От Черёмушек до Зюзина. В долине Котла. Четыре московских района: Черёмушки, Зюзино, Котловский, Академический Ярославцева Светлана

Троицкое Черёмошки

История владельческой дачи. Возникнув из небытия в 1630 г., пустошь Черёмошье, в общем владении двух владельцев, сразу была полюбовно разделена на две части, хотя межа между ними не прокладывалась еще более полувека.

У каждого из двух владений в дальнейшем сложилась своя история.

Дьяк Венедикт Махов взял половину, примыкавшую к сельцу Шашеболцову. Про историю его деревни Черемхи будет рассказано в следующей главе.

На планах окружная межа пустоши Черёмошье была зафиксирована только при Генеральном межевании 1766 г. Чтобы представить все события, протекавшие на этой земле, показываем читателю этот план.

А Афанасий Осипов сын Прончищев, его сын и внуки на своей половине пустоши Черёмошье, расположенной между Черёмошским оврагом и землями сельца Даниловского, смежного с Черёмошью, более ста лет ничего не строили. Им хватало села Никольского. А полупустошь Черёмошье долгие годы существовала как дополнительное земельное владение к Никольской вотчине Прончищевых. О Прончищевых и всех последующих за ними владельцах Никольского и полупустоши Черёмошье подробно рассказано выше. Судьбы этих владельцев и их владений тесно связаны. Рассказывая о Никольском, приходилось невольно касаться и села Троицкого Черёмошье, которое возникло на полупустоши Черёмошье только через сто лет после приобретения ее Прончищевыми. Но и после его возникновения село Троицкое было лишь малой составной частью основного имения, в котором главное значение имело село Никольское. Сейчас Троицкое представим подробнее.

Планы Генерального межевания 1766 г.: сел Троицкого Черёмошки и Знаменского Черёмошки. Копия автора

Но сначала вкратце о другой пустоши, что была деревня, Коршуново а Корунино тож на Чернцове овраге, по которому протекала речка Вздериношка (ныне Коршуниха). Она вклинилась между землями села Никольского на Котле и полупустоши Черёмошье. В 1627 г., как сказано выше, ею владел московский дворянин Тимофей Никитин сын Васильчиков по выписи отца своего от 1606 г., что дано ему то поместье в 1587 и 1588 гг.; «в ней пашни перелогом и лесом поросло середние земли 10 чети в поле, а в дву потому ж, сена 20 копен, лесу 3 десятины»¹¹⁶.

К 1663 г. вотчину пустошь Коршуново приобрел думный дворянин И.А. Прончищев¹¹⁷. Этим он увеличил вотчину и, устранив чересполосицу, объединил доставшиеся ему от отца полупустоши Черёмошье и село Никольское.

В 1692 г. вдова окольничего И.А. Прончищева Пелагея Ивановна продала по купчей Ивану Головину часть вотчины – «жеребей[2] деревни Коршуново а Корутино тож да жеребей пустоши Обводной Чермнева стану, а в ней 13 четвертей с третником в поле, а в дву потому ж; да крестьянин. И Ивашка Головин бил челом перед государями Иваном Алексеевичем и Петром Алексеевичем записать ту вотчину в Поместном приказе»¹¹⁸.

Внуки Ивана Афанасьевича: Иван, Петров сын, и Анна, Михайлова дочь, вышедшая замуж за стольника Александра Тимофеева Ржевского, полюбовно разделили земли доставшегося им имения: села Никольского и полупустоши Черёмошье.

Ивану Петрову Прончищеву и Александру Тимофееву Ржевскому с женой, как сказано выше, досталось по половине этого имения. Раздел полупустоши Черёмошье в документах не оговаривался, возможно, владение было совместным.

После кончины Ивана Петрова имение Прончищевых вновь стало единым. В перепись 1722–1727 гг. оно записано за мужем Анны Михайловой Прончищевой Государственной Юстиц-коллегии прокурором Александром Тимофеевичем Ржевским¹¹⁹.

Когда старшая дочь Ржевского Дарья вышла замуж за морского флота лейтенанта князя Ивана Михайлова Одоевского, родители решили отдать ей половину имения.

А сами поселились на полупустоши Черёмошье. Для этого в 1732 г. статский советник Александр Тимофеевич Ржевский поставил на пустоши новопостроенную каменную церковь во имя Святой Троицы и новопоселенное село: сначала двор для себя, а вскоре и для крестьян¹²⁰. Так возникло село Троицкое Черёмошки тож.

Через два года в троицкой усадьбе жили дворовые люди – 53 мужчины и 36 женщин, а в трех крестьянских дворах – 7 мужчин и 8 женщин.

Судя по исповедным ведомостям села Троицкого, А.Т. Ржевский был жив еще в 1755 г., а в 1759 г. владелицей села Троицкого записана его вдова Анна Михайловна Ржевская.

А в 1764 г. у села Троицкого Черёмошки тож стало два владельца. Генеральша вдова Анна Михайловна Ржевская имела только двор с дворовыми людьми – 4 мужчины, 4 женщины. А все село с 5 крестьянскими дворами (11 мужчин, 13 женщин) приобрел в вотчину Александр Иванович Головин¹²¹.

Александр Иванович – сын того самого Ивашки Головина, которому еще в 1692 г. Пелагея Ивановна Прончищева продала по купчей жеребей деревни Коршуново а Корутино тож да жеребей пустоши Обводной Чермнева стана, то есть часть полупустоши Черёмошки, которой владели Прончищевы. По челобитью Ивана Головина (1669–1738) ту вотчину ему записали в Поместном приказе. В 1695–1696 гг. будущий адмирал Иван Михайлович Головин участвовал в Азовских походах Петра I.

В браке с Марией Богдановной Богдановой И.М. Головин имел двоих сыновей, Александра и Ивана, и трех дочерей: Евдокию Ивановну – за Александром Петровичем Пушкиным, Наталью Ивановну – за генерал-поручиком князем Константином Антиоховичем Кантемиром и Ольгу Ивановну – за действительным тайным советником князем Юрием Юрьевичем Трубецким. Младший сын Иван Иванович, генерал-майор, в браке с Ириной Анисимовной Нарышкиной, урожденной княжной Хотетовской, не имел детей. У старшего, Александра Ивановича (адмирал с 15 (26) мая 1757 г. и командир галерного флота), в браке с Марией Ионичной Новосильцевой (1716–178?) родились две дочери: Анна – за князем Михаилом Васильевичем Голицыным и Екатерина, у которой в браке (с 1753 г.) с обер-гофмаршалом князем Николаем Михайловичем Голицыным (1727–1787), сыном прославленного петровского фельдмаршала князя М.М. Голицына, было три дочери и сын Александр (1769), в родах которого она умерла.

Жеребей черёмошского имения адмирала Ивана Михайловича Головина перешел к старшему сыну Александру, который сумел расширить владение в Черёмошках, купив к 1764 г. у Анны Михайловны Ржевской село Троицкое, а вскоре и вторую часть имения – село Никольское у Ивана Михайловича Одоевского.

Александр Иванович Головин, как и его отец, служил на флоте, 5 сентября 1748 г. награжден орденом Александра Невского. Уже в 1751 г. он – генерал-интендант флота, затем член Адмиралтейств-коллегии, вице-адмирал. Как и отец, с 15 (26) мая 1757 г. он стал адмиралом и командиром галерного флота. Помимо должностей, А.И. Головин унаследовал от отца дом «в 53 покоя» вблизи Зимней канавки, выстроенный по проекту Н.Ф. Гербеля, в котором устроил для своей матери церковь, для чего воспользовался имуществом церкви, ранее существовавшей в Адмиралтействе. Освященная 16 (27) марта 1757 г. в честь апостола Андрея Первозванного, домовая церковь адмирала Головина просуществовала до его смерти в 1766 г.

После смерти адмирала Головина приобретенные им села Троицкое и Никольское накануне Генерального межевания разделили между собой его наследницы: вдова Мария Ионична и дочь Анна.

При этом разделе село Троицкое Черёмошки отошло вдове адмирала Марии Ионичне Головиной, урожденной Новосильцевой. Мария Ионична была дочерью кугурского воеводы Ионы Яковлевича Новосильцева. После смерти мужа она удалилась от двора и переехала в Москву.

В сказке Генерального межевания 10 сентября 1766 г. владение адмиральши Марии Ионичны Головиной, с выделенной в трех местах церковной землей, было обозначено литерой Т-2. Село стояло на суходоле. В нем отмечены: церковь деревянная Святой Живоначальной Троицы, деревянный господский дом и при нем сад с плодовитыми деревьями. Церковная земля располагалась в двух местах на суходолах и третье на левом берегу речки Коршунихи. Земля песчаная, хлеб и покосы средственны, лес дровяной. Крестьяне на пашне. В селе пять крестьянских дворов (15 мужчин, 21 женщина). Под селениями 6 дес. 1300 кв. саж., пашни 26 дес. 980 кв. саж., сенные покосы 1 дес. 1272 кв. саж., лес 99 дес., неудобья 2 дес. 51 кв. саж., всего 135 дес. 602 кв. саж.

Судя по архивам¹²², вдова адмиральша Мария Ионична Головина была жива еще в 1782 г. После нее владения перешли к внуку князю Александру Николаевичу Голицыну, который в 1786 г. стал наследником и бабушки Марии Ионичны Головиной – села Троицкого Черёмошки, и тети Анны Александровны Голицыной – села Никольского. Как сказано в предыдущей главе, все его имения в результате огромных долгов князя перешли в управление кредиторов, которые для возмещения долгов в 1804–1809 гг. распродали по вольным ценам все его недвижимые имения.

Коллежский асессор и кавалер Фёдор Анастасович Ардалионов приобрел несколько имений у князя А.Н. Голицына, в том числе единое составное имение Московского уезда – села Никольское и Троицкое Черёмошки – в 1809 г., уже поселившись в Троицком, где и жил до оформления купчей 28 сентября 1809 г. Жена его уже умерла, он был тяжело болен и выбрал для постоянного места жительства с четырьмя детьми село Троицкое, где содержал дом и хранил все свои документы.

1 января 1809 г. в храме села Троицкого Ф.А. Ардалионов выдал замуж старшую дочь девицу Елену (1789 г. р.) за Правительствующего сената секретаря Николая Петрова сына Андреева¹²³. Троицкое, как видно, предназначалось ей в приданое. В 1811 г. у Ф.А. Ардалионова появилась внучка Анна Андреева, дворянская дочь.

Ф.А. Ардалионов, недавний грек и греческий купец, дворянство получил в 1806 г. за службу. Но его дети – старшая дочь Елена, два сына Анастас и Константин и младшая дочь Екатерина – родились еще до этого события и не считались дворянами, а по российским законам того времени не имели права владеть приобретенными отцом имениями. Несомненно, Ардалионов понимал это и заложил все свои четыре имения единственной, кто уже имел это право, – жене дворянина Елене Фёдоровой дочери Андреевой.

Духовник Фёдора Анастасовича иеромонах греческого монастыря Досифей перед кончиной исповедовал Ардалионова, соборовал маслом. Накануне погребения Досифей сопровождал тело покойного на выносе его из села Троицкого в греческий монастырь для отпевания и на провожание его из того греческого монастыря в Новоспасский, где Ардалионов был погребен рядом с могилой жены¹²⁴.

В предыдущей главе уже рассказана история дальнейшего раздела имения между детьми Ардалионова, завершившегося в 1817 г. По этому разделу Елена Фёдорова дочь Андреева получила село Троицкое, но поначалу лишь во временное владение. В деле значилось, что «крестьяне просроченного села Троицкого находятся на изделье, главнейший доход с того имения составляется от сева хлеба и кошения сена, от продажи оранжерейных фруктов, огородных овощей, наипаче же от вырученных денег с наемщиков на летнее время большого господского дома, которого дохода было до немалого количества…»¹²⁵.

Позже (1831) Е.Ф. Андреева описала вкратце историю перехода имения от А.Н. Голицына к Ф.А. Ардалионову и к ней: «Село Троицкое со крестьянами… по смерти вдовы Головиной в 1780-х годах досталось по праву наследования внуку ея действительному камергеру князю Александру Николаевичу Голицыну. Он продал его родителю моему, коллежскому асессору и кавалеру Фёдору Анастасиевичу Ардалионову, по купчей, писаной 1809 г. сентября 28 дня… По закладной, данной мне в жизнь оным родителем моим, писаной 1811 года декабря 7 дня в Тверской Гражданской Палате у крепостных дел, быв просрочено, отдано было село сие с крестьянами сперва мне во временное владение, а наконец в 1821 г., по произведении публичных торгов Московским губернским правлением, утверждено за мною навсегда, и по отношению того Правления из 1-го департамента московской гражданской палаты выдана мне того 1821 года марта 23 дня на владение тем селом Троицким с крестьянами всею землею без изъятия данная, которая того ж года июля 11 дня Московского уездного суда во 2-м департаменте явлена и… надлежащее исполнение учинено, по чему оное село Троицкое состоит в бесспорном моем владении более четырнадцати лет»¹²⁶.

Село Троицкое с тех пор много лет принадлежало Елене Фёдоровне Андреевой (она постоянно жила здесь) и ее наследникам, и на картах уже с 1818 г. писалось как Троицкое Андреево.

У Елены Фёдоровны со статским советником Николаем Петровичем Андреевым было шестеро детей: Анна (1811 г. р.), Михаил (1817–1884), Константин (1821–1889), Аркадий (1823–1883), Владимир (1827 г. р.), Ольга (1829 г. р.)¹²⁷.

К 8-й ревизии 1834 г., судя по ревизской сказке, Николая Петровича не стало, и помещицей записана вдова Елена Фёдоровна Андреева¹²⁸.

Усадьба с оранжереей, господским домом и шестью крестьянскими дворами (37 ревизских душ мужеского пола, 35 женского) находилась в трех верстах пути от заставы по Серпуховскому тракту и еще две версты вправо от тракта¹²⁹.

Дочери девицы Анна и Ольга не вышли замуж и жили постоянно с матерью в Троицком. Сыновья служили – стал подпоручиком Михаил, майором Константин, подполковником Аркадий, губернским секретарем Владимир. У Михаила и Аркадия в браке родились сыновья – Николай Михайлович, Сергей и Николай Аркадьевичи. Родни было много, имение в Троицком небольшое. Но Андреевым также принадлежали доли во владениях в верейском и звенигородском имениях. При разделах наследства, когда кто-либо из них умирал, оставшимся родственникам из его части каждому выделялась по закону доля, соответствующая степени родства.

После того как при реформе 1861 г. крестьянам были выделены наделы – на 8 дворов временнообязанных крестьян (33 мужчины, 32 женщины) 21 дес. 960 кв. саж. (в том числе усадебная земля 5 дес. 1440 кв. саж., пашни и лесные дачи 15 дес. 1920 кв. саж.) – у дворян Андреевых осталось 77 дес. 1920 кв. саж. (в том числе усадебная земля 7 дес., пашни и лесные дачи 55 дес. 1920 кв. саж., пастбища 15 дес.)¹³⁰.

Вскоре после реформы умерла Елена Фёдоровна, 74 лет. Землевладельцами в селе Троицком, вплоть до 1890 г., были дочери статского советника Анна и Ольга Николаевны Андреевы. А после них – генерал-майор Константин Николаевич, надворный советник Николай Михайлович и дворяне Сергей и Николай Аркадьевичи Андреевы¹³¹.

Часть земель из своих владений наследники Андреевы стали продавать кирпичным заводчикам.

Кирпичные заводы в Троицком Черёмушках работали еще в начале XIX в., раньше, чем в соседних селениях.

К 1800 г. относит Н. Матисен в «Атласе мануфактурной промышленности» образование в селе Троицком 5-го стана небольшого кирпичного завода Николая Васильева Хлебникова. На нем работало всего 21 мужчина и 1 женщина, стояло 3 печи, 8 сараев, 15 станков, производилось 450 тысяч штук в год, оборот 9200 руб.¹³²

В метрических книгах 1812 г. в селе Троицком упоминаются четыре действующих кирпичных завода – Сергея Павлова, Селезнёва, Михайлы Нефёдова, Алексея Никифорова.

Появились они, несомненно, раньше, в 1809–1811 гг., еще при жизни Ф.А. Ардалионова, чему способствовала его купеческая хватка и стремление окупить свои непомерные расходы на приобретение имений. Он стал сдавать в аренду земли под добычу глины и строительство заводов, что прежде происходило, как правило, на удельных и монастырских землях.

В 1817 г. в Троицком названы уже другие заводчики – московские купцы Филипп Иванов Шкарин, Прокофий Артамонов Шкарин и снова Михайла Нефёдов.

А в 1819 г. – заводы Николая Сергеева, московского мещанина Гаврилы Асеторова Шепилькова, московских купцов Сергея Павлова Щеглова, Михайлы Нефёдова Китайцева. Сергей Павлов и Михайло Нефёдов, как видно, дело закрепили и даже приобрели фамилии. Обычно в купцы выходили недавние крестьяне, не имевшие фамилии, которые впоследствии, уже став купцами, по особому прошению получали от Московской купеческой управы дозволение носить фамилию.

В 1830 г. в метрической книге села Троицкого отмечено даже шесть заводов – московских купцов Ивана Фёдорова Хлебникова, Михайлы Иванова Бекетова, Григорья Бекетова, Михайлы Нефёдова Китайцева, Никиты Иванова Глебова, Дмитрия Никифорова Воробьёва¹³³.

Надо отметить, что сведения из метрических книг не исчерпывающие. Там заводы упоминались только в связи с их сезонными рабочими, жившими в бараках при заводе, – если они умирали, или женились, или у них рождались дети. Если с рабочими ничего не происходило, заводы не упоминались. Но это не значит, что они прекратили работать. Как правило, заводчики (купцы, крестьяне или мещане) арендовали у владельца землю для добывания глины и установки сараев, где изготавливались и хранились готовые кирпичи, и печей, где кирпичи сушились. И на время аренды земли завод считался действующим. Строения стояли на одном месте. А арендованная под глину земля осваивалась поочередно – выбрав глину на одном участке (как правило, осваивалась 1 дес. за год), глинщики переходили на следующий, смежный, участок, возвращая первый хозяину в пригодном для сельскохозяйственных работ состоянии. Деньги за аренду арендаторы, как правило, в соответствии с договором платили частями, ежегодно. При этом пошлины государству платили заводчики. Если заводчик не справлялся с делом, он мог продать строения завода и право аренды. Арендовали землю, как правило, на 12, или даже на 24 года, или на два срока по 12 лет поочередно, если за первый срок купец не разорился. По окончании срока аренды арендатор обязан был сломать все строения, что оговаривалось в договоре (называвшемся в те годы «Условие»). Появившиеся в 1800 г. заводы могли действовать до 1812 г.

Отмеченный в 1800 г. Матисеном кирпичный завод Николая Васильева Хлебникова действовал не один десяток лет. В Сведении о кирпичных заводах, направленном на отношение Московской уездной земской управы от 5 сентября 1867 г. за № 3845 приставом 5-го стана Московского уезда Кузьминым-Короваевым, первым назван завод, который, по документам, значился за московским 2-й гильдии купцом Николаем Васильевым Хлебниковым и выпускал в год 300 тысяч штук кирпича¹³⁴. В действительности он поочередно переходил от Н.В. Хлебникова (1800) к его наследникам Хлебниковым: купцу Ивану Фёдорову (1830), купцу Василию Иванову, московскому 2-й гильдии купцу Н.В. Хлебникову (1867), мещанину Николаю Васильеву (1872)… После 1873 г. завод у мещанки Хлебниковой перекупили московские 2-й гильдии купцы Егор Васильевич Шмелёв и Василий Васильевич Поленов, но в сентябре – октябре 1876 г. кирпичный завод Шмелёва и Поленова (быв. Хлебниковой) уже прекратил работать и был сломан, к тому же в 1877 г. на заводе был пожар. Становой пристав сообщил об этом в уездную управу, при этом он уведомил управу о новых заводах: «Кирпичный завод Поленова, такой же, как и купца Шмелёва, рядом построен и столько вырабатывает в год кирпича, сколько у Шмелёва; и Шмелёв положенную на его уплату за 1877-го 115 руб. 50 коп. уплотил в земскую управу 16 сего сентября»¹³⁵.

Как видно, старый завод пришел в негодность и запасы глины уменьшились. Поэтому Е.В. Шмелёв и В.В. Поленов арендовали у дочерей статского советника Андреева каждый по 4¹/₂ дес. – за 385 руб. в год на 12 лет – под новые кирпичные заводы, которые построили в 1875 г. Участки располагались в разных местах. В.В. Поленова – рядом, в двух верстах от Серпуховского шоссе, завод к 1882 г. стал выпускать по 800 тысяч кирпичей в год; а Е.В. Шмелёва – подальше, в 5¹/₂ версты, годовой оборот 385 руб.¹³⁶ После 1884 г. упоминания о заводе Шмелёва исчезли из регулярно публикуемых списков фабрик и заводов.

Завод Поленова к 1884 г. уже перекупил прусский подданный Фридрих Вильгельм Шмидт, впоследствии его звали по-русски Василий Фёдорович. Бывший прусский подданный Фридрих Вильгельм Шмидт (1834–1909?) в 1888 г. записался в купцы 2-й гильдии. В 1889 г. на заводе Шмидта имелись печь гофманская; шатер; труба; сараи; строения жилые и нежилые; движимость – ценность всего 52 667 руб.¹³⁷ В августе 1896 г. статский советник Николай Михайлович Андреев по купчей крепости продал московскому 2-й гильдии купцу Ф.В. Шмидту участок земли – под заводом и смежный с ним для добычи глины – 25 дес. 2080 кв. саж. за 33 тысяч руб.¹³⁸ И это надолго закрепило владельца за заводом. Как владелец земли он построил здесь жилую усадьбу с прудом. После Ф.В. Шмидта завод, земля и усадьба с прудом перешли к его вдове и наследнице Элизе Терезе Женни Шмидт. Чтобы взять дело в свои руки, она тоже вошла во 2-ю купеческую гильдию. Перед Первой мировой войной персонал завода насчитывал около 120 человек и производил до 2,5 миллиона кирпичей в год. Управляющим завода стал ее сын Пауль Фердинанд (Павел Васильевич) Шмидт (1882 – не ранее 1917 г.).

Завод Шмидта действовал до 1917 г., и в 1918 г. на нем работало 13 человек. 25 октября 1921 г. кирпичный завод (быв. Шмидта), владельцем которого являлся МСНХ, был отдан в аренду Е.Н. Новикову и Л.Д. Берману на 5 лет. Завод был оборудован гофманской печью вместимостью 108 тысяч штук¹³⁹.

Расположение завода Шмидта можно отнести к перекрестку улиц Большой Черёмушкинской и Дмитрия Ульянова, где еще в 1960 г., по воспоминаниям жителей поселка Черёмошки, между сегодняшними домами 19–3, 4, 5 был пруд дачи Шмидтов, позже засыпанный (сейчас на этом участке автостоянка). Здесь, у Черёмушкинской дороги, стояла усадьба, а к востоку от нее (вплоть до речки) находился завод Шмидта. На карте 1930 г. этот завод отмечен к востоку от дороги. Предположительно часть земли и зданий этого кирпичного завода позже отошла под веревочное предприятие (верево-войлочная фабрика), отмеченное в документах 1930–1946 гг., вдоль которого был одноименный проезд, ставший частью улицы Дмитрия Ульянова. Веревочное предприятие райпромкомбината, обосновавшееся на арендованной земле поселка Черёмошки, было смежным с землями Черёмушкинского колхоза им. Сталина, что отмечается в документах и на чертежах колхозного землепользования в 1939, 1946, 1950 гг.

Фрагмент карты 1930 г. с отметками расположения действовавших кирпичных заводов: № 1 – завод быв. Якунчиковых; № 2 – завод быв. Фёдорова-Новикова; № 3 – завод быв. Шмидта; № 4 – завод быв. Добычина, к тому времени объединенных в заводе № 2 Моссиликата

Один из самых ранних заводов, как сказано выше, основал московский купец Михайла Нефёдов Китайцев, отмеченный в Троицком в 1812 и 1830 гг. М.Ф. Китайцев ставил заводы в разных селениях, но завод в Троицком Черёмушках держал, как видно, всегда. Дело продолжил его сын Яков, у которого были заводы и в Троицком, и в Семёновском, и в Верхних Котлах. Когда Яков Михайлов умер, его сыновья Сергей и Алексей были в малых летах. И в 1850 г. его вдова Александра Алексеевна Китайцева взяла опекунство над наследниками и заводами мужа. Ей удалось сохранить дело. Когда сыновья подросли, им достался Троицкий в Черёмушках завод, находившийся вдоль дороги через землю Троицкого, по правую сторону по пути из Москвы. Но позже мать приобрела у них этот завод, который в 1867 г. и вплоть до 1872 г. вырабатывал по 500 тысяч штук в год¹⁴⁰. В списке фабрик, торговых и промышленных заведений 1872 и 1873 гг. отмечено, что доходность Троицкого завода А.А. Китайцевой была 750 руб.¹⁴¹ Сумма небольшая; позже и завод, и известная фамилия в связи с Троицким Черёмушки тож не упоминались.

В Троицком Черёмушках было три участка церковной земли, обозначенные на плане Генерального межевания 1766 г. литерами А, В и С. А – небольшой участок пашни у въезда на землю села Троицкого, близ церкви и села, у межи между ним и землей сельца Даниловского – по обе стороны дороги, проходившей рядом с Троицким (в 1766 г. это была единственная дорога, пересекавшая эту дачу, позже она стала проходить южнее, ближе к участку В). В – небольшой участок пашни среди леса между Коршунихой и ее отвершком, относившийся прежде к пустоши, что была деревня Коршунова. С – длинный участок пашен и лесов, почти вдвое больше суммы А и В, вытянутый вдоль межи между землями двух Черёмошских полупустошей, почти от Коршунихи вдоль Черёмошского оврага и почти до межи с сельцом Семёновским.

С 1845 г. на церковной земле близ села Троицкого Черёмошки тож – это мог быть участок А – имел кирпичный завод московский купец Иван Иванов Андреев. В мае 1850 г. он обратился к московскому гражданскому губернатору с просьбой о выдаче ему свидетельства на содержание завода. У него до этого особенного разрешения на содержание завода не было, Андреев пользовался правом купечества, прежде иного не требовалось. В документах отмечено, что завод помещается удобно, машин не имеется, на заводе две печи для обжигания кирпича; рабочих до 20 человек, дров на годовое отопление употребляется до 250 саж., которые он, Андреев, обязался всячески стараться заменять торфом.

В данном описании имелась в виду русская печь для сушки кирпича – такие обычно использовали заводчики в начале XIX в. Гофманские печи появились позже, и тогда в описаниях стали отмечать их название.

Собрав о купце и его заводе верные справки, 26 августа 1850 г. ему выдали свидетельство на содержание завода¹⁴². В 1864 г. завод перешел к наследнику И.И. Андреева – московскому 2-й гильдии купцу Тимофею Александрову Андрееву. В 1876 г. на заводе стояло две русских печи для обжигания кирпича и 11 сараев для изготовления кирпича. Рабочие вырабатывали 1 миллион 575 тысяч кирпичей в год на 34 650 руб. серебром. Арендная плата в год составляла: за землю под заводом по 350 руб. серебром; за землю под глиной по 300 руб.¹⁴³ В 1878 г. Т.А. Андреев снова заключил договор на аренду церковной земли с троицким священником Иоанном Архангельским, но дальнейших сведений о заводе не сохранилось. При описании и оценке кирпичных заводов по волостям Московского уезда его завод не упомянут. Вероятнее всего, на заводе сменился владелец.

В 1882 г. в списке заводов появилась новая фамилия владельца – московского 2-й гильдии купца Митрофана Самойлова Романова. Он арендовал под кирпичный завод земли церкви Святой Троицы в Черёмушках – 11 дес. под глину и 5 дес. под строение (наверное, именно он приобрел завод Т.А. Андреева). Завод вырабатывал тогда 1 миллион 500 тысяч штук в год по 21, 22, 23 руб.¹⁴⁴ Завод был устроен по старинке, в нем действовали: печи русские № 1, 2; шатры № 1, 2; сараи; строения нежилые и жилые (для 60 рабочих); ценность всего 38 414 руб. 10 коп. В 1890 г. завод М.С. Романова упомянут в последний раз.

В 1875 г., арендовав 9 дес. церковной земли в полутора верстах от Серпуховского шоссе – участок В, построил кирпичный завод московский 2-й гильдии купец Григорий Андреев Юдин. В 1882 г. завод производил 1 миллион штук кирпича в год. В 1889 г. на заводе Юдина, как и на соседнем у Шмидта, имелась гофманская печь стоимостью 9618 руб. 77 коп., а также шатер – 3656 руб. 80 коп.; сараи – 10 632 руб. 80 коп.; труба – 3420 руб.; строения жилые – 566 руб.; строения нежилые – 4744 руб. 60 коп.; движимость на 10 531 руб. 50 коп.; ценность всего – 43 169 руб. 67 коп.¹⁴⁵ Это немного меньше, чем у Шмидта. Как владелец этой собственности купец Григорий Андреев Юдин был внесен в «Список владельцев Московского уезда, имеющих право участвовать в выборе главы Московского уездного земского собрания на трехлетие 1894–1897 гг.». Но позже эта фамилия заводчика в списках не упоминалась. Не исключено, что, купив у Андреева землю, смежную с церковной и с заводом Юдина, Шмидт приобрел и строения его завода.

В июне 1867 г. отставной гвардии поручик Александр Дмитриев Кондратьев-Барбашев и титулярный советник Александр Лаврентьев Обер обратились в Губернское правление с прошением о выдаче им свидетельства на дозволение открыть в Московском уезде при селе Троицком кирпичный и гончарный заводы на арендуемой земле крестьян. На заводе установили 9 сараев, в которых складывались сырец и обожженный кирпич, одну обжигательную печь, 50 рабочих поместили в особо устроенной для них избе. Дров для заведения в год требовалось до 1000 саж. Завод поставили в полуверсте от жилых строений села, и поэтому опасности от огня им не грозили, что и отметили в справке. 18 июля разрешение на открытие завода было получено¹⁴⁶.

К 1872 г. на этом кирпичном заводе работали 60 мужчин и 2 женщины, заводское оборудование заметно усложнилось: 1 паровая машина 6 сил, 1 паровой котел, 2 печи, одна особого устройства, 2 машины, 2 глиномяльни, 1 пресс; вырабатывался пустотелый кирпич 1 миллион 500 тысяч штук в год, дренажный кирпич 500 тысяч штук в год, оборот 50 тысяч руб.¹⁴⁷ С мая 1872 г. на заводе остался один владелец – Александр Дмитриев Кондратьев-Барбашев¹⁴⁸. И хоть доходность в 1873 г. достигла 3 тысячи руб. (по сравнению с 900 руб. в 1872 г.), но позже упоминаний о заводе Кондратьева-Барбашева не появилось. Возможно, одному ему было тяжело держать завод, и он мог его продать.

Сын Елены Фёдоровны Андреевой Константин Николаевич арендовал в 1888 – до 1900 г. – смежную с землей Троицкого удельную оброчную статью под № 177 в 2 дес. 372 кв. саж. (из дачи сельца Семёновского), но, так как он 27 июня 1889 г. скончался, аренда, строения и сад, которые он устроил на этом участке, перешли к одному из его наследников, племяннику Николаю Михайловичу Андрееву.

В марте 1897 г. статский советник Н.М. Андреев продал за 25 тысяч руб. московскому мещанину Михаилу Егорову Фёдорову и крестьянину Бронницкого уезда деревни Берендиной Евграфу Никитину Новикову недвижимое имение 15 дес. 920 кв. саж., доставшееся ему по раздельной записи с дворянами Сергеем и Николаем Аркадьевичами Андреевыми. В том же году Фёдоров и Новиков основали здесь кирпичный завод (в 1904 г. на нем работало 134 рабочих). Приобретя 15 дес. господской земли, Фёдоров и Новиков практически приобрели право на часть дворянского имения, в котором и поселились.

А 19 декабря 1897 г. они приобрели у Н.М. Андреева также жилые и нежилые строения с фруктовыми и другими при них насаждениями на арендованной удельной оброчной статье под № 177, а также право аренды этого участка в 2 дес. 372 кв. саж. на оставшийся срок – по 1 июля 1900 г. За продажу строений и за передачу права на аренду земли с залогом при подписании договора Фёдоров и Новиков заплатили Андрееву 700 руб. серебром¹⁴⁹. Позже они продлили аренду удельной оброчной статьи № 177, заключив договор с Московской удельной конторой до 1912 г., а затем и до 1924 г. В 1917 г. дело М.Е. Фёдорова продолжили его сыновья – московский мещанин Иван Михайлович, личный почетный гражданин Василий Михайлович и Алексей Михайлович Фёдоровы. В 1918 г. завод быв. Фёдорова – Новикова продолжал работу, кирпич производили 10 рабочих. На карте 1930 г. этот кирпичный завод разместился около трех прудов в карьерах между селом и храмом. На карте 1930 г. завод быв. Фёдорова – Новикова отмечен № 2.

Заводы Шмидта и Фёдорова – Новикова вошли в кирпичный завод № 2 Моссиликата, как и самый большой кирпичный завод, появившийся на земле села Троицкого Черёмушки, – московского 1-й гильдии купца коммерции советника В.И. Якунчикова.

Василий Иванович Якунчиков, потомственный почетный гражданин, появился в этих местах, когда господские и церковные земли были уже почти все заняты заводами. В одном из описаний (от 1904 г.) указана дата основания завода Якунчикова на землях крестьян села Троицкого – 1874 г.¹⁵⁰ Это дает основание думать, что вначале Якунчиков приобрел строения завода Кондратьева-Барбашова, который тоже арендовал землю у крестьян, а после 1873 г. его фамилия более не появлялась в документах. В 1879 г. Якунчиков взял в аренду всю надельную землю Троицкого сельского общества – 21 дес. 1-й категории с доходом 1120 руб.¹⁵¹ Крестьяне сдали пашню в аренду под кирпичный завод и глину по 800 руб. в год на 12 лет с правом возобновления. Для добычи глины Якунчиков арендовал также на 12 лет у крестьян сельца Семёновского 6 дес. за 1000 руб. в год. Завод Якунчиков поставил в 4 верстах от Серпуховской заставы и в 3³/₄ верстах от шоссе Даниловского кладбища. Производил Якунчиков разного рода кирпич в зависимости от спроса, но в основном обычный – 4,5 миллиона штук по 21 руб. за тысячу. Работало на заводе 900 мужчин и 90 женщин. Все годы, до самой Первой мировой войны, эти показатели у него не снижались. Обжиг кирпича производился круглый год и круглые сутки. Остальные работы (подготовительные) велись только четыре месяца лета и осени¹⁵².

Московский 1-й гильдии купец потомственный почетный гражданин Василий Иванович Якунчиков

Постепенно Якунчиков усовершенствовал кирпичное производство в Троицком. В 1884 г. это был паровой кирпичный завод. А к 1889 г. на заводе, где работали уже 1000 рабочих, действовала гофманская печь; стояли труба, шатер, сараи, жилые и нежилые строения. Вместе с движимостью ценность всего 118 846 руб. 85 коп.¹⁵³

В мае 1880 г. Якунчиков приобрел у князя Владимира Александровича Меншикова соседнее недвижимое имение Знаменское Черёмушки – 114 дес. с отличными глинистыми почвами, годными для производства кирпича.

В 1890 г. В.И. Якунчиков арендовал – до 30 октября 1900 г. – смежные с этим имением 9 дес. церковной земли (из участка С), на которой он поставил завод и добывал глину. Так как на этот же завод поступала и глина с земли имения, приобретенного Якунчиковым у Меншикова, то ему было выгодно сохранить этот завод, пока там была глина. Поэтому Якунчиков по окончании срока аренды повторно арендовал те же 9 дес. для завода и еще 3 дес. для добычи глины – всего 12 дес. церковной земли на период с 1900 по 1906 г.¹⁵⁴

Труба Черёмушкинского кирпичного завода, стоявшего в Троицком Черёмушках – на нынешней улице Дмитрия Ульянова у перекрестка с улицей Новочерёмушкинской. Фото автора 2000 г.

Именно на этой земле он поставил третью гофманскую печь, трубы которой сохранились вплоть до XXI в., когда вокруг них, на прежней церковной земле села Троицкого, росли кварталы огромного города улиц Дмитрия Ульянова и Новочерёмушкинской.

В июле 1896 г. дворяне Сергей и Николай Аркадьевичи Андреевы продали по купчей крепости коммерции советнику Василию Ивановичу Якунчикову участок земли 13 дес. 850 кв. саж. за 17 360 руб., который тоже пошел под глинище.

В 1907 г. В.И. Якунчиков умер, и кирпичные заводы (в Троицком и Знаменском Черёмушках), как и все дела отца, в 1909 г. унаследовал его младший сын Николай Васильевич Якунчиков (1873–1931), уже не купец, а потомственный дворянин, бывший дипломатом и даже придворным камер-юнкером.

Жена Николая Васильевича Ольга Николаевна Якунчикова, урожденная Жерве, с 1911 г. являлась попечительницей Троице-Черёмушковского земского училища (основано в 1900 г., расположено в четырех верстах от Серпуховской заставы). Преподавали в училище священник Михаил Капитонович Горский, с 1910 г., и учительница Людмила Григорьевна Сербаринова, с 1901 г.

В отличие от многих других заводчиков Николай Васильевич Якунчиков сумел сохранить оба завода в Черёмушках до 1917 г. Они продолжали работать и в 1918 г. – на обоих заводах (быв. Н.В. Якунчикова) тогда работало 315 человек. В 1923 г. они стали основой Черёмушкинского кирпичного завода № 2, владельцем которого являлся МСНХ, 1-е объединение заводов Моссиликата. На заводе № 2 было 3 гофманских печи (вместительностью 607 тысяч штук), а также 8 двигателей 326 л. с. Рабочих – 429 человек¹⁵⁵. На карте 1930 г. завод быв. Якунчиковых обозначен № 1 и тремя знаками заводов с трубой.

В 1918 г. в Троицком Черёмушках сельсовет отмечал еще один кирпичный завод – быв. Добычина, на котором трудилось 13 рабочих. Но до 1918 г. ни в одном документе не встретилось этой фамилии, чтобы можно было описать его предысторию. Однако на карте 1930 г. есть еще один знак кирпичного завода, которому, вероятно, можно присвоить № 4.

Бекетовская дача тоже косвенно связана с селом Троицким.

В 1798 г. в метрических книгах села Троицкого Черёмушки отмечается загородный дом госпожи Ирины Ивановны Бекетовой¹⁵⁶. С 1800 до 1830 г., судя по метрическим книгам, этот загородный дом значится за ее сыном Иваном Петровичем Бекетовым. В этом доме на арендованной в Троицком земле все эти годы жили дворовые люди Ивана Петровича – женились, плодились, умирали. Но сам Иван Петрович при этом пользовался другим загородным домом, расположенным неподалеку от Троицкого – по дороге в Москву, на участке, ставшем известным как Бекетовская дача.

С 1796 г. по раздельному акту наследства от отца Петра Афанасьевича Бекетова Иван Петрович Бекетов получил загородный дом, который достался отцу «в 1789 году от графини Дарьи Петровны Салтыковой, урожденной графини Чернышовой, супруги генерал-аншефа, что после был генерал-фельдмаршал, и кавалера графа Ивана Петровича Салтыкова, по купчей крепости… в Москве за Серпуховской заставою, прозываемой Худеницкой с имеющимся в нем всяким строением, прудами и в них рыбою, садом и в нем разных родов плодовитыми и прочими деревьями и со всею находящеюся под ним землею…»¹⁵⁷.

Худеницкой двор, в 6 дес. 1924 кв. саж., расположенный неподалеку от Троицкого, на земле удельных крестьян сельца Даниловского, не был вымежеван первыми владельцами из земли удела, как полагалось по закону, и удельная контора считала его своим, хоть его уже не один раз владельцы перепродавали по купчей крепости, не считая нужным произвести отмежевание. Располагался двор очень удобно – близ Москвы, у слияния речки Чуры, протекающей по Кадашевскому (Челбыженскому) оврагу, и ручья, ее правого безымянного притока. Большой пруд усадьбы, образованный на этом ручье, огибали две древние дороги, идущие от Москвы в Знаменское Черёмушки (позже Черёмушкинская) и в Троицкое Черёмушки (позже Якунчиковская). Обширная территория между двумя оврагами южнее Худеницкого двора была изрыта глинищами старых, еще XVIII в., кирпичных заводов. И.П. Бекетов видел эти пустопорожние земли удельных крестьян ведомства Московской конторы Даниловской слободы и села Семёновского из окон своего загородного дома в Троицком, расположенного на противоположной от Худеницкого двора юго-западной возвышенной стороне. И в 1803 г. он взял это межовражье, принадлежавшее удельным крестьянам двух селений, в оброчное содержание на 40 лет (до 1843 г.) за 550 руб. ежегодно. Он развел здесь «обширный сад, в котором находятся сибирские и американские кедры, каштановые и грецкие орехи, пихты, лиственницы, тополи и липовые рощи, часть оной земли занял даже строениями»¹⁵⁸.

В книге «Старая Москва» М.И. Пыляев приводит, со слов современника, описание дачи, какой она была до 1830-х гг., ошибочно приписывая ее принадлежность Платону Петровичу Бекетову: «Все местоположение гористое, нет ста шагов ровных; вьются дорожки в чаще леса, по окраине лугов, наводя на живописные виды; там курган, тут – пруд, длина, чаща, кривое дерево, обрыв к речке и т. д. Гуляя по парку, думаешь быть далеко, а всего три версты за заставою. Дом очень старой архитектуры, комнат не много, но прекрасных, зала, библиотека и столовая с мраморными каминами и колоннами, расписанными Скотти. Из библиотеки комната, канареечная, усыпанная песком, усаженная деревьями, где было сотни птиц. Из нее сход в оранжерею, бывшею единственною после Горенской. Там не стояло кадок, горшков; все растения сидели в грунту, между ними вились дорожки, и посетитель гулял, как на воздухе, между музами, пальмами; над водоемом стлались водяные растения; стены скрывал плющ, виноград; камелии росли кустами, магнолии – деревьями. Из второго этажа на луг идет сход без ступеней, обложенный дикими каменьями и заросший кругом деревьями»¹⁵⁹.

Генерал И.П. Бекетов пользовался дачей 32 года, а в начале 1835 г. предложил удельному ведомству обменять землю, которую он брал в оброк, на его собственную землю – первую часть сельца Кленкова, пустошь Сасуновскую, доставшуюся ему по наследству от отца П.А. Бекетова.

План Бекетовской дачи. 1835 г.

В рапорте удельного землемера Полякова, составившего план удельных земель, участки, владеемые И.П. Бекетовым, описаны так: «Удельные земли… кои значутся на плане под № 1-м и 2-м в количестве 44 дес. 2016 кв. саж., имеющие местоположение самое возвышенное и изрытое, где прежде сего существовали кирпичные заводы, которыя земли ныне приносят ежегодно доходу 550 руб. Есть ли же г. Бекетов впоследствии времени откажется от содержания сих земель и снесет все свое заведение, тогда земли сии по описанному неудобству едва ли принести могут годового дохода 100 руб., из чего полагаю, что предлагаемая в промен крепостная дача г. Бекетова может быть для Удела полезною. Под № 3-м земля в количестве 6 дес. 1924 кв. саж. в согласность плана Генерального межевания на Даниловскую слободу принадлежит ко владению Уделу, за которую г. Бекетов оброчных денег не платит, а владеет ею по крепостному акту, который от него для видимости представлен в оную контору»¹⁶⁰.

В отчете землемер Поляков сообщил, что дача Бекетова состояла из трех участков: № 1 – удельных крестьян сельц Семёновского, Посевьева Раменки тож под англинским садом вдоль Кадашевского оврага 16 дес. 1666 кв. саж.; № 2 – удельных крестьян Даниловской слободы под англинским садом 23 дес. 2084 кв. саж., а всего 27 дес. 1738 кв. саж.; № 3 – Худеницкий двор под фруктовым садом 4 дес. 2224 кв. саж., а всего 6 дес. 1924 кв. саж.

Смежными землями являлись: А – В – земля сельц Семёновского, Посевьево Раменки тож ведомства Московской удельной конторы крестьян; В – С – Московская выгонная земля; С – А – земля села Даниловской слободы удельного ведомства крестьян.

Тогда же, в апреле 1835 г., землемер Поляков снял план сельца Кленкова, разделенного еще в 1755 г. на два участка, переходившие по купчим из рук в руки, но тоже до сих пор не размежеванные по закону. Оказалось, что в первом участке сельца Кленкова Колычово тож, которым владел И.П. Бекетов, 45 дес. 1316 кв. саж., а во втором – московского мещанина Тимофея Иванова Ларионова – 46 дес. 820 кв. саж.

Удельное ведомство было согласно на промен, учитывая выгоду для удела. Первый участок пустоши Клениной (Кленково Колычово тож), смежный с удельной деревней Деревлёвой, почти равен по площади Бекетовской даче, имеет старый дом, сад, лес, сенокос… Однако в конторе вызывал сомнение находящийся «во владении г. Бекетова еще третий участок в Даниловской слободе пространством 6 дес. 1924 кв. саж., который он оспаривает в крепостное свое владение; дело по сему [представляет] с прочими от разных лиц, завладенными в селе Даниловском землями, находится ныне в разсмотрении Департамента Правительствующего Сената»¹⁶¹.

Только в октябре 1835 г. было получено Высочайшее соизволение на обмен – на совершение купчих крепостей на земли. Обмен, таким образом, совершался через куплю: удел покупал сельцо Колычово, а Иван Петрович Бекетов – участки сельц Даниловского и Семёновского.

Но Иван Петрович не дождался этого решения. Он умер 8 сентября 1835 г. и завещал все свое имущество, в том числе и права на аренду земель, любимой племяннице Софье Сергеевне Бибиковой, которая и завершила обмен. После чего удел официально, в законном порядке провел полюбовное размежевание сельца Кленкова Колычово с наследниками Т.И. Ларионова (1841–1842).

Тогда же удел начал проводить обмежевание земель сельц Семёновского, Посевьево Раменки тож и Даниловского, о чем были извещены все смежные владельцы. Софья Сергеевна просила освободить ее от каких-либо требований удела, так как земли, полученные взамен сельца Кленкова по Высочайшему соизволению, находятся в ее «единственном и особняковом владении». Но управляющий конторы сообщил ей, что уступленные уделом земли «от прочих Удельных не обмежеваны и из планов Генерального межевания каждой дачи не исключены; почему оныя остаются в общем владении до тех пор, когда учинится размежевание; заборы ж и насыпи, ограничивающие безспорное ея владение, так равно и план снятия удельного землемера, не могут отвергнуть должного по законам размежевания». После длительной переписки Бибикова назначила наконец для участия в межевании своего поверенного, но в 1845 г. посреднику по межеванию сообщили, что владение «дошло по покупке от г-жи Бибиковой» купцам Родионову и Яковлеву. Размежевание по разным причинам затянулось еще на несколько лет. Только 13 мая 1858 г. верейский уездный землемер А. Богомолов выехал на межу. Владения московских 2-й гильдии купцов Василия Яковлева сына Яковлева и 3-й гильдии Семёна Родионова сына Родионова (Бекетовская дача) были отмежеваны в первые два дня, хотя ни сами купцы, ни их представители на размежевание не явились¹⁶².

Что-то случилось с совладельцами Бекетовской дачи – оказалось, что они ее тоже продали… Трудно сказать когда и кому – в деле не было уточнений, однако отмежевание Бекетовской дачи от удельной земли все же было проведено в отсутствие владельцев. Но вскоре, в 1865–1866 гг., учрежденная Московской думой Комиссия по постройке бойни в Москве обратила внимание на этот участок, уже принадлежавший купцам Канатчиковым, заключавший в себе до 55 дес. В одном из отчетов комиссии в скобках упомянуто, что это Бекетовская дача.

Канатчиковы – фамилия редкая. Единственный купец с этой фамилией – Козма Иванов Канатчиков, купец 3-й гильдии, жил в Москве в Дмитровской слободе. Канатчиков торговал железом. По сказке 10-й ревизии (1858) ему было 58 лет. Младшему сыну Петру – 31 год, но семьи он не завел. А в семействе старшего Ивана, кроме троих старших детей – Николая, 11 лет, Семёна, 9 лет, Марии, 9 лет, – после прежней ревизии (1850) появилась еще одна дочь Елизавета, 4 лет. Многодетной вдове Татьяне Андреевне шел 31 год. Возможно, Козма Канатчиков накануне ревизии 1858 г., еще при жизни многодетного старшего сына Ивана, приобрел Бекетовскую дачу у купцов 2-й гильдии В.Я. Яковлева и 3-й гильдии С.Р. Родионова (или их наследников), фамилий которых не нашлось ни в одной московской слободе.

Станция Канатчиково. 1903 г.

Но Иван нежданно умер. Затевать новое дело на новом участке Козме Канатчикову было трудно – не тот возраст. От младшего сына Петра помощи было немного – купцом он так и не стал. Внуки, Ивановы дети, еще малы. И ничего толкового на купленной даче Козма Канатчиков не сделал. А когда городская управа обнаружила, что их участок пригоден для бойни, так как «во всех отношениях превосходный для выгона и стоянки скота… Г. Канатчиков согласился уступить городу всю землю, требуя за все 55 дес., с лесом в двух местах… 26 тысяч руб.». В 1867 г. купцы Канатчиковы продали свой участок за 24 тысячи руб.¹⁶³ Козма Канатчиков, как видно, вскоре скончался, и в 1869 г. в купечество вошел внук Николай, взяв на себя дело деда – торговлю железом. А через два года и вдова Канатчикова вошла в купечество. В 1892 г. стал купцом Семён Иванов Канатчиков, державший кузнечное заведение. Но после 1895 г. эта редкая фамилия среди купцов уже не упоминается.

На участке, приобретенном городом у Канатчиковых, город бойню не построил – нашли другое место. И более двадцати лет городская земля под названием Канатчикова дача стояла впусте. И лишь в поисках места для психиатрической больницы дума снова обратила внимание на этот окраинный участок по правую сторону Кадашевского оврага. Около половины территории было занято оврагами, остальное – под зданиями, огородами, рощей, большим прудом и пятью садами. По большей части это было плато, лежавшее на высоте 16 саж. (34 м) над уровнем Москвы-реки и равномерно спускавшееся к востоку, где находился пруд, сохранивший в названии Бекет историческое прошлое дачи. Почва суглинистая с высокими грунтовыми водами. Просторный, отделенный от окружающих территорий оврагами участок городская дума приговором от 27 июня 1889 г. определила местом для постройки больницы, которая была возведена в 1894 г.

Когда в 1903–1908 гг. была построена Московская окружная железная дорога, по левую сторону от Кадашевского оврага, ближе к Живодерной слободе, поставили станцию, которую в проекте называли Канатчиковой дачей, а после строительства назвали Канатчиково. Сейчас станция входит в границы столичного Академического района.

А прекрасная Бекетовская дача с прудом Бекет, которой Пыляев посвятил немало восхищенных строк, полвека была известна лишь как Канатчикова дача. Более того, это название позже в народе стали воспринимать как синоним городской психиатрической больницы, построенной там 110 лет назад.

Советские времена. В июле 1918 г., как сообщил зюзинский гражданский комиссар В.Л. Гаврилов в гражданский отдел губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов, в селении Зюзинской волости Троицкое Черёмушки проживало 588 жителей обоего пола. Так как в имении Знаменском Черёмушки крестьян не было, а формирующийся рядом с усадьбой рабочий поселок кирпичного завода административно выделен не был, комиссар приписал жителей поселка к деревне, объединив обе территории в одно селение Черёмушки. Именно поэтому село Троицкое в 1920-х гг. стали называть коротко – Черёмушки, что даже было внесено на карты, хотя в документах постоянно упоминалось название «Троицкое». Здесь в том году действовали четыре кирпичных завода: быв. Якунчикова, где работало 315 человек; быв. Фёдорова и Новикова – 10 человек; быв. Шмидта – 13 человек и быв. Добычина и Фролова – 13 человек¹⁶⁴.

Так как в Троицком Черёмушках постоянных жителей было немного, а в поселке жил пришлый народ – рабочие завода и совхоза, территорию Черёмушек включили в Шаболовский сельсовет; сельсовет находился в более крупной деревне Шаболовке. И в 1923–1924 гг. Черёмушки входили в Шаболовский сельсовет, председатель сельсовета – беспартийный шаболовский крестьянин А.Ф. Тихонов, в должности с 1923 г.

Когда в 1925 г. сельсоветы укрупнили, территория Шаболовского сельсовета вошла в Зюзинский групсовет, в который, кроме Троицкого Черёмушек (483 человека, в двух верстах от с/с) и Шаболово (412 человек, в двух верстах от с/с), были включены Зюзино и Волхонка. В групсовет были избраны и несколько представителей Черёмушек. От Троицкого беспартийные крестьяне В.Я. Кузнецов, 27 лет, И.А. Журавлев, 30 лет, С. Колкунов, 24 лет, Д.А. Капитонов, 36 лет, А.Д. Морозова, 38 лет. От поселка – рабочие кирпичного завода И.С. Архипов, 32 лет, член РКП(б), Г. Полеховский, 36 лет, член РКП(б), А.С. Зайцев, 19 лет, член РЛКСМ. Образование у крестьян и рабочих низшее.

В Троицком Черёмушках и в Зюзине работали школы первой ступени. Больница в Шаболове по-прежнему принимала больных. Состояние дорог неудовлетворительное. Направление всех хозяйств – огородничество.

Но вскоре, в октябре того же 1925 г., групсоветы снова разукрупнили. Вместо Зюзинского групсовета избрали три сельсовета. В Троицком Черёмушках (жителей 483 человек) избрали Черёмушкинский сельсовет. На территории сельсовета – школа 1-й ступени, завод быв. Якунчикова (40 человек) в полуверсте от сельсовета, совхоз «Черёмушки»¹⁶⁵.

В 1926 г. в перечне землепользователей в селениях Ленинской волости впервые было обозначено, что в Троицком было 64 едока, а в Черёмушках – 235 едоков: население, которое в основном сельскохозяйственной землей не пользовалось, но и поселком еще не было названо. Но уже тогда в поселке селились и потенциальные колхозники. К Черёмушкам тогда отнесли два кирпичных завода: быв. Шмидта и быв. Якунчикова. Леса – быв. Андреева 23 дес., быв. Шмидта 7 дес., быв. Якунчикова 39 дес. (в том числе парк около 15 дес.) – были включены в Южное лесничество¹⁶⁶.

В 1927 г. в Московском уездном земельном управлении (МУЗУ) были собраны статистические сведения о землепользовании и численности селений Московского уезда. В таблице, где были приведены контрольные цифры по селениям в сравнении с 1881 г., было уже выделено два селения Троицкое и Черёмушки. В первом в 1881 г. было 16 дворов, а в 1927 г. – 21, число едоков также приведено в сравнении: 70 и 105. Показатели землепользования (в дес.) также изменились: усадьбы 5 и 5; пашни 16 и 10; лугов не было, стало 4; выгона не было, стало 4; появились неудобья 2 дес.; всего было 21 дес., стало 25 дес. А по селению Черёмушки данные за 1881 г. нулевые, что доказывает его отсутствие в тот год. А за 1927 г. указаны следующие сведения: дворов – 87, едоков – 443, усадьбы – 4 дес., пашни – 43 дес., леса – 4 дес., неудобья – 4 дес., всего 55 дес.

В составленных тогда же поселенных таблицах о распределении земли по формам землепользования, по видам угодий, характеру почв, количеству скота и кустарных промыслов по селениям Московского уезда для обоих селений опять использована одна строка, одно название: Троицкое Черёмушки, где числилось 83 общинных хозяйства и в них наличных едоков 371, распределение земли по угодьям (в дес.): усадьбы – 16, пашни – 36, выгон – 16, сады – 4. Всего удобных земель 72, неудобных не было. Почва глинистая, лошадей взрослых – 45, коров взрослых – 76, 4 хозяйства кустарных промыслов, в них 7 лиц, занятых промыслом, в том числе 2 наемных¹⁶⁷.

Колхозные времена Троицкого Черёмушки. Накануне собрания о коллективизации собралась группа учредителей колхоза крестьян из 18 человек, которая рассмотрела и приняла типовой устав сельхозартели, подготовленный колхозцентром РСФСР 29 декабря 1929 г., подготовила к общему собранию населения предложения по составу инициативной группы для проведения изъятия имущества у лишенцев, составила список лишенцев, в который было включено 59 крестьян, и подготовила текст резолюции предстоящего собрания: «С 24 января начать трехдневник по вывозке навоза на поля, используя на этой работе всех кулацких лошадей и рабсилу. Каждому колхознику, выезжая на своей лошади, взять под наблюдение одно кулацкое хозяйство, чтобы не дать возможности уклониться от вывозки, и о всех замеченных немедленно сообщить члену правления колхоза или члену инициативной группы. Инициативной группе с 24-го приступить к описи имущества у кулаков-лишенцев с целью изъятия его в пользу колхоза и к описи и оценке у колхозников с целью учета».

Собрание граждан селения Черёмушки состоялось 23 января 1930 г. Присутствовали на нем 144 человека. В повестке дня три вопроса: 1) о коллективизации; 2) утверждение инициативной группы; 3) разное. Доклад тов. Зайцева о коллективизации сразу вызвал вопросы: как поступить тем, кто работает на стороне? Как поступить тем, которые работают в других артелях? Можно ли вступить в колхоз, если вся семья работает на стороне?

Выбрали инициативную группу из семерых крестьян, куда добавили также агронома и врача. Тут же, на собрании, обсудили и утвердили список лишенцев в количестве 59 человек, подготовленный накануне собрания. Решили немедленно выселить всех кулаков из занимаемых ими домов.

На этом же собрании был составлен список вступающих в колхоз: «Мы, нижеподписавшиеся крестьяне села Черёмушки, добровольно вступаем в сельхозартель и согласны с уставом, принятым колхозцентром». В списке вступивших расписались 58 человек, в числе первых – учредители.

Зарегистрирован протокол об общем собрании под № 59 28 января 1930 г. Эта дата и номер были внесены в устав сельхозартели как дата создания на землях селения Черёмушки Ленинского района Черёмушкинского колхоза им. Сталина, правление которого, как и сельсовет, находилось в Троицком Черёмушках. В него вошло 64 крестьянских хозяйства, находившиеся и в селе Троицком, и поселке Черёмушки, образовавшемся при кирпичном заводе и совхозе. Всего в колхозе было почти 119 га земли, занятых усадьбами, постройками, парниками, пашнями, садами, прудами, дорогами, оврагами с редким лесом и кустами¹⁶⁸.

В дополнение к землям вошедших хозяйств из государственных земельных имуществ (ГЗИ) в 1930 г. колхозу был передан в трудовое пользование плодоносящий сад в 2,53 га – 40 штук яблонь по 3 руб., 380 штук вишни по 2 руб., 120 штук сливы по 3 руб., всего стоимостью 1240 руб., – из бывшей удельной статьи № 177 удельного ведомства, арендованной прежде Андреевыми, а после них Фёдоровым и Новиковым. В межах участка – земли Семёновского, зона отчуждения Окружной железной дороги, земли крестьян села Троицкого и земля, состоящая в ведении Моссиликата под кирпичным заводом № 2 (участок завода быв. Фёдорова – Новикова). Через сад проходит дорога с кирпичного завода № 2 на станцию Канатчиково¹⁶⁹.

Когда в 1932 г. в состав Москвы включили территории селений Верхние и Нижние Котлы, вместе с заводскими поселками отошли к Москве и часть земель села Черёмушки, на которых образовались эти поселки. 32 усадьбы колхозников колхоза им. Сталина, общей площадью 8 га, находились в поселке Черёмушки, возникшем с юга от Конного двора усадьбой прежнего села Знаменское Черёмушки. Но постепенно поселок разрастался к западу, а за оградой усадьбы дома располагались вдоль Черёмушкинского шоссе. Черёмушкинский сельсовет постепенно стал поселковым советом, так как большее количество жителей жили в поселке.

Так как в этом поселке жили преимущественно рабочие Черёмушкинского кирпичного завода № 2 (быв. Якунчикова) и совхоза «Черёмушки», указом Президиума РСФСР от 26 декабря 1938 г. поселок Черёмушки Ленинского района Московской области отнесен к категории рабочих поселков.

За колхозом закрепилась земля, находившаяся в его фактическом пользовании. Территории колхоза, поселка, заводов, многих московских учреждений, получивших в те годы в пользование недавние колхозные земли, была необычайно перемежены. Колхозные земли представляли собой несколько участков разной величины, подчас разделенных землями сторонних землепользователей. В 1939 г., чтобы отделить земли колхоза от земли поселкового совета Черёмушки, был составлен план фактического землепользования колхоза им. Сталина при селе Троицком. Общая площадь сельскохозяйственных земель тогда составила 118,87 га.

На плане землепользования Черёмушкинского колхоза им. Сталина 1939 г. видно, как извилиста граница колхозных земель, зажатых между границами Москвы, территорией поселка Черёмушки и Черёмушкинским кирпичным заводом № 2. Колхоз со всех сторон окружали смежные землепользователи: А – Б – территория поссовета Черёмушки; Б – В – сельхозартель «Завет Ильича» (Нижние Котлы); В – Г – Ленинская слободка (недавний поселок им. Ленина на территории Верхних Котлов, в 1932 г. включенный в Москворецкий район Москвы); Г – Д – Трест зеленого строительства Москвы, расположенный на земле Зюзинского сельсовета; Д – Е – ветеринарная лечебница Ленинского райзо; Е – Ж – лагерь Осоавиахима Ленинского района Москвы; Ж – З – зоотехнический институт; З – И – снова территория поссовета Черёмушки; И – К – веревочное предприятие Ленинского райпромкомбината; К – Л – снова территория поссовета Черёмушки; Л – М – землепользование НКО (ремонтная база № 3 МВО); М – Н – снова территория поссовета Черёмушки; Н – О – кирпичный завод № 2; О – А – трест Союзформолитье.

План землепользования сельхозартели им. Сталина при селении Троицкое Черёмушки. 1939 г.

При установлении границ фактического землепользования 1939 г. в присутствии явившихся представителей названных организаций, «на поворотных пунктах были установлены законного образца деревянные столбы с государственным гербом и возведены курганы. Со стороны смежных землепользователей претензий и споров не заявлено. Границы сухопутные, ясно выраженные. И как владельцами фактического землепользования, так и смежным землепользователям в натуре известны… Границы города Москвы по Москворецкому району согласованы и возражений против нет».

Когда после Великой Отечественной войны в 1946 г. снова составляли планы землепользования Черёмушкинского колхоза им. Сталина, количество земель и конфигурация территории несколько изменились. При составлении нового плана землепользования и корректировки севооборота агрономы, бригадиры, землеустроители отмечали на окраинах территории несколько участков, доставшихся колхозу после разработки глины без рекультивации, которые нельзя было пустить ни под пашню, ни под огороды, ни даже под выгон для скота. И уже при планировании севооборота в колхозе предусматривалось, что отдельные участки пойдут в ближайшее время под разработку глины, и на этих участках уже не намечали ни пахать, ни закладывать огороды, чтобы не тратить средств на удобрение земли. Эти участки оставляли под выгон.

На смежных с колхозом землях вдоль Кадашевского оврага соседние кирпичные заводы: Воронцовские (ближний и дальний) и Черёмушкинский – вели активные разработки глины. Сначала с просьбами о выделении под выработку глины они обращались в земельные общества Семёновского или Шаболова. А когда в 1930-х гг. земли передали колхозам, заводы стали брать землю для добычи глины у колхозов. При этом, как правило, в том же порядке, как и прежде у владельцев земель – на время, с возвратом обществу или колхозу отработанного участка после добычи глины в годном для сельскохозяйственного использования. Эта передача части колхозных земель Ленинского района для выборки глины кирпичным заводам оформлялась по всей вертикали власти: от Совета министров СССР до Исполкома Моссовета. При этом колхозам по актам оценки вложенных, но неиспользованных затрат выплачивались компенсации. А земли после выемки глины заводы должны были возвращать готовыми к сельскохозяйственному использованию. Но последнее требование не всегда выполнялось полностью.

Так, в ноябре 1948 г. решался вопрос об отводе Черёмушкинскому кирпичному заводу карьера глины площадью 10 га в полях севооборота № 5–7 колхоза им. Сталина, так как «имеющиеся запасы глины на ранее отведенных заводу участках исчерпываются». При этом было решено: «Отвод участков в натуре производить по мере разработки глины частями, учитывая годичную потребность в земле каждого завода». Колхозники на общем собрании согласились, но просили компенсировать изъятие равновеликой площадью. Они отметили, что после выборки глины компенсирующая земля «пришла в негодность как по рельефу, так и по плодородности», и просили «не включать эту площадь в обложение госпоставками до полного освоения и повышения плодородности», на которое обычно уходил не один год¹⁷⁰.

Учитывая согласие колхоза и заключение экспертизы о наличии на запрашиваемых участках запасов глины, исполком райсовета решил отвести Черёмушкинскому заводу 10 га из земель колхоза им. Сталина, а колхозу, учитывая недостаток у него земли и наличие в смежности с колхозом земель фонда Исполкома Моссовета, изъятие произвести с земельной компенсацией, «предварительно обязав кирпичный завод привести указанную площадь земли в пригодное для сельскохозяйственного использования состояние»¹⁷¹.

Малоземелье не позволяло колхозу использовать рекомендуемый райзо (районным земотделом) семипольный севооборот. Подобное ограничение в площадях существовало во всех маленьких колхозах, созданных в 1930–1931 гг. в каждом отдельном селении, независимо от их размера. И это стало причиной массового слияния мелких колхозов, предпринятого в Московской области в 1950 г.

План строительства Юго-Западного района. 1957 г.

При этом Черёмушкинский колхоз им. Сталина вместе с Волхонским колхозом «Возрождение» присоединили к зюзинскому колхозу им. 9 января. Новый колхоз назвали: им. Молотова. Общая площадь укрупненного колхоза составила 584,86 га, в том числе пашни 205,41 га. Для него был составлен новый план землепользования, в котором земли села Троицкого стали частью общих полей, к северу от зюзинской земли, а колхозники села Троицкого объединены в одну бригаду. Сельскохозяйственные земли Троицкого были отделены от Зюзина землями поселка Черёмушки и других землепользователей. Поэтому использовать их в полевом севообороте нового колхоза им. Молотова было неудобно – далеко. Пахотные земли села Черёмушки агрономы решили использовать под припарниковый севооборот, о чем и записали в акте осмотра землепользования сельхозартели им. Молотова.

Укрупнение сельскохозяйственных артелей, смежных с Москвой, было в некоторой степени вынужденным. На них с севера все активнее наступал город – и колхозы отдавали столице земли, которые уже уходили из состава колхозов без земельных и денежных компенсаций.

Еще по плану реконструкции Москвы 1935 г. предполагалось строительство новых кварталов вокруг Москвы на территории Юго-Западного района размером в 16 тысяч га, как наиболее здоровой для жилья.

Земли между старым селом Троицким Черёмушки и Кадашевским оврагом, где протекала речка Чура, разбили на кварталы по шахматной системе и назвали их Новые Черёмушки. Дома 9-го квартала Новых Черёмушек уже в конце 1940-х гг. стали возводиться на резервных территориях. К 1957 г. дома появились не только в плане, но и на 1, 3, 5-й Черёмушкинских улицах. В 9-м квартале Новых Черёмушек появились своя школа, столовая, детские учреждения, а также зоны для отдыха и спорта. И на выпущенной в том же году иллюстрированной карте Москвы на месте Черёмушек изображены новые кварталы и улицы.

На резервной территории, граничащей с Москвой, находился и колхоз им. Горького в деревне Семёновской. Троицкое Черёмушки и Семёновская единым клином входили в столичные земли. И поэтому для расширяющегося города – по решениям Мосгорсовета и Мособлсовета – им пришлось уступать колхозные земли.

В 1948 г. у колхоза им. Горького изъяли 19 га пашни для Института педиатрии 4,5 га, для Нефтяного института им. Губкина – 19 га, для Академии наук СССР – 117 га пашни.

В декабре 1948 г. колхозники отказались выделять земли Госснабу СССР и Управлению по строительству Дворца Советов, так как за последние годы из всей колхозной площади 495 га отрезано различным учреждениям 178 га, иначе колхоз нужно ликвидировать.

В 1950 г. к семёновскому колхозу им. М. Горького присоединили колхозы села Воронцова (им. Ворошилова) и деревни Шаболово (им. Ленина). Новый колхоз получил название «Сталинский путь». В 1954 г. в колхоз «Сталинский путь» влили колхоз «Памяти Ленина», укрупненный в 1950 г. в результате объединения трех хозяйств: села Конькова («Пятилетка в 4 года») и деревень Дальнее Беляево (им. Сталина) и Деревлёво («Памяти Ленина»). Колхозники прежних маленьких хозяйств стали работать на правах отдельных бригад, работавших на землях каждого селения. Новое хозяйство с прежним названием «Сталинский путь» заметно увеличилось, но его земли, примыкающие к границе Москвы, постоянно изымались для строительства новых городских кварталов Ленинского проспекта и для разработки глины.

В 1950 г. под улицы и проезды отдано 8,66 га выпасов; Черёмушкинскому заводу для разработки глины 19,02 га (из пашни Шаболова); а Воронцовскому кирпичному заводу – 13 га.

В 1952 г. под строительство Дворца Советов – 10 га выпасов; тресту Мосгорупржилстрой – 8 га; Мосгортресту прачечных – 1 га; МГУ им. Ломоносова под строительство – 4 га; электротяговой подстанции под строительство – 0,32 га; Московскому инженерно-строительному институту им. Куйбышева под строительство жилых и учебных зданий – 3,78 га; тресту Мосплодовощ под склады – 1,5 га; Черёмушкинскому заводу для разработки глины 50 га (из пашни Шаболова). В 1953 г. – Горному институту под строительство жилых и учебных зданий – 1,7 га; Черёмушкинскому заводу для разработки глины – 25 га (из пашни Шаболова); для строительства трамвайных путей от 5-го Донского проезда в МГУ – 10 га из пашен, садов и усадеб колхозников, при этом Управление по строительству дорог оплатило разрушенное бульдозерами имущество и посадки, а также сарай-гараж, хату-лабораторию колхоза и 14 крестьянских усадеб вместе с усадьбой председателя Ивана Михайловича Лунёва за одни сутки переселили на юг села Воронцова. И.М. Лунёв был председателем семёновского колхоза с самого его образования в 1930 г.

А колхоз им. Сталина села Троицкое Черёмушки в 1950 г. объединился вместе с колхозами села Зюзина (им. 9 января) и деревни Волхонки («Возрождение»).

В декабре 1957 г. в черту Москвы включили несколько прилегающих к Москве территорий, в том числе центральную часть ЮгоЗападного района – растущие микрорайоны массовой застройки Новые Черёмушки и Нагорную улицу (Ленинский район), рабочий поселок Новые Черёмушки, ВНИВИ, Черёмушкинский кирпичный завод, частично земли колхоза «Сталинский путь», населенные пункты: Волхонка, Стрелка, а также упразднили рабочий поселок Черёмушки Ленинского района¹⁷², который тоже стал частью Москвы. Так земли Черёмушкинской бригады колхоза им. Молотова заметно уменьшились. С 1 января 1958 г. земли Троицкого Черёмушки (в составе колхоза им. Молотова) вошли в состав смежного с ним семёновского колхоза «Сталинский путь»¹⁷³, который тоже значительно уменьшился за предыдущие годы.

На плане нового строительства 1958–1960 гг. хорошо видно, где располагались и старые строения, усадьба Черёмушки (быв. Якунчикова) и деревня Шаболовка, и новые – поселок им. Губкина, 9-й квартал Новых Черёмушек и др.

План строительства 9-го квартала Новые Черёмушки на 1958–1960 гг. 1957 г.

К 1960 г. строительство в Новых Черёмушках шло полным ходом. А 18 августа 1960 г. указом РСФСР в состав Москвы были включены окружающие столицу районы области до Московской кольцевой автодороги, которая только еще строилась отдельными фрагментами.

Усадьба Знаменского Черёмушек сохранилась, а маленькое село Троицкое при этом просто снесли, и никто из живущих на тех местах жителей не помнит, что находилось в пределах самого первого от оврагов квартала, ограниченного с юга улицей Шверника. Чаша пруда, когда-то расположенного рядом с Троицкой церковью, видна была еще в 1978 г. Поблизости, практически в центре этого квартала, стоит новопостроенная Троицкая церковь, не видная за огромным зданием общежития МГУ, возведенным у перекрестка улиц Большой Черёмушкинской и Шверника. А улица Новочерёмушкинская, начавшись в селе Троицком, пересекла по прямой все колхозные и заводские земли Троицкого и Шаболова и стала стержнем, вдоль которого поднялись городские кварталы Новые Черёмушки.

Село Знаменское Черёмушки

История владельческой дачи. В конце 1630 г. по челобитной Афанасия Прончищева вместе с дьяком Венедиктом Маховым земля вдоль речки Вздериношки, в ее среднем течении, в качестве обводной пустоши Черёмошье была отмежевана от сельца Шашеболцова, подмосковного поместья князя Богданова Фёдорова сына Долгорукого, имевшего землю с прудом в верховье этой речки.

Юго-западную половину пустоши Черёмошье, примыкавшую к Шаболовскому владению князя Богдана Фёдорова сына Долгорукого, занял Венедикт Махов, после которого за долги по государеву указу деревня Черемха перешла (в 1636 г.) думному дьяку Фёдору Лихачёву. Думный посольский дьяк Фёдор Лихачёв происходил из литовского православного шляхетского рода, в октябре 1641 г. он был пожалован в печатники, в сентябре 1644 г. – в думные дворяне. С таким значительным лицом князю Богдану Долгорукому спорить было трудно.

В 1643 г. Ф.Ф. Лихачёв выдал дочь Прасковью за стольника князя Ивана Семёнова сына Прозоровского и дал за ней приданое сельцо Дурнёво, а в 1649 г. продал зятю село Долгие Ляды.

В 1650 г. думный дворянин Фёдор Фёдорович Лихачёв ушел в Псково-Печорский монастырь (постригшись в монахи под именем Филарет), где и умер 25 января 1653 г.

В духовной он подарил деревню Черемху своему малолетнему внуку князю Петру Прозоровскому (род. 1645–1646). Но пока тот подрастал, владел деревней его отец стольник князь Иван Семёнов сын Прозоровской. У него с Прасковьей родились трое сыновей и три дочери¹⁷⁴.

Князья Прозоровские – ветвь древнего княжеского рода князей Ярославских, потомки которых, удельные князья Моложские, в XVIII колене от Рюрика приняли фамилию князей Прозоровских от принадлежавшего им в Моложском уезде (на территории теперешней Ярославской области) села Прозорова¹⁷⁵. Так как в XVIII в. дочь боярина князя Андрея Петровича Прозоровского (XXV колено) вышла замуж за Фёдора Фёдоровича Мусина-Пушкина, село это перешло в род Мусиных-Пушкиных, а в начале XIX в. находилось во владении графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, знаменитого открывателя «Слова о полку Игореве»¹⁷⁶.

Особенно много князей Прозоровских служило первым царям Романовым. Это были дети, внуки и правнуки князя Семёна Васильевича, который начинал служить Михаилу Фёдоровичу, а боярином стал в 1647 г. при царе Алексее Михайловиче. Вместе с боярином князем Никитой Ивановичем Одоевским Семён Васильевич работал над Соборным уложением 1649 г.

21 декабря 1656 г. в Вязьме, по итогам полугодового похода в Смоленск, государь Алексей Михайлович пожаловал из стольников в бояре его сына князя Ивана Семёновича Прозоровского¹⁷⁷.

Княгиня Прасковья Фёдоровна (урожденная Лихачёва) тогда же была пожалована в боярыни, а в 1667 г. стала верховой боярыней Московского двора¹⁷⁸.

При принятии этого чина верховые боярыни в те времена присягали царице: «Лиха не учинити и не испортити, зелья лихова и коренья въ естве и въ питье не подати и ни въ какие обиходы не класти и лихихъ волшебных словъ не наговаривати… надъ платьемъ и надъ сорочками, надъ портами, надъ полотенцами, надъ постелями и надо всякимъ государскимъ обиходомъ лиха никоторого не чинити»¹⁷⁹.

Это возвышение приблизило княгиню Прозоровскую к царицыну кругу. До того ни одна княгиня Прозоровская не удостаивалась чести быть приезжей боярыней у цариц.

Четырнадцатилетний сын боярина князь Пётр Прозоровской, родившийся в 1644–1645 г., начал службу при дворе 13 января 1659 г. – царь Алексей Михайлович пожаловал его в стольники. Уже с 1660 г. он стал чашником, носившим питье перед государем на приемах, затем рындой в белом платье на посольских встречах, приставом у вселенских патриархов – Паисия Александрийского и Макария Антиохийского.

Вотчину, завещанную ему дедом, Ф.Ф. Лихачёвым, – половину пустоши Черёмошья по обе стороны Черёмошского врага Чермнева стана – князь Пётр получил во владение, только когда он повзрослел, – она была отказана стольнику князю П.И. Прозоровскому 28 августа 1666 г. В деревне тогда имелся двор вотчинников, где жили «приказчик да 13 деловых людей, пашни 6 дес. 5 четей в поле, а в дву потому ж»¹⁸⁰.

В следующем году его отец, боярин князь Иван Семёнович Прозоровской, был назначен воеводой в Астрахань, и с ним уехали: его брат стольник Михаил Семёнов сын Прозоровской, жена Прасковья Фёдоровна, урожденная Лихачёва, и два сына Борис большой и Борис меньшой. Стольник князь Пётр, служивший при государевом дворе, оставался в Москве.

В 1670 г. Степан Разин захватил Астрахань и казнил воеводу боярина князя И.С. Прозоровского и его брата Михаила, связав вместе и сбросив с высокой стены, как и многих защитников города.

А двух Борисов, сыновей боярина, повесил за ноги, и висели они два дня на городовой стене. Бориса большого, сняв затем со стены, тоже сбросили с роскату, а другого, Бориса меньшого, «по упрошению астраханского митрополита, сняв со стены и положа на лубок, отвезли к матери», которая укрывалась в монастыре.

После гибели астраханского воеводы его старший сын князь Пётр и выживший Борис меньшой Прозоровские – в числе ближних людей царя Алексея Михайловича. 27 января 1671 г. стольник князь Пётр Иванов сын Прозоровской был поезжанином на свадьбе царя Алексея Михайловича на Наталье Кирилловне Нарышкиной, а позже в перечне «Ближних людей жёны» в списке приезжих боярынь царицы Натальи Кирилловны появилась его жена княгиня Анна Фёдоровна (урожденная Ртищева). С 1674 г. князь Пётр Прозоровской – дядька (воспитатель) царевича Иоанна Алексеевича, ему поручалась охрана царевича, когда царь Алексей ездил из Москвы в свои любимые подгородные села или отправлялся к обедне в какой-либо из московских или подмосковных монастырей вместе с сыновьями. В 1676 г. перед своей кончиной царь Алексей Михайлович в числе особо доверенных лиц определил князя Петра в приставники к малолетнему царевичу Петру Алексеевичу, повелев хранить царевича, «яко зеницу ока».

Фёдор Алексеевич, став царем в 1676 г., пожаловал князя Петра Прозоровского в комнатные стольники, а 8 июня того же года в бояре.

Оба брата Прозоровские в январе 1682 г. участвовали в Земском соборе по уничтожению местничества; оба подписали и Соборное деяние, но старший Пётр – в числе бояр, а Борис – в числе комнатных стольников¹⁸¹.

Уже после Земского собора государь Фёдор Алексеевич пожаловал из стольников в бояре и младшего брата – князя Бориса Ивановича, назначив его судьей в приказ Большого дворца¹⁸².

После кончины в апреле 1682 г. царя Фёдора Алексеевича боярин князь Пётр Иванович Прозоровский сумел выдержать своеобразный нейтралитет в последующей борьбе сторонников Милославских и Нарышкиных, отстаивавших приоритет: одни – царевича Ивана, а другие – царевича Петра. Он служил всем трем сыновьям Алексея Михайловича поочередно: Фёдору Алексеевичу, Ивану Алексеевичу, а затем и Петру Алексеевичу – и так, что не только не попал в опалу, а, наоборот, сумел остаться верным данному Алексею Михайловичу обещанию¹⁸³.

Долгие годы братья Прозоровские совместно владели доставшимися от отца селениями¹⁸⁴. В конце июня 1675 г. они оба получили отпуск для поездки в вотчину на богомолье. Но при переписи 1678 г. во многих случаях старший брат был обозначен единственным владельцем. Как и в маленьком сельце Черемха Чермнева стана, которое долгое время не привлекало внимания владельца и не развивалось. В переписи 1678 г. в вотчине боярина князя П.И. Прозоровского сельце Черемха значились: двор вотчинников, где жили «прикащик и 3 дворовых человека, да двор скотной, где жили 4 деловых старинных людей; а крестьянских и бобыльских дворов нет».

Но в 1684 г. соседнее с Черемхой село Зюзино было пожаловано боярину князю Василию Фёдоровичу Одоевскому – свойственнику Петра Ивановича Прозоровского. Они были женаты на родных сестрах, дочерях Фёдора Михайловича Ртищева, одного из приближенных сановников царя Алексея Михайловича. Ртищев сыграл заметную роль в истории российского просвещения, создав на свои средства училищный монастырь, который поначалу назывался Преображенским, а позднее – Андреевским. Пётр Иванович Прозоровской был женат на Анне Ртищевой, а Василий Фёдорович – на Акулине Ртищевой.

Возможно, именно тогда Пётр Иванович присмотрелся к своему имению, завещанному дедом. Он увидел, что сосед князь Фёдор Долгоруков перешел «спорную межу, завладел многою землею к своему селцу Шаболцову, и межевые многие признаки люди ево и крестьяне перепортили…»¹⁸⁵. И в 1685 г. боярин князь Пётр Иванович Прозоровской подал челобитную государю. Так вновь затеялось прежнее спорное межевое дело. Межи села Зюзина в этом деле принимались как неспорные.

Боярин князь Василий Фёдорович Одоевской, владевший селом Зюзином с 1684 по 1686 г., в последние годы жизни вместе с братьями Прозоровскими состоял в свите царя Ивана Алексеевича и нередко сопровождал его в поездках по монастырям. Когда Одоевской заболел и скоропостижно скончался 20 декабря 1686 г., жене Акулине Фёдоровне из всех владений по царскому указу – «до ее живота» – было оставлено село Зюзино. Но через полгода умерла и вдова князя Одоевского, свояченица П.И. Прозоровского. За неимением прямых наследников выморочное село Зюзино, которое имело 11 дворов, 166 чети пашни и всего 30 алтын доходу, отошло в раздаточные дворцовые волости. И хотя Зюзино Василием Фёдоровичем Одоевским было обещано, как писал в духовной его дед князь Н.И. Одоевской, его правнукам, сыновьям князя Юрия Одоевского, бояре Прозоровские, приближенные к царю Ивану Алексеевичу и к правительнице Софье Алексеевне, сумели очень быстро (в декабре того же 1687 г.) исхлопотать пожалование для князя Бориса Ивановича села Зюзина. Большую роль в этом сыграли не свойство братьев Прозоровских с В.Н. Одоевским, а активная поддержка братьями строительных планов Софьи Алексеевны.

В 80-х гг. XVII в. под покровительством правительницы Софьи Алексеевны было завершено многолетнее строение Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря на реке Истре. Сопровождая царя Иоанна в январе 1685 г., бояре Прозоровские присутствовали на освящении собора, где находились также Софья, князь В.В. Голицын и целый штат придворных. По заказу царевны был выстроен комплекс зданий в Новодевичьем монастыре, куда бояре Прозоровские не однажды сопровождали царя Ивана Алексеевича и правительницу Софью Алексеевну (июль 1688 г., май 1689 г.). Ходили бояре с правительницей и царем Иваном и в село Измайлово (октябрь, ноябрь 1688 г., июнь 1689 г.), где в 1688 г. была перестроена церковь Иоасафа-царевича, по архитектуре близкая к храму села Зюзина.

Церкви в новом нарядном стиле стали появляться не только в Москве, но и за ее пределами, в имениях, владельцы которых, вслед за князем В.В. Голицыным, восприняли новые веяния в архитектуре. Братья Прозоровские первыми сделали это – в 1686 г. начали строить каменную церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы в их общей родовой вотчине селе Петровском Дурнево тож на реке Москве близ Усова. И так активно, что через два года она была построена и освящена святейшим патриархом Иоакимом в присутствии царя Ивана.

Думаю, именно поддержка ближними боярами Прозоровскими замыслов царевны Софьи, их рвение в строительстве каменного храма в общей вотчине, селе Петровском, и вызвали ее благодарность – пожалование князю Борису выморочного села Зюзина¹⁸⁶.

Начав в 1685 г. спорное межевое дело, боярин князь П.И. Прозоровской не остановился, пока не довел дело до окончательного решения. Челобитные за несколько лет споров и жалоб от всех участников межевого спора и многие выписки писцов снова заняли не один столбец, пока в 1694 г. межевщики не обновили межу владений боярина князя П.И. Прозоровского и стольника князя Ф.Б. Долгорукого.

В отписке писцов Р.С. Ефимьева и В. Фёдорова о размежевании пустоши Черёмошье, поданной ими в Поместный приказ 13 декабря 1694 г., эта межа между полупустошью Черёмошье и сельцом Шашеболцовым была описана следующим образом: «От межи князь Богдана Долгорукова, которая ныне подновлена, и на Ченцове враге усадьба, по дороге, что ездят от Зюзина на Сарафановскую пустошь, а Шашебольская тож, и по межник с пустошью Сарафановскою, а на сей стороне Ченцова врага, где усадьба, от межи князь Фёдора ж Долгоруково по устье Черёмошского врага и вверх тем Черёмошским врагом до вершины, которая вершина того Черёмошского врага пошла направо, и тою вершиною до Зюзинской дороги и через тое Зюзинскую дорогу прямо перелеском до межи Донского мнстря селца Семёновского».

По челобитным боярина князя П.И. Прозоровского, жаловавшегося и на людей братьев Прончищевых, занимавших его земли, как и люди князя Долгорукого, этих же писцов послали отмежевать две полупустоши Черёмошья, купленных полвека назад в общее владение и до того не разделенных – «тое боярина князя Петра Ивановича дачю половину пустоши Черёмошья, что ныне селцо Черемха, пашню и всякие угодья от земли думного дворянина Петра Ивановича да столника Михаила Прончищевых другой половины той пустоши от их дачи и старого владенья отмежевать к усадьбе селца Черёмошья…»¹⁸⁷.

Вероятно, именно тогда был поставлен межевой столб при пересечении межи между двумя полупустошами дорогой, соединяющей их и идущей в Москву. Старожилы этих мест вспоминают, что видели столб и в 1960-х гг.

Результатом полувековых споров владельцев пустоши Черёмошья и Шашеболцова стал чертеж земель разных владельцев у села Зюзина, 1694 г., из этого дела, где показаны окрестности села Зюзина, обозначены межи сельца Черёмошья князя Петра Ивановича Прозоровского с Шашеболцовом князя Фёдора Богданова сына Долгорукого и владениями братьев Прончищевых. Чертеж приведен в начале книги. Рассмотрим его подетально в этой главе, так как именно по инициативе П.И. Прозоровского было завершено окончательное размежевание смежных владений в долине Котла.

Межевой столб между землями Знаменского и Троицкого Черёмушки тож. ГИМ. Фото 1925 г.

На чертеже нанесены три основные дороги. Одна называлась Елистратьевской (потому что вела от сельца Шаболова в деревню Елистратьеву, стоявшую на правом берегу Котла), другая, перпендикулярная первой, называлась Зюзинской – она вела от села Зюзина через речку Котёл к пустоши Сарафановой. Их пересечение было начальной точкой при описании межи, для обозначения которой и создан был этот древний чертеж.

Деревня Елистратьева стояла на правом крутом берегу речки Котёл, и здесь переправой пользовались только жители деревни. Ниже по течению пересечь Котёл было удобнее – по запруде у села Никольского. И чтобы проехать к ней, с Елистратьевской дороги сворачивали на Зюзинскую дорогу, что вела к пустоши Сарафановой. Запруда через Котёл была крепкая, она много веков служила мостом. От Никольского до Серпуховской дороги было ближе, чем от деревни Елистратьевой. На никольской запруде находилась тогда и мельница.

На верхней границе чертежа изображены храм и терем с подписью: «Село Никольское Козино тож по обе стороны речки…» Продолжена подпись уже ниже русла: «…Котла думного дворянина Петра Ивановича да Михаила Прончищевых». О селе Никольском подробно рассказано выше.

На чертеже обозначена межа деревни Елистратьевой, которой с 1628 г. владел А.О. Прончищев, и ее территория выглядит необычно большой. Позже она сократилась.

Показана и граница между землями деревни Елистратьевой и села Зюзина, и сельцо Старое Шашебольцево с рощей – владение села Зюзина, и пруд с мельницей на Котле. За ним – храм Святых князей российских Бориса и Глеба в Зюзине, в 1694 г. он был еще деревянный. Каменный только строился. Нарисован одноэтажный боярский терем, а рядом изображены дома крестьян. Владелец села Зюзина на чертеже не записан, и это позволяет определить дату создания чертежа писцом: 1687 г., уже после смерти вдовы князя Василия Фёдоровича Одоевского, но еще до пожалования села в декабре 1687 г. боярину князю Б.И. Прозоровскому, ставшему владельцем села Зюзина в период межевого спора между соседями. И хоть в документах чертеж датирован 1694 г. – годом окончания размежевания, но писец, как видно, был на территории в 1687 г. и такой зафиксировал ее на чертеже.

На верховье Вздериношки – пруд, за ним сельцо Шашеболцово стольника князя Фёдора Долгорукого. Показан только его двухэтажный рубленый терем с лестницей на галерею второго этажа и надписан владелец сельца.

В нижней части чертежа – земли Донского монастыря сельца Семёновского и само сельцо неподалеку от Шашеболцова. Вдоль границы этих земель на расстоянии 201 саж., как обозначено на чертеже, идет третья дорога – Зюзинская, что ведет в Москву. К Зюзину она подходит непривычно, пересекая Ченцов овраг с Вздериношкой и Котёл в верховье, выше Шашеболцова и его пруда.

В центре чертежа изображено и подписано сельцо Черёмошье боярина князя Петра Ивановича Прозоровского. При всем богатстве хозяина вид строений самый простой и незатейливый – всего два низких строения, как бы избы для деловых людей. Как видно, ему здесь не хотелось строить достойный вотчинный двор, у него и без Черёмошья было много владений: князь П.И. Прозоровской – один из крупнейших землевладельцев того времени.

Фрагмент чертежа 1694 г. Сельцо Черёмошье боярина князя П.И. Прозоровского

Особое внимание привлекают овраги на речке Вздериношке. Основной овраг, по которому текла речка, назван Ченцов. А слева, ниже двух прудов, в него впадают два коротких овражка: около пруда – овраг Черёмошской с рощей по правому берегу, а еще ниже – овраг Чернцов.

Последнее название было принято еще раньше – в межевых книгах 1623 г. – для оврага, в котором протекала Вздериношка. Возможно, традиция изменилась, и писец зафиксировал изменение названий.

Граница размежевания между двумя полупустошами Черёмошье на чертеже не обозначена. Не обозначена и северная межа полупустоши Черёмошье Прончищевых, на которой тогда ничего не было построено, а село Троицкое Черёмошки возникло позже, о чем уже рассказано выше. Но на последних страницах спорного дела межа владений Прозоровского и Прончищевых записана словесно: от устья «…Черёмошского врага и вверх тем Черёмошским врагом до вершины, которая вершина того Черёмошского врага пошла направо, и тою вершиною до Зюзинской дороги и через тое Зюзинскую дорогу прямо перелеском до межи Донского мнстря селца Семёновского».

Выиграв спор, боярин князь П.И. Прозоровской по-прежнему не развивал крошечную вотчину. В 1710 г., судя по переписной книге, в сельце Черёмошье были только двор вотчинников, где жил приказчик с женой и сыном, да скотный двор, где жили и работали деловые люди – два мужчины и одна женщина – как видно, семья. Ни крестьян, ни бобылей в сельце по-прежнему не было¹⁸⁸.

По отстранении от власти в 1689 г. правительницы Софьи Алексеевны юный царь Пётр принял на себя управление государством и назначил боярина князя Петра Ивановича Прозоровского судьей в приказы Большой казны и Большого прихода и в новой четверти. Как писал князь Б. Куракин, П.И. Прозоровской «сидел в Большой казне и ведал Денежный двор, и управлял со всякою верностию и без мздоимства, понеже был человек набожной, которой до своей смерти был содержан честно…»¹⁸⁹.

В конце 1689 г. и в 1690 г. братья Прозоровские были в нескольких походах с царем Иваном Алексеевичем: в Саввино-Сторожевский и в Новодевичий монастыри, да в село Коломенское, куда шли вместе с Петром Алексеевичем, но только он со своими людьми – на малых стружках и в лодках по реке Москве, а свита Ивана Алексеевича – сухим путем.

С конца 1696 г. царь Пётр стал собираться за границу, куда он хотел поехать инкогнито – с Великим посольством, во главе которого Пётр поставил Лефорта, а себя зачислил в свиту «великих послов» под именем Петра Михайлова. На время своего отсутствия управление государством он доверил боярам Л.К. Нарышкину, князю Б.А. Голицыну и князю П.И. Прозоровскому.

Еще перед отъездом за границу, в ноябре 1696 г., царь Пётр собрал в Преображенском думу, которая постановила, что все жители Московского государства должны участвовать в создании русского флота. Таким образом Пётр учредил корабельную повинность. В начале 1697 г. в Поместном приказе была произведена корабельная раскладка: вотчинники (то есть землевладельцы) духовные должны были поставить по одному кораблю с 8 тысяч дворов, а светские – с 10 тысяч дворов. При этом было определено, кому с кем быть «в кумпанстве» по строительству кораблей. 19 кумпанств составили монастыри и 42 – богатые царедворцы.

Князь Пётр Иванович Прозоровской тоже участвовал в создании кумпанств. Младший брат его – князь Борис Прозоровской – несомненно, помогал ему. Ведь многие вотчины и поместья были в их совместном владении. Сначала на Воронежской верфи были построены три 36-пушечных корабля кумпанства князей М.Я. Черкасского, П.И. Прозоровского и И.Б. Троекурова «Сила», «Отворенные врата», «Цвет войны». Строили эти корабли голландские мастера. В мае 1699 г. корабли перешли в Азов и вошли в состав Азовского флота, тогда же участвовали в Керченском походе, были на плаву до 1710 г.