Необыкновенные приключения Карика и Вали Янг Ларри

— На ваше счастье, аргиронет был сыт, — ответил Иван Гермогенович. — Поэтому он подвесил вас про чёрный день… Так же, впрочем, поступают лисы, белки, человек, многие птицы, и в этом нет ничего удивительного… Он сожрал бы вас в тот день, когда холод или сильная жара разогнали бы всю его добычу.

— Ага! Понимаю, — сказала Валя. — Наш паук был сыт, а который рядом с ним жил, у того было плохо с продовольствием, поэтому он залез, чтобы сожрать нас.

— О нет! — сказал Иван Гермогенович. — К нашему пауку явился… Знаете кто?

— Знаю! — закричал Карик. — Его враг.

— Нет! — улыбнулся Иван Гермогенович. — Пришёл к нему… жених.

— Жених? Откуда вы знаете? — удивились ребята.

— Эти пауки, — сказал профессор, — всегда строят свои подводные домики рядом: к дому паучихи прикрепляет свой дом паук. Потом этот паук прогрызает стенку и является с визитом…

— Который, — подхватил Карик, — называется дракой.

— Да, иногда рассерженная чем-нибудь невеста бросается на жениха и пожирает его, а иногда, осилив невесту, пожирает её жених, но чаще всего невеста встречает своего жениха благосклонно, и они начинают жить очень дружно. Однако, — сказал профессор, поднимаясь и отряхиваясь, — нам уже пора в путь-дорогу. Собирайте посуду, продукты питания, укладывайте все в рюкзак и — марш в поход!

— В рюкзак? — удивилась Валя. — В какой рюкзак?

— Не в руках же нам нести посуду и продукты. Иван Гермогенович пошарил руками в груде камней и вытащил оттуда отличный кожаный мешок.

— Ой! — Валя широко открыла глаза. — Как настоящий! Это где же вы достали?

Профессор улыбнулся:

— Это подарок тихоходки. Пока вы спали, я кое-что отрезал от этого мешка, и, как видите, получился великолепный рюкзак.

— Что за тихоходка?

— Одна из моих старых знакомых!

— Понимаю, — кивнул головой Карик, — на вас напала какая-то тихоходка. Вы убили се и сняли шкуру.

— Ничего подобного, — сказал Иван Гермогенович. — Тихоходка никак не могла напасть на меня. Это же очень крошечное существо, не более миллиметра. Не нападал и я на тихоходку.

— А мешок из шкуры?

— А мешок… Видите ли, друзья мои, тихоходка размножается яйцами, а для того чтобы яйца эти не сожрал кто-нибудь, она снимает с себя шкуру и складывает в неё яйца, как в чемодан.

— А сама помирает? — спросила Валя.

— Нет.

— Как змеи! — сказал Карик. — Они тоже меняют шкуру.

— Да, — кивнул Иван Гермогенович. — Но только змеи бросают старую шкуру, а вот тихоходка приспособила шкуру для защиты потомства от холода, жары и дождя.

— Яйца вы, конечно, выбросили?

— Ну конечно, они, к сожалению, не съедобны.

Профессор открыл тихоходкин мешок, положил в него посуду из яичной скорлупы и остатки яичницы, бережно завёрнутые в лепесток.

Подул свежий ветер. Туман стал редеть. Ветер нёс его, точно дым, над полями, сметая в лога и овраги.

Профессор завалил костёр землёй.

— Ну, — сказал он, — кажется, можно идти. Собирайтесь, друзья мои.

— А мы уже готовы, — вскочила Валя.

Иван Гермогенович внимательно осмотрел Карика и Валю и неодобрительно покачал головой.

— М-да! — сказал он, о чём-то думая. — Но в чём же вы пойдёте? В этих лохмотьях? Вам придётся переодеться, друзья мои.

— Во что же мы переоденемся? — спросила Валя, оглядывая своё незабудковое платье. В дороге оно порвалось и теперь висело на ней голубыми клочьями.

— Надо будет посерьёзнее одеться, — сказал Иван Гермогенович. — Как видите, незабудковая одежда непрактична в этих джунглях. За один день она уже превратилась в лохмотья. А вот этот материал уже покрепче. Он и через месяц будет таким же прочным, как в первый день.

Иван Гермогенович сбросил с плеч незабудковый плащ-палатку и остался в серебристом свитере из паутины.

— Ой, я боюсь. — Валя сложила руки на груди. — И все равно нам не отобрать у него паутину. Он такой огромный и страшный, а мы теперь такие крошечные. Уж лучше не связываться с ним.

Карик спросил хмуро:

— А как мы победим его? Оружие бы надо достать!

— Ну нет, — засмеялся Иван Гермогенович. — Отбирать паутину у паука я, пожалуй, не стану, да и вам не советую… Ваши костюмы мы найдём в другом магазине… Идите за мной.

И профессор зашагал к дому ручейника. Слабый утренний свет еле освещал домик ручейника, но теперь можно было разглядеть, что и стены, и пол, и потолок были покрыты густой и плотной паутиной.

— Вот они, ваши костюмы, — сказал Иван Гермогенович.

Он подошёл к одной стене и вцепился в неё руками.

— Эй, ухнем! — крикнул профессор и рванул паутину к себе.

Стена затрещала.

— Эх, взяли! — ещё громче крикнул Иван Гермогенович.

Паутина отставала кусками, точно отсыревшие обои.

Профессор бросил несколько кусков Карику и Вале:

— Разматывайте, друзья мои, паутинные пакеты, очищайте их от клея.

Ребята принялись мять паутину руками. Высохший клей крошился и падал комками. Карик нашёл конец и начал разматывать. Шёлковые шнуры паутины ложились ровными витками, и скоро у ног Карика и Вали выросла серебристая груда распутанной паутины.

— Ну и длинная! — сказал Карик, разматывая бесконечную нить.

— Бывают и подлиннее, — усмехнулся Иван Гермогенович. — Паутину шелковичного червя, например, можно вытянуть на целых три километра.

Профессор нагнулся, взял конец серебристого шнура и протянул его Вале:

— Одевайся!

— В нитку… Как же я в неё оденусь?

— А вот как…

Иван Гермогенович сделал из шнура петлю, накинул её на Валю, точно аркан, а потом, схватив девочку за плечи, принялся вертеть в одну сторону. Нить в куче дрогнула и побежала быстро, наматываясь на Валю, как на катушку.

— Замечательно!.. Прекрасно! — сказал Иван Гермогенович, оглядев Валю. — Прочно, тепло и удобно. Ну, а теперь ты, Карик.

Но Карик уже сам обвязал конец паутины вокруг пояса и быстро-быстро завертелся волчком.

Не прошло и пяти минут, как ребята были уже одеты в длинные серебристые фуфайки.

— Ну, вот и все, — сказал Иван Гермогенович. — Теперь прогуляйтесь вокруг домика, а я тем временем тоже переоденусь.

Ребята вышли.

Туман совсем рассеялся.

Вокруг стоял мокрый лес. Огромные капли воды лежали на травяных деревьях, точно хрустальные шары.

Лишь только Валя и Карик переступили порог дома, по вершинам скользнули первые лучи утреннего солнца. И вдруг все вспыхнуло, засверкало, загорелось тысячами разноцветных огней. Это было так неожиданно, что ребята зажмурили глаза и невольно отступили назад.

Несколько минут они стояли молча, разглядывая странный лес, обвешанный сверкающими шарами.

— Вот бы маме показать! — сказала наконец Валя.

Карик вздохнул:

— Мама кофе варит сейчас!

— И молочница, наверное, уже пришла, — грустно сказала Валя.

— Нет, — покачал головой Карик. — Рано ещё. Молочница в семь приходит.

— А сейчас сколько?

— Не знаю.

— Ну, всё равно… Знаешь, Карик, давай полезем на это дерево, посмотрим, нет ли тут зелёных коров.

— Полезем.

Ребята подбежали к дереву, похожему на баобаб, и начали было карабкаться вверх, но в это время Иван Гермогенович высунул из пещеры голову и крикнул:

— Напрасный труд, друзья мои!

— Почему?

— Сегодня вы днём с огнём на найдёте зелёных коров.

— А где же они? — удивился Карик. — Ведь вы говорили вчера, что тли пасутся на каждом дереве.

— Так это было вчера, — ответил Иван Гермогенович. — Вчера днём, а вечером пошёл дождь, и, конечно, он смыл всех тлей дочиста… Вот я и готов. Идёмте!

Ребята повернулись к профессору и вдруг, взглянув на него, захохотали.

— В чём дело? — смущённо осмотрел себя Иван Гермогенович.

— Ой!.. Как вы…

— Как вы оделись… — хохотали ребята. Иван Гермогенович стоял, обмотанный шелковистым шнурком от горла до пяток. Всю паутину, которая была в домике ручейника, он намотал себе на живот, на плечи, на шею.

— Вы похожи на кокон! — сказала Валя, давясь от смеха.

Профессор улыбнулся:

— А ты сама, думаешь, на бабочку похожа? И ты, и Карик похожи сейчас на маленьких гусениц… Идёмте, друзья мои!

— А куда идти? — спросил Карик, оглядываясь.

За ночь вода залила все кругом. Идти можно было только в одну сторону. От домика ручейника тянулась узкая полоса земли, покрытая густым зелёным кустарником.

Профессор вскинул мешок на плечо и сказал:

— Очевидно, придётся сначала выйти из этого болота, а там уже мы увидим, что делать. Вперёд! И, махнув рукой, профессор затянул:

Густые заросли травяного леса были безмолвны. Тяжёлые водяные шары висели низко над головами путешественников, приходилось идти очень осторожно, чтобы падающие капли не сбили с ног.

В пустом и гулком лесу падение водяных шаров производило такой шум, как взрывы бомб. Одна капля упала прямо на путешественников.

— Ай! — взвизгнула Валя, падая.

— У-ух! — крикнул Карик, отброшенный в сторону.

— Ничего, ничего! Утренний душ полезен! — смеялся Иван Гермогенович.

Но вот солнце поднялось высоко над лесом. Горячие лучи словно подожгли землю. Она задымилась. Пар окутал травяные джунгли. Стало душно, как в бане.

К полудню путешественники вышли на опушку леса.

Впереди сквозь редкие просветы деревьев мелькнули жёлтые холмы.

Один холм поднимался над землёй острой вершиной, точно щедро позолоченная пирамида.

Взглянув на солнечную вершину, Иван Гермогенович сказал:

— Вот с этой вершины мы непременно увидим наш маяк.

— Золотой Везувий! — всплеснула руками Валя. — Бежим!

Карик бежал, обгоняя Валю, Иван Гермогенович ковылял сзади и скоро стал отставать от быстроногих ребят.

До Золотого Везувия расстояние было неблизким, и когда Карик и Валя подбежали к нему, оба так запыхались, что еле переводили дыхание. Вытирая на лбу проступивший пот, Карик сказал:

— Тоже мне Везувий!

Это была обыкновенная гора из жёлтых камней. А странные камни, которые блестели, как золотые, были простым песком.

Тяжело отдуваясь, ребята стояли, поджидая Ивана Гермогеновича, а когда он подошёл, стали подниматься на вершину раскалённой песчаной горы. Профессор шёл впереди.

— Мне, — сказал он, — что-то не нравится этот Везувий. Уж очень он похож на одну коварную ловушку. Я, возможно, ошибаюсь, но не мешает быть и осторожными. Прошу идти за мной, вперёд не забегать.

Гора под ногами ползла, камни срывались с места и с грохотом мчались вниз. И с каждым шагом подниматься становилось всё труднее и труднее.

Солнце стояло уже высоко, когда отважные альпинисты поднялись на самую вершину.

Иван Гермогенович выпрямился, приложил к глазам ладонь и, поворачивая голову то вправо, то влево, начал осматриваться.

Ребята поднимались на цыпочки, чтобы получше рассмотреть горизонт. Но ни профессор, ни Карик и Валя не могли обнаружить приметный шест с красным флагом.

— Странно, — кашлянул Иван Гермогенович. — Неужели маяк повалило ветром?

— А дождём не могло его смыть? — спросил с тревогой Карик.

— Нет, нет. Я укрепил шест надёжно. Разве что…

Профессор не договорил. Земля под его ногами неожиданно расступилась, и он провалился по пояс. Ребята бросились на помощь. Но в то же мгновение вершина горы дрогнула и вдруг разверзлась, как чудовищная пасть.

Путешественники полетели вниз по узкой, наклонной земляной трубе. Следом за ними посыпались с грохотом камни и тяжёлые комья земли.

С визгом и криком, вцепившись друг в друга руками, путешественники мчались вниз и через минуту врезались в мокрое вязкое дно.

Первым опомнился профессор. Кряхтя и охая, он выбрался из густой, липкой грязи и, потирая поясницу, грустно сострил:

— Затяжной прыжок без парашюта. Разрешите поздравить с благополучным приземлением. Поднимайтесь, друзья мои.

Он вытер руки о костюм, заботливо поглядел на ребят, которые барахтались в грязи, и спросил:

— Все в порядке, надеюсь? Как Валя? Не ушиблась?

— Ничего, — ответила, поднимаясь, Валя, — только локоть, кажется, ободрала.

— А ты, Карик?

— А я колено ушиб.

Потирая ушибленные места, ребята испуганно оглядывали тёмные стены узкого колодца.

— Ну, это пустяки! — сказал Иван Гермогенович. — А вот я потерял мешок с провизией и посудой. Это уже хуже.

— Где мы? — спросила Валя.

— Сейчас узнаем, — пробормотал Иван Гермогенович, задирая бороду вверх.

Высоко над головами сияло далёкое небо. Бледный дневной свет падал на высокие отлогие стены, но на вязком дне этого глубокого, мрачного колодца было почти совсем темно.

— Кажется, — сказал Карик, — мы попали в нору к пауку-землекопу. Это очень страшные пауки. Я читал про них.

— Как? — вздрогнула Валя. — Опять пауки? И в воздухе, и на земле, и под водой, и под землёй — пауки?

— Успокойся, — сказал Иван Гермогенович, — пауки-землекопы, о которых говорит Карик, живут в Италии и на юге Франции. У нас их нет.

— Но тогда чья же это нора?

Профессор ничего не ответил. Пощипывая бороду, он обошёл колодец вокруг, постучал кулаком в стены и задумчиво сказал:

— Да, да… Это она… Андрена!

— Какая ещё Андреевна? — захныкала Валя.

— Да, да… Я так и думал… Все в порядке, друзья мои. Ничего опасного. На этот раз мы провалились удачно. Мы попали прямо в кондитерскую.

Глаза Вали стали круглыми от удивления.

— И здесь, — спросила она, — можно найти торты и пирожные?

— Да! — улыбнулся профессор.

— Но где же все это? Я вижу только грязь.

— Минутку терпения!

Профессор стукнул кулаком по стене:

— Сезам, откройся!

Стена загудела, точно он ударил по днищу пустой бочки.

— Не открывается! — сказала Валя, облизнув губы.

— Немудрёно! — улыбнулся профессор. — Ведь это только в сказках все делается по щучьему веленью. Нам нужно будет поработать немного. Копайте землю. Вот в этом месте.

Иван Гермогенович подошёл к стене и принялся рыть землю, как медведка, разбрасывая руками тяжёлые, липкие комья.

Карик и Валя бросились помогать профессору.

Особенно усердствовал Карик. Из-под рук его так и летели комья земли и камни.

— Тише, тише! — закричал Иван Гермогенович. — Так ты и нас засыплешь. Осторожнее! Не торопись, пожалуйста!

Карик хотел что-то ответить, но в эту минуту стена дрогнула, к ногам путешественников посыпались камни, и все увидели в стене глубокую нишу.

В воздухе запахло свежими медовыми пряниками.

— Что это? — облизнулась Валя. — Пахнет, как на ёлке в Новый год.

— Это и есть кондитерская! — ответил Иван Гермогенович, нагибаясь. — А теперь отойдите в сторону… Так! Прекрасно!

Он запустил в нишу обе руки и, широко расставив ноги, принялся тянуть что-то к себе.

— Есть! Есть! — засмеялся профессор. Поднатужившись, он вытащил из тёмной ниши что-то круглое, покрытое, словно жёлтой пудрой, мелким песком, и сказал весёлым голосом:

— Ну, вот и всё! А сейчас я угощу вас сладким блюдом.

Опустив осторожно свою находку на землю, Иван Гермогенович старательно смахнул с неё жёлтую пыль, потом ударом кулака отбил круглый, как гусиное яйцо, шарик, который лежал сверху. Карик схватил шарик и засмеялся.

— Ого! — сказал он. — Опять яичница будет?

Профессор улыбнулся.

— Ну нет! Сейчас мы попробуем кое-что получше яичницы. А яйцо брось. Из него яичницы не выйдет. — Он похлопал ладонью по своей находке, похожей на огромный колобок. — Вот что мы будем есть.

— Что это?

— Цветочный торт!

Иван Гермогенович отщипнул кусок колобка, положил его в рот. На лице его появилась улыбка сластёны.

— Чудесно! — Он прищёлкнул языком. — Великолепно! Лучше кондитерского торта. Угощайтесь, друзья мои.

Вязкое, душистое тесто пахло мёдом и цветами. Оно так и таяло.

— Вот вкусно-то! — сказала Валя. — Вкуснее сливочного торта.

— Ты просто проголодалась, — ответил Иван Гермогенович, улыбаясь. — И немудрёно… Завтракали мы чуть ли не ночью, а сейчас уже скоро полдень.

— Нет, нет, правда, это очень вкусно! — уверяла Валя.

— А что это такое? — спросил Карик, уплетая за обе щеки душистое тесто.

— Цветочная пыльца с мёдом! — ответил профессор.

— Почему же она оказалась в колодце?

Профессор поднял с земли белое яйцо, покрытое упругой кожицей, и подбросил его на ладони.

— А вот почему, — сказал Иван Гермогенович. — Торт был приготовлен для личинки, которая выйдет из этого яйца, а положила сюда торт и яйца подземная пчела андрена.

— Если она подземная, — сказала Валя, — тогда мы должны поскорее уходить отсюда.

Профессор улыбнулся.

— Подземной пчелой, — сказал он, — называют андрену только потому, что она устраивает свои гнезда под землёй, но сама андрена живёт там, наверху, где живут стрекозы, мухи, комары. Правда, иной раз гнездо её можно найти и на поверхности земли: в гнилых пнях, в стволах поваленных деревьев, но чаще всего в земле. Поэтому зовут андрену подземной пчелой.

И профессор рассказал Карику и Вале, как из яйца выходят личинки, как питаются они приготовленным для них вкусным пирогом и как потом превращаются в крылатую пчелу андрену.

— Таких пирогов, — сказал Иван Гермогенович, — лежит в каждом гнезде андрены несколько штук. Если вы хотите, я сейчас ещё достану.

Ребята засмеялись.

— Что мы, слоны, что ли? — сказал Карик. — Нам и этого не съесть… Давайте лучше удерём отсюда, пока пчела Андреевна не вернулась домой.

— Во-первых, андрена, а не Андреевна, — поправил Карика Иван Гермогенович. — А во-вторых, я уже сказал: после того как андрена выроет гнездо, положит в него яйца и приготовит для своего потомства корм, она больше сюда не заглядывает. Ей тут нечего делать… Да и нам, конечно, оставаться тут незачем. Подкрепились — и до свиданья.

Профессор подошёл к наклонной стене и, цепляясь руками за корни растений, полез наверх. Ребята проворно, точно обезьяны, полезли следом.

Медленно, шаг за шагом продвигались они по стене колодца к большому, круглому отверстию, над которым сияло голубое небо. Время от времени они останавливались, отдыхали, а потом снова карабкались вверх.

Камни, вырываясь из-под ног, с гулом падали вниз, на самое дно гнезда андрены. Профессор первым добрался до края колодца.

Здесь было светло и жарко.

— Уф! — тяжело вздохнул он. — Ну и подъем!.. Что же это вы отстаёте?… Я старик, а раньше вас управился.

Он нагнулся над тёмным колодцем, протягивая руку вниз:

— Давайте помогу!

Но Карик не успел ухватиться за его руку, Иван Гермогенович вдруг подпрыгнул, словно резиновый мячик. Высоко над колодцем мелькнули его пятки, и он исчез.

Карик в ужасе прижался к стене:

— Шшш!

— Что такое? — спросила Валя.

— Его склевала птица! — шепнул Карик. — Большая-большая. С крыльями.

Валя вздрогнула:

— Ты видел?