки Яна, хватаясь за ложку.
— Конечно, будет аромат. Все свое — и мясо, и свекла, и картофель с морковью и луком, все с грядки. Сметана своя и зелень… Может, вам молочка?
— Спасибо, этого мой желудок уже не вынесет, — с набитым ртом ответила Яна, по достоинству оценивая превосходные вкусовые качества первого блюда.
— И грибочки из наших лесов. Слышите, жарятся? — похвасталась женщина.
— Поганочки и мухоморчики? — встрял Рустем.
— Белые и подберезовики, — поправила его хозяйка и хлопнула себя по лбу. — Я же выпить обещала! Уже несу! Холодненькую, из холодильника!
Она быстро вернулась с графином, запотевшим от налитой холодной жидкости, и несколько мутным содержимым.
— Самогоночка, собственный рецепт для дорогих гостей, — пояснила женщина, наливая Яне.
Та смогла сразу же оценить, как этот напиток зажигает все внутренности.
— Хорошо! Кхе-кхе!
— Еще бы! — подмигнула ей женщина и метнулась в дом.
Запах жареных грибов уже сводил с ума.
Рустем расстроенно посмотрел на Яну и отщипнул кусочек ароматного хлеба.
— Немытыми руками? — ужаснулась Яна. — Ай-ай-ай!
— Не юродствуй, я есть хочу.
— Правильно, Рустем, голод не тетка. Микробы погибнут в кислоте желудка.
Скоро на столе появилась вторая рюмка, вторая тарелка с борщом, затем даже добавка борща, сковорода со шкворчащими на ней грибами и жаренным аккуратными длинными ломтями картофелем. К ней же подали сочные, свежие помидоры, только что нарезанные огурцы с выступившими на срезе капельками влаги, пучки свежей зелени, кувшин домашнего морса и домашний лимонад с плавающими в нем цукатами лимонов и апельсинов.
Рустем погрузился в еду, по всей видимости, сначала пытаясь не думать о том, сколько микробов может летать вокруг и попасть в еду от непроверенной санэпидемстанцией поварихи, а затем забыв об этом. Голод пересилил страх. Еда была очень вкусная, домашняя, приготовленная как для себя и своей семьи. Самогонка хорошего качества сразу же дала о себе знать, расположила к общению и к жизни вообще. Рустем даже смог оторвать взгляд от тарелки и посмотреть на Яну с большим дружелюбием.
— Хорошая еда, — признал он.
— А ты говорил! Сиди и наслаждайся! Смотри, какая природа! Какой воздух!
— Я смотрю, ты вконец расслабилась, не забывай, что мы здесь по делу. Скоро пойдем к Лидии Михайловне.
— И я искренне надеюсь, что она честно отработает свои, то есть твои деньги, — кивнула Яна, под завязку набившая живот. — Все! Я наелась.
К ним подошла обслуживавшая их женщина.
— Извините, долго не подходила.
— Ничего страшного. Мы полностью насладились вкусной едой и окружающей красотой, — ответила Яна, — вы даже подлечили мне мальчика.
— Вы ведь в нашу психиатричку приехали? — спросила женщина, и Яна только сейчас заметила, что она как будто несколько расстроена.
— Да.
— Ой, не знаю, будут вас там сегодня принимать или нет, там такое несчастье, — сказала хозяйка кафе, и все поплыло перед глазами Яны.
— Что? Что случилось?
— Их медсестра… да что там говорить, мы все ее хорошо знаем, она наша местная жительница, погибла.
— Погибла? — переспросила Яна, переглядываясь с Рустемом. По глазам было видно, он подумал о том же, что и она, только вслух произносить было нельзя.
— А кто она? — спросила Яна.
— Зовут эту медсестру Лидия Михайловна, — ответила женщина, закатывая глаза, — наверняка поминки будут заказывать у нас в кафе, так что я получу большой заказ, но это не означает, что я рада ее смерти, поймите правильно.
— Мы понимаем, — успокоила Яна, явственно ощущая ком в горле, — а что с ней случилось? Это достоверная информация?
— Конечно, правда! Сейчас в мою лавку продуктов заглядывал Миша, он работает санитаром. Рассказал, что произошел несчастный случай. Лидия Михайловна пошла на колодец, поскользнулась и упала прямиком вниз, разбившись мгновенно. Она уже давно страдала от головокружения и высокого давления, вот и ужасный результат. Кто знал, что ее поведет, когда она наклонится над колодцем и свалится туда?
— Когда же это произошло? — спросила Яна.
— Так вот ведь… совсем недавно, после обеда.
— А милиция была? — продолжала спрашивать Яна, пока Рустем безмолвствовал.
— А как же, Миша говорит, быстро приехали, все оформили и все…
— Что оформили?
— Как что? Типичный несчастный случай! Ох, жалко бабу Лиду! — вытерла для порядка сухие глаза женщина и посмотрела на своих единственных посетителей: — Что-нибудь еще?
— Мы наелись, спасибо! Сколько с нас? — несколько нервно спросила Яна.
— Двести рублей, — ответила женщина, не предъявляя никакого счета.
— С каждого? — уточнила Яна.
— За все, — смутилась женщина.
Рустем молча выложил на стол тысячу, и они с Яной поднялись из-за стола.
— Что вы? Так много?! Не надо!! — Женщина даже за сердце схватилась. — У нас же все свое! Даже хлеб сама делаю! Так деньги нужны на одежду, детям на учебу.
— Мы из Москвы, там такой обед стоил бы еще дороже, — ответила Яна, — спасибо за все.
— Мне неудобно! Это слишком много! Возьмите половину! — кинулась вслед за ними хозяйка домашнего кафе.
— Он — миллионер, — прошептала на ухо женщине Яна, — может себе позволить. Не волнуйтесь.
— Могу я попросить вас об одолжении? — внезапно спросил Рустем, останавливаясь.
— Все, что угодно! — всплеснула руками женщина.
— Нам бы ночи дождаться, еще бы три часа где-то перекантоваться, машина за нами придет, — пояснил Рустем, — можно, мы пересидим у вас в сарае?
— Господи! Ну почему же в сарае? Пройдите в избу! Я рада буду! Можете даже отдохнуть, поспать на кровати, я белье чистое постелю! — засуетилась женщина.
— Как вы уже должны были догадаться, я человек несколько неординарный и пойду только в сарай! — ответил Рустем.
— Можете и в сарай, куда хотите, — развела руками женщина, — может, еще еды?
— Нет! — в один голос ответили оба.
Рустем взял Яну под локоток и повел в сторону большого темного сарая.
— Я вам не нужна? — крикнула вслед хозяйка.
— Нет, мы уж сами. Спасибо! — ответил Рустем.
— Будьте в сарае сколько хотите! Вам спасибо! — ответила она, устремляясь в свою избу по делам, которых у нее наверняка было превеликое множество.
С одной стороны от тропинки, по которой они шли, тянулись стройными рядами ухоженные грядки с черной землей и, похоже, созревшим хорошим урожаем, с другой — по крупным светлым камушкам журчал ручей с чистой водой.
— Что ты задумал? — спросила Яна.
— А ты хочешь уехать отсюда, так и не побывав там, куда мы надумали попасть? — удивленно посмотрел на нее Рустем.
— Так ты надумал все же идти в этот «желтый дом»? — удивилась на сей раз Яна.
— Конечно.
— Но нас теперь некому встретить и провести внутрь, — ответила Яна.
— Ты всерьез думаешь, что Лидия Михайловна поскользнулась и упала? — Рустем распахнул двери сарая.
Читать бесплатно другие книги:
