Криминальное наследство Незнанский Фридрих
– Вряд ли бы Кузнецов решился так шутить в первый день нового года, да еще в семь утра!.. Собственно, поэтому и звонил – надеялся спихнуть дельце нам. Потом насчет МУРа заикнулся… Но я, как видишь, отбился! И за себя, и за Володьку!
Последнюю фразу Грязнов произнес с оттенком гордости.
– Пока отбился, – покачал головой Александр Борисович. – Думаешь, я не слышал насчет январевской ОПГ?.. Да и насчет контроля Генпрокуратуры, думаю, тоже не слуховая галлюцинация у меня случилась!..
Вячеслав Иванович слегка покраснел и отвел глаза:
– Ну… Это я так, на всякий случай сказал, для убедительности… Все-таки пять трупов, да еще с Суриным во главе!
– Какие пять трупов?
Друзья вздрогнули и повернулись на звук до боли знакомого, начальственного на данный момент баритона: в кухонных дверях стоял Константин Дмитриевич Меркулов – полностью одетый и со столь собранным выражением на свежей на зависть физиономии, словно не он улегся спать каких-нибудь четыре часа назад.
– Присоединяйся! – вздохнул Турецкий, кивнув на кофеварку. – Небось головка-то тоже бо-бо?
– И не надейся, – ухмыльнулся тот, но от кофе не отказался. Только добавил назидательно: – Меньше надо пить!.. Так что, я правильно понял насчет Сурина?
Внимательно выслушав Славу Грязнова, во второй раз повторившего свой рассказ, Меркулов кивнул и насмешливо глянул на Турецкого:
– У тебя когда дежурство очередное?
– «Когда», «когда»… Послезавтра, вот когда, – неохотно буркнул тот.
– Ну, думаю, до тех пор с Романом мы успеем связаться, и не раз. И не смотри на меня, Саня, волком: я же не сказал, что мы забираем дело себе, верно? А вот насчет контроля за ним – никаких сомнений. Кстати, и с январевским дельцем, которое вы, Слава, уже с полгода жуете, тоже бы не мешало разобраться, коли уж Сурин у вас там свидетелем проходит. Как, важным или не очень?
– Более чем, – кивнул Вячеслав Иванович. – Свидетелем – это пока. Судя по всему, впереди ему светило нечто более серьезное, категория подозреваемого… И ничего мы не «жуем», как ты выразился!
Грязнов наконец решил обидеться.
– Надо же, «жуем!» Ты сам что, не в курсе, насколько в принципе все эти экономические расследования кропотливые? К тому же на причастность к январевским отморозкам «Континент-трасса» мы только-только напоролись, так что…
– Ну и ладно, чего ты злишься? – усмехнулся Меркулов. – Могу еще Саню понять, чего ради хмурится: у него и без того сейчас дел невпроворот…
– А у нас что, заняться, по-твоему, нечем?! – окончательно вспылил Слава. – Да если собрать воедино все трупешники, которые на нас сейчас висят, смело можно открывать еще один, самый крупный в Москве морг!..
Александр Борисович не выдержал и улыбнулся. А со стороны двери вновь раздался совершенно неожиданно для всех троих голос, заставивший мужчин вздрогнуть – несмотря на то что голос был нежный, можно сказать музыкальный:
– Господи, ребята, вы что, опять о трупах? Неужели нельзя хотя бы в Новый год поговорить о чем-нибудь более приятном?!
Ирина Генриховна, успевшая умыться, подкраситься и накинуть очаровательно воздушный халатик, с упреком обвела взглядом лица участников кофейного застолья.
Мужчины невольно переглянулись с таким выражением на лицах, словно хозяйка дома и впрямь застукала их за каким-то малоприличным занятием. И… промолчали: по вопросу о том, есть ли смысл перечить женщинам в принципе и женам в частности, они обладали редким единодушием.
Из всех собравшихся в кабинете следователя облпрокуратуры Саввы Алексеева самым свежим выглядел, несомненно, Боря Погорелов. Вот и решай после этого, что лучше – быть солидным и вполне женатым мужчиной или до тридцати пяти лет спокойненько жить вместе с заботливой мамочкой!
Савва Васильевич покосился на вымороченную физиономию Олега Александрова, чья супруга славилась даже среди ментовских жен на редкость вздорным характером, и подумал, что сам он выглядит наверняка немногим лучше… Пора было переходить к делу.
– Ну-с, команда, – произнес Алексеев фальшиво-бодрым голосом, – с Новым годом вас, как говорится, успехов вам в вашем нелегком, но благородном деле!
– Харэ издеваться-то, а? – тоскливо огрызнулся Олег и бросил на следователя сердитый взгляд. – Давай к делу, что ли, чем заранее желать в нем успеха… Который к тому же вряд ли светит… твою мать!
Погорелов только усмехнулся и слегка пожал плечами.
– А вы, товарищ капитан, – сурово сдвинул брови Савва, – харэ матюгатъся, и без вас тошно… Ладно, поехали. Вот с вас и начнем: что там с визитом к вдовушке?
Физиономия Александрова моментально переменилась, словно где-то внутри оперативника нажали специальную кнопку.
– Ух, мужики! – Он восхищенно щелкнул пальцами. – В жизни не видел таких красоток, разве что в каком-нибудь гламурном журнальчике!
Олег поглядел на следователя и, обнаружив моментально вспыхнувшую в глазах Алексеева настороженность, поспешно затараторил:
– И думать не моги, Савва Васильевич! Я в том смысле, если у тебя в этой связи какие-нибудь не те мыслишки мельтешнули: Лариса Сергеевна к этой истории никакого отношения не имеет!
– Потому что, как ты выразился, красотка?
– Еще чего! От нее, к твоему сведению, когда я приехал туда, как раз доктор уходил, укол ей сделал… Да и надо было видеть, в каком состоянии она со мной разговаривала: бледная, на глазах слезы… Несмотря на укол! Такое, знаешь ли, и захочешь – нарочно не изобразишь… Везет же некоторым пожилым козлам на таких женщин, да чтоб еще и любили их, а не кошельки…
– Ага! – согласно кивнул Савва. – Особенно ему повезло нынешней ночью, если ты заметил… Ладно, давай действительно по сути!
– А по сути, как сообщила мне Лариса Сергеевна, в машине вместе с банкиром находилась ее подруга Вера Дмитриевна Беляева и настоятель монастыря из Старого Оскола отец Николай Егорцев…
Алексеев согласно кивнул:
– То, что они направлялись в Старый Оскол, я уже знаю: полчаса назад звонили из больницы, один из охранников, Анисимов, ненадолго пришел в себя, сообщил, куда ехали… К твоему сведению, второго охранника, Сторожева, до больницы не довезли… Так что трупов у нас по этому делу, ребятушки, уже не пять, а шесть. С чем я нас и поздравляю!
– А ты чего молчишь? – Капитан неодобрительно покосился на явно отоспавшегося Погорелова, но тот только невозмутимо повел плечом:
– Ну а откуда, по-твоему, известно насчет показаний Анисимова и смерти Сторожева? В больницу ездил я. Когда Анисимов временно очухался, сестричка меня и разбудила… Какие претензии?
– Тихо-тихо! – Следователь слегка постучал кончиком карандаша по столу. – Давайте-ка не будем считаться, кто, сколько и почем… Я бы сказал – все получили поровну, так что перейдем к плану следственных мероприятий, обсудим и – разбежимся: отоспаться-то и правда надо!..
Возражений не последовало, и Савва Васильевич продолжил:
– Значит, как я понял, вы вполне согласны со мной, что основная версия – заказное убийство, связанное с рабочими делами банкира… Могу добавить к этому, что, как сообщил лично мне Кузнецов, убиенный господин Сурин проходил в качестве весьма важного свидетеля по делу, которым уже давненько занимаются не где-нибудь, а непосредственно в Департаменте уголовного розыска МВД… Это по ОПГ Январева…
Майор Погорелов присвистнул:
– Во как!.. Ну тогда можно не сомневаться – точно заказняк. Во подсуропило!.. Насколько знаю, Маратик-то сам в бегах, его во время взятия банды муровские опера упустили.
– Не только его, – вступил наслышанный не менее Бориса об этом деле Олег. – По-моему, если не ошибаюсь, в Бутырках сейчас отдыхают всего-то человек пять от силы…
Впрочем, оказаться не наслышанным об упомянутом деле, так же как и самой группировке Марата Январева, было трудно. Особенно работая в органах.
Сам факт, что после многолетних кропотливых трудов под Марата Константиновича Январева и его преступную группировку все-таки удалось подкопаться, уже вызывал уважение к тем, кто это сделал… Всплывший еще в начале буйных девяностых, успевший к тому моменту прослыть абсолютно безжалостным ко всем возникавшим на его пути бандитом, на сегодняшний день Январев занимал, мягко говоря, немаленькую должность – генерального директора крупного уральского завода… В этой связи был вхож в самые высокие кабинеты, ходили слухи – вплоть до администрации президента…
Став владельцем столь крупного официального бизнеса, Марат, однако, в отличие от подавляющего большинства своих сотоварищей, доживших до аналогичных успехов, и не подумал расстаться ни со своим статусом вора в законе, ни с прежними привычками: его ОПГ, как и в давние девяностые, продолжала терроризировать облюбованный ею регион – между Волгой и Уралом… На совести Январева помимо кровавых жертв имелись и похищения людей – в их числе прогремевшее на всю Россию похищение главы камского автомобильного гиганта Виктора Крылова, за которого был в итоге заплачен почти немыслимый выкуп десять миллионов долларов…
– Если не ошибаюсь, – проявил осведомленность Савва Васильевич, – погорели январевцы на Крылове… Кажется, нашим удалось отследить путь уплаченных за него миллиончиков.
– Разве что так, – кивнул Борис, – поскольку сам Крылов на все вопросы сыщиков после своего возвращения из плена отвечал плотно замкнутыми губенками… Впрочем, я его не виню, кто знает, чего он успел насмотреться за неделю у бандюков?..
– Значит, получается, и наш Сурин к этому, что ли, причастен?.. – неожиданно поинтересовался Олег. – А иначе с чего бы проходил по ихнему делу свидетелем, да еще важным?..
– Вот ты это и будешь выяснять в ближайшие дни, коли такой догадливый, – усмехнулся Алексеев. – Свяжешься с МУРом и с МВД, телефончиками, не имеющимися в служебном справочнике, я тебя снабжу… чуть попозже. Вначале сам звякну кое-куда, а ты пока пробивайся к коллегам обычным путем.
– Ну и к кому это я там пробьюсь, если все вокруг на каникулах? – скис капитан. – Сейчас же вся страна, кроме нас, до старого Нового года гудеть будет…
– Не преувеличивай! – сердито посмотрел на него Савва Васильевич. – Везде дежурства, да и выезды никто не отменял, не мы одни тут такие сиротки… Поговоришь пока с кем получится, дальше видно будет. Это раз. Во-вторых, несмотря на то что этим и без нас заняты, повороши… оба поворошите свою агентуру. На предмет того, где мог залечь Январев. Вдруг да нам больше повезет, чем московским коллегам?.. Кстати, в столице у него сестра имеется, учти.
– Хорошо бы и правда повезло, – мечтательно выдохнул Погорелов.
– Вот и постарайся, Боря, – кивнул следователь. – Кроме того, не упускай из вида оставшегося в живых охранника – как только появится возможность, опросишь его.
– Если появится!
– А врачи что говорят?
– А врачи, как всегда, успешно уклоняются от ответов на подобные вопросы.
– Тем не менее за тобой ежедневный контроль больницы и связь с лечащим врачом в любое время суток. Далее… Кто из вас сечет в финансово-экономической сфере?
– А это еще зачем? – удивился Олег.
– Как – зачем? Ты что же, полагаешь, что после убийства владельца сотрудники «Континент-трасса» продолжат празднование? Скорее всего, завтра же все будут на рабочих местах, соответственно необходимо побеседовать с ними, опросить кого только возможно… Ты другого мнения?
– Я того же мнения, но при чем тут экономика, все равно не понимаю.
– Вот чудак, – вздохнул следователь. – Вовсе не при том, о чем ты подумал: мы с вами занимаемся не экономическим преступлением, а убийством. Однако, если ты, разговаривая с банковскими спецами проявишь полную тупость в их сфере, вряд ли они тебя зауважают! А не зауважают, – значит, и откровений никаких от них не жди с гарантией.
– Почему это я вдруг тупость проявлю?! – Олег не на шутку обиделся. – К твоему сведению, как раз в этих самых банковских делишках я и во сне не оплошаю: во-первых, у меня жена экономист, во-вторых, на заре туманной юности я поступал в планово-экономический техникум и даже немного там поучился… пока от скуки не сдох!
– Ну, значит, тебе и карты в руки! – с трудом сдержал улыбку Савва. – Вот завтра с утречка и дуй в «Континент-трасс». И не забудь заранее у супруги проконсультироваться: сам-то небось еще советскую плановую экономику изучал? А теперь, брат, все ихние понятия и термины сугубо капиталистические!
– Нет, он меня учить будет, будто я сам не знаю! Да моя Галина меня, можно сказать, что ни вечер, этими буржуйскими терминами достает, поскольку для нее нет больше кайфа, чем про свою работу рассказывать!
– Ну и лады, чего ты вдруг раскипятился? – Следователь бросил на капитана сочувственный взгляд, представив «веселье», царящее за его семейными ужинами, и едва удержался, чтобы не погрозить пальцем откровенно ухмыляющемуся Погорелову.
– От тебя, Борис, – с нарочитой суровостью произнес он, – жду докладов ежедневно, особенно в связи с охранником. Мой мобильный ты знаешь! Ну а ты, Олег, завтра, а возможно, и послезавтра, наверняка большую часть времени проведешь в банке. С коллегами из вышестоящих органов связаться и по телефону можно, а встретиться… пока не ясно, сумеешь ли с кем надо. С агентурой своей разберешься сам, но главное сейчас – банк. Так что в твоем распоряжении по части результатов два дня… Конечно, если раньше что-нибудь не нароешь. Кстати, ты насчет вдовы так и не договорил, извини…
– Да и договаривать-то особо нечего, поскольку ответ на главный вопрос она толком не знает… Я имею в виду, насчет того, кто был в курсе поездки ее супруга в Старый Оскол.
– Что, так-таки и понятия не имеет?
– Ну не совсем, – пожал плечами капитан, – хотя вроде того… Домашние, говорит, все знали, включая обслугу и охрану, которые получили на несколько дней выходные. Не все, конечно, но многие, поскольку хозяину были на тот момент не нужны: те, что нужны, с ним поехали. Сама Лариса Сергеевна обсуждала время отъезда только с погибшей подругой, больше ни с кем, даже с няней своей не говорила.
– С какой еще няней? – выкатил глаза Савва Васильевич. – У них разве есть дети?
– Господи, нет, конечно! Няня – ее собственная, обыкновенная тетка пожилая, которая около нее с детства и, видимо, с ней вместе и замуж вышла… Тьфу!.. Что я несу? Я имел в виду, живет с ними в качестве обслуги какой-то.
– Ясно, – задумчиво протянул Алексеев и подумал, что, пожалуй, и впрямь пора закругляться, поскольку отличный опер капитан Александров начал заговариваться. Наверняка от усталости и недосыпа!
4
Банк «Континент-трасс» располагался в самом центре Москвы, рядом с Арбатом. Переулок, облюбованный его владельцем, был на редкость тихим, несмотря на то что с одной стороны, в нескольких десятках метров от него, проходил один из самых оживленных проспектов столицы, а с другой – никогда не умолкающее Бульварное кольцо.
Как и предполагал Олег, шикарные зеркальные двери банка, срезавшие собой угол нарядного здания старой застройки, украшала табличка «Закрыто». Капитана это, однако, не смутило, и он до тех пор давил на кнопку домофона, пока не расслышал по ту сторону палевого цвета зеркального стекла тяжелые шаги. Вскоре увесистая дверь слегка приоткрылась – и в образовавшейся щели показалось разъяренное лицо здоровенного охранника:
– Читать умеешь?!
– А как же! – добродушно отозвался Александров. – Надеюсь, ты тоже.
И он ткнул в нос громиле свое раскрытое удостоверение, а чтоб сомнений у того не осталось, добавил:
– Уголовный розыск.
Охранник на мгновение смешался, но тут же послушно отступил в сторону, пропуская капитана в небольшой прямоугольный холл, устланный ворсистым ковровым покрытием, начинавшимся прямо от порога, уставленный кадками с какими-то раскидистыми растениями и диванчиками в цвет ковра. Отделан холл был золотистым металлом, полосы которого обрамляли низкие стеклянные столики перед диванами, стойку из темного дерева с традиционными окошечками и даже перила лестницы, уходившей наверх. Слева от нее находилось сразу два лифта.
«Однако!..» – подумал Олег, быстро оглядывая богато отделанное помещение. Но вида, что холл банка произвел на него впечатление, не подал.
– Кто из начальства на месте? – холодно поинтересовался он у молчаливого стража.
– Все, – боязливо ответил тот. – Илья Семенович Голдин и Евгений Борисович Чайкин… Но Илья Семенович сейчас занят – с этими, из Центробанка…
Олег насторожился:
– Из Центробанка?.. И что же у вас в такой день они делают?
– Я ничего не знаю!.. – поспешно сообщил охранник. – Вы… можете подождать, пока я с Евгением Борисовичем свяжусь? Я быстро!..
И, не дожидаясь, когда Олег ответит, метнулся в сторону входной двери, рядом с которой незаметно притулился темный полированный столик сразу с тремя телефонными аппаратами, на который капитан поначалу не обратил внимания.
Разговор по одному из аппаратов занял у громилы не больше минуты. Возвратившись к стоявшему посреди холла Олегу, он с видимым облегчением кивнул в сторону лифтов:
– Пожалуйста… Евгений Борисович на месте, третий этаж, кабинет тридцать восемь, направо по коридору…
Неизвестно, что именно ожидал увидеть Олег на третьем этаже, где располагалось руководство банка, однако, выйдя из лифта, он не обнаружил и следа той роскоши, которая встречала посетителей в холле и явно была рассчитана на то, чтобы пускать пыль в глаза клиентам. Перед ним простирался обыкновенный длинный коридор со стенами, выкрашенными бежевой краской и паркетным полом. На двери тридцать восьмой комнаты висела двойная табличка, оповещавшая о том, что за ней находятся рабочие места обоих заместителей убитого банкира. Ожидавший капитана господин Чайкин заявлялся на ней как зам председателя правления по общественным связям.
За дверью обнаружилась тоже самая обычная, хотя и чистенькая, приемная со столом секретарши и самой секретаршей – худенькой, рыженькой и заплаканной девушкой. То бишь никаких модельных девиц с ногами, растущими от коренных зубов, и телячьими мозгами – вновь, вопреки Олеговым ожиданиям, не было.
С двух сторон от стола секретарши имелись две двери, обитые кожей и тоже украшенные табличками: у каждого зама все-таки был свой отдельный кабинет.
– Проходите, Евгений Борисович ждет вас… – прошелестела рыженькая, едва глянув на удостоверение капитана, и тут же вернулась к прерванному занятию – если можно назвать занятием бессмысленное разглядывание темного экрана стоявшего перед ней монитора.
Оперативник молча кивнул и открыл правую дверь, свидетельствующую, что именно там базируется заместитель покойного Сурина по общественным связям. За ней он обнаружил маленький тамбур, еще одну дверь и, слегка постучав по ней согнутым пальцем, вошел наконец в кабинет Чайкина.
Молодой человек (явно до тридцати), поднявшийся навстречу Олегу из-за темного полированного письменного стола, поверхность которого была почти полностью скрыта под многочисленными папками и пачками бумаг, являл собой, во всяком случае с точки зрения Александрова, типичный образчик современного банковского чиновника. Черноволосый и темноглазый, с правильными чертами лица, одетый в чистейшую до хруста белоснежную рубашку и до отвращения дорогой костюм черного цвета, не иначе как от Валентино… Почему именно от Валентино, оперативник объяснить не смог бы, возможно, потому, что именно это словосочетание крутилось у него в голове как наиболее тесно связанное с богатыми тряпками…
Невольно сравнив свою видавшую виды куртку и потертые джинсы с прикидом этого прилизанного красавчика, Олег на мгновение ощутил к Чайкину острую неприязнь: наверняка тот, с первого взгляда оценив Александрова по одежке, попытается разговаривать с ним свысока… Все они, эти нынешние сопливые выскочки, такие!.. Но и на этот раз Олег Васильевич ошибся: судя по всему, «выскочке» было решительно не до того, чтобы вычислять стоимость одежды капитана. На его лице при виде оперативника проступило какое-то совершенно жалкое выражение, и голос, каким он пригласил его садиться, не содержал в себе и намека на высокомерие.
– Вы уже, разумеется, в курсе того, что произошло? – поинтересовался Олег после того, как поздоровался и представился.
– Да, конечно. – Чайкин поморщился, словно от зубной боли, и торопливо пояснил: – От Ларисы Сергеевны позвонили сразу же…
– Тогда давайте не будем терять времени на то, чтобы обдумать случившееся, у вас его было, на мой взгляд, достаточно… – Александров уже извлек бланки протокола дознания и вытащил ручку. – Я имею в виду, наверняка у вас появились какие-то соображения относительно причин, по которым убили Сурина?.. Но вначале давайте покончим с формальной частью: имя-отчество-фамилия, адрес, номер и серия паспорта…
Сноровисто заполнив шапку протокола, капитан вопросительно поднял взгляд на горестную физиономию Чайкина:
– Я слушаю вас…
Евгений Борисович расстроенно качнул головой:
– Конечно, я думал над этим… этим вопросом, и единственное, что понял, – для каких-либо предположений у меня просто-напросто не хватает информации, потому и не приходит в голову ничего, кроме… Возможно, то, что произошло, как-то связано с этим неожиданным для всех нас банкротством?..
– Банкротством?! – От изумления Олег замер, уставившись на своего собеседника. Так вот что делают здесь представители Центробанка!..
– А вы не знали? – Евгений Борисович вздохнул. – Ну да, откуда?.. Вы же из уголовного розыска, в связи с убийством… Но и для нас – я имею в виду большинство сотрудников банка – это было как снег на голову…
– Для вас лично – тоже? – Оперативник успел переварить услышанное. – Странно, вы же заместитель Сурина! Неужели не видели, к чему идет дело?
– Я заместитель по общественным связям, – мягко пояснил Чайкин. – Фактически пресс-секретарь… К тому же проработал здесь всего около двух лет… В мои обязанности входит, если так можно выразиться, литературная обработка текстов докладов, вообще любых текстов, а в основном, конечно, реклама, презентации и все в таком роде… Еще я исполнял обязанности переводчика, если требовалось: английский в какой-то минимальной мере Вадим Вячеславович знал, хотя помощь при общении все-таки требовалась… А вот с немецким и французским у него проблемы…
– Вы знаете три языка? – с невольным уважением поинтересовался Олег.
– Пять, – вздохнул Евгений Борисович, словно сообщал оперативнику не о своем блестящем образовании, а о неизлечимой болезни. – Еще шведский, датский… Шестой, испанский, пока что далек от совершенства.
Александров посмотрел на Чайкина как на инопланетянина: сам он никаких других языков, кроме русского, если не считать почему-то намертво застрявшей в памяти со школьных времен фразы «Аё воз бон ин Москоу», не знал. А посему, дабы не плодить в себе лишних комплексов, заставил себя вернуться к сути услышанного:
– Вы говорите, объявление о банкротстве оказалось для вас неожиданностью?.. Когда, кстати, это произошло?
– За три недели до Нового года, – уверенно произнес молодой человек.
– Но если вы занимались докладами и прочими текстами, фактически готовили их для Сурина… Почему это стало для вас неожиданностью? Наверняка же какие-то основания, по крайней мере в последние месяцы, просматривались?
– В том-то и дело, что нет. – Чайкин отрицательно покачал головой. – Потом, нельзя забывать, что все, с чем имел дело я, рассчитано на окружающих, партнеров… Словом, не для внутреннего пользования. Возможно, несмотря на то что дела у Вадима Вячеславовича вообще в банке шли плохо, у него до последнего момента оставалась надежда. Могла быть какая-то крупная сделка с известной долей риска, в итоге рухнувшая…
Он немного помолчал, затем бросил на оперативника быстрый взгляд и, слегка покраснев, отвел глаза:
– Ну и, конечно, нельзя совсем отметать наихудший вариант, в свете которого как раз может возникнуть связь с убийством…
– Ложное банкротство? – произнес Олег.
– Знаете, – жалобно сказал в ответ Чайкин, – я правда вряд ли смогу быть вам тут полезен, сами видите, у меня сплошные домыслы. Вот Илья Семенович – совсем другое дело, он с Вадимом Вячеславовичем работает с момента основания банка, и вообще все считают его просто блестящим финансистом… Но Голдин сейчас занят, у него представители Центробанка. Думаю, это надолго…
– Давно они заседают?
– Не больше часа.
– Вы не в курсе, в Центробанке тоже зародились те же сомнения в подлинности банкротства, что и у вас?
– Разве я говорил, что у меня есть сомнения? Что вы! – разволновался Чайкин. – Я же рассуждал чисто теоретически! Поймите, у меня действительно о финансовой стороне нашей деятельности представление самое общее!
В конечном счете, так и не сумев прорваться в кабинет Голдина, Олег счел за благо оставить рыженькой секретарше свой мобильный номер и отправился перекусить, наказав девушке перезвонить ему сразу же, как только финансист освободится.
Звонок застал его в небольшом кафе, расположенном на Арбате, как раз в тот момент, когда, поглотив всего-то две чашечки кофе и один-единственный, правда, надо признать, вкуснейший чебурек с салатом, он с праведным возмущением разглядывал поданный официантом счет. С точки зрения Олега Васильевича, на указанную в нем сумму вполне можно было закупить продуктов денька на два – на три на ближайшем рынке. К сожалению, выяснять отношения с официантом не осталось времени: секретарь предупредила Александрова, что в распоряжении Голдина на встречу с оперативником не более двадцати минут…
– Я понимаю, как это важно, – пояснил и сам Голдин, когда запыхавшийся капитан объявился у него в кабинете, – но поймите и вы меня: эти господа из Центробанка вернутся максимум через час, чтобы продолжить свою пытку, а я ведь тоже человек, устал смертельно, праздника, считайте, не видел, а теперь еще, пожалуй, и судиться с ними придется… Черт знает что они вбили себе в головы!
Вид у толстяка Голдина и впрямь был не просто усталый – вымотанный: покрасневшие от напряжения белки глаз за толстыми стеклами очков, вымороченная бледность на круглой, но в данный момент осунувшейся физиономии: гибель шефа в сочетании с атакой, предпринятой Центробанком, явно доконала Илью Семеновича. Возраст его, на взгляд Олега, зашкаливал где-то за шестой десяток. А может, он просто выглядел так из-за кучи свалившихся на голову неприятностей. Тем более что и главбух банка, которого, войдя к Голдину, оперативник еще застал в кабинете собирающим в пачку свои бумаги, смотрелся ничуть не лучше. Да и костюмы у обоих были изрядно помяты, а Илья Семенович еще и нынешним утром натянул явно не самую свежую рубашку.
– Судиться, говорите? – самым сочувственным, на какой только был способен, тоном поинтересовался Олег, опускаясь на длинный диван, стоявший возле окна. Хозяин кабинета, выбравшись из-за стола, еще раньше пристроился на этом же диване.
– Что, не верят в подлинность вашего банкротства? – Олег решил действовать без экивоков, в лоб.
– А вы, я вижу, наслышаны уже, – с горечью усмехнулся Голдин и, вздохнув, добавил: – Вы правы, не верят… Всю душу из нас с Иваном Петровичем, это наш главбух, вытряхнули, да и в бухгалтерии сотрудники все доведены практически до нервного срыва…
– И что, совсем безосновательно?
– Абсолютно! – твердо произнес Голдин и нервно мотнул головой. – Но… вы ведь к нам, насколько я понял по словам Жени, в связи с гибелью Вадика? Кошмар!.. Вот это правда кошмар! Надеюсь, вы найдете этих подонков… Господи, бедный Вадим, бедная Лариса… А уж о том, что будет теперь с нами, и вовсе молчу…
– То есть?
– Поймите, если хочешь придраться, всегда найдется к чему, особенно в нашей сфере… Вадима больше нет, следовательно, всех собак будут вешать на нас… На меня в первую очередь… Господи, знать бы, у кого поднялась рука…
Илья Семенович снова мотнул головой и дернул ворот своей рубашки – словно ему стало душно.
– Как же я надеюсь, что вы найдете негодяев… – почти прошептал он.
– Обязательно найдем, – произнес Олег, – конечно, если вы будете с нами искренне сотрудничать. Должны же быть у вас, Илья Семенович, какие-то вполне основательные соображения на этот счет? Вы, насколько знаю, много лет проработали с Суриным, наверняка знаете и его друзей, и, главное, врагов…
Голдин секунду помолчал, задумчиво глядя перед собой, прежде чем заговорить.
– Друзья, враги… – произнес он наконец невесело. – В наше время, к сожалению, разобраться, кто тебе враг, а кто друг, сложно. Особенно когда речь идет о таком крупномасштабном человеке, как Вадик.
– И все же.
– Да, конечно, я просто размышляю… Разумеется, для меня гибель Вадима – потрясение, и я задумался над вопросом – кто? – сразу же… Примечательно, что убили его вскоре после того, как мы объявили о банкротстве, думаю, вы тоже увязали между собой эти два факта…
Олег молча кивнул.
– Конечно, врагов у Вадика было пруд пруди, я бы сказал, всегда… Но ведь до сих пор никаких попыток убить, ни одного покушения, поверите?
– Действительно, редкий случай! – согласился оперативник. – Помнится, в начале девяностых банкиров, простите, отстреливали, словно диких уток в охотничий сезон, причем и более мелкомасштабных, чем господин Сурин… Кто был у него «крышей»?
Вопрос прозвучал для Голдина неожиданно, чего, собственно, и добивался Олег. И был удовлетворен полностью, заметив, как Илья Семенович едва заметно вздрогнул.
– «Крышей»?.. – Он явно тянул время, прежде чем ответить. Капитан промолчал, и Голдин вынужден был продолжить: – Да, вы правы… Без «крыши» в те годы не обошлось… Поначалу, если память мне не изменяет… Только не обижайтесь! Но… милицейские… Правда, недолго.
– Что вы, какие обиды? – улыбнулся Александров. – Ну а после?
– После?.. Был тогда такой мелкий бандюган-рэкетир Январев… – неохотно выдавил из себя Голдин. – Он контролировал как раз окраину, на которой в те годы располагался наш банк… Знаете, если честно, когда он на нас наехал, мы посоветовались с Вадиком и решили, что чем платить милицейским, которые нас все равно не защищают, уж лучше этому Январеву… Тем более что он и запрашивал не то чтобы очень…
– Иными словами, – усмехнулся Александров, – аппетиты у нашего общего знакомца Марата Январева сделались столь широкомасштабными, какими мы знаем их ныне, гораздо позже?..
Илья Семенович слегка поморщился, но ответил сразу же, словно был готов к возникшему вопросу заранее:
– Вообще-то, насколько мне было известно до недавнего времени, господин Январев со своим криминальным бизнесом расстался в незапамятные времена, кажется, сразу после того, как наш банк переехал с его территории… Вы в курсе, что он занимает совсем неплохую должность и соответственно положение в настоящее время?
В голосе Голдина Олегу послышалась легкая издевка, и он решил не оставаться в долгу: вряд ли Голдин не знает о событиях более чем полугодовой давности!
– А вы, Илья Семенович, разве не в курсе, что ни должность, ни положение не помешали Марату Константиновичу не только оставаться главой бандитов, но и вырастить свою шайку до масштабов ОПГ? Неужели не слышали, что господин Январев уже несколько месяцев в бегах и разыскивается как особо опасный преступник?
– Первый раз слышу! Какой кошмар, ведь Марат – наш клиент… По старой памяти, не подумайте ничего дурного… Нет, не может быть! Неужели правда?..
«Ах ты, старый врун! – зло подумал оперативник, разглядывая вполне правдоподобную маску изумления, поспешно напяленную Голдиным на физиономию. – Так-то ты намерен с нами сотрудничать?»
– Тем более удивительно, что вы об этом ничего не слышали, – спокойно сказал он вслух. – Что, и Вадим Вячеславович был не в курсе?..
– Ох… Чего не знаю, того не знаю, – горестно покачал головой Голдин. – Если вы думаете, что Вадик был со мной откровенен… э-э-э… во всем, то жестоко заблуждаетесь… Лично я не контактировал с господином Январевым много лет, разве что косвенно, когда проверял своих подчиненных, контролируя его счет… К слову сказать, не самый солидный!
– И вы соответственно не в курсе, мог ли, например, возникнуть серьезный конфликт между ним и господином Суриным? Настолько серьезный, что завершился в итоге столь трагически?
В ответ Илья Семенович только с искренним сожалением развел руками:
– Поверьте, если б я хоть что-то знал… Возможно, вам есть смысл поговорить с нашим главбухом Котомкиным? Вы его видели, когда вошли… Правда, я не думаю, что Вадим мог делиться с ним теми проблемами, которыми не делился со мной, но… Кто знает?
Олег Васильевич внезапно ощутил, как на него навалилась прямо-таки безмерная усталость.
– Вы можете не сомневаться, – сухо сказал он, – со всеми сотрудниками банка мы обязательно побеседуем. А сейчас я хотел бы все-таки услышать, кто, с вашей точки зрения, помимо Январева, мог настолько возненавидеть Сурина, что натравил на него киллера…
Покидая «Континент-трасс» спустя три часа, Олег Александров, несмотря на небольшую пачку протоколов, покоившуюся в его потрепанном портфеле, вынужден был подвести невеселый итог: на данный момент беседы с досягаемыми сотрудниками банка ничего существенного для следствия не дали.
5
– …Итого… – Савва Васильевич тяжело вздохнул и через паузу продолжил: – Итого, дорогой мой капитан, вывод у нас с тобой на данный момент, мягко говоря, малоутешительный. Фактически после опроса сотрудников банка единственное более-менее ценное из того, что ты принес, это тот факт, что Январев был клиентом «Континент-трасса»…
– И что здесь такого уж ценного? – самокритично буркнул Александров.
– Неужели непонятно? Если он клиент – от банкротства, неважно, подлинного или мнимого, пострадал наравне с остальными. Хотя последнее-то как раз и важно: если банкротство ложное, получается, что Сурин Марата Константиновича, грубо говоря, кинул. А господин Январев таких штучек пока еще никому не прощал… Что ж, это только подтверждает нашу основную и пока что единственную версию! И то хлеб.
– Знаешь, я пытался связаться и с МУРом, и с Центробанком, чтобы хоть что-то выяснить. Ни хрена! Везде каникулы и автоответчики, будь они неладны… А на агентуру у меня просто-напросто не хватило времени.
– Я тебя не виню, – смилостивился Алексеев, – относительно автоответчиков у меня та же картина, разотдыхались, блин… От дежурных толку не больше: звоните, мол, десятого – и точка. Ладно, давай подумаем, что можно сделать реально, пока эти дурацкие каникулы не кончатся.
– А Борис что говорит? – поинтересовался ревниво Олег, поскольку ему по-прежнему казалось, что Погорелов, в отличие от него, бездельничает. Во всяком случае, в кабинете следователя он сегодня отсутствовал.
– Анисимов пришел в сознание, Боря его опросил… Но ничего нового тот не сказал, исключительно то, что мы и без него знаем… Ну машина, из которой стреляли, как легко было догадаться, угнанная, а заключение экспертов по оружию пока что отсутствует… Не помню, в курсе ли ты, но в этой «ауди» нашли еще и обгоревшие остатки «калаша» и «макарова», так что Алиев был прав. Сейчас эксперты пытаются восстановить номер автомата, вроде бы есть надежда… Вот и все.
– А… Борис?
– Что – Борис? – Следователь неодобрительно посмотрел на Олега. – Уж не думаешь ли ты, что Погорелов бездельничает?
– Я этого не говорил… – слегка смутился капитан.
– Но подумал! – осуждающе произнес Савва Васильевич. – И совершенно напрасно!.. Боря за эти два дня успел переворошить всю свою агентуру, точнее, почти всю… Сегодня, как он сказал, встречается с одним из самых лучших, вроде бы чуть ли не бывший вор в законе…
– Воры в законе бывшими не бывают! – возразил капитан.
– Тем более ценный персонаж, – невозмутимо кивнул следователь. – Как ты думаешь, можем мы за эти дни, пока наши славные правоохранительные органы отдыхают столь активно, что-то предпринять?
И поскольку Олег в ответ только вяло пожал плечами, сам же и ответил на свой вопрос:
– Можем, Олежек, можем. Завтра с утра едем с тобой за город – необходим повторный опрос вдовушки и суринских домашних… В свете новых фактов.
– Думаешь, кто-то из его, как ты выразился, домашних, может пролить свет на качество суринского банкротства? – В голосе капитана звучал откровенный скепсис.
– Какой-то крохотный шанс и на это есть, – как ни в чем не бывало кивнул следователь. – Но особенно меня интересуют возможные контакты Сурина с Январевым вне деловых отношений. Если они были, супруга должна знать.
– Этот старый лгун Голдин тоже наверняка знает… Вряд ли Январев, будучи клиентом банка, там вообще не появлялся! А если появлялся – вряд ли как обычный клиент: по старой памяти наверняка по начальственным кабинетам шлялся… И что? Не мог же Голдин с ним не сталкиваться! А тем не менее брешет, что много лет в глаза не видел…
– Ну ты ж говорил уже, что вдовушка – сама искренность и чуть ли не ангел. Ей-то какой смысл врать?..
– Я не ее имел в виду, а этих «домашних», – буркнул Олег. И поспешно спросил: – Во сколько думаешь выехать?
– А вот мы сейчас с ней созвонимся и выясним, когда мадам в состоянии нас принять, – усмехнулся Савва и потянулся к телефону.
Что касается активного каникулярного отдыха работников правоохранительных органов, Савва Васильевич Алексеев был не совсем прав: заступивший на дежурство через два дня после новогодней ночи Александр Борисович Турецкий, к своему немалому удовлетворению, обнаружил у себя на столе факс, присланный Вячеславом Ивановичем еще накануне: видимо, предыдущий дежурный позаботился положить его адресату, открыв для этого его кабинет.
Удивительное дело, но Турецкий, традиционно присоединявшийся к слаженному хору своих коллег, жалующихся на перегруженность и отсутствие праздников «как у людей», к концу второго дня в кругу семьи ощутил зверскую тоску по любимой работе. И как он ни убеждал себя, что это ненормально, ничего не помогало: ощущение комфорта пришло к нему исключительно в стенах родного кабинета. А если учесть наличие Славкиного факса длиной не менее полутора метров, похоже, и тому каникулы успели стать поперек горла.
Чтобы убедиться в этом, Александр, недолго думая, набрал рабочий номер Грязнова и буквально через минуту понял наконец, что€ такое пресловутое «чувство глубокого удовлетворения», когда по ту сторону провода послышался знакомый Славкин басок.
– Ха! – сказал Александр Борисович. – Только не говори, что и у тебя сегодня дежурство по графику!
– По графику было вчера, – не стал отпираться Вячеслав Иванович. – Ну и что?.. Это вы, женатики, обязаны хотя бы изредка делить с супругами тяжесть семейных забот. А вот мы, молодые-холостые… Короче, Сань, сдохнуть можно от тоски из-за этих каникул! Ты мой факс получил?
Прежде чем ответить, Турецкий понимающе хихикнул:
– Получил, но еще не смотрел… А что так мало-то? И двух метров не наберется! Выписки, что ли, сделал?
– Ну да… Я так понял, что тебя в первую очередь интересует связь между Суриным и Январевым, а это у нас самый ясный момент из всех: в документах – посмотришь по факсу – указано, что изначальный капитал при создании банка «Континент-трасс» взят из воровского общака, на котором в тот момент как раз и сидел Январев. Это, как я и указал в факсе, чуть ли не единственная частная следственная версия по делу Январева, которая полностью доказана!
– Агентура?
– В том числе и агентура. Не мог же я тебе переслать все дело? Если нужны детали, принесу, когда скажешь, конечно, но…
– Да нет, пока не надо, Слав. Пока и твоего факса хватит, но попозже наверняка понадобится, – улыбнулся Турецкий, почуяв недовольство в голосе друга, и тут же слегка поменял тему: – Ну а что относительно самого Январева? Так глухо?..
– Глухо, – вздохнул Вячеслав Иванович. – Мы с Яковлевым всю агентуру на ноги поставили, Галинка Романова ухитрилась «жучок» к его любимой родственнице в телефон впаять… Безнадежно! Залег наглухо и словно шапку-невидимку напялил, гад!
Читать бесплатно другие книги:
