Проблемы самоидентификации Тулина Светлана

Стоящий перед Белом бокал пуст на две трети, а дешевая пластиковая столешница лишь притворялась деревянной. Причем не слишком умело. Паскудство.

Стоп.

Так нельзя.

Надо во всем искать позитив, как советовала рекомендованная альфа-папиком терапевт из Комитета Психологического Здоровья. Так что будем считать, что имитация древесных волокон уютна, а бокал на треть полон. И мир сразу покажется не такой уж и мерзкой штукой. К тому же бокал этот – всего лишь первый сегодня, а значит, можно будет заказать еще один из рекомендованных «не больше двух» прежде, чем придется искать другой бар, что тоже должно вроде бы радовать. Вроде бы…

Женщина за столиком напротив тоже вполне симпатичная и смотрит заинтересованно. Только вот смотрит она не на лицо и даже не на фигуру – на уши она смотрит. И как тут прикажете настраиваться на позитив?! Бел опускает голову, надеясь, что отросшие волосы не дадут ей ничего разглядеть. Хорошо, что в баре темно. Вот тебе, кстати, и еще один неоспоримый позитивчик, фокусируйся на нем. И только не обращай внимания, как эта мерзкая женщина хмурит аккуратно подчеркнутые бровки, неуверенно тянет к собственным мочкам ухоженные пальчики, мнется, раздумывая, но все же меняет настройку клипс. Раньше они сообщали окружающим, что перед ними – половозрелая гетеросексуалка в активном поиске долгосрочного брачного партнера с отдаленно-перспективной возможностью зачатия совместных детей, теперь же уши ее посылают совсем иные сигналы. Нет, половозрелой гетеросексуалкой она по-прежнему остается, но ищет сейчас необременительных приключений на одну или две ночи и не чужда авантюр.

Бел видит все это краем глаза, но продолжает упрямо сверлить взглядом бокал. Который все-таки более пуст, чем полон, ибо две трети больше одной. В два раза.

Как ни крути.

– …Что с вами не так, достопочтенное Торн? – Голос терапевта из КПЗ полон профессионального участия, на столе дымится палочка рекомендованного релаксанта.

– Мичман Торн, с вашего позволения.

– Прошу извинить, но для меня вы просто пациент, достопочтенное. Одно из многих. Так в чем ваша проблема?

– У меня нет проблем.

– Еще раз прошу извинить, но все четверо ваших субродителей уверены в обратном…

Горячий язык прокладывает влажную дорожку от ключицы к напрягшемуся соску, два жарких дыхания сливаются в одно. Парень хорош – смуглый, мускулистый и умелый. Язык у него шершавый, как у кошки, удачная модификация, достаточно лизнуть таким вот шершавым и влажным сосок, и вся кожа в мурашках, отличный язык, и смуглянчик вроде правильный, может, в этот раз повезет…

– Милая, что-то не так?

Не повезло.

– Отвали! Какая я тебе, на хрен, милая?! В задницу милая!

Бел ужом выворачивается из-под оторопевшего смуглянчика, садится на краю койки, сжав колени. Хочется – ах, как же хочется-то! До поджатых пальцев на ногах, до томительной сосущей боли внизу живота – плюнуть на все и продолжить… Но тогда завтра будет только хуже. Пробовали, спасибо, больше не надо. Единственный выход – руганью держать смуглянчика на расстоянии, ибо его язык… О, этот язык! Не факт, что удастся устоять, если еще хотя бы раз. Собственный организм предает, и поди с ним сладь, вот ведь пакость…

– Милая, я сделал тебе больно?

Как ушат ледяной воды. Спасибо, смуглянчик.

– Ми-ла-я?!

Бел вскакивает, голый, разгневанный и возбужденный.

– МИ-ЛА-Я, да?! Тебе понравилась моя грудь, да?! У меня и еще кое-что красивое найдется. Тебе тоже… понравится!

Он выше и тренированнее – и потому бросить смуглянчика вниз животом на узкую гостиничную койку удается с первой попытки. К тому же ему надо. Очень надо. Смуглянчик поскуливает, но вырваться не пытается, и Бел, придерживая парня за накачанные ягодицы (с кокетливой татушечкой в виде сердечка на левой, ага, как же без татушечки-то!), вонзается в него снова и снова, жестко и зло, выплескивая раздражение и несбывшиеся надежды.

Разрядка наступает быстро и почти без удовольствия, словно отлить сходил. Смуглянчик извивается и постанывает, но освободиться не пытается. Похоже, он получил куда больше радости от происшедшего. Еще бы! У него ведь на клипсах тоже было «Не чужд экстремальных экспериментов», как и у той женщины из бара, три дня назад. У него аж глаза загорелись, когда он разглядел, кто такой Бел, гермов все любят…

Бела трясет. Он сгребает со стула одежду и уходит в душ – чтобы больше не возвращаться, номер стандартный, из душевой есть выход в общий коридор.

Бар, похоже, придется сменить.

– …Да ничего я не хочу! В том-то и дело.

– Так не бывает, достопочтенное. Вы не ребенок, не евнух, не химический кастрат из зарегистрированного сообщества и не член – извините за каламбур – братства асексуалов. А значит, у вашего тела есть определенные потребности, которые глупо игнорировать. Надо просто понять и определиться…

– О-о, – тянет девица, соблазнительно округляя ротик, – здесь темно, да еще эти волосы, я не сразу заметила… А ты ведь герм, да? Обожаю гермов! Вы лучшие в этом деле, а у меня так давно не было герма! А вы такие нежные и ласковые, а я как раз из салона! Хочу обновить нижнюю стрижку, так удачно… У тебя нежный мальчик, у меня модная девочка, надо их познакомить! Сегодня ночью, ласкать меня долго и страстно, а?

Бела внезапно охватывает злость, острая и яркая. Он еще не допил свой первый из рекомендованных, а тут эта дура… Почему все так уверены, что в бар приходят лишь для съема? Он выпить зашел, просто выпить и слегка отойти от целого дня общения с коллегами, которые тоже все как один уверены, что он обязательно должен чего-то хотеть. Он просто выпить зашел!

А тут – эта…

Бел растягивает губы в гнусном оскале, шипит свежим перегаром ей в лицо:

– Обожаю женщин! У вас две дырки. Рядышком. Можно ласкать самого себя. Засуну своего нежного мальчика тебе в задницу, а руку – в… модно подстриженную. По локоть. Разожму там кулак и буду ласкать. Себя. Долго и страстно. А?

Девица моргает и слегка отшатывается. Рот полуоткрыт, на верхней губе проступают капельки пота, глаза затуманиваются. На какой-то миг Белу становится страшно. Но тут девица с некоторым сожалением качает головой:

– Нет, пожалуй… завтра много работы… а как насчет пятницы?

Ее визитка остается на загримированном под дерево пластике, такая же фальшивая – под бумагу. Бел заливает рвущийся наружу истерический смех имитацией коньяка. Неплохой такой имитацией, надо отдать ей должное. Щелкает пальцами, подзывая бармена – бокал опустел целиком и больше не вызывает вопросов.

– …Но были же времена, когда никто не носил никаких клипс! Вообще!

– Вы плохо учили историю, достопочтенное! Даже на заре цивилизации люди отлично понимали важность клипсовой дифференциации для стабильности социума. И в любом племени большие и ценные серьги всегда означали высокий статус. Точная и четко прописанная смысловая нагрузка – лишь дань прогрессу и упрощению коммуникации…

– Я так рад встретить герма, который не пытается притворяться эм или жо!..

Этот юнец покорил Бела, попросив разрешения не называть его «достопочтенным». И в постели оказался хорош. Главное – молчалив. Никаких тебе «милая» или прочих глупостей. Одни междометия – и только в исключительно подходящий момент. Просто находка!

Если бы только утром его не потянуло на поговорить…

– Однопольники – промежуточное звено эволюции! Они должны уступить место Человеку Самодостаточному, они обречены, как неандертальцы. И гермы, которые не понимают этого, совершают настоящее генетическое предательство! Они предают собственный вид! Самих себя! Лепет о равных правах – чушь! Нас незаметно зомбируют, ежедневно и ежечасно! Мультики, анекдотики, реклама – на экране тиви гермы попадают в нелепые ситуации в три целых и шесть десятых раза чаще эм и жо! Это же самая настоящая дискриминация!

Вообще-то это статистика. И психология. Но поди объясни такому…

– Половинка не может быть лучше целого! Ты же понимаешь, да?

А чего тут не понять? Через это все гермы проходят, лет в десять-пятнадцать примерно. Этому же юноше – под тридцатник, в утреннем свете морщинки у глаз видны отчетливо. Подзатянулась подростковая ломка. Бывает.

Гермы – прирожденные психологи. И в сексе они лучше. Во всяком случае – многограннее. Это знают все. Недаром же среди сексотерапевтов гермов куда больше положенной по статистике трети, и график у них плотнее, потому что востребованность выше, особенно у стеснительных новичков и ищущих экзотики инопланетников.

Но почему эти самые никому не известные ВСЕ так уверены, что если дано тебе от природы какое-то умение – то именно этим ты и должен заниматься всю свою жизнь? Да еще и с радостью?! А любое другое поведение – однозначное предательство и безмерная глупость, и никаких оправданий. Ведь даже родители именно так и восприняли его поступление в мичманскую школу – как юношеский побег из дома и подростковый максимализм. Перебесится, мол. И даже сейчас продолжают воспринимать именно так – как затянувшуюся болезнь роста, словно нет никакой разницы между патетическими воплями этого вот юноши и осознанной позицией самого Бела. Терапевта вот натравили…

– Они мне мешают. Давят. Душат. Жмут… Знаете, иногда я готов выйти на улицу вообще без…

– Надеюсь, это была шутка, достопочтенное! Хотя и сомнительная. Нельзя же всерьез уподобляться дикарю, который отказывается надевать что-то лишь потому, что оно ему неудобно. Но сами подумайте – что останется от цивилизации, если позволить дикарям ходить по улице с голыми ушами? Вы же не выйдете из дома без брюк!

– Насколько я помню, некоторые шотландские общины до сих пор…

– Не передергивайте, достопочтенное! Это вовсе не дикость, а этнические особенности, к которым надо относиться толерантно и с уважением…

– Они мне мешают! Они как наручники… только на ушах.

– Хорошо. Давайте начнем с начала. Сами подумайте, достопочтенное, если у вас не будет клипс – как же люди поймут, чего вы хотите?

– А если я и не хочу, чтобы они это понимали? Если я хочу оставить свои желания… только для себя?

Пауза.

Очень долгая и вряд ли заранее спланированная.

Кажется, у терапевта проблемы с дыханием – она шипит, как пробитый баллон.

– Это… неслыханно!.. Мистер Торн?!.. Это… переходит всяческие… границы! Вам не место в цивилизованном обществе! Вы опасны! И только из уважения к вашим родителям я не вызову санитаров немедленно, а просто посоветую вам – улетайте! Улетайте как можно быстрее и как можно дальше. Чтобы и духу!.. Слышите? И не возвращайтесь! Ибо о подобном вопиющем случае проявления ретроградного эгоизма я вынуждена буду доложить в Комитет… сразу же, как только вернусь в офис… завтра же утром. Слышите?! А уж они-то медлить не станут!

– Спасибо.

– Не за что. Будь моя воля, я бы лечила вас. Принудительно. И пожизненно! Но ваша левая бета-матушка так просила… Надеюсь, вы отыщете дыру, где нет клипсовой дифференциации и можно разгуливать в публичном месте с голыми ушами. И это само по себе будет вам достойным наказанием!