Разведывательно-диверсионная группа. «Слон» Негривода Андрей
– Это и есть твой Филин?
– Он! А что?
– Дедушка был прав – с него будет толк...
– Филин, ты мне можешь объяснить что-нибудь? Вы знакомы?
– Здравствуй, Катя. – А потом к Слону: – Когда «курсачом» был, лежал пару раз здесь. Ну и с Катей были знакомы, шапочно...
– Ну, так знакомьтесь ближе, потому что я хочу, чтобы ты был у нас свидетелем. Ты как, командир?
– Как «работа» позволит, а вообще-то я согласен.
– Попробовал бы ты отказаться!
Друзья не замечали, как шло время, им было хорошо вместе.
– Андрюша, тебе отдыхать пора, – произнесла Катя. – Мальчики, имейте совесть, он же слабый еще совсем, а вон сколько коньяка выпили.
Четыре пустые бутылки «Чайки» были подтверждением ее правоты.
– Ладно, Слоненок, мы правда пойдем, – поднимаясь, произнес Медведь. – Засиделись чуток.
Катя провожала Филина и Медведя. Улучив момент, прошептала:
– Спасибо тебе, Андрюша.
– Ты его любишь, Катя?
– Да, Андрюша!
– Это хорошо! Ты люби его, Катя, он настоящий. Я ему жизнью обязан, понимаешь, что это значит?
– Да, Андрюша.
– Ну, вот и не обижай нашего Слона. У него есть 14 братьев – вся группа, если что, всегда поможем. У него стержень внутри стальной, знаю, что руки он не опустит, ты только помоги ему, чтоб не очень тяжело было. Обещаешь?
– Обещаю, Андрюша, обещаю. – По щекам Кати катились крупные как горошины слезы.
Андрей вытер эти слезы нежно, как когда-то...
– Пообещай мне кое-что.
– Обещаю.
– Я еще ничего не попросил, Катя.
– А я знаю, Андрюша, что ты плохого нам не пожелаешь.
– Пообещай, что ваш сын будет Андрей Андреевич.
– Как был ты поросенком, таким же и остался... – улыбнулась Катя.
– Не слышу!
– Обещаю, обещаю! Иди же, а то ваш Медведь еще подумает чего.
– Не подумает! – И, положив в ее ладошки букетик ландышей, ушел...
...«А теперь, мой Слоник, мой братишка дорогой, ты уже лейтенант! Получил все-таки свои лейтенантские погоны! С опозданием на десять лет!!! И семью создал! И живут душа в душу! – думал теперь Филин, глядя на друга. – Железный человек! Таких бы побольше!.. Настоящих!..»
– Слушай, Андрюха... Может, это неудобно... Помнишь, ты мне про ту девчонку рассказывал, которая чуть твоей женой не стала в Тбилиси?
– Про «царицу Тамару», что ли?
– Ага... Как там все сложилось-то? Да и вообще... Расскажи, как в отряд к Бате попал... А то кто что рассказывает... А я хочу от тебя самого, что называется, «из первых рук» узнать...
Слон усмехнулся и показал на рюмки, на дне которых плавали меленькие алюминиевые звездочки:
– А за наши звезды выпьем, чтоб «носились»?
– Но потом с тебя рассказ!
– Ладно... Договорились, командир...
Декабрь 1983 г. Одесса. Госпиталь.
«...Не годен!..»
...23 декабря...
...Исхудавший до состояния «селедки» после тяжелейшего ранения и нескольких перенесенных операций, сначала в Кабуле, а потом еще двух уже в Ташкенте, еле-еле передвигавший ногами оттого, что пришел тот момент, когда сил попросту не осталось, сержант сверхсрочной службы Ошеха добрался, наконец, до родной Одессы... Вернее, до больничной койки в 411-м окружном госпитале... Правда, не сам добрался, а на носилках... Хотя... В тот момент эти носилки, наверное, весили больше, чем он сам...
Его, как и еще около десятка таких же, как и он, переживших тяжелые ранения солдат, выгрузили из пассажирского «Ту-154», прилетевшего рейсом из Ташкента, прямо в зеленые армейские «таблетки» и под синими мигалками с воем сирен доставили в госпиталь...
Пожилой полковник, начальник отделения, внимательно ознакомился с его «Историей болезни» и вопросительно посмотрел на Андрея:
– Как себя чувствуешь, сержант?
– Нормально, товарищ полковник... – прохрипел Слон. – Только слабый я какой-то стал...
– Слабый... Если верить тому, что здесь написано, то ты похудел за время пребывания в госпиталях на 24 килограмма... Да к тому же перенес три сложные операции... Немудрено, что «слабый»...
– Это ж сколько я сейчас вешу? – Андрей произвел в голове нехитрые математические вычисления. – Шестьдесят два кило?
– Вот именно!..
– Да я уже в восьмом классе весил больше!
– Значит, сержант, тебе теперь надо отъедаться... Набирать былую форму, так сказать...
– А служить я еще смогу?
Полковник неопределенно ухмыльнулся:
– А это, молодой человек, теперь только от тебя самого будет зависеть... А вообще... Ты что, не навоевался еще? Зачем оно тебе надо, Ошеха?
– Цель у меня есть, товарищ полковник... Цель! Понимаете?
– Цель – это хорошо... Значит, ты и сам захочешь побыстрее встать на ноги и не сядешь нам на шею...
– А я могу домой позвонить?
– Ты одессит?
– Так точно...
– Ладно, сержант... Раз такое дело... Звони! – И полковник улыбнулся добрейшей, милейшей улыбкой «доброго доктора Айболита». – Из ординаторской! Скажешь, что, мол, я разрешил, полковник Старостин...
Этот их первый разговор состоялся около полудня, а уже через час мама Андрея сидела у его койки...
Не старая еще, «около пятидесяти», женщина с добрыми, мудрыми глазами, она с горечью смотрела на своего сына:
– Как же ты теперь? Как жить-то будешь? Располовинила тебя эта армия... Бог ты мой!..
– Нормально все будет, мама... Теперь уже нормально... Выздоровею...
...Новый год Андрея отпустили встречать домой – за эту неделю он на домашних продуктах здорово «шагнул вперед», и теперь его не боялись «отпускать одного без гантели, чтобы ветер не унес»...
А еще через месяц, 1 февраля 1985 г., ему была назначена медицинская комиссия...
В большом кабинете собрались несколько врачей, все больше подполковников, которые теперь должны были решать его судьбу... Пульмонолог, хирург, терапевт и... психиатр...
... – Ну, что, сержант? Как самочувствие? – спросил его полковник Старостин.
– Отлично, товарищ полковник! Готов служить дальше!
– Ну... Насчет того, готов ли ты, это мы сейчас с коллегами решать будем... Меня интересует твое общее состояние...
– Все в порядке!
Полковник «пожевал» немного губами:
– А вот последнее тестирование говорит об обратном, сержант... – Он раскрыл папку «История болезни» и принялся перекладывать какие-то бумаги. – Вот, например... При определенных нагрузках кардиограмма показала, что у вас на каком-то этапе возникает тахикардия, учащенное сердцебиение то бишь, а это означает, что вы еще не полностью восстановились и не адаптировались жить без одного легкого...
– Товарищ полковник! – вскричал Андрей. – Да мне на этой беговой дорожке специально поставили такой темп, что и олимпийский чемпион задохнулся бы через пять минут!..
– Специально, говорите... Кстати... О реактивном состоянии вашей психики здесь тоже написано... И я вижу, что написанное заключение психиатрического обследования не далеко от истины...
– Да вы что!!! Я же здоров! Как бык здоров, товарищ полковник! Какая там психика, на хрен?!! Вы хоть понимаете, что я еще очень могу пригодиться в армии?!! Молодых-«зеленых» учить!..
– ...Да и со стороны хирургии к вам есть некоторые вопросы, – продолжал бесстрастно полковник. – Вот, товарищ подполковник утверждает, что ваши послеоперационные швы, во избежание осложнений, должны наблюдаться амбулаторно еще, по крайней мере, несколько месяцев...
– Вы же и так уже все давно решили!.. – У Андрея, впервые за последние пару лет, навернулись на глаза слезы. – Зачем же вы меня сюда позвали?!! Рассказать, какое у меня хреновое здоровье после ранения?!! Или какие у меня хреновые мозги после четырех лет войны?!! Зачем?!! Поиздеваться решили... Эх вы!.. Крысы тыловые!..
Он громко хлопнул дверью и ушел...
После этой медкомиссии Андрей так расстроился, что ему стало плохо... Нет, не в один момент... Просто резко ухудшилось его общее состояние... Все же правы, видимо, были врачи – поизносилось это тело... И теперь ему требовался длительный покой... Только не учли они упрямый характер Слона...
А он с этого дня начал добавлять себе нагрузки... Теперь он целыми днями пропадал в отделении физиотерапии, где находится довольно неплохо оборудованный различными тренажерами спортзал... Он истязал самого себя до полного изнеможения, пытаясь доказать не столько врачам, сколько себе самому, что их вердикт «Не годен!» неправильный, что они все же ошиблись...
...23 февраля...
– Андрей! Андрей!!!
Молоденькая медсестричка отделения физиотерапии уже давно «положила глаз» на этого статного, симпатичного, «правда, немного раненного» парня. Она все пыталась привлечь к себе его внимание, не понимая того, что сейчас Слон никого не видел перед своими глазами. И уж особенно девушек, с их «ахами» и «охами»... Сейчас он видел только свою цель и шел к ней, через мучения и страдания. И в этом нелегком деле ему совершенно ни к чему были «зрители»... Нет! Андрей не игнорировал эту курносую, миниатюрную веселушку с русой косой – девушка ничего плохого ему не сделала, а даже наоборот! И он, конечно же, разговаривал с ней, даже шутил иногда... Но... Просто сейчас «он держал ее на расстоянии, не подпуская к своему сердцу»...
«...Прости, Маришка! – говорил он ей мысленно. – Не до любви мне сейчас! Я сейчас уже из принципа хочу вернуться в армию! Да и бояться я ее стал, любви этой... Обжегся... Почти четыре года уже прошло, а сердце все еще болит...»
... – Андрей! – Теперь ее голос раздался уже над самым ухом Слона. – Ты что, не слышишь? Я тебя зову-зову...
– Прости, Марин. – Он перестал, наконец-то, крутить педали велотренажера. – Увлекся... Задумался...
– Там тебя Старостин уже минут двадцать разыскивает... Сюда звонил...
– А ты что?
– А я сказала, что ты здесь, в зале... Ну, пришла тебе передать...
– А шо ему надо, он не сказал?
– Не-а! Просто сказал «Хорошо!». И все!..
– Ладно... Спасибо тебе... Пойду ополоснусь и в отделение схожу, узнаю, чего ему от меня еще надо... А ты для меня «дорожку» побереги, чтобы не занял никто. Ладно? Вернусь от полковника – побегаю немного...
– Андрюш... Да ты и так сегодня уже больше трех часов себя изматываешь!.. И вчера тоже... И позавчера... Отдохни! «Возьми выходной»!..
– Ладно... Посмотрим... – Он улыбнулся и дотронулся легонько указательным пальцем до ее вздернутого носика. – А тебе я маленький секрет открою... Красивым девушкам не положено совать свой носик в чужие дела!.. Даже если он такой милый!..
– Дурак! – Она делано надула губки-бантики. – О тебе же беспокоюсь!
– Я уже большой мальчик, Марина, и привык это делать сам...
В крохотном душе Андрей окатил себя едва теплой водой и побежал по коридорам и лестницам госпиталя в свое отделение. Он после той медкомиссии вообще не ходил, а только бегал. Особенно когда, как теперь, ему предстояло подниматься по лестнице в свое отделение...
– Разрешите, товарищ полковник? – он постучался в дверь кабинета завотделения.
– Заходи, Ошеха! – раздался голос Старостина.
– Товарищ полковник!.. – проговорил Андрей и осекся, увидев в кабинете маленькое «звездное» столпотворение. – Товарищ генерал-полковник! Разрешите...
– Заставляешь себя ждать, сержант...
Пожилой генерал-полковник Елигин, командующий Одесским военным округом, хоть и произнес «грозные слова», но суровым не выглядел.
– Виноват! Был на процедурах!
– Ладно... Ну что ж... Приступим? – он посмотрел на офицеров, находившихся в кабинете.
А здесь действительно было «звездное» столпотворение...
Полковник Старостин был почему-то не в своем обычном белом халате, а в форме. Были здесь подполковник и лейтенант, которые, по всему видать, сопровождали генерала, штабная свита, так сказать... Был здесь один, незнакомый пока Андрею, бравый майор-десантник, на кителе которого красовались несколько орденских планок, а на стульях, стоявших вдоль стены, сидели... Подполковник, капитан, тоже десантники, и девушка... Тэймураз, Тенгиз и Тамара... Почти все семейство Чантурия было в сборе...
Андрей не просто растерялся... От такой неожиданной встречи он просто «выпал в осадок»...
А генерал тем временем обернулся к лейтенанту, взял у него кожаную папку с золотым тиснением и стал зачитывать документ:
– Прапорщик Барзов!
– Я!
С этим огромным прапорщиком-десантником Слон познакомился еще в Ташкенте – их койки в послеоперационной палате стояли рядом... Оказалось, что и в Афгане они почти одинаково отслужили – Витебскую дивизию, в которой служил прапорщик, ввели всего-то на месяц позже...
А еще... И вообще у них оказалось много общего!
Игорь, как и Андрей, тоже был одесситом. Он тоже прослужил свою срочную «замком». Потом ротным старшиной, тоже имел «За отвагу». Правда, еще и «За боевые заслуги»... Немного позже он тоже командовал рейдовой разведгруппой, вернее взводом... И последние свои ранения они получили чуть ли не в один день! Но зато их обоих, в один день, признали негодными к службе!.. Разницей было только то, что этот огромный богатырь служил в знаменитом «Полтиннике» и рабочий позывной у него был «Медведь»...[41]
– Указом Президиума ЦК КПСС. За проявленные мужество и героизм...
Генерал читал долго и муторно, перечисляя то, за что награждался этот парень, но, в конце концов, закончил:
– ...Награждается орденом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» третьей степени. Поздравляю, прапорщик!..
– Служу Советскому Союзу! – рявкнул в ответ Игорь.
– Желаю скорейшего выздоровления...
«Ни фига себе! Прапорщику „За службу Родине...“?!! Офицерский орден?!! А он, скромняга, ничего за все это время так и не рассказал!!! Не-ет!!! Теперь никуда не денется! Достану его вопросами – расскажет!..»
Из раздумий его вывели слова генерала:
– Сержант Ошеха!
– Я!
Командующий был старой, еще коммунистической закалки, военным педантом, а потому и повторил, от начала до самого конца, всю «нудную часть» – изменено было только ее окончание:
– ...Награждается орденом Боевого Красного Знамени. Поздравляю, сержант!.. – И прикрепил на пижамную куртку поблескивавшую новенькой эмалью награду.
– Служу Советскому Союзу!
Он стоял перед генералом ошарашенный, оглушенный, раздавленный этой неожиданной новостью и только потирал пальцами красную коробочку.
– Желаю скорейшего выздоровления...
– Разрешите вопрос, товарищ генерал-полковник!
– Слушаю, сержант!
– Разрешите продолжить службу в армии!
– И мне, товарищ генерал-полковник! – рявкнул рядом Игорь.
Генерал посмотрел внимательно на этих парней:
– Хорошо!.. При условии, что медицина даст свое «добро»... Все, товарищи! Всем «Вольно!». Отдыхайте, кому положено, выздоравливайте, а у меня дела!..
...Апрель 1990 г., «мальчишник»...
... – Слушай, Андрюха! – Филин немного повысил голос. – Так вы с Игорьком знакомы...
– С осени 83-го... С Ташкентского госпиталя...
– А что ж вы мне об этом раньше-то не рассказали, говнюки?! Нет, я знал, конечно, что вы давно знакомы и прошли вместе ого-го, но чтобы!..
Слон только улыбнулся в ответ:
– Хороший мужик... Помнишь, когда ты только пришел в отряд, что я о нем говорил? Он ВОИН!.. Такими не становятся, командир! Такими рождаются! – Андрей закурил сигарету. – За одиннадцать лет службы заработать три боевых ордена и четыре медали – это не каждому по плечу!.. Хотя... Ты вон тоже за два года две «Красные Звезды» уже имеешь...
– У Игорька еще и афганская медаль есть...
– А-а... Эта... «Спасибо, что ушли»...
– Как-как? – переспросил молчавший все это время Серега Смол. – «Спасибо, что ушли»?
– Так в узких кругах братишек называют медаль «От благодарного афганского народа»... – улыбнулся Слон. – Она вон и у Андрюхи есть, и у меня... Так, значок, а не награда... Фуфло полное... А вот Медведь наш... Помяни мое слово, командир, но эти его ордена и медали еще не последние!..
...Слон тогда оказался более чем прав! В январе 91-го Игоря наградили еще одним орденом – Боевого Красного Знамени!.. Но речь сейчас не о нем, да и известна тебе, Читатель, уже вся история Медведя из книги «Железный прапор»!..
... – А знаешь, командир...
– Слушай, тезка... – Филин посмотрел в глаза своего друга. – Я обижусь... Я уже давно как не твой командир! Мы просто друзья и братья!
– Это мне решать! А если не хочешь так, то я буду называть тебя «капитан» – это и соответствует действительности!.. Так вот, капитан...
Филин тогда просто промолчал, потому что уже давно знал, что если Слон заупрямился, то свернуть его с этой «дороги» практически невозможно! Ну, не воевать же с ним, в самом деле!..
– Игорешка-то наш тогда и женился! Выписали нас «на гражданку» в середине марта, а в середине апреля уже и на свадьбе погуляли... – Андрей как-то странно посмотрел по сторонам. – Все повторяется, братишка... Теперь и у тебя свадьба в апреле, и я опять буду на ней свидетелем... Мистика?
– Жизнь... – ответил неопределенно Филин. – Только ты отвлекся немного, Андрюха. Ты про то 23 февраля расскажи! Как там семейство Чантурия оказалось-то?
– Ну... В общем, там все просто получилось... И странно, опять же... Я, в общем-то, продолжал общаться и с Тэймуразом, и с Тенгизом... Письма писал, звонил иногда в Тбилиси, по его полковому ЗАСу[42] , ведь его еще помнили в полку, и хорошо помнили! Вот и разрешали иногда, втихаря, чтобы «особисты» полковые не знали... От них и узнал, что у Тамары сын родился в 82-м...
– А она сама что?
– А что?.. Она с мужем уехала в его родной Батуми... Письма писала очень часто... Только я не отвечал... Ни на одно письмо!..
– Обиделся?
Слон задумался на несколько минут:
– Не знаю, капитан... Просто не хотел ей жизнь ломать... У нее семья, ребенок... Зачем?
– Ну, может быть, это и правильно...
– Ну, да... Да! А тогда... Не знаю уж каким способом, видать, у Тэймураза были хорошие друзья в тбилисском гарнизоне, они решили позвонить и поздравить меня с Новым годом...
– Ну и...
– Комполка и рассказал Тэймуразу о том, где я, что было и когда... Все, в общем... Полковники всегда найдут общий язык...
– И они стали тебя искать?
– Это уже Тенгиз! В Ташкент звонил, в Москву, в Одессу!.. Настырный мужик!.. В общем, нашел он «мои следы»... Сестре рассказал... Вот они и решили «на семейном совете» приехать в Одессу именно на праздник... Ну, поздравить, чтобы...
– Понятно...
– Пришли к Старостину, а там генерал со своей свитой меня уже обыскались... Поговорили, рассказали Елигину, кто они такие и зачем приехали... В общем, им разрешили поприсутствовать на «торжественной части», так сказать...
– Ну понятно теперь... А тот майор-десантник?
– А это уже был «гость» Игоря! – улыбнулся Андрей. – Его замкомполка по разведке. Это он привез Игорешкин орден, а когда в штабе округа узнал, что намечается и еще одно награждение, то попросил командующего совместить эти два «мероприятия», для большей торжественности... Классный мужик оказался, майор Дзюба...
– Дзюба? А это не тот...
– Не-ет! К тому, моему Дзюбе, которому я морду набил в училище, майор никакого отношения не имел! Просто однофамилец...
– А то я даже засомневался на секунду...
– Но сюрприз для Медведя был и еще один! – улыбнулся Слон. – Знаешь какой? Тенгиз Чантурия, оказывается, тоже служил в «Полтиннике»! Они тогда, весной 80-го, с Дзюбой оба были ротными в одном батальоне! И уж Медведя-то Тенгиз знал прекрасно!
– Вот это встреча!!!
– Да!.. Неожиданно получилось, но очень здорово!.. Мы тогда с Игорьком отпросились у Старостина на сутки в город... Ну, и отметили... И праздник, и ордена, и встречи... Потом только на тренажерах из себя хмель и выгоняли...
– Ну – это святое дело! – улыбнулся Филин. – А «царица Тамара» что?
– Поговорили «по душам»... В общем, я пожелал ей счастья, здоровья, любви и детей побольше... Это был последний раз, когда я ее видел...
– Не жалеешь?
– Не о чем жалеть, командир! У нее семья сохранилась... А у меня – родилась!!! И я счастлив, Андрюха, что у меня есть моя Катюшка, мой Андрей Андреич, и еще дочка скоро родится! Так что не о чем жалеть! Все правильно!..
– А ты уверен, что именно дочка будет?
– Уверен! Потому, что так хочу! А ты знаешь – мои желания сбываются!..
– Эт-точно!!! Ну что, мужики?! – Филин поднял свою рюмочку. – Примем? По единой на душу населения? За сбытие мечт!
– Эх ты! Грамотей! – улыбнулся Слон. – А еще офицер Советской армии! Капитан!
– Иди в жопу, дружище! Главное, что понятно!
– Да уж куда яснее!
Они «похрустели» малосольными огурчиками, закусывая «горькую», и Филин продолжил свой «допрос с пристрастием». Хотя Слон особенно и не сопротивлялся.
- ...Бойцы вспоминали прошедшие дни
- И битвы, в которых рубились они...
– Ну, а в отряд, к Бате, надо понимать, вы с Медведем тоже вместе попали?
– Ну не бросать же было такого заслуженного прапорщика в беде на «гражданке»! Мы уж потом все «кушали» вместе, и радости и неприятности...
Весна – лето 1984 г. Одесса. Москва.
«...Разрешите доложить!..»
...Выписали из госпиталя друзей в середине марта, и они тут же начали свои походы по военным инстанциям.
Райвоенкомат, облвоенкомат, штаб округа, Министерство обороны в Москве... И везде слышали один и тот же равнодушный ответ: «Раз не годны – значит, не годны!»...
И было в этих «походах» побито несколько полковничьих морд, которые рискнули сказать этим двоим воякам избитую, паскудную фразу: «И нечего мне здесь своими наградами бренчать! Я вас туда не посылал!..»
И за все это время было единственное светлое пятно – свадьба Медведя...
Его жена, Лена, работала, или служила, в 411-м госпитале медсестрой... Так они на многочисленных перевязках, которые она делала прапорщику, и сошлись... Самая банальная и многократно повторявшаяся история!.. Да и где, в самом деле, было познакомиться с девушкой прожженному вояке, который только и знает, что войну и госпиталь... Госпиталь и войну... Но они, Игорь и Лена, они были счастливы и любили друг друга! И это счастье внутри их светилось и озаряло своим светом окружающих... Андрею только и оставалось, что стать свидетелем на их свадьбе и от всей души пожелать еще большего счастья. Хотя, казалось, куда уж больше...
...И опять были разъезды, генеральские приемные и отказы, отказы, отказы...
Все случилось, как это и всегда бывает, когда человек устремлен к своей цели, неожиданно... Помощь этим двоим пришла оттуда, откуда ее вообще никто не ждал... Вот уж, воистину «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»
Случилась эта история в конце июля, когда они в очередной раз приехали в Москву, чтобы продолжить свои «походы» по инстанциям. Для жизни они тогда снимали скромненький двухместный номер в какой-то захудалой гостинице в районе ВДНХ...
За окном был московский вечер, около десяти часов...
– Ну, что, Андрюха? Завтра домой?
– Да, бля... Опять неделю прокантовались без толку... Ну, ничего! В следующий раз больше повезет!
– Надо будет на пляж недельку-другую походить, а то мы с тобой как две бледные поганки... А так, глядишь, подзагорим немного, и наши «духовские» отметины не так видны будут...
Читать бесплатно другие книги:
