От Черёмушек до Зюзина. В долине Котла. Четыре московских района: Черёмушки, Зюзино, Котловский, Академический Ярославцева Светлана

В кумпанстве с кравчим В.Ф. Салтыковым князь П.И. Прозоровской в 1698 г., по возвращении князя Бориса Ивановича в Москву с новгородского воеводства, на другой воронежской верфи, на Чижовке, заложил еще один корабль (строитель А. Мейер) под названием «Мяч»¹⁹⁰. Вскоре во «Мнении о Воронежских кораблях» (1699) Пётр I отметил этот корабль бояр Прозоровских как один из лучших: «3 корабля Избрантовы, Прозоровского, Черкасского, что на Чижовке, есть наилучшие от всех кумпанских кораблей…» На воду «Мяч» был спущен только в апреле 1702 г. и тоже вошел в состав Азовского флота. Все эти корабли были разобраны в 1710 г.

Оба брата Прозоровские – Пётр и Борис Ивановичи – были названы в «Списке боярском» от 24 июля 1705 г., в который включены «бояре и окольничие и думные люди». Все чины в списке записаны в несколько разделов: «На Москве», «На службах», «У провиантских дел», «В городех, в воеводех и в посылках», «В деревнях до указу», «В полону». Бояр в царстве было 23. Братья Прозоровские числились среди одиннадцати бояр, которые были «на Москве». Значился в списке в разделе «На службах» и их двоюродный брат, сын младшего брата Ивана Семёновича – Петра меньшого, боярин князь Андрей Петрович Прозоровской, с отметкой «в Питербурхе»¹⁹¹.

Сохранился и «Список российского сигклиту 1705 года». Понятие «сигклит» упоминалось еще при царе Алексее Михайловиче, когда на встрече самых почетных лиц у царя присутствовал и сигклит (синклит), то есть собрание высших сановников, старейшин. В этом списке значились те же самые 23 боярина, а также кравчие, окольничие, постельничие, думные дворяне, стряпчие с ключом и думные дьяки. Разделения по местам назначений не было. Но зато у трех бояр приписаны графские титулы, что свидетельствует о более позднем появлении окончательной редакции этого списка в сравнении с предыдущим «Списком боярским»¹⁹². Упомянутому в нем Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину Пётр I присвоил графский титул в 1710 г.¹⁹³ Следовательно, «Список российского сигклиту» появился после того, как в 1710 г. «Список боярский 1705 года» был в соответствии с новыми реалиями отредактирован и переименован. Это соображение подтверждает то, что и в 1710 г. все бояре из этого списка, в том числе и братья князья П.И. и Б.И. Прозоровские, сохраняли свое сановное значение, оставаясь в числе узкого круга доверенных людей.

Пётр I имел обыкновение о важных победах в баталиях извещать одним текстом сразу нескольких адресатов. Фамилия двух братьев Прозоровских обнаруживается в списке адресатов и в июле 1710 г., когда Пётр разослал сообщения о капитуляции Риги после многомесячной «тесной блокады». «Вчерашнего числа получена отъ господина генерала-фельдмаршала Шереметева ведомость, что рижский генералъ-губернаторъ Сштремберхъ вышереченной городъ купно съ ситаделью на окордъ отдалъ. А во ономъ артиллерии, амуниции и протчего получено, о томъ за краткостию времени объявить не успелъ, но потомъ вскоре пространно писать будетъ. И тако сей славны и крепки городъ съ малымъ урономъ чрезъ божию помощь отъ неприятеля взятъ. И сим вам поздравляем. Piter. Изъ Санкт-Петербурха въ 9 день июля 1710 г.». Пётр распорядился послать письмо «къ Москве: къ государынямъ царевнамъ, къ Стрешневу, къ Рамодановскому, къ Бутурлину, къ Черкаскому, къ двумъ Прозоровскимъ, къ князь Борису Голицыну, къ Гагарину, къ Курбатову…»¹⁹⁴.

В годы Северной войны князь Пётр Иванович Прозоровской оказал большие услуги Русскому государству в его финансовых затруднениях. Будучи казначеем еще при царе Алексее Михайловиче, он сумел сохранить деньги так, что, когда Петру I понадобились средства после завоевания Лифляндии, они нашлись в дальних кладовых. Обрадованный Пётр захотел часть накоплений пожаловать в награду князю Петру Ивановичу, бывшему тогда не только во главе приказа Большой казны, но и во главе Оружейной палаты. Тот отказался их взять: «Я бы могъ давно и всею казною сею овладеть, не опасаясь извету, ежелибъ хотелъ и не побоялся бы Бога нарушить крестное мое целование. Но мне не надо. Ты знаешь, государь, что я, по милости Божией, предковъ твоихъ и твоей, доволенъ и своимъ; и при томъ одну только дочь имею, которая и без того нарочито богата будетъ». Когда вместо Боярской думы 22 февраля 1711 г. Пётр I учредил новый коллегиальный орган из девяти членов – Правительствующий сенат, не каждому из доверенных бояр была пожалована служба. Борису Ивановичу Прозоровскому службу в Сенате не пожаловали. Ему было почти 50 лет, его одолевала мучительная подагра. Но брат Пётр Иванович, старше его на 15 лет, продолжал исполнять свои служебные обязанности.

В 1712 г. казна уничтоженной Мастерской палаты была передана на Казенный двор, в ведение князя Петра, которому велено было сделать ее опись. В том же году он присутствовал в Монастырском приказе. В 1715 г. царь прислал ему сделанные в Немецкой земле новые штемпеля, чтобы выбивать ими серебряную монету, а в 1716 г. князь Пётр получил указы относительно чеканки некоторых медалей и продажи поташа, смолы, мачтовых деревьев за наличные ефимки, которые переделывал потом в «российскую монету».

Казной русской князь Пётр Иванович Прозоровской ведал до конца своей жизни (умер до января 1721 г.)¹⁹⁵.

Дочь Петра Ивановича Прозоровского княжна Анастасия Петровна (1665–1729) с ранних лет находилась при царской семье, так как с 1674 г. князь П.И. Прозоровской состоял дядькой царевича Ивана Алексеевича, старшего брата Петра I. Анастасия росла среди старших дочерей царя Алексея Михайловича от первого брака и с тех пор поддерживала отношения с царевнами Марией и Екатериной Алексеевнами и царицей Прасковьей Фёдоровной, урожденной Салтыковой, супругой царя Ивана Алексеевича, до конца их жизни. Этому способствовало и то, что ее сестра Аграфена Петровна Прозоровская стала супругой брата царицы Прасковьи Фёдоровны Василия Фёдоровича Салтыкова.

Со временем Анастасия Петровна подружилась и с Мартой Скавронской – будущей женой Петра I, ставшей императрицей Екатериной Алексеевной (Екатериной I). Княгиня находилась при ней во всех поездках и путешествиях, в числе немногих свидетелей присутствовала на свадьбе Екатерины Алексеевны и Петра I. Сам царь ее любил, шутливо звал «дочкой», дал титул «светлейшей княгини» и придворное звание статс-дамы (первой в России).

В 1684 г. 19-летняя княжна Анастасия Петровна Прозоровская вышла замуж за князя Ивана Алексеевича Голицына (1650–1729), комнатного стольника царя Ивана Алексеевича. И.А. Голицын, как и его господин, был добрый, тихий, богомольный человек, больше известный как младший брат дядьки Петра I – Бориса Алексеевича Голицына. В качестве приданого Анастасия Петровна принесла в род Голицыных несколько имений, в том числе Черёмушки.

В годы правления Петра I князь Голицын никаких особых заслуг не имел, а его супруга, статс-дама Анастасия Петровна, носила портрет Петра I и исправляла роль придворной шутихи, а позже стала князь-игуменьей на всепьянейших соборах, пародирующих традиционные богослужения и обряды. А.П. Голицыной приходилось наравне с мужчинами участвовать в различных ритуалах «всешутейшего собора», в том числе бурных застольях и попойках¹⁹⁶.

Благодаря этой службе жены И.А. Голицын, который не только никогда не был ни воеводой, ни генералом, но вообще никогда ничем не командовал, повышался по службе. В документах последних лет жизни князь И.А. Голицын уже значится не стольником, а боярином, то есть одним из представителей самой высшей придворной иерархии.

Между тем и отец Анастасии Петровны, князь Пётр Прозоровской, принимал деятельное участие в царских забавах, которые не прекращались и в годы шведской войны. К нему в дом приезжали бояре и сам государь за невестой, когда царь вздумал в 1705 г. женить придворного шута Кокошкина на какой-то посадской женке. Свадьба была сыграна в доме думного дьяка Автомона Иванова, и приглашенные были «въ старомъ платье, в ферезяхъ и охобняхъ». В 1715 г. во время шуточной свадьбы князь-папы, тайного советника Н.М. Зотова, дядьки Петра I, князь П.И. Прозоровской был маршалом, в золотом платье.

Еще до 1715 г. князь Пётр Иванович Прозоровской передал сельцо Черёмошье мужу Анастасии Петровны. В переписных книгах 1715 г. владельцем сельца (прежнее Черёмошье впервые записано как Черёмушки) записан зять П.И. Прозоровского боярин князь Иван Алексеевич Голицын. При нем в сельце не стало даже скотного двора, при помещикове дворе в особой избе жили кабальные люди (5 мужчин и 4 женщины)¹⁹⁷. Никаких других изменений в сельце не происходило. В 1718 г. Анастасия Петровна Голицына привлекалась к следствию по делу царевича Алексея. За недоносительство была приговорена «к учинению наказания, какое царь изволит постановить и к ссылке на прядильный двор до указу». Пётр I приговорил заменить ссылку на порку. 28 марта 1718 г. Голицыну высекли батогами в Москве. После этого она была отправлена к мужу, который отослал ее в дом отца.

Но после кончины П.И. Прозоровского (1721) Екатерина Алексеевна вновь приблизила ее (1722). Голицына вновь оказалась в свите царицы и участвовала в различных увеселениях. За Анастасией Петровной было закреплено все имущество отца. Во время коронации Екатерины I (1724) А.П. Голицына была назначена статс-дамой.

Сыновья – Фёдор (1700–1759) и Алексей (1707–1739) – были назначены ко двору в звании гоф-юнкеров. В 1725 г. А.П. Голицына породнилась с императорской семьей, женив своего старшего сына Фёдора на кузине Петра I – Марии Львовне Нарышкиной (1703–1727). На венчании Фёдора с Марией Нарышкиной 22 августа 1725 г. в Троицкой церкви Санкт-Петербурга присутствовала императрица Екатерина I. Этот брак был бездетным. После кончины Нарышкиной князь Фёдор в 1728 г. женился вторым браком на Анне Петровне Измайловой (1712–1749).

Портрет И.А. Голицына. Художник А.М. Матвеев. 1728 г.

Портрет А.П. Голицыной. Художник А.М. Матвеев. 1728 г.

После смерти Екатерины I указом от 22 мая 1727 г. княгиня А.П. Голицына была уволена «на покой» в Москву.

В 1728 г. князь Иван Алексеевич Голицын заказал известному «гоф-малеру» парные портреты его самого и жены. Портреты подписные и датированные. Князь И.А. Голицын изображен в латах, придающих ему героический вид. Но для Голицына, не имевшего никаких служебных заслуг, этот атрибут – всего лишь дань живописной традиции.

На Анастасии Петровне парадные и роскошные аксессуары – красное платье, сколотое золотой брошью, драгоценные камни застежки, скрепляющей коричневую бархатную накидку-плащ, бриллиантовая оправа миниатюры с изображением царя. И в то же время, по мнению многих исследователей, Матвееву удалось передать характер модели – «бабы пьяной и глупой». На портрете – женщина, прожившая жизнь, полную унижений, меру которых понимаешь, читая приходно-расходные книги «кабинетным суммам», где то и дело упоминается имя княгини Голицыной: «Будучи в Ревеле дано по приказу господина вице-адмирала Настасье Голицыной, что ее по рукам били, 10 червонных» (1715); «В Шверине царское величество пожаловало княгине Настасье Голицыной за вытье 20 червонных» (1716); «1722 год. Настасье Голицыной за то, что она перед их величеством плакала, 15 червонных»; «1725 год. Октября в 19 день. В вечернее кушанье указало ее величество государыня императрица пожаловать светлейшей княгине Голицыной 15 червонных, за которые червонные выпила она большой кубок виноградного вина; в тож числе положено в другой кубок 5 червонных, которой она не выпила, и оные червонцы отданы муншенку…» и т. д.

Княгиня Голицына и ее муж Иван Алексеевич Голицын умерли в один год, в марте 1729 г. – она, в апреле – он. Похоронены в Богоявленском монастыре.

При разделе наследства в 1729 г. князю Фёдору Голицыну достались имения матери, которой они отошли после смерти отца Петра Ивановича Прозоровского, а его брату, князю Алексею, – все родовые голицынские вотчины. Фёдор Иванович стал хозяином имений Петровское и Черёмушки. Кроме того, у него были дома в Москве и Петербурге. Один из московских его домов находился на улице Волхонке. Состояние князя Фёдора Ивановича было весьма значительное.

Но в те годы он был на военной службе. Князь Фёдор, 19 лет, в 1719 г., начал службу солдатом Преображенского полка, позже стал капралом, унтер-офицером и прапорщиком. Принимал участие в походах в Швецию и на Кавказ.

Военная служба князя Фёдора Голицына не отличалась скорым производством. Только в 1732 г., в царствование императрицы Анны Иоанновны, он был произведен капитаном Бутырского полка. В этом чине он был в походах за польское наследство, в Русско-турецкой войне (1735–1739) и других баталиях. Тяжелая гарнизонная жизнь подорвала здоровье Ф.И. Голицына, у него появилась чахотка и другие болезни. После заключения Белградского мира в сентябре 1739 г. князь Фёдор появился в Черёмушках.

Фёдор Иванович, как и его отец, был человеком добрым, тихим и богомольным. В январе 1739 г. капитан князь Ф.И. Голицын подал прошение в Синод о построении в сельце новой каменной церкви во имя Знамения Пресвятой Богородицы. В декабре 1742 г. Святейший синод выпустил указ: церковь в сельце построить дозволено. В 1745 г. церковь уже была построена. И в исповедных ведомостях прихода церковь Николая Чудотворца в 1745 г. как существующая названа также «вотчины кн. Голицына с. Знаменского церковь Знамения Пресвятой Богородицы». Знаменская церковь имела свой причт (священник Пётр Иродионов, дьячок Стефан Евстратьев, пономарь Стефан Алексеев) и была приписана к Никольской церкви, что на Котле¹⁹⁸.

С именем князя Фёдора связано не только строительство церкви в Черёмушках, но и превращение этого имения в увеселительную загородную резиденцию. Судя по всему, Фёдор Иванович жил в имении и впервые начал преобразование усадьбы в дворцово-парковый ансамбль нового типа. Здесь был построен деревянный дом, окруженный парадным двором и регулярным парком с различными садовыми «забавами» и гротом. За оранжереями начинался фруктовый сад с хозяйственными службами и подсобными строениями.

Храм Знамения Пресвятой Богородицы, что в Черёмушках. ГИМ. Фото 1925 г.

В начале царствования императрицы Елизаветы Петровны Ф.И. Голицын в чине подполковника вышел в отставку и поселился в Москве.

Как сын княгини Анастасии Петровны, близкой подруги императрицы Екатерины I, он пользовался благосклонным расположением императрицы Елизаветы Петровны. Пользуясь этим, Фёдор Иванович вскоре стал хлопотать о повышении чина, объясняя это тем, что в связи с болезнью вынужден был срочно уйти в отставку, а из-за долгого производства в чины – без должного вознаграждения его боевых заслуг в различных сражениях и походах.

И Елизавета Петровна вскоре пожаловала князя Голицына чином бригадира (в сказке 2-й ревизии 1748 г. Фёдор Иванович Голицын значится уже в этом чине). А в июне 1753 г. он получил чин генерал-майора.

В 1748–1749 гг., во время своего пребывания в Москве, Елизавета Петровна дважды посещала Ф.И. Голицына. Один раз 12 июля 1749 г., во время паломничества императрицы в монастыри Саввинский и Воскресенский, она побывала и в селе Петровском, а другой раз 23 августа того же года – в селе Черёмушки¹⁹⁹.

Князь Фёдор Иванович Голицын. Неизвестный художник. Начало XIX в.

Поездка Елизаветы Петровны в Черёмушки отмечена в дворцовых журналах: «Ее Императорское Величество соизволила иметь выход на Воробьёвы горы; в расставленных шатрах обеденное кушанье изволили кушать, а оттуда шествие возыметь соизволила в село Черёмоши к Господину генерал-майору Князю Голицыну, где благоволили вечернее кушанье кушать…»

Писатель А.А. Васильчиков связывал пребывание императрицы в Петровском с началом возвышения ее нового фаворита Ивана Ивановича Шувалова²⁰⁰. А после второго посещения императрицей Ф.И. Голицына – в имении в Черёмушках – камер-паж императрицы Шувалов уже через восемь дней был назначен камер-юнкером. Императрица Екатерина II позже писала: «Это было событие при Дворе; все шептали друг другу на ухо, что это новый фаворит; я радовалась его возвышению, потому что, когда он был еще пажом, я его заметила как человека много обещающего по своему прилежанию, его всегда видели с книгою в руках»²⁰¹.

Одновременно Фёдор Иванович и сам породнился с Шуваловым: сестра Шувалова, Прасковья Ивановна (1734–1803), уже была невестою старшего сына князя Голицына, Николая Фёдоровича. Их свадьба состоялась в октябре 1749 г. в московском Казанском соборе. Через полтора года после пышной свадьбы в 1751 г. сын порадовал Ф.И. Голицына рождением первенца, князя Фёдора Николаевича. Фёдор Иванович вскоре подарил любимому первому внуку имение Петровское.

Во втором браке у князя Ф.И. Голицына родилось пятеро сыновей и две дочери: Николай (1728–1780), генерал-майор; Иван (1731–1797), генерал от инфантерии; Павел (1733 – после 1800), гвардии капитан-поручик; Евдокия (1734–?), мемуаристка и переводчица, с 1755 г. замужем за бригадиром Александром Ивановичем Болтиным; Борис (1738–1755), корнет конной гвардии; Пётр (1742–1779), генерал-майор; Анна (1744–1781), с 1763 г. замужем за камергером и генерал-поручиком С.А. Бредихиным (1744–1781), одним из главных пособников при восшествии на престол Екатерины II. Оба похоронены в Москве в Донском монастыре.

Портрет Фёдор Николаевича Голицына. Неизвестный художник. Последняя четверть XVIII в.

Портрет Прасковьи Ивановны Голицыной (урожденной Шуваловой). Художник Фёдор Рокотов

Задолго до Генерального межевания в 1754 г. императрица Елизавета Петровна выпустила указ: всем владельцам предъявить межевщикам выписки на имения. И когда межевщики приехали в имение к Ф.И. Голицыну, обнаружилось, что выписок на вотчины у него нет: сгорели во время пожара в Москве в 1731 г.

В апреле 1756 г. генерал-майор и кавалер князь Фёдор Иванович Голицын в челобитье к императрице просил выдать из Вотчинной коллегии новые выписки на вотчины. Вскоре ему такие выписки выдали.

Последние годы Ф.И. Голицын тяжело болел. Согласно заключению Медицинской конторы, «генерал-майор и кавалер князь Фёдор княж Иванов сын Голицын осматриван, а по осмотру явился одержим ипохондрическою болезнию, при том же страждет сильным нутренным почечуем, от чего часто приключается ему жестокая колика и в спине боль, он же из себя худ и всем корпусом слаб, и за такими тяжкими болезнями видится, что совершенное много раз движения с постели иметь неможно, а особливо в осенния и зимния студенья, також и в летния жаркия время находяся для слушания службы божия ходить и ездить невозможно, и за означенными болезнями ему ко прихоцкой церкви для слушания службы божия ходить и ездить невозможно, и Московская духовная консистория об оном благоволит быть известна ноября 3-го дня 1755 году». Последние годы из-за болезней он в Черёмушках бывал редко. А 4 октября 1759 г. скончался в Москве. Село Черёмушки несколько лет было совместным владением его сыновей.

При Генеральном межевании 19 сентября 1766 г. оно было записано как владение князей Ивана и Петра Фёдоровичей Голицыных под литерой З-16 (Знаменское Черёмушки тож). Село на левой стороне речки Коршунихи, с выделенной церковной землей. Церковь каменная Знамения Пресвятой Богородицы. Дом господский каменный с регулярным садом. Церковная земля на суходоле, по левую сторону от верховья речки Коршунихи. Лес строевой березовый и осиновый. Крестьян нет, состоят одни дворовые при доме люди. Не было в селе и пашен. Под селением – 9 дес. 2110 кв. саж., лес – 90 дес. 720 кв. саж., неудобья – 14 дес. 1620 кв. саж., всего 114 дес. 2050 кв. саж.²⁰²

Ухоженное опустевшее селение ветшало. По справке 1768 г. церковь Знамения Пресвятой Богородицы показана «безприходною ружною», а сколько и от кого руги производится «не означено». В 1771 г. умер священник Иван Петров. Дьячка Гаврилу Иванова 27 июля 1776 г., по прошению вдовствующей княгини Анны Александровны Голицыной, владелицы села Никольского, в приход которой входила тогда Знаменская церковь, определили на праздное дьячковское место в село Никольское, что на Котлах. В 1772 г. Знаменская церковь упразднена – за умертвием священника. Хотя в консисторском архиве впоследствии особого дела об упразднении оной церкви не оказалось.

Имения Ф.И. Голицына раздробились между его многочисленными наследниками, обросли долгами и переходили из рук в руки. В 1774 г. Черёмушки значатся как вотчина майора Василия Андреева сына Выродова²⁰³. В исповедной ведомости записан 1 крестьянский двор, где жили 5 мужчин и 3 женщины.

В 1777 г. – вотчина подпоручика Матвея Васильевича Зиновьева, при ней жили только дворовые люди²⁰⁴.

Но и Матвей Зиновьев лишь изредка бывал в Черёмушках. Когда 27 ноября 1778 г. он приехал в церковь Знамения Богородицы со священником села Никольского, что в Котлах, Фёдором Алексеевым для служения по случаю храмового праздника, оказалось, что церковь ограблена: «выломана железная полоса из решетки в окне, что у правого клироса, и похищено евангелие, 4 лампады медные позолоченные от местных образов, 3 колокола…» Помещик Матвей Зиновьев вместе со священником 21 января 1779 г. представили письменный рапорт об этом событии «по Калужской дороге Смотрителю маиору Бакееву», после чего «церковь была описана, опечатана и закрыта, а ключи отданы приставленной к церкви охране».

Когда в 1783 г. на очередных аукционных торгах село Черёмушки приобрел князь Сергей Александрович Меншиков, он обнаружил, что церковь Знамения Пресвятой Богородицы «состояла под казенным ведомством и за неимением помещика и прихожан упразднена и антиминс снят».

Генерал-майор князь Сергей Александрович Меншиков

11 июля 1784 г. «генерал-майор и кавалер князь Сергий княж Александров сын Меншиков подал прошение o возобновлении в вотчине ево в селе Знаменском Черёмошки тож церкви Знамения Пресвятыя Богородицы как домовой и для отправления по воскресным и праздничным дням божественные службы определить села Троицкого священника».

В рапорте благочинного села Ивановского Романа Степанова в связи с этим прошением дается справка о состоянии Знаменской церкви: «…церковь состоит каменного здания в твердости, крышка на ней деревянная ветха, внутри оной церкви иконостас весь позлащен, в нижнем ярусе приличных образов не имеется, во святом алтаре престол состоит в твердости, антиминса святаго, евангелия и сосудов приличных к священнослужению ничего не имеется, риз одна, подризников два, книг минеи месячных 12, псалтир следованная триоди посная и кделная, октоихов 2, апостол служебник, прологов 9 месяцов, на колоколне колокол один, более ж ничего не имеется».

Через год Меншиков получил из Московской духовной консистории указ: так как князь здоров, в возобновлении церкви Знамения как домовой отказано. А «оную в Черёмошках церковь, как оная не значит быть упраздненною, не почитая ни приходскою, ни домовою, почитать в един приход с церковью близ состоящего малоприходного села Троицкого, и потому села Троицкого священнику в ней, яко того же прихода другой церкви, времянно служить дозволить: почему и антиминс в нее выдать»²⁰⁵.

При таком решении Знаменская церковь была практически на правах усадебной, обслуживая только членов семейства владельца и дворовых людей. По получении этого указа Меншиков подал новое прошение – о дозволении вместо деревянной крыши (церковь была крыта тесом) вновь покрыть листовым железом. Резолюция была получена быстро: 1 декабря 1785 г. «оную Знаменскую церковь листовым железом покрыть дозволить…»²⁰⁶.

Сергей Александрович Меншиков (1746–1815) – внук сподвижника Петра I генералиссимуса светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова; второй сын генерал-аншефа светлейшего князя Александра Александровича (1714–1764) от брака с княжной Елизаветой Петровной Голицыной (1721–1764), дочерью сенатора князя П.А. Голицына. Он родился в Санкт-Петербурге, образование получил домашнее, служить начал при дворе, где был пожалован в пажи. Будучи камер-пажом, 28 июня 1762 г. принял участие в перевороте при возведении на престол императрицы Екатерины II, после чего в 1762 г. из камер-пажей был произведен в поручики лейб-гвардейского Преображенского полка (1762), отослан в Государственную коллегию иностранных дел и отправлен к посольству в Константинополь.

Участвовал в первой Русско-турецкой войне (1768–1774) под знаменами Румянцева и 27 июля 1770 г. в чине подполковника Санкт-Петербургского пехотного полка. Был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени за оказанную в сражении с неприятелем храбрость и за овладение ретраншементом и батареей. Вместе с тем произведен в полковники.

В 1775 г. назначен флигель-адъютантом и сохранил это звание до 1790 г.; в 1778 г. произведен в генерал-майоры, 22 сентября 1786 г. – в генерал-поручики, затем назначен сенатором (1786) и награжден орденом Святого Александра Невского.

С 1785 по сентябрь 1786 г. был в отпуске по болезни.

В 1776 г. генерал-майор и кавалер князь Сергей Александрович Меншиков построил себе дом в Москве (архитектор М.Ф. Казаков; Большая Никитская улица, 12/1), а в 1783 г. приобрел имение в Черёмушках, можно сказать, по случаю, с аукционных торгов. У него была майоратная усадьба Александрово близ Клина, которая перешла к нему от отца.

Но Черёмушки располагались ближе к Москве, в Черёмушках Сергей Александрович жил в летние месяцы как на даче, и он приложил много усилий, чтобы обустроить усадьбу в традициях нового времени. Он пригласил недавнего выпускника Санкт-Петербургской академии художеств Франциска Конрада Христофора Вильстера, датчанина по происхождению. Чертеж его проекта сохранился в архиве музея-усадьбы Останкино. Дворец в Черёмушках соединял в себе традиции московской и петербургской школ эпохи строгого классицизма. Как и прежний главный дом, дворец занимал центральное место в усадьбе и при небольших габаритах отличался комфортабельностью планировки и изысканностью отделки парадных залов. Одновременно были построены и другие здания, расположившиеся в парке, устроенном в стиле новейших английских садов. Большой пруд на Коршунихе стал центром этого пейзажного парка, к пруду был обращен балкон дворца. Поблизости от пруда был построен павильон «Чайный домик», расположенный в конце аллеи, ведущей к Знаменской церкви. Между фасадом дворца и въездными «пилонными» воротами был устроен просторный парадный партер, который огибала подъездная дорога. Справа от партера был построен одноэтажный каменный флигель «Молочный дом» с глубокими подвалами, служивший при Меншиковых кухней (позже он был перестроен и стал называться Гостевым домом, это был второй по величине после главного дома). Позади него вдоль ограды возникла длинная каменная оранжерея. Екатерина Николаевна Меншикова увлекалась ботаникой: в оранжерее, в теплицах и на грунте она выращивала многие сорта фруктов и цветов.

Чертеж дворца в Знаменском Черёмушках. Архитектор Ф.Х.К. Вильстер

Напротив дворца и парка был заново построен комплекс служебных построек: конюшня, каретный сарай, коровник, скотный и птичий двор, людские. Комплекс назывался «Экономия» (позже Конным двором). Линия подъездной дороги к дворцу пересекала «Экономию» и переходила в длинную аллею, обсаженную березами, которая вела к старинной дороге, названной на чертеже 1694 г. «Зюзинская дорога, что ездят к Москве». Этот «прешпект», как называли его при Меншиковых, сохранился вплоть до XX в., хотя дорога к Москве пролегла иначе, пересекая усадьбу между дворцом и «Экономией», через верховье Черёмушского оврага, восточнее села Троицкого Черёмушки. А вдоль старой дороги к Москве расположились крестьянские усадьбы села Троицкого, она стала как бы тупиковой, обрываясь у господского дома и прудов Троицкого.

17 декабря 1797 г. император Павел переименовал князя Сергея Александровича Меншикова в тайные советники. В 1801 г. сенатор С.А. Меншиков уволен в отставку с производством в действительные статские советники.

В Отечественную войну 1812 г., согласно отношению священника Троицкой церкви Иоанна Андреева и благочинного священника села Сергиевского Дмитрия Яковлева, остались целыми все крестьянские дворы и три приходских господских дома: Анастаса Фёдорова Ардалионова, его высокоблагородия Ивана Петровича Бекетова и села Черёмошек его светлости князя Сергия Александровича Меншикова, и церковь Троицкого, что в Черёмушках, прихода, которая вскоре после рапорта священников была освящена и службы в ней продолжены²⁰⁷. Знаменская церковь в этом документе не была отдельно упомянута, она считалась тогда частью Троицкого прихода, в ней тоже сохранился антиминс, и после ухода неприятеля церковь была так же приведена в порядок и освящена для дальнейших служб.

С.А. Меншиков в 1815 г. скончался в Москве и был похоронен в Большом соборе Донского монастыря.

Несколько лет Черёмушкинской усадьбой успешно управляла его вдова Екатерина Николаевна Меншикова (1764–1832), после кончины похороненная рядом с супругом.

У четы Меншиковых было трое детей: Александр (1787–1869), адмирал, генерал-адъютант, член Государственного совета, управлявшего Морским министерством; Николай (1790–1863), полковник, флигель-адъютант; Екатерина (1794–1835).

После затянувшегося раздела родительских имений в 1833 г. Черёмушки достались младшему сыну Николаю Сергеевичу. Кстати, майоратное владение в Александрово, что близ Клина, отошло старшему Меншикову – Александру Сергеевичу, при котором это имение достигло наивысшего расцвета и где он впоследствии был похоронен в ограде Крестовоздвиженской церкви.

Князь Александр Сергеевич Меншиков служить начал в 18 лет в Коллегии иностранных дел, а с 1809 г. перешел на военную службу и участвовал в Русско-турецкой войне 1810–1811 гг. В 1811 г. 24-летний князь вошел в свиту императора Александра I. Дивизионным квартирмейстером 1-го гренадерского полка поручик А.С. Меншиков принимал участие во многих сражениях, в том числе под Бородином, за отличие в бою был произведен в штабс-капитаны. В 1813–1814 гг. участвовал в заграничных походах русской армии. После смерти отца унаследовал родовое майоратное имение Александрово в Клинском уезде. В 1816 г. за отличие по службе произведен в генерал-майоры. После смерти матери А.С. Меншиков, уже значительный государственный деятель, был на дальней службе: 1 ноября 1831 г. его назначили генерал-губернатором Великого княжества Финляндского, и он начал там многолетние работы по сооружению Сайменского канала, открывшего сообщение внутренней водной системы Финляндии с Финским заливом, что имело важнейший экономический эффект для Великого княжества Финляндского.

В 1839 г. А.С. Меншиков возглавил Главный Морской штаб Морского министерства. В 1841 г. Александр Сергеевич вошел в состав секретного комитета по вопросу об освобождении крестьян от крепостной зависимости и создал ряд законопроектов.

Полковник гвардии князь Николай Сергеевич Меншиков

Николай Сергеевич Меншиков, в отличие от старшего брата, служил в действующей армии. Начал службу в Отечественную войну 1812 г. – в октябре, получив чин флигель-адъютанта, он был адъютантом генерала от инфантерии князя П.И. Багратиона. Дальнейшие чины: штабс-ротмистр гвардии (09.1813), ротмистр гвардии (12.1813), камер-юнкер 5-го класса (1814), полковник гвардии (12.1815). Он отличился при Бородине и Семёновском, заслужив орден Святой Анны 2-й степени. За участие во взятии Парижа был пожалован несколькими отечественными наградами, а кроме того – орденом Макса Иосифа от короля Баварии, орденом Пур-Лемерита от короля Пруссии и орденом Святого Людовика от короля Франции. В возрасте 33 лет Николай Сергеевич оставил службу и поселился в Москве на Якиманке. Но так и не женился, не завел детей.

Николай Сергеевич был избран предводителем дворянства Клинского уезда Московской губернии (1832–1835), так как в Клинском уезде состояло меншиковское майоратное имение в Александрове. А когда после смерти матери ему досталось имение Черёмушки, он поселился в нем постоянно и с увлечением занялся обустройством садового и экономического хозяйства доставшейся ему подгородной дачи «с землями, лесами, каменными и деревянными строениями, с мебелью, плодовитым садом и оранжерейными плодовитыми и фруктовыми деревьями, с посудою, всякого звания земледельческими орудиями и машинами, с пожарным, кузнечным и столовым инструментом и с конскою упряжью…»²⁰⁸.

Он даже стал действительным членом Московского общества сельского хозяйства (1834). Н.С. Меншиков благоустроил пруды, парки, павильоны. Вместо двух прудов был вырыт один большой прямоугольный с новой плотиной. В одну линию с перестроенным «Чайным домиком» у плотины был построен павильон, напоминавший царицынскую «Миловиду», «Грот» рядом с главным домом перестраивается в купальный павильон («Ванный флигель»), а на противоположном берегу пруда появился павильон с четырехколонным портиком («Мавзолей»).

Оранжерея усадьбы Меншиковых. 1930 г.

Непрерывно преобразовывался и комплекс «Экономии»: корпуса Конного двора по всему периметру были дополнены вторыми этажами, с запада около него построен двусветный манеж, появились и многие другие хозяйственные строения, не сохранившиеся доныне. Увлеченный цветоводством, Николай Сергеевич незадолго до кончины присоединил к своему кабинету в юго-западном углу дворца застекленную пристройку «Цветочный фонарь», служившую ему своеобразным зимним садом.

В 1863 г. Николай Сергеевич умер и был похоронен на Ваганьковском кладбище, а благоустроенное Черёмушкинское имение перешло старшему брату Александру Сергеевичу Меншикову.

Удачливый царедворец, Александр Сергеевич долгое время занимал ряд крупных постов: член Государственного совета, финляндский генерал-губернатор, управляющий Морским министерством, главнокомандующий морскими и сухопутными силами в Крыму в ходе Крымской войны 1853–1855 гг. Один из владельцев Узкого, граф Е.П. Толстой, характеризовал его весьма нелицеприятно: «…князь Меншиков, человек ученый, довольно умный, деятельный; начальник прекрасный. С этой стороны нельзя на него жаловаться; но вместе с тем он человек самый прозаический и мелочный; не понимает ни музыки, ни стихов, ни благородных побуждений, одним словом, человек без души…» В царствование Александра II А.С. Меншиков оставался лишь членом Государственного совета.

Светлейший князь генерал-адъютант Александр Сергеевич Меншиков. Художник Ф. Крюгер. 1787 г.

Когда князь А.С. Меншиков стал владельцем Черёмушек, он уже находился в отставке. Последние годы жизни провел в Москве и в своем имении. Черёмушками он владел недолго, так как скончался в 1869 г., находясь в Петербурге, похоронен в Александрове.

В браке с графиней Анной Александровной Протасовой (1790–1849), дочерью бригадира А.С. Протасова, племянницей камер-фрейлины Екатерины II графини А.С. Протасовой, у князя А.С. Меншикова было двое детей: светлейший князь Владимир Александрович (1816–1893), генерал от кавалерии, генерал-адъютант; светлейшая княжна Александра Александровна (1817–1884), замужем за гвардии подполковником в отставке И.Я. Вадковским.

Владимир Александрович Меншиков записан владельцем Черёмушек в нескольких документах уже с 1864 г. В списках владельцев и арендаторов в Зюзинской волости 1860–1879 гг. отмечено, что у князя Владимира Меншикова арендовали землю села Черёмушки в 1864 г. под пашню на 12 лет крестьяне села Коломенского (15 дес.) и деревни Нижние Котлы (2 дес.), в 1868 г. 2 дес. под пашню на 7 лет крестьяне деревни Курьяновой²⁰⁹.

В составленном после крестьянской реформы в 1860-х гг. Алфавите дачам по Генеральному и специальному межеванию записано, что дача под литерой З-6 князей Ивана и Петра Фёдоровичей Голицыных 114 дес. 2058 кв. саж. – ныне генерал-адъютанта князя Владимира Александровича Меншикова с крестьянскими наделами²¹⁰.

В списках землевладельцев 1872, 1878, 1879 гг. записано, что генерал-адъютант князь Владимир Александрович Меншиков владеет в Черёмушках 105 дес. Как видно, он сдал в аренду 9 дес. Вероятно, под глинище тому же В.И. Якунчикову, который в соседнем Троицком Черёмушках уже несколько лет держал кирпичный завод. Ведь 21 мая 1880 г. по купчей крепости В.А. Меншиков продал Якунчикову за 60 тысяч руб. все 114 дес. (землю ненаселенную со строениями)²¹¹.

Василий Иванович Якунчиков (1829–1907) ко времени появления в Троицком Черёмушках, где он активно занялся производством кирпича, был уже почетным гражданином, коммерции советником и московским 1-й гильдии купцом. В купечестве он состоял с 1860 г., торговал бумажной, шерстяной пряжей и москательным товаром в Старом Гостином дворе, под № 9, и в деревне Барановой. Он владел торфоразработками и Воскресенской мануфактурой (прядильной и ткацкой фабриками), находившейся в подмосковном селе Наре Фоминской (Верейский уезд), и продавал продукцию своих фабрик.

Жил в Тверской части во 2-м квартале, в приходе церкви Святых Бориса и Глеба на Средней Кисловке, в собственном доме под № 146. С 1863 по 1866 г. Якунчиков состоял выборным от московского купечества, а с 1866 г. – гласным общей городской думы, с 7 апреля 1871 г. – почетным членом коммерческого училища, с 6 мая 1870 г. – выборным Московского биржевого общества.

В молодые годы на средства, заработанные на откупах, он долго жил в Англии. А вернувшись в Москву, удачно женился (1854) на Екатерине Владимировне Алексеевой (1833–1858). Ее отец, видный московский купец Владимир Сергеевич Алексеев, был в родстве с купцами Сапожниковыми, Мамонтовыми. В недолгом первом браке – Якунчиков потерял жену в 1858 г. – у него родились сын Владимир (1857 г. р.) и две дочери. В 1861 г. он венчался с 18-летней Зинаидой Николаевной Мамонтовой. По словам современников, Василий Иванович был красив, любил музыку, сам играл на скрипке (на собственной Амати), хорошо знал английский язык, имел прекрасные манеры… Юная Зиночка влюбилась и, вопреки уговорам матери не выходить замуж за вдовца с тремя детьми, приняла его предложение руки и сердца. Девять детей во втором браке у Якунчиковых рождались один за другим, двое умерли вскоре после родов.

Якунчиков был одним из основателей Императорского Русского музыкального общества (ИРМО) и Московской консерватории, место для которой нашлось на Большой Никитской, неподалеку от его дома. Дом Якунчиковых стоял на Средней Кисловке (сейчас в нем размещается ГИТИС), и в нем в большой бальной зале часто проходили концерты знаменитостей, на которые собиралась вся культурная Москва.

Построив кирпичный завод на земле села Троицкого, В.И. Якунчиков обнаружил богатейшие залежи годных для изготовления кирпича суглинков и купил землю и в Троицком (у Андреева и у крестьян), и в Знаменском (у Меншикова), а если нельзя было купить, арендовал под глинище (у церкви или у крестьянского общества). Земли нужны были для кирпича. Усадьба, конечно, годилась для проживания, но в Черёмушках его семейство бывало редко, так как у Якунчикова было имение в Наре. Главный черёмушкинский дом – дворец! – он использовал для себя, а многочисленные флигели и разнообразные постройки, расположенные в парке, приспособил для сдачи внаем дачникам.

Однако вскоре на краю усадьбы за прудом, у дороги из села Зюзина, он построил еще один кирпичный завод. Он упомянут в 1896 г. в описании имения в Черёмушках: «В 2 верстах от Серпуховской заставы, владелец имения Василий Иванович Якунчиков, имение примыкает к заводу, из всех 125 дес. распахано 65 дес., остальное парк и в нем усадьба и несколько флигелей дач…»²¹²

В 1890-х гг. В.И. Якунчиков пригласил для ремонта ветшающего дворца молодого и талантливого архитектора Ивана Владиславовича Жолтовского, который проездом в Иркутск, куда он в 1898 г., после окончания Петербургской академии художеств, собирался переехать работать, остановился в Москве и здесь получил приглашение преподавать в Строгановском училище. С тех пор И.В. Жолтовский жил в Москве.

Для будущего академика архитектуры (звание ему присвоили уже в 1909 г.) ремонт черёмушкинского дворца стал чуть ли не первой самостоятельной работой. Деревянные перекрытия были заменены на металлические, было устроено пароводяное отопление, водопровод, канализация, электричество – это требовалось для обеспечения во дворце городского комфорта. Все это вызвало даже некоторые изменения во внутренней планировке. Однако при реконструкции были сохранены и классицистический характер здания, и ценнейшие детали декора. В двухэтажном флигеле в саду установили автономный электрогенератор, чтобы обеспечить усадьбу электричеством, а купольный павильон («Грот» или «Ванный флигель») приспособили под библиотеку. Подпорными террасами с каменными лестницами и балюстрадами укрепили берег пруда.

Архитектор Иван Владиславович Жолтовский

Художник Мария Васильевна Якунчикова

С Черёмушками связано имя Марии Васильевны Якунчиковой, по мужу Вебер (1870–1902), – одной из дочерей нового владельца. М.В. Якунчикова – известная художница, близкая к группе «Мир искусства». В Государственной Третьяковской галерее хранятся ее картина «Церковь старой усадьбы Черёмушки близ Москвы» (1897) и гуашь «Парк в Черёмушках. Пруд» (1899), написанные ею по памяти в Наре Фоминской. В 1904 г. в иллюстрированном журнале «Мир искусства» была репродуцирована еще одна работа художницы на эту же тему – цветной офорт «Черёмушки». Так же называется написанная Якунчиковой гуашь, которая хранится в швейцарском городке Шен-Бужери, где она жила после эмиграции и скончалась, не дожив до 33 лет. Там сохранились дом М.В. Якунчиковой и многие ее работы.

Главный дом усадьбы Знаменское Черёмушки (ныне здесь размещается ИТЭФ)

После кончины Василия Ивановича в 1907 г. заводами и селом с 1909 и до 1917 г. владел его младший сын от второго брака Николай Васильевич Якунчиков (1873–1931), уже не купец, а потомственный дворянин, бывший некоторое время дипломатом, и даже придворный камер-юнкер. При нем в усадьбе продолжали строительные работы по проекту архитектора И.В. Жолтовского, в ходе которых был реконструирован господский дом. Он попытался восстановить и другие строения усадьбы. Но вскоре началась Первая мировая война. В 1914 г. один из черёмушкинских флигелей был отдан под военный лазарет.

В 1917 г., согласно окладному листу, титулярный советник Николай Васильевич Якунчиков владел в Черёмушках землями 126 дес. 2000 кв. саж. (из них 114 дес. в Знаменском, остальные в Троицком).

Советские хозяйства. После октября 1917 г. имения бывших владельцев были обобществлены. Уже в апреле 1918 г. Московский губернский земельный отдел направил в распоряжение местных уездных земельных отделов землемеров (из расчета одного землемера на две волости) для обмера земель имений и распределения земель во временное пользование трудового населения прилегающих селений, а сами имения – прежде всего для коммун и советских земледельческих хозяйств. В 13 уездов Московской губернии было направлено 68 землемеров. Именно с их помощью к октябрю 1918 г. были составлены подробные списки всех частновладельческих хозяйств – в списке по Московскому уезду уже были вписаны новые волости, утвержденные в октябре 1918 г., в том числе Ленинская, объединившая Зюзинскую, Нагатинско-Люблинскую и Царицынскую волости. В списках было отмечено, сколько десятин земли из имения крестьяне соседних селений взяли для общества во временное использование. Прежде всего это были пастбища, лесные и полевые покосы (леса поступили в ведение лесничеств).

Во всех селениях крестьянами были созданы крестьянские общества по совместной обработке земли (КОВ), продолжившие традиции прежних сельских обществ, и передача земель обществам селений соответствовала принятому закону о социализации земель.

Все имения, согласно постановлению от 27 июля 1918 г., переходили во временное ведение местных совдепов (их земельных отделов), которые должны были содержать имения в неприкосновенности, пока не будут составлены акты и описи по приемке имений. Совдепы с этим, увы, не справлялись.

Задача обработки обобществленной земли в огромном государстве стала наиглавнейшей. Московский Комиссариат земледелия разослал в губернские совдепы указания для исполнения: «В настоящее время вопрос о коллективной обработке земли самой жизнью выдвинут на первый план; на местах, как в России, так и в Сибири, коммуны возникают одна за другой и служат доказательством того, что идея коммунального хозяйства приобретает все больше и больше сторонников. Но очень часто коммунисты обладают недостаточными знаниями для организации коммун и для руководства их деятельностью, поэтому на обязанности губернских уездных советов лежит следить за тем, чтобы коммуны организовывались согласно закону о социализации земли, чтобы они строились действительно на трудовых началах, чтобы в них входили исключительно трудовые элементы, чтобы коммуны не вырождались в капиталистические предприятия в скрытой форме…»