Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества Воронин Валерий

1

С чего началась эта история? С чаира. Но о чаирах я поговорю позже. Тема прелюбопытнейшая. Скажу лишь, что следствием её явилось появление в моей коллекции книги «Тень орла». Подарил её мой новый знакомый, сказав, что написал её сам. Зная наклонности этого человека, я не сомневался, что она о подземельях Крыма. Не скажу, что я был приверженцем подземных изысканий, хотя однажды в моей жизни и такой опыт присутствовал, но тем не менее книгу я взял. Алексей – кстати, так зовут её автора – напутствовал меня, мол, не разочаруюсь. Впрочем, хватит разглагольствовать, надо читать.

Я открыл «Тень орла» и… окунулся в XI век. Точнее, во времена киевского князя Владимира. При чём здесь это? С сомнением прочёл несколько страниц и… Автор книги живенько перебросил читателя в наши дни. Естественно, мне ничего не оставалась, как последовать за ним. Скажу заранее, этот приёмчик перескакивать из одной эпохи в другую, Алексей использовал многократно. Вначале это меня несколько раздражало, затем я к подобному образу подачи фактов привык. Просто автор вёл две параллельные линии – древнюю и современную. И в каких-то местах они стыковались, завязываясь в узелки. Следуя по ним, можно было проследить логическую цепочку тех взаимосвязей, которые внешне не проявлялись. Но, кажется, я слегка отвлёкся. Возвращаюсь к тексту…

«– …Галка, срочно беги к бригадиру, у меня пассажир умирает. Пусть по дистанции сообщит в Серпухов – нужна скорая помощь.

– Хорошо, Ленуш, бегу.

Взволнованная проводница поезда Севастополь – Москва вернулась в вагон, поправив по пути причёску.

– Ну, как он? – обратился бригадир к вышедшей из купе женщине.

– Плох, дотянуть бы до станции.

– Ох, господи! – покачала головой Ленуш.

За окном мелькали вечерние сумеречные тени да неслась за вагоном рогатая шаманская луна.

…На мокром вокзале прямо у перрона стояла „скорая“ и какие-то люди суетились с носилками. Моросил мелкий дождик, и светящаяся надпись „Серпухов“ потрескивала неоновым светом.

– Осторожней, осторожней, – чей-то мужской голос командовал у ступенек вагона.

– Что случилось? – хлопотали пассажиры.

Проводница вагона рассказала бригадиру и высокому, почему-то в фуражке железнодорожника, мужчине о случившемся.

– Наверное, сердце. Павел Сергеевич, он очень просил, чтобы созвонились с Москвой по этому телефону и забрали папку. Она в чемодане.

– Хорошо, хорошо. – Железнодорожник снял фуражку, и Ленуш увидела наголо обритую голову. Он провёл рукой по «волосам» и водрузил фуражку на законное место, добавив при этом: – Мы побеспокоимся…

Но до приёмного покоя больной так и не доехал. Врачи констатировали смерть от острой сердечной недостаточности. Железнодорожник, сопровождавший пассажира до самой больницы, набрал нужный номер телефона и приказал кому-то:

– Игорь, возьми судмедэксперта и во Вторую городскую. Есть для тебя работа… Да ты не рассказывай. Всё! Потом, потом.

Выйдя на балкон, он потянулся за сигаретами, но пачка оказалась пустой. Скомкав её, в сердцах бросил в темноту. Постояв секунду, снова набрал нужный номер.

– Игорь! Ты ещё не выехал? Там у меня в столе пачка сигарет, захвати. Хорошо, хорошо… Всё.

„Железнодорожником“ оказался замначальника райотдела милиции, который провожал в Москву дочь и по чистой случайности оказался рядом с вагоном Ленуш. Он и не подошёл бы к «скорой», но его окликнул старший по наряду милиции:

– Товарищ майор, здесь такая ситуация… Умирает пассажир, мы помогли грузить, а у него вот что, – и старший развернул газету, в которой глухо звякнули черепки.

– Что это?

– На вид старинные осколки…

– А ну-ка, ну-ка, покажи!

При тусклом свете ничего нельзя было разобрать. И майор на всякий случай решил расспросить в больнице незнакомца. Но… расспрашивать теперь некого. Неудача!

…Он разложил на столе шесть глиняных плоских фрагментов какой-то пластины. На некоторых, вернее на двух, по краю шла цветная кайма. Остальные были осколками с рваными гранями. Грани были тёмные, старые, а у одного проявлен свежий срез. Учитывая, что осколки между собой не соединялись, очевидно, эта плоская основа имела достаточно большие размеры. Здесь, кстати, были видны какие-то буквы. То ли кириллица, то ли…

– Разрешите?

– Входи!

Замначальника быстро ввёл старшего лейтенанта в курс дела, поблагодарил за сигареты и вышел на улицу. Белый „жигулёнок“ ждал своего хозяина, как верный пёс, которого не выгонишь на улицу и не подаришь другу. Дождь закончился, и свежий воздух приятно бодрил. Уже дома замначальника вспомнил о папке. Так-так-так… А ведь пассажир, кажется, непростой… Он быстро связался по телефону со своим подчинённым.

– Игорь, до моего приезда в Москву не звони. И обрати внимание на содержание папки. Что?

Помощник тут же доложил:

– Так точно. Папку уже проверил. Там письма на русском и греческом языках. Похоже на консультации каких-то учёных-историков.

– Не контрабанда ли?

– Не знаю… Возможно, и контрабанда.

2

Около одиннадцати следующего дня майор позвонил в Москву сам, но не по телефону, переданному проводницей вагона, а своему товарищу – майору Сосновскому, и рассказал о случившемся. Сосновский в тот день был оперативным дежурным и, не имея возможности долго говорить по телефону, предложил: «Завтра суббота, я сменюсь как обычно. Приезжай и папочку захвати, а я к тому времени этот телефонный номерок прощупаю. Салют! Да, твоим привет!»

– Игорь, зайди. – Майор нажал на селекторную кнопку, но она только взвизгнула, хрипло плюнув в майора электрической мишурой. Он отнял палец от кнопки и, развернувшись к стене, стукнул в неё кулаком. Прислушался. Идёт.

– Звали?

– Заходи. Игорь, спасибо за помощь. Отдыхай. Я завтра буду в Москве, доложу о находке. Если что – подстрахуешь меня.

– Что-то интересное?

– Посмотрим…

Майор машинально погрыз колпачок шариковой ручки. Собственно, в Москву так и так ехать надо. Они с Сосновским когда-то дружили. Даже жили в одной комнате. А теперь, когда созваниваются, всегда заговаривают об одном – когда вместе пойдут на рыбалку. Да всё никак. Пять лет уж…

А в Москве встретились, как всегда сердечно обнявшись. Но, к удивлению майора, Сосновский привёл ещё двоих, представив:

– Подполковник Змиевой. Профессор Коридзе.

– Я кандидат наук… – поправил Сосновского усатый, совсем не похожий на грузина учёный.

– После того, что вы мне рассказали, я бы сразу присвоил вам звание профессора.

Коридзе только усмехнулся в усы.

– Это моя работа…

– Ты представляешь, – обратился к майору Сосновский, – я вышел на товарища подполковника, специалиста по археологии и истории. И он пообещал приехать на нашу встречу. И знаешь, кого он привёз?

– Вас! – наклонился к Коридзе майор.

– Сейчас ахнешь, – засмеялся Сосновский. – Помнишь телефонный номер? Тот, московский, из поезда…

Майор достал из папки слегка разглаженную бумажку.

– Читай!

– 246-14-03.

– Я вас слушаю, – вдруг откликнулся учёный.

Майор замер, а затем в комнате раздался здоровый дружный хохот четырёх мужиков.

– Ты представляешь, – прокомментировал ситуацию Сосновский, – к нему и ехал этот севастополец.

– Да-да, – Коридзе утвердительно кивнул головой.

Учёный рассказал удивительную историю. Оказывается, какой-то севастопольский спелеолог-любитель Лёша в непонятно какой пещере с сифоном нашёл две глиняные дощечки с текстом. Позже выяснилось, что это греческий язык. Одно послание – о кресте. А другое – о чаше. Но вторая таблица разрушена, от неё остались лишь фрагменты. Может быть, этот Лёша в темноте не нашёл другие частицы, а может, растерял часть, когда возвращался обратно? Там трудный подъём. Сифон длиной метров двадцать – поднырнуть без акваланга невозможно. Так что он тащил ещё и акваланг…

Он назвал данное место библиотекой. Парень, этот Лёша, очевидно, простой. Ценности этих дощечек не знал. Решил чуть-чуть подзаработать, продав дощечки по дешёвке скупщикам. А те, в свою очередь, – вот ему. Под «ему» понимался гражданин, который умер в поезде. Это было очевидно.

– Что вам известно об умершем? – спросил Сосновский.

Коридзе повёл плечами.

– Я его один раз лишь видел. Консультировал. Он назвался Иван Ивановичем, любителем старины. По-моему, имя и отчество вымышленные. Собственно, дело не в этом…

– Настоящее имя гражданина, судя по паспорту, – Старицкий Леонид Эдуардович, – быстро сказал Сосновский.

– Может быть…

Коридзе вздёрнул плечами:

– …Я ему ещё тогда предложил связаться с работниками Херсонесского музея. Но он не решился. Не знаю, почему… Очевидно, хотел узнать истинную цену находок и попытаться их продать. Я его попробовал отговорить от подобной затеи, так как понял – главная ценность не в самом наличии этих глиняных артефактов, а в информации, которую они несут.

– Что же в них?

– Речь, в первую очередь, идёт о кресте, но… По-моему, речь идёт о части местности близ Севастополя, на которой в виде креста расположены монастыри. Учитывая, что находку можно отнести к XV веку, то, очевидно, от большинства из них остались лишь фундаменты. Собственно… – Коридзе подёргал ус, – названия древних, особенно древних пещерных городов нам известны. Здесь тайны нет.

– Каковы же размеры у этого креста? – осторожно спросил Сосновский.

– Приблизительно каждая из сторон до 50 километров. Но это, повторяю, приблизительные размеры.

– Ого-го! – Оба майора переглянулись, а затем уставились на подполковника, мол, подтверди или опровергни сказанное.

Но Змиевой только записывал, не отрываясь от блокнота.

– Дальше, – сказал Сосновский и с интересом посмотрел на Коридзе.

– Всё! Я ведь первой, полностью уцелевшей доски не видел. Мне Иван Иванович, или как его там – Леонид…

– Ну-ну…

– Привёз только тщательно скопированный текст и несколько фрагментов второй доски…

3

Майор покопался в своём портфеле и достал из него черепки.

– Эти?

Коридзе взял их в руки, тщательно осмотрел и даже понюхал.

– Это они. Все шесть… Но дело в том, что по этим фрагментам трудно определить полное содержание текста. А вот вторую дощечку у Ивана Ив… украли. Он позвонил мне, весь взволнованный, и сообщил о пропаже. И добавил: планы у него резко изменились и он срочно едет в Москву. Просил встречи.

– Н-да, – протянул Сосновский, – журавль улетел, а от синицы – только шесть черепков.

Коридзе протестующе поднял руку.

– Нет, нет, у него ещё были… И он их скопировал… Там речь идёт о чаше. И, насколько я могу судить, храмы и монастыри древности, начиная с VIII века, были выстроены друг за другом так, что в конце концов получалась чаша.

– Тоже в Крыму? – вдруг спросил Змиевой.

– Да! Но если крест мы можем вычислить достаточно точно, то с чашей возникнут сложности. У меня пока слишком мало информации.

– А зачем это надо вообще?! – взвился майор. – Крест, чаша… Мистика какая-то…

Коридзе подёргал ус и виновато вздохнул:

– Пока я и сам не представляю…

Ни Коридзе, ни Сосновский, ни его коллеги не знали, что Леонид Эдуардович совершил побег из южного приморского города в Москву. Но не под силу ему было проехать по этому пути. Тот, кто становился владельцем информации двух глиняных таблиц, не мог её использовать для себя. Но и найти их случайный человек не мог. Нашёл тот, кому она предназначалась – спелеолог Алексей Швецов. И он совершил правильный шаг, рассказав о них своему тёзке Лёшке, который свёл его со Старицким. И последний поступил верно, найдя Коридзе. Но в последний момент всё-таки не выдержал и решил подзаработать. После этого и случилось то, что констатировал врач Второй серпуховской больницы.

Человеческое сердце, да и в целом человеческая сущность, не в состоянии противостоять силе и знанию, дающимся нам свыше. Им надо подчиниться, во благо самого же себя. И следовать им для того, чтобы вспомнить ту божественную функцию, которая выпадает человеку один раз в жизни. В этом нет и не может быть везения. Это осмысленный шаг, причём каждый из нас осмысленно и здраво его делает. Поэтому-то и случайных смертей не бывает.

…Через несколько дней Коридзе напросился „в гости“ к Змиевому. Подполковник его приветливо встретил, всё-таки не первый день знакомы.

– Есть что новенького по черепкам? – поинтересовался он.

– Есть! – Коридзе устроился поудобнее. – Даже не знаю, с чего начать… Когда князь Олег…

Змиевой поднял глаза.

– Какой такой Олег? Не Вещий ли?

– Да-да. Так вот, когда Вещий Олег убил киевских князей Аскольда и Дира, то над могилой первого из них построил небольшую церквушку во имя Святого Николая…

Змиевой встал из-за стола, подошёл к шкафу и, достав электрический чайник, включил его в сеть. Прошуршав бумагой, бросил через плечо:

– Жена испекла коржички. С чайком пойдёт?

– Пойдёт!

– Да ты расслабься, что в таком напряжении? – Змиевой улыбнулся.

Коридзе повёл плечами, как будто бы заранее в чём-то винился.

– Не знаю, поймёте ли вы меня правильно…

– Саша! Мы столько лет знакомы, пойму. И брось ты «выкать». Знаешь ведь, что не люблю.

Коридзе сосредоточился и стал говорить.

– Есть предположение, что Аскольд по крещению получил имя Николай. Поэтому и церковь освятили во имя этого святого… Позже, уже во времена великого киевского князя Владимира, были убиты князья Борис и Глеб – это сыновья Владимира. Так вот, Борис при крещении получил имя Роман. Борис, то есть Роман, после смерти отца должен был занять его трон и стать новым великим князем. Но… К чему я веду: Аскольд и Борис были первыми христианскими правителями Руси, которые были убиты. Их вторые, «крещенские» имена, как я сказал, Николай и Роман.

А кто был последним российским правителем, точнее – императором?

– Николай… Николай II, – быстро сказал Змиевой.

– Чувствуешь связь между началом династии Рюриков-Романовых и её концом?

– Смертельная связь, ничего не скажешь… Там Николай и Роман. И здесь, причём в одном лице.

– Так вот, – продолжил Коридзе, – когда князь Владимир крестился в Херсонесе, в храме, где это происходило, находилась икона святого Николая. Как этот образ попал в храм, не мог объяснить и сам настоятель. Через несколько веков, точнее в 1613 году, в Костроме (в Ипатьевском монастыре) благословляли на царство первого из Романовых – Михаила. А рядом, в небольшом сельце, находилась та самая икона Николая Чудотворца.

Змиевой налил чаю, взял свою чашку и подошёл к окну.

– Выходит, святой Николай как бы наблюдал?

– Пусть будет так, – Коридзе отхлебнул чая, – потом поймёте. Я приведу ещё один исторический пример. В 1480 году Софья, жена Ивана III, настояла на том, чтобы в Москве убрали ордынское подворье, а на этом месте построили храм Святого Николая. Вслед за этим состоялось знаменитое «стояние на реке Угре», когда татары так и не решились напасть на русское войско и ушли. Навсегда. Так закончилось для Руси иго.

– Не шпарь, как на экзамене. – Змиевой поставил чашку на стол. – Для меня же здесь много нового. Я должен осмыслить, а ты меня из эпохи в эпоху бросаешь, как дитя малое…

Коридзе споткнулся на полуслове.

– Но в целом ты понимаешь?

– Н-да…

– Уже в XIX веке Николай I, а позже его сын Александр II построили в Севастополе храм Святого Николая. И какой! Храм-пирамиду, это символ вечности!

– Что-то здесь я не совсем…

– Да ты пойми! Они тоже знали, что существует закономерность, та логика, которую не перешибить ничем. Ей надо только следовать.

Всё началось с убийства Аскольда (Николая) и строительства первой церкви Николая Чудотворца. И этот святой затем как бы незримо присутствовал при всех важнейших событиях в России. Я тоже знаю очень мало. Возможно, таких фактов в истории было гораздо больше, только они не зафиксированы…

Аскольдова могила – это смерть христианина и одновременно рождение православного храма. Свято-Никольский храм в Севастополе – то же самое. Смерть и рождение.

– Ты меня загрузил, уважаемый Сан Яковлевич. – Змиевой повёл плечами, разминая затёкшие суставы. – Это, конечно, всё очень интересно, но какое отношение оно имеет к нашим баранам, то бишь к шести черепкам?

– Прямое…».

4

Я закрыл книгу «Тень орла» и отложил её в сторону. Такой же вопрос назрел и в моей голове. Какое отношение имеет всё, что я прочёл и ещё прочту, к садам-чаирам, историей возникновения которых я занимался?

Взяв в руки мобильный телефон, набрал номер Алексея, автора этой книги. Поздоровавшись, тут же спросил:

– Так это ты о себе и своём товарище Коридзе написал книгу?

Алексей хмыкнул.

– Мы её вместе писали. Только не о нас, а о том, как мы сами докопались до тайн Крыма.

– А при чём здесь орёл? – не понял я.

– Он позже всплывёт, – пообещал Алексей, – ты читай, читай…

Подумав несколько секунд, я спросил:

– Скажи, пожалуйста, а кому первому пришла в голову мысль, что Крым является своеобразным фениксом? Смерть и рождение находятся вместе… Это же принцип возрождения, так ведь?

– Да… Первым об этом подумал Саша, то есть Коридзе. Вначале факты были весьма приблизительные. Затем их становилось больше… А в конце уже ни он, ни я не сомневались, что здесь присутствует конкретная закономерность, а не случайность их подбора. Понял?

– Понял, – сказал я и положил трубку.

Но дальше читать я не стал. Мне пришёл на ум случай из собственной жизни. Он чем-то походил на описанное в книге. Только случилось это несколько десятилетий назад. Я сам попал в подземелья, правда, в отличие от Алексея, который увлекался спелеологией и по профессии был горным инженером, произошло это у меня случайно.

Под землёй я нашёл старый схрон, в котором не было никаких ценностей. Зато имелись бумаги архивного содержания. Со многими из них я успел ознакомиться и… заболеть тайнами Крыма. С тех пор шаг за шагом я продвигался в открытии этих тайн, с каждым днём становясь чуточку мудрее. Думалось, что я такой один, ан нет…

«Тень орла» рассказывала очень похожую по сути историю. И хотя речь в ней шла о подземельях и Свято-Никольском храме, а я интересовался чаирами и горным массивом района Бойко, тем не менее что-то же нас объединяло. Не зря ведь Алексей, когда дарил мне эту книгу, сказал напутственные слова, мол «Тень орла» поможет мне открыть глаза на некоторые тайны Крыма. Может, и так. Пока же я лишь читал первые страницы и абсолютно не представлял, каким образом орёл связан с подземельями и обнаруженными там тайнами, в которых речь идёт о кресте и чаше. Причём не о конкретных предметах, а о целых комплексах духовных сооружений, повторяющих эти сакральные предметы…

Я снова придвинул к себе поближе «Тень орла» и, открыв её, продолжил чтение. Один за другим сыпались факты из разных исторических эпох. Но автор каким-то непостижимым образом пытался их увязывать в единую логическую цепь. При этом, если верить книге, вырисовывалась какая-то идея, спущенная «свыше» и воплощающаяся на земле людьми в разные века…

Но сведений и взаимопереплетений было столько, что я быстро устал. Прав был Змиевой, когда пресекал Коридзе: «Не шпарь, как на экзамене. Я не успеваю осмысливать».

Тем не менее два факта, особенно при их соединении, меня действительно поразили. Первый касался древности. После падения Византийской империи последним её оплотом было христианское княжество Феодоро в Крыму, близ Севастополя (понятно, что в те времена такого города ещё не существовало). Гербом Феодоро был двуглавый орёл. Русский царь Иван III женился на принцессе Софье (Зое) – последнем отпрыске византийских правителей. И по праву правопреемства перенял и утвердил двуглавого орла, как герб, но теперь уже России, или, как тогда чаще говорили, Московского государства. Двуглавый орёл стал символом, «эстафетной палочкой» от одной империи (гибнущей) к другой (только зарождающейся). Княжество Феодоро же вскоре погибло под натиском турецких войск, так что жизнь и смерть империй и их символов и в самом деле очень связаны между собой…

Второй факт касается времени Великой Отечественной войны. Севастополь освободили 9 мая 1944 года. А капитуляция Германии подписана ровно через год – 9 мая 1945 года. Получается, победа в Крыму предвосхитила победу в Великой Отечественной войне, указав на срок её окончания. Тоже своего рода «эстафетная палочка»…

В этой связи хотелось бы процитировать один отрывок из «Тени орла», сейчас он очень к месту.

«…Коридзе положил трубку и понял, что действительно надо ехать в Севастополь. Ладно, не сегодня же. Со святым Георгием лично для себя я многое прояснил, подумал он. Кстати, до Октябрьской революции, когда люди изучали совсем иную историю, они ведь многое из того, что я открыл для себя сейчас, неплохо знали. Что же говорить об августейших особах! Есть о чём подумать и в каком направлении вести поиски. Это – на завтра. А пока…

Пока вернёмся к нашим двуглавым орлам. При Иване III гербом Российского государства становится двуглавый орёл, вмещающий в себя (в центре) и небольшой герб Георгия Победоносца. Ноги, то есть лапы, этого герба растут из Севастополя. Это ясно. Как ясно и то, что именно ветвь князя Бориса помогла создать главные символы государственности: герб, корону и основные элементы, используемые при коронации – крест с частицей Животворящего Креста Господня, чашу Августа и миро (это дары, привезённые когда-то из Византии).

Коридзе задумался. Получается, что Севастополь нынешний – это своего рода место, откуда исходит то, что будет в России (Руси) через некоторое время. Речь идёт о судьбоносных вещах. Понимаешь?

– Понимаю, – сказал Коридзе вслух и посмотрел на часы.

А как же представить тот факт, что именно из Севастополя в конце 1920 года уходила Белая гвардия, унося с собой в изгнание двуглавого орла (старый герб)? Ещё говорили: „Севастополь – точка исхода Белой гвардии“. Исхода! Саша, сосредоточься.

Коридзе записал: „Точка исхода – это исходная точка. Да, так и есть. Это конец, это и начало. Начало и конец. Альфа и омега. То, что изошло отсюда, должно обязательно вернуться. Вернуться, чтобы снова изойти. Своего рода пульсар, исторгающий из себя энергию, свет или просто огонь…“.

Это же заложено генетически событиями 988 года (крещение великого князя Владимира в Херсонесе) и 1472 года (свадьба византийской принцессы Софьи и русского царя Ивана III – принятие герба двуглавого орла). И, как видно, с последующим распространением на все восточные земли. Так волнами из Крыма, где был крещён святой Владимир, православие распространялось по всей Руси, а орёл (герб) покрыл огромные её пределы, дав возможность России расправить крылья до Сибири и Тихого океана».

5

Я снова отложил книгу «Тень орла» в сторону. Было ясно, что просто так, кавалерийской атакой, мне её не взять. Здесь больше приходилось думать и переосмысливать, чем читать. Поймал себя на том, что некоторые куски текста перечитывал по несколько раз. Чего в моей жизни прежде никогда не случалось. И каждый раз, перечитывая какой-то отрывок, я ловил себя на мысли, как будто впервые вижу некоторые факты и даже целые абзацы. А их прочтение вдруг открывало для меня то, что я раньше вовсе не замечал. Это уже было даже не второе, а третье дно книги…

И тогда я сказал себе: «Стоп! Начни всё сначала, так „веселее пойдёт“. Я открыл первую страницу и вновь углубился в чтение. И лишь „проскочив“ чуть ли не половину романа, наконец сделал паузу. Для меня теперь ясно главное. Автор на основе огромного числа фактов и сопоставлений делает предположение, что юго-западный Крым – это своеобразное гнездо для легендарной птицы феникс. И эта птица, как ей и положено, умирает, а затем вновь возрождается, подчиняясь только ей известному временному циклу.

О птице феникс я, конечно же, знал. Но новаторство авторов «Тень орла» состояло в том, что они под этой птицей понимали человеческую цивилизацию. Точнее, крупнейшие империи, созданные людьми, которые в своём возникновении и последующем крушении подчинялись «правилам птицы феникс».

Я заглянул в справочную литературу и выяснил кое-какие сведения об этой легендарной птице. Оказалось, возрождается (и умирает) она один раз в 500 лет, подчиняясь такому чёткому ритму времени. А внешне – походила на орла (или была орлом?). Кроме того, оперение имела очень яркое: красное с золотыми перьями. В этом отношении она казалась огненной.

Подумалось: птица феникс по своему облику похожа на русскую мифическую Жар-птицу. Возможно, речь вообще идёт об одном и том же мифическом создании. Через русского «феникса» просматривается связь с духом огня, который иногда называли Рарогом. Но это тема иного исследования. Самих же авторов «Тени орла» заинтересовала приверженность птицы феникс к циклам времени и возрождению (воскрешению). Эти отрезки (500-летние) Коридзе предложил назвать «ударами сердца». Кстати, хотя и образно, но очень точно.

Я представил себе, как один раз в пять столетий случается такой удар. Он соответствует возрождению (воскрешению) птицы феникс. Но Коридзе на этом мифическом создании не зацикливается. Он, как историк, приводит конкретные факты, подтверждающие на практике его правоту. Я не буду приводить их, а также логические доводы, подтверждающие какие-то логические цепочки. Но главное – он определил достаточно точно: империи типа Римской или Российской живут 1000 лет (дважды по 500 лет).

Вот как об этом написано в книге «Тень орла». Речь, понятно, идёт от имени Коридзе, который, судя по всему, является «мозговым центром» в создании этой книги.

«…Разобью последние две с половиной тысячи лет на отрезки по пятьсот лет. Отсчёт начну с начала. Что нам говорит, скажем, 500 год, или около того, до нашей эры? В этот период заканчивается 70-летний плен иудеев, создание второго храма в Иерусалиме и самовозрождение Иерусалима. Именно в это время было предсказано (через 490 лет) рождение Иисуса Христа. И как чёрная метка – падение Вавилона.

Что ещё важно (и не менее важно!) – в 509 году до нашей эры в Риме основана республика. Это начало возвеличивания Рима над другими городами. Начинается создаваться Римская империя.

Хорошо, приступим к следующему этапу. Это время рождения Иисуса Христа. Кстати, в это время римским императором был Август, яшмовая чаша которого позже была подарена Владимиру Мономаху и с тех пор носит название чаши Августа, став одной из основных царских реликвий России.

Ещё спустя пятьсот лет… Коридзе внимательно сверился с данными: падение Римской империи и возникновение Византии, тоже империи. И чёрная точка, и светлая (как смерть и рождение). Как и тысячу лет назад – своеобразный всплеск, похожий на ритм удара сердца.

Ещё спустя пятьсот лет произошло Крещение Руси. А ещё через такой же отрезок – возрождение России после татаро-монгольского нашествия. И одновременно с этим – падение Византии. Снова скачок: вверх-вниз. Византия «продержалась», как и Рим – тысячу лет.

Отщёлкаем ещё пять веков, другими словами, переместимся в наше время. Падение Российской империи, которая (если считать с момента прихода в Киев князя Олега и заканчивая 1917 годом) просуществовала тоже около тысячи лет. Своеобразная Рюрико-Романовская империя… Если считать с момента прихода самого Рюрика (862 год) на Русь, то тысячелетний период заканчивается в 1862 году. А в это время в Севастополе началось строительство Свято-Никольского храма-пирамиды. Напомню – это одна из оконечностей креста, о котором шла речь в глиняных табличках, найденных Алексеем в подземельях. Как будто бы эта пирамида была не чем иным, как зерном новой России, или новой империи, которая в будущем, в назначенный час должно обязательно прорасти…

Вначале был Рим, затем Византия и в конце – Россия. Три великие, фундаментальные империи, каждая из которых существовала по тысяче лет. Кстати, Россию, после того как Иван III принял в качестве герба двуглавого орла, начали называть и третьим Римом, и Новой Византией. Она как бы была преемницей предыдущих империй. С чем это можно сравнить? С двумя ступенями ракеты, которые, разогнав её, сгорели в истории. Да ведь, собственно говоря, и третья ступень – Российская империя, тоже, отработав своё, сгорела. Кого же она разгоняла? Нас?

6

Коридзе подёргал ус, ощущая нехватку знаний.

Если нас, то что же получается? Мы ведь сейчас не ускоряемся, а, наоборот, в болоте сидим. Стоп! Где-то я уже это слышал…

Он начал анализировать график, который только что вывел. Интересная получается картина. Скачки и удары сердца проходили через пять веков. Но и существовал момент их возникновения и окончания. А длился он, судя по всему, 80 лет или около того. Своеобразное безвременье…

Такой период 2500 лет назад характеризовался пленением иудеев. А в XVII веке существовало Смутное время, венчавшее окончание безвременья. В наше время – это срок с 1920 года по наши дни, то есть исход Белой гвардии из Севастополя и падение двуглавого орла – герба империи. Но срок-то уже закончился, значит… Что значит?

Вернусь к орлу. Он появился в России (речь о гербе) как раз во время предыдущего удара «сердца». Выходит, ему пятьсот лет. Он как бы прожил половину из запланированных тысячи лет. Это так. Возрождение двуглавого орла-герба и есть начало следующих пятисот лет (чтобы в итоге получилась тысяча?). Возможно. Кстати, и орёл – это символ возрождения…

Это тебе, Саша, ещё один знак. Но вернусь к началу. Город Рим основали братья Ромул и Рем. Они, вернее первый из них, послужили выбором к названию города, а затем империи: Ромул – Рим.

Византийцы, как осколок или часть римской империи, также называли себя ромеями. Теперь это слово перекочевало в совсем иную часть Европы и даже в Азию.

Интересная деталь: Рим стал настоящей империей при императоре Августе, владельце «чаши Августа». А последним императором империи был Ромул Август.

В 988 году киевский князь Владимир женился на византийской царевне Анне. Во-первых, византийцы называли себя ромеями. Во-вторых, отец Анны был Романом (она – Анна Романовна). В-третьих, первый ребёнок Владимира и Анны был наречён Борисом, а в святом крещении ему дано имя Роман. И убиен он был именно в августе. И теперь почти закономерностью выглядит то, что последняя династия в России имела фамилию Романовы. Ромул – Роман – это знаковое имя в истории, и оно плавно перешло из одной империи в другую. А место его перехода, чем-то напоминающее прививку молодого побега на старый корень, здесь, на севастопольской земле. Точнее, на территории, охватывающей юго-западный Крым…»

Я вновь отложил в сторону книгу «Тень орла». В голове возникло множество всевозможных идей, предположений и догадок. Некоторые из них явно вытекали из только что прочитанного, другие были плодом моих собственных умозаключений. Бесспорно, «Тень орла» давала много пищи для размышлений. Я получил ответы на некоторые свои вопросы. И это хорошо. Но ещё больше вопросов у меня появилось…

На следующий день я вновь набрал номер Алексея.

– У меня, – сказал я, – сложилось впечатление, что весь исторический процесс состоит из множества тонких жил, и они все закручены, как по спирали, напоминая трос. Некоторые жилы обрываются, и на смену им приходят другие. Но есть постоянные, стержневые, на которых всё и держится. Когда такие жилы выпячиваются, тогда проявляются судьбоносные для человечества структуры, к которым, в первую очередь, относятся империи.

– Оригинальная теория, – пропел Алексей, – а где ты её почерпнул?

– Из твоей книги.

Алексей кашлянул.

– Не совсем понимаю тебя.

Тогда я объяснил, что подобное мне пришло в голову после осмысления сентенций Коридзе о циклах в пятьсот лет и перетекании империй из одного «сосуда» в другой.

– Знаешь, – сказал он, – ты, возможно, в чём-то и прав. Но сам Коридзе развил свою теорию в другом направлении. Хотя в этой книге вторую часть Сашиных исследований я не представлял. Она дана отдельно в книге Коридзе «София. Книга тайн». Это научная работа, и я о ней тебе ничего не говорил.

– Почему?

– Не предполагал, что у тебя в голове возникнет идея представить ход исторического развития именно таким образом…

– Но разве я не прав?

– Понимаешь… Ты ведь думаешь, что твой «трос» вытянут из прошлого в будущее в виде прямой линии. Так ведь?

– А как же иначе!

– Коридзе так не считает. И это наглядно показано в его «Софии…». Весь ход истории у него представлен в виде спирали. Причём двойной.

– Как это? – не понял я.

– В виде восьмёрки, – пояснил Алексей. – Представь цифру 8. Она состоит из двух симметричных кругов. Вот по этой восьмёрке и движется жизнь. Но чтобы не было повторяемости, очередной виток находится чуть выше предыдущего. А следующий – ещё выше.