Волчий замок Галанина Юлия

— А что с ним делать, его же не едят? — удивилась Жанна. — В детстве я попробовала, до сих пор помню, какие семена колючие и как к языку пристают, не отдерешь.

— Вы просто не знали, какой шиповник можно есть, — серьезно сказал юноша. — Пойдемте, я вас научу.

— Хорошо… — улыбнулась Жанна.

Шиповник на полянке рос просто королевский.

Его заросли были выше человеческого роста, а полупрозрачные красные плоды со звездочками засохших чашелистиков на концах усеивали кусты густой россыпью.

Как оказалось, хитрость была в том, чтобы шиповник созрел до необходимой мягкости. Тогда можно надкусить его с одного конца, губами выдавить ядро колючих семян, покрытых теперь скользкой оболочкой, выплюнуть его и с удовольствием съесть оставшуюся кожицу и мякоть.

Жерар это наглядно продемонстрировал, сопровождая свое действие подробными объяснениями.

Жанна повторила и с удивлением поняла, что вкусней ягоды, пожалуй, и не ела.

Жаккетта бросила гоняться за ящерицами и присоединилась к ним, выбрав самый усыпанный плодами куст.

— Ой, смотрите! — удивленно воскликнула Жанна. — На этом кусте плоды продолговатые, а на том круглые!

— Да, у каждого куста свои, — подтвердил Жерар. — Они и по вкусу отличаются. Есть сладкие, а есть кислые.

Жаккетта лишь кивком головы подтвердила его правоту, предпочитая не отвлекаться на слова.

Она уплетала шиповник в два раза быстрее, чем Жанна и оруженосец. Оболочки, наполненные зернышками, только вылетали из ее рта, усеивая землю рядом с кустом.

Потом они скакали обратно к замку.

Жанна словно в первый видела и мощные дубы, смыкающие над ними свои ветви, и огромные зубчатые листья кленов, колышущиеся от ветра.

Солнце пробивалось сквозь кроны, высвечивая ковер листьев на земле. Влажный запах прошлогодней листвы мешался с острым и тонким ароматом нынешней.

Где-то неподалеку слышался тугой и низкий, словно звук рога, рев. Это возвещал о начале гона красавец олень. Не того гона, когда по его следу несутся носами к земле беспощадные гончие, а совершенно иного, когда он сам, во всей своей красе, вышел на поиски дамы сердца и готов схлестнуться с другим самцом, чтобы в борьбе выяснить, чьи дети будут пастись на этой земле.

Жанна знала, что все беды, свалившиеся на нее, никуда не ушли.

Но душа словно растворилась в осеннем лесу, отодвинула в сторону и напрочь забыла все неприятности. Теперь в ней царили и осеннее небо, и карнавал осенних листьев и сладкий вкус спелого шиповника.

— Спасибо, Жерар! — искренне сказала она оруженосцу. — Сегодня я вспомнила, какой бывает осень.

Впереди из пожарища червонно-золотого леса вырастал и надвигался на нее черный Волчий замок.

Глава VI

Виконт, именуемый теперь Жанной и Жаккеттой Волчьим Солнышком, добросовестно старался сделать жизнь своих пленниц интересной и разнообразной.

Жанна и Жаккетта получили официальное приглашение немедленно явиться в баню.

Естественно, не днем, а далеко за полночь, когда они уже крепко спали.

— У меня такое чувство, что мы из этой бани выйдем еще грязнее, чем были… — только и сказала Жаккетта.

Но уклониться от нового развлечения было никак нельзя. Пришлось собираться.

— А я не пойду! — вдруг взвилась Жанна. — Пусть хоть под конвоем ведут!

Но ее бунт продолжался недолго.

Потому что пришел сам виконт, галантно взял обеих полуодетых девиц под руки и повел.

В баню.

Жанна сникла и не сопротивлялась.

— Я встревожен, мои милые прелестницы! — принялся по обыкновению высказывать заботу о пленницах Волчье Солнышко. — Мне это кажется или я вправду не вижу радости на ваших лицах?

— Конечно, не видите! — подтвердила Жаккетта, постоянно наступающая на свой подол.

— А что я вижу?

— Вы видите огорчение, — объяснила выражение своего лица Жаккетта.

— И чем же оно вызвано, небесная моя Нарджис? — Виконт прижал к себе Жаккетту так, что у нее кости хрустнули.

— А мы боимся утратить ил-лю-зии насчет ваших мужских принадлежностей. Боимся, одним словом, разочароваться. Может, сейчас мы думаем о них лучше, чем они того заслуживают?

Жаккетте было интересно, стукнет ее виконт или нет.

На его месте она бы стукнула.

Тогда можно будет устроить себе постельный режим.

Волчье Солнышко сдержался.

— Даже не старайтесь, ненаглядная моя Нарджис… — сказал он. — Я уже привык к вашим выходкам. И поверьте, разочарованы вы не будете.

«Глазки бы тебе выцарапать…» — подумала расстроившаяся Жаккетта.

* * *

Баня была устроена в низкосводчатом подвальном помещении.

В центре подвала возвышался громадный чан, над которым поднимался пар.

— Прошу вас, — направил девиц прямо к чану Волчье Солнышко.

Пришлось под его пристальным взглядом снимать рубашки и забираться в воду.

— Горячая!!! — не замедлила объявить на весь зал Жаккетта.

— Сейчас проверю!

Волчье Солнышко скинул с себя длиннополую шерстяную хламиду и с плеском скользнул в чан.

Жаккетту неприятно поразила бледная, чуть ли не с зеленым отливом кожа на его теле, резко контрастирующая с загорелыми руками и шеей.

«Как утопленник!» — подумала она.

Жанна прижалась всем телом к краю чана как можно дальше от виконта, стараясь избежать малейшего соприкосновения с хозяином Шатолу.

Волчье Солнышко это заметил и придвинулся к ней вплотную.

У Жанны выступила испарина на висках. Ей было и страшно, и противно.

— Вы вспотели? Действительно горячо… — констатировал виконт. — Эй, воды холодной долейте!

— Не надо… — пролепетала Жанна, — я сейчас привыкну.

Жаккетта, на долю которой таким образом пришлась большая часть пространства, вольготно расположилась в воде, погрузившись по шею и лишь стараясь, чтобы подобранные вверх волосы не попали в воду.

Она гадала, долго ли им придется вот так мокнуть. И не болен ли Волчье Солнышко какой-нибудь кожной заразой, которую они сейчас благополучно подцепят.

— Господин виконт, поднимите, пожалуйста, руку… — попросила она.

— К вашим услугам… — галантно отозвался Волчье Солнышко и поднял правую руку.

Кожа на ней от подмышки до кисти была чистой, без сыпи или вздутий.

— Благодарю вас, опускайте… — разрешила Жаккетта.

— Это что, какой-то восточный обычай? — поинтересовался виконт.

— Конечно, — кивнула Жаккетта. — Это старый арабский обычай. Вы же знаете, в жарких странах зараза распространяется быстро, вот и проверяют, не болен ли человек.

Виконт бросил Жанну и переместился к Жаккетте.

— Так вы хотите сказать, ненаглядная моя госпожа Нарджис, что вы проверяли меня на наличие болячек? — сказал он, устраивая Жаккетту у себя на руках.

— Я всегда знала, что вы очень умный человек! — не поскупилась на лесть Жаккетта. — И пока здоровый…

— А будь я больным — разве для вас была бы какая-нибудь разница? — нежно шепнул ей на ухо Волчье Солнышко. — У вас нет выбора.

— Только Аллах великий, всемогущий и милостивый может знать, что есть, а чего нет на этой земле… — спокойно отозвалась Жаккетта. — И перестаньте щипать меня за попу. Я, конечно, не против, но будет синяк и я опять не смогу сидеть на лошади. Мне-то все равно, но вы, похоже, почему-то хотите, чтобы я научилась ездить верхом.

— Разве пристало христианской девушке упоминать имя Аллаха, чтимого мусульманами? — поинтересовался виконт, но щипать перестал.

— А разве пристало христианскому рыцарю устраивать в своем замке гаремы и прочие восточные сладости? — вопросом на вопрос ответила Жаккетта.

— Диспут с голой дамой возбуждает до крайности, — заметил Волчье Солнышко, — но предлагаю перейти к следующему развлечению.

Молчаливые слуги по его знаку принесли и установили поперек чана широкую доску. На ней расставили кушанья и вино.

Баня плавно совместилась с пиршеством.

— А танцев не будет? — поинтересовалась Жаккетта.

* * *

Жанна сидела в воде молча, прикрыв глаза и никак не реагируя на диалог Жаккетты и виконта.

«Сижу в одном чане с сумасшедшим и прислугой. Ночью. В подвале. Не хватает только костра под чаном, — и получилась бы вылитая преисподняя.

Какое ужасное место, какой ужасный человек. Все его слова по отдельности разумны и обычны, но вместе получается…

Почему мы оказались в его власти?

Один звук его голоса вызывает у меня страх, и он это знает.

Ему, кажется, даже приятнее пугать нас грядущими оргиями, чем просто изнасиловать без всяких затей. Он знает, что безысходное ожидание даже мучительнее, чем само действие.

А если бы я очутилась здесь одна, без Жаккетты?»

Последняя мысль просто ужаснула ее.

Жанна вздрогнула.

«Как хочется опять в лес. Там хоть на мгновение забываешь, что рядом Волчий замок с его безумным хозяином!»

* * *

Особого желания есть у Жанны не было. И у Жаккетты, как ни странно, тоже.

Жаккетта скромно съела первый подвернувшийся кусок и откровенно зевнула.

— Вы так хотите спать, госпожа Нарджис? Разве такой праздник для души и тела может вызвать сон? Или я навеваю на вас зевоту?

— Сон вызывает ночь на дворе… — зевнула еще шире Жаккетта.

— Странно… — заметил виконт таким тоном, словно это действительно было странно. — А я люблю ночь. Ночь, луну, темную землю.

«По тебе и видно, Волчье Солнышко!» — мысленно показала ему язык Жаккетта.

— Не волнуйтесь, сон от вас не уйдет… — пообещал виконт. — А теперь предлагаю завершить это очень полезное для здоровья занятие и приглашаю вас на прогулку.

«Безумие твое растет… — уныло подумала Жаккетта. — Прогулка сейчас, после горячей ванны, это же готовое средство лихорадку подцепить. Хорошо хоть голова сухая. Ну вурдалак, ну придумал!»

— Без шубы не пойду! — отрезала она и резко высвободилась из рук виконта.

Жанна лишь безнадежно вздохнула.

Веселая ночь продолжалась.

* * *

Когда после горячей ванны они очутились на крепостной стене, на пронизывающем ночном ветру, Жаккетта горько пожалела, что не потребовала три шубы и два бокала крепленого вина.

Кругом царила темнота.

Какими уж средствами виконт этого добивался, непонятно, но над замком нависли мрак и безмолвие.

Ни одно окно не светилось, караульных не было, словно вымерли, звуки, сопровождающие жилые места, отсутствовали, во всяком случае в этой половине замка.

По другую сторону стены лежал мрачный лес.

Луны не было, облака закрывали небо и неслись, гонимые ветром, над шпилями и башнями замка Шатолу.

Небрежно закутанный в просторный плащ, Волчье Солнышко держал в левой руке факел, правой он сжимал запястье Жаккетты.

Жаккетта чувствовала, как немеет ее кисть, передавленная железным захватом виконта.

Вторая ладонь чувствовала совершенно ледяную руку госпожи Жанны, которая впала в состояние полной покорности к происходящему и воспринимала все как сон или бред.

Жанна постоянно спотыкалась. Не будь руки Жаккетты, она разбила бы себе лицо или шагнула бы в пустоту с внутреннего края стены, где не было зубцов парапета.

Волчье Солнышко тащил обеих девиц за собой, как на аркане, и, размахивая факелом, кричал им:

— Чувствуете, дамы, какая великолепная ночь? А?! В такую ночь приятно сидеть, напружинившись, в засаде под кустом и ощущать, как на загривке поднимается серая шерсть и подергивается от ожидания хвост. И черный нос чувствует приближение живой плоти…

— Господин виконт, да вы поэт! — попыталась сбить с виконта опасное настроение Жаккетта. — А стихами что-нибудь можете?

Но виконта понесло.

— Кругом сейчас ночной лес, а в лесу царит тот, чьи клыки острее, чьи ноги быстрее! — в лицо Жаккетте проорал виконт. — Наш факел — единственный огонь на много лье вокруг, и к нему стекаются из леса бесшумные серые тени. Вон они, затаились на опушке! Желтые глаза внимательно осматривают нас, а мы хорошо видны! Если бы стены были ниже, они бы кинулись на нас молча, оскалив клыки. Вы видите, как отражается факел во множестве глаз, выглядывающих из кустов? Они ждут, ждут! Они ждут нас!!!

И тут раздался такой звук, от которого у Жаккетты волосы встали дыбом.

Виконт вздрогнул и замолчал.

Дико смеялась Жанна.

Ее истерический, захлебывающийся смех летел над укрытой ночью землей.

* * *

Замок ожил, внизу зашевелились люди.

Видимо, такие концерты в ночных прогулках виконта предусмотрены не были.

Жанна смеялась и не могла остановиться. Ей самой было страшно. Собственный смех пугал ее больше, если бы она выла и рыдала на стене.

«Это уже второй раз! — мелькнуло у нее в голове. — Боже, что со мной?! Наверное, я тоже схожу с ума в этом проклятом месте?»

Ее не могли успокоить ни старания виконта, ни усилия Жаккетты.

Жанна хохотала, взвизгивала, заходилась. Сотня шутов не добилась бы от нее такого смеха.

От ближайшей башни к ним спешил караульный с большой темной собакой на поводке. Когда он подбежал ближе, стала видна спокойная, чуть угрюмая, с висящими брылами и свернутыми в трубочку ушами морда сен-гувера.

Собака совершила чудо, которое оказалось не под силу людям.

Увидев пса, Жанна отпустила руку Жаккетты и кинулась к нему. Обняла за шею и прижалась лицом к его теплой шее. Испуганный, что сен-гувер бросится на даму господина, караульный приготовился оттащить пса, но этого не потребовалось.

Собака дружелюбно, хоть и независимо, приняла объятия дрожащей девицы.

Смех затих.

Жанна скорчилась на камнях стены возле сен-гувера, прижимаясь к нему, как к единственной защите во всем мире.

Сен-гувер сопел, ухо Жанны слышало, как равномерно шумело ее сердце. Пахло рабочей собакой, живущей в стае на псовом дворе. Самым безопасным запахом, запахом ее промелькнувшего, непонятого и безвозвратно ушедшего счастья, запахом охот с герцогом Барруа.

Виконт продолжал держать Жаккетту за запястье и расширенными глазами смотрел на Жанну.

Жаккетта попыталась выдернуть руку. Это ей не удалось.

Тогда она с наслаждением всадила ногти свободной руки в удерживающий кулак.

От неожиданной боли Волчье Солнышко ослабил захват, и Жаккетта высвободила руку.

— Благодарю вас, виконт! — звонко и яростно сказала она. — Мы очень ценим ваше стремление украсить нашу жизнь, однако должна заметить, что у нас, на Востоке, мы привыкли к совсем иным прогулкам ночной порой. Наши кавалеры, если хотят сделать приятное дамам, в звездную ночь поднимаются с нами на крыши домов и там поют дивные песни о любви, сопровождая свое пение приятной игрой на лютне, а вовсе не таскают в ледяной ветер галопом по какой-то узкой стене среди полного мрака! Если вы любите подобное времяпрепровождение, то гуляйте на здоровье, а нас освободите от подобных развлечений! Спокойной ночи!

Жаккетта отвернулась от Волчьего Солнышка и, подобрав полы одеяния, направилась к караульному.

— Господин виконт просит вас отвести меня и госпожу Жанну в наши покои! — безапелляционно заявила она, не давая стражнику и рта раскрыть. — Госпожа Жанна устала и замерзла, она хочет спать.

Жаккетта помогла Жанне подняться.

Они ушли.

На стене остался застывший виконт в компании с догорающим факелом.

Глава VII

Дело завершилось так, как и должно было завершиться: обширным насморком.

Утром нужду в носовых платках, горячем вине и настое ромашки ощутили и Жанна, и Жаккетта.

Злодей Волчье Солнышко даже не чихнул.

* * *

Следующие дни для Жанны и Жаккетты прошли в относительном спокойствии.

Они дружно шмыгали сопливыми носами в своей комнате, отвечая на проявления заботы со стороны хозяина:

— Пегедайте господиду биконту, мы пгемного бгагодагны!

Виконт, здоровый, бодрый и веселый, как стая гончих щенят, уезжал каждый день на охоту, и на замковой кухне теперь солились и коптились кабаньи окорока и оленьи седла.

Дергающий нос дымок поднимался над крышей коптильни.

Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего странного в мирной жизни затерянного в лесах замка, только стук молотков в левом крыле не смолкал.

* * *

Когда насморк прошел, девицы возобновили лесные прогулки в сопровождении оруженосца.

Обычно они выезжали утром из замка и направлялись в сторону, прямо противоположную той, куда уже умчался со своими людьми и сворами собак Волчье Солнышко.

Жаккетта вполне прилично освоила верховую езду и держалась теперь в седле наравне со всеми.

А Жанна неожиданно для себя начала испытывать странные чувства…

Когда они втроем скакали по просторному буковому лесу, или проезжали под арками дубов, или неслись по лесным дорожкам, она затылком, виском, щекой чувствовала, что оруженосец Жерар, не отрываясь, смотрит на нее.

Помогая даме сесть на коня или спуститься на землю, подавая руку, когда они бродили по полянкам и перебирались через поваленные стволы и встречающиеся на пути овраги, рассказывая о повадках барсуков и лисиц, он ничем не нарушил грани вежливой учтивости.

Ни словом, ни жестом, ни полунамеком не выдавал он каких-либо чувств по отношению к Жанне.

Но смотрел… Как смотрел!..

* * *

«Он же моложе меня! — твердила себе Жанна. — Он же совсем мальчишка! Ты сошла с ума, тебе мерещится то, чего нет! Опомнись, тут все глазеют на тебя!

Еще бы, хозяин поймал двух смазливых бабенок и вертит ими, как хочет, всякому интересно взглянуть…

Неужели жизнь тебя ничему не научила и ты осталась такой же дурой, как и до Кипра?!»

Но висок чувствовал напряженный, просто горячий взгляд оруженосца.

А когда Жанна поворачивала к нему лицо, Жерар старательно смотрел прямо перед собой, только щеки его предательски розовели.

Жанна ругала себя на все корки за глупые предположения, но теперь на каждую прогулку она наряжалась куда тщательнее, чем в свое время на первый выход при дворе герцога Бретонского.

* * *

Вскоре характер их выездов в лес изменился. И изменился благодаря Жаккетте.

Теперь они немного отъезжали от замка и спешивались.

Жаккетта, как породистая натасканная ищейка, носом к земле, принималась шнырять по осеннему лесу, шурша юбками по желтым листьям.

Жанна и Жерар, ведя лошадей в поводу, неторопливо шли за ней. Жанна вела свою, Жерар своего и Жаккетты.

Они тихо разговаривали о вещах, совершенно не имеющих отношения ни к Шатолу, ни к виконту, ни к нынешнему времени года.

Говорила больше Жанна. Выяснилось, что она старше оруженосца не только на несколько лет, но и на лавину впечатлений.

Жанна рассказывала об Аквитании, о Монпез…

О том, какие удивительно зеленые листья молодого винограда по весне… О том, как странно пахнет ветер, несущийся с Галльского океана…

Они обсуждали знаменитые, прогремевшие на весь свет турниры и совсем неизвестные, но которые запомнились им ярче всего, потому что были первыми и для Жанны, и для Жерара.

Жанна вспоминала герцогский двор в Ренне и рассказывала Жерару, какие печальные глаза у Анны Бретонской. И как смешно проходила ее свадьба по доверенности с Максимилианом Австрийским.

И какой замечательный конь ждет ее на конюшне Аквитанского отеля, настоящий боевой жеребец из Неаполя, на котором ее отец не знал поражений на турнирах!

И что, по слухам, на чердаке отеля есть привидение, а на соседней улице живет настоящая колдунья. То есть жила…

Жанна рассказывала и изредка поглядывала на своего спутника.

И всякий раз удивлялась: ну надо же, такие светлые вихрастые волосы и при этом темные, как маслины, глаза…

…А лицо худое, скулы так и торчат над впадинами щек, и светятся удивлением и еще чем-то темные глаза под светловолосой задорной челкой.

* * *

Жаккетта, не обращая на них внимания, трудолюбиво прочесывала лес.

Она искала грибы или растения, способные значительно расстроить чье-нибудь здоровье.

Проще говоря, ядовитые.

Так, из чистого любопытства. Чтобы расширить кругозор. Правда, правда…

* * *

Одна из таких прогулок завершилась не вполне обычно.

Жаккетта, оставив далеко позади Жанну и Жерара, шла меж дубов, развлекаясь тем, что, набрав подол желудей, швыряла их вверх и вперед. Ничего отравляющего не попадалось, даже волчьих ягод или поганок. Не лес, а черт-те что!

Впрочем, кое-что ядовитое нашлось. Но совсем не то, что было нужно.

Под дубом стоял, молчал и скверно улыбался Волчье Солнышко. А должен был быть в совсем другом конце своих угодий…

Улыбался, к слову сказать, может быть, он и невыразимо очаровательно, да вот только у Жаккетты на душе стало так скверно, как давно не бывало.

— Господин виконт! — заорала она на весь лес, чтобы те, позади, знали, какой ядовитый гриб на их голову черт принес. — Вы прячетесь? А я вас все равно вижу! А что вы тут делаете?

— Жду вас, громкоголосая моя госпожа Нарджис! — Виконт отлепился от дерева и прилепился к Жаккетте. — Зачем же вы так орете?

Стиснутая в его объятиях Жаккетта горько порадовалась, что благодаря разнице в росте макушкой она попадает виконту ровно в подмышку. Если настойчиво смотреть в землю, глядишь и удастся избегнуть поцелуев в губы, а в макушку пусть целует, хоть плешь проделает — все не так противно!

— От счастья… — буркнула она.

— А о чем вы думали, когда швыряли желуди? — вжимал ее в себя Волчье Солнышко.

— Считала свои грехи!

* * *

С видом, словно всходит на костер, приблизилась Жанна.

Она была не то что бледная — белая как мел.

— Доброе утро… — тихо сказала она, глядя на упавшие листья.

— Жерар, лошадью займись! — коротко приказал оруженосцу Волчье Солнышко. — Милые дамы, а ведь я, не жалея коня, мчался сюда, чтобы вас обрадовать.

«Все готово для восточных оргий…» — одновременно подумали и Жанна, и Жаккетта.

— Я наконец-то решил, в каком качестве вы будете сопровождать меня по жизненному морю.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга – взрыв, книга – эпатаж, книга – откровение. Главного персонажа можно было бы назвать «гер...
Вы представляете чувства человека, очутившегося в одиночестве перед разъяренной толпой?Вам когда-ниб...
Эта книга – взрыв, книга – эпатаж, книга – откровение. Главного персонажа можно было бы назвать «гер...
Учебное пособие написано с позиций когнитивного подхода и посвящено проблеме ментальных, или мысленн...
Не слишком приятно узнать, что тобой манипулируют! Оказывается, не за красивые глаза я получила мест...
Межвоенный период творчества Льва Гомолицкого (1903-988), в последние десятилетия жизни приобретшего...