Менеджер континуума Луговой Дмитрий

– Каким образом?

– Тебе слово подсказать?

– Хм… Воплотись! – слово вышло какое-то по-детски неуклюжее, но, тем не менее, сработало оно превосходно.

– Вот это да. Получилось! – собак радостно запрыгал вокруг меня, виляя хвостом.

Я некоторое время ещё любовался тремя шариками, пока Варька не погасила две первых, созданных ею, иллюзии.

– Может, мы всё же двинемся дальше? – в первый раз за всё время нашего знакомства полиморф обратился не к гоблину, а ко мне.

– Конечно-конечно, извините.

Настроение вернулось. Мы бодро двинулись прерванным, было, маршрутом. Я же, в качестве тренировки, не более того, – ну-ка, ёлочка, зажгись! – украсил периметр нашей группы разноцветными светящимися шарами. Как оказалось – зря. Буквально через четверть часа, из-за горизонта выкарабкалась огромная лунища абрикосового цвета и залила равнину призрачным жёлтым светом, практически сравняв ночь с ранними сумерками.

Наши приключения с восходом нового светила продолжились. Со всех сторон раздалось неяркое шуршание, и, прямо из-под земли, насколько доставал взгляд, полезли тонкие белесые нити, извиваясь и вытягиваясь вышину.

Я в панике начал топтать неведомые создания ногами. Но, как выяснилось, непосредственной опасности они для нас не представляли. Утолщаясь прямо на глазах, они начали ветвиться, затем выпустили широкие остроконечные листья, и, наконец, молниеносный рост закончился. Как, впрочем, и дорога. Всё вокруг заполонили непроходимые джунгли из ночных растений.

– Магия? – спросил я, непосредственно ни к кому не обращаясь.

– Нет, не похоже, – принюхался дракон.

– Жечь будем?

– Не стоит. Давайте уж, наконец, привал сделаем. Утром, я думаю, они сами исчезнут.

На том и порешили.

* * *

Разбудило меня осторожное прикосновение к руке. В полумраке я разглядел дракона, который недвусмысленным жестом просил сохранять тишину. Потом так же беззвучно поманил меня за собой. Я поднялся и вышел на открытый воздух. Добрыня не проснулся. Кошка же приоткрыла глаза, проводила меня и Федю сонным взглядом и тоже осталась на диване.

Снаружи наколдованной мною огромной армейской палатки по-прежнему царила ночь. Если период обращения планеты и её спутника примерно равнялся земному, то поспать мне и в этот раз удалось немного – часа три от силы. Огромный глаз местной луны продвинулся едва ли на четверть небосклона.

Дракон, достигнув края вытоптанной и выжженной нами поляны, так же неслышно ввинтился между древовидными стволами ночных растений достигших уже моего обхвата в толщину. Я постарался не отстать. Проплутав совсем немного – не более десяти минут, Ящер вывел меня на открытую полянку диаметром метров в пятьдесят, по какой-то причине проигнорированную ночными растениями. Ещё раз приложив палец к губам, он начал трансформацию.

Через несколько мгновений на меня уставились огромные глаза.

– Садись верхом, – услышал я мысленную просьбу.

Ёлки зелёные! Как же залезть на эту тушу? По хвосту, что ли, забираться?

Видимо, поняв мои сомнения, Федя выставил вперёд переднюю лапу.

– Наступай смелее и держись за гребень.

Садись на меня, Айболит…

Я с трудом взгромоздился на ящера и уселся в удобную ложбинку у основания шеи.

– Ничего не бойся, и не вздумай колдовать, пока я высоту не наберу.

Дракон резко оттолкнулся от земли и взмыл в вышину. Меня инерцией немного отклонило назад, хотя и не так сильно, как можно было ожидать.

О, если я упаду, если в пути пропаду…

Первые секунды я судорожно цеплялся за драконью шею. Обхватить её целиком у основания не получалось, и мне казалось, что я вот-вот соскользну. Я сидел, зажмурившись, пока ящер, добродушно хехекнув, не поинтересовался:

– Ты не заснул там, часом?

И одно только слово твердит: «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо…»

– Не… просто страшно. Я на лошади-то пару раз в жизни катался.

– Нашел, кого с кем сравнивать! У меня, между прочим, гравитационная поддержка седока есть. А у лошади?

– А, ну тогда ясно. Я и сам что-то подобное почувствовал.

Открыв глаза, я наконец-то посмотрел вниз. Под нами проплывали однообразные пейзажи. Всё те же матово-белые травянистые деревья. Лёгкий ветерок рябью пробегал по их верхушкам, залитым желтоватым светом луны.

Немного в стороне от нашего курса я заметил семейство крупных животных, неспешно проедающих просеку в ночных джунглях. Судя по соотношению их размеров и вышине деревьев, они были побольше нашего крылатого ящера. Длинные шеи вздымались над кронами, выискивая наиболее лакомые ветки и листья. Этакие иномирянские диплодоки. Хорошо, что от них до нашего лагеря порядочное расстояние. Не хотелось бы столкнуться с ними поутру.

Отвлёкшись на неведомых зверей, я не сразу разглядел цель нашего путешествия.

– Посмотри вперёд, – дракон опустил голову пониже, и мне открылось сказочное зрелище.

Далеко впереди, на небольшой возвышенности стоял сказочный замок. С такого расстояния он выглядел настолько идеально-игрушечным, как будто только что сошёл с заставки Диснеевских мультяшек. Переливаясь всеми цветами радуги, он, по мере нашего приближения вырастал в размерах, и, вот уже в нём не осталось ничего игрушечного. Стало понятно, что замок этот совершенно материален, и своей высотой не уступает зданию МГУ в Москве, как минимум.

С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, я посмотрел вниз. По мере приближения к замку, заросли понижались, истончались, постепенно сходя на нет. Вскоре под нами вновь потянулась травянистая равнина, кое-где оживлённая небольшими тёмными рощицами, наподобие той, в которой нас застал неожиданный снегопад.

Когда до замка осталось не более километра, дракон пошёл на снижение. Посадка вышла удивительно мягкой – ещё более незаметной, чем взлёт. Федя вновь выставил лапу, помогая мне слезть.

– Всё, дальше дороги нет.

– Как нет?

– Там, впереди, через десяток шагов купол. Вроде бы агрессивной магией не пахнет, но трогать я не стал – вдруг там сигнализация какая сработает.

Никакого купола я не замечал. Внезапно мне в голову приблудилась одна интересная мысль. Постаравшись сосредоточится так же, как я делал, пытаясь вызвать световой пульсар, я ещё раз глянул вперёд. Да. Купол был. Правда, с высоты моего роста он казался не полусферой, а скорее почти ровной стеной, уходящей далеко в обе стороны, и постепенно загибающейся, теряясь из виду.

– Ты же днём говорил, что ничего кроме развалин не нашёл.

– Так это они и есть – развалины. Днём они руинами и были. А вот купола как раз тут и не замечалось.

Я прикинул мощь заклинания, способного вот так запросто возродить такую махину. Впечатлился.

– Может иллюзия?

– Нет. Я первым делом проверил.

– Как?

– Технология проверки объекта на материальность, – лекторским тоном начал дракон, – заключается в последовательном исключении низко-, средне– и высокоуровневых квантовых…

– Хватит-хватит уже. Всё понял, товарищ профессор – убедили. И что теперь?

– Не знаю. Но мне кажется, что если нам кто-то и мешает продолжить путь, то этот кто-то находится здесь. Больше негде.

– Тогда может пусть гоблин с полиморфом решают?

Дракон уселся на хвост и уставился куда-то на луну. Пауза затягивалась.

– Чего молчишь-то?

– Ты знаешь, Василий, – как то неуверенно начал он, – какой-то странный это полиморф. Очень странный.

– И в чём его странность?

– Вот каббарра! Всё время забываю, что ты изолят. Видишь ли, за всё время нашего, пусть и недолгого, путешествия, он ни разу не поменял облик.

– А должен был?

– Не принципиально. Он может, конечно, неограниченно долго находиться в одном и том же облике, но тот, в котором он сейчас – так называемый образ покоя, релаксации. В общем, спят они так. Или длительно отдыхают.

– Но какой же тогда их другой облик?

– Да какой угодно. Может изобразить тебя, например, или любого из твоих зверей. Если постарается, то может и мной прикинуться. Но это уже матёрые, как правило, старые туманники.

– Ну, подумаешь! Может он полностью доверяет проводникам, и просто получает удовольствие от путешествия…

– Ага, особенно когда ты чуть не разметал нас своим ураганом. Или когда стало понятно, что все коридоры отсюда закрыты. Море удовольствия!

– Тогда – не знаю. У тебя-то какие предположения?

– Видишь ли, когда полиморф принимает какой-либо облик, человека, к примеру, он принимает его целиком – тело, волосы, одежда, украшения… Конечно, если он возьмёт что-то в руки, то этот предмет – ложка, палка там, или бластер, с туманником не сольётся. А вот раздеться ему будет проблематично. Если, конечно, он перед этим не трансформировался в обнажённого человека и не одел потом обычную одежду. Понимаешь?

– Не совсем. Он что – в нынешнем виде может что-то поглотить?

– Скорее спрятать. Причём это что-то вполне может быть очень большого размера. Раз в десять больше самого полиморфа. И если он решит принять любой фиксированный облик, то спрятанная вещь непременно проявит себя. Просто вывалится из тумана.

– Понятно. «Всем выйти из сумрака».

– Что-что?

– Нет, ничего, просто так – цитирую. А что гоблин?

– Что – гоблин? Мы с ним встречались несколько раз. Я даже разок его на гонки приглашал – наездником. Ух, мы с ним тогда отметили… – глаза дракона заволокло мечтательной дымкой. Из ноздрей выбились тоненькие струйки пара, – впрочем, неважно. Понимаешь, Кормоед – он профессиональный проводник. Скажут принца Чучкестии проводить на приём в соседний сектор – проводит. Скажут породистую свинью на соседний мир доставить – доставит. Лишь бы платили. Лишние вопросы в их клане, а клан самый многочисленный в гильдии проводников, задавать не принято. Пришёл заказчик, оформил официальную заявку – и вперёд. Правда, случаются «левые» ходоки, но глава клана, как наш гоблин, такими вещами заниматься не станет. Или станет, но слишком уж дорого такая услуга заказчику обойдётся.

Дракон замолчал. Мне тоже сказать было нечего – я думал. Вспоминал всё произошедшее со времени нашего знакомства с Кормоедом, но не находил, к чему можно было бы придраться. Так что я решил пока выкинуть все эти заумности из головы, но на всякий случай продолжить постигать науку волшбы. Пусть медленно и осторожно, методом проб и, надеюсь, не фатальных ошибок, но всё же двигаться вперёд. А то – мало ли…

– То есть ты меня сюда привёз совсем не для того, чтобы замок показать?

– И для этого тоже. Но, ты правильно меня понял – хотелось поговорить без свидетелей, предупредить. Мне-то что – меня обычному магу не достать. В крайнем случае, если останусь без проводника, поживу на каком-нибудь мире пару-тройку тысячелетий. Потом всё равно как-нибудь выберусь. А ты ещё очень неопытный. И в этом все убедились. Так что будь осторожнее.

– Постараюсь. Нашим-то сообщать о замке будем?

– Можно и рассказать. Всё равно завтра сюда доберёмся. Ну, что – полетели обратно?

– Полетели…

Я вновь оседлал дракона, и мы, в последний раз полюбовавшись на феерическое зрелище в ночи, полетели обратно.

Прибыв в исходную точку, Федя проводил меня до палатки и вновь растворился в ночи, заявив, что в ближайшем будущем ему сон не потребуется. Я же, тихонько, чтобы никого не разбудить, прокрался в палатку и заснул под привычное мурканье Варежки. Больше до утра нас никто не тревожил.

* * *

Несмотря на ночное приключение, проснулся я самый первый. Решив не будить спутников, я выбрался из палатки и принялся готовить завтрак. Раннее солнышко, скорее всего уже показалось где-то над горизонтом, только ночная растительность не спешила ни втягиваться обратно под землю, ни исчезать каким-либо другим способом.

Решив немного усложнить себе жизнь, но при этом заняться творчеством, я не стал напрямую наколдовывать готовую еду. Вместо этого, воссоздал свою кухню – прямо на земле, но зато со столешницей, газовой плитой (правда не с магистральным газом, а с балонным), шкафчиками с посудой и приправами, и, конечно, с несомненным императором любой кухни – его величеством Холодильником.

Оценив это великолепие, я понял, что жарить банальную яичницу, пусть даже с ветчиной – овчинка выделки не стоит. Поэтому принялся творить.

Вскипятив воду в двух кастрюльках, я бросил в одну из них горсть крупных креветок, а в другую кусок куриной грудки. Оставив эти ингредиенты вариться самостоятельно, я достал из холодильника кочан салата и принялся мелко рвать нежные сочные листья на большую стеклянную тарелку. Самое главное не увлечься, и не переварить креветки. Но я не волновался – у меня был отличный индикатор их готовности.

Порывшись по шкафчикам, я понял, что у меня дома, а значит и здесь тоже, закончились пшеничные сухарики. Я задумался – сотворить уже готовые, или приготовить самому – из свежего ароматного хлеба, пожарив их до золотистого состояния на хорошем сливочном масле. Решил – не заморачиваться, и наколдовал готовые.

А тут как раз сработал креветочный индикатор – из палатки, сладко потягиваясь, подтянулась Варежка и стала, как бы ни на что не претендуя, умываться в сторонке. В то же время, украдкой поглядывая на кастрюлю – не пора ли снимать?

Ага, значит, креветки готовы. Слив воду, я выловил из горячей шуршащей массы пяток членистоногих, обжигая пальцы, почистил их, и оставил на столе остывать. Кошка подтянулась поближе. Нет, Варёк, подожди – горячими я их тебе не дам.

Посыпав сухариками измельчённые листья салата, я принялся за изготовление соуса. Вообще-то, для «цезаря» существует специальный соус, но мне больше нравился самый простой – майонез, обильно приправленный чесноком. Почистив и раздавив аж четыре крупных зубчика, я смешал полученную кашицу с небольшим количеством майонеза.

Варька, напоминая о себе потёрлась спинкой о ноги. Помню-помню. Подхватив кошку под мягкий животик, я посадил её прямо на столешницу. А что – всё равно бросать – не жалко. Варежка приступила к трапезе.

А тут и курятина подоспела. Выловив и остудив её, я принялся отщипывать мелкие кусочки, укладывая их горкой посередине блюда. Варёк покосилась на курятину, но, видимо решила, что креветок будет достаточно.

Завершив разделку курицы, я залил её соусом.

Теперь – пармезан. Потереть обязательно на мелкой тёрке, чтобы нижний слой вплавился в майонез. Просто прелесть! Так, где-то у меня тут кедровые орешки? Вот они. Очищенные, естественно. Небрежным жестом сеятеля посыпать получившуюся горку – и пусть скатываются по краям – так даже красившее будет.

Дочистив оставшиеся креветки, я живописно разложил их на склонах курино-сырно-ореховой горы.

Последний штрих – порезанные на две часть махонькие помидорки-черри разложить по краю тарелки. Всё – «цезарь» готов. Пусть и не совсем классический, но такой, как мне нравится.

И, конечно же – чай. Большую кружку. Зелёный с жасмином. И две… нет – три ложки сахара. Вот теперь можно и позавтракать.

* * *

Когда я заканчивал трапезничать, из палатки подтянулись сони. Добрыня, не останавливаясь, рванул в заросли, а гоблин и полиморф сразу направились ко мне. Кормоед оценил кухонное великолепие и взгромоздился на стул. Туманник болтался рядом с ним. Учитывая разницу в биохимии, ни один из них не поинтересовался содержимым моей посуды. Гоблин начал выуживать из кармана какие-то серые шарики и кидать их в рот, поедая со смачным хрустом. Как питаются полиморфы, и питаются ли вообще – я не видел.

Добрыня вынырнул внезапно и уселся, довольно подметая землю хвостом.

– Что вы хотите на завтрак, сэр? Говядину, курочку… а, может, овсянки?

Пёс, вопреки ожиданиям, от еды отказался. Видимо успел схарчить какого-то местного зверька.

Последним к нашей компании присоединился дракон, опять-таки выйдя в человеческом облике из-за деревьев. Мы устроили экспресс-планёрку. Для начала, Добрыня попробовал ещё раз найти коридор – безрезультатно. Потом, как-то вспомнили, что у нас есть ещё один ведущий. Оказалось, что сам-то гоблин прекрасно об этом помнил, но понятия не имел о маршруте, проложенным Добрыней, поэтому и не возникал. Пёс попытался ему объяснить координаты возможных точек выхода, но Кормоед заявил, что для точного ориентирования в континууме, ему необходимо было «держать» маршрут с самого начала. А в нынешнем случае – он не более, чем балласт.

– Стоп! Неожиданно озарило меня. Вперёд ты двигаться не можешь – понятно. Ну, а назад-то?

– Назад? – все недоумённо переглянулись. Такая простая мысль никому до сих пор не приходила в голову. – Да – назад. Вернуться в предыдущий мир и пройти в обход.

Здравая идея взбодрила всех. Подхватив вещи, у кого они были, мы прямо с этого места попытались стартовать.

Мысль оказалась не совсем здравой. Вернее – совсем «не». Дороги по-прежнему не было.

Мы приуныли. Самое обидное, что даже продолжать путь на своих двоих (четырёх) не имело смысла. Густой ночной, а теперь, как оказалось, и утренний лес не думал исчезать.

– Ёлки! Остаётся, видимо, один путь…, – я с надеждой посмотрел на дракона. Тот ответил мне понимающим взглядом. Видимо такая идея ему тоже приходила в голову.

– Только всех за один раз я не унесу. Придётся сделать два рейса.

– А как же я? – вмешался Добрыня. – Мне верхом не удержаться.

– Ничего страшного, – успокоил его Федя. – Подхвачу тебя передними лапами.

– Ага, ничего страшного! – передразнил собак. – Ты когти-то свои видел?

Начавшийся спор прервал полиморф:

– Я не полечу.

Сказано это было так категорично, что все сразу поняли – уговоры бесполезны. Однако я решил попробовать. Закосив под дурачка начал:

– Но в этом нет ничего страшного. Достаточно просто принять другую форму…

– Я не буду трансформироваться. Всё – разговор окончен.

Дракон многозначительно посмотрел на меня.

За всеми нашими разглагольствованиями прошло уже достаточно времени, и солнце успело подняться довольно высоко. Начало припекать. Неожиданно, с восточной стороны послышался шорох – сначала тихий, потом всё нарастающий и приближающийся к нам. Не успели мы напрячься, как нас накрыло с головой шуршащими, лопающими, чвякающими звуками. Все деревья вокруг нас стали за считанные мгновенья выбрасывать мелкие бутоны, которые тут же раскрывались и распускались мелкими невзрачными цветками. Цветки, впрочем, сразу набирали яркость, и вскоре мы стояли в центре бушующего цветника всех оттенков – от бледно-розового, до глубокой сочной охры. Воздух заблагоухал приторным ароматом.

Шорох, затихая, укатился на запад, а вслед ему с востока начало наползать низкое басовитое гудение. Вслед за цветочной волной пришла волна насекомых. Похожие на обычных пчёл, только раза в два побольше, они облепили каждое растение сплошным шевелящимся покрывалом. На нас, к счастью, насекомые внимания не обращали. Вскоре и гигантский рой отправился вслед за кормёжкой, оставив после себя совершенно увядшее былое великолепие. На месте каждого цветка осталась быстро высыхающая семенная коробочка величиной с грецкий орех.

Услышав третью звуковую волну, все поспешили юркнуть под защиту толстого брезента палатки.

– Саид, ты как здесь оказался?

– Стреляли…

По стенкам замолотило с такой силой, что я всерьёз задумался об их укреплении. Например, кирпичной кладкой. Или железобетонной. Только прежде чем я принял какое-то решение, обстрел семенами прекратился. На всякий случай, выждав пару минут, мы высунули носы наружу.

Леса уже практически не было. Рассыпающиеся в труху прямо на глазах стволы покрывались густой маслянистой жижей, в которую превращались сочные листья. Вся эта каша укрыла отстрелянные семена и начала проворно впитываться в землю.

Пять минут – и сквозь обнажённую буроватую почву начали пробиваться ростки обычной травы, по которой мы пришли сюда вчера.

Вспомнился Виктор Цой:

Н-да. Здесь, пожалуй, и часа не прошло. Вот это метаболизм!

Порадовавшись счастливому избавлению от непроходимой преграды, мы наконец-то тронулись в путь.

Поначалу идти было достаточно сложно – под ноги временами попадались трухлявые пеньки, коварно скрытые вытянувшейся дневной травой. Да и скопившиеся в низинках скользкие лужицы не успевшей впитаться слизистой массы, заставляли осторожничать. Но мы, подстёгиваемые досадной задержкой, пёрли напролом. А зря. Через пару часов даже дракон, из соображений конспирации топающий в человеческом обличье, начал уставать. Хорошо было только кошке, которая, не утруждая себя пешим ходом, комфортно путешествовала – то у меня на плече, то на собачьей холке. Добрыня, впрочем, благодаря своей собачьей выносливости, пока держался молодцом, умудряясь даже совершать короткие забеги в стороны, привлечённый интересными запахами.

Тем не менее, наше продвижение постепенно замедлилось. Я уже совсем предложил было сделать привал, однако с тревогой заметил, что солнце уже перевалило середину небосклона и начало плавно скатываться к горизонту. Видимо сутки в этом мире всё же были намного короче земных. Пришлось поднажать, несмотря на усталость. Забыв про отдых мы – кто чем – перекусили на ходу и прибавили скорости. Провести ещё одну ночь в зарослях не хотелось никому. Федя, правда, заверил нас, что мы обязательно успеем до темноты, но рисковать не стоило. Когда до границы осталось совсем чуть-чуть, солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Пришлось перейти на бег.

Проскочив невидимую черту, мы по инерции промчались ещё шагов пятьдесят и остановились, тяжело дыша. Правда, остановку сделали только мы с драконом. Наши спутники рванули, было, дальше, но, поняв, что группа резко поубавилась, тоже остановились, с недоумением глядя на нас.

Сбившись с дыхания, я не стал ничего объяснять, неопределённо махнув рукой в сторону уже вполне различимых развалин, которые сейчас выглядели действительно, как нагромождение кучи камней, с редкими фрагментами сохранившейся кладки. Надо сказать, что мы с ящером не стали рассказывать спутникам про ночную вылазку, решив, что замок они и так увидят, а вот напрашиваться на вопросы о том, куда нас носило в тайне от других, совсем не стоит.

Не успели наши спутники налюбоваться целью нашего сегодняшнего похода, как звонкое «Бам-м-м!» заставило всех обернуться. Купол возник на том же месте, что и вчера. Правда изнутри он был более чем заметен и напоминал огромную половинку мыльного пузыря с толстыми, не менее десяти сантиметров стенками. Проверять пузырь на прочность всё же не хотелось.

Второе «Бам-м-м!», на октаву ниже первого, раздалось со стороны руин. Теперь наше внимание было приковано вперёд. Из-под разрушившихся стен то тут, то там, начали выстреливать в быстро темнеющее небо яркие разноцветные снопы света. Нарушая все законы физики, они преломлялись на разной высоте и под разными углами. Всё больше и больше неведомых прожекторов зажигалось впереди, а из световых линий начали явственно складываться контуры виденного уже нами с драконом замка. Мы с Федей ещё смутно могли предположить нечто подобное, а наши спутники стояли, заворожено наблюдая за действом, не в силах произнести ни слова.

Третий удар невидимого колокола был уже на грани инфразвука, и заставил содрогнуться не только нас, но и почву под ногами. Иллюзорный замок мигнул и обрёл материальность, представ перед нами в том же виде, что и вчера ночью. Мы, до глубины души, поражённые грандиозностью увиденного, осторожно двинулись вперёд.

* * *

Ужин удался на славу. Много раз я читал в книгах, да и видел в фильмах богатые, по-царски уставленные яствами пиршественные столы, но вот посидеть за таким довелось впервые. Икра чёрная, красная и заморская баклажанная соседствовали со всевозможными мясными, рыбными блюдами и гарнирами. Лёгкое, чуть игристое вино подстёгивало аппетит и неторопливую беседу.

Не портило убранство стола наличие сомнительного вида блюд, которые предназначались явно для гоблина. Даже полиморф, впервые на моей памяти, отрастил туманное щупальце и погрузил его в объёмистый пузатый кувшин.

Нашими гостеприимными хозяевами оказались очень милые, вполне себе человеческой расы, старичок со старушкой, которые назвались Моранусом и Мораной. Они рассказали, что являются магами-практиками, но, с возрастом удалились от дел и решили пожить в своё удовольствие на одном из затерянных миров между секторами – отдохнуть, так сказать, от мирской суеты. Но гостям, даже редким всегда рады, потому что новостей хочется, а путешествовать только ради свежих сплетен лень.

Кроме старичков в замке никто не жил. В качестве слуг – а бытовые мелочи на каждом шагу колдовать не станешь – они использовали неких фантомных гомункулусов. Парочка таких созданий прислуживала нам за столом, поднося новые блюда и убирая грязную посуду. Этакие гуманоидные куклы – руки, ноги, туловище, голова-шарик без глаз, носа, рта и ушей. Не смотря на это, со своими обязанностями справлялись они отлично. Немного напрягала только их манера появляться прямо из стены и уходить в оную.

Один такой встретил нас, когда мы насторожённые и подавленные махиной замка подошли к массивным воротам. Не говоря ни единого слова, он подобострастно распахнул калитку в воротах, явно приглашая войти. Да и вообще, весь его вид и жесты настолько напоминали услужливого дворецкого, что половина страхов тут же испарилась. А уж когда в огромном холле нам навстречу выбежал умильный старичок с энштейновской причёской и улыбкой от уха до уха, мы и подавно успокоились. Где-то на задворках сознания, правда, крутилась мысль о том, что просто так переходы между мирами не блокируют, но, подумав, я отогнал её – может просто таким образом маги-пенсионеры привыкли заполучать к себе гостей и, соответственно, свежие новости, собеседников и сотрапезников.

– Какая замечательная у вас кошечка, – прервав трёп «ни о чём», – обратилась ко мне Морана. – Не хотите ли её продать? Мы можем рассчитаться золотом или редкими артефактами. Магические услуги, извините, не предлагаю – только если в пределах этой планеты.

– Нет, очень жаль вас огорчать, но кошка не продаётся. Это, можно сказать, член моей семьи.

Я хотел, было, в шутку поинтересоваться у Варежки – как ей идея быть проданной на неизвестном мире, но, встретившись с ней глазами, передумал – Варёк недвусмысленно водила зрачками из стороны в сторону, даже не шевеля при этом головой. Тут я осознал, что за весь вечер ни она, ни Добрыня, не произнесли ни слова. Странно – решили в бессловесных тварей поиграть? Чтобы замять неловкость вызванную отказом, я поинтересовался:

– А расскажите, зачем вы каждый раз утром замок разрушаете? Ну, или прячете?

Старички переглянулись. После этого Моранус завёл длинный рассказ о том, как в одном мире он получил патент на магическую маскировку зданий на случай военных действий, дабы неприятель, видя развалины, не обращал на них никакого внимания. На самом деле, иллюзией были только руины, а замок просто становился невидимым. Однако, через некоторое время, другой маг подал на него в суд, заявив, что Моранус украл у него идею, которую давно с успехом применяют в нескольких отдалённых мирах. Покуда колдунский суд вникал в суть дела, наш хозяин успел переругаться более чем с половиной ковена, и, послав всех далеко и ещё дальше, удалился с сестрой на этот мир. А в отместку (кому, спрашивается?) установил своё изобретение на суточный цикл в этом замке.

К концу его повествования клевали носом все – даже сам рассказчик начал путаться и повторять одни и те же эпизоды.

Ещё через какое-то время, Морана мягко попеняла брату на нескончаемый рассказ, и мы разошлись спать в отведённые нам покои.

Уже засыпая на огромной мягкой кровати, я вдруг понял, что не попросил старичков снять с утра блокировку с межмировых переходов, но решил сделать это завтра прямо с утра. С тем и заснул.

* * *

Пробуждение было прямой противоположностью отходу ко сну. Низкий сырой потолок, покрытый отвратительной слизью, нависал над головой. Поросшие фосфоресцирующим лишайником стены маленькой камеры два на два метра явно напрашивались на название – склеп. Дверей в стенах не было. Каменный же пол покрывала в одном углу солома. Правда, не гнилая – и на том – спасибо.

Вот это попандец какой-то!

Хотя… кто это посмел заточить меня? Тут вам не там – тварь я дрожащая, или менеджер континуума? Обойдя по периметру место своего заключения, я простучал все стены. Никаких потайных или замаскированных выходов не обнаружилось. Каменный мешок прямоугольного профиля.

Собрав солому более-менее ровной кучкой, я сел на неё и крепко задумался. Пока я совершал обход временных, надеюсь, владений своих, весь запал немедленно всё сломать и сокрушить несколько поутих. Требовалось всё хорошенько просчитать. Итак – что мы имеем?

Во-первых – магия. То, что я теперь заделался крутым волшебником – это несомненный плюс. Но «Есть у меня диплом, только вот дело в том, что всемогущий маг лишь на бумаге я»! А у меня и диплома-то, в отличие от незадачливого героя песенки Аллы Борисовны, не наблюдалось. И в том самый главный минус. Допустим, что мне глубоко безразлично – откуда берутся все те вещи, которые мне удаётся наколдовывать, но потом-то они начинают жить по обычным физическим законам. В этом я убедился недавно, когда экспериментировал со стихиями. Если бы не вмешательство серой четвероногой энциклопедии, даже световой шарик не смог бы освоить. Так что, просто так отсюда не проломишься. И как построить банальный телепорт, и вообще, возможно ли это в принципе – не имею ни малейшего понятия.

Во-вторых – точное местоположение. Допустим, я найду способ пробиться сквозь толщу стен или потолка. Обзаведусь перфоратором или пневмомолотом, генератором, буду регулярно обновлять воздух, убирая угар. А дальше? При условии, что этот милый каземат находится на глубине хотя бы нескольких метров, то меня просто завалит обломками. А если этих метров не несколько, а десяток? Или сотня?

В-третьих – мои спутники. Где они и что с ними? Припомнив все возможные способы общения, я попытался мысленно докричаться до Варьки, потом Добрыни, потом до Феди. Наконец, хоть таким образом с ними не общался, на всякий случай до гоблина и полиморфа. Ноль эмоций. Единственно чего я добился – так это лёгкой мигрени, которая, впрочем, прошла сама через минуту. То ли для такого общения необходим зрительный контакт, то ли слишком далеко нас разнесло, а может и толща почвы надо мной экранирует. Ладно, оставим вопрос со спутниками на потом.

И, в-четвёртых – кто всё же виноват? Наши гостеприимные хозяева? Учитывая, что некоторые странности в их словах и поступках вчера проскальзывали, можно было списать всё на них. Но возникал резонный вопрос – зачем? Предположим, что до убежища пенсионеров добрался тот недруг Морануса, о котором он вчера так незанимательно рассказывал, а мы просто попали под горячую руку. Но в столь неудачное совпадение поверить было ещё сложнее. Скорее уж мы стали жертвой каких-то третьих сил.

За всеми размышлениями я не заметил, как совершенно заледенела спина – камни, показавшиеся поначалу совсем не холодными, всё же исправно вытягивали тепло. Ни лёгкая футболка, оставшаяся после сна, ни слой светящегося лишайника от холода не спасали. Ну, это дело поправимое. Нужна нам, скажем, тёплая кожанка с меховой подкладкой. Была у меня дома такая – старая, но добротная – с собакой в лес ходить. И какие-нибудь джинсы. Подойдут и те, что были на мне вчера. Ещё кроссовки с носками. Алле…

…Оп! От безумной, разрывающей сознание вспышки головной боли, глаза заволокло слезами. Хорошо, что сидел. Руки и ноги стали ватными, во рту появился привкус крови, и гулким колоколом в висках застучал пульс.

Проморгавшись от слёз, я всё же увидел заказанный мною гардероб, кучкой материализовавшийся около босых пяток. М-да, уж. Вот это эффект! Особенность моей камеры? Наведённая лично на меня порча? Гадать бессмысленно. Более-менее оправившись от такого отката, я оделся. Что ж – ладно. Больно, но не смертельно же. Надо выбираться. Только вот как?

И тут, застонав от собственной глупости, я мысленно хлопнул себя по лбу! Ведь материальные предметы отзываются на мои приказы о трансформации. Вспомнить хотя бы злополучную лужу перед домом, которую я вскипятил в порыве праведного гнева.

Примерившись к противоположному от себя углу на потолке, я приготовился к новому истязательству моей головушки, и, показав коронный «факью», со злостью воскликнул:

– Что б ты, каменюка поганая, в воздух превратилась!

Скрутило так, что мама не горюй! На этот раз раскололась не только голова – я понял, что могли бы почувствовать мультяшные герои, которых закручивает винтом оборотов эдак на десять, а потом резко раскручивает в обратную сторону. Многострадальный мозг, казалось, взорвал изнутри черепную коробку и разметался по всей камере. Наконец благословенная спасительная тьма в который раз за последние дни пришла ко мне на помощь.

* * *

Я люблю старые советские песни. Причём не только попсу, которая раньше и не называлась этим обидным словом, в наши дни вполне обоснованно применимым к большинству современной эстрады. Нравится мне и старый шансон, и весёлые утёсовские композиции, и СССР-овская классика того же Свиридова заставляет с сожалением пронестись в голове избитой фразе: «Такую страну профукали!». А уж всем известные раньше, а теперь незаслуженно забытые патриотические марши-гимны, как в старые добрые времена будоражат кровь и навевают желание собраться и поехать покорять целину, строить БАМ, или совсем уж лететь к далёким планетам и оставлять свои следы на их пыльных тропинках.

Одну из таких песен я установил на свой мобильник в качестве звонка. Когда в разношёрстной толпе какого-нибудь супермаркета из моего кармана жизнеутверждающе звучит «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди», отрадно видеть, как на миг замирает, а потом ностальгически-радостно начинает улыбаться среднее поколение. Как распрямляются спины и зажигаются блеском глаза бабушек и дедушек – ветеранов героического трудового фронта битв за урожай и пятилеток в четыре года. Даже успешные бизнесмены и топ-менеджеры компаний, окажись по близости, с удовольствием вслушиваются в знакомые с детства слова и ностальгически кивают в такт своим воспоминаниям о светлом будущем, оставшемся в далёком прошлом.

Я открыл глаза. Магическим ли откатом, или физической ударной волной, но меня отбросило в самый угол моего невольного пристанища, свернув в позу эмбриона. Голова кружилась. Во рту кололся изжеванный клок соломы. Из-под ногтей на правой руке сочилась кровь, а на стене обнаружились длинные тёмные полосы, оставшиеся на месте содранного лишайника.

Зато из кармана джинсов жизнеутверждающе лились слова:

С трудом выцарапав из тесного кармана мобильник, я в недоумении уставился на светящийся экран. Вызов. Входящий. Ладно бы просто под землёй, так ещё и в мире, где не только никаких вышек нет, так ещё и ни об одном сотовом операторе не слыхивали. Это какой же мне роуминг насчитают?

Сфокусировав взгляд на входящем номере, я вообще перестал что-либо понимать. Звонил начальник. Любимый. В кавычках любимый. В больших таких колючих кавычках. Я нажал на кнопку ответа.

– Алло?

– Василий Михайлович! Что вы себе позволяете? Сегодня же последний день сдачи проекта. Я понимаю, можно заболеть, можно даже загулять с водкой и бабами, но ваша безответственность…

Я отодвинул трубку подальше от уха. Если начальник начал распинаться, то диалог ему не нужен. Минуты две он будет сыпать проклятьями и угрозами в монопольном режиме. То, что он сам целый месяц затягивал начало работы над проектом, его не волновало. Сейчас, скорее всего, он искал стрелочника, на которого можно перевести праведный гнев заказчиков и руководителей холдинга. Кстати вспомнилось, что сейчас на Земле понедельник, скорее всего ближе к обеду. Я вновь прижал телефон к уху.

– Алло… Ты кто – директор? – в трубке недоумённо затихло. Скорее всего, мой босс не смотрел популярный в своё время флеш-сериал про похождения Масяни. Или подзабыл несколько фраз из него, ставших крылатыми.

– Директор, – осторожно донеслось из мобильника.

– Да пошёл ты в ж…, директор. Не до тебя сейчас…

Я нажал отбой, и, не смотря на трагизм положения, с блаженной улыбкой откинулся на солому.

Поблуждав взглядом по небогатому жизненному пространству, доставшемуся в моё распоряжение, я натолкнулся на углубление в потолке. Как раз в том месте, где приложились мои магические усилия. Результат впечатлял. В плохом смысле слова. Мне удалось пробиться не более чем на десять сантиметров в глубину. Да и диаметр наметившегося отверстия оставлял серьёзные сомнения в том, что мне удастся в него протиснуться, окажись попытка более удачной. Такими темпами я лет триста буду выбираться. Монте-Кристо нервно курит в сторонке. А учитывая вспышки боли, сопровождаемые каждое магическое действо… грустно.

Телефон вновь запел голосом Кобзона про неба утреннего стяг. Видимо начальничег успел отойти от шока, и решил добить меня по полной. Я уж совсем, было, собрался отключить девайс, как вспышкой мелькнуло озарение. Ай, спасибо, дорогой ты мой руководитель. Жив останусь – с меня «Хеннеси VSOP», как минимум. Хоть ты и не узнаешь, благодаря чему я так расщедрюсь.

Ключевое слово – проект. Уж не знаю, проектировал ли кто-нибудь когда-нибудь данное помещение, но, даже если и нет, то проект всегда можно нарисовать и задним числом.

Уставившись в пол перед собой, я возжелал:

– Проект помещения, где я нахожусь.

Мгновенный болезненный укол в висках, и на полу материализовался листок бумаги, размером с альбомный лист. Мимоходом отметив, что с уменьшением объёма создаваемых предметов, уменьшаются и болевые ощущения, я вцепился в рисунок. На нём был изображён ровный прямоугольник со штриховкой в одном углу. Издевательские надписи поясняли содержимое схемы – «стены», «пол», «солома». Приглядевшись, на штриховке, обозначающей солому, я разглядел миниатюрный скелетик с весёленькой надписью махонькими буковками: «пленник».

Так, значит, да? Хорошо же. Мы тоже не пальцем деланные. Я уточнил заказ:

– Проект всего здания, в котором я нахожусь, со всей инфраструктурой и пояснениями.

Боль была посильнее, но вполне терпимой. На колени бухнулся фолиант страниц на четыреста в красном бархатном переплёте с золотым тиснением – «ПРОЭКТ. Том I. Дневной». Следом за ним материализовался второй том, уже темно-синего бархата с указанием на ночное содержимое. Ну вот – уже легче.

Устроившись поудобнее на соломе – творить даже табуретку не хотелось, ибо больно, я принялся за изучение талмудов. Ха! Громко сказано – за изучение. Всё, конечно, было расписано от и до. С рисунками, пояснениями на русском языке, с описанием тайников, ловушек и способами их открытия-обезвреживания. Только вот найти нужную мне страницу оказалось не так-то просто. Через полтора часа безуспешных листаний, я в очередной раз чертыхнулся. Ну прям как маленький! Ты же в недалёком прошлом компьютерщик, системщик! А то, что сейчас малость переквалифицировался, так это ещё лучше – руководить проектом – это вам ни хухры-мухры. А какие качества нужны и в первом, и во втором случае? Правильно – уметь грамотно ставить задачу. Только в первом – машине, а во втором – людям. Вот то-то же. Итак – что у нас выступает в качестве объекта озадачивания? Правильно – мои новые способности. Задачу нужно ставить конкретно, а не как я – карьерным экскаватором принялся грядки вскапывать, дубинушка.

Положив талмуды перед собой, я пожелал совершенную банальность – чтобы они раскрылись именно на том месте, которое указывает на моё теперешнее местоположение. Ночной вариант так и остался лежать, не шелохнувшись. А вот дневной, пошуршав страницами, открылся примерно посередине. Ура!.. И что же мы имеем?

А имеем мы вот что – моя камера с пяти сторон окружена толщей породы. Базальт, судя по пояснениям. Непонятно только зачем с трёх сторон стены нужно было выкладывать каменными блоками? Насколько далеко простирается камень вверх или вниз, из схемы понять было сложно. Но это и не важно. Если я правильно сориентировался по схеме, то через каких-то полметра стены по правую руку от меня, проходит длинный коридор, который с одной стороны оканчивается лестницей, ведущей наверх, а с другой – вниз. Больше на этом этаже никаких помещений не было. Этаж, кстати, исходя из пояснения вверху страницы, минус двадцать четвёртый. Это ж сколько топать-то наверх… Хотя, прежде чем топать, хорошо бы выбраться отсюда. Но, по крайней мере, теперь понятно, куда следует двигаться.

Никакой двери на странице изображено не было. Однако, на стене, со стороны коридора ярким красным пятном выделялся некий объект, незатейливо помеченный надписью «Вкл.-Выкл.». Так что у меня два пути: первый – попытаться воздействовать на этот загадочный выключатель, надеясь при этом, что он не запускает какой-нибудь механизм уничтожения пленника. Второй – пробить стену в направлении коридора. Немного поразмыслив, я склонился к первому варианту. Никаких дополнительных устройств на плане изображено не было, поэтому можно было не ожидать, что стены начнут сдвигаться, грозя раздавить меня в лепёшку, или, что из пола вылезут заточенные колья и прочего подобного безобразия. А вот пробивать стену – это минимум пять ударов, за каждым из которых последует очень неприятная расплата сильнейшей болью и потерей сознания. А я, как человек избалованный и изнеженный современной цивилизацией, совсем не готов был платить такую цену. Мне и предыдущих впечатлений хватило с избытком. Что ж, второй вариант оставим про запас.

Осталось придумать, как добраться до выключателя и как на него воздействовать. Сверившись со схемой, я отмерил необходимое расстояние на стене. Вот высоту определить сложнее. На двухмерном листе не было возможности отобразить расстояние от пола до выключателя. Ладно – не станем творить трёхмерную схему, а просто понадеемся, что пусковое устройство находится примерно на уровне глаз человека среднего роста. Я в задумчивости уставился в каменную кладку. Как же тебя обмануть? Ладно – мудрить не будем. Пусть будет перфоратор и… генератор. Как я и планировал в начале. Да – и защитные очки. Не изменяя традиции, боль накрыла меня сильно. Хотя до потери сознания не дошло. Или я притерпелся?

Запустив генератор, и мимолётно отметив – не забыть через пять минут ликвидировать угарный газ, я подключил инструмент и принялся пробивать себе путь наружу на стыке между камнями.

Первые три сантиметра… Впечатления – просто радужные!

Ещё два. Когда вернусь домой, надо будет запатентовать этот метод, как средство наказания любителей ремонта в неурочное время.