На злодеев глаз наметан Грэнджер Энн

Глава 4

Я уходил из дома миссис Джеймисон очень неохотно. Конечно, я полагался на здравый смысл Лиззи. Она и сама не пойдет наверх, и других туда не пустит. Миссис Джеймисон уже видела тело убитого жильца… вряд ли ей захочется снова на него посмотреть. В общем, я почти не сомневался в том, что моя жена и миссис Джеймисон, как я и просил, посидят в гостиной и запрут входную дверь. Но они оставались в доме одни, и это меня тревожило – ведь убийца мог притаиться где-то поблизости. Я отправился в сторону вокзала Ватерлоо, где собирался найти кеб, чтобы ехать в Скотленд-Ярд. Заморосил мелкий дождь; капли неприятно холодили шею. Из дому я выбежал без шляпы, но у меня не было времени возвращаться за ней. Я поднял воротник и поспешил по опустевшим улицам, освещенным газовыми фонарями.

Потом мне немного повезло. Повернув за угол, я увидел, что навстречу мне движется фигура патрульного констебля. Он приступил к вечернему обходу участка. Констебль оказался защищен от непогоды лучше меня: на нем был плащ с капюшоном. Когда я его окликнул, он включил фонарь «бычий глаз» и направил луч прямо на меня.

– Инспектор Росс, ведь так? – удивленно воскликнул он.

– Вы не ошибаетесь, и ради всего святого, уберите свет! Вы меня ослепили!

Констебль послушно выключил фонарь. Вглядевшись, я узнал патрульного, который регулярно обходил улицы нашего квартала.

– Ваша фамилия Батчер, если я не ошибаюсь?

– Так точно! – Ему польстило, что я помню его фамилию. – У нас все в порядке, сэр.

– Констебль, я вас не проверяю – это задача вашего сержанта. Я же ищу кеб, который доставил бы меня в Скотленд-Ярд. К сожалению, на нашем участке далеко не все в порядке! – Я быстро объяснил ему, что случилось, и приказал сразу же отправиться к дому миссис Джеймисон и охранять его. – Там произошло тяжкое преступление. Сейчас в доме находятся две беззащитные женщины, а наверху лежит труп убитого мужчины. Кстати, одна из двух женщин в доме – моя жена.

Батчер выпрямился во весь рост.

– Раз такое произошло на моем участке, сэр, я немедленно отправляюсь на место. Можете на меня положиться!

Он неуклюже затопал прочь.

Жернова мельницы правосудия иногда вращаются медленно, зато верно. Я нисколько не сомневался: заняв пост в доме миссис Джеймисон, Батчер не пропустит туда посторонних.

Хотя мне удалось довольно быстро найти кеб и добраться до Скотленд-Ярда, дневная смена уже закончилась. Сержант Моррис ушел к себе домой, в Кемберуэлл. Мне доложили, что народу почти не осталось. Пришлось взять с собой констебля Биддла. Втолкнув Биддла в ожидающий нас кеб, я назвал адрес ближайшего полицейского врача. Пока мы заехали за ним и снова покатили на другой берег, прошло много времени, и мне все больше делалось не по себе. И все же к дому миссис Джеймисон наш кеб прибыл довольно быстро. Доктор Харпер не слишком обрадовался срочному вызову на работу – пришлось вытащить его из-за стола, семья как раз села ужинать. Зато Биддл отправился со мной с огромным удовольствием. Биддл молод и ретив, и все же в трудных делах я предпочел бы ему Морриса. По пути я гадал, сколько придется заплатить кебмену, и надеялся, что мне возместят расходы.

Когда мы вернулись к дому миссис Джеймисон и дверь нам отворил Батчер, я вздохнул с облегчением.

– У нас все спокойно, сэр, – доложил Батчер, как только увидел меня. – Дамы в гостиной, две служанки на кухне. Одна из них служит здесь, а другая у вас, мистер Росс. Они пьют чай и болтают без умолку – прямо оглохнуть можно от их болтовни! Да еще одна из них то и дело ударяется в слезы. Когда я пришел, их здесь не было, они объявились вскоре после моего прихода. Заодно я запер заднюю дверь – то есть дверь черного хода. По-моему, злодей сбежал именно через кухню и, возможно, так же и вошел! Я осмотрел все окна на первом этаже, ни одно не взломано.

– Как ему не терпится поскорее разгадать загадку! – негромко заметил я, обращаясь к Харперу, когда мы поднимались на второй этаж. – Но если в доме только одна служанка, которая часто оставляет незапертой дверь черного хода, проникнуть сюда было нетрудно.

Мы вошли в комнату, где лежал бедняга Тапли. Хотя раньше я уже видел покойника и знал, чего ожидать, меня передернуло.

На моей работе мне постоянно приходится сталкиваться с убийствами. По опыту я знаю, что гораздо чаще подобные преступления совершают представители так называемых низших классов. Пьяницы бросаются друг на друга с ножом в драке в питейных заведениях. Муж убивает жену в приступе пьяной ревности. Мотивы часто кажутся мелкими и несообразными тяжести совершенного преступления. Недавно я расследовал дело ростовщика, убитого в собственной лавке. Оказалось, что преступление совершил клиент, который в свое время заложил у ростовщика обручальное кольцо матери. Не сумев набрать денег, чтобы выкупить залог, он решил вернуть фамильную драгоценность по-другому… Иногда убивают ради того, чтобы получить грошовую страховку. Для тех, кто проводит все дни на улице, жизнь очень тяжела; и она лишь немногим легче для бедняков, которые вынуждены заниматься тяжелым физическим трудом. Искушение всегда подстерегает их.

Представители средних классов, как правило, не прибегают к таким крайностям. Они могут нанять адвоката, который защитит их интересы в суде. Они трепетно относятся к своей репутации. Конечно, и в так называемых приличных домах случаются преступления. Мне приходилось заниматься подобными делами… Правда, они редко доходят до суда, потому что представители среднего класса с фанатичным пылом цепляются за понятие «доброе имя». Избитая жена клянется, что налетела на столбик кровати. Соблазненной служанке затыкают рот деньгами и угрозами. Но убийство так легко не скроешь. Убийство – пятно, которое невозможно смыть. В случае убийства невозможно спровадить ведущих дело стражей порядка со словами «приходите как-нибудь в другой раз»! Убийство, совершенное в благопристойном окружении, особенно потрясает всех, кто с ним сталкивается. К тому же мистер Тапли проживал в добропорядочном доме квакеров… Последнее обстоятельство придавало произошедшему особенно странный оттенок.

Томас Тапли, книжник, вел уединенный образ жизни и выглядел бедняком, но все считали его «джентльменом». Вряд ли он ожидал, что его жизнь окончится вот так. Я тоже не представлял, чтобы такого человека могли забить насмерть… Я приказал себе встряхнуться, перестать философствовать и поскорее приступить к делу.

Насколько я мог судить, потерпевший лежал в том же положении, в котором я его видел в последний раз. Тапли скорчился на полу; его лицо было повернуто к камину. Возможно, нерастопленный камин – последнее, что он видел, умирая. Похоже, на втором этаже вообще давно не разжигали огонь. Я не заметил на железной решетке ни пепла, ни золы. Кроме того, в комнате царила настоящая стужа: даже сквозь пиджак холод пробирал до костей. Интересно, как он мог сидеть и читать в такой холодной комнате и почему не просил развести огонь? Может быть, у него не было лишних денег, чтобы платить за дрова и уголь?

Глаза и рот Тапли были открыты, на лице застыло недоуменное выражение. Затылок превратился в кровавую кашу. Из ран на голове вытекло много крови; на ковер натекла целая лужа, в которой я увидел кусочки мозга. При жизни Тапли был человеком тщедушным, а после смерти казался и вовсе усохшим – крошечная беспомощная фигурка. Справиться с ним было нетрудно, да и не было ни малейших признаков борьбы. Судя по всему, до нападения Тапли читал книгу. Окровавленная, раскрытая корешком кверху, она валялась на полу рядом с трупом. Убийца тихо открыл дверь, неслышно приблизился по ковру к поглощенному книгой Тапли, замахнулся, и…

В подобной ситуации всегда первым делом проверяют железные каминные приборы. Я посмотрел на подставку у холодного камина. Все приборы – кочерга, лопатка, щипцы – были на месте; следов крови на них я не заметил. Видимо, орудие убийства преступник принес с собой, а потом забрал. Нет, Тапли убил не грабитель, которого он нечаянно спугнул! Преступник явился к нему с намерением убить. Но зачем кому-то убивать такого безобидного, тихого человека, как Тапли?

При виде трупа Биддл тихо ахнул и заметно побледнел, но, когда я бросил на него вопросительный взгляд, заверил меня, что с ним все в порядке.

– Ступайте на кухню и допросите служанку Дженни, – приказал я ему. – Особое внимание обратите на то, кто в последние дни заходил к ним в дом, в том числе с черного хода.

Потенциальный вор нередко прикидывается поклонником служанки, чтобы проникнуть в дом. Спросить, не было ли такого, необходимо. Возможно, Дженни и не захочется выдавать своего «ухажера». Но с Биддлом она, скорее всего, будет говорить свободнее, чем со мной, просто потому, что он ближе ей по возрасту.

Доктор Харпер тем временем опустился на колени рядом с трупом.

– Плохо дело, – заметил он.

Пока он осматривал жертву, я оглядывался по сторонам. Мы находились в гостиной жильца – так сказала хозяйка дома. Для одного человека комната была вполне просторной и уютной, но очень холодной… Почему здесь не топили? Возможно, Тапли договорился с хозяйкой, что после ужина он может читать в тепле на первом этаже?

Я сразу увидел, что главным предметом обстановки здесь служит книжный шкаф, набитый книгами. Я вытащил несколько томов наугад. Почти все они оказались не новыми. Среди них было несколько романов и сборников стихов, но большинство книг касались широкого круга практических вопросов: здоровья, юриспруденции, истории, путешествий… Поля многих книг пестрели пометками, сделанными одним и тем же мелким, убористым почерком. Надо будет спросить миссис Джеймисон, узнает ли она руку своего жильца, – я подозревал, что примечания написаны именно им. Видимо, Тапли отличался глубокими и разносторонними интересами. Любопытно, привез ли он все книги с собой или купил их в последние полгода?

Оставив Харпера осматривать труп, я вышел в соседнюю комнату. Миссис Джеймисон сказала, что Тапли занимал две комнаты окнами на фасад, значит, рядом с гостиной помещалась его спальня. Мои предположения подтвердились. На умывальнике с мраморной столешницей стояли таз, кувшин для воды и кружка для бритья, расписанная незабудками. Постель была аккуратно застелена. На низком прикроватном столике лежала еще одна книга; рядом стояла свеча и пустая фарфоровая подставка – наверное, для булавок. Открыв платяной шкаф, я увидел в нем всего одно пальто мистера Тапли. На полу стоял пустой потертый саквояж. Один за другим я выдвинул ящики комода. В них лежали лишь несколько носовых платков, одна запасная рубашка, несколько пар шерстяных кальсон и вязаных чулок. Все указывало на то, что мистер Тапли не был щеголем. Я вернулся к прикроватному столику и полистал лежавшую на нем книгу, надеясь найти дарственную надпись. Но книга оказалась переводом с немецкого – путешествие Гете по Италии. Неожиданно я сообразил, что не увидел ни одного религиозного труда. Мистер Тапли поселился у квакерши не потому, что отличался особой набожностью.

Личность мистера Тапли все больше интересовала меня. Его скудные пожитки говорили о весьма ограниченных средствах к существованию, однако он где-то находил деньги на оплату комнат и покупку книг. Может быть, он получал небольшую пенсию? Или жил на проценты с незначительного, но удачно помещенного капитала?

Выйдя из спальни, я осмотрел коридор второго этажа. С противоположной стороны находилась спальня миссис Джеймисон. Из окна открывался вид на задний двор. Здесь, видимо, было тише, чем в другой спальне, выходившей окнами на улицу. Кроме того, в спальне хозяйки по утрам было больше света. Стоявший там умывальник с мраморной столешницей казался близнецом того, что я видел в комнате Тапли.

Интересно, как Дженни по утрам приносила сюда горячую воду? Дойдя до дальнего, темного конца коридора, я увидел узкую железную винтовую лестницу, которая, должно быть, вела на кухню. Если убийца Тапли проник в дом через кухню, он наверняка поднялся на второй этаж по черной лестнице… и по ней же спустился.

Я вернулся в гостиную. Харпер по-прежнему стоял на коленях рядом с трупом. Не спеша осмотрев верхнюю часть тела, доктор закрыл мертвецу рот и чуть подвинул его голову. Затем он слегка откинулся и окинул фигуру Тапли задумчивым взглядом. Я достал из кармана записную книжку и тщательно зарисовал положение мебели и тела. Кроме того, набросал план второго этажа и отметил две лестницы – парадную и черную. Я наносил последние штрихи, когда Харпер вздохнул и встал.

– Что ж, инспектор, по моему мнению, причиной смерти стали удары по затылку каким-то тупым орудием. Ударов было не менее двух, и нанесены они чем-то вроде воровской «фомки», – сухо сказал он.

– «Фомки»?! – воскликнул я.

Неужели речь все же идет о грабителе-домушнике? Короткая и тяжелая «фомка» считается излюбленным орудием взломщиков; с ее помощью они вскрывают окна, ящики стола и прочее, для чего требуется приложить силу. Разумеется, «фомка» пускается в ход и в тех случаях, когда злоумышленника заставали врасплох. Но в наши дни грабители стараются не переходить известных границ. За ограбление уже не вешают, а вот за убийство… Тапли был человеком хрупким. Крепкий домушник спокойно мог сбить его с ног одним ударом кулака, не прибегая к дальнейшему насилию. Я нахмурился. Нет, взломщик не стал бы подкрадываться к ничего не подозревающему пожилому человеку, мирно читающему в кресле. Все роковые удары пришлись на заднюю часть черепа. Предположим, Тапли услышал шаги незваного гостя. Тогда он должен был вскочить и развернуться лицом к опасности, в таком случае удары пришлись бы спе реди или сбоку. Затем нападавший убежал бы. С другой стороны, если бы грабитель приоткрыл дверь в комнату и увидел, что в кресле сидит ничего не подозревающий, погруженный в книгу человек и ничего вокруг себя не замечает, он бы, скорее всего, снова тихо закрыл за собой дверь и постарался поскорее сбежать.

Констебль Батчер доложил, что осмотрел окна на первом этаже и не обнаружил следов взлома, – я не успел этого сделать, потому что спешил в Скотленд-Ярд, но поверил ему на слово. Батчер человек опытный. Наверняка ему пришлось осматривать многие места преступлений. В таких делах он вряд ли ошибается. Все подтверждало, что незваный гость проскользнул в дом через приоткрытое окно или дверь, скорее всего, на кухне.

– Я сказал «фомка» только для примера, – пояснил Харпер. – Орудие должно быть достаточно тяжелым, чтобы один удар причинил серьезные повреждения. По моему мнению, преступник приложил значительную силу, гораздо больше той, чем требовалось.

– Вы можете назвать время смерти? – спросил я.

Харпер позволил себе едва заметно улыбнуться:

– Мой дорогой инспектор Росс, вам, так же как и мне, прекрасно известно, что о подобных вещах судить очень трудно. Но в данном случае нам, если можно так выразиться, повезло. Несмотря на слабые ранние признаки, трупное окоченение только начинается. Даже мышцы челюсти и шеи еще в какой-то степени сохраняют подвижность, а они, как вы знаете, затвердевают в первую очередь.

– Значит, он умер не так давно, – сказал я.

– Вот именно, инспектор. Пройдет еще несколько часов, прежде чем все мышцы застынут полностью. По-моему, несчастный умер незадолго до того, как вы нанесли визит в этот дом и увидели его. В котором часу вы пришли?

– Чуть позже половины восьмого. – В моей голове теснились разные догадки и предположения, равно неприятные, и я понимал, что голос выдает мое состояние.

Харпер достал карманные часы и взглянул на циферблат:

– Ну а сейчас почти половина десятого. Итак, смерть наступила… между пятью и… тем временем, когда вы его нашли. Или, точнее, когда его обнаружила служанка, около четверти восьмого.

Я надеялся, что Биддл хорошенько расспросит служанку. Кто-то сравнительно недавно вошел в дом, убил Тапли и незаметно для остальных выскользнул отсюда. Я похолодел, сообразив, что преступник, возможно, прятался в доме, когда я вошел в эту комнату! Он бежал, пока я находился здесь – стоял и рассматривал дело его рук! Миссис Джеймисон и Лиззи сидели в гостиной на первом этаже. Дженни была у нас дома – ее утешала Бесси. Убийца мог почти беспрепятственно уйти – во всяком случае, с моей стороны никаких препятствий не было. И почему я сразу не обыскал дом?! Конечно, Тапли я бы не спас, но, возможно, увидел бы убийцу, и, даже если бы злодей сбил меня с ног и бежал, я бы запомнил его приметы.

Харпер тем временем с любопытством смотрел на меня. По-моему, он прекрасно понимал, о чем я думаю.

– Доктор, вам, наверное, уже пора, – сказал я. – Спасибо за то, что согласились сегодня приехать!

Он кивнул:

– Я распоряжусь, чтобы тело забрали и перевезли в похоронное бюро.

Вниз мы спустились вместе. Я пожал доктору Харперу руку, и он уехал. В гостиной я застал Лиззи и миссис Джеймисон, поглощенных разговором. Скоро почтенная вдова поймет: когда она послала Дженни за мной, убийца мог еще находиться в ее доме! Но это могло подождать. Я спросил, приходил ли сегодня кто-то к ней в дом, особенно около полудня. Она покачала головой и несколько раз повторила, что день выдался тихим и никто к ней не приходил. Все более правдоподобным казалось, что злоумышленник проник в дом через кухню. Но мне необходимо было убедиться наверняка.

– Ваш жилец занимал две комнаты во втором этаже окнами на фасад, – сказал я. – Если бы он смотрел в одно из окон и заметил, что к дому приближается кто-нибудь из тех, кто собирался его навестить, мог бы он спуститься вниз и открыть своему гостю парадную дверь? Провести его наверх без вашего ведома и без ведома вашей служанки?

Миссис Джеймисон признала, что такое возможно. У нее каждый день находится много дел по хозяйству. Она предпочитает не сидеть сложа руки, ведь лень – мать всех пороков. Она шила, штопала одежду и писала письма в малой гостиной. Зимой и в такие холодные дни, как сегодня, Дженни разжигает огонь в камине в гостиной в пять часов.

Я не мог не упомянуть о холоде в комнатах жильца.

Миссис Джеймисон нисколько не смутилась. По ее словам, камин на втором этаже не разжигали вот уже три недели из-за того, что значительно потеплело. Впрочем, заверила она меня, она непременно приказала бы растопить камин, если бы Тапли попросил ее об этом.

– Я несколько раз говорила ему, что совсем не обязательно мерзнуть, – сказала она. – Видите ли, у меня сложилось впечатление, что он привык к такого рода экономии и именно поэтому не просил, чтобы в его комнате растапливали камин теперь, когда кончилась зима. Я заверила его в том, что по вечерам, после пяти, он может греться в гостиной на первом этаже. Но холод его как будто не беспокоил, а так как у Дженни дел всегда больше чем достаточно, признаюсь, я не настаивала… Дженни приходится поддерживать огонь в гостиной и помогать мне готовить ужин. Когда мы с мистером Тапли садились ужинать, она прислуживала за столом, убирала и мыла посуду. Затем она готовила столовую к моему завтраку. Она девушка старательная, но было бы несправедливо заставлять ее каждый вечер бегать вверх-вниз, чтобы следить и за вторым камином, а по утрам убирать пепел со второго этажа, раз жилец того не желал. Конечно, зимой дело другое. Тогда и мистер Тапли не отказывался от камина. И даже если бы отказывался, я бы настояла на своем.

Миссис Джеймисон замолчала и сокрушенно покачала головой. Лиззи, поймав мой взгляд, покосилась на вдову и быстро проговорила:

– У мистера Тапли имелся свой ключ от парадной двери.

Очень важная подробность! Я снова поспешил наверх.

Пальто мистера Тапли висело в платяном шкафу, и я первым делом обшарил его карманы. Затем я опустился на колени возле тела и проверил карманы его пиджака. Я нашел золотые карманные часы с крышкой, что показалось мне довольно любопытным – и не только потому, что грабитель непременно унес бы такую дорогую вещь. Выходит, Тапли не был настолько беден, чтобы продать или заложить часы. Более того, золотые часы указывали на то, что, возможно, в прошлом он был человеком довольно состоятельным! Я открыл крышку, надеясь найти под ней гравировку, но не нашел. Часы выглядели помятыми и слегка потертыми, из чего можно было предположить, что они много лет обитали у хозяина в кармане. И тем не менее это была дорогая вещь.

Однако ничего похожего на ключ от парадной двери я не увидел. Я выдвинул ящики стола и тщательно проверил все возможные места, но ключа так и не обнаружил.

Я снова спустился вниз и обратился к хозяйке дома:

– Миссис Джеймисон, очень рекомендую вам завтра первым же делом вызвать слесаря. Пусть сменит замок на парадной двери. Возможно, ключ Тапли наверху, но я его не нашел. Значит, есть вероятность, что его унес убийца. Возможно, он искал что-то в квартире Тапли, но не нашел. Значит, он еще может вернуться!

– Миссис Джеймисон и Дженни должны сегодня ночевать у нас! – тут же воскликнула Лиззи и повернулась к хозяйке дома: – Скоро тело мистера Тапли увезут. В ваш дом нагрянут полицейские… вам совсем не обязательно здесь находиться. Кроме того, пропавший ключ вполне мог унести убийца. Прошу вас, пойдемте к нам!

Миссис Джеймисон перевела взгляд на меня:

– Инспектор, вы подождете, пока я соберу небольшую сумку?

Не скрою, я колебался. Мы еще не провели тщательный обыск дома. Мы понятия не имели, где находится орудие убийства. Мне не следовало допускать, чтобы из дома что-нибудь выносили, особенно мелкие вещи, которые можно спрятать в саквояже или сумке. К сожалению, на данном этапе подозрение падало и на почтенную вдову, и на ее служан ку, ведь убийство произошло в их доме! Но, внушал себе я, если бы миссис Джеймисон задумала воспользоваться удобным случаем и спрятать какой-нибудь мелкий предмет (в данном случае роковое «тупое орудие»), у нее уже имелась такая возможность после того, как она отправила Дженни на мои поиски. Она пробыла в доме одна не менее пятнадцати минут; этого времени хватило бы, чтобы смыть кровь и избавиться от орудия убийства. Зачем ей было дожидаться моего прихода?

И ключ своего жильца могла взять она сама, чтобы сбить нас со следа. Ей почти ничего не пришлось бы делать, только надеть его на собственную связку.

Дженни тоже могла избавиться от улик до того, как она прибежала к нам и забилась в истерике. Мне показалось, что она сама не своя от ужаса, но вполне возможно, что Дженни искусно притворялась…

Я сокрушенно покачал головой. За то время, пока я медлил, злодей вполне успел бы убежать на другой конец страны. Ему ничего не стоило незаметно выскользнуть из дома и выкинуть орудие убийства в Темзу – ведь река в двух шагах отсюда.

– Конечно, – ответил я миссис Джеймисон. – Соберите все, что нужно на несколько дней, но, если можно, только самое необходимое.

Когда она вышла, я спросил у Лиззи, что еще ей удалось узнать, и жена подробно пересказала, о чем они с миссис Джеймисон говорили.

– Лиззи, ты бы назвала миссис Джеймисон наивной дурочкой или доверчивой женщиной? – спросил я.

Моя жена решительно покачала головой:

– Нет, я назвала бы ее практичной, очень способной и умной.

Я глубоко вздохнул.

– Вот и наш мистер Тапли, по-моему, совсем не был дураком! Ему удалось практически без всяких рекомендаций втереться в доверие к миссис Джеймисон. Письма от его прежней квартирной хозяйки я в расчет не беру, потому что прежняя хозяйка, скорее всего, знала о нем так же мало, как и теперешняя. Тапли уговорил миссис Джеймисон дать ему ключ от дома, а сам, пока жил здесь, ничего не рассказывал ни о своем прошлом, ни о том, где он проводит время. До сегодняшнего дня, насколько нам известно, к нему никто не приходил.

– Думаешь, он сам впустил убийцу в дом? – тихо спросила Лиззи.

– Пока я ничего не исключаю… Однако, скорее всего, на него напали в то время, когда он читал. Он ни с кем не разговаривал. По-моему, убийца проник в дом через кухню… Но, возможно, раньше Тапли сам, не сообщая об этом хозяйке, впускал в дом своих гостей. Лиззи, он непременно общался с кем-то из внешнего мира, и я должен выяснить с кем! Если отмести предположение, что его убил вор-но вичок, который бежал, не взяв золотые часы, придется искать случайного человека. Незнакомца, который без всяких видимых причин зашел в первый попавшийся дом и убил Тапли, которого никогда раньше не видел. – Я покачал головой. – Как ты понимаешь, это маловероятно!

На улице снова загрохотали колеса. Я подошел к окну. У дома остановился мрачный экипаж без окон. Два человека вынесли из него простой гроб.

– Лиззи, будь добра, поднимись к миссис Джеймисон и попроси ее ближайшие полчаса не покидать своей комнаты! Ты тоже посиди с ней. Закройтесь изнутри. Сейчас тело вынесут из дома; такое зрелище не для ваших глаз.

Лиззи поспешила на второй этаж, а я открыл дверь служащим покойницкой. Бурные события у нашего дома привлекли внимание соседей. В окнах всех домов на улице колыхались занавески. За стеклами, подсвеченные тусклым газовым светом уличных фонарей, виднелись бледные овалы лиц. К утру все жители нашего квартала будут знать, что здесь произошло. Я проводил приехавших в комнату наверху, где лежал Тапли. Они уложили тело в гроб. Лица служителей были бесстрастны. Двигались они быстро и уверенно и не разговаривали даже друг с другом. Для них Тапли был всего лишь одним покойником из многих.

Гроб снесли вниз и погрузили в экипаж. Снова загрохотали по мостовой колеса… В верхних этажах соседних домов снова задернулись занавески.

Я поднялся на второй этаж по черной лестнице и на верхней ступеньке увидел Дженни. О ней я совсем позабыл. Девушка прижимала к груди узелок с вещами. Биддл не отходил от нее. Он как будто надзирал за тем, как она собирает вещи, если так можно назвать заворачивание в платок ночной сорочки и гребня. Впрочем, Биддл беседовал с ней по-дружески, против чего Дженни нисколько не возражала.

– Теперь надо будет чистить ковер наверху, – обиженно заметила она.

– С чисткой ковра придется подождать, – возразил я. – Завтра комнату будут осматривать представители полиции. – Услышав из комнаты миссис Джеймисон голоса, я постучал в дверь и крикнул: – Можете спускаться!

Дверь открыла Лиззи. За ней я увидел миссис Джеймисон; в одной руке она сжимала небольшой саквояж, а другой прижимала к себе Библию.

– Мы готовы!

Я попросил миссис Джеймисон вначале походить со мной по дому и проверить, не пропало ли что и все ли предметы находятся на своих местах. Я объяснил, что ее дом тщательно обыщут. Но если она заметит признаки кражи, мы сможем понять мотив убийцы.

– Хотите, я тоже пойду, мадам? – вызвалась Дженни.

– Пусть она тоже пойдет, – распорядился я. – Она может что-нибудь заметить.

Биддлу поручили снести вниз саквояж миссис Джеймисон и узелок Дженни. Лиззи последовала за ним.

Обе женщины наотрез отказались входить в комнату, где произошло убийство, зато все остальные помещения мы осмотрели. Миссис Джеймисон и Дженни заверили меня, что все стоит на своих местах и ничего не пропало. Обе заметно погрустнели в столовой. Стол там был накрыт к ужину, который так и не состоялся. Из кухни пахло жареной свининой, однако никакого мяса я не увидел.

– Я убрала окорок к вам в кладовку, миссис, – обратилась Бесси к миссис Джеймисон. – Его никак нельзя оставлять на ночь на столе; до него непременно доберутся крысы.

Я попросил у миссис Джеймисон ключ от ее дома.

– Когда мы покончим с нашими делами, мы запрем все двери. Утром вы получите ключ назад.

– Конечно, – пробормотала она.

Когда все четыре женщины вышли из дома, мы с Биддлом снова обыскали оба этажа, но не нашли ничего интересного. Для меня самым странным было исчезновение второго ключа. Судя по всему, его унес убийца. Это могло означать только одно: он собирался вернуться. Зачем? Может быть, ему тоже помешали, и у него не хватило времени на обыск? Он что-то искал, но определенно не золотые часы. Хотя они представляли собой ценную находку, они не стоили того, чтобы из-за них возвращаться и рисковать жизнью и свободой. Хотя версию ограбления мы не исключали. Меня беспокоило, что Харпер упомянул «фомку», – я подозревал, что мы имеем дело с предумышленным убийством. Придется работать не покладая рук, чтобы выяснить, какой мотив за всем этим кроется.

– Ну, что говорит Дженни? – обратился я к Биддлу. – Вы выяснили, кто приходил к ним в последние дни? Разъездные торговцы, коробейники, лавочники, посыльные, нищие?

– Вчера заходил за заказом мальчишка от булочника. – Биддл достал записную книжку и принялся нарочито медленно листать страницы. – Он заходит к ним регулярно, сэр, с тех самых пор, как Дженни стала здесь служить. То есть почти два года, сэр… Я хочу сказать, что она прослужила у миссис Джеймисон два года. Сама девушка не местная. Она родом из Чатама; ее отец и братья работают на судоверфи. Но у нее есть тетка, которая служит в одной квакерской семье в Клапаме; она и нашла Дженни место у миссис Джеймисон. Дженни не из квакерской семьи, но ей нравится работать в квакерском доме, потому что это хорошая рекомендация, если потом ей понадобится найти другое место. Квакеры не пьют, не играют в азартные игры, не сквернословят и так далее… и в домах у них обычно чисто и опрятно.

Я попросил Биддла сократить рассказ о прошлом и возможном будущем Дженни и остановиться на событиях, пред шествовавших роковому дню. Оказалось, что в дом никто не заходил, кроме мальчишки-булочника, который всегда принимает заказы у черного хода, и двух приятельниц миссис Джеймисон, с которыми она вчера вечером пила чай. Кроме того, каждый день по улице проезжает тележка молочника. Дженни выходит с кувшином и покупает у него молоко. Молочник не заворачивает во двор, он останавливается на улице напротив дома. На памяти Дженни мистер Тапли гостей не принимал. Однако она считает, что он мог впустить кого-то сам и проводить гостя наверх незаметно и для нее, и для хозяйки. Есть ли у нее подозрения, что мистер Тапли принимал гостей втайне от них? Нет, ничего такого Дженни за ним не замечала. Ей не кажется, что мистер Тапли был особенно скрытным. В день убийства он никого не ждал – так ей показалось, хотя она его не видела. По ее предположению, утром он, как обычно, пошел в кофейню, потому что, когда она поднялась наверх, чтобы застелить жильцу постель и вытереть пыль, его в комнате не было. Все выглядело как обычно.

«Только книги повсюду, – заметила Дженни. – Одни слова, тысячи слов. Прямо удивительно!»

Я видел, что Биддл согласен с мнением служанки.

Дженни, как выяснилось, умела читать и писать и однажды заглянула в какую-то книгу Тапли. Но шрифт оказался слишком мелким, слова слишком длинными и незнакомыми. Ей быстро стало скучно.

«Он был чудаковатым старичком, – дословно процитировал Биддл по своим записям, – очень старомодно одевался, и выражения у него были забавные. Например, чайную чашку он называл бокалом. Но разговаривал всегда очень вежливо».

Загадка усугубилась. Зачем кому-то понадобилось лишить жизни такого человека? Подозрительный в силу своей профессии, я решил, что Томас Тапли был не таким простым, каким хотел казаться. Удастся ли нам выяснить, в чем тут дело?

Оказалось, что Биддл еще не закончил. Последние слова Дженни стали очень важными. Выяснилось, что дверь черного хода, откуда можно попасть на кухню, целый день была открыта, поскольку Дженни все время «бегала туда-сюда». За дровами, чтобы поддерживать огонь в кухонной плите, к угольному сараю, откуда она брала топливо для камина в гостиной, и к насосу, где она качала воду для домашних нужд. И поленница, и угольный сарай, и колонка находились на заднем дворе. Кроме того, миссис Джеймисон держала в сарае несколько кур. Дженни кормила их и собирала яйца.

Я спросил, где находятся куры в течение дня. Бродят ли они свободно по двору? Биддл ответил, что в светлое время суток птицу держат в переносной проволочной клетке, а на ночь запирают в сарае. Дженни все ему показала.

– Ей целый день приходится перетаскивать клетку с места на место, чтобы куры кормились жуками и червяками. Но в пять часов она заперла птицу в курятник… – Биддл немного смутился. – Я нарочно попросил ее выйти со мной во двор и все мне показать, потому что вторая девушка, ваша служанка Бесси, то и дело перебивала меня, а мне хотелось допросить Дженни без помех.

Я живо представил себе эту сцену и мысленно похвалил Биддла за находчивость.

– Жаль, что сегодня не было дождя, – проворчал я. – Тогда во дворе могли бы остаться четкие следы. – Я вспомнил о курах и спросил вслух: – Интересно, не закудахтали бы они, если бы увидели чужого человека?

– Нет, сэр, – возразил Биддл. – Прошу прощения, но куры бы ничего не заметили. Вот гуси – те гогочут, если увидят чужих. А куры – глупые создания. Гуси же ничем не хуже сторожевой собаки. Мой дед их разводит. У него на заднем дворе живет и свинья, которая питается отбросами. Свиньи – животные полезные.

Я доверился познаниям Биддла в животноводстве и похвалил его за то, что он так тщательно допросил служанку и осмотрел двор. Я велел ему все аккуратно переписать, чтобы его записи вошли в протокол. Биддл покраснел до кончиков своих довольно больших оттопыренных ушей и пылко благодарил меня до тех пор, пока я не приказал ему замолчать.

Затем Биддл вспомнил еще одну важную подробность. По словам Дженни, никакого «ухажера» у нее нет. Миссис Джеймисон не допустила бы ничего подобного.

– Хотя эта Дженни довольно хорошенькая, – присовокупил Биддл.

Я велел ему отправляться домой и составить рапорт – он обязан сдать его к завтрашнему утру. Кроме того, я посоветовал ему выбросить из головы не относящиеся к делу мысли о свидетельницах.

Биддл покраснел еще больше. Я испугался, что его голова вспыхнет и запылает от возбуждения, чего мне бы совсем не хотелось.

Глава 5

Когда я наконец отправился домой, уже забрезжил рассвет. Я люблю это время дня и, как я ни устал и ни тревожился из-за нового дела, полной грудью вдыхал утренний воздух, еще относительно чистый и свежий. Первые рабочие отправлялись на фабрики и заводы. Они обходили лужи, скапливавшиеся у сточных канав. Из труб поднимались первые струйки дыма – домохозяйки или служанки растапливали плиты на кухне. Я мог бы без труда угадать, о чем сегодня будут говорить во всех домах нашего квартала за завтраком.

У нас в доме стояла тишина, камин в гостиной давно погас, но в комнате было еще тепло. Я сел в кресло перед погасшим очагом и заснул.

Меня разбудили шаги и голоса. Открыв глаза, я увидел, что надо мной стоит Лиззи с чашкой чаю в руке. Покосившись на часы, я понял, что проспал почти полтора часа. Из кухни доносился звон посуды – Бесси с помощью Дженни готовила завтрак.

– Миссис Джеймисон сейчас спустится, – сообщила Лиззи. – Надеюсь, бедняжка хоть немного поспала. Я сама спала, как сурок, – призналась она. – Скажу кому-нибудь из девушек, чтобы отнесли тебе наверх кувшин с горячей водой для бритья.

Когда, побрившись и переодевшись в чистую рубашку, я спустился вниз, миссис Джеймисон и Лиззи уже сидели за столом. Я спросил нашу гостью, как она спала.

– Неважно, инспектор, хотя кровать у вас очень удобная. Большое спасибо вам и миссис Росс за доброту. Но не стану докучать вам и вторую ночь. Мне не терпится сменить замок в двери. Я знаю одного слесаря; думаю, он придет сразу, как только я его позову. Мне пора возвращаться. Нехорошо, что дом пустует. И если у кого-то есть ключ, он может вернуться и забрать все ценное, что найдет!

– Констебль Батчер всю ночь присматривал за вашим домом, – заверил я ее, хотя мне показалось, что мои слова ее не убедили.

До того как они с Дженни от нас ушли, я усадил их в гостиной и еще раз допросил обеих. Я начал с Дженни, поскольку накануне не проводил с ней долгой беседы, а ведь труп обнаружила она. Меня немного беспокоило, как бы она снова не разрыдалась, но под присмотром хозяйки Дженни вела себя вполне разумно. Рассмотрев ее получше, я невольно согласился с Биддлом – Дженни в самом деле была хорошенькой. Такую кожу, как у нее, по традиции приписывают молочницам; у нее были круглые голубые глаза и волосы медного цвета. Неужели у такой красивой девушки нет кавалера? Может быть, он остался в ее родном Чатаме. Или украдкой проник в дом, поднялся по черной лестнице на второй этаж и зверски убил Томаса Тапли…

– Хозяйка послала вас проверить, почему мистер Тапли не спускается к ужину. Пожалуйста, вспомните, что вы тогда делали. Постарайтесь рассказать, что вы заметили или слышали.

– Я только постучала в дверь, сэр, и позвала его. До того момента я не видела и не слышала ничего странного. Честно, сэр, в тот день я никого в дом не впускала. Конечно, кто-то мог войти через кухню, когда меня там не было, и так же выйти, но он ужасно рисковал, сэр, потому что либо я, либо миссис Джеймисон могли в любое время вернуться. Если он так поступил, значит, он умеет пробираться к людям в дома и выходить из них! – Она с невинным видом уставилась на меня своими голубыми глазами.

Притворяться невинными овечками умеют в том числе и закоренелые преступники, так что ее взгляд меня не убедил. Но, откровенно говоря, Дженни не производила впечатление хитрой особы, прирожденной обманщицы. С другой стороны, мне не хотелось ее пугать. Независимо от того, честна она со мной или ей есть что скрывать, она успокоится, если поймет, что я ей верю. Она успокоится и, возможно, заговорит свободнее.

– Да, да, Дженни. Прошу вас, расскажите, что было после того, как вы постучали в дверь вашего жильца.

– Он не ответил, сэр, и я подумала: может быть, он задремал в кресле, ведь он человек пожилой. Один или два раза так уже было. Поэтому я приоткрыла дверь и заглянула в комнату, думая, что разбужу его… О боже мой! – Дженни осеклась и испуганно покосилась на хозяйку. – Извините, мадам, сорвалось с языка, я хотела сказать: «Ах, подумать только!»

Даже миссис Джеймисон последние слова девушки немного позабавили.

– Он лежал на ковре, – продолжала Дженни, – весь избитый и окровавленный. Никогда в жизни не видела ничего подобного! Ни разу! Мой папаша работает на Чатамской верфи. У них иногда бывают несчастные случаи, когда люди калечатся, но, наверное, и они не видели ничего хуже, чем видела я. Надеюсь, что больше никогда, до конца своих дней, ничего подобного не увижу!

Когда я был мальчишкой и работал на шахте в родном Дербишире, тоже видел искалеченные тела горняков. Меня до сих пор передергивает, когда я вижу труп; поэтому решил, что Дженни можно простить вчерашнюю несдержанность.

Дженни совершенно определенно заявила, что весь день к ним никто не заходил и не было гостей. Кухонную дверь они не запирали, потому что ей часто приходилось выбегать во двор. Но она не может понять, как незваный гость мог пробраться мимо нее.

– Он ловкий вор, сэр, вот что! Бедный мистер Тапли спугнул его, и злодей вышиб бедному старичку мозги!

Я все же не мог с ней согласиться. Судя по позе Тапли, все было наоборот: убийца застал его врасплох. Но не обсуждать же это с Дженни. Я велел ей подождать на кухне вместе с Бесси, поскольку мне нужно побеседовать с ее хозяйкой.

Перед уходом Дженни еще раз пылко произнесла, что она не виновата, если кто-то проник в дом. День у нее выдался трудный. Нельзя ожидать, что у нее глаза на затылке. Я решил на время забыть о предположении, что преступником стал какой-нибудь ее поклонник. Впрочем, в это я и сам не слишком верил. Возможно, у девушки просто нервы не в порядке, – мне нескоро удастся забыть ее рыдания на полу у нас на кухне – но во всем остальном она кажется вполне разумным созданием.

После того как Дженни вышла, я повернулся к миссис Джеймисон. Она рассказала мне примерно то же, что поведала Лиззи накануне вечером. Меня снова поразило, как легко Тапли втерся к ней в доверие. Миссис Джеймисон, однако, и сама все понимала; сейчас она, похоже, сожалела о своей наивности.

– В самом деле, я не могу винить Дженни, если кто-то незаметно проник на кухню, ведь я сама сдала мистеру Тапли комнаты, практически ничего не зная о нем. Жаль, что я не могу вам объяснить, как это все получилось, но он показался мне таким симпатичным и безобидным!

Я мрачно подумал, что часто встречался с подобными ему типами в силу своей профессии.

– Миссис Джеймисон, прошу вас, ответьте откровенно: не просил ли мистер Тапли у вас когда-нибудь денег взаймы?

– Нет, что вы, инспектор! – изумилась она. – Конечно нет! Он всегда регулярно платил за комнаты и никогда не просил у меня отсрочки… Да, я впустила в дом мистера Тапли без должных рекомендаций. – Затем она, к моему удивлению, продолжала: – Не думаю, что он – мошенник на доверии… Кажется, так называются такие люди?

Мысленно я согласился с Лиззи. Миссис Джеймисон оказалась вполне разумной женщиной; ее никак нельзя было назвать наивной. Правда, она сдала Тапли комнаты, практически ничего о нем не зная, но, возможно, тогда она решила, что у нее нет оснований ему отказывать. Неужели все мои подозрения насчет мистера Тапли необоснованны?

Я проводил ее до дома. Дженни с унылым видом плелась за нами. Интересно, подумал я, скоро ли она попросит у своей хозяйки-квакерши рекомендательное письмо, чтобы найти себе другое место. Прежде чем уйти, я напомнил женщинам, что они не должны входить в комнаты, которые занимал Тапли. Там ничего нельзя трогать до тех пор, пока полиция не даст разрешение.

– Наверное, сегодня я еще зайду к вам вместе с другим полицейским, – предупредил я. – Мы должны будем внимательно осмотреть комнаты вашего бывшего жильца при дневном свете.

Помимо обыска, мы пока ничего не могли предпринять. Кроме того, я должен был сообщить об убийстве в редакции газет, чтобы новость появилась в вечерних выпусках. Возможно, кому-то что-то известно о произошедшем… Словом, нам пока приходилось полагаться на удачу.

Утром, когда я пришел на работу, сержант Моррис уже поджидал меня. О случившемся он узнал от суперинтендента Данна. Данн приказал ему помогать мне. Хвала небесам, подумал я. Кроме того, я нашел у себя на столе аккуратно переписанный Биддлом рапорт.

– Читали, Моррис? – спросил я у сержанта. – Из этого мальчишки еще выйдет настоящий сыщик!

– Читал, мистер Росс, – мрачно ответил Моррис. – Сдается мне, дело очень грязное, весьма неблагоприятное, как сказали бы вы!

– Возможно, вы и правы, сержант. Покойного окружают сплошные загадки. Не в последнюю очередь меня интересует вот что. Каким образом ему удавалось втираться в доверие к почтенным домохозяйкам? Он без труда снимал у них жилье, а последнюю даже убедил дать ему ключ от входной двери, благодаря чему он мог в любое время входить и выходить, не привлекая к себе внимание! К тому же он не представил никаких рекомендаций, кроме письма от прежней квартирной хозяйки. Одевался он бедно и выглядел жалко. Правда, язык у него был подвешен неплохо, все сразу понимали, что он человек образованный. И все же сама миссис Джеймисон подтвердила, что он появился словно ниоткуда, пришел по объявлению, которое она разместила в местной газете. Что из этого следует? Возможно, прежде он жил где-то неподалеку, а может быть, и нет.

– Судя по тому, что вы о нем рассказываете, он, должно быть, поцеловал камень в замке Бларни в Ирландии и получил дар красноречия, – заметил Моррис.

– У нас нет оснований предполагать, что он ирландец, валлиец, шотландец… да, если на то пошло, и англичанин! Нашей почтенной соседке-квакерше он сообщил, что решил вернуться в Лондон, где жил в молодости. Вот и все, что он ей сказал. Она поверила ему на слово. Но это не значит, что мы должны верить всему, что он наговорил. В том числе и его на первый взгляд ограниченным средствам. Тапли ни разу не пытался одолжить у миссис Джеймисон деньги и не просил повременить с платой за жилье. Он довольно много тратил на книги, пусть даже почти все они выглядят подержанными. Каждое утро он ходил завтракать в кофейню, хотя его хозяйка охотно позволила бы ему питаться у себя дома, не беря дополнительной платы. Он сказал ей, что просто любит читать в кофейне газеты. По вечерам он ужинал с ней.

– О чем они говорили за ужином? – спросил Моррис.

Люди, незнакомые с Моррисом, часто недооценивают его, считая недалеким и туповатым. За такую ошибку уже поплатились многие преступники.

– Не знаю, – ответил я. – Но вы совершенно правы. Если он не рассказывал о себе, то о чем он с ней говорил? О религии? Вряд ли. Миссис Джеймисон квакерша, но в комнате Тапли нет ни Библии, ни других религиозных книг. Моррис, придется спросить ее.

– Она квакерша, говорите? – задумчиво спросил Моррис. – Квакеры – они такие. Склонны видеть лучшее в людях.

– Моррис, она не наивная особа. Я с ней говорил. Она производит впечатление женщины умной и трезвой. Тем примечательнее, что она сдала ему две комнаты.

– Я имею в виду другое, сэр, – ответил Моррис. – Сами квакеры в целом люди неплохие, хотя не скрою, и среди них попадаются заблудшие овцы. Поэтому в других они склонны видеть только хорошее. Квакеры считают наш мир обителью греха, с чем не поспорит ни один полицейский! Но они гордятся… правда, не открыто, ведь гордыня – это грех… так вот, они втайне гордятся тем, что видят хорошее в других. Может, ваша вдова-квакерша доверилась Тапли, потому что заметила в нем что-то такое, чего не разглядели другие.

– Хм… что ж, Моррис, буду иметь вашу версию в виду. А теперь пора сходить к суперинтенденту Данну и выяснить, что думает он.

Мнение Данна было предсказуемым. Мне не нужно было даже слушать его, чтобы знать, о чем он думает. Суперинтендент верил в то, что прямая – кратчайшее расстояние между двумя точками. Если Данн уже пришел к определенным выводам, разубедить его бывает трудно.

– Что ж, дело, конечно, грязное. Ужасно, когда почтенного джентльмена убивают в порядочном доме у набожной хозяйки, которая уже приказала подать на стол окорок… Но, с нашей точки зрения, Росс, дело выеденного яйца не стоит. К ним в дом влез грабитель. Тапли его спугнул, а может быть, взломщик сам испугался, наткнувшись на читавшего Тапли. От страха преступник схватил первое попавшееся орудие, скорее всего, принесенное с собой… и убил бедного старика, – заключил Данн с довольным видом. Но поскольку он знал меня так же хорошо, как я знал его, он стал ждать моих возражений.

– Признаков взлома нет, – начал я. – Ни одно окно не было вскрыто.

Данн только отмахнулся от моих слов:

– Значит, преступник незаметно проник в дом через кухню, пока служанка отвернулась, и поднялся по черной лестнице… – Данн постучал пальцем по нарисованному мною плану дома, лежавшему на столе. – Итак, он поднялся на второй этаж по винтовой лестнице. И так же он скрылся после того, как совершил свое гнусное преступление. Надо поискать его среди лондонских домушников, Росс! Начните с того, что допросите всех известных взломщиков.

– Но зачем ему было нападать на Тапли, сэр, если Тап-ли тихо читал, сидя в кресле, и даже не заметил, как у него за спиной открылась дверь? Зачем крадучись входить в комнату и ударом валить жертву на ковер? В этом не было никакой необходимости, и, откровенно говоря, такой поступок кажется безумным. Кража со взломом совсем не то, что убийство. В нашей стране за кражу больше не вешают, а за убийство – обязательно!

– Росс, взломщики – существа неразумные. Они способны продумать только способ попасть в дом, и ничего больше. Все остальное сводится к их низменным, преступным инстинктам. – Словно желая подкрепить свои доводы, Данн время от времени кивал.

Однако я сдаваться не собирался.

– Обычно взломщики орудуют по ночам или на рассвете, сэр, когда в доме все спят, – заметил я. – Кроме того, опытный вор-домушник не пойдет на второй этаж, где может попасть в ловушку. Он схватит кошелек, оставленный на столе в гостиной, сунет в карман какую-нибудь ценную безделушку и постарается поскорее сбежать!

Данн начал выказывать признаки раздражения.

– Значит, вы хотите сказать, что преступник проник в дом с единственной целью убить безобидного старика? Тапли разменял шестой десяток; целыми днями он сидел в кофейнях, а вечера проводил за чтением. Судя по всему, он получал какой-то скромный доход, позволявший ему не закладывать и не продавать золотые часы. С другой стороны, он не щеголял в новой модной одежде и ничем не мог привлечь грабителей!

– Вы правы, сэр, все выглядит очень странно, – не мог не согласиться я. – И все же в деле пока очень много белых пятен. Жертва, Томас Тапли, – фигура во многом загадочная. Нам пока ничего о нем не известно, как и его квартирной хозяйке.

Данн вздохнул:

– Вы, разумеется, наведете о нем справки и проверите, в самом ли деле мы столкнулись с предумышленным убийством. Дело действительно очень странное. И все же, Росс, не ищите осложнений там, где их нет, и не тратьте напрасно время и силы. У нас в Скотленд-Ярде не хватает ни того ни другого.

– Мне об этом известно, сэр.

– Вашей соседке, миссис Джеймисон, не следовало сдавать комнаты неизвестно кому, – сердито продолжал суперинтендент, потирая ладонями свои жесткие волосы. – С ее стороны это было весьма неблагоразумно. Она напрашивалась на неприятности – возможно, не на убийство, но явно на какие-то затруднения. Она ведь совершенно ничего не знала о своем жильце! Чего ради она пустила его к себе?

– Сержант Моррис считает, что она, возможно, увидела в нем некие хорошие качества, – осторожно ответил я.

Данн только фыркнул в ответ.

– Жаль, что мне не платят по гинее всякий раз, как очередная обманутая женщина рассказывает мне о своих надеждах! Обычно так случается после того, как мошенник истратит все их деньги, сбежит с няней или окажется двоеженцем! Ваша миссис Джеймисон – не первая, кого вот так обманули, – громыхал Данн, – потому что он показал ей письмо от прежней хозяйки, которая живет… где?

– В Саутгемптоне, сэр.